История Ангела. Часть 1. Вопросы без ответов

-Я занят. Что еще там? — недовольно прикрикнул он.

-Господин мой, там какой-то человек, старик, просит встречи с вами! — положенная доля страха в голосе говорившего не успокоила, а наоборот разозлила высшего.

-Гони в шею!

-Он не идет, — чуть не плача, оправдывался раб, — он раскидал всю стражу и пригрозил убить всех рабов, если его не отведут к великому арху.

-Моя стража не может справиться с каким-то стариком? — Теренций, наконец, оторвал взгляд от пергамента и покосился на раба, стоящего в дверях.

Тот же, невысокий кряжистый человек, одетый в аккуратную белую хламиду, с воодушевлением (а как же, господин заинтересовался!) продолжил:

-Это не человек, это демон! Он даже!..

-Просил что-нибудь передать? — прервал раба Теренций, окончательно отрываясь от докладов.

-Его слова: "Ваша тварь сбежала", — угодливо произнес раб. Демон нахмурился. Какая тварь? Что-то эти слова ему говорили...

-ЧТО?!! — щелкнуло в сознании. Ледяной ужас не оставил места даже для ехидного смешка (заработался!), пройдя волной по позвоночнику высшего демона. Лопатки зачесались, норовя выпустить из чужого тела собственную пару крыльев.

Теренций усилием воли не вскочил с места и не заметался по комнате.

-Чего ты ждешь?! — рявкнул он, но уже спокойнее продолжил:

— Веди сюда этого старика, посмотрим, какой из него демон.

Теренций со всем разберется, и когда он это сделает, мало никому не покажется. Нужно срочно обезвредить ангела. И найти кого-нибудь, кого можно послать за девчонкой, если она действительно убежала. Не вовремя все это. Избавляться от конкурентов нужно спокойно, а не в спешке. Но Теренций справится, со всем справится...

Арх-Ханум задумчиво прогуливался перед воротами, не решаясь войти. Конечно, будь это особняком какого-нибудь вельможи, никакого беспокойства бы не было. Но "в гости" к великому арху...

Нет уж, какая глупость! Разве он жалкий пес, и не может вернуться в место, бывшее когда-то почти родным домом? Нет! Пустыня всегда отпускает своего Шакала: и для войны, и для отдыха, и для мести — и для благодарности.

Впрочем, особенно — для мести.

-Господин Жамар! Вы пришли потренироваться? Проходите!.. — голос одного из слуг Коллизиума прозвучал неожиданно: коррехто заметили. Арх-Ханум поморщился. Давно его так не называли. Даже арх Терцум с пониманием отнесся к придуманному прозвищу. Выдрать, что ли, этих стервятников? Но нельзя, этот стражник принадлежит великому. Каков наглец: даже архом Шакала Пустыни не назвал!

-Благодарю, — буркнул коррехто, — Мастер Аргван до сих пор тут?

-Он служит арху Терцуму, но сейчас его нет в бараках. Одна из рабынь сбежала, да оборотень наш с ней. Мастер Аргван сам отправился к арху Терцуму, — начал заливаться соловьем разговорчивый раб.

-ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? — взревел Арх-Ханум. Как это возможно? Из Коллизиума нельзя сбежать! И ведь как назло, не может не оказаться, что рабыней будет та ведьма! Уму непостижимо!

-Сбежала рабыня, и мастер Аргван отправился... — опасливо начал было повторять служитель Коллизиума.

Арх-Ханум попытался взять себя в руки, но, судя по тому, как побледнел привратник, это ему не удалось.

-Что за рабыня? — как можно спокойней спросил Шакал.

-Вы верно слышали, — природа людей уникальна! Даже на пороге смерти (а разговорчивый человечишка находился именно на этом пороге) он все равно не утратил своей болтливости, — Ее называют Северной Звездой, Алле-ведьма.

Она! Наемник заскрипел зубами.

И тут словно гром грянул среди ясного неба.

-Значит, это правда, — за спиной раздался утверждающий голос арха Терцума, и Арх-Ханум стремительно развернулся.

