Рояль вице-адмирала Руднева

Император молчал. Визитёр же, сделав паузу, продолжил:

— Таким образом, ваша доброта и внушаемость привела к тому, что в России случилась длительная кровавая революция, гражданская война, террор революционеров против инакомыслящих, потом — и вторая мировая война. Всего за эту доброту расплатились своими жизнями больше сорока миллионов русских человек. Как говорили о вас впоследствии — вы были примерным семьянином, но отвратнейшем государем, привели к гибели и себя, и свою семью и свою страну.

Царя можно было выносить. Слушал такой упрёк он впервые в жизни, хотел было уже выгнать нахала, но сдержался и эмоции взяли верх. Он поднялся, отвернувшись. Взитёр молчал. Не мешал царю думать...

— Неужели, я настолько плох? — через семь минут спросил император, — я полагал, что делаю всё, что должно и как должно... В чём я ошибся?

Визитёр улыбнулся. Разок. После этого посуровел:

— Вы слишком внушаемы. То, что отдельные группы, вроде клики Безобразова, имеет возможность спровоцировать войну — значит, что власть у них. Витте — агент влияния, получает приказы из Парижа. Вы слишком добры. Государь должен быть жесток с врагами и добр с союзниками, и не дай бог — наоборот. За время с крымской войны в войне появились новые технологии, но их не учитывали. Офицеры и генералы — парадные. Такие, как Витгефт, Старк, Рожественский — они загубят весь флот. Потому что годятся они только для парадов. Разбор полётов приводит к такой ужасающей картине в армии и флоте, что просто странно, как Россия вообще продержалась в войне с японцами так долго. Но этим уже занимаются адмиралы Руднев и Макаров, генерал Кондратенко. Их я озадачил наведением порядка. Что же до вас — вы допустили ещё много ошибок. Например — ваш сын, Алексей. Болен гемофилией. От каждого пореза мог умереть, маленький синяк был для него страшнее раны. В таких условиях вы, как примерный отец и в первую очередь — император должны были отослать его жить и работать в тех условиях, в которых он наименее подвержен риску порезов, ударов и так далее. И главное — озаботиться вторым ребёнком, но уже не от вашей жены, которая и является носителем генетического дефекта. Как говорили — вся Россия страдала вместе с наследником, каждая его царапина отдавалась на России, ведь вы уделяли ему больше внимания, чем государству. В таких условиях его болезнь стала болезнью всей страны.

А ваша доброта? Вас убили те, кого вы помиловали, революционеры. Лихие люди, которые как шакалы почувствовали слабину власти и решили покуралесить. Армия и флот, ведущие совершенно не нужную войну, ослабленные чудовищными потерями, болезнь, экономическая и технологическая зависимость, власть в руках у приближённых. А ведь за великими князьями такие грешки водились — что другого бы уже к стенке поставили! В общем, всё развалилось, потому что император считал, что всё в руках бога и фактически уже не управлял государством.

Слушал царь визитёра молча, смотря из окна через щель в тяжёлых шторах. Визитёр замолк.

— И что же вы намерены делать?

— Много чего. Но прежде всего — убедить вас не совершать самоубийство вместе со всей семьёй и империей. Боюсь, что вам придётся сделать выбор.

— Какой?

— Либо вы работаете вместе со мной, либо я работаю без вас.

— Вы собираетесь меня убить?

— Возможно. А ещё лучше — заставлю отречься от престола. Я действую не в ваших интересах, а в интересах человечества, поэтому — если ваша смерть позволит предотвратить миллионы смертей... Сделаю то, что должно.

Император повернулся:

— Мне трудно понять, что от меня требуется. Но я поверю вам в том, что вы это можете, если вы уж можете становиться невидимым...

Хьярти улыбнулся:

— Понять легко. Вам придётся стать правителем России. Жёстким, циничным, националистом, целеустремлённым и не дающим шанс всяким Ульяновым поднять голову. От власти оградить всех, кроме тех, кого вы лично выберете, а наши люди — тщательно проверят их на вшивость. Даже от тени власти.

