Родственные узы. Возвращение на Эллионор

Предисловие.

Потрескивая и шипя, весело горел огонь в старом камине, выполняя скорее осветительную функцию, нежели согревая. Впрочем, холода в помещении ни один из двух мужчин, с напряженными лицами всматривающихся в прыгающие по поленьям язычки огня, не замечал. Разговор не клеился, но тем не менее, он явно не был закончен и напряжение словно осело в остывшем воздухе.

— Ты как будто не рад, сынок... — С невеселым смешком произнес тот, что постарше. Он смотрел на того, кого назвал сыном, с нескрываемым самодовольством. Еще бы, все ведь закончиться так, как он хотел.

— В этой свадьбе есть определенная выгода. — Отпив из своего бокала, не поворачивая головы к собеседнику, ответил второй. — Ты наконец отстанешь от меня.

— Это твой долг, Мэдсток! К тому же, фамилия 'Детроваль' вторая, после королевской. — Снова улыбнулся его отец, наслаждаясь моментом собственного триумфа и уже другим тоном добавил. — Ты не забыл, что маг говорил по поводу ритуала?

— Да, я помню! — Отмахнулся Мэдсток, залпом допивая содержимое своего бокала. Словно вино способно унять эту тупую боль в груди, от которой нет спасения. — Только до сих пор не верю. Откуда у него такая уверенность? Все же мне лучше знать!

— Я не знаю, с кем и когда ты успел наплодить, но лучше узнать о всевозможных неожиданностях сейчас, чем ждать до твоего назначения. Наше имя и положение не потерпит бастардов. — Резким голосом обозначил мужчина. — И скрыть этот факт, между прочим, в твоих интересах тоже.

— Но он таковым и останется, как ни крути! — Усмехнулся Мэдсток. — Если ребенок действительно существует, то о нем рано или поздно узнают. Разве нет?

— Мы приложим усилия, пока не поздно. Никто ничего не узнает. — Уверенно ответил мужчина. — Отошлем в соседнее королевство, если потребуется.

— Я не верю ему, но хочу посмотреть. — Наливая себе новый бокал, произнес Мэдсток. — Все же, женщин было не так, чтобы много...

— Вот и посмотришь завтра. — Радуясь уступчивости сына, улыбнулся мужчина. — Тебе стоит выспаться, Грем сказал, что ритуал отнимает много сил.

Мэдсток лишь кивнул, желая лишь остаться в одиночестве.

Глава 1.

1.

Открыв в панике глаза, я еще несколько бесконечных минут не могла отдышаться. Затем, аккуратно повернувшись на бок, позволила себе облегченно выдохнуть — здесь. Моя кроха здесь и никакой кошмар не сможет ее забрать.

Стараясь дышать через раз, я осторожно сползла с кровати и старательно обходя скрипящие половицы, прошла на кухню. Поставив греться чайник, с сигаретой в трясущихся руках, уселась у окна, пытаясь восстановить чрезмерное сердцебиение.

Эти кошмары меня добивали, буквально высасывая все жизненные соки. И вот уже третий месяц как я вскакиваю посреди ночи в панике, обшаривая кровать в поисках своего ребенка. Благо мое чадо не реагировала на мамины заскоки, продолжая мирно спать рядом.

Черт, неужели это правда? Неужели в проклятом королевстве Эллионор о нас вспомнили? Это может означать лишь одно — папашка пытается призвать свою кровь, ведь 'вызвать' туда человека может только кровный родственник. У меня таковых там не осталось, чего нельзя сказать о моем ребенке, отец которой именно оттуда. Повезло, ни дать, ни взять. Здесь, на родненькой земле, мне вот не 'посчастливилось' никого найти. Зато стоило перенестись туда, как личная жизнь наладилась в мгновение ока — и тебе скоротечная свадьба, и муженек. Жалко только, что согласия моего на этой свадьбе никто не спрашивал, да и кроме физиологического влечения чувств больше не наблюдалось. По крайней мере, с его стороны. Действительно жаль....

Каждый раз, после кошмаров меня охватывало весьма двоякое чувство. С одной стороны — я была безмерно счастлива оказаться дома, вдали от той дикости, что укоренилась на Эллионоре под видом законов и нравов. С другой, меня грызла изнутри недосказанность, в так внезапно прервавшихся отношениях, с единственным мужчиной, что волновал мою сухую в любовном плане душу. Но сожалеть я себе позволяла очень редко и, как правило, когда никто этого не видел.

Единственное, чего я не понимала, так это странную активность, направленную на моего ребенка. Зачем она им? Рошшер уже наверняка успел жениться на этой своей выгодной партии и завести наследников фамилии. Потешить собственное самолюбие? Или опять какие-то ритуалы? Если так, то их ждет неприятное дополнение, в виде непомерно агрессивной женщины.

Однако, как бы не тянуло меня взглянуть на удивленные рожи семейства Рошшеров, я не без причины беспокоилась за дочь. Двух летнему ребенку не место в этом аду для женщины без титула и положения. А таких благ в чужом мире я не имела. Впрочем, чего уж там — у меня ничего там не было. Кроме врагов. Но это все плохая карма, а не мой ангельский характер. А как иначе?

Прислонившись затылком к оконной раме, я устало прикрыла глаза. Эти сны стали интенсивней, что ли? Они заставляли меня буквально задыхаться от собственной беспомощности. Успокаивало только то, что 'вытащить' моего ребенка без меня они не смогут. Об этом позаботилась все та же Целестина, накрепко связав нас обеих. Раз уж не удастся избежать 'визита' туда, то хоть мой ребенок будет под моей защитой.

Черт, когда уже закончиться эта мука?! Эти проклятые кошмары и непрекращающееся чувство страха за ребенка не отпускали меня уже без малого год. Нервы сдавали.

Наверное месяц назад, Целестина сказала, что время близиться и мне стоит быть настороже. Это послужило своего рода сигналом к действию — я в панике собрала специально отведенную для этого 'события' сумку, положив только самое необходимое: лекарства (на всякий случай), одежду для ребенка, средства гигиены и...оружие. Левка посмотрев на сумку, не долго думая кинул туда свои носки и трусы, глубокомысленно добавив 'а вдруг?'. Он один прекрасно знал, что нас ожидает, и твердо стоял на том, что присоединяется.

Я бы никогда не думала, что дойдет до такого, но узнав, что без возвращения в этот проклятый Эллионор не обойтись, предпочла быть готовой. В конце концов, сколько можно делать все только руками? К тому же в памяти было живо воспоминание о наказании, которое я получила лишь за пение в нетрезвом состоянии в общественном месте — шрамы во всю спину и по сей день были со мной, не давая погаснуть собственной злости.

Я стала буквально бредить собственным оружием. Ознакомившись с массой всяческой литературы на сей счет, переговорив с множеством мастеров, занимающимися изготовлением на заказ, я таки приобрела меч, сплавленный из углеродистой стали. Как при этом на меня смотрели — лучше не вспоминать. Благо, что приписали к ролевикам — толкиенистам и проблем с этим не возникло.

Сам меч ковал весьма известный в определенных кругах мастер и имело это творение длину, почти равную длине руки (то есть 70 см) и весило около двух килограммов. Чудное приобретение обошлось мне в приличную копейку, но я была твердо убеждена, что это наилучший выход из имеющихся, учитывая нравы на Эллионоре. Да, научиться махать таким мечом было не пример сложнее, чем в свое время научиться искусно ломать человеку нос, но я проявила к этому небывалый интерес, не мало удивив такой настойчивостью преподавателя. Сколько раз я травмировалась от собственного меча — не перечесть. Самыми сильными стали порезы на бедре и плече, которые пришлось зашивать.

К слову сказать, этот преподаватель и являлся организатором досуга ролевиков — 50-и летний инженер, не обремененный ни семьей, ни детьми. Знакомство с ним произошло случайно, но пожалеть об этом мне не пришлось, ибо не смотря на возраст, мужчина довольно хорошо обращался с оружием и был невероятно изобретателен на 'аксессуары' к нему. Он же и свел меня с мастером, который выковал мой меч. Не скрою, они оба пытались вытянуть из меня подробности, касающиеся применения полученных навыков и оружия, но я отмахивалась внезапно открывшейся во мне тягой к средневековью. Кто бы только знал, как бы я хотела обойтись без этих знаний и не держать в руках ничего, тяжелее детских игрушек. Мне еще повезло, что у меня нет близких друзей, которые могли бы заинтересоваться таким увлечением. А поскольку таковых не наблюдалось, я могла без утайки предаваться изучению своего 'заскока'.

И вот, практически месяц мы с Левкой буквально 'сидим' на чемоданах, готовые к перемещению в любой момент. И хотя я за него боюсь (ведь ему тоже немало пришлось испытать в том мире), в душе все таки немного рада, что возвращаться туда не придется в одиночестве. Одной, с 2-х летним ребенком на руках, в мире, где слово женщины не имеющей титула, не стоит даже грязи, было бы не в пример тяжелее. Да, я готова была перегрызть за нее глотку любому, но имея за спиной поддержку, это сделать гораздо проще.

Сейчас, сидя на своей родной кухне, я непроизвольно вспомнила, как мне достался мой ребенок — 9 месяцев ожидания и нескончаемого токсикоза, тяжелые роды и наконец — о чудо! — моя кроха лежит на моем животе, сжимая маленькие ручки в кулачки. Я рыдала на весь род зал от осознания, какой это на самом деле подарок для моей израненной диагнозом 'бесплодие' души. Словами не передать, как я счастлива — была и есть, не смотря на возникшую угрозу. Теперь, преодолевать трудности стало не так тяжело, ведь теперь мне есть для кого жить — для нее. Моя дочь — моя сила и моя слабость, ради безопасности которой я готова на все.

— Может им самим о себе напомнить? — Недовольно пробормотал Лев, вползая на кухню. Закрыв за собой дверь, он присел напротив, не включая свет. — Ну мало ли, какие у них там обстоятельства... А то мне уже осточертело ждать!

Он вытащил из моей пачки сигарету, а я протянула зажигалку. И вот, в темноте мелькает уже два красных огонька.

— Кто же их знает, что они там готовят? — Тихо ответила я, стряхнув пепел в горшок с кактусом, стоящим на подоконнике. — Все ж таки почти 3 года прошло...

— А ты в курсе, что рискуешь попасть в психушку, если кто-нибудь хоть краем глаза увидит эти твои ножи, меч, ножны... Знаешь, чем это пахнет? — Со смешком спросил Лев. Сомневаюсь, что ему нужен был ответ, скорее всего он просто пытался нарушить тишину. — Про твоего этого Гуру, пенсионного возраста, я вообще молчу!

— Вот и молчи. — Улыбнулась я, на миг представив себе, как меня, упакованную с смирительную рубашку, пытаются запихнуть в медицинский 'батон'. Действительно смешно...

— Ты бы лучше жрать готовить научилась, чем этой железякой махать. — Несколько брюзгливо произнес Лев, затянувшись сигаретой. — Вдруг у них там кухарки сейчас на вес золота?

— С нами так то там считаться никто не станет! — Хохотнула я нервно. — Страшно представить, что будет, если я заявлюсь туда с половником наперевес.

Я так и не рассказала Льву 'полную' версию моих приключений на Эллионоре. Не смогла. Да и как я скажу своему родному брату, что убила человека не задумываясь? Да еще и не одного.. Есть ли вообще для этого подходящие слова? Если есть, я так и не нашла их, ограничившись лишь тем, что и так очевидно — мне помогли его найти и этот 'помоганец' отец моего ребенка. Все. Больше Левка ни о чем не спрашивал, ведь он и сам там далеко не в райских кущах нежился. Пусть не вблизи, но он смог увидеть большую часть пороков мира, граничившего с нашим. Ему, как и мне, этого вполне хватило.

— Даже представлять не хочу, как они нас 'встретят'. — Скривился Лев, делая очередную затяжку. — Мы то народ дикий, но они явно без проблем выиграют у нас пальму первенства по беспределу.

— Я не думаю, что Рошшер хочет провести какой-то ритуал, подобный тому, что пытался совершить твой папашка. — Призналась я. — Все ж таки он не колдун....

— Ты же не знаешь, как у них все там теперь, спустя 3 года! — Вскинул голову братец. В тусклом свете сигареты было видно, как сжались его пальцы. — Если еще тогда эти колдуны стали вылезать из своих щелей, то что там творится сейчас? Может у них там уже переворот?!

— Гадать можно до бесконечности. — Отмахнулась я и затушив окурок, поднялась со своего места и пересела на табуретку у стола. О том, чтобы идти спать дальше, речи уже не было — Лев разворошил во мне воспоминания, которые мирно спали где-то глубоко, проявляясь лишь в сновидениях. — Одно я знаю наверняка — мне не придется лазить в этот раз по всему королевству в поисках. Это несомненный плюс.

— Это ты меня подбодрить сейчас попыталась или утешить? — Хмыкнул братец.

— Это просто констатация тех немногих преимуществ, которыми я обладаю на сей раз. — Ухмыльнулась я в ответ. — Ты и мой ребенок будете рядом, под моим чутким присмотром....

— Конечно, где ты еще там няньку Даринке найдешь?! — С хрустом поднявшись с табуретки, Левка выключил закипевший чайник и стал наливать кофе, прилагая немыслимые усилия, чтобы не стучать ложкой о бокалы. Тяга пошуметь в квартире когда все спят, у него буквально с рождения. Все привыкли. — Пока мамка мечами всякими машет, добрый дядька колготки ссаные меняет. Чтоб ты знала, это парадокс — должно быть наоборот.

— Если бы Эллионор не сделал из тебя категоричного пацифиста, я с радостью бы уступила это дело тебе. — Постаравшись придать голосу небрежность, отозвалась я. Мы оба знали, что сколько бы дури не было в голове Льва, он никогда не возьмется за холодное оружие. А вот я другое дело и месяц на Эллионоре с успехом доказал, что последнее, чего бы мне хотелось, это получать 'люлей' от каждого встречного — поперечного — будь то забулдыга из глухой деревеньки, или судья, по одному слову которого на тебя с радостью кинутся всей толпой. Иными словами, я не желала мирится с полным бесправием женщины.

У меня и без этого опыта были слабенькие нервы и кровожадные мысли, что уж говорить о нынешнем времени? И все же 3 года — не малый срок. Можно же было забыть плохое, полностью растворившись в собственном ребенке? Вполне, если бы не кошмары, которые стали моими извечными спутниками.

Лев со стуком поставил передо мной чашку с кофе и тихо выругавшись, пробормотал.

— Извини. Ни хрена не видно....

— Нет. Это потому, что у тебя руки из задницы растут. — Усмехнулась я в ответ, сделав маленький глоток.

— Что матери говорить будем? — Нарочито спокойно спросил Лев, пропустив мой сарказм мимо ушей.

— С каких пор я стала старшим ребенком, чтобы принимать решения? — В свою очередь переспросила я, машинально потянувшись за новой сигаретой. Волновать родительницу не хотелось. Правду ей не скажешь, а врать — последнее дело. Ведь она только недавно отошла с памятных событий, которые стоили ей не одну бессонную ночь.

— Я сижу дома с 2 летним ребенком, если ты не забыла! — Хрипло рассмеялся Лев и подавив кашель, добавил. — Мне вообще иногда кажется, что я начинаю деградировать в этом декрете...

— Прям образцовая нянька! — Не удержалась я. — Благо хоть готовить, стирать и убираться еще не научился!

— Этого еще не хватало! — Деланно возмутился Лев, отпив из своего бокала. — У нас будет максимум 2 месяца на все про все. Дальше, нас начнут искать с собаками.

— Думаю, управимся. — Прикурив, пожала я плечами. — Надо только убедить Рошшера отказаться от Даринки, а потом найти вторую сущность Целестины и она вернет нас обратно.

— Я не знаю этого твоего 'Рошшера', так что сказать наверняка, хватит ли нам отведенного времени, не могу. Что-то же заставило его призывать собственного ребенка?! Думаешь, он по тебе соскучился?

Признаться, в подобном ключе я вообще не рассматривала нашу ситуацию. Если в глубине души мне и хотелось верить, что Мэдсток испытывал ко мне что-то большее, чем физическое влечение, то признаться в этом в голос я бы не осмелилась. Как бы хорошо нам не было в ту единственную ночь, он явно не моя вторая половина.

— Во-первых, они все уверенны, что я умерла. — Напомнила я, мешая кофе с никотином. — Во-вторых, о беременности я узнала только тут. Совмести первое со вторым и додумай ответ сам.

— Не забывай — на Эллионоре есть маги. Может твой суженый воспользовался их услугами, а может его просто используют — как знать? — Философски отозвался Лев, грея руки о бокал с быстро остывающим кофе. Даже если он и не осознавал, то его тон с потрохами выдавал отношение к людям с определенными способностями. М-да, в нем воспоминания еще долго будут жить...

— Опять же, гадать можно долго. — Заметила я. — Но я на 100% уверенна, что меня там не ждут.

— Поживем, увидим....

2.

'Бабье лето' пришло в столицу по расписанию — в середине сентября. Относительно теплая погода стояла уже неделю, компенсируя очевидно неудавшееся, дождливое лето. Так себе компенсация, учитывая тот факт, что легкая одежда уже давно в дальнем углу шкафа.

На вокзале царила вполне привычная каждому картина — снующие люди с уставшими лицами, обвешанные багажом большого размера, запахи со всех забегаловок сразу, перемешанные с вонью немых тел и рвотной массой, скопившейся в углах, и ожидание, ожидание....

Сидеть в зале ожидания нам не пришлось, ибо мы привезли родительницу сюда непосредственно за полчаса до отправления поезда. Ей осталось только зайти в вагон и помахать нам оттуда ручкой, но она смотрела на нас с Левкой влажными глазами, не торопясь расставаться.

— Что вы оба задумали? Почему с вами не будет связи? — Требовательно спросила она, заглядывая в глаза каждому из нас.

— Мамочка, не нагнетай! — Криво улыбнулась я, взяв на себя функцию парламентера. — Просто нам нужно будет отъехать не надолго. Как только все решиться, мы тебе первыми наберем, хорошо?

— Во что вы опять вляпались? — Не сбавляя тона, снова спросила она. Было такое ощущение, что нам с Левкой опять по 12 лет... Впрочем, для нее мы все равно никогда не вырастем.

— Да ни во что мы не вляпались, но рассказать пока не можем! — Держалась я на своем, удерживая за руку скучающую Даринку. Ребенок рвался исследовать возможности платформы с поездом, буквально повиснув на моей руке. Все в ее маленькой природе протестовало против нахождения на одном месте. — Мы торжественно клянемся писать тебе каждый день, а это уже фактически отчет о деятельности!

На протяжении последующих 15 минут, мы с Левкой только и делали, что оправдывались, не вникая в детали. Бдительности нашей родительницы позавидовали бы даже КГБ-шники. Но она мать и наверняка чувствует наше вранье, какое бы красочное оно ни было.

Покидая здания вокзала, я вдруг заметила, как побледнела Даринка. Не смотря на довольно таки теплую погоду, ее лоб покрылся испариной, а чрезмерная энергичность свелась к минимуму. Странно, учитывая, что 15 минут назад, ребенок скакал без остановки.

— Может я ошибаюсь, — усаживаясь в такси, произнесла я. — Но кажется, началось...

Цвет Левкиного лица тут же потерял все краски и до дома мы ехали в траурном молчании. Сама я чувствовала только легкую слабость и ни на секунду не выпускала руки ребенка из своей.

Оказавшись дома, мы с братцем не сговариваясь облегченно выдохнули, как будто родные стены смогут нас спасти. Хотелось бы, но Целестина была твердо убеждена, что шансов избежать этого перемещения — нет.

Время тянулось, едва перевалив обед. Ели мы все трое без особого аппетита, зато спать мое чадо легло без оговорок. Первый раз за 2 года.

Я чувствовала, как меня начинает трясти. Из рук все валилось, поэтому пришлось плюнуть на домашние дела и сделав себе кофе, я уселась на кухне. У меня появилось ощущение, схожее с ожиданием на том же вокзале, который мы сегодня покинули — вот — вот, уже сейчас....

— Странно. В прошлый раз меня просто 'вырубило' на улице. — Поделился впечатлениями Левка, присоединяясь к моим посиделкам. — А теперь просто сижу и жду... Тупо как-то!

— Хорошо хоть маман успели проводить. — Заметила я, вытаскивая из пачки сигарету. — Хотя бы в этот раз волноваться не будет. У тебя же не будет проблем с рассылкой?

— Нет. Я попросил девчонку знакомую. Она добросовестная и исполнительная, но сообщения будут без фанатизма. — Лев позволил себе легкую улыбку, из которой я поняла, что он поручил рассылку сообщений для нашей матери, одной из множества влюбленных в него 'фанаток'. Он бессовестно пользовался своим шармом, манипулируя чувствами едва достигших совершеннолетия девушек. Смею предположить, что как мужчине, ему нравилось подобное внимание к собственной персоне. А как иначе?!

— В такие моменты как этот, понимаешь вдруг, что совершенно не готов. — Криво ухмыльнувшись, произнесла я. Чиркнув зажигалкой, я какое-то время смотрела, как трясутся мои руки. — Вроде знаем, что нас ждет и все равно... Страшно, что ли?

— Конечно страшно! — Кивнул Левка, с непроницаемым лицом потянувшись к моей пачке. — Учитывая то, что нас-то с тобой там точно никто не ждет.

— Даже я не знаю. А ведь я пробыла с этим человеком бок о бок целый месяц. — Подняв вверх указательный палец, я позволила таки себе это маленькое откровение. — Теперь хотя бы появиться возможность спросить, зачем ему понадобился мой ребенок?!

— Ты хотела сказать 'Ваш' ребенок? — Поправил меня братец.

— Ну, или так. — С нервной улыбкой согласилась я.

Сидеть и ждать, зная, что событие, которое готовилось без малого год, уже сегодня свершиться, а ты ничего не можешь сделать — хуже не куда. Я спрашивала Целестину, почему нельзя оградить ребенка от этого? На что она мне ответила, что пока мою кроху тянет родная кровь, я могу только быть рядом. Предотвратить это 'событие' даже гадалка имеющая сущность в двух мирах была не в силах. К слову стоит добавить, что даже Целестина не поняла, почему эта дребедень растянулась на столь долгий срок, ведь моего брата 'вытащили' на Эллионор буквально с первого раза.

Отсутствие информации только усугубляет угнетающие мысли. Как мы с Левкой при таком раскладе еще не оказались в комнатке с мягкими стенами — вопрос дня.

Время словно застыло и передвижения по квартире негласно прекратились. Левка взял в руки сумку, а я обняла спящую дочь. Если меня и Даринку Целестина связала, то Левке предстояло ухватиться за меня в последний момент. Мы не знали, как произойдет перемещение с технической точки зрения, но лично мне казалось, что этот раз не будет похож на два предыдущих.

— Элька! — Шепотом позвал меня братец, вытянув на кровати ноги. С лежащей на животе большой сумкой он выглядел так, словно собрался в отпуск. Отпуск, который не пожелаешь и врагу... — Ты чувствуешь, как немеют руки?

— У тебя так же было в первый раз? — Гладя дочь по волосам, спросила я. Но руки так тряслись, что я боялась ненароком вырвать клок.

— Ничего подобного. Я же тебе говорил — шел, упал, отрубился. Очнулся уже в снегу. — Свистящий шепот буквально оседал на стенах в комнате, которую нам по всей видимости предстояло скоро покинуть на неопределенный срок.

Перед глазами все начало кружиться и казалось даже воздуха стало меньше. Я хотела что-то еще сказать, но сил хватило только на то, чтобы вцепиться в Левкину руку. Вдруг стало страшно, что перемещение произойдет мгновенно и он тупо не успеет.

3.

Мы словно выплывали из густого, почти материального мрака. Мне оставалось только крепче держать ребенка и молить бога о том, чтобы это закончилось быстрее и как можно благополучнее. Левкину руку я непроизвольно отпустила, но почему-то стойко была уверенна, что он рядом.

Тьма вокруг нас услужливо стелилась, обвивая и баюкая. В ней вдруг стали различимы голоса, но слов было не разобрать.

Перехватив спящую дочь поудобнее, я вдруг ощутила пол под ногами и едва не потеряла равновесие, когда тьма с хлопком рассеялась. Оглянувшись, я едва не прикусила собственный язык, с трудом удержавшись от крика — напротив нас стояли 3 мужчин, двоих из которых я никогда не видела прежде, а вот от вида третьего, ноги словно приросли к полу от ужаса.

Немая сцена сопровождалась лишь сопением с обеих сторон, пока наконец Левка не внес свой неоценимый вклад во благо нашего будущего:

— Так и будем стоять? Раз Вы нас вызвали, то могли хотя бы из вежливости предложить присесть!

Я даже не могла повернуться, чтобы одернуть его — меня словно обухом ударили. Я не могла отвести глаз от ошеломленного Мэдстока, который стоял практически в нескольких шагах. Вот он, отец моего ребенка, с которым я так и не попрощалась, перед тем, как покинуть этот мир. Просто встреча на Эльбе...

— Вы кто? — Откашлявшись, спросил незнакомый мне мужчина. С трудом повернув голову, я все — таки рассмотрела его — лет 50, с непропорционально вытянутым лицом, как у коня. Темные глаза не мигая смотрели на нашу троицу и определить его эмоции, мне было не под силу.

— А кого Вы, собственно, вызывали?! — В свою очередь поинтересовался Левка, по очереди оглядывая каждого.

Даринка на моих руках зашевелилась, грозя внести свой вклад в назревающую дискуссию. Вообще удивительно, как она спит при всех этих обстоятельствах...

Я подняла голову, пытаясь оценить наши шансы — нападать вроде никто не собирался. Хотя, возможно, они еще слишком ошарашены. Еще бы, вызывали одного ребенка, а тут целая делегация...

— Это ребенок моего сына! — Ткнув пальцев на спящую Даринку, прошипел мужчина. — Мы призывали лишь ее. Как ВЫ здесь оказались?! — Возмущение, пришедшее на смену замешательству, получилось очень впечатляющим. Словно его оскорбил один лишь факт нашего появления.

— Наверное потому, что это прежде всего мой ребенок. — Нахмурившись, отрезала я. Меня сильно покоробил его тон, словно Даринка вещь, а не человек. Однако я все же удержалась от повышения тона. — Зачем Вы ее сюда звали?

Вместо ответа, мужчина повернулся к Мэдстоку.

— Я так понимаю, это и есть та девка, с которой ты связался? Сынок, ты низко пал в моих глазах. — Он намеренно говорил так, чтобы его было прекрасно слышно. Еще один показатель отношения к безродным женщинам на Эллионоре. Хотя, чего я еще могла от них ждать? Дикари, с огромным самомнением и непомерными амбициями.

Сам Мэдсток продолжал молча буравить меня взглядом. Стоит наверное отметить, что в этом взгляде я не нашла ни капли тепла, что когда-то связывало нас. А может, у него тоже короткая память....

— Если Вы насмотрелись на ребенка, можете отправить нас обратно. — Заметил Лев, закинув сумку на плечо. — Она, между прочим, не 3 килограмма весит, чтобы свободно держать ее на руках, пока Вы тут наговоритесь.

Я была Левке безмерно благодарна за то, что он взял на себя роль парламентера. Да, ребенок у меня хоть и субтильного телосложения, но я, с моим бараньим весом, долго держать ее на руках не могла. У меня начинали неметь конечности и отваливаться спина. Но если дома я бы не мешкая поставила ее на пол, здесь я предпочла держаться до последнего. Онемение конечностей — меньшее из того, что может случиться.

— У тебя слишком длинный язык! — Сказал, как выплюнул Рошшер — старший, закрепив сказанное презрительной миной.

— У меня складывается ощущение, что они глухие. — Задумчиво пробормотал Левка, изогнув левую бровь.

— Нет, просто они считают ниже своего достоинства тебе отвечать. — Тихо ответила я, обведя взглядом застывших мужчин. Если бы я знала весь прошедший год, что меня ждет такая встреча с отцом моего ребенка, я бы во-первых хохотала до потери пульса, а, во-вторых бросила бы все эти игры с холодным оружием, за ненадобностью. Этот мужчина, который почти 3 года назад в глаза мне говорил, что не желает моего возвращения в мой мир, теперь молча стоял и слушал, как его папашка изящно поливает нас грязью. Вот это настоящая любовь!

Совру, если скажу, что сильно удивилась. Нет, чего-то подобного я и ожидала. Все-таки 3 года большой срок, здесь могло многое случиться. Собственно, в пламенной любви мне никто и не клялся, чтобы встреча проходила как-то иначе. Но вопреки логике, у меня появилось ощущение, что мне дали хорошую затрещину, что вывела меня наконец из мира грез.

— Господин! — Склонив голову, глухим голосом заговорил третий мужчина, нервно заламывая руки. — Я не могу вернуть их обратно! Они выжали меня досуха!

— Неужели ты не почувствовал, что тащишь троих?! — Повышая голос, перевел на него свое раздражение Рошшер — старший. — Что ты за маг после этого?!

— Господин! — Маг так и стоял, не поднимая в смирении головы. В моем восприятии так, как он, выглядит скорее воин, чем чародей — плотный шкафчик 2 на 2, с абсолютно симметричным набором мышц по всему телу.

Разглядывая мага, я зацепилась взглядом за ошейник, охватывающий шею. Массивный, черный — как у собак. А хозяин 'поводка' наверняка сейчас стоит напротив. Как это произошло? Как им удалось заполучить мага в свое владение?

— Женщина. — Бросил он мне, все еще раздувая ноздри от недовольства. — Мы не причиним зла ни тебе, ни твоему ребенку. Но нам предстоит оговорить условия.

Конструктивный диалог — это хорошо. А еще лучше, что они до него таки дозрели.

Передав Даринку на руки Льву, я последовала за недовольным мужиком, указавшим мне лишь направление. Было чертовски страшно оставлять ребенка и брата в одиночестве, но я понимала, что разговор предстоит на повышенных тонах. Уж не знаю как с их стороны, а у меня полно претензий. И молчать я не собираюсь.

Мужчина и Мэдсток шли впереди, а маг вровень со мной. Созерцать местные архитектурные шедевры желания не было, а вот на мага я смотрела без зазрения совести. Он шел, склонив голову, а длинные руки плетьми свисали вдоль туловища. Однако плечи не сгорблены, как обычно бывает у смирившихся со своей судьбой. Меня удивило его поведение и послушание перед простым смертным. Ведь он маг! Не в его ли власти разнести тут все по камешку? Что за развлечения теперь властвуют на Эллионоре, если 3 года назад, насколько я помню, маги только поднимали голову для восстания? Не сказать, что их судьба меня интересовала больше собственной, но ведь любопытство это чисто женский грех?

— Как Вас зовут? — Тихо спросила я у мага, заставив его вздрогнуть. До чего довели мужика, если он шарахается от каждого слова?!

— Грем. — Коротко и емко. В его интонациях совсем не было ни страха, ни покорности. Хотя кто я такая, чтобы передо мной расшаркиваться?!

Мне бы очень хотелось поговорить с магом, который осуществил наш переход между мирами, поэтому его замкнутость заставила меня непроизвольно нахмуриться. Не клещами же из него слова тянуть?!

Меж тем мой бывший муженек и его папашка, остановились в очередном зале и уверенным шагом прошли к стоящему у окна дивану, с обивкой цвета персика. Наверняка этот зал используется для чаепития в узком кругу, потому как кроме дивана и пары кресел той же цветовой гаммы, имелся лишь низкий столик на гнутых ножках. Для более помпезных приемов маловато мебели, а для таких вот случаев — в самый раз.

Я без приглашения уселась в одно из кресел и выжидательно уставилась на рассаживающихся мужчин.

Мэдсток и папашка наконец уселись на диван, а Грем на второе свободное кресло, что стояло по левую руку от меня. Выглядело, как встреча старых друзей, если бы не повисшее в воздухе напряжение.

Говорить явно не торопились, лишь переглядываясь друг с другом. Если бы мой ребенок и брат не находились сейчас в этом же здании, я бы тоже охотно включилась в эту игру, но увы, терпение не являлось моей сильной стороной.

— Вы, кажется, хотели огласить какие-то условия? — Скрестив руки на груди, поторопила я.

— Мэд, тебе знакома эта женщина? — Вместо прямого ответа, произнес мужчина.

— Ты прекрасно знаешь, кто это. — Процедил Мэдсток, просверливая во мне взглядом дыру. — Или ты думаешь, что хотя бы одна из местных женщин осмелилась бы так разговаривать с тобой?

Вмешиваться в их разговор я не хотела, а потому, пришлось сцепить зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лестного. Теперь, когда рядом со мной ребенок, приходиться думать прежде всего о ней. И уж если есть шанс отделаться 'малой кровью', то грех им не воспользоваться.

— Занятно. — Задумчиво ответил мужчина, рассматривая меня без какого-либо стеснения. Так, словно я доисторический экспонат в музее. — Сколько же хлопот мне доставила эта твоя свадьба...

Я смотрела на обоих Рошшеров, пытаясь их сравнить и поняла, что ну ничем они не похожи, абсолютно два разных человека!

— И тем не менее, ты своего добился. — Раздраженно ответил Мэд.

— Я дико извиняюсь, что вмешиваюсь, — Сжав ладони в кулаки, не выдержала я. — Но хотелось бы узнать, зачем Вам все таки мой ребенок?

Слушать дальше, как они обсуждают события 3-х летней давности, было выше моих сил. В конце концов, я и сама прекрасно все помню!

— Тебе стоит укоротить язык за своеволие! — Раздраженно отмахнулся родитель моего бывшего супруга. — Женщина не имеет права прерывать мужчин во время беседы!

Его худое лицо пошло красными пятнами, оставалось только ножкой топнуть. У меня Даринка так же поступала, не получив желаемое....

— Ну так и дрессируйте местных, я то тут причем? — Усмехнулась я, из вредности не желая молчать. Теперь, даже если бы я могла, адреналин в крови все равно не позволил бы моему рту закрыться.

— Она не будет претендовать на что-либо, отец. — Произнес Мэдсток.

— Тогда отправь это исчадие Аверона туда, откуда она прибыла, пока не наломала дров! — Категоричным тоном заявил мужчина. — Ее не должны даже рядом с тобой увидеть!

— Я сам разберусь. — С нажимом повторил Мэдсток и после непродолжительной паузы, добавил. — Я отвезу ее и ребенка в Паршат.

Тишина длилась секунд 30, после чего отец Мэдстока вскочил со своего места и нависнув над нерадивым сынком, буквально капал на того сверху злой слюной. Он даже не старался подбирать слова.

— Ты в своем уме?! — Взревел он. Хорошо, что он встал ко мне спиной и я не видела выражения его лица. Но что-то мне подсказывало, что я ничего от этого не потеряла. — Через несколько дней приедут Де' Тровали с визитом, а ты собрался вместо того, чтобы оговаривать с ними собственную свадьбу, везти эту наглую крестьянку в СВОЕ имение?! О чем ты думаешь?

— Разве тебя должны касаться мои мысли? — На удивление холодным тоном, ответил отцу Мэдсток. — Я не отказываюсь от свадьбы и не собираюсь поселиться с ней, — указующий перст в мою сторону, — в деревне. И раз ты так переживаешь, я отвезу их после визита. Об остальном мы можем поговорить с тобой после.

Из родителя Мэдстока словно выпустили воздух, отчего худые плечи опустились. Не знаю, что возымело большее воздействие — тон сына или его слова, но мужчина вновь опустился на диван, одарив меня испепеляющим взглядом. Видимо, я приобрела еще одного недоброжелателя. Талантище! Еще палец о палец не ударила, а уже какой результат!

На меня эта стычка не произвела должного впечатления — пусть хоть глотки друг другу перегрызут. Что меня волновало, так это то, что он опять — опять решил все за меня! Не важно, хочу ли я ехать в какую-то там деревню или нет, бывший начальник графской стражи принял решение. И что самое паршивое, придется терпеть. Потому как мне нужен его добровольный отказ от ребенка, с помощью которого Целестина сможет провести ритуал, имеющий силу лишь в том случае, если человек примет решение сам, а не под воздействием или принуждением. Мне нужно лишь подвести его к этому решению.

Я смотрела на него, пытаясь вспомнить все, что меня с ним связывало, но в душе было пусто. Да, колени у меня по прежнему тряслись, но я не была уверенна относительно природы этого чувства. Он чужой. Глядя в его пустые и холодные глаза, я подумала, что он похож на Кая, которому в сердце попала льдинка. Если бы существовал альтернативный путь избавления моей крохи от такого родства, я бы без сомнения им воспользовалась, предпочтя никогда больше с ним не встречаться. Уж лучше воспоминания, чем этот чужой, оценивающий взгляд.

Слова рвались из меня со страшной силой и пришлось сжимать челюсть, чтобы их удержать. Все равно ни одного цензурного среди них не было... Интересно, похожа я сейчас на святую великомученицу?

— Вас поселят в западных покоях. — Коротко известил меня бывший муж, по привычке видимо сведя брови на переносице.

— Какая честь! — Фыркнула я, скрестив руки на груди. — А для чего интересно, не скажешь? Вы вроде как собрались оговаривать условия, а не выставлять требования. Или я что-то упустила?

Наверное я переборщила с тоном, потому как родитель Мэдстока снова гневно раздул ноздри, а сам Мэдсток лишь криво усмехнулся.

— Тебе и ребенку ничего не угрожает. Это все, что тебе стоит знать. — Выдавил он из себя, явно наслаждаясь моим замешательством.

— Да ну? А ограничение нашей свободы и лишение собственных прав — это не угроза? — С пол оборота завелась я. Пребывать в состоянии бесправной амебы не хотелось категорически. Тем более, когда это касалось моего ребенка!

— Тебе стоит следить за собственным языком! — Рыкнул Мэдсток, сжав кулаки. Если он подумал, что на меня это может как-то повлиять — он чертовски ошибся!

— Уж не думаешь ли ты, что сможешь заставить меня молча подчиняться?! — Усмехнулась я, играя с огнем. — Зачем она тебе? Целых 3 года не вспоминали, а тут очнулись! Если ты решил провести какой-нибудь ритуал....

— Нет. — Отрезал Мэдсток. — Ей ничего не грозит.

— И ты хочешь оставить эту непроходимую хамку здесь?! — Иронично протянул отец Мэдстока. — Посмотри на нее — ты не сумеешь скрыть ее присутствие. Уже завтра все будут знать о том, КОГО ты поселил под нашей крышей!

Не смотря на сказанное, я вдруг поняла, что из этого мужика может получиться неплохой сообщник. Ведь он хочет того же, что и я — спокойствия. Этим непременно нужно воспользоваться, ведь до его сына мне в одиночку не достучаться.

— Так откажись от нее. — Предложила я, не особенно надеясь на быстрый успех. — Так ли она тебе нужна, если у тебя такие перспективы в будущем?

— Тебе не стоит об этом думать, Эльга. — Покачал головой бывший муженек. Наверняка разыгралось воображение, которое приписало выражению его лица тень печали... Чего ему печалиться? Живет теперь поди припеваючи, под папкиным — то чутким руководством и катается, как сыр в масле...

Меня злила собственная беспомощность, из-за которой мой ребенок теперь будет вынужден ощутить все 'блага' Эллионора на себе. На мой взгляд, лучше избежать такого опыта, тем более такой крохе! Но что я могла сделать? Устроить скандал? Затеять драку? Чтобы развязаться с этим миром раз и навсегда, мне пришлось бы убить Мэдстока, а я всерьез опасалась, что у меня дрогнет рука. Даже злость не поможет.

Я смотрела на этих лицемеров — старшего и младшего и понимала, что говорить они ничего не собирались. А теперь, убедившись, что я для них безопасна, диктуют свои правила игры, полностью уверенные в своем превосходстве. Они уверенны, что я подчинюсь. Но ведь можно сделать вид, что проиграла и посмотреть, что будет. Пока нет отказа Мэдстока от этой кровной связи, моей крохе нужны человеческие условия, а не комната с крысами и кормежкой как у лошади. Что-то мне подсказывало, что стоит мне встать на дыбы и лояльность господина Рошшера тут же исчезнет. К нему должен быть подход, по другому и быть не может! В конце концов, не хочет же он лицезреть мою физиономия до конца своих дней?! А я все силы приложу, чтобы он о нас в этом случае ни на секунду не забыл...

Рефлекторно повернув голову, я наткнулась на пристальный взгляд мага. Не хороший взгляд, пристальный. Словно я лягушка, которую он собрался препарировать.

— Скажите, Грем, а почему Вы перенесли сюда ребенка, а не наоборот? — Представив себе эту картину, я непроизвольно улыбнулась. То еще было бы зрелище! — И Вам хорошо и мне...

— А мне чем хорошо? — Тихим, но хриплым голосом переспросил маг, вскинув тонкие брови.

— От рабства бы избавились. — Не моргнув, ответила я, кивков головы указав на его ошейник. Да, моча у меня в голове совсем не держится. Особенно, если обстоятельства зажимают меня в угол и единственное оружие — слово. — Ведь они врят ли что-то смогли бы сделать в моем мире и уж точно не вернулись бы обратно... — Предупреждая потоки возмущения и оскорблений, я повернула голову к Рошшерам. — Понравился бы Вам такой расклад, господа? Из человека со знатной фамилией превратиться в обычного, непримечательного жителя? Которым любой может помыкать, втаптывая каждый день в грязь?

Странно, но они молчали. Все трое. А меня меж тем несло дальше.

— Если бы тебя Мэд, поставить в мои условия, как бы ты чувствовал себя? Ни родных, ни власти, ни положения — абсолютно ничего!

— С чего ты взяла, что мне есть дело до твоих чувств? — Ровным тоном спросил Мэдсток. Он добавил столько пренебрежения в свой голос, что я поверила. Что бы я там себе не думала, ему действительно наплевать. Не сказать, что я сильно удивилась, но ощущение было такое, словно меня ударили. Да лучше бы ударил, я бы использовала это как повод и врят ли бы остановилась! Ответить было нечего. — И если ты хочешь и дальше быть рядом с дочерью, стоит держать язык за зубами.

Единственное, чего мне хотелось, это приложить его мордой о декоративный столик, чтобы сбить с рожи эту самодовольную ухмылку. Пришлось стиснуть зубы и руки, чтобы удержаться. Меня останавливало только согласие, которого я пока не слышала. Но я пообещала себе, что непременно отплачу ему той же монетой.

— Если ты думаешь, что можешь отправить нас в глушь и забыть — ты ошибаешься. — Произнесла я, глядя ему прямо в глаза. — К тому же, если с головы моего ребенка упадет хотя бы волос, я тут камня на камне не оставлю. Поверь, я сделаю для нас равные условия...

Если он что-то и хотел сказать относительно моей наглости, то его опередил папашка, который резко вскочив со стула, навис надо мной, выставив вперед указательный палец.

— Как ты смеешь угрожать нам, крестьянское отребье?! — Яростно зашипел он. — Да мы можем тебя в порошок стереть, вместе с твоей...

— Сядь на место. — Прервала его я, не дав закончить предложение, о котором он бы сильно пожалел. — Благодаря вашему миру, у меня очень слабые нервы. И если ты хочешь ходить на своих ногах, думай, что говоришь.

Он хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Слова, по всей видимости, застряли на половине пути. Его сын продолжал сидеть с невозмутимым лицом, а вот в глазах Грема мелькнуло нечто, напоминающее торжество. Видимо маг испытывал к своим хозяевам не самые теплые чувства. Надо бы запомнить.

Мэдсток поднялся со своего места и коротко бросив мне через плечо требование следовать за ним, пошел к выходу из зала. Повторять не было нужды, но уже на выходе, я не смогла отказать себе в удовольствии и обернулась, чтобы еще раз увидеть ошарашенное лицо старшего Рошшера. Да, это многого стоит...

Мэд вел меня в обратном направлении, не сбавляя свой размашистый шаг. Едва мы оказались в пустынном коридоре, как он резко схватил меня за предплечье и прижал к стене. Глаза сверкали не добрым огнем, но я решила не паниковать раньше времени.

— Ты меня обманула! — Прорычал он, сильно сжимая пальцы.

— Интересно в чем? — С трудом освободившись из захвата, спросила я. — В том, что жива осталась?

— В том, что не можешь иметь детей!

Мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Но даже это обстоятельство не помешало мне понять, что больше шанса на приватный разговор с этим человеком может и не быть. Лучше попытаться выяснить все здесь, в этом безлюдном коридоре.

— Чтоб ты знал, я тоже была удивлена! Ни один врач так и не смог объяснить мне, как это возможно!

— И ты не посчитала нужным сообщить мне об этом. — Глядя на меня сверху вниз, холодно усмехнулся Мэд. — Как это на тебя похоже...

— Откуда тебе знать, что на меня похоже, а что нет? — Вспылила я. — Думаешь, что хорошо меня выучил за один месяц?

Темные глаза стали похожи на ночь, а топорно зашитая щека дернулась, как от пощечины. Признаться, мне еще не приходилось видеть Рошшера в подобном состоянии, ведь насколько я помню, он старался быть максимально сдержанным. Да и с эмоциями этот мужчина явно не дружил.

— Я не причиню ребенку вреда, но тебе не стоит меня провоцировать. — Отойдя от меня на шаг, уже гораздо спокойнее произнес он.

— Предлагаешь мне сидеть в этом гадюшнике тише мыши и ждать твоей милости? — Криво усмехнулась я. Н самом деле, из меня рвался настоящий русский мат, но пришлось себя сдерживать. — Зачем она тебе, Мэд? Чтобы самоутвердиться? Если ты хочешь отомстить мне, не стоит вмешивать сюда моего ребенка!

— Тебе стоит тщательнее выбирать слова, если ты не хочешь покинуть мои владения сегодня же, в компании своего братца! — Он прекрасно знал, что преимущество лишь в его руках. И черт побери, этот гад наслаждался этим! — И кстати, она не только твой ребенок. И я имею право...

— Роди себе сначала своего, чтобы иметь на него права! — Не сдержалась я. Руки буквально огнем горели от бездействия. — Только нас в это не впутывай!

— Мама! — Испуг в голосе своего ребенка я распознала безошибочно.

Она бежала в мою сторону, не оглядываясь по сторонам. Нахмурившийся братец семенил следом за ней. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что увиденное ему не понравилось. Вот если бы он еще и услышал....

Поймав Даринку, я взяла ее на руки, позволив спрятать лицо на моем плече. Она всегда настороженно относиться к чужим людям, коим Рошшер без сомнения и является.

— Ну что? — Не смотря на Рошшера, требовательно спросил Левка. — Решили все?

— Нас любезно пригласили пожить в этом мире. — Криво усмехнулась я, отходя от Рошшера, с жадностью рассматривающего Даринку.

— Вот как... — Нахмурился еще сильнее Левка, переведя взгляд на Мэдстока. — А это очевидно и есть твой бывший муж, да?

Представлять их друг другу показалось мне глупым и неуместным, учитывая обстоятельства и я промолчала.

— Так мы здесь пленники? — Спросил Левка, сжимая руки в кулаки. Кажется, его пацифизм подвергался серьезному испытанию.

— Если Вы оба будете вести себя благоразумно, то нет. — Последовал лаконичный ответ. — На время Вашего пребывания здесь, лучше....

— Лучше? — Вскинув голову, Левка сузившимися глазами смотрел на Рошшера. Братец терял самообладание. — Полагаешь для 2-х летнего ребенка лучше здесь, чем дома?! Я сомневаюсь, что здесь есть нормальные условия для нее!

Я с интересом наблюдала за тем, как злиться Мэдсток в ответ на вполне заслуженные высказывания. Но я, в отличии от братца, успела убедиться, что взывать к совести этого человека пока бесполезно, а устраивать разборки при ребенке еще и глупо.

— Ты кажется хотел нас отвести в какие-то покои? — Напомнила я, поудобнее перехватывая дочь, норовящую сползти на пол. — Так веди!

Если бы взглядом, которым он одарил меня при этом, можно было убить, я бы упала замертво. А так, отделалась лишь не приятным впечатлением.

4.

— И как тебя угораздило так вляпаться? — В пол голоса поинтересовался Левка, пока мы шли по длинным коридорам в неизвестном направлении, ведомые зашуганной служанкой, которой нас передал Рошшер. У девочки был такой вид, словно мы собирались на нее напасть со спины. Может она поэтому так сгорбилась...

— Угадай с трех раз. — Улыбнулась я, чувствуя, как немеют руки. — Дариночка, счастье мое, ножками не хочешь пройтись?

Категорично мотнув головой, дочь сильнее вцепилась в меня. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и продолжить идти, так как на руки к Левке она тоже отказалась идти.

— Я понимаю красавец какой был бы писанный! — Продолжал в пол голоса поносить источник наших нынешних неприятностей, Левка. — А так — шрам через всю морду, да седина в башке! Ты мне скажи, тебе нравятся что ли такие — жизнью побитые?! Сначала Яша, теперь этот...

Я непроизвольно улыбнулась, выслушивая его причитания. Даже упоминание о Зеленском уже не травили душу. Хрен бы с ним, ведь теперь у меня есть ребенок!

— Кстати о Яше. — Понизив голос, произнесла я. — Я тебе не рассказывала, но я встретила его здесь, в прошлый раз. Он очнулся в этом мире после аварии. И угадай, чем он тут занимался?

— Ты шутишь? — Левка споткнулся на ровном месте и встал столбом, смотря на меня широко раскрытыми глазами.

— Левочка не стой, я сейчас уроню ребенка! — Взмолилась я и не выдержав, повернулась к служанке. — Девушка, нам далеко еще идти?

— Мы почти пришли... — Пискнуло несчастное создание, не поднимая на нас взгляда. Чем мы ее напугали и так было понятно, но тем не менее, такое отношение начинало раздражать. Уж очень напоминало отношение прислуги в усадьбе графа Андеамо, где меня считали дочерью нижнего владыки.

— Пошли! — Скомандовала я Левке, подтянув Даринку, чтобы она не сползла дальше. — Потом расскажу!

'Почти пришли' растянулось минут на десять, не меньше. Если до этого коридоры просто были пустыми, то здесь все выглядело совсем безлюдным.

— Здесь вообще хоть кто-нибудь жил? — Скептически осматривая апартаменты, спросил у служанки Левка. — Пылища-то какая!

— Я сейчас все уберу! — Клятвенно сложив руки, пообещала служанка.

— Это же сколько ты одна тут будешь убираться? — Усмехнулся братец. — Здесь квадратов 16, не меньше!

— Я быстро уберу, Господин! — Снова заверила его девушка.

— Какой я тебе Господин?— Отмахнулся Левка, стряхивая пальцем паутину из угла. — Тебя вот как зовут?

— Азалия, Господин! — Еще больше сгорбившись, тише отозвалась девушка.

— А я Лев, запомнила? Желательно на 'ты' и с непременной улыбкой.

Слушая болтовню братца, я поставила ребенка на пол и несколько секунд тупо разминала руки, пытаясь восстановить циркуляцию крови. Оглядевшись по сторонам, я готова была полностью разделить Левкин диагноз — здесь явно никто не жил лет так 20 — большое помещение было просто опутано сетью из паутины, а скудность обстановки поразила бы даже бомжа — потрескавшийся камин и пара кресел возле него. Все.

— Кровать-то хоть принесут? — С тоской вспоминая собственную уютную кроватку дома, спросила я.

— Конечно, Госпожа! — Тут же заверила меня Азалия. В отличии от Льва, я не стала убеждать ее называть меня по имени. Ведь мы в этой дыре всего на пару дней, а привыкать эта несчастная будет гораздо дольше.

На помощь служанке пришли неизвестно откуда еще две какие-то безликие женщины и сразу принялись за дело. Нам здесь пока нечего было делать и Левка потащил нас в сад, который было видно из окна наших новых апартаментов.

На Эллионоре была осень, хотя не такая холодная, как у нас — похоже на 'бабье лето', только без солнца. Небо затянуло дождевыми тучами, готовыми пролиться в любой момент. Как раз под стать нашему настроению.

— Ты обещала рассказать про Зеленского. — Напомнил Левка, наблюдая за тем, как Даринка собирает опавшие листья. Здесь она чувствовала себя на удивление спокойно.

— Я встретила его, пока искала тебя. — Воспоминания были на удивление яркими, словно это было вчера, а не почти три года назад. — Он занимался разбоем в лесу.

— Разбоем? — Стряхнув со старой лавочки листья и грязь, Левка присел. Мне пришлось проделать ту же процедуру, хотя чистоты конструкции это не добавило. — Никогда бы не подумал, что он на это способен...

— Ты бы удивился, если бы сам его встретил. Поверь, то, кем он здесь стал, просто не поддается описанию — крыса крысой, готовая прятаться в любой щелке, как только дунет ветерок.

— Ну он никогда храбростью не отличался! — Криво усмехнулся Левка. — Странно, что ты ему шею не свернула...

— Хотела. — Честно призналась я, наблюдая за Даринкой, которая теперь с интересом осматривала сад. — Но он был настолько жалок, что мне стало стыдно. В конце концов, он и здесь умер, совершив под конец по своим меркам настоящий подвиг — помог найти тебя.

Я не хотела этого вспоминать, но память все равно услужливо подсовывала мне моменты, за которые иногда до сих пор было стыдно. Ведь я вела себя с Зеленским не самым лучшим образом и оправдывалась перед собой только тем, что из-за этого гада я стала бесплодной в 17 лет. Не знаю, сколько еще раз ему надо было бы умереть, если бы у меня не появилась Даринка. Наверное не успокоилась бы, пока своими руками не придушила. Сначала воскресила бы, а потом придушила.

— Выходит, зря мы к нему на могилку ходили?— Левка достал из сумки электронную сигарету и затянулся. Нервничал.

— Я тебе каждый раз об этом говорила! — Улыбнулась я. — Но зато теперь он действительно мертв.

— Никогда бы не подумал, что скажу это, но я рад, что не встречу его здесь. — Опустив голову, признался братец. — Иначе сам бы помог ему отойти в другой мир...

Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Я смотрела, как Дарина внимательно изучает листочки, которые собрала — привычный для нас клен, лишь немного, по краям, тронутый желтизной. Я не знала, какой бывает осень на Эллионоре в температурном плане — как у нас или холоднее? Или теплее? Пока разница составляла лишь пару градусов.

— М-да, условия у нас теперь будут 'аховые'. — Уже невесело покачал головой Левка, убирая сигарету в карман. — О чем ты говорила с ними?

— Скорее, они говорили. — Поправила я его. — Если бы не Мэдсток, старик сразу же отправил бы нас восвояси. Уж очень его тронула моя невоспитанность....

— Надо же, какие щепетильные! — Ухмыльнулся Левка. — Ну и мужика ты себе выбрала....

— Я его не выбирала! — Отмахнулась я раздраженно. — Ты не хуже меня знаешь, какие тут царят нравы. Он просто поставил меня перед фактом, а не спрашивал моего мнения. У них тут это нормальная практика...

— Мама! На! — Даринка высыпала мне на колени кучу листьев, с которых слетела грязь и дождевая вода. Ребенок был горд собой.

— Ух ты! — Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Что такое грязная одежда по сравнению с достижениями твоего ребенка, в глазах которого так явственно читается восторг от того, что она делает?! А ходить в чистой кристально чистой одежде в этом мире просто не для кого, и не для чего. — Красиво как... А еще соберешь?

Дочь просияла и пошлепала по лужам, видимо собирать 'букет' Левке.

— Так на сколько мы здесь застряли? — Возобновил разговор братец, наблюдая как Даринка складывает сырые листья в руке.

— Понятия не имею. — Честно отозвалась я. — Это зависит от того, как быстро месье Рошшер осознает всю степень глупости своей прихоти. Я так поняла, что у него скоро свадьба и по тому, как испугался его папашка — не дай Господи кто-нибудь о нас узнает... — Про себя я подумала, что мне по идее должно быть все равно, когда и с кем у него свадьба. Но вот поди ж ты — неприятно. С чего вдруг, если все 3 года я отдавала должное этому варианту, как единственно верному.

— А если устроить так, чтобы узнали? — Предложил Левка, растянув рот в улыбке. Большое дитё всегда улыбается, когда задумывает каку...

— Можно. — Флегматично пожала я плечами. — Но ничего кроме морального удовлетворения мы с тобой от этого не получим. К тому же, если на нас потом навалятся всей толпой, я могу потерять ребенка. Это не наша полянка, придется подождать. В любом случае, время пока терпит...

— Терпит. — Послушно согласился братец. — Но это последнее место, где я хотел бы его потерять.

— Я с тобой полностью солидарна. Но мне ничего в голову, кроме убийства, к сожалению не приходит.

— Думаю, через месяцок в таких условия, ты начнешь рассматривать этот вариант как единственно верный. — Хмыкнул Левка.

— Очень может быть. — Уныло согласилась я. — А пока мы здесь, старайся не жрать что попало и не ходить в одиночку. С папаши Рошшера станется, он может и отравить под шумок или подослать кого-нибудь.

— Тогда надо найти нам личного дегустатора! — Улыбнулся Левка, потирая в предвкушении руки.

— Мама! Ав-ав! Там ав-ав! — Вынырнув из боковых кустов, прокричала Даринка. Она указывала себе за спину и мы с Левкой не сговариваясь поднялись с лавочки.

— Странно, что здесь еще живность есть. — Пробурчал себе под нос Левка, пробираясь через сырые кусты.

Тем не менее, живность нашлась, но в настолько плачевном состоянии, что стало понятно возбуждение ребенка, пританцовывающего рядом. Ей приходилось конечно видеть больных или покалеченных животных, но вот подходить к ним — еще ни разу.

— Вроде дышит. — Вынес вердикт Левка, склонившись над щенком, месяцев 2-х от роду. У него была бледно-рыжая шерсть и просто огромные уши, безвольно опущенные вниз. Сказать наверняка, что это за порода, я бы не рискнула, ибо никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Ребра так явно обтягивали худенькое тельце, что казалось, они вот-вот надорвут кожу и вылезут. При нашем приближении щенок открыл глаза и молча смотрел на нас, с какой-то странной смиренностью во взгляде. Он не пытался двинуться или оскалиться — просто ждал.

— На вид вроде целый. — Задумчиво изрек Левка, поскребя в затылке.

Единственное, чего бы стоило опасаться, это наличие паразитирующих на животном, или каких-то внешних заболеваний, типа лешая. Но шерсть животного была на удивление чистой и я осторожно ощупала кости.

— Да чего ты щупаешь? И так видно, что он тупо истощал до предела! — Уверенно заявил Левка, удерживая одной рукой натиск Даринки, рвущейся убедиться в сказанном лично.

— Получается так. — Согласилась я. — И что с ним делать?

— Ав! Ав! — Захлопала от предвкушения в ладошки Даринка, когда увидела, что глаза у щенка открыты.

— Видимо, накормить придется бедолагу... — Ухмыльнулся Левка и обернулся к ребенку. — Да, Даринка? Возьмешь щеночка к себе?

— Ав! Ав! Ав! — Еще громче крикнула дочь, начав пританцовывать от возбуждения.

Оставить щенка там, после того как его приметила Даринка, было невозможно и мне пришлось подхватить его на руки, чтобы отнести в отведенные нам покои. Слабый взмах хвоста оповестил о благодарности животного, которую впрочем и так было видно в больших, карих глазах.

— У себя всю помойную братию кормили и здесь туда же. — Пробурчал в пол голоса Левка, который в отличии от меня, относился к бездомным животным с прохладой. А меня вот проще пристрелить, чем заставить пройти мимо.

5.

Привыкать к 'условиям' на Эллионоре, после родной цивилизации, было неимоверно тяжело. Все ж таки наши нежные организмы привыкли к таким мелочам, как душ, туалет, электричество и интернет. Здесь же единственным развлечением для нас стал щенок, которого мы подобрали в зарослях у стен замка.

Спальню служанки отмыли, но до уровня приемлемой она не дотягивала, что с пауками в углах, что без них.

Складывалось впечатление, что в этом крыле селили либо прокаженных, либо сильно провинившихся, что по сути одно и тоже. И хотя Азалия поведала нам о том, что для 'господина' выделена спальня рядом, разделяться никто не торопился, ибо во второй комнате вообще не было камина, а с наступлением сумерек, в помещениях стало невыносимо холодно. Левка долго бубнил и сокрушался о том, что положил в сумку только трусы с носками, а не свитера и джинсы. Теперь же деваться было не куда, а снабжать нас теплыми вещами явно никто не торопился.

Стоит наверное отметить, как переживал и нервничал мой ребенок, когда я сказала, что нам придется пожить здесь какое-то время. Честно, я бы все отдала, чтобы она этого избежала и никогда не узнала, что есть в мире места, где воду в ванную приносят хмурого вида стражники. Кстати, о 'ванной'! Купальня, что я видела в усадьбе графа Андеамо, оказалась едва ли не признаком зажиточности, по сравнению с той, что была здесь.

Помещение 2 на 2 метра с ледяными стенами и покрытой коррозией посудиной, не дотягивающей даже до того, чтобы называться ванной. Мне пришлось класть на днище тряпочку, чтобы Даринка не ободрала себе все, что можно.

Стражники приносившие воду, сделали это только два раза, которых хватило лишь на ребенка и щенка. Нам с Левкой оставалось только грезить о горячей воде и поносить Рошшера всеми неприличными словами, что знали.

В 9 часов Азалия принесла ужин — 2 куска жаренного мяса, кувшин вина, стакан молока и тушеные овощи. Каково же было удивление, когда Левка заставил ее все это пробовать — глаза несчастной едва не вылезли из глазниц. Через 5 минут наших объяснений она и вовсе заплакала, но железным нервами братца позавидовала даже я — он сам стал кормить ее с ложки. Больше местную кухню проверить было не на ком, в виду отсутствия посетителей, так что Азалия плакала и глотала. Я готова была отдать руку на отсечение, что она больше на милю к нам не подойдет. Но и это еще не все, я заставила ее принести мне кофе или хотя бы какое-то подобие чая и девочка буквально бегом покинула наше крыло.

Вечер удивлений на этом не закончился, ибо кофе мне принес не кто иной, как... Далат! Едва увидев его, я готова была метнуться за мечом, но остановилась, когда он в примирительном жесте поднял правую руку:

— Я рад Вас видеть в добром здравии, госпожа Эльга! — Обезоруживающе улыбнулся бородач, поставив поднос с кофейником и двумя чашками на столик.

— Пробуй! — Без тени улыбки велела я, указав на кофейник.

В первую секунду здоровяк замешкался, а потом расхохотался так, что по стенам стало гулять эхо.

— А я не поверил служанке! Думал, что наговаривает специально! — Сквозь смех поведал он. Но тем не менее, все же налил себе в чашку и смело глотнул.

Левка отчаянно грыз мясо и встревать в разговор с бородатым неизвестным, явно не торопился. Я же посадила Даринку перед собой и стала объяснять, чем именно собираюсь ее кормить. Энтузиазма на детском лице не было, но голод делал свое дело — она молча открывала рот.

— Это и есть дочь господина Рошшера? — Полюбопытствовал стражник, жадно разглядывая Даринку. — Похожа...

— Так ты за этим сюда явился? — Усмехнулась я. — Сравнить?

— Вы напугали служанку, а остальные ей тут же поверили и идти было больше не кому. — Простодушно ответил Далат.

— Я уже успела забыть, какие Вы тут впечатлительные. — Соврала я, поднося ложку к Даринке. У нее уже закрывались глаза и старалась быстрее закончить 'трапезу', чтобы со спокойной совестью уложить ее спать.

Разговаривать со стражником, которые принимал участие в памятных для меня событиях, почему-то не хотелось. Ведь Зеленский сказал тогда, что к столбу в поле меня привязывали и пытались убить двое, но не конкретизировал кто именно. Был ли среди этих двоих Далат или нет, я предпочитала не знать. Потому как если положить эти знания на мое нынешнее состояние, результат может оказаться плачевным.

Словно почувствовав мое нежелание разговаривать, бородач ушел и покончивший с мясом Левка, решил высказать свою точку зрения.

— Много у тебя тут таких знакомых?

— У меня не было цели в прошлый визит обзаводиться какими либо знакомствами. — Пожала я плечами, вытирая подбородок Даринки. Глазки у ребенка стали моргать еще медленнее. Переутомилась...

— И тем не менее, даже не имея цели, ты ее достигла. — Хмыкнул Левка, налив себе кофе во вторую чашку. — Страшный тут народец — маги, лесничии...

— Он не лесник, он стражник. — Улыбнулась я. Ведь в Левка в точности повторил мои собственные мысли, которые посетили меня, когда я в первый раз увидела Далата.

Докормив полусонного ребенка, я отнесла ее в постель, держа для ее же спокойствия за руку.

— Условия какие-то собачие! — Возмущался Левка, подкидывая в камин дрова, который поглощал принесенные служанками дрова, со скоростью пулемета. — Если он решил нас сжить, думаю у него все получиться и мы тупо околеем!

— Не дрейфь! — Тихо ответила я. — Нам же эти покои выделили всего на 3 дня. Я тебе разве не сказала?

— Нет, не сказала! — Возмущенно зашипел братец, грея руки. — И куда же нас везут?

— Нас повезут в деревеньку, под названием 'Паршат'. Карту Эллионора я помню очень смутно и определить направление точно не смогу. Потому как даже не знаю, где именно мы сейчас.

— Здорово! — Кисло отозвался Левка. У его ног зашевелился щенок и уже через секунду, тряпка на которой тот лежал, намокла. — Смотри, как они бедолагу заморили! Хочешь, чтобы и мы так же через месяц на тряпочки по нужде ходили?!

Я видела, что он злиться, но сказать, на удивление, было нечего. Отвлек нас от назревающей ссоры стук в дверь, от которого Даринка дернулась во сне. Остановив собирающегося подняться братца, я встала с кровати и дойдя до двери, распахнула ее настежь, чтобы увидеть здоровенную фигуру Далата.

Чтобы не разбудить ребенка, я вышла в коридор и закрыла дверь. Только после этого я обратилась к стражнику.

— Мог бы и потише стучать!

— Прошу прощения. — Стражник и глазом не моргнул на мое возмущение. — Господин Рошшер велел привести Вас.

— Какой именно Рошшер? Старший или младший? — Решила уточнить я.

Немного поразмыслив, Далат все же ответил.

— Младший.

Я подумала, что желание Мэдстока поговорить, хороший признак и предупредив Льва, послушно пошла за стражником в одном ему известном направлении.

Бесчисленные коридоры, освещенные чадящими факелами, наводили на жуткие мысли, ассоциирующиеся скорее с фильмами ужасов, нежели с жилым помещением. Впрочем, я не сомневалась, что здесь и при свете дня смотреть было особенно не на что — все серо, мрачно и однотипно. К тому же от холода эти стены ничуть не скрывали.

В прошлый раз я попала на Эллионор зимой и застала удивительное природное явление, которое происходит здесь раз в 250 лет и отмечается у местных особым праздником. Таких природных катаклизмов мне больше видеть не доводилось. В действительности, это было страшно, когда пурга не дает выйти из помещения человеку, с весовой категорией меньше 60 килограмм — его просто таскает по улице, как перышко.

Теперь вот — осень. И пусть тут было на несколько градусов теплее, чем у нас, особой разницы я не чувствовала. Да и природа привычна глазу — все желтое и унылое.

У меня заканчивалось терпение, когда Далат вдруг завернул в темный угол и стал подниматься по лестнице. Поднявшись на пролет, он вывел меня в коридор, идущий очевидно параллельно тому, по которому мы шли. Только здесь определенно пахло людьми...

Пройдя мимо бесчисленного количества дверей, мы остановились у самой дальней. Коротко постучав, Далат распахнул массивную деревянную дверь, пропуская меня внутрь.

Глубоко вздохнув, я сделала шаг вперед, стараясь не думать о плохом.

В не большой комнатке было тепло, идущее от камина, который в отличии от нашего, работал исправно. Освещение, помимо камина, исходило еще от стоящих на низком столике двух канделябров, держащих по 3 свечи. А вокруг столика стояли два глубоких кресла, в одном из которых восседал Мэдсток. Грем стоял с напряженной спиной у окна.

Вообще комната наверное предназначалась для чтения, так как вдоль одной из стен, от пола до потолка, был стеллаж забитый книгами.

— Можешь идти. — Как-то царственно махнул рукой в сторону Далата Рошшер и я непроизвольно хмыкнула. Помниться, раньше он не был таким снобом. Глядя на него нынешнего, я не могла понять — когда же он был настоящим, тогда или сейчас? — Присаживайся. — Переключил он внимание на меня, стоило закрыться двери за Далатом.

— О! Ты намерен на длительную дискуссию? — Не удержалась я, опускаясь в мягкое кресло. Наверное через-чур мягкое, так как мое тело буквально провалилось в нем.

— Ты все так же остра на язык. — Слегка качнул головой Мэдсток, не отводя взгляда. — И твой язык тебя погубит.

— Твой мир меня погубит, даже если я буду все время молчать! — Хмыкнула я, инстинктивно скрестив руки на груди.

— Ты всего пару часов здесь, а вся прислуга уже на ушах! — Укоризненно произнес он. — Зачем ты заставила служанку пробовать еду?

— Дай мне личного дегустатора и твои служанки не пострадают. — Широко улыбнулась я. Играть в слова можно было бесконечно. — С таким набором злопыхателей, мне здесь даже воздух проверять придется....

— Тебя никто не посмеет тронуть. — Непреклонным тоном заявил Рошшер, чем вызвал еще одну мою насмешку.

— Твои родственники заставляют меня думать иначе.

Грем едва уловимо шевельнулся и Мэдсток тут же отдернул себя, вернув лицу непроницаемую маску. Интересно, зачем тут маг?

— Я предоставлю вам жилье и гарантирую безопасность, при условии, что ты будешь сидеть в Паршате тихо. Если тебя не устраивает, можешь уйти. Вместе с братом.

У меня было ощущение, словно он прилюдно пнул меня ниже поясницы. Внутри все клокотало и мне пришлось сцепить зубы, чтобы не высказать ему собственное мнение на сей счет. Для этого еще стоит дождаться подходящего случая.

— О каком жилье идет речь? — Я тщательно выбирала каждое слово, пытаясь одновременно и выяснить подробности нашего туманного будущего, и не нарваться. — Подобное тому, в котором нас сейчас поселили? Так вот это не жилье, это собачья будка, с соответствующими условиями, абсолютно не приемлемыми для 2-х летнего ребенка!

— Ты все равно будешь привлекать внимание. — Неожиданно усмехнулся Мэдсток, качая головой. — Твоя речь, тон, манеры, одежда в конце концов!

— Есть простой способ поберечь собственные нервы и нервы родственничков — откажись от нее и мы исчезнем. — Пожала я плечами.

— Нет. — Не раздумывая выпалил Рошшер, сверкнув глазами. — Либо ты обещаешь вести себя тихо, либо девочка поедет в Паршат одна.

Вздох-выдох, вздох-выдох.....

— О нашем прибытии все равно узнают! В отличии от тебя, мне мой ребенок дорог, чтобы рисковать ей.

— С вами поедет Грем. — Махнув в сторону мага рукой, раздраженно ответил Рошшер. — И, кстати, он умеет различать яд в пище, раз ты так боишься.

Грем опустил голову, но я хорошо видела, как побелели костяшки его пальцев, которые он сжал. По всей видимости такой расклад его тоже не радовал.

Мне хотелось выть от безысходности, до того твердолобым оказался бывший муженек. Сам того не осознавая, он создавал всем нам огромный геморрой, разбираться с которым предстояло нам с Левкой.

— А ты будешь навещать ее, Мэд? — Криво улыбнулась я. — Приедешь к ней на белом коне и скажешь — 'Даринка, я твой папка!'. А?

— Я смогу приехать не раньше Ортэна. — Хмуро отозвался Рошшер.

— 'Ортэн' — это что? — Непонимающе переспросила я. Что сказать, я с радостью забыла за неполные 3 года все, что касалось времяисчисления на Эллионоре.

— Это весенний цикл.

У меня упало сердце. И вопреки голосу рассудка, я накинулась на мужчину с обвинениями, вскочив с кресла.

— Какого черта, Мэд?! Зачем отправлять нас хрен знает куда, если ты даже навещать ее не собираешься?! Зачем тебе в таком случае ребенок?!

— Тебе не стоит повышать на меня голос! — Равнодушно ответил он. — Равно как и сомневаться в моих решениях.

— С чего ты взял, что можешь распоряжаться ее жизнью? — Прошипела я, не найдя в себе сил последовать его совету. Мне хотелось свернуть ему шею только за один тон, который он избрал при общении со мной. Словно я сама приползла к нему и вымаливала о милости! — Неужто у тебя мало отпрысков на Эллионоре, что ты так в нее вцепился?!

— Представь себе, она мой единственный ребенок! — Сверкнул глазами Мэдсток, сжав руками подлокотники кресла. — Сядь на место, женщина не...

— Так веди себя как мужчина! — Истошно заорала я, не в силах сдержать злость.

Он вскочил с кресла, нависнув надо мной, но сдавать позицию я не спешила, шумно втягивая воздух, которого вдруг оказалось так мало.

— Грем, оставь нас. — Коротко произнес он, не поворачивая головы.

Маг даже не собирался возражать и поспешно удалился. Мэд же продолжал молча смотреть на меня сверху вниз.

— Я искал тебя почти 2 сириона. — Вдруг произнес он, с какой-то странной интонацией в голосе, определить природу которой я бы не рискнула. — Феорд клялся, что ты погибла.

— Твой братец сделал для этого все, не так ли? — Вскинув бровь, насмешливо переспросила я. Стало как-то неловко от этого взгляда. — Но он немного просчитался, Артлан отдал мне свою жизнь.

— Тем не менее, ты пошла за братом, а не за мной.

— На мой взгляд, выбор очевиден. — Пожала я плечами. — Твои родственники не давали мне забыть, что я не самая достойная партия для тебя!

— Я и не думал, что ты будешь отстаивать обратное. Но ведь ты могла поговорить со мной до возвращения?

— С полуживым братом на руках? — Хмыкнула я. — У меня не было сил даже для самостоятельных передвижений, а ты говоришь о том, чтобы обойдя твоего братца с папашкой я пришла к тебе?! Феорд бы с радостью прикончил меня во второй раз!

— Он за это уже поплатился. — Отстраненно заметил Мэд. — Кстати, он сейчас живет в нашем имении в Паршате, вместе с матерью и сестрой. Стоит съездить, чтобы увидеть выражение его лица, когда он увидит тебя.

Он стоял так близко, что у меня чесались руки дотронуться до этого изможденного лица. Но я не могла даже сдвинуться с места, чтобы отойти — ноги словно приросли к полу.

— Зачем мы едем туда? — Сглотнув, я решила вновь встать на скользкий путь. — Думаешь Даринке там будет лучше, чем дома?

Мэд тяжело вздохнул и отошел к окну. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня отстраненным взглядом и наконец, соизволил ответить.

— Великий Зерон больше не даст мне детей, Эльга. Жрецы поведали мне его волю.

— И ты собираешься отыграться на ней? — Воздуха стало еще меньше. Меня подташнивало от осознания того, как быстро падают наши шансы на возвращение домой. За секунду они превратились из призрачных в ничтожные. — Но ведь она внебрачный ребенок! Разве Ваши законы позволят тебе признать ее?

— О ней вообще никто не должен узнать. — Усмехнулся Мэд.

— Тогда как ты нас представить собираешься? Как беженцев, просящих убежища? — Я непонимающе смотрела на его спину, пока он отвернулся к окну. В конце концов, эта недосказанность довела меня до точки. — Ты хоть сам осознаешь, что делаешь? Отправляешь ребенка под бок своим родственникам на постоянное жительство, накануне собственной свадьбы?! Я сильно сомневаюсь, что ты будешь приезжать в эту деревеньку, чтобы навещать ее, как планируешь!

— Ты права. — Спокойно ответил он и повернулся, чтобы я смогла увидеть непреклонность, которую выражало его лицо. — Приезжать часто я не смогу, но я собираюсь использовать любую возможность. Ты злишься, а ведь я мог распорядиться отослать ее одну! Вместо этого я пытаюсь объяснить тебе, что ни ты, ни наш ребенок, не будете ни в чем нуждаться.

— Мы и у себя не нуждались, чтоб ты знал! — Прошипела я, сжав ладони в кулаки. — Подумай хотя бы о ее безопасности! То, что ты делаешь, может быть опасно для нее! Стоит ли перспектива потешить собственное самолюбие хоть волоска с ее головы, который не преминет упасть, учитывая ваши законы и нравы?! Так ли она нужна тебе, если ты не собираешься даже элементарно сблизиться с ней?! Очнись же, Мэд! Нам не будет здесь спокойной жизни! Если...

— Я отправляю с тобой в Паршат Грема, а это лучший гарант безопасности, который я могу дать. — Прервав мои излияния, ответил Мэдсток. — Если бы я нашел тебя раньше, все могло бы сложиться иначе. Но сейчас мне никто не позволит разорвать договоренность о свадьбе!

— Тебя никто не просит разрывать свою договоренность! — Раздраженно отмахнулась я. Битва была, судя по всему, проиграна. — Зачем тебе ребенок, который...

