Необычного вида легковая машина пронеслась по истрескавшемуся асфальту улицы. Кротов остановился. 'Что за машина? — Мельком подумал он. — Никогда такой не видел'. В это время появилась еще одна, потом еще и еще. При этом на несколько машин необычного вида — импортные, понял Сергей — приходилась лишь одна узнаваемая — жигули или нива. 'Ни хрена тут движение! А Смирнов говорил, что народ безработный'. Появились и люди. Они шли по своим делам, мимоходом бросали быстрые взгляды на Кротова и охранников и проходили мимо. 'Блин, деревня совсем изменилась, — подумал Кротов. — Никому не интересны новые люди. В мое время было совсем по-другому'. Он вспомнил, как пацанами они толпой бегали рассматривать каждую новую машину, появившуюся в поселке.

Лишь одна пожилая женщина с очень знакомым лицом остановилась и с надеждой спросила:

— Вы из города, из комиссии по ветхому жилью?

Вопрос прозвучал словно на чужом языке. Сергей отрицательно замотал головой.

— Нет, нет! Мы не из комиссии. Мы в гости.

— И к кому же?

Вдруг у женщины расширились глаза, она даже качнулась вперед, пытаясь разглядеть его. 'Узнала', — понял Кротов. Сам он так и не вспомнил кто это. Женщина развернулась и чуть-ли не бегом бросилась в обратную сторону. На ходу она все время испуганно оглядывалась.

До родного дома оставалось совсем немного, Сергей уже видел ограду из покрашенного синей краской штакетника, как вдруг калитка распахнулась, и на улицу выскочил высокий худощавый парень. Он остановился и огляделся. Увидев приближающегося Сергея, он побежал в его сторону. Сердце у Кротова екнуло — неужели? Чем ближе подбегал парнишка, тем меньше оставалось сомнений — это Вовка, младший брат. Хотя на лице парня уже красовались усы, но улыбку Сергей узнал бы и через тысячу лет, она осталась прежней — детской и непосредственной. Улыбка становилась все шире и шире. 'Узнал!' В это время наперерез подбегавшему Вовке бросился один из телохранителей, второй встал за спиной, прикрывая тыл.

— Пропусти его! Не трогай! — в сердцах закричал Сергей, тоже бросаясь навстречу брату. Телохранитель шагнул в сторону, и они встретились. Братья крепко обнялись, потом разжали объятия и принялись друг друга рассматривать.

— Братан! Я знал, что ты вернешься! Я им не верил!

Сергей подумал, что где-то уже слышал эти слова, потом вспомнил: так говорила младшая сестра Глемаса, когда они прилетели на Грон. Им тогда тоже пришло известие о его гибели.

— Правильно не верил! Я и вернулся!

Голос у брата изменился: окреп и наполнился мужской хрипотцой. На Кротова пахнуло запахом табака.

— Ничего ты крутой! Ну-ка, сними очки, — Вовка потянулся и сам стянул темные очки с носа Сергея. — Вот так лучше, а то как Джеймс Бонд.

— Как кто?

— Ну ты че издеваешься! Дядя Леша сказал, ты в Америке живешь?

— Правильно сказал.

— А че тогда Бонда не знаешь? Кино не смотришь?

'Эх, Вовка, знал бы ты, когда я последний раз видел кино', — подумал Сергей.

Тут их прервали. Из калитки вышли еще два человека — Смирнов и старик в очках.

— Серега, но че вы застряли? Вас же ждут! — крикнул одноклассник.

— Батя, — шепнул Вовка, видя, что Сергей вглядывается в старика.

Кротов быстро пошел навстречу отцу. Тот стоял и дрожащими руками протирал тряпочкой стекла очков. Было видно, что он крепится, чтобы не показать волнения, но руки выдавали его.

— Вернулся... — прошептал отец, когда Сергей обнял его. И, вдруг, не выдержал и заплакал.

— Отпусти, — дрожащим старческим голосом попросил он, — очки сломаешь...

Быстро отвернувшись, он той же тряпочкой, что протирал очки, вытер глаза. 'Батя в своем репертуаре, — подумал Кротов. — Типа, настоящий мужик не плачет'.