— Внешнеполитические требования? — спросил император.

— Союз с Вильгельмом. Это не обсуждается, вы сами можете почитать, что такое Россия для Антанты. Окраинная империя с гигантским населением, полностью зависимая. Поставщик людских и материальных ресурсов. Колония.

— Вы думаете, что Вильгельм так легко пойдёт на конаткт?

— Полагаю, да. Суть же проста — объединитесь вы в союз. Унифицируете промышленные и финансовые стандарты, валюту, и многое другое. Я обеспечу вам технологическое превосходство над Антантой... но делать это нужно будет — в обстановке строжайшей секретности. Если спугнуть англо-франко-американцев сейчас... это приведёт к непредсказуемым последствиям. Это значит — о вашем союзе будут знать трое человек. Лично вы, Вильгельм и я. А ещё косвенно — Макаров и Руднев. Их я посвящал в свои планы и цели, остальные — просто знают, откуда мы.

— И... много вас?

— Эскадра. Авиаударная. Очень серьёзная сила, даже в нашем времени, поэтому... много.

Император сказал:

— Я согласен. Хотя вы опять сказали довольно общими словами...

В этот момент зазвонил телефон у Хьярти. Он поднял трубку. Под удивлённым взглядом императора он переговорил с Рудневым:

— Хьярти, тут ситуация сложилась такая... странная.

— Да? Что случилось?

— Того отвёл флот от Порт-Артура. Не увёл совсем, но блокада была снята, они отошли и как будто чего-то ждут. А ещё — у их транспортов появилась охрана из крейсеров и броненосцев. Перевозят мелкими партиями по минимальному маршруту и под прикрытием броненосцев...

Хьярти задумался, ненадолго, ответил:

— Очевидно, они же не идиоты, потеряв столько ценностей, продолжать кормить Цербера? Так, что думает Палавенов?

— Думает, что нам нужно снизить интенсивность нападений. И топить с дальних дистанций транспорты. Правда, о захвате тогда и речи не идёт — ведь придётся топить крейсер, а крейсера противника пока что трогать нежелательно...

Хьярти хмыкнул:

— Нежелательно... да и хер с ними, моё мнение такое — обстрелял с предельной дальности в сто пятьдесят кабельтов и свалил в туман. Ах, да, как там Налётов, не знаешь?

— Это тот, который строит подводную лодку? Да, слышал. Но не в курсе, как у него там дела продвигаются...

Хьярти повесил трубку, попрощавшись.

— Кто это был? — искренне заинтересовался император.

— Руднев. Япы стали осторожнее. Водят транспорты под прикрытием крейсеров. И редко.

— Ничего себе, — царь уставился на телефон в руках у Хьярти, — кхм. Простите. Ладно, вернёмся к нашим баранам...

* * *

*

Хьярти.

* * *

*

Подарки, которые Николай получил в честь присоединения к планам Абстерго — неплохие. И на первый же день в его кабинете воцарился хаос. Во-первых — это электрификация. Необходимая штука. Хорошо, что все нужные люди у меня уже есть, а электрифицировали мы только рабочее крыло императора. Однако, вид этого крыла слегка изменился. Стало заметно светлее и свежее, кондиционеры и отопители заняли свои места, а ещё — кабинет. Вот кабинет императора претерпел множество изменений, которые не могли не привлечь внимание приближённых. Появилась большая тумба, внешне вполне типичная для этого времени — на самом деле — стальной сейф из сверхпрочного материала, сложным замком, который требовал ключа, отпечатка пальца, сканировал рисунок сетчатки глаза, голоса. Биометрический замок. Сам зимний дворец был утыкан камерами видеонаблюдения — в каждом кабинете, включая императорский кабинет, велась запись. В кабинете императора появился большой телетайп в углу, телетайп работал нон-стоп. На столе — появился телефон, стилизованный под ретро — вроде бы такой же, как в этом времени, но тем не менее — кнопочный и сделанный весьма неплохо. Он заменил стоящие на столе три телефона, которые были раньше. В комнате рядом с императорским кабинетом сделали комнату связи — тут работали посменно полтора десятка человек из моих связистов. Там устроили полноценную станцию связи, способную принимать и сортировать море информации, которую присылают лично императору. Конечно же, кабинет секретный.

