Лень, страх и жадность

— Ты даже не можешь представить, как ты меня порадовала, жена моя. Правильная оценка обстановки и оружия в наличии. Это хорошо. А теперь, перечисли мне слабости стреднего волшебника, как ты их видишь.

— Большое время от выхватывания палочки до попадения заклинания в цель. А ведь по правилам этикета палочка должна быть спрятана, дабы не демонстрировать агрессию. Хотя, ее можно спрятать и в рукав.

— Хорошо, еще.

— Вблизи ловкий человек может попытаться выхватить палочку.

— Еще.

— Издали заклинание долго летит, можно успеть увернуться. Издали заклинанием сложно попасть, если это не заклинание взрывного или площадного типа.

— Хорошо. В кратце — вблизи маг уязвим от физической атаки, издали он теряет точность, заклинания летят медленно давая время увернуться либо спрятаться. Можно еще поднять магический щит. Поэтому, выход, на мой взгляд, очевиден: вблизи режем ножом, издали стреляем. Совсем в упор можно сломать палочку и избить особо тупого нападающего.

— И что, мы все это будем делать? — удивленно спросила Гермиона.

— Будем, но не сразу, — успокоил ее Годлумтакати, — сначала будут подводящие упражнения. Спринт — чтобы быстрее добраться до врага. Пинг-понг — чтобы быстрее двигаться. Вышибалы — чтобы уворачиваться. Рукопашный бой, чтобы бить лицо и ломать кости. Это будет не скоро, не бойся. Тебе сначала нужно прити в форму. А пока я хочу рассказать тебе притчу про хорошего полицейского с питолетом, плохого злоумышленника с ножом и правило двадцати одного фута...

На встрече с Макгонагалл и НекроДамби Сириус так и не узнал, под каким именем скрывается Гарри Поттер — он ушел до того. Но хорошие отношения с Амелией, бонусы, заработанные на доносе на "НекроДамби" и некоторые деловые связи с Министром помогли просмотреть протоколы допросы членов шайки сумасшедшей профессора трансфигурации. Как следует из этих бредней сумасшедших маньяков-садистов (а кто еще на полном серьезе будет планировать насилие над личностью ребенка), Гарри Поттер скрывался под личиной репатрианта из ЮАР, неким Годлумтакати Джитинджи Гиеной. Бррр, ну и имечко. Нужно бы навестить предполагаемого крестника. Лучше поздно, чем никогда. Филиус Флитвик в некотором роде должен ему за раскрытие ячейки Макгонагалл и НекроДамби, поэтому вряд ли станет отказывать во встрече по личным обстоятельствам. Посланная с письмом сова вернулась с ответом: директор Флитвик будет рад увидеть Сириуса Блэка через два дня, в пятницу. Письмо директора также содержало пароль для камина, который будет действовать на одну персону и в указанное время.

Появившийся из камина Сириус был сразу же усажен директором за столик для совещаний. Филиус Флитвик в общении старался быть ближе к собеседникам, как правило, детям. Ему не были нужны дешевые трюки Дамблдора с "моральным давлением", отчего тот то восседал на королевских тронах, то за монструозными столами. Филиус пытался не зачморить, а расположить собеседника к себе. По щелчку эльфы организовали чай. Прозвучали фразы о погоде, об общих знакомых, замечания о аромате чая и прочее. Наконец, наступило время собственно разговора.

— Директор Флитвик, сэр. Во время встречи с Минервой Макгонагалл НекроДамблдор сообщил мне, что мой крестник, Гарри Поттер, находится в Хогвартсе. После допроса всех причастных к этой шайке я получил информацию, что ОНИ считали Гарри Поттером некоего первокурсника Рейвенкло, мистера Гиену. И вот я хочу убедится, является ли мистер Гиена Гарри Поттером, моим крестником, или нет. И хочу выполнять мои обязанности крестного, если он и есть Гарри Поттер.

"Вот же мразь" — подумал Филиус — "Пока Гарри Поттер был никем, всем было насрать. Как только за него взялся Филиус — нате ка, выложите Гарри Поттера из кармана и начинайте делиться."

