— За что? — нахмурилась я. — Я тебе деньги никогда не занимала.
— Это твой выигрыш, — с ухмылкой ответила демонша. — Ведь ты, в некотором смысле, спала с обеими светлыми.
Я невесело рассмеялась. Теперь было понятно, почему она оставила светлых в моей комнате. И я уверена, мою следующую фразу она тоже просчитала:
— Они мне не нужны, так что лучше раздайте своим девочкам.
Хозяйка кивнула головой, но на ее лице довольства не было, словно эти деньги ее заставляют взять под прицелом лучника.
Демонша взяла стакан в руки, но пить не стала. Просто держала, как будто там было налито не холодное вино, а горячий чай, и поэтому она решила погреть о нагревшийся стакан руки.
— Никогда не думала, что в моем борделе произойдет убийство, — тихо сказала женщина, не поднимая взгляд на меня, — и что это окажется Мотылек. — Хозяйка резко подняла голову и посмотрела мне в глаза тяжелым, ожидающим взглядом. — Он ведь любил тебя! — Она вновь опустила взгляд и продолжила спокойнее: — Я знаю, что ты ему не верила, и знаю, что в твоем сердце живет искра. Вот только тот, кто ее разжег, не сможет ее раздуть, так как он принадлежит другой. И это не ты. Он ошибается.
— О ком ты? Об Илисе?
В ответ она лишь презрительно усмехнулась и закатила глаза.
— Давай, выпьем за Мотылька? — Хозяйка приподняла свой стакан.
Не поднять свой я не посмела.
— За Мотылька.
Наши голоса поддержал слаженный звон хрусталя.
* * *
По правилам — кого перед смертью увидит покойный, тот и должен сказать приветственную речь для Госпожи Смерти, чтоб она оценила его заслуги. Поэтому на похоронах "слово" чаще всего говорят "шагающие". Я же впервые стояла перед погребальным костром для того, чтоб рассказать о Мотыльке.
На аккуратно сложенном из веток погребальном костре лежал пепел Мотылька, завернутый в зеленый камзол, а рядом бутылка вина и много бронзовых монет — эта подарки встреченным в пути душам. Рядом стояли существа: темные мужчины и женщины, пришедшие оказать свое почтение и уважения к покойному. Светлые тоже были здесь, отстраненно стояли по мою левую руку.
Подняв кубок с вином повыше и, собравшись духом, я начала говорить:
— Мотылек был честным темным, он никогда не нарушал свое слово, не предавал и чтил друзей, уважаемо относился к врагам, а его смелости хватило бы на одоления стада единорогов. Он был настоящим инкубом, не одна девушка не уходила от него обиженной и неудовлетворенной. Хорошим собеседником, всегда мог поддержать в нужную минуту и на пирах никогда не падал пьяным под стол. В драках не пользовался лживыми приемами... — Я говорила и говорила о хорошем, и о плохом, ничего не скрывала, чтоб Госпожа Смерть достойно оценила его. — Он не заслуживал подобной смерти, и я надеюсь, что ворота Арна откроются для него, и он смело зайдет в них на поклон к Госпоже Смерти. Так пусть смерть начнется для него весельем! — С этими словами я поднесла кубок к губам и, сделав пару глотков, выплеснула остатки в огонь.
— Пусть смерть начнется для него весельем! — Вторили темные за мной, повторяя традиционный прощальный жест, даже светлые повторили со всеми.
Костер зашипел, а в воздухе отчетливо почувствовался запах вина, и послышался чей-то тихий, словно треск костра голос:
— Он достоин...
* * *
— Остались бы вы на прощальный вечер, — нахмурившись, сказала хозяйка. — Негоже так уезжать.
— Прости, хозяйка, — ответила я и улыбнулась, кладя на стойку деньги за комнаты. — Если останемся, то придется еще на две ночи задержаться, а у нас времени в обрез.
Бордель гремел, все пили. Тост, за тостом посвящая Мотыльку.
— Дела важные? — спросила она, переводя внимательный взгляд на стоящих рядом светлых.
— Были б неважными, остались, — с грустью ответила я, разведя руки в разные стороны.
— Тогда пусть вам Хозяйка Естества удачу в погоде даст, а Хозяин Пройдоха в пути, — пожелала хозяйка, понимая, что уговорить она нас не в силах.
— А тебе, чтоб в бордели убийства больше не было, а если и будет, то пускай сразу два, — пожелала я в ответ и, поудобнее закинув лямку сумки на плечо, направилась к выходу.