Это было самым важным, поэтому кабинет связи делал я лично. Четыре персональных ноутбука, сервер почты, оборудование для шифровки и дешифровки, мощные принтеры, сканеры, крупная офисная копировальная машина, что не менее футуристично — робот-чертёжник. Большой такой стол, над которым работал робот-манипулятор, который мог вычертить что угодно на чём угодно.

Хотя всё это было избыточно для простой коммуникации. Основным назначением специального кабинета была работа с информацией, в том числе — с имеющейся. Такая, как сбор, обработка, хранение, передача. И защита от возможного воровства — любой документ передающийся в архив, проходил процедуру сканирования и сохранялся сразу на нескольких системах — тут, на спутнике, в резервном хранилище, которое было устроено... далеко отсюда. На другой стороне планеты. Благо аналог геонета позволял передавать данные оперативно.

Таким образом этот кабинет становился центром огромной паутины связи, состоящей из телетайпов, факсов, телефонов, телеграфов. Да, тут был и такой редкий в наше время вид связи, как телеграф.

Не менее сложным была радиоразведка и дешифровка. Алгоритм блоуфиш взломать без мощного компьютера нереально, вот я и пользовался, попутно решив заняться самой главной слабостью русского государства — средствами шифрования и прополоскав мозги и нервы императору на тему того, как важно в двадцатом веке сохранять секретность и во что выльется разглашение тайн. И что надо принимать меры.

Первыми под раздачу слонов попали дипломаты. Защита дипломатической почты — вещь крайне важная, поэтому ей уделили особое внимание.

Вторыми в очередь на раздачу оказались моряки — им перепали шифровальные машинки, колоды перфокарт, а так же вздрючка от моих связистов, которые, для примера, решили проверить их криптостойкость. Равна нулю, как выяснилось. Вообще, эта работа не на один день и не на один год, но тут ситуация особая. Работа шифровальщикам предстояла большая и сложная, но она была как будто не видна. Не опасна, но трудна.

Император получил так же пулестойкий бронежилет скрытого ношения и автомобиль Фантом с бронекапсулой. Зная крутой норов революционеров...

* * *

Посольство Великобритании в России не могло не отреагировать на происходящее в стане потенциального противника. Странные дела, творящиеся на дальнем востоке, и самое главное — это то, что их информаторы начали исчезать. Один за другим, с регулярностью в день-два обрывались ниточки связи в Петербурге. Работники посольств, работники институтов, кабинетные чинуши и все прочие, приближённые к императору. Да и ситуация складывалась странная. Оборвалась вся информация, которую раньше удавалось добывать без особой сложности.

Криков по этому поводу было много, вздрючка, которая немедленно последовала, заставила посла налечь на разведчиков, которые обещали всё наладить. Однако, дальше ситуация вышла из под контроля.

В одно прекрасное утро посол, встав явно не с той ноги, накричал на свою прислугу — служка умудрился забыть почистить туфли. Вроде бы — такая мелочь, а раздражение выплеснул на слугу. Выйдя в наспех начищенных туфлях на улицу, посол осмотрелся. Как всегда — около его, весьма неплохого дома было немало различных магазинчиков. Около одного из магазинов стояла машина. Это тоже раздражало посла — машины, которые спокойно ездили по городу. Десятки машин — и никто не мог ничего сделать. Авторитет Британии в деле автомобилизации был подорван, так как нигде более не было такого количества и таких хороших машин. Про самолёт посол вообще старался не вспоминать. Идти до посольства ему было меньше пяти минут, поэтому он не брал экипажа, предпочитая пешие прогулки. Промокнув лоб платочком, посол быстрым шагом пошёл в сторону рабочего места.

