Не гадайте на ромашках. Книга 2

— Куда ты вышла? Мама трубку рвёт, не расслышал, о чём ты говоришь?

— Замуж. З-а-м-у ж,— уточнила Даша, почти крича по буквам.

— За кого, когда?— рычит Громов.

Бугор поняв что это не быстрый процесс, плюхнулся на диван и придвинув к ногам журнальный столик принялся нетерпеливо барабанить по столешнице. "Интересно что там?"— поглядывал он на Дашу. А она чуть не плача принимается разъяснять не понимающим ничего родителям:

— Больше двух месяцев назад, за Рому.

— Мама почти сознание теряет, подожди за водой сбегаю, плохо ей,— сообщил отец.

— Даша, это мама, ты где? — тут же перехватила трубку умирающая мама.

— Недалеко от вас, у Романа в доме,— проныла Даша.

До неё донеслись звуки борьбы за трубку и она оказалась вновь в руках отца.

— Даша, это папа, — отобрал трубку у жены Громов. — Бугров рядом? Уступи ему телефончик, у меня к нему вопрос.

Даша растерянно протянула трубку Роману. Тот моргнул: "Ну вот, только что подумал про то, что не захотят со мной говорить".

— Малыш, что там? — прикрыл он трубку рукой. — Плохо?

Дарья растерялась и обняв его за шею зашептала в самое ухо:

— Там обмороком пахнет и грозой.

— Прорвёмся Дашенька, — подбадривая притянул Бугров её голову к груди.

Бугров не успел успокоить жену, как трубка зарокотала:

— Где ты там, Роман, чего молчишь, нашкодил и трусишь?

Бугор стиснул телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Никак нет. Слушаю вас, Борис Викторович.

— Ты не сдержал своего слова. Дашка беременна? Чего опять в молчанку играешь?

— Соображаю. Сколько вопросов сразу. И почему беременна?

Зинаида Валентиновна, тянувшая ухо чтоб хоть что-то услышать аж подпрыгнула от такой удачи.

— Вот, а мы не додумались, естественно, поэтому и женился, — загорелась она подсказкой, обращаясь к мужу и кося на плоский живот девочки.

Даша съёжилась, чувствуя, что краснеет под изучающими взглядами свёкра и свекрови моментом поймавших её в объектив.

— Мам, ты глупости не сочиняй на ходу, — буркнул оторвавшись от телефона Бугров.

Его достал тот же вопрос тестя.

— А что я должен думать, может, подскажешь?— продолжал гнуть своё Громов.

— Борис Викторович, вы не даёте мне слово сказать. Это совсем не так и не то. Не могли бы вы сейчас приехать к нам на ужин? Приезжайте, очень прошу, я вам всё объясню. Но Даша моя жена. Это уже факт. Вы меня ещё слушаете, Борис Викторович?

— Да.

— Вы приедете?

— Да.

— Отлично! Я опишу дорогу. Не далеко. Вы не заблудитесь. Едете до клуба и сворачиваете налево в частный сектор, к стадиону "Труд". По правую сторону будет большой, освещённый дом. Мы по такому случаю включим все осветительные приборы, чтоб не заблудились. Ворота откроем. Он один такой не перепутаете. Ждём вас.

Всё ещё не веря в окончание разговора, он медленно положил трубку. Дело было сделано, но нерешимость осталась. Причина её понятна. Даша. Кто знает, как поведёт здесь себя Громов. Посадит в машину и только он её и видел... А вдруг Даша смирится с волей отца. Нет, нет, Бугор не позволит, она его... Впрочем, стоит ли беспокоиться раньше времени?

— Ромаша? — поднялась, опять закинув руки на его шею, встревоженная Даша. Ей тоже не очень хотелось сегодня объяснений и разговоров. К сожалению всё повернулось иначе и они с Романом не могли противиться выбору родителей.

— Кинул трубку, думаю, приедут. Не тушуйся, детка, будет нелегко, но мы кто?

— Десантники, — без энтузиазма пролепетала Даша. Она понимала, что им обоим сейчас придётся пересилить себя и морально подготовиться к этой не лёгкой встрече.

