Не гадайте на ромашках. Книга 1

— Естественно, для другой твой нос пока не дорос...

Дашка шмыгнула тем самым не доросшим носом: "Смеётся же..."

— Ромаша? — кричала она в след, убегающему парню.

— Я быстро. Горячего чая принесу. У меня термос с собой. Погреешься. Жара, а у тебя всё не как у людей,— донеслось до её ушей.

Больше не оглядываясь, он нёсся наверх к палаткам. Какая-то минута, и он вернулся, протягивая ей дымящуюся кружку.

— Держи. Только аккуратно.

— Я горячее не люблю.

— На, пей, не капризничай. Держи крепче. Попробую тебя разогреть. Встань.

Сильные руки ловко забегали по Дашкиному телу, отзываясь румянцем на её щеках. Она с трудом переживала то, что раздета, а тут ещё и такое... В голове запрыгало: "Совсем обалдел. Такое творить на глазах уже прибитого картинками народа!" Бугров, не замечая этого, крутил себе девчонку, как манекен. Не обращая внимания на удивлённо таращившихся и ничего не понимающих учителей, внимательно наблюдающим за всем этим копошением, делал своё дело. Складывалось впечатление, что он никого кроме Даши вокруг вообще не замечал. Необитаемый остров и они двое.

— Кожу сдерёшь живьём. Я уже согретая, — молила она.

— Я с тебя угораю, ничего с твоей кожей не случилось. Ожила вон, щёчки порозовели. Ух, какие пампушечки, так бы и съел!

"Съел бы он. К чему это сказано? Сказал и всё. Что за человек". Дашке хотелось разочаровать его, прояснив, что порозовели они совсем по другой причине, но она, как всегда, промолчала. А он заявив ей:

— Теперь посиди, а я пойду, поплаваю,— отправился к реке.

Став заложником своего слова, Бугров никак не мог решиться переступить собственноручно воздвигнутую стену. При мысли о том, какая девочка красивая, Роман немедленно, тут же, на полотенце, захотел заняться с ней любовью. Оттого и рванул к реке сходу уйдя под воду. Вынырнув почти на середине реки, мастерски поплыл по течению.

Даша вздохнула: что не делает, всё классно. Тем временем Роман перевернувшись на спину, помахал ей рукой. Она пожала плечами: "Это пожалуй выход для обоих".

Плюхнулась на колени. Потом растянулась. Приподнявшись на локтях, чтобы наблюдать, как Роман плывёт, Даша волновалась и вздыхала. Не за то, что утонет. Его тело скользило ровно. Загорелые, длинные руки делали регулярные гребки. Словно пытались захватить небо, лишённого туч. Смотрела, приложив ладонь к глазам до тех пор, пока он не скрылся за живописным изгибом реки. Стараясь ни на кого не смотреть, уткнулась носом в полотенце. Неужели не понятно, что все уставились на неё. "Ах, сколько я задала им загадок! Так запросто можно и мозги свернуть. Бедные они, бедные!" А ведь так оно и было! Из неинтересной серой мышки Даша в один день превратилась в изучаемый и наблюдаемый неопознанный объект. Кого-то это забавляло, кого-то раздражало, кто-то глотал зависть, но равнодушных точно не оставалось. На неё таращились не понимая, что происходит. Блаженно растянувшись на полотенце, Даша отдала на растерзание солнцу свой животик. Бугров появился через полчаса с рюкзаком, набитым едой. Плюхнувшись на колени рядом с ходу заявил:

— Голодный, как бродячая собака. Давай пообедаем.

— Ты чего так долго, я беспокоиться начала,— попеняла она.

Застыв на сморщенном Дашином носике, он сам не ожидая от себя ничего подобного принялся объясняться:

— Далеко заплыл. Возвращался берегом. Поляну нашёл, как в кино. Ковёр из ромашек, колокольчики, сказочное место. Как по твоему заказу. Ты любишь такую мелочь. Пожуём и поглядим.

— Ой, как здорово. Я тоже хочу посмотреть. И немедленно, — вскочила заинтригованная Дашка, готовая сию минуту нестись на просмотр.

