— Хватит расшаркиваться! — Вздохнул Хор и практически утащил кузнеца к столу, разворачивая перед ним какие-то чертежи.
Было очень удивительно наблюдать смущение такого мужчины как он. Я с легкостью могла представить его на поле боя, крушащего врагов налево и направо. Но никогда бы не смогла представить румянец смущения на его щеках, если бы только что не видела его своими глазами.
Пока мужчины занимались обсуждением заказа я пошла вдоль стены на которой были развешены готовые мечи, ножи, копья и прочие изготовленные здесь предметы, вплоть до лопат. Хотя при ближайшем рассмотрении готовы они были не до конца. Вот висит меч с углублениями в рукояти. Явно будет инкрустирован какими-нибудь камнями. Рукоятка вон того кинжала так и просит, чтобы ее обшили замшей, а у этого ножа рукоятки пока нет совсем. Я добралась до дюжины заготовок для метательных ножей. Восемь из них были совершенно одинаковые, гладкие и блестящие. Два увеличенных. Прямо метательные тесаки какие-то. И два совсем диковинных. Лезвия их были загнуты под углом.
Рядом висел деревянный щит с нарисованной на нем мишенью. Я не удержалась. Восемь клинков аккуратно выстроились полукругом, впившись в мишень. В десятку я попала всего пару раз, но дело было не в клинках, а в моей криворукости. Клинки же были идеальны. Все как один втыкались под одинаковым углом на пятом обороте. Идеальная балансировка.
Два больших тесака так же оказались идеально сбалансированы. Они воткнулись в щит с такой силой, что по моему пробили его насквозь. А вот что делать с загнутыми, я так и не поняла. Втыкаться в цель они не желали, упорно от нее отскакивая. Рассчитать количество оборотов такой загогулины было нереально. Я собрала клинки и водрузила их на место. Что они все таки делают с этими кривыми клинками?
— Вы позволите? — Услышала я из-за спины голос Вальдина.
Видимо он заметил с каким недоумением я разглядывала эту диковинку. Кузнец взял у меня клинок и бросил его плашмя, параллельно горизонту, но не в сторону мишени, а вдоль стены на которой эта мишень висела.
Клинок решил, что по прямой ему лететь не интересно и, описав полукруг, впился в стену чуть ниже мишени. Я пораженно смотрела на клинок, который летает "за угол".
-Эх, — вздохнул Вальдин, — тяжеловат. Мне такой клинок из песков Саварры привезли. Интересная игрушка, но больно мудреная. Вот пытался нечто подобное изобразить. Мне пока ума не хватило понять что с ним не так.
— А вы сделайте его полым, будет намного легче. И можно еще с другой стороны края заточить, тогда в мишень он будет втыкаться под любым углом.
Вальдин почесал лысый затылок.
— А это идея! Спасибо, мэна Тэкэра! — И он умчался, прижимая к груди два кривых клинка.
Мы втроем вышли из жаркой кузни.
— Хор, а что значит мэна на вашем языке?
— Что? — переспросил он, явно прибывая еще где-то в своих чертежах.
— Мэ-на. — По слогам повторила я. — Меня так Вальдин назвал. И до этого Им и еще некоторые...
— Вот у Има и спроси. — Отмахнулись от меня.
— Куда теперь? — Спросил Бринор, видя мою насупленную физиономию.
— К тисовой аллее! — Безапелляционно заявила я. Хор что-то подсчитывал в уме и загибал пальцы. Вид у него был поразительно довольный. Мы тронулись. Теперь роль рассказчика взял на себя господин Бринор. Он тоже выглядел донельзя довольным, но в астрал не выпадал, в отличии от канцлера.
— Через город протекают две реки. В переводе с нашего языка одна из них зовется "Лунная дорога", а другая "Звездный луч". "Луч" является притоком "дороги". Сейчас мы проедем через каменный мост. Согласно приданиям при его строительстве на берегу обнаружили золотую жилу. Жила давно выработана, но мост так все и зовут золотым, хотя и сложен он из обычных булыжников.
