Кажется, её братец не шутил. Лицо парня налилось кровью, а голова тряслась, норовя оторваться от тела. А вдруг Юрку подвесили хулиганы? Ворвались в его дом, соорудили место для пыток и подвесили – просто так, для забавы. Сейчас спрятались где-нибудь в галерее за углом и хихикают, слушая стоны бедняги...

Светка поёжилась. Трудно было представить, что в школе могут обитать такие живодёры. Девушка отпихнула в сторону жуткого вида табурет, стоявший под ногами Гарина, обхватила гирю руками, взяла на грудь и подняла. Юрка с неимоверным усилием подтянул большой палец одной руки к кольцу на другой и сорвал крючок. Затем отцепил второй крючок.

– Отхди-и! – прорычал он.

– Ай! – Светка отпрыгнула.

Гарин с грохотом, как мешок картошки, свалился на пол. И в этот самый миг вирусная проверка закончилась.

– Здравствуйте, Светлана Георгиевна! – поздоровался Мячиков и сообщил радостно: – Хозяин, у нас гости!

– Да пшёл ты! – зло ответил Юрка.

Он сел, потёр ушибленный бок и начал отвязывать ремни на ногах. Светка присела на табурет, сначала с опаской изучив его. Глаза её посверкивали от любопытства. Но девушка молчала, уверенная, что братец расскажет всё добровольно.

Юрка тяжело дышал. Он был мрачнее снежной февральской тучи. Освободившись от груза, парень с трудом встал, доковылял до дивана, увалился на него и с наслаждением вытянул ноги. Протяжно, с каким-то присвистом вздохнул.

– Бедненький, – сказала Светка.

Она тоже прошла в комнату. Заметила гантели на полу, но ничего не сказала. Села на диван.

– Вот давно хочу тебя спросить, Юрочка.

Он вопросительно посмотрел на девушку.

– Как Мячиков узнаёт тех, кто заходит к тебе в дом? Мой Шарик так не умеет.

– По запаху. – Кажется, парень не был расположен болтать.

– По запаху? – удивилась Карамышева. – Как интересно! И чем же я пахну?

– У каждого человека свой запах. Кроме Лёшки Иванова.

– Как это? – засмеялась девушка. – Лёшка что – не человек?

– Человек. Просто он очень часто меняет одеколон. Это сбивает Мячикова с толку.

– Как интересно! – повторила Светка и хитро прищурилась, уже соображая, как ей можно будет применить эти секретные сведения. – А я и не замечала. Я глуха на запахи.

– Ещё по голосу, но этот метод менее точный, – добавил Гарин.

Они надолго замолчали. Светка что-то обдумывала, глядя на Юрку. А тот молчал, потому что не хотел поднимать тему гири.

И всё-таки Светка первая не выдержала:

– Кто тебя к потолку подвесил?

– Никто, – коротко бросил Юрка и отвернулся.

– Ладно, не хочешь врать – не ври. Так моя мама говорит.

– В космонавты готовлюсь, – буркнул Гарин.

– Я же сказала – не хочешь врать – не ври. Брат Толиман.

Он повернулся. Презрительно изогнутые губы девушки выражали недовольство. Юрке и самому было противно врать. Что делать, придётся сказать правду.

– Ты ведь никому не разболтаешь, сестрёнка?

– Могила!

Юрка вздохнул.

– Таким способом я пытаюсь удлиннить себе кости.

Долгую минуту Светка молчала. По её лицу пробежала целая гамма чувств – сначала восторг, затем сомнение, а потом – яркая вспышка догадки, которую мгновенно сменила тень жалости.

– Думаешь, это возможно? – наконец тихо произнесла она.

– Да.

– И давно ты... – она показала глазами на перекладину.

– Уже месяц. Но это слишком маленький срок. Эффект пока нулевой.

Снова долгое неловкое молчание. Юрка лежал неподвижно, уткнувшись в подушку лицом. Светка смотрела на него. Она была неглупой девушкой, всё поняла сразу. Наверное, вспомнила и ту ель, и ту шоколадку.