— Сядь,— приказал он.— И не скачи. С охотой поделюсь находкой, но только попозже. Пообедаем. Пельмешки прелесть, садись.— Он расстелил салфетку и расставил по ней лотки. Даша лежала без признаков движения. Моргающий труп. Обернувшись к ней спросил:— Ты, почему не ешь?

"Ну во-первых непонятно, как можно красоте предпочесть еду, а во— вторых..." Это вот во вторых она и предпочла произнести вслух, упустив "во -первых":

— Так хорошо, что лень шевелиться, — потянулась она, из-под козырька руки посматривая на него: "Кто б подумал, что грозный Бугор, он же профессиональный соблазнитель, такая хозяюшка". То что ему всегда удавалось внести оживление в самую скучную компанию, она догадывалась, а вот про то, с чем столкнулась только что — нет.

— Открой рот, — положил он ей пельмешек за щёку, — а теперь делай "ам-ам".

"Ам-ам" — это легко. Правда учитывая то, каким взглядом на них смотрят девчонки, ей впору было подавиться. А англичанка ещё и хитро умудрялась мигать Бугрову. "На что, интересно знать, она намекает своим наглым подмигиванием?" Даша понаблюдала сквозь прищур ещё: учительница не унималась. Тогда она покраснев от того что делает, всё же развернулась так, чтоб закрыть собой парня и почмокав язычком полезла с отвлекающими вопросами:

— Вкусно, как ты меня нашёл?

Естественно, он должен был прозвучать и Бугров обязан был к нему приготовиться. А сейчас, застигнутый врасплох, Роман не подумавши брякнул правду матку:

— Борис Викторович подсказал. Открывай ротик, а-то я всё поем один.

— Могла бы и сама догадаться, — разочарованно тянула Даша. Она-то думала, что сам, по собственной инициативе, а он выполнял лишь просьбу отца. "Ладно, не меня, так класс потешил. Вон как народ шеи тянет. Теперь не класс, а стадо гусей будет". Шкала настроения упала. Но Бугор, занятый кормёшкой, не заметил. Знай себе: "Ам да ам!"

А было так — получив от взволнованной жены путанные объяснения по поводу спешного, школьного похода с ночёвками на турбазу, Громов насел на мобильный. До Бугрова он дозвонился не сразу, но всё же достал. Тот прижимая трубку к уху и крутя под днищем машины гайки гаркнул:

— Алло! Слушаю...

— Роман, ты очень занят?

Узнав голос Громова тот, естественно, удивился.

— В чём дело, с Дашкой плохо?

Громов поняв, что напугал, постарался ускорить с объяснениями:

— Пока нет, но может. Спящая красавица подалась с классом в поход на две ночи. Решила жизнь штурмовать.

— Ну, не хрена себе, когда же она успела?— забывшись присвистнул Бугров.

— Успела вот. Представляешь, что может случиться? Это в её жизни первое самостоятельное мероприятие. Оно и не плохо, но надо подстраховать.

— Где они? — только и спросил Бугров.

— На турбазе, у реки. Знаешь?

— Само собой.

— Пригляди, если можешь. Сам только без азарта.

О! Провести время с манюнечкой, к такому Бугров всегда готов.

— Полчаса, и я там. Не волнуйтесь. Я ж обещал...

— Ладно,— миролюбиво завершил разговор Громов.

Естественно, обо всём этом он промолчал, уплетая сейчас пельмени. Дашка и так чего-то надулась. Лично Романа встреча с этой девчонкой так понесла, в такое ошеломляюще огромное пространство неопознанного, где захватывает дух и царит неизвестность. Ведь всё было просто: дом, улица, девки, драки, так он жил... Он бы и дальше так жил, его устраивало, но всё изменилось, как по мановению волшебной палочки. А этой палочкой стала вот эта пичужка. Его высоко летающие мысли перебил Наташкин, изливающий яд, голос:

— Семейный обед.

Вот почему таким сучкам неймётся? Что они хотят и почему всех подряд жалят? Бугрову было непонятно. Он никому ничего не должен. Опять же никого не имеет привычки трогать... Девчонок старался по мере возможности не обижать, но с такой змеёй нельзя по-человечески. Она не понимает.

— О! Забила коза копытом...