Мы ехали рядом. Я в середине, Бринор и Хор рядом. Двое людей Бринора сзади. Я слушала рассказы военачальника, когда мой взгляд совершенно случайно упал на спину Хора, чей нирекон на полшага обогнал нас. Тень дуги, нарисовавшаяся на его спине была мне хорошо знакома. Тень была видна всего какую-то долю секунды, но я ее увидела. Тело среагировало прежде, чем я успела что-то осознать.
Моя рука вцепилась в волосы канцлера и пригнула его голову чуть не к самому седлу.
— Пригнись! — Услышала я собственный крик. Тяжелый болт просвистел над Хором аккурат там, где секунду назад была его голова. Я не видела, но чувствовала, что следующей мишенью станет Бринор и беззастенчиво пнула его ногой в бок, вышибая из седла. В тот же миг по опустевшему седлу чиркнул второй болт и отскочил, оцарапав шею Тазара.
Двое охранников среагировали молниеносно и уже во всю отстреливались, прикрывая нас. Хор, поняв что происходит, одним рывком перетащил меня в седло перед собой и что-то крикнул Тару. Нирекон сорвался с места и помчался по улицам обратно ко дворцу с бешеной скоростью. Иногда он начинал шипеть, словно растревоженная гадюка и ему непременно отвечала таким же шипением несущаяся рядом Тира.
Я чувствовала железную хватку Хора, пригибающего меня к самой шее нирекона.
Влетев на площадь перед замком, Тар просто взревел бешеным волком. Таких звуков я от ниреконов не слышала еще никогда. Тар перескочил через забор, ограждающий часть площади. Небольшая очередь шарахнулась в разные стороны, а я почувствовала, что хватка Хора резко ослабла.
К нам подбежала целая толпа встречающих слуг. Рука Хора, держащая меня секунду назад, соскользнула с талии и он выпал из седла. Я оглянулась на него и крик застыл в горле раскаленным комом.
Он лежал на руках у слуг совершенно белый, а из спины его торчали три длинных утяжеленных арбалетных болта.
Глава 17. Лечение.
Им крепко держал меня за руки. Нервная дрожь то унималась, то начинала колотить меня снова. Я сидела на маленьком красном диванчике в коридоре правящего дома. Здесь находился один из залов для приемов, рабочие кабинеты канцлера и императора. Однако большая часть правящего дома была закрыта для посетителей ибо здесь же располагались личные покои императорской семьи. За домом находился просторный сад, огороженный с двух сторон галереями, а дальний его конец упирался в массивную стену всего дворцового комплекса. В него посторонних тоже не пускали. Покои Хора находились в открытой части правящего дома. Прямо за дверью, перед которой я переживала очередной приступ ужаса, Мирайя доставала из Хора арбалетные болты.
Я сидела опершись локтями на колени и пыталась прийти в себя. Им сидел передо мной на карточках, держал меня за руки и как заведенный повторял:
— Успокойся, все будет хорошо. Все обойдется. Все хорошо.
Наверное со стороны это звучало глупо, но именно это мне сейчас и нужно было, поддержка близкого человека.
Им еще крепче стиснул мои ладони, заглянул в лицо и еще раз повторил:
— Не волнуйся, все хорошо. Он выкарабкается.
Сейчас мне казалось, что он не двенадцатилетний мальчик, а вполне взрослый мужчина, способный успокоить и поддержать. Захотелось расплакаться, но слез не было. Я посмотрела на Има. На вид все тот же ребенок, уже успевший стать почти родным. Но он понимал меня. Понимал как никто другой. Его бормотание постепенно успокаивало меня и нервная дрожь превратилась в пустое гудящее пространство в голове. Никаких мыслей, никаких эмоций и никаких чувств. В оцепенении я прибывала до тех пор, пока дверь покоев Хора не отворилась и не вышла Мирайя. Я вскочила, чувствуя, как трудно становится дышать.
— Жить будет! — Возвестила она. — Жизненно важное все при нем, а остальное я починю.
— К нему можно? — Выдохнула я.
