И Смех, И Грех

— Какой этаж?

— Третий.

— Невысоко. При желании можно и в окно забраться.

— Каком желании?— похолодело всё у Алины.

— Топай давай, а то лифт перед носом умыкнут.

Заслышав шум тормознувшего лифта и стук открываемой двери, на площадку выскочила Лариска. Увидев утреннего клиента, стушевалась.

— Какие люди...,— спрятал улыбку он.— Прошу.

— Зачем, я попозже. Мне не к спеху.— Попятилась Лариска. Она даже забыла, ради чего выперлась на площадку.

— Как можно. Давай заваливай,— выкобенивался Димка.

Отправив Алинку на кухню, он отсчитал Ларисе деньги.

— Столько она должна или больше?

— Именно эту сумму.

— Тогда спасибо и пока.— Выпихнул он её за дверь.— И забудь эту историю, а то язык отрежу.

Лариска пятясь влетела в свою дверь.

Накупавшись и наевшись, отправив Алину в душ, Димка завалился спать. Когда исстрадавшаяся страхами девушка, тяня время там, долго тёрлась и плескалась, надеясь, что к её выходу проблема как — нибудь сама собой рассосётся, и он исчезнет, вышла из ванной— ей повезло, парень спал без задних ног. Забравшись в кресло с ногами, Алинка расплакалась. "Значит, пытка откладывается. Кто знает, может, Бог есть и её с отдачей долга пронесёт". Она так до утра и просидела в том старом кресле. Поднявшись с первым шаловливым лучиком, Димка, обойдя её застывшую в скрюченном виде фигуру, потопал на кухню. Сварив кофе и приготовив бутерброды, подсел перед девчонкой на корточки и погладил её по голым свёрнутым под себя ногам. Она, вздрогнув, вскочила.

— Завтракать пора. Поднимайся. Я похозяйничал и сварил кофе. Пока не остыл, поторопись.

— Уже утро?

— А ты чего б хотела?— ухмыльнулся он, дохнув на неё ароматом свежемолотого кофе.

— Кажется, только что уснула,— поглядывала она с испугом на него. "А вдруг потребует прямо сейчас?"

Димка завёл её золотистый локон за ухо и строго попросил:

— Планами на сегодня поделись.

— К маме сейчас поеду.

— Я довезу и помчу в офис. Дайка твой мобильный, я забью свой номер в него. Нужна, помощь, звони. Собирайся и давай без копошений. Поторопишься, успеешь к горячему кофе. Я перекусил и подожду в машине.

"Вот это да!" Она верила и не верила в возможность чуда. Вчерашний страх прошёл, и она уже радовалась, что опять ей повезло, но, сколько ещё по той счастливой горочке катиться. Выскочив у медицинского центра, Алина понеслась от машины прочь. Димка, проводив её, опять улыбнулся, и покатил зарабатывать денежки. Димка любил красивые машины, быструю езду и, игнорируя советы братьев доверить руль водителю, крутил баранку сам. Вчера возвращаясь из поездки по объектам, он, заметив эту беляночку у дороги, обалдел. Приметив совсем не рядовую голубоглазую блондиночку ещё будучи на новоселье у брата, за соседским забором, он никак не мог избавиться от этого наваждения. И вдруг увидев у обочины, это своё сплетение мечты и тумана он, тормознув, вернулся, чтоб забрать. Димка думал, что девчонка просто хочет подъехать до города. А тут такая петрушка. Это всё же судьба. Ему страшно сейчас подумать, что этот голубоглазый диковинный букет из василька и одуванчика достался бы кому-то другому. Теперь он знает, как действовать, чтоб добиться её взаимности. Ночью он с большим трудом свернул себе рога, заставив уснуть и не трогать её. Непременно подведёт её к тому, что она сама запросит пощады. Опытный игрок иногда уступает противнику позиции ради получения тактического преимущества. Вечером, заранее набрав продуктов, заскочил за ней в больницу. Подниматься не стал. Позвонил.

— Алина спускайся, я жду внизу.

— Зачем?

— Как это?— хмыкнул, не удержавшись, он, чтоб не подколоть.— За тобой должок.