Светлые, простившись с хозяйкой, последовали следом.
С Мире'нэ, Ворэйном и остальными мы попрощались заранее. Больше часа откланяться не могли! Все так и норовили попросить меня сказать тост, а отказываться от этого — равносильно отказать в почете Мотыльку.
Быстро вынырнув из главного зала и, пройдясь по коридору, мы остановилась возле стойки. Ренвир, в обнимку с наполовину пустым бутылем, смерил нас слегка окосевшими глазами, которые так и норовили разбежаться в разные углы, и весело улыбнулся. Молниеносно достав из-под стола еще три рюмки, парень наполнил их муторно-зеленой жидкостью и приглашающе махнул рукой.
"Полынка" — сразу же определилось мной по цвету и по запаху. Крестьянское пойло Священной земли, спирт, настоянный на березовой коре. И пьянит, и лечит одновременно, но на вкус гадость еще та, да и развозит после четвертого-пятого стакана. Вот только, откуда она у вампира?
— Госпожа, — пьяно пролепетал вампир, протягивая мне стакан, — окажте... ик... в чести.
Я, мысленно застонав, взяла сунутый мне под нос стакан и кинула на светлых молящий взгляд. Они переглянулись, тяжело вздохнули и под радостный крик Ренвира: "А светлые — оказываются тоже темные!" взяли предложенное пойло.
— За этого пройдоху-соблазнителя! — провозгласил тост вампир и одним глотком влил в себя жидкость, даже не поморщившись.
Мы удивленно переглянулись ошарашенными глазами.
Стакан был двухсотграммовый, и я могла его осушить только с трех глотков. Жидкость неприятно опалила горло, словно не холодную наливку в него влили, а раскаленный свинец. Я резко выдохнула и занюхала рукавом, так как у вампира такая вещь как "закусь" или "запивка" если и была когда-то, то мы опоздали на ее раздачу.
На светлых одновременно было смешно и жалко смотреть. Даже Котена не смог остаться невозмутимым. Их глаза, казалось, сейчас полезут на лоб, а язык вывалится изо рта. Сразу понятно, что крестьянское пойло, им не пришлось по душе. Хотя для принца и виконта, привыкшим к утонченным напиткам — это было не так уж и удивительно.
Выполнив свой долг перед вампиром, он радостно улыбнулся и пошел приносить наши вещи. По дороге, правда, пару раз падал, но каждый раз вставал, приговаривая: "Достали эти колдуны, землю шатать!". Вещи он нам принес только с четвертой попытки, так как предыдущие разы приносил чужие. Мы переобулись и накинули на плечи плащи, поспешно умчались на улицу, так как поняли, что очередное наливание пойла по стаканам, может для нас увенчаться очередной просьбой Ренвира.
На улице двое вампиренышей, сидя на траве, с удовольствием облизывали конфеты на палочке в виде зеленых единорогов. Насколько я помню, такие делали на Священной земле, смешивая жареный сахар и сок березы. Вот только откуда они могли появиться в Темном Раю? Или бордель появился так близко к Священной земле, что кого-то послали в ближайшую деревушку за напитками и сладостями?
— Эй, малышня, — крикнула я мальчишкам, — а где мы сейчас находимся?
Левый вампиреныш оторвался от слизывания потекшего сока с пальцев и увидел меня, улыбнувшись, ответил:
— В четырех километрах от леса Празднества, госпожа.
Странно. Лес Празднества находился на юго-востоке, а Священная земля на юго-западе. Темный Рай словно разделял Светлые земли и Священную, полукругом захватывая Темные. Главный тракт находился в трех километрах от Леса Празднества и это был самый быстрый способ добраться со Светлых земель в Священную. Тракт был древним, проложенным еще при Оттогане — вторым королем Альбионии, но по нему обозы ходили до сих пор. Так что мы находились на довольно далеком расстоянии от Священной земли. Но как тогда у них появились эти сладости? Ведь даже для блуждающего борделя "На Обочине" перемещение к границе Священной земли и обратно к Светлым, займет примерно пять-шесть дней!
— А откуда у вас эти конфеты? — ласково спросила я, присаживаясь к ним на корточки и показывая в руке золотой мень.
— Дык, вчера вечером к нам продавец один случайно забрел, госпожа, — вымолвил осторожно правый.
