— И вообще, дадут мне сегодня перекусить перед операцией, или как?
Очнулся Сикора в совершенно незнакомом месте. Похоже на какой-то подвал, по которому шли коммуникации труб и электричества. Как ни странно, чувствовал себя студент гораздо лучше, чем перед приступом.
Первым, что он увидел перед собой, были две беловолосые близняшки. Только вот взгляд одной, той, что лежала у него под ногами, имея из одежды лишь засохшую корку крови и кожаный ошейник, был абсолютно пустым, а у второй, сидевшей в стороне, с кляпом во рту, взгляд был полон ядрёной смеси ярости, страха и отвращения.
Осознание произошедшего происходило медленно, будто бы Сикора просыпался от страшного сна. А когда понял — ему захотелось взвыть. Упав на колени, Тадеуш попытался нащупать пульс у девушки.
'Живи... Господи, пусть она будет живой...' — казалось, шептали его губы, — 'Почему? Почему они меня не остановили? Они же всегда знают, где я, я же их предупредил... Стоп!'
Поляк в ужасе ощупал свою шею, пытаясь найти ошейник. Ошейника не было. То есть, преподаватели не знали, где он. Зато по крайней мере, у девушки прощупывался пульс.
— Слава тебе, Господи... — прошептал Тадеуш. Кажется, на этот раз он очнулся прежде, чем его 'второе я' совершит новое убийство... Хотя и без того оно успело совершить непоправимое. Физически травмы девушки были достаточно легкими. Но вместе с тем, он сознавал, что Джейк успел ее изнасиловать.
Тадеуш поднял девушку на руках и подошел ко второй. Чтобы не возопить от того, что он увидел, Сикора вцепился зубами в нижнюю губу:
— Это ведь сделал я, не так ли? — опустошенно спросил он у той из близняшек, что была в сознании.
Девушка не ответила, что и неудивительно, учитывая кляп. К счастью, все же из более традиционных материалов, чем у несчастной Бьянки. Зато страх в ее глазах слегка уменьшился: похоже, она поняла, что он уже... не тот, кого она видела только что.
— Я уже и не помню, когда последний раз спал, — Сикора стянул кое-как свою ветровку и уложил бессознательную девушку на нее, — Всякий раз, когда солнце заходит, я будто выпадаю, прекращаю... существовать... А когда 'просыпаюсь', вижу подобные картины. Mater Deus, я, видимо, и правда... монстр...
Он медленно подошел к девушке и вытащил кляп из ее рта.
— Тьфу, буэ, бе, тьфу! — отплёвывалась она, — Ну и гадость!
Она повернулась к своей близняшке, которая смотрела пустым взглядом в потолок.
— Можешь убить её?
— И чего она такого тебе сделала? — удивленно переспросил Тадеуш. В его представлении, если ее еще можно было спасти, это следовало сделать.
— Если останется только одна Соня Старки, Робину придётся искать мне новое тело, — девочка нахмурилась, — И очевидно, что этой Соней Старки должна быть я.
— Занятная мысль. А что, если это раздвоение — лишь временное явление? И, если это предположение верно, соединившись обратно, ты рискуешь обнаружить себя... мертвой. Забавно, не находишь? Получится, что ты сама попросила себя убить и сама на это смотрела. Интересно, это можно считать самоубийством?
— Лучше мёртвой, чем сломанной, — ответила Соня, резко помотав головой.
— А кто такой этот Робин и зачем ты ему? — добавил поляк еще один вопрос в общую копилку.
— Он хочет жениться на моей племяннице, — заявила Соня, — А еще превратить меня в сигма-зомби. Ты собираешься языком болтать или что-то делать, глупый двоедушник?
Тут уже Сикора вконец уставился на девушку с отвисшей челюстью. Прикрыв-таки рот, поляк откашлялся:
— И откуда у пани Сони такие выводы обо мне? — спросил Тадеуш, принявшись осматривать свои карманы, — И вообще, сигма-зомби... Звучит мерзко.
С некоторым запозданием он вспомнил, что Финелла говорил о сигма-зомби. И о сигма-зомби, и о Белом Робине... И кажется, даже об этой девушке, которую взяла в заложники его вторая вероятность.