– Юрочка, – позвала она. Он не шелохнулся. – Знаешь, о чём я думаю? Я думаю, что ты очень сильный. Не каждый решится на такие ужасные пытки... Нет, я не это хотела сказать.

– И не надо, – глухо произнёс он в подушку. – Если ты считаешь меня сильным – зачем жалеешь?

– Но... но ты лежишь такой несчастненький...

– Я отдыхаю. У меня чуть руки-ноги не оторвались. Знаешь, сколько я провисел?

– Не говори, а то я сегодня не усну.

Он повернул к ней голову, нерешительно улыбнулся.

– Кто же тебя раньше с турника снимал? – спросила она.

– Мячиков. Через подъёмное устройство.

– Нашёл кому довериться! – усмехнулась девушка.

– Да нет, он добросовестно исполнял свой долг. Но сегодня была вирусная проверка. Я не учёл этот фактор в программе. Проверка включается раз в месяц. И вот – как назло. Даже время совпало.

– Значит, так надо было, – сказала Светка. – Чтобы я узнала твою тайну. Представляешь, я почувствовала, что надо к тебе сходить. Со мной такое бывает. Что-то вот здесь, – она показала на виски, – как застучит, а потом здесь, – она прижала руку к левой стороне груди. – И я пошла. И, надо тебе сказать, когда увидела распятое тело – ужас испытала не меньше твоего!

Они рассмеялись.

– Да, наверно, смотрелся я отпадно, – кивнул Юрка. На душе у него отлегло немного. Один червячок грыз – Светка теперь знала, что он жаждал стать таким же высоким, как Алексей. Неприятный червячок, но с ним можно было ужиться.

– Сегодня покатаемся? – спросила Светка.

– Как всегда – в семь.

– А потом придёшь на физику?

Алексей натаскивал Светку по математике, а он – по физике. Правда, учитель из него был не такой хороший, как из Иванова, но ученица уверяла, что схватывает материал отлично. Доказательством тому, по её словам, была тройка за последнюю контрольную работу по физике. "Не двойка же!" – резонно заявила девушка.

– Конечно, приду, – ответил он. – Займёмся строением ядра. Кажется, ты жаловалась, что с этим у тебя глухо, как в танке.

Она улыбнулась.

– Тогда – до вечера?

– До вечера.

Юрка встал, чтобы проводить её. В прихожей, взявшись за ручку двери, девушка обернулась и прошептала:

– Толиман или смерть!

У него сжалось сердце. Светка! Хорошим она была другом...

Глава 17

Скорая помощь для полотёра

Большая полосатая пчела надоедливо жужжала, норовя присесть Юрке на ресницы. А он даже не мог пошевелить рукой, чтобы отогнать её. Когда насекомое подлетало к уху, противный звук проникал в самый мозг.

– Ж-ж-ж! З-з-з!

В конце концов пчела отлетела на некоторое расстояние, сделала вираж и, набрав скорость, вонзилась ему прямо в глаз...

Юрка подскочил в постели.

Это был сон? Бр-р-р!

Он повернул голову. Противный звук шёл от стены, где на экране видеофона светилась довольная рожа Лёшки Иванова. Губы у парня были растянуты, а кончик языка торчал между зубами – Алексей самозабвенно играл роль пчелы. Получалось у него великолепно. Прямо прирождённый звукорежиссёр! Увлечение к подражанию звуков живой природы у его друга появилось с того самого дня, когда Юрка запустил тайный план "Бонапарт". Он настроил видеофон так, чтобы тот при включении автоматически переходил в режим "my face off" – не показывать исходящее видео. Теперь любой визитёр у двери или удалённый собеседник не могли видеть того, что делалось в жилище "инженера Гарина", и Юрка мог спокойно упражняться с гантелями или висеть на турнике с гирей на ногах. Нормальный визитёр, не получив ответа, убирался восвояси, но Лёшка был психом. Если он точно знал, что Юрка дома, он мычал, блеял, лаял или мяукал под дверью до тех пор, пока не добивался своего...