— Пошли в дом! Мать ждет!

Одноклассник тянул их в калитку, голос у него стал веселым, глаза заблестели. 'Налили ему старики, — понял Кротов. — Сразу заговорил'.

— Пойдем, пойдем, сына, — засуетился и отец. — А то вон люди уже смотрят. Мать-то ходить плохо стала, ты её не суди, что не вышла.

Сергей рванул вперед всех и успел вовремя, мать-таки вышла из дома и, держась за перила, спускалась с крыльца. Увидев забежавшего в ограду сына, она заблажила:

— Ой, ой...сынок...ой, да где же ты был...

Ноги её не выдержали и она начала заваливаться на колени, Сергей едва успел подхватить её.

— Все, успокойся, мама! Я дома, я вернулся!

Мать вцепилась в его костюм и никак не хотела отпускать. Прижавшись седой головой к его груди, она не скрываясь, плакала.

— Мама, пойдем в дом, — поглаживая её по спине, уговаривал Кротов.

— Да успокойся, старая! — отец уже взял себя в руки и начал командовать. — Иди в избу, сын хрен знает, откуда прилетел, есть, наверное, хочет, как волк, а ты тут нюни разводишь.

Напоминание о том, что сынок голодный, мгновенно вернуло мать к жизни.

— Ой, прости, сына, ты же с дороги, есть хочешь.

Сергей, поддерживая, помог матери подняться на крыльцо. Из дверей дома навстречу им шагнул один из охранников:

— Все чисто, можно заходить.

— Сгинь, — не выдержал Кротов, но спохватился — десантник ни в чем не виноват, он делает свою работу. — Спасибо, лейтенант, свободны.

Мать отправила сына в зал:

— Посиди пока. Телевизор посмотри, пока я на стол соберу.

Однако каждую минуту заглядывала и смотрела на него, причитая:

— Нет ничего вкусненького, не готовились мы, не знали... К вечеру наварим, покормим тебя по-настоящему. Ты, поди, в Америке своей забыл, как пельмени выглядят?

В следующий заход начинала плакать:

— Что же ты не сообщил-то нам, хоть что жив?

Поняв, что она так и будет бегать смотреть, он перешел в кухню, чтобы быть на виду. Отец с братом о чем-то посовещались на улице, и брат с одноклассником Лехой ушли. Отец тоже пришел в кухню, мать собрала на стол, и начались бесконечные разговоры. Сергей не хотел, чтобы родные устраивали пышную встречу, и попытался отговорить их от этого. Чем меньше людей знает о нем, тем лучше. Родные вроде бы согласились, но он видел, что к вечеру они все равно готовятся, объяснив это тем, что совсем без посиделок не обойтись — не поймут, но будут только свои. К ограде подъехала машина и в дом вошли брат и Леха, они тащили ящик с бутылками.

'Блин! — Сергей понял, что это водка. — Все изменилось, кроме этого. Похоже, веселье все-таки будет'. Отец, понизив голос, спросил:

— А что? Этих ты за стол не зовешь?

Он кивнул в сторону двора, где на скамейке сидел один из охранников, второй расположился под окнами в огороде.

— Они не согласятся, у них служба.

Кротов не стал говорить, что он уже звал обоих офицеров к столу, но те ответили отказом, мотивировав так же, как и он — служба.

Рассказывая придуманную легенду, Сергей успевал пробовать все, что мать приготовила 'на скорую руку'. На столе стояла большая сковорода, на которой шкворчало зажаренное с яйцами сало. На тарелках горками лежала колбаса, опять сало, но уже не жареное, огурцы, помидоры и хлеб. Сергей в первую очередь взял кусок хлеба и понюхал.

— Сто лет не чувствовал запах хлеба, — он откусил кусочек и, почти не разжевав, проглотил.

— Ты подожди, — остановил его отец. — Давай выпьем по маленькой за встречу.

— Давай, — Кротов вздохнул. 'Надо держаться, много не пить. Тут не Империя — никого этим не удивишь, а медмашина далеко'. — Только я рюмку и больше не буду.

Отца, однако, это обрадовало, а не огорчило.

— Вот молодец! Так и надо, а то тут молодежь вся спилась.