— Что? Что?... Баран!— взвизгнула девчонка готовая наброситься на него с кулаками, но ловко перехваченная подружками не смогла этого сделать.

— Плыла бы ты щучка, куда подальше и держи хвост крепче, а то отклеится. — Лениво отреагировал на колкость и оскорбление Роман.

— Да я...да ты...— брызгала слюнями разгневанная девица.

— Шагай-шагай, а то у меня от твоих костей аппетит пропадает,— ухмыльнулся Бугров.

Вроде б ерунда, а ударил, по самому больному месту. Так следила за своей фигурой... Меняла диеты, выполняла специальные упражнения, а Бугров не оценил. Так непонятно и обидно...

— Хам, урод, придурок...,— захлебнулась в ругани девчонка вырываясь из рук подруг и убегая к реке.

С Бугрова, как с гуся вода. Даже нос не повернул. Даша проследила за Натали. Та рванула к плавающим шумно фыркая, и красуясь перед одноклассницами, ребятам.

— После обеда, что? — Сытно потянулся он, не реагируя на ругань, потому как привык. Отвергнутые дамы, частенько костили его сущность на право и налево. Он им разрешал получить этим за проигрыш компенсацию и благополучно жил дальше.

— Посуду помыть, — докончила Даша, кося на Натали глазом.

Бугров рывком скрутил потягушки.

— Дарья, ну нет в тебе романтики, одна проза. Отдыхаем и на осмотр поляны. Как план?— Он опять зевнул. Блаженная сонная истома расплылась по его усталому телу.

— Утверждается. Я пойду посуду помою.

Порыв был напрасным. Он, не дав ей подняться, властно прижал ладонью к полотенцу.

— Положи и не дёргайся. Её надо крапивой мыть, а ты не сможешь. Полежу и вымою сам.

"Ну, если так хочешь, карты тебе в руки" Согласившись, перевернулась на уже розовый животик, отдав на забаву солнышку спину. Быстрые пальцы Бугрова развязали шнурок на её купальнике.

— Зачем? — испугалась Дашка, упав носом в полотенце. "Совсем тю-тю!"

— Для ровного загара, я отвернусь ради твоего спокойствия,— хмыкнул он.

Он успел договорить и на последним слове уснул. А что там... Подставив лицо солнцу и с удовольствием расслабив тело. Рука под голову и счастливое сопение, переходящее в храп. Роман спал, и ничего ему в этом не мешало. "Как у него всё просто и быстро получается",— изумилась Дашка. Анатомия, которую она читала совсем не шла в голову.

— Даша, идём с нами купаться, — обходя распростёртое большое тело Бугрова, любезно пригласила классная.

Дарья помотала головой.

Разбуженный Роман приподнялся на локти, протирая глаза, зевнув, объявил:

— Хорошо отдохнул. Куда сманивают?

— Купаться. Какие сны снились?

— Никаких. Вырубился. Храпел?

— Немножко,— хотелось соврать, но делать этого она не умела, а вот на то, чтобы смягчить сил хватило.

— Ясно... У тебя спина сгорит, переворачивайся. Солнышко девственных целует и горячо любит.

"Вот это да?! Интересно как?— таращила на него глаза она.— И болтает, болтает..." Бугров намёков не понял, пришлось объяснить:

— Как? Ты бантик развязал.

Теперь дошло. Его глаза брызгали смехом.

— Ох, Дарья, умора с тобой. Бантик завяжем. Раз и готово. Меняй позу.

Дашка ожила. Встала на четвереньки. Вскочила. Бугров посматривая на неё со своего лежачего положения поймал себя на желании плюхнуться подле неё в песок и припасть губами к красивым коленям усыпанным золотистым песком. Но он улыбаясь своим желаниям отворачивается. "Можно, и народ потаращится, но напугаю малышку. Да и совсем не время шокировать учителей". Поднявшись он, замазал её плечи кремом и приобняв за талию, предложил:

— Пошли, принцесса, потихоньку погуляем по бережку.

Дашка всегда за. Гулять — не тонуть хлебая речную воду. Она всегда готова. С ним не скучно, не страшно и интересно.

— Фотоаппарат возьми, — подсказала она.

Бугров, почесав макушку, закрутился.