— Правильно, мой мышонок, съешь виноградинку, а я пельмешек ещё наверну, сил наберусь перед твоим отцом в боксёрской стойке стоять. Пельмешки, моё любимое блюдо. Мамочка всегда в камере хранения в готовности держит для любимого сыночка.

Но мамочка не оценила его комплимент и с ходу отправила в угол ринга.

— Зубы не заговаривай, любимый сыночек. Ты что, её родителей знаешь и так хорошо?

— Хватит его на сегодня, мать, мариновать, — вступился за сына отец. — Приедут, и всё узнаем. Выложат, как пить дать, всё и начистоту, куда им деваться-то.

Но Зинаида не была с тем согласная. Ишь круговую оборону заняли. Сейчас она им покажет, где раки зимуют.

— Что вы все мне рот затыкаете. Она жена моего сына, как выяснилось более двух месяцев. Я о ней знать хоть что-то должна?

— Не спорьте, — пожалел родителей Роман. — Знаю я Дашенькиных родителей. Что из того? Давай-ка, матушка, кончай допрос, накрывай на стол, раз гостей взбаламутили, — взмолился он.

— И, правда, Зин, зови Степаниду и давай расстарайся, организуй мероприятие. Сваты всё-таки. Других не будет, какие уж есть.

Это, конечно, не то на что они рассчитывали. Один сын хотелось по-людски. Но уже тот факт, что угомонился и женился сам по себе не плох.

— Мам, — обнял Роман мать за плечи. — Даша тебе всё по ходу расскажет. Мы около тебя посидим, поможем, поговорим.

— Ты сауну там затеял, вот иди и займись ей. Я сама с ней по-бабьи побалакаю. С плитой, мы со Степанидой, как-нибудь вдвоём справимся.— Выпроводила она его с кухни. А только скрылась за дверью его пятка, как она развернулась, воинственно подбоченясь к снохе.

— Скажи-ка, голубушка, почему не вызывали меня к сыну, если ситуация была такой критической?

Молчаливая Степанида крутясь с готовкой ужина, с любопытством посматривала на них. Девчонка махонькая, пугливая, а перед Зиной не согнулась.

Даша действительно решила не гнуться и не оправдываться, а бороться за право быть с ним.

— Я так решила, — не отвела взгляда Даша. — Его состояние было безнадёжным. Шанса жить практически не было. Операция длилась десять часов, кома. Вы б ничем не помогли, страдали только. Если б победила Смерть, то вас всё равно вызвали. Не обижайтесь, я медик, мне и то было тяжело. Помогали подруги, друзья. У Лены папа светило медицины. Собрал всех своих учеников, кто оперировал, кто консультировал, но помогали многие. Потом приговор, инвалид и неподвижность. Что для него это такое? Вы представить можете. Ничего не работало. Органа ни одного незадетого нет. Грудь вся в ранах. Вот я и женила его на себе. Мне было всё равно, что он инвалид. Люблю его очень.

Зинаида кроша салаты и вытирая с глаз душившие слёзы, прогудела:

— Почему в тот момент не позвонила, когда ему помощь нужна была, сиделка?

— Вас нельзя было подпускать к нему, сиделка у него была,— я. Его спасать надо было, бороться, а вы б только плакали да жалели. Было страшно переворачивать каждый день по нескольку раз его большое, неживое тело, натирая травами. Но получилось же, с каждым днём он становится прежним. Простите, — смахнула и Даша набежавшую слезу.

— Так бы оно и было. Тут ты права. Жалела бы, молилась на него и рыдала, а, что думаешь, сын. Будут вот свои дети, поймёшь. И прошу тебя, не делай так больше, чтоб ни случилось, пока у меня есть силы помочь ему, я должна быть рядом, я мать.

— Вы не думайте, что я хищница, как только он пошёл на поправку, я дала ему свободу, но он только посмеялся. Не захотел отпускать меня.

— И я догадываюсь почему, — притянула к себе девчонку Зинаида.

Слёзы, навернувшиеся на глаза, Дашка уже не в силах была скрыть. Она даже не пыталась их смахнуть. Они так и текли, высыхая на щеках или падая на воротник блузки. Плакала и свекровь.

— Прости, дочка, меня дуру. Спасибо за Романа.

Фёдор Егорович в смежной с кухней столовой, слушая их, от волнения уже в который раз переставлял бестолково по столу приборы.

