Имперский цикл

— Потому что для неё нет стройматериала, — отрезала Рейсте.

— Моя эфенселе права. — Итриулан прикрыла глаза третьим веком — как бы окончательный приговор. — Из развалин борделя не выстроишь крейсер, Мэй-сан, вы не можете этого не понимать. Можно построить дом. Общий дом. Народы галактики в данный момент в таком состоянии, которое позволяет совместно жить дальше только в рамках империи. А вместе жить нам придётся, иначе орда Агерран сожрёт нас — боюсь, в прямом смысле. Не думайте, что меня это радует, Мэй. Суверенное государство иланэ — совсем неплохая идея. Вкусная.

Там у тебя был бы шанс на высшую власть, поняла Мэй. Эорэйстаа Итриулан, великая военачальница нынешнего поколения. И ты от этого отказываешься? Самопожертвование? Предательство.

— Но ведь империя не работает с не-иланэ как система? Вы это сами признали.

— Работает, — возразила Итриулан. — Гуманоиды постоянно создают планетарные империи, и у них получается. Многие из таких проектов живут достаточно долго. Чуть не сорвалось на этот раз — но империя спасена. Конечно, трудности есть и будут — всякая гуманоидная империя несёт в себе зерно собственной смерти. Эйстаа иланэ всегда была заинтересована в процветании города потому, что город обеспечивал защиту её потомству, которое было отнюдь не спрятано во дворце, а уходило в воды и выходило на берег вместе с потомством других горожанок, так же боролось потом за знания и положение в обществе. Может быть, если бы дети гуманоидных элит тоже росли среди простого народа... Но ваши самцы никогда этого не допустят.

— Если мы говорим о факторе гуманоидных самцов, Рив Гэллар была женщиной. Вы были вынуждены против неё восстать. Ариан Торн — мужчина, и вполне типичный для патриархата. Что заставляет вас думать, что его власть будет лучше?

— Общение с ним, главным образом, — Итриулан засмеялась, негромко и радостно, как будто говорила о чём-то запретном, но очень хорошем. — В истории фактор личности очень важен, кому это знать, как не нам, иланэ. Деструктивное безумие императрицы Гэллар было тесно связано с её личностью и с верой, которую она исповедовала.

— Торн исповедует ту же веру, — сообщила Мэй. — Он мирской аколит Прямого Пути, вдовец императрицы, их Великого магистра. Тьма до сих пор не съела его рассудок, но у него впереди ещё много лет, чтобы свихнуться. Много лет на троне.

— Не съела, да. И не съест. У адмирала Торна нет духовных способностей, позволяющих общаться с тем, что вы зовёте Тьмой, впустить это в себя и впасть в безумие. Нет у него и желания убивать и крушить всё живое, не подчинённое его воле. Императрица Гэллар начала с истребления адептов конкурирующего ордена и дальше продолжала в том же духе, уничтожая своих же подданных, больше и больше, пока не убили уже её. Дивавьядха начал с того, что отменил в своём флоте вредные расовые законы и преследования за веру. Он собирается позволить вашему брату восстановить Орден Храма и даже поможет ему его финансировать. Разве вы не рады, Мэй?

— Дива...?

Она поняла, в чём дело, но уже проговорилась.

— Это его имя, Мэй-сан, — сказала Итриулан. — Дивавьядха Чайастайин Авьягра д`Упакшатри Нари-па да-Раштра. Настоящее имя адмирала Торна, он мне его сказал, когда спрашивал, чем возмущены иланэ и что он, будущий император, для нас может сделать. Как правильный муж, вопрошающий, чего хочет его госпожа. Таким он был для императрицы, таков он и для империи. Не счёл ведь автоматически, что его интересы и идеалы равняются нашим. — Иланка улыбнулась ещё шире. — Длинное экзотичное имя, правда? Сразу и не запомнишь.

— Красивое имя, — холодно ответила Мэй. — И человек он красивый. Вы с ним говорили по ансиблю, верно? Не лично. Когда государь-император вам что-нибудь обещает, это прекрасно, Итриулан. Например, полную безопасность на его корабле, если вы не станете вредить или бежать. Когда он воспользуется полученной властью, чтобы разложить вас на кресле и всласть оттрахать, будет поздно обсуждать с ним условия и продолжительность акта. Поблажки надо выторговать заранее.

