Плоть. Завершено

На улице шел первый снег. Белоснежные снежинки покрывали дорогу, деревья здания, превращая город в волшебную страну, до тех пор как не начнет таять, выворачивая наизнанку созданный им же образ.

Лионора, к его удивлению, стояла возле его кареты.

После второй беременности, она растолстела и никак не смогла вернуться в прежнюю форму. Хотя это не мешало ей, менять молодых любовников почти каждый месяц.

— Даже не попрощаешься перед отъездом? — тихо спросила она, когда король поравнялся с ней.

— Мы уже попрощались, — недовольно ответил Редрик.

— Я рассчитывала на немного другое прощанье, — протянула женщина, проведя рукой по воротнику его пальто.

Редрик поймал ее руку, сжал и с лживой ласковостью сказал:

— Извини, дорогая, времени, да и желания совсем не было.

Лионора прильнула к нему вплотную и прошептала на ухо так же ласково:

— Не волнуйся, дорогой, я бы просто вновь стала ей, и желания у тебя б тут же появилось, уверяю.

Король сильнее сжал ее руку, но женщина не поморщилась, а лишь широко улыбнулась.

— До встречи, дорогая. Не слишком усердствуй в своих развлечениях, пока меня не будет.

Он отпустил ее руку, а женщина ехидно протянула:

— До встречи, дорогой. Я бы пожелала тебе того же, но зная твои... ммм... так скачать, вкусы, не стану.

Король на прощанье одарил ее своим фирменным взглядом и быстро скрылся в утробе кареты.

Редрик сотни раз хотел избавиться от нее, но каждый раз останавливался. Если бы не ее проклятая способность, которая раз за разом приводила его в ее покои, то он давным-давно избавился бы своей жены! Поначалу, после каждой встречи в его душе появлялась тошнота к себе, сейчас же была — пустота. За столько лет он смирился с тем, что сливается не с той женщиной, а лишь с ее образом. Удовольствия от этого было только физическое, но он готов был довольствоваться даже тенью того, что когда-то испытывал к настоящей Анжей. Возможно, если бы не способность Лионоры, то он позабыл бы Анжей, ее образ, лицо, голос. Но он не мог отказаться даже от фальшивки, раз за разом смиряясь с выходками и фразами Лионоры.

"Насколько же жалким я стал" — в какой уж раз подумал Редрик, прикрывая глаза ладонью.

* * *

До Алгона плыть было месяц. Через две недели плаванья заметно стало теплеть, один океан сменился другим, дни становились длиннее, а ночи короче, с юга дул теплый ветер, от чего паруса пришлось снять и припасть на весла. Два раза корабль останавливался в портах, пополняя запасы воды и еды. И вот наконец-то, когда от вида океана за бортом уже начало немного подташнивать, корабль пришвартовался в главном порту Алгона.

Короля Вларда Валинорского встретили с почестями и традиционным напитком — гуа'авалт — который пили из сделанных чашечек красноватого гуава, представители правящих семей клана "Эшват уэт". К одной из семей — "Уэт'шат" — раньше относилась его мать. Эти люди встретили его с особым теплом, а его бабушка с тетей так, вообще, обняли, расплакались, невзирая на все попытки главы семьи намекнуть им о том, что Редрик — король чужой страны и подобное отношение немного неуместно. Но куда уж там было двум женщинам, которые наконец-то встретились с ребенком женщины, которая, не смотря на запрет, отправилась за мужчиной в холодный край, погубившим ее.

Праздник, по поводу возвращения одного из членов семьи на родину, устроили на весь клан.

Редрик чувствовал себя странно и необычно. За несколько дней внимания, добра и радости он получил столько, сколько не испытывал за все тридцать два года своей жизни. Особенно, было необычно слушать из уст своих ближайших родственников имя "Редрик", которое, оказалось, раньше принадлежало его дедушке. Алгоны верили в то, что каждый ребенок несет в себе особую судьбу, поэтому тщательно выбирали: кому и какое дать.

Имя "Редрик" значило "достигший вершины", и он был семнадцатым мужчиной, который его носил этой семье.

