На_ощупь

Здесь так: в каждой шкатулке двойное дно,

в каждом доме есть черный вход, и в трюмо потайная дверца.

Oxxxymiron

Брын смотрел на брата снизу вверх, как и всегда до этого. Мелкие черные глаза-пуговки сейчас уставились в косматую грудь, будто наркоз силился рассмотреть под шерстью ужасные шрамы, что оставила "стена" на теле брата в самый злопамятный день. Брын этого никогда не забудет. Даже если выгорит дело с Ключом, и зрячие выберутся, как те самые крысы из кувшина с молоком, день, когда Гров чудом остался жив, останется самым памятным и самым важным. И все потому, что именно после чудесного спасения поползли слухи, что через стену можно перебраться, что есть вариант попасть на ту сторону целым и невредимым, стоит только найти проводника. И Брын эти слухи старательно и смело культивировал.

Кажется, нужный им человек уже прибыл. И Брын сделает все, чтобы выбраться.

Во взгляде этого щуплого монстра было много больше силы и власти, чем в дурном оскале братца-верзилы. Брын почти на всех смотрел снизу вверх, что одинаково означало и главенство, как в случае с соплеменниками, так и притворную покорность, как при встрече со зрячим. Этот карлик уже давно играл только по своим правилам, был хитер и чертовски расчетлив, а потому зубастые пасти новоиспеченных союзников не только не поколебали его настроя, даже наоборот, утвердили во мнении, что держаться черных тварей нужно стороной, что только крепкие спины собратьев — единственная опора в этой нешуточной глобальной игре. И пусть зрячие считают наркозов за пушечное мясо, а его самого — за мелкую пешку, он доберется до края шахматного поля любой ценой, чтобы стать, наконец, достойной фигурой на этой черно-белой разделочной доске.

Брын со злости пнул ведро, что каким-то чудом принесло на некогда оживленную улицу. Плюнул в сторону, рыкнул и заговорил впервые спустя несколько часов, как зрячий убрался восвояси:

— Пусть думают, что мы продались, брат. Пускай считают, что взяли нас с потрохами.

— Ы, — обиженно буркнул громила, раздосадованный тем, что незваного гостя не получилось скинуть с крыши головой вниз. Хорошо бы рухнул, красиво.

— Мы с ними теперь в союзе, — Брын беззаботно замер посреди дороги, как настоящий хозяин своих владений. — Союз предполагает сотрудничество. Ты же знаешь, что стало с группой лазутчиков? Знаешь, поди. Зрячий не врал. Людишки убили нашего, затем вытянули свет из детеныша зрячих, и в довершении встретились с группой местных придурков. Бородатый пузан с топором и та фанатичная баба весьма опасны и чересчур непредсказуемы. Больше всего для самих пришельцев. Помнишь, как они сквозь стену швырнули бедолагу? Ладно бы место выбрали нужное, а то дотащили до ближайшей границы и метнули. Еще нас монстрами называют. До поры до времени — пока новенькие не раскусят — они будут держаться скопом, но наступит час, когда Ключ сам все поймет: тут-то и начнется настоящее веселье. Хотелось бы верить, что наш союз с черными будет немного крепче.

— Арх! — громогласно прокричал Гров.

— Они очень опасны, брат, очень. Но даже они держат нос по ветру. Видишь, оживились чего-то. Выходит, к нам действительно пожаловал Ключ...

Мелкий замолчал, дернув мордой, сощурился, сгруппировался, сжался ежом. Ноздри втянули знакомый запах, широкие глазищи моментально превратились в тонкие щелочки.

— Наши почти прибыли. Встреть, — уже спокойно сказал Брын.

Не успел Гров сделать и трех прыжков за угол, как оттуда скопом вывалилось порядка десятка наркозов. Накачанные, разъяренные, вооруженные дубинами и палками они лавиной неслись по улице, обтекая развалины и кучи. Этот отряд был самым кровожадным и яростным. Никогда доселе наркозы не собирались в группы. Сейчас же, когда Брын смог сплотить ряды, наркозы стали силой, с которой будут считаться.

Когти и зубы грохотали по железным крышам ржавых автомобилей, ор и рычание эхом разносились на половину района. Скрытость и охота с многочасовыми засадами ушли в прошлое, мелкие твари стали загонщиками, охотниками, бойцами без страхов и сомнений.

"Как бы не вышла из под контроля эта дурная сила" — думал про себя Брын, ощущая, как мелкая галька дрожит под лапами.