— Он из Священной ехал в Светлые на ярмарку в День всех Темных, — радостно доложил левый. — И нас конфетами угостил. Будете?
Мальчишка светился такой радостной улыбкой, когда протянул мне зеленого единорога, что не взять подарок, было равносильно оскорблению.
Я не любила сладости, как-то с детства не по вкусу пришлись, но подарок взяла. Эйросу отдам, он ведь еще тот сладкоежка.
— А на ночь он остался? — спросил осторожно Котена.
Мальчишки смерили его заинтересованным взглядом и посмотрели на меня. Я слегка кивнула, давая понять, что на его вопрос можно ответить, а в руке оказалось уже две монетки.
— Нет. Он всего лишь попросил коней напоить, да накормить, — ответил левый, а правый услужливо добавил:
— Сам он с Ренвиром пил, пока мы выполняли его поручение, госпожа.
Так значит, ту бутыль вампир добыл от заблудившегося продавца.
— А чем он расплатился? — серьезно спросил Эйрос, отчего вампиреныши вжали головы в плечи.
— Дык, серебром, — боязно произнес правый. — Чем же еще-то?
— Ага, — подал голос второй, — тридцать серебряных мень дал.
— А хозяйка знает, что ночью кто-то заезжал? — продолжал допрос Эйрос и голос у него был уж очень надменно-холодным.
Малышня, боязно переглядываясь, вжали головы еще сильнее. То, что хозяйка не знает, стала понятно сразу. Хотя и малышню можно было понять. Ведь не скажи хозяйке, что кто-то заезжал, и деньги не нужно будет отдавать. А чтоб попусту не болтали, задобрил их конфетами, а Ренвира банально напоил, да еще и бутыль оставил, чтоб тоже не трепался.
— Пожалуйста, госпожа, хозяйке не говорите! — воскликнул левый, и глаза его наполнились слезами.
— Заберите деньги! — взмолился правый, доставая из кармана серебро и протягивая мне. — Только не говорите, госпожа!
— Успокойтесь! — с раздражением рявкнула я, так как ненавидела детские истерики. — Хозяйке придется сказать, но ругать она вас не станет. Я обещаю! — а затем погрозила пальцем, добавив: — Но если такое повториться, то пеняйте на себя! А теперь позовите мне хозяйку и скажите ей с собой взять "шагающую впереди смерти" Мире'нэ и Ренвира.
Малышня, наматывая на рукава слезы вперемешку с соплями, кивнув, побежала в бордель.
М-да... С каждым днем становится все интереснее и интереснее.
— Это без сомнения он, — сказал Котена, провожая спины мальчишек взглядом.
— Пока не следует так утверждать, — возразила я, так как что-то мне в этой истории не давало покоя.
Маг насмешливо на меня посмотрел и ответил:
— Хейса, я еще могу поверить, что кто-то из священко наткнулся на этот бордель — почему-то съехав с тракта! — но не в то, что он раздавал темным детям конфеты, а с вампиром, вообще, пил! Это уже на сказочку похоже. Да он бы бежал отсюда, куда глаза глядят.
— Да и откуда у священко серебреные мень? Ваша монета в Священной земле запрещена законом. Если монахи кого-то с этой монетой поймают, тут же казнят, как сообщника темных, — поделился своими наблюдениями Эйрос.
Да, это было разумно. Но вот только...
— Зачем он, вообще, им показывался на глаза? — задала я мучившей меня вопрос светлым. — Мог, по-тихому, пустить мне стрелу в спину и уйти.
— А коня напоить, — сказал маг и тут же себя отдернул: — Точнее коней. Они же сказали коней?
— Точно, коней! — подтвердил Эйрос и добавил: — Тогда может он не со Священной земли был?
— Тогда зачем сказал, что на ярмарку оттуда едет? — спросил Котена.
— И зачем ему туда ехать? — вставила я свои догадки. — У вас и своих продавцов хватает с лихвой, уж я-то знаю. Да и в Священной земле празднуют этот день, все-таки у них он и зародился.
Да, дело дрянь. Вопросов много, ответов мало... точнее, их вообще нет!
К нам подошла рассерженная хозяйка, за ухо тащившая заплетавшегося в ногах Ренвира, а следом за ней шли два вампиреныша.
— Я уже знаю, — грозно сказала она, как только я попыталась объяснить ситуацию.
— Госпожа, вы обещали, — заплакал один из малышни.