Мать тоже одобрительно качала головой.

Водка ожгла пищевод, Сергей замотал головой и схватил кусок сала, стараясь быстрей зажевать 'огненную воду'. Отец с улыбкой смотрел на него.

— Не пил давно, что-ли?

Кротов только кивнул в ответ.

— Тогда закусывай побольше, чтобы вечером перед родней не опозориться.

Рассказ Сергея получился коротким: он знал, что чем больше подробностей, тем больше риск запутаться. Поэтому он постарался перевести разговор на другое, и сам принялся расспрашивать. Родители не заметили этого и с удовольствием начали рассказывать деревенские новости. Как ни странно, они не особенно переживали, что он живет за границей, даже наоборот — были довольны. Отец даже похвалил, мол, это хорошо, хоть здешнего бардака не видишь. Когда начались рассказы про здешнюю жизнь, мать разошлась, она присела и стала вспоминать всех, кого знал Сергей. Мать рассказывала, но при этом не забывала подталкивать к нему то одно, то другое блюдо.

— Ешь, сынок, ешь. Там о тебе, видно, хорошо заботятся, вон какой бравый — даже не постарел ни капли, но че то ты худоватый, видно, не ешь как положено.

Сергей в ответ улыбался.

— Мама, я вешу девяносто килограмм, а ты говоришь — худой...

— Не знаю, сколько ты весишь, но вот это чтобы все съел.

За столом просидели больше часа. Сергей уже давно отвык от таких посиделок, и ему не терпелось выйти из-за стола и пройтись по двору, посмотреть, что тут изменилось за прошедшие годы.

— Серега, а ты там женился?

По тому, как замерли родители, ожидая ответа, он понял, что вопрос для них очень важен. На это тоже был давно приготовлен ответ.

— Нет, есть подруга, но так, неофициально.

— Вот и хорошо! — не выдержал уже отец. — Поживешь тут пару месяцев и найдешь нашу. Все лучше, чем ихние худые бабы — ни сварить, ни родить, ни с ребенком посидеть.

'Черт! Началось. Как же им сказать, что я всего на пару дней?' Сейчас команда крейсера уже запустила операцию по 'набору' кандидатов в команду Сергея. При нынешнем уровне войн и насилия на планете, наберут очень быстро. После этого надо сразу улетать, людей необходимо подготовить.

Кротову помогли — появились первые гости и родители отвлеклись на них. Пришла тетка с другого конца поселка. Сергей сначала не понял, как она так быстро узнала про его появление, но разъяснила мать.

— Ей Вовка первой позвонил, чтобы приходила.

Тетка — родная сестра отца — тоже не сдержала слез, обнимая племянника.

— Эх, не дождался Иван, вот бы посмотрел на чудо — Сережка вернулся, а ведь все уже давно тебя поминают на родительский день.

Тетка Анна была как всегда в своем репертуаре, резала правду, несмотря ни на что. Мать замахала руками.

— Уймись Анька! Никогда я не верила, что он погиб! Вот всегда чувствовала, что живой он...

Мать опять заплакала. Тетка поняла, что сказала не то и бросилась утешать.

— Прости, Валя, прости меня, старую, ты же знаешь, какой у меня язык.

Сергей воспользовался моментом и выскользнул на улицу.

В ограде на лавочке сидел спецназовец с каменным лицом, а рядом одноклассник Леха, брат и еще какой-то мужик курили и пытались его разговорить. Кротов подошел и спросил вскочившего офицера:

— Лейтенант, не пора ли вам перекусить? Пойдемте, по очереди поедите.

— Нет, капитан, мы на службе. Тем более пища нам не известна, мало ли, как она подействует на нас. Мы обойдемся 'жареным мясом'.

Сергей не стал настаивать, подумав: 'Ешьте пока свои таблетки, но все равно я угощу вас нашей едой. Погодите, наступит вечер'. Курившие мужики застыли, слушая странный язык, на котором разговаривал Сергей.

— Братишка, это ты по-каковски говоришь? Явно не инглиш, я его еще немного помню со школы.

— Инглиш-инглиш, только американский, — не стал ничего объяснять Кротов.

