Спасительница

— Милена останется. Я попробую с этой мегерой ужиться и вникнуть в дела Армандо до его отъезда. Ваша задача будет уберечь Наташку — если хоть волос упадет с ее головы, я эльфов уничтожу, а вас, Мурзик и Бобик, кастрирую.

Кажется, я видел, как за углом мелькнул подол зеленой юбки — Милене этот цвет нравится. Пойду, догоню, скажу, что мы на некоторое время останемся с ней вдвоем. Интересно, она долго орать будет?

И как в этом мире с контрацепцией?

Айрис

Дим, брат Аши, — непостижимое наглое самоуверенное существо. Он оскорбил меня бесчисленное количество раз, но, не смотря на это, до сих пор жив. И самое невероятное — он мне нравится — свободный, полный энергии и жизни, искренне привязан к своей сестре и открыт ко всему новому. Он удивляет меня каждую минуту нашего общения.

Вот только он может стать серьезной помехой в моих планах — уж слишком большое влияние имеет на Ашу. Вполне возможно, мне придется прибегнуть к помощи Златокудрой. Не думаю, что она откажет своему любимому племяннику. Хотя кто этих женщин поймет! У них ветер в голове, настроение меняется каждую секунду и желания, зачастую, диаметрально противоположные!!

А может не стоит жениться?

Лакрис

— И откуда ты ж такой смелый взялся? — с максимальным сарказмом поинтересовался я у Дима.

Раздражает меня этот тип, но в то же время вызывает уважение. Вдвоем с Айрисом мы бы его обломали и научили манерам, но Пес снова уплыл своими мыслями в неведомые дали. Так что придется смириться. Да и не простит Аша, если я обижу ее брата. Плакать опять будет — да уж лучше со всей армией Лучезарного сражаться, чем с плачущей женщиной в одной комнате находиться!

— А ты до сих пор не знаешь, откуда дети берутся, — неприятно усмехнулся брат Аши. — Может еще и в аистов до сих пор веришь?

— То есть ты признаешь, что по умственному развитию ты не превосходишь малыша? — сладко улыбнулся я и получил в ответ дерзкую ухмылку.

— Сработаемся.

А в это время где-то там.

— Теперь у меня развязаны руки, — предвкушающее улыбнулась Лолитана. — Будет малышке Аша любовь со всеми вытекающими.

— А может лучше не стоит? — неуверенно переспросил Светозар. — Она же абсолютно неконтролируема! Да еще и психопатка.

— Расслабься братец, у меня все продумано. Ты мне потом еще спасибо скажешь, когда она будет нянчить своих многочисленных детишек, забыв о планах мести тебе.

Бог, позванный Лучезарным, поежился.

— А потом, когда это ее потомство подрастет, она науськает их всех на меня, — обреченно пробормотал он, прекрасно осознавая всю мстительность и долгопамятность натуры своей бывшей пешки.

— Есть такая вероятность, — легкомысленно согласилась богиня любви. — Но зато это будет потом, а не прямо сейчас. Может она и забудет к тому времени о тебе.

— Кого хоть ты ей в мужья решила определить? — смирился с неизбежным Светозар, но получил в ответ лишь задорный смех и лукавое подмигивание.

Глава 17. Княжеское поведение.

24 азарма (апреля) 5639 года от НЗ

Аша

— Писец...

Растерянно оглядев свои покои, которые еще недавно выглядели необжитыми, я поняла, что у меня слишком много вещей. Раскиданные по всюду элементы гардероба, начиная с нижнего белья и заканчивая дорожными плащами, придали моей милой, уединенной комнатке вид разоренного стойбища кочевников. И посреди этого стоит невозмутимый Армандо, указывающий сестричкам-белочкам, что паковать, что убрать в гардероб, а что и вовсе выкинуть. Произвол чистой воды! Между прочим, это мои любимые кожаные штаны — я них половину этого мира прошла! А они выкидывают! Может этим штанам суждено стать бережно хранимой реликвией потомков!!!

— Вы что-то сказали, моя княгиня? — с лживой улыбкой повернулся ко мне лицемер Армандо.