Великий арх стоял, устремив куда-то невидящий взор. Еще по походам Арх-Ханум знал, что так маг колдует, разбираясь с особо сложными заклинаниями.

Внезапно его глаза проянились, и он выдохнул что-то вроде "Нашел".

-У тебя сейчас нет заказов, ведь так, Шакал Пустыни? — вкрадчиво спросил великий арх, и по спине у коррехто пробежала холодная струйка пота. Но в то же время сердце радостно забилось.

Он уже знал, что дальше скажет великий арх.

2

Догоняем невиданное

У небесных полей

Расцветают цветы,

У небесных полей

Строят замки мечты,

У небесных полей

Кружат в танце ветра,

Бьется сердце сильней,

Чем два белых крыла.

И неслышимый звон

Растекается ввысь,

Распадается сон,

Собирается в жизнь,

Чтоб догнать облака,

Ветер мчится скорей

Развела два крыла

Рябь небесных полей

Рябь небесных светил

Вереницей шагов

Бьется изо всех сил

Сердце сотен ветров...

-Что это за песня? — сонно спросила Терена, пытаясь устроиться поудобнее. Солнце жарило, телеги ехали. Пустыня!

Алле открыла глаза, которые она закрывала при пении. Песенка полушепотом, кто бы мог подумать, что кто-то услышит! Впрочем...

-Не знаю, — спокойно ответила она истинную правду. Слова песенки роились в голове, словно пчелы. Алле даже не понимала этого, пока не попыталась вытолкнуть их наружу.

-Похоже на то, что пел дед Овсей. Помнишь его? — спросила Ренка.

Да, в деревне дед Овсей играл роль некого неиссякаемого источника. Песни, сказки, истории...

-Конечно, помню, — выдохнула Алле, — Но нет, это не он пел.

-А кто? — не отставала Ренка. Ну да, на творчество Картахеды не слишком похоже. А на каком, кстати, языке? Вроде, и понятно все, но, когда Ренка попыталась повторить, звучать стало соверешнно по-другому.

-Не знаю, — Алле действительно не помнила, где могла услышать эту песню. Но весь сегодняшний день строчки не отпускали, крепко-накрепко вцепившись в сознание.

-А про кого это? — спросил Фис, подъехавший из конца каравана.

-Про ангелов, — уверенно отозвалась девушка.

-Ангелы? А кто это такие? — с любопытством спросил оборотень.

— У нас, на севере верят в Бога-Отца и Богиню-Мать. И еще в слуг их, крылатых ангелов, — припомнила Ренка, — Дед Овсей часто рассказывал истории про них.

-А... У нас тоже есть похожие легенды, — задумчиво заметил Фиссанг и пояснил для Терены, — Я из Мадары, это чуть севернее и намного западнее Картахеды. Так вот. У нас верят в Единого и айсов, его верных крылатых слуг, несущих добро и свет.

-Да-да, — закивала Ренка, — Это ангелы и есть.

-Но песня и не про них, — Алле невидяще смотрела сквозь стену кибитки.

-А про кого же? Ты же только что сказала про ангелов? — удивленно вскинулась Терена.

-Не... Не помню, — Алле уронила голову в ладони. Вспомнить, про кого эта песня, ей казалось очень важным — и почти невозможным.

-ПРИВАЛ!!! — разнеслось над караваном. Солнце приближалось к зениту, пылая белым оком прямо над головой.

Задние повозки остановились первыми. Им надоело глотать пыль. Караван растянулся. Алле выглянула из кибитки.

Оазис раскинулся вокруг, скрывая за своими пальмами пустыню.

Люди вылезали из телег: многие устали после ночного перехода, слезали с верблюдов. Под тенью росших полукругом деревьев и кустов уже натягивали палатку для купца. Вокруг суетился, командуя всеми, старый раб с припухшими тяжелыми веками и всем лицом, изъеденным морщинами. Кажется, его звали Найлань. Сам купец возвращался с другого конца каравана, подгоняя верблюдов. Он всегда: и вчера, и сегодня, лично проверял, все ли в порядке.

Терена вылезла из кибитки вслед за Алле и тут же начала вместе с ней разворачивать их навес. Закрепив его между двумя пальмами и постелив под ним покрывало, Ренка чуть выдохнула и позвала:

-Господин, все готово!