— Я же всё-таки демонолог, и в нечисти разбираюсь, — сообщила она, — Так что, давай уже, убивай ту Соню, что лежит внизу, сломай наручники и побежали уже отсюда.
— В таком случае я могу рассчитывать на ответную услугу? — холодно спросил Сикора, подходя к пленнице.
— Где-то я это уже слышала, — сказала Соня, недобро прищуриваясь, — Как-то об этом же меня спрашивал один дьявол, которого я призвала, с тех пор я бессмертна.
— Это, конечно, очень мило, но у меня несколько иное предложение, нежели бессмертие. Да и твою жизнь она вряд ли кардинально изменит, — Тадеуш склонил голову набок.
— Я второй раз на этот развод не куплюсь, говори сразу, что тебе нужно, — затребовала она так, будто... не могла обмануть его.
— Я хочу заставить его подчиниться, — Тадеуш постучал себя по виску, — Ты не представляешь, как он мне испоганил жизнь, а скольким прервал, так что изгнание или уничтожение для этого выродка будет слишком... легкой участью, — в голосе обычно достаточно спокойного Сикоры почувствовалась застарелая злоба.
— Для этого тебе придётся пожертвовать частью своей личности, — ответила Соня.
— Переживу, — в глазах поляка блестел металл, — Итак, твой ответ?
— Контракт заключён! — ответила девочка, — А теперь освободи ты меня уже, а то я себя чувствую, как джинн в бутылке!
— Вот и договорились, — ответил Тадеуш, после чего стал изучать цепь. С замком ему не справиться, а вот подобрать в цепи слабое звено...
— Что ты там возишься? — раздражённо спросила Соня.
— Выдвинься вперед, — скомандовал Тадеуш, подставляя под слабое звено металлический прут. Теперь обернуть руку в платок и потянуть за цепь, концентрируя усилие на пруте.
— Почему ты просто не разорвёшь её?
Новый рывок.
— Я что, похож на человека, который гнет подковы и сворачивает сковородки в трубочку? Приходится работать головой!
Звено немного разошлось. Можно было попробовать просто вытащить из него второе и таким образом разомкнуть цепь.
— Ты же двоедушник, — удивилась Соня, — Что, до сих пор не научился воровать у него силу? Он, например, научился.
— Я вообще только вчера понял, чем по сути являюсь, — проворчал Сикора, пытаясь вынуть звено, — А потом меня снова вырубило. Ну и как мне ее 'скоммуниздить'?
— Эй, я дьявол, а не двоедушник, откуда мне знать? — девушка всплеснула руками, и цепь соскочила.
Забавно, но слово 'дьявол' она употребляла, как нечто само собой разумеющееся.
— Да не дергайся ты! — одернул ее Тадеуш и повторил попытку.
— Я не дёргаюсь, — капризно ответила Соня и, что характерно, попыталась при этом развести руки в стороны. Непроизвольно. Просто из-за привычки жестикулировать.
— Рррр! — рыкнул Сикора, невольно сконцентрировав свое раздражение на девушку на ни в чем не повинном звене и своих руках, и резко дернул цепь, пытаясь разорвать звено. Разорвать не вышло, однако щель расширилась достаточно, чтобы звенья можно было без труда разъединить.
— Готово.
— Ну, наконец-то, — резюмировала Соня, резко вскакивая со стула, — А теперь, убей её, — скомандовала она, тыкая пальцем в свою близняшку, изучавшую что-то на потолке. За всё это время вторая блондинка даже не сменила позы, только моргать не забывала.
— Пани, а вот этого в окончательном варианте контракта не было, — парировал Сикора, особо отметив словосочетание 'окончательный вариант', — А по своей воле я убийцей становиться не собираюсь.
— Агрх! — девушка гневно топнула ногой, — Хорошо, дай мне тогда свой нож.
— Думаю, это тебе подойдет лучше, — сказал он, указывая на лежавший поблизости лом и подходя к бессознательной жертве, — И все равно я не понимаю, что тебе такого в ее смерти? Да, шок, конечно, будет. Но, если мы ее отнесем в медчасть, думаю, ее быстро приведут в чувство.