— Я поняла.— Обречённо пролепетала она, сразу распереживавшись.

Опять машина неслась по вечернему городу, везя её к пропасти. "Хорошо хоть в гастроном не заезжали, может, попугает и в дом не зайдёт, раз ужином не запасся". Каким огромным было её изумление, когда надежды лопнули, как мыльный пузырь. А он, достав из багажника пакет побольше вчерашнего, подтолкнул девушку к подъезду. Готовили на этот раз вместе. После ужина Алина с надеждой смотрела на входную дверь, ожидая вот — вот уйдёт, а он, сняв пиджак и брюки, потопал мыться. Решение пришло неожиданное. Схватив телефонную трубку, вызвала милицию. Примчали моментом. Димка и моргнуть не успел, как скрутили руки и, сунув в машину с мигалкой, отвезли в участок. "Дьявольщина, я о таком ходе с её стороны не подумал, хорошо хоть поужинать успел". Обвинение припаяли не шуточное, арест за попытку изнасилования. Уговоры на ментов не подействовали, пришлось звонить брату, прося о помощи. Виктор, естественно, прилетел, прочитал нотации о том, что девок надо уметь выбирать и послал своих юристов к Алине. Те пригрозили привезти врача и подвергнуть её проверке, она написала отступного. Выйдя на свободу, заскочив домой: побриться, помыться и переодеться, зная, что на сегодняшний день назначена операция, порулил к больнице. Алинка, меряя шажками холл, отвернулась, увидев его. Такого она явно не ожидала. Чтоб он простил и вернулся опять помогать... Выглядела она не только замучено, но и подавленно.

— Ну, что там?— обняв её со спины, устроил свой подбородок на её плече.

Поняв, что она не дёргается, прижал к себе. "Ты упряма, а я не меньше".

— Пока неизвестно... Когда отпустили?

— Несколько часов назад. Успел даже освежиться.— Поправил он нежно воротничок на накинутом на неё белом халате.

— Это чувствуется. Полфлакона туалетной воды вылили на себя не меньше.

— До сих пор, кажется, что камерой воняет. Ты явно перестаралась. Даже не представляешь, какой там баландой кормят.— Провёл он ладонью по её волосам.

— Намёк поняла,— сказала она устало, но ужина сегодня не предвидится.

— Я понял, что ночевать придётся здесь, и захватил нам сюда поклевать. Может, объяснишь, зачем засадила?

— Дим, зачем я вам?

— Вот это да, а долг.— Опять спрятал улыбку он, касаясь её щеки.

— Ну, хорошо я выполню свою часть договора и расплачусь с вами. Честно. Вот только мама окрепнет немного. Сложно для меня всё это.

Он сорвался.

— Алинка, ну неужели, я тебе не нравлюсь аж ни капельки?

Но она ничегошеньки не поняла.

— А это обязательно при нашем деле?

— Причём тут дело. Я о другом. У тебя, что есть любимый парень?

— Вы же видите, что нет, иначе, он бы был здесь. Непонятно чего вы тут толчётесь. Я обещаю отдать долг, не переживайте. Меня страх держал, не мучайте себя, идите отсюда.

— Уже побежал, — прижал он её к себе сильнее.— Бестолочь.

— Кто?

— Подумай... Есть тут одна блондинка с голубыми глазами. Она ни кого тебе не напоминает? И хватит уж выкать, переходи потихоньку на ты. Мы вроде бы не чужие.

"Его пальцы такие тёплые!"— заныло у неё под ложечкой. С ним надёжно и спокойно. Вышли врачи. Обнадёжили, что всё обошлось. Через полчаса стол с укрытой простынёй Верой покатили в послеоперационную палату. Димка помог врачам перенести женщину на кровать. Операция прошла успешно, но нужно пережить после операционный период, хотя бы несколько дней. Чтоб вывести из организма закаченный раствор Вере пришлось пить много минеральной воды без газа. Ребята по очереди таскали утки подрёмывая прижавшись друг до дружке на диване. Они и не заметили, как палата сблизила их. Утром Вере стало полегче и она уснула. Алина прилегла на диване, а Димка уехал в свой офис. Весь день позванивая интересовался самочувствием обоих. Вечером заявился вновь. Вера спала, а девушка, перелистывая книгу, смотрела телевизор.

