Well groomed mind 1 часть

— Клянешься ли ты, что не прикажешь своим сторонникам, включая прошлых, настоящих и будущих Пожирателей Смерти, что они не должны калечить физически или убивать меня, включая, но не ограничиваясь непростительными проклятиями, что не попытаешься похитить меня, и не наймешь кого-нибудь другого для этого?

— Клянусь.

— Что ты накажешь или убьешь любого, кто попытается причинить вред?

— Клянусь.

— Что ты будешь защищать Харальдра Иакомуса Эванса— Поттера, как его Рaterfamilias, пока Харальдр Иакомус Эванс— Поттер не достигнет 30 лет?

— Клянусь.

Пламя связало наши руки, сменив цвет на убийственно зеленый. Я дернул было руку назад, но он держал меня крепко. Пламя исчезло, и он отпустил меня.

— Семейные дела. Я объясню позже. — Он протянул руку, и я вынужден был пожать ее во второй раз. Червехвост опустился на колени рядом с нами, держа палочку, направленной на наши руки. Пот капал с его лба.

— Харальдр Иакомус Эванс— Поттер, клянешься ли ты, что не убьешь или не покалечишь намеренно, умственно или физически, Томаса Марволо Риддла-Певерелла, графа Уичвуда, также известного как Темного Лорда Волдеморта?

— Клянусь.

— Что не направишь оружие против него?

— Клянусь.

— Что не будешь сообщать подробную информацию о семейной магии или делиться своими секретами ни с кем без его позволения?

— Клянусь.

Серебряный росчерк промелькнул в пламени, окружавшем наши руки. Его хватка усилилась. Я, слишком очарованный пламенем и ощущениями тяжести в моем разуме, не вырывал руку. Клятва ощущалась как теплое одеяло и не душила меня. Когда Гермиона клялась мне, то сказала, что почувствовала невозможность дышать. Барти позже объяснял, что чувства варьируются в соответствии с нашим желанием принести клятву. Если ты склонен нарушить обет, то почувствуешь себя неуютно. Мне было интересно, что чувствовал человек, сидящий рядом со мной. Чувство удушья или просто тепло?

— Червехвост, заканчивай подготовку зелья. Гарри, как хорошо ты знаешь парсельруны?

— Я только что закончил 'Язык нагов' и теперь перевожу 'Божественное Исцеление' , но моя работа до сих пор в красном, после того, как доктор Лидс ознакомился с ней.

Он протянул мне лист пергамента.

— Как много ты можешь прочесть?

Изучая трикветру с надписями на парсельрунах, я поджал губы. Парсельруны предвосхищают современные цивилизации и ученые разделились во мнениях откуда они произошли. Смешивать их с символикой древней Скандинавии казалось странным выбором, но это подходило к нашему наследию. Я узнал внешние руны. Они ссылались на материнскую кровь и родственные связи, но центральные руны озадачили меня.

— Я понимаю вот эти, — сказал я, проведя по ним рукой.

— Символ завершения. Нарисуй эти на земле палочкой. Я возьму на себя центр.

В то время, как Червехвост закидывал ингредиенты в огромный котел, Риддл и я запечатлели руны на земле. Затем, Риддл осмотрел мою работу. Он сделал несколько поправок и подозвал меня.

— Ты уверен, Гарри?

— Да, сэр.

— Червехвост! Пошел вон.

Червехвост взвизгнул от неожиданности и отполз подальше. Риддл снял свою маленькую мантию, носки и обувь. Он махнул рукой и его ноги зависли в нескольких сантиметрах над землей. Затем он беспалочково избавился от своей одежды. Так как Червехвост был на приличном расстоянии от него, Риддл поднял руки вверх.

Мои губы скривились. Неужели он всерьез полагает, что я отнесу его? Он нахмурился. По-видимому, да. Вздохнув, я подхватил его под руки и держал на расстоянии вытянутой руки. Что теперь?

— На будущее запомни, Гарри, ребенка так не держат.

Я бросил на него свирепый взгляд. Он издевался надо мной?