Соня взяла в руки лом.
— Ты совсем тупой или прикидываешься? — спросила она, взвесив в руке оружие, а затем, закинув его за голову, со всей дури опустила на череп лежащей на полу девушки. Её лицо, одежда и волосы обильно покрылись кровавыми пятнами.
— Или мне вызвать демона, который сломает тебя, как это сделала твоя вторая душа с ней?
Она снова закинула оружие за голову и опустила его на грудь уже мёртвой девушки, проламывая грудную клетку. Сикора ощутил, как что-то тёплое прыснуло ему на щёку.
— Она уже никогда не будет Соней Старки, той, какой должна была быть!
Лом снова взлетел вверх.
— Твоюжналевоблин... — ругнулся поляк, отходя от трупа, и достал платок, чтобы вытереть щеку, а затем осмотрел себя, — И как ты это преподавателям объяснишь?
— Это уж как ты объяснишь! — бросила она небрежную реплику в сторону Тадеуша, прежде чем опустить лом на живот, — Это ведь твоих рук дело.
С этими словами она снова занесла оружие.
— Что, освободилась и уже намылилась разорвать контракт? Так-то вы, дьяволы, относитесь к своему слову...
Поляк достал телефон и, прежде чем Соня успела что-либо ответить, щелкнул вспышкой, запечатлев картину 'самоубийства' Сони.
— Я отношусь к своему контракту так же, как и ты, — сообщила она, опуская тяжёлый лом в район таза, фактически разделяя свою копию на две части, — Я тебе должна только помочь подчинить вторую душу. И от этого ты не отвертишься!
— А еще у нас с тобой личный счет к одному и тому же лицу... точнее, к одной и той же перчатке, — сказал поляк, пряча телефон в кармане, — Так что давай-ка не будем топить друг друга, а вместе выгребем из этого дерьма и покажем этому Белому Робину, где ему самое место. Да так, чтобы он и ко Второму Пришествию оттуда не вырвался. Ну что, напарники, пани Старки?
В этот раз лом опустился на колено мёртвой девушки. Соня остановилась, чтобы отдышаться.
— Знаешь, тот факт, что ты мне не помогаешь, плохо сказывается на нашей командной работе, — тяжело дыша, сказала она, убирая мокрые волосы с лица, — В конце концов, я призвала сюда Гуро.
— Ага, встречал. Метаболизм сродни амфибиям, сильно зависит от влажности помещения, судя по всему, это необходимо для дыхания, но в отличие от них, кровь насыщена эритроцитами. Мечет икру в жертву, формируя колонию мальков. Смею предположить, что момент созревания колонии смертелен для носителя.
Сикора пожал плечами.
— Да и вообще, а если бы я начал помогать, а ты бы оказалась подручной Робина, как моя копия? Так что вполне естественно, что мне потребовалось время, чтобы разобраться в ситуации. Итак, как будем избавляться от этого? — Тадеуш указал на безжизненный труп.
— Никак, — ответила она и снова занесла лом. Новый удар пришёлся уже по второму бедру.
— В любом случае, у нас с тобой контракт, так что, тут тебе уже не сбежать. А эти куски мяса задержат пока Гуро и подготовят сюрприз Робину. Фу-у-ух...
Она тяжело опустила оружие.
— Спасибо, блин, ты настоящий джентльмен.
— Не стоит благодарности, пани, — ответил Сикора, глядя на результат трудов Сони, — сказала бы раньше, что это для Гуро, я бы, возможно, помог... Как ты считаешь, где мы?
— Там, откуда надо валить, — коротко и ясно выразилась девочка, после чего ткнула пальцем в железяку, — Возьми лом.
— Выбрось его. Я им буду слишком медленно махать, чтобы попасть по Гуро, а тело Робина им, судя по всему, не пробьешь. А для моей копии...
Для своей копии у Тадеуша был только нож, зато какой! Семнадцатисантиметровое лезвие, углеродистая сталь, небольшая гарда, пила с обратной стороны. Джейк явно знал толк в этом.