Все причастные к операции по комплектованию группы Кротова, как и сам Кротов, изучили основные языки Земли, поскольку набирать команду должны были со всей планеты, а не только русских. Для обладателей чипа это никакой проблемы не составило, а Сергею пришлось просидеть в лингвошлеме больше часа. Сейчас телохранители понимали все, что говорили вокруг, но отвечать не стали — так было решено с полковником Беррингом еще до высадки на Землю.

— Пойдем, братишка, покажешь двор, и поговорим заодно.

— Пошли, — согласился тот. — Ты Кольку-то хоть узнал?

Мужик, который курил, присев на корточки, поднялся и взглянул на Сергея.

— Я тебя сразу признал. Ты точно такой же, каким в армию уходил, только заматерел немного.

Вглядевшись, Сергей тоже признал говорившего — сосед Коля. Он был старше года на два и как раз вернулся из армии, когда у Кротова были проводины.

— Колян, ты что-ли?

— Ты смотри, с ним поосторожнее, — подал голос брат. — Он теперь власть, милиция.

Кротов вопросительно посмотрел на соседа. Тот махнул рукой.

— Не слушай ты этого балабола, какая я власть — участковый.

— Как мне помнится, участковый был царь и бог в поселке.

— Это раньше было, а теперь... ты мне скажи, у тебя с документами все в порядке? И где твоя машина?

Сергей засмеялся.

— Все ты мне врешь! Ничего не изменилось, милиция как всегда бдит. Все у меня в порядке, как бы иначе я в страну попал? А на машине мой представитель уехал в райцентр, надо как раз оформить кое-какие бумаги.

Милиционер поверил или сделал вид, что поверил, но больше ничего не спрашивал.

— Пойдем, что ты там хотел посмотреть.

Брат пошел к калитке в огород, Сергей кивнул соседу и направился за ним. Как только они оказались одни, брат резко повернулся и сказал:

— Ну, а теперь давай правду рассказывай! Не то дерьмо, что ты всем лепишь.

— Ты, что братишка? Какое дерьмо? Все рассказываю, как есть.

Кротову было противно врать брату, но ничего другого не оставалось, не рассказывать же ему об Империи.

— Эх ты, братишка, — Вовка выделил это слово, чтобы оно прозвучало издевательски. — Не доверяешь? А когда-то у нас не было тайн друг от друга. Но и черт с тобой. Только не рассказывай никому, что ты на машине приехал, когда Леха вас в лесу встретил — люди-то не дураки.

— Ладно, брат, — примирительно сказал Кротов. — Придет время, все узнаешь. Я клянусь. Просто подожди немного.

Пока они бродили по заднему двору, во дворе появились новые гости. Пришли еще соседи. Сергей их не узнавал, похоже, поселились уже после его ухода в армию. Женщины сразу ушли помогать готовить, а мужики остались в ограде и закурили. Кротов уже так отвык от табачного дыма, что не смог даже стоять рядом. Сам он, еще пацаном, накурился однажды до одури отцовским 'Беломором', и этого хватило ему на всю жизнь.

Мужики разговорились о своем — о машинах, о рыбалке, о цене на бензин — Сергей стоял и слушал, лишь коротко отвечая, когда его спрашивали.

Когда он зашел в поселок и увидел первых людей, его посетило чувство, что он здесь совсем чужой. И сейчас он понимал, что это действительно так — все их проблемы, радости и беды казались мелочью, не заслуживающей внимания, что он даже заругался на себя: 'Кончай считать себя выше этих людей! Если бы не случай, сам бы тянул эту лямку'. Умом он понимал, что права пословица — можно войти в реку с того же места на берегу, где купался в детстве, но никогда не нырнуть в ту же воду, в которой плескался тогда — однако в душе был разочарован, он-то рвался как раз не просто на Землю, он рвался в тот мир, который окружал его тогда, в котором было уютно и весело, в котором были друзья до гроба, в котором дрались до первой крови, а девчонки все были красавицы. Сергей вздохнул: 'Вот ты и посмотрел Землю!' Он уже думал, что зря попросил два дня на побывку, хватило бы и одного, но, вспомнив о родителях, опять укорил себя: 'Только о себе думаешь'.