Пчела всё жужжала. Юрка чертыхнулся, закатил под диван гантели, надел футболку и поискал дистанционный пульт. Не найдя его, позвал робота:

– Мячиков!

Серебристый шар сидел на своём обычном месте – на тумбочке у двери в эбонитовой лунке зарядного устройства. Это было его любимое гнёздышко. На зов хозяина Мячиков "открыл" один глаз, который мягко засветился зелёным.

– Май фэйс он! – дал Юрка команду, и невидимый инфракрасный сигнал устремился от робота к видеофону.

Экран загорелся, явив утомлённое ожиданием лицо Алексея, а в его нижнем правом углу появилось небольшое окошко с изображением Юркиной комнаты и его самого с растрёпанными волосами. Этот режим назывался "my face control".

– Ну, наконец-то! – выдохнул Иванов, состроив страдальческую мину. – Представляешь, что обо мне можно подумать со стороны?

– А ты не жужжи, и о тебе никто ничего не будет думать, – парировал Юрка.

– А что мне делать прикажете? Отбивать чечётку или гопака плясать, чтобы ты врубил изображение? Я даже не знаю, дома ли ты. Что за тайны, в конце концов? Я уже начинаю думать чёрт знает что.

– Думай. Твои проблемы, – ответил Юрка, зевая.

– Мне не нравится этот твой тон, – проговорил Иванов подчёркнуто строго. – Дверь-то хоть откроешь?

– Мячиков! Впусти Лёшку! – приказал Юрка.

Щёлкнуло электрическое реле, и дверь открылась.

Иванов вошёл в комнату и, прислонившись плечом к стене, хмуро воззрился на друга. Гарин в последнее время стал какой-то скрытный. Уж не заболел ли какой нехорошей болезнью? Алексей часто замечал пятна от пота на Юркиной футболке, особенно по утрам перед школой или через полчаса-час после. Но во время занятий Юрка был нормальным. Лёшка несколько раз присматривался к нему и не находил ни капельки пота. И даже принюхивался. Пах его друг очень приятно – мылом и шампунем. Каждый день! Чего-чего, а такого за ним точно никогда не замечалось...

– Ну? – спросил Юрка.

– Что значит "ну"? – ещё больше нахмурился Иванов. – К тебе друг пришёл, если не заметил.

– Да заметил, заметил, – улыбнулся Юрка. – Кончай дуться.

– Это кто здесь дуется? – заморгал Алексей. – Хочешь сказать, что из нас двоих не все дома – у меня? Что ты тут прячешь, Юрка?

Иванов внимательно огляделся по сторонам.

– Что прячу? – насторожился Гарин. – На что ты намекаешь?

– На компромат намекаю, на что же ещё. В ванную ты меня, конечно, не пустишь?

– Просморкаться хочешь? – снова улыбнулся Юрка. – Отчего ж не пущу? Иди сморкайся!

– Я тебе сейчас так сморкнусь! – разозлился Лёшка. – Я, в отличие от вас, сударь, совершенно здоров!

– Я тоже.

Алексей молча прошёл в ванную, через минуту вернулся и сказал, пожав плечами:

– Хм. Помады нет...

– Какой ещё помады? – теперь пришла Юркина очередь злиться. – Ты, Лёшка, дурак, и мысли у тебя всегда в одну сторону!

На "дурака" Иванов не сильно обиделся. Он только хмыкнул, подошёл к другу и угостил его символическим подзатыльником. Потом придержал его рукой за талию и подсёк ногой под коленки. Юрка чуть не упал.

– Сейчас ка-ак врежу! – сказал Гарин, но гнева не получилось.

– Ладно, старик, не кипятись, – помягчел Алексей. – У меня к тебе одно дело. На миллион.

