Кольцо Кощея

Дальше угрозы мне прослушать не удалось — дверь притворилась, оставив все посторонние звуки за собою.

— Приветствую, Царь, — вежливо кивнул мне Соловей. А я во все глаза уставился на разбойника, не узнавая последнего. Где его сапоги с загнутыми носами, шелковый узорчатый пояс и волчья жилетка? Сейчас джентльмен дороги щеголял в черных брюках, красном пиджаке поверх белоснежной рубашки и лакированных туфлях. Правда у последних он решил хоть что-то оставить от прежнего облика — носы на обуви были длиннющими и загнутыми вверх. Да, совсем забыл отметить платиновую цепь, что свисала с толстой шеи разбойника. Будь она немного толще, цепь, а не шея, то вполне хватило бы для откупных Баюну — толщина звеньев была подходящая. Так, вот и что-то про Баюна стало в памяти пробуждаться, о каких-то откупных...

— И тебе не хворать, — отозвался я. — Тебе чего нужно-то?

— Да вот, — вытащил из внутреннего кармана сложенную несколько раз газету и протянул ее мне, — ознакомься, что за твоею спиною некоторые неблагодарные творят. Да еще с такой открытой наглостью.

Приняв из рук Соловья помятый бумажный лист, я развернул его и углубился в чтение. Так, так что мы тут имеем? Рекламы... Кто-то предлагает набор из двенадцати стульев, кто-то просит купить у него ореховый гарнитур.

— Хм, — пожал я плечами, поднимая глаза от листка, — ничего такого не вижу страшного и наглого.

— Как? — почти выкрикнул Соловей и ткнул пальцем в середину объявлений, — А это что?

' Заведу друга.

Иван Сусанин'.

— Ничего себе! — присвистнул я. — Этот-то откуда у нас объявился? Не знаешь, много он друзей успел завести? Я бы с таким, зная его биографию... хоть и патриот он, каких поискать, правда, но мало ли что ему вступит в голову...

— Много, — не дослушал меня разбойник, — очень много. На вчерашний день по сведениям моих пацанов, за две сотни успел завести. И, самое главное, с Лешим успел скорешиться. Сам заводит народ, типа, как знакомство отметить на природе с шашлычком и девочками. А потом их выводит Леший...не бесплатно, между прочим. Потом прибыль делят пополам.

— Кхм, — прокашлялся я, узнав из слов Соловья, что мое первоначальное предположение о смысле объявления было ложным, — а девочки-то откуда? Или тоже развод?

— Не, — покачал головою разбойник, — все реальные подруги — у Водяного берут русалок на подработку.

— У Водяного? И этот тут отметился...

— И не только тут, — толстый палец собеседника спустился ниже, отметив очередное объявление.

'Тур по реке Смородине. Самый лучший дайвинг и отличная рыбалка. На нашей ладье '**беда' вас будут обслуживать очаровательные русалки стюардессы.

Водяной'.

— И вот еще, — продолжал водить по бумаге разбойник.

'Наведу порчу на соседей, тещу, зятя. Уберу конкурентов. Сглажу по фотографии, рисунку, домовой книге.

Лихо Одноглазое'.

— Это произвол и наплавательское отношение к тебе, Царь, — продолжал заводить себя Соловей, тыкая пальцем по газете, — таких тут не один Водяной с Лешим. Почитай половина нечистой силы свои дела крутят, а в общак ничего не дают.

— Угу, — хмуро кивнул я, ничего не понимая, — насчет Водяного точно — наплавательское отношение.

— Тьфу, — поправился Соловей, — наплевательское. Царь, надо срочно приструнить этих барыг, пока нас по миру не пустили и не подвели под суд. Ведь ты у нас кто?

— А кто я? — заинтересовался я, надеясь прояснить ситуацию хотя бы в собственном статусе.

— Депутат от нашего Первого Нечистого Округа, — поднял указательный палец вверх Соловей. — Ты за нас всех Там отвечаешь, грудью прикрываешь от посягательств на наши традиции. А они...золото гребут и не делятся.

