Когда мы наконец подъехали к холмам, которые вблизи оказались весьма внушительных размеров, я еда сама не спрыгнула на землю. Если бы я была уверенна в собственных конечностях, непременно бы это сделала, а так, пришлось жать, когда маг сам соизволит остановиться. Он без особых церемоний стащил меня на землю и взяв своего коня под узду, пошел в обход холма, в одном ему известном направлении. Я, смиренно пожав плечами, потащилась следом, не забывая как мула, тащить своего предателя из рода копытных.
Меж холмов вела едва заметная тропа, которая привела нас в закрытое от внешнего мира пространство, защищая от ветра и начинающегося дождя. Здесь было так тихо, что наши шаги казались едва ли не поступью великанов. Не успела я раскрыть рта, как Грем остановился и выглянув из-за его плеча, я ахнула — это было самое настоящее озеро, сверкающее водной гладью. Сразу вспомнилось, как хочется умыться и пить. Лучше конечно попить, поесть и вымыться, но за неимением лучшего, можно и просто умыться, что я и поспешила сделать, плюнув на копошащегося сзади мага.
Дотронувшись до воды, я едва не вскрикнула от удивления, ибо она теплой, как парное молоко. Радостно водя замершими руками по водой глади, я не сразу услышала голос мага и обернувшись, вдруг увидела его рядом с собой. Он улыбался так широко и искренне, что я даже на миг забыла о подлой сущности его натуры.
— Если ты снова не слушала, то я повторю — можешь помыться, пока я займусь лошадьми.
Прислушавшись к своим ощущениям, я мотнула головой.
— Нет уж, давай лучше сразу к ужину. Меня тошнит от голода.
— При твоих размерах ты явно должна есть меньше. — Укоризненно качнул головой этот мерзавец, откровенно надо мной насмехаясь.
Препираться касательно пищи и размеров было последним делом, на которое я была способна в данный момент, а потому решила просто запомнить это высказывание как повод к драке, на будущее так сказать. Ничего, когда-нибудь и я так улыбнусь...
Кони мирно общипывали почему-то не тронутую осенью траву, а Грем, разведя костер, достал из седельной сумки сверток, полученный очевидно от Норанны. В нем оказалось конечно же мясо, от вида которого у меня желудок сжался, до размеров горошины. Мне не просто хотелось есть, мне хотелось ЖРАТЬ, но я была уверенна, что эту пищу просто не осилю.
— Что-то не так? — Поинтересовался маг, всматриваясь в мое скисшее лицо.
— Только не говори, что у тебя больше ничего нет! — С надеждой взглянув на него, ответила я. Говоря откровенно, я готова была в альтернативу этой белковой пище щипать траву, наравне с конями.
— Чем тебя не устраивает мясо? — Тут же вскинулся маг, убирая сверток от меня подальше. — Здесь тебе не королевский прием!
Мое раздражение разрослось так стремительно, что я не успела даже выдохнуть. Слова, подобно лаве, рвались наружу. И глядя в возмущенно-удивленное лицо мага, я не сдержалась.
— Потому, что я не могу есть мясо! Понимаешь, не могу! — Голос повысился на несколько децибелов, но осознание назревающего конфликта меня, увы, не остановило. Уж очень моя изнеженная натура привыкла к цивилизации, в которой есть и овощи, и фрукты. — Это вы тут привыкли жрать его на завтрак, обед и ужин, а мне от него плохо!
Я видела, что Грем готов сцепиться со мной. Черт, я сама хотела с ним сцепиться и мне совсем не было нужно, чтобы он сдержался! Накопившаяся во мне злость за неделю требовала выхода и на ожидаемые последствия я предпочла просто закрыть глаза.
Маг вскочил на ноги и сократив между нами расстояние до критического, хотел было схватить меня за горло, но я отбросила его руку и без паузы ударила по лицу, не сильно, но в окруженном холмами месте прозвучало достаточно громко, чтобы отрезвить обоих. Мы испепеляюще смотрели друга, часто и тяжело дыша. Извиняться за содеянное я не торопилась, как впрочем и Грем не пытался дать сдачи. Он сверлил меня глазами, которые приобрели цвет предгрозового неба. Я уже хотела было плюнуть и отойти, как почувствовала дикую боль в висках, расползающуюся по всей черепной коробке. В глазах потемнело, а во рту появился привкус крови.
— Ты моя рабыня! — Тихо, но очень отчетливо произнес вдруг маг, заставив меня непроизвольно вздрогнуть. — И если ты еще раз осмелишься поднять на меня руку....
— Да пошел ты к черту! — Заорала я и толкнула его в грудь. Но этого показалось мне мало и я сбила его наземь. Эти действия забрали у меня остатки сил и рухнув на колени, я стала методично выплевывать желудок, который вдруг оказался очень большим. В себя я пришла, когда закончилась желчь.
Тяжело дыша, я повернулась к магу, чтобы лицезреть презрение на его лице. Однако тот смотрел на меня со странной смесью жалости и участия, не предпринимая попыток подняться с земли.
— Мне плевать, что ты задумал. — Вытирая платком рот, хрипло произнесла я. — Но пешкой в твоих игрищах я не буду. Если ты еще не понял, то сейчас самое время это осознать. Не умею я бездумно подчиняться.
— Я не могу понять тебя. — Тяжело вздохнув, вдруг признался маг. — Но еще больше я не могу понять себя — почему позволяю тебе так себя вести с собой?! Ведь одного моего желания хватит, чтобы ты полностью признала меня, как хозяина... И тем не менее, я тебя терплю. Скажи мне, почему?!
Мне хотелось рассмеяться, но головная боль никуда не делась, а потому лишний раз открывать рот было бы губительно для моего многострадального мозга. Единственное, что я сделала, это отползла от лужицы, вызывающей у меня новый приступ дурноты.
Грем выглядел глубоко задумчивым и глядя на него, я бы ни за что не сказала, что буквально минуту назад мы готовы были порвать друг друга на тряпки. Не знаю как он, а я остыла мгновенно. Мы были оба растерянны нашим поведением.
Поднявшись, Грем подошел ко второй сумке, которая была закреплена на моем коне. Вытащив на свет божий несколько яблок и морковку, он протянул эти дары мне.
— Держи, больше ничего нет.
Мне лень было даже сетовать на эту вынужденную диету, поэтому я молча почистила морковку своим ножичком и поглощала эти 'дары', запивая водой. Уничтожив и яблоки, я по инерции оглянулась по сторонам, но больше съестного действительно не было. По крайней мере, для меня.
Плюнув на приличия, я залезла в озеро полностью, движимая исключительно тягой к чистоте, в которой нуждалось мое тело и душа. Не знаю, как насчет второго, но требования первого я удовлетворила сполна, позволив теплой воде расслабить мышцы.
Меня совсем не смущал тот факт, что я плавала в одних трусах — кого здесь стесняться?! К тому же излишняя щепетильность закончиться тем, что я буду грязная, как свинья. Кому от этого станет легче? Моей совести? Едва ли. Я не воспринимала Грема как мужчину, который может не выдержать моего вида и наброситься, как с голодного края. В этом плане во мне поселилась твердая уверенность, что даже если он и наброситься, то скорее всего для того, чтобы придушить. Но уж никак не изнасиловать...
Здесь, в окружении холмов, было удивительно тихо и спокойно. Словно заехав сюда, мы на время попали в другое измерение, в котором резко поменялась температура и пропал ветер, от которого у меня мерзли даже зубы. Здесь ничто не напоминало об Эллионоре и это не могло не радовать. Впервые за прошедшую неделю, я была спокойна. Хотя, неделю я отсчитываю по своему исчислению, а здесь она еще даже не закончилась. На Эллионоре неделя длиться 10 дней, за которые я еще не услышала ни одного доброго слова. Хорошее начало.
— Нам нужно отдохнуть перед дорогой! — Вернул меня в действительность сварливый голос мага, который по прежнему сидел у костра, не делая попыток подойти. — И если ты закончила, то лучше пойти спать сейчас.
Вздохнув, я крайне неохотно последовала его совету и одевшись, устроилась у костра. Жутко неудобно без белья, но высушить его нужно. А заниматься дебильным героизмом и сушить его на себе, не хотелось категорически. Грем вообще делал вид, что ничего не замечает, хотя я видела, как у него покраснели кончики ушей. Значит не пропали еще зачатки совести, что не могло не порадовать.
Уже наполовину провалившись в сон, я решила все таки поговорить с магом. Хотя бы из тех соображений, что из-за наших с ним перепалок я так и не получила еще ни одного ответа на свои вопросы. Или я их еще не задавала? Не помню....
— Скажи, Великий Оз, а когда ты собирался меня известить о том, что после проведенного тобой ритуала я стану твоей рабыней?
Он странно посмотрел на меня, словно я внезапно тронулась умом. Действительно, кто ж о таких вещах говорит?!
— А ты стала бы проводить ритуал зная наперед, что тебя ожидает? — С некоторым вызовом, ответил он.
— Стала бы. — Удивила я его и не удержавшись от смеха, при виде его изумления, решила пояснить. — Мэд своим упрямством загнал меня в угол, а манипулировать мной с помощью ребенка — это грязно. Без тебя мне не удалось бы вывезти Даринку за пределы этого особняка так, чтобы этого никто не заметил. А проливать чужую кровь на ее глазах еще хуже. Да и за последствия я бы ручаться не стала, все же я не мужик и не великий воин, чтобы без труда справиться с охраной. Ты же предложил вариант, с наименьшими потерями — отчего было не согласиться.
— И ты предпочла рабство в обмен на благополучие ребенка. — Без тени улыбки закончил за меня маг. — Но ведь Рошшер не тронул бы твою дочь — она ни в чем бы не нуждалась и жила под его защитой!
— Да, с абсолютно чужими людьми, в мире, где ванну наполняют ведрами! — Не удержалась я от сарказма. — Не сравнивай нравы Эллионора и моего мира! У нас за то, чтобы отобрать у женщины ребенка, если она не указала тебя отцом и если нет этому доказательств, вполне можно оказаться за решеткой!
— Каких доказательств? — С интересом вскинулся Грем. Видимо, с него тоже наш разговор согнал всю сонливость.
— Это когда мужчина устанавливает свое право отцовства с помощью экспертизы, на которой сравниваются образцы крови его ребенка. Ну или слюны, или иных материалов...
Грем замолчал, обдумывая услышанное. Вид он по крайней мере имел весьма сосредоточенный.
— Получается, твой мир в большей степени защищает женщину. — Вынес он наконец вердикт. — Поэтому тебя не прельщает перспектива остаться тут?
— И это в том числе. — Кивнула я, плотнее запахиваясь в плед. — Меня уже не переучить. И заставить что-то полюбить насильно тоже нельзя. Так почему моя дочь, которую я родила, растила, кормила грудью, холила и лелеяла, должна в итоге отказаться от всех полагающихся ей благ, в угоду эгоизма человека, называющегося ее отцом?! На мой взгляд, ему нужно было вывернуться наизнанку, чтобы хотя бы понравиться ей, а не спешить закрывать нас от чужих глаз, во избежание всякий слухов! При таком раскладе она сама никогда не признает его отцом, а он так и останется чужим дядькой, который пугает ее своим шрамом и угрюмостью.
На сей раз Грем молчал дольше и вероятно, он бы и дальше молчал, но я решила напомнить суть нашей беседы.
— Если я ответила на твой вопрос — твоя очередь. Зачем тебе именно рабыня в моем лице, а не помощник, как мы договаривались? Или тебе тоже приспичило побыть хозяином?
— Мне трудно следовать вопреки нашей договоренности, но изменить свою суть я не могу. — Явно подбирая каждое слово, осторожно ответил маг. — Ты добровольно пошла на эту сделку, но отказываешься следовать ей полностью.
— Мне помниться ты говорил о том, что просто сменишь хозяина! — Упрекнула я его. — А не сделаешь рабыню из меня! Вот хоть убей — я не понимаю этой рокировки!
— Каждый твой шаг, каждое слово против меня, заставляют меня реагировать, как того требует связывающая нас клятва!
Я хотела было возразить по поводу того, кто кого еще заставляет, но промолчала, не желая начинать новый виток этой перепалки без начала и конца. Хорошо, нравиться ему казаться деспотом и доминантом — пусть. Если не вникать в детали, я сумею пережить эти заскоки. В конце концов, я ничего не теряю от такого положения вещей и моя гордость вполне готова с этим ужиться.
— А что насчет наших передвижений?— Сменила я тему. От костерка исходило приятное тепло, благодаря воздействию которого, мне просто лень было ругаться. — Зачем такие сложности — сначала в Вайнахарр, а затем обратно в Ондориам?
— Я тебе уже говорил, что за горным перевалом в Вайнахаре меня ждут мои воины. Они должны убедиться в том, что я теперь свободен. А остальное тебе знать еще рано! — По лицу мага скользнула многообещающая улыбка, от вида которой у меня побежали мурашки по коже. — И если ты будешь вести себя разумно, то я обещаю, что с тобой ничего плохого не случиться!
'А разумно это как?' — хотелось спросить мне, но я воздержалась. Тут и ежу понятно, что он имеет ввиду — молчать в тряпочку и слушаться мага, как родную маму. Для него мой норов не станет неожиданностью, а насиловать собственные принципы я не стану. Так к чему обещать то, что не собираюсь выполнять? Чего греха таить, мне нравиться допекать этого здоровяка!
Спать хотелось сильнее, чем я думала. Глаза начали слипаться и я решила последовать принципу незабвенной Скарлетт — подумать обо все завтра.
4.
Это был чудовищный в своей реалистичности сон, в котором я полностью осознавала свое положение, но выбраться из него и проснуться не могла.
Комната, в которой я оказалась, была погружена во мрак, нарушаемый лишь тенью от деревьев за высоким окном. Из звуков здесь было слышно едва различимое сопение и царапанье веток по окну. Жутко.
Я не понимала, что это за комната, и что я здесь делаю? Но от зарождающейся паники меня отвлек громогласный стук в дверь, за которым сразу же последовало пояснение.
— Господин Рошшер! Прибыл гонец из Паршата!
Сопение тут же прекратилось и на смену ему пришло шевеление. А уже через минуту зажглись свечи в канделябре, полноценно осветив всю картину — на широкой кровати сидел Мэдсток, с недовольным лицом надевая на себя рубаху и портки.
Меня даже не удивило наличие лишней пары ног, не скромно вылезающих из-под одеяла. Куда больше меня волновало осознание того, что он сейчас повернется и увидит меня. Что я ему скажу? Здравствуй?!
Я чувствовала, как сильно стучит мое сердце и едва сдерживала крик, для верности приложив ладонь ко рту. Опустив голову, я вдруг увидела, что возле меня лежит пара сапог. Это конец. Босиком Рошшер точно никуда не выйдет.
Однако вышеупомянутый господин вообще не проявлял признаков беспокойства, даже поравнявшись со мной. Он меня не видел и для подтверждения своей догадки, я на собственный страх и риск, провела ладонью перед его лицом — ноль эмоций. Получается, я здесь вроде привидения?
Тем не менее, Рошшер поспешил выйти из комнаты и я метнулась за ним, не найдя причин оставаться в компании его неизвестной спутницы. Заглянув к себе в душу, я вдруг поняла, что меня не тронул факт ее наличия. Не было больно так, как по идее должно было бы быть. Неужели я все таки остываю к нему? Это был бы огромный плюс при моем нынешнем положении.
В коридоре я догнала Рошшера, идущим рядом с толстоватым, приземистого вида мужичком. Говорили они тихо, но так как я шла следом, то смогла без проблем разобрать бормотание толстяка.
