"Слава.Возрождение"

Они расселись за столом. Трупы Мудрых лежали у входа как брёвна, накрытые скатертью со стола — она всё равно была залита кровью последней Мудрой. Красное пятно на белой ткани невольно притягивало взгляд и Слава морщился. Ещё более неприятно ему было смотреть на дыру в полу, в которой он едва не остался навсегда. У него болело всё тело — видимо имели место быть мелкие и крупные кровоизлияния, разрывы мышц, внутренних органов. Регенерация не мгновенна, так что ему придётся ещё несколько часов морщиться при каждом движении.

Трупы обыскали, но коммуникаторов больше не было. Теперь было понятно, как они сумели так быстро сообщить о появлении Славы в этом городе — что там тысяча-другая километров для гравикоммуникатора? Это же не световые годы...

Тирас была расстроена и пребывала в каком-то странном состоянии — без мыслей и без решений — её мир рушился. Вернее её представления о мире. Сегодня с утра она знала всё о том, в каком мире живёт — вот мир, вот они, люди, вот Мудрые, которые мудро помогают жить. Вот боги, которые награждают и карают. И тут — такие события! Всё, всё рухнуло — ни Звёздных чертогов, ни мудрых Мудрых — есть какие-то странные миры, существа, называющие себя Мудрыми и подмявшие под себя весь мир. Как жить дальше?

Слава поглядывал на Тирас и немного жалел её — действительно, неприятно, когда вот так, грубо, вытаскивают из своей жизни и грубо запихивают в другую, непонятную и страшную. Все молчали, а когда Слава полез в голову сотницы, чтобы узнать, как она всё-таки прореагировала на происшедшее, вместо мыслей увидел какую-то чёрную пустоту. Она просто впала в ступор.

Слава встал, подошёл к женщине, посмотрел в её широко открытые глаза, смотрящие куда-то в угол, и неожиданно хлопнул ладонью ей по щеке. Она вздрогнула, судорожно вздохнула, и посмотрела в лицо Славы не понимая, что происходит и где она находится. Потом глубоко задышала и закрыла лицо руками. Через несколько секунд, потерев лицо до красноты, она отняла руки и спокойно спросила:

— И что мы будем делать? У нас тут три трупа Мудрых. Никто не поверит, что я не с вами. Сейчас я должна, по закону, напасть на вас и попытаться уничтожить. Вы же убили Мудрых — значит вне закона. Все Мудрые теперь в курсе об этом — с помощью вот этой штуки — она показала на коммуникатор. Итак, что будем делать? Рассказывайте.

— Что делать? — задумчиво переспросил Слава. — Надо идти в капище к грессам. Идти на корабль.

— Я не знаю, что такое корабль, — угрюмо сказала Тирас, — но что-то делать надо.

— Слав, ты думаешь, Мудрая не врала, когда рассказывала нам о корабле, и обо всём, что мы слышали? Зачем она вообще разоткровенничалась?

— А почему бы не пооткровенничать с трупами? Мы всё равно должны были умереть. Она отвлекла наше внимание, изобразила ненависть к своей Верховной Мудрой, то есть, как бы завоевала наше доверие, а потом выждала момент и ударила. Одного не учла — я не человек. Вернее — не человек в её понимании. Она не ожидала, что я выживу в таком положении, и пока ждала, что я загнусь — ты ей снесла башку. А так-то всё было отыграно очень недурно — я вырубаюсь, умираю,она тут же нейтрализует тебя. Тирас не решится напасть на Мудрую, не будет вмешиваться. Всё как по нотам. Но не вышло.

— Ты не человек? — настороженно спросила Тирас, прислушивающаяся к разговору — а кто ты? Демон?

— Нет, не демон, и у меня нет никаких раздвоенных частей тела — ты уже могла в этом убедиться... три раза, — усмехнулся Слава. — Я человек, но не совсем человек. Помнишь, она кричала про мутантов — вот и я тоже мутант. Немного другой, чем они, но мутант. Не о том теперь думать надо. Тирас, ты нам нужна, как проводница. Нам нужно, чтобы кто-то проводил нас в капище грессов. Проводишь?