Фиасх-Фиссанг вылез из кибитки и важно прошествовал до места. Ни дать не взять: настоящий арх. Алле краем глаза заметила, как насмешливо глянул на Фиса купец Риш-Шар, и тоже улыбнулась по покрывалом.

Едва касаясь земли, Алле подбежала к Фиссангу и опустилась рядом с ним, копируя движения танцовщиц, которых часто видела в ложах знатных. Алле всегда вглядывалась в толпу, пришедшую посмотреть на бой — хоть и не думала, что что-то из замеченного может понадобиться. А вот поди ж ты! С другой стороны на циновку, словно с небес, опустилась и Терена. Положив голову на грудь Фису, Алле шепотом, не размыкая гуд, спросила:

-Ну как?

-Великолепно, — также тихо ответил Фиссанг, — Все зрители ваши!

Терена и Алле засмеялись.

-Зачем нам зрители? — игриво спросила ведьма, заглядывая в глаза оборотню. Светло-карие зрачки были в шаге от того, чтобы стать ярко-желтыми. Алле чуть отстранилась.

-Эй, бездельник! Где еда и питье? — прикрикнул Фиссанг, беря себя в руки и снова превращаясь в Фиасха. Молоденький раб, приставленный к их телеге и наблюдавший эту сцену, наконец, пошевелился, переставая хлопать глазами. Настроение Алле требовало действия, она чуть не показала ему язык, если бы лицо не было закрыто паранджой, — И принеси фруктов!

-Да господин, — обрел дар речи мальчишка. С места он сорвался, будто за ним гнались. Пара мгновений, и Фиссанг уже жадно пьет из фляжки, откидываясь на подушки, прислоненные к пальме, а Алле достает из корзины спелый, сочный фрукт, похожий на ее родные яблоки, только больше и впивается зубами.

-Вкусно, — забавно зажмурилась она, — держи.

Но тут же насторожилась. Кто-то шел в их сторону. Купец?

— Я смотрю, почтенный Фиасх Шиб, у вас здесь настоящая идиллия, — с уважением и тщательно запрятанной завистливой ноткой произнес Риш-Шар.

-Благодарю, сиятельный, — кивнул Фиссанг, указывая на место рядом с собой. Алле тут же упорхнула и замерла в отдалении, склонившись перед двумя господами, подхватывая на руки корзинку с фруктами. Кажется, все в соответствии с этикетом.

-Может, ваша рабыня порадует уставшее сердце, пока господа проводят время в отдохновении? — Риш-Шар махнул рукой, и маленький раб поднес бутыль вина и два бокала на деревянной подставке. Вино тут же брызнуло в артийский хрусталь, — и станцует. Умеет ли ваша невольница танцевать с бубном?

-Вполне, — Фиссанг кинул взгляд на Алле, и услышал еле различимое "Да". Приняв бокал, он с волнением начал ждать представления. Он часто видел, как Алле танцует с мечом, этот танец был смертоносен даже в отсутствии противника. Но сможет ли она превратить смертоносную пляску в нечто безопасное на вид? Опасно.

Риш-Шар кивнул, и мальчишка достал из какого-то кармана бубен, который Алле осторожно приняла.

Все иногда приходится делать в первый раз, — подумала Алле, улыбаясь. Хотите танец? Вы его получите!

Пару раз тряхнув бубном и вслушиваясь в звук, Алле переступила с ноги на ногу. Звяк, звяк... Алле постепенно ловила ритм.

Хитро улыбнулась — Фис поймал ее взгляд и поперхнулся вином, — и сорвалась с места.

Бубен стал то ли личным врагом, то ли самым близким другом. Алле мелькала то тут, то там, или вытягивалась пламенем свечи на ветру, касаясь земли в одной точке. Ритм отсчитывал удары сердца. Караванщики бросали дела, оглядываясь на воздушную фигурку. А Алле танцевала. Будто душу выворачивая. Для кого? Для Фиса. Для себя. Для кого-то еще, — она не понимала, она перестала думать на второй секунде танца.