— Заклинание на обороте пергамента. Добавь семь капель крови в котел. Опусти меня в зелье и произнеси заклинание на парсельтанге.

Я разрывался между листком и рукой. Как я должен буду держать его, пока добавляю свою кровь в зелье? Я наклонился, чтобы поставить его на землю.

— Нет. Грязь может испортить зелье.

Черт. Чувствуя себя очень неловко, я пытался пристроить его на своем бедре, не касаясь его.

— Ты что, никогда не держал ребенка до сих пор, Поттер? — процедил он.

— Нет.

— Я предлагаю тебе научиться. — Он обернул свои ножки вокруг моей талии, как мог, цепляясь за меня, как клещ. Нехотя, я обнял его, придерживая, когда я порезал себе палец и добавлял кровь. Светлое зелье зашипело и превратилось в ослепительно белое. Затем я бесцеремонно сбросил его туда.

Я перевернул пергамент и прочитал:

— "Кровь семьи, добровольно отданная, возроди моего кузена."

Простое заклинание оказало мгновенный и неожиданный результат. Котел зашипел. Жидкость вскипела и нормальная человеческая голова, безволосая, как у новорожденного младенца, поднялась из жидкости. Темные глаза встретились с моими.

— Палочка, — прошипел он.

Мои глаза прошлись по земле во все возрастающих кругах. Никакой палочки.

— Возьми у Червехвоста. Мне нужна твоя.

Я колебался. Отдать ему свою палочку — это не было частью сделки, но я не ожидал, что от нее осталось что-нибудь. Нехотя, я сунул палочку в котел. Он взял ее, покатал ее между пальцами и преобразился.

Его нос запал в его лицо, переносица исчезла, а ноздри превратились в щелки. Синий и желтый цвета исчезали из его глаз, пока радужка не стала красной. Зрачки сузились в вертикальные кошачьи прорези. Его губы исчезли, делая его рот широкой щелью, наполненной острыми зубами. Но к тому времени, когда он вышел из котла, он превратился из демонического существа, которое бы хорошо смотрелось только в фильме ужасов, в обычного, хотя и лысого мужчину.

— Червехвост! Мантию!

Червехвост метнулся к нам и опустился на колени, предлагая ему кучу из черной ткани и белесую палочку. Он быстро оделся.

(Я, конечно, не собирался помогать ему, и я сомневался, что он захотел бы видеть руки Червехвоста вблизи собя. Я бы не стал.)

Риддл покатал две палочки между пальцев и бросил несколько заклинаний с каждой.

— Интересно, — сказал он, возвращая мою палочку. — Лишь незначительное сопротивление. Червехвост, бери аппаратуру обратно в дом и оставайся там.

— Да, мой Лорд.

Червехвост упаковал и унес все, действуя больше как неопытный домашний эльф, чем как профессионал. После того, как он удалился, Риддл преобразился, снова вернув себе человеческий облик и потеряв два дюйма в высоту. Он по-прежнему возвышался надо мной, но у него больше не было телосложения анорексичного баскетболиста. Мантия всколыхнулась, автоматически изменяясь по размеру, чтобы соответствовать ему. Он бросил tempus. 8:00 часа вечера. Прошел час с тех пор, как я вошел в лабиринт.

Я склонил голову, перебирая в уме различные заклинания, которые изменяют внешний вид.

— Барти, верно.

— Сэр?

— Твое любопытство практически заразно, но ты не задаешь вопросы.

Я пожал плечами.

— Я привык сам искать ответы на вопросы.

Дурсли одобряли вопросы когда их задавал Дадли, а не я. Когда я был ребенком, задавать вопросы взрослым было быстрым путем обратно в мой чулан. Потом я пошел в школу и мой учитель познакомил нас с библиотекой. На первых порах я любил библиотеку, потому что Дадли ненавидел ее. Позже я осознал, что существует картотека, чтобы помочь ответить на вопросы и открывала для меня новый мир. Впервые там я нашел ответы.