— Золото говоришь? — я потер, внезапно зазудевшие ладони, и добавил. — Золото мне нужно. Так, Соловей, собирай свою бригаду и немедленно отправляйся по этим адресам, что указаны в газете. Скажешь, если не начнут отписывать, кхм, выплачивать налог в тридцать пять процентов от каждой сделки, то пожалеют. На Лешего лесничество натравлю, они его вырубками замучают. К Водяному санэпидемстанцию и 'зеленых' направлю. А то взял моду утопленниками реку засорять.

— Все сделаю, Царь, — клятвенно пообещал Соловей и резко, даже не попрощавшись, выскочил из кабинета.

Но долго покоя мне не дали. Опять прозвучал звонок и удивленно-непонимающий голос секретарши (ну как же ее зовут?!) сообщил:

— Царь, тут к тебе посетители...странные.

— Запускай, — дал добро я, заинтересовавшись 'странными' посетителями. И пожалел, когда на пороге моего кабинета возникли два матроса. Революционных, надо отметить. Почему я так решил? А потому, что вид мужиков в морской черной форме в бескозырках и с пулеметными лентами на груди, перекрещенных крест на крест, мне сильно напоминал персонажей из фильмов о революции. Вот только выбивались из общей картины тельняшки с черными полосами...вроде они должны быть голубыми или голубые у десантников, а у матросов как раз под цвет формы?

Но от этих размышлений меня отвлек вид третьего поситителя — невысоко мужичка с хитрющими глазами в длинном пиджаке и кепке. Особо выделялась остроконечная маленькая бородка. Эта бородка и кепка настолько выбили меня из колеи, что я машинально поднялся из-за стола навстречу прибывшим и протянул руку 'Кепке':

— Царь, очень приятно познакомиться. А вы с чем пожаловали? Чем могу — помогу.

— Гьеволюционегы, — вежливо отозвался Кепка, — к вам пришли насчет вопроса искоренения ростков сорняка царизма.

— Э-э, — не сразу вникнув в слова, протянул я, — а я чем могу помочь?

— Вы, — улыбнулся мне собеседник, — цагь?

— Да, — начиная что-то соображать ответил я и попробовал внести ясность. — Только дело в том, что...

— Не надо, не надо, — замахал руками собеседник, — все знаем и так. Стоит отметить, что вы последний из самодегжцев. Цагь Гогох свегхнут и отпгавлен в ссылку; цагь-девица гаскаилась и приняла новое имя — Анка-пулеметчица, тоже, заметьте двойное имя, ни в чем ее не ущемили. Тепегь и твоя очегьедь пгишла. Последний в списке.

— Стоп, стоп, — стал пятиться я от агрессивных посетителей, прикрываясь ладонями, не стоит торопиться с решением.

— Гешение уже вынесено, — пожал плечами Кепка и вынул из кармана помятый листок. — Нагодно-геволюционый суд и суд Комисагов пгиговагивает Цагя Кощея Бессмегтного с высшей меге социалистического наказания — гастгелу. Пгиговогь пгивести в исполнение немедленно.

Несмотря на некоторые слова, с трудом разбираемые мною, одно я понял точно — мне трындец, если не попытаюсь переменить ситуацию или мне не помогут.

— А, может, — немного заискивающе проговорил я (фу, аж самому стало противно) видя острые кончики винтовочных штыков рядом со своей грудью, меня на развод оставите? Или в Красную Книгу внесете — позже сам умру.

— Обмануть нас желаете, батенька? — прищурился собеседник. — Нам известно ваше второе пгоизвище, подкгепленное наблюдениями. Итак, ваше последнее слово?

— Милиция! — с какого-то перепугу заорал я, видя, как матросы щелкают рукоятками затворов. И случилось чудо! Двери моего кабинета распахнулись в очередной раз и явили милую и симпатичную девушку в мини-юбке и шелковой блузке.

— Кощей? — удивленно приподняла девушка бровь, игнорируя прочих посетителей кабинета. — Что кричишь?

— Марьюшка? — только сейчас узнал в этой сексапильной красотке свою знакомую по истории на Лысой Горе (Хм, а что за история-то, ничего конкретного не припоминается).