— А куда я денусь? — помолчав, ответила сотница. — Но я должна сообщить матери о том, что произошло. Дело в том, что это были все наши Мудрые. Больше в городе Мудрых нет. Кстати сказать, мать должна будет предпринять какие-то меры по отношению к убийцам Мудрых — иначе город будет осаждён. На нас натравят все кланы, что имеются на севере или где-то ещё. Клан, допустивший убийство Мудрых, и не наказавший убийц — должен быть уничтожен. Это закон. Она знает, — Тирас указала на кивнувшую головой Леру. — Каждая воительница, изучающая Закон, знает этот параграф. Жизнь Мудрых превыше всего. И вот ещё что — мы ничего не сумеем утаить от окружающих. Многие, уверена, видели, как Мудрые вошли к нам, но не вышли. Пойдут слухи, что Мудрые исчезли в моём доме. Значит — виновата я и мои гости. Ох, что я наделала? Зачем я вас пригласила к себе? — Тирас, закрыв глаза, удручённо покачала головой, потом встряхнулась и уже серьёзным, жёстким голосом сказала: — Поздно причитать. Будем действовать исходя из обстоятельств. Вы можете защитить меня и моего ребёнка? Это ведь по вашей милости я попала в такое дерьмо!

— Я не могу гарантировать полную безопасность, — тоже серьёзно ответил Слава, — но то, что я сделаю всё, чтобы ты осталась жива, и твой мальчик остался жить — гарантирую.

— Мальчик? Откуда ты знаешь, что это мальчик? — настороженно спросила Тирас.

— Я же всё-таки Мудрый, — усмехнулся Слава. — Все женщины, что были со мной эти дни, понесли, и у всех родятся мальчики. И в дальнейшем, они будут, в основном, рожать мальчиков, даже если зачали от кого-то другого. До тех пор, пока количество мужчин в вашем мире не сравняется с количеством женщин. Девочки будут проскакивать иногда, не без этого, но в основном будут рождаться мальчики. Так сделала природа — если имеется дефицит какого-то из полов, имеется перекос в какую-то из сторон — природа автоматически восстанавливает равновесие. Если только её не сдерживать. А я сделал так, чтобы вас ничего не сдерживало. Скоро у вас родятся тридцать, а может и больше — здоровых мальчиков. Больше — потому, что я постарался, чтобы у вас родились двойняшки. А может даже будут тройняшки. Кстати, учтите, теперь вы настолько чувствительны к зачатию, настолько легко можете зачать, что если бросить вам семя на коленку — и то оно доползёт до места назначения! Да шучу, шучу — с коленкой, чего ты так вытаращилась на меня?! Шутка это. Но всё остальное — не шутка. Скоро город заполнится мужчинами.

— Я должна сходить к матери. Сидите тут и не выходите, — вздохнула Тирас, — я должна объяснить ей всё, что тут произошло. Как могу объясню — всё равно я ни хрена не поняла из рассказа этой Мудрой. Не бойтесь — вам ничего не грозит. Будем выкручиваться вместе...

— Приятно, когда дождя нет, правда? — Лера подняла голову вверх, наслаждаясь лучами солнца, впитывая его всей кожей. — Жарко плохо, но и вечный дождь плохо!

— А что вы хотели — тут холоднее, чем на юге, опять же — горы, а за горами холодное море. С моря ветры приносят холод и дожди, — пояснила Тирас. — Вот теперь и будем скитаться, то дождь, то солнце, то куст, то дерево — вот наш дом теперь!

Женщина угрюмо повесила голову и уткнулась взглядом в луку седла. Слава покосился на неё, и ничего не сказала, Лера же подъехала к воительнице, тронула её за руку и сочувственно сказала:

— Бывает и хуже. Не беспокойся — всё будет нормально, уверена. Слава такой человек, что победить его практически невозможно. Всё равно чего-нибудь, да придумает. Ну, изгнанники, да. Твоя мать должна же была придумать что-то, чтобы нас наказать! Теперь Мудрые от вашего Клана отстанут.

— Не отстанут, — так же угрюмо ответила Тирас, — по закону она должна была нас убить. Но только лишь изгнала. Клан осадят. Когда я от неё уходила, мать попрощалась и сказала, что единственно, что жалеет, это о том, что не увидит своих внуков. И отец тоже попрощался. Они знают, что больше меня не увидят.

— Это ещё не факт, -уверенно заявила Лера, — вот найдём корабль, а там посмотрим, кто кого осадил. Нам ещё далеко ехать?