Только все начало налаживаться, как тут же появились конкуренты на его потенциально заработанные деньги и влияние на избранного. "Хрен тебе, а не влияние на Гарри Поттера" — подумал Флитвик — "Это на Гарри Поттера всякие чмошники могли влиять, а на Годлумтакати Гиену они будут только облизываться".

— Положим, запретить общаться с мистером Гиеной я Вам не могу — это может сделать только суд. Но с чего Вы решили, что Ваша опека нужна мистеру Гиене? Даже если он, возможно, тот самый Гарри Поттер.

Этот вопрос поставил Сириуса Блэка в тупик.

— Но, как же так? Он ведь еще ребенок. Он нуждается в опеке, — вопросительным тоном пробормотал Блэк.

"Хрен тебе а не опека, мародер х*ев" — подумал Флитвик.

— Мистер Блэк. Вы десять лет провели с дементорами. Вам нужно несколько лет после такого лечиться. Не сочтите за дерзость, — тут Филиус лукавит, даже если Блэк "сочтет за дерзость", на дуэли он раскатает Сириуса на раз два, и Блэк это понимает, и Флитвик понимает, что Блэк это понимает, — но это Вам, возможно, нужна опека. А мистеру Гиене — нет. Я за свою карьеру вряд ли видел более серьезного молодого человека, который менее нуждался бы в опеке, чем мистер Гиена. Недавно он стал моим личным учеником — а я девять лет не брал личных учеников, мистер Блэк. Вот, ознакомьтесь! — Филиус порылся в ящике стола и вытащил Ежедневный пророк с заголовком "ЧП в Хогвартсе: сумасшедший преподаватель напал на учеников!!", — мистеру Гиене не потребовался опекун, он решил сложившуюся ситуацию самостоятельно.

Посыл Филиуса был прост: "Мое, не отдам!"

— Могу ли я хотя бы встретится с ним до начала каникул?

"Как будто у тебя получится сделать это после.."

— Я сообщу мистеру Гиене, что Вы желаете встретиться с ним в понедельник вечером. Пароль для камина вышлю совой.

— Спасибо, директор Флитвик.

— Не за что, молодой человек, всегда рад видеть своих бывших учеников, — "и показать им их место, чтобы не дерзили".

Глава 22. Альби и падение во тьму.

Сразу после отправки мистера Блэка Филиус закрыл камин и послал домовика за Годлумтакати. Когда тот появился, у директора Флитвика уже все было готово. Нужно было показать своему ученику, что Филиус действует на его стороне. Эту встречу стоило сохранить в секретности, поэтому обращением к Хогвартсу директор заблокировал портреты в кабинете.

— Присаживайтесь, мистер Гиена. Вы уже знакомы с работой омута памяти. Просмотрите эти воспоминания.

Пока Годлумтакати просматривал воспоминания о двух последних встречах Блэка и мастера Флитвика — первая о предупреждении Филиуса о Кошке и НекроДамби и затем о попытке их захвата, вторая — собственно разговор о персоне Годлумтакати, Филиус думал. Стоит ли ему раскрыть ученику все что знает. И выходило, что стоит — иначе мальчик не простит. Он бы сам не простил. Когда Гиена вынырнул из омута, он даже не поменялся в лице — на самом деле, Годлумтакати ожидал нечто подобное. Он читал газеты, и история с Блэком там была описана раз шесть. Естественно, достоверность информации из газет была низкой, но факт остается фактом — Сириус Блэк, которые "был другом его отца", появился на горизонте. Стоило ожидать проблем.

— Спасибо за информацию, директор Флитвик. Это было ожидаемо. Мистер Блэк станет союзником, так или иначе.

— Это еще не все, мистер Гиена, ради чего я позвал Вас. Подождите тихо, и не отвлекайте меня.

С этими словами директор очистил омут и сцедил туда новую порцию воспоминаний. Пару минут, что потребовалось Флитвику на это, Годлумтакати являл собой пример сдержанности. Наконец, Филиус закончил, и со словами "Прошу Вас" предоставил омут Годлумтакати.