— Нет. Сейчас он без сознания и в ближайшие пару недель я ему очнуться не дам, а потом я тебя просто к нему не пущу, а то он из-за бордисты тебе все государственные тайны выболтает. Все, идите отсюда! И Мирайя снова скрылась за дверью.
Меня вновь начало потряхивать. Я несколько раз прошлась туда-сюда по коридору. Благая весть почему-то совсем не принесла облегчения.
Я прошла чуть дальше по коридору. Здесь начиналась светлая галерея. Одна ее сторона выходила окнами в запретный сад, другая в парк. По идее здесь уже ходить запрещалось, но меня никто не останавливал. Да и дела до жизни императорской семьи мне сейчас не было никакого.
— Как же так? Как же так? — я прислонилась лбом к переплету оконной рамы. — Ведь это все из-за меня!
— Эй, ты чего? — Им ухватил меня за руку и потянул на себя. — Мирайя же сказала, что все хорошо. Значит она его вылечит!
Мне пришлось повернуться к нему. Мою руку он так и не отпустил.
— Ты не понимаешь, это все из-за меня! Если бы я отказалась от этой дурацкой прогулки, то с Хором все было бы в порядке! Я ... понимаешь ... я знала, что так может быть и никому ничего не сказала...
По щеке пробежала сначала одна одинокая слезинка, потом еще одна, а потом у меня началась форменная истерика.
Им усадил меня на один из диванчиков между двух красных колонн, сел рядом и обнял.
— Катастрофа ты, имперских масштабов. Поверь, Хор знал на что идет. Неужели ты думаешь, что в невесты наследника берут под вымышленным именем?
В другое время я бы наверно растерялась, ужаснулась или возмутилась, но сейчас меня душили слезы и я только сильнее разрыдалась.
Им положил голову на мою сгорбленную макушку и стал гладить по волосам. Я, всхлипывая, положила голову ему на плечо. Все таки он замечательный друг.
Ночью я спала беспокойно, постоянно просыпалась, а засыпая видела всякую ерунду. Сначала я ругалась с Тазаром. Рогатый говорил, что нам нужно в кузню, а я отвечала, что не позволю расстреливать Хора. Потом мне снилась погоня, та самая, когда меня гнали от могилы отца до самого порта. Я проснулась в холодном поту. Потом, снова задремав, я пыталась откуда-то выбраться. Меня посадили в клетку, но прутьев не было и я никак не могла понять что меня удерживает. Вновь задремав под утро, я увидела Хора. Он пытался что-то сказать, но я колотила его кулаками в грудь и кричала:
— Ты знал! Ты все знал! Как ты мог!
Проснулась я затемно от того, что по щекам бежали слезы. Больше уснуть я не смогла. Я ворочалась, перекатывалась с боку на бок и в конце концов замерла лежа на спине, вперив взгляд в потолок. Я ждала, когда рассветет, но прошла уже целая вечность, а небо на востоке разве что чуть-чуть начало светлеть. Я не выдержала и встала. Запрыгнув в свои извечные рубашку, брюки и сапоги я как можно тише выбралась из дома и почти бегом отправилась к конюшне. Награда, развалившись по диагонали просторного денника, беззастенчиво дрыхла. Я не стала ей мешать. Если мне не спится, это не значит, что нужно будить всех вокруг. Выйдя из конюшни я немного понаблюдала как медленно светлеет небо на востоке. Солнце как будто не желало подниматься из-за горизонта.
От конюшни меня понесло к дому правления. Проходя через плодовый сад и по темным аллеям парка я думала, что еще наверно все спят, но неотвратимая сила тревоги несла меня вперед.
У входа стояла пара хмурых охранников. Они безучастно глянули на меня, но препятствовать не стали. На первом этаже в холле на месте секретаря никого не было и я спокойно прошла к самым покоям Хора. В галерее тоже стоял солдат. Видимо вчера их всех отправили на поимку тех бандитов.
Я в нерешительности замерла перед дверями. А если разбужу Хора? Или Мирайю? Она ведь наверное всю ночь просидела у постели больного. Да и Чериоку я со вчерашнего дня не видела. Может тоже помогает?