— Ничего, — выдавила сквозь зубы я, провожая взглядом отправленные в утиль мои любимые сапоги.

Подумаешь, порвались чуток. Да они такое видели! Они может моя память о прекрасных прожитых моментах!

— Значит, мне послышалось. Вы уже дочитали? — вновь любезно поинтересовался он.

Между прочим, в пятнадцатый раз за последний час.

— Прошу меня простить, миам Армандо, — оскалила в улыбке я все свои тридцать зубов. — Наша скорость чтения на эльфийском языке не столь велика, но мы намерены это исправить.

Фух, но вроде правильно ответила — все по этикету, учебник по которому я читаю уже все утро. А все Армандо виноват — я видите ли, веду себя недостойно, позоря тем самым наше государство. Нет, это нормально? Государства еще толком нет, а я его уже позорю! Да у нас даже толкового государственного флага нет, бюрократического аппарата, армия и так далее, а я — позорю! Да что хочу, то и делаю!

Ненавижу Армандо. И эльфов тоже — я читаю с нормальной скоростью и на мозги обычно не жалуюсь. Но это ведь сборник ребусов на 2 тысячи страниц мелким шрифтом! Зачем простые мыли отягощать таким обилием метафор, эпитетов, гипербол и аллитераций? Мерзкие ушастые извращенцы. Прав мой брат на все сто десять процентов — гнать ушастых надо. Прямо в ад.

— Но что-то вы уже почерпнули из этого сборника мудростей? — сверкнул ответным оскалом мой министр.

— Несомненно, — манерно протянула я. — Не желаете ли прослушать наиболее примечательные...

— Нет!

— ... моменты.

Ага! Нарушение этикета! Двойное! Грубый лаконичный ответ — это раз. И Прерывания старшего по положению — два. А если вспомнить еще про мою половую принадлежность так Армандо грозит полная анафема от поклонников сего эльфийского трактата.

Я уже собиралась вывести лицемера на чистую воду, когда в мои покои ворвался брат. Он был одет по последней моде соседних человеческих королевств, и от этого выглядел весьма глупо. К сожалению, этикет запрещает истинным аристократам смеяться или хихикать. А ржать как лошадь, как только что поступили Айрис и Лакрис, тем более. Мне пришлось втянуть щеки и закусить губу, чтобы сдержаться.

— Я выгляжу как клоун-педик, — мрачно оповестил меня Вова.

В чем-то он прав — небесно голубые обтягивающие чулки, красные туфли с заостренными и загнутыми носами, удлиненный, расшитый золотыми нитями лиловый камзол, синие в розовую полоску панталоны до колен, белоснежная рубашка с кучей оборок. И желтый галстук-жабо! Боже, галстук-то зачем?! Он сюда совсем не вписывается! Как и зеленые перчатки.

— Ты выглядишь очень... представительно, — выдавил из себя Армандо, одетый гораздо более скромно и стильно.

Лакрис от этой фразы всхлипнул особенно громко и попытался опереться о комод, но промахнулся. Рухнув на пол, он так и не прекратил смеяться, впрочем как и Айрис, повалившийся в кресло.

— Я выгляжу по-идиотски. Не надо мне врать, Ар. А вы, мохнатые придурки, если не прекратите ржать... — еще больше нахмурился Вова.

— То что? Надуешь щечки и не поделишься рубашками, — выдавил из себя оборотень, уже рыдая от смеха. — Пра-ати-ивный!

А вот это уже интересно. Где оборотень понахватался подобного? Хотя...

... Мы были пьяны в хлам. В дымину. В бревно. Мы отмечали победу над некромантом, удобно устроившись прямо в его замке. Сиг и Саакрель сгоняли в погреб и принесли вино в древних кувшинах. Оно было прекрасно на вкус и сносило крышу напрочь.

В какой-то момент мы решили спуститься в подземелье, посмотреть на согнанных туда подручных некроманта. Нам было весело.

— Ты посмотри, какой красавчик,— заплетающимся языком начал Сакакрель, показывая на какого-то оборотня. — А давай его...