— Что показывают?— кивнув, поинтересовался он.

— Ерунду. Один дотошный журналист пытается выяснить — "Чего хотят женщины?"

— А что в этом плохого?

— Собственно ничего. Только не в тех водах ищут. Надо было от леди до обыкновенных баб спуститься. "Быть мужчиной" — ответили бы многие из них.

— Вот это да?!

— Давай разбираться. После дня, проведённого на рабочем месте, они мчатся домой, собирая по пути детей: из школ, садиков и нянь. Заскакивают в гастроном, купить "пожевать". Прилетев домой: стирают, моют, убирают, готовят, гладят, уроки проверяют, лечат... Думаю, больше не стоит продолжать. Теперь прикинь, что делает мужчина? Улыбаешься, значит вспомнил. Мужчина работает, делая карьеру. А после работы и в выходные, он на "деловых встречах", рыбалке, охоте. Дома главное его рабочее место кровать или диван. Сам посуди, кому живётся легче?

Посмеявшись таким её чудным речам, буркнул: "Представь себе, тебе каждый день придётся бриться". Он кинул пакеты с едой и бельём для Алинки на кресло.— Разберись. Скорчив гримасу означающую: "Про бритьё я не подумала". Девушка, отдав под козырёк, нырнула в сумки. С продуктами понятно...

— А это зачем, — покраснев, до кончиков волос теребила она красивый пакет.

— Иди, покупайся и переоденься. Я к себе домой заезжал. А ты тут проторчала. И потом, когда ты стесняешься и краснеешь, меня это возбуждает ещё больше,— смеялся он, пытаясь нежно поцеловать её.— Давай не паникуй. Освежишься, переоденешься в новое, то постираешь. Что я тебе, как маленькой объяснять должен. Вот полотенце.

— Но почему ты думаешь, что это мой размер?

— Что я баб не видел, определить не могу... Давай топай, я пока ужин на стол соберу. Вот чайник привёз. Будем с кипятком теперь.

Три дня они не отходили от Веры. Но кризис миновал. Всё действительно обошлось. Организм выдержал, давление нормализовалось, и сердце научилось работать со стентами. На четвёртые сутки Димка забрав Алину, поехал домой. Переодеться, помыться и просто отдохнуть. Заскочив в гастроном, погнал к себе.

— Сначала я приведу себя в порядок, потом ты наведёшь на себя лоск.— Объявил он, чтоб она не дёргалась. Искреннее желание помочь, поддержать в трудное время незаметно переросло в стремление быть не просто рядом, а приклеиться пластырем на её сердце, тело, сростясь в одно целое с душой.

Но он ошибался. Алина совсем не волновалась по этому поводу. Лариска, которой она поведала всё, ахнула:

— Мать моя, ты дурища. Клёвый мужик попался, да ещё так запал на тебя. Такое редкое явление нельзя пропустить. Чего ты носишься со своею девственностью, как курица с яйцом. По мне так я б ему давно, её как утешительный приз всучила и ещё бы одну организовала раз ему так хочется. На него посмотреть и то одно удовольствие. А тут ещё парень при бабках и сливочной душе. Долги твои мне отдал.

— Как?

— Молча. Отсчитал доллары и в руку положил. Операцию оплатил. За матерью твоей, как за своей ходит. С тобой козой возится и это ещё после твоей отчубучки с ментами. Мужик явно на семью нарывется, иначе ты б ему со своими заскоками на хрен не сдалась. И семья, голубушка, определяется не ахами и охами на луну, не количеством приглашённых гостей и нарядами с цветочками. Семья — это когда ты замужем. Когда ощущаешь себя за мужчиной. Поняла, о чём я? Это также степень ответственности за близких. Разве та сказка не про него. Уверяю тебя счастье — это когда есть при панике кому звонить. В моей жизни такого не было. По молодости и потисканью сошлись. Оказалось, мужика-то в нём и под микроскопом не разглядеть. А тебе, за тысячи нас таких неприкаянных повезло, и ты кочевряжишься ещё. Сама подумай, о чём мы мечтаем ещё с бантиков, глядя на них, чувствовать себя в присутствии мужчины женщиной. Вот скажи, скажи, что не так? Только где их найти мужиков-то настоящих. Нет их давно, повывелись. Последних, что выжили, война уносит собака. Днём с огнём такое диво не найдёшь. Как ты можешь так плевательски к этому вопросу относиться. Только не говори, что не нравится тебе красавчик этот.