— Тебя это не должно волновать!— Довольно бесцеремонно оборвал мое возмущение Мэдсток.

Я молча захлопнула рот от такой наглости, не найдя слов. Вернее они были, но далеко не самые цензурные. Это же надо быть таким беспросветным дуболомом! Вся вуаль романтизма, окутывавшая меня последние два года, слетела напрочь. Стоящий напротив меня человек желал лишь удовлетворения своего эго, не больше. И все попытки убедить его в том, что Эллионор не место для 2-летнего ребенка, были заранее обречены на провал.

— Ты сам от нее откажешься! — Уверенно заявила я, смело встретив его настороженный взгляд. — Можешь до поры — до времени, считать, что выиграл.

— Я с тобой не играю, Эльга! — Качнул головой Мэдсток. — Возможно ты мне и не поверишь, но мне действительно жаль, что так вышло.

— У тебя еще будет время убедиться в собственных сожалениях. И не раз. — Ухмыльнулась я. О, да! Я задумала каку...

6.

В день отъезда в неведомый для нас с Левкой Паршат, небо затянулось черными тучам, грозя разразиться дождем. Ну еще бы! Какая еще погода бы так соответствовала нашему настроению, как не пасмурно — дождливая?!

Эти 3 дня... Черт, мне даже сравнить не с чем, ибо жить в таких условиях, да еще и с ребенком на руках, мне не приходилось — 4 бетонные стены, огромные щели на окнах, пауки размером с котенка и гнетущее ожидание. Глупо конечно, но мы с Левкой до последнего ждали, что Рошшер образумиться и передумает. Но нет, он был уперт в своем эгоизме. Может, если бы я узнала истинную причину его поведения, стало бы легче принимать реальность, но вводить меня в курс дела бывший муженек не считал нужным. Мы вообще больше с ним после того разговора не виделись. Не могу сказать наверняка— хорошо это или нет.

В путешествие, которое как уверял стражник Далат (который, к слову, так же ехал с нами) нам выделили карету. Обозрев сие великолепие, Левка лишь иронично дернул бровью. С Даринкой пришлось тяжелее, я 20 минут ей объясняла, что это 'би-би-ка', на которой мы поедем кататься. В моем голосе уверенности было больше, чем на душе, но кого это интересовало?

Собравшись на каком-то заднем дворе всей пестрой компанией, мы ждали лишь господина Рошшера, который изволил задерживаться. Я с трудом заставляла себя молчать, ибо от моего крика положение дел не стало бы лучше. Оставалось напоминать себе об этом каждые 2 минуты.

Внезапно к нашей компании из замка приблизился человек, идентифицировав которого я еще сильнее нахмурилась — какого лешего его принесло?!

Меж тем, старший Рошшер с невозмутимым видом прошел мимо всей челяди, прямиком ко мне и одарив уже привычным презрительным взглядом, изрек:

— Нам нужно поговорить.

Переглянувшись с Левкой и отдав ему щенка, я попросила Даринку постоять с дядей и отошла следом за мужчиной. Как бы он не смотрел — он являлся своего рода моим союзником. У нас совпадала цель, обсудить которую он очевидно и намеревался.

— Я думаю, что ты согласишься с моим предложением. — Нервно сцепив ладони перед собой, чопорно начал Рошшер — старший и тут же с опаской добавил, — Ты ведь не намереваешься жить в нашем мире?

— Не намереваюсь. — Усмехнулась я. — Что за предложение?

— Я так же как и ты, хочу спокойствия. — Без предисловий начал он. — А для этого нужно отправить вас обратно.

— Не просто отправить. — Поправила его я. — Мне нужно, чтобы он сам отказался от ребенка.

— Для этого нужно время. — Покачал головой Рошшер -старший. — Но я думаю, что в конечном итоге он осознает всю ситуацию.

— Так помогите ему в этом. — Предложила я, оглянувшись по сторонам. Мэдсток явно не торопился. — Только не затягивайте.

— Я дам тебе знать, если что-то измениться. — Не успел он договорить, как из двери замка вышел его сын и твердой походкой направился в нашу сторону.

Рошшер -старший поспешно отошел от меня и не оборачиваясь побрел обратно в свое имение. М-да, в этой ситуации Мэдстоку можно даже позавидовать — у него полно родственников, знающих лучше него, как ему стоит жить и прилагающих для этого все усилия. И жену наверняка выбирали они, соответствующую положению и статусу. Я едва не рассмеялась в голос, когда вспомнила, как Мэд заявлял 2 года назад, что он не зависит от мнения отца и что тот не может на него давить. Оказывается, очень даже может. И терпение родителя вознаградилось сполна.

Забравшись в мало внушающую доверия повозку, мы тронулись в путь. На ухабах жутко трясло и казалось, что у телеги на очередном камне просто отвалиться колесо. Но нет, дорога, к сожалению, продолжалась.

Из хлипкой дверцы нещадно дуло, а небо наконец разразилось дождем, под которым мокли наши спутники. Наблюдать за ними из трясущейся повозки конечно было трудно, но все-таки возможно.

Сопровождения, как такового, не было — Далат, Грем, неизвестный кучер на козлах нашей развалюшки и сам Мэд. Лица у всех были соответствующие моменту — мрачные и задумчивые.

— Интересно, это корыто выдержит дорогу? — Потирая ушибленную на очередной кочке голову, в пол голоса спросил Левка. Он был недоволен, но хотя бы перестал выражать это в голос. Да и под рукой всегда был щенок, который производил эффект антистрессовой игрушки — погладил, успокоился. — Кстати, крыша начинает подтекать...

Проследив за его взглядом, я заметила маленькую лужицу в углу, над дверью.

— Думаю, это меньшее из зол. — Мрачно отозвалась я, плотнее укутывая ребенка в стыренное из замка одеяльце.

— Что от тебя хотел папашка бывшего благоверного? — Стрельнув глазами на улицу, поинтересовался Левка.

— Я так думаю он поможет. — Больше того — я была в этом уверенна. Уж слишком наше присутствие мешало благополучию его сына, на которого он возложил такие надежды... — А уж как он сделает, меня не касается.

— То есть ты нашла сообщника? — Ухмыльнулся братец.

— Он так же заинтересован в том, чтобы мы благополучно и скоро покинули Эллионор. Так почему бы не воспользоваться этим? — Пожала я плечами. — Мэд будет в недосягаемости для меня, а папашка всегда рядом с ним.

— Чего же он так в нее вцепился?! — Убавив громкость в голосе, недоуменно спросил Левка. Его взгляд метнулся к окошку, за которым ехал предмет нашего обсуждения. Благо, что дождь и ветер мешали Рошшеру услышать нас. — Уперся как баран...

— Видишь ли Лева, местное светлое божество через своих жрецов сообщило ему, что больше у него детей не будет. — Пояснила я. — Может он таким способом тешит собственные амбиции, а может лелеет какие-то планы, но он тащит нас в свое родовое имение, где сейчас живет его брат, который меня едва не убил в прошлый раз, и искренне верит, что нам там ничего не угрожает. Он убежден, что маг — Грем лучшая защита, которая только может быть.

— В имении живет его брат? — Вскинулся Левка. — Тот, который тебя на столбе оставил?

— Если не придираться к деталям, то он командовал стражниками, выполнявшим его приказ. В плане героизма и отваги, это субъект такой же, как и Зеленский. Хочется верить, что и кончит он так же. — Я не стала говорить Левке, что с удовольствием сделала бы сказанное собственными руками.

— Остается надеяться, что мы управимся в отведенное время. — Думая очевидно об оставленных дома плодах цивилизации, отстранено заметил Левка. — Пока они меня не убедили, что Эллионор верх пределов мечтаний.

— И не убедят. — Рассмеялась я. — Поверь, ты не много потерял, пока шатался по местным лесам!

Дальнейшая дорога проходила в монотонно — тряском режиме, в ходе которого я пересчитала головой все выемки на крыше повозки и количество собственных зубов, которые стучали друг о дружку на каждой кочке.

Дождь не прекращался и вскоре из уголка уже текла тоненькая, но полноценная струйка, а ветер завывал все сильнее. Тело затекло настолько, что кончики пальцев рук и ног начали неметь. Нас спасло только то, что Даринка спала большую часть пути. Единственный раз, когда пришлось развлечься и вылезти на улицу, это когда она захотела по малой нужде. Про еду и говорить не стоит — мы брали из замка только для ребенка, себе не было даже водички. Из всего этого можно представить, в каком добром расположении мы с Левкой пребывали. Хотелось элементарно встать, чтобы размять ноги.

Когда терпение иссякло, а на улице полностью стемнело, повозка наконец остановилась и Рошшер объявил о ночлеге. Оказалось, что до Паршата добираться еще день, а остановились мы на постоялом дворе.

Под крапающим дождичком, мы на негнущихся конечностях, прошли в двухэтажное деревянное здание, на пороге которого нас встречал сухопарый мужичок в штопанной одежде. Его вытянутое от удивления лицо приветливо ощерилось, очевидно он в уме уже подсчитывал выручку.

— Добрый вечер, господин Рошшер! — Склонившись в поклоне, подобострастно залебезил он. — Мы рады, что вы посетили наш скромный дом...

— Готовь комнаты. — Коротко бросил Рошшер, стряхивая капли с плаща.

— И ванну. — Угрюмо внесла я свои коррективы, игнорируя взгляд Мэдстока. — И желательно, по быстрее.

Левку поселили с Далатом, а нам с Даринкой выделили комнатенку рядом с Рошшером и Гремом. Но на тот момент мне уже было глубоко плевать, где спать. Главное, что не сидя.

Ванна была одна на весь постоялый двор и находилась на первом этаже. Естественно, я помыла сначала дочь, пользуясь тем, что от воды еще шел пар, прогревающий комнатку. А затем я заставила менять ошалелого хозяина воду перед новым использованием. Спорить он не посмел, но глаза норовили вылезти от возмущения из орбит.

Мытье в корыте мало радует, но в отсутствии альтернативы может даже принести свои плюсы. Согреться не получилось, но зато я умылась и обтерлась относительно теплой водой.

Убрав от двери стул, поставленный мной загодя, (ибо хлипкость щеколды не внушила мне доверия) я высунула нос в коридор и наткнулась на оценивающе-прохладный взгляд мага, стоявшего у стены напротив. Вид он имел крайне задумчивый и мне меньше всего хотелось вступать с ним в диалог. Поэтому я поспешно отвернулась и сделала пару шагов, прежде чем услышала его тихий голос.

— Так Вы действительно хотите обратно?

Крутанувшись на месте, я задрала голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза.

— Это не такой уж и секрет.

— Быть может, я смогу помочь. — Неожиданно произнес он и отделившись от стены, подошел ко мне вплотную. — Но в обмен я хочу помощи от Вас.

— Помощи? — Непонимающе переспросила я и тряхнув головой, тут же добавила. — Этот разговор здесь совсем не к месту. Придумайте, где и как мы сможем поговорить, тогда и обсудим. Идет?

— Кто идет? — Оглянувшись по сторонам, переспросил маг. — Куда?

— Никто никуда не идет. — Улыбнулась я. — Это просто такое выражение.

Задерживаться было себе дороже и я поспешила в отведенную нам с ребенком комнату, где сидел Левка, ковыряющийся со щенком. Даринка сидела возле него на корточках, с жадностью разглядывая животное.

— Мама, мама! Ав-ав! — Увидев меня, затыкала пальцем на щенка дочь.

— Видишь Левка, скотинка то путешествие пережила. — Заметила я, присаживаясь рядом. — А ты в него не верил!

— Да, он пытается встать. — Отстраненно кивнул братец. — Но я сомневаюсь, что у него это получиться. Кто же его такого бросил в те кусты? Явно же недокормленный!

— Может, от него пытались избавиться по принципу Спарты.... — Пожала я плечами.

Все таки что не говори, а скотина за один день даже выглядеть стала лучше и если вчера он не мог не пошевелиться, ни подать голоса, то теперь слабо поскуливал, глядя на нас с Левкой огромными глазищами. Видимо у меня судьба такая — подбирать в этом мире отвергнутых животных. Только Артлан был куда себялюбивей, чтобы позволить человеку так с собой поступить — он бы просто прошиб обидчику голову копытом.

— Все таки этот мирок последнее место, где я хотел бы жить. — Гладя щенка между ушами, задумчиво произнес братец. — Я совершенно не завидую Зеленскому, что он здесь прожил вторую жизнь. — На мой взгляд лучше сдохнуть....

— В нашем тоже животину калечат. — Заметила я. — В этом плане мы ничуть не лучше их. Но этому повезло — его нашли. Просто они тут вообще не заморочены длительными разбирательствами и склонны к стремительной расправе. Вот и вся разница.

— Да ты никак решила остаться? — Ехидно поинтересовался братец, внимательно вглядываясь в мое лицо. — А что, приживешься тут, корни пустишь...

— Маг предлагает свою помощь. — Вместо прямого ответа, произнесла я. — Я поговорю с ним позже, обстоятельнее. Сдается мне, что он не хуже Целестины способен все сделать.

— Хорошо, если так. Только вот какой ему с этого прок? Он же сам верещал, как его это вымотало... — Недоверчиво произнес Левка. — Дарин, не тыкай в глаз бедолаге! Видишь, он даже шевельнуться не может, чтобы отстраниться!

Дочь недовольно засопела, поджав губы. Уж очень она не любит, когда с ней разговаривают подобным тоном. Прям вся в мать...

— Заодно и узнаю, что он может и чего это будет стоить. — Пожала я плечами. — Пошли вниз, меня тошнит от голода...

На сим дискуссия была окончена и мы дружно спустились на первый этаж, где располагался трактир. Вообще, можно зайти в любой постоялый двор в этом мире и ты никогда не ошибешься, где 'столовая'. Все устроены одинаково — первый этаж харчевня, второй спальный.

В тускло освещаемом помещении мы обнаружили трактирщика и Далата, с откровенно скучающим видом сидевшим за ближайшим ко входу столом.

— А где все? — Присаживаясь за соседний столик, спросила я.

— Все поели и разошлись по комнатам. — Флегматично пожал плечами стражник, подавив зевок. — Вы одни припозднились...

— Почему одни? Ты же тоже здесь сидишь! — Резонно заметил Левка. — Значит уже не одни..

Далат лишь шире распахнул глаза, поражаясь видимо нашей логике. Больше несчастный стражник не промолвил не слова.

Передо мной во весь рост встала проблема ужина для ребенка, ибо толстая служанка (по возрасту, да и по брезгливости взгляда, она вполне годилась в супруги хозяина постоялого двора) принесла полную тарелку жареного мяса. Тяжело вздохнув, я отправилась на кухню, в поисках более приемлемой пищи.

Не дойдя до вожделенной двери, краем уха услышала возмущенное шипение, принадлежащее, очевидно, все той же толстухе.

— Зачем ты разрешил им в отдельной комнате жить?! Ребенка еще какого-то притащили и псину полудохлую! Что о нас потом люди скажут?!

— Господин Рошшер велел выделить им комнату! — Отнекивался голос, принадлежащий сухопарому владельцу сего 'отеля'. — Что я мог сделать? Уж не хочешь ли ты сказать, что мне надо было ему отказать? Знаешь, что с нами бы тогда было?

— Что ему понадобилось в Паршате? — Сменила тему толстуха, чем-то громко звякнув.— Отродясь туда не ездил!...

— Так, знамо дело — бабу эту везет. — Хмыкнул мужик. — Чтоб Де' Тровали ничего не узнали!

Первое, что мне захотелось, это двинуть сковородкой потяжелее по вытянутой роже хозяина постоялого двора, а потом и по мясистой физиономии его дражайшей супруги. Но пришлось сцепить зубы и досчитать до 5, прежде чем я толкнула дверь на кухню. Мой импульс стоил пораженных выражений лиц, словно я застала их обоих на месте преступления. Хотя, я же не знаю, что положено за оскорбления таких лиц, как Рошшер. Раз они так выпучились в страхе, то по головке их точно не погладят.

— Если Вы всех обсудили, то мне нужна кухня и овощи. — Уперев руки в бока, изрекла я, не оставив тоном шанса на не выполнение требования.

— К-какая кухня? — Прошелестел хозяин, в миг растеряв все краски на лице. Его женушка благоразумно молчала.

— Судя по всему эта, какая же еще?! — Усмехнулась я. — Чего застыли-то? Мне нужно ребенка накормить, а жаренное мясо для этого не подойдет. Есть овощи?

— Есть, госпожа! — Энергично закивал мужик. — Что именно из овощей желаете приготовить?

— Покажи какие есть, я сама разберусь и приготовлю. — Отмахнулась я.

У них нашлась капуста,(с чуть по желтевшими листьями), картошка, морковка — все то, к чему привык мой глаз. А вот отомстить толстухе за длинный язык я все-таки сумела — заставила ее до блеска драить кастрюлю, пока сама чистила овощи. Чистила, кстати, своим складным ножичком, потому как тот тесак, что был мне любезно предложен, тупо не умещался в руке.

Поставив на огонь 2 кастрюли — одну с овощами и вторую с простой водой, чтобы прокипятить ее, я крикнула из зала Далата и велела ему смотреть, чтобы толстуха не подходила.

— Если плюнет, можешь смело отсекать пальцы. — Без улыбки велела я и спешно ретировалась с кухни, чтобы не рассмеяться в голос. Сомнений в том, что стражник выполнит поручение в случае необходимости, не было. Он видимо единственный на Эллионоре, кого грызет чувство вины за содеянное в отношении меня. Пусть он даже действовал по приказу младшего Рошшера, своего непосредственного командира на тот момент.

В зале Левка и Даринка развлекались тем, что рисовали мелком на столах. Спрашивать, где они взяли мел, не имело смысла — у Дарины в карманах еще и не такое залеживалось. Я даже не стала уточнять, почему на столе, а не на полу — и так понятно, что пол в таких заведениях не моется годами и на нем просто не будет видно рисунка.

— Все приготовила? — Не отрываясь от процесса, поинтересовался Левка. — А то я тоже мясо не хочу — желудок ноет.

— Это потому, что с гастритом жаренное жрать нельзя. — Усмехнулась я и забрав тарелку, понесла ее обратно на кухню.

Далат стоял, как и было велено, возле печки, скрестив руки на груди и не сводя с толстухи бдительного взгляда. Сама женушка хозяина постоялого двора, усиленно драила посуду в корыте с мутной водой. Она стояла спиной ко мне и обернулась, лишь когда я обратилась к стражнику.

— Далат, ты не хочешь еще порцию?

— Мне опять стоит пробовать? — Недоверчиво переспросил он, нахмурив брови.

— Нет, если изъявишь желание, то тебе стоит просто есть. Нам нельзя жаренное — ни мне, ни брату. — Поставив тарелку на стол, объяснила я. — И вообще, тебе больше не надо будет дегустировать, специально для этой цели господин Рошшер выделил нам Грема.

— Маг будет пробовать? — Брови стражника взлетели вверх, отчего лицо мгновенно утратило всю серьезность. Он был потрясен.

— Мне было сказано, что он умеет распознавать яды. В крайнем случае будет просто пробовать. А чему ты так удивлен? — Помешивая овощи, я краем глаза следила за реакцией бородача — он пару раз открывал рот, но видимо не находя слов, тут же закрывал его. Я подумала, что лучшего момента для выяснения ситуации с магами на Эллионоре не будет и развернулась к толстухе. — Оставь нас.

Поморгав глазами, она сочла за благо выйти с кухни, даже не удосужившись вытереть руки, с которых капала грязная вода. Никогда я не привыкну к местной антисанитарии...

— Скажи Далат, что произошло с магами здесь за последние 2 сириона? — Проникновенно спросила я, доставая из кармана пачку сигарет. Наш с Левкой 'электронный имитатор' приказал долго жить еще вчера, потому как зарядить его здесь было нечем. Я конечно осознавала, что мои запасы не бесконечны и морально была готова к никотиновой голодовке — не в первый раз. Но, может, хоть в этот раз брошу? — Почему они служат людям? Или Грем особый случай?

— Страже не позволено это обсуждать. — Раздался голос у двери, о которую сложив ручки на груди, опирался Мэдсток. — Если он откроет рот, то будет наказан. Ты этого добиваешься?

— Так открой рот ты. — Улыбнувшись, предложила я, не желая упускать возможности позлить бывшего муженька. — Или тебе тоже нельзя со мной разговаривать? Смотри, еще увидит кто-нибудь, как ты со мной якшаешься...

Если он и хотел что-то сказать, то после долгой минуты размышлений, передумал. Просто стоял и смотрел на меня прищуренным взглядом, от которого я по всей видимости должна была упасть замертво.

— А что ты на меня так страшно смотришь? — Прикурив, продолжала веселиться я. — Уж если хозяева какого-то задрипанного постоялого двора догадались с первого взгляда, что ты собираешься в Паршате прятать 'бабу' от родственников будущей жены, то что говорить об остальных?

— С чего ты взяла, что они догадались? — Только и спросил он, словно я больше ни о чем не говорила.

— Слышала. — Отмахнулась я. — Так что, можно мне поговорить с Далатом? Честно обещаю никак не использовать услышанное! — Оставалось только руку на сердце положить, но я не успела. Рошшер повернулся к стражнику и приказал привести хозяина сия заведения к нему в комнату. Он практически вышел с кухни, как неожиданно снова повернулся и произнес. — Зачем тебе понадобилось самой готовить? Эта работа для прислуги. Или в твоем замечательном мире не так?

— Какой прислуги? — Хмыкнула я, встретив его взгляд. — Этой толстухи, что по совместительству является женушкой владельца? Нет уж, я для нас троих приготовлю сама, но зато буду точно уверенна, что туда никто не плюнул и ничего лишнего не подкинул. Еще вопросы есть?

— Ты совсем не изменилась. — Грустно улыбнулся он и вышел.

Меня начинало тошнить от этой недосказанности и таинственности, окружающей Рошшера и его сподвижников. Любая тема так или иначе была под запретом для общественного обсуждения, что само по себе не может не разжечь любопытство. И лучше всего было удовлетворить это самое любопытство из первоисточника, коим маг Грем и являлся.

Ну не укладывалось у меня в голове, почему маг подчиняется человеку и, в глазах которого явственно видно, что он готов перегрызть этому 'хозяину' глотку. Что же такого могло произойти с тех пор? Я помнила только противостояние магов, своего рода подопечных владыки нижнего мира Аверона и храмовников, служителей храма Зерона, единого светлого божества на Эллионоре. Храмовники, до нашего с Левкой благополучного исчезновения, яростно истребляли магов, вырезая их семьями и сжигая на 'пионерских' кострах.

Мне очень хотелось узнать, что за переломный момент настал в этих противостояниях, после которого наделенные силой маги стали нечто вроде цепных псов. И хотя в этот раз я еще никого из магов, кроме Грема, не видела, я почему-то не сомневалась, что Рошшер не единственный обладатель собственного 'карманного' мага. Желание выбить дурь и эгоизм из башки Рошшера вело мои мысли в странных направлениях. И наклон этих мыслей был отнюдь не мирным.

Наблюдая за кипящей в кастрюльках водой, я пыталась проанализировать собственные чувства, касательно Рошшера. Совсем абстрагироваться не получалось и виной тому по всей видимости была обида. Да, он не встретил нас с распростертыми объятиями, но и эта его холодность была мягко говоря неприятна. Как бы я все 3 года не уговаривала себя в том, что все чувства поросли былью, они продолжали жить. Но, видимо жили они по-прежнему только во мне, никак не касаясь Мэдстока. Он все так же слушал только себя, выбирая лучший путь.

Он скоро жениться и фамилия его будущей супруги, по всей видимости, знатная и почитаемая. Так что за черви копошатся внутри? Почему я не могу заставить его отпустить Даринку? Ведь ежу понятно, что ребенок ему нужен отнюдь не из внезапно вспыхнувших родительских чувств! Возможно, Левка был не так уж и не прав, когда сказал, что через месяц мысль об убийстве Рошшера станет для меня единственным решением. Во всяком случае я бы не исключала такой возможности и не важно, что именно я чувствую — ведь он из упрямства стоит на пути моего ребенка к благополучию. А ради ребенка я способна на многое, если не на все. Уж очень тяжело она мне досталась.

Путь смирения в нашем случае заведомо является тупиковым, потому как Дарина незаконнорожденный ребенок и признавать ее Рошшер не станет. Даже если сдастся и опустить руки, то что нас может ожидать — ни жилья, ни условий, ни даже мало-мальски приемлемого отношения (в этом вообще можно было не сомневаться). Даже если приспособиться к местной жизни, стоически закрывая глаза на местные устои — мы здесь чужие. Такими и останемся, проживи мы тут хоть сто лет. Меньше всего на свете я пожелала бы Даринке вырасти в подобном обществе, где у нее не будет права даже постоять за себя. Про меня и вовсе речи нет — меня заживо сожрут за мой длинный язык.

Из раздумий меня вывел пронзительный крик, доносившийся с улицы. Из окошка ничего не было видно и я побежала в зал.

— Озверели совсем! Смотри, чего творят! — Прижимая к себе Даринку, указал на окно братец. — Даринка, не бойся, дядя просто упал сильно... Сейчас встанет и перестанет орать...

Подойдя к окну, я увидела дивную по своей изощренности картину — во дворе, меж двух массивных бревен, был привязан хозяин постоялого двора, а за его спиной стоял Далат, держащий в руках хлыст. Не успела я моргнуть, как этот хлыст опустился на спину бедолаги, вызвав новый крик, эхом разнесшийся по всему двору. Толстуха-жена стояла рядом, рыдая в полный голос и падая Рошшеру в ноги, который наблюдал за этой сценой с равнодушным выражением лица.

— Мама! — Заплакала Даринка, пряча лицо на Левкиной груди.

— Дариночка, маленькая моя. — Опустившись перед ней на колени, я погладила дочь по голове. — Я пойду, помогу дяде и он перестанет плакать. И ты успокаивайся, хорошо?

— Куда ты собралась? — Встрепенулся Левка, глядя на меня с опаской.

— Сиди здесь! — Велела я и быстрым шагом вышла на улицу. Мне было плевать на последствия и под изумленные взгляды участников расправы, я оттолкнула Далата от бедолаги, сумев вырвать из его огромных ручищ хлыст. Уж не знаю, какое у меня было выражение лица, но стражник не делал попыток вернуть орудие для наказания.

— Ты хочешь его наказать?! — Прошипела я, смотря исключительно на Рошшера. — Так отсеки ему сразу голову, а не истязай под окнами, где сидит мой ребенок и слышит каждое слово! Мы видишь ли изнеженные, у нас не устраивают прилюдно казни провинившихся имбецилов!

Мэдсток быстро посмотрел в окно, за которым маячила Левкина голова и слышались отчетливые всхлипывания Даринки. Ждать его решения я не стала и вернулась обратно.

— Это было крайне глупо. — Тихо заметил стоящий у стены Грем.

— Свое мнение можешь оставить при себе! — Рявкнула я и бесцеремонно оттолкнув его, прошла в зал, чтобы успокоить своего ребенка.

Удивительно, но моя выходка сошла мне с рук и вечер прошел в относительном спокойствии. Мы мирно поужинали и до 9 часов вечера развлекались с щенком, отпаивая его молоком и убирая естественное производное. Странной породы собачатина принимала все с поразительным смирением и даже уныло мотала хвостом.

А затем я читала Даринке книжку при свете нескольких свечей и поминутно материлась про себя, напрягая зрение.

В ночлежке было тихо и мы успели прочитать 4 сказки про принцесс, когда ребенок наконец благополучно отключился. Я обещала ей быть рядом, чтобы не было так страшно ночевать в незнакомом месте. Вообще, я насколько могла подробно объясняла ей, что мы здесь временно и что ужасный дядя со шрамом ее ни в коем случае не тронет.

7.

Мне снился странный сон, будто я брожу в тумане по рассветному лесу, где все деревья мертвые и сухие. Под ногами чавкает грязь, но я смутно ее вижу — больше чувствую, как она облегает голые ступни. Холодно, мерзко.

Здесь никого, я это точно знаю, но все равно в панике озираюсь, а сердце готово выскочить из груди. Все во мне кричит об опасности и единственное, чего мне хочется — это бежать. Ноги не слушаются. Они словно вросли в грязь.

Вдруг из тумана выплывает фигура. Шумно выдыхая, я пытаюсь разглядеть, кто это. Грем! Горло сжимается и звук тонет, не найдя выхода.

Маг тянет ко мне руки и, хотя во мне все противится, я иду к нему. Где-то на кромке сознания зреет мысль о том, чтобы остановиться и не дать ему прикоснуться ко мне, но сил остановиться нет. Едва я добралась на расстояние плевка, как он хватает меня и резко дергает, отчего мое сознание плывет, а к горлу подкатывает тошнота.

Холод, пробиравшийся до костей, заставил меня открыть глаза. И первое, что я увидела, было лицо мага, который восседал на корточках у стены.

— Какого черта? — Прохрипела я и тут же закашлялась. Горло словно наждачкой протерли.

Маг молча протянул мне маленькую фляжку, с содержимым без запаха. — Это что? — Подозрительно спросила я, тщательно принюхиваясь.

— Это вода. — Отчеканил Грем. — Нам нужно поговорить.

Отпив глоток, я вернула ему фляжку. Оглядев себя, не нашла изменений с того момента, как ложилась с ребенком спать. Зато изменилось место и холодно было потому, что сидела я на крыльце постоялого двора.

— Что произошло? — Сипло, но тихо, вновь спросила я. — Как я здесь оказалась?

— Мне пришлось тебя призвать. — Передернув плечом, нехотя пояснил маг. Мне на какой-то миг показалось, что черты его лица стали острее, нежели были.

— То есть ты навеял мне сон, чтобы я вышла? — Уточнила я, по инерции сжимая кулаки. — А просто в комнату постучать нельзя было?! Я что по твоему, собака Павлова, чтобы на мне эксперименты ставить?! — Голос превратился в рык, но моему возмущению не было предела.

— Ты спала! — Напомнил маг. — А если бы я постучал, то перебудил бы всех! Я не мог так рисковать!

— Еще раз выкинешь что-нибудь подобное и я тебе слабительное в еду подброшу! — Прошипела я. — Оно растительного происхождения, так что даже не учуешь!

Вопреки логике, маг улыбнулся. Только улыбка вышла немного вымученной.

— Рошшер прав, таких на Эллионоре больше нет...

Зябко поежившись, я скрестила руки на груди. Странно, но мое возмущение улеглось так же быстро, как и возникло. И я точно знала, что маг в этом участие не принимал.

— Так как ты можешь мне помочь? — Решив не ходить вокруг да около, напрямую спросила я. — У тебя ведь у самого незавидное положение!

— Я собираюсь исправить это недоразумение. — Пожал плечами маг, а тонкие губы сложились в улыбку. Улыбку, полную предвкушения. — С твоей помощью.

— Объясни!

— Я могу отправить твою дочь с братом обратно. И сделать это так, что он никогда не призовет ее обратно. Но взамен я хочу, чтобы ты помогла мне избавиться от ошейника, который Рошшер одел на меня. На мой взгляд это равноценный обмен. — Свистящим шепотом поведал Грем. Его глаза горели фанатичным огнем, но кто я такая, чтобы осуждать его? Не знаю, что сделала бы я, оказавшись на его месте.

— Как ты собираешься это провернуть? Ведь нужно, чтобы он сам отрекся от ребенка.... — Недоуменно переспросила я.

— На мое счастье, Рошшеры не подозревают об истинном размере моей силы. Мне нужна лишь капля его крови... — Как-то кровожадно оскалился маг. В этот момент я поняла, что ни за что на свете не хочу быть его врагом.

— Ты предлагаешь мне кольнуть его незаметно? — На всякий случай уточнила я. — Боюсь, это будет как-то подозрительно.

— Подозрительно будет, если кольну я. — Возразил Грем.

— Почему ты не можешь взять его кровь пока он спит? Так было бы проще всего! — От холода стучали зубы, но лучшего места для нашего, практически 'интимного' разговора, не было. Мысли о горячем кофе и капельке никотина пришлось задавить на корню.

— Потому, что он мой хозяин. — Брезгливо сморщившись, фактически выплюнул Грем. — Его защищает заклятие на нашей крови. Иначе я давно был бы свободен.

Я побоялась задать вслух вопрос, который пришел мне на ум — останется ли Мэд в живых, после того, как распадется эта связь? Нас с магом связывало то, что Рошшер держал нас возле себя, как собачек. И даже не пытался сделать вид, что у нас есть выбор или право голоса. Я понимала, что уговорить бывшего мужа мне уже не удастся, ведь он даже начал избегать меня! Он просто закроет нас в этом имении и будет приезжать, в лучшем случае, раз в пол года. Я поняла это настолько ясно и четко, стоило лишь посмотреть на ситуацию с позиции Грема. Он тоже невольник и, как и я, мечтает изменить положение дел.

Но сама идея заговора будоражила кровь. Еще бы, провести всесильного Рошшера с его папашей прямо у них под носом! Одним таким приключением можно с лихвой окупить все, что случилось со мной на Эллионоре, по их вине или с прямым участием.

— Времени у нас, чтобы взять кровь, практически нет. — Вернул меня из размышлений маг, прожигая насквозь своим проницательным взглядом. — Так что ты ответишь?

— Скажи Грем, какую ты отвел мне роль? Потому как я врят ли сумею убить его... — Честно призналась я.

— Это право тебе и не принадлежит. — Усмехнулся Грем. — Ты лишь поможешь мне добраться до моих братьев.

Эта недосказанность и туманность изречений вывели меня из равновесия за доли секунды.

— Не жми подробности, рассказывай! Я хочу знать, во что именно ты хочешь меня втянуть! В конце концов, я же имею на это право!

— Моих братьев, с долей крови нашего владыки, постигла неудача 2 сириона назад. — Вздохнув, начал наконец рассказывать маг. — Мы были плохо организованны в начале пути и люди сумели отловить тех из нас, кто мог быть предводителем, используя наших же собратьев для поиска. Те, кто не погиб, стали рабами, по воле Зерона. Служители его храмов не гнушались ничем для достижения цели.

— Почему же Аверон покинул вас? — Только после его слов, я вспомнила, что именно владыка нижнего мира благоволит магам. Ведь Левкин папашка тоже действовал с подобной поддержкой. Все, что я благополучно забывала 2 года, вновь всплывало в памяти, словно только и ждало удобного случая.

— Наш владыка не покидал нас! — Горячо оспорил Грем, прожигая меня насквозь недовольным взглядом. Зацепила правда, но спорить с ним я не собиралась — каждый думает так, как ему удобней. — Я сам виноват в своем рабстве. Сам все и исправлю!

— То есть мне предстоит лишь доставить тебя к твоим братьям, так? — Решив не углубляться в бессмысленный диспут, уточнила я. — Но как ты освободишься от Рошшера?

Губы мага расплылись в широкой, самодовольной улыбке, от которой у меня побежал мороз по коже.

— Поменяю хозяина. — Смакуя каждое слово, ответил он. Разве что ручки в предвкушении не потер.

— Грем, я не понимаю! — Призналась я, стараясь не зацикливаться на жутковатых ощущениях, возникающий при виде мечтательного выражения лица мага. — Как ты собрался это сделать, если предыдущий хозяин еще жив?

— Я чувствую связь между вами. — Приблизив ко мне лицо, тихо поведал Грем. — Ее разрывали наспех и не закончили начатое. — И, предупредив мой вопрос, добавил. — Благословение Зерона, благодаря которому ты по-прежнему являешься Рошшеру женой. Поэтому Зерон отказывает ему в детях, в будущем браке с представительницей рода Де' Троваль.

— Ты же ему об этом не сказал? — Скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнесла я. Эта новость вышибла воздух из легких не хуже удара поддых.

— Не сказал. — Подтвердил маг. — И я имею для молчания весомое основание.

Мысли разбредались по разным углам черепной коробки, не желая сойтись воедино. Мне было ясно лишь то, что Грем желает поменять хозяина на более сговорчивого и не пожалеет для выполнения своего плана сил и средств. Более того, я даже не представляла, где он собирается такого хозяина найти. На данный момент он нужен мне настолько же, насколько я ему, так чего сомневаться?!

— Ты совсем не оставил мне времени на размышления. Признавайся, успел все решить как только мы появились в доме Рошшеров? — Грустно усмехнулась я, а маг лишь коротко кивнул. Да и кто я такая, чтобы осуждать за молчание, которое подарило ему шанс на свободу?! На его месте я поступила бы точно так же.

— Ладно. — Потирая замершие ладони, я решила перейти к деталям, пока челюсть еще открывалась. — Как мы это сделаем?

— Мне нужна лишь его кровь. — Глаза Грема сверкнули в темноте. — Нужно успеть достать ее, пока он не уехал обратно в столицу. Мы проведем обряд в их имении.

— Мне надо подумать, как это сделать. — Остудила я его пыл. — Не могу же я просто подойти и резануть ни с того, ни с сего! Надо как-нибудь аккуратненько...

— У тебя нет времени на размышления, если ты все еще сомневаешься. — Усмехнулся Грем, легко почуяв мою нерешительность. — Ты в том же положении, что и я. С единственной разницей — я один. Чтобы ты не сомневалась, я могу в красках описать, что вас тут ждет...

— Нет необходимости. — Отмахнулась я. — Я не сомневаюсь в действиях, я пытаюсь предугадать последствия. Какой бы он ни был гад, мне не нужна его смерть, а ты ведь этого добиваешься?

— Мне нужна свобода. — Чеканя каждое слово, ответил маг. — Если для этого потребуется пролить кровь, то я готов.

— Ты можешь обещать мне, что он не умрет? — Требовательно заявила я, заглянув в глаза магу. — Для меня это важно! Одно дело обмануть и совсем другое убить....

— Ты так привязана к нему? — Прищурился Грем, разглядывая меня в упор. — Ведь он же лишил тебя права слова, принудил к браку, а теперь еще и манипулирует с помощью ребенка...

— Я не мазохист, если ты об этом. — Усмехнулась я. — Но его смерть мне не нужна. Либо ты мне обещаешь его не трогать, либо мы оба благополучно забываем об этом разговоре. Ну так как?

Маг колебался, пытаясь видимо переубедить меня силой взгляда. Когда не получилось, тяжело вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Пусть живет. Но ты еще не раз вспомнишь мое предложение.

— Главное, что к этому моменту моя дочь будет в безопасности, дома. — Беспечно отмахнулась я. Сама не знаю, почему вопрос жизни Рошшера стал для меня таким категоричным. Ведь все, что нас связывало осталось там, три года назад. Теперь у него другой долг и иные приоритеты, в которые мы с Даринкой ну никак не вписываемся. — Он конечно упрямый, как осел, но я думаю, что для повода к убийству этого недостаточно.

— А я думаю, что ты любишь его. — Ехидно заметил маг, явно веселясь над моим замешательством.

— Ну что, давай подведем итог нашего мини совещания. — Решительно перевела я тему, пока не пришлось сознаваться в том, в чем не призналась бы даже самой себе. — Я добываю кровь Рошшера, мы добираемся до имения и ты отправляешь мою дочь и брата домой. Взамен, я помогаю тебе добраться до твоих сородичей. Что я упустила? И вернешь ли ты меня после всего домой?

— Ну, если коротко, то ты ничего не упустила. — Улыбнулся маг, сверкнув в темноте горящими глазами. — Ты поможешь мне обрести свободу и я отправлю тебя в твой мир.

— Пусть будет так. — Я протянула ему руку, в знак достижения договоренности, но маг неожиданно напрягся, озираясь по сторонам. — Грем, что происходит? — Но вместо ответа маг вдруг...растворился! Самым натуральным образом. Там, где он стоял секунду назад теперь лишь едва заметно колыхался воздух.

Я растеряно огляделась и плюнув, решила уже возвращаться в комнату, как в дверном проеме появился Мэд, собственной персоной. Хм, зато теперь стало ясно, что заставило мага столь стремительно ретироваться...

Сглотнув, я хотела было пройти мимо, но Мэдсток остановил меня, схватив за руку.

— Что ты тут делаешь?

Из меня едва не вырвались едкие слова о ночных свиданиях, но я решила не подливать масло в огонь и лишь скривилась, вырвав руку из захвата.

— Покурить вышла. — Задрав подбородок, не моргнув солгала я.

— А где же твои палочки? — Скрестив руки на груди, с насмешкой спросил бывший муженек.

Его тон поднял во мне волну злости, удержать которую я просто не успела.

— А вот забыла, представь себе! — Разведя руки в стороны, прошипела я. — Памяти нет — вышла покурить, а сигареты забыла! С женщинами в моем возрасте и не такое случается.

Мне с огромным запозданием пришло в голову, что можно было просто сослаться на нужду, благодаря которой в этом мире надлежит выходить на улицу. Но, умная мысля приходит опосля....

Разозлившись на собственный кретинизм, я вспыхнула и хотела было протиснуться мимо, но Мэд вдруг поймал меня за руки и прижал к стене. Его глаза были на одном уровне с моими и в них, в свете звезд, я видела пожар, отблески которого тлели наравне с моим.

— Я скучал по тебе. — Тихо, но отчетливо произнес он.

От простых, но таких долгожданных слов, у меня вдруг заныло в груди. Я ясно поняла в этот момент, что лишить его жизни не смогу ни под каким соусом. Но ирония заключена в том, что решение о предательстве я приняла практически без размышлений и внутренних терзаний.

— Мы можем по прежнему скучать порознь. — Осторожно произнесла я, не пытаясь высвободиться. Черт, мне хотелось стоять рядом с ним вот так вечность. Или чуточку больше.

— Значит ли это, что ты тоже по мне скучала? — Усмехнулся он, не мигая глядя мне в глаза.

— А какой от этого толк, Мэд? — Я пошевелила руками, но он не торопился их отпускать. — Что тебе теперь от моих чувств? Ты скоро женишься....

Ответа я так и не дождалась, потому как он придвинулся еще ближе и с яростью впился в мои губы, словно силой принуждая ответить, сознаться.

Я чувствовала, как неистово колотиться его сердце, как горит тело — моя реакция была идентичной. Мне хотелось большего и память услужливо подсунула нашу ночь, словно это было вчера.

— Я буду приезжать в имение. — Прошептал вдруг Мэдсток мне на ухо. — Ты ни в чем не будешь нуждаться...

Меня словно из ведра окатили ледяной водой и под напрягшись, я силой оттолкнула его. Как же это унизительно!

— Так найди себе для этого достойную содержанку! — Прошипела я, выставив руку вперед. — А меня оставь в покое!

Желание огреть его по голове чем-нибудь тяжелым стало слишком навязчивым и я не придумала ничего лучше, чем удалиться. У меня было явственное ощущение, словно меня облили помоями.

Этот маленький пинок по самолюбию привел меня в чувство и живо напомнил мне о положении, на котором я теперь нахожусь. Я-то, дура, подумала, что он исключительно из-за дочери везет нас в это имение, а он оказывается подумал, что из меня можно сделать содержанку, которая будет от радости зайчиком прыгать по всему Паршату, когда господин Рошшер изволит наведаться. М-да, плохо он меня знает. Или делает вид, заставляя признавать его положение. Вот тебе, Элечка, и муженек 'без титула, без положения, без имений'! Хотя, очень скоро это будет уже чужой муж. А мне стоит больше думать о ребенке, оставив собственные терзания в области прилегающей к пояснице.

8.

Утро началось с насморка, причем у всех троих — у меня, Левки и Даринки. Но если для нас с братцем это дело привычное, то для ребенка это был сигнал к началу простуды. Сказать, что я была зла — ничего не сказать. Мне много чего хотелось сказать и сделать, но пришлось не единожды напомнить себе, что все это временно. Совсем скоро я отправлю ребенка обратно, в мир, где царит цивилизация.

Мне не было страшно оставаться здесь в одиночестве, куда страшнее думать постоянно — как они там? Я ни разу за все 2 года не оставляла собственного ребенка и мысли о том, что так нужно, ни черта не успокаивали. В конце концов, я хочу для Даринки счастья, которое недоступно для нас на Эллионоре в связи отсутствием прав. Казалось бы, чего тут терзаться, когда решение принято? Тем более, если тебя буквально вынуждают на такие меры....

Левке я пока ничего не рассказала, потому, что рядом постоянно были лишние уши. Братец же, в силу незнания относительно моих планов, в голос сокрушался о чьем-то эгоизме, из-за которого приходится тащиться хрен знает куда и, собственно, зачем?! Рошшер в ответ делал вид, что он глухой от рождения. Мне даже в какой-то момент стало интересно, сколь широко распространяется это терпение?

Уныло ковыряя кашу, сваренную собственноручно, я пыталась накормить Даринку, но съедала она одну ложку из трех. Что не удивительно, ведь потеря аппетита главный спутник слабости, предвещающей простуду. Благо, у меня с собой ее лекарства! Без этих маленьких атрибутов 21 века я порвала бы Рошшера как тряпку. Причем еще там, в столице.

Хозяин заведения, бледный и пришибленный после вчерашней порки, старался не попадаться лишний раз на глаза. А вот с его женушкой произошли удивительные метаморфозы — она лебезила передо мной, (пытаясь, очевидно, хоть как-то показать признательность за вчерашнее вмешательство) старательно пряча глаза. Подозреваю, что делала она это исключительно для того, чтобы я не увидела в этих самых глазах ненависть, которую буквально чувствовала кожей. Удивительный народец....

Но мне было плевать практически на все, за исключением самочувствия дочери. Я носилась с ней все утро подобно курице наседки, окружая заботой. Словно компенсировала тот факт, что совсем скоро нам предстояло расстаться на неопределенный срок. Этой мысли я даже не позволила развиться, задавив в зародыше. У меня еще будет время на сожаления.

Резкий окрик и последующее гневное шипение, отвлекли меня от тяжких дум и подняв голову, я посмотрела на Рошшера, который стряхивал руку над полом. Кажется, порезался. Обо что умудрился?

Покачав головой, я кинула на стол перед ним пару одноразовых салфеток.

— Это еще зачем? — Сверкнув глазами, приподнял вопросительно бровь Мэд.

— Затем, чтобы ты вытер кровь и не пугал мне ребенка. — Возвращаясь к прерванному занятию, пожала я плечами. — Они не заразные, не беспокойся.

Краем глаза я видела, как он недоверчиво рассматривал бумажные салфетки, но все же вытер руку. Затем кинул в уголок, откуда толстуха поспешила их убрать.

Я старалась не выдавать своего беспокойства, продолжая уговаривать ребенка съесть еще хотя бы ложку. Во мне безусловно умерла великая актриса, но в данной ситуации ждать оваций моему таланту было себе дороже.

Когда с завтраком было покончено, все стали собираться в дорогу. А точнее, Рошшер и сопровождение ждали нас троих, пока мы оденемся и соизволим спуститься.

— На улице уже дождь начинается. — Брюзгливо поведал Левка, поднимая щенка на руки. — Когда мы уже доберемся до места ссылки?

— Обещано было сегодня. — Не отрываясь от процесса одевания ребенка, ответила я. Даринка на удивление безропотно позволяла мне одеть ее в комбинезон, стола молча, на манер манекена. Еще ни разу за все 2 года такого не было и я лишний раз убедилась в правильности своего решения. Этот мир убивал моего ребенка, медленно и планомерно.

Наконец, мы спустились вниз — я несла на руках Даринку, Левка щенка и нашу сумку с вещами. Женушка хозяина рассыпалась в благодарностях и пихала мне сверток с едой в дорогу. Я знала, что есть мы этого не будем, но все равно взяла и мы вышли на улицу, где нас встретил бойкий осенний дождик.

Лишь когда наше чудовище со скрежетом тронулось, Левка поинтересовался, зачем я взяла у толстухи сверток.

— Вот за этим. — Ухмыльнулась я и развернув сверток, извлекла скомканную салфетку с кровью Рошшера. — И предугадывая твой вопрос — это поможет мне вернуть тебя и Даринку домой.

— Меня и Даринку? — Округлил глаза братец. — А как же ты? Что ты вообще задумала?

— Лева, я заключила сделку с магом. — Призналась я и выглянула в окошко, чтобы убедиться, что у нас нет слушателей. — Он вернет домой сначала вас двоих, а как только я помогу ему, вернет и меня. По другому нам отсюда не выбраться.

— А как же добровольный отказ этого твоего Рошшера? — Вскинув бровь, спросил братец. — И как ты этому магу помочь собираешься?

— Он раб. — Усмехнулась я. — Угадай, чего он хочет в оплату.

— Ты опять собираешься лезть на передовую? — Скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнес братец, осуждающе качая головой. Его я в этот момент понимала как никто — ему предстояло при таком раскладе беспокоиться в 'слепую', не имея возможности узнать, как я здесь буду справляться с выполнением своей части договора. Не понятно что хуже. — Может, лучше я останусь?

— Для свободы действий ему нужно 'сменить' хозяина, а у меня с Рошшером до сих пор существует связь, которую, оказывается, не оборвали до конца. Так что, для осуществления его замыслов ему нужен не ты, а я. — Ткнув, для убедительности, себя пальцем в грудь, объяснила я. Коряво объяснила, но разобраться во всем, что узнала, сама до сих пор не до конца успела. А уж взваливать на Левку домыслы, пропащее дело — ему с таким багажом будет еще хуже сидеть в Москве сложа руки, в ожидании. Но по нахмуренным бровям брата я поняла, что стоит задействовать более веские аргументы. — Лев, этот мир медленно, но верно, убивает моего ребенка и единственное, что я могу сделать, это отправить вас двоих обратно. Да, я рискую с этим магом, но если отправиться троим, он просто призовет ее опять. И этому не будет конца, а я не хочу... Не хочу, терять дочь.

— А сама тут потеряться не боишься? — Хмыкнул Левка, рассеянно гладя притихшего щенка по макушке. — Ты ведь не просто рискуешь, ты играешь с огнем. А если этот псих разгадает ваш замысел? Что тогда?

— Я вернусь домой. — Твердо ответила я, не отводя от него прямого взгляда. — Если для этого понадобиться убить его или его семейку, я это сделаю, не сомневайся.

В наступившем молчании, прерываемом лишь отчаянным скрипом колес и цокотом копыт лошадей снаружи, каждый из нас обдумывал сложившуюся ситуацию.

— Я знаю, — Наконец произнесла я, не желая тратить нервные клетки на ненужные разборки. — Ты хотел бы быть рядом. Я очень ценю это. Но весь парадокс в том, что я смогу из этого выбраться, а ты.... Вообщем ты сам помнишь, что было с тобой в первый визит. — Закончила я с улыбкой. Хотя, улыбка трогала только губы, а на глаза наворачивались слезы. — Мне очень важно знать, что Даринка будет в безопасности, что ты будешь рядом с ней. Я в жизни себе не прощу, если здесь с ней что-нибудь случиться. Здесь у меня связаны руки, пока вы рядом.

— Хорошо. — Наконец кивнул братец. — Но если ты не вернешься через месяц, я сам пойду к этой гадалке. Понятно?

Я молча кивнула, не желая пугать ребенка собственными слезами, готовыми прорваться наружу. Так плохо мне еще не было. Словно отрываешь сердце по кускам.

Осознанно или нет, но я крепче сжимала в объятиях дочь, словно их перемещение с Левкой могло произойти неожиданно. Я понимала, что мне все равно будет мало времени, чтобы побыть с ней. Левка прав — я просто обязана вернутся, каков бы ни был мой путь здесь на этот раз... Чтобы ни задумал маг, я не дам себе погибнуть.

Дождь усиливался с каждой минутой и уже через полчаса, после начала путешествия, повозку нещадно трясло на размытой дороге, создавая у нас эффект морской качки. Нельзя сказать, что это способствует хорошему настроению, но вид нашего сопровождения, уныло бредущего по бокам повозки, вполне это компенсировал. Им приходилось не в пример хуже — лошадей все трудней было удерживать в таких условиях. Я искренне желала Рошшеру свалиться мордой в грязь, дабы он лично осознал все прелести своей задумки. И по мере того, как громко начала хныкать Даринка, мои пожелания ее биологическому отцу приобрели почти материальный уклад. Чертов эгоист!

Отвлечься не получалось и все силы уходили на то, чтобы успокоить дочь. Для 2-х годовалого ребенка, который такие повозки видел только по телевизору, это было через-чур. Впрочем, как и условия жизни, пища, климат — все сговорилось против. Складывалось ощущение, будто Эллионор пытается высосать все жизненные силы из моего ребенка. И Мэдсток предлагает мне молча смотреть, как она чахнет?! Ребенок, который так тяжело мне достался?! Даже для по жизни уравновешенного Левки это было через-чур, но он молча бросал за окно испепеляющие взгляды. Думаю наша жажда справедливости в этот момент была идентичной.

Когда в углу повозки натекла приличная лужа, а нас троих буквально тошнило от качки, все закончилось и душераздирающий скрип колес вдруг прекратился. Выглянув в окно, я увидела, что мы остановились возле высоких кованных ворот, за которыми смутно угадывался силуэт поместья. До него, от ворот, было метров двести, которые нам предстояло преодолеть по усыпанной мелким щебнем дорожке.

Стража у ворот, два одетых в красную форму молодца, были похожи на воробьев, искупавшихся в луже. Даже оружие в их руках выглядело как инородный элемент, выданный им по нелепой случайности. М-да, прям настоящая неприступная крепость...

Пропустили нас быстро и способствовали этому гневные крики Рошшера, пытающегося усмирить свою гнедую кобылу, гарцующую на месте. Вот животину мне было искренне жаль — ей то за что такая участь?!

Подъездная дорожка была усыпана тем, чем я и предполагала — гравием. Не знаю, как они его тут добывают и транспортируют, но факт остается фактом. Повозка с трудом преодолела последний рывок и когда наконец Рошшер открыл дверцу, я буквально пробкой выскочила наружу, стараясь не упасть на ставших ватными ногах. Ощущение было такое, словно я много и долго пила, но хнычущая Даринка привела меня в чувство и я поспешила под крышу.

— Вот мы и приехали, маленькая моя. — Крепче сжимая объятия, прошептала я ей на ухо. — Поживем здесь немного, а потом сразу домой...

Левка последовал моему примеру, неся на руках щенка. Правда молча и с каменным лицом. Я знала, что он до сих пор обдумывает то, что я сказала ему по дороге сюда и, ему явно все это не нравилось. Но что я могла сделать? Пока ситуация была повернута ко мне не лицом.

А меж тем на крыльцо вышел упитанный краснощекий человечек, метра полтора ростом. Он был одет в строгий темно-синий камзол, застегнутый на все многочисленные пуговки. Мне было холодно рассматривать его бриджи (или как это называется) и я предпочла смотреть в его проницательные, серые глазки. Собственно глаза, это и была самая выдающаяся часть лица и место они занимали куда больше, чем приплюснутый нос и тонкая ниточка губ. Чем-то на поросенка похож....

— Господин Мэдсток, рад приветствовать Вас в 'Реанолле'. — Склонился в поклоне человек-поросенок, отчего почти сровнялся с землей.

— Доложи матери, что я прибыл. — Бесстрастно приказал Рошшер, поднимаясь по лестнице. Он делал это с таким чувством собственного достоинства, словно являлся внебрачным сыном короля. При взгляде на эту картину я всерьез удивилась собственной слепоте — как я могла считать его простым начальником графской стражи?! Непростительная невнимательность с моей стороны.

Меж тем на крыльцо высыпало несколько слуг, из которых всего один был мужского пола. За его широкой спиной скромно притулились три буквально пышущие здоровьем барышни, в длинных платьях и белоснежных чепчиках. И хотя головы у всех четверых были опущены, я отлично видела, как они разглядывают нас из-под тишка. Черт с ними, лишь бы не мешались.

'Господин Рошшер' не спешил нас представлять, отчего немая сцена на крыльце здоровенного особняка, неизвестного мне архитектурного стиля, затягивалась. И разрешилось все как всегда, неожиданно — Даринка расплакалась в голос, смущенная видимо скоплением чужих людей. Все же в наш мирок редко входили люди со стороны, а здесь каждый день их слишком много и все разные.

Нахмурившись, я посмотрела на Мэдстока, желая лишь оказаться в тепле.

— Долго ты собираешься нас здесь как попрошаек держать?! — Покачивая на онемевших руках дочь, поинтересовалась я. — Или мы реально милостыню ждем?

— Эльга, я не был здесь почти 2 сириона! — Устало, и как-то совсем по-человечески, отозвался бывший муженек. — Я не знаю, какие покои сейчас свободны и куда вас разместить!

— А внутрь до разрешения этой дилеммы нельзя зайти? — Настаивала я, не желая ждать ни минуты на этом треклятом крыльце. А еще, мне очень нравилось доводить Рошшера и смотреть, как ходят желваки на его осунувшемся лице.

Наша вялая перепалка не успела перерасти в нечто большее, и причиной тому послужил дворецкий, вновь появившийся на крыльце. Шустрый поросенок...

— Прошу, Госпожа Алиенна рада приветствовать гостей в своем доме. — Склонившись, он указал рукой на дверь. — Она ожидает Вас в малой гостиной, Господин Рошшер.

— Проведи гостей в их покои, Далий. — Распорядился Мэдсток, исчезнув внутри дома. Я бы даже сказала, что он с радостью ушел.

Оглядев нас снизу-вверх, поросенок вдруг принял чопорный вид и если бы не хнычущая Даринка, я бы рассмеялась в голос.

— Прошу следовать за мной. — Задрав подбородок, произнес он. — Ваши вещи будут доставлены...

— Наши вещи я несу сам. — Отрезал Левка, не совсем вежливо проходя в особняк мимо поросенка. — Больше, кроме нас, нести нечего.

Брови дворецкого взлетели вверх, изображая крайнюю степень изумления. Однако вслух он ничего не сказал, лишь едва склонив голову. Служанки же не стесняясь рассматривали братца, шагающего с щенком на руках, широко раскрыв как глаза, так и рты.

Внутри было необычайно светло и первые несколько секунд мне понадобились для того, чтобы глаза просто привыкли к этому обилию золотого и белых цветов, в которых был отделан холл. Здесь все сверкало, даже полы. Представляю, как загружена здесь прислуга.

— Простите. — Когда мы миновали 'золотой' холл, подал голос дворецкий. При этом взгляд его остановился на щенке, мирно взирающим на сие великолепие с высоты Левкиного роста. — Ваше животное.... Не лучше ли ему выделить....

— Не стоит беспокоиться, этот доходяга пока не ходит без посторонней помощи. — Оскалился в мстительной улыбке Левка. — Он не доставит хозяйке дома хлопот, я Вас уверяю!

Мы с дворецким синхронно разинули рты, несколько опешив над Левкиным слогом. Сказать наверняка, кто из нас больше удивился, я бы не рискнула. Однако братец истолковал молчание поросенка иначе и принялся убеждать дальше.

— Он же маленький. К тому же, я его лично мыл — блох тоже нет.

Видимо смутившись, дворецкий видимо смирился и больше с нами не разговаривал. Он проводил нас в покои, которые оказались не в пример лучше тех, в которых нас поселил Рошшер — здесь было чисто, тепло и что не мало важно — никакой паутины по углам.

Оглядевшись, я поняла, что это скорее похоже на будуар, чем на спальню и хотела было уже уточнить у дворецкого этот момент, как он прошел до конца комнаты и остановился у двух дверей, различить которые сходу было крайне тяжело, ввиду полного слияния со стеной.

— Ваши покои. — Открыв двери, оповестил дворецкий.

Не долго раздумывая, мы вошли — Левка налево, мы с Даринкой направо. Взгляд порадовала большая кровать с балдахином, занимающая практически все пространство. На такой и умереть не стыдно. Разглядывание внешнего убранства с открытым ртом можно было и отложить, что я и сделала, обернувшись к стоящему в дверях дворецкому.

— Скажите, можно мне чашку кипяченого молока?

— Я пришлю служанку. — Кивнул человек-поросенок. — Если Вам что-то понадобиться, Вы можете передать через прислугу.

— Пока больше ничего. — За руку с ребенком, я медленно и вдумчиво обошла всю комнату. Она без сомнений была лучше и золоченая ткань на стенах, и отсутствие пыли — все говорило о том, что ее недавно убирали. Готовились? Или просто так каждую комнатку в особняке каждый день на непредвиденный случай убирают? Черт его знает. Знать наверняка мне не хотелось.

Даринка жалась ко мне испуганным воробушком, отчего на душе стало еще гаже, чем было. Проклинать Рошшера или его папашу, или еще кого-либо, было просто бессмысленно, ведь я сама оставила приоткрытой дверь для этих неприятностей. С момента возвращения с Эллионора я знала, что моего ребенка могут призвать, но в силу неумирающей надежды и врожденного кретинизма, я верила, что Рошшер откажется от нее. Готовилась к худшему (об этом говорил меч, упакованный в сумке), но надеялась все равно на лучшее. Я думала, что он за эти три года жениться и нас постараются отправить восвояси. И уж совсем не ожидала, что Мэдсток предпочтет пихнуть нас в дом своей мамочки, как бездомных. Вот интересно, как он ей все объяснит? А главное, как после таких объяснений нам с ней жить под одной крышей? Как не крути, получается омерзительно.

Я не знала, что из себя представляет Алиенна Рошшер, но дико сомневалась, что она спокойно отнесется к нашему нашествию. Да и кто бы остался спокойным?

— Один плюс — кровать у нас будет человеческая. — Мрачно произнес Левка, размашисто пересекая комнату и падая на вышеупомянутый предмет интерьера.

— Мы еще даже не видели эту Госпожу Алиенну! — Не преминула напомнить я. — Может ее гостеприимство закончиться столь же стремительно, стоит ей узнать, кого именно привез сынок.

— Вот можешь ты поддержать! — Скривился братец, но с постели однако не встал. Даринка отпустила мою руку, чтобы подойти к щенку и уже через секунду они втроем лежали на золотом покрывале.

— Сам подумай. — Я не спешила верить в лучшее и дарить брату слепую надежду, которая в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь. — Чему ей радоваться? Внебрачному ребенку своего сына? Или таким гостям как мы, с недоразвитым чувством самосохранения?

— Я не очень верю, что твоя несостоявшаяся свекровь такая же, как ее муж — ведь она живет отдельно, у черта на куличках. А это о чем-то говорит! — Не согласился Левка, мягко отводя Даринкины пальчики от глаз щенка.

— О том, что у них так положено. — Отмахнулась я.

Подойдя к окну, которое здесь было в пол стены, я осмотрела окрестности — пейзаж радовал глаз. С высоты второго этажа было прекрасно видно подъездную дорожку, упитанной змеей тянущейся от въездных ворот, стоящих прямо на кромке леса. Отсюда все выглядело иначе и тот же лес, который из окна повозки казался грязным и унылым, здесь приобретал совершенно другие краски. Глядя на Эллионор из этого окна, никогда не подумаешь, что он может быть настолько гнилым. Только не здесь, где аккуратно подстрижены кустики и ухоженный газон. Этот особняк словно стоял на границе, отделяющей свет и тьму.

Созерцание окрестностей прервал осторожный стук в дверь, за которым последовало появление розовощекой служанки, одной из тех, что стояли на крыльце при нашем прибытии. Она несла поднос с дымящейся чашкой молока и заметив Льва, едва не споткнулась на ровном месте. Правда застыла как истукан, а карие глазки распахнулись до размеров блюдца.

Усмехнувшись, я забрала с подноса чашку.

— Спасибо.

Мой голос вывел ее из легкого транса, возникшим от созерцания моего братца. Она вздрогнула и слегка поклонившись, произнесла.

— Госпожу Эльгу ожидают в малой гостиной. — Проблеяла она и спешно опустила глаза в пол.

Переглянувшись с Левкой, я натолкнулась на прищуренный взгляд. Братец от таких новостей явно был не в восторге.

— Проводи меня, пожалуйста. — Попросила я еще больше удивившуюся служанку и вышла за ней из комнаты. Разговаривать по дороге не хотелось, что-либо спрашивать — тем более. Я точно знала, зачем меня зовут. Почему одну — тоже вполне объяснимо. Оставалось только подтвердить свои догадки.

Служанка проворно шагала впереди, не останавливаясь и не оборачиваясь. Она не разговаривала с попадающимися по пути 'коллегами', а вот я с интересом разглядывала служащий персонал. Впрочем, как и они меня. Все как одна были одеты в длинные, глухие, темно-синие платья, что очевидно являлось здесь униформой. На фоне золотых с белым стен, эти синие 'статуи' смотрелись так себе, но кто я такая, чтобы судить? Мало ли у кого какие причуды...

Наконец мы спустились обратно на первый этаж и девушка подвела меня к двери, у которой навытяжку стоял ливрей. Он молча пропустил меня внутрь, услужливо открыв дверь. И буквально с порога, не успев перевести дух, я услышала женский вопль, полный негодования и злости.

— Как ты посмел притащить ко мне в дом эту мерзость?! Мой родной сын! О чем ты думал?! Это твой отец тебя надоумил, да?

'Малая гостиная' на мой взгляд была незаслуженно обижена в своем названии, ибо комната квадратов в 100 таковой быть не может по определению. Сначала я немного потерялась в пространстве, не зная, откуда идет голос, но повращав головой, нашла источник — высокая женщина, с прямой, как палка спиной и высокой прической. Она держала в руках веер, но вид имела такой, словно биту. И явно готова была воспользоваться своим оружием против Грема, который спокойно стоял напротив, выслушивая оскорбления в свой адрес. Его хозяин не вмешивался и даже когда я подошла ближе, продолжал сидеть на диване, скрестив ручки на груди. У меня мелькнула мысль, что в отличии от мага, себя я так поливать не позволю, кем бы эта мадам себя не возомнила.

Мои шаги гулко отдавались в гостиной и вот уже вся троица в упор смотрит на меня, словно никто из них не понимает, что я здесь делаю. Первым в себя пришел Рошшер и обернувшись к своей матери, он с улыбкой нашкодившего ребенка, произнес.

— Ты хотела ее видеть? Так вот, это и есть Эльга, мать моего ребенка.

Алиенна Рошшер буквально впилась в меня своими пронзительными голубыми глазами, так разительно отличающихся от глаз собственного сына. Она шарила по мне, словно рентген, выискивая одной ей известные критерии. Наконец, ее аристократичные, тонкие губы дрогнули, в подобии ухмылки.

— Выглядит, как оборванка. — Ее гнев, направленный на мага, остыл в мгновение ока, словно по волшебству. Теперь у нее сменился объект обсуждения.

— И чувствую себя так же. — Подала голос я, забыв напрочь о том, что надо молчать до непосредственного обращения.

Однако вопреки ожиданиям, маменька Мэдстока не стала заострять на моем своеволии внимание и лишь гулко рассмеялась, чем еще больше повергла меня в легкий шок.

-Забавная. — Продолжая оглядывать меня, как выставленную на продажу лошадь, вынесла вердикт Алиенна. Ее глаза озорно сверкнули, вызывая во мне лишь недоумение. — Ты ведь иномирянка?

Я молча кивнула, не желая вдаваться в подробности. Честно говоря, было немного неуютно под ее пристальным взглядом, рефлекторно захотелось прикрыться, спрятаться.

— Мэд, почему она одета в мужские одежды? — Повернувшись к сыну, спросила Алиенна. Она так быстро переключила свое внимание с мага на меня, что я явственно увидела облегчение на лице Грема. Да уж, ему досталось по полной.

— Потому, что так у них одеваются женщины. — Флегматично пожал плечами Рошшер. При этом он смотрел на меня не мигая, а я под этим взглядом не рискнула даже пошевелится. Ноги словно приросли к полу.

— Ты можешь присесть. — Наконец царственно махнув ручкой в сторону дивана, разрешила она.

— Благодарю. — Пробормотала я, но вопреки зовущему взгляду Рошшера, приземлилась на соседнее кресло.

Алиенна же, словно ее ударили по голове волшебной палочкой, вмиг превратилась из горгульи, что орала на мага, в веселую, улыбчивую хозяйку. Она присела напротив нас и громко хлопнула в ладоши и в зал тут же вошел лакей, что стоял по ту сторону дверей.

— Принесите чай! — Велела она непререкаемым тоном и лакей только и успел склониться в поклоне, прежде чем исчез.

Для меня удивительным было то, что теперь на Эллионоре есть чай, а не его травяной аналог, который мне приходилось здесь пробовать. Интересно, где же они его берут? Едва ли выращивают на пшеничных полях, коих тут великое множество.

Меж тем сама хозяйка дома грациозно присела рядом с сыном, сложив руки на коленях, эдакая примерная школьница бальзаковского возраста. Вообще, если всматриваться, вполне можно заметить вмешательство времени и небольшие складки морщинок у глаз, явное тому доказательство. Но в целом, я дала бы ей лет 37-38, не больше. Кожа гладкая, ухоженная и если бы я встретила ее в нашем мире, то смело бы сказала, что эта мадам не вылезает из-под косметолога и пластического хирурга. Чем здесь останавливают старость, мне неведомо.

— Так ты значит и есть вторая супруга моего сына. — На высоком лбу сложились две аккуратные складки, символизирующие работу мысли. — Неожиданный выбор...

Я не нашлась, что ей ответить и продолжала молчать. Но я бы с радостью сменила в тот момент компанию и побыла с собственной дочерью. Увы и ах....

— Почему же ты не сказала ему о ребенке сразу? — Внезапно спросила Алиенна. — Почему предпочла вернуться?

А действительно, почему? Такой уютный мирок, со всеми условиями...

— Во-первых я сама не знала, пока не вернулась. — Стараясь не поддаваться на уговоры своего alter ego и не нахамить этой престарелой школьнице. — А, во-вторых, технически, к тому моменту Мэдсток уже не являлся моим мужем. Даже если бы я вернулась, у нас с вашим сыном разное социальное положение, чтобы я бежала через весь Эллионор с подобной новостью.

Она несколько раз моргнула, словно силясь вникнуть в смысл сказанных мною слов, отчего ее лоб еще сильней нахмурился.

— Но ведь он имел право знать! — Твердо сказала она, слегка приподняв одну бровь. Мадам Хозяйка явно была в замешательстве. — Ведь насколько я знаю, он искал тебя не один сирион!

После подобного заявления я явно должна была если не всплакнуть от умиления, то тут же раскаяться в собственной эгоизме. Этот упрек не удержал мою темную сторону души от возмущения.

— Меня оставили привязанной к столбу в поле, после расторжения этого брака, в бессознательном состоянии, в надежде, что я отдам богу душу. Так почему я должна была возвращаться в этот мир, тем более добровольно? — Резче, чем стоило, произнесла я. Ей не стоило ковыряться в этой грязи.

— Привязанной? — Удивленно переспросила Алиенна, хлопнув глазами. Собственно, ее сынок тоже был удивлен, ведь он таких подробностей не знал. — Но зачем?

— Вам стоит уточнить подробности у своего младшего сына. — Усмехнулась я. — Он лучше знает, зачем.

В гостиной воцарилась тишина, в ходе которой семейство Рошшеров осмысливало услышанное. Меня мало волновала степень их потрясения и взгляд непроизвольно переместился на мага, по прежнему стоявшего у камина. В отличии от Рошшеров, этот смотрел на меня прищуренным, словно взвешивающим взглядом. Приценивался наверное, как лучше провернуть задуманное...

Вообще, в свете последних событий, мне было немного неуютно находиться в одном помещении с Рошшером, ведь я собиралась его предать. В этом вопросе схлестнулись две мои черты — светлая и темная. Светлая часть моей душонки буквально кричала о том, что я поступаю низко. В сущности, Мэдсток ведь не сам привязывал меня к тому злосчастному столбу и даже вроде как пытался искать. Темная же, в ответ на это, яростно доказывала, что именно он позволил своему братцу остаться, тем самым развязывая ему руки. После минутной борьбы аргументов победила темная, впрочем, как всегда...

В гостиную со стуком вошел слуга, катя перед собой тележку, на которой стояли маленький чайник и три чашки, явно из одного сервиза. Ни сливок, ни сахара. Тяжело вздохнув, я прикидывала, как отказаться от этого чаепития, как Алиенна вновь подала голос. Правда, обращалась она к слуге.

— Вели Феорду спуститься, немедленно.

Разлив по чашкам чай (который почему-то оказался не коричневого цвета, а малинового) лакей удалился. Алиенна взяла чашку в руки и повернулась ко мне.

— Отчего же Вы не пьете?

Хм... Риторический вопрос, учитывая обстоятельства. У меня даже язык зачесался.

— Извините, я не люблю чай. — Процедила я, старательно подбирая слова.

— А что пьют на твоей родине? — Тут же вскинулась Алиенна, словно собака, почуявшая кость. Таким образом вопрос о выборе напитков решил проблему обращения, позволив женщине обращаться ко мне на 'ты'. Быстро, ничего не скажешь.

Распространяться о вкусовых пристрастиях на земле, как впрочем и рассказами о своем мире, не было никакого желания. Но я понимала, что полностью отмолчаться не получиться. Оставалось решить, какую информацию выдавать и в каком количестве.

— По большей части, все как на Эллионоре. — Пожала я плечами. — Чай, кофе, вино, вода.

— Кофе стал у нас невероятно редок. — С долей сожаления в голосе, пожаловалась Алиенна. Она грациозно взяла свою чашку и сделала небольшой глоток, оттопырив при этом мизинец. — А вино женщине пить непозволительно. И я полностью согласна в этом с нашим королем, ведь женщина, это не просто хранительница очага, она в ответе за продолжение рода! А какое потомство может быть у женщины, которая нарушает королевский указ и заповедь Единого?!

Эти слова, сказанные с горячностью глубоко в них верующего человека, дали мне представление о хозяйке особняка — истинно верующая, соблюдающая все предписания, женщина. Я отчетливо поняла, в какую задницу притащил нас Рошшер. И во что это может вылиться...

Мэдсток последовал примеру матери и взял с тележки чашку. Удовольствия на лице не прибавилось, но он продолжал пить. Мне вдруг захотелось подойти и выплеснуть это пойло ему в рожу, за то, что мы здесь лишь по его воле. Думаю, Грем бы поддержал бы меня. Пусть даже морально.

Помимо воли, мой взгляд снова вернулся к магу и посмотрев в его пылающие глаза, я едва не подавилась воздухом. Неужели никто больше не чувствует? Ведь ненависть этого человека практически материальна, хоть руками трогай. Грем мечется в своем безволии, как зверь. Интересно то, что Рошшер владеет магом как минимум год, но позволяет себе сидеть спокойно, спиной к тому, кто никогда не признает себя побежденным. Это глупость или излишняя самоуверенность?

Додумать я не успела, ибо в гостиную с веселым смехом вошли люди. Чуть повернув голову, я увидела Феорда, в компании молоденькой девушки, державшей его под руку. Широкие юбки ее платья так естественно развевались вокруг нижней части ее фигуры, что создавалось впечатление, словно в этот рассадник морали и нравственности прилетела фея. Самая что ни на есть настоящая фея и, в поддержку сложившегося в моем восприятии образа говорили светлые волосы и ярко голубые глазки, обрамленные густыми ресницами. А вот возраст феи явно меньше, чем у ее спутника, ведь насколько я помню, младший Рошшер мой сверстник.

Наконец, они подошли ближе и фея сражу же бросилась на шею Мэдстока, с громким восклицанием.

— Мэд! Как ты мог не предупредить о своем приезде!? Я так рада, что ты наконец-то приехал! Это просто чудесно!

Взгляд Феорда окинул всех присутствующих и замер, остановившись на мне. Клянусь, стоило вернуться, чтобы увидеть его реакцию! Холеное лицо едва не пошло пятнами от удивления. Он открыл было рот, но так ничего и не сказал, продолжая буравить меня взглядом.

Моя обида и ущемленное чувство собственного достоинства, пинающие мое подсознание все это время, требовали реванша немедленно. Это чувство было куда сильнее, чем я испытала при виде Мэдстока. Здесь пришлось сцепить не только зубы, но и руки.

-Что она здесь делает? — Севшим голосом спросил он у Мэдстока.

— Тебя это не касается Феорд. — Усмехнулся Мэд, помогая фее присесть. Смена интонации насторожили даже ее, заставив по умерить свой пыл. — Ты разве не рад, что она жива?

— Рад. — Процедил Феорд и повернувшись к матери, спросил. — Кажется, ты хотела меня видеть?

— Да. — Тут же оживилась Алиенна, поставив чашку на поднос. — Было бы крайне невежливо не поздороваться с нашими гостями! Ты совсем в нашей глуши растерял все манеры!

— Гостями? — Переспросил Феорд, в ожидании ответа уставившись на Мэдстока. — Так она не одна?

— Нам с тобой предстоит не легкий разговор, братец. — Как-то нехорошо оскалился Мэд. — Не так ли?

На лице Феорда я ясно увидела пожелание о продолжительности жизни в свой адрес. Мне очень хотелось спросить, почему он теперь живет в этой глуши, вместо того, чтобы греться под бочком у папы. Но ответ сидел тут же, на расстоянии вытянутой руки — Мэд. Уж если старший Рошшер заполучил в безраздельное пользование старшего сына, зачем ему возиться с младшим? Феорд ведь, насколько я помню, своим мнением не обладает — куда сказали, туда и пошел.