В повисшей тишине Мэй увидела, как Цао Ян поднял голову и смотрел на неё — удивлённо, так удивлённо. И с узнаванием. Тьма, о Тьма побери. Она не хотела это рассказывать. Внимательные иланки видели в её позе душевную боль, она это знала — воспоминание о физической боли, режущей грудь и живот, об удушье, которым сменилось острое удовольствие от тела адмирала Торна, от его ненавистных, желанных объятий. Аллергическая реакция на экзота. У тебя, Ян, так бывало?

Рейсте сняла руку с плеча мальчика. Мэй ожидала, что её ударят, но иланка просто пододвинула к ней тыкву с водой.

— Вы понимаете, Мэй-сан, что я не могу проверить такую информацию, — сказала Итриулан, когда Мэй закончила пить. Она не спешила поставить тыкву обратно, слушала, пряча за ней лицо. — И не могу учесть её как фактор. Ещё и потому, что знаю, где вы провели эту ночь — очевидно, по собственной воле.

Тыква со стуком встала на стол.

— Бывайте, Итриулан. — Мэй поднялась. — Если что, кричите. Может быть, я сумею помочь. Мне никто не помог, но бывает иначе.

— Обязательно крикну, — ответила иланка. — Иначе ведь гуманоиды и не заметят, что что-то не так. Пока мы не закричим от боли и не начнём убивать. Вы вот не замечали. Мы, иланэ, пришли к вам, людям-республиканцам, и предложили помощь. Не вы к нам. Теперь я опять устраняюсь и оставляю сцену вам, красивым и теплокровным, умеющим сопереживать другим. Тем, у кого нет треугольных острых зубов, гребня и чешуи.

Мэй остановилась у двери.

— Кстати о теплокровных. Отпустите мальчика со мной, Итриулан. Пора знать меру.

Рейсте и Цао Ян испуганно застыли. Как один организм, горько отметила Мэй.

— Можешь уйти с ней, если хочешь, — сказала мальчику адмирал. — Ты не обязан жить с иланэ. Ты свободный гражданин, я тебя не держу.

— Я тоже, — глухо сказала Рейсте, глядя в какую-то точку перед собой. Она распрямила пальцы, хотя не убрала руку с плеча Яна. — Хочешь — можешь идти.

— Я не хочу, — быстро проговорил Цао. И уже спокойнее: — Никуда я с ней не пойду.

— Ты человек, — сказала Мэй. — У тебя есть права человека.

— Я иланэ. Я часть нации иланэ, Мэй-сан. Правда. Вы поезжайте спокойно домой, а я здесь живу.

Ян подался назад, прильнул к Рейсте и сжал в ладони один из её когтистых чешуйчатых пальцев. Он принял решение и на Мэй уже не смотрел.

— Концепция нации — преинтересная штука, — сказала Итриулан. — Она плодотворна и для имперцев. Передавайте привет адмиралу Торну, когда опять с ним увидитесь, Мэй. Скажите ему, я скучаю.

...

Тревога Эрне оказалась напрасной — взрыв на стене блока устроили не ксенофобы. Несколько фарги разжились новогодними фейерверками, чтобы отметить ими конец гражданской войны и почтить память Айала. Фейерверки были мерсианские и грохнули, как обещал производитель — с артиллерийской мощью.

Когда флаер снялся с площадки, Мэй проверила качество записи. Замечательно. Включила комм в кармане перед высадкой, и только. Как просто.

Ми Ми Онг и остальной республиканский совет будут совсем не рады всё это услышать.

...

...

— Торн?

— Адмирал Торн для вас, Уэллан.

Он полулежал на подушках в окружении маленьких медицинских дроидов и десятка голографических экранов — пепельно-бледный, и говорил негромко. Как резал. Слова ударили Нив по губам жёсткой волной стыда и обиды. За ними прорезалась злость — пока что маленький огонёк.