— Хозяйка, ты на них не серчай, — попросила я. — Что малышня соображать-то может?
Хозяйка смерила вампиренышей злым взглядом и махнула на них рукой, ответив:
— Только из-за уважения к тебе, Хейса, я их не выпорю, а поставлю на пару часов на коленях постоять.
Малышня заметно взбодрилась, с благодарностью смотря на меня.
— Но, вот этого, — дернула она вампира за ухо, от чего он ойкнул, — я не просто выпорю, а еще заклинание накину, чтоб от выпивки воротило!
— Простите, хозяйка, — взмолился он, падая на колени и молитвенно складывая руки, вот только демоншу этим было не разжалобить.
Вампир был заметно протрезвевшим, а еще мокрым, что наводило на мысль об очень эффективном способе отрезвления.
— Как он выглядел? — спросила я, когда хозяйка отпустила его ухо и в сердцах плюнула Ренвиру под колени.
— Кто? — в непонимании спросил вампир, потирая ушибленную часть тела.
— Мужик, с которым ты вчера пил! — взревела хозяйка, отвешивая ему звонкий подзатыльник.
— Да мужик, как мужик, — ответил он, пожав плечами. — Священко — сразу чувствовалось, да и маг был, фокусы малышне показывал, конфеты с воздуха доставал.
— А выгладил-то как?
— Да говорю: как мужик! — ответил Ренвир и вновь получил по башке. — Высокий был, в плащ замотан, так что не разглядеть лица. Вот только ходил странно, словно коленки согнутые, да и руки у него необычные: большие с короткими пальцами и в перчатках, так что не разглядеть. Когда говорил "м" и "р" тянул, и кошками от него пахло, — поморщился вампир, помахав рукой перед носом, словно до сих пор чувствовал запах. — Ужас!
— Паух? — в непонимании воскликнула я, поморщившись. — Но этого не может быть!
Бывший маг Священной земли, а ныне правая рука Азирии, был слегка диковат. Хотя кто б с ума не сошел став большим белым котом? Он еще держался молодцом, и все супругу свою найти пытается, чтоб она заклинание с него сняла. И под описания он подходил сто процентов.
— Почему не может? — вдруг посерьезнела хозяйка. — Я давно предупреждала княгиню, что ему доверять не стоит. Священко не меняются!
— Он другой! — почему-то запротестовала я, хотя близко никогда с ним не была знакома.
— Хейса, ты никогда не умела разбираться в существах, тем более в людях! — устало сказала хозяйка, смерив меня серьезным взглядом, — Даже если откинуть нашу разность. Как думаешь, на что пойдет Паух, чтоб стать прежним?
Я серьезно задумалась. Паух просто помешан на том, чтоб вернуть себе прежний образ. Но не могла я поверить, что этот мужчина-кот с чистыми голубыми глазами и смешно вздыбленными усам хотел меня убить!
— Ему незачем меня убивать! — голос предательски дрогнул, но я стояла на своем. — Я знаю его давно, и мы с ним в хороших отношениях. Вдобавок он предан княгине!
— Что стоит человеческое слово? — с горькой усмешкой спросила хозяйка, кинув презрительный взгляд на светлых. — Ты окружаешь себя врагами, как труп вороньем. Слишком доверчива, слишком беспечна, ты еще слишком юна. Твой дедушка еще мог как-то помочь тебе, не лезть в проблемы и выбирать соратников, а что теперь? Вначале ты связалась с Дэреком — лжецом и лицемером. Он ведь так и не поведал тебе правду о себе? Конечно, нет! Как под юбку к тебе полезть, так он смог, а правду открыть смелости, небось не хватило. Потом Илис. Потерявшийся... — голос демонши дрогнул, словно она не смела говорить дальше, но потом она вздохнула и продолжила с усмешкой: — А еще Паух — маг священко, помешанный на Регнаре. Думаешь, он ни разу не жалел, что принес княгине клятву? Да преданность к своему народу в него с материнским молоком сунули! Теперь светлый принц, строивший из себя идиота, и виконт, который трусится над принцем словно мамка. Думаешь, ты для них что-то значишь? Да они при первом же удобном случае нож тебе в спину воткнут. Со светлых станется! И даже не посмотрят на сделку. А дедушка тебя уже не спасет! Так кто следующий? Дитя Акона? Хотя нет, с одним ты уже знакома. Тогда король Священной земли Черед? С тебя станет и его лживые улыбки принять за дружеские!