— Тайлин, дорогая. — Улыбнулась фее Алиенна. — Познакомься. Это вторая жена Мэдстока — Эльга. — Короткий взмах тонкой ручки в мою сторону заставил блондинку изумленно вытаращить глаза. — Она поживет здесь какое-то время...

— Эльга? — Переспросила блондинка, хлопая глазами. — Но, она же... Как такое возможно?

— Твой брат призывал сюда ребенка, а вместе с ним пришла и мать. — Усмехнулась Алиенна, кинув на меня пронзительный взгляд.

Брат?! Я первый раз слышала о том, что у Рошшера есть помимо братца еще и сестра! Эта новость заставила меня пристально смотреть на них обоих, выискивая общие черты. Но ничего похоже не обнаружилось — Тайлин была похожа на куклу Барби, а Мэд на медведя. Какое тут сходство?

— Так ребенок все таки есть? — Глядя на брата, спросила Тайлин.

— Да. — Кивнул Мэд. — Но никто не должен об этом знать, кроме тех, кто находиться в этой комнате. — И повернувшись к брату, добавил. — Я ясно выражаюсь?

— Более чем. — Сквозь зубы ответил Феорд. О, если бы он мог, я бы уже скончалась от одного взгляда. Увы и ах! Нет, ни черта люди не меняются!

Чем дольше я находилась в этой компании, тем больше мне хотелось уйти. Их взгляды прожигали насквозь, заставляя волосы на всем теле вставать дыбом. Буквально с каждой минутой этого импровизированного спектакля, во мне росло расположение к Грему, который вынужден терпеть издевательства и насмешки от любого, кто желал их высказать. Чертовы аристократы! Они не могут даже по человечески признать поражение проигравшего, выжигая своим снобизмом из человека все то, что делает человека человеком. Ведь мог же Мэд добить Грема, но предпочел обратить его в раба, прекрасно зная, как это понятие сочетается с магом. Так же и с нами, что ему стоило отпустить нас, за исключением дурости и излишнего самомнения? Вместо этого он притащил нас туда, где на нас будут указывать пальцем и шептаться за спиной.

Отвращение подошло к горлу вместе с тошнотой и откашлявшись, я обратилась к хозяйке особняка.

— Госпожа Алиенна, я могу поговорить с Вами наедине?

Все присутствующие мгновенно смолкли и стали разглядывать меня с откровенным любопытством. Отступать было поздно и я смиренно ждала ее ответа. Задней мыслью мне подумалось, что мое предложение может выглядеть не учтиво и не вежливо, ведь я не знакома с этикетом.

— Хорошо. — Приподняв подбородок, ответила наконец Алиенна. — Я назначу время.

Осмыслив ответ, я представила себе, как сижу в этой компании еще час-полтора и едва успела подавить тошноту. Нет, этого я точно не вынесу.

— Тогда могу я покинуть Вас сейчас? У меня нестерпимо болит голова после такого путешествия...

— Конечно. — Царственно махнула ручкой хозяйка дома и мигом потеряла ко мне интерес.

Дважды повторять мне не надо было и поднявшись с насиженного места, я спешно покинула 'малую' гостиную. Магу я искренне посочувствовала. В душе.

Служанка проводила меня обратно в отведенные покои, где Левка с Даринкой вслух читали книжку, припасенную мной из цивилизации.

— 'Полли местечко нашла перед печкой и пальчики в туфельках грела. И вот она теткой, наказана плеткой, за то, что чуть-чуть не сгорела! — Распинался братец, вальяжно раскинувшись на кровати. Ему определенно идет бордовый цвет покрывала. Хотя, подлецу все к лицу...

Он хотел перелистнуть страницу, но Даринка стала вырывать у него книжку. Что поделать, мой ребенок приучен к литературе. И не важно, что она еще не умеет читать, зато она отлично разбирается в прилагающихся картинках и способна самостоятельно выбрать стишок, которых хочет послушать.

— Ты хоть знаешь, какая тут редкость такие книжки?! — Перетягивая фолиант в свою сторону, ворчливо отозвался Левка. — Чем мы ее заклеивать после тебя будем?

— Ты уверен, что такие книжки тут вообще есть? — Усмехнулась я, подходя к кровати. — По моему, у них в печатном варианте только королевские указы существуют.

— Тем более! — Воспользовавшись заминкой со стороны ребенка, братец ловко вытащил из ее пальчиков книгу. — Ты уже освободилась? Быстро! Судя по выражению твоего лица, хороших новостей нет...

— Это смотря, что считать таковыми. — Усмехнулась я, присаживаясь на кровать. М-да, места здесь явно хватило бы на роту. — Хозяйка дома отнеслась к нашему появлению вполне лояльно и выгонять вроде как не намерена.

— Главное, чтобы не траванули с милой улыбкой... — Поспорил Левка. — Я так понял, они все тут мягко стелют. Кстати, насчет отравления. — Братец многозначительно показал мне запястье, на котором были часы. — Не пора ли обедать? Время то уже 12...

— Я должна сначала поговорить с этой Алиенной. — Вздохнула я, уворачиваясь от Даринки, пытавшейся выдрать мне волосы на макушке. Я так и не смогла ее от этого отучить... — Ты же понимаешь, готовить я в нашем случае предпочту сама, а для этого мне нужно получить доступ на кухню. Сам как думаешь, как хозяйка к этому отнесется?

— Могу лишь предположить, что как к личному оскорблению. — Улыбнулся Левка, предвкушая разбирательства.

— Мама! — Взревела дочурка возмущенно, не получив вожделенный клок.

— Дариночка, счастье мое, — Пытаясь урезонить чадо, я взяла ее на руки и поставила на пол. — иди с собачкой поиграй. Видишь какой он грустный? Это потому, что ты с ним совсем не играешь!

С радостным визгом дочь побежала к уголку, в котором Левка притулил щенка. К слову стоит отметить, что наш неожиданный найденыш по всей видимости начал приходить в чувство и стал проявлять признаки узнавания, которых еще вчера не было и в помине. Кормить его приходилось с ложечки, но зато от еды он еще не отказывался.

— Ты твердо решила? — Сменил тему братец, наблюдая за манипуляциями Даринки в отношении животины.

— Есть и альтернативный путь. — Упав на подушки и заложив руки за голову, ответила я. — Мы будем сидеть здесь и ждать милости Рошшера, которой может и не случиться вовсе. Ему предстоят разительные перемены в жизни — женитьба, вхождение в новую должность, а это занимает много сил и времени. Которого у него не будет, чтобы добраться сюда хоть раз в год. Мы никому здесь не нужны, Лев! Этот осел хочет сделать из меня содержанку, к которой можно было бы приезжать в минуты особой грусти! И только! А о ребенке вообще речи не шло!

Левка приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза.

— Ты серьезно? Какое лестное предложение!

— Не то слово! — Охотно поддакнула я, почуяв поддержку. — Я не уловила ни единого намека на чувства и не услышала ничего, чтобы заставило бы меня передумать. К черту их всех! Моему ребенку не место в этом аду!

На глазах почему-то выступили злые слезы, которые я быстро смахнула. Вот так всегда, как только начинаю рассказывать то, что лежит на душе, сразу начинаю реветь. Поэтому я предпочитаю молчать до последнего или переводить темы в более безопасное русло.

— Элька, это опасно. — Тихо произнес Левка, пристально смотря мне в глаза. — Может...

— Не надо, Лев! — Остановила я его, отмахнувшись. — Самой тошно. Я тебе уже все сказала на этот счет.

В ответ Левка только закатил глаза и откинулся на спину.

Чтобы мысли не сожрали раньше времени, я предпочла поиграть с ребенком, как только ей надоело возиться с еще не ходящим щенком. Мы носились с криками по комнате, сшибая все на своем пути.

Нарушила мое относительно душевное равновесие служанка, заявившаяся, чтобы проводить меня на аудиенцию к 'Госпоже Алиенне'. Даринка вцепилась в меня мертвой хваткой и категорически отказывалась отпустить. Пришлось взять ее и Левку, который тут же отказался сидеть в одиночестве, с собой.

Служанка была новая, по крайней мере я еще не видела тут прислугу женского пола младше 30 лет, а этой явно не было и 20. Худенькая, ростом с меня, с выбивающейся из-под чепчика копной каштанового цвета волос. Чуть сгорбившись, она семенила мелкими шажками по мрачным коридорам, не оборачиваясь по сторонам.

Вопреки моим ожиданиям, она не повела нас на второй этаж, а двигалась в сторону противоположную 'малой' гостиной. Я даже не пыталась запоминать расположение мелькающих комнат и интересоваться судьбой дверей, попадающихся через каждые 10 шагов.

Отделка особняка уже не так вызывала удивление, как пару часов назад. А может, я не особо оглядывалась из-за того, что немного нервничала перед предстоящим разговором — не могу сказать наверняка.

Как бы не была расположена к нам хозяйка дома, я собиралась просить о вещах, о которых благородные дамы даже не вспоминают и не знала, как она в действительности отнесется к моей просьбе — с пониманием или продемонстрирует личное оскорбление? Это определенно нервировало.

Мы остановились возле добротной деревянной двери, (угадайте какого цвета?) у которой стоял лакей. До того он был похож на того, что стоял под дверьми 'малой' гостиной, что я сначала подумала, будто он просто перешел от помещения к помещению. Но различия все же были — цвет глаз. И нос у этого был явно сломан когда-то.

Служанка склонилась пуще прежнего и бесшумно удалилась, а лакей придирчиво осмотрев нашу компашку, постучал в дверь и дождавшись разрешения, открыл перед нами дверь.

Небольшая комната, центром внимания которой служило большое окно практически во всю стену. Здесь не было ни капли краски, только дерево, в своем первозданном виде. Это определенно радовало глаз.

Алиенна стояла возле письменного стола, чинно сцепив опущенные ручки. Если она и хотела что-то сказать, то благополучно заткнулась, едва увидела Даринку на моих руках. Она всматривалась в моего ребенка так же жадно, как и ее сын. Интересно, что они там надеялись разглядеть? Клеймо с принадлежностью к их роду? Зря...

Даринка, словно почуяв внимание, спешно спрятала лицо у меня на плече. Идти на руки к Левке она отказалась наотрез.

— Так это и есть дочь моего сына? — Спросила Алиенна и переведя взгляд на Левку, нахмурилась. — Ты кажется хотела поговорить наедине?

— Это мой брат, Лев. — Удобнее перехватывая ребенка, ответила я. — Он в курсе того, что я хотела бы с Вами обсудить.

— Присаживайтесь. — Указав на стоящий у стены диван, хозяйка тем временем присела за стол. Создавалось впечатление, словно мы пришли на собеседование. — Я немного удивлена тем, что Зерон дал вам обоим ребенка. Это поистине щедрый дар... — Не отрывая от Даринки взгляда, заговорила Алиенна.

Я молчала, не зная, следует ли что-то ответить на подобное заявление. Или побоялась, что если открою рот, дельного оттуда точно ничего не вылетит. А Левка тем временем начал играть с Даринкой в 'пальчики' за моей спиной, тем самым отвлекая ребенка от 'серьезности' момента. И на том ему спасибо.

— Госпожа Алиенна, — начала я, желая только одного — получить в сжатые сроки желаемое. — Я хотела попросить Вас о разрешении мне готовить самой. Не поймите меня неправильно....

— Готовить? — Нахмурившись, переспросила женщина. — Мэд говорил, что ты крестьянка, но я и помыслить не могла, что ты...

— Я не крестьянка! — Начиная закипать, перебила я. — Ваш сын знает обо мне только то, что я ему говорила. Остальное, включая мое происхождение и положение, он додумал сам.

— У меня складывается впечатление, что ты не просишь, а требуешь. — Хищно улыбнулась хозяйка дома, сложив ладони домиком. — Даже если Мэд был не прав на твой счет, зачем тебе готовить самой? Ты боишься, что тебя или твоих родных здесь отравят?

— В моем положении и такой вариант исключать было бы глупо. — Вздохнув, призналась я. — Хотя бы потому, что я уже однажды поворачивалась спиной к Вашему младшему сыну и повторения не хочу.

— Но ведь ты в моем доме! — С нажимом произнесла Алиенна. — Феорд не имеет здесь слова, пока я того не захочу!

Убеждать ее о способностях собственного отпрыска, который с легкостью плюнет на такие запреты, я посчитала пустой тратой времени.

— Я хочу кормить ребенка так, как она привыкла. — Гораздо спокойнее произнесла я, вложив в слова максимум доброжелательности. Хотя это было трудно, учитывая тот факт, что Даринка отбила мне все коленки. — Ей многого нельзя, а я привыкла контролировать ее питание. Поверьте, я не стесню Ваших поваров!

— Это очень странная просьба. — После минутной паузы выдала Алиенна. — Ну, хорошо, пусть будет по твоему. Все таки она мне родная кровь...

Я и с этим спорить не стала, обрадовавшись победе.

— Но тебе все же придется присутствовать на семейных трапезах, вопреки тому, что говорил Мэдсток. Ты все таки мать моей внучки и я не потерплю, чтобы ты жила здесь как прислуга. Что обо мне тогда подумают люди?!

Очередной раз кивнув, я уже хотела было спросить разрешение, чтобы удалиться, как Алиенна вновь заговорила.

— Но пока ты живешь здесь, я попрошу тебя вести себя соответственно. И для начала, смени эти ужасные тряпки на одежду, полагающуюся леди.

— У меня ничего нет. — Призналась я, отводя Даринкины руки от своих волос.

— Я пришлю к тебе служанку. Кажется, у вас с Тайлин одинаковый размер....

На том аудиенция и закончилась. Алиенна позвала экономку и велела той проводить нас на кухню. Уж не знаю, что она нашептала вдобавок экономке, но реакция последовала незамедлительно — глаза женщины страшно округлились.

Экономка, грузная тетка лет эдак 50-и, с противной бородавкой на носу, довольно шустро перемещалась по коридорам, пока наконец не привела нас на кухню. Здесь столбом стоял пар от варящихся на огне кастрюль, за которым угадывались фигуры снующих туда-сюда служек. Разглядеть что-либо более детально не представлялось возможным.

— Клод! — Заорала вдруг старуха, да так, что я вздрогнула. — Поди сюда, живо!

Из тумана тут же выплыла упитанная фигура мужичка лет 40-45, вытирающего внушительных размеров руки о грязный фартук. Если брать в расчет только лицо, то я бы предположила, что он больше похож на убийцу, нежели на повара.

— Госпожа велела разрешить своей гостье готовить на твоей кухне. — Пояснила старуха, особенно выделив слово 'гостье'.

— Где же это видано, чтобы господа готовили?! — Не совсем этично уронив нижнюю челюсть, произнес Клод.

— Я не 'госпожа'. — Постаравшись придать лицу дружелюбное выражение, улыбнулась я. — К тому же, я сама попросила. — И воспользовавшись его замешательством, смело протянула руку. — Эльга.

— Клод Сиош. — Неуверенно пожимая мою конечность, представился повар. — Вы действительно собираетесь сами готовить?

— Да. Вы мне выделите уголок?

Экономка присутствовала при всем разговоре и удалилась только тогда, когда я приступила к готовке. Левку с Даринкой я тоже отправила 'погулять' по особняку, чтобы не путались под ногами.

Странно было готовить в этом мире, не имея под рукой привычного набора посуды, продуктов и т. п. Однако у меня был хороший стимул, который позволил закрыть глаза на бесчисленное количество огрехов на кухне госпожи Алиенны. Например, я за время пребывания там не увидела ни одного поваренка и мойщицу в чистой одежде, посуда до конца, после приема пищи, не отмывалась, да и хранились продукты в одной общей куче и перебирать подгнившие овощи никто не торопился.

Вся кухня с нескрываемым любопытством наблюдала за тем, как я сначала долго драила предоставленную кастрюлю, а потом придирчиво выбирала кусок мяса и овощи, не подвергшиеся гниению. Было такое ощущение, словно я ковыряюсь в помойке и чтобы хоть как-то себя развлечь, я решила поговорить с Клодом, благо он все время стоял за моей спиной.

— Скажи, Клод, — Проникновенно начала я, нарезая картофель, — почему у вас тут никто не следит за продуктами? Неужели еще никто не отравился?

С мясистого лица повара сошли все краски.

— Мы никого не травим, госпожа! — Заискивающе ответил он.

— Я не говорю о намеренном отравлении. — Улыбнулась я, отправляя в кастрюлю нарезанное. — Но из десяти картофелин я нашла только две целые, а остальные гниют. Да и грязь у вас на кухне, признаться, чудовищная.

— Грязь? — Переспросил растеряно повар, невидящим взглядом оглядываясь по сторонам. По его лицу я не поняла, то ли они тупо не замечают этот свинарник, то ли это нормы такие...

— Ну, смотри. — Отложив в сторону ложку, я подошла к повару. — Фартук у тебя грязный, засаленный, видно же, что ты его не стираешь неделями. Полы здесь как на улице, явно воду не видят. Посуда тоже плохо моется, я еле оттерла следы пищи на той кастрюле, что ты мне дал. От всего этого можно запросто отравиться. Не насмерть конечно, но приятного мало. Вот я и спрашиваю, неужели никто из твоих хозяев еще не жаловался на проблемы с животом?

— Не жаловался... — Повторил Клод, смотря на меня расширившимися глазами. Но взяв себя в руки, он повторил уже более уверенно. — Я работаю у госпожи Рошшер уже 15 сирионов и еще никто не жаловался на мою стряпню!

Не пробиваемый человек! Странно даже, что живя в таких условиях, они еще не знакомы с понятием 'пищевое отравление'.

— Я не сказала, что ты плохо готовишь. — Примирительно подняла я ладони вверх. — Но я хочу предложить тебе пари.

— Пари? — Нахмурившись, переспросил мужчина. — А что это?

— Я хочу поспорить с тобой. — Объяснила я. — О том, что госпожа Алиенна повысит твое жалование, если вы исполните мои условия. Согласен?

На лбу мясника-повара залегла глубокая складка, символизирующая усиленную работу мысли. Я же полностью отдавала себе отчет в том, что делаю, ведь мне предстоит обитать на этой кухне каждый день по нескольку раз. А готовить в таком свинарнике просто противно.

— А что мне надлежит делать? — Наконец спросил Клод.

Я широко улыбнулась, как Чеширский кот.

— Для начала, зови своих помощников и вели им принести тряпки и чистую воду.

Последующие полтора часа были самыми веселыми, с момента моего возвращения на Эллионор. Трое поварят настолько неумело обращались с тряпками, что пришлось звать на помощь прислугу. Мыть полы на кухне чванливые девушки отказались, но с радостью показали поварятам, как это делается. И дело пошло. Правда, чтобы не пропустить готовку господского обеда, пришлось занять ровно половину поварят, чтобы остальные готовили.

Я тыкала горе-уборщиков во все углы, пока результат меня не удовлетворил. Затем, я велела Клоду и его помощникам тщательно отмыть руки, которые они от усердия едва не стерли в кровь. Может такое рвение вызвано тем, что на кухню меня пустила сама Алиенна и они подумали, что я исполняю ее указы, а может, что я здесь, чтобы их всех уволить — не знаю. Но когда они одели чистые фартуки, собрав перед этим свои замызганные, на лицах появились первые улыбки.

— Ну, что теперь? — Клод вошел в раж, его глаза теперь горели азартом. Кстати, в чистой одежде он выглядел уже не так устрашающе.

— После обеда, когда принесут посуду, вели вымыть ее хорошо, чтобы в ней ничего не осталось. — Ребенку я давно все приготовила и теперь с радостью сидела без дела, наблюдая за преображением помещения. — И посади кого-нибудь из поварят перебрать все овощи и мясо из погреба.

Я предпочла не мучить ребенка больше необходимого и приняла решение кормить ее на кухне. Для этого я попросила одну из служанок ( а попалась мне та самая девочка, что вела нас в кабинет Алиенны) привести моего брата. С поручением она справилась за 20 минут. Труднее было уговорить ребенка поесть, для этого мне пришлось задействовать все свои актерские таланты.

— Что, мать, новая партия — новые правила? — Хмыкнул Левка, с улыбкой наблюдая за тем, как поваренок в уголке с угрюмым видом перебирает овощи. — Смотри, они же не привычные к такой чистоте...

— Привыкнут! — Уверенно заявила я, поставив перед ним тарелку. Мне ведь предстояло обедать в гостиной с гиенами, а о нем речи не шло. Не ходить же бедолаге голодным!

— Это че, мне теперь тоже все мелко нарезанное есть?! — Тут же возмутился братец, ковыряя ложкой в тарелке. — У меня вообще-то зубы есть!

— Можешь перейти на общее питание. — Предложила я, решив не говорить ему о том, сколько времени и сил я положила на то, чтобы очистить тарелку, из которой он ел. Левка в этом вопросе куда щепетильней меня и уж грязную посуду он терпеть не будет, хотя дома ее даже не мыл.

Ответом мне послужила тишина, в ходе которой братец угрюмо стучал ложкой о тарелку. В том, что он съест, сомнений не было, все таки голод не тетка, но вот сколько мне потом предстоит выслушивать...

Даринка доедала в полусонном состоянии и на последних ложках просто отключилась. Я едва успела отнести ее в отведенные покои, как в 'будуар' пришли две женщины, одной из которых оказалась сестра Рошшера — Тайлин.

Она смущенно указала на ворох платьев в руках второй женщины и произнесла:

— Матушка просила помочь Вам....

Сглотнув вставший в горле комок, я пригляделась к вороху внимательней. Внутри все упало — платья?! Я буду ходить тут в ПЛАТЬЯХ?! Это был удар по самолюбию, а также дополнительный пункт в очистку моей совести перед предстоящими событиями. Да после хождения в этих орудиях пытки я вполне буду дееспособна голыми руками удавить Мэдстока!

Левка со смехом скрылся в нашей с Даринкой комнате, а спутница Тайлин начала мне помогать с переодеванием. Что сказать, сестрица Мэдстока только выглядела одного со мной размера, на деле же у нее оказалась грудь больше, а живот чуть меньше.

— Сколько Вам лет, Тайлин? — Охнув от того, что тетка со всей дури затянула мне шнуровку на спине, спросила я. Наверное, будь ее воля, она бы еще колено на меня поставила, чтобы затягивать было удобнее.

— В наших кругах так не принято... — Залепетала девочка, покраснев до кончиков ушей.

— Тайлин, я не мужик, чтобы передо мной краснеть! — Если мой тон и казался грубым, то виной тому исключительно нехватка воздуха из-за пыточного устройства, по ошибке названного платьем.

— Мне 17 сирионов. — Еле слышно прошептала девушка, потупив взгляд. Я не поняла причину такого смущения, но уточнять не стала. Моя бестактность видимо способна довести девочку до ручки, если она шарахается от простого вопроса о возрасте.

Меж тем тетка закончила меня 'упаковывать' и встав передо мной буквой 'Ф', грозно свела брови на переносице.

— Нужно уложить Ваши волосы. Приличной девушке не подобает появляться на людях с такой головой! — Тоном не терпящим возражений, заявила она.

— С какой 'такой'? — Переспросила я, пытаясь сделать нормальный вздох. — Нормальная у меня голова!

— Оливия говорит о прическе! — Примирительно подняла вверх худые ладошки Тайлин. Вообще, глядя на эту нимфетку, я всерьез начинаю ее недолюбливать.... — Нужно сделать прическу.

Я смирилась и покорно кивнула головой, мысленно распрощавшись со своими и без того скудными волосами. И не зря, потому, как Оливия взяла в руки здоровенную расческу с минимальным количеством зубьев и начала ни много, ни мало, буквально выдергивать мне их клочьями. Мое слабое сердце не выдержало этой изощренной пытки и я отобрала у нее инструмент.

— Я сама расчешусь, пока ты меня лысой не оставила!

Запакованная в несуразный колокол голубого цвета, я прошлепала в комнату, чтобы взять из сумки свою расческу. Увидев меня, Левка подавился смешком и чтобы не разбудить Даринку, откашливался в подушку. Гад! Мог бы и по соболезновать!

Персональный палач с женским именем 'Оливия', долго ковырялась с моими волосами, причитая по поводу их длины. Чтоб Вы поняли, короткими на Эллионоре считаются волосы выше филейной части, так что мне пришлось почувствовать себя самым натуральным дикобразом, из которого как иголки торчали шпильки. Жуть. Да и голова сразу начала болеть.

Наконец пытка была закончена и критически осмотрев меня с ног до головы, обе женщины кивнули, словно в подтверждение собственным мыслям. Кстати, мои черные кроссовки их видимо устроили, раз они даже не вспомнили об обуви. Спасибо тебе, Господи, за эти маленькие радости!

— Обед будет подан через 15 минут. За Вами пришлют служанку. — Заявила Тайлин и поспешила удалиться, вслед за Оливией.

Как только они ушли, из комнаты появился Левка, осторожно прикрыв за собой дверь. Теперь он даже не пытался скрыть смех.

— Только не говори, что ты так теперь будешь выглядеть всегда! — Опустившись в ближайшее кресло, простонал он. Братец, который отродясь не видел меня ни в чем, кроме брюк, веселился от души.

— Валяй, смейся! — Раздраженно махнув рукой, пробубнила я. Он извлек из кармана пачку сигарет и вытащив одну, чиркнул спичкой. Отбирая у него пачку, я не могла не рассмеяться в ответ, до того нелепым казался мой наряд. — Благо, что мне предстоит недолго мучиться...

— А когда вообще все начнется? Когда этот Рошшер уедет?

Вместо ответа я подошла к двери и резко дернула ее на себя — за ней никого не было, но рисковать не хотелось. Мало ли какие у них тут методы прослушивания. Об этом я и сообщила братцу.

— Гулять пойдем, там и поговорим.

Левка стал озираться вокруг и не найдя ничего подозрительного, тяжело вздохнул.

— У тебя паранойя.

— Это нормальные меры предосторожности. — Пожала я плечами. — Может ты еще не в курсе, но мы не дома, чтобы так халатно расслабляться.

— О, нет! Я очень даже в курсе! Местный нужник не даст мне об этом забыть. — Усмехнулся братец. — Хотя, сюда бы интернет и можно было бы стерпеть даже отсутствие условий...

— Да. — Грустно вздохнула я. — И кухонные приборы, и телевизор...

— Не начинай! — Прервал мои излияния Левка. — И так тошно. Меня вообще удивляет, как они в таких условиях еще не загнулись все от кишечных инфекций! Вроде есть прислуга, а срач стоит такой, будто вообще никто не убирается.

— Ну, судя по состоянию кухни, расстройствами кишечника они просто обязаны страдать. — Я вспомнила недовольное лицо помощника на кухне, которого Клод заставил перебирать гнилые овощи. — Вроде не в харчевне придорожной работают, а впечатление создается именно такое.

— Ты же уже жила в усадьбе графа, там так же было? — Отгоняя рукой дым, спросил Левка.

— В принципе, да. Там была баня для прислуги на улице, метрах в 200 от самой усадьбы, идентичный этому отстойник и такие же не отмываемые полы. Единственная разница в том, что там кухня была чище. На порядок чище.

— Ну, под твоим-то руководством они тут быстро исправятся. — Съязвил братец. Помолчав несколько минут, он вдруг добавил. — Эль, а давай прирежем втихаря твоего суженного и домой, а? Все вместе. Я смотрю пламенной любви между Вами все равно нет...

— Ее и не было. — Усмехнулась я. — Но меня что-то останавливает от таких кардинальных решений. Может то, что забеременела я исключительно от него, а может то, что он мог поступить со мной куда менее благородно... Ведь он не обязан был на мне жениться в усадьбе графа и выгораживать меня. Он не обязан был мне помогать, но делал это.

— Оглянись вокруг. — Неожиданно сухо произнес Левка, пристально смотря мне в глаза. — Женщины в этом мире смущаются даже вопросов о возрасте и, насколько я понял, весьма смиренно относятся к насилию и побоям. Они привыкли, потому, что страх наилучший мотиватор к молчанию. А ты совершенно другая. Для мня например нет ничего удивительного, почему этот Рошшер изъявил желание на тебе жениться — потому, что ты необычная, здесь таких нет! Это то, что может будоражить кровь. Ты здесь одна такая, а он являлся единственным обладателем такого эксклюзива. Так почему бы ему было не помочь тебе, раз посадить под замок не представлялось возможным? Ты сама себя обманываешь, выискивая подноготную там, где ее нет.

Левка очень редко позволял себе критиковать меня или давать какие-либо советы. Личную жизнь друг друга мы вообще никогда не обсуждали, предоставляя возможность принимать решения самостоятельно. Поэтому услышав его тираду, я сильно удивилась. Еще больше меня удивила его категоричная интонация, но если разобраться и этому можно найти объяснение. Ведь он второй раз против воли попадает на Эллионор и, если в первый он практически ничего не понял, то теперь вынужден вариться в этом соку вместе со мной. Это и есть тот катализатор, позволяющий ему не сдерживать раздражение.

— Я все закончу. — Прошептала я, почувствовав как к горлу подступают слезы. Так не кстати. — Обещаю.

— Главное вернись живой. — Твердо заявил братец и его губы тронула слабая улыбка. — Я не собираюсь учиться готовить. Да и стирка — это не мое...

Разговор прервался коротким стуков в дверь и затушив о столик сигарету, я с полной уверенностью что увижу там служанку, пошла открывать. Практически столкнувшись лбом с Рошшером, я едва не подавилась слюнями — мог ли он что-то услышать?

— Я хотел перед обедом увидеть девочку. — Несколько слов неуверенной интонацией сделали с человеком своего рода чудо, которому я не могла не удивиться.

— Она спит. — Категорично заявила я, облокачиваясь о косяк, чтобы он не смог видеть всю комнату. Получилось плохо, но отталкивать меня Мэд не стал и кивнул.

— Я уеду сразу после обеда... — Словно собравшись с мыслями, произнес наконец он. В его темных глазах появилось что-то, что напомнило мне замешательство. Он явно не понял, что ему только что отказали в аудиенции к 2-х летнему ребенку.

— Ты вообще знаешь, как дети растут, Мэд? Что они имеют обыкновение спать после обеда, а? — Не скрывая раздражения, зашипела я. — Ты, кажется, на обед собирался? Вот и пошли!

Ошеломленный моей наглостью, Рошшер смог лишь моргнуть. М-да, не получилось отеческого визита.

— Хорошо. — Вновь нахмурившись, кивнул он. — Идем.

Я помахала Левке ручкой и вышла из комнаты, следуя за мрачным Мэдстоком и держащимся в тени Гремом. При виде мага я опять подумала о том, что бывший муженек держит его при себе, как собачку. При разнице в их комплекции это было противоестественно — высоченный и широкоплечий маг в услужении человека, достающего ему до плеча. Странный мезальянс, которому видимо никто не придает должного значения.

Шли молча, разе что по сторонам не озирались. Для меня наше шествие было похоже на конвоирование, но вслух я этого не сказала. Хотя, мне о многом хотелось поведать Мэдстоку, шагающего впереди с прямой спиной. Левка прав, я придумала себе человека, которым Мэд никогда не был. Я идеализировала его поступки, так же, как поступают тысячи женщин каждый день на нашей грешной земле. Эта чертова неуверенность в себе и желание быть любимой и нужной застилает глаза, открывая нараспашку лишь сердце. Глупая, я сама попалась.

Ведь он ни разу не сказал, что хочет чтобы я осталась потому, что хотя бы нравлюсь ему. Нет, он с проникновенным выражением лица просил лишь не уходить. Прав братец, это больше похоже на чувство собственничества, нежели на симпатию. Жаль, что я поняла это только здесь и сейчас, когда вся эта задница коснулась моих родных. Может, если бы я поняла это раньше, не было бы так паршиво.

Он привел нас в обеденный зал, ничуть не уступающий размером 'малой' гостиной. Единственной разницей был цвет отделки — белый и, длинный стол, полностью сервированный на 5 персон. Глядя на сверкающую посуду трудно было вообразить, что она также храниться на кухне, как и вся остальная. Или не храниться? Хороший вопрос, надо запомнить его до удобного случая.

Алиенна и Тайлин уже были здесь, обсуждая что-то в пол голоса. При виде нас, хозяйка дома улыбнулась, но улыбка буквально сползла с ее лица, стоило ей посмотреть на Грема. Красивое лицо превратилось в оскал и едва Мэдсток подошел к столу, она зашипела не хуже змеи.

— Зачем ты притащил его сюда?

— Он теперь на какое-то время принадлежит Эльге, так что пусть она решает, что с ним делать. — Отмахнулся Мэд, присаживаясь за стол.

Мы с Гремом переглянулись и мой неуверенный взгляд столкнулся с его суровым. Он тоже не рад этой перспективе. Кстати, сесть мне никто предложил и я так и стояла позади стола, не зная, как лучше поступить.

— Выгнать их обоих! — Злым голосом предложил Феорд, пересекая площадь столовой размашистым шагом. Он прошел мимо нас с таким видом, словно мы с магом предметы интерьера. Именно это заставило меня таки взять слово.

— Между прочим, я была бы только 'за'. Тогда мне не придется сидеть с тобой за одним столом!

Феорд позеленел, но промолчал. Слово взяла его маменька.

— Эльга, раз уж он в твоем распоряжении, вели ему подождать снаружи. — Твердым голосом заявила она, каждым взглядом убивая Грема наповал.

Набрав в грудь побольше воздуха, я произнесла:

— Ваш младший сын один раз меня уже чуть не убил. Поэтому я хотела бы проверить сначала, не подсыпал ли он чего-нибудь в еду! Это не займет много времени.

Алиенна пораженно хлопала ресницами, видимо не найдя слов. В этом они с дочерью сейчас были удивительно схожи. Ей по всей видимости не верилось, что ее аргументы до меня не дошли.

Сочтя молчание согласием, я присела рядом с Тайлин, заставив девочку вздрогнуть от присутствия Грема за спиной. В зале воцарилось молчание, которое длилось ровно до того момента, пока не принесли еду. Когда служанка поставила передо мной тарелку, Грем протянул вперед руку и провел ею над тарелкой. При этом я ощутила, как на всем теле дыбом встают волосы.

Наконец он убрал руку и склонив голову, произнес.

— Все в порядке.

Сглотнув, я подняла к нему лицо.

— Ты можешь подождать снаружи?

Грем снова склонил голову и неспешно удалился. Я чувствовала, как горит мое лицо. Все это действо походило на фарс чистой воды, ведь я еще не являлась хозяйкой Грема и его истинный хозяин вполне мог пожелать моей мучительной кончины и маг бы охотно подыграл ему. Оставалось надеяться, что Алиенна не отнесется к этому спектаклю серьезно и меня не лишат тех маленьких привилегий, которых я успела добиться.

Расположение лиц за столом было таким образом, что мужчины были по одну сторону, а женщины по другую. При этом хозяйка особняка сидела во главе стола, явно не торопясь притрагиваться к еде.

— Я хотела бы внести ясность в один момент. — Неожиданно произнесла она, по очереди осмотрев каждого, ожидая внимания. Когда все 8 пар глаз уставились на нее, она продолжила, но смотрела теперь только по очереди то на меня, то на Феорда. — Я не знаю, что в точности произошло между Вами тогда, но я не желаю, чтобы отголоски этого прошлого оживали в моем доме. Маги противны Единому и если единственная причина его присутствия здесь это Ваше недопонимание...

— Недопонимание?! — Перебил ее Феорд, покраснев от гнева до кончиков ушей. — Это не женщина, это чудовище, которому нет места в нашем доме! И я имею полное право требовать этого!

— Этот дом пока еще мой! — Взревела не совсем по-дамски Алиенна, сверкнув глазами. — И ты не имеешь здесь прав больше, чем я! К тому же, насколько я понимаю, у нее есть все основания опасаться тебя!

— То есть, ты ставишь ее выше меня? — Гораздо тише, но отнюдь не дружелюбней спросил Феорд. Вилка в его руках была готова согнуться от натиска.

— Она не чудовище. — Неожиданно вмешался Мэд, смотря мне в глаза. — Она лишь защищала свою жизнь. Тебе нечего бояться братец, ведь она могла попытаться тебя найти как только очнулась, там, где оставили ее твои вояки. Но она этого не сделала...

После этой фразы воцарилась тишина, в ходе которой явственно было слышно лишь чрезмерное сопение Феорда. Он не смотрел на меня, но я чувствовала волны ненависти. Это было забавно, если учесть, кто в итоге остался пострадавшим. Угадайте, как закончился обед?

9.

Два дня моего персонального ада, в течении которых мне приходилось разрываться между ребенком и созданием для нее приемлемых условий проживания. Я конечно не стирала, и полы не мыла, но дел и без того хватило.

Я тихо ненавидела кухню, пусть даже Клод и пытался ее облагородить, заставляя своих подопечных все мыть, вплоть до рук. Смотрела на их потуги и 'счастливые' лица, и едва сдерживала смех. Ну о какой к черту санитарии идет речь, если они все делают из-под палки — перебирают овощи, мясо, фрукты, а сами озираются, не видит ли кто, чтобы можно было забросать подгнившие в общую гору. Моют полы, не задумываясь о том, что воду нужно периодически менять, так же, как и тряпку, от которой воняет больше, чем от самих полов. Они с тем же принципом мыли посуду — не увидел никто, значит можно и так оставить. Я тыкала на все эти недостатки и помощники повара меня просто возненавидели, не скрывая своей неприязни. Чтобы не опасаться гадости, я просила Грема находиться в кухне со мной. На него смотрели не лучше, чем на меня, но отравить по крайней мере никто не пытался.

Проводя большую часть времени на кухне, я практически не знала, что происходит за ее пределами. Говоря откровенно, меня это вообще мало заботило. Зато Левка с Даринкой проверили каждый уголок в замке, избороздив его вдоль и поперек. Если бы не братец, я наверняка не была бы так спокойна. Хотя бы в отношении того же Феорда, который по прежнему обходил меня стороной. Я бы почти наверняка убила, припомнив ему все грехи и простив посмертно. И плевать бы я хотела, что на это сказала бы его мамашка.

К слову сказать, вмешательство госпожи Алиенны в мою жизнь ограничилось лишь обязательством к ношению платьев, один вид которых вызывал у меня тошноту. Еще мне надлежало убирать волосы в прическу, над которой каждое утро трудилась экономка Оливия. Нелюбовь у нас с этой особой была полная и взаимная, и терпела я ее заскоки исключительно потому, что знала, совсем скоро это закончиться.

Я и представить не могла, что маг будет так нетерпелив, потому как под конец второго дня, когда я уложила ребенка спать, он наконец соизволил со мной поговорить, используя что-то кроме жестов и односложных предложений.

— Он достаточно далеко. — Расположившись в кресле в будуаре, произнес Грем. Его вид мне напомнил кота, готовящегося стащить мясо со стола. — Мы можем начать.

— Ого! — Прикурив, я с насмешкой посмотрела на мага. — Ты его чувствуешь? А зачем надо было так долго ждать?

— Он еще мой хозяин. — Скривился Грем, передав интонацией все свои чувства на сей счет. — Поэтому я его чувствую. Но, чтобы он не смог помешать, стоило подождать, пока он вернется в столицу.

Дверь в наши покои без предупреждения открылась, заставив нас с магом синхронно вздрогнуть. С учетом наших замыслов, это было даже смешно. Но на пороге вместо вооруженной стражи стоял Левка, с чашкой дымящегося кофе в руках — я на расстоянии 5 шагов учуяла запах.

— Что комуняки, переворот мыслите? — Ехидно поинтересовался братец. Закрыв за собой дверь, он присоединился к нашей компании, пристально посмотрев на мага. — Ну что, Великий Оз, когда уже торжественное событие? А то у меня из-за местного нужника скоро несварение будет!

Грем непонимающе посмотрел на меня и при виде его замешательства, я невольно рассмеялась.

— Видишь, все давно готовы. — Развела я в стороны руки.

Однако вместо ответа маг продолжал пристально смотреть на меня и ощущение складывалось такое, словно он не совсем этично ковыряется в моей душе. Меня передернуло.

— Эллионор изменил тебя. — Неожиданно выдал Грем, по прежнему не моргая. — Тебе уже не стать прежней...

— В вашем мире быстро понимаешь силу кулака над словом. — Хмыкнула я, с треском проиграв в 'гляделки'. Что он такого увидел? — К чему ты это?

— К тому, что наш мир сжирает твою душу живьем, пробуждая все самое неприглядное. — Бесцветным голосом отозвался маг. — Тебе не стоит здесь задерживаться....

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты готов отправить нас всех одновременно, так сказать — на безвозмездной основе? — Мне казалось, что Грем впал в некое подобие транса, в ходе которого у него чуть остекленел взгляд. Однако услышав мои слова, он встрепенулся.

— Я не потребую больше того, о чем мы договаривались. Мне нужна лишь свобода! — Глаза мага опасно сузились.

— Так когда можно начинать? — Вмешался в наш диалог Левка, с интересом смотря на нас с магом.

— Чем быстрее, тем лучше. — Широко улыбнулся Грем, сведя вместе кончики пальцев. Этим жестом он напомнил мне Доктора Зло — один в один. — Завтра в полночь я буду готов.

— Отлично! — Хлопнул в ладоши братец. — Один вопрос — может ребенок взять с собой псину? Уж очень она к ней привязалась....

Грем нахмурился, но спустя минуту напряженных размышлений, неуверенно кивнул.

— Я не знаю, приживется ли животное в вашем мире.

— Приживется, никуда не денется! — Отмахнулся Левка, глаза которого горели фанатичным огнем. — И последний момент — есть способ, который позволит мне знать о ее текущем состоянии? — Ткнув в меня пальцем, поинтересовался братец. — Мне это важно.

На сей раз маг долго думал, прежде чем ответить.

— Я подумаю.

— Значит, договорились. — Подвела я итог разговора и затушив окурок, поднялась со своего места. — Не знаю как вы, а я пошла спать.

Стараясь не создавать лишнего шума, я прошла в комнату и не раздеваясь, легла на кровать. Прижав к себе спящую дочь, я не могла сдержать слез, которые ручьем лились по щекам. До того стало тошно, что хотелось завыть в голос. Я понятия не имела, как буду здесь без нее, но в тот момент дала себе зарок, что сделаю все и даже больше, чтобы вернуться к ней. Если для этого нужно подвести Эллионор к войне — с превеликим удовольствием. Пусть хоть по переубивают друг друга — начхать! Здесь нет ничего, что заставило бы меня передумать — ни любви, ни привязанности. Единственный мужчина, который стал мне дорог, пошел по дороге, выбранной отцом. Чем мое предательство в таком свете хуже его? Ну или чем он в данной ситуации лучше меня?! Ничем. Он тоже жертвует тем немногим светлым, что между нами было. Было и сплыло, стоит уже об этом забыть. Правда метод, позволяющий разуму помыкать сердцем, мне, к сожалению, не был известен. А жаль, я воспользовалась бы им без зазрения совести.

Даринка спала беспокойно, периодически пиная меня ногами. Мне же сон не шел совсем, отравляя мысли грядущим будущим. Оно в равной степени и страшило, и радовало. Радовала меня безусловно та часть, в которой Даринка и Левка будут в безопасности. Я верила Грему, как это ни странно. Так же, как когда-то доверилась Целестине, у которой в последствии можно будет и проверить действия мага.

Страшила же меня исключительно неизвестность. Ведь я не вникала в детали плана мага, вдруг довести его до его единомышленников не такая легкая задача, как кажется?! Да и что на Эллионоре вообще легко дается, кроме смерти?

Мысли путались, творя в черепной коробке хаос. Почему-то я думала о том, что в ходе наших с магом действий и упрямства одного мужика, могут пострадать люди, не имеющие ко всему этого никакого отношения.

А еще, как я ни силилась, так и не смогла понять, как Грем терпит такое отношение людей к себе? Как позволяет им бросать словесную грязь в свой адрес? И что будет, когда его перестанет сдерживать клятва крови Рошшеру? Не знаю, что будет завтра в полночь, но останутся ли в живых мать Рошшера? Его сестра? Про Феорда лучше не вспоминать, потому как у самой очень чешутся руки. Так и хочется взять этого поганца за глотку и сжимать, пока глазки не остекленеют. Безусловно, Эллионор побуждает во мне исключительную жесткость. О том, чтобы простить всех своих обидчиков, уже не было даже мысли. Наверное я успокоюсь только тогда, когда будут ликвидированы все раздражающие факторы, одним из которых и является младший Рошшер.

10.

Утро не стало неожиданностью, потому как встретила я его в тех же мрачных мыслях, что мучили мня накануне. Ни к какому консенсусу мозг не пришел и меня по-прежнему раздирали противоречия на тему — что такое хорошо, и что такое плохо? Это выматывало куда больше, чем недосып.

В предвестии радостного события я едва унимала нервную дрожь, заставляющую дергаться от каждого шороха. Да и Левка был не привычно молчалив и задумчив, сосредоточенно ковыряясь со щенком, которого хотел забрать для Даринки. Кстати, не так чтобы чадо к нему сильно привязалось, потому как ей не давали его тискать столько, сколько детской душе хотелось. В противном случае псина уже отдала бы Богу душу... Я

в этом не сомневалась, потому как даже кот, который жил у нас всю жизнь и чувствовал себя хозяином по жизни, резко поменял свои взгляды на жизнь, стоило Даринке родиться. А уж когда она пошла, ему и вовсе стало невмоготу — сбежал.

Закончив выдирать мне волосы под благовидным предлогом, Оливия хмуро пробурчала что-то на тему непозволительности наличия у леди мешков под глазами и убралась восвояси. Сегодня платье меня бесило как никогда. Мне даже показалось, что в таком настроении я не выдержу ждать до полуночи. Пришлось по привычке сцепить зубы и терпеть.

Первым номером программы под названием 'все через ж...' был категорический отказ повара Клода пускать мага на кухню. Гордо подбоченившись, он закрыл своей немалой фигурой проход и гневно сверкал глазами в нашу сторону.

— Чей указ? — Только и поинтересовалась я, начиная медленно, но верно закипать. — Вчера-то ты как-то терпел!

— Хозяин велел. — Непреклонно заявил повар, поджав губы.

— Хорошо. — Сменила я тактику. — Но пробовать все будешь сам, договорились?

— Как это? — Вмиг растеряв всю свою решимость, опешил мясник.

— А вот так. Хозяину я Вашему не доверяю в принципе и раз он решил именно сегодня не дать магу проверить продукты, то проверять будешь ты. По моему справедливо. — Усмехнулась я. — Ну так как, согласен?

Нервно сглотнув, Клод несколько мгновений усиленно размышлял. Я не сомневалась в том, что слухи о наших взаимоотношениях с Феордом достигли персонала и точно знала, что рисковать шкурой никто не захочет.

— Только быстро. — Наконец выдавил из себя мясник, уступая проход. — Если хозяин увидит, меня накажут.

Мне было все равно, но препираться на сей счет было не целесообразно. Я готовила кашу как обычно, искоса наблюдая за нахмуренным Гремом. Нас сближало сейчас нетерпение, проявляющееся в мелочах. Только в отличии от меня, оно буквально плескалось в глазах мага.

Все шло относительно спокойно, ровно до общего завтрака, когда протянув руку над поданным мне завтраком, Грем вдруг не одернул ее и не прошептал мне на ухо:

— Кофе.

Я застыла, словно окаменев. Хотя и предполагала отравление, совсем не верилось, что кто-то рискнет убивать меня в присутствии мага. Это казалось идиотизмом.

Мое замешательство увидела Алиенна, внимательно следя за каждым моим жестом.

— В чем дело?

Подбирая слова, я не могла найти ни одного цензурного и выдала первое, что пришло в голову.

— Могу я покинуть вас? Мне немного дурно...

Она смерила меня подозрительным взглядом, видимо выискивая подтверждения и, наконец царским жестом махнула.

— Конечно.

Я спешно поднялась из-за стола, успев лишь краем глаза заметить, как напрягся Феорд. Уже за дверью, пока мы направлялись в покои, я позволила себе спросить у мага.

— Скажи Грем, как ты это чувствуешь?

— Яд? — Усмехнулся маг. — Он жжет немного.

— Жжет? — Недоуменно переспросила я, по инерции ускоряя шаг. — А рука подсыпавшего тебе неведома?

— Если тебе это так важно, то рука женская.

Пользуясь хорошей погодой, мы всем табуном вышли в сад. Ветер конечно был не южный, но для меня жизненно необходимо было провести на свежем воздухе хоть полчаса, до того надоели стены особняка.

Пока Даринка с Левкой развлекались тем, что помогали щенку встать на ноги, я решила выпытать у мага подробности.

— Кому рука-то принадлежала? Хозяйке?

Маг неопределенно пожал плечами, не встречаясь со мной взглядом.

— Какая разница? Повторить больше одного раза в день они не рискнут, а завтра нас здесь не будет.

— Ты им так запросто спустишь такое отношение? — Поддела я его, желая лишь понаблюдать за реакцией.

— Я не могу пока их тронуть. — Пожал плечами Грем, наблюдая за ошалевшим от неожиданного счастья щенком, искренне пытающимся удержатся на лапах. — К тому же, они далеко не первые, кто так пренебрежительно относится к моему народу. Есть ли смысл тратить на них силы, если вскоре все измениться?

— Но душу-то можно отвести, разве нет? Ты уедешь, а они всегда будут о тебе помнить...

— Это слишком мелко. — Сморщился маг. — К тому же они далеко не последние. К чему размениваться по таким мелочам?

Поднявшийся ветер весело гонял опавшие листья и швырял их прямо в руки. Эти листья навеяли мне мысль о нашей с ними схожести — меня ведь тоже швыряет куда ни попадя в этом мире. И руки, в которые я лечу, не всегда готовы просто отпустить, чаще всего мне предпочитали что-нибудь перед этим оторвать.

— Скажи мне, Эльга, — сменив тон на задумчивый, внезапно заговорил Грем. — Почему ты так рвешься домой, раз даже решилась на сговор за спиной Рошшера? Чем твой мир лучше Эллионора?

Я удивленно посмотрела на мага, словно только сейчас увидела его. На его лице легко читалось любопытство, самое настоящее, неудовлетворение которого может мешать человеку по ночам спать.

— Мне даже не сравнить. — Хмыкнула я. — И если не зацикливаться на разнице в условиях жизни, то главное то, что у меня, как у женщины, есть право голоса, которое не зависит от моего положение — богатая я или нищая. В моем мире женщина вполне может за себя постоять, как словом так и делом, не рискуя этим навлечь на себя общественный гнев. Это многого стоит, Грем. К этому настолько привыкаешь, что попав сюда, я никак не могу смириться с бесправием женщины, с которыми на Эллионоре обращаются как с собаками. Это как минимум низко. Противно, все время зависеть от закона, которому на тебя, мягко говоря, плевать.

Он смотрел на меня с высоты собственного роста, широко распахнув свои серые глаза. Осталось только рот приоткрыть. До того это комично выглядело, что я едва не расхохоталась в голос.

— Я думал, это сугубо твой характер. — Пробормотал маг, отводя смущенный взгляд.

— Ты еще не видел баб с характером! — Уверенно заявила я, пряча руки в карманы. — Поверь, я еще сама кротость и терпение. Хотя признаюсь, мне это делать с каждым днем все сложнее и сложнее.

— И все же что-то заставляет тебя оставить Рошшеру жизнь, вопреки тому, что он делает. — Качнул головой маг, не отпуская меня из омута собственного взгляда. Вот она, ненавязчивая форма допроса и тон, и момент, подобраны идеально.

Молчать, с учетом наличия между нами сговора и предстоящих приключений, было бы глупо, но я все же решила перевернуть суть вопроса.

— Если это так дико для тебя, то почему сам позволил мне поставить такое условие? Я сильно сомневаюсь, что после того, что произойдет сегодня ночью, я по прежнему буду принадлежать сама себе...

— У меня нет цели менять твою суть. — Усмехнулся Грем. — Мне нужна лишь твоя помощь. Не хочу лгать, поэтому скажу так — на Эллионоре не все просто брезгливо морщатся при виде магов. Нас боятся и стремятся уничтожить. А так как путь мне предстоит не близкий, я хотел бы быть заранее уверен, что одолею его.

— Я не Бог, Грем, — Устало ответила я. — С чего ты взял, что я могу дать такие гарантии? Меня саму тут чуть не убили в прошлый раз!

— Ты же хочешь вернуться к дочери? — Проникновенно спросил маг, посмотрев в сторону Даринки, 'помогавшей' колченогому щенку подняться на лапы.

Слабое место у любой женщины — это ее ребенок. В моем случае повод для манипулирования несколько изменился, но суть осталась. Конечно я хочу быть со своим ребенком! А для мага это наилучший гарант того, что я приложу все усилия для того, чтобы наше предприятие имело успех.

Странным мне показался лишь собственный флегматизм, касательно методов мага. Казалось бы — стоит хотя бы возмутиться для приличия его расчетливости и цинизму, но вот зачем? Он тоже стремиться к тому, ради чего можно рискнуть всем — свободы.

— Ты так и не ответила. — Вывел меня из раздумий тихий голос мага. — Зачем он тебе живой, если ты все равно вернешься домой? Хочешь, чтобы он тут в одиночестве осознал содеянное?

— Он отец моего ребенка. — Опустив голову, ответила я. Уж лучше этот разговор произойдет сейчас, чем маг будет каждый день исподтишка выпытывать подробности. Набрав в легкие воздуха, я задрала голову и смело встретив его пристальный взгляд, добавила. — До него я не могла иметь детей. В моем мире мне до сих пор врачи не могут объяснить как это вышло. Так зачем же мне желать смерти человеку, подарившему мне мою кроху?!

— Но ведь он предлагал тебе остаться в качестве любовницы и ты отказалась. — Не понимающе произнес Грем, нахмурив лоб.

— Не путай благодарность с идиотизмом! — Рассмеялась я, даже не удивившись осведомленности мага. Здесь даже и удивляться-то нечему — у него везде уши. — Я бесконечно благодарна ему за ребенка, но становиться содержанкой из-за этого не стану. Может конечно у вас тут это невероятно щедрое предложение, но я вот не заценила.

— А ведь он мечется. — Неожиданно выдал маг, чуть скриви губы в подобии усмешки. — Я это чувствую.

— И что это значит персонально для меня? — Обернувшись к взвизгнувшей от радости мимолетного успеха над псиной Даринке, рассеянно спросила я. Разговор шел в нежелательное для меня русло. — Я должна радоваться? У него теперь другая жизнь, в которой нет места для такой оборванки как я.

— Ты к себе не справедлива. — Покачал головой маг, даже не пытаясь скрыть насмешку. — Таких оборванок еще поискать на Эллионоре!

Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Я старательно гнала прочь мысли, вызванные словами мага. Какая теперь в сущности разница — мечется он или нет? У Рошшера впереди перспективы, в которые ни я, ни ребенок, просто не укладываемся. К тому же, что ни говори, но из-за своего поведения при нашем появлении, он сильно упал в моих глазах. Я не думаю, что общественное мнение может помешать человеку радоваться наличию собственного ребенка, но я ничего подобного за Мэдстоком не увидела. Он был отстранен, словно совсем не имеет к ней отношения. Не знаю, может на Эллионоре не принято показывать родительскую любовь до совершеннолетия ребенка, но такая отчужденность была для меня дикостью. А может все дело во мне? В том, что мать ребенка я, а не какая-нибудь благородная мадам? Нет, даже такой расклад не вписывался в поведение бывшего муженька. На память живо пришли фразы, которые он кидал мне в доме папашки — ничего общего с тем, каким он был 'джентльменом' во время поездки сюда, в Паршат. Как будто это два разных человека.

Плюнув, я решила откреститься от темы Рошшера и чувств, которых питала к нему. Уж если он так легко отказался, то чего мне-то голову себе всякой ерундой забивать?!

— К чему тебе вообще знать об этом? — Внезапно разозлившись, напустилась я на мага. Вот не надо ему было трогать это г...

— Мне интересно, что движет тобой в твоих благих намерениях? — Ухмыльнулся Грем, ни капли видимо не сожалея о собственной бестактности. — Ведь Рошшер кажется был весьма однозначен в своих словах, которые достались тебе в их родовом замке. И в них не было ни капли любви или сожаления. Но вопреки этому ты желаешь сохранить ему жизнь. Вот мне и интересно — почему? Неужели ты на что-то надеешься?

Вспыхнув до корней волос, я задрала голову вверх, чтобы лицезреть эти нахальные глаза. Наша с ним разница в росте и габаритах любую перепалку могла свести на 'нет', потому, что кузнечик не выступает против лягушки. И тем не менее, я готова была излить свою желчь, буквально бурлившую во мне с момента возвращения в этот чудный мир.

— Я надеюсь остаться живой и невредимой после нашей с тобой кампании. — Отчеканила я, стараясь сохранять твердость в голосе. — Исключительно для того, чтобы вернуться потом к своему ребенку. И я уже сказала тебе, почему именно не хочу для Рошшера смерти и возвращаться к обсуждению одного и того же не намерена. Еще вопросы есть?

— Появятся. — Уверенно заявил маг, не моргнув глазом. Вот же... Гад!!!

От дальнейшей перебранки меня спасла погода — точнее непогода. Из набежавших тяжелых туч, капля по капле, начался дождь, который разошелся в полную силу, едва мы успели забежать в особняк.

А вот возле покоев нас ждал еще сюрприз, в виде младшенького Рошшера. Он нервно мерил широкими шагами коридор, заложив руки за спину.

— Заблудился? — Пропуская в покои Левку с Даринкой, поинтересовалась я. Нельзя сказать, что я очень хотела с ним разговаривать, но его пламенно-презрительный взгляд, брошенный на мою персону, вполне конкретно определил цель визита. Что ж, придется слушать....

— Мне надо поговорить с тобой. — Отрывисто поведал Феорд, покосившись на Грема.

Растеряно оглянувшись по сторонам, я поняла вдруг, что в этом гребанном особняке даже негде уединиться! Есть два пути — либо пустить его в покои и поговорить в будуаре, либо в коридоре. Ни один вариант меня не устраивал и я решила скинуть со своих плеч эту проблему.

— Где? Наши с тобой 'беседы' еще ни разу не обходились без взаимных оскорблений, которые я не позволю слушать собственному ребенку. — Скрестив руки на груди, произнесла я.

— Можем пройти в библиотеку, там никого не бывает. — Феорд нервничал и я это прекрасно видела. Но облегчать его существование не собиралась.

— Я с тобой теперь даже на одно поле не сяду, не то, чтобы добровольно пойти куда-то одной! — Фыркнула я.

— Это не я! — Пламенно воскликнул Феорд, растеряв терпение. Взгляд метался между мной и магом. — Я ничего не подсыпал!

— А с чего ты решил, что мне это интересно? — Сунув руку в карман, я извлекла на свет божий пачку сигарет и прикурила. Да, когда ребенок не смотрит — могу себе позволить.

Грем уже потянул было руку к зажигалке, но я быстро убрала все обратно. Нечего!

— Ты все равно убьешь меня, я знаю. — В интонациях младшего Рошшера я без труда распознала обреченность, которая и обескуражила меня, буквально заставив подавиться дымом.

— Зачем мне это? — Откашлявшись, прохрипела я. — Не сравнивай меня с собой!

— Разве ты не этого хочешь? — Вскинул брови Феорд, удивленно покосившись на меня. Он вмиг растерял всю свою печаль, обнажая натуру непревзойденного актера. Скотина она и есть скотина. Чем— то он в этот момент напомнил мне покойного Зеленского...

— Какая тебе разница, чего я хочу? — Выпустив дым в его сторону, проникновенно переспросила я. — Если ты ждешь моего возмездия — напрасно. Мне плевать на тебя. Но, ровно до того момента, пока ты не встаешь у меня на пути. Сделаешь это и я с радостью припомню все твои грехи. Надеюсь, это был первый и последний наш с тобой разговор.

Растоптав недокуренную сигарету, я вошла в будуар. Энергия, порожденная тупой злостью, клокотала внутри, требуя выхода. Честно, мне хотелось вернуться и... Не знаю насчет убить, но покалечила бы основательно!

Я бессильно сжимала кулаки до боли, чтобы не разнести будуар в щепки. Нет, я радела не за сохранность мебели, а за психику собственного ребенка, которому не за чем это наблюдать.

Боковым зрением я увидела приближающегося мага и не успела опомниться, как он цепко взял меня руку и резко развернув, уставился своим пристальным взглядом. Единственное, что я отметила, это то, что цвет его глаз сейчас был ярко голубым, который затягивал меня все глубже и глубже. Как водоворот, выбраться из которого уже нельзя и единственное, что остается, это смотреть. Странно, но злость вдруг ушла, полностью вытесненная умиротворением. Стало так спокойно, словно я плыла в лодке по лесному озеру.

Мне хотелось опустить в эту прозрачную воду руку, чтобы проверить — теплая ли вода? Я даже протянула руку, но маг ее вдруг перехватил и контакт прервался.

Оглянувшись по сторонам, я обнаружила отнюдь не лесное озеро, а все тот же будуар в особняке матери Рошшера. Понимание пришло мгновенно и тот факт, что здоровенный маг держал меня за руку, спокойствия не добавил. Вырвав руку, я отошла на несколько шагов.

— Ты что, опять эксперименты на мне ставишь? — Голос вышел сиплый, как после сна, а каждое слово царапало глотку.

— Я почувствовал древнюю ярость. — Продолжая не мигая смотреть на меня, ответил маг. — Она не совсем твоя и удержать ее ты бы не смогла.

— Не моя? — Удивленно переспросила я, пытаясь соединить частицы пазла. Такое было со мной только один раз и виновником был Артлан, конь владыки нижнего мира.

— В тебе еще течет его начало. — Грем не двигался с места, буравя меня пристальным взглядом. — И оно ищет выхода...

Я решила поделиться с магом догадкой.

— В прошлый мой визит на Эллионор у меня был Хасами, который отдал жизнь в обмен на мою. Может это отголоски его силы.... — Почувствовав слабость, я буквально упала в кресло, услужливо оказавшееся за спиной. Мысль о том, что во мне опять могут уживаться несколько начал, скорее удручала, нежели радовала. За

3 года я ничего подобного не чувствовала и успела забыть, как это выматывает.

— Ну и зачем этот хмырь приходил? — Поинтересовался выходящий из комнаты Левка. Его обогнала Даринка, спешащая ко мне с книжкой в руках.

Дочь уселась ко мне на колени, тщательно выбирая стих для чтения.

— А зачем еще эта крыса может прийти? Оправдаться.

— Оправдаться? — Переспросил братец, усаживаясь в соседнее кресло. — За что?

Здесь я вспомнила, что еще не успела рассказать брату об отравленном кофе, поданном мне на завтрак. Как бы теперь по-тактичней это изложить?

— За попытку отравления, предпринятую его матерью за завтраком. — Хмыкнул Грем, занимая последнее свободное место.

— Тебя пытались отравить? — Тут же вскинулся братец, одарив меня встревоженным взглядом.

От ответа меня спасла Даринка, ткнувшая пальчиком в шедевр Агнии Барто. Я послушно затянула ' Зайку бросила хозяйка', стараясь не смотреть на разозлившегося брата.

— И когда ты собиралась мне об этом сказать? — Разозлился Левка. Кстати, на его месте, я бы тоже злилась.

— У меня правда из головы вылетело. — Призналась я, стараясь скрасить этот неловкий момент. — Не переживай, наш добрый волшебник же учуял отраву! Не знаю только, на что они надеялись...

— Понятно на что — на твою безвременную кончину! — Со злостью выпалил братец. — А ты даже не посчитала нужным об этом рассказать! А если бы....

— Да не 'если бы'! — Прервала я его, вновь теряя драгоценное терпение. — Они все прекрасно осведомлены о способностях мага и не могли не знать, что отраву он наверняка почувствует. Скорее просто хотели напугать или предупредить! А может захотели его проверить — черт их знает! Какая разница, что они подумали и чего хотят, если нам осталось здесь дожить до ночи! Плюнь, Лев! Ничего они не сделают!

Братец гордо замолчал, сопровождая свое недовольство сопением. А ведь если на его месте была бы я, я бы не раздумывая отправилась за душонкой отравителя. Поэтому можно смело сказать, кто из нас двоих флегматик, а кто холерик.

Даринка ткнула в 'Идет бычок, качается' и я послушно прочла, стараясь отрешиться от насущных проблем. Нам с ней остался всего день, а потом мне будут заменять ребенка фотографии на телефоне, пока тот не разрядится в хлам. Разве это полноценный обмен? Меня удручало то, что здесь я должна постоянно чем-то жертвовать — любовью, привязанностью, правом. К сожалению о справедливости в моем положении не стоит даже мечтать, потому творить ее придется самой.

Я ясно представляла себе себя, когда Грем перенесет Даринку и Левку домой и трогать себя никому бы не посоветовала. Хотя бы исходя из инстинктов самосохранения, потому как сдерживать меня будет больше нечему. Радужная перспектива, ничего не скажешь.

11.

После одиннадцати, под стать моему настроению, началась самая настоящая гроза. Каменные стены особняка содрогались под ударами стихии, эхом разнося по залам раскаты. Создавалось жуткое впечатление, что где-то здесь бродит Кентервильское привидение, гремя своими цепями и требуя кары на головы всех и каждого.

Под нашими окнами не было больших деревьев, поэтому по стеклам бил мелкий мусор, поднятый с земли порывами ветра.

Я прижимала к себе спящую Даринку, тщетно пытаясь подавить подступающую к горлу горечь. Зная, что нам осталось меньше часа, я все не могла надышаться ею. За это время, каких только мыслей не появилось в моей многострадальной голове, но удержать слез я так и не сумела. Они сами безостановочно текли по щекам. Одно я знала наверняка — Эллионор не место для моего ребенка. Это осознание не позволяло сомневаться в совершаемых мною действиях.

Я так же ни капли не сомневалась в том, что братец вполне дееспособен справиться с ребенком. К тому же, ему придется выкручиваться, если мое отсутствие привлечет внимание социальных служб. А для того, чтобы этого не случилось, мне стоит поторопиться.

Время таяло, буквально просачиваясь сквозь пальцы — я чувствовала его бег. И вот уже в комнату вошел Грем — в отличии от меня он максимально собран и сосредоточен. Его кажется совсем не беспокоила непогода, обрушившаяся на Эллионор.

Следом за ним вошел Левка, с псиной на руках. Братец был необычайно бледен, что было явственно заметно даже в таком скудном освещении. Однако он молчал, не желая очевидно делиться своей нервозностью.

— Если ты готова, то пора начинать. — Глухо произнес Грем, пристально посмотрев на меня.

Я сглотнула таки ком в горле и удобнее перехватив Даринку, аккуратно поднялась с постели. Левка положил щенка в сумку, которую я отправляла с ними обратно, предварительно выложив только свои вещи, и принял ребенка, стараясь не делать резких движений.

— Тебе стоит напоминать, что с тобой будет, если ты их не туда отправишь? — Вытирая слезы, глухо спросила я у мага. Тот лишь скривился в ответ, взглядом показывая свое мнение на сей счет. Но на его чувства мне было глубоко наплевать.

— Так как я узнаю, что с ней тут все нормально? — Свистящим шепотом поинтересовался Левка, требовательно взглянув на мага.

— Через пса. — Коротко ответил Грем, доставая из своего саквояжика инвентарь, коим оказался черный, потрепанный жизнью кинжал, длинной сантиметров 30. Лезвие мерцало в свете свечей, отливая затейливым рисунком. — Он будет чувствовать тоже, что и Эльга.

Я подумала о том, насколько это занятно. Бедной животине предстоит не самый легкий и приятный период в жизни.

— Если что, можешь обратиться к Целестине. — Инструктировала я Левку, не сводя однако взгляда с дочери. Боже, как она прекрасна! Такая кроха, до сих пор хранящая запах молока и детства.

— Не управишься за месяц, точно обращусь. — Мрачно пообещал братец. — Вызову маменьку и явлюсь за тобой.

Грем протянул ко мне руку, а другую занес с кинжалом. Вид он при все при этом имел весьма настораживающий — самый натуральный маньяк.

— Для начала надо признать тебя хозяйкой, чтобы я мог совершить перемещение.

Уточнять, что для этого потребуется, я не стала и едва успела закрыть рот, от рвущегося крика, когда маг резко полоснул мне по запястью лезвием. Однако ни капли крови не упало на пол — она полилась на ладонь мага, вцепившегося в меня мертвой хваткой.

Его взгляд вдруг потемнел, образуя из глаз омуты. Руку начало сначала нестерпимо щипать, а спустя мгновение уже пришла боль, терпеть которую становилось все труднее и труднее. В голове образовался туман, сквозь который я с трудом разбирала бормотание мага.

— Во имя силы твоей и мудрости, Владыка мой, закрепи обет сей на крови тебе предоставленной!

Едва он успел договорить, как по запястью новой волной прокатилась боль, от которой подгибались колени. Я не знаю, как выстояла. Не помню. Лишь цепкая рука мага удерживала меня.

Стоило мне на секунду прикрыть глаза, как вдруг я увидела знакомый до дрожи образ мужчины, с ясными синими глазами.

— Ты вновь покушаешься на мое творение? — Не повышая голоса, вкрадчиво спросил Аверон. О, это без сомнений был именно он — Владыка нижнего мира, собственной персоной. — Признаться, я думал, что с тобой покончено.

— Это не только моя воля. — Сквозь зубы ответила я, хотя мне меньше всего хотелось говорить с ним.

— От тебя много хлопот, женщина. — Осуждающе качнул головой мужчина. — Я понял это, еще когда Артлан предстал передо мной.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, пока он наконец не нарушил эту тишину.

— Еще одно мое творение желает связать с тобой жизнь. Это становиться закономерностью, не правда ли? Ты знаешь, что на сей раз ТВОЯ воля будет подавлена? Маг не столь милосерден, как Артлан....

— Догадываюсь. — Буркнула я, желая только того, чтобы этот диалог наконец закончился.

— Что ж... Быть посему. — Оскалился в недоброй ухмылке Аверон и щелкнул пальцами.

Я очнулась на коленях перед Гремом, с интересом рассматривающим меня сверху вниз, как насекомое. Переведя взгляд, я наткнулась на встревоженного брата, укачивающего обоснувшуюся Даринку.

Обдумать произошедшее я решила после и поднявшись, требовательно обратилась к магу:

— Переноси их!

— Слушаю и повинуюсь. — Расплылся в насмешливой улыбке Грем и воздев вверх ладони, стал чертить в воздухе какие-то знаки, оставляющие едва заметные контуры.

Комнату заволокло дымом, а за окном в два раза сильней загромыхало и молнии освещали не хуже 100 ватной лампочки. Мне казалось, что еще мгновение и особняк рухнет под натиском стихии.

Когда раздался громкий хлопок, мне словно ударили ножом в грудь и не сдержав крик, я вновь рухнула на колени. Дикая, всепоглощающая боль, скрыться от которой было просто невозможно, окутала меня словно кокон. Она раздирала мои мозги и тело на части, вырывая из горла крик. Закончилось все так же внезапно, как и началось, оставив после себя лишь пустоту.

Я медленно приходила в себя, с хрипом выдыхая воздух. Черт, я даже при родах так себя не чувствовала! Как будто меня всю вывернули и выпотрошили, а потом неумело засунули все обратно.

Вытирая слезы, коих оказалось великое множество, я вдруг поняла, что в комнате только я и маг. Это добило мои нервы, заставив зареветь в голос. Мне казалось, что я непременно умру, если тотчас же не перенесусь к ребенку.

— Я выполнил свою часть. — Глухо произнес Грем и подойдя ближе, без колебаний схватил меня за шкирку, чтобы поставить в вертикально положение. — Ну же! Прекращай реветь!

Вырвавшись из его захвата, я побрела к кровати и рухнув на нее, достала пачку сигарет. Действительно, надо успокаиваться. Слезами Даринке не поможешь. Но как же это тяжело!

Никотин благотворно влиял на потрепанную нервную систему, позволяя мыслить ясно.

— Ты знаешь Грем, до меня конечно как до жирафа, но все же доперло — как я пойму, что они дома? Чем докажешь, что ты их не отправил в какую-нибудь глушь? — Не сводя застывшего взгляда с потолка, спросила я.

Вместо ответа маг подошел и сев рядом со мной, устало произнес.

— Я покажу. Но запомни — сделать я это могу только один раз! — И взяв меня за руку, он приковал меня к себе взглядом голубых глаз, в которых не было дна. Они затягивали в туман, который клубился как воронка. Я уже хотела было дернуться, как вдруг увидела знакомые до боли обои в прихожей, в своей родной квартирке, которые так и не дошли руки переклеить. Посередине прихожей стоял Левка, с Даринкой на руках. Щенячья морда уныло свесилась из сумки, блестя глазками — все правильно, он сейчас передает мою подавленность. Левка поставил сумку на пол и скрылся из виду, видимо пошел укладывать Даринку. Прежде чем я успела снова разреветься, Грем прервал контакт.

— Хорошо. Что дальше? — Шмыгая носом, спросила я у него. — Когда выдвигаемся?

— Сейчас. — Хмыкнул Грем. — Твой крик перебудил прислугу, которая уже бежит с докладом хозяевам.

— Ну извините! — Фыркнула я, но с постели все-таки встала. Не верить словам мага не было причин и не выпуская изо рта сигареты, я стала собираться. Почему-то мне показалось ужасно глупым одевать заплечные ножны перед Гремом, но я все же стала неуклюже с ними возиться, пока маг вновь не подал голос.

— Ты умеешь пользоваться мечом? — Удивленно спросил он, и подойдя, стал с интересом рассматривать мое обмундирование. — Странный он какой-то....

— Ну, 'пользоваться' — это слишком громко сказано. — Сморщившись от изгиба руки, необходимого для закрепления ремешка, призналась я. Тело будто задеревенело, отзываясь на каждый жест диким хрустом суставов. — Но не поранить себя точно смогу!

Грем насмешливо хмыкнул, бесцеремонно трогая амуницию.

— Странный он какой-то... — Повторил маг. — Как-будто детский....

— Сам ты детский! — Отпихнув его жадную ручонку, вспыхнула я, желая защитить собственный сдвиг. — Он между прочим, на заказ сделан! — Закрепив таки непослушный ремешок, мой взгляд невольно упал на странный рисунок, тянущийся от запястья до локтя. Орнамент выглядел на коже как размазанный комок грязи.

— Это еще что? — Вытянув руку вперед, спросила я. Радоваться такого качества татуировке было выше моих сил. Оставалось надеяться, что это временно.

Грем довольно оскалился, обнажив верхний ряд зубов.

— Добро пожаловать ко мне в услужение! — Насмешливо вздернув бровь, произнес он. — Это знак подтверждения твоего рабства.

Только теперь я заметила, что ошейник с его шеи исчез. Меня словно ударило обухом по голове, в которой отзвуком звучали слова Аверона, что в нынешнем тандеме МОЯ воля будет подавлена. Значит, я теперь рабыня мага?! Дожила...

— Не знаю, какой ты маг, но как человек, ты редкостное чмо. — Качнула я головой, не желая развивать эту тему здесь и сейчас. В конце концов, у меня еще будет время в этом разобраться. — Она хоть исчезнет когда-нибудь?

— Как только наша договоренность перестанет иметь силу и смысл. — Развел руки в стороны Грем.

— Интересно, что именно будет первым. — Хмыкнула я и не успела развить эту тему дальше, как в будуаре послышались шаги, сопровождаемые возбужденными голосами. — Если ты собрался, то имеет смысл делать отсюда ноги. — Нервно покосившись на мага, произнесла я.

— Ты теперь моя охрана, — хмыкнул маг, насмешливо вздернув бровь. — ты с ними и разбирайся.

— Весьма великодушно. — Скривилась я и закончив сборы сунутой в карман пачкой сигарет, неумело вытащила меч из ножен. Готова поспорить на последний рубль, что выглядела я со своей железкой более, чем комично. Но что-то мне подсказывало, что просто так нас отсюда не выпустят. — Не боишься при таком раскладе здесь застрять на веки вечные?

— Ну ты же хочешь домой... — Ехидно поддел меня маг, прищурив глаза.

Ответить я не успела, ввиду буквально ввалившегося в комнату Феорда, в сопровождении стражи. Оторопевшими взглядами окинув помещение, все застыли в проеме.

— Я так и знал, что от тебя будут проблемы. — Сквозь зубы произнес Феорд, окидывая нас с Гремом по очереди своим презрительным взглядом. Так что сказать наверняка, к кому это высказывание относилось, было тяжело.

— Ты для этого посреди ночи прискакал? — В силу своей неопытности я не могла держать меч на вытянутой руке и позволила ему повиснуть.

— Где ребенок? — Рявкнул Феорд, прощупав быстрым взглядом все углы комнаты. Ответ-то был очевиден, но озвучивать его никто не собирался. — В темницу их! — Велел он стражникам, толпившимся за его спиной. — Я лично прослежу, чтобы ты там сгнила!

Ага, то есть это он все-таки мне! Лестно...

— Сам попробуй подойти. — Предложила я, почувствовав прилив адреналина в крови. Теперь мне например стало понятно, как Тарантино снимает свои фильмы и принцип 'всех убью — один останусь' стал для меня в данный момент чем-то вроде лозунга. Интересно, я ли это? Или это тот древний гнев, о котором ранее говорил Грем? А, плевать! Куда важнее сейчас уйти отсюда не задерживаясь.