Роман навис над ними медведем переводя заинтересованный взгляд с одной на другую.

— Что здесь происходит? Всем перестать стонать и хлюпать. Вечер воспоминаний кончился, — рассердился он. — Ревёте, словно кто-то у вас конфетку отобрал.

Они обе замерли, а потом пришедшая в себя мать замахнулась на него полотенцем: "Балабол".

— Рано плакать начали, — вошел встревоженный Сан Саныч, — экзекуции только сейчас, я подозреваю, начнутся.— И поймав непонимающие взгляды хозяев уточнил:— Сваты пожаловали. Вы велели, я впустил, моё дело сторона. Идите, разбирайтесь.

— Так чего ты их в дом не завёл?— вытаращился Фёдор.

— Не идут-с,— картинно раскланялся охранник.

Народ двинул во двор. Пропустив всех вперёд, Саныч вцепился в рукав рубашки хозяина.

— Фёдор, осторожнее, эмоции подбери, ты даже не представляешь, на своё счастье, кто это.

— Сплошные загадки, что происходит? — поспешил тот за всеми. — Не бомжи же, в самом деле.

— Оно и не знаю, что лучше...— почесал подбородок охранник.

Фёдор Бугров был несколько удивлён, когда разглядел гостей. Точно не бомжи. То, что он увидел, отняло у него язык. Около машины кружил взбешённый Громов. Надежда Фёдоровна не спешила покидать салон. "Чёрт! Саныч прав",— пронеслось в его голове.

Появление такой персоны не то чтоб не обрадовало Фёдора, а озадачило. Не готовый к такому повороту, он растерялся. Во-первых, Громов был при параде, а он в домашнем... Он сразу стал подтягивать на себе брюки и расправлять рубашку. Во— вторых — это же Громов и приём должен быть другим... Опять же разговор с Дашей... Наговорили лишку.

— Ромка, мерзавец, так нас подставить. Хоть бы словом обмолвился, что это сам Громов будет. Знаешь, кто это, паршивец? — расстроился он.

У Романа вытянулось лицо:

— Дашин отец.

— Ну ты даёшь!— удивился невежеству сына Фёдор.— Ты что, не знаешь, кто такой Громов?!

— Нет, а почему я должен знать? Точно не мент.

— Это директор "Машзавода", сукин ты сын. Одна мякина в твоей голове. Так облажаться.

Бугор помучил мочку уха и пожал плечами.

— А мне какая разница.

-Ты только тюльку не гони мне. Что, правда, не знал?

— Абсолютно.

Отец махнул на него с таким видом, мол, кого воспитал или с кем я разговариваю. Роман несмотря на напряжение, улыбнулся.

— Доброй ночи, — сухо поздоровался с выкатившимися из дома встречать новых родственников Борис Викторович. — Извините, но хочу сначала поговорить с Дашей.

Вот на это Роман не рассчитывал. Считал, что разговор будет с ним. Выходит ошибся. Даша выглядела бледной и озабоченной. Обменявшись взглядами они с Романом, без слов поняли друг друга. Он было дёрнулся, но предупредительный жест Громова пригвоздил его к плитам.

Фёдор Егорович тревожно посмотрел на сына.

— Ты там ничего не напартачил? Я твою тёмную личность знаю, — зная темперамент отпрыска, прошелестел он в самое ухо парня. Тот отмахнулся.

— Не мешай.

Ромка не спускал глаз с жены, готовый каждую минуту прийти на помощь и ерундовские подходы к личности человека отца, пусть даже этот человек он. Его сейчас мало тревожили.

Минутой раньше, она, выскользнув из его объятий, упорхнула к отцу. Потёрлась об отцовскую щёку, заглянула в растревоженные глаза.

— Папуля не шуми, я сама его на себе женила.

Вот уж такого Громов от своей дочери не ожидал. Свести в загс Бугрова — это уж чересчур.

— Как? Давай всё по порядку.

Они отошли в сторонку и вступили в весьма оживлённую беседу.

Дарья стараясь обхватить как можно больше материала заторопилась.