— Шумно, братцы, шумно, — не повышая голоса, сказал Брын, когда толпа замерла. — Ключ вас точно услышит с другого края мира и от страха сам сиганет сквозь стену, вереща от ужаса.

— Ключ, как только переведет нас на ту сторону, орать будет еще громче. Вырвем ему лапы и бросим прямо там! — с вызовом начал десятник и ударил себя лапой в грудь на манер самца гориллы. — Мы идем его искать! Сожрем всех, уничтожим каждую тварь, каждого, кто станет у нас на пути, сотрем в порошок!

Толпа довольно гоготнула.

Брын молча встал и подошел к возмутителю:

— Закрой свою пасть, — почти шепотом сказал Брын. — Если хочешь дожить до переправы. Пара слов, и я порву твой проездной на мелкие-мелкие кусочки.

Десятник, что на три головы был выше предводителя, и во столько же раз шире, мог бы с легкостью пинком кривой лапы отшвырнуть Брына на другую сторону улицы, размазав по кирпичной стене, будто назойливую букашку. Но вместо этого десятник виновато опустил голову и мелко-мелко задрожал, ощущая каждой клеточкой страх и благоговейный трепет.

Разве можно поднять лапу на отца?

Разве выстоят наркозы в борьбе со зрячими, если превратятся в неорганизованную кучу разбойников?

Разве не Брын собирается вывести свой народ на ту — светлую — сторону?

Десятник знал ответы, но животная сущность и хищный азарт подогревали кровь. Власть и свобода кружили головы. И десятник не стал исключением.

— Брын! — угрожающе со стороны прорычал Гров. Громиле показалось, что младшему братцу грозит опасность. Здоровенная туша взлетела, пролетела через всю толпу и приземлилась в полуметре от десятника, втоптав в асфальт старый автомобильный литой диск.

Бешеная слюна бежала по клыкам Грова, стекаю аккурат на морду замершего десятника.

Одно движение лапы, и десятник будет разорван на части.

— Прекратите вести себя как толпа глупых животных, — развернувшись спиной к десятнику, Брын наклонился и поднял камень с земли. — Видишь это?

Мелкий поднес булыжник к носу десятника:

— Вижу, — испуганно пискнул десятник.

— Следи! — крикнул Брын и швырнул камень в лобовое стекло ближайшего автобуса.

Камень гулко стукнулся о стекло, отскочил, прокатился по капоту и скрылся под машиной.

— Один ты ничего не сможешь сделать со стеной. Теперь все.

Толпа швырнула в автобус все, что перво-наперво попалось под лапы: дубинки, камни, трубы, старые автомобильные диски. Результат оказался совершенно противоположным. В громадную дыру тут же пулей юркнул Брын и выскочил уже через заднюю дверь, которую кто-то задолго живьем вырвал для каких-то целей.

— Сила — вот наш козырь. Пробьем дыру и нас не остановить. Сдается мне, брось вы каждый по второму камешку, от автобуса осталась бы железная лепешка, вроде тех, что вы любите наваливать по утрам. Да?

Гров перестал нависать над десятником чернильной тучей. Тот испуганно молчал.

Внезапно Брын подпрыгнул и схватил его за загривок. Дернул, подсек лапу и повалил на землю:

— Убить можно и тебя, и меня, — злым шепотом, сквозь сжатые клыки, почти прорычал Брын. — Сразись мы один на один — у меня бы не было шансов. Сразись ты с Гровом — ситуация для тебя была бы противоположной. Зрячие не грызут друг друга по мелочам. Они вообще не грызут друг друга! Они, черт возьми, готовы стереть в порошок любого, кто тронет брата! И с каждым днем их становится все больше и больше. А что до нас?

— Прости, Брын.

— Зрячие пару часов назад заключили с нами временный союз.

Десятник и все его бойцы охнули от удивления, если можно было назвать эти вопросительные рыки оханьем.

— И ты мне нужен, десятник, — Брын ловко соскочил с груди расхристанного соплеменника, взобрался на капот легковушки, поравнялся с десятником — ибо с земли дышал тому в пупок — и протянул лапу. — Вы все мне нужны. Мы нужны друг другу.

Десятник судорожно вцепился в лапу главаря, потянулся, встал, согнулся в поклоне и виновато заскулил, до сих пор не веря в то, что никакая громадная туша не собирается вколачивать его в асфальт живьем:

— Прости, Брын, прости, — не унимался десятник. — Можешь на меня полностью рассчитывать. Я с тобой. Всегда.