Но пришлось несколько по умерить свой пыл и поразмыслив, я пришла к выводу, что не такой уж я спецназовец, чтобы вырваться из особняка, кишащего стражей. Скорее всего, они просто достанут меня со спины и тогда, не видать мне дочь, как собственных ушей. Как же быть? Даже железяка в руках уверенности почему-то не прибавляла, скорее даже наоборот, хотелось скинуть ее на пол и пнуть ногой подальше. На хрен я вообще стала этим заниматься? Лучше бы цветочки сажала...

Обернувшись, я вопросительно уставилась на мага. Его спокойный вид взбесил меня куда больше, чем красная от злости рожа Феорда.

— Не хочешь поучаствовать?

— В чем? — Лениво растягивая слог, переспросил Грем.

— В цирковом представлении под названием ' Остаться в живых'! — Огрызнулась я, в конец растеряв терпение. До того дебильной казалась ситуация. — Ты если не заметил, то их больше, чем меня!

— Тебе их жалко? — Спросил в свою очередь маг. Он смотрел с насмешливым прищуром, не обращая внимания на толпившихся в проеме стражников. В этом взгляде я ясно увидела вызов, который он кинул к моим ногам. Гад. Ему хотелось посмотреть на предел моих возможностей. Действительно, как в цирке.

— Их жизнь не входит в наш договор, даже если ты думаешь иначе. — Твердо заявила я. — Хочешь убить — убей сам.

— Но ведь тогда умрешь ты! — Изящно подтолкнул к насущему стервец и, ткнув пальцем в Феорда, продолжил. — Он вот не станет раздумывать, хотя и боится напасть открыто. Ты дашь ему еще один шанс?

Объект обсуждения залился краской и раскрыв рот, почему-то тут же закрыл его, видимо не найдя подходящих слов. Занятно.

— С меня достаточно крови. — Тихо призналась я, не отводя от мага взгляда. Глядя в его насмешливые глаза, я отчетливо поняла, что он издевается, давя на мои больные мозоли. Ему нужно было расставить приоритеты в нашей связке, во избежание дальнейших эксцессов. Нужно было показать свое превосходство.

Едва представив, что я могу лишить жизни этих незнакомых людей просто за то, что они мешают мне уйти, меня едва не вывернуло. Осознание того, что эту кровь я уже не ни перед каким богом не отмолю, привело меня едва ли не отчаяние, ведь положение вошло в тупик.

— Что здесь происходит, Феорд?! — Раздался требовательный голосок госпожи Алиенны, пробирающейся через стражников со сноровкой торговки на базаре, а не знатной дамы. Оглядев комнату, она уставилась на меня. — Где ребенок?

Притворяться больше не было смысла и я решила не юлить.

— Там, где ей и надлежит быть — дома.

Женщина вмиг растеряла свою высокомерность и благородное лицо скривилось от презрения.

— Как ты посмела обмануть мое доверие, крестьянское отродье?! — Взревела она. — Этот ребенок принадлежит дому Рошшеров, в отличии от тебя! Надо было подсыпать больше яда!

Очень хотелось заявить что-нибудь в ответ, но я молча посмотрела на мага.

— Что ж, раз все в сборе, начнем пожалуй. — Улыбнувшись уголком губ, произнес Грем, привлекая тем самым к себе внимание.

— А ты! — Ткнув в мага пальцем, еще пуще разошлась Алиенна. — Тебя сожгут за ослушание господину, неблагодарное животное!

— Тебе стоит выбирать слова, женщина. — Ничуть не смутившись, укоризненно ответил Грем, буравя хозяйку особняка пристальным взглядом. — За них можно поплатиться...

Алиенна открыла было рот, очевидно для очередной порции ругательств, но внезапно схватилась за горло, издав придушенный звук. Глаза благородной леди округлились настолько, что казалось вот-вот вылезут из глазниц.

— Не смей применять к ней чары! — Взревел Феорд, подхвативший мать под локоток.

— Для того, чтобы эта женщина слушала, ей нужно держать рот закрытым! — Отрезал непреклонным тоном Грем. — Так о чем я? Ах да! — Короткий взмах руки вернул Алиенне способность дышать, которой она незамедлительно воспользовалась, затравленно смотря на мага. — Я буду невероятно милостив и заберу лишь ту жизнь, на которую имею право. А именно — его. — Указующий перста уперся в Феорда, вмиг растерявшего все краски на лице. — За то, что причинил вред моей рабыне.

Феорд не успел сказать ни слова, как подкошенный рухнув на пол. Его тело била судорога, итогом которой стала тонкая струйка крови, стекавшая по подбородку. Мой враг затих, а я все не могла отвести взгляда от безжизненного тела. От такой картины в голове был полный штиль.

Впрочем застыла не я одна — Алиенна в ужасе смотрела на собственного сына, не сумев даже вскрикнуть.

— Я чувствую страх твой дочери, которая прячется сейчас будуаре. Она так молода и прекрасна, не правда ли? — Продолжал Грем таким тоном, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. — И если ты хочешь, чтобы она жила, ты дашь нам уйти. А попробуешь преследовать и я переменю решение, забрав и ее. Ты поняла меня, женщина?

Алиенна смотрела на мага мутными от слез глазами, но дрожащий подбородок мешал ей что-либо сказать и она молча кивнула.

Стражников загнали в комнату, освободив тем самым проход, через который мы с Гремом поспешили убраться. Точнее это я уносила ноги, а маг шагал так, словно прогуливался по своей гасиенде, а не кишащему ненавидевших его людей особняку.

Меня не верилось, что мы вот так просто вышли из дома своими ножками и без каких-либо потерь. У меня немного тряслась рука, когда я пыталась на ходу засунуть меч в ножны — все ж таки они не набедренные, а заплечные, что в стократ усложняло мою задачу, в силу отсутствия опыта. Утешало лишь то, что с набедренными ножнами я бы без конца спотыкалась, учитывая мой невеликий рост.

Гроза умерила свой пыл и теперь дождь просто лил, без особого надрыва. Хотя небо то тут, то там, по-прежнему рассекали молнии, освещая землю не хуже фонарей.

В конюшне никого не было, но я смутно предполагала, где вся челядь — там же, где сейчас и хозяева. Чем-то наше отбытие из этого острога напомнило мне спешный отъезд из усадьбы графа Андеамо. Если подумать, предшествующие этому события до идиотизма схожи — убийство. Только там меня пытались выгородить как виноватую, а здесь явно никто не собирался спорить с мнением мага.

Грем выбрал двух похожих жеребцов серого цвета и всучив мне поводья одного, молча сел на своего. Я же стояла столбом, не зная, с какой стороны подойти к животному. М-да, это определенно будет тяжелее, чем с Артланом, потому как этот был явно ко мне не расположен.

— Я не умею ездить верхом. — Наконец призналась я, видя, что маг не собирается добровольно мне помогать. — Совсем.

Закатив глаза, Грем с тихим бормотанием спрыгнул со своего коня и подойдя ко мне, обхватил за талию и одним махом усадил на животину. Всучив мне в руку поводья, он недовольно спросил.

— Управлять-то хоть сможешь?

— Если он не буйный, то думаю, что справлюсь. — Пожала я плечами, сглотнув набежавшую слюну. От такой высоты немного кружилась голова — я совсем не помню таких ощущений при поездках на Хасами.

— Я уже начинаю сомневаться в своем выборе. — Странным тоном произнес маг, грациозно запрыгнув в седло.

— Надо было об этом раньше думать! — Вспыхнула я, не справедливо обиженная отсутствием таланта езды верхом. Что я виновата что ли, что у нас лошадь это роскошь, а не средство передвижения?!

Тем не менее мы выехали, так никого из охраны и не встретив. Единственное, что несколько омрачало мой настрой, это дождь, поливающий как из ведра. Видимость при этом была соответствующая и как маг различал дорогу осталось для меня загадкой, ибо я видела лишь его силуэт, за которым и старалась держаться.

Несмотря на минусы, я чувствовала странный подъем внутри, рисующий на роже глупую улыбку от уха до уха. Трудно было сказать наверняка, что именно послужило причиной — свобода от жеманных родственников Мэдстока или смерть Феорда?! Или совокупность одного и другого события? Вполне вероятно. Чего претворяться святой, если я столько раз представляла себе, как переломаю этому дураку шею, что остаться равнодушной к исполнению своего желания просто не смогла. Да, 3 года определенно того стоили! Если бы эту падлу можно было бы оживить, чтобы повторить 'процедуру', мое человеколюбие и смирение и тут бы промолчали.

Погруженная в свои мысли, я очень старалась не потеряться в лесу, на этой расхлябанной дороге, направляя норовящего шмыгнуть в сторону коня. Вообще, я буквально чувствовала его неприязнь ко мне и очень жалела в этот момент о том, что Артлана больше нет. Он единственный в этом мире, потерю кого я действительно переживала. По поводу остальных я очень быстро договорилась с совестью.

Глава 2.

1.

Мы ехали всю ночь, которую я успела проклясть не один раз. Безусловно, такого путешествия у меня еще не было. И дело не только в дожде, от которого не было спасения, несмотря на плащи, которые предусмотрительный маг успел умыкнуть из конюшни Алиенны Рошшер. Ехать в сырой одежде под пронизывающим ветром — удовольствие ниже среднего. Мой энтузиазм умер уже через час, а все последующее время я тихо подвывала от боли в спине и филейной части, нескончаемого потока соплей, головной боли, голода и жажды. Да, несмотря на изобилие дождевой воды, мне дико хотелось пить. Я готова была убить за глоток и мне было даже не интересно, как все эти тяготы переносил маг. Собственно, мне вообще в эту ночь было наплевать на узурпатора, за которым я ехала черт знает куда.

Мы остановились всего два раза, когда я во всю ширь своих легких возвестила округу о невозможности терпеть физиологические надобности. Кстати, меня так шатало в эти два раза, что я чудом не упала в лужи — ноги были как чужие. Хотя, что бы изменилось? Сырее я бы не стала, да и грязнее тоже.

Во время нашей скачки лес сменился подлеском и когда сквозь серые тучи стал пробиваться робкий рассвет, мы выехали к берегу реки, которая разбивала землю надвое, весело бурля и уносясь прочь. Она выглядела такой широкой, что я бы не рискнула ее переплыть, если бы в качестве переправы не было парома.

Грем первым подъехал и спешившись с коня, соизволил обернуться в мою сторону.

— Ты нарочно все время тащишься сзади? — Не без раздражения рявкнул он, гневно раздувая ноздри.

Если бы у меня не разболелась голова, которой причиняло боль любое движение, я бы всенепременно сказала ему все, что думаю, не жалея его анатомических и умственных способностей. Но я предпочла промолчать, сэкономив силы и словарный запас.

У меня получилось слезть с коня не столь грациозно, как это сделал маг, но едва коснувшись земли, я почувствовала головокружение и буквально вцепилась в уздечку. Казалось, что если я сейчас отпущу столь желанную опору в виде недовольно фыркающего коня, то непременно рухну в грязную жижу под ногами, которые упорно отказывались стоять ровно.

От голода меня начинало подташнивать и я очень сомневалась, что стоически выдержу переправу. Но тем не менее, я как ослик на заклание, подошла к Грему, который успел завести своего коня на широкий поддон и теперь стоял, нетерпеливо протягивая ко мне руку.

Мы с конем послушно подошли еще ближе и я предпочла отдать поводья магу, чем уговаривать скотину, которая явно была скептически настроена к плавающей фигне.

Едва все погрузились и я вцепилась в шаткий поручень, как Грем взялся за веревку и стал по миллиметру ее перетягивать на себя, заставляя механизм крутится по принципу валового колеса. Если бы не рассвело, я бы не увидела, как вздулись от напряжения вены на здоровой шее и как напряглись мускулы мага. Это было зрелищно, но едва склонив голову над водой, я напрочь забыла обо всем и не стесняясь предавалась отторжению всех залежавшихся в моем желудке продуктов.

Когда пришел черед самого желудка вылезти наружу, плавсредство внезапно остановилось и Грем молча вывел всех по очереди на землю. Я радовалась не меньше коней, только сил гарцевать как они, у меня не нашлось. Мне вообще хотелось лечь и тихо сдохнуть.

— Ты сможешь ехать дальше? — Проявил внезапную заботу маг, приложив к моему лбу свои холодные пальцы. Странно, что после моего представления, он еще может прикасаться ко мне без брезгливости.

— Долго еще ехать? — Спросила я первое, что пришло в голову. Мне казалось, что после этой ночи в моем организме не найдется ни одной здоровой клетки. Мне вообще не много нужно, чтобы простыть.

— Пару часов, не больше.

'Пара часов — это хорошо' — вяло подумала я и позволила ему помочь мне взгромоздиться на четвероногое чудовище, норовящее втихаря скинуть меня вниз.

Эти несколько часов я провела как в тумане, практически ничего не соображая. Единственное, на что меня хватало, это держаться за уздечку. Хотя в этом не было великой надобности, так как конь сам шел за магом — видимо смирился, что его 'угнали' и вернуться в тихую конюшню пока не светит.

От моего внимания ускользали детали нашего путешествия и я не могу сказать наверняка, где бодрствовала, а где впадала в забытье. Очень скоро и моменты бодрствования прекратились и меня радостно приняла в свои объятия спасительная темнота.

2.

Голова раскалывалась и добавившаяся жажда радости не принесла. Но, я ясно ощущала себя лежащей на мягкой постели, укутанной в мягкий плед, что полностью компенсировало физические неудобства. Иначе говоря — плевать, что мышцы нещадно ноют, главное, что я лежу в теплой постельке и слышу потрескивание дров, чувствую тепло от огня.

Контраст с последними воспоминаниями уходящего дня был настолько явным, что меня буквально подбросило в постели. Переоценив свое состояние, я тут же об этом пожалела и схватившись за голову, глухо застонала.

— Ты должна лежать! — Повелительным тоном возвестил меня женский голос и с трудом разлепив глаза, а после наверное минуту фокусируя зрение, я все же увидела его обладательницу — это была статная, дородная женщина, во взгляде темно-карих глаз легко читалась жалость, смешанная с презрением. Так смотрят на бездомное животное, которое имело наглость выпрашивать у тебя еду, преследуя тебя по пятам.

— А Вы, собственно, кто? — Хмуро поинтересовалась я, отняв руки от лица. Плед сполз и я почувствовала холодок, пробирающийся к коже. Краткий осмотр подтвердил мимолетное подозрение — я была нага. — И где моя одежда?!

— Я позову мастера! — Выдала качестве ответа женщина и поджав губы, спешно удалилась. Я даже не успела ее остановить, как осталась в комнатке одна.

Не знаю, где оказалась на сей раз, но тут было очень тепло, светло и уютно. В камине мягко потрескивал огонь, сыпя искрами на железную заслонку. От кровати, на которой я лежала, до камина было несколько шагов, что остановило мой порыв подойти и протянуть руки к огню. Из мебели здесь еще был маленький столик, с какими-то вонючими баночками, и стул. Все деревянное, с особым запахом. Еще, как бы пристально я не вглядывалась, грязи не заметила. Даже паутины в углах и той не было. В этом плане женщина, форма тела которой напоминала бутылку, заслужила мое уважение — такого рвения я еще не видела на Эллионоре.

— Ты слишком чахлая. — Прямо с порога заявил Грем, рывком закрыв за собой дверь. Несмотря на то, что ехали мы под дождем вроде как вместе, выглядел он не в пример лучше меня, разве что несколько бледноват.

— С каких пор ты заделался мастером? — Усмехнулась я, плотнее укутываясь в плед.

— Тебе стоит проявлять больше почтительности в обращении к своему хозяину. — Качнул головой Грем, однако в глазах я четко видела насмешку.

— Рошшеры требовали от тебя того же? — Вспылила я, вмиг вспомнив вчерашние события. Мне очень хотелось услышать ответы на свои вопросы.

Грем напрягся, услышав ненавистную фамилию, но промолчал, прожигая меня тяжелым взглядом.

— Ты не хочешь мне ничего пояснить? — Не отводя глаз, произнесла я.

— Что ты хочешь знать? — Усевшись на стул и скрестив руки на груди, хмуро поинтересовался маг. Видимо его насупленный вид должен был напрочь отбить у меня любопытство, но благодаря врожденной бесцеремонности, я сделала вид, что не замечаю его недовольства.

— Ну, для начала, ты бы мог дать мне воды и мою сумку.

Просьбу Грем выполнил, специально положив сумку на кровать таким образом, чтобы мне пришлось тянуться. Однако достав из нее таблетки анальгина и запив небольшим глотком воды, я плюнула на его косой взгляд. Кажется, безвременная кончина от обезвоживания откладывалась.

Устроившись на кровати поудобнее, я достала пачку сигарет и прикурила, игнорируя вскинутые брови мага. Вот хоть убейте, не могла вспомнить, делала ли я это уже при нем или нет?! Судя по тому, как он стал принюхиваться — нет.

— Зачем это? — Любопытство разгладило складки на лбу, буквально скинув зрительно несколько лет. Чудеса...

— Затем, что привыкла. — Я бы рассмеялась, если бы никотин с непривычки не жег горло. Все ж таки хороший дерматин пошел на пошив моей сумки, раз вода не попала внутрь. — Так ты собираешься меня просветить о том, что происходит? И куда мы так рьяно торопимся?

— Торопимся? — Вскинул брови маг. — Ты пролежала в постели весь день и всю ночь! Мы потеряли из-за тебя не позволительно много времени!

— Ну извините! — Я бы даже руки в сторону развела, если бы не было нужды держать плед. — Что не оправдала Ваших надежд, господин! Видите ли, я не привыкла к марш-броскам в таких условиях!

— Ты очень хилая. — Неодобрительно покачал головой маг.

— Ближе к делу, господин! — Перебила я его, нарочно выделив последнее слово. Нашарив в сумке конфетку, я развернула ее, используя фантик в качестве пепельницы. — Так куда мы держим путь?

— За горным перевалом, в Вайнахаре, остались мои люди, которым надлежит знать о моем возвращении. А затем мы вернемся в Ондориам.

— Вернемся? — Переспросила я. — Помниться уговор был только доставить тебя к твоим собратьям. Или я что-то путаю?

— Ты вернешься со мной обратно. — Твердо произнес маг, не мигая смотря мне в глаза.

— С какой стати?! — Возмутилась я. — Ты обещал отправить меня обратно, как только я доставлю тебя к твоим людям! Если ты собрался каждый день менять условия договора — очень зря. Я могу и без тебя найти способ вернуться домой!

— Ты никуда не уйдешь. — Уверенно заявил маг. — Пока я этого не захочу!

Я уже собралась возразить, как почувствовала дрожь во всем теле, от которой все волоски встали дыбом. Горло перехватило и единственное, чего мне хотелось, это тот час же подползти к мужчине на коленях, вымаливая прощение за свои слова. У меня буквально ныли пальцы от желания коснуться его, увидеть в глазах одобрение.

Наверное я наклонилась, потому как руку обожгло сигаретой и туман в голове тут же рассеялся, позволив посмотреть на свое желание с другой стороны. Когда до меня дошло, что этот гад сделал, я едва сдержала порыв, чтобы не встать и сломать ему и без того кривоватый нос.

— Кажется я уже предупреждала тебя о том, что будет, если ты еще раз применишь ко мне чары? — Голос стал несколько хриплым, как будто я давно им не пользовалась.

— Скоро ты перестанешь мне противиться. — Заявил маг, ни сколько не смутившись. — Приведи себя в порядок, мы выезжаем через пару часов.

Этот гад ушел, оставив меня не в самом лучшем расположении. Черт, как же я была зла! Мало того, что за меня опять принимали решения, навязывая свою волю, так еще и каким образом! Чтоб их все тут!!!!

Затушив окурок, я уже хотела было подняться, как в комнатенку вернулась женщина, с ворохом моей одежды в руках. Положив кучку передо мной, она выжидательно смотрела сверху-вниз.

— Я сама оденусь! — Нервно рявкнула я, вцепившись в белье так, словно у меня его пытались украсть. К моей нескончаемой радости все вещи были чистыми и сухими.

— Зачем тебе эти тряпочки? — Брезгливо указав на бюстгальтер, спросила она. — Приличной женщине не подобает такое носить!

— А я на это звание и не претендую! — Усмехнулась я, потянувшись к брюкам. Одеваться под пристальным взглядом незнакомки было крайне неудобно и я спешила сравнять наше положение. — А где моя обувь?

Недовольно качнув головой, женщина вышла и вернулась буквально через минуту, с моими кроссовками в руках. Только в отличии от вещей, их она несла с таким видом, словно они заразные.

— Спасибо! — Вполне искренне поблагодарила я, спешно обуваясь. Теперь я хотя бы чувствовала себя человеком.

Перекинув сумку через плечо, на негнущихся ногах последовала к выходу. Меня мутило от голода, ибо желудок отказался принимать никотин в качестве пищи. Жаль, всегда прокатывало...

Чуть позже, когда меня с миской дымящейся, но неведомой мне еды, усадили за стол на кухне, я решила поговорить с женщиной, которая приютила нас. Уж очень мне было интересно ее положение и отношения с магом, который относился к людям, мягко говоря, прохладно.

— Как Вас зовут? — Налегая больше на питье, нежели на еду, спросила я.

— Можешь звать меня Норанна. — Передернув плечом, отозвалась она. — Мастер дает тебе слишком много воли, позволяя говорить!

Это высказывание меня в равной степени и насмешило, и насторожило, а ее обращение позволило мне отбросить условности, прибегнув к фамильярности.

— А почему Грем для тебя мастер? Или в тебе тоже есть доля крови Аверона?

Она бросила на меня пронзительный взгляд, но поспешила отвести глаза, занимаясь своими делами. По ее поджатым губам стало ясно, что мои вопросы ее коробят. Может они слишком прямолинейны?

— Мастер Грем — наш предводитель. — Буквально по слогам, не раздвигая губ, отчеканила Норанна, направив на меня поварешку. Выглядело более, чем устрашающе. — Он освободит наш народ от гнета людей! И тогда ты и тебе подобные падете пред нами ниц!

Я не очень поняла, причем тут собственно я, но вот жар в голосе Норанны подвел меня к мысли о природе ее происхождения. Получается, что она тоже маг. Я смотрела на нее так пристально, как могла и все равно в упор не видела в ней того, что могло бы выдать природу ее происхождения. Мысль о том, что наделенные кровью Аверона могут быть и лица женского пола, как-то ускользнула от моего внимания.

Аппетит под ее браваду испортился окончательно, хотя мне пришлось затолкать в себя несколько ложек. Кто знает, когда еще выпадет случай поесть? Да и разговаривать с этой фанатичкой тоже резко расхотелось. Это не моя война. Пусть хоть все тут друг друга по переубивают.

— Если ты готова, то можно ехать. — Отвлек меня от ковыряния в тарелке Грем, вихрем влетев на маленькую кухню. Он принес с собой холодный ветер, с радостью закружившийся в нагретом помещении. Почему? Ну почему я не могу попасть сюда летом, когда тепло?! Для моего полудохлого иммунитета, это было бы шикарно...

— Долго еще ехать, великий предводитель? — Угрюмо поинтересовалась я, решительно отодвинув от себя тарелку. Травяной отвар, поданный Норанной, доверия не внушал и я попросила водички. Смерив меня очередным презрительным взглядом, она черпнула из стоящей на полу бадьи воды и с треском поставила чашку на стол. Удивительно, но водичка была чистейшая и холодная. Настолько, что немного свело скулы.

Отвечать Грем не торопился и в разговор влезла Норанна, гневно сверкнув глазами. Эта женщина меня явно невзлюбила.

— Как ты смеешь так разговаривать с мастером, человеческое отродье?! — Зашипела она, не хуже змеи. — Ты должна знать свое место, жалкая рабыня!

Странно то, что меня совсем не задевали ее слова, словно меня это никак не касалось. Раньше, я бы не преминула воспользоваться случаем, чтобы блеснуть своим словарно-матерным запасом, но сейчас хотелось просто махнуть рукой на эту истеричку и уйти. Какое мне дело до того, что она говорит и думает? Это совершенно чужой для меня человек, который даже не играет роли в моей судьбе в этом мире. Так стоит ли она хотя бы капли моих нервов?

Повернувшись, я вновь наткнулась на знакомый взгляд мага, который вопреки крикам своей знакомой, молча смотрел на меня, словно ожидая реакции. Этот гад изучал мое поведение в нестандартных ситуациях — что в лесу, во время скачки, что здесь, под градом претензий.

Усмехнувшись, я поднялась из-за стола и молча вышла с кухоньки, ориентируясь на понижение температуры, которое означало приближение выхода на улицу. Застегнув свое многострадальное пальтишко, я вдруг подумала о том, что как только вернусь домой, выкину эту невезучую вещь к чертям. Второй раз я здесь и в одном и том же пальто. Как-то странно совпало...

Ветер разыгрался не на шутку, ероша волосы во все стороны и поднося к ногам осенние дары, в виде тоненьких веточек и листьев. В ожидании мага заняться было нечем и найдя во дворе уютный закуток, я достала пачку сигарет.

Если отбросить детали, то домик был очень довольно практичным и по своему симпатичным — одноэтажный, с двумя окнами (выходящими, очевидно сюда же, во двор.) И хотя как и в большинстве домов низших сословий на Эллионоре, материалом служило исключительно дерево, здесь оно сделано с какой-то любовью что ли? Плавные линии от крылечка до самой крыши, говорили о том, что строили не на время, рассчитывая каждую детальку. Могут же, если захотят...

Во дворе тоже все было на своем месте — и стойла с навесом для лошадей, и колодец, и даже огороженный закуток с понуро бродящими по кругу курами. Больше здесь живности не было. Странно, ведь таких как Норанна и Грем убивают без суда и следствия, а она здесь живет совсем одна, как будто не боится, что за ней могут придти. Либо слишком самонадеянна, либо не без основания.

Маг появился на крыльце ровно в тот момент, когда я докурила и собиралась уже было подойти к нашим лошадям. Честно, я содрогалась при мысли о том, что мне вновь предстоит ехать на этом чудище, по ошибке признанным конем.

— Что, нас даже не проводят? — Иронично выгнув бровь, я пыталась заглянуть за его широкое плечо, но ничего не увидела.

Грем не удостоил меня ответом и отвязав своего коня от столбушка, стремительно взлетел в седло. Не иначе как опять забыл, что я так не умею.

Тяжело вздохнув, я подошла к стойлам и аккуратно развязав поводья своего чудища, стала прикидывать, как бы получше на него взобраться. Чисто гипотетически — я умею, но практически, мне не хватает ни сноровки, ни длинны ног. В конце концов, конь начинает гарцевать на месте, словно учуяв мою нерешительность. Одно слово — гад.

— Ты долго собираешься тут стоять? — С насмешкой спросил маг, наслаждаясь зрелищем.

— Видимо да. — Пожала я плечами, ни сколько не смущаясь собственной неуклюжести. Мой взгляд вдруг упал на собственный меч, аккуратно прислоненный к стойлу. Как это я про него забыла? Да, никудышный из меня воин, раз я даже не вспомнила об оружии.

Вздохнув еще тяжелее, я подняла ножны с земли и громко сопя, стала закреплять их на спине, предварительно скинув пальтишко. Ремешок в этот раз показался мне невероятно скользким, потому как руки напрочь отказывались гнуться под таким градусом. В конце концов, я его все же одолела, в который раз подумав, что затея была невероятно глупой. Я напрочь позабыла половину из того, чему меня обучал мой инструктор. Теперь, когда им в сущности можно пользоваться без зазрения совести, мне он казался лишней деталью.

Вспотев, я снова уставилась на коня, подавая ему мысленный сигнал о снисхождении. Не помогло. Но зато Грем все таки спешился и нарочито громко вздохнув, усадил меня в седло. Всучив мне в руки поводья, он не оглядываясь вернулся к своей животине и поспешно выехал со двора. Мне оставалось только последовать его примеру.

3.

Вопреки погоде, я любовалась пейзажами. А посмотреть было на что — дом Норанны стоял на отшибе холма, за которым простиралось огромнейших размеров поле, уходящее далеко за горизонт с одной стороны и упирающееся в лес, с другой. Уже заметно тронутое желтизной, оно все равно вызывало восхищение.

За время моей лежки, земля основательно промерзла и топот копыт наших лошадей буквально эхом разносило на несколько метров вперед. Такой, мини-поезд двигался в сторону горизонта, навстречу всем ветрам.

Не спасало ни пальто, ни наклоны головы, в попытках укрыться от порывов — через полчаса я уже и дороги различить не могла, в виду постоянно слезящихся глаз и нескончаемого потока соплей. У меня даже мыслей не было, как будто их все ветром сдуло. Еще через пару часов к этому списку добавилась ноющая боль в пояснице и обледенение конечностей, которых я уже частично не чувствовала.

Мне даже казалось, что если я сейчас замертво упаду с коня, чертов маг далеко не сразу спохватиться и по инерции проедет еще метров 200-300. Я ехала, как в бреду и грела меня только мысль о дочери, которая ждет меня живую и здоровую. Что важнее, кроме нее? Ничего. Одно понятно, просто так отпускать меня Грем не намерен. Но сколько я не силилась, так и не могла придумать объяснения его поведению. Зачем ему нужно мое подчинение? Я-то, наивная, полагала, что ему нужна только помощь в путешествии по Эллионору, а он надеется сделать из меня послушную его воле марионетку?

Спору нет, я знала, во что ввязываюсь, еще до того, как это озвучил Аверон — в какашку. Знала, что все будет далеко не так просто и радужно, как могло показаться, но всплывающие детали заставляли задуматься об истинной природе интереса Грема.

Немного смущала собственная неосведомленность о технической составляющей проведенного им ритуала. Да, я руководствовалась исключительно благополучием собственного ребенка, но теперь-то можно и подумать — как из всего этого выбраться с наименьшими потерями? Не сказать, что меня пока сильно напряг факт нахождения в рабстве у мага, но ведь все может и измениться? Сомневаюсь, что он все время будет ко мне столь же лоялен и терпелив. Я вознамерилась при первом же удобном случае выпытать у него подробности содеянного. Если получиться. Потому как до меня только сейчас дошло, что я совсем не понимаю, как он мог получив только кровь, сделаться из раба хозяином? Интересно же!

Чтобы он там себе не думал, я не стану слепо подчиняться его воле. Если станет совсем туго, стоит пересмотреть вариант с Целестиной, вторая сущность которой до сих пор ждет нас. Не знаю, в курсе ли она произошедших перемен, но в том, что она сможет помочь, я не сомневалась.

Таким образом мысли наскакивали друг на друга, не давая сосредоточиться на чем-либо одном. Кажется, я даже перестала замечать холод. Слишком поздно очнувшись от своих дум, я не успела остановить коня перед резко затормозившим магом. Аварии не случилось, ибо я просто вылетела из седла и рухнула на землю, пребольно ударившись пятой точкой. Скотина-конь радостно гарцевал рядом, воздержавшись только от ржания. Но мой гнев был направлен отнюдь не на него.

— Ты бы хоть сигнал подал что ли!? — С кряхтением поднявшись на ноги, я отряхнулась от земли и с претензией воззрилась снизу-вверх на Грема.

— Ты, вероятно, о чем-то крепко задумалась, раз не услышала меня. — Повел плечом маг, не собираясь видимо мне помогать забраться обратно в седло. Интересно, когда он запомнит, что я в этом плане беспомощна, как котенок?!

— Что я должна была услышать? — Нахмурившись, спросила я. Шея от такого общения мгновенно затекла и грозила застыть на веки вечные в одном положении.

— Я говорил, что мы остановимся у холмов. — Грем указал куда-то вдаль и проследив за его рукой, я увидела небольшие возвышения там, где небо касалось земли. Мне показалось, что ехать до туда как минимум пара дней, о чем я поспешила сказать магу. — Нет. — Со снисходительной улыбкой отозвался он. — К вечеру мы будем у них.

Я бы позволила ему отъехать, как он и намеревался, но разум взял верх над гордостью. Не помирать же в одиночестве на этой равнине!

— Ты ничего не забыл? — Засунув обледеневшие руки в карманы, крикнула я. — Или, если хочешь, можешь ехать один, а я тебя тут где-нибудь подожду....

Бросив на меня непонимающий взгляд, Грем нахмурился, пытаясь видимо понять, о чем же я говорю. Приписанная мне животина радостно забила копытом, возвещая о своей подлянке.

Не успела я придумать кару для коня, как Грем подъехал ко мне вплотную и за шкирку втащил на своего коня, усадив перед собой. Затем, взяв болтающуюся без дела уздечку моей животины, пустился в галоп.

У меня перехватило дыхание от резко ударившего по лицу порыва ветра. Ведь мог же наверное и сзади усадить, но нет, предпочел снова заняться показухой. Фыркнув, я стала устраиваться поудобнее, елозя на жестком седле, настолько, насколько это возможно. Не знаю, чем барышням в дамских романах нравился такой способ передвижения и какие они находили в этом преимущества — я не нашла ни одного. Может, плохо искала, но факт остается фактом — ветра меньше не стало, да и габариты мага не давали мне свободно вздохнуть.

Когда мы наконец подъехали к холмам, которые вблизи оказались весьма внушительных размеров, я еда сама не спрыгнула на землю. Если бы я была уверенна в собственных конечностях, непременно бы это сделала, а так, пришлось жать, когда маг сам соизволит остановиться. Он без особых церемоний стащил меня на землю и взяв своего коня под узду, пошел в обход холма, в одном ему известном направлении. Я, смиренно пожав плечами, потащилась следом, не забывая как мула, тащить своего предателя из рода копытных.

Меж холмов вела едва заметная тропа, которая привела нас в закрытое от внешнего мира пространство, защищая от ветра и начинающегося дождя. Здесь было так тихо, что наши шаги казались едва ли не поступью великанов. Не успела я раскрыть рта, как Грем остановился и выглянув из-за его плеча, я ахнула — это было самое настоящее озеро, сверкающее водной гладью. Сразу вспомнилось, как хочется умыться и пить. Лучше конечно попить, поесть и вымыться, но за неимением лучшего, можно и просто умыться, что я и поспешила сделать, плюнув на копошащегося сзади мага.

Дотронувшись до воды, я едва не вскрикнула от удивления, ибо она теплой, как парное молоко. Радостно водя замершими руками по водой глади, я не сразу услышала голос мага и обернувшись, вдруг увидела его рядом с собой. Он улыбался так широко и искренне, что я даже на миг забыла о подлой сущности его натуры.

— Если ты снова не слушала, то я повторю — можешь помыться, пока я займусь лошадьми.

Прислушавшись к своим ощущениям, я мотнула головой.

— Нет уж, давай лучше сразу к ужину. Меня тошнит от голода.

— При твоих размерах ты явно должна есть меньше. — Укоризненно качнул головой этот мерзавец, откровенно надо мной насмехаясь.

Препираться касательно пищи и размеров было последним делом, на которое я была способна в данный момент, а потому решила просто запомнить это высказывание как повод к драке, на будущее так сказать. Ничего, когда-нибудь и я так улыбнусь...

Кони мирно общипывали почему-то не тронутую осенью траву, а Грем, разведя костер, достал из седельной сумки сверток, полученный очевидно от Норанны. В нем оказалось конечно же мясо, от вида которого у меня желудок сжался, до размеров горошины. Мне не просто хотелось есть, мне хотелось ЖРАТЬ, но я была уверенна, что эту пищу просто не осилю.

— Что-то не так? — Поинтересовался маг, всматриваясь в мое скисшее лицо.

— Только не говори, что у тебя больше ничего нет! — С надеждой взглянув на него, ответила я. Говоря откровенно, я готова была в альтернативу этой белковой пище щипать траву, наравне с конями.

— Чем тебя не устраивает мясо? — Тут же вскинулся маг, убирая сверток от меня подальше. — Здесь тебе не королевский прием!

Мое раздражение разрослось так стремительно, что я не успела даже выдохнуть. Слова, подобно лаве, рвались наружу. И глядя в возмущенно-удивленное лицо мага, я не сдержалась.

— Потому, что я не могу есть мясо! Понимаешь, не могу! — Голос повысился на несколько децибелов, но осознание назревающего конфликта меня, увы, не остановило. Уж очень моя изнеженная натура привыкла к цивилизации, в которой есть и овощи, и фрукты. — Это вы тут привыкли жрать его на завтрак, обед и ужин, а мне от него плохо!

Я видела, что Грем готов сцепиться со мной. Черт, я сама хотела с ним сцепиться и мне совсем не было нужно, чтобы он сдержался! Накопившаяся во мне злость за неделю требовала выхода и на ожидаемые последствия я предпочла просто закрыть глаза.

Маг вскочил на ноги и сократив между нами расстояние до критического, хотел было схватить меня за горло, но я отбросила его руку и без паузы ударила по лицу, не сильно, но в окруженном холмами месте прозвучало достаточно громко, чтобы отрезвить обоих. Мы испепеляюще смотрели друга, часто и тяжело дыша. Извиняться за содеянное я не торопилась, как впрочем и Грем не пытался дать сдачи. Он сверлил меня глазами, которые приобрели цвет предгрозового неба. Я уже хотела было плюнуть и отойти, как почувствовала дикую боль в висках, расползающуюся по всей черепной коробке. В глазах потемнело, а во рту появился привкус крови.

— Ты моя рабыня! — Тихо, но очень отчетливо произнес вдруг маг, заставив меня непроизвольно вздрогнуть. — И если ты еще раз осмелишься поднять на меня руку....

— Да пошел ты к черту! — Заорала я и толкнула его в грудь. Но этого показалось мне мало и я сбила его наземь. Эти действия забрали у меня остатки сил и рухнув на колени, я стала методично выплевывать желудок, который вдруг оказался очень большим. В себя я пришла, когда закончилась желчь.

Тяжело дыша, я повернулась к магу, чтобы лицезреть презрение на его лице. Однако тот смотрел на меня со странной смесью жалости и участия, не предпринимая попыток подняться с земли.

— Мне плевать, что ты задумал. — Вытирая платком рот, хрипло произнесла я. — Но пешкой в твоих игрищах я не буду. Если ты еще не понял, то сейчас самое время это осознать. Не умею я бездумно подчиняться.

— Я не могу понять тебя. — Тяжело вздохнув, вдруг признался маг. — Но еще больше я не могу понять себя — почему позволяю тебе так себя вести с собой?! Ведь одного моего желания хватит, чтобы ты полностью признала меня, как хозяина... И тем не менее, я тебя терплю. Скажи мне, почему?!

Мне хотелось рассмеяться, но головная боль никуда не делась, а потому лишний раз открывать рот было бы губительно для моего многострадального мозга. Единственное, что я сделала, это отползла от лужицы, вызывающей у меня новый приступ дурноты.

Грем выглядел глубоко задумчивым и глядя на него, я бы ни за что не сказала, что буквально минуту назад мы готовы были порвать друг друга на тряпки. Не знаю как он, а я остыла мгновенно. Мы были оба растерянны нашим поведением.

Поднявшись, Грем подошел ко второй сумке, которая была закреплена на моем коне. Вытащив на свет божий несколько яблок и морковку, он протянул эти дары мне.

— Держи, больше ничего нет.

Мне лень было даже сетовать на эту вынужденную диету, поэтому я молча почистила морковку своим ножичком и поглощала эти 'дары', запивая водой. Уничтожив и яблоки, я по инерции оглянулась по сторонам, но больше съестного действительно не было. По крайней мере, для меня.

Плюнув на приличия, я залезла в озеро полностью, движимая исключительно тягой к чистоте, в которой нуждалось мое тело и душа. Не знаю, как насчет второго, но требования первого я удовлетворила сполна, позволив теплой воде расслабить мышцы.

Меня совсем не смущал тот факт, что я плавала в одних трусах — кого здесь стесняться?! К тому же излишняя щепетильность закончиться тем, что я буду грязная, как свинья. Кому от этого станет легче? Моей совести? Едва ли. Я не воспринимала Грема как мужчину, который может не выдержать моего вида и наброситься, как с голодного края. В этом плане во мне поселилась твердая уверенность, что даже если он и наброситься, то скорее всего для того, чтобы придушить. Но уж никак не изнасиловать...

Здесь, в окружении холмов, было удивительно тихо и спокойно. Словно заехав сюда, мы на время попали в другое измерение, в котором резко поменялась температура и пропал ветер, от которого у меня мерзли даже зубы. Здесь ничто не напоминало об Эллионоре и это не могло не радовать. Впервые за прошедшую неделю, я была спокойна. Хотя, неделю я отсчитываю по своему исчислению, а здесь она еще даже не закончилась. На Эллионоре неделя длиться 10 дней, за которые я еще не услышала ни одного доброго слова. Хорошее начало.

— Нам нужно отдохнуть перед дорогой! — Вернул меня в действительность сварливый голос мага, который по прежнему сидел у костра, не делая попыток подойти. — И если ты закончила, то лучше пойти спать сейчас.

Вздохнув, я крайне неохотно последовала его совету и одевшись, устроилась у костра. Жутко неудобно без белья, но высушить его нужно. А заниматься дебильным героизмом и сушить его на себе, не хотелось категорически. Грем вообще делал вид, что ничего не замечает, хотя я видела, как у него покраснели кончики ушей. Значит не пропали еще зачатки совести, что не могло не порадовать.

Уже наполовину провалившись в сон, я решила все таки поговорить с магом. Хотя бы из тех соображений, что из-за наших с ним перепалок я так и не получила еще ни одного ответа на свои вопросы. Или я их еще не задавала? Не помню....

— Скажи, Великий Оз, а когда ты собирался меня известить о том, что после проведенного тобой ритуала я стану твоей рабыней?

Он странно посмотрел на меня, словно я внезапно тронулась умом. Действительно, кто ж о таких вещах говорит?!

— А ты стала бы проводить ритуал зная наперед, что тебя ожидает? — С некоторым вызовом, ответил он.

— Стала бы. — Удивила я его и не удержавшись от смеха, при виде его изумления, решила пояснить. — Мэд своим упрямством загнал меня в угол, а манипулировать мной с помощью ребенка — это грязно. Без тебя мне не удалось бы вывезти Даринку за пределы этого особняка так, чтобы этого никто не заметил. А проливать чужую кровь на ее глазах еще хуже. Да и за последствия я бы ручаться не стала, все же я не мужик и не великий воин, чтобы без труда справиться с охраной. Ты же предложил вариант, с наименьшими потерями — отчего было не согласиться.

— И ты предпочла рабство в обмен на благополучие ребенка. — Без тени улыбки закончил за меня маг. — Но ведь Рошшер не тронул бы твою дочь — она ни в чем бы не нуждалась и жила под его защитой!

— Да, с абсолютно чужими людьми, в мире, где ванну наполняют ведрами! — Не удержалась я от сарказма. — Не сравнивай нравы Эллионора и моего мира! У нас за то, чтобы отобрать у женщины ребенка, если она не указала тебя отцом и если нет этому доказательств, вполне можно оказаться за решеткой!

— Каких доказательств? — С интересом вскинулся Грем. Видимо, с него тоже наш разговор согнал всю сонливость.

— Это когда мужчина устанавливает свое право отцовства с помощью экспертизы, на которой сравниваются образцы крови его ребенка. Ну или слюны, или иных материалов...

Грем замолчал, обдумывая услышанное. Вид он по крайней мере имел весьма сосредоточенный.

— Получается, твой мир в большей степени защищает женщину. — Вынес он наконец вердикт. — Поэтому тебя не прельщает перспектива остаться тут?

— И это в том числе. — Кивнула я, плотнее запахиваясь в плед. — Меня уже не переучить. И заставить что-то полюбить насильно тоже нельзя. Так почему моя дочь, которую я родила, растила, кормила грудью, холила и лелеяла, должна в итоге отказаться от всех полагающихся ей благ, в угоду эгоизма человека, называющегося ее отцом?! На мой взгляд, ему нужно было вывернуться наизнанку, чтобы хотя бы понравиться ей, а не спешить закрывать нас от чужих глаз, во избежание всякий слухов! При таком раскладе она сама никогда не признает его отцом, а он так и останется чужим дядькой, который пугает ее своим шрамом и угрюмостью.

На сей раз Грем молчал дольше и вероятно, он бы и дальше молчал, но я решила напомнить суть нашей беседы.

— Если я ответила на твой вопрос — твоя очередь. Зачем тебе именно рабыня в моем лице, а не помощник, как мы договаривались? Или тебе тоже приспичило побыть хозяином?

— Мне трудно следовать вопреки нашей договоренности, но изменить свою суть я не могу. — Явно подбирая каждое слово, осторожно ответил маг. — Ты добровольно пошла на эту сделку, но отказываешься следовать ей полностью.

— Мне помниться ты говорил о том, что просто сменишь хозяина! — Упрекнула я его. — А не сделаешь рабыню из меня! Вот хоть убей — я не понимаю этой рокировки!

— Каждый твой шаг, каждое слово против меня, заставляют меня реагировать, как того требует связывающая нас клятва!

Я хотела было возразить по поводу того, кто кого еще заставляет, но промолчала, не желая начинать новый виток этой перепалки без начала и конца. Хорошо, нравиться ему казаться деспотом и доминантом — пусть. Если не вникать в детали, я сумею пережить эти заскоки. В конце концов, я ничего не теряю от такого положения вещей и моя гордость вполне готова с этим ужиться.

— А что насчет наших передвижений?— Сменила я тему. От костерка исходило приятное тепло, благодаря воздействию которого, мне просто лень было ругаться. — Зачем такие сложности — сначала в Вайнахарр, а затем обратно в Ондориам?

— Я тебе уже говорил, что за горным перевалом в Вайнахаре меня ждут мои воины. Они должны убедиться в том, что я теперь свободен. А остальное тебе знать еще рано! — По лицу мага скользнула многообещающая улыбка, от вида которой у меня побежали мурашки по коже. — И если ты будешь вести себя разумно, то я обещаю, что с тобой ничего плохого не случиться!

'А разумно это как?' — хотелось спросить мне, но я воздержалась. Тут и ежу понятно, что он имеет ввиду — молчать в тряпочку и слушаться мага, как родную маму. Для него мой норов не станет неожиданностью, а насиловать собственные принципы я не стану. Так к чему обещать то, что не собираюсь выполнять? Чего греха таить, мне нравиться допекать этого здоровяка!

Спать хотелось сильнее, чем я думала. Глаза начали слипаться и я решила последовать принципу незабвенной Скарлетт — подумать обо все завтра.

4.

Это был чудовищный в своей реалистичности сон, в котором я полностью осознавала свое положение, но выбраться из него и проснуться не могла.

Комната, в которой я оказалась, была погружена во мрак, нарушаемый лишь тенью от деревьев за высоким окном. Из звуков здесь было слышно едва различимое сопение и царапанье веток по окну. Жутко.

Я не понимала, что это за комната, и что я здесь делаю? Но от зарождающейся паники меня отвлек громогласный стук в дверь, за которым сразу же последовало пояснение.

— Господин Рошшер! Прибыл гонец из Паршата!

Сопение тут же прекратилось и на смену ему пришло шевеление. А уже через минуту зажглись свечи в канделябре, полноценно осветив всю картину — на широкой кровати сидел Мэдсток, с недовольным лицом надевая на себя рубаху и портки.

Меня даже не удивило наличие лишней пары ног, не скромно вылезающих из-под одеяла. Куда больше меня волновало осознание того, что он сейчас повернется и увидит меня. Что я ему скажу? Здравствуй?!

Я чувствовала, как сильно стучит мое сердце и едва сдерживала крик, для верности приложив ладонь ко рту. Опустив голову, я вдруг увидела, что возле меня лежит пара сапог. Это конец. Босиком Рошшер точно никуда не выйдет.

Однако вышеупомянутый господин вообще не проявлял признаков беспокойства, даже поравнявшись со мной. Он меня не видел и для подтверждения своей догадки, я на собственный страх и риск, провела ладонью перед его лицом — ноль эмоций. Получается, я здесь вроде привидения?

Тем не менее, Рошшер поспешил выйти из комнаты и я метнулась за ним, не найдя причин оставаться в компании его неизвестной спутницы. Заглянув к себе в душу, я вдруг поняла, что меня не тронул факт ее наличия. Не было больно так, как по идее должно было бы быть. Неужели я все таки остываю к нему? Это был бы огромный плюс при моем нынешнем положении.

В коридоре я догнала Рошшера, идущим рядом с толстоватым, приземистого вида мужичком. Говорили они тихо, но так как я шла следом, то смогла без проблем разобрать бормотание толстяка.

— Кажется, гонец принес печальные вести, господин.

— Он должен был прибыть еще несколько дней назад! — Раздраженно рявкнул Рошшер, не сбавляя шаг. — Где, интересно, он так задержался?!

— Не могу знать, господин! — Толстяк умудрился на бегу склонить голову.

Мы пришли в огромный зал, который несмотря на час, отнюдь не был пуст — здесь ярко горели свечи, выхватывая у темноты каждый уголок. Трое мужчин, в одном из которых я признала Рошшера— старшего, сидели возле камина. И если не придираться к выражению их лиц и гнетущей атмосфере, то вполне можно было бы предположить, что это дружеские посиделки.

— Ты хоть представляешь, что натворил этот грязный пес вместе с твоей девкой в доме твоей матери?! — Взревел Рошшер— старший, едва увидел приближающегося сына. Признаться, от такого рева вздрогнула даже я, в отличии от того, кому этот тон предназначался.

— Так что там произошло? — Требовательно спросил Мэдсток и приблизившись к троице, застыл над ними каменным изваянием. — Почему так задержались вести?

— Потому, что твой маг убил твоего брата! — Еще громче закричал папаша -Рошшер. — А эта девка ему помогла бежать!

На краткий миг воцарилось молчание, нарушаемое лишь гневным сопением старшего Рошшера. Он побагровел от злости, сжимая кулаки в бессильной злобе. Мэдсток же лишь ошеломленно смотрел на него, словно силясь вникнуть в смысл произнесенных слов. Дам последний ноготь на отсечение, что если бы Феорд сумел меня отравить, то здесь и сейчас ни одного скорбного слова не прозвучало бы. А так, как он больше напакостить не сумеет, то да — мы с Гремом сволочи. Хорошо, когда есть оправдание собственной слепоте и цинизму.

Я стояла прямо возле Мэдстока и заметила лишь, как у него заиграли желваки на скулах и потемнели глаза. А чего он еще ждал? Нашего перемирия с его братцем? После всего того, что этот гаденыш сделал, он еще легко отделался — умер быстро и без мучений. Но моего мнения здесь никто не спрашивал.

— Как это произошло? — Глухо спросил Мэдсток и сделав несколько шагов, буквально повалился на диван.

— В отведенных им покоях был шум, на который прибежал господин Феорд со стражей. — Заговорил гонец, стараясь не смотреть на своих господ. — Там была только женщина и маг. А когда пришла госпожа Алиенна, то маг на ее глазах убил Вашего брата и пригрозил тоже самое проделать с госпожой Тайлин, если им не дадут уйти.

— Ты добился, чего хотел? — Зашипел Рошшер — старший, гневно смотря на своего единственного теперь сына. — Твой брат мертв, а маг метнулся на сторону этой крестьянки! Стоит напоминать, что теперь грозит королевству?!

— Нет нужды. — Отмахнулся Мэд и посмотрев на гонца, задал вопрос. — Феорд предпринимал попытки отравить женщину?

Гонец гулко сглотнул, словно готовился к тому, что с него прямо сейчас снимут шкуру за то, что он скажет.

— Нет. Это сделала госпожа Алиенна, она сама об этом сказала.

При этих словах даже Рошшер— старший не нашелся, что сказать. Он выглядел крайне удивленным, с не этично раскрытым ртом.

— Когда именно это произошло? — Нарушил тишину Мэдсток, метнув взгляд на камин, в котором извивалось пламя.

— Я выехал сразу, после того, как это случилось — два дня назад. — По-прежнему не поднимая головы, ответил гонец. — Вам стоит знать, господин, что госпожа Алиенна отправила гонца к королю, с просьбой самолично разобраться в произошедшем и наказать виновных.

Рошшеры, как старший, так и младший, удивленно воззрились на гонца, словно увидели его впервые. Меня весть тоже не обрадовала. Это же сколько народу теперь будет идти по нашим следам?

— Что ж, — рассеяно проведя по волосам, вновь подал голос Мэд. — Его Величество, без сомнения, отнесется к просьбе внимательно... — И повернувшись к гонцу, добавил. — Можешь идти.

Повторять мужику было не нужно и уже через пару секунду в том месте, где он стоял, лишь колебался воздух.

— Маг без сомнения пойдет к своим, если они еще остались. — Задумчиво произнес Рошшер -старший. — Если он теперь не в подчинении у девки...

— Тогда почему я не почувствовал разрыва связи? — Подняв на него глаза, с какой-то затаенной злобой в голосе, спросил Мэд. — Интересно, как они это провернули?

— Нужно отослать на их поиски отряд и успеть желательно до того, как Его Величество проявит больший интерес к этому делу. — Произнес его папашка, словно не заметив замешательства сына. — А нам с тобой надлежит проводить Феорда в последний путь.

— Ольхард! — Повернув голову с торону третьего мужчины, словно только вспомнив о его присутствии, заговорил Мэд. — Собери людей, мы выезжаем сейчас же. Вам предстоит найти мага и женщину, а мы поедем в Паршат. Возьмите для поисков ищейку!

— Я понял. — С бесстрастным лицом кивнул Ольхард.

— Постарайтесь их взять живыми, так как нам еще нужно будет доставить их на королевский суд, которого госпожа Алиенна без сомнений добьется. — Тем же тоном продолжил Мэдсток. В этот момент я ни грамма не сомневалась в том, что поблажка нам с Гремом не светит.

У Ольхарда было еще больше изувеченное лицо, нежели у его командира и кривой нос на общем фоне кривых стежков, не так, чтобы и выделялся. Поэтому когда он размашистым шагом прошел мимо меня, я по инерции посторонилась, хотя уже успела понять, что они не только не видят меня, но и не чувствуют.

— Ты слишком размяк. — С укоризной в голосе, заговорил вновь старший Рошшер, не потрудившись даже повернуть в его сторону голову. — Тебе надлежало больше думать о благе Королевства, а не о крестьянской девке! Посмотри, во что вылилась твоя привязанность — твой брат мертв!

— Он тоже самое сделал с ней. — Опустив голову, тихо ответил Мэдсток. — Разве это не справедливо?

— Справедливо? — Словно раненый зверь, взревел Рошшер.— старший. — Как ты можешь рассуждать о справедливости, когда Эллионору грозит война с этими отщепенцами?! И твоя девка помогла ему! Из-за ее прихоти мы теперь не сможем быть уверенны в завтрашнем дне! — Голос мужчины набрал достаточно децибелов, чтобы эхо гуляло не только по этой комнате, но и смело вышло за ее пределы.

Слушая их перепалку, я вдруг поняла, что меня так смущало во всем этом — гнев. Это было единственное их чувство, направленное на нас с Гремом. Не сожаление, по поводу убитого сына и брата, ни раскаяние, в том, что можно было бы этого избежать, а гнев, от того, что кто-то посмел нарушить их покой и планы. Это ли не низость? И если старшему Рошшеру еще можно сделать скидку на то, что за столько лет службы при дворе он значительно подгнил как человек, то от Мэдстока я этого не ожидала. Глядя на его реакцию, я поняла, что если бы ему принесли весть о моей кончине, он бы даже бровью не повел. Более того, он бы наверняка даже попыток не сделал для того, чтобы призвать убийцу к ответу. Меня затошнило. Появилось стойкой ощущение, что я стою ногами в корыте, наполненном помоями.

— Она все равно поступила вопреки тебе — отправила ребенка обратно. — Не без желчи в голосе, произнес вдруг Рошшер -старший. — Ты и за это будешь ее покрывать?

Мне показалось, что Мэдсток раздумывал над ответом целую вечность, пока тихое 'нет' не слетело с его губ. Это был мой приговор, услышав который, я почувствовала, как подгибаются колени. Здесь и сейчас, видимо, закончилась лояльность господина Рошшера к моей персоне, что не могло не вызвать чувство горечи во рту.

5.

Я очнулась со стойким ощущением, что находилась внутри звонящего колокола — голова буквально раскалывалась на части. Сфокусировать зрение мне удалось далеко не с первой попытки, но все же сделав это, я увидела рядом с собой Грема, протягивающего мне фляжку.

— Выпей, это снимет боль. — Слегка прищурившись, произнес он.

Спорить было тяжело и приняв фляжку, я пригубила напиток, который мгновенно обжег мое горло, не хуже водки. С единственной разницей, этот напиток не имел вкуса, как такового. Глядя на мага, меня вдруг озарило.

— Так вот зачем я тебе? — Приподнявшись на локте, хриплым голосом спросила я. — Чтобы следить за ним?

— Я сомневался, что получиться. — Простодушно отозвался маг, помогая мне принять сидячее положение. — Но на мой взгляд, это значительно облегчит наше путешествие.

— Мог бы и предупредить! — Укоризненно заметила я. — Ты можешь увидеть то, что видела я или мне стоит рассказать?

— Я видел. — Коротко и емко ответил маг. Затем его линялые голубые глаза ехидно прищурились. — Судя по твоей реакции, ты совсем не таких слов от Рошшера ожидала?

Потупив взгляд, я молчала, не желая делиться с магом охватившим меня после увиденного отвращением. Ведь это лишний раз доказывало, насколько сильно я ошибалась в человеке, с которым была связана. Он был настоящим не тогда, три года назад, а сейчас. А я упорно искала в нем положительные черты. Словом сказать — дура, что еще с меня взять?!

— Тебе доставляет особое удовольствие наблюдать мое смятение? — Растирая ладонями лицо, чтобы прогнать остатки сна, в свою очередь спросила я. — В этом нет нужды, я уже поняла свою оплошность еще тогда, когда он пожелал скрыть меня и ребенка от чужих глаз.

— Не стоит терзать себя. — Наставительно произнес Грем, продолжая как-то снисходительно ухмыляться. — У Рошшера нет возможности связать свою жизнь с тобой, какой бы необычной ты не была.

— Да, но это не помешало ему пожелать оставить меня при себе, как собачонку! — Огрызнулась я, уязвленная его словами. Слушать это от стороннего человека было куда гаже, нежели самой прийти к такому выводу.

— Ты можешь поплавать — вода поможет. Мы успеем попасть в Сенош раньше посланного Рошшером отряда.

Я не стала ничего больше спрашивать и уточнять. Мне до того было стыдно и гадко, что я предпочла провести хотя бы какое-то время в одиночестве, пусть даже мнимом.

Вода была такая же теплая, как и накануне, с радостью принимая мое бренное тельце. Она позволяла забыться, унося тревожные мысли и забирая понемногу головную боль. Это лучшее обезболивающее, что мне довелось испробовать в этом мире.

Плавая от берега к берегу, я краем глаза наблюдала за копошением мага, который проверял лошадей. Ничего не понимаю в уходе за ними, но думаю, что досталось им от нашего путешествия не меньше, чем мне. Про Грема вообще речи не идет, ибо он один из всей компании выглядел свежим, бодрым и воодушевленным. Конечно, чего не радоваться, когда судьба ему наконец благоволит, после трехлетнего застоя и позорного рабства?!

Странно, но слез не было. Мне хотелось плакать от унижения, но глаза были пусты. Да и чему удивляться, ведь семейка Рошшеров уже не в первый раз тыкает меня мордой в какашку, можно было бы и привыкнуть уже. Так отчего так гадко, словно я действительно потеряла любимого человека? Отчего мне кажется, что обманулась в ожиданиях?

Чем больше я плавала, тем сильнее во мне росла уверенность в правильности собственного поступка. Господи, какое счастье, что мой ребенок всего этого не видит! Чтобы здесь не произошло, я точно знаю, что она в безопасности. И если Грем сказал, что Рошшер уже не сумеет призвать ее, значит так и есть. Не верить ему у меня не нашлось ни одной причины.

Мы выехали через пару часов, за которые я сумела не только успокоиться, но и найти плюсы в своем положении. Все таки как не крути, а сдвиги есть — Феорд мертв, (за одно это я готова была простить магу его хамоватое поведение и скрытность) Мэд больше не властвует надо мной — как физически, так и морально. В каком-то смысле, я свободна. К тому же сейчас у меня развязаны руки и нравы на Эллионоре полностью способствуют накопившейся во мне агрессии. Чем не жизнь? Наворочу здесь делов и домой, вспоминать свои ратные подвиги с чашечкой горячего кофе у тепленькой батареи. А на все остальное я смиренно закрою глаза.

Погода ухудшалась с каждой минутой и уже к полудню воздух стал нестерпимо холодным, а земля под копытами коней стала твердой, как камень — зима приближалась стремительно, захватывая все живое на своем пути.

Я в который раз пожалела об отсутствии теплой одежды, ибо мне казалось, что я разгуливаю в одних носках. Пальцы, что на руках, что на ногах, гнулись с таким трудом, что в пору было делать это только с чьей-либо помощью. Грем поил меня своей гадостью, сваренной из неведомой фигни, и если в первые пару часов эффект еще присутствовал, то после полудня меня стало просто тошнить от одного запаха.

Ближе к вечеру на горизонте показался город, светящийся в быстро наступающей тьме множеством огней. Это был Сенош, город стоящий практически на границе с горной чередой, сразу за которой начинались территории графства Вайнахар.

Моркови и яблок мне явно было мало, но я честно старалась не думать о еде, надеясь утолить голод в городе, поэтому преодолевала последний километр в диком предвкушении, даже не оглядываясь по сторонам. Да и на что смотреть, если темень ложилась на землю быстрее, чем скакали наши кони?

На тяжелых, но по-прежнему массивных воротах, стояла стража, которая не проявила к нам должного внимания, стоило Грему дополнительно раскошелиться. Подкуп он и на Эллионоре подкуп.

Стоило нам въехать в город, как перед глазами тут же замелькали люди, расхаживающие вдоль по улицам — быстро или медленно, степенно или низко сгорбившись. Множество цветов, голосов, смеха и запахов, как приятных, так и не очень, тут же окутали мое сознание, словно кокон. После нескольких дней своеобразного отшельничества тяжело было сразу сконцентрироваться на чем-то одном и я рассеянно мотала головой из стороны в сторону.

Мы медленно ехали по мощенной камнем мостовой, в поисках постоялого двора, который нужен был мне больше, нежели двум коням и магу. Украдкой посмотрев на мага, я отметила, как ровно держится его спина и как появляется во взгляде голубых глаз надменность. Он прекрасно знал о собственном превосходстве над любым из этим людей, что нехотя уступали дорогу нашим лошадям, и упивался этим знанием. Ей богу, он напоминал кота, который знает, что ему предстоит крупная охота на слепых и хромых мышей.

В нижнем квартале, в котором мы в итоге оказались, даже воздух был немного гуще, нежели в более состоятельной его части. Да и люди, высыпавшие на улицы, были не так ярко одеты, как встреченные нами возле ворот и источали далеко не парфюмерные запахи. Тем не менее, я чувствовала себя спокойно. Словно точно знала, что здесь никто не позволит себе напасть из-под тишка. Это безусловно обнадеживало.

Постоялый двор со страшным названием 'Поросячий хвост' стоял между таверной не имеющей названия и домом куртизанок, представительницы которого стояли на крыльце в одном исподнем, зазывая клиентов. Они принимали различные позы, издавали звуки, имитирующие страсть, но мужская часть почему-то упорно проходила мимо. Может, не достаточно средств, а может девицы были с изъяном, о котором мне было не ведомо — не знаю. Даже Грем, когда мы остановились и отдали коней старому конюху, не посмотрел в их сторону, хотя при виде него девицы увеличили громкость. Парадокс...

Хозяин постоялого двора был поджарым и в свете масляных ламп можно было даже рассмотреть его загоревшую на солнце кожу. Я бы предположила, что ему лет 50-55, но весьма радушная улыбка, которой он одарил нас с магом, делала его еще моложе.

— Добро пожаловать в 'Поросячий хвост'! — Поприветствовал он нас, смотря при этом на нас обоих, а не исключительно на мага. Меня такое отношение к женщине и удивило, и обрадовало. Кто его знает, может в Сеноше женщина 'друг человека'? — Желаете комнату?

— Две. — Скорректировал его маг уставшим голосом. — Но сначала ужин.

— Сейчас все устроим! — Пообещал мужчина и едва серебряные монетки перекочевали в его руки, как он негромко крикнул,— Ильза! Покорми этих путников!

В полупустом зале был богатый выбор на места и Грем выбрал стол, который находился у выхода. Я же забилась в уголок, спасаясь от сквозняка и едва не пританцовывала от нетерпения, в ожидании еды.

Ильзой оказалась вполне миловидная девушка, лет 20 от роду, в которой угадывались наследственные черты хозяина заведения. Да и улыбка была точной папиной копией. Наверное здесь не принято сначала заказывать пищу, так как в ее руках уже были дымящиеся тарелки, источающие ошеломительный запах.

Приветливо улыбаясь, девушка поставила передо мной манраш и хорошо прожаренное мясо перед магом. Ели мы молча, даже не поднимая друг на друга голову. Мне даже показалось, что если бы в тот момент за нами сюда пришла бы вся королевская стража, я сначала бы доела. Хоть потоп!

На фоне моей вынужденной диеты, в меня влезла не только каша, но и большая кружка молока, со значительным шматком теплого, тающего во рту хлеба. Поглощая ужин я подумала, что ради него можно было и терпеть этот ужасный холод.

А меж тем народ начал прибывать как с улицы, так и со второго этажа, заполоняя пространство по максимуму. Посматривая на весь этот сброд, я поняла почему хозяин гостиницы не стал к нам придираться — здесь вообще видимо не было разделения на классовую принадлежность. В одном зале, из числа постояльцев, собрались довольно разномастные мужчины — в грязных, пыльных тряпках или чистенькие и ухоженные, с подбитыми рожами или аккуратно причесанные. Что парадоксально — они вообще не комплексовали от такого расположения и те, что выглядели побогаче даже не морщились, когда те, что победнее проливали на них питье или задевали локтями, и наоборот. В конце концов они вместе стали горланить песни, от которых у меня закладывало уши.

Такое отношение друг к другу делало атмосферу более дружественной и позволяло расслабиться, в отличии от тех постоялых дворов и таверн, в которых я успела побывать в этом мире.

Когда меня начало клонить в сон, за наш стол неожиданно подсел довольно жилистый парень, с цепким взглядом ярко зеленых, кошачьих, глаз. От такого соседства у меня пошли мурашки по спине, но паниковать было рано, ведь незнакомец вроде не собирался угрожать. Скажу больше, по мне он лишь скользнул быстрым взглядом и обратился к Грему.

— Я рад видеть тебя в здравии! — Тонкие губы растянулись в ухмылке.

— Я тоже рад, Рэй, — Без улыбки отозвался Грем, отставив пустую тарелку на край стола.— что ты услышал меня!

— Ты впервые дал о себе знать, после нескольких сирионов! — Тряхнул головой Рэй. — Мельенна уже ожидает тебя....

При звуке этого загадочного имени глаза мага словно остекленели и я подумала, что виной тому воспоминания, перед которыми даже Грем был бессилен. Имя ведь больше похоже на женское, а реакция мага означать, что оно принадлежит его спутнице жизни. Занятно, мне еще ни разу не пришло в голову, что у Грема может быть возлюбленная.

— За нами идет королевская стража, но они отстают буквально на день — не больше. Так что утром мы отправимся дальше. — Потрепав свои немытые волосы, непреклонным тоном произнес Грем. — Найди коней на смену, Рэй. И приготовь припасы в дорогу.

— Что-то еще? — Уточнил Рэй, переведя взгляд в мою сторону. Таким образом он вероятно требовал объяснений моего присутствия. Но видя, что Грем отмалчивается, решился спросить в лоб. — С каких пор ты таскаешь с собой человеческих женщин?

— Ты получишь подробности, но не здесь и не сейчас. — Отрезал Грем, добавив к своим словам весьма красноречивый взгляд.

Я бы и дальше наблюдала за этой встречей двух, без сомнения, старых друзей, но меня одолевала сонливость, вызванная горячей едой и теплом. Не сдержав зевок, я успела лишь прикрыть рот, но этот жест привлек внимание Грема.

— Ты можешь идти отдыхать, завтра предстоит нелегкий день.

— С тобой еще ни один не был легким! — Возразила я, поднимаясь со скамьи.

Дочка хозяина этой ночлежки показала мне комнату, где помимо кровати стоял стол, на котором высился тазик с водой, для умывания. Вода на поверку оказалась изрядно остывшей, но тем не менее чистой, что не могло не обрадовать.

Умывшись, я буквально рухнула на кровать, охнув от жесткости. Но по сравнению с ночевками на земле — это был просто рай. И хотя из деревянного окна малость поддувало, я не стала придираться к мелочам и отключилась минут за 10.

Примерно под утро меня словно подбросило в постели от образа, который я видела во сне — огромный пес, схожий по габаритам с медвежонком, осторожно обнюхивал меня, не сводя при этом своих огромных, ярко алого цвета глаз. Страха не было, только настороженность. И когда пес оскалил зубы, я почему-то обернулась и увидела за спиной наползающую тьму, на которую и была направлена агрессия собаки. Когда он уже собрался прыгнуть, я проснулась и долго лежала, пытаясь привести дыхание в норму.

Символика — не моя наука, как и умение детального разбора сновидений, с применением событий к реальной жизни. Ничего, кроме скачка адреналина, я из этого сна для себя не вынесла, а потому решила побыстрее его забыть.

На часах было 5 и отчаянно хрустя коленными суставами, я поднялась с постели. Безусловно, колени после пары дней в седле, не единственное, что меня беспокоило. Ноющая боль в пояснице тоже никуда не делась, так же как и насморк, к которому я основательно привыкла. Вообще, в этот визит на Эллионор я явственно ощущала себя древней старушкой, каким-то чудом умудрявшейся не рассыпаться на запчасти прямо на ходу. То ли возраст свое берет, то ли условия тут аховые....

Подойдя к окнам, я осторожно распахнула тяжелые ставни, скрип от которых легким эхом понесся по дворам нижнего квартала. По-зимнему морозный воздух тут же ворвался в комнату, заставив меня съежиться. Похоже, эта ночь было холоднее, чем предыдущая.

Несмотря на свою природную мерзлявость, мне захотелось выйти на улицу, туда, где по мостовой стелился плотный туман, окутывающий своими лапами каждое здание и приглушающий звуки. Этот туман делал предрассветные часы в городе не живыми, убаюкивая тех, кто нашел себе уютный уголок на ночь и полностью скрывая тех, кому так не посчастливилось.

Не раздумывая долго, я закрепила за спиной ножны и схватив свою сумку, вышла в коридор. Тихо и темно. Половицы скрипели под ногами и этот звук казался мне набатом в спящем здании.

Я едва не вскрикнула, когда обнаружила на первом этаже хозяина постоялого двора, тихо протирающего столы в трапезной. Мужчина тоже немало удивился.

— Чего ж Вам не спиться? — Вежливо поинтересовался он, застыв с тряпкой в руке. — Что-то случилось?

— Нет. — Улыбнулась я. — Просто захотелось выйти. Могу я попросить у Вас что-нибудь попить?

Мужчина в ответ лишь флегматично пожал плечами, но скорее собственным мыслям, нежели в ответ на прямой вопрос. Он отошел к себе за стойку и уже через пару минут я выходила на улицу с дымящейся чашкой непонятного содержимого. На вкус напоминало фруктовый чай, но несмотря на чарующий запах, я бы все таки предпочла кофе.

Устроившись сбоку здания на шатающемся ящике, я без зазрения совести прикурила, сделав глоток чая. Да, жизнь определенно налаживается!

Несмотря на холод и туман, я чувствовала себя более, чем комфортно. И против воли, в голову полезли мысли, остановить ход которых было просто невозможно.

Я думала о том, что в очередной раз порчу Рошшеру жизнь своим появлением. Ведь если бы не я, он бы в скором времени женился и вступил в новую должность, а теперь ему предстоит головная боль и потеря нервных клеток из-за грозящей королевству войны с магами. Мое участие в этом безусловно не красит меня в его глазах, но если говорить откровенно, так ли это уже важно? Стоило наверное один раз увидеть его настоящим, коим он безусловно был в том сне, что я видела. Это я, в силу своей глупости, идеализировала человека, который так легко принял решение о моем заключении и последующей казни, которая бы не заставила себя ждать. Разве этого не хватит для того, чтобы поселить в душе зерно если не ненависти, то пренебрежения?

И тем не менее, я чувствовала себя обманутой, хотя и понимала, что не сбылись лишь мои фантазии. Все предположения уже воплотились, даже не самые лучшие. Правда в том, что если я хочу в этот раз выйти из игры со своей головой на плечах, то лучше принять правду такой, какая она есть. А правда такова, что если Мэд до меня доберется, то без раздумий бросит меня на растерзание королевским палачам, в угоду толпе.

— Плюнь, все мужики сволочи! — Вкрадчиво произнес женский голос слева от меня. Резко обернувшись, я увидела его обладательницу и поняла, почему не заметила ее раньше — обитательница соседнего с постоялым двором 'дома терпимости' вышла от туда же, откуда и я. Разве что гораздо тише, не попадаясь на глаза хозяину.

Высокая — не меньше 175 см, стройная и довольно красивая девушка, для созерцания которой мне пришлось неприлично задрать голову. Ее платье, напоминающее наряд из кабаре, с корсетом и длинным шлейфом, закрывающее лишь заднюю часть, оставляло достаточно пищи для воображения. Она возвышалась надо мной как скала и внимательно смотрела на меня своими умело накрашенными карими глазами.

— Ты не против, если я посижу тут немного? — Скорее из вежливости поинтересовалась она, нежели действительно интересуясь моим мнением. Довольно умело вытащив из кучи еще один ящик, она присела рядом, вытянув длинные ноги. — Как гудят.... Угостишь сигареткой?

Поперхнувшись чаем, я натужно закашлялась, со свистом втягивая воздух. Девушка похлопала меня по спине и усмехнувшись, заметила:

— Ты же не думала, что одна здесь такая?

— Какая 'такая'? — Сипло спросила я, протягивая ей сигарету и зажигалку. Ее движения были автоматическими, когда она прикуривала, отчего стало ясно — я здесь действительно не одна пришлая. Это было невероятно!

— Не местная. — Усмехнулась незнакомка, затягиваясь сигаретой. Холеное лицо приобрело выражение блаженства, которое она впрочем тут же озвучила. — Надо же, 5 лет не курила, а организм все помнит....

— Откуда ты здесь? — Справившись с легкой формой шока, спросила я.

— Судя по говору, оттуда же, откуда и ты. — Фыркнула девушка. — Русская я, всю жизнь до Эллионора прожила в Подмосковье. Кстати, я Ашанна, а ты?

— Ашанна? — Нахмурившись, переспросила я. — Сомневаюсь, что это самое распространенное имя в Подмосковье.

— Да Маша я, просто они тут выговорить не сумели, вот и наградили кличкой... А ты?

Я представилась, отчего тут же заслужила ехидный смешок.

— Кто бы говорил про имя! Тебя-то кто так наказал?

— Мама. — Я вдруг поймала себя на мысли, что мой рот растянут в улыбке. Причем вполне искренней. С этой девушкой, так разительно выделяющейся на фоне местных дам, мне было удивительно легко разговаривать, хотя у меня никогда не было подруг, с которыми можно было бы разговаривать обо всем и ни о чем. — Как ты здесь оказалась?

— Не с тем мужиком связалась. — Хмыкнула Маша, выпуская дым кольцами. — А точнее с его мамашей, которая и отправила меня сюда. Если бы она знала, какую на самом деле оказала мне услугу, удавилась бы от злости!

— Услугу? — Не поверила я своим ушам. — Ты считаешь попасть в этот ад для женщины — услуга?! По моему, это мнение садомазохистов!

— Это смотря с какой стороны посмотреть. — Философски изрекла девушка, подняв вверх указательный палец. — Дома у меня из своего была только облезлая кошка и пара обуви, которую я берегла, как зеницу ока. Я детдомовская, со всеми вытекающими....

Даже этот довод не убедил меня и я вопросительно уставилась на нее, ожидая пояснений.

— Со мной здесь обращаются по-королевски, несмотря на место, в котором я работаю. В моем положении сейчас куда больше плюсов, нежели было дома. У меня куда больше привилегий, нежели у местных женщин — я сама выбираю спутника на ночь, у меня при этом не забирается вся сумма. К тому же, местный начальник стражи мне благоволит и я нахожусь под его защитой — это решает все проблемы, которые могут возникнуть.

— Кроме венерических. — Меня передернуло от такого расклада. Может мы с ней просто по разному смотрим на жизнь?

— В этом плане здесь хорошие лекари. — Не глядя на меня, ответила Маша. — Я не жалуюсь, ибо точно знаю, что дома бы уже загнулась в какой-нибудь подворотне.