Отдохнув несколько дней с дороги, Редрик приступил к решению дел, которые и привели его в Алгон. Главы "Эшват уэт" внимательно выслушали его предложение и согласились на сделки, которые были выгодны, как Валирии, так и им. После "Эшват уэт" король, в сопровождении своего секретаря и двух двоюродных братьев, направился в следующий клан — "Такке Пирис".

Редрику не хотелось ехать с помпами, он хотел взглянуть на обычную жизнь южан, под видом обычного туриста, и его братья с радостью вызвались показать ему родину его матери. Путь до клана "Такке Прис" занял больше двух недель, но за это время они успели побывать на нескольких водопадах, прокатиться на байдарках по главной реке "Саамган", попробовать местные деликатесы и фрукты, погулять на свадьбе в одной деревне, посмотреть, как охотятся на крокодилов, поучаствовали в добыче жемчуга из морских ракушек, покататься на слонах, поплавать в лазурных бухточках, понежиться на белоснежном песке под солнцем и просто отдохнуть от проблем, решений и суеты.

На последний — восемнадцатый день — они остановились в бухте "Реййге Даа", насобирали устриц, которые потом потушили в собственном соку в котелке с местными травами, специями и сладкими корнеплодами со смешным названием "баль-баль". Потом, в этом же котелке, даже не споласкивая, Оббир — старший из братьев — вначале обжарил, а потом сварил терпкий, густой наполненный неповторимым вкусом кофе, который они выпили с зелеными, сладкими лепешками "баоогот" — сделанными из перетертых листьев одного дерева и плодов бананов.

Редрик лежал в одних обрезанных до колен штанах на прогретом за день, тепловатом песке, уместив голову на скрещенные за головой руки, любовался темно-синим небом и пронзительно яркими звездами, чувствовал, как теплый прибой ласкает его стопы, а жаркий ветер обволакивает тело и впервые ощутил, что не просто существует, а живет. Его душа рвалась от радости и счастья, и где-то внутри появилось сожаление о том, что он не родился в этой стране, обычным человеком.

Наверное, если бы кто-то сейчас услышал его мысли, то рассмеялся бы. Он — повелитель огромной страны — жалеет о том, что не родился простым человеком. Но кто его может понять? Явно не тот, кто понятие не имеет, что с большой властью приходит большая ответственность. Что порой приходится рубить свои чувства под корень. Быть обязанным пачкать руки в крови. Делать вещи вопреки своим желаниям и мыслям.

Люди не понимают, что чем больше в твоих руках власти, тем меньше становится твоя свобода.

— О чем задумался, брат? — подойдя к нему, спросил Оббир на местном наречии.

Он был мужчиной невысоким, мускулистым, с мозолистыми привыкшими к тяжелой роботе руками, с ярко-зелеными пронзительными глазами, желтыми, заплетенными в несколько десятков мелких косичек волосами до плеч, загорелой до черноты кожей, круглым лицом, массивным носом и пухлыми губами. На нем тоже, кроме обрезанных штанов, которые местные называли "шаарх", ничего не было.

— О, жизнь, — с тоской ответил Редрик.

Оббир присел рядом на песок, держа в руках флягу, сделанную из продолговатой, очищенной внутри, а потом высушенной на солнце дыни, и удивленно спросил:

— Зачем о ней думать? — Южанин пожал плечами, отхлебнул с фляги и добавил: — Надо просто жить, а не думать о том, как жить.

Редрик взял протянутую флягу, сделал пару глотков приторно-сладкого, но очень крепкого напитка и ответил:

— Мне приходится думать о жизни. И не только о своей.

— Ты нэрр, — признал мужчина, — но ты такой же человек. У нас говорят: "когда Пирис довольный, тогда и люди довольны".

Пирис был богом земли и именно ему молились люди, прося хорошего урожая.

— Я — огох, — признался Оббир, — я могу чувствовать тяжесть на сердце. На твоем сердце огромная тяжесть — это не хорошо, брат.