— Да, сэр. — Нив Уэллан встала у стены, стараясь быть незаметной. Дворцовый медик-дроид МДр101, старый приятель, приветствовал её церемонным поклоном без слов. На стенах и в углах комнаты сидели боевые дроиды-"пауки", следили за ней зелёными точками электронных глаз. Йелена Сигурдотир, конечно. Здравый стейтмент начинающегося сотрудничества.

Впрочем, модель "пауков" была Нив знакома.

Как и плывущая информация на экранах. Торн мог быть ранен или болен, но он не отдыхал, а работал. Нив впервые увидела, как он это делает — читает поток информации, фильтруя, организовывая и вычленяя паттерны, говорившие ему то, чего больше никто не знал. Это умел и каждый ИИ, однако ИИ совершали смешные ошибки через два раза на третий, делали выводы, которые были машинно логичны, но неверны. Ариан Торн ошибок почти не делал. Ему были опасны только случайности, хаос, невероятная прихоть событий.

Изображения и тексты на экранах сменялись довольно быстро, но не с компьютерной скоростью, и Нив без труда разобрала, над чем работает адмирал. Новости столицы с комментарием ИСБ, новости Галактики с ним же, доклады спецслужб галактического Ядра об увольнениях и назначениях губернаторов, произведенных Торном. Республиканские новости — вот как, ИСБ их всё-таки здесь принимает, а простым людям каналы мятежников отрубили. Документы по пропавшему Девятому флоту, доклады о ротации войск из секторов Ядра и провинций. Нив мстительно ухмыльнулась. Губернаторам-сепаратистам не позавидуешь. Не требовалось быть гением-паттернистом, чтобы понять, что следующим шагом Торна будет фильтрация и "реморализация" провинциальных офицеров, а также снятие и арест как минимум пятерых имперских чиновников, возомнивших себя царьками собственных государств после смерти императрицы. Кого-то даже прислонят к стенке, как Столтенберга.

Нив это очень нравилось.

— Я пришла вам помочь, — сказала она.

— "...вам помочь, сэр", — поправил Ариан Торн. — Спасибо. Отложим это, я занят.

Нив Уэллан вздохнула и села в кресло напротив его постели. Тяжёлый человек. И пациент он будет трудный.

Экраны остановились. Нив подняла взгляд — Торн уставился на неё, не мигая. Глаза у него запали, под ними лежали тени. С их предыдущей, первой и последней встречи он потерял несколько килограмм веса и смотрелся чуть ли не тощим. Но выдержать его взгляд было трудно, словно смотреть в сердитые звёзды.

Он ждал.

— ...Сэр, — выдавила она. — Простите, сэр.

Не удостоив её ответом, он снова переключился на голограммы. Те поплыли, мерцая и бормоча, в прежнем темпе.

Зря ты так, адмирал.

И ты, Йелена. Я ведь знаю этих роботов, знаю всё во дворце. Я здесь выросла. Ты забыла.

Её добрые намерения, проникнутые милосердием госпиталя Кэнион, куда-то пропали. А злой огонёк разгорался, рос. Ещё немного, и он всё поглотит, горячая тьма. Бессмысленно сопротивляться, гнев — это сила. Вот, например — ...

Нив представила себе большой оранжевый, как в мультике, выключатель, подвела от него проводки куда надо и нажала, сделав крошечное движение пальцем. Дроиды-"пауки" погасли и все как один попадали вниз со стен. Рободоктор сложился и тоже грохнулся на ковёр. Адмирал повернулся к Нив, на лице его читалась... лёгкая досада. Толчками воли Уэллан перекрыла двери и тайные входы в стенах и потолке, встала и подошла к Ариану Торну. Глядя прямо в его огневые глаза, достала меч.

— Интересно... — она повела рукой, и его покрывало слетело на пол. — Я вот думаю, адмирал — вам для войны нужны все части тела? Вряд ли. Вы же не Кай и не я, не ведьмак-боевик. Ваше могущество — ваш великий разум. Если я, например, отрежу вам ноги, вы всё ещё сможете командовать флотами и защитите нас от орды Агерран, как всегда мечтали. Ноги вам, впрочем, сделают новые, но, может, это приключение отучит вас ходить ими по людям.