Какое-то время мы молчали. Не знаю, о чем думала моя новая знакомая, но я думала о гордости, которая ни за какие коврижки не заставила бы меня лечь под местных неандертальцев. Если Машу эта дорожка привлекла своей легкостью, то я бы предпочла загнуться здесь от каторжных работ. Вот она вся разница взглядов, не зависящая ни от времени, ни от мира. А может все дело в воспитании, которым не могут похвастаться детдомовские? Ведь на них всем наплевать и секрета в этом нет.

— А ты? — Отвлекла меня от мыслей Маша. — Как ты здесь очутилась? Тем более, в компании мага...

— У меня посещение этого злачного мира разделись на две части. — Затушив истлевшую сигарету, улыбнулась я. — В первый раз я пришла сюда за братом, которого сюда перетащил его родной папашка. А теперь вытащили моего ребенка, которого я вопреки воле ее отца уже вернула домой. Кстати, не без помощи вышеупомянутого мага. Как ты догадалась о природе его существования? Здесь ведь таких как он казнят...

— Ты думаешь, что я побегу о нем доносить? — С оскорбленным видом вскинулась девушка. — Здесь только мужики ужасные снобы, что нищие, что богатые, а девушки народ жалостливый.

— Я видела, какая здесь судьба у особо жалостливых. — Без тени улыбки отозвалась я. Взять хотя бы тех девушке, которые прислуживали в тавернах, где я была в первый визит сюда — жалкие, забитые, не знающие слова 'нет'. Для них страшнее гнев мужчины, нежели потеря собственного достоинства.

— Чего далеко ходить? — Машина ручка небрежно уперлась в направлении дома терпимости. — Там тоже полно бесхребетных, но это уже их проблемы.

— Ты не пробовала растить в их сознании мысль об эмансипации? — Усмехнулась я, представив эту картину воочию. Да, то еще было бы зрелище.

— Мне конкурентки не нужны! — Категорично отозвалась Маша. — Потому как им тут же придет в голову придушить меня темной ночью. Это я знаю наверняка.

— И тем не менее, возвращаться ты, насколько я поняла, не намерена? — Своей дотошностью я вдруг напомнила себе Грема, который точно так же допытывался до недр моей широченной русской души. Может это заразно?

— Ты права. — Машина улыбка отнюдь не тронула глаз. — Там придется куда хуже, чем здесь.

Спорить на сей счет мне не хотелось, ибо последнее, чем мне хотелось бы заниматься, когда посчастливилось встретить хоть кого-то, кто напомнил мне о доме — это нравоучением. У нас разное воспитание, разная жизнь, разная правда. К чему стараться уложить эту правду из двух в одну?

Во время нашего разговора туман несколько спал и теперь видимость разительно улучшилась. В новом освещении моя новая знакомая вдруг потеряла тот лоск и блеск, в котором предстала передо мной вначале. Теперь было хорошо видно мешки под глазами, которые отчетливо проявлялись под слоем не то белил, не то пудры.

'А так ли здесь хорошо живется куртизанке из другого мира?' — подумалось мне. По ее виду мне стало ясно одно, что Эллионор высасывает силы не только из меня. Он словно отторгает чужака.

Маша с диким хрустом в позвоночнике поднялась с ящика, чем отвлекла меня от дум.

— Ладно, пойду я. Надо еще отоспаться после этого твоего мага... — Зевая во весь рот, она повернулась ко мне и протянула руку. — Будешь в наших краях, заходи!

— Уж лучше ты в наши. — Честно ответила я, ответив на пожатие.

Я смотрела, как ее худая фигура медленно растворяется в тумане и понимала, что не чувствую сожаления о том, что это знакомство было столь мимолетным. Да, мне безусловно было приятно здесь встретить хоть кого-то с Земли, но от осознания того, как эта девушка вынуждена здесь жить, из недр разума выплывало отнюдь не сожаление. Каждый сам вершит свою судьбу и если эта Маша нашла себя здесь лишь в древней профессии — это ее путь.

— Негоже Вам якшаться с такими. — Нарушил мой покой хозяин постоялого двора, вышедший, чтобы вылить ушат с грязной водой.

Поднявшись, я залпом допила остывший чай и улыбнулась.

— Сдается мне, здесь добрая половина города с ними якшается. Или есть что-то еще помимо Вашего неодобрения?

— Эта Ашанна находиться под защитой начальника городской стражи. — Немного пожевав губы в знак раздумий, все же ответил мужчина. — Благодаря ей он в курсе всего, что происходит в городе. Я не сомневаюсь, что она расскажет о Вас и Вашем спутнике.

Два мнения относительно природы Грема за одно утро — уже не совпадение. Не знаю по каким признакам, но люди безошибочно определили, что перед ними маг. Я бы вот с одного взгляда не взялась бы утверждать наверняка, ибо не видела явных доказательств. Но за богатую историю гонения народа Грема служителями Светлого Божества, местные наверняка научились определять тех, в чьих жилах текла кровь Нижнего Владыки.

— Вы тоже можете это сделать, разве нет? — Насторожившись, спросила я.

— Я не верю в благодать Светлого Бога, чтобы служить ему. — Вскинув подбородок, с гордостью в голосе ответил мужчина. — Впрочем так же, как и в проклятье Нижнего Владыки. Но если Вы не хотите неприятностей, Вам лучше покинуть город.

— Этим мы и собираемся заняться. — Вмешался Грем, стоявший на крыльце здания, со скрещенными на груди руками. Рядом с ним, ухмыляясь во весь рот, стоял Рэй. Интересно, что его так обрадовало?

Хозяин постоялого двора тут же поудобнее перехватил свой ушат и склонив голову, шмыгнул в здание.

— Почему ты на улице в такой час? — Нахмурившись, перевел на меня взгляд Грем.

— Разговаривала с твоей подружкой на ночь. — Усмехнулась я и заметив в его глазах тень замешательства, поспешила перевести тему. — Когда мы отправляемся?

— Идем, стоит подкрепиться перед дорогой. — Не дожидаясь моего ответа, маг развернулся и вернулся обратно в ночлежку.

Рэй остался на месте и когда я хотела уже пройти мимо него, он неожиданно подал голос.

— Зачем тебе меч, женщина?

Эта насмешка во взгляде и пренебрежение в голосе задели мое чувство собственного достоинства.

— Чтоб спина ровной была! — Вспылила я и размашистым шагом прошла мимо.

Грем занял тот же стол, за которым мы сидели накануне вечером, хотя необходимости в этом не было — зал был пуст, можно было сесть за любой стол.

На завтрак была каша, нежно зеленого цвета и стакан горячего чая, такого же, как хозяин дал мне раньше.

Вкус у каши был злаковый, что рефлекторно вызвало у меня спазмы в области желудка. Терпеть не могу каши. Однако путешествовать натощак было последним делом и снова садиться на голодную диету у меня не было никакого желания. Потому я взяла на себя смелость пойти к хозяину постоялого двора, с просьбой о выдаче мне хотя бы куска хлеба.

И вот, запивая чай жестковатым хлебом, я вопросительно уставилась на мага.

— Как люди определяют, что ты маг? — Наконец напрямую спросила я о том, что не давало мне покоя. — Ведь и девушка, с которой ты развлекался, и хозяин этой ночлежки прекрасно поняли, кто ты есть...

Грем стрельнул на меня глазами, делая вид, что каша интересует его больше моего любопытства.

— А разве ты не чувствуешь? — Наконец с обреченным видом человека, которого никак не хотят оставить в покое, спросил он. — Люди обычно чувствуют нас.

— Я чувствовала только когда ты проверял мою еду, в особняке матери Рошшера. — Призналась я, разведя руки в стороны. — Но вот так, на глаз, я бы не стала утверждать.

— Это потому, что ты никогда не имела дело с такими, как я. — Усмехнулся Грем.

— Все готово. — Коротко отрапортовал незаметно подкравшийся Рэй. Он скользнул на место рядом со мной, заставив меня непроизвольно вздрогнуть. — Можно отправляться.

— Да. Тем более, что нам пора. — Загадочно ответил Грем, ни к кому конкретно не обращаясь.

Закончив завтрак, мы вновь вышли на крыльцо, где уже были привязаны к столбу три лошади, нервно перебирающие копытами. Я например была несказанно рада смене животины, ибо на сей раз мне досталась флегматичная каурая кобылка, отнесшаяся ко мне, как к блохе.

От плотного утреннего тумана остались лишь клочки, стелющиеся низко по земле, что позволило нам не мешкать с темпом. Цокот копыт несколько будоражил застоявшуюся было за ночь кровь, будя в равной степени возбуждение и страх. Ведь за нами по пятам идет отряд королевской стражи, с весьма определенной целью. По всему выходит, что если живыми нас взять все таки не получиться — никто особо не расстроиться. Главное для Рошшера сейчас — результат, коим будут являться наши с Гремом головы. Вот так любовь и проходит, если она вообще была.

Я ехала впереди Рэя и позади Грема, защищенная выданным мне магом перед выездом плащом и развлекала себя тем, что смотрела по сторонам, на пробуждающийся ото сна Сенош. Если убрать отсюда людей, было бы гораздо лучше, чище и спокойней.

Минут через 15 я вдруг осознала, что дорога не та, по которой мы ехали в нижний квартала и поспешила спросить об этом Грема.

— Ты уверен, что это та дорога?

— Это кружной путь, через Ратушу. Потому как по главной дороге нас могут встречать. — Не поворачивая головы, отозвался маг. Голос его был на удивление спокойным, а тон весьма доброжелательным. Это равнодушие подстегнуло мое любопытство.

— Ты знаешь наверняка или предполагаешь? — Уточнила я, рассматривая его затылок.

— Если тебе действительно интересно, то я чувствую ищейку, которую Рошшер использовал для наших поисков. — Усмехнулся маг. — Они близко.

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, я мигом растеряла остальные вопросы. Увы, спокойствие Грема не было заразно и у меня начали трястись руки. Отчего то показалось, что стены города играют роль ловушки, которая захлопнулась, как только мы вчера проехали через ворота. Помогать нам никто не станет, рассчитывать тоже не на кого, так отчего мои спутники выглядят такими спокойными, словно их эти трудности не касаются?!

— Успокойся! — Добродушно усмехнулся Грем, словно почувствовав мое смятение. — У нас есть все шансы успеть выйти из города прежде, чем нас настигнут.

— Да? — Немного нервно переспросила я. — И каковы они, если не секрет? Если королевский отряд вступил в город, они наверняка предупредили стражу на воротах!

— Насколько я знаю, ты не являешься кисейной барышней! — Качнул головой Грем и я могла поклясться, что этот гад сейчас ухмылялся. — К тому же, это хорошая возможность улучшить твои навыки владения мечом...

Подавив крик в зародыше, я нервно оглянулась по сторонам, подсознательно выискивая в закоулках стражников. Настолько увлекшись этим процессом, я даже не сразу обнаружила, что улица сузилась, заканчиваясь перед небольшой площадью, главной примечательностью которой была огромная, по местным меркам, Ратуша — полностью из камня, здание в два этажа и башенка, состоящая из двух уровней. Примечательным мне показалось изваяние, установленное возле нижней части башни, и изображающее мужчину, руки которого были сложены на трости. Мне эта статуя ни о чем не говорила, но едва я успела открыть рот, чтобы спросить об этом Грема, как по площади пронесся тихий звук — не то плач, не то всхлипывание. Оглядевшись по сторонам, я застыла на месте, отчаянно пытаясь понять — кажется ли мне то, что я вижу или нет?! Посередине пустой площадки перед Ратушей стояло деревянное сооружение, более известное как позорный столб, в который была закована женщина. Возле нее, рыдая навзрыд, сидели двое разнополых детей. Они трясли безвольное тело в безуспешных попытках, и не дождавшись отклика, всхлипывали еще горше.

Выпустив воздух через ноздри, я повернула голову и увидела нескольких женщин, стоящих чуть поодаль. Они были закутаны в платки, а в руках у них были корзины с едой. Для похода по рынку было рановато, что говорило о том, что еда очевидно для детей, к которым женщины не смели подойти.

— Храмовникам всегда нужны жертвы... — Отстраненно произнес поравнявшийся со мной Рэй. Он смотрел туда же, куда и я.

— У них действительно были основания так поступить с ней? — Довольно резко спросила я, предпочтя отвернуться. — Та ли эта женщина, за кого они ее приняли?

— Если ты хочешь знать, есть ли в ней кровь нашего владыки, — Заговорил Грем, пристально вглядываясь в площадь, — то я могу с уверенностью сказать тебе, что нет. Ни капли.

Этот простой вывод меня настолько обескуражил, что я даже не нашлась сначала, что сказать. По мере возвращения дара речи, я чувствовала, как нарастает, поглощая все благие намерения, гнев. При виде этих детей, тянущихся к телу мертвой матери, во мне шевельнулось что-то темное, что требовало крови того, кто это сотворил. Ни успокоиться, ни остановиться, я уже не могла. Это было сильнее меня, как когда-то гнев Хасами, который возобладал надо моим собственным.

Прежде чем Грем успел остановить меня, я пришпорила свою кобылу и двинулась в направлении женщин, что предпочитали оставаться в тени. Цокот копыт гулко отдавался на пустом пространстве площади, звеня в ушах. И дети, и женщины, при моем приближении сжались, ожидая очевидно худшего.

— Почему Вы не уведете детей? — Остановившись возле женщин, я без предисловия накинулась на них. — Вы ведь для них принесли еду?

— Для них. — Подтвердила та, что явно была постарше. При взгляде на ее лицо, я бы смело дала ей лет 40-45. Впрочем, о расцвете второй молодости в ее случае говорить не приходилось, ибо обветренное лицо и мелкая россыпь морщин, губили всю красоту на корню. Она поджала губы и отвернулась, предпочтя не смотреть мне в глаза. А вот вторая, наверное одного возраста со мной, говорила более охотно.

— Нам нельзя к ним подойти, нас казнят! Мы пробовали их уговорить ночью, но они не желают ничего слушать!

— Казнят? — У меня непроизвольно взлетели вверх брови. — За что? Или детей тоже обвиняют в колдовстве?

— Их судьбой теперь распоряжается комендант. — Произнес подъехавший Грем. Вопреки ситуации, он был относительно спокоен, словно я ни капли не мешала в данный момент его планам. — Никто не подойдет к телу, или к родственникам, если они предпочитают находиться возле тела осужденного, если не хотят себе такой же участи. В таком случае их назовут пособниками.

Повернувшись к магу, я посмотрела ему в глаза.

— В детях тоже нет Его крови?

Грем раздумывал над ответом, не сводя глаз с нелицеприятной картины. Наконец, он повернулся ко мне и тихо ответил:

— В мальчишке есть. Он принадлежит нашему народу.

— Можно забрать его сейчас. — Подал голос Рэй, которого я будучи в плену собственного гнева просто не заметила. Признаться, я почувствовала огромную признательность магам за то, что они проявили участие, а не предпочли тихо уехать. Их решимость без сомнения много стоила. Я оценила. — А девчонку стоит спрятать здесь, да получше.

Обернувшись к женщинам, я не успела спросить о их готовности приютить девочку, потому как на площадь, громко цокая подковами, въехал отряд стражников, которые без сомнения, были именно по нашу душу.

— Рэй! Забирай мальчишку и уезжай. Встретимся на равнине! — Приказал Грем, не сводя глаз со стражников, которым оставалось метров 100.

Рэй подчинился беспрекословно и спешившись, он размашистым шагом подошел к позорному столбу и забрав упирающегося мальчонку, поехал в ту сторону, откуда мы приехали. Насколько я успела заметить, мальчик был совсем крохой — года 3-4.

Девочка, оставшись одна, заплакала еще сильнее. Решение пришло неожиданно и спешившись, я подошла к ней и перехватив худое тельце поперек, отнесла ее к женщинам, что так и продолжали стоять в тени, с широко раскрытыми от ужаса глазами.

Передав девочку той, что постарше, я даже сама не узнала свой голос, до того он был сух.

— Спрячешь ее, как родную! И не дай Бог, ее кто-нибудь найдет, я вернусь в первую очередь за тобой, понятно?

— Я все сделаю госпожа! — Кивнула женщина и крепче сжимая ребенка, поспешила убраться с площади прочь. Ее подруга поспешила следом.

А меж тем, отряд подъехал практически вплотную и времени, чтобы скрыться или хотя бы попытаться бежать, уже не осталось. Скинув плащ, я расстегнула верхние пуговицы пальто и выхватила меч, такой послушный моей воле, что это не могло не вселять уверенность в своих силах.

Взобраться на лошадь мне не удалось, а потому оставалось только взирать на всадников с земли. Я насчитала 10 человек, доспехи которых начинали слепить глаза, в свете восходящего солнца. Хорошо вооруженные, достаточно рослые, крепкие — самое то, против нас двоих. Интересно, куда подевался мой страх? Даже оценив как численное превосходство, так и настрой противника, я вопреки голосу разума, чувствовала прилив адреналина. Моей злости, от увиденной ранее картины, требовался выход. Аж костяшки начали зудеть...

— Маг Грем, тебе надлежит сдаться! — Пророкотал басом всадник, что ехал во главе колонны. Лицо было скрыто шлемом, но по фигуре я опознала Ольхарда, приспешника Рошшера. — И проехать с нами.

— Если ты хочешь, чтобы я поехал с тобой — подойти и попробуй заставить! — С наглой улыбкой ответил Грем.

Мой взгляд остановился на всаднике, что находился по левую руку от Ольхарда — лет 20, достаточного чахлого телосложения, чему безусловно способствовали сутулые плечи. Капюшон от движения внезапно съехал и я окончательно уверилась в своих подозрениях — ищейка был совсем юнцом, которого явно не радовало то, что здесь происходило. Он смотрел на Грема со смесью ужаса и восхищения.

— Так или иначе, но мы доставим тебя в Ондориам для королевского суда! — Резко произнес Ольхард, сжав поводья больше необходимого. — И если ты предпочтешь явиться на суд трупом, я с радостью исполню твою волю! У меня нет конкретных указаний, в каком виде тебя надлежит доставить!

Я не стала напоминать ему о том, что предпочтительнее для Рошшера доставить нас живыми. Кто станет упрекать Ольхарда в том, что маг оказал сопротивление и его пришлось убить? Про меня вообще речи не идет.

Ноги внезапно обдало холодом и опустив глаза, я заметила вновь наползающий туман, на который не обращали внимания всадники, ловя каждое движение мага. Они верили, что численное превосходство поможет им в этом нелегком деле.

Меня немного смутила появившаяся вдруг тошнота, причин для возникновения которой я не нашла. Перехватив покрепче меч, чем привлекла внимание преданного Рошшеровского пса, я невольно сглотнула от предвкушения тех мучений, что пообещал мне этот взгляд. Я поняла, что если попаду в руки Ольхарда, то до Рошшера живой точно не доеду.

А меж тем туман стал набирать обороты и уже доставал до ног всадников, заставляя лошадей нервно всхрапывать, перебирая копытами. Моя тошнота усиливалась по мере возрастания тумана и достигла пика, когда видимость стала настолько плохой, что не было видно даже вытянутой руки.

Это послужило сигналом для Ольхарда.

— Взять его ! — Проорал он, ориентируясь по теням.

Я вдруг поняла, что чувствую и вижу каждого из карательного отряда Ольхарда — каждое тело чуть светилось оранжевым, теплым светом. Додумать о природе этой странности я решила после и вывернув руку, ранила в бок подъехавшую ко мне вплотную лошадь, которая тут же скинула своего седока. Застывшую в тишине площадь у Ратуши разорвал первый крик, перемешанный с лошадиным ржанием, ибо обезумевшее от боли животное не просто скинуло седока, она намертво придавила его своим весом к земле, каждым судорожным движением агонии добивая человека. Вскоре послышался противный хруст, говорящий о том, что в отряде здоровяка стало на одного меньше. Я решила добить животное, чтобы не мучилось. Вот ее мне было куда больше жальче, чем людей.

Несколько всадников спешились, звучно хлопая своих лошадей по крупу, чтобы те уехали прочь — повторить судьбу своего товарища явно никто не торопился.

На Грема я не обращала внимания, поглощенная 4 фигурами, что медленно, но уверенно приближались ко мне. Они шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, пытаясь видимо взять меня в кольцо. Пришлось действовать наобум, засунув свое человеколюбие куда подальше.

Мое преимущество заключалось в том, что меня от них частично скрывал туман, достигший максимума в своей плотности, в то время как я видела каждого, словно в тепловизор. Сами того не осознавая, они стали живыми мишенями.

Действуя больше интуитивно, нежели руководствуясь определенной тактикой, я замахнулась на того, кто был слева. Меч с ужасным скрежетом прошелся по доспехам и привлек внимание остальных. Решив уже рискнуть и взяться за них руками, я вдруг получила толчок в спину и слишком поздно осознала, что совершенно забыла про четвертого, который все же сумел разглядеть в тумане мишень. Не устояв, я упала на одно колено и круто развернувшись, резко провела мечом на уровне ног. Громкий вскрик послужил сигналом к тому, что цели я достигла. Обернувшись, я увидела прыгающую на одной ноге фигуру и подойдя ближе, ухватилась за шлем двумя руками. Жалеть о своей жестокости я непременно буду после, но именно сейчас, повинуясь той тьме внутри, что взывала ко мне, я повернула зажатую голову по часовой стрелке, пока обладатель этой головы не осел на землю. Отбросив тело, я присмотрелась к положению остальных — они успели сгруппироваться и шли видимо туда, откуда слышался предсмертный крик их товарища, то есть прямо на меня.

Играть с ними в прятки в этом тумане можно было бы до бесконечности, но одолевавшая меня тошнота делала свое дело, забирая остатки терпения и сил. Мне не нужно было ждать и высматривать, а потому рванув к ним навстречу, я успела с силой толкнуть одного на землю и схватить второго за руку. В реакции им не откажешь, второй рукой этот неизвестный молодец ударил меня по лицу, вышибая из глаз искры. Я его непроизвольно отпустила, а вот он вцепился в меня мертвой хваткой.

— Я поймал ее! — Вдруг радостно заголосил он, сжимая мою руку. Он не оставил мне выбора и я развернувшись к нему лицом, вонзила меч в нижнюю часть живота, туда, где заканчивались доспехи. Такой подлости от меня явно не ждали и в то же мгновение я оказалась свободна. Судя по тому, как он орал, я поняла, что ранение не смертельное и поспешила исправить положение.

— Ах ты грязная шлюха! — Взревел еще один, очевидно тот, которого я повалила на землю. Он был на расстоянии вытянутой руки, как до меня вдруг дошло, что я все четче вижу его силуэт. Причем силуэт не в виде тепловой точки, а самый реальный, имеющий четкие грани. Туман спадал.

Думать было некогда, и не дав ему время на маневр, я сбила стражника с ног, а вот добить мечом не успела, ибо достаточно сильным ударом меня снесло на землю, где уже с распростертыми объятьями встречала мостовая. Больно-то как...

Собраться с мыслями мне тоже не удалось, потому как в тот же миг меня подняли за шкирку, как котенка. Ноги при этом оторвались от земли сантиметров на 50. Меч откатился в сторону, оставляя меня практически голой в этом представлении. Единственное, что он сделал очень зря, это продемонстрировал меня оставшемуся — сил ударить ногой в зубы у меня хватило. Эффект получился даже лучше, ибо без тумана было прекрасно видно, как вылетело несколько зубов. Никогда не думала, что смогу так — всегда не хватало достаточно силы для такого удара. А тут поди ж ты...

И вторая ошибка того, что держал меня, заключалась в том, что он попытался перехватить рукой мое горло, давая мне тем самым некоторую свободу в действиях. Дернувшись вниз и едва почуяв под ногами землю, я не оборачиваясь ударила своего обидчика локтем в челюсть пару раз и развернувшись, добавила несколько раз с другого ракурса. Это забрало последние силы и перед глазами поплыли черные круги. Пока он восстанавливал равновесие, закрывая руками лицо, я подобрала меч и воткнула его ему в горло.

Насладиться этой своеобразной эйфорией я снова не успела, так как уловила сзади движение и обернулась, выстави меч перед собой. Оказалось, что очень вовремя, потому как последний из четверки, которому я выбила зубы, хотел всадить мне клинок в спину.

Мне пришлось отбиваться, хотя единственное, о чем меня буквально молил организм, это упасть прямо на мостовую и забыться комой лет эдак на 10. Тут же вспомнились все уроки, что давал мне мой наставник, хотя различие этого поединка было колоссальным, ибо мой противник был куда моложе инженера — толкиениста, да и знал явно куда больше. Тем не менее, я еще держалась на ногах и вроде была цела.

Тошнота и слабость заставили меня пару раз ошибиться, чем стражник тут же воспользовался, нанеся мне две достаточно глубокие раны в предплечье и плечо, одну за другой. Боль полоснула и не сдержавшись, я вскрикнула. Подумав очевидно, что победа близка, стражник усилил напор, не давая мне нормально вздохнуть. О чем я думала в тот момент? Конечно о своем ребенке, о моей девочке, которая может из-за какого-то урода без передних зубов, никогда больше не увидеть мать. Разве я не обещала, что сделаю все, для того, чтобы вернуться? По другому и быть не может.

Сделав ложный выпад, мне удалось его наконец обмануть и собрав все сопли, вместе с остатками силы, я сумела ухватить его за ведущую руку, блокируя движения. Мой рост сыграл мне на руку, так как мы одновременно замахнулись для удара, но его кулак просвистел над моей головой, в то время как я все же сумела приложить его рукоятью меча в висок. И быстрее, чем подумала, что делать дальше, перерезала ему горло.

Упали мы так же — одновременно. Только мой противник замертво, а я потому, что больше не могла сдерживать слабость и рвоту — весь завтрак тут же оказался перемешанный в луже артериальной крови стражника, что продолжала хлестать из раны. Это зрелище заставило мой желудок вытаскивать на свет божий даже то, чего в нем отродясь не бывало.

Мне вдруг стало нестерпимо жарко, руки тряслись и меч со звоном упал на мостовую. Подняв голову, я увидела, что на пятачке площади, превращенного в побоище, помимо меня остались только двое — Грем и ищейка. Все девять стражников из отряда, посланного Рошшером на нашу поимку, были мертвы. Каждый из них лежал в луже собственной крови, кто лицом вверх, кто вниз. Ирония судьбы заключалась в том, что вся битва произошла вокруг позорного столба, с казненной женщиной. Она теперь не была одинока в своей смерти.

Меня лихорадило и я не сразу уловила момент, когда Грем за шиворот поднял меня с земли, а ищейка подобрал мой меч. Краем сознания я понимала, что нужно выбираться из города, но сил хватило только на эту мысль, когда тьма накрыла меня с головой. Интересно, почему я после драк на Эллионоре всегда теряю сознание?!

6.

Я видела до ужаса странные сны, от которых некуда было ни сбежать, ни спрятаться. В одном из таких снов Даринка сидела на высоком троне в незнакомом мне зале, а за ее спиной старший Рошшер что-то склонившись нашептывал в пустоту; в другом Мэдсток крушил мебель в особняке своей матери, швыряя кресла в стороны так, словно они ничего не весили; в третьем Грем вытирал мое лицо чем-то холодным, смотря на меня хмурым взглядом, под которым мне почему-то хотелось провалиться сквозь землю. Закончились сны весьма неожиданно и помог мне в этом тот же пес, которого я видела, когда мы ночевали на постоялом дворе в нижнем квартале. Точно так же, как и в прошлый раз, он оскалился за мою спину, за которой начинала клубиться тьма. Только в этот раз я очнулась в тот момент, когда тьма уже подползла к моим ногам.

Открыв глаза я увидела пламя от свечи, скудно освещающее мои нынешние апартаменты. В глаза бросился только чрезмерно низкий потолок, который казалось вот-вот упадет на меня, да табуретка, которая помимо кровати была здесь единственной мебелью. Что за место? И почему мне так плохо?

Попытавшись провести рукой по волосам, я тут же зашипела от боли в правой руке, которая оказалась перевязана от плеча до локтя. Здесь до моего потрепанного жизнью мозга таки дошло, что лежу я в одном бюстгальтере и брюках. Даже думать не хочу, кто меня раздевал.

Воды нигде не было видно, а пить хотелось дико. Значит, нужно встать. Сделать это оказалось куда сложнее, чем подумать — тело практически не слушалось. Попытки наверное с пятой, я все же села на широкой лавке, которую приняла за кровать. Зато теперь стало понятно, почему так жестко.

Отсутствие обуви и верхней одежды меня не остановило и схватив с лавки покрывало, которым меня услужливо накрыли, я замоталась в него на манер римской тоги. Получилось так себе, но стратегически важное место в виде груди, я худо-бедно прикрыла. Трудно было сделать только первый шаг, потому как я отчаянно пыталась сохранить равновесие и не рухнуть. Что-то мне подсказывало, что поднимут меня далеко не сразу, а потому лежать здесь как тряпка категорически не хотелось.

Вообще, все мое сознание буквально рвалось из этого склепа со спертым воздухом, которого мне в миг перестало хватать. У меня развилась клаустрофобия — чего за мной никогда не водилось.

Дверь оказалась не заперта и поддавшись с легким скрипом, она открыла мне путь к свежему воздуху, наполненному разнообразными запахами. Исключив прочие, я неосознанно уцепилась за тот, что буквально обещал свежий хлеб и пошла на него.

Идти пришлось в полутьме, помогая ощупывать пространство левой рукой. Два раза наткнувшись на что-то и ударившись мизинцем, я наконец достигла цели и остановившись в проеме, наблюдала за суетой немолодой женщины. Той самой, которой я всучила девочку на площади у Ратуши.

Она как раз достала из печи хлеб, от одного вида которого я изошла слюной. Видимо слишком громко это сделала, так как женщина тут же обернулась и увидев меня побледнела, широко распахнув глаза.

Мы бы так наверное и стояли молча друг напротив друга, но положение спас появившийся Грем, который едва увидев меня, тут же улыбнулся.

— Ты действительно живучая! — Не то с восхищением, не то с удивлением, произнес он.

— Ты как будто этим недоволен? — Ответила я и тут же зашлась кашлем. Женщина видимо успела прийти в себя, так как налила из стоявшей на полу бадьи воды и протянула мне.

Откашлявшись и напившись холодной воды, я потребовала у мага свою сумку, которая всегда висела на мне, перекинутая через плечо. Получив требуемое, я трясущейся рукой нашарила таблетки и выдавив две штуки анальгина, запила их остатками воды. Жить буду. Наверняка.

Присев на один из стоящих вдоль стеночки стульев, я достала пачку сигарет и абсолютно не смущаясь явного испуга женщины, прикурила. Облокотив голову о стену, повернулась к магу, который сел рядом. Пришлось задрать глаза, но смотреть собеседнику исключительно на грудь было как-то неудобно.

— Где мы? — Выпал из меня первый, но самый насущий вопрос. Я бы даже сказала — самый животрепещущий.

— В городе. — Усмехнулся Грем, сложив руки на груди. — У меня не было сил тащить тебя куда-то дальше. Кстати, это синяк тебя совсем не красит.

Моя рука рефлекторно взлетела вверх, чтобы ощупать пострадавший глаз, который успел заплыть. Странно, что он вообще открывается...

— Не нравиться — вылечи! — Отмахнулась я, решив, что после такой заварушки, заплывший глаз и заштопанная рука, это меньшее, что могло случиться. — А с рукой-то что?

— Мне пришлось зашить тебя. — Коротко отозвался маг, отвернув от меня лицо. Интересно, ему стыдно что ли? Вот так вот...

— Извини меня, Грем. — Все таки решила покаяться я и, заметив в его глазах недоумение, пояснила. — Если бы я не влезла, мы бы успели выехать из города. А теперь нас наверняка с двойным рвением ищут, за целый-то отряд....

— Для меня их жизни не имеют значения! — Рассеяно отозвался маг. — Я думаю этот мальчик стоит наших усилий, у него очень большой потенциал...

— А девочка где? — Запоздало вспомнила и метнула взгляд на женщину, что так и продолжала стоять истуканом. При обращении к ней она вздрогнула, и слегка опустив голову, тихо призналась, что девочка сбежала.

Мне даже показалось, что я ослышалась. Как ребенок в таком состоянии может самостоятельно принять решение сбежать, с учетом всего того, что случилось?!

— У них есть еще родственники в городе, что могли бы ее приютить? — Растеряно спросила я, пытаясь найти решение в своей больной голове. Получалось из рук вон плохо...

— Нет, госпожа. — Не поднимая головы, так же тихо ответила женщина. — У Ратуши ее тоже нет, мы с сестрой ходили, чтобы проверить.

— Ты не найдешь ее. — Вынес вердикт Грем, повернувшись ко мне. — С их семьей никто не общался из-за матери, которую давно обвиняли в родстве с Владыкой. Если я не ошибаюсь, то она сама придет. Хотя бы для того, чтобы узнать о судьбе брата.

— Куда она сама придет?! — Взвилась я. — Ей от силы лет 7-8! На ее глазах только что казнили мать и украли брата! Я вот ни за что не поверю, что у вас тут такие самостоятельные дети, чтобы додуматься в таком возрасте прийти за ответами к чужим людям!

Сама того не замечая, я повысила голос, что тревожило меня в последнюю очередь. А вот у Грема заиграли желваки на скулах и повернувшись к женщине, он достаточно по-хозяйски велел ей выйти. Та, очевидно, сочла за благо не присутствовать при наших разборках и довольно шустро ретировалась из помещения, закрыв за собой дверь.

Наполнив легкие никотином, я с интересом ждала продолжения. Пульсирующие виски наглухо лишали меня страха, которого очевидно и ждал маг.

— Я не могу ручаться за ее судьбу, но могу установить манок в этом доме. — Несколько раз глубоко вздохнув, наконец соизволил объясниться Грем. — Она знает, что я такое и не подойдет, пока мы тут. Если ты так жаждешь ее благополучия, можно рискнуть нашим и с покровом ночи поменять пристанище.

— Поменять? И куда мы пойдем, если нас ищут? — Я вдруг представила, как плетусь по ночному Сеношу в своем нынешнем состоянии, отчаянно пытаясь не привлекать внимания рукой в перевязи, легкой сутулостью и хромотой. М-да, тот еще будет поход...

Грем проницательно смотрел на меня, ожидая видимо, когда до меня самой дойдет вся соль нашего положения — идти нам больше не куда. Едва ли найдутся еще милосердные, подобные этой странной женщине, что терпела нас в своем доме. В мозгу легонько щелкнуло и я спросила мага в лоб, об озарившем меня опасении.

— Скажи честно, ты как-то заставил эту женщину нам помогать?

— Я и сам удивлен, но не пришлось. Она явилась, когда все закончилось и сама предложила помощь. — Отозвался маг и нахмурившись при виде моего скепсиса, добавил. — Я не увидел в ней корысти.

— То есть по-твоему, она никому о нас не сообщит, так? — Обуви на мне не было и пришлось затушить окурок о стул, на котором сидела. Выбросить тоже было не куда, поэтому я так и продолжала сидеть, с бычком в руке.

— Побоится. — Уверенно ответил Грем, ничуть не сомневаясь в своих выводах. — И все же, чем быстрее ты будешь способна свободно передвигаться, тем лучше. Нам нужно покинуть город в ближайшие два дня, потому как Рэй дольше ждать едва ли станет и может наворотить дел.

— Но ведь он вообще не в курсе, что произошло и живы ли мы! — Удивилась я. Мне смутно представлялось, как поступит малознакомый мне мужик, имеющий к тому же 4-х летнего ребенка на руках. Вернется в город, где его легко поймать с такой обузой? Или бросит эту обузу во благо своего предводителя?

— Он знает, что мы живы. — Я поддалась уверенности в его голосе и не стала выпытывать подробности. К чему мне техническая составляющая их связи?

— Хорошо. — Подогнув начинающие мерзнуть ноги под себя, я решила расписать наш расклад вслух — всегда так делаю, если туго соображается. — Итого, у нас есть максимум два дня на то, чтобы тихо покинуть Сенош. При этом нас наверняка ищут и помпезно выйти через ворота не получиться... Нужно найти проводника!

— Кого? — Удивился маг, взметнувшиеся брови которого показывали степень этого самого удивления.

— Прощелыгу, который сможет вывести нас тайно за пределы города. — С улыбкой объяснила я. — Такой сброд чаще всего обитает в местах, похожих на то, где мы ночевали предыдущей ночью.

— И как же нам найти такого проводника? Мне пойти или может сама? — Не без иронии в голосе осведомился маг.

— Пошли ищейку, который прибыл с отрядом. Я так понимаю, он больше не связан договором службы?...

— Не связан. — Потирая изрядно заросший щетиной подбородок, задумчиво отозвался Грем. — Но он слишком юн, чтобы разбираться в людях.

— Тогда я сама с ним пойду! — Заявила я, теряя терпение. — Прикрою лицо, замотаюсь с головой...

— Ты слишком приметна! — Категоричным тоном отверг мою идею маг, оставив наконец в покое щетину.

— Но и ждать здесь до морковкиного заговенья я тоже не хочу! Очень знаешь ли домой хочется! — Мне и самой, признаться, не очень-то и хотелось шататься по незнакомому городу, где могут запросто перебить хребет в темной подворотне. К тому же, доля истины в словах мага безусловно была — я слишком выделяюсь, это в любом случае создаст проблемы. А они нам сейчас очень не желательны...

— Выбора нет — пошлю Сариса одного. — С тяжелым вздохом наконец решил Грем. — У него одного больше шансов найти того, кто нам нужен.

На сим деловые переговоры были окончены и едва маг ушел, на кухоньку, а это без сомнения была она, вернулась женщина, с моими родненькими кроссовками и вещами в руках. Если бы не дырка на самой пятке носка, я бы сама к ней прошла, а так подождала, пока она отдаст мне их в руки. Кстати о дырках — они успели зашить кофту на плече, в месте ранения. Криво, конечно, но и на том спасибо...

Женщина молчала, но пока я одевалась, буквально кожей чувствовала, что ей есть, что сказать и решила дать ей шанс выговориться.

— Как тебя зовут? — Полностью пренебрегая элементарной вежливостью, спросила я. После того, что я сказала ей на площади, нет нужды изображать из себя манерную аристократку, чтущую этикет превыше всего.

— Адолина, госпожа. — Чуть склонив по привычке голову, ответила женщина.

— Почему 'госпожа'? — С пол оборота завелась я, не успев затолкать раздражение поглубже. — Я кажусь тебе благородного происхождения? Особенно сейчас...

— С Вашего позволения — нет. — Вновь смиренным тоном отозвалась Адолина, тщательно рассматривая пол.

— Ты старше меня минимум на десять сирионов! К тому же, в отличии от меня ты кажешься куда более благородной! Так почему ты склоняешь голову перед такой оборванкой, как я?!

Адолина на удивление спокойно отнеслась к моей вспыльчивости и подняв глаза, ровным тоном ответила:

— Светлый Бог даровал Вам защиту...

Мне казалось, что уши заложило.

— С чего ты взяла? — Голос мгновенно сел и получился сиплым. Что хуже, в голове никак не укладывались слова, произнесенные таким уверенным тоном.

— Я видела это. — Простодушно ответила Адолина, ничуть не смутившись моей реакции. — Я жрица Его Храма, а жрецам всегда ясна воля Пресветлого Владыки.

У меня не было как слов, чтобы возразить, так и сил, чтобы захлопнуть рот. В отличии от этой фанатички я точно знала, что Светлому Богу Эллионора не за что давать мне покровительство и защиту. Здесь на мои руки пролилось столько крови, что во век не от молить.

— Я хочу подышать воздухом. — Растирая глаза ладонью, попросила я, желая только того, чтобы этот бессмысленный разговор закончился. — Есть в твоем доме задний выход, где меня не было бы видно с улицы?

— Я провожу. — Внезапно произнесла девушка, что была с этой жрицей на площади. Не знаю, как давно она появилась и сколько слышала, но я без зазрения совести прибегла к ее помощи.

Опираясь на ее руку, мы вышли из кухоньки и пройдя довольно-таки длинный коридор, попали в сад, на еще зеленых деревьях которого уже серебрился снег. Морозный воздух окатил мои легкие, приводя смятенный разум в чувство. Оказывается от ходьбы на лбу выступил пот, который тут же стал холодным.

Девушка меж тем привела меня на лавочку, что укромно устроилась под раскидистым деревом. Смахнув невесомый снег, я спешно опустилась, переводя сбившееся дыхание.

— Вы не верите словам сестры, не так ли? — Без тени неприязни в голосе, поинтересовалась девушка. Ее большие глаза цвета аквамарина, жадно впились в меня в ожидании ответа.

— В это тяжело поверить, с учетом всего того, что я успела здесь натворить. — Нехотя призналась я и достав новую сигарету, прикурила. — За что Светлому Владыке давать мне защиту, если я рабыня порождения его противоположности?

Говоря откровенно, мне хотелось ответов на вопросы, что с каждым днем мучили меня все сильнее. Или выговориться, чтобы хоть кто-то помог разобраться с тем, что камнем лежало на душе.

Присев рядом, предварительно стряхнув снег, девушка чинно положила руки на колени и пристально посмотрела мне в глаза. Казалось, что она смотрит куда-то внутрь меня.

— Если Владыка даровал Вам защиту, значит он нашел в Вас то, чего Вы и сами не видите. Наш мир ведь чужд Вам, не так ли?

Я молча кивнула, не желая распространяться.

— Я чувствую, что Вы сильно тоскуете по дому и тому, кого там оставили. И, хотя маг держит Вас здесь лишь из-за собственной прихоти, он не может удержать душу против воли.

— Мы заключили с ним договор. — Глухо произнесла я, чувствуя странную потребность вывалить все, что скопилось внутри. — Он выполнил свое условие, теперь моя очередь. Если меня конечно не убьют раньше времени...

— Вы ведь знаете, что он берет энергию от Вас? — Вдруг спросила девушка, отгоняя дым от моей сигареты. При этом ее нос так смешно сморщился, что я бы наверняка улыбнулась, если бы до меня не дошел смысл сказанных ею слов.

— Каким образом?

— Вы его рабыня и он может увеличивать свою силу только от Вас. В равной степени как и терять ее. — Пожала плечами моя собеседница. Жест этот был полон недоумения, от того, что я не знаю о таких элементарных вещах. — Вы слишком тесно связаны с ним и крепость этой связи определил сам маг. Другими словами — он сам этого захотел, потому, что даже Темный Владыка не может навязать форму заключаемого договора.

Если бы у меня остались силы, я бы расхохоталась в голос, а затем непременно пошла бы к Грему, чтобы выяснить этот вопрос до конца. Но я была разбита и ранена, чтобы моя вспыльчивость взяла верх над разумом. Что-то мне подсказывало, что мне еще представиться возможность разобраться с тем, о чем маг умолчал, умышленно он это сделал или нет.

Тем не менее, сил на возмущение я нашла и облекла свое недовольство в речь, не совсем достойную слуха благородной девы, коей без сомнения и являлась моя собеседница.

— Он отчего-то тянется к Вам. — Чуть покраснев от изрыгаемого мной мата, снизив голос, добавила девушка.

Ответить мне было нечего и я молчала, тихо, но верно закипая внутри. В этот момент мне сильнее всего хотелось видеть Грема, чтобы задать ему пару вопросов. Еще мне очень хотелось вцепиться ему в уши и тянуть за них, пока не отвалятся! До чего мне осточертела вся эта недосказанность, кто бы только знал! Отчего нельзя было сказать все так, как есть, а не ждать, пока кто-нибудь не просветит меня? Ведь я в любом случае узнала бы со временем все эти нюансы.

— Я принес тебе настой. — Тихо произнес Грем, подошедший со спины.

Обернувшись, я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, сколько он слышал, но лицо мага было не проницаемо. Девушка же, вздрогнув от его неожиданного появления, тихо ойкнула и поспешила удалиться, напомнив мне, что рану вскоре нужно будет заново обработать и перевязать.

Приняв чашку из рук мага, я сделала маленький глоток и зашипев, едва удержалась от того, чтобы не вылить это пойло на снег.

— Что за дрянь?!

— Это настой на илистине. — Улыбнулся Грем и обогнув лавку, присел рядом. — Он поможет тебе восстановить силы.

— Часть которых ты забрал на площади, да? — Ехидно поддела я, грея руки о чашку. Организм напрочь отказывался принимать эту гадость.

Грем бросил на меня короткий взгляд и молча кивнул, не желая видимо распространяться на этот счет. А вот я намерена была выяснить этот момент, во что бы то ни стало.

— Ты ведь слышал наш разговор? — Скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла я и затянувшись, бросила окурок на землю, придавив ногой. — И тебе нечего добавить?

— Что ты хочешь знать? — В свою очередь спросил маг, по прежнему не глядя на меня. В свете дня можно было детально рассмотреть, как он вымотался — кожа немного посерела, под глазами залегли огромные тени, лицо осунулось. На площади ему может и не досталось физических увечий, но вот степень усталости у нас похоже была одинаковая.

— Зачем? — Не отводя глаз от его лица, выдавила я из себя. Если бы могла, обязательно потрясла бы, для пущего эффекта. — Зачем тебе такой договор? Только ли из-за Рошшера?

Грем провел рукой по волосам, взъерошив их.

— Если я скажу, что меня подкупила твоя способность быстро восстанавливаться в физическом плане, это сойдет за ответ? — Глядя исключительно перед собой, вопросом на вопрос ответил он.

— Нет. — Усмехнулась я. — Потому, что мы оба знаем, что это не так. Я и так чуть богу душу не отдала на этой проклятой площади!

— Жрица права — я беру силу у тебя. — Резко повернув ко мне голову, соизволил объяснить маг. — И, да — я сам принял решение о форме нашего договора. Он мне удобен именно в такой форме.

Мне хотелось сказать, что это-то я как раз уже слышала, но открыть рот я не успела, так как маг продолжил говорить, прищурив при этом глаза.

— Я точно знаю, что благодаря тебе, обрету былую силу. В войне, в которую ввергли наш народ люди, это может стать поворотным моментом.

'И, конечно, не нужно ставить меня в известность, касательно своих Наполеоновских планов!' — усмехнулась я про себя. От его слов, произнесенных с такой убежденностью в их силе, во мне зародилось чувство горечи, полностью подавившее смутную надежду, что появилась после разговора с жрицей. На деле все оказалось куда проще — меня в очередной раз хотят использовать. Как бы мне не хотелось идеализировать мага, без сомнения вытерпевшего унижения в вынужденном рабстве, но он оказался ничуть не лучше Рошшера, который так же искал лишь свою выгоду. Как же все это гадко! Естественно, он будет обо мне заботиться по мере своих сил, пока в этом есть необходимость — приводить меня в порядок и отпаивать своими вонючими отварами. Что будет потом и так понятно. Но не об этом ли предупреждал меня Аверон? Ведь он открыто сказал, что маг не такой добренький, как кажется. И вот — результат.

— Как ты собрался приобретать эту силу? — Я и сама не узнала свой голос, до того он вдруг стал низким и безжизненным, словно я забыла скрасить его интонациями. — Высосать меня досуха? Не вижу причин, почему бы тебе не сделать этого сейчас? Ты же все для этого сделал — я рабыня по собственной дурости, полностью находящаяся в твоей власти. Так чего ждать?

Грем пристально посмотрел на меня, но так ничего и не ответил. Я не нашла в выражении его лица ни сочувствия, ни участия, ни вины.

Швырнув чашку с пойлом на снег, я резко встала и пошла обратно к дому, стараясь дышать глубже, чтобы перебороть желание вернуться и расквасить ему рожу. Точно знала, что лучше от этого не станет, да и положение никак не поправит. Так чего руки марать?

В дверях меня уже ждала моя недавняя собеседница, к чести которой надо признать, что ни о чем расспрашивать она не стала и молча проводила меня обратно на кухню, где ее сестра приготовила обед. Обе женщины удалились, оставив меня одну.

Мне пришлось заставлять себя есть, хотя очень хотелось тупо перебить и переломать тут все, до чего дотянусь. Злость была в первую очередь на себя, на собственную пустую голову, что ассистировала магу в его планах. Хотя, с другой стороны — главной цели я добилась, моя девочка дома и ей ничего не угрожает. Здесь, на Эллионоре, хоть пожар, хоть потоп.

Естественно, я не собиралась оставлять своего ребенка сиротой. Да и Левку я не для того из этого дерьма вытаскивала, чтобы он один растил Даринку. Про маму я вообще молчу.

Для меня нет никого роднее их. И их благополучие для меня важнее, нежели война в другом мире. Я обязательно вернусь. Пусть моя душонка будет чернее ночи от всей этой крови, что я на нее взвалила, но это не заставит меня остаться здесь и до конца жизни вымаливать на карачках прощения у Светлого Божества.

Мне конечно и на Земле монашкой жить не светило, но теперь я убийца, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне придется с этим жить. А жить я, вопреки планам мага и бывшего муженька, намеревалась долго и счастливо. Чтобы Грем не задумал, ему придется вернуть меня домой. В противном случае, если его не посетит подобная мысль, я найду способ разорвать наш договор.

Едва я подумала о доме и родных, как гнев начал утихать. Хотя бы в силу того, что щенок, передающий мое состояние в текущий момент, может их сейчас напугать своим поведением. Зачем им лишний раз волноваться?

Я вдруг представила, как Левка, стирая обсиканые Даринкины колготки, роняет их на месте, когда щенок начинает со злостью кусать себя за хвост. Эта мысль принесла неожиданное облегчение, а губы непроизвольно растянулись в улыбке.

День проходил в весьма унылом настроении и я находила свое одиночество куда более предпочтительным, нежели компания жриц или мага. Почему-то совсем не хотелось смотреть на их лица и тем более, разговаривать. Поэтому я несказанно удивилась, когда с наступлением сумерек, под ручку с ищейкой, в дом вошла Маша. Она расстегнула плащ, едва доходящий ей до щиколоток и улыбнулась мне широкой, беззаботной улыбкой.

— Привет! А я уж было подумала, что больше тебя не увижу! — Возвестила она меня, кидая плащ на стул.

— Не сказать, что сильно расстроилась, да? — Пробурчала я в ответ, пытаясь определить — рада я ее появлению или не очень? То, что девушка была под покровительством начальника стражи не могло не настораживать. Тем более в свете того, что нас с Гремом искали в городе.

— Не расстроилась. — Согласилась эта жрица любви, не прекратив улыбаться. — Но сильно удивилась, когда увидела Вашего паренька. Так тебе надо покинуть наш городок? Честно скажу — шуму Вы наделали.... Весь город гудит!

— Мы старались. — Помимо воли, мои губы растянулись в ответной улыбке. До того она была заразительна у этой куртизанки, что невозможно было остаться безучастной. — Ты сама-то не боишься гнева своего покровителя? Или он в курсе?

— Ты плохого обо мне мнения! — Мигом надулась Маша, оттопырив нижнюю губу. — То, чего Финиас не знает, ему не повредит. К тому же, если не я, то Вам, ребята, точно никто больше не поможет. Связываться с магами себе дороже!

— Ну так объясни мне — почему тебя этот стереотип обошел стороной? — Сама не знаю, почему я была так скептически настроена к девушке. Что-то мне не нравилось, но что именно, я определить так и не смогла.

— Потому, что я собираюсь помочь не магу, а тебе! — Похоже Маша всерьез обиделась на мою недоверчивость, но мне почему-то совершенно не хотелось исправлять положение, лебезить и подмазываться. Ведь она уже заведомо согласна вывести нас отсюда, так зачем притворяться и делать вид, что совершенно не хотела казаться такой стервой? Определенно, Эллионор не делает меня мягче и добрее....

— Хорошо. — Я решила закончить с препирательствами, касательно ее мотивов, ввиду полного отсутствия желания их слушать. — Так как ты собралась нам помочь? На воротах наверняка стражи вдвое больше обычного....

— Больше. — Кивнула девушка, элегантным жестом поправив идеальную прическу, которой не повредил даже плащ. — Но уйти вам надо сейчас, иначе потом Финиас начнет устраивать облавы. А пока он собирает информацию и ждет какую-то шишку из столицы, у вас есть реальный шанс улизнуть. Но уходить придется не через главные ворота, здесь даже подкуп стражников не поможет, а через южный выход, через который выводят скотину на пастбища.

— И как туда попасть? — Выгнув бровь, спросила я. Мне мало представлялся успех такого предприятия, но так как собственных идей касательно побега не было, я предпочла воспользоваться предложенным вариантом.

— Это в 4 кварталах отсюда, скотина принадлежит лично герцогу Сеношанте и ее исправно выводят каждое утро. Если не хотите неожиданностей, то лучше отправиться туда сейчас, чем утром.

— Маша! — Вздохнув, я полезла за пачкой сигарет и чиркнув зажигалкой, в упор посмотрела на куртизанку. — Скажи мне, как ты это видишь? Со стадом коров, или овец, коз, не знаю кого тут у герцога пасут, выезжают себе спокойно три всадника... На мой взгляд, этот выход тоже должен контролироваться стражей, разве нет?

— Он и контролируется. — Согласилась Маша, покосившись на мою сигарету. — Но не стражей, а охраной самого герцога. Да и потом, если ты не заметила, то я ничего не сказала о том, что вас не будут преследовать за пределами города. На таких просторах вас только слепой не заметит!

— Какой смысл нам тогда пафосно выезжать утром, практически на глазах у стражи? Уйти мы все равно не успеем! — Возразила я.

— Если не боишься заблудиться там в темноте, то можно рискнуть и ночью. — Кивнула девушка, с улыбкой. — В конце концов, сейчас все уверенны, что вы долго еще будете отсиживаться где-нибудь и зализывать раны — самое время линять!

— Ты сама нас проведешь к этому южному выходу? — Вмешался в беседу ищейка, который во время нашего разговора стоял у меня за спиной. До сего момента я и не слышала его голоса, а сейчас поняла, что не ошиблась, когда давала ему лет 20 — не писклявый конечно, но еще и не достаточно мужественный. Да и выражение лица у него сейчас было совершенно другим, нежели тогда, на площади. В нем появилась мужественность что ли, по другому не сказать.

— Нет. — Бросив мимолетный взгляд на пол, Маша тут же подняла глаза на меня. — Если вас все-таки поймают, то мне даже Финиас не поможет. Понимаешь?

— Я не понимаю, как ты вообще решилась нам помочь! — Призналась я, выдохнув дым из легких. — Но еще больше меня смущает то, что никто из нас троих не знает местоположение этого загадочного выхода для скота, а ты с нами не идешь. Как нам тогда его найти? Или ты решила еще кого-то привлечь?

— Если я привлеку еще кого-нибудь, вас уже через час поймают! — Без улыбки отозвалась Маша, буравя меня тяжелым взглядом. — Придется вам самим искать этот выход, я могу лишь, так сказать, дать координаты....

— Ты гарантируешь, что нас не ждут на этом выходе? — Неожиданно спросил появившийся в дверном проеме Грем, который без сомнения слышал весь разговор. Лицо мага ничего не выражало, но плотно сжатые губы и нахмуренные брови свидетельствовали скорее о недовольстве, чем о равнодушии.

— Я предполагаю, что там только охрана самого герцога. — Буквально по слогам выговорила жрица любви, явно начиная терять терпение. — Но если хотите, можете набраться сил и с боем прорываться через главные ворота — дело ваше!

Я переводила взгляд с мага на новую знакомую и обратно, но так и не поняла причину этой нежданно вспыхнувшей неприязни, которую чувствовала кожей. Чем они ночью занимались, раз буравят друг друга такими взглядами? Не сказать, что мне это было так уж интересно, но как повод, чтобы доводить впоследствии мага, вполне может сойти.

— Хорошо. — Наконец произнес Грем, не отводя пристального взгляда от Маши. — Объясни, как попасть к этому выходу. Но запомни, женщина, если окажется, что ты приведешь нас прямиком в лапы своего дружка, я лично спущу с тебя шкуру!

Даже побледнев от угрозы, Маша продолжать держать подбородок достаточно высоко для того, чтобы показать, что его угрозы ее мало трогают. Не знаю, как магу, а мне вот по чуть дрожащей нижней губе стало ясно, что девушка действительно боится. Чтобы она в действительности не задумала, она наверняка знала, что маг может с ней сделать. Но, то ли подумала, что ему не представиться такого шанса, то ли действительно была преисполнена благородства, но она достаточно подробно объяснила, как нам добраться до загона с животиной и даже была так любезна, что рассказала, когда, где и как, ходят часовые патрули по улицам.

Перед уходом, она попросила меня проводить ее и накинув плащ, я вышла следом за ней на улицу. Снег не думал прекращаться, напротив, он сыпал все сильнее, а ветер старался забраться за шиворот.

— Что у тебя происходит с этим магом? — Вернув на лицо улыбку, весело спросила Маша и цепко взяв меня под локоток, повела к калитке.

— На мой взгляд, это как раз у вас с ним что-то происходит! — Улыбнулась я, правда одними губами. Но не выпихивать же ее пинком без теплого слова напоследок?! — Как-то вы слишком теплы друг к дружке....

— Ну, его неприязнь ко мне понятна. — хмыкнула девушка, удерживая капюшон на голове. — Ты ведь знаешь, что маги предпочитают не иметь в физическом смысле дела с человеческими девушками? И если маг решил прибегнуть к женщине, значит он не может себя держать. Вот я и спрашиваю, что у вас такого с ним произошло, что он срывался на мне?

— Понятия не имею. — Развела я руки в сторону. — Но мне ты почему-то не кажешься невинной жертвой...

— Нет, в этом смысле он был хорош. — Глухо отозвалась девушка и остановившись у деревянной калитки, заглянула мне в глаза. — Но...

— Твои намеки до того нелепы, что я бы сейчас рассмеялась в голос, если бы не ветер. — Оборвала я ее на полу слове, не желая больше выслушивать эти предположения. — У него есть жена, и по моему этого факта достаточно, чтобы ты перестала выпытывать у меня то, чего нет и не может быть.

Она кивнула и молча ушла, а я еще стояла под снегопадом, пытаясь привести мозги в норму. До чего же мне все надоело, кто бы только знал! Бесконечные перебежки, холод, люди, маги — зачем я все это делаю? Зачем воспринимаю их проблемы так близко к сердцу?! Почему у меня не получается отрешиться ото всего?

— Вам лучше зайти в дом, вы можете простыть. — Наставительно произнесла Адолина, которая наблюдала за мной, чинно сцепив руки.

— Мне лучше домой, но кого это интересует? — Пробормотала я, но последовала ее совету. Меньше всего мне хотелось возвращаться обратно на кузню, но предстояло еще долго и нудно обговаривать план побега из города. Хочу я этого или нет, но с магом придется общаться. Назвался груздем — полезай в кузов. Гад он или нет, я предпочитала даже мысленно больше не касаться этой темы.

На кухне маг и ищейка тихо спорили меж собой, шипя как две змеи.

— Чего Вы шепчетесь-то? Слух мой что ли бережете? — Хмыкнула я и присев на стул, с интересом воззрилась на мужчин. — Ну так как? Последуем совету девушки или поищем еще путь?

— Поищем еще путь. — Раздраженно ответил Грем, отводя глаза.

— Просвети меня — почему? — Меня разобрало веселье, которое я и не думала скрывать. Когда еще представиться возможность поглумиться над магом? — Тебя конкретно она не устраивает или ее предложение?

— Эта женщина лгала. — Вмешался ищейка, бросив в мою сторону недовольный взгляд. И я даже знала, чем заработала такое недовольство — пренебрежительным отношением к их предводителю.

— В чем именно? — Переспросила я его, с трудом подавив смешок при виде надутых губ молодого мага. Какой он в сущности юнец...

— Я могу почувствовать только общее состояние! — Сдвинув брови, сердито выдал парень и поспешил отвернуться. Какие все чувствительные!

— Ну хорошо. — Рефлекторно потерев раненую руку, я посмотрела на Грема. — Если она действительно солгала, то уходить нужно немедленно, разве нет? Что-то мне подсказывает, что с наступлением темноты нас будут ждать...

— За нами и сейчас наблюдают. — В гневе раздувая ноздри, отмахнулся маг. — Эта дрянь привела их!

— Так почему ты сразу не расправился с ней, если знал, что она привела стражу к нашему порогу? — Искренне удивилась я, вмиг растеряв все хорошее настроение. Прикинув свои возможности, я подумала, что минут 10 с мечом наперевес еще выдержу. А дальше-то что?

— Надо уходить, пока они ждут! — Вновь обратился ищейка к Грему, видимо возобновив прерванный моим появлением спор.

— Ты сможешь идти? — Обратился ко мне Грем и я предпочла молча кивнуть. В конце концов, я и сама поверила, что чувствую себя вполне сносно для марш-броска в городских условиях. Да и выбора особого нет. Точнее — вообще никакого.

— Я думаю, что стоит держаться по ближе к главным воротам, потому как им в голову не придет нас там ждать. Тем более, как только женщина передаст своему попечителю, что ты сильно ранена, они решаться нас захватить.

Похоже в этом мире каждый знал, что именно представляют собой отношения между магом и человеком. Тяжко чувствовать себя невежей, особенно если каждая собака в Сеноше в курсе, что маг черпает силу из своей рабыни, ведь я узнала об этом только недавно!

Раз все в курсе, значит постараются использовать положение. Черт, мне почему-то и в голову еще не приходило, что нашу с Гремом связь можно использовать в таком направлении! Вывод отсюда следует один — меня если не сразу убьют, то точно долго жить не дадут. Чтобы добраться до мага, нужно лишить его резервуара, через который он черпает силу.

— Скажи мне Грем, — проникновенно начала я, пытаясь подавить тошноту, — что именно станет с тобой, если меня убьют? Ведь не зря же эта Маша спрашивала о наших взаимоотношениях — они рассчитывают убрать сначала меня?

— Возможно. — Нехотя ответил маг, опустив голову. Он молчал казалось целую вечность, а затем вдруг подняв на меня глаза, спросил. — Ты ее не убедила, ты знаешь об этом?

— Скажем так — мне нечего было поведать ей на этот счет. — Довольно таки грубо отозвалась я, чувствуя странную дрожь от его взгляда.

— Эта дрянь верно просчитала все. — Усмехнулся он и повернувшись к ищейке, отдал приказ собираться.

Едва мы остались в комнате одни, а я думаю он нарочно это сделал, как Грем произнес то, что меня несколько шокировало.

— Она права — представители моей расы не связываются с человеческими женщинами без крайней нужды.

— И в чем состояла твоя нужда? — Мой голос непроизвольно стал тише, словно от его ответа зависела моя судьба.

— Ты. — Не мигая ответил он. — Ты моя нужда.

7.

Возле дома действительно ошивалось несколько мужчин, которые видимо настолько были уверенны в себе, что даже не таились. Они сидели у таверны напротив, периодически прохаживаясь взад — вперед и поглядывая на жилище жриц. К слову о моей совести, стоит добавить, что я поинтересовалась, могут ли жрицам сделать что-нибудь за помощь нам и оказалось, что их и пальцем никто тронуть не посмеет — побояться гнева Светлого Бога, которому они служат.

Чтобы выбраться из дома в светлое время суток, не привлекая при этом внимания наблюдателей, пришлось сначала изрядно поломать голову, но к нашей чести добавлю, что решение мы все таки нашли и вышли через сад, который выходил отнюдь не на дорогу, а на территорию следующего дома, что стояли в этом квартале неимоверно тесно.

Ищейка, которого кстати звали Дамиан, был выслан первым и лишь когда он подал определенный сигнал, через забор полезла я. Лазить по заборам с раненой рукой не самое приятное дело и я обязательно бы свалилась кубарем вниз, если бы с одной стороны меня не поддержал маг, а с другой не принимал Дамиан. Но даже при таком минимальном расходе сил, у меня потемнело перед глазами, о чем впрочем так никто и не узнал.

На улице меж тем начинало смеркаться и нам пришлось поторопиться. Выбравшись через чужой участок на улицу, мы оказались на широкой дороге, вдоль которой не росло даже чахлого деревца. Спрятаться было негде и мы шли, поминутно оглядываясь по сторонам. Не знаю, как маги, а я очень надеялась на то, что арестовывать нас придут именно с наступлением темноты, потому как каждый шаг отзывался не только в моих новоиспеченных дырках на теле, но и пульсирующей болью в затылке.

Прохожих, на удивление, не было совсем, но тем не менее, мы шли молча — я и Грем впереди, Дамиан замыкающий. Плащ не особенно спасал от пронизывающего ветра и мелких пригоршней снега, летящих прямо в лицо, но все же в нем было лучше, чем без него.

Миновав глухой переулок, мы вышли на довольно оживленную, несмотря на погоду, улицу, которая шла параллельно главной. Здесь нам пришлось разделиться, чтобы не привлекать особого внимания и теперь Дамиан шел в стороне от нас.

Люди не обращали на нашу с магом парочку внимания и это сулило надежду, что в таком ключе мы и доберемся до района главных ворот, как вдруг тишину разорвали гневные крики. Непроизвольно обернувшись, я увидела, что из того же переулка, откуда появились недавно мы, теперь высыпали преследователи. Насчитала 3, но сколько еще осталось — вопрос, который я бы хотела оставить без ответа.

— Бежим! — Коротко скомандовал Грем и схватив меня за руку, рванул по улице. Таиться уже не было смысла, нас и так с таким эскортом заметили — кто останавливался, уступая дорогу, кто пытался задержать, но бег с препятствиями не закончился.

Казалось, магу не нужно меня тащить — ноги сами несли в неведомом направлении, подгоняемые паникой, которая овладевала мной с каждым вздохом все сильнее и сильнее. Мне казалось, что еще чуть-чуть и нас догонят, схватят. Допустить этого было нельзя и я старательно выкидывала лишний мусор из головы, предпочитая легкий бриз меж ушами, вместо мыслей.

Улица закончилась развилкой так внезапно, что на мгновение Грем растерялся, но затем повернул на запад, продолжая тащить меня словно на буксире.

— Надо скрыться! — Сквозь бьющий в лицо ветер, крикнула я магу. — Долго мы так не побегаем!

Отвечать Грем не стал и снова завернув, мы оказались в темном проулке, ширина которого составляла от силы пару метров. Дамиан бежал сзади, а преследователи отставали буквально на сотню метров, не так уж и много, если призадуматься.

Совершенно неожиданно в стене оказалась дверь, в которую Грем нас с ищейкой и запихнул. Но расслабиться и путем отдышаться он нам не дал и повел по темному коридору, в конце которого были явственно слышны голоса, смех и музыка.

Я побоялась спросить, что это вообще за здание, так как ответа ждать не приходилось. Никто из нас троих не был знаком с городом так тесно, как это было бы желательно при побеге из него. Увы и ах, мы бежали лишь руководствуясь приказам мага, который в силу обстоятельств, не спешил ничего объяснять. Да и так ли, в сущности, необходимы были эти объяснения, учитывая наше положение?!

Мы вышли прямиком на кухню при какой-то таверне, на которой стоял такой густой дым от готовки, что дальше вытянутой руки, ничего видно не было.

— Куда дальше — то, мой генерал? — Сиплым голосом спросила я, зажимая раненую руку, которая грозила отвалиться за ненадобностью. Удивительно, но еще пару часов назад я искренне думала, что не дееспособна на такой подвиг, как бег по городу! Я-то, наивная, думала, что у нас есть в запасе день-два, за которые я успею сносно восстановиться.

— Нужно где-то укрыться. — Пытаясь очевидно что-нибудь рассмотреть в этом смоге, со свистом в голосе ответил маг.

— Да ну? — От усталости и страха, во мне проснулась мегера, расплескивая желчь. — И куда нам податься, если на нас уже вышли?! Они за час-два прошерстят весь городок!

— А что если отвлечь их и пуститься к воротам? — Неожиданно вклинился в назревающий спор Дамиан. Дышал он куда ровнее меня, но все же чуть тяжелее, чем Грем. Отсюда вывод — я самое слабое звено в этой команде. Утешал меня только тот факт, что я единственная была ранена, но и это не делало особой чести.

— Отвлечь? — Вскинулся Грем, видимо по инерции сжав мою руку, которую он, почему-то, так и не выпустил. — Каким образом можно отвлечь всю стражу?!

— Мой повелитель, можно устроить пожар в этом здании. — Нисколько не смущаясь, выдал Дамиан. — Но для этого нужно выйти и показать стражникам, что мы здесь. Дома рядом сплошь деревянные и огонь возьмется быстро.

— Ты в курсе, пироман, что таким образом можно полгорода спалить? — Ошеломленная таким предложением, спросила я. — К тому же, как мы сами-то потом выбираться будем?!

— Они здесь, нет времени раздумывать. — Глухо произнес Грем, вслушиваясь в голоса, исходящие из зала. Смех и музыка внезапно оборвались и мужские голоса выкрикивали что-то резкое.

Грем приложил руку к двери и я буквально кожей почувствовала, как он призывает свою магию. Стало труднее дышать и желудок сжался до размеров горошины. По мере того, как из-под руки Грема стену буквально пожирал огонь, тошнота усилилась и стоять ровно стало тяжелее. Пламя разрасталось подобно цветку и труднее всего было отвести от него взгляд.

Когда загорелась вся стена, Грем повел нас обратно на улицу, через ту же дверь. Благо в проулке никого не было и мы смогли спокойно обойти здание, чтобы выйти на главную улицу, где уже собралась толпа — люди бегали, кричали, а огонь вовсю господствовал внутри таверны, поглощая все на своем пути с бешеной скоростью. Если бы не магия, это пламя разгорелось бы до таких размеров только минут через 30, а так, дом уже был полностью им охвачен.

В толпе были и стражники, но отвлеченные пожаром, они не заметили, когда мы прошмыгнули мимо.

По мере продвижения к воротам, мы поняли, что для привлечения внимания большего количества стражников, одной таверны будет маловато и Грем проделал свой фокус с домом, который, как он не без злорадства позже объяснил, принадлежал начальнику городской стражи. Двухэтажный особнячок, выделяющийся на фоне разбитых домов в своем ряду, вспыхнул как спичка и уже через 10 минут, возле него собралась толпа не меньше, чем возле горящей таверны.

Мне к этому моменту было настолько плохо, что передвигать ногами самостоятельно стало неимоверно тяжело. И если бы Грем не тащил меня, подобно локомотиву, я бы наверное уже рухнула в жижу из снега и воды под ногами.

У ворот стояла запряженная в двойку карета, на козлах которой сидел кучер. Стража, состоявшая из двух человек, стояла в сторонке, напряженно вглядываясь в горящий дом своего начальника, который было видно и от ворот.

Все складывалось более, чем удачно.

Но облегченно вздохнуть я не успела, так как стоило нам подойти ближе к карете, как из кустов внезапно высыпали люди, сверкая в свете фонарей сталью мечей. Дернув дверь кареты на себя, я тут же почувствовала острие меча у своего горла.

— Залезайте, мастер Грем. — Произнес голос из темноты, и видимо для убедительности, обладатель голоса сильнее надавил на меж ключичную ямку. — Не стоит попусту тратить время, нам есть о чем поговорить. И без лишних движений, иначе женщина умрет!

Подошедшие люди 'помогли' Грему и Дариану упаковаться в карету, мне же выпала честь ехать верхом. Больших трудов мне стоило держать рот закрытым, однако всадник, перед которым меня усадили, был настолько твердым, что молчание с каждым проеханным метром давалось все труднее и труднее. Рука и плечо ныли, а каждое движение лошади отдавалось в больной голове. Единственным плюсом стало то, что тошнота прошла.

Не знаю как, но я чувствовала, что Грем спокоен и это спокойствие передалось мне. В конце концов, если бы нас хотели убить или отвезти в тюрьму для предстоящей казни, которая была обещана Рошшером, никто с нами расшаркиваться подобным образом бы не стал. У них и так был определенный риск, на который пошли эти люди, чтобы поговорить с магом. К тому же то, что я и Дамиан были живы, говорило о том, что скорая расправа нам не предстоит. Им же ничего не мешало убрать нас, как лишние звенья.

Мы определенно ехали в богатый квартал, оставив позади полыхающие здания и затихающие крики людей, спешащих справиться с напастью. Место, куда нас везли, даже в наступающих сумерках можно было отличить от рабочего квартала — здесь даже воздух был немного чище, а дома более величественны и ухоженны.

Я бы рассмотрела местность более детально, если бы не слепила снежная крошка и не упиралось до боли в спину доспехи конвоира. М-да, плохо без меча, который у меня успели конфисковать еще у ворот.

Опустив голову, я непроизвольно задумалась о том, как глупо мы попали. Ведь эта сука Маша сдала нас с потрохами и речь не идет о начальнике городской стражи — сомневаюсь, что он вообще в курсе произошедшего. Нас наверняка не зря ждали возле главных ворот — эта зараза верно определила наше настроение и нежелание следовать ее предложению. Правда, в отличии от мага, который не страдал любовью к ближнему, я не испытывала к этой Мата-Хари особой ненависти. В конце концов, девушка старается выжить в этом мире как может. Жить хочется хорошо, а для этого наверное уже не хватает попечительства одного начальника городской стражи. Кто ее осудит? Правильно, тот, кто поймает...

Лошадь остановилась так резко, что я едва не ткнулась носом в гриву. Подняв голову, я вдруг обнаружила, что карета с магом и ищейкой покатила дальше, громыхая на колдобинах и выбоинах по дороге. Прекрасно!

Угрюмый всадник спешился и достаточно бесцеремонно стащил меня на землю. Охнув от боли в ранах, я однако не спешила вываливать на незнакомца весь матерный запас. Вдруг он глухо-немой от рождения, а я тут распинаться буду?!

Здание, в которое меня привели, находилось всего в 200 метрах от внушительных размеров особняка, в направлении которого и поехала карета с Гремом. Только вот назначение помещения, в которое меня буквально втолкнул мой конвоир, так и оставалось загадкой.

Здесь было темно и шла я, лишь руководствуясь направлением провожатого, который не самым дружественным образом подталкивал меня в спину.

— Уважаемый! — Вскипела наконец я, когда от очередного тычка налетела на стену. — Я себе так шею сверну раньше времени! Если ты не можешь повежливей, то лучше вообще не трогай меня! — И едва договорив, я споткнулась о лестницу. Если бы мужчина не схватил меня за руку, я всенепременно упала бы на 4 кости.

— Нам наверх. — Не без насмешки выдал провожатый, обнаружив свою способность говорить.

Тишину в этом странном здании нарушал лишь скрип ступеней и мое сопение, потому как подъем на второй этаж стал для меня покорением Эвереста. Казалось, что я немедленно начну разваливаться на запчасти, стоит мне остановиться. Спина, колени, рука — болело все, словно я побывала в знатной переделке.

Кроме зажженного камина, с треском пожирающим поленья, в комнате, в которую меня привел конвоир, ничего не было. Совсем, даже окна. Зато все компенсировало тепло, идущее от камина. Обернувшись к конвоиру, которого теперь, при свете огня, можно было спокойно разглядеть, я поинтересовалась, что дальше.

— Вам надлежит ждать. — Непререкаемым тоном отозвался мужчина, в темных глазах которого, однако, плескалась насмешка.

Высокий (хотя на Эллионоре все, кроме детей, превосходили меня ростом), с прямоугольной формой черепа, которую несколько смягчали волосы, спадающие чуть ниже скул. Если рассматривать исключительно черты лица, то особо примечательного в них ничего не было — глаза посажены достаточно глубоко, нос (явно ломанный) не так выделялся, как выпирающий подбородок, прямые брови, да тонкие губы, которые сейчас кривились в усмешке. Особой 'приметой' был старый шрам, напоминающий тонкую линию на щеке, едва задевавшую нос.

— Как долго? — Прекратив его рассматривать, не без раздражения поинтересовалась я. Перспектива провести в комнатенке без мебели неопределенное количество времени, не прельщала абсолютно.

— Вас уведомят. — Непререкаемым тоном отозвался конвоир и скрестив руки на груди, уставился на меня отсутствующим взглядом. По всему выходило, что разговаривать он со мной более не намерен. Ну и ладно! Не больно-то и хотелось!

Подойдя к камину, я протянула руки, которые успели немного посинеть от холода. Пальцы двигались с трудом, впрочем как и мысли в уставшем мозгу. На меня накатила невероятная усталость, словно до организма только сейчас дошло, сколько ему пришлось пережить за прошедший вечер, который кстати еще не закончился. И чем закончиться — непонятно.

Я опустилась на пол, наслаждаясь теплом близкого огня. Стараясь не обращать внимания на застывшего в дверном проеме, в подобии каменного изваяния мужчины, достала пачку сигарет и зажигалку.

Охранник с нескрываемым любопытством рассматривал сигарету, но ничего не говорил. Молчал он и тогда, когда по комнате поплыл никотиновый туман. В конце концов, я просто перестала обращать на него внимание, хотя сделать это в пустой комнате было трудно.

Мысли, что стали одна за другой приходить мне на ум, были далеко не столь радужными, как хотелось бы. Обнадеживало мое положение то, что я до сих пор была жива. Если бы эти неизвестные люди хотели бы воздействовать на Грема, убили бы в первую очередь меня. Значит, им действительно нужно просто поговорить. Они что-то хотят от мага и мне на данном этапе, остается лишь гадать, что именно.