Но все рано или поздно заканчивается. Бубен отбил последний затихающий такт, и Алле замерла погасшим пламенем на земле.

-Невероятно! — первым опомнился Риш-Шар, — Друг, за эту невольницу я заплачу тебе сто золотых монет! Такого я еще не видел!

-Такие сокровища не продаются, — Фиссанг снова обрел дар речи.

-Жаль, — протянул купец, все еще хищно поглядывая на поднимающуюся Алле, — Друг, ты подумай...

Вероятно, он хотел сказать что-то еще, но только он открыл рот, как его перебил крик одного из погонщиков верблюдов:

-Всадники! Всадники на дороге!

3

Догоняем утерянное

Алле напрягла и без того острое зрение.

-Ты видишь, кто именно там? — на грани слышимости спросил Фиссанг, стараясь не выдать беспокойства. Оказавшаяся неподалеку Терена тоже с напряжением вглядывалась вдаль, только видела лишь бескрайний простор пустыни. И как определили, что кто-то едет?

Купец, покряхтывая, поднялся. Охрана каравана спешно собирала мечи, ятаганы и прочее вооружение.

-Нет... — также тихо ответила Алле.

-А сколько?

-Не менее полусотни конных. Три четверти от сотни или около того.

-Справимся, если что?

-Думаю, да, — Алле улыбнулась, — Вместе все легче. О...

-Что там?

-Они.

Алле повернулась к всадникам спиной и обманчиво неторопливо поплелась к кибитке. Казалось, ее не было всего мгновение, а вот она уже стоит, сменив яркий женский халат на неприметные мужские брюки и рубашку, спрятанные под плащом. Оказалась рядом с Фиссангом она еще быстрее. Два зазубренных изогнутых клинка быстро перекочевали из под плаща в руки Фиса. Тот не спешил снимать халат. Там, под яркими тряпками, он тоже был одет как настоящий коррехто, но так не хотелась сбрасывать последнюю маску!

Алле и Фис переглянулись. "Два спевшихся оборотня", как говорила Ренка. Хорошо, их никто не видел, потому что глаза Фиса загорелись хищным желтым огнем, губы приподнялись, обнажая в усмешки саблезубые, нечеловеческие клыки. Глаза Алле не отставали, разлившись серым морем со вспыхивающими и гаснущими искрами. Зрачок вытянулся струной горизонта. Око каддьары отличается от людских и не людских. Не перепутать.

До оазиса всадникам остались считанные секунды. Фиссанг с сожалением скинул халат. Купец Риш-Шар попытался что-то крикнуть, обращаясь к отряду и скакавшему впереди командиру, которого узнали: командовал всадниками тот, кого называют Шакалом Пустыни. Но ничего не произошло. Сердце отсчитывало последние такты... Всадники разевают глотки, собираясь кричать. Слова, которые они хотят крикнуть и не успевают, застревают на губах. Короткая встреча взглядов. Алле и Фиссанга. Алле и Арх-Ханума.

И все. Этот миг прошел, сорвался брошенным камнем, а в следующие секунды две неясные тени метнулись ко всадникам. Стоящие где-то в невообразимой дали люди с суеверным ужасом смотрели, как то одно, то другое тело заваливается с лошади, то тут, то там выбиваются фонтанами алые брызги.

Алле расправилась с очередной жертвой и бросилась к следующей. До чего эти люди медлительны! Нашли, скольких посылать против них! Еще минута, и все будет кончено.

Где-то сбоку мелькнула вихрастая макушка Терены.

Что она здесь делает? — чуть отвлеклась Алле, вспарывая кому-то кишки.

И закричала.

Пронзительно громко.

Боль пронзила все сердце, и девушка свалилась, чудом не напоровшись на собственный меч. Где-то под ней растекалась чужая кровь, пропитывая черный плащ. Далеко — метрах в десяти — раздался такой же крик Фиссанга...

Неужели конец?!

Так быстро.

Так глупо.

Да что же произошло?!!

Как?

Терена уклонилась от очередного выпада и замахнулась саблей куда-то над собой. Раздался хрип, а девушка уже бросился в сторону. О! Вот он, наконец!