— Похвальная черта, но иногда требуется больше информации, чем ты можешь собрать воедино из библиотечных книг, школьных друзей и старых газет. — Он поднял мой подбородок кончиком пальца. — Любопытство, закаленное здравым смыслом, заведет тебя дальше, чем ты можешь себе вообразить, но не сдерживаемое ничем любопытство может оказаться смертельным. Мой дом наполнен редкостями со всех регионов земного шара, Гарри. По-сравнению с некоторыми, зеркало Еиналеж выглядит детской игрушкой. Я предпочитаю, чтобы ты всегда задавал вопросы. Я уверен, что у тебя есть несколько.

— Вы используете Трансфигурацию? — спросил я, закусив губу. Я был ребенком, который сидел в чулане и соблюдал все правила. Даже после того, как я начал учиться под присмотром Барти, я редко задавал вопросы.

— Частичная анимагия, на самом деле. В начале 50-х годов, я начал исследования, сознательно выбирая свою анимагическую форму вместо того, чтобы позволить моей магии и личности диктовать что-то. Сначала я выглядел искажено, примерно как восковая фигурка находящаяся слишком близко к огню. Сорок лет спустя, она все еще неполная, но изменения моих глаз, носа, кожи доказали, что теория лишь звук.

Вопрос повис на кончике моего языка, но я медлил.

— Задавай, — повторил он.

— Вы не можете проводить исследования по выбору анимагической формы, не зная эту форму, а затем, выбрать другое животное, не так ли? Или вы можете?

— Нет.

— Ваша форма не змея?

— Нет. Я покажу тебе свои, когда ты будешь готов для изучения трансформации. После твоих СОВ.

— А цвета при нашей клятве? Когда Гермиона клялась...

— Я слышал о твоей подруге, — сказал он. — Это древняя магия, уникальная для нашей семьи. Зеленый цвет — для наследника. Серебрянный — для главы семьи. Я не предупредил тебя, потому что я не думал, что в магии paterfamilias сохранилось достаточно сил, чтобы укрепить наши обеты. Я первый в нашей семье, кто совершил ритуал paterfamilias за последние 400 лет.

— Ритуалы?

— Позже. У нас очень мало время. Садись, — приказал он, указывая на землю. — Я сделаю все, что смогу за пятнадцать минут. Потом, мне нужно подсадить воспоминания для Дамблдора, а тебе — вернуться в Хогвартс до того, как эффект зелья спадет. Универсальное противоядие работает, но на крайний случай тебе по-прежнему нужно противоядие после чьего-то укуса.

Я сел и скрестил ноги, принимая обычную позу для занятий практикой по Окклюменции.

— Акромантула. Мне действительно жаль, что вы допустили побег Арагога.

— Болван нашел бы или вывел бы что-нибудь похуже. Посмотри на меня, — сказал он и ткнул палочкой мне между глаз. — Держи разум полностью открытым. Не пытайся показать мне различные инциденты. Мы будем работать над этим позже. А сейчас мне нужно склеить твой ум воедино, как можно лучше. Это не будет приятным, но поможет выгадать еще шесть месяцев.

Я внутренне собрался и встретился с ним взглядом.

— Legilimens — прошептал он.

Моя жизнь промелькнула перед глазами. Умышленная случайная магия. Затем Дадли, Петуния, Вернон. Больше магии. Я аппарировал на крышу. Что-то разорвалось. Другой разрыв. Агония. Я потерял всякое чувство времени,так как и мое сознание погрузилось в боли. Осколки памяти. Личность собиралась обратно из кусочков. Еще больше разрывов. Починка, но с суперклеем, а не клейкой лентой.

Хагрид отдал письмо мне в руки и я начал доверять ему. Он подарил мне торт, на который он сел, и я начал доверять ему еще больше.

Больше воспоминаний. Шляпа шепчущая о Слизерине. Рональд. Тролль. Гермиона. Обеды в Большом зале, когда я смотрел на главу стола и что-то внутри меня смещалось. Второй год. Ужас. Более мучительно.

Потом он остановился.

Я отвернулся и меня вырвало. Больше частей встало на свои места.