Редрик сделал еще пару глотков, вернул флягу мужчине и спросил:

— Как от нее избавиться?

— Нужно поступать так, как оно велит. Если его не слушаться, то оно начинает тяжелеть. Так сердце хочет сказать, что ты не прав.

— Я давно перестал слушать свое сердце и, если начну слушать сейчас, то услышу только тишину.

— Тишины не существует, — ответил Оббир и улыбнулся. — Зарой глаза и послушай.

Редрик закрыл глаза, и его уши наполнила тихая и в тоже время кричащая симфония звуков: шум тихого прибоя, задумчиво перебирающего песок, легкое завывание ветра, запутавшегося в листьях пальм, треск костра, далекие человеческие голоса, смех, вибрация воздуха от его выдохов-вдохов и тихий-тихий, далекий-далекий медленный стук, в котором на грани слышимости проскальзывал шепот... Вот только... было уже слишком поздно к нему прислушиваться.

* * *

За следующие два месяца, Редрик посетил семь кланов. Некоторые главы соглашались с его предложениями, некоторые отказывались, Редрику осталось посетить последний клан, после которого он будет готовиться к отплытию в Валирию.

Сейчас Редрик медленно брел по улочкам клана, между домами.

В этом клане дома было принято выкрашивать в синей цвет, а поверх рисовать луну: полную, полумесяцем, иногда с женским лицом. Особо богатые украшали рамы и двери бронзовыми с разными камушками фигурками лун. Заборами дома люди не ограждали, лишь невысокий бамбуковый частокол вокруг дома и огорода отделял одну территорию о другой.

Почти все три месяца перебывания в Алгоне Редрик не думал о Валирии. Он откинул все мысли о той далекой, холодной стране и просто наслаждался жизнью. Но сейчас эти мысли накинулись на него и утащили его в болото сомнений. Редрик понимал — он должен вернуться, но в мыслях все равно разгорались мечты о том, чтобы остаться.

Его южная семья, он уверен, с радостью бы приняла его... но это были и остаются лишь мечты. Далекие, как звезды, которые обманывают тебя свой близостью, но стоит протянуть руку и понимаешь насколько они далеки.

Редрик настолько погряз в своих мыслях, что не заметил летящую на него девочку. Она с писком врезалась в него, мужчина ловко поймал ее за руки, не давая упасть.

— Спасибо! — счастливо закричала она.

Редрик взглянул на ее лицо и... застыл.

С жадностью он вгляделся в нее, пытаясь найти в ее лице то, что не относило ее к женщинам рода Вайтерон. Но спутать отличительные черты внешности этих женщин было непросто. Хотя одно все же выделялось — ее загорелая кожа и ярко-зеленые глаза.

— Больно, — пропищала девочка, съеживаясь от испуга. Радости в ее лице и голосе больше не было.

— Извини, — опомнился Редрик, поспешно разжимая с силой сжатую руку.

Присев на корточки, отчего их лица оказались друг напротив друга, мужчина попытался ласково улыбнуться и нежно спросить:

— Сильно больно?

Девочка отрицательно помахала головой и ответила:

— Это вы извините, что я врезалась в вас, просто я нашла такара и хотела показать его маме. — Она подняла с пола цветок, который выпустила из руки, и протянула Редрику. — Моя мама очень любит цветы, и я хотела ей его подарить.

Цветок был с фиолетовыми игольчатыми листочками, а закрученными синими пестики.

— Очень красивый, — признал Редрик, девочка счастливо улыбнулась.

— А я вас раньше не видела, — произнесла она с интересом. — Вы из какого клана?

— Я из "эшват уэт".

— Ого! — восхищенно воскликнула она. — Издалека вы к нам пришли! Знаете, — она подалась немного вперед, — обязательно зайдите в лавку Ланир — она делает отличные сугера, еще к Миол — попробуйте запеченные в горшочках фрукты акрас и зайдете к Рорту — он настаивает какро. Я не пробовала, мне нельзя, но Кьян немного однажды выпросил и сказал, что очень сладко, только у него потом язык смешно заплетался и шатался он туда-сюда словно прибой. — Девочка звонко рассмеялся.