— Это воспоминания о воспоминаниях, поэтому качество будет так себе, — заметил Филиус мистеру Гиене.

Тот просмотрел новый кусок воспоминаний заметно быстрее, чем в первый раз.

— А х ты ж старый звероеб! — выматерился Годлумтакати, пылая ненавистью, — "Мальчик скатился во тьму", отрыжка ты говноеда!

Некоторое время Годлумтакати матерился, пока не взял себя в руки.

— Прошу прощения, сэр, за эту вспышку. Не каждый день узнаешь, что мерзейший из людей, устроивший тебе жизнь раба, внушения и стирания памяти, до сих пор не сдох окончательно.

Некоторое время оба собеседника промолчали, пока беседу не продолжил Годлумтакати.

— На самом деле это даже хорошо. Я не получил удовлетворения, заманив эту мразь в ловушку. Я вижу, он ослаб — это мне на руку. Я буду убивать его снова и снова, снова и снова, пока не почувствую удовлетворение за то, что он мне сделал.

Флитвик понял, что этот тот самый момент, когда он может усилить свое влияние на "избранного", на наследника древнего рода, будущего владельца обширного наследства.

— Мистер Гиена, возможно, если Вы расскажите мне некоторые подробности, я смогу помочь Вам советом, а может, даже и делом. Я знаю кое-что про Дамблдора, что, смею полагать, не знает про него никто из живущих.

Совет от такого титана волшебства может стоить целого состояния. А намеки на тайны Дамблдора могут стоить жизни. Что тут думать — это то предложение, от которого невозможно отказаться.

— Дело в том, сэр, что детство свое я помню весьма смутно. Но из чего оно состояло, я сказать могу — из побоев, издевательств, голода и прочих детских радостей. Когда же я попытался сбежать, я обнаружил себя снова в доме тех мерзких скотов, от которых сбегал. С явно правленой памятью, и внушением "слушаться" и уважать этих животных. Возможно, так было много раз. Сразу после того, как я осознал вмешательство в свой разум, я снова сбежал, расставив ловушки. На этот раз мне повезло — в ловушку угодил мой предполагаемый стиратель памяти. Я воздал ему, как он того заслужил, и покинул Британию. На юге черного континента я повстречал своего учителя, Гиену Джитинджи — могучего шамана, который открыл мне мир африканского искусства Вуду.

Тут Годлумтакати сделал паузу, прочищая горло. Директор Флитвик отреагировал молниеносто, так что через пару мгновений на столе был сервирован чайный сервиз.

— Благодарю, сэр, — сказал Годлумтакати после того, как опустошил небольшую чашку, — так вот, на чем я прервался? Осенью прошлого года на юге Африки объявились два волшебника. Как я узнал позже, их целью был мой захват, потрошение мозгов, и, по сути, стирание личности. Старому скотопидару Дамблдору нужен был его "избранный" в Хогвартсе — вилять хвостом и тявкать, на кого укажут. У меня были други платы, поэтому скоро этот выкидыш сколопендры отправился туда, куда ему положено. Только, насколько я вижу, не до конца.

Над таким спичем директор надолго задумался. И было отчего! Наконец, директор выдал свой вердикт:

— Очень опасно недооценивать Дамблдора, даже мертвого. В Магической Британии он возглавлял Визенгамот — верховных законодательный и судебный орган. И одновременно возглавлял Хогвартс — единственную школу в стране. Сложно представить величину его власти и влияния на людей. Сейчас, однако, большая часть его власти ему недоступна, чем бы он ни был. Если он нежить — то его репутация, как светлого мага, угроблена, это отвернет от него его же сторонников. Возможно, это просто какой-то шарлатан под обороткой — но только это противоречит тому, что было найдено в кабинете Макгонагалл, — на немой вопрос Годлумтакати он ответил, — у нее в покоях было найдено еще две трансфигурированных заготовки под таких "Дамблдоров", но не хватало каких-то частей, самых важных.

— Сэр, у меня весьма смутное представление о том, как вообще волшебник может возродиться после смерти.