Дико хотелось как есть, так и пить. Однако потакать моим нуждам явно никто не торопился, но затушив недокуренную сигарету, я так и не сумела найти ни одного повода, из-за которого стоило бы бросаться с требованиями или претензиями на своего конвоира. Пусть даже травмированная, я вполне дееспособна заниматься членовредительством. Вот только какой в этом смысл? Даже если я выйду отсюда победительницей — куда идти, если судьба Грема еще неизвестна? Подождем...

За все этими мыслями, я сама не заметила как, разморенная теплом от камина, уснула.

Я четко осознавала себя во сне и даже узнала место, в котором очутилась — малый зал в особняке Алиенны Рошшер. Те же кресла, то же камин и Мэд, беседующий с отцом. Даже выражение их лиц было идентичным тому, что видела в прошлом сне.

— Этот маг заигрался. — На щеках Рошшера— старшего ходили желваки, но вопреки скрываемой ярости, голос был относительно спокойным. Сжимая в руках бокал с жидкостью янтарного цвета, он в упор смотрел на сына. — Так или иначе, но нам видимо придется обратиться за помощью к королю.

— Но ведь мы и так действуем в его интересах и распоряжаемся его армией! — Скривился Мэд, который отвернувшись от отца, пустым взглядом смотрел в окно. — Нет, если Его Величеству прежде времени станет известно, что маг на свободе, наши с тобой головы полетят первыми!

— Грядет война, Мэд! — Вскинулся мужчина, едва не пролив содержимое бокала. — И если мы умолчим до того, как маг нападет на столицу, беды все равно не миновать!

— Тогда нам стоит постараться, чтобы он не дошел до столицы, не так ли? — Мэдсток резко обернулся и в свете огня из камина стало видно, как он осунулся. Щеки впали, кожа посерела. Что с людьми стресс делает... — Тебе стоит добиться аудиенции у господина Абиасса. К тому же, Де'Тровалли все равно потребуют объяснений касательно переноса даты свадьбы и тебе надлежит уверить их, что в этом нет умысла, а лишь необходимость, чтобы они не побежали к королю.

— Но Мэд! Оставить такое событие в тайне от короля мы все равно не сумеем — этой свадьбы он ждет не меньше нашего! — Вскрикнул Рошшер — старший. — Ему понадобятся объяснения, которого у нас нет!

— Нам нужно лишь немного времени, которое вполне можно списать на траур по Феорду, ведь о его кончине Алиенна уже сообщила его Величеству, не так ли? Поговори с ней, заставь придержать пока язык, если она вдруг намерена добиться аудиенции к королю! — Если бы я не была в курсе, что он сейчас говорил о собственной матери, ни за что бы не угадала. В голосе не проскользнуло ни капли тепла, свойственной родственникам.

Глядя на это ссохшееся лицо, я гадала, что за человек стал Мэдсток Рошшер? Где тот пышущий самоуверенностью здоровяк, что некогда волновал мою душу? От него остались лишь глаза, которые теперь стали холодными как лед. Да, в его руки мне совсем не хотелось попасть, ибо я не была уверенна, что после всего случившегося он оставит меня в живых — просто свернет шею при случае и забудет, словно меня никогда и не существовало.

— Хорошо. — Вывел меня из задумчивости голос старшего Рошшера. — Я вернусь в столицу и постараюсь уладить этот деликатный вопрос. Но если ты и впрямь собрался преследовать мага сам, то тебе стоит поторопиться!

— Я сделаю все, что в моих силах. — Уверил его Мэд и вдруг повернувшись, уставился прямо на меня. Точнее на то место, где я стояла, ведь непосредственно меня он видеть не мог — это я уже поняла с прошлого раза.

Глаза затуманились и стало ясно, что его терзают воспоминания и, вероятно, не самые радужные мысли. Я заставила себя стоять неподвижно, хотя точно знала, что мне ничего не грозит.

Выплывая из сна, я отчетливо помнила эти глаза, которые так и стояли перед внутренним взором. По телу побежали мурашки, а потом вдруг в раненом плече появилась дикая боль, от которой я не удержавшись вскрикнула.

— Да вставайте же! — Недовольно прошипел голос, чей обладатель еще раз меня встряхнул. Открыв глаза, я увидела перед собой конвоира. Оттолкнуть его руками у меня бы при всем желании не получилось, а вот пнуть ногой — пожалуйста!

Зашипев, не хуже кошки и выругавшись, мужчина отошел от меня на пару шагов, продолжая сверлить при этом взглядом.

— Вам надлежит пройти со мной! — Выдавил он из себя, глядя на меня сверху-вниз.

— Интересно, кем это? — Недовольно пробормотала я, со крипом поднимаясь с пола. Причем этот скрип издавали точно не доски.

Ответа не последовало и я вышла из комнаты в коридор, где стояла такая же непроглядная тьма, как и тогда, когда меня сюда привели. Значит, я не так долго спала.

Холодный ветер пробрал до костей, стоило нам выйти на улицу. А уж ехать в таких условиях оказалось самым отвратительным, но радовало то, что хотя бы снег прекратил сыпать.

Теперь мы ехали туда же, куда ранее повезли Грема.

Особняк и подъездная аллея к нему были полностью освещены фонарями, отчего мне на ум пришла дурацкая мысль, касательно Золушки и бала, на который она приехала. Какая из меня, к черту, Золушка?! Учитывая все изменения, которые со мной здесь произошли, я сильно сомневалась, что во мне еще можно рассмотреть женщину. Мне кажется, если не приглядываться, то я вполне сойду за подростка. Такого, чуть покалеченного, горбатого спереди подростка.

Меня, увы, подвезли не к парадному входу, а к неприметной дверце где-то далеко сбоку, возле которой однако стояло два вооруженных стражника, даже не повернувших в мою сторону головы. Они учтиво кивнули моему конвоиру и открыли дверь.

Подталкиваемая в спину, я шагнула в освещенный коридор, который уходил далеко в недры здания. Шаги отдавались от стен гулким эхом, создавая ощущения нереальности происходящего, словно это какой-то сюжет из третьесортного фильма ужасов, а не реальность, в которой я вынуждена была вертеться.

Пока мы шли, в моей голове вертелись отнюдь не самые радужные мысли. Например, почему я постоянно попадаю в переделки в этом убогом мире? Почему над моей башкой вечной висит угроза? Почему все эти люди просто не могут отпустить меня и забыть?! Почему, почему, почему?!

Сначала Мэдсток, теперь Грем — у них своя выгода, от которой у меня, как правило, остаются только физические повреждения. Сколько это будет продолжаться и будет ли мне и дальше так везти, а тот факт, что я все еще жива, иначе чем везением, объяснить было нельзя. Эти средневековые тираны весьма изобретательны в способах достижения своих целей, не щадя никого на своем пути — будь то собственные жены, дети, некогда близкие друзья или любовницы.

Мое прирожденное 'везение' здесь только усилилось, а иначе чем объяснить, что нормального мужчину я не могу найти даже в другом мире?! Когда-то мне казалось, что Мэд именно такой мужчина, но к чему обманывать себя сейчас? Прав был Левка, когда говорил, что Рошшером двигало лишь чувство собственного превосходства, от обладания тем, чего на Эллионоре больше нет. Конечно, ему было интересно находиться с женщиной, которая может покалечить взрослого мужика — здесь это настолько дико и необычно, что не могло его не заинтересовать. А ведь я поверила. Поверила, что на фоне такой крысы как Зеленский, Мэдсток куда благородней. И очень зря, стоило думать лишь о себе, не давая ему шанса приблизиться так близко к моей душе.

Итог моей слабохарактерности весьма тривиален — меня ищут, как пособницу мага и если поймают, без лишних объяснений возведут на эшафот. Разве это справедливо? Разве не он сам загнал меня в этот угол, манипулируя ребенком? Мне кажется, ему не столько нужна была Даринка, как возможность показать собственное превосходство надо мной. Ведь если бы я ошибалась, он не сослал бы собственного ребенка к черту на кулички, окружив таким гиенами как собственная мать и братец, которые с радостью бы помогли ей не дожить до совершеннолетия. Он не мог не знать об этом.

Грем ничуть не лучше своего бывшего хозяина, ибо втихаря умудрился ввязать меня во все это дерьмо, опираясь на мое полное невежество касательно местных обычаев. Как и Рошшер, он тупо использовал меня, хотя и преподносит этот факт с видом мученика, заявляя мне, что я 'его нужда'. Я точно знаю, что необходимость в этой нужде рухнет, стоит только его народу выйти из тени. Мне было противно, но перспектива отправиться домой по завершению всего этого приключения, грела душу не хуже чашки горячего кофе в непогожий день.

Особо сильный тычок в спину вывел меня из задумчивости. Оказалось, что мы прошли весь коридор и теперь стояли перед массивной деревянной дверью, которая открылась с жутким скрипом. С той стороны двери стоял мужчина средних лет, держа над собой зажженный факел. Он был полностью запакован в доспехи, словно в этом особняке проходили военные действия. Хотя, может и так, я ведь еще ничего не знаю.

Теперь мы шли втроем — конвоир сзади, провожатый с факелом спереди. Мне было лень даже осматриваться по сторонам в этом полумраке, потому, что как бы странно это не звучало, но я чувствовала себя в относительной безопасности. Здесь меня точно никто убивать не станет, иначе зачем было куда-то везти?!

Меж тем мы миновали первый этаж и поднявшись по широкой лестнице, с причудливыми перилами, вышли на широкую площадку, на которой помимо стражи стоял не высокий парень. Рассматривая новую фигуру на этой шахматной доске, я отметила короткие волосы, торчащие во разные стороны, веселый взлет густых бровей, нос с горбинкой — все производило весьма странное впечатление, словно его лицо лепили наспех. Какое-то несколько непропорциональное. Но что самое странное, так это маленькая сережка в левом ухе. Оставалось надеяться, что он пират....

— Прошу за мной! — С насмешкой скривив губы, незнакомец неопределенно махнул рукой на пространство позади себя.

Мои конвоиры остались на месте, вместе со стражей, в то время как мы с новым провожатым устремились вглубь нового коридора, освещенного лишь свечными лампами на стенах. Господи, когда ж домой-то, к электричеству?!

Разговаривать не хотелось, да и силы, признаться, были на исходе и я разумно предположила, что стоит поберечь эти крохи для того, к кому меня вели.

Горе-моряк уверенным шагом шел рядом, отчего мне показалось, что ширина коридора до невозможности узкая. Он заполонил собой воздух, отчего на меня вновь стала накатывать тошнота. Но на сей раз я точно знала, что маг здесь ни при чем — это все голод. Ведь за сегодняшний день я ничего кроме похлебки в доме жриц не употребляла. А это было давно.

Когда тошнота подошла к горлу на критическое расстояние, коридор внезапно кончился и мы остановились перед двойными дверьми, лак на которых искрил в тусклом свете светильников. Лакеев не было и мой провожатый коротко постучал, прежде чем отворить двери.

Это был кабинет, общая площадь которого потрясала мое воображение — квадратов 80, не меньше, высокие потолки, стены обтянуты темно-зеленой тканью вместо обоев. Одну стену полностью занимал стеллаж с книгами, у другой был установлен камин, в котором задорно пылало пламя, с треском пожирающее поленья. Напротив окна стоял добротный письменный стол, за которым гордо восседал мужчина, которому явно было под полтинник — квадратная форма лица, с гармонично смотревшимися на нем большими глазами, острым носом, как у Пиноккио и тонкими губами. Присмотревшись, я подумала, что этот мужчина в молодости не имел недостатка в женщинах. Наверняка хватало тех, на кого производил впечатление этот пронзительный взгляд из-под бровей.

Он смотрел на меня с нескрываемым интересом, в котором, впрочем, не было ничего платонического — скорее, так смотрят на диковинного зверя. Что ж, я привыкла в этом мире к подобным взглядам, а потому даже не вздрогнула.

— Добрый вечер, леди Эльга! — Голос оказался глубоким и несколько низковатым, но соответствовал ему полностью. — Вам выделены покои в южном крыле. Желаете сначала поговорить или привести себя в порядок? Я могу приказать подать ужин, если Вы голодны.

— Добрый вечер. — Я невольно улыбнулась, так как почему-то представила этого мужчину в костюме Деда Мороза. Ну а кто еще взялся бы исполнить сейчас мои заветные мечты?! — Если Вас не смущает мой вид, то я предпочла бы поговорить.

— Признаться, Вы выглядите несколько экстравагантно. — Заметил мужчина, вернув мне улыбку, неожиданно озарившее его лицо. — Но думаю, что поговорить нам все же стоит сейчас, пока Вы еще способны слушать. Присаживайтесь!

Мой провожатый галантно отодвинул передо мной стул, но уходить явно не собирался, отчего я сделала вывод, что он доверенное лицо у хозяина кабинета.

— Могу я для начала узнать Ваше имя, раз Вам известно мое? — Спросила я, не мигая смотря на мужчину.

С ответом он не медлил и назвавшись, не стал расправлял спину, как павлин, в скрытом желании казаться лучше, чем есть на самом деле. Это несомненный плюс, который я не могла не отметить. Впрочем, стоило и самой догадаться, что мужчина напротив — это герцог Сеношанте, собственной персоной. Ну а кому в этом городишке еще мог принадлежать такой здоровый особняк?!

— Вам предстоит побыть моей гостьей, пока мастер Грем не соберет под своим началом верных ему соратников. — Без предисловий начал герцог, пристально следя за каждым моим движением. — Надеюсь, Вам не покажется это обременительным.

— Едва ли. — Честно ответила я, даже не моргнув. — Если, конечно, Вы не намерены запереть меня в четырех стенах.

— В этом абсолютно нет нужды, уверяю Вас. У меня нет намерений шантажировать мага с помощью Вас, как впрочем и прятать. — Заверил мужчина с твердыми интонациями в голосе. — Но что-то должно обязать его соблюдать нашу договоренность, к которой, к слову стоит заметить, мы пришли не без труда.

Весьма завуалированно, но смыл тот же — я гарант, что Грем не взбрыкнет и выполнит все, что ему надлежит так, как надо. Тоже своего рода низость, но мне почему-то захотелось услышать причины такой лояльности власть имущего человека к магу, о чем я и не замедлила спросить.

— Если Вам это интересно, то мастер Грем выразил свое согласие по поводу участия в смене власти в нашем королевстве. — Не моргнув, отозвался герцог.

— Переворот? — От неожиданности я даже чуть подалась вперед, чем определенно заставила понервничать моряка, что так и сидел чуть позади меня.

— К сожалению, наш Король потерял свое влияние, как среди придворных, так и среди простого народа. Нашему Королевству давно нужно новое веяние, во избежание развала. Поэтому нам приходиться прибегнуть к столь суровым мерам, потому как добровольно снять с себя обязанности монарха, наш нынешний правитель никогда не решиться.

— А какова роль мага? — Мой голос несколько сел от неожиданных вестей. Такого поворота событий я вообще не предвидела. — И что с ним станет?

— Вам не стоит беспокоиться! — Махнул рукой герцог и даже улыбнулся, чтобы очевидно скрасить сухость своих слов. — Ведь это и в его интересах. В случае успеха нашей кампании его раса получит дальние острова и нашу гарантию на мир. В отличии от нашего правителя, мы хорошо понимаем, что воевать с магами просто нецелесообразно.

Я вдруг поняла, что ни есть, ни пить, уже не хочу. Даже усталость от таких новостей как рукой сняло. Что же получается, авантюра Грема набирает обороты?! Он получит поддержку в лице тех, против кого хотел выступить, это ли не ирония судьбы? Оставалась одна маленькая деталь — какова моя роль во всем этом? И почему я собственно вообще должна во всем участвовать, пусть даже как цепь для мага?! При таком раскладе, самое разумное для меня, это побег до Целестины, чтобы она как можно быстрее вернула меня домой, пока меня не зацепило этой волной переворотов.

— Мне позволено хотя бы поговорить с ним? — Не стараясь уже казаться любезной, поинтересовалась я.

— Я думаю, что это возможно. — Задумчиво произнес герцог, кинув быстрый взгляд на своего поверенного, сидящего за моей спиной. — В любом случае, я надеюсь на Ваше благоразумие, которое позволит правильно оценить расстановку сил.

— Безусловно. — Губы сами растянулись в ухмылке. — Я не заложница, а соучастница, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Я безмерно рад, что Вы оказались не только красивой, но к тому еще и умной молодой леди. — Довольно-таки приторно улыбнулся герцог, однако улыбка совершенно не тронула глаз, которые оставались холодны, как лед. — Я могу выделить Вам служанку, если это необходимо.

Здесь я поняла, что вторую Оливию просто не потяну.

— Мне ведь не предстоят посещения светских событий? — С надеждой спросила я и встретив его непонимающий взгляд, пояснила. — Видите ли, я терпеть не могу платья и совершенно не горю желанием изображать из себя светскую львицу. К тому же, я не обладаю необходимыми для такого положениями знаниями и умениями.

— Да, — усмехнулся герцог, — Ваш внешний вид, несомненно, может потрясти обитателей замка. К тому же, мне еще не приходилось встречать женщину, которая бы владела мечом, тем более, столь виртуозно.

— К слову о мече. — Встрепенулась я. — Надеюсь, мне его вернут? Очень, знаете ли, дорогая моему сердцу вещь...

— Несомненно. — Вновь кивнул мужчина. — Я разрешу Вам ходить в мужской одежде, но все же стоит быть готовой к тому, что придется одеться соответственно моменту. Вообще, мне бы очень хотелось узнать о Вас побольше, надеюсь, мне еще представиться такая возможность. Георгий проводит Вас в Ваши покои. Доброй ночи, леди Эльга.

На сим аудиенция была окончена и откланявшись, я побрела следом за земляком, коим безусловно и являлся горе-моряк. Как и куртизанка Мария, этот Георгий настолько вписался в местное общество, что отличить сразу было трудно. Мало того, даже не зная этого человека, я могла с уверенностью сказать, что дискомфорта от жизни на Эллионоре он явно не испытывает. Чем же их так привлекает этот мир, где сначала рубят голову, а потом задумываются над причинами? Или просто мне, как неженке, привыкшей к благам цивилизации, этого не понять?

Меж тем Георгий молча вел меня по коридорам, расположение которых я даже не пыталась запомнить. После свалившихся на мою несчастную голову новостей, я была подавлена, отчего все болячки поспешили вылезти наружу — рука ныла, шея практически не поворачивалась, голова болела, про ноги вообще говорить нечего. Целыми и невредимыми очевидно остались только мозоли на пятках, но и их в насквозь промокших кроссовках, я практически не ощущала. Попутно оглядев себя, я поняла, чем так шокировала герцога — брюки порвались на коленках, с пальто слетело несколько пуговиц, открывая вид на кофту, на которой, как впрочем и на всем остальном, были просто огромные пятна грязи. И где я грязь-то найти умудрилась, когда на улице шел исключительно снег?!

Вещи безвозвратно погибли и я мысленно уже оплакивала их, так как ясно представляла, какая альтернатива им меня ждет. И на хрена я только отдала Левке все вещи, когда отправляла их с Даринкой домой?! Остались одни сигареты и тех надолго не хватит. Не жизнь, а сказка. Страшная, но сказка.

Впрочем, я вспомнила, что со мной остался еще и маникюрный набор. Это согрело душу и мне скорее хотелось остаться в одиночестве, чтобы уже начать выковыривать грязь из-под ногтей. Теперь у меня, судя по всему, будет много свободного времени для того, чтобы содержать себя в пристойном виде. Хотя, чего ради?!

Погрузившись в свои невеселые мысли, я налетела на Георгия и зацепила этим неосторожным движением руку, отчего тут же зашипела.

— Мы пришли. — Пояснил доверенный герцога, словно извиняясь за свою неожиданную остановку. — Я пришлю служанку на помощь.

— В качестве помощи, мне больше импонирует ванна. — Довольно сухо отозвалась я, лелея покалеченную конечность. — Раздеться я и сама могу.

— Звучит, как предложение. — Ухмыльнулся этот нахал, скользнув по мне взглядом. Если он подумал, что таким образом меня можно вогнать в краску и заставить невольно заикаться, он был глубоко разочарован, стоило мне открыть рот.

— Что Вы, господин Георгий, я Вас наверняка испачкаю! Но у меня есть иного рода предложение — как насчет обещанного мне ужина?

— Предпочитаете до ванной или после? — Нахмурившись, переспросил доверенный, однако теперь его взгляд, которым он по мне прошелся, был больше презрительным, нежели заинтересованным. Как маленький, ей богу!

— После. — Отрезала я и не дожидаясь его ответа, толкнула двери.

Помещение явно недавно проветривали, причем довели эту процедуру до такого состояния, что у меня мурашки побежали по коже от холода. Камина нигде не было видно, но во мне теплилась надежда, что он расположен в спальне, а не в будуаре, в котором мы и стояли.

— Оставляю Вас одну. — Поспешил откланяться Жорик. А ведь я, наверное, еще в кабинете герцога решила называть этого человека именно так, а не иначе. Злая я, никакого уважения к людям и их гордости. Георгий же звучит куда более благородно, чем тот вариант, что избрала я. Но — ему еще предстояло его услышать, а на данный момент мне совсем не хотелось терять в его компании время, которое можно провести с куда большей пользой.

Пока я осматривала выделенные мне апартаменты, осторожно водя здоровой рукой по мебели, статуэткам мужчин и женщин на полке, светильникам на стенах, маленькому столику, и даже по ковру на полу, появилась обещанная служанка, смотревшая на меня большими— пребольшими глазами, цвета морской волны. Она не показалась мне напуганной и я решила повременить с отказом от ее услуг.

— Добрый вечер. — Опустившись в кресло, произнесла я. Девушка же чуть присела в подобии реверанса, спешно опустив голову. Впрочем, она тут же подняла ее обратно и воззрилась на меня с нескрываемым любопытством.

— Добрый вечер, госпожа. — Твердым голосом произнесло это создание, которому было от силы лет 18. Если не меньше.

Отсутствие у нее страха или наличие презрения, которых я в своем нынешнем состоянии просто не вынесла бы, делали ей честь в моих глазах.

— Меня зовут Элиан. Его Светлость приставили меня к Вам.

— Очень приятно, Элиан. — Улыбнулась я, постаравшись не напугать ее своим оскалом. — Я Эльга. И обращаться лучше так, договорились?

— Как угодно, леди Эльга. — Снова склонившись, ответила девушка. Сморщившись, я не стала ее поправлять.

— Элиан, мне бы очень хотелось принять ванну, но для этого мне сначала нужно обработать рану. Поможешь? — Я бы не стала ее просить, если бы не практически безвыходное положение. Самой не справиться однозначно, потому как боль в руке с каждой минутой усиливалась, заставляя меня непроизвольно сжимать зубы.

— Конечно, леди Эльга! — С готовностью отозвалась девушка. — С Вашего позволения, я схожу за всем необходимым.

Она ушла, оставив меня одну. Говоря откровенно, мне понравилась эта девушка, в глазах которой не было и капли страха, что был присущ большей части женщин, виденных мной на Эллионоре. Это огромный плюс.

Тяжело вздохнув, я аккуратно стянула с себя пальто и критически осмотрев его, пришла к выводу, что его можно просто отстирать, потому как оно было целое. Чего не скажешь о брюках, вот их точно можно выбрасывать.

Вернулась Элиан не одна, а под ручку с Гремом, которого я сейчас меньше всего ожидала увидеть. Конечно, я хотела с ним поговорить, но после того, как почувствую себя человеком.

От мага служанка тоже не шарахалась, что само по себе не могло не радовать.

— Я надеюсь ты не против, если я сам обработаю твою руку? — Сдвинув брови, скорее для проформы уточнил маг, пристально смотря на меня сверху-вниз. Подходить он почему-то не торопился, словно я в бешенстве способна укусить. Хотя...

— Элиан, можешь тогда поторопить с ванной? — Выглянув из-за Грема, попросила я девушку. Та вновь склонилась и поспешила оставить помещение.

Едва мы остались одни, я посмотрела Грему в глаза.

— Ты не хочешь мне рассказать, что происходит?

Маг склонился надо мной и стал молча снимать на мне сначала перевязь, а затем кофту. Он явно не торопился с ответом, сосредоточившись на бинтах, которые тоже теперь не отличались чистотой.

Оставшись в одном бюстгальтере, я вздрогнула от холода и более требовательным тоном повторила свою просьбу.

— Я думаю, что герцог успел описать тебе, что происходит. — Снимая бинты и не поднимая на меня глаз, уклончиво отозвался маг.

— Так тебя и впрямь вынуждают влезать в переворот? И ты согласился?

— На самом деле, это лучший вариант, нежели война исключительно с моей расой. Я помогаю им, взамен они отдают нам земли, что всегда нам принадлежали. Такой расклад не сулит пролитие крови моих сородичей.

Глядя на Грема, я вдруг поняла, что он так же вымотан физически, как и я. Ответственность, что лежит на нем, как на предводителе, заставляет его думать рационально. А в предложении герцога Сеношанте есть зерно истины — лишняя война королевству ни к чему. Достаточно той, что зреет в этих стенах.

— Тогда отчего тобой манипулируют через меня? — Усмехнулась я. — Раз ты сам нашел смысл в этом предложении и готов сотрудничать, то почему я остаюсь тут в заложниках?! Или это тоже часть плана?!

Он с силой дернул край бинта, прилегающий непосредственно к швам, вынудив меня про материться. От такого обращения у меня перед глазами заплясали искорки.

— Эльга, — Подняв на меня глаза, которые оказались на одном уровне с моими, маг заговорил тоном, каким разговаривают с чуть поднадоевшим ребенком. — Герцог в отличии от Рошшера осознает мою силу и он прекрасно осведомлен о том, откуда я ее черпаю. Естественно, что пока он мне не доверяет и хочет лишний раз подстраховаться!

— Так отпусти меня, Грем! — Не мигая, потребовала я. — Мне здесь не место и ты не имеешь права принимать решения за меня!

— Имею. — Совершенно спокойно отозвался маг и в отличии от меня, он даже не повысил голос. — Ты сама дала на это согласие, не забывай!

— Я дала согласие помочь тебе добраться до твоих единокровников! — Вспылила я, не сумев сдержать раздражение. — А ты решил, что я готова здесь сложить во имя тебя голову?! Так вот — я не собираюсь во всем этом участвовать и если ты не хочешь выполнять свое обязательство, я сама найду как это сделать!

Испустив тяжелый вздох, Грем лишь качнул головой и стал, как ни в чем не бывало, промывать края раны. Каюсь, никогда не отличалась крепким терпением и сейчас оно лопнуло, как мыльный пузырь — оттолкнув от себя мага, я вскочила и принялась мерить шагами будуар. Во мне кипел гнев от безвыходности положения, в которое я сама себя загнала по глупости. Надо же, поверила как последняя дура, что он будет честен! Как бы не так! Судя по всему, пока он не выжмет меня до конца, Земли мне не видать, как собственных ушей!

Эти мысли лишь подогревали злость — у меня в буквальном смысле зачесались руки, чтобы не разбить ему лицо. Чертов интриган!

— Эльга, успокойся! — Пытался воззвать меня к разуму маг, который теперь стоял и наблюдал за моим мельтешением со скрещенными на груди руками. — Тебе ничего не угрожает!

Это выбило из меня последние крохи равновесия и практически подбежав к нему, я не придумала ничего лучше, чем ударить кулаком по носу. Грем пошатнулся, но лица не отвернул, это побудило меня снова занести руку для удара, но он ее перехватил.

— Прошу тебя — успокойся! Я клянусь тебе, что исполню обещание, как только все закончиться!

— Когда все это закончиться?! — Заорала я и извернувшись, ударила коленом. Он замешкался на мгновение и я думала, что мне хватит времени, чтобы добить, но не рассчитала сил. В итоге маг с силой схватил меня за обе руки и буквально пригвоздил к стене, не давая возможности даже двинуться. Но на его лице наконец появились эмоции и они отнюдь не были радостными — в его глазах плескался гнев, по силе равный моему.

— Я не желаю отпускать тебя сейчас, понятно?! — В ответ на мои претензии, закричал он, нависая надо мной.

Я явственно чувствовала, что еще чуть-чуть и швы на руке лопнут, потому и желала скорейшей развязки нашей стычки, используя то, что осталось — слова.

— А я не желаю быть разменной монетой в чужой войне! Убеждай герцога как хочешь в своих благих намерениях, хоть клятву давай, но отпусти меня!!!

Маг понял это буквально и резко разжал руку, освобождая меня от хватки. На ногах я не удержалась и упала, но вставать не торопилась. Я практически не чувствовала раненую руку, а вот остальные травмы вылезли все, как одна. У меня не осталось сил.

— Здесь тебя не достанет даже Рошшер. — Отойдя от меня на несколько шагов, глухо произнес Грем. Мне он показался растерянным, с взъерошенными волосами и красным, после моего удара, носом. С чисто женской точки зрения я невольно отметила, что ему так даже идет.

— Между прочим Мэдсток послал отца на переговоры к помощнику короля! — Только что вспомнив сон, что видела в каморке, произнесла я. Чтобы не смотреть на мага, я стала вытирать сочившуюся сквозь швы на руке кровь. Хорошо хоть не разошлись! — Он намерен тебя остановить любой ценой, ты знаешь?!

Шагов я не услышала, но увидев сапоги мага перед собой, все же задрала лицо. Он помог мне подняться, но вместо расспросов или упреков, неожиданно привлек к себе.

Губы оказались на удивление мягкими, чего не скажешь о руках, жадно скользящих по моей спине. По напору, он напомнил мне ураган, всецело заполнив мысли. Его руки позволили мне чувствовать себя крайне нужной, желанной.

— Жрица не солгала — я действительно привязан к тебе больше, чем того требует договор. — Прошептал он, уткнувшись мне в шею. — И герцогу это известно.

— Что это значит? — Не решившись поднять голову, в свою очередь спросила я. — Ты ведь используешь меня, поступая ничуть не лучше Рошшера!

Маг молчал и закончив вытирать кровь, я все же подняла голову, что встретиться с его пристальным взглядом. Мне не хотелось выяснять отношения, тем более, что никаких отношений, кроме деловых, у нас не было. Ведь после того, как Грем объявил, что я и есть 'его нужда', мы обоюдно не касались этой щекотливой темы. Но эти недомолвки, его странные взгляды — это не давало мне покоя, внося сумятицу в мысли.

— Так что же? — Вновь заговорила я. — Мне теперь сидеть тут и ждать, пока ты помогаешь вершить судьбу Эллионора? Мы ведь оба понимаем, что это может затянуться как на артм, так и на сирион!

— Столько я не смогу выдержать без тебя. — Усмехнулся маг. — Сейчас мне предстоит отправиться за горный перевал, чтобы взять своих лучших воинов, а затем я вернусь, чтобы после отправиться на Ондориам. Ты поедешь в столицу со мной. Как видишь, скучать не придется.

Да ну?! Я с огромным трудом удержала язык за зубами, чтобы не поспорить. Вместо этого я решила прощупать почву под ногами.

— А с чего ты взял, что я буду терпеливо дожидаться тебя здесь? Что мне мешает дернуть отсюда?

— Осознание того, что в моих силах вновь призвать тебя. — На сей раз он даже не улыбнулся, но легче от этого не стало.

— Ты сам нарушаешь наш договор! — Вспылила я, чувствуя, что он загоняет меня в угол. — Почему я не могу поступить подобным образом?!

— Потому, что из нас двоих, хозяин я. — Отрезал Грем не моргнув глазом.

Это заявление подняло во мне бунт, во главе которого встал гнев. Однако, мое состояние не позволяло мне более вести этот спор — я рисковала грохнуться в обморок, как от голода, так и от усталости.

— Если Вы не против, хозяин, то мы перенесем этот разговор на более позднее время, в виду моей полной неспособности его поддерживать. — С огромным трудом и, далеко не с первой попытки, мне все же удалось подняться.

Я прошла мимо мага, которого внезапно пробрала оторопь, в комнату, из которой был выход в ванную. Я точно знала, что расположение везде одинаковое, но даже если бы ошиблась, просто бы увалилась на кровать, в ожидании служанки, которая должна была вернуться. Все что угодно, лишь бы не смотреть на мага.

Элиан появилась, стоило только хлопнуть входной двери, возвещающей о том, что Грем ушел. Она молча помогла мне обработать рану, используя то, что ранее принес маг и притом делала это достаточно ловко. Наложив на рану какую-то смесь зеленоватого оттенка, она аккуратно перевязала все широкой, но (благословение Господу) чистой тряпицей.

Чуть позже принесли воду для ванны. Несли наверное очень долго, так она успела немного остыть. Но и это не стало для меня преградой и попросив Элиан подождать в комнате, я стала мыться. Молчаливая служанка, которая не задавала вопросов, была просто находкой, которую я успела оценить.

Только сейчас, забравшись в ванную, я так же оценила масштаб полученных люлей и вынужденной голодовки — все тело составляло один большой кровоподтек, с расползающимися, как круги по воде, разноцветными кружочками. Организму просто не хватало сил, чтобы нормально справляться со своими обязанностями, отчего мелкие ранки не затягивались и ужасно щипали. Слава Богу, что у меня нет гемофилии, но мне реально казалось, что тронь я любую царапину и она будет кровоточить, как новая. М-да, долго мне придется 'приводить себя в порядок'.

Мыться с одной рукой было дико неудобно, но травмировать Элиан моим видом не хотелось. Вместо этого я предпочла корячиться самостоятельно, принимая просто немыслимые позы. Волосы я промывала даже не вытаскивая их из воды, чтобы, как говориться, наверняка.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я наконец вылезла, то почувствовала себя национальной героиней, совершившей как минимум подвиг ради родины. Смешно, если вспомнить, что до родины мне еще предстоит дожить. А с замашками мага, это будет крайне трудно. Мне действительно начинало казаться, что главная его цель заключается в том, чтобы меня укокошить. А иначе почему он меня не отпускает?

Обманываться на сей счет я не торопилась, ну не верилось мне в его какие-то чувства! Откуда им взяться, учитывая положение дел?! К тому же, ничего примечательного во мне нет, тем более сейчас, когда всего за неделю у меня стали выпирать ключицы.

Глубоко вздохнув, я с опаской раскрыла маленькое зеркальце, словно оттуда могло выползти чудище. Взглянув на изображение, поняла, что чудище действительно выползло — скулы впали, обостряя овал лица до неприличия, под глазами темные круги, но самое прекрасное, это конечно синяк под глазом, заработанный на площади, у Ратуши. Таких расцветок я еще не видела — и желтый, и лиловый, и темно фиолетовый. М-м-м, красота!

Сонливость как рукой сняло и я начала бурную деятельность по исправлению всех огрехов. Расчесав волосы, я намазала лицо кремом и мысленно хвалила свою предусмотрительность, которая не позволила мне отдать Левке косметичку. Конечно ничего похожего на тональный крем в ней не было, так как подобная косметика не в чести у сидящих в декрете мамаш, но все же крем для лица, рук, бритвенный станок, зубная щетка, паста — лучше, чем ничего.

С грязью под ногтями я ковырялась не в пример дольше, чем с лицом, даже не смотря на то, что сделала я это лишь на раненой руке. Вытянув перед собой обе конечности, решила, что так дело не пойдет и сцепив зубы, занялась второй рукой. Это дело сопровождалось тихим шипением и матом, на который я не скупилась. Стоило мне закончить и убрать свои пожитки в сумку, как в комнату постучали и вошла Элиан, неся на руке длинный кусок штор. По крайней мере, мне так показалось.

Когда она положила сие великолепие перед мной на кровать, я даже пару раз в холостую открыла рот, прежде чем сумела хоть что-то произнести.

— Это че?! — Сипло переспросила я, глядя на служанку широко открытыми глазами.

— Это платье. — Пожала плечами Элиан, почти любовно разглаживая ткань. — Его Светлость ждет Вас на ужин...

Мотнув головой, чтобы мысли столкнулись друг с дружкой, я присмотрелась к платью — благо хоть никакого корсета нет и рукава длинные. Выяснять, почему мне принесли платье, вместо обещанной мужской одежды, у Элиан, было просто глупо, а потому пришлось просить ее помочь облачить меня в ЭТО. Нет, платье действительно было красивым — с квадратным вырезом декольте, темно-темно синего цвета в пол. С учетом моего роста оказалось, что очень сильно оно уходит в пол и положение бы даже не спасли каблуки, сантиметров так в 15. Придется поддерживать его, чтобы не споткнуться. Я надеялась, что герцог объяснит, зачем мне платье.

Элиан убрала мои волосы в не хитрую прическу, стоило им немного подсохнуть. Оставался один момент.

— У меня нет обуви. — Не рискнув встать с постели, сообщила я служанке. — Моя вымокла насквозь.

— Я сейчас! — Пообещала девушка и ретировалась, предварительно ощупав взглядом мою ступню. Судя по ее лицу, она ожидала меньшего размера, но увы, я не Золушка. Да, есть во мне такой огрех — при все субтильности телосложения, я носила 39 размер. Ну или хорошо растоптанный 38...

Вновь оставшись в одиночестве, я едва перебарывала сон, накативший после столь титанических усилий, по приведению себя в более или менее пристойный вид. Уснуть мне не давал только голод, сотрясая прилипший к спине живот, неприлично громкими спазмами.

Потянувшись к своей сумке, я достала телефон и включив его, стала пересматривать фотографии своего ребенка. Господи, как она там?! Мне до боли в груди хотелось обнять ее перед сном, по привычке перерекаясь с ней, перед тем, как уложить спать.

Я помню где, когда и как сделана каждая из этих фотографий. Помню каждый из этих дней. Слезы сами полились, но я даже не пыталась их стереть, вглядываясь в лицо дочери так, словно больше никогда ее не увижу. И тут же, сама себе, громко сказала, что обязательно увижу! Я не оставлю свою дочь сиротой, пусть даже в окружении любящих родственников!

Элиан вернулась минут через 20, на сей раз в ее руках была пара мягких туфель. Не самых новых, далеко не самых удобных, но единственных во всем замке герцога Сеношанте. Оказалось, что у всех дам маленькие ножки, и когда Элиан показала на пальцах какой, я приравняла его к 35-тому. Ну и как тут не выделяться?!

Водрузив на место перевязь, я послушно зашагала за Элиан по холодным и мрачным коридорам. Если бы не знала, что меня ведут на ужин, подумала бы, что на расстрел, потому как буквально от моих покоев, за нами след в след шли двое стражников, которые были похожи друг на друга как Лелик и Болик. Это, очевидно, и есть мой новый конвой.

Мы пришли в обеденный зал, который был освещен куда лучше, нежели коридоры и комнаты. К тому же здесь было на порядок теплей.

За большим столом уже сидели герцог, Георгий, Грем и тот самый мой конвоир, что вез меня от главных ворот. Едва скользнув по этому типу взглядом, я получше ухватилась за низ платья и подошла ближе. Все четверо замолчали, но первым подал голос герцог, который поднявшись из-за стола, нацепил на лицо широкую улыбку.

— Вам очень идет это платье, леди Эльга!

— Спасибо. — Выдавила я из себя и присела на отодвинутый слугой стул. Место мне досталось аккурат напротив Грема, но рядом с конвоиром. — Но мне бы хотелось, чтобы это была разовая демонстрация. Если мне не изменяет память, Вы были не против?...

— Весьма сожалею, но Вам просто не успели пошить костюм. Меня уверили, что он завтра же будет готов! — Все так же улыбаясь, ответил герцог.

Я улыбнулась в ответ, хотя под всеми этими взглядами, мне хотелось встать и выйти. Ничего не поделаешь, хочешь есть — соблюдай приличия. В конце концов, не объяснишь же им, что я и на кухне бы прекрасно поела!

По мановению руки герцога, слуги внесли в зал подносы. Больше всего я боялась, что это опять будет мясо, но на мое счастье, под крышкой оказалась вареная курица в неведомом мне соусе, приправленная овощами. А вот на 'запивку' было исключительно вино, притом красное.

Я честно старалась аккуратно отделять кусочки курицы одной рукой, потому как после 'обработки', раненая практически не шевелилась. Сейчас я не удержала бы в ней и вилку.

Хмыкнув, сосед — конвоир забрал мою тарелку, с наглой ухмылкой на лице.

— Позвольте, я помогу. Вам очевидно трудно с больной рукой...

— Благодарю. — На удивление, тон оказался сухим. Еще бы, отобрать у голодающего еду!

Он разрезал несчастную курицу на мелкие кусочки и поставил тарелку на место. При этом с его рожи не сходило самодовольное выражение лица, словно он только что совершил подвиг. Мне отчего-то захотелось приложить его мордой об стол, чтобы только он перестал ухмыляться.

Видимо на моем лице что-то все-таки отразилось, так как конвоир спешно отвернулся.

Единственное, что я помнила из правил этикета, это то, что нельзя ставить на стол локти и чавкать, что я с успехом и выполнила, причем с невероятной для однорукого человека скоростью. И лишь уничтожив большую часть содержимого тарелки, я наконец подняла глаза, потянувшись за бокалом с вином. Оказалось, что у всех остальных содержимое тарелок оставалось практически не тронутым и все как один, пристально наблюдали за мной.

Нарушать их молчание я не стала, мелкими глотками пробуя вино. Кисловатое на мой взгляд.

После вина и еды я готова была мириться с действительностью. Никуда этот маг не денется, отправит как миленький! Едва ли наш договор заключен на вечность.

Грем сверлил меня взглядом даже тогда, когда герцог и Георгий отвернулись. Я же, в свою очередь, смотрела на него, пытаясь понять, что в действительности может означать его выходка с поцелуем? Может он решил таким образом меня успокоить, наврав с три короба, чтобы я сидела тут в ожидании как мышка? С него станется!

Анализируя наши с Гремом взаимоотношения, я догадывалась, за что собственно люди бояться и ненавидят магов. Они великолепные лжецы, обладающие возможностями, не доступными простому смертному. Как-то не справедливо на мой взгляд, ведь люди даже защититься не могут, им просто нечего противопоставить! А кому захочется быть марионеткой в таких руках?! Взять хотя бы Грема — ведь он до ритуала ни слова правды не сказал касательно договора, на который меня подбил. Он привязал к себе дурочку, которая и мысли не допускала, что он может обмануть. Иначе говоря — воспользовался. Как не крути, но в этом он и впрямь поступил ничуть не лучше Рошшера, который точно так же нашел рычаг управления над моим буйным нравом. И если чуть раньше я оправдывала его действия вынужденным рабством, на которое его обрекли, то теперь я видела в них лишь циничный расчет. Прав был Левка, тысячу раз прав — они цепляются за то, что аналогов мне на Эллионоре просто нет. Где они тут еще найдут бабу, которая способна голыми руками сломать мужику челюсть, путешествовать в собачьих условиях и не жаловаться?! Лично я таких еще не видела.

А меж тем, может и стоило жаловаться, ведь получила я уже не мало, хотя вроде ничем подобное не заслужила. Ходьба на поводу у мага грозила мне расставанием с собственной головой, к которой я, как ни странно, привязалась. Ведь одно дело довести этого интригана до его соплеменников и совсем другое помогать при свержении короля. За это по головке не погладят. Так как же его убедить отпустить меня? Ничего дельного на ум не приходило, к тому же глядя в его светло голубые глазки, я понимала, что добровольно он не даст мне уйти. Да еще и герцог, который уже приставил ко мне охрану, несмотря на то, что я еле передвигаю ногами. Что им обо мне известно, раз они предприняли такие усиленные меры?

Чем дольше мы играли с Гремом в 'гляделки', тем больше мне хотелось вырваться из его власти, сбежать и попытаться найти Целестину, которая хотя смогла помочь хотя бы с советом. Увы, я понимала, что для того, чтобы сбежать, мне пришлось бы убить далеко не одного стражника. А я в собственную непобедимость не верила, потому и не хотела рисковать, чтобы вырваться полуживой из замка. При таком раскладе я просто замерзну на смерть в окрестностях и моя дочь все-таки останется сиротой. Глупо.

Меж тем произошла смена блюд и теперь предо мной на маленькой тарелочке стоял десерт, который я принялась ковырять без былого энтузиазма. Бесед за столом мужчины не вели, поэтому выпив уже второй бокал вина, я решила откланяться.

— Ваша Светлость, Вы позволите мне удалиться? — Возведя очи на герцога, поинтересовалась я. Мне было плевать, позволено ли поступать подобным образом или нет, но я чувствовала острую необходимость остаться в одиночестве.

— Конечно. — Коротко кивнул герцог, смерив меняю пристальным взглядом.

Не совсем по-дамски отодвинув стул, я подхватила низ платья и не твердой походкой двинулась к выходу, где меня ожидала Элиан. Она встревоженно посмотрела на меня, но вопросов задавать не стала.

Я буквально чувствовала, как вино (а бокал был на пол литра, не меньше) умиротворенно плещется внутри, создавая иллюзию нереальности происходящего. Сколько я не пила, помимо трех последних лет? Да, точно, последний раз злоупотребления мной алкогольных напитков пришелся на момент, после которого Рошшер избил меня плетью, по указанию местного судьи. Вроде и давно это было, а помню, словно вчера.

Перед глазами все расплывалось, а ноги пружинили, словно ватные. Я из последних сил старалась не упустить из вида семенящую впереди Элиан, но видимо в какой-то момент все же не смогла противостоять стремительно приближающемуся полу. Удара не почувствовала и на фоне удирающего прочь сознания, ощутила лишь крепкие руки, которые меня подхватили. Какие все таки стражники разносторонние...

8.

Очнулась я в темноте и полежав пару минут, вспомнила наконец, где нахожусь и при каких обстоятельствах сюда попала. Больше удивляло то, что под одеялом я лежала в одном нижнем белье. Даже стало несколько жаль худенькую Элиан, которой выпала 'честь' ворочать мое бессознательное тело.

Голова гудела и повернувшись, я едва не заорала в голос, увидев у окна силуэт. Пока я решала, как быть, силуэт обрел голос, от которого мне захотелось материться.

— Не волнуйся, это всего лишь я! — Отходя от окна, тихо произнес Грем. Он приблизился и зажег один из светильников. Затем подойдя к кровати, протянул мне стакан с водой. — Выпей, полегчает.

Мне хотелось сказать ему, что полегчает мне дома, вдали от Эллионора, но произнести хоть слово оказалось куда труднее, чем я предполагала. Горло словно натерли наждачной бумагой.

Осушив весь стакан, я поставила его на столик у кровати и молча воззрилась на мага, ожидая объяснений.

— Тебе не стоило столько пить. — С укоризной в голосе произнес маг и присел на край кровати, вынуждая меня рефлекторно подтянуть ноги. Этот жест заставил Грема сморщиться. — Я не причиню тебе вреда!

— Тогда отпусти! — Сиплым голоском завела я старую пластинку. — Только не надо при этом рассказывать, что ты якобы ко мне не равнодушен!

— Почему тебе тяжело в это поверить? — В свою очередь спросил маг, вздернув брови как будто в искреннем недоумении.

— Хотя бы потому, что ты жуткий лицемер, который использует меня ради собственной выгоды. В моем понятии так не поступают с теми, кто тебе не безразличен! — Выпалила я, подтягивая одеяло повыше. — А за тебя мне пока правду говорили только другие. От тебя я подсознательно жду еще какой-нибудь гадости, которая в последствии выйдет мне боком!

— Эльга, это не так! — Качнул головой Грем, не отрывая от меня глаз. — Я же уже поклялся, что отпущу тебя, как только все это закончиться. Я сдержу клятву!

— Конечно, — фыркнула я, — еще сирион — другой и домой, да? О чем ты вообще думал, связывая нас больше необходимого? Едва ли о моем благополучии!

— Ты права, я думал о себе. — Смиренно согласился маг. — Но ведь я уже исполнил первую часть уговора — твоя дочь и брат дома, в безопасности и недосягаемости Рошшера! Разве этого мало?

— Вообще, я планировала растить свою дочь самостоятельно, а не оставлять на попечение брата! — Разозлилась я. Вы только послушайте, какой оказывается благородный!

Заметив графин с водой у окна, я замоталась в одеяло и соскочив с кровати, босыми ногами прошлепала за целительной влагой. Отпив из горла и я заметила свою сумку на стуле и спешно достала пачку. Прекрасно, здесь две штуки и запасная пачка в сумке. Как только они закончатся, я пойду убивать.

Чиркнув зажигалкой, я блаженно затянулась. Отсутствие этой вредной привычки сделало бы мое пребывание на Эллионоре и вовсе невыносимым. А так, сигареты вполне способны заглушать чувство голода и лично мне помогают собраться с мыслями, расставляя их по полкам. Без такого пинка я просто не могу сосредоточиться на чем-то одном, я пробовала, когда кормила Даринку грудью. А о вреде можно рассуждать бесконечно, но лично меня эти доводы вообще не устраивают. Что в нашем мире можно сдохнуть от случайно оторвавшегося тромба, при этом ведя здоровый образ жизни и даже занимаясь спортом, что здесь, наткнувшись на нож воришки в нижнем квартале.

— Эльга, я скоро уеду. — Напомнил о себе маг, не двинувшись с места. — Меня не будет неделю, может чуть больше.

— От меня ты чего ждешь? Благословения в дорогу? — Пристроившись у окна, не без иронии спросила я. — Ну так езжай!

— Мне нужна сила. — Глухо произнес маг и рывком поднявшись, подошел ко мне.

Держа одной рукой одеяло, а в другой сигарету, я даже не могла создать между нами преграду. Не ногу же выставлять!

— Стой там, где стоишь! — Предупредила я.

— Эльга я прошу тебя — поверь мне! — Неожиданно смягчив тон, заговорил он. — Я не могу разорвать нашу связь сейчас, потому, что герцог тут же убьет нас обоих и в таком случае ты никогда не увидишь дочь! Я принял их предложение, потому, что оно имеет смысл — мои сородичи слишком слабы, они больше сириона без предводителя и надежды! Я не могу рисковать их жизнями понапрасну!

— А что ты до этого предложения делать собирался? — Возмутилась я. Даже в моей больной голове одно с другим не сходилось.

— Это предложение герцог сделал мне еще когда я находился в подчинении Рошшера. — Признался Грем, нависая надо мной, подобно скале. — Но тогда я не думал, что до него действительно дойдет дело. Когда ты помогла мне избавиться от ошейника, я хотел просто добраться до гор, чтобы увидеть тех, кто выжил после битвы и гонений.

— Ты еще в избушке этой ведьмы Норанны заявил мне что нам придется вернуться обратно в Ондориам! — Прошипела я, тыча в него сигаретой. Если честно, в тот момент мне очень хотелось затушить ее об него. Пожалела. Сигарету, разумеется! — Получается, ты уже тогда знал, что герцог до сих пор ждет твоего участия!

— Норанна сообщила мне, что нас осталось так мало, что бой нам не выиграть. — Качнул головой Грем. — Люди просто возьмут нас числом. Поэтому я решил не рисковать, но все же хотел сначала добраться до них, прежде чем решать, как быть дальше. О моем появлении в городе герцогу доложили, угадай кто?

— А мне-то что? Это ты взял эту шалаву на ночь, а не я! Ты не мог не догадываться, что она из себя представляет!

— У нее достаточно силы, которую можно забрать только насильно. Если тебя так интересует, я с ней не спал! — Разгорячено оправдывался маг, хотя в этом не было никакой нужды.

— С чего ты взял, что мне это интересно?! — Вздернув в удивлении бровь, спросила я.

— Потому, что я связан с тобой и хорошо знаю, о чем ты думаешь и что чувствуешь. — Он усмехнулся, а я неожиданно для себя залилась краской, словно и впрямь целыми днями подумывала только об этом. Хорошо, хоть в комнате темно...

— Тогда зачем она говорила, что ты с ней спал? — Вопрос сам вырвался, вопреки моему желанию. Неужели мне и впрямь есть до этого дело?!

— Она гниет в борделе из-за собственной глупости и самонадеянности. К тому же, она из твоего мира. Может позавидовала тому, что тебя миновала такая участь, а может что-то еще. Но для того, чтобы взять у нее энергию, мне не нужно с ней спать! К тому же, ты была истощена, я не мог рисковать тобой!

— Обсуждение поведения этой Маши наш с тобой вопрос это не решает! — Упрямо заявила я, не желая ковыряться в собственных чувствах. — Дальше-то что будет?

— Дальше... — На какой-то момент маг замялся, но все же решился довести фразу до конца. — Дальше, как только я вернусь, мы отправимся в Ондориам. Это свержение короля, герцог и его люди готовили очень давно и в замке правителя немало преданных герцогу людей, с чьей помощью все и произойдет. Но что самое важное, это поддержка королевы, которая собственно и стоит во главе заговора. Она желает посадить на трон своего сына, который не является королю родным.

Не удержавшись, я присвистнула. Во дела!... Хотя, чему тут удивляться, интриганы, охочие до власти, были во все времена. Чем Эллионор в этом плане хуже?

— От тебя-то что требуется? — Несколько привыкнув к новостям, поинтересовалась я. — Чтоб ты лично короля мечом проткнул?

— Мне предстоит сдерживать жрецов, чтобы люди герцога сумели проникнуть внутрь и исполнить задуманное. Поверь, Зерон дарует свои последователям силу для защиты... — Ответил Грем.

— Да, главное, чтобы твой божок от тебя и твоих подопечных не отвернулся, да? — Не без желчи спросила я. — Как в прошлый-то раз...

— Наше поражение людям, это результат нашей излишней самоуверенности и недостаточной подготовленности. — Отрезал Грем и в тусклом свете свечной лампы, я ясно видела, как перекосилось его лицо. Безусловно, напоминания такого рода не могут быть приятны в принципе.

Затушив окурок о подоконник, я вцепилась теперь уже двумя руками в сползающее одеяло и обогнув мага, вернулась к кровати.

— Тебе ведь еще предстоит объяснять это своих единокровникам, не так ли Грем? — Озарило меня. — Как ты думаешь, они будут рады заочно в этом участвовать?

Конечно, мне стоило держать язык за зубами, ну или быть более дипломатичной в используемых выражениях. Но я пользовалась тем, что это был наш первый откровенный разговор, при котором маг не юлил, смею надеяться, что не врал и не оправдывался, как постоянно делал до этого. Если я хочу выжить в этой заварушке, стоит хотя бы поинтересоваться деталями.

— Я единственный предводитель, Эльга. — Устало отозвался Грем и в пару шагов преодолев расстояние от окна до кровати, вновь присел рядом. — И я точно знаю, что не хочу своему народу гибели, которая несомненно будет, задумай мы выступить против людей. Мы не выстоим, так какой тогда смысл затевать войну, которая заранее обречена на провал?!

— Риторический вопрос. — Фыркнула я. — Хватит ли тебе сил, для исполнения той роли, что выделил тебе герцог? Это вообще реально?

— С тобой — да. — Не мудрствуя лукаво, без раздумий ответил Грем. — Ты нужна мне, понимаешь?

— Конечно понимаю! — Губы разъехались в кривой усмешке. — Где тебе еще столько сил взять, как не у рабыни?!

— Нет, ты не слышишь меня. — Я не успела отклониться, когда Грем приблизил ко мне лицо и провел ладонью по моей щеке. В его глазах пылал отсвет лампы, заставляя меня смотреть в них не отрываясь. — Ты нужна мне не как рабыня и если бы не обстоятельства, я ни за что не стал бы удерживать тебя против воли!

— Но тем не менее, ты это сделал! — Не желала униматься я, отворачивая лицо в сторону. — И вовсю пользуешься, разве нет?

— В тебе сейчас заключена моя сила и без нее мне не пройти этот путь. — Пояснил маг, взяв меня за руку. — Я не....

— Вообщем, бери свою силу и проваливай! — Вырвав руку, прошипела я. Каждое его слово намертво прибивало меня к этому миру, который я ненавидела всей душой. Сколько еще мне предстоит вынести здесь? К тому же у меня не было вразумительных объяснений своему раздражению, я знала лишь то, что мне хочется как можно быстрее остаться в одиночестве и завыть в голос, от безысходности.

В таком ключе, мне все равно ничего не исправить, а позволять Грему и дальше приседать мне на уши с разглагольствованиями на тему его привязанности, я больше не могла.

Не знаю, как это в принципе должно происходить, но Грем вдруг положил руку на мой затылок и рывком притянув, впился в губы. Растерявшись, я замерла, выпустив при этом одеяло, которое тут же упало до талии.

Для мага это был словно сигнал, после которого его натиск усилился и подложив вторую руку мне за спину, он прижал меня к кровати.

Странно было то, что мне абсолютно не хотелось ни вырываться, ни оттолкнуть его. Я точно знала, что он ничего мне не внушал и то, что я чувствую, исключительно естественного происхождения. А чувствовала я пожар, разгорающийся внутри со стремительной скоростью и пожирающий на своем пути все преграды, что смогли бы остановить меня и дать сил оттолкнуть его. Вместо этого я обняла его за шею, притягивая еще ближе.

Грем рывком вытащил из-под меня одеяло, позволяя нашим телам соприкоснуться. Мне казалось, что от этих прикосновений в стороны летят искры. Я жадно выгибалась навстречу его рукам, позволяя исследовать каждый сантиметр своего тела. Мне было мало, а еще мне дико мешала его одежда, которую я начала снимать с него рывками, норовя порвать грубую ткань.

Его близость пьянила меня намного сильнее, чем то вино, что я пила за ужином. Казалось, будто воздух между нами стал таким плотным, что обжигал легкие.

— Ты моя, понимаешь? — Хриплым голосом шептал маг и вцепившись мне в волосы, он откинул мою голову, чтобы посмотреть в глаза. — Только моя!

Я помню лишь водоворот, в который меня буквально затянуло после этих слов. Мир вокруг приобрел краски, до того яркие, что я лишь сильнее зажмурилась. Мне хотелось, чтобы это продолжалось вечность, а может чуть больше.

Я чувствовала его желание, жажду, смятение и лишь поддалась напору, отдаваясь полностью на его волю.

Когда перед глазами вспыхнула вспышка яркого света, меня будто вывернуло наизнанку, в хорошем смысле этого слова. А затем была темнота, в которую я так стремительно упала.

Я очнулась от прикосновений его рук к шрамам на свое спине, но сил, чтобы хотя бы поднять голову, уже не было. У меня появилось впечатление, слово я целый день провела в тренажерном зале — ныла каждая косточка, каждый сантиметр тела.

Я не могла даже поднять руку, не то, чтобы перевернуться. Но тем не менее, даже сквозь эту усталость я, разобравшись со своими ощущениями, поняла, что мне не причиняет ни боли, ни дискомфорта ни одна из полученных ранее травм и царапин, словно их и не было.

— Ты знаешь, что это означает? — Раздался у уха вкрадчивый голос мага, который пальцами выводил узоры на моей спине. Так нежно и аккуратно, что у меня перехватывало дыхание. — Ты моя нареченная....

— У тебя уже есть жена. — Уткнувшись в подушку, пробормотала я. — Разве тебе мало?

Напрягшись, Грем вдруг тихо рассмеялся.

— Ты не права, у меня нет жены!

— Да? А почему тогда Рэй говорил, что тебя в лагере ждет девушка, не помню как зовут..?..

— Мельенна моя сводная сестра. — Насмешливо ответил маг.

На ответ меня уже не хватило и я провались в сон, под уютный шепот мага и согревающий жар его рук.

9.

Меня разбудила дикая жажда, словно я не видела воды несколько дней. С трудом разодрав глаза, я наткнулась на графин, что так и стоял на столике у окна. Подать его было не кому и задержав дыхание, я все таки поднялась в постели, чтобы тут же рухнуть обратно. Перед мысленным взором мелькали искры, вызывающие лишь головокружение. Полежав еще пару минут, я предприняла вторую попытку и только поднявшись, обнаружила, что на мне даже белья нет. Меня вдруг посетила мысль, что вздумай сюда сейчас кто-нибудь войти, я сгорю со стыда.

Трясущимися руками я сдернула с постели одеяло и замотавшись в него, прошла до окна. На подоконнике лежала моя пачка сигарет и зажигалка, а потому, напившись (и умудрившись при этом расплескать половину) я прикурила и опираясь на стену, замерла, боясь сделать лишнее движение.

Головокружение проходило крайне неохотно, но все же через пару минут дышать стало значительно легче. Круги перед глазами рассеялись, но тело продолжало трястись мелкой дрожью. Если бы не стена, в качестве опоры, я бы наверное просто рухнула. Пришло осознание, что если я упаду, то уже врят ли поднимусь. Ощущения такие, словно по мне всю ночь ездил каток... Нет, не каток, всего лишь маг.

Воспоминания, накрывшие меня с головой, заставили покраснеть до кончиков волос. Но даже сейчас я не собиралась себе врать и говорить, что жалею или раскаиваюсь. Ни капли. Да, я этого не планировала и не стремилась, но если бы пришлось возвращаться назад, поступила бы так же. Почему? А черт меня знает! Может мне действительно хватило слов, которые он произнес, а может помогла интонация, с которой он их произносил — не знаю. Но я поверила и совершенно не кстати сравнив его с Рошшером, очень боялась повторения своей ошибки. Второго раза я, боюсь, не стерплю и оторву что-нибудь стратегически важное, как только представиться такая возможность.

Постепенно я приходила в норму и уже минут через десять смогла ощутила жуткий сквозняк по полу. Ко мне вернулась жизнь, в полном смысле этого слова.

Руки перестали трястись, а раненая даже начала двигаться, не причиняя при этом боли. Удивительно, если учесть, что я чувствовала себя накануне разбитой, как корыто. Только сейчас мне бросилось в глаза то, что невразумительное пятно на руке, образовавшееся еще тогда, когда Грем освободился от рабства и заключил в него меня, теперь сформировалось в рисунок — это было маленькое, цветущее дерево.

Затушив окурок рядом с тем, что остался на подоконнике еще с ночи, я стремительно вернулась в кровать и стала исследовать собственное тело, на предмет каких-либо еще изменений. Глобально больше ничего не поменялось, но зато каждый кровоподтек потерял свой цвет, словно они получены давно и уже успешно заживают.

От созерцания этого чуда меня отвлек легкий стук в дверь и тихий голос Элиан:

— Госпожа Эльга, с Вами все в порядке?

Натянув одеяло до шеи, словно она застала меня за чем-то неприличным, я открыла было уже рот, чтобы ответить, но раскашлялась. И лишь справившись с этой напастью, хрипло рявкнула:

— Зайди!

Дверь тот же час открылась, явив моему взору бледную Элиан. Она обшарила взглядом всю комнату и едва остановившись на мне, придушенно вскрикнула, зажав рот руками. Ее глаза стали такими большими, что мне тоже стало не по себе — что же она такого увидела?

— О, Боги! — Не отрывая рук ото рта, свистящим шепотом произнесла она. — Ваши волосы.... Что с Вашими волосами, леди Эльга?!

Моя рука метнулась к всклоченным волосам, но на ощупь я ничего экстраординарного не обнаружила. Решив проверить свои догадки, я велела девушке подать мне мою сумку. Достав из недр своего мини-хранилища зеркальце, я молча смотрела на свое отражение, изо всех сил сдерживая мат — прядь, шириной так пальца на 4, была абсолютно белой, как снег. Не седой, а именно белой, словно меня вымазали в краске. Но самым жутким было изменение цвета левого глаза, с привычного зеленого на голубой. Теперь я похожа на Франкенштейна.

Итого, из кардинальных перемен только рисунок на руке, выбеленная прядь волос и разный цвет глаз. Не так уж и критично, если не вдумываться.

— Элиан, прекрати таращиться на меня как на привидение! — Прикрикнула я на служанку, когда она еще шире раскрыла глаза. — Что такого с этими волосами-то? Ну белая прядь и белая....

— Леди Эльга, так все же теперь узнают, что Вы с магом связаны! — Трагическим тоном возвестила меня девушка. — Так еще и Ваши глаза....

— А без этого прям никто не знал! — Раздраженно отмахнулась я. Признаться, я было опять подумала, что произошло что-то из ряда вон. А так, я в конце концов, ни секунды не сомневалась в том, что здесь мне не дадут забыть о наших с Гремом взаимоотношениях.

— Так одно дело слуга при маге, и совсем другое его любовница! — Не унималась Элиан. — Вас станут презирать!

— А за что меня любить-то, Элиан? — Грустно усмехнулась я. — Это ты вынуждена со мной общаться, помогать, присматривать, в остальных я еще ничего благородного не увидела. Так что, думаю, переживу как нибудь!

Нервно заламывая руки, девушка все же не стала больше со мной пререкаться и метнувшись обратно в будуар, принесла костюм.

Про ванную утром вообще даже думать не стоит, чтобы не портить себе настроение, поэтому я скрипя зубами обтиралась холодной водой, которую принесла предусмотрительная Элиан. Вообще, до меня только сейчас дошло, как мне повезло, что мне досталась именно эта девушка, а не похожая на тех, что трудились в особняке госпожи Рошшер.

Клацая зубами от холода, я вприпрыжку добежала до кровати, на которой лежал костюм и придирчиво его осмотрев, стала натягивать.

— Вы уверенны, леди Эльга, что это именно та одежда, что Вы просили у Его Светлости? — Настороженно следя за моими манипуляциями с брюками, поинтересовалась девушка. Она только-только привыкла к моему изменившемуся внешнему виду, а тут еще мужская одежда!

— Уверенна. — Не могла не улыбнуться я, наслаждаясь мягкостью ткани. — Я не умею ходить в платьях, да и не хочу.

Помимо брюк в 'комплект' входила белая рубашка с глухим горлом и жилетка. Признаться, я думала, что все окажется куда хуже и сейчас была приятно удивлена. Едва ли герцог сумел найти мужской костюм с моими параметрами, так что смею надеяться, что его действительно сшили, и сделали это настолько качественно, что придраться было не к чему. И хотя я обычно не ношу брюки с высокой талией, эти сели идеально, не причиняя никакого дискомфорта. Вообщем, я была довольна.

Элиан предложила сделать мне прическу, а я подумала, что в этом нет смысла, учитывая мое одеяние и сделала высокий хвост. И только тут меня осенило — а чего собственно я так спешно одеваюсь?! Вроде никуда бежать не нужно... Но девушка словно прочла мои мысли и произнесла:

— Господин Георгий ожидает Вас у покоев.

— А откуда он мог знать, во сколько я проснусь? — Нахмурилась я, представив встречу с 'земляком'. В том, что этот горе — моряк с земли, я ни секунды не сомневалась. — Или он давно ожидает?

— Он прибыл вместе со мной, когда Вы не вышли к завтраку.

Упоминание о еде вызвало голодный спазм, который я стоически стерпела. Видимо, моя ненасытная утроба решила отыграться за голодовку.

Сунув в карман пачку сигарет и зажигалку, я заныкала сумку в дальний угол, чтобы никому не пришло в голову в ней порыскать и вышла из комнаты. Ни о каком безоговорочном доверии речи не идет, ведь меня здесь поселили без моего согласия. Да и охрана, опять же, явный жест недоверия, но уже со стороны герцога. Я не собиралась развеивать его опасения заверениями относительно того, что бежать не собираюсь. Как я могу быть заранее уверенна в том, что все время отсутствия Грема пройдет тихо и без приключений?! Мало ли чего....

— Твою ж.... — Удивленный возглас Георгия развеял мои мысли, заставляя вернуться в на сущее. Доверенный герцога стоял с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, осматривая меня как неведомое человечеству животное. Впрочем мои охранники стояли с идентичными рожами.

— И тебе доброе утро! — Буркнула я, желая все троих вывести из этого транса.

— Ты!... — Ткнув в меня пальцем, Георгий открывал рот в тщетных попытках сказать что-то еще, но получилось только раза с третьего. — Что он с тобой сделал?!

— Тебе в деталях описать? — Разозлилась я, покосившись на стражников, которые даже и не думали отворачиваться. На этом фоне переход с Жориком на 'ты' получился максимально незаметным.

Положение спасла вышедшая из покоев Элиан, которая в отличии от мужчин уже успокоилась и вид имела весьма чопорный.

Встряхнувшись, Жорик бесцеремонно схватил меня за локоть здоровой руки и буквально силком потащил по коридору. Я услышала только придушенный писк своей служанки, которую видимо такая фамильярность возмутила до глубины души. Ответить ей что-либо я просто не успела, уносимая крейсером 'Аврора' в неведомые лабиринты замка.

— Ты хоть представляешь, как попала?! — Шипел Жорик, не поворачиваясь ко мне лицом. — Тебя же теперь заклюют здесь, пока твой хахаль не вернется!

Резко остановившись, я выдернула руку из его захвата.

— Вообще на мой взгляд, дело-то больно не твое, не находишь? — Потирая руку, которую начало саднить. — Это во первых. А, во вторых — для меня всегда найдут достойный повод и не имеет значения, в каком статусе я здесь присутствую.

— Ты! — Он аж задохнулся от возмущения. Щеки раскраснелись и по мере того как он их надувал, все больше становился похож на рыбу. — Ты просто не представляешь, во что вляпалась!

— Да во что я вляпалась?! — Не выдержала я. — Меня посадят в подвал к крысам, четвертуют, будут морить голодом, казнят в конце концов?! Что??

— Магов ненавидят и бояться, а их потаскушек, если таковые имеют дурость возвращаться к людям, в отсутствии покровителей могут и убить! И ни хрена твой суженый ничего сделать не сможет! Понятно тебе?!

— Конкретно в моем случае, этот самый покровитель в таком случае просто напросто не исполнит свою роль! — Отмахнулась я, возобновляя шаг. — А нам обоим известно, насколько это важно герцогу, не так ли?!

Говоря откровенно, меня несколько смутил напор человека, который еще вчера воротил нос. Но в его словах было зерно истины, игнорировать которое было бы просто глупо — Грем выставил меня как свою любовницу и способ для этого избрал, надо признать, более, чем оригинальный. Ведь наверняка же знает, как измениться ко мне отношение, когда каждой собаке в замке станет известно, что я не просто его рабыня, а 'потаскушка', как едко выразился Жорик. А чего слова смягчать, если суть от этого не измениться?

Страшно? Да, определенная доля страха у меня была, все же я не клинический придурок, безоговорочно верящий во всемогущество мага, которое даровало бы мне защиту на расстоянии. Я успела убедиться, что для оправдания собственной кровожадности, люди на Эллионоре весьма изобретательны в коварстве. Но как ни странно, я надеялась на 'авось', с помощью которого все как нибудь решиться. В конце концов, даже Жорик признал, что открыто меня третировать не станут, а с остальным вполне можно разобраться. Странные конечно люди. По всему выходило, что человеческую рабыню они готовы терпеть, а вот любовницу нет. Нет, мне определенно не понять!

Метров через 100 я остановилась, только сейчас осознав, что не знаю куда идти. Повернувшись, я вопросительно посмотрела на поверенного герцога.

— Ты же зачем-то пришел к моим покоям? Зачем?

— Миледи Сеношанте требовала тебя к себе. — Буркнул Жорик, поджав губы и сморщив лоб. Обиделся что ли?

— Это супруга герцога? — Переспросила я, тщательно морща мозг на предмет прочитанного о всевозможных титулах. А чем еще было заняться в преддверии перемещения в это средневековье?!

— Да, и она требовала тебя к себе к 9 утра, а уже 10! — Поддел Жорик, явно наслаждаясь моим замешательством. Подобное поведение взбесило меня в мгновение ока.

— Послушай, если тебе есть, что сказать — скажи прямо, а не строй из себя важную птицу! Зачем я ей?

— Думаешь мне докладывают? — Вскинув бровь, мрачно отозвался земеля. — Поэтому я решил проводить тебя лично.

— Какая честь! — Фыркнула я. — Хорошо, веди.

Я посчитала, что в том, что меня ведут к незнакомой тетеньке даже не накормив предварительно, есть и свои плюсы — голодная я злая, а злость поможет быть рациональной. Хотя я искренне не понимала, зачем я понадобилась жене герцога? Просто посмотреть или поиздеваться над моим нынешним положением, в котором она вскоре убедиться? Да, утро начинается....

Коридоры сменяли друг друга, но радикально ничем не отличались — та же серость и свечные светильники на стенах. Никаких портретов, цветочков в горшочках — как будто здесь вообще никто не обитает. Как аскеты.

Когда я уже хотела вновь дернуть Жорика с требованиями объяснений, он указал мне на дверь, за которой был очередной коридор, с единственным различием — по полу стелился красный ковер. Здесь даже по воздуху было ясно, что здесь обитают люди. Притом мягкий, цветочный запах говорил, что эти люди женского пола.

Охрана осталась у дверей, а вот Жорик без раздумий преодолел проем и первым шагнул на ковер. Может это зависит от положения, а может он просто забылся, но я решила его в пол голоса об этом спросить:

— А почему охрана осталась?

— Вот ты святая простота! — Усмехнулся новый знакомый, не сбавляя при этом шага. — Они, чтоб ты знала, скорее твои надзиратели, чем охранники! А остались они потому, что мужчинам в женскую часть нельзя.

В ответ на мою взлетевшую бровь, Жорик вдруг отчего-то покраснел и спешно отвернул от меня лицо. Он тянул с ответом, а меня посетила догадка.

— Ты не мужчина, что ли? — В лоб спросила я, зачем-то смягчив термин, который был бы сейчас более уместен.

— Почему не мужчина? — Еще больше покраснел поверенный герцога. — Мужчина. На половину....

— Евнух! — У меня едва глаза не вылезли из орбит от таких новостей, хорошо хоть удалось сдержать истерический смешок. — Как?! Как так получилось?!

— А как иначе Его Светлость доверил бы мне такую должность?! — Раздраженно отозвался недо — мужчина, пылая аки маков цвет. — И вообще, если тебе так интересно, мы можем после об этом поговорить?

Я примирительно подняла вверх ладони, но вот стереть с рожи кривую усмешку не получилось и поспешила опустить глаза в пол, чтобы не смущать Жорика. Но он все равно заметил.

— Валяй, смейся! — Махнул он рукой. — Как вести себя с титулованной особой знаешь?

— В общих чертах. — Честно созналась я, с трудом переключаясь с темы на тему. — Но я постараюсь вести себя тихо и скромно!

— Придется! — Непреклонным тоном заявил Жорик и замерев на секунду перед очередной дверью, смело толкнул ее.

Комната была огромная, сплошь пропитанная женскими духами, от которых мне захотелось чихать без остановки и всевозможными цветами в горшочках, вызывающих рябь в глазах. Вот, сразу видно — тут обитают тетеньки! Под ногами чистый ковер, ни грамма пыли на стенах — все сверкает и благоухает. Меня посетила мысль, что если это женская часть в замке, то в какой мне выделили покои?! Хотя о чем это я? Конечно в той, куда можно шастать конвоирам! И не только.

Нам навстречу выплыла девушка, в глухом темном платье в пол. По бледному лицу несчастной, я решила, что ей неведом солнечный свет и свежий воздух в принципе.

Она коротко кивнула Жорику и повернувшись ко мне, бесцветным тоном сообщила, что мне надлежит следовать за ней. Вообще, глядя на ее отрешенность, я подумала, что вздумай я ее открыто на хрен послать, она и то не отреагирует. Чем ее так накачали-то?

Я послушно прошла в комнату, что прилегала к той, в которой остался поверенный герцога.

От количества находящихся в ней женщин, у меня голова пошла кругом. Но они все крутились возле одной, что с задранным подбородком сидела на широком кресле, пока ее красили, завивали волосы, предлагали платья, чулки и прочую фигню, составляющую, очевидно ежедневный ритуал. Ошибиться было просто нереально. Когда эта нимфа, размера так 54, обратила на меня свой по истине царский взор, я чуть склонила голову и произнесла лишь:

— Миледи.

Все во мне противоречило ненужному подобострастию, которое можно было бы тут разыграть перед этой незнакомой теткой. К чему? Снискать тем самым ее расположение? Едва ли она прыгнет выше головы муженька.

— Так ты и есть та самая рабыня мага? — Высоким голосом поинтересовалась женщина, сканируя меня взглядом светло-карих глаз. — Или точнее — уже любовница?

Я удивилась, не заметив ни в голосе, ни во взгляде, насмешки. Это немного приободрило.

— Да, мое имя Эльга. — Вновь склонив голову, ответила я. Все женщины, наводившие марафет своей госпоже, как одна повернулись и уставились на меня. Однако стоило герцогине щелкнуть пальцем, как работа возобновилась.

— Вот уж не думала, что маг может оставить свою избранницу с людьми... — Задумчиво произнесла она, не задумываясь ткнув в предлагаемое помощницей платье. — Впрочем, меня это не касается. У меня к тебе есть несколько вопросов, на которые мне хотелось бы услышать ответы. Составь мне компанию за завтраком, а после мы поговорим.

Собственно, предложения как такового не прозвучало и мне осталось лишь смиренно кивнуть, гадая, что же это за вопросы?

Меня тут же отослали ждать в комнату, где томился Жорик.

— Все в порядке? — Вскочив со стула при моем появлении, тут же задал он вопрос. — Быстро...

— Успокойся, еще ничего и не начиналось. — Улыбнулась я. — Мне надлежит разделить с Ее Светлостью завтрак, после которого и начнется допрос.

— Мне не разрешат на нем присутствовать. — Беспокойно заметил Жорик, махом опустившись обратно на стул. — Придется тебе самой выкручиваться!