Тирас посмотрела на солнце, оглянулась вокруг, и задумчиво сказала:

— Километров двадцать. Скоро начнутся предгорья, потом леса, тянущиеся километров на пятьсот. Вот эти леса и есть прибежище грессов. Интересно, скажите такую вещь — а как же память о том, что грессы раньше жили на юге, что их изгнали в леса? Зачем вообще они тут существуют? Почему нападают на людей? Неужто Мудрые натравливают? Как я поняла — это типа их животных, или подчинённых, что ли?

— Ну что сказать, — задумался Слава, покачиваясь в седле, и поглядывая по сторонам, — скорее всего, это что-то вроде сторожевых животных. Вернее, не животных, а существ — нельзя их называть животными. Они же мыслят, имеют какую-то религию, рожают и пользуются приборами и инструментами. Возможно, что они были выведены для обслуживания корабля. А может — именно для его охраны. У них своя цель — не допустить чужих до их капища, которым является корабль. Вы же сюда не лезете, о капище и не помышляете? Так, вяленько воюете время от времени — то они вас пощиплют, то вы их. Ну вот — цель и достигнута. Вы к ним не лезете. Что касается жизни на юге — да кто знает — может они и жили когда-то на юге. Откочевали, и там и схватились с людьми. Потом остались только те, что на севере. А может и не было никогда грессов на юге — распустили легенду, чтобы не было подозрений, будто бы это искусственные создания и управляются Мудрыми. Никто их на юге не видел, кроме бабушки вашей бабушки, которая рассказывала, что когда-то, якобы её бабушка видела этих грессов на юге. Достаточно внедрить эту ложную память, и всё. А так — грессы для Мудрых то же самое, как для нас керкары — только керкары это природная раса разумных насекомых, а грессы искусственно созданные. Вот и всё. Просто.

— Просто? — усмехнулась сотница. — Это для вас всё просто! А для меня — такое впечатление, как будто я слушаю сказку какую-то. Тихо все! Остановились! Что-то неладно. За нами следят. Похоже что грессы рядом — птицы разорались и насекомые затихли. Кто-то их вспугнул...

— Сейчас проверим, — кивнул головой Сава и связался с командиром группы керкаров, бегущих по бокам: 'Проверь впереди и по сторонам. За нами кто-то наблюдает! Не нападай!'

Керкар немедленно откликнулся и на некоторое время замолчал. Потом возник в мозгу Славы: 'Впереди, за деревьями. Пятьдесят особей. Вооружение — луки, мечи. Какие будут распоряжения?'

Слава подумал, потом ответил: 'Я еду к ним. Незаметно сопровождайте. Без команды не атаковать.'

— Лера, Тирас — оставайтесь на месте. Впереди отряд грессов, численностью пятьдесят особей. Я с керкарами поеду им навстречу, попробую договориться. Лера, лучемёт наготове.

Женщины молча кивнули головой, а Лера взяла наизготовку армейский лучемёт. Слава отвязал вьючную лошадь и передал повод сотнице:

— Держи. Без команды не встревайте. Лера, если увидишь, что нападают на вас — тогда стреляй. Я поехал.

Он тронул бока лошади пятками, она послушно пошла вперёд. Слава просто физически чувствовал, как в его фигуру впились глаза множества существ, не видимых ему за деревьями.

Он ещё успел подумать о том, как ловко эти твари прячутся за не очень-то густым лесом, когда увидел псионическим зрением, как две стрелы мелькают в воздухе и втыкаются ему в грудь. Он рванул лошадь вперёд, и выпущенные стрелы воткнулись в землю где-то в стороне. Свистнули ещё стрелы, ещё, потом ещё... и внезапно выстрелы прекратились. Лес как будто ожил, выпуская из своего нутра целую толпу существ, не похожих ни на что из того, что Слава видел раньше. Это была какая-то помесь гигантских ящеров и людей — из длинного, чешуйчатого тела торчал абсолютно человеческий торс, с развитыми плечами, мощными руками. Их лица походили на человеческие, но глаза обладали вертикальными зрачками, как у рептилий. Ещё почему-то бросилось в глаза — их гениталии, устроившиеся между передних лап и выглядевшие почти по человечески — что у мужских, что у женских особей. Выглядело это довольно неприятно, но видимо функционально никак не мешало грессам размножаться. Все особи были взрослыми, крупными — размером с небольшую лошадь. У женских особей имелась тоже человеческая — грудь, разного размера. Если не смотреть вниз, от пояса — ну люди и люди, а ниже — когтистые чешуйчатые лапы, бочкообразное круглое тело, заканчивающееся небольшим хвостом.

