Плеть богини

Противник, однако, в атаку отнюдь не рвался. Догнав нас, Великая армия разбила собственный лагерь в нескольких лигах от нашего, вниз по течению реки. После чего простояла целых два дня, не трогаясь с места. Боевые действия с обеих сторон ограничивались рассылкой по окрестностям небольших легкоконных отрядов да вялыми попытками северян прощупать нашу оборону в районе озер. Убедившись, что оборона там в полном порядке, герр Вигбольд встал перед нелегким выбором: попытаться проломить позиции наёмников фронтальным ударом вдоль реки либо постараться осуществить широкий охват правого фланга Серой армии, двинув значительные силы в обход Ринийских прудов.

Оба варианта, как водится, имели свои плюсы и минусы. Лобовой удар сводил риски к минимуму, позволяя держать все силы в кулаке. Но и особых шансов на успех также не сулил. Относительная стесненность пространства не давала в полной мере реализовать существенное численное превосходство северян, особенно заметное в кавалерии. К тому же, даже в случае удачи, такой план приводил лишь к оттеснению наёмников дальше к югу — до следующей удобной позиции.

Охват, напротив, манил сияющими перспективами. Успешное обходное движение не только способствовало реализации полуторного перевеса Великой армии в численности, но и приводило к окружению наших основных сил, что, в свою очередь, сулило быстрый и эффектный финал кампании. Оборотной стороной этих преимуществ был возрастающий риск, поскольку столь масштабный марш-маневр неизбежно приводил к растягиванию боевых порядков северян. А это не только затрудняло и без того архисложную задачу управления в бою столь колоссальной военной машиной, но и таило в себе угрозу поражения по частям.

Неудивительно, что Виги понадобилось аж двое суток, чтобы как следует взвесить все "за" и "против". Но тянуть до бесконечности, отдавая инициативу в руки противника — тоже не лучшее решение. Особенно, когда у тебя аж 31000 пехоты и 13000 конницы против 24000 и 6000 соответственно. Как говорится, если сомневаешься — атакуй. И к вечеру второго дня "стояния на безымянном ручье" ле Бьёрг всё же решился.

Глава XCVI

Началось всё с аккуратного нажима на передовые посты наёмников, охранявшие подходы к дамбам. Причем атаковавшие отряды были не слишком велики — как раз такой численности, чтобы гарантированно смять оборону наших tete de pont* и ни солдатом больше. Для прорыва через дамбы выделенных Вигбольдом сил явно не хватало. Собственно, они и не пытались. Как только части прикрытия Серой армии почти без боя откатились на главную линию обороны за водным рубежом, противник тут же остановился, занявшись расчисткой наших заграждений и установкой собственных. Межозерные дефиле и дамбы, таким образом, превратились в ничейную зону, с обеих сторон простреливаемую арбалетчиками.

Смысл такого маневра был кристально ясен. Пока дамбы оставались под нашим контролем, мы всегда могли их открыть, мигом превратив полусухой ручей в бурный поток. То есть имели возможность на время обезопасить себя от любых вражеских атак с этой стороны. Теперь же, когда дамбы оказались на нейтральной полосе, такая возможность исчезла.

Само по себе, однако, такое поведение северян еще ничего не значило. Поскольку лишить нас столь важного козыря им следовало в любом случае, какой бы способ наступления они не избрали. Такие, по выражению Бенно, "предварительные ласки" просто сигнализировали о том, что Виги таки решился на что-то конкретное и "скоро начнется". Зато вывод крупных сил из лагеря, начавшийся ещё до полуночи, был уже вполне конкретным шагом.

Обход Ринийских озер требовал немало времени, а многотысячная армия наёмников — не тот противник, которого можно надеяться опрокинуть одним ударом. Летний день длинен, но даже его может не хватить на всё, если начать обходной марш-манёвр только с рассветом. С другой стороны, ночь достаточно светла — на небе ни облачка, большая луна только начала убывать и заливает землю серебристым сиянием, кроваво-красное Илагоново Око** вносит в это освещение мрачноватые багровые нотки. Темновато, чтобы сражаться, но вполне достаточно для марша по относительно ровной и неплохо разведанной местности. Так что попытка развернуть силы затемно, чтобы с рассветом атаковать наш правый фланг — вполне логичный и, как следствие, ожидаемый ход, который, в отличие от захвата предмостных плацдармов, абсолютно недвусмысленно указывал на замысел герра Вигбольда. Теперь дело было за нами.