— Нравится.

— Блин! Какого же ляду ерепенишься?...

— Не по-людски всё как-то.

— Понятно, что папа с мамой тебя воспитали, по современным меркам, до глупости приличной девушкой. Алинка, кто знает, как оно правильно и по-людски, кто? Все только выпендриваются и умничают. Каждый живёт, как придётся, куда ветер его клонит про то он и лопочет, там у него и правда. Лови золотую рыбку, пока она в руки твои бестолковые вскочила. Такой мой тебе сказ.

Алина в правильных рассуждениях соседки нашла изъян.

— Деньги, деньги, деньги, провались они пропадом. Понятно, что они нужны. Но видеть в мужчине только деньги, уволь. А, если завтра он их потеряет, что тогда? Значит, надобность в нём отпала? Нет, я так не хочу.

— А как ты хочешь?

— Антикварно, по старинке, если любить, то в радости и печали. Я должна так его любить, чтоб решиться.

— Сколько проблем из ничего. Люби себе, кто тебе мешает. К мужикам проще надо относиться и использовать чисто для удовольствия. Тогда и ум ясность не потеряет, а сердце от боли выскакивать не будет. Большинство девок сейчас подкованы на все сто. Встречаются с одним, отдыхают с другим, а любят, кажется, третьего. Причём доят по возможности всех трёх.

— Для меня это всё непросто.

— Вот-вот. А умная баба ко всем этим сложностям с мужиком проще относится. "Я ему изменяю, а он только всё больше от меня голову теряет, и деньги в меня вбухивает",— рассказывает моя подружка и она права. А тебе такое сокровище упало, не надо к нему интегралы прилаживать и всё будет путём.

— Ой не знаю, я не в чём не уверена...

— Тут нечего ойкать. Мужики все свиньи. Только с одним будешь хрюкать принцессой, а с другим обслуживающим его свинство персоналом. Так тебе понятно?

Алина, слушая её не поджимала в суровом нетерпении губы и не сводила в гневе бровей. Она, в принципе, всё понимала. Ради Бога пусть живут, у каждого свои беговые дорожки. Но никак не желала применять всё это на себе. Абсолютно нет ни какого желания искать на свою голову экстрим. Зачем он ей. Ей бы что-то надёжное, нежное и только её. Но ведь именно такой мужчина, рядом с ней и обитает. Так для чего заламывать театрально руки. Мучить себя, его... А, между прочим, на что дуться-то? Сама всё закрутила и одобрила. Никто за её спиной козни не строил и не обижал. И вот сейчас, сидя в его машине мчащейся к нему домой, за его спиной, она вдруг вся сжалась, вспомнив и ещё вот эти слова соседки: "Семья — это когда ощущаешь себя за мужиком". Что бы вообще с ней было, если б этот совершенно чужой парень не взял на свои плечи основную тяжесть ноши и не сделался за короткий промежуток времени родным. Напряжение последних недель держащее её в тисках схлынуло, и она расплакалась.

— Эй, Аленький, что за сырость?— развернулся он, услышав всхлипы. Припарковав машину к обочине, перешёл к ней на заднее сидение.— Ты, чего?

Алинка упала на его широкую, развёрнутую к ней грудь и вылила на неё новую порцию слёз. Поняв, что девчонке просто надо выплакаться, после тяжёлых дней, он молча принялся поглаживать её по спине и голове, периодически целуя в мокрые глаза.

— Нет, ну ты даёшь? Ну это вообще!— сопел, хлопая глазами бормоча он.— Всё плохое вчерашним дождичком смыло. Тёпленьким, красивым. Впереди только хорошее, киска.

— Дима, спасибо, если б не ты...

— Спасибо принимается и поехали. Я неделю отпуска брал. Два дня у нас есть ещё, чтоб выспаться и отдохнуть.