— Да, — улыбнулась и сделала вид, что только сейчас увидела посторонних. — Ой, а это такие?

— Революционеры, — скривился я, — пришли меня расстреливать.

— Вот как, — протянула ведьма и обратилась к Кепке. — Постановление у вас а расстрел есть? А почему именно — расстрел? И с чего вдруг такой произвол?

— А вы кто такая? — воинственно задрал бородку мужичок.

— Свободная пресса, — достав из крохотной сумочке на плече корочки, девушка вальяжно ими махнула и кинула обратно. — Имею полное право находиться в этом кабинете и задавать вопросы с разрешения его владельца. А он совсем не против. Ведь так, милый?

— Ага, — подтвердил я ее слова охрипшим голосом.

— А нам все гьавно, — ответил мужичок, — на ваши документы. Мы сами себе власть и пгесса.

— Что-что вам? — чуть повернула голову Марьюшка. — Не расслышала что-то, повторите.

— Я говорю, что мне все гьавно! — не разобравшись в звучании своей фразы, прокричал кепконосец

— Ой, я опять не поняла, — пожала плечами девушка. — Но зато услышала, что вы ругаетесь. Завтра об этом будет знать вся страна.

— А мне все гьавн... — начал мужичок и резко замолчал, услышав за спиною сдавленные смешки матросов. С гневным лицом он повернулся к тем, собираясь отчитать и не успел. Дверь хлопнула в очередной раз, от чего с нее слетела табличка и упала на пол. Машинально я посмотрел на нее и прочитал вот что: приходи редко, проси мало, уходи быстро.

Царь Кощей.

Впятером мы уставились на рослую фигуру в черной кольчуге и черной кольчужной маске на лице с небольшими отверстиями для глаз и рта. В руках фигура держала огромную и такую знакомую булаву.

— Что здесь происходит? — грозно спросил Илья, многозначительно похлопывая оружие по ладони. — Вы кто такие?

— Э-э, — смешался кепконосец, бросив быстрый взгляд на богатыря, его оружие и смерив своих сопровождающих. Последние изрядно проигрывали Илье по всем статьям.

— Что 'э-э'? — передразнил его богатырь. — Быстро исчезли из кабинета, пока не пустил в ход вот это и парней не позвал.

Богатырь немного отошел в сторону давая всем нам возможность рассмотреть десяток здоровяков в приемной моего кабинета. Все в одинаковой воинской справе схожей с Илюхинской. И с такими же булавами в руках. Когда исчезли революционеры, я и не заметил. Зато сразу после этого в комнату влетела секретарша и повисла на шее у Илье:

— Ты молодчина!

— Только долго добирался, — упрекнула его Марьюшка. — Я устала зубы заговаривать.

— ой, — не дала в обиду своего поклонника княжна (именно она и сидела у меня в приемной), — всего-то пару минут. Лучше бы спасибо сказала, что сообщила об этих чудиках тебе и вызвала Илью. Пошли, Илюшенька, нам тут не рады.

— Спасибо, — произнесла Марьюшка в спину парочке, когда за той закрылась дверь. Потом повернулась ко мне.

— Кощей, когда же ты научишься разбираться в людях? Пускаешь всяких, а потом тебя приходится спасать, — произнесла она и хлопнула меня ладошкой по лбу.

Глава 12

Проснулся от того, что крепко приложился лбом о резной столбик спинки кровати. Мысленно пообещав в адрес неизвестного, еще не успевшего оформиться в четий образ, все кары небесные, я встал из постели. Судя по начавшемуся клониться к горизонту солнцу, время ближе к вечеру. Быстро пробежавшись мысленно по последним событиям, я, в очередной раз, чертыхнулся и полез за письменными принадлежностями: фигов Соловей изрядно мне подкузьмил, притащив княжну вместо положенных телег с золотом.

'...засим прошу отписать две, — тут я задумался, машинально принявшись покусывать кончик пера, потом зачеркнул последнее слово и продолжил, — три телеги с золотыми монетами и украшениями. Кощей Бессмертный'.