Пройдясь по коридору взад-вперед несколько раз решила, что все-таки не стоит беспокоить их в такую рань. Дверь приоткрылась и оттуда показалась встрепанная голова Мирайи. Увидев меня она вышла и плотно прикрыла за собой дверь, однако в щель я успела разглядеть, что в покоях Хора сидит и Найтар, что впрочем не удивительно. Не смотря на всю мою злость на этого гада, который успел мне насолить и теперь бегал от меня, в покои я рваться не стала. Это сейчас не главное.
— Ты что тут делаешь? — Шепотом спросила Мирайя, запахиваясь в шаль. Вид у нее был усталый до крайности. Платье помятое, а на лбу и щеке виднелись отпечатки пуговок. Видимо она уснула положив голову на руки, а ее платье на средиземный манер от запястья до локтя как раз имело ряд круглых застежек.
— Не могу уснуть. — Так же шепотом ответила я. — Как он?
— Не переживай. Самое страшное было вчера. Стрелы мы из него достали, теперь все будет хорошо, просто нужно время. — Она погладила меня по щеке. — Иди к себе и постарайся уснуть, еще слишком рано.
Я вышла из правящего дома и побрела по парку обратно. Небо наконец-то окрасилось в цвета восхода, превращаясь в яркую палитру. Вот странно: Хор старше меня, возможно лет на десять, но его я в последнее время воспринимаю как сверстника. Мирайя, наоборот, моего возраста. Но иногда возникает ощущение, что она старше меня как минимум в двое. И в последнее время это ощущение возникает все чаще и чаще. Да и Им иногда ведет себя как взрослый, особенно вчера. А я от всего этого начинаю чувствовать себя маленькой беззащитной и перепуганной девочкой.
Ноги сами принесли меня обратно в конюшню. Награда уже встала. Я набила ясли сеном и принялась вычищать шкуру и гриву от опилок и соломы. Это успокаивало меня лучше всего. В стойло заглянул Пуран с большим ведром свежезапаренного зерна. Он учтиво поклонился, вывалил конский завтрак в кормушку и без лишних слов удалился. Потом я слышала как он ушел, попрощавшись с конюхом.
Еще через некоторое время в конюшню вошли несколько человек с лошадью. Они тихо переговаривались между собой.
— И что наш великий император? Неужели спокойно согласился? — Мужской голос. Он показался мне знакомым, но кому он мог принадлежать?
— Ну, не то чтобы спокойно, но согласился. — Хмыкнул Найтар.
— Я надеюсь в этот раз он в драку не полезет? — Незнакомец.
— Какая драка? — Зашипела Мирайя. — Вы в прошлый раз чуть пол дворца с землей не сровняли, а у нас 23 невесты при дворе! Только попробуйте!
— Не переживай, он сказал, что даже не выйдет. Просто Хору ты сейчас очень нужен. — Найтар.
Конюх забрал лошадь, а троица отправилась на выход.
— Ладно, пошли, пока братец не потерял терпения или пока меня тут кто-нибудь не увидел. А что невесты? Кандидатки есть?
Ответа я уже не расслышала, потому что они вышли из конюшни. А еще спустя пару секунд я поняла чей голос только что слышала.
Из их беседы я вынесла следующее:
Первое. Хору действительно очень плохо. Я была склонна верить Мирайе, поэтому очень надеялась, что это не прощание с родными и близкими перед смертью, а что-то иное.
Второе. Хор все-таки не император. Моя теория рассыпалась как карточный домик.
Третье. У императора есть брат и этот брат капитан "Морского дракона". Тогда не удивительно, почему Ченлиная не советовала спрашивать его имя. У них тут у всех пунктик по этому поводу. Видимо это семейное.
Четвертое. Император с капитаном в ссоре. Интересно из-за чего? Разнести пол дворца, но при этом смириться ради Хора. Наверно капитан хороший лекарь. Меня они с женой тоже на ноги поставили. Других объяснений я не вижу.