Впрочем, наёмники не слишком торопились с ответом. Главный лагерь Серой армии мирно спал, за исключением усиленных караулов и передовых пикетов. Стороннему наблюдателю такое поведение могло бы показаться излишне беспечным, но на деле всё упиралось в необходимость дождаться, когда начатый северянами охватывающий маневр достигнет нужной стадии и силы противника окажутся в достаточной мере рассредоточены. План Хассо был весьма рискован, помимо прочего, еще и потому, что требовал идеально точного расчета времени для выбора оптимального момента перехода к активным действиям. Пока же этот момент не наступил, войска могли спокойно спать, переваривая плотный ужин с двойной порцией мяса и греясь у тлеющих бивачных костров. Когда придет пора, наши солдаты пойдут в бой сытыми и отдохнувшими, а их противниками будут измотанные ночным маршем, не выспавшиеся и в лучшем случае наспех перекусившие, причем перед самым сражением, бойцы. Вроде бы мелочь, но кто знает, как сильно это, в конечном счете, скажется на стойкости и боевом духе тех и других...

Вопрос о стойкости был отнюдь не праздным. Фактически от ответа на него и зависел исход всей битвы. Замысел ле Трайда, максимально упрощая, сводился к нехитрому принципу: совершающий обход неизбежно растягивает свои порядки, что позволяет обороняющимся создать локальный перевес в силах и попытаться прорвать вражескую линию в наиболее тонком месте. Главное, сделать это достаточно быстро, пока заходящая с тыла группировка противника не сломила сопротивление сдерживающих её движение заслонов. Звучит достаточно банально, но на деле всё куда сложнее.

Основная трудность заключается в том, что у северян просто-напросто больше войск. Даже если они пошлют в обход примерно половину своей армады, оставшаяся часть окажется практически равной той группировке, которую мы сможем собрать для контрудара. То есть сможет противостоять нашим атакам достаточно долго, чтобы дождаться того светлого момента, когда нам в тыл ударит другая половина Великой армии.

Вторая трудность стала видна с рассветом, когда удалось рассмотреть флаги и значки над колоннами Лиги, выходившими из лагеря и неспешно строившимися на поле за безымянным ручьем. Если верить штандартам, для обороны ключевого дефиле между Ринийскими озерами и берегом Бозеса ле Бьёрг оставил свои лучшие части — валланские пехотные полки и большую часть шеволежеров — элиту Великой армии. Не то чтобы мы не предполагали такого варианта, но всё же оставалась некоторая надежда на то, что хотя бы некоторые ударные части будут выделены в состав обходящей колонны. Увы, Виги, будучи по натуре достаточно осторожным человеком, предпочел подстраховаться и, принимая относительно рискованный план сражения на окружение, всё же придержал в резерве наиболее надёжные и верные войска. Так что теперь нам предстояло помериться силами с его собственными соотечественниками — теми самыми, что еще два года назад, в самом начале этой войны, прославились своей невиданной стойкостью и непревзойденным умением держать удар. Неприятная перспектива, что и говорить. Хотя это уже неважно — отступать всё равно никто не собирается.

Хассо, выслушав последний доклад, лишь мрачно усмехнулся, после чего резко взмахнул рукой, давая знак стоящим наготове сигнальщикам.

"И мановением руки, он посылал на смерть полки". Так, наверное, об этом моменте напишут будущие летописцы. Если, конечно, мы сегодня победим. В противном случае все пафосные фразы достанутся проклятому валланцу. Хотя не будем о грустном. Пока что всё идет как надо, а дальше — посмотрим. И это не фигура речи. Согласно диспозиции мне надлежит быть наблюдателем от главнокомандующего при ударной колонне — этакий представитель ставки с особыми полномочиями. Так что, дождавшись, когда штабной горнист закончит дудеть, а его собратья по ремеслу — дублировать сигнал, я молча отсалютовал расположившемуся на небольшом бугорке маршалу, взгромоздился на свою верную кобылку и, свистнув эскорту, отправился вслед за двинувшимися вперед колоннами.

Слава Эйбрен, я нынче уже не в тех чинах, чтобы рубиться в первом ряду баталии, как в старые добрые времена, но всё же, всё же... Без всякой видимой причины вдруг зачесался шрам на боку — прощальный "подарок" покойного сира Лориана. Неглубокая рана заросла на диво быстро и чисто, оставив лишь тонкий белый рубец, как деликатное напоминание о том, что удача штука переменчивая, а сам я — ни разу не бессмертный. Забывать об этом и вправду не стоит, но вот именно сейчас оно как-то совсем не ко времени, если честно. Да и почесаться через кирасу — та ещё задачка... К счастью, мы довольно быстро догоняем хвост марширующей колонны "мертвецов" и посторонние мысли тут же выветриваются из башки, уступая место куда более насущным проблемам.

Я ведь уже говорил, что наш план сражения довольно рискованный, если не сказать авантюрный? Так вот, глядя на огромные колонны серой пехоты, головы которых теряются в туманной дымке, висящей над руслом ручья, такого в жизни не подумаешь. Один лишь вид этих закованных в сталь и ощетинившихся остриями пик людских масс навевает несокрушимую уверенность в благополучном исходе любого столкновения. Четкость и мерность движений внушают почти благоговейный восторг, создавая иллюзию непобедимости. Столь гигантская и идеально отлаженная махина не может проиграть! Она сомнет и растопчет любого, кто встанет у неё на пути, потому что по-другому просто не может быть!