— Спасибо. Обязательно все попробую, — с улыбкой поблагодарил Редрик, а потом поддался внутреннему толчку и спросил: — Может, я провожу тебя домой?

— Не надо, — покачала она головой, отчего мелкие косички ударили ее по щекам. — Я живу на соседней улице.

— Давай, я все же провожу, чтобы ты еще в кого-нибудь не врезалась и не поломала цветок. Ты ведь хочешь подарить его маме целым?

Девочка задумчиво сжала губы и, обдумав, кивнула головой.

— Моя мама продает цветы, если вам что-то понравится, то вы можете купить, — произнесла она, заглянув ему в глаза.

Редрик весело фыркнул и ответил:

— Договорились.

Они направились вниз по улице под настороженными взглядами мимо проходящих людей. Одна женщина взволновано окрикнула девочку: "Кира!", но та лишь махнула рукой и прокричала в ответ: "Покупатель!".

Он должен был убедиться. Если сейчас он не увидит ее мать, то до конца своих дней его будут съедать терзания. В мыслях всплыл тот далекий разговор с рабом южанином, он ведь был из "саатер терра", но ведь не мог он быть именно из этой семьи!

Южане жили не только кланами, но еще отдельными семьями-деревнями, расположенными друг от друга в нескольких километрах. Конечно, у них была одна общая деревня, где обычно находился общий дом, где решали вопросы клана, и главный рынок, куда свозили товар на продажу. Так же там были дома-гостиницы, где их могли снять себе путники, пара общих больниц, отделы стражников, несколько десятков домов, где обучали разному ремеслу после того, как дети отучились несколько лет в школах в своих деревнях.

Не могла же судьба в этом огромном муравейнике привести его к ней? Вот только весело скачущая впереди девочка давала совсем не тот ответ, который Редрик хотел бы получить.

Ее дом он увидел издалека... и ему тут же захотелось, развернуться и убежать, но он упрямо продолжал шагать вперед, приближаясь к небольшому домику, возле которого цвели розы... семена, которых он когда-то заказал из самого Моровея.

— Вот мой дом! — с гордостью произнесла девочка, указав рукой. — Видите странные цветы? Это розы. Вы их, наверное, никогда раньше не видели, так как они тут не растут. Они очень красивые и пахнут вкусно, но мама их не продает, их очень трудно выращивать. Но у нее есть много других на огороде за домом и в саду, но к нему нужно идти на окраину. Там тоже много красивых цветов.

Они дошли до бамбукового частокола, зашли за ограждение, прошли к дому.

— Мама, я покупателя привела! — закричала девочка, открыв нараспашку дверь.

— Молодчинка! — раздался из недр дома счастливый и до боли знакомый голос. — Веди его сюда, я как раз так'хо доделываю.

— Ууу... моя мама делает очень вкусный так'хо, — произнесла девочка, махнула рукой и направилась вперед. — Идемте!

Редрик застыл на пороге, не решаясь сделать шаг вперед и войти в ее дом.

Девочка оглянулась, увидела, что мужчина стоит на месте, остановилась, удивленно на него взглянула и произнесла:

— Идемте. Если не попробуете, будет потом жалеть. И не волнуйтесь, денег мы не возьмем. Кто же за гостеприимство деньги берет?

Редрик развернулся.

Он не мог... не смел... не должен...

Он уже вышел за частокол, как до мурашек знакомый голос воскликнул на "шаарс терра":

— Куда же вы? Постойте!

Редрик вздрогнул, остановился, нерешительно оглянулся.

Он помнил ее, как молодую женщину: худощавую, бледнокожую. Сейчас же перед ним стояла загорелая, немного прибавившая в весе взрослая женщина, в коротком желтом сарафане до колен, с оголенными плечами и полукруглым вырезом на груди. Мелкие косички скрывала желтая косынка, в одной руке она держала цветок, в другой — полотенце, которым видно вытирала руки. Правда, и полотенце, и цветок из ее рук выпали, стоило ей взглянуть в его лицо.