— Тогда что встали? Иди тогда вперёд, — скомандовала Соня, ткнув пальцем в сторону двери.
За дверью были технические коридоры. Тёмные, хреново освещённые, с трубами и проводами, тянущимися вдоль стен. Это были явно не жилые помещения и даже не лаборатории.
— Ясно, — только и ответил Сикора, пряча нож, — Украсть силу, говоришь? Ну-ка, попробуем...
Тадеуш задышал медленно и глубоко. Вспомнив 'отголосок' в схватке с Робином, он мысленно представил себе свою вторую душу в виде спящего волка. Пока светит солнце, он не проснется, даже если из пушки стрелять. Мысленно Сикора подошел к хищнику и наклонился к нему. Он протянул к нему руки... Увы, это осталось лишь в воображении. Ничего не изменилось.
— И как ты хотел сделать это без ритуала? — фыркнула девушка, — Глупый двоедушник.
Небольшая пауза и...
— Ты собираешься идти или нет?
— Отлично. То есть без рисования на стенах и полу мы не обойдемся, — недовольно проворчал Сикора, — Идем.
Они остановились на развилке, где ничто не показывало, в какую сторону идти дальше. И одновременно с этим... Тадеуш почувствовал мерзкий запах. Знакомый запах: он уже не так давно чувствовал его.
Гуро.
— Они где-то здесь? Есть идеи по направлению? — спросил он Соню.
— Куда угодно! Здесь сейчас будет Гуро! — топнув ножкой, закричала она.
Но ничто не подсказывало Тадеушу, куда идти. Кап. Плюх. Швырк. Служебные помещения, звуки воды. Звуки механизмов. Бум! Стук! Шварк!
— А, блин. Авось пронесет! — решился-таки Сикора, подхватив Соню на руки и рванув в левый коридор. — Ты его чуешь, что ли?
— А ты что, не чуешь?! — парировала она. Буквально через пять метров коридор разделился... на левый и на лестницу вверх.
'Вверх!' — мигом понял двоедушник.
— Если и чую, то сам этого не понимаю, — сказал он, влетая наверх по лестнице по принципу 'чем выше, тем лучше'...
— А что, вонища ни о чём не говорит?! — спросила девушка. Один лестничный пролёт. Другой. Третий. Уже три этажа, а лестница не думала заканчиваться.
— Что ты вообще о нем знаешь? — сменил тему Тадеуш, — И зачем призвала?
Как ни странно, у него будто открылось второе дыхание. Ничто не мешало бежать и разговаривать одновременно.
— Вроде как, вампир из Ёми... синтоистского ада, — ответила она, — А призвала я его здесь... чтобы сбежать. Откуда ж я знала, что ты — двоедушник?
— А что, эти два момента как-то связаны? — не понял логики Сони Тадеуш, — И вообще, я, конечно, читал о двоедушниках, но не углублялся особо в тему.
Сикора хмуро глянул наверх:
— Мафусаилов бред, эта лестница вообще думает заканчиваться? — выругался поляк.
— Откуда я знаю?! — спросила его девушка, когда они пробежали мимо огромного вентилятора с медленно вращающимися лопастями, — Это уже восьмой этаж. В школе нет столько этажей!
— Может, 'Хронос' начал уже и пространство выворачивать? — предположил Тадеуш, — Блин, чувствую себя, как на бета-тесте Disciples 3.
— Отставить панику! — выкрикнула Соня, — Я вижу конец лестницы!
— Знаешь, у меня такое чувство, что нас где-то надули... — нахмурился парень и, подойдя к двери, внимательно прислушался к тому, что происходит за ней.
— Кстати, ты ведь не планировала участвовать сегодня в конкурсе? — вдруг спросил он.
— Каком конкурсе? — не поняла девушка.
— Да этом... — Сикора махнул рукой, — На короля и королеву школы. Как я понял из описания, конкурс идет до глубокой ночи, так что... — Тадеуш сложил пальцы пистолетом и 'выстрелил' себе в висок, — Я в пролете. Ну и пес с ним, — резюмировал поляк, открывая дверь чуть-чуть и заглядывая в щель.
'Ага, мы такие прям неприметные...' — подумал он.