— На что я собственно и рассчитывала. — Кивнула я, занимая место рядом с ним. — Ты — то чего так переживаешь?

— Потом объясню! — Отмахнулся он и вновь вскочив, добавил. — Увидимся после, я сам тебя найду.

Я успела только глазом моргнуть, как осталась в комнате одна. Ожидание женщины, когда она собирается куда-то выйти, может растянуться до бесконечности. Морально я была к этому готова, даже прислонив голову к стене, прикрыла глаза.

Что-то было в этой ситуации, что заставляло меня напрячься. Как-будто что-то не так. Эта нервозность поверенного герцога и его нежданное участие к моей судьбе, неожиданный интерес герцогини — у меня не было этому объяснений. А потому очень хотелось их получить.

Время тянулось — 5 минут, 10,15,20,25.... Наконец, по прошествии 40 минут, когда мой желудок громко выражал свое недовольство, Ее Светлость герцогиня Сеношанте, соизволила выйти. Темно-лиловое платье, открывавшее по максимуму вид на декольте, высокая прическа, со множеством шпилек и пары маленьких бантиков, лицо, с боевым раскрасом, который впрочем не делал ее хуже, но и ненамного красил. И глядя на сие великолепие, у меня созрел вполне уместны вопрос 'стоило оно 40 минут?'. На мой взгляд все это можно было проделать максимум за 20. Но я молчала, мысленно аплодируя себе за выдержку.

Завтрак проходил в весьма уютной и, что немало важно, в небольшой столовой, где кроме нас с герцогиней никого не было. Заговорить за едой она не спешила и я терпеливо ждала, заставляя себя есть манраш. Привыкнуть к местной пище я наверное никогда не смогу и, бледно— желтые зернышки подобия рисовой каши, в очередной раз лишь убеждали меня в этом. К тому же, я терпеть не могу кашу и не ем ее лет эдак с 6. А здесь даже благородные послушно ее употребляют и, если судить по выражению лица герцогини, особых мук при этом не испытывают.

За кашей последовал чай, со вкусом мяты и десерт, в виде маленького кусочка пирожного. И хотя мятный чай тоже не в моем вкусе, я и это стоически выдержала, ожидая окончания этого пафосного приема пищи. В жизни не чувствовала себя глупее, а уж на Эллионоре для этого была масса возможностей!

Наконец, она с легким скрипом поднялась со своего места и жестом пригласила меня последовать за ней. Мы вышли на веранду, с большими остекленными окнами и видом на город, простирающийся внизу. Однако ж, далеко нас отвезли...

Сенош отсюда напоминал муравейник, натыканный домами и мельтешащей кучей людей. С этого ракурса он, увы, красивее не стал — такой же серый и унылый.

— Тебя изрядно потрепало в нашем мире, не так ли? — Заговорила вдруг герцогиня, глянув на меня сверху вниз. Я не успела даже рта открыть, как она с тихим смешком продолжила. — Не удивляйся, мне известно, что ты иномирянка! Слухи великая вещь, особенно если знаешь, где их слушать. Ведь это сынок Рошшера тебя вытащил сюда?

Я кивнула, не найдя слов.

— Что ж, за свою дурость он поплатился. — Усмехнулась она. — Нельзя распоряжаться чужой судьбой!

— Я так и не сумела его в этом убедить. — Призналась я, чувствуя странное расположение к этой дородной даме, которую знала чуть больше часа. К тому же, что скрывать, если ей известно, откуда я пришла и кто в этом повинен.

— Это правда, что у тебя от него есть ребенок? — Она смотрела на меня не отрываясь, словно умела читать то, что еще не озвучено. От такого взгляда у меня побежали мурашки по спине.

— Да, миледи, девочка. Она сейчас дома, в моем мире.

— Они не понимают, что чужие на Эллионоре никогда не приживаются. — Произнесла она, окинув задумчивым взглядом раскинувшийся в подножье замка город. — И за эту ошибку поплатилось столько людей... Жаль, что чужой опыт не учит таких, как Мэдсток Рошшер. — Она замолчала, раздумывая на чем-то, известным лишь ей. Меня же словно током ударило от осознания того, что этой женщине известны случаи, подобные моему. Откуда? Георгий с Марией? Не самые удачные примеры конечно, но единственные. Кроме этих двоих я никого из 'земляков' не встречала, но опять таки, утверждать, что их здесь нет, я не могу. Быть может они просто не попадались мне на глаза.

— И тем не менее, ты здесь. — Возобновила разговор герцогиня, вновь поворачиваясь ко мне лицом. — Знаешь ли ты, что мой дорогой супруг и дальше рассчитывает держать мага на коротком поводке, манипулируя им с твоей помощью? По глазам вижу, что нет. Так вот, это сущая правда. Чтобы замысел моего дражайшего супруга имел успех, ему нужно безоговорочное подчинение мага, который уязвим теперь только из-за тебя.

— Но ведь маг тоже получит свою выгоду в случае успеха. — С сомнением протянула я, пытаясь определить направление нашего разговора. Единственное, что я поняла, так это то, что о заговоре свержения короля, герцогине известно.

— Быть может, если его раса смириться и простит людям гонения и убийства, произошедшие за последний век. — Кивнула женщина. — Именно это ему и предстоит узнать у тех несчастных, кто сумел избежать казни и остаться в живых.

'Они же ждали его все эти два сириона', мелькнула у меня мысль. Жили как крысы, мыкаясь от людей в горах. Откуда у них при такой жизни появиться всепоглощающему чувству всепрощения?! Мне кажется на их месте, любая раса бы жаждала мести.

— Но ведь мы обе понимаем, что этого не будет. — Словно прочитав мои мысли, произнесла герцогиня. — В определенной степени, они имеют право на отмщение за те потери, что они пережили. Но их осталось так мало, что им просто не осилить эту войну.

— Прошу прощения, миледи, но откуда Вам это известно? — Все же решила уточнить я, несколько опешив от ее осведомленности.

— Мой супруг и так проявил глупость и недальновидность, идя на поводу у моей младшей сестры, которая спит и видит, как бы получить власть в королевстве в свои руки. — Хмыкнула она. — Поэтому недооценивая меня, он рискует потерять еще больше. Впрочем, мне это только на руку... Мне известно обо всем, что твориться за пределами этого замка и я говорю тебе обо всем этом только потому, что желаю предостеречь тебя и твоего мага от жеста, что не принесет плодов.

Сморщив мозг, я смогла лишь припомнить, что потакает заговору не кто иной, как сама королева. Получается, что герцогиня Сеношанте — ее старшая сестра? Это придавало изюминку положению, в котором оказался Грем. Ну и я по совместительству.

— И в чем заключается это предостережение? — Севшим голосом уточнила я. — Боюсь, магу не оставили шансов отказаться...

— У него всегда есть шанс отказаться, на то он и маг! — Твердо заявила герцогиня. — Эластан правит нашим королевством вот уже 60 сирионов и за это время не было даже попыток сблизиться с расой магов и перестать на них охотиться, как на животных. Он твердо уверен, что люди лучше и более достойны того, чтобы оставаться на Эллионоре главенствующими.

— Прошу прощения, но разве Вы не думаете так же? Вы же тоже человек! — Удивилась я, чем вызвала очередную снисходительную улыбку.

— Я не просто человек, во мне течет кровь драконов, что позволяет мне не смотреть на все происходящее зашорено.

Если я до этого места и была удивлена, то это оказались цветочки, по сравнению с этим ее заявлением. Здесь я просто оторопела, даже не найдясь со словами.

Герцогиня глядя на мое изумление лишь расхохоталась, но все же объяснила.

— Этот факт неведом никому, но лишь поэтому даже жрецы храма Пресветлого бога не знают того, что знаю я! В угоду себе и положению, которые они заняли подле короля, эти жрецы благополучно забыли, что Эллионору необходим баланс и что эра правления людей на нем должна была закончиться еще до становления на трон Эластана, нынешнего короля. Они ни за что не откроют истину, которая заключается в том, что для процветания нашего мира, пришло время править магам.

— Но ведь их осталось так мало! — Севшим голосом произнесла я. — При такой расстановке сил им никогда не получить трон!

— Для этого у мага есть ты! — Не отрывая от меня пристального взгляда, ответила герцогиня. — Благодаря твоей помощи у Грема есть шанс занять свое законное место. Он обретет былую силу лишь с твоей помощью!

Я смотрела на эту странную женщину, со смешанным чувством скептицизма и надежды. И эта надежда заключалась в том, что все сказанное ею может оказаться правдой.

— Но я не знаю, как ему помочь! — Призналась я. — Не потеряв при этом собственную жизнь. Не знаю как маги, а я очень даже смертна!

— И маги смертны, если знать, кому и куда ударить. — Махнула она рукой. — Но твоему магу следует знать то, что я сейчас сказала — их время настало.

— Вы ведь можете и сами ему об этом сказать, разве нет?

— Он и так знает о нашем с тобой разговоре, ибо может слышать через тебя. — Наверное на моем лице явственно отразилось недоумение, так как женщина лишь вздохнула, прежде чем объяснить. — Ты его нареченная — добровольный выбор, а подобное единение душ позволяет магам знать, где и что делает их вторая половина. Они могут знать все, вплоть до того, с кем ты говоришь или что ешь!

— Но ведь именно мной на Грема и давят — из-за того, что он черпает силу через меня, а я меж тем нахожусь во власти Его Светлости! — Плюнув на приличия и полностью погрузившись в нашу беседу, я полезла в карман и чисто рефлекторно достала пачку сигарет. Мне даже в голову не пришло, что нужно хотя бы для приличия разрешения спросить. Однако герцогиня никак не отреагировала на никотин, продолжив говорить.

— Вам предстоит дойти практически до конца и лишь изменить финал этого заговора, посадив на трон истинного наследника Эллионора. Твой маг поймет, кто это. А до того, стоит сделать вид, что все идет так, как задумали королева и мой супруг.

Повернув в сторону города голову, я задумалась над тем, что услышала. До того это было неожиданно и невероятно, что моему мозгу понадобился даже никотиновый пинок, чтобы шевелиться. Итак — нам предстоит добраться отсюда, герцогства Сенош, до столицы королевства— города Ондориам, чтобы свершить так называемое 'правосудие' и сместить правящего короля. План настолько же амбициозен, насколько и безумен.

— Неужели кроме жрецов никто не знает о равновесии в правлении? — Задала я неожиданно для себя вопрос, выпуская дым в сторонку. — Ведь люди столько лет правят...

— Именно поэтому никто и не помнит, потому, что люди возжелали большего! — В голосе герцогини прорезались грустные нотки, а взгляд, обращенный на город, стал задумчивым.

— Это невероятно! — Наконец произнесла я, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Я и не думала, что дела обстоят подобным образом. Выполнить Вашу волю...

— Это не моя воля. — Перебила меня женщина и круто развернувшись, пристально посмотрела на меня. — Это воля тех самых богов, которым поклоняются люди и маги. Только и те, и другие успели позабыть о всех заветах, что были им оставлены. Они почти довели королевство до того предела, за которым уже нельзя будет ничего исправить. Но пока такая возможность есть — тебе тоже предстоит оказать помощь. Она будет неоценима, поверь мне.

— Я верю. — Смело встретив ее взгляд и убедившись в правдивости всего ею сказанного, произнесла я. — Это невероятно, но я верю! Правда, я все же предпочла бы отсидеться в стороне, но боюсь, за меня уже все решено.

— Ты права. — Улыбнулась герцогиня. — Но пройдя этот путь до конца, ты отыщешь то, что давно искала.

Я молча кивнула, наполняя никотином легкие. А что ответить? Что этот путь невероятно труден? Что меня на нем едва не убили и еще не раз попытаются? Что мне до чертиков осточертел этот мир и больше всего я хочу вернуться домой, к собственной дочери? Едва ли для проницательной герцогини это составляет секрет. Разговаривая с ней и смотря ей в глаза, я чувствовала, что она и так знает обо мне если не все, то очень много.

— Ты так не похожа на людей Эллионора, что я позволю себе дать тебе небольшой совет. — Сложив свои пухлые ручки вместе, со снисходительной улыбкой Монны Лизы, добавила она. — Не обсуждай то, что касается только тебя и мага с кем-либо еще, даже если сильно захочется. Такие люди как моя падчерица или тот же Георгий, непременно этим воспользуются.

— Собственно, Вы единственная в этом мире, с кем я была сейчас достаточно откровенна. — Развела я в стороны руки. — У меня здесь нет друзей, с которыми хотелось бы поделиться.

— Стоит ли упоминать о том, что подробностей нашего разговора никто не должен знать?

— Нет нужды. — Заверила я ее, удержавшись от того, чтобы не приложить руку к сердцу. — Своя шкура мне еще дорога.

На этом наша познавательная, для меня в частности, беседа, закончилась. Герцогиня удалилась, поддерживая платье. Глядя вслед, на ее идеально прямую спину, я так и не смогла понять, как ей удается жить в этом дерьме, если ей столько доступно?!

Меня проводили к тем же дверям, за которыми заканчивались признаки обитаемости помещений. Возле них, переминаясь с ноги на ногу, уже ждал Георгий. Тот факт, что герцогиня указала его как лицо, не внушающее доверия, заставил меня переосмыслить свое с ним поведение. Очевидно же, что герцогу известно, что я иномирянка, оттого и приставили ко мне 'земляка', в надежде, что в его компании я расчувствуюсь и, что называется, 'поплыву'. М-да, невысокого обо мнения герцог...

— Зачем она тебя вызвала? — Тут же накинулся с расспросами поверенный герцога, разве что перед лицом не остановился.

— Ее Светлость лишь выразила интерес к моему внешнему виду и владению оружием. — Не поворачивая головы, ответила я.

— То есть, ты хочешь сказать, что вы целый час беседовали о твоем неподобающем виде?! — Тут же взвился Жорик, вмиг растеряв свое ангельское терпение.

— Вообще, из этого часа, я ждала ее 40 минут и еще 15 ушло на завтрак. — Ничуть не смутившись, отрезала я. — Тебя что-то смущает? Или меня из ее покоев должны были вперед ногами выносить?!

Георгий замолчал, шумно вдыхая воздух. Затем принюхался и неожиданно выдал:

— От тебя пахнет сигаретами. Ты что, курила при ней?!

— Курила я утром, если тебе так интересно. — Нагло соврала я, даже не моргнув глазом. Хватит с меня и добрых советов проститутки Машеньки, по чьей милости мы и оказались у герцога, и мнимого участия в моей судьбе человека, что состоит у этого же герцога на службе. Мне пришлось еще раз напомнить себе, что эти люди мне не друзья и знать им больше остальных не нужно. На своих ошибках учатся. Вопросов на эту тему от Жорика больше не было, что не могло не радовать.

Мы прошли все коридоры в обратном направлении и вышли в ту часть замка, которая вела в мои покои. Вот только сидеть там целыми днями я не собиралась, о чем не преминула сообщить своему провожатому.

— Могу я хоть по территории замка передвигаться? Все таки конвой за мной приставлен — чай не убегу! — Встав на месте, выдала я.

— Можешь, наверное. — С сомнением протянул Жорик. — А куда ты хочешь?

— Ты решил заделаться гидом? Я думала, что у тебя полная занятость.... — Усмехнулась я, загоняя его в угол. Что он будет врать? Что по доброте душевной за мной ходит?

— Его Светлость попросил присмотреть за тобой, во избежание всевозможных эксцессов. — Ответил этот альтруист. Даже не дрогнул — вот это я понимаю, опыт! Врать на такой должности нужно уметь мастерски...

— Заняться здесь особо нечем, может хоть замок покажешь? — Предложила я и получив в ответ утвердительный кивок, махнула рукой в направлении, с которого мы и начали нашу экскурсию.

Мы бродили по замку и каждый добросовестно играл свою роль — я делала вид, что мне интересно, Жорик раздуваясь от чувства собственной значимости, сыпал подробностями, касательно предназначения того или иного зала. Интерьер в целом был весьма незамысловатым и отсутствие красок, кроме серого, оказывало гнетущее воздействие. Единственно, что действительно поражало воображение — это масштаб здания. Герцог выстроил свою крепость с таким размахом и замашками, свойственными скорее царским. Хотя, герцог — второй, по власти, после короля, если мне не изменяет память. Я также припомнила, что это самый крупный землевладелец. Не густо...

И все же в архитектуре самого замка не было души. Скорее это крепость, с большим количеством залов для собраний. Все остальное — редкие манекены рыцарей в доспехах, гобелены с гербом на стенах, даже полный коридор с портретами всех родственников, все напоминало скорее музей, который перестали финансировать, из-за жесткой нехватки экспонатов и малой посещаемости.

Глядя на все это великолепие, я не смогла найти объяснения тому, почему человек, с таким титулом и властью, лишь немного уступающий королевской, решился на столь грязное дело, как переворот. Выше прыгать ему не куда, разве что на трон, но и на него имеет виды супруга короля. В случае, если заговор будет предотвращен, герцог может лишиться всего, включая собственную голову. Из-за чего стоит так рисковать? Тем более, что на трон пытаются усадить не его ребенка. Хотя, Грем кажется упоминал, что принц не родной сын короля. Вполне может статься, что к этому герцог имеет непосредственное отношение. А что, я вот например уже ничему не удивлюсь!

Потратив на экскурсию чуть больше часа, я пришла к выводу, что крайне разочарована. К тому же в замке было так холодно, что я успела основательно замерзнуть и теперь шла, громко стуча зубами, понося себя последними словами за непредусмотрительность, из-за которой у меня с собой не было даже плаща!

— Мы сейчас пройдем через площадку для тренировок стражников и пойдем на кухню. — Заявил Жорик, с насмешкой наблюдая за моими тщетными попытками согреться. Еще бы, сам-то уже укутался!

У коридора, через который мы шли, имелась только крыша и зияющие дыры вместо окон. С некоторым запозданием, но до меня все же дошло, что это что-то вроде летней аллеи, только в пределах замка. Гулять здесь с учетом нынешней погоды было сродни самоубийству, потому как от ветра ничего не спасало. Однако я уже успела подзабыть, когда последний раз была на улице, а потому с удовольствием вдыхала холодный воздух.

Как же хорошо идти не оглядываясь и точно знать, что за тобой не погоняться, и не воткнут в спину нож. Уж в последнем-то я была уверенна на все 100%. Не настолько герцог еще уверен в преданности мага, чтобы потерять рычаг управления на него. А неуправляемый маг опасен не только для герцога.

Недалеко послышался лязг метала и стоило нам повернуть за угол каменной аллеи, как мы вышли к площадке, на которой с задорными криками носились мужчины. Они тренировались с мечами, палицами и пиками, с острыми наконечниками. Все соревновались парами, коих я насчитала целых 5, то есть десять человек. Все в доспехах на стратегически важных местах, шлемах и со щитами, отражая удары друг друга. Меня это зрелище настолько увлекло, что я тут же забыла про холод и голод, и застыла с открытым ртом, жадно ловя движения. Это сочетание грубой силы с грациозностью было похоже на спектакль, до того все казалось четким и отлаженным, но от этого не менее захватывающим.

— Это тренировки охраны Его Светлости. — Пояснил Жорик, без особого энтузиазма в голосе.

— Хочешь сказать, что это вся охрана Его Светлости? — Мои губы против воли растянулись в улыбке, а еще мне очень хотелось в этот момент держать в руках собственный меч. Оказывается, какой путь он прошел в моем сознании — от ненужной железки, до оружия. В конце концов, с его помощью я лишила жизни 4-х стражников. Впрочем, теперь даже мысли об убийстве легко умещались в моей голове, не вызывая ни раскаяния, ни сожаления. Да, Эллионор быстро помогает превратиться в чудовище.

— Нет конечно! — Чуть скривился Жорик, смотря на тренирующихся мужчин не менее жадно, чем я. Правда я лишь потом поняла, в чем истинный смысл его взгляда. — У них все происходит по своему расписанию...

— Вы решили почтить нас своим присутствием, леди— воин? — Неожиданно произнес один из мужчин, прекративший тренировочное сражение и подошедший к нам с Жориком. Когда он снял шлем, у меня несколько упало настроение, следом за улыбкой, которая буквально сползла с лица. Передо мной стоял мой недавний конвоир, что потом на ужине разрезал мне курицу на кусочки. Не знаю в чем дело, но мой внутренний голос буквально во всю дурь орал, чтобы я бежала от этого типа подальше, и желательно не оглядывалась при этом. Но его презрительная мина действовала на меня как красная тряпка на быка и уйти я себе не позволила.

— Вообще, я проходила мимо. — Нахмурившись, ответила я, краем глаза заметив, что все остальные охранники герцога так же прекратили тренировки и теперь стояли, с интересом прислушиваясь к нашей беседе. Кажется, этот гад что-то замыслил... — Надеюсь, это не запрещено?

— Истинно благородные леди никогда бы не позволили себе появиться здесь. Но к Вам это не относиться, не так ли? — Со милой улыбкой произнес мужчина, явно очень довольный своим остроумием.

— Какое счастье, что я не благородная леди! — Вернув ему улыбку, подтвердила я его желчные слова. — Поэтому могу позволить себе посмотреть на то, как Вы тут грациозно скачете. Я уверенна, танцор из Вас куда лучше, нежели воин. Я ошибаюсь?

— Вы можете это проверить. — Улыбка на его лице превратилась в оскал, а в голосе появилась угроза, на которую я просто не могла не отреагировать. Не знаю, какой бес в меня вселился, но в тот момент мне очень хотелось стереть с его рожи эту гадливую мину, словно он разговаривает с прокаженной нищенкой, только что вылезшей из ямы с нечистотами. — Если Вы держите меч так же хорошо, как метете своим грязным языком, то я предлагаю Вам показать это умение. Вы же хотите получить свой меч обратно, не так ли?

— Безусловно. — Моя улыбка была настолько широкой, что немного свело скулы. — Собственно из-за руки я и не смогу поднять другой меч.

— Талиас! — Круто развернувшись к застывшей толпе, гаркнул этот хам. — Принеси леди ее меч из оружейной!

Из толпы тут же отделился парень, который уступал по телосложению остальным и метнулся исполнять указание. А Жорик тем временем схватил меня за локоть и чуть оттащив в сторону, прошипел на ухо:

— Ты что творишь, дура?! Он же тебя здесь и закопает!

— Тебе-то что за печаль? — Аккуратно вывернув руку из захвата, пожала я плечами. — Да и потом, не могу же я проигнорировать желание мужчины самоутвердиться с помощью женщины!

— Угу. — Буркнул Жорик, сверля меня тяжелым взглядом. — Забыла, что ты калеченная женщина?! А вот он нет!

— Я не забыла, не переживай! Но я думаю показательного наказания моего хамства господину будет достаточно, не станет же он меня прилюдно убивать, не так ли? — Повернувшись к бывшему конвоиру, уже громче спросила я.

Сверкнув недобрым взглядом, мужчина скривил свои тонкие губы.

— Вам стоит лишь попросить и поединок будет окончен.

У меня буквально на язык просились гадости, но я лишь молча усмехнулась.

Странное дело — мне хотелось этой драки. Если сутки назад я с радостью избегала любых стычек, то теперь сама стала ее инициатором. Сама лезла на рожон, позволив себя втянуть, в то время как могла бы пройти молча и сделать вид, что от природы плохо слышу. А все почему? Потому, что у меня чесались руки и обойти такой повод было бы для меня просто преступлением.

Я не чувствовала страха, вместо него внутри сидел какой-то не здоровый азарт. Не важно, выйду я из этого поединка на своих ногах или меня вынесут, мне нужна была возможность выпустить пар. Тем более в данном случае выбор человека не случаен, ведь смириться с оскорблением можно тогда, когда их шепчут за твоей спиной, а этот нахал бросил мне их в лицо. Да и нужно же чем-то себя развлечь, пока мага нет.

Прислушавшись к своим ощущениям, я подумала, что не так уж Жорик и не прав касательно моей покалеченности — рука с плечом глухо ныли, и как ими работать с мечом, я пока не знала. Авось, как нибудь управлюсь. На крайний случай, если это хамло выдавит из меня просьбу о пощаде, то точно отстанет, в виду моей слабости и никчемности. Не станет же он задирать меня и дальше при каждой встрече?! Морально, я была готова и к такому раскладу.

Тот факт, что на моих руках уже немало крови, пролитой исключительно в этом мире, не делал меня неуязвимой и непобедимой. Напротив, весь мой внешний вид говорил об обратном — что люлей я получала много и весьма качественно. Но и эти доводы разума меня не остановили. В конце концов, даже если я и огребу сейчас, а я селезенкой чую, что непременно огребу, жить все равно буду. Зато хоть пар спущу!

Мужики выстроились в ряд, освобождая цент площадки. Кто-то снял шлем, кто-то нет, но ни один не проронил ни слова. Мне вдруг подумалось, какая в сущности нелепая ситуация получилась — здоровый мужик будет драться с девушкой, с перевязанной рукой и частью плеча. Плюс — огромная разница в весовой категории, которая видна даже невооруженным глазом. Да, ради это зрелища можно и в рядок выстроиться!

Тишина ничем не нарушалась, словно здесь сейчас должно произойти ритуальное убийство. Хотя, может в этом и есть доля правды, я не стала углубляться в эти мысли. Впрочем, в голове вообще стало на удивление пусто.

Тяжелые шаги, перемешанные со скрипом железа, возвестили всех присутствующих о возвращении Талиса, который бежал в нашу сторону с моим мечом наперевес. Едва он вручил его мне, как мой противник вновь оскалился.

— Если Вы не передумали, то можем начинать?

Я кивнула и сделала первый шаг на площадку, где ветер гулял еще сильнее, чем на каменной аллее. Задрав голову к небу, я смотрела на хмурые тучи, нависшие так низко, что казалось вот-вот упадут. Но упали только первые снежинки. Я не преследовала определенной цели и не имела умысла, а потому без задней мысли просто протянула руку, позволив застывшим каплям на нее ложиться. И хотя этот снег не был первым, со времени моего визита на Эллионор, именно этот мне казался чистым, что ли?!

Взмахнув мечом несколько раз, чтобы дать размяться запястью и руке, которая уже начала ныть, я вдруг почувствовала странное единение со своим оружием. Словно меч стал продолжением руки. По телу пробежал ток, которому я не придала значение и списала его на озноб от ветра.

Мой противник подошел достаточно громко и остановившись в нескольких шагах, прошипел:

— Ну что, подстилка для мага, страшно? — Он точно знал, что его никто не слышит, а потому уже не выбирал слов. Однако его попытка в очередной раз задеть меня оскорблением, была достойна улыбки, которой я его и наградила.

— Само собой! Было бы глупо отрицать очевидное.

И бой начался, правда без какого либо предупреждения и определенного сигнала. Я едва успела увернуться от его меча и выставить блок. В глазах несколько потемнело от резкого движения, пришедшегося аккурат на раненую руку. Однако времени на передышку не было, так как противник начал наступать, вынуждая меня принимать заданный темп. Его движения были невероятно быстрыми, отточенными и прилагаемая сила была на порядок больше моей. Я растерялась.

Он теснил меня к краю площадки, дальше отступать было не куда и отбив очередной удар, я поднырнула под его рукой. Однако чуть-чуть не успела развернуться, когда лезвие его меча зацепило бедро, обжигая кожу. Воздуха на крик не было и пропустив еще одно движение, получила эфесом меча аккурат под глаз. Силы он не пожалел — у меня чуть искры не посыпались. Зато таким образом я поняла, что господин играет грязно, а ходить на подобии сита, благодаря своей 'порядочности', я не собиралась. Хочешь грязно? Получишь!

Отбивать становилось тяжелее с каждой секундой. К боли в руке прибавилась головная, которая мешала сосредоточиться. Я видела ярость в глазах противника, причем такой силы, словно была его кровным врагом. В этот момент я мысленно пожелала Грему провалиться, который выбрал самый что ни на есть 'удачный' момент для того, чтобы выставить меня на всеобщее обозрение. И свалил! Защитничек, блин!

Белобрысый меж тем вновь удвоил усилия, не давая мне времени на раздумья — его меч парил словно живой, подчиняясь, казалось не руке, а мысли. Чуть отклонившись от прямого удара, я каким-то чудом сумела ухватить его здоровой рукой за ту, в которой он держал меч и сделала подножку. Не удержавшись, мужчина рухнул, но тут же начал подниматься. По крайней мере я дала себе пару мгновений для того, чтобы еще раз оценить свои возможности и даже отдышаться.

Едва встав на ноги этот амбал с глухим рыком двинулся в мою сторону. Лезвия клинков вновь столкнулись с диким лязгом, но достать меня рукой я не позволила и уклонившись в очередной раз, сумела зацепить его по ногам сзади. Зашипев, он в свою очередь ухватил меня за волосы и резко дернув, швырнул на землю. Вот только шанса подняться достойно не дал и явно намеревался пригвоздить меня мечом к земле. Откатившись, я успела подняться на одно колено, когда он едва не снес мне голову с плеч. Что действительно было странно в этом поединке, это то, что чем сильнее злился мой противник, тем яснее становилась моя голова. Более того, я знала, как это использовать против него.

Сделав выпад мечом на уровне его ног, я заставила его отскочить, чем дала себе возможность подняться. Снег стал сыпать все сильнее, обнажая капли крови на земле. Беглый осмотр подтвердил, что кровь моя, из раны на бедре. Она оказалась глубже, чем я подумала в начале. Что ж, пора пролиться и чужой крови...

Силы появились и умом я понимала, что они не мои, но раздумывать на этот счет не стала, спеша закончить эту потасовку. На сей раз мне пришлось атаковать, оставив отступление, ибо на маневры с отступлением меня явно не хватит.

Пользуясь тем, что противник выше на пол головы, я сумела оцарапать его лезвием по плечу. Вид чужой крови на моем мече пробудил во мне спавшее до сего момента чудовище. Задним умом я понимала, что не удовольствуюсь лишь этим мимолетным ранением, если меня не остановить. И яростно махая клинком, чем явно повергла мужчину в замешательство, воспользовалась заминкой, когда он отводил руку для удара, чтобы ударить снизу в челюсть. Удар вышел глухой, как о стену, заставляя белобрысого прибавить к своему взгляду удивление. Возможности хватало и я повторила удар, который теперь пришелся по носу. Брызнула кровь, которую он стер рукавом.

Я понимала, что пора заканчивать и искала путь, который позволит остаться обеим сторонам в живых. Свою ошибку я осознала, когда он путем не хитрых комбинаций, всадил мне лезвие на два пальца под ребра. Охнув, я едва не упала. Что ж, пора прекращать быть доброй...

Вернув ему удар, я вновь начала атаку, в которой не было пауз. Меч стал невероятно легким, а адреналин в крови позволял передвигаться и с кровоточащим боком. Мне хватило нескольких приемов, в ходе которых я смогла нанести обидчику аналогичную моей рану. Не дав ему очухаться, я сбила его с ног, вынудив опуститься на колени и выбив из руки ногой меч, приставила лезвие к его горлу.

Тяжело дыша, я смотрела сверху вниз, отчаянно ожидая слов, что позволили бы мне закончить поединок. Но этот гад молча смотрел на меня, вынуждая к крайним мерам. Разница в том, что я не он и убивать не собиралась, как бы мне этого не хотелось. Впрочем так же, как же и оставлять его за спиной. А потому я ударила его рукояткой меча в висок и почти равнодушно смотрела на то, как он падает на припорошенную снегом землю. С его падением вокруг меня словно развеялся туман, сквозь который теперь проникли звуки и голоса.

К нам бежали стражники, что стояли в ряд и наблюдали и Жорик, который успел подхватить меня до того, как я упала. Вот теперь я смогла сполна ощутить боль, что до этого момента словно не была моей. Раны в боку и на бедре сочились кровью, а глаз, который только успел обрести нормальный вид с предыдущей драки, уже начинал вновь заплывать. По идее, надо было радоваться тому, что осталась жива, хотя этот белобрысый гад и приложил немало усилий для того, чтобы получилось иначе, но я была крайне недовольна собственной неуклюжести, из-за которой теперь не могла даже передвигаться самостоятельно.

Жорик тащил меня прочь от площадки, на которой уже суетились стражники, пытающиеся привести своего начальника в чувство. Я отвернулась, пытаясь сконцентрироваться на том, куда тащит меня поверенный герцога.

— На хрен эта показуха была нужна?! — Тихо бормотал он, довольно шустро семеня ногами. — Неужели нельзя было молча уйти?!

— Ты куда меня тащишь? — все таки решилась спросить я, едва мы вошли в замок.

— Куда куда?! — Шипел горе — моряк. — К лекарю, естественно! Ты если не в курсе, то ранения у тебя очень даже приличные! Я отнесу тебя в твои покои и пришлю туда лекаря.

— Найди мне тихое местечко и, желательно бутылку вина. — Потребовала я, содрогаясь при мысли о четырех стенах, что выделил мне герцог. После случившегося меня врят ли оставят в покое, а я сейчас к аудиенциям, мягко говоря, не готова. — Если откажешься, я сама это сделаю!

Наверное что-то в моем тоне его убедило, так как вместо собственной спальни, он принес меня в картинную галерею на втором этаже. Здесь было до того тихо, что даже мое дыхание разносило эхом по стенам.

Усадив меня на жесткую лавчонку, Жорик умчался за вином, бормоча при этом что-то об отсутствии у меня серой жидкости в мозгу. Что ж, он сейчас в праве осуждать меня в безалаберности, из-за которой я вполне могла бы лишиться жизни, причину которой мой белобрысый противник объяснил бы как случайность. А что? Сама ведь напросилась и силком меня на эту площадку никто не тащил. Попробуй докажи потом, имел ли этот засранец умысел или это все таки случайность?! Душу грело только то, что я ни секунды не сомневалась в том, что Грем бы не поверил.

Ранения на поверку оказались не смертельными, но вот новое одеяние, выданное герцогом только несколько часов назад, было безвозвратно испорчено — белоснежная рубаха была полностью заляпана кровью, жилетка зияла дыркой в боку, а на брюках комьями прилипла грязь. К тому же касательное ранение по бедру легко порвало ткань, из которой торчал кусок нижнего белья. Увы и ах, все это выглядело далеко не так эротично, как могло бы.

Расстегнув жилетку и отодвинув подол рубашки, я внимательно осмотрела рану, кровь на которой уже начала сворачиваться. Мой вердикт был таков, что без пары стежков не обойтись. Действительно жаль, ведь медицина на Эллионоре не то, чтобы хромает, ее здесь в принципе нет... Вот если бы маг был бы рядом, ему бы я смело доверилась, но его здесь нет и придется видимо просить Элиан. А что, она вон как лихо обрабатывала мне раны вчера! Авось не испугается....

— О, Пресветлый! — Раздался испуганный вопль, прежде чем я успела додумать свою мысль о служанке.

Подняв голову я наткнулась на испуганный взгляд Элиан, прижимающей ко рту ладони, чтобы видимо не закричать.

— Элиан, ты как тут оказалась? — Тихо спросила я, стараясь не шевелиться. Вот же сила мысли!

— Вообще-то, это я ее прислал! — Недовольно произнес Жорик, появившись из-за угла, как черт из табакерки. — Чтоб ты тут не загнулась от потери крови!

— Какой ты оказывается заботливый! — Сморщившись от боли, ответила я. Собственно говоря, боль разрасталась уже по всему телу, как снежный ком и единственное, чего мне больше всего сейчас хотелось, так это обезболивающего. За неимением лучшего, я протянула руку за бутылкой, что принес Жорик.

Элиан причитая и вздыхая от ужаса, принялась обрабатывать меня в 'полевых' условиях, так как шевелиться я уже не могла. И не смотря на ее побледневший вид, руки у девушки, когда она задрав мою рубашку, стала смывать кровь вокруг раны, не тряслись. Это радовало.

— А если бы ты его убила? — Вдруг спросил Жорик, стоя надо мной и не сводивший глаз от рук служанки. — Какой бес вообще в тебя вселился?

— Хм, а не ты ли утверждал, что он меня там же и зароет? — Усмехнулась я и тут же зашипела от того, что Элиан перешла к самой ране.

— До этого момента мне как-то не приходилось видеть тебя в таком состоянии... — Признался Жорик. — Если честно, было немного жутко — как будто это не ты.

— А что ты вообще знаешь обо мне, Жорик, чтобы судить какая из моих ипостасей является истинной? — Глотнув содержимое бутылки, я едва не выплюнула эту гадость на Элиан, потому что она находилась прямо по курсу. Горло обожгло не хуже медицинского спирта. Даже глаза заслезились. — Что за фигня?!

— Настойка из илистина и папруса. — В голосе поверенного Его Светлости звучала обида, видимо как реакция на мои слова. — Я не смог достать вина, но и от этого тебя унесет, не сомневайся!

— Госпожа, рану придется стянуть, она снова начинает кровоточить! — Подала голос Элиан, прижав к моему боку тряпицу. — А я не умею....

— А кто умеет? — Сделав новый глоток, в свою очередь поинтересовалась я.

— Лекарь умеет. — Угрюмо произнес Жорик. — Так что придется тебя нести в твои покои и ждать, пока не придет лекарь!

— Пока твое обезболивающее не подействует — пальцем не пошевелю! — Указав на него бутылкой, предупредила я. — И вообще, можно же куда-то кроме моих покоев?

— Могу отнести в свои. — Явно начиная раздражаться, предложил поверенный. Он побледнел и теперь упорно не смотрел на рану, из которой тоненькой струйкой текла кровь.

— Неси. — Великодушно махнула я, а про себя подумала, что если этот лекарь окажется криворуким, придушу обоих.

Вновь подняв меня на руки, Жорик медленно двинулся в неизвестном направлении. Я же свою очередь одной рукой зажимала приложенную тряпочку на боку, а из другой не выпускала бутылку. Мне хотелось напиться и отключиться, чтобы больше никого не видеть. Увы, сознание все еще было при мне.

Элиан семенила следом, тихо причитая на тему недопустимости моего прибывания в покоях господина поверенного Его Светлости. Меня удивило, что эта девушка высказывает свои мысли вслух, без каких-либо опасений. Кроме нее, мне еще не приходилось видеть на Эллионоре столь говорливой прислуги.

На пути нам встречались как прислуга, так и стражники, и только при виде последних, я тихо спросила у Жорика, где же собственно, мой конвой, приставленный герцогом? Ведь я не видела этих братьев — Марио еще с того момента, как они проводили нас с Жориком до дверей на женскую половину замка, перед визитом к герцогине.

— Его Светлость возложил эту обязанность на меня. — Не глядя на меня, ответил Жорик. — Но, думаю, что после случившегося, их тебе вернут.

— Почему? — Вскинулась я, нежно обнимая бутылку. — Этот белобрысый будет мстить?

— Это белобрысый, как ты выразилась, является племянником Его Светлости и носит титул маркиза Авион, перешедшего к нему по наследству. — Криво усмехнулся Жорик. — Впрочем, мне стоило догадаться, что ты не в курсе. В этом плане тебе не стоит беспокоиться, ведь он жив и даже вышел из этого поединка куда более целым, нежели ты.

— Ты всерьез полагаешь, что я могла его убить? — Вскинув бровь, удивленно спросила я. И не важно, что лично я думала на сей счет на площадке, интересно было, как это выглядело со стороны.

— Мне показалось, что да. — Едва повел плечами Жорик, устремив взор вперед. — Я и не думал, что ты умеешь так обращаться с мечом. Думал, что стражники преувеличивали....

Едва ли это можно счесть комплиментом, но до его покоев мы больше не разговаривали. Там он уложил меня на кровать и велев Элиан снять с меня одежду, ушел за лекарем.

У меня не было сил даже на то, чтобы ответить на причитания служанки. Я слушала ее бормотания, морщась при каждом движении. Перед глазами все плыло, но я упорно заливала противную настойку в горло, желая отрубиться до того, как придет лекарь. Едва ли я вынесу его действия, что называется 'на живую'.

Мне казалось, что я только сомкнула глаза, но оказалось, что за окном уже темно. В тусклом свете светильников, я посмотрела на часы на руке и несказанно удивилась, заметив, что еще нет и 12.

Ощущения были 'аховые' — правая часть лица словно налилась свинцом и пульсировала, делая невозможной даже попытку нахмурится. Бок, туго затянутый плотной тряпицей, горел огнем и невозможно чесался. Жгло и бедро, и меня так и подмывало расчесать все. Стабильной была только рука, как и вчера она тупо ныла, но хотя бы двигалась. Вот это я понимаю — развлечение! Надо то было тихо провести денек и восстанавливаться, а вместо этого я 'заработала' новые травмы. Господи, как я такая красивая домой-то вернусь?! Ребенок же шарахнется в ужасе....

Изменения, что появились во мне после ночи с магом, наложенные на физические травмы, по ощущениям сделали из меня Франкенштейна и оттого чувство ненависти к этому миру и всем его обитателям только возросло. Хотя я наивно полагала, что ненавидеть их сильнее уже не смогу. Оказывается, очень даже могу, надо было только найти для этого чувства достойный повод! Вот что мешало этому белобрысому уроду сделать вид, что он нас не заметил? И уж тем более, предлагать мне поединок, сыпя при этом оскорблениями. Черт побери, я была уверенна, что не умру на этой площадке, но я представить не могла, что этот гад будет использовать такие грязные приемы. Я была о нем лучшего мнения, которое впрочем, бесследно испарилось.

Неужели теперь каждый встречный будет считать себя вправе меня убить, только за то, что маг оставил на мне эти метки? В таком случае это будет самая долгая неделя.... Об ответственности, которая поровну ложиться на обоих участников поединка, я старалась не думать. Ведь неизвестно же, что предпримет в отношении меня герцог за своего племянника? Кстати, интересный факт, который даже сейчас не укладывался в моей больной голове.

Еле слышно скрипнула дверь я и замерла, рассматривая силуэт пришедшего. Распознать гостя я смогла лишь тогда, когда он подошел к кровати и начал стаскивать с себя сапоги.

— Ты никак спать ко мне под бочок собрался? — Хриплым голосом спросила я у Жорика и закашлялась. В глотке с каждым словом становилось еще суше, чем было.

Он обернулся, окинув меня непонимающим взглядом. Может забыл, как я тут оказалась?

— Если ты забыла, то это мои покои! — С нотками раздражения в голосе ,отозвался горе — моряк. Сапоги с глухим стуком упали на пол, а сам он, расстегнув камзол, лег рядом со мной.

— Ну, ты мог из справедливости переночевать в моих покоях... — Не сдержав смешок, предложила я. — Раз уж я заняла твои.

Жорик только хмыкнул и вдруг нагнувшись, стал шарить в ящике у кровати. Затем он с довольным видом достал бутылку. Стоило ему ее открыть, как по комнате понесся запах той самой настойки, которую я имела 'удовольствие' сегодня пить.

— В кармане моей одежды была пачка сигарет и зажигалка, где они? — Повернув к вынужденному соседу голову, поинтересовалась я. Слова давались лучше, но это не заставило меня отклонить протянутую бутылку. Вкус оказался еще гаже, но виной тому могло статься и отсутствие закуски.

Жорик молча извлек мою мятую пачку из недр своих карманов и протянул мне.

— Кровать мне не спали! — Лишь усталым голосом напутствовал он, помогая прикурить.

— Это будет меньшее из все зол. — Усмехнулась я, вдыхая привычный запах. — Ну так как, будешь рассказывать? Или мне из тебя клещами все придется тянуть?

— А что 'все'? — Вяло отмахнулся поверенный герцога. — Маркиз жив, относительно здоров и через пару дней будет как новенький. Ну, почти...

— Знаешь, это даже как-то обидно слышать. — Вновь приложившись к бутылке, призналась я. — Все-таки старалась... Получается, что я его даже не задела?

— Почему не задела? Задела. — Кивнул Жорик. — По роже ты его хорошо задела, и под ребра хорошо саданула. Но он физически выносливый тебя, а вы друг дружке, слава богам, ничего серьезного не задели. Потому, что если бы ты все-таки его достала, Его Светлость не смог бы остаться безучастным. Ему пришлось бы выступить против мага. А уж если он тебя....

— Ты думаешь это могло меня остановить? — Вернув бутылку, спросила я. Совет Ее Светлости относительно поверенного, я хорошо помнила, а потому избирательно относилась к тому, что летит с моего языка. В этом плане мне даже настойка не мешала.

— А черт тебя знает! — Выдал Жорик откровенно. — Но я уверен, что ты не знала, кто именно твой противник и какое отношение он имеет к герцогу. Ты ведь не страдаешь тягой к бездумным убийствам, не так ли?

— Вроде нет. — После паузы, кивнула я. — Мне нужно было тоже, что и ему — выпустить пар.

— Скажи мне, где тебя этому научили? — Подавшись ко мне и облокотившись на локоть, с неожиданным жаром вдруг поинтересовался Жорик. Его горящие глаза были хорошо видны даже в этом скудном освещении. — В жизни не поверю, что ты первый раз держала в руках меч!

— Не первый. — Кивнула я, наполняя легкие никотином. — И тебе прекрасно об этом известно, не так ли?

Этот разговор и напрягал и радовал, ибо все в этом поверенном напоминало мне дом — манера речи, обороты. У меня было ощущение, словно я вернулась.

— Слухов о маге ходило не мало, но о тебе практически ничего не известно. — Пожал плечами Жорик, не отрывая от меня глаз. — Он настолько силен, что никому и в голову даже не приходило о наличии у него рабыни — человека.

— Откуда слухи? — Непонимающе спросила я, сдвинув брови. — Мы с ним не так чтобы уж много находимся вместе!

— Вы вместе от самого особняка матери Рошшера, где маг забрал жизнь ее младшего сына. И уж не знаю, какими путями Вы добирались до Сеноша, но вести вас обогнали. — Жорик довольно усмехнулся. — Это только кажется, что Эллионор огромен, а на деле получается, что все королевство как один большой городок, где все про всех знают. Слухи и домыслы, особенно если они касаются магов, разносятся словно по воздуху. Тем более, учитывая положение дел в королевстве и волнения власть имущих людей.

Я без зазрения совести стряхнула пепел на пол и вновь потянулась к бутылке, но Жорик отвел руку с емкостью назад, сверкнув при этом глазами.

— Колись, где ты этому научилась? Здесь?

— Училась я дома. — Буркнула я, вырвав таки бутылку из его рук. — Здесь была только практика. — В силу поглощения настойкой здравого смысла, я решила перевести тему, от греха подальше. — Ну а ты? Как ты оказался тут? Как сумел так близко подобраться к герцогу?

— Я появился на Эллионоре сирионов 5 назад. На земле я попал в автокатастрофу, а очнулся уже здесь. — Вновь откинувшись на спину, голосом лишенным эмоциональной подоплеки, ответил Жорик. — Если бы не Его Светлость, я давно бы сгнил к каком-нибудь болоте. Он нашел меня на границе с Вайнахаром, где я почти одичал и предложил пойти к нему стражником. Поверенным я стал только после того, как отказался от....

— После кастрации? — Беспардонно перебила я его, буквально стискивая зубы, чтобы не рассмеяться в голос. Такая дикость просто не желала найти понимание в моем мозгу. — На хрен это вообще было нужно? Как в гареме....

— У Его Светлости есть дочь, Аннора. — Тяжело вздохнув, продолжил Георгий. — Он предложил мне быть ее охранником, с единственным условием. Больше никто не соглашался, а женщин — воспитательниц эта оторва не слушала. Если бы я отказался, то давно бы сдох здесь! Но если бы я тогда знал, какая она шалава, трижды бы подумал. К тому же, если тебе так интересны детали, то я всего лишь не могу иметь детей!

Я хорошо понимала, что ему неприятно говорить об этом, но проявлять жалость, то ли из чувства врожденной вредности, то ли скверного характера, не торопилась.

— У тебя были возможности избежать этого, а ты просто напросто пошел туда, куда тебя пнули и сделал вид, что тебя все устраивает! Здесь, в Сеноше, живет твоя единомышленница в этом плане, Машей зовут. Вы случайно не вместе сюда попали?

— Не все же такие смелые, как ты! — Обиженно огрызнулся Жорик. — Я в жизни не держал в руках ничего тяжелее мышки от компьютера! А попав сюда просто растерялся от того, что здесь даже конюхи на порядок сильнее! Бродить по королевству в поисках лучшей доли, которой могло и не быть, я не решился. Ведь у них тут в порядке вещей пнуть ножичком в какой-нибудь таверне и все, привет родственникам! Никто не стал бы горевать из-за моей безвременной кончины, а мне вот, что бы ты себе не думала, хотелось жить! И жить хорошо!

Жар от его убеждений не смог оставить меня равнодушной и я запоздало вспомнила про чувство такта, которое меня подвело. Ведь своим ковырянием, я неосознанно еще больше унижала мужчину, который и сам очевидно уже не раз пожалел о своем решении. Мне ничего не оставалось, как попытаться смягчить ситуацию.

— Ну прости! — Вернув ему бутылку, улыбнулась я покаянной улыбкой. — Признаю — это было не красиво с моей стороны!

Жорик лишь отмахнулся, сделав значимый глоток.

— Ну так что там с маркизом? Меня случаем не собираются казнить, за посягательство на его жизнь? — Вернула я разговор к истокам.

— Нет, потому как большая часть ответственности за произошедшее лежит на самом маркизе — ведь это он придумал предложить тебе поединок! — Махнул рукой Жорик, понемногу расслабляясь от смены темы. — Хотя неприятного разговора с Его Светлостью тебе не миновать.

— Это меньшее из зол. — Со смешком ответила я и извернувшись, затушила окурок о спинку кровати. В этом плане я чувствовала себя свиньей, но точно знала, что никто из нас за 'пепелкой' не встанет. Я то уж точно...

— Все таки круто ты махала этой железкой, я вот так и не научился даже сносно им владеть! — Заметил Жорик. — Ты наверняка не в курсе, но Маркиз Авион лучший мечник во всем герцогстве! Поэтому я был уверен, что он тебя прикончит. Ты-то и так калеченная была, а он пышущий здоровьем мужик и на мой взгляд, результат был очевиден...

— Я от себя тоже подобной прыти не ожидала. — Призналась я, устраиваясь по удобнее. Все же с моим набором травм, это было весьма проблематично. — Скажи мне, родное сердце, меня так каждый теперь может вызвать на поединок? Чего мне хоть теперь ждать?

— Ты просто не представляешь эффекта, который произвела. — Со смешком ответил Жорик. — Женщина, с мечом в руках! К тому, что ни говори, а победа с технической стороны осталась за тобой — какой дурак решиться повторить позор маркиза? Сам он, поверь, постарается тебе не попадаться на глаза. Так что, можешь спокойно теперь ждать своего мага...

— Да, не вставая с постели. — Буркнула я, принимая полу пустую бутылку.

Настойка в этот раз шла гораздо лучше и уже через полчаса нашей беседы, у меня в голове появился легкий туман. Что гораздо приятнее, так это то, что отступила боль. К тому же, дальнейшей темы разговора стал сам Жорик, что избавляло меня от необходимости лгать и умалчивать детали своего приключения. Он рассказал в деталях, как именно появился здесь и как прошел год до того, как он встретил герцога и получил предложение на работу.

История у поверенного Его Светлости была скорее печальная, нежели счастливая — он сел в нашем мире пьяным за руль, разбился, а очнулся уже здесь. Растерянный, обескураженный, он скитался по королевству, пытаясь выжить. Не обладая никакими из ряда вон выходящими навыками, он часто получал от местных тумаки. Жить в каком либо городе у него не было возможности, потому как карманы были пусты, а такие работники на фиг никому не нужны. Так и скитался по городам и деревням, отрабатывая руками у местных каждый кусок хлеба.

И вот, спустя год, судьба подарила ему шанс, когда он встретил герцога, которого охота на животное завела так далеко от своих владений. К тому моменту Жорик был благодарен за любую помощь.

Знакомство с герцогом началось с того, что Жорик помог ему подняться с земли, на которую лошадь вдруг скинула своего всадника. Охрана Его Светлости слегка отстала, что позволило герцогу присмотреться к своему спасителю. Они разговорились и когда Жорик вскользь упомянул, что работал охранником (не уточняя, что это был склад продуктов), Его Светлость вдруг предложил пойти к нему в услужение, чтобы охранять дочь, на которую он никак не мог найти управу. Но перед этим выставил единственное условие, на котором Жорик от радости не зацикливался.

Церемонию оскопления проводили жрецы в храме Единого и именно в тот момент Георгий впервые задумался, стоит ли оно того? Но сомневаться было поздно и когда он смог ходить, герцог перевез его в замок.

— Ох и намучился я с этой оторвой! — Откровенно признался поверенный. — Ей 13, мне 27. Ко всему прочему, у меня никогда детей не было и опыта в их воспитании, соответственно, тоже. Доходило до скандалов и пару раз эта пигалица получила от меня по заднице.

— Она и сейчас здесь? — Поинтересовалась я, забирая у Жорика вторую бутылку настойки.

— Слава Богу нет! — Открестился он, сплюнув на пол. — Его Светлость выдал ее замуж, как только ей исполнилось 17. И я, вот уже как сирион, поверенный герцога Сеношанте.

— М-да... — Глубокомысленно протянула я, потянувшись за новой сигаретой. — И как же ты из евнуха-охранника выбился в поверенные? Опять помог ему подняться?

— Зря смеешься. — Обиделся Жорик. — Его Светлость ценит меня за ум и дальновидность!

— Обратно не хочется?

— В отличии от тебя, у меня нет пути назад. Я не могу вернуться домой, потому, что я там умер, понимаешь? — С явной тоской в голосе, ответил он вопросом на вопрос. Я отчетливо поняла, что он сожалеет, но никогда в этом не признается. — Мне об этом еще жрецы в храме сказали, когда я рассказал, откуда прибыл. И если до этого я еще на что-то надеялся, то потом просто принял все, как есть. Бомжевать, голодать и драться с местными больше не хотелось, поэтому я смирился.

К концу второй бутылки мы оба были в 'ноль' — язык отчаянно заплетался, а координация оставляла желать лучшего. Но, не знаю как Жорик, а я была рада такому окончанию этого кошмарного дня. Если бы я знала, что он так быстро пролетит, вообще бы с постели не поднималась. Впрочем, именно так мне теперь и предстоит коротать время.

Жорик отключился первым, довольно убедительно подтвердив свой безмятежный сон громким храпом. Я же еще какое-то время смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Вроде как и жалко было парня, а вроде как сам виноват. Что еще мог сделать 'геймер' из 21 века, в этом диком средневековье? Он ничего не умел, ни черта не знал, и проблемы крова и еды стали ключевыми, за решение коих он решился отдать свою возможность иметь детей. На мой взгляд, можно было еще побарахтаться и придумать, как если не вернуться домой, то приспособиться к местной жизни. Ему, как мужику, было бы проще. А вот решение, которое он принял и слова, которыми оправдывал свой поступок, с моей точки зрения характеризовали его как слабовольную личность, легко поддающуюся внушению лидера. И вот хоть убейте, я не понимаю, чем с такими качествами, он может быть для меня опасен? 'Сдаст' герцогу? В таком случае этот престарелый интриган ничего нового не услышит. М-да, чужая душа — потемки.

Я очнулась от резкого грохота, которое издало тело поверенного при падении на пол. Затем этот алкаш, не открывая глаз, со стоном пытался подняться обратно.

— Да оставайся ты там и не мучайся! — Я издевалась без зазрения совести, не делая попытки помочь. Да и как я помогу, если шевелить могу только руками? Точнее, рукой.

В отличии от моего собутыльника, похмелье почему-то обошло меня стороной, не зацепив даже голову. Наоборот, я чувствовала себя странно свежей и выспавшейся.

— Если бы я мог, как ты, из мага силушку качать, я бы не мучился! — Обреченно изрек Жорик, хрипловатым ото сна голоском.

— Мне казалось, что это односторонний процесс... — Запнулась я, пытаясь вникнуть в смысл его слов.

Жорик тихо матюкнулся с пола и подняв наконец голову, уставился на меня мутным взглядом.

— Ну ты ж теперь не просто его рабыня! Не зря ж у тебя волосы-то по седели!

От дальнейших расспросов его спасла служанка, что вошла в покои после тихого стука. Оглядев устроенный нами ночью свинарник, она тихо охнула. А что, всего-то две бутылки из-под настойки и пепел на полу...

— Господин Георгий, Его Светлость требует Вашего присутствия на завтраке... — Тихо проблеяла она, избегая смотреть на меня. — Что ему доложить?

— Что Господин Георгий уже идет. — Голосом обреченного на смерть, отозвался Жорик и сделав титаническое усилие, встал с пола.

Пошатываясь, он побрел в сторону ванной комнаты. Уже оттуда он крикнул застывшей служанке, чтобы та позвала Элиан мне в помощь. Девушка кивнула в пустоту и быстро посеменила на выход.

Мне тоже дико хотелось принять душ, ну или на крайний случай просто умыться, но в отсутствии приставленной ко мне служанки, оставалось только лежать бревном и ждать. Что я с успехом и делала, пока Жорик тихо матерился в ванной комнате. Зато через 5 минут оттуда вышел слегка бледный, но вполне похожий на человека субъект. Видимо залежи холодной воды сотворили чудо.

— Мне то что тут делать? — Наблюдая за тем, как одевается поверенный, спросила я. — Я может быть тоже есть хочу!

— Тогда не хрен было вчера кобениться и молча идти в СВОИ покои! — Криво ухмыльнулся Жорик, но тут же скривился. — Черт, башка раскалывается....

— Это твое наказание за бездушность в отношении лежачего человека! — Ткнув в него пальцем, не сдержала злорадства я.

— Элиан тобой займется! — Отмахнулся Жорик, застегивая камзол. — А меня казнят, в моральном смысле этого слова, если я не появлюсь на завтраке!

На том мы и закончили бессмысленные дебаты и вскоре я осталась в покоях одна. Элиан не торопилась, а меня подпирала нужда, сопротивляться которой не было сил.

Зажав рукой бок и сцепив зубы, я медленно поднялась в постели и перетерпев цветные круги перед глазами, осторожно спустила ноги с кровати. Мысль о том, что нужник находиться за пределами покоев, приводил меня в уныние, но я старалась не думать о том, как буду его искать — и так понятно, что по запаху.

Первые шаги дались с таким трудом, что я реально думала — не дойду. Ну, шаги, это громко сказано, скорее просто унылое переставление ног с места на место. Путь до двери забрал у меня остатки сил и в коридор я вышла уже изрядно взмокшая и злая. Я задумалась с направлением и именно в таком положении меня и застала Элиан, которая тут же подобно наседке закудахтала:

— Да зачем же Вы встали, госпожа?! — Подхватив меня под локоть, укоризненно затянула девушка. — Господин лекарь ясно сказал, что Вам надлежит полный покой!

— Элиан! — Прервав эту словесную диарею, сквозь зубы процедила я. — Мне необходимо в нужник и быстро!

Поход в нужник оказался в этот день не единственным испытанием, ибо сразу после завтрака ко мне заявился герцог. Разговор, который между нами состоялся, проходил без повышенных тонов и претензий. Его Светлость выразил сожаление, касательно полученных мной травм от меча его племянника, и просил считать инцидент исчерпанным. Я же в свою очередь заверила его в том, что в действительности, никакого инцидента не было, ибо ни я, ни маркиз, не планировали кровопролитие, просто разгоряченные поединком, немного увлеклись. Герцог хмыкнул, но выпытывать у меня подробности не стал и довольно-таки быстро откланялся.

А после обеда явился и сам виновник моего вынужденного лежания, чем напугал Элиан, которая в этот момент как раз закончила обрабатывать мои раны. Я смотрела на белобрысого маркиза, пытаясь определить цель его визита, но он молчал до того момента, пока Элиан не вышла.

— Я бы хотел принести Вам свои извинения, леди Эльга. — Сухим тоном отрапортовал он, глядя на меня в упор из-под сведенных на переносице бровей. От вчерашних оскорблений не осталось и следа. — Мой поступок был не допустим.

— Может в отношении леди он и не допустим, но мы оба знаем, что я к этой категории не принадлежу. — Усмехнулась я и сделав над собой усилие, приняла сидячее положение. Вообще неудобно было лежать перед этим типом на кровати, но я делала вид, что так и положено. — К тому же, для меня, например, является куда большей обидой то, что Вы можете ходить, а я пока нет...

Маркиз стоял с прямой спиной и поднятым подбородком, и единственными свидетельствами того, что драка между нами все же была, являлись здоровый синяк на скуле и выпуклость под ребрами, означающая перевязку. Моему самолюбию, по сравнению со всем остальным, был нанесен куда больший удар. Это же как минимум не справедливо!

— Признаться, я удивлен тем, как Вы владеете мечом. Я не ожидал подобного. — Выдавил из себя мужчина через силу.

До того была нелепой эта попытка сгладить впечатление, что мне пришлось прикусить губу, чтобы не расхохоталась в голос. Оказалось, что никуда его желчь не делась. Вот же сноб! Пришел извиняться, а слова подбирает такие, словно делает комплимент моему умению вышивать крестиком!

— Послушайте! — Постаравшись сделать серьезное лицо, произнесла я. — Серьезных ран мы другу не нанесли, продолжения, вроде бы, не планируется, поэтому давайте будем считать, что ничего страшного не случилось. На самом деле, Вам не за что извиняться, так как вина лежит на обоих — ведь я могла отказаться, но приняла Ваш вызов и поплатилась за свою излишнюю самоуверенность. Можно сказать, что мне повезло отделаться малой кровью за свою дурость!

— Я не должен был Вам предлагать подобное! — Почему-то опустив глаза в пол, качнул головой маркиз. — В этом и состоит моя вина.

Меня начало раздражать это расшаркивание и лже — сожаление, которое началось еще с герцога и продолжалось теперь в исполнении его племянника. Зачем им нужен этот спектакль?

— Хорошо. — На выдохе произнесла я и отвела взгляд, во избежание недержания мата. — Я принимаю извинения, что-то еще?

Моргнув пару раз, маркиз доли секунд недоуменно смотрел на меня, а затем довольно быстро откланялся. И на том спасибо!

Оставшись в одиночестве, я перевела дух, представляя, сколько еще раз мне придется терпеть визиты людей, которых я лицезреть не хочу? Ну вот не нравятся мне эти закулисные игры! Я не умею играть словами, не умею улыбаться человеку, которого собираюсь предать (если уж на то пошло), не умею притворяться. Да что там, я даже врать толком не научилась и знающие люди до сих пор этим пользуются! Поэтому как вести себя в сложившихся обстоятельствах я так толком и не придумала.

На уровне интуиции я отдала предпочтение в общении Жорику. В том плане, что если он даже и окажется 'стукачом', ничего дельного все равно не скажет. Чтобы они там не думали, а собственная шкура мне дороже мнения земляка.

Я задумалась о том, что меня ждет дальше на этом пути. Случилось-то всего много, а путем на этим поразмыслить, возможности не представилось.

Меня пугало возвращение в столицу, потому, что деталей своей роли я так от Грема и не услышала. Что мне надлежит делать? Быть рядом, как ручная собачонка? Или своей башкой прикрывать его, пока он будет исполнять свое предназначение? Этого мне хотелось бы меньше всего, потому как таких масштабных операциях мне на Эллионоре участвовать еще не приходилось. Во мне все противилось этому пути, в конце которого, по словам герцогини, меня ждет то, что я искала. Интересно что? Покой на блюдечке, с голубой каемочкой? Или портал домой? Я жажду и того, и другого. Но мне при нынешних обстоятельствах просто не дадут отсидеться в уголке, как бы я этого не хотела. Мне придется идти за магом, будь он неладен! И надеяться, что дело 'выгорит', иначе я просто домой не вернусь. А если я не вернусь домой, то для их блага будет лучше меня убить, потому как я не только власть сменю, но и все королевство разнесу по камешку!

Эти мысли против воли вызвали улыбку, которая расползлась по моим губам. В конце концов, именно местные люди и один конкретный бог сделали меня такой, какой я стала. Это раньше я довольствовалась тем, что выпускала пар исключительно на ринге, теперь на моих руках кровь и я хорошо знаю, что значит убить. Не знаю, кто или что именно в этом виновато, но эту грань я перешла и как не ковырялась в себе, так и не смогла найти ни капли сожаления ни по одному убиенному. Я при любом раскладе найду себе оправдание, а если нет, предпочту забыть. Так что же я теперь такое? Все та же девчонка из спального района Москвы или циничная убийца, не имеющая ни капли совести? Господи, как же трудно будет восстанавливать свое душевное равновесие когда я вернусь! Но у меня в этом плане уже есть своеобразный опыт, ведь я именно так и поступала все эти не полные три года — оправдывала себя, искала причины, вспоминала...

А я бы с радостью забыла этот мир, со всеми его дурацкими законами, полоумными богами, гнилыми людьми и нравами, от которых сводит скулы. И люлей я здесь получаю исключительно потому, что не умею молчать в тряпочку, когда того требует случай. Но, будь я хоть немного слабее, меня бы здесь уже давно убили, не гнушаясь никакими способами.

10.

Дни текли настолько медленно, что я потеряла им счет. Они были до безобразия однообразны и единственное, что удерживало меня в горизонтальном положении, тот факт, что если я не дам швам затянуться, то долго с магом не пробегаю. А бегать придется не мало, если этот гад конечно когда-нибудь явится!

Все 10 дней, которые на Эллионоре составляют неделю, я в перерывах между хлопочущей возле меня Элиан и кратковременными визитами Его Светлости, предавалась мыслительному процессу, как единственному доступному развлечению. При этом я сама замечала, что начинаю стервенеть и виновато в этом было отчасти отсутствие никотина. Да, очередной визит в этот мир неизменно приводил меня к одному и тому же — я в очередной раз бросала курить. Жорик пытался мне достать местный аналог, но курить эту дрянь я не рискнула. Уж лучше совсем никак.

Без возможности ходить самостоятельно, я в голос проклинала эти горшки, которые приходилось выносить бедняге Элиан. Она единственная, кто не сбегал от меня через минуту, пусть даже делала это по принуждению. Вообщем, к концу недели я уже любила ее как родную.

За время этого вынужденного безделья я плакала так, как никогда в жизни. В такие минуты ко мне даже Элиан не подходила. Я безумно скучала по дочери. У меня буквально руки зудели от отсутствия возможности ее обнять, прижать к себе и зарыться лицом в ее волосы. Это тяготило куда хуже, нежели туманные перспективы и неожиданная овуляция.

Все бесило, не хотелось ни есть, ни даже спать, а этого за мной отродясь не водилось. В зеркало я перестала смотреть на пятый день, полностью доверяя причитаниям Элиан. Она качала головой и вполголоса бормотала о том, как у меня осунулось лицо и, что я стала похожа на привидение. Пусть. Мне вообще стало все равно, как я выгляжу. Все равно никто не видит! Я сидела на кровати в состоянии жуткой апатии в обнимку с телефоном и просматривала тысячный раз фотографии собственной дочери, вспоминая подробности каждого снимка. Это было невыносимо.

Но был во всем этом безобразии и плюс, который я смогла оценить только спустя 10 проклятых дней, — раны изрядно под затянулись. Под глазом сошел синяк, оставив после себя легкий желтоватый оттенок, рука перестала ныть и двигалась куда свободней и легче, а от мелких порезов остался только зуд.

И вот, о чудо, в начале следующей недели ко мне явился лекарь, толстый дяденька с нечесаной головой и красным, как помидор лицом. Улыбка у него была открытая, широкая, располагающая к доверию, но мне не помогло. Я мрачно взирала на него, пока он разматывал толстенькими ручками тряпицы на моем боку.

— Как Вы себя чувствуете, леди Эльга? — С его лица не сходила понимающая улыбка психиатра, что, собственно и положило конец моему терпению.

— Физически — хорошо. — Отрезала я.

Тряпица отходила из рук вон плохо и в конце ее пришлось просто смочить, чтобы не содрать кожу. А вот результат я оценила — шовчики смотрелись на удивление хорошо и ровно. И хотя бегать с ними еще было рано, но жаловаться тут было просто грешно. Ведь с учетом кто и в каких условиях меня зашивал, все вообще могло загноиться на начальном этапе. Впервые за 10 дней я встрепенулась.

— Может Вам лучше не смотреть? — Осторожно поинтересовался лекарь, отводя взгляд от раны. — Все-таки...

— Считаете, что вид раны лишит меня сознания? — Криво усмехнулась я, наслаждаясь его замешательством. — Я Вас уверяю — не стоит переживать на этот счет!

— Все-таки вид достаточно нелицеприятный для молодой леди! — Укоризненно качнул головой толстяк, но глядя на мое недовольное выражение лица, счел за благо закончить препирательства и продолжил осмотр. Хотя для себя я уже сделала выводы, которые сводились к тому, что пусть и осторожно, но передвигаться я вполне могу.

Добрый доктор обработал швы какой-то вонючей мазью желтоватого цвета и велев Элиан больше их не закрывать, дал мне наставительным тоном советы относительно спокойствия и даже разрешил раз в день выходить из покоев на свежий воздух. Теперь я с нетерпением ждала его ухода, с честной рожей кивая на каждое слово.

Едва за ним закрылась дверь, я велела Элиан помочь мне принять божеский вид, чтобы не пугать обитателей замка, если таковые попадутся на моем пути. Задавшись целью выбраться на свежий воздух, я намеренно оставалась глуха к предостережениям служанки.

Элиан обтирала меня чуть теплой водичкой, а затем помогла влезть в одежду, которую Его Светлость предоставил взамен испорченной на поединке. Финальным этапом стали волосы, которые Элиан заплела мне в какую-то мудреную косу, выдрав при этом чуть больше половины. Я терпела, предвкушая, как выйду из покоев.

— Может стоит позвать господина Георгия? — С тревогой на лице осторожно спросила Элиан, пока я занималась лицом. Хотя, как им займешься, если в запасе есть только дневной крем?! Оставалось надеяться, что я никого не встречу...

— Зачем? Я ведь не одна иду, а с тобой! — Отмахнулась я. Собственно, будь я уверенна, что не рухну где-нибудь без сил, и служанку с собой бы не взяла. А уж Жорика, который кстати все-таки временно переселился из своих покоев и за время моей лежки появлялся крайне редко, видеть вовсе не хотелось. Как впрочем и его хозяина, и племянника хозяина и всех, всех, всех....

Скрипя сердцем, Элиан все же согласилась вывести меня на улицу, но так как пределы замка мне покидать было запрещено, то мы ограничились летним садом, который находился в восточной части, недалеко от женской половины. То есть топали мы до туда минут 20, с учетом моей черепашьей скорости.

На пути, на наше счастье, никого не было и я все же решила спросить Элиан, чем вызвана такая безлюдность. На что девушка пожала плечами:

— Так все в главном зале, там приехал сам глава королевской армии!

Меня словно окатили ледяной водой. Когда мысли все же сошлись вместе, я сипло выдавила свою догадку прежде, чем успела подумать, стоит ли делать это вслух?

— Рошшер?

— Так и есть госпожа. — Кивнула Элиан и по растекшемуся на ее лице восторгу, я поняла, что у девочки есть кумир. — Конечно, официальной церемонии еще не было, но он уже приступил к своей должности с позволения Его Величества.

Пришлось остановиться, чтобы перевести дух, но благо, что Элиан приняла это за недомогание и сменила тему.

— Вам еще нельзя так много ходить, госпожа! Вы же слышали господина лекаря! — С укоризной протянула она, поддерживая меня под локоть. Ее забота была так приятна, что я не решилась сообщить ей о том, что если ее кумир увидит меня, то услуги лекаря мне больше не понадобятся. Поэтому пришлось набрать в легкие побольше воздуха и продолжить путь туда, где можно было бы все обдумать спокойно.

Теперь меня настигла паника и вопрос, который не волновал меня прошедшие 10 дней, стал насущным — где этот чертов маг?! Рошшер уже в замке герцога, а Грема до сих пор нет! Ведь если он меня увидит, то будет вправе потребовать от герцога выдать меня, опираясь на содеянное мной и магом. Едва ли меня тут будут защищать до последнего.

Даже не смотря на то, что по замку я могу передвигаться более, чем свободно, я не сомневалась, что мне не дадут уйти. Я в ловушке.

Едва оказавшись в летнем саду, я нашла скрытую от чужих глаз лавочку, расположившуюся под каким-то цветущим деревцем и буквально рухнула на нее без сил. Казалось, будто из меня выпустили воздух.

— Вам не хорошо, госпожа? — Участливо поинтересовалась Элиан, переминаясь с ноги на ногу. — Вы побледнели....

— Элиан, мне нужно срочно поговорить с Ее Светлостью! — Выпалила я, инстинктивно озираясь по сторонам. — Как это можно устроить?

— Нужно попросить аудиенцию. — Пожала плечами служанка, не сводя с меня пристального взгляда.

— В таком случае, я попрошу тебя сбегать и спросить, сможет ли она принять меня? И чем быстрее, чем лучше!

— Но как Вы здесь одна? — Растеряно переспросила служанка, смешно округлив глаза.

— Я никуда не уйду, если ты об том! — Раздраженно отмахнулась я.

Посомневавшись еще целую минуту, Элиан ушла исполнять мою просьбу, оставив меня в этом вечно зеленом раю. Здесь действительно было красиво и попасть сюда из сердца зимы, заполонившей Эллионор, было в тысячу раз приятней, нежели в другое время года.

Температура в этом помещении позволяла цвести кустарникам и цветам, овивающих кольцом невысокие деревца или же выращенных на обособленных пятачках. Пестрота этого великолепия воистину радовала глаз, но ни одного растения я так и не смогла идентифицировать. Может оттого, что я не ботаник, а может потому, что прежде не видела ничего подобного, но тем не менее, это не мешало мне наслаждаться зрелищем, позволив сознанию отключиться от насущных проблем. Постепенно, паника улеглась и дышать стало легче. И правда, чего я так разволновалась? Подумаешь, явился он! Что может Рошшер? Устроить в замке обыск? Так герцог не пекарь из нижнего квартала, как-то придется обосновать свои действия, помимо показаний низшего сословия, которые видели нас с Гремом в городе. Да к тому же, никто не видел, как меня с двумя магами везли в замок герцога. А гадать можно до бесконечности.

Его Светлости известно о связи между мной и Гремом, и отдать меня на данном этапе Рошшеру, означает поставить под угрозу заговор, который так долго и тщательно готовился. Ведь без своего 'энергетического насоса' Грем далеко не уйдет, а этого герцогу врят ли захочется.

Эти мысли успокоили меня окончательно и вдруг, в абсолютной тишине сада, я четко услышала шорох. Вскинув голову, я осмотрелась по сторонам, в попытках обнаружить источник, но особого успеха в этом не достигла, уловив лишь что-то светлое возле дверей. Создавалось впечатление, что здесь только что кто-то был.

Стараясь дышать глубже и ровнее, я прикрыла глаза, а когда открыла, то едва от неожиданности не проглотила собственный язык и смотрела на появившегося передо мной из ниоткуда маркиза, с широко раскрытым ртом. Что он тут забыл?!

— Вы позволите? — Указав на лавочку, спросил белобрысый. — Я подумал, что раз уж Вы испортили мне свидание, то может хотя бы поговорите со мной по душам?

— Свидание? — Сдвинув брови, я усиленно пыталась вспомнить хоть что-нибудь об этом.

— Да, свидание. — Улыбнулся Маркиз и не дожидаясь ответа, скользнул рядом со мной. Я почувствовала лишь легкий, терпковатый запах кофе, но списала это на личную ностальгию. — Моя избранница очевидно увидела Вас и поспешила удалиться во избежание конфуза.

— Тогда в этом нет моей вины. — Пожала я плечами, не желая чувствовать себя виноватой. — Вам стоило подобрать место поукромнее или избранницу с более крепкими нервами.

Маркиз рассмеялся и его тихий смех понесся по зеленым тропинкам, овевая весь сад. Мне пришло на ум, что тот человек, с которым я дралась на мечах и тот, что сейчас сидел рядом — два абсолютно разных человека.

— Это и есть самое укромное место в замке, потому как кроме садовника, здесь никого не бывает! — Объяснил причину своего веселья мужчина. — А вы пришли, стоило лишь лекарю дать Вам разрешение подняться с постели.... Почему именно сюда?

Мне не хотелось врать и я решила быть откровенной настолько, насколько это будет возможно.

— А почему нет? Здесь тихо, тепло и безлюдно, а мне сейчас как раз не желательно излишнее внимание.

— Я полагаю, это затворничество связано с приездом главы королевской стражи? — Скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнес племянник герцога.

Удивляться его осведомленности было излишне, ведь Жорик мне уже говорил, что слухи добрались до Сеноша быстрее, чем мы с магом. Наверняка ведь и подробности всем заинтересованным известны...

— Не только. — Уклончиво отозвалась я. — Почему Вам кажется это интересным?

— Потому, что Его Светлости уже пришлось солгать господину Рошшеру о том, что Вас в замке нет. — Ответил маркиз, поразив меня своей прямотой. Неужели хоть кто-то решил быть со мной откровенным? Это новость...

— Тогда почему меня не переселили, во избежание нежелательной встречи?

— Потому, что Вы ранены и все равно не могли ходить. Зато теперь Вас наверняка поселят в женскую половину.