— Ырх, — чересчур довольно гавкнул, будто пес, Гров и примирительно стукнул кулаком десятника в плечо.

— Тише ты, хребет переломишь, — оскалился десятник.

— Бери своих и бегом к перекрестку, что у торгового центра, — Брын уселся на крыше авто, как истинный вожак на главном троне. — Там есть старый склад. Людишки использовали его раньше, как гараж для своих стальных карет, да еще как мойку, там сквозной вход-выход. Я вчера проверял. Прячьтесь в ямах — там много места, дорогу возле завалите хламом и мусором, двери откройте нараспашку, а лучше вырвите живьем, дабы заманить, привлечь. У пришельцев не должно быть иного пути, когда мы с Гровом их погоним. Все понятно? Завалите дорогу "от" и "до", чтобы ни единой лазейки, ни единой тропки! Головой отвечаешь, десятник, головой! Ускользнут — пеняй на себя.

— Да, — уже смело и громко сказал десятник, вытянувшись по струнке. Сдержанно кивнул, обернулся к отряду и рыкнул, брызжа слюной и срывая голос. — За мной! Бегом к гаражам! Скрытно, тихо, без остановок, сукины дети! Отстающих сожрем на первом же привале!

— Своих не жрать! — Брын стукнул кулаками по железу.

— Дык, образно же, — снова испуганно ответил десятник.

— Даже образно не должно быть, — воспитательным тоном, но не тем, что оставляет возможность альтернативы, а тем самым, что не терпит пререканий и споров, ответил Брын и развернулся к брату.

— Мы с Гровом двинемся прямиком к торговому центру. Нужно расставить наживку старательно и неспешно. Пары сюрпризов для начала будет достаточно. Не нужно перегибать с подарками на первом свидании. Пришельцы должны быть уверены, что сами выбрали свой путь. В то время как мы, словно невидимые кукловоды, будем направлять их к самой нестабильной и опасной части стены, дергая за ниточки. Если и есть шанс отворить дверцу ларца, то мы их к этой дверце и приведем.

К тому времени, как Брын закончил, десятник с группой уже скрылись в подворотне, оставив от себя только мерзкий животный запах. Метить территорию — в природе наркозов. Да только смысла в этом действе уже почти никакого нет: мало кто забредает сюда, памятуя, что тут водятся зубастые волосатые твари. Плюс ко всему, скоро наркозы выберутся из завязанного темного мешка наружу, навсегда оставив вонючий, затхлый район другим мелким тварям, коих здесь водится немерено. Но самое главное — наркоз отныне не просто тупое хищное животное, нет. Наркоз сейчас — разумный, сильный вид, который намерен отвоевать себе место под солнцем у человека. Отбить, отобрать, выгрызть, если это потребуется.

— Где наш пленный? — прекратив разглядывать развалины вокруг, спросил у брата Брын.

— Гырх, — ответил Гров, махнул лапой и побежал куда-то вправо, юркнул в ближайший подъезд громадного трехэтажного здания, занимавшего почти квартал, и тут же одним гаком по лестнице заскочил на крышу. Брын двинулся следом, стараясь не отстать от проводника в этом лабиринте из мусора и железа. Здесь раньше, насколько помнил Брын по старым схемам, был спортивный магазин, фитнес-центр, бассейны и прочая оздоровительная лабудень. После людишек остались ржавые тренажеры, сотни одинаковых жестяных шкафов-гробов и вместительный бассейн, наполненный всегда наполовину тухлой дождевой водой.

— Ы, — буркнул Гров, указывая пальцем на человека, что сидел возле вентиляционного выхода, связанный по рукам и ногам. Кляп изо рта валялся в паре метров, но мужчина был без сознания.

— Его же могли услышать. Он определенно звал на помощь. Это ты его вырубил?

— Гров, — оскалив клыки, верзила самодовольно ткнул себе в грудь пальцем.

— Надеюсь, твоя слюна уже растворилась в его крови, — недовольно сказал Брын и влепил мужчине крепкую пощечину. — Он нужен нам в сознании.

Тот заворочался, кашлянул раз, другой, поднял голову и тут же его вырвало. Рвал он недолго, но мучительно и тяжело, будто кишки себе хотел выхаркать.

— Держись, — механически сказал Брын и схватил беднягу за волосы. — Напомни-ка мне, как тебя зовут?