— Хорошо, я расскажу. Он был в патруле, на вокзале. Получилось так, что там милиция ловила опасного преступника. Что-то проморгали, он взял в заложники детей, направляющихся на отдых. Не справляясь, вызвали подмогу и попросили помощи у патруля. Ромка, чтоб спасти курсантов, милицию и зевак с детьми взял всю выпущенную обойму на себя. Задавив его своим телом. Кома. Я, как собака, лежала у него перед кроватью, чтоб только быть рядом каждую минуту. Неподвижность. Вот и уговорила его взять меня в жёны. Поверь, это было нелегко. Шантажом взяла. Он жить не хотел, я без него тоже. Милый, сердитый папка, так было тяжело. Помогли бабушкины рецепты, а ты её за это ругаешь. Натирала его по три раза в день. Он встал. Папуля, я виновата, меня и ругай. Так будет справедливо.

Бугров, напрягая слух и зрение, следил за Громовыми. Он незаметно продвинулся ближе и поникшая голова девчонки со сжатыми кулачками, побудили его к действию. Всего-то пара шагов и он закрыл собой жену.

— Борис Викторович, я виноват, со мной и разбирайтесь. Дарью не мучайте.

Надежда Фёдоровна прыснула в кулак: "Защитник выискался".

— Ты чего? — отпрянул Громов. — Вырос, как конёк-горбунок, передо мной. Давай без обмана расписались или так?

Даша заметила — Бугор выглядел абсолютно невозмутимым и сносил все нападки с обоих сторон с подлинно олимпийским спокойствием.

— В госпиталь загс выезжал, всё по закону и кольца вот.

Громов повернулся к нему и приветливо улыбнулся:

— Тогда обнимемся, зятёк. Я легонько. Прижимать не буду. Даша рассказала. Никогда б не подумал, что на амбразуру полезешь.

— Времени не было голову включать.

Громов спрятал растревоженный взгляд, крякнул в кулак сбивая торчащий поперёк горла комок.

— С родственниками знакомь.

— Угу, — дал знак своим подойти Роман.

Понимая, что всё утряслось, поспешила выбраться из машины и Надежда Фёдоровна, присоединяясь к знакомству с дружескими объятиями. Она была в элегантном, под стать мужу костюме. Чем не сказано смутила по-домашнему одетую Зинаиду. Кто ж ждал таких гостей. Что сегодня такое происходит? Столько событий следуют одно за другим с такой быстротой, что она не успевает понимать происходящее. Выходит Роман женился на дочке Громовых! С ума сойти можно! Обсмотрев сваху с ног до головы Зинаида укоризненной стрелой стрельнула в сына: "Вот болван!" Если б это чудовище предупредило... Она б тоже показала себя.

— Что сваты приуныли, отметить бы это дело надо. Вы как? — улыбался Бугровым Громов протягивая руку.

— Так мы давно за. Просим, проходите, очень рады знакомству, — не спускала счастливой улыбки с лица Зинаида Валентиновна. — Сегодня только узнали, что у детей любовь, а мы и не в курсе были. Выходит, глаз да глаз за ними был нужен...

Пропуская гостей в дом, она незаметно ухватив за ухо сына, отвела в сторонку. Не ожидая такого налёта Роман опешил:

— Ой, ма, ты чего? — скривился он.

— Никогда не подумала б, что такую невестку в дом приведёшь. Прямо, не знаешь, что от тебя обормота и ожидать? — шипела на ухо она в восторге.

— Не угодил, значит, — прикинулся сын.

— Ром, ты не понял, я так рада, — не уловила подвоха мать.

— А мне показалось, что она тебе не понравилась, как-то ты не радостно её встретила, — хохотал выкручиваясь гусеницей Роман.

— Пошёл, трепло, — шуганула его устыжённая Зинаида Валентиновна.

— Уже сваливаю, пока вы тут знакомитесь, то да сё. Я Дарье сад покажу,— с резвостью заявил он.

Он честными глазами воззрился на жену и Даша естественно поддержала его, тем более минутой раньше он обжёг ей ушко шёпотом: "Скажи что очень хочешь прогуляться по саду". Не могла же она подвести его.

— Вечер очень тёплый, приятно подышать воздухом,— прижимаясь к его боку пролепетала она.

Бугров, ответив её благодарным взглядом не удержавшись ухмыльнулся: