Гарри Поттер и древнее проявление

С такими мыслями он вышел на улицу. Правильно понял его Ремус, забирая из рук гриффиндорца купленные книги.

— Гарри, ты не против поговорить на щекотливую тему?

— О чем именно?

— То, что происходит между тобой и Гермионой.

— Неужели так заметно? — Гарри заставил себя вымученно улыбнуться.

— Ты сильно меняешься, Гарри, — начал Ремус совсем не с того, о чем подумал Гарри. — Я чувствую в тебе большие перемены. Считай это моим звериным чутьем. Нет, меня не пугают в тебе изменения. Зная твою внутреннюю силу, я уверен, ты обязательно справишься. Но понимаешь, меняясь сам, ты меняешь свою подругу.

— Каким образом?

— Боюсь, я не могу ответить тебе однозначно. Но чем дольше вы вместе, тем ... — растерялся вдруг Ремус. — Я не знаю, как тебе правильно сказать. Понимаешь... тем она становится притягательней, как женщина.

Гарри поднял на мужчину взгляд и сразу опустил. Несомненно прав Остроух. В его подруге (любимой, желанной, родной) горит врожденный огонек Приворота, свойственный вейлам. И чем дольше он рядом с ней, тем сильнее разгорается в ней это пламя, поглощая его внутреннюю силу. Чем чаще он смотрит на нее, тем желаннее она становится. Чем больше думает, тем сильнее привязывает себя к ней. "Мерлин, это просто безумие!".

— Я люблю ее, Рем, — сказал он тихо, хотя минутами назад поклялся, что не обмолвится об этом больше. Сказал и заставил вздрогнуть Ремуса.

Больше они не стали говорить об этом. Молчали в ожидании появления девушек из магазина. Проходя рядом, многие волшебники бросали на них подозрительные взгляды. Как так можно, стоят двое мужчин без дела. Просто стоят в такое время — это возмутительно!

Гарри пользовался этим моментом, сконцентрировав свое восприятие. Где-то на краю сознания скользнула мысль: "Может и не обойдется сегодня". Дернулся внутренний огонек, как бы подтверждая это.

— Гляди, буря надвигается, — растерянно проговорил Ремус, нарушая тишину. Взгляд его упал на запад, поверх книжного магазина. Легкое недопонимание читалось на лице. И правда, проследив за его взором, можно было увидеть темную полосу на небе. Неестественно быстро она разрасталась, словно кто-то усердно выливал в небесный океан чернила. — Удивительно, скоро будет здесь, а погодники ничего не предвещали, — повел носом, обращаясь к звериному чутью. — Сильная, магическая.

В подтверждении его слов, ничем не прикрытые длинные волосы Гарри зашевелились и затрепетали, словно буря уже накрыла магический городок. Усилились нервные пульсации внутреннего огонька, и Мальчик-Предчувствующий-Это понял: вот оно. Только откуда идет опасность, по кому будет направлен удар? Сейчас Гарри особенно горько пожалел, что не уговорил Остроуха отправиться с ними. Его знания сейчас бы помогли.

Ремус оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на Гарри. В глазах того читалось замешательство, и в них заплясали странные зарницы.

— Гарри, что с тобой?

— Ремус, чувствуешь? — нервно спросил Гарри и рублеными фразами пояснил: — Ты должен. Это не буря. Приближается поток энергии. Черной и злой!

По волосам гриффиндорца можно было судить, что ветер усилился. Длинная челка, плотно скрывающая лоб, вздернулась — вьющиеся, спутанные волосы теперь не закрывали ни дюйма лица. Ремус смог подробно разглядеть его. И лицо Гарри было очень суровым. А глаза!..

— Нет, Гарри, я не чувствую. Расскажи мне, это опасно?

— Да! — крикнул парень, не думая объяснять и привлекая к своему вниманию взгляды близстоящих или идущих по своим делам волшебников. Ему казалось, что он перекрикивает вой свирепого ветра. Ему было все равно, что волшебники сразу узнавали в нем Гарри Поттера — шрам теперь хорошо был различим.

Он трепетал внутри с каждым новым мгновением сильнее. Ему показалось, что буря уже здесь, что она стоит перед ним, обернув вокруг него материи из плотного цвета темного неба. Он был готов сейчас схватить Ремуса за руку и, не объясняя ничего, потащить его в укромное место. Но нельзя. Можно было укрыться в магазине, но внутреннее чувство подсказывало, что во всем Косом переулке не найдется безопасного места.

Магические шары на домах пульсировали неровным светом.

— Подожди меня здесь, Гарри, слышишь? — попросил Ремус, не двусмысленно принимая во внимание страх гриффиндорца. — Вон подойду к тому аврору. Жди меня.

— Да, Ремус. Быстрее, — согласился Гарри, нервно смотря на дверь, в ожидании, когда из нее выйдут Тонкс и Гермиона. Сколько можно выбирать книги?!

Гарри достал волшебную палочку. Прикосновения холодного древка сразу как-то успокоили, он заставил взять себя в руки, приглушая внутренний огонек. Волосы опустились, развевающиеся складки черной мантии угомонились и распрямились, плотно прижавшись к телу.

Из двери, наконец, показалась довольная Гермиона, вытаскивающая перед собой на улицу увесистую связку книг. Чувство тревоги немного утихомирилось, улеглось. Гарри сделал пару шагов к ней, в надежде предложить помощь. И самое главное, в надежде, что она от нее не откажется.

Но чувство тревоги, что немного притупилось, стоило снова увидеть глаза Гермионы, резко ударило в грудь и в виски. Лицо его посерело, а мысли понеслись одна за другой, играя наперегонки, словно маленькие дети. Страшная буря из ночного кошмара уже здесь! Темные, тяжелые тучи стремительно рухнули на землю, по воле необузданной мощи стихии.

Волшебные шары в последний раз вспыхнули и исчезли. Все завертелось в темном танце. В кошмарной вакханалии Тьмы...

Не забываем автора и его друзей.

Спасибо Владыке Тьмы — Деймосу Безликому, что выслушивал меня во время написания главы. Даже помог. =)

Демонов не надо бояться, с ними надо дружить.

Глава 15. Наедине с реальностью... Часть III.

>>> Часть III. Маска зверя.

Однажды — тысячелетие назад, десять или во времена буйства бесплотных духов, кто знает? — обитавший в мире Серебряных Гор великий Золотой Дракон встретил человека. Странным на то было место, потому что люди никогда так далеко не забредали. Но повстречавшийся путник полз по отвесной скале с упорством, достойным стихиям. Будто вода, столетиями подтачивающая камень.

И спустился тогда Дракон к нему, решив удовлетворить свое врожденное любопытство, только крепчавшее с годами одиночества.

— Кто ты такой? — постарался он придать своему голос властный тон, внушающий трепет в любую смертную душу.

За спиной человека, на фоне темной одежды, блеснула полоска смертоносного оружия, словно выкованного из залежей серебра здешних гор. А взгляд его был вовсе нечеловеческим. Зрачки тонули в глубинах темных колодцев.

— Охотник, — глухо ответил тот, совсем не страшась Дракона, усевшегося на горном выступе и гордо расправившего крылья.

— И за кем ты охотишься?

— За Тварью.

— Твари в этом мире разные, потому вы называете его "Тварным миром", — проронил Дракон.

— Разная — внешность, суть всегда одна.

— Ты умеешь видеть суть, смертный? — взревел Дракон.

И человек позволил себе то, на что не отваживался ни один смертный перед отпрысками великого рода Дракона. Проигнорировать вопрос.

— Я продолжу преследование, если ты не возражаешь.

Дракон втянул носом горный воздух. Да, интересный нынче гость у него появился.

— Может, ты охотишься на меня?

— Я не охочусь на драконов, — просто проронил тот в ответ. — Я уничтожаю отпрысков хаоса. — Злая усмешка, и человек ловко запрыгнул на следующий скальный уступ.

— Ты не красноречив, странный человек.

— Помоги мне.

— Я не Охотник.

— Не думаю, что тебе будет приятна компания крылатого демона. Он может ускользнуть от меня.

— Здесь?! — взревел тогда Дракон. — Тысяча демонов!

Золотой ящер сорвался вниз, на лету расправляя в мощном взмахе крылья.

— Забирайся на шею. Будем охотиться вместе. И рассказывай только...

* * *

История повторялась, закручивая спираль, но сквозь толщу веков приобрела совсем иные очертания, приняла другую форму причин и последствий. Осталось лишь одно общее — охота людей на "приключения". Как проявление стремления к недостижимому, как путь самоутверждения: "что чего-то стоишь"...

Все произошло стремительно, как приходит сон к изнеможенному разуму. Резкое осознание, что ничем не может помочь Гермионе, выплеснулось черным отчаянием. Вот девушка стояла недалеко, а вот его уже отгородило плотной непроницаемой стеной от мира. И живые звуки растворились, словно на аллею легло покрывало из вакуума.

Страх коснулся разума Гарри. Он побледнел и сжал палочку, что костяшки пальцев побелели. Округу окутала такая плотная Тьма, что стоило немалых усилий не поддаться голосу паники. Ощущение пространства растворилось.

Впереди него что-то зашевелилось, окутанное темной завесой, словно призрак или мертвец, вставший из гроба.

Но где-то совсем рядом раздались быстро уносящиеся приглушенные шаги. Человеческие... Видимо, кто-то в панике бежал сквозь темное марево, в котором наверняка пряталось множество опасностей. Послышался глухой удар, будто упал тот самый бегущий. Глупец, сейчас только и надо, что свалиться ничком и прижаться всем телом к земле, чтобы даже уши не торчали в стороны.

Гарри стоял же, как вкопанный, не решаясь ни на что.

— Поттер! — раздался знакомый женский голос совсем рядом. — Вот и смерть за тобой пришла, мальчик. Ты мне еще ответишь за Отдел Тайн, щенок.

"Лестрейндж!" — Гарри еще сильнее сжал палочку. Ощущение осязаемого рядом врага сразу привело в чувства. Он быстро огляделся по сторонам в надежде понять, где прячется эта тварь, которой он задолжал парочку заклятий. Толку никакого, разве можно было что-то разобрать? Кажется, тут даже тонули звуки на некотором расстоянии. Иначе, как можно объяснить невыносимую тишину, опустившуюся на аллею (если это была еще она)? Ни панических вскриков, ни беснующихся животных, ни хлопков от заклинаний. Ничего. Повсюду властвовала черная пустота. Хотя раскатился вот злой смех Лестрейндж совсем рядом.

— Лови, мальчик.

Краешком глаза Гарри ухватил желтый луч, направляющийся на него, хотя сразу не разобрать из-за внезапности. Он рефлекторно взмахнул палочкой, пытаясь сотворить щит. Но за него успели это сделать раньше. Легкая голубая завеса преградила путь наверняка темному заклятию, несущемуся прямо к нему в сердце. В последнем не стоило даже сомневаться.

Защита приняла удар на себя, Гарри почувствовал, как под ногами содрогнулась земля, как тоскливо сжался огонек. Кто-то очень могущественный вливал в этот желтый луч силу. Тот, у кого запасы энергии были безграничны.

Но нашелся и тот, кому встать на защиту, не уступающий в краткие мгновения силе неведомого заклинателя. Сейчас Гарри ощутил себя котенком, на которого накинули непроницаемый мешок. И заново увидеть свет ему придется неизвестно где. Если вообще придется. Внутренний огонек сходил с ума от опасности. Но что толку?! Опасность, тут даже магглу понятно, повсюду. Но что делать, куда бежать, где все? Сущность гриффиндорца требовала что-то делать. Но оставалось затравлено смотреть, как голубая завеса продавливается под напором желтой смерти. Надо было что-то делать, но в голову не лезли связные идеи.

— Поттер! Бегите, Мерлин вас побрал! — прорезал тишину злой вскрик.

Голос был знакомым и тоже был совсем рядом. Гарри внутренне подобрался, мысли нашли спасительную опору. Знакомый человек, пришедший на помощь...

Зрение непроизвольно сфокусировалось. Он отчетливо различил фигуру в черной мантии.

— Профессор Снейп? — неуместное удивление.

Губы мужчины зло искривились, готовые выдохнуть нелицеприятную реплику в адрес однозначно тупого и заносчивого мальчишки, который не слушается с первого раза. Но вместо этого раздался глухой стон, говорящий о глубине происходящей борьбы.

Голубой луч из палочки Снейпа уплотнился. И казалось, зельевар не просто боролся с враждебной магией, он боролся и с собой. В чародее происходила ужасная борьба. Это можно было прочесть по его застывшей, напряженной позе и стиснутым зубам, по хриплому, участившемуся дыханию, по сжатым в кулак пальцам опущенной руки.

"Что я стою?!"

— Ictuversus, — пришел Гарри на выручку, бросая магический импульс в предполагаемое месторасположение противника. Ну, если ориентироваться по желтому лучу. Ничего не произошло. — Ictuversus!

Новая вспышка смеха Лестрейндж.

— Нет, — задыхаясь, произнес Снейп один раз, потом еще с большим усилием. Еще и еще, — нет, нет, нет! — И словно скопив силы, крикнул снова: — Поттер, вы идиот! По ту сторону смерть. Даже не заслуженная удачливость не спасет Вас. Бегите, пока не захлопнулись ворота... — обращение переросло в хрип и мольбу. — Ну же!

Тем временем, зрение Гарри продолжало странно фокусироваться. Будто только вылупившийся росток стремился к солнцу, пылинкой за пылинкой отодвигая землю с пути, его зрение рассеивало тьму.

Гарри подобрался, в ожидании, не слушая этот хриплый выдох Снейпа. Какие ворота? Он продолжал концентрировать восприятие, готовясь в любой момент среагировать на то неведомое, с чего снимал занавес взор. И следовать совету Снейпа он не собирался. Бежать? Неразумным червем зарываться в землю? Ни за что — отступать нельзя!

— Северус, неужели ты думал победить? Я всегда знала, что ты подлый предатель, на побегушках у Дамблдора. Но теперь тебе не уйти от ответа, и тебе, мальчик, — голос Лестрейндж смеялся, так смеялся, что у сочувствующего человека невольно бы возник испуг за нервную систему ведьмы. — Хватит игр!

Северус до ответа не снизошел.

Одно время ничего не менялось, но внезапно желтый луч сразу как-то исчез, позволив вздохнуть зельевару с облегчением. Но так ли? Его губы сложились в злой усмешке, а когда повернулся к Гарри, во взгляде можно было прочесть какую-то нечеловеческую страсть, контрастирующей с бледным лицом:

— Ты выбрал свой конец, — льдом режет голос. — Знаете, Поттер, мечтал очутиться под властью вашей удачи.

Слова взбудоражили холод в груди гриффиндорца, а взгляд мужчины пробрал до самой сущности. Так смотрят обезумевшие, готовые к смерти люди. Огонек заметался, словно мысли в лабиринте поврежденного рассудка, постоянно натыкаясь на тупики.

И с этого момента все началось. Чуть позже станет ясно — закончится необратимым.

Сколько не старался Гарри прислушиваться к развитому восприятию, способному реагировать на изменения в тонкой материи магии, он пропустил этот момент. Его снесла стремительная воздушная волна: вначале подвесила в воздух и резко бросила на землю, перемалывая и перемешивая внутренности.

Мгновением позже три зеленые молнии раскололи темное небо, явив взору исказившееся пространство, и ударили в огромную крылатую фигуру, точно в три выступа на голове. Разнесся безудержный вой.

Гарри не видел ни этого, ни куда делся Снейп. Слышал лишь, как уши закупорил монотонный звук, а глаза захлестнула кровь. Но ладонь продолжала уверенно удерживать палочку. Сейчас она была тем, чем всегда является огонь маяка для моряков, оказавшихся на борту корабля в глухую ночь — один на один с беснующейся бурей. Огонек надежды, заставляющий верить до конца и бороться, вздымая в себе волны ярости.