Я, пьяно икнув, перехватила эльфа с ключами на пути к просторной клетке с пленными.

— А ты решил перейти на мальчиков, любимый? — захихикала я. — Пра-а-ативный!

— Нет, — фыркнул он. — Я тебя ни на кого не променяю!

Он впился в мои губы поцелуем, и мы отключились от происходящего в мире.

— Осторожно! — прервал нас Сиг

Начался хаос — подручные некроманта завладели ключами, оброненными Саакрелем, и освободились. Мы разделились — я убегала по одному из коридоров от разъяренных оборотней и вампиров и знала, что не переживу эту ночь. Но...

— Наташка, ты чего опять плачешь? — потряс меня за плечо брат. — Что случилось?

Шмыгнув носом, я рукавом вытерла выступившие слезы. Нарушение всех правил этикета, но сейчас мне наплевать на это.

— Да ничего, — выдавила я из себя улыбку. — Просто твой вид ослепляет меня!

— Издеваешься, да? — насупился он. — Я не буду это носить. А твое портного...

Да, портной у меня появился совсем недавно и все еще не отошел от веяний моды в столицах других государств. Мне он заявлял, что я должна носить корсет, который сделает более заметной мою микроскопическую грудь. И кринолины, которые добавят мне женственности. Мы спорили с ним до хрипоты, но в конце он понял, что нужно подстроиться под мои желания и даже воодушевился — стать создателем абсолютно нового стиля для него было мечтой.

— Просто поговори с ним и объясни, чего хочешь. Не смотря на свое поведение, он достаточно вменяемый мужчина.

— Он не мужчина, — буркнул брат, стягивая жабо и отрывая розовые манжеты своей белой рубашки, которые я даже не заметила в общем ансамбле. — Он — гомик.

— Это не считается особым позором, — пожала плечами я. — Просто у Златокудрой свое понятие о чувстве юмора.

Черт, до меня только сейчас дошло!!!

Лолитана на мой зов не ответила. В ее храме мне послышался лишь издевательский смешок. Даже жрицы не вышли — безобразие! Пусть только попробует эта зараза желтоволосая выкинуть хоть какой-то фокус — разнесу храм на кусочки.

— Храм получился великолепным, — диссонансом влез в мои мысли голос Саакреля. — Сегодня здесь была свадьба — прекрасное зрелище.

— Почему вы бросили меня тогда в замке? Когда мы думали что уже победили, — задала я давно мучивший меня вопрос.

Эльф отвернулся, рассматривая витраж.

— Я не знаю, — ответил он, абсолютно не выказывая эмоций.

— Все ты знаешь, — до противного жалобно возразила я. — Вы посчитали, что миссия выполнена, что спасительница вам больше не нужна, вот и не попытались меня спасти.

— Не правда! — неожиданно взбесился эльф. — Мы все хотели пойти за тобой, просто... я испугался! Мы едва выбрались из этого лабиринта ловушек. Кларисс с ног сбилась, залечивая наши раны и выводя токсины. И я знал, что надо вернуться за тобой. Мы все знали, но нам было легче поверить в то, что ты уже мертва, чем заставить себя спуститься снова в этот ад. Да, я трус! Ничтожество! Ты это хотела услышать?!

— Нет... не знаю.. — растерялась я от такого напора истинны. — Я уже ничего не знаю.

Мы замолчали, рассматривая статую Златокудрой. Я не знала, что я могу сказать этому эльфу. Что простила? Это будет безбожное вранье. Я скорей поняла некоторые его мотивы, частично оправдала поступки, но не приняла это. Я бы так не поступила. Я бы дралась за того, кого я однажды назвала другом или любимым. Я бы дралась, даже если бы не было никакой надежды на то, что он жив! И на суде тоже. Если бы Саакрель был на моем месте, я бы врала и изворачивалась, доказывая невинность, а потом устроила бы побег. Но это я, а это — он. Трусливое вероломное ничтожество.

— Мне иногда снится, — хриплым голосом начал эльф, — что мы опять в тех коридорах. За нами гонятся оборотни и вампиры, срабатывают ловушки. Все как в тот раз. Только несколько различий — ты бежишь рядом со мной.