– Пошли, чай похлебаем и поговорим, – кивнул Юрка. – Совместим приятное с полезным, так сказать. А то я ещё не завтракал.

"Деловой стал, однако!" – с удивлением отметил Иванов, направляясь вслед за другом на кухню.

Там на стуле ещё с вечера Юрка оставил перчатки с ужасными крючьями и кожаный ремень, с помощью которого привязывал гирю к ногам. Сказав "Упс!", он сгрёб это хозяйство в охапку и бросил в шкафчик под раковиной. Как ни силился, но краска всё же залила ему лицо, на что подозрительный Лёшка тут же обратил внимание:

– Кажется, я начинаю догадываться, в чём дело. Тебя поработила какая-то секта. Сознавайся! Мы соберёмся всей школой и набьём им морды.

– Да какая секта! – отмахнулся Юрка.

Беря заварочный чайник, он чуть не опрокинул его. Наверное, размышлял Юрка, нужно всё-таки рассказать Лёшке про план "Бонапарт". Ведь он его лучший друг. Но что-то не позволяло Гарину сделать это. Иванов будет смеяться. А если ещё расскажет всем в школе – от стыда негде будет спрятаться! Он не Светка, язык за зубами держать не очень-то умеет, особенно если новость совершенно сногсшибательная. "Нет, пока лучше всё оставить в тайне, – решил Юрка. – Пусть думают, что у меня крыша съехала. Так спокойней. А вот когда начну вставать на физре правее Борьки Мальцева и подтягиваться на перекладине двадцать раз – тогда тайну уже не скроешь".

Юрка разлил по чашкам чай, достал печенье, хлеб, колбасу и сыр. Потянулся было за сырыми яйцами, но при Лёшке варить их не решился.

– Сколько лет этому печенью? – удивился Иванов, пробуя угощение. – Зубы сломать можно.

– Колбасу бери, она свежая. Вчера купил.

– Да не хочу я твою кобасу! Конфеты есть?

– Нету.

– А сахар в этом доме имеется?

– Сахар – белый яд, – ответил Юрка.

– А раньше этот яд всегда стоял на столе в вазочке с голубой каёмочкой, – язвительно заметил Лёшка.

Юрка пожал плечами. Сделав себе бутерброд с колбасой, он стал с аппетитом жевать.

– Ты бы ещё тоньше хлеб отрезал, – усмехнулся Иванов. – Прямо просвечивает!

– Отстань, а? Дай поесть спокойно.

Минут пять они завтракали молча. Вернее, завтракал только Гарин, а его друг лишь вежливо прихлёбывал несладкий чай, делая вид, что ему ужасно вкусно. Наконец Иванов отставил недопитую чашку в сторону и сказал:

– Мы очень мило беседуем.

Юрка чуть не подавился.

– Так ты чего сам молчишь? Говорил, дело на миллион...

– На миллион, не меньше! – оживился Алексей.

– Фыкладыфай, – сказал Юрка, снова набив рот колбасой, – я тебя фнибательно сдушаю.

– Хочу пригласить тебя к себе домой в гости. В смысле – к родителям. У матушки завтра день рождения, она говорит, что давно тебя не видела и соскучилась.

Юрка дожевал, проглотил и кивнул радостно:

– А что, идея хорошая. Просто отличная идея!

– Только без подарков. Ну, ты же знаешь мою маму – кроме цветов ничего не принимает.

– Могу посоветовать, где можно хорошие цветы купить, – подмигнул Юрка. – Я там своей покупал.

– Я тоже знаю пару магазинчиков. Это я беру на себя. А ты лучше вот что... – Лёшка замялся, – лично от меня... Не мог бы ты посмотреть нашего полотёра? Я бы и сам... да всё некогда как-то...

– А что с ним?

– Да халтурить стал, гад! Моет ровно пятьдесят процентов пола, потом как ни в чём не бывало уезжает на своё место и с чистой совестью вырубается.