— Хорошо, что напомнила. Проверимся, ничего не забыли. Мобильный на плавках, фотоаппарат на руке. Кажется, порядок, идём.

Синхронно подав друг другу руки и получив с переплетением пальцев, незабываемое ощущение, они отправились вдоль реки. Не успели и десяти шагов сделать, как заверещал телефон.

— Проснулся соловей,— развеселился Роман. — Да. Я слушаю. Нашёл. Всё путём, идём ромашки смотреть. Я понял, Борис Викторович, не переживайте. Всё будет как надо.

Он подивился звонку Громова, но сделал это ненатурально.

— Что хотели мои родственники?— насторожилась Даша. Она смотрела прямо ему в лицо и не давая его глазам увернуться от её пристального и требующего только правды взгляда.

Он видел, что ему не верят, но стоически выдержал его и улыбнулся. Бугров есть Бугров.

— Пустяк... — сказал он встретив её встревоженный взгляд и тут же заморочил голову.— Убедиться, что ты жива. Имеет право, он твой отец.

Она видела, что он говорит неправду, скорее всего, ждал этого звонка и попробовала обидеться. Но с Бугровым обижаться не простое дело. Он чмокнул её в щёку и сдвинул брови:

— Но-но... Колючки спрятала. И вообще, хватит отвлекаться, пошли, а-то ромашки отцветут. О! шлёпки почему не одела?— оглядев её критически, заметил явный пробел он.

Забыв об обиде Даша разволновалась.

— Ты не сказал, и потом сам же босой.

Озадаченный Бугров похлопал глазами соображая чем крыть.

— Мои ноги не твои, лягушонок, беги за обувью.

Роман посмотрел ей вслед. "Сгорит, малышка. Беленький, цыплёнок". Попутно подкинул мячик упавший к его ногам ребятам. Получите!

Дашка забрала шлёпанцы и повязала вокруг себя, закрепив над грудью пляжный платок. Хоть и прозрачная тряпка, а всё-таки какая-то одежда. Обратно торопилась. Возвышающаяся у воды столбом мощная фигура Бугрова привлекала внимание.

— Лоскут на себя, зачем наматываешь. Тело дышать должно? — не понравилась Дашкина затея с платком Бугрову.

— Пляжный наряд,— оправдываясь оглядывала она себя. "Все ж носят, чего привязался?!"

Однако Бугров зудел:

— Бесполезная вещь, зачем в неё рядиться?

— Наклонись, скажу на ушко.

На его лице вели борьбу— любопытство и насмешливое непонимание.

— Ну?

— Например, можно скрыть изъяны фигуры,— решила быть откровенной она.

— Под этой тюлью, не смеши,— критически заметив, усмехнулся он.— И потом тебе-то чего скрывать, на подиум можно пускать. Опять комплексуешь?

— А грудь? — покраснела Дашка.

Роман аж споткнулся. "Придёт же в голову такое!"

— Ну, балда, я думал тебе всё объяснил, а ты опять ту же песню затягиваешь. Голливудские красотки миллионы отваливают за силикон, а тебя матушка природа наградила убогую такой красотой, которую ты бестолковая не ценишь, и пользоваться ей не умеешь. Расправь плечи, не мучай грудь. Думал с чего она сутулится... А она грудь в себя втягивает. Анекдот.

Даша совсем растерялась.

— Ага, на кого я так похожа...

— На бабу первый сорт. Секси...

— Я?!... Не выдумывай. Просто во всём сквозит твоя испорченность... увлечение сексом. Эта жизнь никуда не ведёт. Ведь есть столько куда более интересных вещей!— говорила она с умным видом.

Бугров улыбался. Что с ребёнка возьмёшь.

Дашкины щёки горели. Вся краска организма была сейчас на ней. Она представляла из себя факел. А это его выражение про "бабу" подкосило её ноги. "Вот это да! А если это насмешка? Или я всё же на мизинчик от этой бабы смотрюсь..."

— Когда ты врёшь твои глаза светлеют...

— Они такие у меня всегда,— хмыкнул Бугор, не понимая к чему она ведёт. И не заметил, как она от жизни без секса перешла к вранью.

— Значит, ты врёшь всегда, ежесекундно. Так талантливо сочиняют школьники.