Вроде бы все. Елки-палки, задумавшись над тем, не добавить ли парочку лишних строчек в письмо, я опять ухватился зубами за перо, откинувшись на спинку кресла. В результате посадил жирное чернильное перо на рубашку, которое растеклось по материи наглой амебой со старинный пятак размером. Констатировав порчу одежды, я немного подумал над немедленной заменой гардероба, но потом махнул на это рукой — потерпит, сейчас надо закончить с письмом.

— Эй, — высунувшись из-за окна и увидев на карнизе черную птицу, крикнул я, — уважаемый, не будете ли вы так любезны поближе подлететь?

Ворон, до этого с интересом смотревший вниз, во двор, повернулся ко мне и недовольно прокаркал:

— Чего нужно, Кощей?

— Да вот, — помахал я скрученным в трубочку письмом, — донести до адресата требуется. Причем достаточно срочно и сразу в первые руки.

— Это кому? — короткими прыжками, изредка взмахивая крыльями, подобрался ворон.

— Князю насчет его дочки, что Соловей притащил, — пояснил я ворону. — Надо, чтобы поскорее прочитал и принял решение. В идеале — ответ передал с тобою.

— Хе, Кощей, — хмыкнул птиц, наклонив голову набок и косясь бусинками глаз на меня, — ты тогда присматривай за дочкой княжеской. Выкуп прибудет, а ее предоставить не сможешь — князь осерчает до предела.

— То есть, — не понял я, — следить за княжеской дочкой? Она Яге помогает...а-а, нет, стоп. С домовыми и Ильей должна была уборкой заняться. Так что в этом такого? Не перетрудится небось, труд укрепляет и душевно, и физически.

— А ты во двор спустись, — непонятно прокаркал в ответ ворон, ухватив клювом мое послание. После этого он взмахнул крыльями и скрылся с глаз. Пожав плечами, я хмыкнул про себя в ответ на странное заявление ворона. Правда, искорка любопытства, брошенная в костер интереса черным птицем, стала разгораться, грозя превратиться в костер.

Перегнувшись через подоконник, пытаясь высмотреть двор, я был разочарован — ничего увидеть не удалось, так как мешал выдающийся вперед карниз. Позабыв про испорченную одежду, которую собирался сменить, я выскочил из комнаты и стал быстро спускаться по лестнице. Уже перед самым выходом во двор до моего носа донеслись первые флюиды неприятного запаха. А когда свернул в коридор, через который можно попасть на улицу, то был почти сбит с ног едкой вонью. Выдохнув, но не решаясь вдохнуть ядовитый воздух, я вылетел на улицу с выпученными глазами, из который текли слезы.

Если я ничего не перепутал, то с аналогом (более слабым, стоит отметить) этого запаха я сталкивался еще в своем мире. Особенно его часто встречал в больницах и...туалетах. Пахло хлоркой, круто размешанной с водою. Вот только откуда...

Тьфу, я же сам отдал домовым это вещество, приказав убрать подальше и обмолвившись, что ее используют для очень хорошей уборки. А потом еще и дал задание этой самой уборкой заняться, предупредив, чтобы она была очень и очень качественной. Зная характер домовых, ничего удивительного в том, что они применили на практике хлорку, нет.

Во дворе, куда я вылетел в поисках спасения от удушливого запаха (кстати, намагиченная хлорка получилась более ядреная, как это произошло с ингредиентами к пороху), собралось все население замка. Честно признаться, я немного растерялся в той толпе мелкой и крупной нечисти, которая окружила небольшую, но знакомую до слез компанию. Прижавшись спиною к фонтану, стояла троица домовых, испускающих характерный запах...рядом с ними стояла бледная княжна, а впереди всех располагался Илья. Именно его внушительные кулаки и сдерживали напор толпы, стремившейся если и не линчевать (интересно, а знакомы местные жители с этим процессом, или я опять внес нечто новое в данный мир?), то доказать кулаками и прочими частями тел (ногами, например, или рогами) насчет неправоты незадачливых уборщиков. Мое появление немного остудило пыл собравшихся.