Такие же или весьма похожие мысли наверняка шевелились в мозгах валланцев, когда наши исполинские штурмовые колонны, словно чудовищные дикобразы, вынырнули из туманной завесы и двинулись на их боевые порядки. Враг всегда кажется сильнее и многочисленнее, даже если ты точно знаешь, что это не так. А когда видишь бесконечные ряды безликих, одинаково-серых фигур, неумолимо наступающих на тебя из предрассветной мглы, словно ночные кошмары, внезапно обрётшие плоть... В такие моменты чувство собственного бессилия и страха должно возрастать многократно. По крайней мере, мне очень хотелось так думать.

Когда ле Трайд впервые высказал на военном совете общий план предстоящего сражения, сразу несколько старших командиров тут же указали на очевидную слабость замысла. Относительная узость доступного для наступления участка на берегу Бозеса позволит противнику создать там плотную и глубоко эшелонированную оборону, даже уступая нашей группировке в численности. А ведь план требовал добиться успеха быстро и по возможности малой кровью, чтобы успеть парировать обходное движение левого крыла северян... Уповать только на прекрасные боевые качества наёмных полков было бы слишком самонадеянно. Тем более что, положа руку на сердце, далеко не все наши части действительно превосходили регуляров Лиги. Вот тут-то и влез Бенно со своим предложением.

Идея возникла в беспокойной голове моего лучшего товарища позапрошлой зимой, которую "мертвецы" провели в только что захваченном Леймаргене. Тогда полк впервые длительное время квартировал в одном месте, что естественным образом толкало пытливый ум ле Кройфа к различным экспериментам в области тактической подготовки своего любимого детища. Помимо прочего, для улучшения взаимодействия различных подразделений в порядке эксперимента отрабатывалось движение трёх баталий единой фалангой — плечом к плечу, либо колонной — в затылок друг другу. По итогам учений опыт был признан удачным, хотя дальнейшего развития и не получил. До поры до времени.

О зимних экспериментах вспомнили спустя полгода, когда в эпическом сражении у Фоллингдейла войска Лиги помножили на ноль имперскую армию ле Дейна. Пытаясь вырваться из намечавшегося окружения, один из коронных полков империи выстроил все 3 свои баталии одной огромной штурмовой колонной и пошел напролом. Его с немалым трудом остановили, атаковав с обоих флангов, а затем добили повторяющимися атаками пехоты и конницы со всех четырех сторон. Общий итог сражения, ставшего самым жестоким разгромом за всю историю империи Рейнар, затмил этот достаточно незначительный эпизод, но кое-кто всё же обратил внимание на то, что изолированный и окруженный со всех сторон полк регуляров продержался на удивление долго против явно превосходящих сил неприятеля.

Дальше — больше. Из опроса пленных и перебежчиков, благо ни в тех, ни в других недостатка не было, выяснилось, что имперцы еще в предвоенное время экспериментировали с большими баталиями и даже отрабатывали такие построения на учениях. Чему явно способствовали наличие огромного по численности, в сравнении с любой из армий северных королевств, контингента панцирной пехоты и зацикленность тогдашних руководителей на дисциплине и строевой подготовке. Считалось, что крупные боевые формации будут обладать большей ударной мощью и устойчивостью к вражеским атакам. Оборотной стороной были меньшая маневренность на поле боя, худшая управляемость, большая чувствительность к рельефу и повышенные требования к подготовке командного и рядового состава. Когда дошло до дела, то выяснилось, что бои, как правило, происходят на довольно-таки пересеченной местности, а не на тренировочном плацу. К тому же большое количество стандартных баталий позволяет куда более гибко реагировать на изменения обстановки и неизбежные в любой битве случайности. Потому-то нововведение, казавшееся довоенным теоретикам весьма перспективным, с началом активных действий так и не нашло широкого применения. Большинство командиров Лиги вообще склонно было считать столь масштабную задумку простой блажью выживших из ума от длительного безделья паркетных генералов.

Однако ле Кройф, привыкший класть с прибором на любые авторитеты, такого скептицизма не разделял. Отлично понимая слабости нового строя, Бенно всё же считал, что в определенных условиях он может быть весьма полезен и востребован. Потому во время зимовки в Эборсесе "мертвецы", разросшиеся к тому времени до двух полков, продолжили отработку тактики "больших баталий". Ле Трайд этому никак не препятствовал, но и распространить данный опыт на остальные части Серой армии не спешил. К тому были свои причины, главной из которых служило отсутствие у большинства наёмных отрядов должной строевой подготовки, позволявшей держать единый строй в составе столь огромного каре. В отличие от "мертвецов", большинство наёмных отрядов представляли собой всего лишь баталии или даже роты, но никак не полки и просто не имели возможности отрабатывать взаимодействие на таком высоком уровне. Хассо прилагал массу усилий, чтобы преодолеть эту раздробленность, но довести дело до конца в столь короткие сроки всё же не успел.