Этот сплав человека и ящера выглядел отвратительно, гротескно и очень, очень опасно — тем более что они все были вооружены до зубов — начиная с луков, заканчивая топорами, мечами, и копьями. У Славы в голове мелькнула мысль о том, что если бы грессы захотели — ни черта бы ни одного человека на этой планете не осталось — глядя на них, понимаешь, что это настоящие боевые машины, существа, созданные для боя изуверскими опытами модификаторов.

Грессы подошли к Славе, вцепляясь своими когтистыми лапами в мягкую, усыпанную листьями землю, и замерли, разглядывая его фигуру. Он не был похож на местных жительниц, похоже, что они никогда ранее не видели мужчин, тем более что Слава сбросил куртку и ехал по пояс голым. Он тоже их рассматривал, прикидывая — кто из них главный, с кем говорить. Это определилось довольно быстро — крупный самец впереди, гортанным голосом крикнул на языке воительниц:

— Кто ты? Что надо на землях грессов? Ты хочешь умереть?

Это прозвучало довольно пафосно, и Слава улыбнулся — осталось только сказать 'Хау! Белый человек!' Ну чем не встреча с индейцами?

Его улыбка вызвала странный эффект — грессы как будто напряглись, а Слава насторожился — может они приняли его улыбку за оскал? Типа — демонстрация силы, и вызов? Кто знает, что намешано в голове этих искусственных существ. Его посетила одна мысль, и он принял решение:

— Я Слава, Мудрый. Мне нужно посетить капище.

Грессы как будто вздрогнули, загомонили — Слава разбирал слова: 'Он говорит на нашем языке! Говорит — Мудрый! Что нам делать? Мы не можем отказать Мудрым! Он хочет в капище!'

Слава обратился к ним на языке зелёных. Алусийский язык оказался для грессов родным.

Один из грессов — тот, что обращался к нему ранее, отделился от группы и подошёл к Славе:

— Ты должен пройти с нами. Мы доставим тебя к капищу. И Мудрые решат — действительно ты Мудрый, или нет. Мы ещё не встречали таких Мудрых, потому не можем принять решение.

— Со мной мои сопровождающие. Я хочу, чтобы они пошли со мной — ответил Слава, вглядываясь в козьи глаза кентавра. Тот почесал недлинную русую бородку, и после недолгого раздумья, ответил:

— Хорошо. Пусть идут с вами. Всё равно — если окажется, что ты не Мудрый — их убьют. Так какая разница — когда? Зови их сюда.

Слава крикнул, эхо ещё не успело затихнуть, как Лера и Тирас уже сорвались с места и рысью поехали к нему. Через пять минут вся кавалькада, в окружении толпы кентавров отправилась туда, куда они стремились эти два месяца.

Ехать пришлось около четырёх часов. Солнце уже склонялось к горизонту, когда они подъехали к обрыву, уходящему куда-то вниз. Из-за гущи леса не было видно, что там, внизу, находится, но когда они вылезли на склон, стал виден Он.

Его туша лежала там, куда его определила судьба. Километровый цилиндр, с лепёшкой с одной стороны, напоминающий жезл регулировщика со знаком 'стоп'. Его блестящий некогда корпус частично облетел, ободрался, с него свисали целые пласты обшивки, развевающиеся по ветру, как знамёна. Они издавали гул и металлический звон, сливавшийся в один металлический звук, как будто одновременно звучали множество арф. Под блестящей обшивкой виднелась металлическая матовая поверхность, успешно сопротивлявшаяся коррозии. Передняя часть корабля была деформирована от удара — он врезался в планету по касательной, вырыв огромную рытвину, как будто в жидкую кашу бросили кусочек хлеба. Этот 'кусочек' так и остался торчать в песчаной почве, которую он расплескал, на сотни тысяч лет, не имея возможности подняться и улететь. Его шлюз находился в 'лепёшке' с торца корабля. Эта большая штуковина, имела метров двести в диаметре. Похоже, что она и являлась жилой частью звездолёта. Впрочем — убедиться в этом можно было только попав на порт этого гиганта.