Великий Мерлин, влияние Дамблдора было таким тонким. Если бы у меня не было всплеска стихийной магии, я бы никогда не заметил этого. Был бы я змееустом или нет. Даже тогда, когда я замечал инциденты, они были просто намечающими моментами, отличающимися большими сдвигами в моем мышлении или личности, но они не несли реальный ущерб. Это были такие мелочи, как я принял пари-дуэль Малфоя, а не пошел исследовать древо Поттеров. Или — никогда не спрашивая никого ни о чем, кроме Рональда, как держать перо. Никогда сам не посмотрев в книге как использовать перо, про которое он сказал, не признавая, что старинные шахматные фигуры сами выигривали большую часть шахматных партий Рональда, а не сам Рональд.

— Гарри?

Я поднял голову.

— Я думал, что уже знал все это, но... — я не знал, что сказать.

— Мы исправим это, Гарри. Это займет время, но это выполнимо. Что-нибудь еще и это было бы постоянным.

— Как мне узнать, что вы не делаете то же самое?

— Я не умер, — ответил он.

О! Изменения моей личности фактически подпадают под статью 'психический вред'.

— Извини.

— У тебя есть полное право быть подозрительным. — Он протянул мне платок. Я вытер кровь с моего лица. -Ты прав в том, что были закладки, но не и в их количестве. Я нашел три. Там могло быть и больше, но я не могу рисковать и идти глубже. Если ты можешь притвориться, будто они все еще там, я уберу их. В противном случае, это не стоит риска.

Я закусил мою нижнюю губу.

— Каковы они?

— Самое худшее то, что ты заметил их, но закладки ставят под вопрос о твоей неосведомленности о вмешательстве Дамблдора. — Мои глаза расширились. — Я верю, что он обнаружил — когда ты начал действовать по-другому — что ты узнал о его вмешательствах. Чем ближе ты приближался к своей исходной личности, тем более очевидными стали твои знания. Действуя как самим собой, было ошибкой, которую мы не можем исправить.

— А остальные? — Мой желудок взбунтовался и рухнул вниз. Я все испортил. Что, если Дамблдор... нет, он ничего не сделает, и это очевидно. Он по-прежнему поддерживает свой образ.

— Предполагаю, что у Дамблдора есть надежный источник, с которым он сверяется, столкнувшись с противоречивыми сведениями. Он чувствует себя старше и опытнее других, менее аккуратных. Я думаю, ты уже преодолел это по-своему, но я все равно должен его удалить. Он усмехнулся и продолжил:

— Если твой разум когда-нибудь начнет расщепляться, то последний, к кому ты пойдешь искать помощи — это будет Дамблдор или кто-либо другой, кто доверяет ему.

Я хихикнул.

— Вы хотите сказать, что он поощрил меня попросить помощи у Барти под личиной Моуди.

— Точно.

— Я рад, что не единственный, кто оплошал. — Меня отрезвило. — Удалите их. Нет смысла притворяться, что в меня существует кто-то второй, но я могу работать по-другому, не выкидывая ничего важного.

— Хорошо. Ты готов?

Храбрясь, я кивнул и встретил его взгляд. Другой тычок. Иглы закололи мой разум, но все это сопровождалось успокаивающим ощущением, которое я не узнал.

— Отдохни на минуту.

Я закрыл глаза и позволил себе провалиться в медитативное состояние. Его ментальное прикосновение было мягче, чем я ожидал. Дамблдор всегда ощущался как кувалда. Я задавался вопросом, в чем разница. Был Риддл более опытным или же Дамблдора мое состояние не волновало?

Он схватил меня за плечи.

— Ты уверен, что хочешь вернуться к магглам? Как только ты покинешь Кингс-Кросс, я не смогу гарантировать, что вытащу тебя оттуда до начала учебы.

Мои руки дрожали. Дурсли отталкивали меня. Я презирал свою жизнь там, и отчаянно хотел, чтобы она закончилась. Но это не стоило того.

— Да. Пожалуйста, не пишите в Заказ Аварийной Защиты*. Я знаю, что они найдут. Если Дурслей уличат в пренебрежении, этим будет запестреть каждая газета в магической Британии. Вы не представляете, что они сделают со мной, если узнают.