— Л-л-ё-ха, — мужчина снова зашелся в приступе кашля, согнувшись в три погибели. — Что вы за твари? Что с моими глазами? Я хочу видеть!

— Ты нам должен немного помочь, Леха, — нарочито громко и требовательно начал Брын. — Если ты хочешь, конечно, выбраться отсюда живым и невредимым.

Не медля ни секунды, Брын разжал кулак: на ладони лежала маленькая лампочка из фонарика и светилась, как та самая лампа со светом зрячего.

— Одну твоя просьбу я уже выполнил. Ты видишь, — сказал Брын.

— Вижу! — истерично расхохотался Леха, чудом вскочив на колени. — Я не ослеп!

— Теперь твоя очередь.

Леха кивнул, испуганно разглядывая тварей перед собой.

— И не смотри на нас так. Наркозов что ли никогда не видел, — мелкий наркоз махнул лапой и отошел к краю крыши. — Гров, развязывай его, нам пора идти. Через час-два мыши выползут из своих нор.

— Арх? — вопросительно шикнул Гров, протягивая в лапе какой-то прямоугольник, что вывалился из штанов пленника.

— Что это? — Брын взял штуку, щелкнул.

— Это телефон, — едва слышно ответил Леха.

— Он тебе больше не понадобится, — равнодушно сказал Брын и швырнул телефон с крыши. — Тут ваши штуки не работают. Подымай его, Гров! Чего вылупился!

— Агрх, — рыкнул Гров и закинул пленника на спину.

— Тащи к торговому центру, — махнул лапой старший. — Я догоню.

Едва громкие шаги громилы стихли, с надстройки, что возвышалась над зданием серой громадой, спрыгнул человек, громко приземлился на бетонный пол бассейна, у края которого уже сидел Брын, и улыбнулся новому союзнику.

— Мог бы и ближе подобраться, — приметив гостя много раньше, спокойно буркнул Брын. — Лампа едва светила, когда я Леху этого мариновал.

— Главное, что он увидел все своими глазами, — ответил незнакомец.

— Тебя как звать-то, союзник? — Брын старался не смотреть на собеседника.

— Тело раньше звалось Сергеем, — задумавшись на мгновение, ответил мужчина. — Можешь называть меня так.

— Хорошо, — ответил Брын, спрыгнул на дно бассейна и уставился в черные глаза человекоподобной твари. — Слушайся меня, Сергей. Твои хозяева хотят, чтобы ты нам немного помог.

— Я готов, — послушно ответил Сергей.

— Для начала, — Брын махнул лапой в ту сторону, куда ускакал Гров. — Для начала преврати аккуратно Леху в себе подобного. Можешь?

Зрячий новой формации не ответил, а лишь едва уловимо кивнул.

8. Солнца не видно

Звериный крик был ничем иным, как боевым кличем. Нас выследили, нас нашли, нас собираются схватить и заарканить. Мы же пытались выскочить из западни, пока твари не настигли, не раздробили наши члены в фарш дубинами и камнями, словно растерянным зайцам на охоте. Дичью, именно испуганным слабым зверьком я себя и ощущал, перескакивая на бегу через ямы и кучи, сквозь завалы и преграды. Мышцы в икрах тотчас же заныли, горячий липкий пот застилал глаза, нисколько не мешая ориентироваться в этой гонке. Один хрен, мы ничего вокруг себя не видим. Жаль, что нельзя достать из сумки чудо-лампу и просто смотреть себе под ноги. Катерина строго-настрого приказала слиться с окружающей мглой. Лампа же выдаст наше местоположение моментально. Мы незатейливой вереницей, возглавляемой и замыкаемой ребятами с приборами ночного видения, шли на голос, слушали команды, старались не расшибить лбы о бетонные стены и углы. Несколько раз Машка больно ударялась в темноте о боковые зеркала автомобилей, составленных в ряд у обочин дорог, которые давно превратились в застывшие одноуровневые свалки-могилы. Несколько раз девушка падала, сверзив себе кожу на ладонях и коленках. Не каждый раз у меня получалось подхватить падающее девичье тело, уберечь, защитить. Ведь как бы превосходно не подсказывал Андрей, мы всё же спотыкались и чертыхались, разбивали ладони в кровь о мелкий мусор и стекла, что плотным ковром устилали поверхность возле торгового центра. Ни для кого не секрет, что живьем тварям нужен только один я. Остальных же они попросту растопчут на месте, оставив от всего человеческого филиала здесь лишь одного — самого нужного тварям — представителя.