— На самом деле, сами понимаете, мистер Гиена, что бессмертие — лакомый приз. Только вот практически всегда плата за бессмертие выходит слишком высока, обесценивая это самое бессмертие. Пока что, самое достойное бессмертие, которого смогли добиться люди, гоблины, или другие существа — это дети, ученики, последователи, почитатели таланта. Торжество идеи над плотью. А всякие методы некромантии, химеризации, одержимости и магических искусственных интеллектов — неполноценны. Минусы от бессмертия выше плюсов — это какой-то закон мироздания, наподобии закона сохранения энергии у маглов. Вас ведь не привлекает посмертие в виде призрака в Хогвартсе?

Подумав, Филиус решил рубить до конца.

— Я лично уничтожил три якоря Дамблдора — предметы, которые привязывали его душу к этому миру и позволяли вернуться. Это старый, известный метод бессмертия. Но не без изъяна: для создания каждого якоря нужно расколоть собственную душу, а это очень негативно сказывается. Рано или поздно, сделавший такое сходит с ума. Однако с помощью якорей можно после смерти получить живое тело — нужны лишь преданные люди, согласные заняться твоим возрождением. Ну и жертвы там, куда же без этого. Сомневаюсь, что у Дамлдора были еще якоря. Я думаю, этот НекроДамби — это какой-то обман, трюк. Сам то он ничего не делал — только пытался вновь завербовать старых последователей. Как самозванец. Но это не повод расслабляться. Будьте всегда начеку. Считайте, что у Дамблдора всегда есть еще один неучтенный Вами фанатик.

— Спасибо за совет, сэр. А Ваши воспоминания о воспоминаниях вообще много дали мне, сэр. Я знал, что Макгонагалл что-то против меня замышляет, но не знал что она планирует убийство ученика. Дамблдор собрал занятную компанию в школе. Снэйп. Макгонагалл. Все сплошь и рядом готовы ученика убить. Я бы, сэр, на Вашем месте плотно проверил и других "учителей", нанятых Дамблдором. На всякий слуй, сэр. Мало ли кого он еще успел внедрить?

— Я провел большую работу в этом направлении, мистер Гиена. Однако о Минерве узнал по факту. Думаю, на сегодня нашу встречу следует завершить. Стоит ли подтвердить Вашу и Блэка встречу?

— Да сэр, стоит, благодарю Вас. А субботу и воскресение, которые Вы любезно предоставили мне, сэр, я использую с пользой.

— Тогда не смею больше Вас задерживать, мистер Гиена.

— До свидания, директор Флитвик.

Выходные Годлумтакати провел в поиске информации Блэке. Несмотря на потраченные деньги и время, нельзя сказать, чтобы он чего-то добился. Через частных детективов он узнал о работе Блэка в министерстве, в том числе получил несколько копий документов из отдела Блэка. Ясности это не прибавило. Список с кем Блэк контактирует по работе — это, конечно, полезно, но не само по сбе. В тесных отношениях с министром и главой ДМП. Детективы предупредили, что могли бы больше узнать о школьных годах Блэка, но это потребует больше времени — хотя бы неделю. Годлумтакати оплатил эту работу. В понедельник он не собирался ничего решать, и не говоря уже о том, чтобы давать Блэку какие-либо ответы и обещания. Так что отчет о школьных годах также будет к месту.

Для школьного кружка Годлумтакати приобрел два стола для пинг-понга, вместе с ракетками, сетками и шариками. На следующий год он задумал устроить соревнования с подарками — перед зимними и перед летними каникулами. В качестве дисциплин будут выступать спринт, челночный бег, парный пинг-понг и парные вышибалы. Жаль, нельзя ввести стрельбу. Он то, конечно, ее введет, но только для избранных, для своих. И позже. А сейчас можно ввести метание — ножей или звездочек. Под лозунгом, что, мол, "это убогое упражнение безмозглых и беззащитных маглов может положительно повлиять на точность работы палочкой". Он вычитает какую-нибудь похожую фразу в учебнике магловедения — тот весь из подобного дерьма состоит.