— Тебе бы хотелось, чтобы было как в твоем сне? — с иронией переспросила я.

Иногда ему снится, блин... Мне постоянно что-то снится из тех ужасзов, что пришлось пережить по его вине! Или по своей... например убийство хранителя... А ведь он мне нравился...

— Нет. В моем сне ты погибаешь, потому что даже в этом кошмаре я знаю, что должен спасти тебя, но от страха не могу пошевелиться. Мне стыдно смотреть тебе в глаза...

А ведь он действительно трус. Терпеть не может конфликты — предпочитает их избегать. Не осмеливается перечить своему отцу даже в мелочи, бледня при одном упоминании его имени. И что я в нем нашла тогда, за исключением внешности? Тряпка и ничтожество.

— Хватит сопли разводить, — буркнула я. — Это всего лишь сны. Я выжила. Мир спасен. Все прекрасно. Выкинь уже свои терзания из башки и начни строить новую жизнь.

— Стерва бессердечная, — констатировала бесспорный факт Саакрель. — Я перед тобой душу выворачиваю, рассчитываю на понимание, а ты...

— На меня не рассчитывай — я в свое время тоже перед тобой душу вывернула, рассчитывая на понимание. Напомнить, что ты сделал в ответ? — язвительно ухмыльнулась я и направилась к выходу из храма.

Потом с Златокудрой поговорю. Обязательно — только мне очередного сноса крыши из-за влюбленности в кого-нибудь не хватало.

— Я и сам прекрасно помню. Но тебе в голову не приходило, что я мог измениться?

— Мужики не меняются. Они просто ненадолго приспосабливаются, чтобы потом вновь стать козлами и сволочами,— фыркнула я в ответ.

— А твой брат?— нагнал меня принц.

— Я люблю Владимира. Он умный, красивый, сообразительный. Но это не отменяет того факта, что он редкостная зараза. И характер у него сволочной. И недостатков у него выше крышы. Да и вообще...

— Но все равно любишь? Так говоришь о нем и заявляешь, что любишь?

Что за дурацкий вопрос?

— Блин, ты дурак или прикидываешься? — не выдержала я. — Любить — означает не замечать недостатков в любимом, а принимать его вместе с ними! Просто принимать, понимаешь? Не терпеть, не закрывать на них глаза, а принимать!

Я бы продолжила нашу беседу, но заметила приближающегося Армандо с томом по этикету в руках. Поэтому пришлось чинно сложить ручки, нацепить на лицо благостное выражение обдолбанной идиотки и прикинутся приличной девушкой.

— Моя княгиня, — начал обличительную речь министр, — дамам вашего положения не престало передвигаться по улице пешком, если вы не совершает прогулку в саду или по магазинам. И тем более бегать.

У меня свело скулы от фальшивой приторной улыбки. Все-таки фиговая из меня актриса.

— Прошу простить нас. Нам срочно понадобился совет Златокудрой, — вежливо ответила я, мысленно уволив Армандо и выслав его с острова.

Имею полное юридическое право быть самодуркой. Но вот морального права у меня на это нет. Жизнь так несправедлива.

— Из-за меня ты не веришь в любовь? — шепотом поинтересовался Саакрель, вызвав настороженную реакцию брата.

Вот ведь специально нарывается — я сейчас взбеленюсь, перестану себя контролировать и выскажу все, что наболело. Это услышит Владимир и взбесится. Дальнейшую его реакцию предсказать уже не берусь — может проигнорирует, может кинется в драку, а может и вовсе убьет. Причем не факт, что только его.

— Нат-аша, — немного спотыкнувшись, окликнул меня полным именем эльф.

Не знаю почему, но мое несложное имя вызывает затруднение у большей части жителей этого мира. Наверное, все дело в ударении— у них во всех именах оно ставится на первый слог.

— Успокойся, — неожиданно даже для себя улыбнулась. — Это нормально. Просто некоторые люди рождаются с какой-то физической или психической паталогией. В них что-то не так, поэтому остальные подсознательно таких избегают.