Он был в белой рубашке и серых штанах, без носков. Штаны были испачканы кровью, как и простыня, и его локти, и видимая полоска кожи на животе. Сильный и грозный, теперь он казался беспомощным. Трогательным. Нив это тронуло только в одном смысле: ей захотелось добавить к засохшим пятнам ещё больше крови из его жил. Растерзать! — гудело её презрение, злоба. Ярость и Тьма.

— Опять, Уэллан?.. Я думал, мы это проехали.

— Естественно. Ты ведь себе и представить не можешь, что ты по кому-то пройдёшься, а он это не "проедет". — Она поднесла острие меча к его лбу, прямо над переносицей, меж спадавшими прядями иссиня-чёрных волос. С их встречи у адмирала изрядно прибавилось седины. Нелегка жизнь мудака. — Ты меня обманул. Развёл, как лохушку. Травил моих друзей, как крыс, бросил меня на грёбаном астероиде без корабля и денег. Мы так не договаривались, адмирал, сэр.

В ней поднялось потрясающее желание пронзить клинком его голову, ото лба до затылка. Всего лишь двинуть рукой, нажать пальцем и удлинить острие — так просто. Нужно было что-то сделать, иначе Тьма одолеет, рука сотворит что хочет. За дверями уже стояла охрана и ИСБ, но они не шевелились — поголовно замерли в ужасе.

Нив повела меч вверх и в сторону и срезала прядь его волос. Потом провела острием клинка по груди и животу, взрезая одежду — и зашипела сквозь зубы. На правом плече Ариана Торна красовался бледный рваный шрамик-полумесяц — след от укуса. Ни с чем не спутаешь.

Ещё один удар. Мама, зачем? Зачем _он_? Тебе что, было мало Гэна? От шрама Тьма пустила в него корни, пока ещё очень тонкие паутинки. В плечо, в позвоночник, в сердце. Нив ясно видела их. Пока ещё? Нет, это было давно. Торн лично видел императрицу лет десять назад, двенадцать. Потом уже только по ансиблю. Он до сих пор держится, сукин сын, корни так слабы. Ему это удаётся, ему, но не мне. Убью.

В фантазии Нив Уэллан кипело всё то, чего ей хотелось — хотелось Тьме в ней. У желаний был привкус мамы. Императрицы. Сесть на него, насладиться им как мужчиной, взломать рукой грудь и высосать сердце. Оно будет трепетать под губами и биться, сладкая плоть и кровь. Он будет ещё жив в этот момент. Нив сглотнула.

— Приступим к веселью?

— Можно мне последнее желание? — тихо спросил адмирал и опустил веки, будто смиряясь со своей участью.

Она вдруг запнулась. Горящие звёзды, что так её злили, погасли, бесстрашный огонь его глаз больше не подпитывал в ней пламя гнева. В голове у неё что-то тронулось. Прояснилось.

— Вы подумали о том, как Кай среагирует на ваш поступок, Нив? Как он на вас посмотрит, если вы меня искалечите или убьёте? Что скажут все наши единомышленники, имперцы? Или мы уже не ваши единомышленники? Вы действительно превратились в отребье, банальную уголовницу, служащую только себе и таким паханам, как ваш друг Эль Мамбо? Вы, ученица императрицы. Я в это не верил, поэтому и впустил вас сюда. Я доверился вам.

Его голос был тих, но твёрд и резал безжалостно. Отрезал от чего-то что-то — ярость от воли. Тьму от неё, от Нив.

— Убив меня, вы навсегда утратите Кая. Он никогда не простит вас.

Кай. О, милый Свет. Кай попросил меня прийти сюда помочь, а я — ...

— Никто не простит, — спокойно продолжал Торн. — Вам не останется места в нашей галактике, Нив, вам придётся бежать. Есть только одно место, где вам будут благодарны. — И он открыл глаза. — Орда. Только Орде вы сделаете хорошо.

Нив Уэллан отступила назад и отвела клинок в сторону. Стража. Что теперь делать? За дверями стража. И наверняка Йелена Сигурдотир.

Нет, у меня есть заложник.