Будучи мужчиной представительным — в дорогом костюме, шляпе, с тростью и в очках, он заставлял различных обывателей, преимущественно — выглядящих не так презентабельно, отходить в сторону. Посол подошёл к воротам посольства, где его встречал охранник:

— Сэр Гардинг, у нас случилось происшествие.

— Какого рода? — Чарльз уже начал раздражаться.

— Не могу знать. Директор по безопасности просил передать вам, что бы вы зашли к нему.

Заинтригованный Чарльз вошёл в посольство, оставив в гардеробе трость и пальто и поднялся к директору. Представитель секретной службы её величества в кабинете обнаружен не был. И посол решил пойти к своему кабинету, где и застал Дэвида. Тот распекал двоих каких-то солдатиков.

— Дэвид, хватит уже, ради бога, скажи мне, что здесь произошло?

— Что? Зайди в кабинет! — эмоционально ответил Дэвид. Пожилой специалист разведки и контрразведки был недоволен в высшей мере.

Чарльз открыл дверь и заглянул внутрь.

— И... вы решили сделать перестановку?

— Нет. ЭТО было обнаружено утром.

Чарльз зашёл в кабинет и заметил около стены что-то странное...

Дэвид подошёл сзади и ухмыльнувшись, от нервов, сказал: — посмотри только! И что здесь произошло ночью? Никто ничего не видел. Ни полиция, ни охрана, ни скрытое наблюдение. Никто. Ничего. Не. Видел. Ни единого следа, зацепки.

— То есть...

Посол стоял в абсолютно пустом кабинете. Ни мебели, ни шкафов, ни стола, ничего не было.

К стене были прибиты фотографии. Много фотографий, качественных фотографий. Присмотревшийся к ним посол ахнул и дрожащими руками достал одну фотографию, но дэвид тут же запретил дотрагиваться — хотя отпечатки пальцев уже проверили и ничего не было обнаружено.

На фотографиях были тела. Трупы всех информаторов, которые неведомым образом исчезли. По очереди исчезновения были прибиты семнадцать фото убитых информаторов, четыре информатора, которые пока ещё не были убиты, а дальше шли фотографии... самого Чарльза, причём, сделанные явно тайно, дальше фотография Дэвида, остальных членов посольства, а потом и других людей, вообще послу не знакомых. Посол заинтересовался:

— Это кто? Я не знаю этих людей.

— Опознали сотрудники. Это семьи работающих в посольстве. Причём — как живущие в Британии, так и в других странах. Фотографии явно свежие и сделаны в ближайший месяц. Тайно, таких фото сотрудники посольств не припомнят.

— Пытаются нас запугать? — спросил посол, — глупо.

— Глупо или нет, а сегодня, после опознания, в посольстве осталось четыре человека. Все остальные уже написали заявления. Я пытался их отговорить, но жертвовать семьёй ради короны...

Посол злобно смял фотку, которую держал в руке и бросил на пол:

— Они нас держат за идиотов? Имбецилов? А? Дэвид, немедленно пишем ноту протеста императору. Кто вообще мог осмелиться на такое?

— Тут и ваша семья есть, — Дэвид хмыкнул, — хотите взглянуть. Судя по всему, это самые свежие их фото...

Чарльз отвернулся и начал мерить шагами пустой кабинет.

— Как? Как, ради всего святого? Как они посмели угрожать нам? Нашим семьям? Это в уме не укладывается. Кто это сделал?

— Знать не знаю. Я не знаю, даже кто способен на такое. Из кабинета была вынесена вся мебель. Довольно массивная, такую даже днём переносить — много шума наделают, а тут ночью...