Я была рада такому повороту и не стала говорить, что успела самостоятельно предпринять в этом направлении шаги. Едва ли герцогу стоит знать о том, что Ее Светлость общается с рабыней мага. И хотя это было лишь один раз, я не сомневалась в том, что эта женщина не откажет мне в помощи.

— Это все? — Глядя собеседнику в глаза, спросила я. — Или есть еще темы для разговора 'по душам'?

Он ответил долгим взглядом, выворачивая меня наизнанку своими темно-темно карими глазами. У меня поползли мурашки по позвоночнику и совершенно не кстати я вспомнила, как этот улыбающийся нынче тип, совершенно не этично заехал мне эфесом меча по лицу, едва не выбив глаз. Думается мне, что вот тогда этот человек и был настоящим, а нынешняя улыбка и невесть откуда взявшиеся манеры, всего лишь маска, которую он вынужден нацепить.

Наверное все это отразилось на моем лице, так как маркиз подняв вверх обе ладони, примирительным голосом произнес:

— Я готов ответить за нанесенное Вам оскорбление, но только не перед Вами. Перед магом.

Мне тяжело далось спокойствие, которым я прикрыла удивление.

— Если мне не изменяет память, то оскорбляли Вы именно меня, а не мага!

— Я дал Вам возможность наказать за них, разве этого мало? — Искренне удивился он, вызвав тем самым у меня глухую злость. Вот же паршивец! И куда только делись те извинения, с которыми он притащился ко мне после драки?!

— Какая честь. — Скривилась я. — Надеюсь, Вы удовлетворили свои амбиции? Потому как я свои нет.

— Что ж, — вновь рассмеялся маркиз, — У Вас еще будет такая возможность, потому как нам предстоит провести бок о бок не один день — скоро вернется маг и мы выдвинемся в поход на столицу. Вы ведь знаете об этом?

— В общих чертах. — Не хотя отозвалась я, передернув плечом. Во мне боролись несколько начал, одно из которых страстно желало разбить этому индюку рожу за хамство, а другое — бежать без оглядки, мотивируя тем, что такого противника мне больше не потянуть. Удача ведь штука переменчивая и второй раз мне может не повезти.

— В наших интересах уберечь Вас от глаз главы королевской стражи, если мы хотим удачного окончания своего похода. Поэтому я прошу Вас быть более осмотрительной на время его пребывания в замке Его Светлости. Не стоит ходить в одиночку!

Я молча кивнула, желая как можно скорее оказаться в одиночестве.

— Должен признать, что не ожидал от Вас такого уровня владения мечом, леди Эльга. — Неожиданно произнес белобрысый хам.

Подняв таки голову, я наткнулась на оценивающе-холодный взгляд и непроизвольно передернулась. Мне совершенно не улыбалось общаться с этим типом, поэтому предстоящее путешествие представлялось ничем иным, кроме как каторгой.

— Вы можете оставить за ненадобность свои признания при себе. — Огрызнулась я, чувствуя странную уязвленность от подобного отношения. Словно для меня играло какую-то роль его отношение....

— И все же поверьте, я действительно не желаю Вам зла. — Слова резонировали со смыслом, оттого и получились до смешного неубедительными.

— Я была бы очень признательна, если бы мне не пришлось в дальнейшем лицезреть Ваше титулованное лицо! — Наконец взорвалась я, сжимая ладони в кулаки, чтобы не дать им волю. — Но раз нам предстоит совместное путешествие, сделайте одолжение — не лезьте ко мне! У меня расшатанные нервы и неустойчивая психика, и отвечать за свои действия в полном объеме я не могу! Драться с Вами я больше не намерена, но терпеть бесконечно Ваши издевки едва ли смогу. Поэтому, контактируйте с магом в обход меня — это будет самый лучший подарок, о котором я Вас прошу!

Я чувствовала, как горит лицо и шея, но причина была не в стыде. Причина была в тупой злости, возникшей от подобного отношения. Чем я его по сути заслужила? Только тем, что связалась с магом? Но ведь те, кто прогибаются перед ним в ожидании своей выгоды, ничуть не лучше тех, кто служит ему! Правда признавать этого такие люди как герцог или его племянник не станут.

— Ваш характер и повадки напоминают мне скорее мужское начало, нежели женское.. — Задумчиво изрек маркиз голосом, в котором не было ни капли сожаления относительно собственного тона. — В месте, которое Вы считаете домом, все женщины ведут себя столь же вызывающе?

— Так же, как на Эллионоре каждый мужик считает себя властелином мира! — Презрительно хмыкнула я, не задумываясь над тем, что известно этому человеку о моем мире. Ежу понятно, что я, мягко говоря, не местная. — Какой реакции от меня Вы добиваетесь, позволяя себе разговаривать со мной подобным образом? Чтобы я от обиды на Ваши намеки и оскорбления чисто по-бабски заревела в голос?

— Я повторюсь, что совсем не хотел Вам зла. — Качнул головой маркиз, приняв вид эдакого мыслителя. — И если мои слова произвели на Вас именно такое впечатление, то я готов снова извиниться. Просто мне еще не доводилось встречать женщину с мечом в руках и уж тем более, не приходилось проигрывать поединок подобным образом.

— Так найдите себе соперника слабее, который будет молча терпеть Ваше остроумие!

Наша перебранка без конца и смысла, могла продолжаться бесконечно, но слава Богу, явилась Элиан, которая смущенно покраснев перед маркизом, в пол голоса произнесла:

— Ее Светлость ожидает Вас, леди Эльга!

— Ее Светлость? — Вскинулся маркиз, поднимаясь вслед за мной со скамейки. Вся напыщенность тут же слетела, уступив место удивлению. — Зачем Вы понадобились герцогине?

— Если Вам так интересно, то я намерена свести шансы на неожиданное столкновение с гостем Вашего дядюшки, к минимуму. — Широко улыбнувшись, охотно ответила я. Более того, я искренне насладилась его замешательством, которое впрочем не покрыло обиду за его гнусные слова. — Всего хорошего, Милорд!

Мы с Элиан покидали летний сад, увы, не так пафосно, как хотелось бы. А все потому, что я не могла передвигаться быстрее. Так что, будь у маркиза желание догнать нас и истребовать подробности, он вполне мог этим воспользоваться. Мое счастье заключалось в том, что такого желания у этого титулованного засранца не возникло.

Оказавшись как можно дальше, я потребовала у служанки подробностей о том, как она просила за меня аудиенции. Оказалось, что подробностей кот наплакал, ибо девушка разговаривала не с самой герцогиней, а ее помощницей. Но самой встречи эти не отменяло и я не спешила огорчаться.

Каждый шаг до женской половины замка давался с таким трудом, словно я брожу тут уже не первый день. Как-то сразу заболели и заныли все раненые и побитые места, которые еще час назад не давали о себе знать. Может, это последствия разговора с маркизом, а может элементарная усталость — не знаю. Тем не менее, к концу пути я буквально повисла на бедолаге Элиан, которая стоически терпела таковую наглость.

Помощницей герцогини оказалась молодая девушка лет 18, со светлыми волосами и нежно голубыми глазами. Худая, как палка, она тем не менее казалась вполне миловидной. И подкупило меня полное отсутствие пренебрежения во взгляде — одно не скрываемое любопытство.

— Прошу за мной, леди Эльга! — Слегка склонив голову, произнесла она.

— Госпожа, — Склонившись ко мне, шепотом сообщила Элиан. — Мне дальше ходить не дозволено, поэтому я могу подождать Вас тут.

Я не стала уточнять причин и молча кивнула, позволяя девушке увести себя в направлении, которое смутно помнила еще с прошлого визита в эту часть замка. Те же цветочки в горшочках, та же дорожка на полу — вообщем все то, чего так не достает 'мужской' части этой каменной крепости.

— Ее Светлость будет на обеде, на котором она сможет выслушать Вас. — Остановившись перед залом, где мы с герцогиней когда-то завтракали, она распахнула двери и чуть отступила назад, давая тем самым мне возможность войти.

Что ж, обед значит обед! Задрав зачем-то подбородок (словно для меня имело хоть какое-то значение то, что могут обо мне подумать) я уверенным, но крайне медленным шагом направилась к столу, который сервировали две служанки. Обилие женщин натолкнуло меня на мысль о матриархате, что царит в этой части замка, куда не положено входить даже страже. Удивительно, но факт!

Сзади меня хлопнула дверь и обернувшись, в надежде увидеть герцогиню, я застыла в нерешительности, молча разглядывая девушку, буквально потонувшую в обилии колец на алом платье. Если бы не изумление, я бы наверное вспомнила о манерах и хотя бы поздоровалась с незнакомкой, но мое внимание намертво 'застряло' на черных волосах и глубоком вырезе декольте. А похвастаться девушке было чем, несмотря на очевидный юный возраст — идеальных пропорций фигура сочеталась с таким-же красивым лицом. Если бы не губы, поджатые в знак недовольства, она могла бы сойти за нимфу...

— Так ты и есть та подстилка мага, что посмела напасть на маркиза? — Подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки, прошипела девушка. По тому, как злобно сощурились карие глаза, можно было запросто предугадать дальнейший ход 'беседы'. Эта юная нимфа желала показать власть, которой без сомнения, обладала. А кто еще, кроме самой герцогини здесь может такой властью обладать? Конечно ее дочь!

— Напасть? — Удивленно вскинув брови, только и смогла выдавить я. Мне показалось несколько несправедливым тот факт, что я в свои 28 ниже этой особы на пол головы. Какие тут все все-таки акселераты! — И этому есть подтверждение?

— Как ты посмела, крестьянская потаскуха?! — Угрожающе придвинувшись ко мне еще на пару сантиметров и еще уже сузив глаза, продолжала претензии девушка. — Да если бы!...

Я слушала ее и одновременно не слышала, отмечая про себя то, как ей не идет злость. Как она корежит это молодое лицо, превращая в сварливую бабу. Нет, страшно не было, впрочем как и обидно. Я делала скидку на возраст и воспитание, которые позволяли ей вести себя с людьми так, как положено власть имущему с простолюдинами. Да и не сказала она ничего особо нового, местами используя те же выражения и ругательства, которые я уже слышала в свой адрес в этом мире.

Но вот что странно — я могла прекратить этот поток вони всего одним жестом, просто взяв ее за горло. Но что-то внутри подсказывало мне, что мне этого будет мало и если я буду держать в руках ее жизнь, то не устою.

Тряхнув головой от мыслей, что с каждым произнесенным ругательством становились все темнее, я все же нашла в себе сил и отошла от этой особы на пару шагов. Этот жест она сочла трусостью и победно оскалилась, словно только что собственноручно убила крокодила.

— Ты, трусливая собачонка!

— Довольно, Аннора! — Прервал ее властный голос герцогини, прихода которой я не заметила. — Ты прежде всего дочь герцога Сеношанте, а не пекаря, так веди себя соответственно своему статусу!

Шелестя юбками от платья, герцогиня чинно прошла к столу, более не повернув к падчерице голову. Произнесенное имя подтвердило мои догадки касательно личности этой малолетней выскочки. Или не малолетней? Кажется, Жорик говорил, что герцог выдал дочь замуж, едва ей исполнилось 17, а это было год назад. Тогда почему она здесь, а не с мужем, кем бы ни был этот несчастный?..

За столом кроме нас троих никого больше не было и приземлилась Аннора как раз напротив меня, ожидая видимо, что я подавлюсь за обедом. Зря, чувство голода побороло все, включая совесть и неловкость.

Она сверлила меня таким ненавидящим взглядом, что я едва не рассмеялась в голос. В сущности, она больше напоминала мне избалованного ребенка, нежели замужнюю женщину. К тому же, она накинулась на меня из-за маркиза с таким рвением, словно он ей не двоюродный брат, а любовник. Неужели они такие близкие родственники?

Весь этот обед мне отчаянно хотелось, чтобы явился мой блудный маг и весь этот цирк уже наконец закончился. Быстрее покинуть эту 'уютную' обитель и всех ее обитателей, от одного вида которых меня начинало вполне ощутимо подташнивать!

Мне хотелось в свою родную 'хрущевку', где скрипят полы и периодически отключается то холодная, то горячая вода; где соседи сверху топают и разговаривают так, что можно без усилий разобрать каждое слово; где сварливые бабки у подъезда в любое время года.... Мне хотелось наконец просто взять на руки дочь и подойти к окну, чтобы увидеть детскую площадку, на которой прошло еще мое детство. Я делала это сотни раз, когда укачивала Даринку перед сном и надеялась, что еще не раз буду стоять у этого окна после возвращения.

Наконец, с едой было покончено и Ее Светлость, герцогиня Сеношанте, первой начала разговор. Правда обратилась она к падчерице, у которой за время обеда, стоить заметить, поменялся от злости цвет лица.

— Я рада, что ты приехала, Аннора! — Безэмоционально произнесла она, словно читала по сценарию, а не проявляла чувство родственной любви. Хотя, о чем это я? Какая любовь?! — Но тебе стоило предупредить хотя бы отца о своем визите!

— Разве я не могу приехать в отчий дом просто так?! — Вскинулась эта пигалица, сверкнув глазищами. — И почему я должна уведомлять о визите?

— Хотя бы потому, что этот дом больше не является твоим, так как не входит в твое наследство. — Холодно осекла ее герцогиня, не моргнув глазом. — И предупреждать о визите — это всего лишь проявление вежливости, о которой ты видимо забыла.

Аннора покраснела пуще прежнего, но промолчала. Может я и ошиблась, и в ней есть все таки зачатки ума...

— Прошу прощения. — Наконец выдавила она из себя, распрямив плечи и подняв подбородок. — Мой визит к отцу не был запланирован и я сожалею, если принесла какие-либо неудобства.

— Мне отнюдь не доставляет неудобство твое присутствие! — Чуть смягчив тон, слегка склонила голову герцогиня. — Мы всегда рады тебе. Но меж тем, я бы попросила тебя проявить вежливость к нашей гостье, кем бы она не была. Надеюсь, твой разговор с отцом поможет тебе быть к ней несколько помягче.

Я лишь переводила взгляд с одной женщины на другую, ожидая развязки. Мне например казалось, что после таких заявлений, Аннора вскочит и наброситься на меня с вилкой наперевес... Впрочем, борьба была, но отразилась она лишь гаммой чувств на лице девушки. М-да, что я еще тут делаю?! И где этот чертов маг?!

— Вы кажется хотели поговорить о чем-то, леди Эльга? — Перевела на меня внимание герцогиня, намеренно не замечая позеленевшее лицо падчерицы.

— Да. — Охотно кивнула я, желая скорейшего прекращения этого смертельного номера. — Но я бы попросила Вас поговорить со мной наедине, если это возможно.

Сделав вид, что задумалась (я по глазам видела, что она и так все знает), герцогиня Сеношанте величественно кивнула и повернулась к Анноре.

— Прости нас, дорогая, мы ненадолго оставим тебя одну...

Мы прошли на тот же балкон, где разговаривали в прошлый раз.

— Ты должна простить мою падчерицу за эти слова, что она себе позволила. — Повернувшись ко мне лицом, произнесла герцогиня. — Она молода и искренне думает, что титул отца и мужа позволят ей все.

— Я хотела попросить у Вас убежища. — Выпалила я, хотя задним понимала, что это как минимум не прилично. — Можно ли поселить меня на время в женской половине?

— Да, я в курсе, что в замке глава королевской стражи. — Краем губ улыбнулась женщина, отводя взгляд. — Но ведь тебе нечего опасаться — Его Светлость не станет намеренно выдавать тебя.

— Но ведь я могу и случайно на него натолкнуться! — Возразила я, усиленно ища аргументы, которые могли бы помочь. — Ему наверняка известно, что мы с магом были в городе...

— Это же не дает повода думать, будто вы с магом можете быть здесь! — Ее явно забавляла эта игра. — Тебе не стоит его опасаться, леди Эльга. — Вновь повернув ко мне лицо, она пристально посмотрела мне в глаза. — Разумеется, тебе выделят покои, но помяни мое слово — господин Рошшер для тебя не опасен. Думаю не ошибусь, если предположу, что в ближайшее время ты убедишься в этом лично.

— Вы без сомнения знаете то, чего не знаю я. — Усмехнулась я, пытаясь скрыть за усмешкой нервозность. — И это не может не настораживать...

— Я рассказала тебе большую часть твоего пути, а это и так не каждому подвластно. — Парировала женщина, а в глазах мелькнули искорки смеха. — Но, признаться, я понятия не имела, насколько ты импульсивна — согласится на драку с маркизом! О чем ты думала?

Несмотря на наличие вопроса, требовательных ноток в голосе не было и такая манера разговора позволила мне немного расслабится.

— Об оскорблениях, которые мне нанес этот паршивец. — Пожав плечами, созналась я. В данный момент мне казалось излишним подбирать слова. — Но я согласна, что он слишком легко спровоцировал меня.

— Вот именно — спровоцировал! — Подняв вверх указательный палец, заметила герцогиня. — Тебе нужно было быть как можно незаметней, а ты позволила ему дать повод для слухов , что в замке герцога есть женщина, владеющая мечом! Именно поэтому Рошшер тебя и нашел и точно знает, несмотря на заверения моего супруга, что ты здесь. А где ты, там будет и маг...

— И при этом Вы настаиваете, что он для меня не опасен?! — Хмыкнула я. — Да половина слуг в замке с радостью сдаст меня первому встречному и мне даже не нужно давать для этого повод!

— Безусловно. — Согласилась женщина, медленно кивнув. — Но все же, маркиз не тот соперник, которого ты сможешь переиграть. И хотя вам предстоит провести рядом не один день, постарайся держаться от него подальше, если не хочешь быть зарезанной во сне.

— Он и на это пойдет? — Я не совсем этично раскрыла от удивления рот. — Я думала, что эта неприязнь не пойдет дальше оскорблений или мелких травм...

— Напрасно ты его недооцениваешь! Мне казалось, что Маркиз Авион успел предстать перед тобой в своих самых низменных ипостасях, чтобы ты успела сделать выводы. Так вот его тебе стоит опасаться куда больше, чем господина Рошшера.

Мотнув головой, словно это должно было помочь справиться с взбесившимися мыслями, я вопросительно смотрела на женщину. Конечно, я и сама успела убедиться, насколько скользкий этот маркиз, но чтобы он лелеял мысль о моем убийстве?! Может, если хорошо покопаться, удастся найти для этого смысл?

— Я полагаю, — видимо сжалившись над моими умственными способностями, произнесла герцогиня, — что его целью являешься не столько ты, сколько маг. Потому как убив тебя, он может получить возможность покорить его.

Мне пришло в голову, что Грем не мог этого не понимать. И все же, несмотря на все эти опасности, он ушел! Прошло уже чуть больше недели, а его по-прежнему нет! Сколько еще мне сидеть на этой пороховой бочке?!

— Скоро все решиться, не терзай себя понапрасну! — Неожиданно тепло улыбнулась герцогиня.

— Меня терзает только отсутствие возможности убраться с Эллионора подальше! — Растирая вспотевший лоб ладонью, призналась я. — А не чья-то конкретная судьба. Мне до смерти надоели эти интриги и люди, желающие исключительно моей скоропалительной кончины, словно я лично виновата в том, что здесь происходит! При всем при этом, я должна сыграть свою роль до конца и где-то найти для этого сил, стойкости и храбрости. Грем сказал мне, что пока мы в замке Его Светлости, нашу связь разрывать опасно для жизни, но при этом не назвал ни одной причины, почему нельзя этого сделать за его пределами! Почему он не может отпустить меня?!

Сорвало меня лишь потому, что мне остро не хватало совета и поддержки, которые мог дать например Левка. Но братец сейчас дома и я сама так решила. Сама оставила себя здесь в одиночестве.

— Потому, что ты его нареченная. — Не отводя от глаз, ответила герцогиня, подкрепив свои слова жестом, указывающим на поседевшую прядь моих волос. — Ты сейчас его сила и слабость, и отпустить тебя, означает для него лишиться не только сил, но и женщины, дарованной судьбой. Не каждому магу дается такой дар, как схожая душа, как вышло у вас. Думаю не ошибусь, если предположу, что он не сказал тебе об этом...

— Конечно не сказал! — Фыркнула я, ничуть не удивляясь скрытности Грема. — Он перед уходом только и заявил, что я его нареченная. Поэтому такие особенности этого положения, как например обоюдное черпание силы, я узнала только от Георгия.

— Он пойдет за тобой до конца, если ты позволишь. — Задумчиво заметила женщина, чем и ввергла меня в еще больший ступор.

Вообщем и целом, на этой ноте наш разговор и закончился, оставив у меня странное 'послевкусие'. С одной стороны — я верила этой странной женщине с нелепыми бантиками на голове, с другой — мне явно не хватало информации, чтобы растолковать ее высказывания. Например, касательно Рошшера. Я не понимала, почему она сочла его не опасным для меня, ведь я-то лично слышала, как он намеревался передать меня с Гремом на королевский суд для расправы за своего младшего брата! Он — королевская собачонка, которая ( в этом я не сомневалась) не проявит жалости при случае. А что касается маркиза, здесь даже думать не пришлось — этот гад с самого начала показал свои намерения, играя на поединке грязно. Поэтому ждать благородности от человека, который даже извинятся толком не умеет, не приходилось. Собственно, все его попытки извинений были скорее поводом, чтобы еще больше вывести меня из себя. И все же, после разговора с герцогиней, я решила не поворачиваться к нему спиной.

11.

Покои, что временно отвели в мое пользование, ненамного отличались от тех, что предоставил герцог, разве что занавески на окнах были по свежее и по чище, да пыли поменьше. А в остальном — такая же широкая кровать, столик и шкаф. До ужаса аскетично, но я вынесла вердикт, что и так сойдет, лишь бы от Рошшера подальше.

Элиан не позволили быть со мной и выделили мне служанку, которая при каждом моем жесте нервно дергалась, словно от удара. Странная реакция для девушки, чья комплекция превышала мою минимум в два раза...

Остаток дня прошел весьма прозаично, если не сказать скучно. Что не мало важно — в одиночестве, так как на мою больную голову не было навязчивых посетителей, которые не преминули бы появится, будь я на половине герцога. Здесь же я вновь была предоставлена сама себе.

С наступлением ночи, мне передали настойку для сна от лекаря, которая так сильно воняла травами, что меня чудом не стошнило. Впрочем, пить я ее не стала, так как не была уверенна, что некоторые особо ушлые девушки не подсыпали в нее чего-нибудь, что вызвало бы если не вечный сон, то диарею как минимум.

Мне снился, как ни странно, Рошшер. Он мутировал из доброго и довольно — таки милого здоровяка, в орущее чудовище, которое пыталось меня убить. Даже во сне у меня не было сил отмахнуться или уклониться и в какой-то момент, я реально почувствовала прикосновение к лицу. Распахнув в ужасе глаза, я подавилась криком, ибо мой кошмар ожил и стоял склонившись возле моей кровати. В этот момент у меня мелькнула мысль о мече, который был заныкан в укромном уголке. Вот же дура, надо было в обнимку с ним спать!

— Не дергайся, я не собираюсь тебя убивать! — Насмешливо протянул Мэдсток и отойдя от кровати, занял место у окна. Это вселило в меня надежду и приняв сидячее положение, я даже нашла в себе сил ответить.

— Да? А зачем тогда явился? За магом? Тогда обломись — его тут нет...

Черт, как же мне было страшно! У меня руки ходуном зашлись от осознания того, что я по собственной глупости попала в полную власть к человеку, от которого бежала все это время! Ведь он может сделать все, что угодно, а я даже с этой кровати сползти не успею! Вопрос — кто его собственно провел, у меня даже не стоял, и так понятно.

— Маг придет. — Уверенным тоном отозвался Мэд. -А пока я хочу поговорить с тобой.

— Поговорить? — Переспросила я. — О чем?

— О том, куда ты дела дочь, например....

Глубоко вздохнув, я потянулась за вещами, которые благодаря моей лени лежали рядышком. Одевалась медленно, без резких движений.

— А сам как думаешь?

— А я думаю, что ты поспешила сделать по-своему, побежав в услужение к магу и помогла ему освободиться. Или он настолько тебе приглянулся? — Он стоял здоровой горой, со скрещенными на груди руками и спокойный тон меня не обманывал — я чувствовала злость.

— Какая к черту разница — приглянулся он мне или нет?! — Вскинулась я, застегивая пуговицы на рубашке. Пальцы тряслись и соскальзывали, но я все же одолела все пуговицы и приступила к брюкам — здесь процесс пошел быстрее и уже через минуту я стояла напротив своего бывшего муженька, выискивая в недрах свой души храбрость для подобного разговора. Как оказалось тяжело с ним вот так столкнуться! Я-то все же намеревалась избежать этого....

— Ты меня боишься. — С самодовольной ухмылкой на лице, вынес мне вердикт Мэдсток. Очевидно его забавляло играть на моих нервах. Что ж, сейчас он хозяин положения... — А могла бы сидеть в поместье и жить в достатке и роскоши. Но ты вместо этого выбрала...

— Выбрала! — Оборвала я его на полу слове, жалея, что не могу испепелить взглядом. — Ключевое слово — 'выбрала'! Я, видишь ли, не привыкла отказывать себе в подобной мелочи.

— Я не мог второй раз сочетаться с тобой браком и ты это знаешь! — Чуть повысив голос, рыкнул он. — Так чего же ты хотела?!

— Того же, чего и сейчас — домой. — Устало ответила я, с трудом поборов желание присесть куда-нибудь, ибо ноги отказывались меня держать в его присутствии. — Не строй из себя благородного рыцаря, тебе не идет. Хочешь моей смерти? Что ж, ты вполне можешь себе это позволить. Но я до чертиков рада, что МОЯ дочь никогда об этом не узнает и ничего из того, через что я прошла, не увидит. Нам здесь не место и мне надоело повторять тебе это.

Мэдсток шумно набрал в грудь воздух и сильнее сжал руки, однако попытки приблизиться не предпринял. Это обнадеживало.

— Хочешь справедливости? Тогда ты зря приставил ко мне Грема, потому как твоя маменька с успехом сотворила бы эту справедливость своими руками. И не она одна — желающих меня убить всегда будет в избытке, а если бы Даринка осталась тут, ее ждала бы аналогичная судьба. Твоя гордость и упрямство не дают тебе этого признать, но это так! И все, что я делаю — это пытаюсь выжить. Понимаешь? Выжить! — Слова лились из меня потоком, хотя я не могла утверждать, что хоть чего-то ими добьюсь. Но ведь герцогиня утверждала, что этот мужчина для меня не опасен, а это вселяло в меня надежду на лучший исход.

— Я не могу тебя в этом винить. — В образовавшейся после моей тирады тишине, с очередным тяжелым вздохом произнес Мэдсток. — Хотя признаю, ты принесла мне немало проблем.

Меня колотила дрожь, которую не получалось скрыть. А что было делать? Воевать с ним я не могла, бежать больше не куда — это тупик. Но я честно думала все это время, пока мы с Гремом скрывались, что освободилась от него. Оказалось, что показалось. Одно его присутствие заставляло меня нервно дергаться.

— Ну так что дальше? — Вновь задрав подбородок, спросила я. — Дождешься Грема и лично доставишь нас на королевский суд?

— Откуда ты знаешь? — Удивленно переспросил Мэд, уронив руки. Очевидно о том, что я видела его во сне, говорить не стоит.

— Догадалась. — Губы сами разъехались в кривой ухмылке. — У тебя же нет выбора, не так ли? Твоя нынешняя должность не позволит бездействовать...

— Не позволит. — Кивнул он, не спуская с меня глаз. — Но мне не нужна твоя жизнь. Возможно, я когда-нибудь об этом пожалею, но сейчас я хочу тебе помочь.

— Помочь? — Настал мой черед удивляться, широко разинув рот и глаза. От него я ничего подобного не ожидала.

— Ну, если у меня нет возможности остановить надвигающиеся перемены, то вполне можно их возглавить. — Усмехнулся Мэдсток, переместившись от окна ко мне, отчего мне перестало хватать воздуха. Но все же я не двинулась с места, заставляя себя стоять ровно. — Мне известно, что сила мага теперь отчасти заключена в тебе, так как он имел неосторожность выставить тебя на всеобщее обозрение. А зная, как сильно ты хочешь домой, я могу предложить тебе вернуться тем способом, который ты использовала в первый раз, когда пришла за братом.

— Мы связаны с Гремом договором! — Качнула я головой, пытаясь определить для себя, как же я все-таки отношусь к подобной перспективе. — Он вполне может дернуть меня обратно!

— У него может отпасть нужда в тебе, в связи с обязанностями, которые на него возложены. — Подойдя еще ближе, вкрадчиво произнес Мэд. Теперь его дыхание ерошило мне волосы на макушке. — Я не поверю, что ты настолько глупа, чтобы поверить, будто сумеешь выжить там, куда он тебя тащит. В определенный момент он просто прикроется тобой, как щитом. Впрочем, даже если его смертельно ранят — умирать все равно тебе, в силу того, что ты его рабыня!

Каждое его слово находило во мне подтверждение, больно впиваясь в мозг. Верила ли я? Верила. Пусть не в расчетливость Грема, но уж в эти нюансы нашей связи точно! Потому как мне представлялось слабым местом факт моего присутствия при захвате власти в королевском замке.

— Я удивлен. — Вдруг сменив тональность, выдал Мэдсток. — Видимо ему и впрямь удалось держать тебя все это время в неведении.

— Мне думается, — Тихо ответила я, — что тебе все равно не удастся остановить его. Даже вернув меня домой, Грем исполнит задуманное.

Рассказывать ему о том, что говорила мне герцогиня, я не стала. Тем не менее, от подобных перспектив, мне лишь сильнее захотелось домой. Странно, но я чувствовала себя обманутой, в который раз.

— Ты что-то потерял в женской половине, Рошшер? — Вывел меня из задумчивости тихий и такой знакомый голос.

Резко обернувшись, я непроизвольно улыбнулась.

— Грем!

Маг стремительным шагом преодолел разделяющее нас расстояние и не взирая на недовольно сопение Рошшера, обнял меня, позволяя уткнуться носом в его грудь. Я только сейчас поняла, что мне ужасно не хватало его эти полторы недели. Странно, но в его руках я чувствовала себя настолько спокойно, что перестала бояться Рошшера, который раздувал за моей спиной ноздри.

— А я, наивная, полагала, что на женскую половину мужчинам нельзя. — Улыбаясь над дебильностью ситуации, произнесла я. — Ну что, раз уж мы все в сборе, поговорим?

Грем ослабил хватку, но полностью отпускать не торопился. Все трое мы вышли в будуар, где стояли кресла и лишь рассевшись, каждый смог перевести дух.

— Держи. — Тихо протянул Грем, передав мне самую обычную табачную трубку и небольшой мешочек. Быстро развязав его, я полной грудью вздохнула ванильный аромат.

— Я жить после этого буду? — Все таки не удержавшись от сомнений, спросила я, но мешочек при этом держала цепко.

— Будешь. Он почти такой, к какому ты привыкла. — Снисходительно улыбнулся Грем.

Я посмотрела на сидящих напротив мужчин и представив предстоящий разговор, дьявольски захотела кофе. Правда пришлось убить желание в зародыше и наслаждаться тем, что есть. Так как трубку я никогда не курила, процесс розжига табака оказался, во-первых трудоемким, а во вторых, долгим. И Рошшер, и Грем, терпеливо ждали окончания, не вмешиваясь и не мешаясь. И наконец спустя минут 10 я наполнила легкие никотином и....зашлась таким кашлем, что казалось, выплюну легкие к херам! Глаза слезились, вздохнуть нормально не получалось, я вполне реально готова была задохнуться, если бы Грем не приложил мне руку к грудной клетке. От его руки пошло тепло, загнавшее кашель в небытие.

Жадно хватая воздух, я первым делом вернула ему мешочек с трубкой.

— Забери. Уж лучше я тут пройду все муки ада для курильщика, но к этому больше не притронусь!

Маг флегматично пожал плечами, но комментировать не стал. А я, так как повода оттянуть разговор больше не было, посмотрела на притихшего Рошшера и спросила:

— Так зачем именно ты здесь? Казнить или миловать?

— Если бы я собирался казнить, я не сидел бы сейчас здесь! — Резонно возразил Мэд, наблюдая за мной сверкающими в полумраке глазами.

— Тогда ты мне объясни, — Повернувшись к магу, нахмурилась я, — зачем мы тогда от него сломя голову неслись? Или я чего-то не знаю?

— Он получил предложение от герцога, схожее с тем, что получил я. — Спокойно отозвался Грем, метнув в сторону главы королевской стражи короткий взгляд, значения которого я не поняла. — И в его интересах было это предложение принять, потому как остановить или предотвратить он уже ничего не может!

— Ты стал слишком разговорчив, асит! — Презрительно поджав губы, сделал замечание Мэдсток. Ему явно было не по душе то, что маг теперь не зависит от него. Впрочем, как и я...— Неужели для этого нужна была лишь женщина?

— Для этого очевидно не хватало свободы! — Отрезала я вместо мага, неожиданно сухим тоном. — Тебе, как узурпатору, тяжело это понять!

— Я не хочу с тобой ссориться! — Вместо ответа поднял обе ладони вверх Рошшер. А на роже цвела ухмылка, наверное от осознания собственной значимости и чрезмерного самолюбия. Никогда этот человек не измениться, нечего было и мечтать! Он, вон, только и ждет момента, чтобы хотя бы словесно, но нагадить! Правда у Грема оказалось чуть больше ума, нежели у меня, ибо он не ввязывался в перепалку со своим бывшим хозяином. А вот мне очень не терпелось высказать все то, что накипело за время 'приключений'.

— А мы и не ссоримся! — Вернув ему ухмылку, произнесла я. — Это ведь привычная для нас теперь манера общения, не так ли?

— Предполагается, что мы все вместе отправимся в Ондориам. — Прервал нас Грем, смотря при этом исключительно на Рошшера.

— Тебе-то зачем поддерживать этот заговор, Мэд? — Не удержалась я от вопроса. Первый шок давно прошел и как я не старалась, так и не смогла представить, зачем Рошшеру во все это ввязываться, если он может просто сдать всех с потрохами, используя свою должность?! — Чем тебя не устраивает нынешний правитель?

— Считаешь, что тебя это касается? — Вскинув бровь, не очень любезно отозвался бывший муженек.

— Затем, что это даст ему власть, которую ему никогда не получить при нынешнем короле. — Усмехнулся Грем. Сложив пальцы домиком, он с каким-то злорадством на лице наблюдал за Рошшером, зеленеющим от подобной наглости. Да, поход на столицу обещает быть тяжелым... — У каждого своя выгода.

— Кроме меня. — Буркнула я, протирая глаза.

— Ну почему же? — Ехидно протянул Мэд. — Ты получишь возможность быть рядом со своим обожаемым магом. Разве этого мало?

— Ради этого мне не обязательно переться неизвестно куда! — В тон ответила я.

— Насколько я слышал, ты прекрасная мечница и твои 'услуги' могут быть неоценимы. — Особенно выделив цветовой интонацией слово 'услуги', ухмыльнулся Мэдсток. Весьма двусмысленно и вполне оскорбительно для леди, коей я не являюсь. А потому, наверное, каждый считает, что в мой адрес можно кидать любую грязь.

Однако, чем больше я смотрела и слушала бывшего муженька, тем сильнее во мне крепла неприязнь, которой раньше не было. Собственно, раньше у меня и возможности не было для того, чтобы на собственной шкуре испытывать его сакраментальный юмор и черный сарказм.

— И когда же мы отправляемся? — Перевела я тему, так как не сомневалась, что являюсь единственной неосведомленной.

— Через два дня крайний срок. — Подобравшись, ответил Рошшер. — Мы отправимся по реке 'Сома', так как она единственная, что не замерзает в цикл миелона.

— По реке? — Удивилась я, красочно представив себе это зрелище. — Сколько же народу с нами будет? Или герцог собирается отправить флотилию в столицу?

— Основная часть уже в столице и ждут только нашего прибытия. — Пожал плечами Мэдсток с такой легкостью, словно получил это предложение задолго до визита в герцогство и успел основательно подготовиться. Собственно, я не удержалась, чтобы не ткнуть его в этот факт.

— Ты как будто долго готовился. — С улыбкой заметила я. — Или эти люди не имеют к тебе отношения? Ах да, о чем это я?! Вся армия наверняка ведь под командованием твоего папеньки и самого короля, да? Об этой власти идет речь, Мэд? Не нравиться быть на задворках собственного родителя?

— Если я не забуду, то обязательно когда-нибудь вырежу твой гнилой язык! — С многообещающей улыбкой произнес Мэдсток. — Впрочем, в сообразительности тебе не откажешь...

— С такими перспективами тебе должно быть наплевать на меня. — Ничуть не испугавшись угрозы, пожала я плечами. — Разве стоит мелочиться, когда грядут такие перемены?

— Ты ошибаешься. Если бы мне было на тебя наплевать, я бы уже нашел способ, чтобы собственными руками придушить твоего любовничка....

От такой откровенности я пришла в замешательство, не найдясь с ответом.

— Не стоит обещать того, чего выполнить не сможешь. — Тихо произнес Грем. — У тебя не хватит сил, чтобы совладать со мной, Рошшер.

— Ты так в этом уверен? — Хмыкнул Мэдсток, добавив выражению лица больше брезгливости. — Именно поэтому ты оставил ее одну, у всех на виду, после того как пометил? Чтобы такие как маркиз Авион смогли получить шанс официально ее убить?

Меня передернуло от слова 'пометил', но вмешиваться я не стала. Потому как самой получить ответ на этот животрепещущий вопрос, мне было бы гораздо тяжелее. Да и потом, ни слова лжи Мэдсток не произнес, ибо Грем и впрямь поступил, мягко говоря, некорректно...

— Тебе прекрасно известно, что дает связь человека с магом одному и второму. — Ничуть не смутившись, ответил Грем. — А мои действия касательно моей женщины должны волновать тебя меньше всего!

— Но ведь это еще можно и исправить, да? — Ухмыльнулся Мэдсток, расслаблено откинувшись в кресле. Здесь он встал в свою колею и чувствовал себя уверенно — внести в чувства человека сумятицу у него получалось лучше всего. Яркий тому пример то, что этот гад говорил мне до появления Грема. Помочь он хочет, как же!

— А зачем? — Неожиданно для них, да и для себя, спросила я. — Зачем исправлять? У тебя теперь новая, куда более увлекательная жизнь, в которую с радостью войдет любая особа женского пола, стоит тебе лишь захотеть. На кой черт тебе сдалась такая оборванка, как я? Чтобы тыкать меня мордой в содеянное весь остаток моей жизни? Ты ведь знаешь, что этого я точно не стерплю, правда?

— А тебе и не придется терпеть! — Уверенно заявил бывший муженек. — Смена короля принесет мне массу возможностей, одной из которых станет брак по желанию.

У меня иссякли вопросы и аргументы на сей счет. Я прекрасно видела, как он решительно настроен на сей счет, хотя так и не могла понять — с какой стати? Ведь я своими ушами слышала его разговоры с отцом, после того, как они узнали о гибели Феорда. И их содержание никак не совпадало с тем, что говорил и делал это человек сейчас.

Вообще, находясь напротив двух мужчин, с которыми я имела несчастье связаться в этом мире, я не могла понять своих ощущений. Если разбирать их детально, то ни к одному из них у меня не осталось доверия — каждый из них использовал меня, врал и недоговаривал, в большей или меньшей степени. И если у меня одна цель — вернуться домой, то об их лучше не задумываться.

Чтобы Мэд не говорил, мне больше не хотелось верить, ибо на мой взгляд, с человеком близким к сердцу, так не поступают. А меня он слышать в упор не желает и если делает это сейчас, то только в силу обстоятельств.

С Гремом все и проще, и тяжелее одновременно, ведь этот маг всегда недоговаривает и ставит меня в такие положения, выходить сухой из которых становиться все трудней. Он умалчивал сначала о ритуале, который провел, потом о подробностях нашей связи, что отнюдь е делает ему чести. И оба при этом смотрят на меня так, словно ничего из ряда вон выходящего не совершали.

Злит ли меня это? Безусловно! Потому что по сути, я каждый день рискую своей шкурой, а потом смотрю в невинные глаза Рошшера и Грема, словно они к этому не причастны.

Злость привычной волной начала подниматься с глубин души, набирая обороты. Сила мысли — великая вещь, способная как воскресить, так и сжечь все внутри до тла. Я хотела вернуться и забыть обоих, плюнув на то, что в объятьях мага за все время пребывания на Эллионоре почувствовала себя женщиной. К черту! Чем быстрее все закончиться, тем лучше!

Все то, о чем мне поведала герцогиня, обрело теперь такие краски, что я готова была просто плюнуть и сбежать от них обоих. Путь я тут застряну еще хрен знает на сколько, но найду Целестину и вернусь к дочери. В чем-то Мэдсток прав — Грему не будет до меня дела в связи с предстоящей битвой за трон, на который он должен усадить именно мага, а не человека, как рассчитывает герцог Сеношанте. Кстати, интересный момент, чисто в техническом плане. Потому как это место мне представлялось самым слабым в плане — ну как в пылу общей битвы Грем сделает правителем представителя своего народа? Призовет на помощь Аверона, своего Владыку? Но ведь жрецы храма Единого могут в свою очередь призвать Зерона! Если это случиться, то в итоге получиться битва богов, которые по словам той же герцогини, вовсе не так отличаются во взглядах, как кажется.

— О чем задумалась? — Самым наглым образом прервал мои размышления Мэдсток, насмешливо изогнув бровь.

— Тебе-то что за печаль? — Огрызнулась я. — Когда это тебя мои мысли начали волновать?

— Ты злишься. — Вынес вердикт Грем, сверля меня пристальным взглядом.

— Если это вопрос, то да — злюсь. — Согласилась я. — Но кого из присутствующих здесь это волнует? У вас у каждого свои цели, при достижении которых достается почему-то мне. Но ведь это такие мелочи, правда? Какая разница, что я о вас обоих думаю и что чувствую, да? Вы ведь оба решаете все за меня!

— Ты не права! — Мягко возразил Грем, чей взгляд стал более пристальным и буквально прожигал насквозь. — Просто так сложилось, что для каждого из нас ты по своему важна и понятно, что ни одному из нас не хочется тебя терять...

Хмыкнув, я с трудом удержалась от комментариев, которые так и рвались наружу. Чисто по-женски, обидно осознавать, что тобой тупо пользуются, хотя и облагают это в красивые формы. Может, получи я меньше звездюлей и, соответственно, будь мое тело менее повреждено, я бы с большей охотой верила в их светлые чувства. Но я похожа на бандитку, у которой за пару недель практически не осталось целого места на теле. Разве это не повод для недоверия?

— Да, магу ты особенно важна. — Усмехнулся Мэдсток. — Пока он будет пробираться к трону...

— А ты чем лучше? — Устало потирая переносицу, в который раз спросила я. — У тебя не меньше причин скрывать от меня свои намерения! С чего ты вообще взял, что являешься куда более лучшей кандидатурой?!

— Потому, что я в этом уверен! — Самодовольно отозвался Мэдсток, как-то свысока посмотрев на Грема. Тот, в свою очередь, оставался невозмутим, как скала.

— Мы обговорили все нюансы похода на Ондориам, или осталось что-то еще? — Мне до зубного скрипа хотелось остаться в одиночестве.

— Кроме того, что нам придется довольно-таки тесно взаимодействовать друг с другом все это время, потому как мне надлежит обеспечить твоему магу все условия. — Ответил Мэдсток.

— И все равно я не понимаю, как вы попадете в королевский дворец! — Скрыть раздраженность от их общей недосказанности не получилось, но переживать по этому поводу я не собиралась. — В парадные двери постучите? Или мне не положено знать таких деталей?

— Для тебя главное, это не отходить от меня далеко. — Весьма туманно объяснил Грем.

— Да, чтобы наш всесильный маг сумел вовремя позаимствовать у тебя силушки! — Оскалился Мэдсток, всем своим видом демонстрируя пренебрежение и презрение к натуре мага.

Значит, мне надлежит всего лишь побыть на время этой, с позволения сказать, операции, донором? Заманчиво— то как, аж сама себе позавидовала! Руки сжались от бессилия в кулаки, но что я могу? Отказаться? В открытую сделать этого нельзя, а сбежать уже не получиться...

— А относительно деталей — мы прибудем в окрестности замка ближе к ночи и будем ждать начала праздника, который дадут в честь начала цикла миелона. — Снизошел до объяснений Мэдсток. — У каждого своя задача, твоя и мага — сдерживать жрецов, которые будут охранять замок. Моя, если тебе интересно, помочь новому королю сесть на трон.

— А что, у Его Светлости есть кандидатура? — Мне оставалось только удивляться такой прыти, где герцог каждому нашел применения по способностям. Мне выпало махать мечом, по сути защищая мага.

— Есть. — Кивнул Мэд. — Но ты узнаешь об этом в столице.

— Прекрасно! Сколько хоть добираться до этой столицы? — С тоской спросила я.

— Чуть меньше недели, потому, что река начинает замерзать и пройти не везде получиться легко.

Неделя! Если бы это была неделя в моем понимании, было бы несколько легче воспринимать этот факт, но 10 дней! 10 дней в компании маркиза, Рошшера и Грема, на худой конец! Я впала в уныние. Сразу стало как-то холоднее, тоскливее и причин для того, чтобы пожалеть себя, прибавилось вдвое. Ну почему мне так не везет?! Хрен бы с ними, с мужиками, обошлась бы как-нибудь, так домой вернуться не могу уже больше двух недель! Приходиться терпеть претензии от всяких выскочек, оскорбления, получать травмы, которые еще долго будут напоминать о себе, а в обмен ни капли благодарности! Может у меня действительно карма плохая?

— Если мне не требуется знать большего и если мне предполагается торчать за спиной у Грема, то на сегодня можете оба проваливать. — Не глядя на кого-то конкретно, объявила я. — От вас обоих в информационном плане толку нет.

— Не пугай народ используя свои странные выражения! — Губы Рошшера тронула легкая ухмылка, которая так же задела глаза, позволив им блестеть в свете свечей.

— А я не собираюсь здесь оставаться, чтобы подстраиваться под ваш уровень! — Моя жалость к себе достигла апогея и я готова была разреветься в голос, но для этого требовалось спровадить всех свидетелей.

— Мне нужно немного подлатать тебя. — Внес свой неоценимый вклад маг, не спуская с меня глаз. — Чтобы ты смогла хотя бы ходить сама.

— Ты прекрасно знаешь мое условие, асит! — Тут же встрепенулся Рошшер, чуть подавшись вперед на своем кресле, которое вдруг непостижим образом оказалось ему мало. — Ты не останешься с ней один!

Я с интересом смотрела на Мэдстока, словно он только что пришел. Интересно, а когда это его стала волновать моя нравственность? Или он действует по принципу собаки на сене — 'сам не ам и другим не дам'?....

Грем в ответ лишь усмехнулся и молча подвинув свое кресло к моему, протянул мне обе руки. Оказалось, что я дико замерзла, потому как из нас двоих, ледяные конечности были только у меня.

Первым ощущением стало легкое покалывание, которое со скоростью лавины пронеслось по всему телу. Почему-то возникла уверенность, что если бы я не сидела, обязательно упала бы.

В тусклом свете свечей я медленно, но привычно, падала в омут, куда манили бледно-голубые глаза. Там, в этом омуте, было не в пример лучше, чем здесь — теплее, светлее, спокойней, надежней, уютней... Я забыла обо всем и хотела только одного — признать власть над собой человека, который дарил мне все это тепло. Мне хотелось повиноваться и, наверное, только кресло удерживало меня от того, чтобы не бухнуться на колени.

Кололо каждую клетку в теле, каждый сантиметр словно выкручивало, но боли не было. Появилась лишь приятная истома, как после горячей ванны. Сквозь эту истому, в мое сознание пробрался легкий рык, напоминающий звериный.

Замерев, я попыталась определить, откуда шел звук и неожиданно перед глазами возник образ здоровенного пса, скалящего зубы. Глаза животного горели, подобно двум рубинам.

Всю негу медленно, но уверенно, словно смыло.

Когда зверь кинулся в мою сторону, я инстинктивно подобралась и отшатнулась, хотя, как и в предыдущие два раза, точно знала, что угрозы от животного нет. Он скалился на то, что находилось за моей спиной и когда я попыталась развернуться, вдруг прыгнул и опрокинул меня оземь, вырвав из горла крик, порожденный скорее неожиданностью, нежели болью или страхом.

Я очнулась так резко, что изображение перед глазами 'поплыло', а во рту появился металлический привкус, символизирующий нечаянно укушенную щеку. Черт!

Дыхание из груди вырывалось тяжело, словно я только что пробежала как минимум километр, но при этом легкие чувствовали себя вполне приемлемо, для курильщика с почти десятилетним стажем.

Оказалось, что все еще сижу на том же кресле в будуаре покоев, предоставленных мне герцогиней Сеношанте во временное пользование. А рядом сидят маг и Рошшер, разглядывая меня так, словно я подопытная крыса, с равной степенью изумления и интереса во взгляде. Мне нестерпимо захотелось что-нибудь сломать или как минимум, ударить кого-нибудь из них. Больше того, я осознала, кого именно.

— Ну и как это называется? — Сиплым голоском накинулась я на мага, попутно анализируя свои ощущения — вроде ничего не болело, но для уверенности, я подвигала руками и ногами. Порядок, гнулись лучше, чем прежде.

— Это называется 'подчинение', с помощью которого ушлый маг пытается тебя привязать к себе. — Ответил Мэдсток, скрестив руки на груди.

— А ты с каких пор стал в этом разбираться? — Недоверчиво спросила я, разминая шейные позвонки. Меня немного знобило, отчего пальцы вновь начали трястись.

— По поведению определил. — Буркнул Рошшер, отводя взгляд. Я же предпочла не спрашивать, что же было в действительности за поведение, по которому можно определить действия мага. Может, к обуви его прильнуть пыталась?

— Я не воздействовал на тебя! — Предупреждающе вытянул вперед руки маг, в ответ на мой красноречивый взгляд. — Ну, по крайней мере не так, как раньше... Просто, ты подсознательно не даешь мне коснуться, а вылечить не касаясь я не могу. Да и защита у тебя появилась, так что можешь не переживать за свою волю — она мне не подвластна.

— Защита? — Откашлявшись, переспросила я. На самом деле, лично для меня актуальным стоял вопрос наличия водички, но за ее неимением, можно было получить и ответы на странные вопросы. — О чем ты?

— Я не знаю пока, но сталкиваюсь с этим второй раз. — Развел руки в стороны Грем. Недоумение на лице полностью подтверждало слова и я немного расслабилась.

Мне вдруг стало интересно — сколько еще неожиданностей принесет эта ночь? Помимо этого разговора, нюансов нашей с магом связи и косвенных признаний Рошшера? Но мне стало ясно одно — этот пес, которого я вижу, появляется именно тогда, когда мне грозит опасность. Так было и ночью, которую мы провели на постоялом дворе в нижнем квартале, и после стычки со стражниками у Ратуши, и когда Грем пытается без мыла влезть в мои мозги.

— Как ты себя сейчас чувствуешь? — Поинтересовался маг, потеплевшим тоном.

Я прислушалась к себе — рана в предплечье не беспокоила, порез на бедре тоже. Нет, не так — я их прекрасно чувствовала, но дискомфорта не ощущала. Колени гнулись с привычным хрустом, руки сгибались-разгибались без проблем. Как я себя чувствую? Как будто нахожусь на интенсивном лечении, которое дает положительные плоды.

— Лучше. Могу я поговорить с тобой с глазу на глаз?

— К сожалению, нам теперь не скрыться от твоего соглядатая. — Усмехнулся маг, покосившись на принявшего задумчивый вид Мэдстока. — Но если тебя действительно что-то беспокоит, лучше говори сейчас.

— Мэд, в чем дело? — Не понимающе нахмурилась я, в упор смотря на здоровяка. — Почему мы не можем поговорить без твоего присутствия?

— Потому, что мне надлежит приглядывать за магом до столицы. — Как-то гадко ухмыльнулся Рошшер, довольный моей обескураженностью. — Во избежание всяческих недоразумений.

— Другими словами, ты теперь его надсмотрщик, до того как он исполнит свое 'поручение'? — И не дождавшись ответа, повернулась к магу. — Вот видишь, оказывается он твой соглядатай, а не мой!

— Но смотреть он будет больше за тобой! — В тон моему ответил маг, не удостоив Рошшера даже взглядом.

Я пришла в некое замешательство от подобной новости, ведь мне так много хотелось обсудить с Гремом и так много спросить! Один тот факт, что герцогиня в курсе происходящего чего стоит! Но говорить этого при Мэдстоке, который приставлен герцогом в качестве ревностного надсмотрщика, я бы не рискнула. Ведь никто не знает, чем в действительности закончиться свержение короля. Ни герцог Сеношанте, ни его подручные, не знают о том, что на троне должен оказаться маг, которого выберет Грем! Как узнать обо всем этом, не привлекая внимания Рошшера? И на что надеяться мне, ведь на то, что у мага хватит сил для исполнения своей роли с новыми данными, я бы не рискнула поставить и рубля. Я столько ждала его прибытия, чтобы теперь задохнуться от вопросов?!

— Тогда проваливайте оба! — Раздраженно произнесла я и первой поднявшись с кресла, стремительным шагом прошла в комнату. Мне до зубного скрежета хотелось сейчас закрыть глаза и открыть их уже дома, чтобы не видеть больше ни одну причину моих бедствий и несчастий, ни другую. Оба хороши!

Единственное, что мой уставший от всеобщей скрытности и вранья, мозг, не хотел понимать, так это поведение бывшего муженька. Я нутром чувствовала, что о нежной привязанности речи больше не идет, как бы он не намекал на обратное. Что он хочет от меня? Свергнуть Грема? Так пусть встает в очередь или уже быстрее что-нибудь предпримет, чтобы я не мучилась этими дебильными догадками!

Сжав зубы и ладони, я не раздеваясь рухнула в кровать. Речи о том, чтобы уснуть, уже не шло. Почему-то перед глазами стоял оскал пса, который вывел меня из транса мага. Что это вообще за защита такая? И кем она мне так любезно предоставлена? Присмотревшись на колышущиеся от сквозняка шторы, я вдруг вспомнила, как жрица говорила о защите, дарованной мне Светлым Богом. Получается, это пес служит Зерону? Но я могу без преувеличений сказать, что даровать такую защиту мне просто не за что! На моих руках крови больше, чем у каждого их моих нынешних спутников, а сожаления — ни грамма. Даже на Высшем суде я буду заявлять, что защищалась и не более того. Так за что такому чудовище давать свое покровительство? Ответа я, как уже повелось, не нашла. А может мне просто не хватало наглости или достаточной самооценки, чтобы его озвучить?... Как бы то ни было, а глаза закрылись сами собой.

Спустя, казалось, полчаса (а на деле оказалось, что прошло 4 часа) меня разбудила новая служанка, приставленная герцогиней Сеношанте. Куда делась вчерашняя девица я не стала уточнять и так понятно, ведь они все бегут от меня, как от чумы. Нынешняя же, тетенька лет под 40, с тугим пучком на затылке и сведенными лохматыми бровями, чопорно объявила о том, что меня 'милостиво просят на аудиенцию'. При таком повороте, я подумала, что поговорить желает герцог или герцогиня, но визитером оказался поверенный герцога, господин Георгий. Он выглядел ничуть не лучше меня, разве что без синяков и прочих травм.

— Ты что, в одежде спишь? — С ходу произнес он, стоило мне войти в небольшую гостиную, куда служанка обещала подать завтрак.

— И ты приперся в такую рань специально, чтобы это узнать? — Хмыкнула я и наплевав на все манеры, уселась на небольшой диван, что стоял у стены, чуть поодаль стола.

— Я приперся, — Присоединившись, улыбнулся Жорик, — чтобы посмотреть на тебя после разговора с Рошшером. Я в курсе, что его проводили сюда ночью. — Ответил он на мой немой вопрос.

— Дай угадаю, этому твоя бывшая подопечная поспособствовала? — Несмотря на то, что вода, которой я умывалась, была ледяной, проснуться до конца не удавалось. Глаза с упорством пытались сомкнуться и как в таком состоянии отправляться в 'поход' я не знала.

— Аннора — редкостная стерва, не правда ли? — Понизив голос, с улыбкой произнес Жорик. — Вероятно, она рассчитывала на то, что господин Рошшер самолично придушит тебя, избавив ее от необходимости марать свои прекрасные ручки.

— Неужели она способна убить за этого напыщенного маркиза? — Вполне искренне удивилась я.

— Наверное, если бы не его наличие, хрен бы она согласилась выйти за графа! — Стоило поверенному договорить, как в зал вошли две служанки, неся в руках большие подносы.

Мы оба негласно замолчали, наблюдая за умелыми действиями служанок, сервирующих стол. Правда, от одного запах каши меня едва не вывернуло и я тут же попросила ее убрать.

— Тебе стоит наращивать массу! — Оглядев меня, как корову на ярмарке, пришел к выводу Жорик. — Чтоб ты знала, на улице зима! Как ты собираешься устоять против ветра со своим бараньим весом?

— У меня для этого теперь как минимум два якоря. — Мрачно отозвалась я, ни секунды не сомневаясь в том, что Жорик поймет.

На часах было семь утра, но я понятия не имела, во сколько отправляется наш 'отряд быстрого реагирования'? За сколько до отправления меня известят? Хотя, мне и собирать то нечего...

Поднявшись с дивана, я подошла к окну, застыв от изобилия белого за ним. Все вокруг, насколько хватало глаз, было укрыто белым покрывалом. Даже мрачность города в подножье замка, теряла свою силу под властью снега. Это же сколько я не выходила на улицу?! Ответ нашелся довольно быстро — ровно с того момента, как произошел поединок с маркизом. Но все же, в окна я периодически выглядывала и ничего подобного не видела...

— Ты останешься здесь? — Скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнесла я, поворачиваясь к Жорику. Взгляд у него при этом несколько остекленел.

— Мне положено находиться при Его Светлости.

Служанки закончили с сервировкой и мы переместились за стол, где я могла с чистой душой ковырять свой десерт. Мы остались в зале одни и я рассчитывала на откровенность.

— Не слышу радости в голосе. — Заметила я. — Или тебе так хочется лично в этом участвовать?

— Нет, совсем наоборот. — Слабо улыбнулся Жорик, не поднимая от тарелки с кашей глаз. — В такие вещи мне лезть совершенно не хочется. Потому, что если что-то пойдет не так, каждый из участников сможет так или иначе откупиться от смерти — ссылкой или тюрьмой. А у меня нет такого выбора.

Запивая десерт фруктовым чаем, я не спешила отвечать. По-человечески, мне было его жаль и стало вдруг даже стыдно за критику, которой я подвергла его поведение, когда он рассказывал свою историю. Разве это жизнь? Существовать на побегушках герцога, не имея права даже на собственный взгляд. Я бы так не смогла, но ведь я и не прошла его путь, чтобы судить. Я не могу сказать наверняка, легко ли это было или нет? Судьба у каждого своя и Жорику с этой капризной дамой просто не повезло.

— Я вдруг подумал, — нарушил тишину поверенный и подняв голову, посмотрел на меня взглядом, в котором так явственно читалась тоска, что мне стало не по себе. — А что будет со мной дальше? Ты вот после всего этого вернешься домой, к дочери, брату... А я? Я так и останусь прозябать в этом мире, пока сам не сведу счеты с жизнью. С твоим приходом я впервые задумался о том, что у меня нет ни интереса к жизни, ни цели. Это там, на земле, у меня были родители, которые меня холили и лелеяли, друзья, которые всегда были рядом, девушка в конце концов! А здесь я ноль. И отношение ко мне соответствующее... А самое страшное в том, что когда я здесь все-таки подохну, никто и не вспомнит через пару дней, как меня собственно звали...

Я так и застыла с нанизанным на вилку десертом, не успев донести его до рта. Слов не было, до того дико было обнаружить в этом веселом, в сущности, парне, такую депрессию, что я даже не знала, стоит ли мне подобрать какие-то утешения или нет?!

— Могу поспособствовать веселой жизни. — Отложив вилку от греха подальше, тихо произнесла я. — Мне в этом плане везет...

— Едва ли герцог отпустит меня дальше, чем на расстояние вытянутой руки. — Качнув головой, как-то обреченно ответил Жорик.

Мне стало тошно от одного его тона, не говоря уже про вид. Я прекрасно знала, как в эмоциональном плане действует Эллионор на чужаков, вроде нас с Жориком — старается сделать так, чтобы мы не на секунду не забывали об этом. Лично меня выворачивает при мысли о том, что я могу здесь остаться, вся моя сущность буквально рвется домой. А куда рваться поверенному герцога Сеношанте? Он с трудом добился того положения, в котором сейчас находиться и, потеря всех этих благ просто вернет его в самое начало, то есть заставит заново искать свое место в чужом мире. Лично я сомневалась, что у него хватит на это душевных сил.

— Ну а если я все-таки уговорю Его Светлость, ты отправишься со мной? — Осторожно спросила я, неотрывно следя за его мимикой в ожидании ответа.

— А зачем я тебе там нужен? — Взяв в руки чашку, он пустым взглядом рассматривал ее содержимое. — Мечом махать я не умею, из лука не стреляю, даже костер в походных условиях и то разжечь не смогу!

— Какое совпадение, ибо этого я тоже делать не умею! — Я улыбнулась против воли, просто представив реакцию двух своих надсмотрщиков на присутствие Жорика. То еще будет представление... — Но тем не менее, я могу гарантировать тебе благоприятный исход, не зависящий от успеха общей операции.

— Это как? — Вскинул голову Георгий. Глаза зажглись интересом.

— Ну, если нас схватят, то я тебе лично глотку перережу, чтобы не мучился. — Не моргнув, отрезала я. Если бы он знал в этот момент, что я не шучу, врят ли улыбнулся бы. Но Жорик воспринял мои слова как подбадривание.

— Никто меня никуда не отпустит, тебе не стоит даже пытаться! Хотя нет, можешь попытаться! — Оставив чашку в покое, он ответил мне глядя в глаза. — Результат я все равно знаю...

— Ну а если ты на все 100 прав, что будешь делать дальше? До конца жизни быть на побегушках у герцога? — Продолжала допытываться я.

— Боюсь, что так. У меня духу не хватит свести счеты с жизнью, а идти мне не куда. Местные меня в первой же деревеньке шлепнут. Да и уйти с моей работы, собственно, еще сложнее, чем наняться.

— Это ты так думаешь! — Уверенно отмахнулась я, не желая поддаваться его пессимистическому настрою. — Решать, на самом деле, только тебе. Мне тяжело судить, насколько жизнь в этом мире может быть предпочтительней забвению, потому как я однозначно настроена против. Если ты думаешь, что герцог может сделать выбор за тебя, так и останешься на своем месте. Но если вдруг поймешь, что не зависишь ни от него, ни от кого бы то ни было еще, я буду рада видеть тебя рядом в этом путешествии в никуда. В конце концов, оно гораздо богаче на события, нежели та жизнь, которую ты проживаешь здесь.

— Тогда сделай милость, поговори с ним сама. — Тихо просит он, отводя взгляд. — Я для него вроде мебели и слушать внимательно он врят ли станет.

— Хорошо. — Я постаралась вложить в улыбку весь оптимизм, которым обладала к данному моменту. Мысли о том, зачем я тащу парня на эту бойню, старательно теснила заочная радость, от того, что если я сумею убедить герцога, то рядом во время похода на столицу будет лицо, которому я действительно рада, не смотря на опасения герцогини. Я не видела в Жорике предателя, потому как не видела смысла в подобных действиях. Да и терять мне здесь, кроме жизни, нечего, а в том, что этот ипохондрик не воткнет мне в спину нож, я была уверенна на интуитивном уровне. А интуиции я верила, ибо она единственная бескорыстна.

Таким образом у меня до отъезда появилось неотложное дело и сразу после завтрака, я сама пошлепала в 'мужскую' половину, так как посылать с просьбой о аудиенции мне было просто не кого.

Стражники, которые на пути мне попадались в неумеренных количествах, смотрели на меня с недоумением, но никто не сказал ни слова. Единственным, кто мог испортить это утро, не замедлил появиться, когда я была от цели на расстоянии вытянутой руки.

Маркиз Авион, собственной персоной, выходил из кабинета своего дядюшки, сияя как медный чайник. Меня бесконечно обрадовал тот факт, что его улыбка стремительно сдулась, стоило нам увидеть друг друга.

— Доброе утро, милорд. — Чуть склонив голову, вполне членораздельно отрапортовала я, не думая отступать.

— Доброе утро, леди Эльга. — На благородном лице появилось такое выражение, словно ему не повезло встретиться на узкой тропе с гадюкой — настороженно — брезгливое. Что ж, я и не рассчитывала на признание от этого сноба. — Что привело Вас к Его Светлости в столь ранний час?

— Я не стала бы отвечать, будь Вы даже его личным секретарем. — Не переставая улыбаться, откровенно отозвалась я. — Вы кажется спешите, не смею задерживать!

Отказать себе в удовольствии я просто не могла и чуть сдвинулась к стене, освобождая проход, чем сознательно заставляла его уйти. Проигнорировать подобный шаг он не посмел и лишь надулся, очевидно от злости. Чеканя шаг, он удалился с высоко поднятой головой, как обиженная девица.

Я понятия не имела, один ли герцог или нет и соизволит ли он меня принять, не говоря уже о том, чтобы выслушать? Но отступать было поздно и подойдя к двери, я дробно постучала несколько раз, пользуясь тем, что здесь не было никакого лакея. Когда с другой стороны двери послышалось позволение войти, я вдруг осознала, что задерживала дыхание.

В этом кабинете я уже была, как только нас с Гремом притащили в замок, поэтому разглядывать интерьер не было ни желания, ни нужды. А вот хозяина кабинета я застала стоящим у окна, с таким задумчивым видом, которому бы позавидовал Роденовский 'мыслитель'.

— Доброе утро, Ваша Светлость. — Вежливо склонила я голову, ни чуть не жалея, что не умею делать реверансов. — Я пришла, потому, что имела смелость предположить, что Вы сумеете меня принять. — Скромно потупив взор, пояснила я причину своего появления.

— Что ж, присаживайтесь. — Чуть сдвинув брови, в знак активной мозговой деятельности, вежливо предложил герцог, указав на массивное кресло напротив его стола. Мне пришла ассоциация с комнатой допросов и даже пришлось прикусить щеку, чтобы не рассмеяться.

Устроившись друг напротив друга, мы еще пару минут играли в 'гляделки', после чего герцог соизволил наконец спросить о причине моего прихода. Юлить почему-то не хотелось, но и выкладывать все как есть, тем более. Пришлось импровизировать.

— Ваша Светлость, могу я спросить, когда именно состоится наш поход? — Цепко следя за каждым его жестом, спросила я.

— Поход? — Недоуменно моргнул герцог, видимо силясь понять, что именно я имею ввиду. Наконец, когда прозрение снизошло на него, морщины на лбу разгладились. — Ах, вот Вы о чем! Я полагал, что мастер Грем сообщит Вам. Видите ли, он явился только ночью, а произвести все необходимые сборы в столь короткий срок, просто невозможно. К вечеру Вы отправитесь к переправе, чтобы завтрашним утром уже отплыть. Вас ведь уже уведомили о том, какой именно будет путь до столицы?

Я кивнула, едва сдержав на языке замечание, что 'уведомить' меня, очевидно, надлежало отнюдь не магу, а господину Рошшеру. Но зачем говорить о том, о чем герцог, без сомнений, уже уведомлен?

— Признаться, я приятно удивлен способностями мастера Грема, которые позволили Вам так быстро встать. — Чуть сузив глаза и нагло шаря по мне взглядом, заявил вдруг герцог. — Ведь после этого инцидента с маркизом Вам пришлось пережить столько неприятных минут, без возможности встать....

Я не услышала сожаления по этому поводу и уже не удивлялась подобному лицемерию. Этот престарелый интриган ничуть не огорчился бы, узнав, что его любимый племянничек убил меня. Даже не сомневаюсь, что он бы нашел, как оправдаться перед магом. Но как бы там ни было, я не за этим сюда сегодня явилась и решила вернуться к теме путешествия.

— Ваша Светлость, мне сказали, что слухи о нас с магом прибыли в Сенош раньше нас самих. И я подумала — как насчет слухов, которые может вызвать это, с позволения сказать, путешествие? Группа не маленькая и достаточно разношерстная, чтобы этому было хоть какое-то объяснение... К тому же, особой любви публики к магам я не наблюдала, чтобы быть уверенной в том, что каждый второй, кто нас увидит, не задастся вопросом о цели нашего передвижения.

Герцог несколько секунд раздумывал и мне кажется, что виной этому слова, которые я выбрала. Мой жаргон и манера речи — это то, с чем я лягу в гроб, потому как переучивать меня поздно и бесполезно. И я каждый раз забываю, как это действует на местных, как благородного происхождения людей, так и не очень. Это мой диагноз, который не излечить.

— Что ж, думаю, что Вы имеете право знать. — Наконец приняв решение, произнес герцог. Откинувшись на спинку стула, он пристально смотрел мне в глаза, очевидно добиваясь моего смущения. Очень зря. — Безусловно, людям в известно, что маг был в городе. Вы правы, магов не жалуют и даже бояться, поэтому нам не остается ничего лучше, чем вывезти мастера Грема публично, чтобы это видел каждый желающий. С той лишь разницей, что выведем мы его в качестве пленника, которого глава королевской стражи самолично доставит в столицу, для королевского суда. В этом случае слухи, которые несомненно появятся, сыграют нам на руку, дав вполне официальный повод добраться до столицы. Ни у кого не возникнет подозрений в том, что маг действительно пленен и опасности не представляет.

'Таким образом, в столице нас уже будут ждать' — подумала я. Так вот как они собираются проникнуть в королевский дворец! Да уж, почти как постучать в парадные двери!

— А как быть со мной? Думаю, что не без помощи некоторых личностей, горожанам известно о наличии рабыни у Грема... — Я даже не думала о том, чтобы тактично удалиться с полученной информацией, уж больно жалкими крохами она мне казалась на фоне грядущего.

— Вы поедете раньше, так сказать, без свидетелей. — Губы герцога разъехались в улыбке. — Чтобы ни у кого не возникло сомнений, что у мага больше нет никакой рабыни. Мы поспособствуем, чтобы все выглядело именно так.

— Позвольте полюбопытствовать, кто же меня 'вывезет'?

Идея публичного 'прогона' Грема через площадь Сеноша, заставила мои волосы на затылке подняться. Я красочно представила, как это будет...

— Вы поедете с моей дочерью, это не вызовет подозрений, так как Аннора всегда должна ездить с женским сопровождением. Вам надлежит лишь закрыть лицо. — Это старикашка явно наслаждался моим замешательством, отчего губы не желали принимать нормальный вид и так и оставались чуть разъехавшимися.

— Что ж, — глубоко вздохнув, чтобы вернуть разбежавшиеся мысли, произнесла я. — я благодарю Вас за откровенность, меня этим не баловали в Вашем замке все это время. Хотя Ваша дочь и не лучшее для меня сопровождение.

— Что Вы имеете ввиду, леди Эльга? — Улыбка наконец пропала и лицо герцога вновь стало серьезным.

— Я думаю, что с тем же успехом меня может вывести и Ваш поверенный. — На выдохе выпалила я, не отводя глаз. Здесь мне стоило усилий не отвести их, дабы не вызвать подозрений о личной заинтересованности. — Случиться может, что угодно, и рисковать дочерью Вам нет нужды. Другое дело господин Георгий, не так ли?

Он размышлял не долго, пытаясь очевидно глазами влезть в мои мозги. Мне вообще казалось нереальным то, что это чопорный старикашка соизволил не просто ответить на мои вопросы, а участвовать в диалоге! Он позволяет мне высказываться, не принимая мои слова в штыки, а подобным отношением, со стороны представителей противоположного пола на Эллионоре, я похвастаться не могла. Обычно мне пытались закрыть рот с единственной мотивацией — 'женщине надлежит молчать'. Наверное поэтому я была столь любезна и обходительна, не прибегая к мату или оскорблениям.

— Все, что должно случиться, строго оговорено. — Твердо ответил герцог, положив для убедительности обе ладони на стол. — Или Вы знаете что-то, чего не знаю я?

— Я не провидица, если Вы об этом. — Скромно улыбнулась я. — Все что я сделала, это предложила путь с наименьшим для Вас риском. К чему Вам втягивать в дела подобного рода дочь? Разве не лучше ей остаться под Вашим присмотром, пока мы все не уедем из города?

— Вы осознаете, леди Эльга, что это звучит как угроза? — Чуть удивленно вздернув кустистую бровь, заметно похолодевшим тоном уточнил он. Очевидно, что подобным тоном Его Светлость разговаривает с теми, кто перед ним провинился...

— Что Вы! — Еще шире улыбнулась я, грозя порвать рот от 'счастья'. — Я просто неуклюже пыталась скрыть личную неприязнь, прочно устоявшуюся между мной и Вашей дочерью. Я даже позволю себе вольность добавить, что не повернусь к ней спиной, чтобы Вы от меня не требовали.

Если бы герцог Сеношанте не зависел сейчас от мага, с чьей помощью может свершиться столь коварный план захвата трона в королевстве, он безусловно не стал бы более меня слушать. Я прекрасно видела, как тяжело ему дается самообладание, необходимое для избежание прямого конфликта. Да и не тот я наверное противник, из-за которого может потерять терпение умудренный опытом герцог.

И все же жилка на шее вздулась, а дыхание старика стало чаще. При все при этом, он молча пытался испепелить меня взглядом, который я стоически терпела. А что мне оставалось? Не разворачиваться же на пол пути....

— Хорошо. — Наконец соизволил ответить он, наверняка желая мне мысленно провалиться. — Я отправлю с Вами своего поверенного. Надеюсь у Вас больше нет вопросов, так как у меня, к сожалению, нет больше времени на них ответить.

Настал момент 'икс', ради которого я собственно сюда и приперлась сегодня. Вот только как это сделать поделикатнее, я представляла смутно. А герцог меж тем уже в открытую демонстрировал свое нетерпение.

— Ваша Светлость, я прошу прощения за свою дерзость, если мои слова показались Вам неприятными. — Нацепив на лицо покаянную улыбку, призванную смягчить собеседника. Впрочем, с моими актерскими талантами, на особый успех рассчитывать не приходилось. — Вы рискуете наравне с остальными и имеете право на свои условия. — Откинувшись на спинку стула, чуть расслабился герцог.

— И меж тем, я хотела бы попросить Вас отпустить со мной поверенного до столицы. — Не отводя взгляда, твердо произнесла я. — Я отпущу его по прибытию, если он настолько ценен для Вас...

— И почему я должен соглашаться? — Не раздумывая, поинтересовался старикашка, хитро блеснув глазами. Сомнений в том, что этот человек в курсе нашей с Жориком дружбы, не возникало. Конечно, это же его замок, в конце концов, где все доносы прислуги идут в первую очередь к нему!

— А почему нет? — В свою очередь деланно удивилась я, стараясь не переборщить с наглостью. — Он же не в рабстве у Вас находиться, насколько мне известно. Или я ошибаюсь?

— Леди Эльга, — Нарочито елейным голоском произнес старикашка, подавшись вперед и положив руки на стол. — Вас в последнюю очередь должна волновать судьба моего поверенного, тем более в свете грядущего события.

— А если он сам желает поехать? Или у него нет права голоса? — Скрестив руки на груди, поинтересовалась я.

— Почему же? Есть. Но ему нет необходимости присутствовать, ведь я и так смогу получать все новости.

— И сколько же стоит его свобода, раз Вы так упираетесь? Ни за что не поверю, что он настолько ценный работник для Вас. — Для меня этот разговор стал противен, потому как я прекрасно видела, что упирается этот противный старикашка лишь из природной вредности или, что вернее всего, желания показать свою власть.

— Он не раб, как Вы верно заметили. — На вздохе сообщил герцог. — Но тем не менее, ехать в столицу ему нет нужды.

— Это здесь у него оставаться нет нужды. — Наплевав на приличия, прервала я собеседника. — И Вам это прекрасно известно. К тому же, из всего сказанного Вами, я могу сделать вывод, что Вашему поверенному стоит лишь захотеть поехать, раз он не раб. Ко всему прочему, он в любом случае вернется, если Вы им так дорожите. Да и работать будет усердней, после такой 'вольной'....

— Вы слишком дерзки в речах, леди Эльга. — Сухо ответил герцог, сильнее сдвинув свои кустарники, по ошибки названные бровями. — И чтобы закончить эту бесполезную дискуссию, я обещаю Вам, что отпущу его с Вами, если он сам этого захочет.

Поблагодарив старикашку за столь содержательную беседу и втайне радуясь, что сумела вскипятить ему застоявшуюся кровь, я чинно удалилась. Раз мне предстояло выехать раньше остальных, стоило к этому подготовиться.

И все же, всю дорогу до 'женской' половины, меня не покидало ощущение, что я наступила в какашку, до того было гадко. К тому же, после столь содержательного разговора с герцогом, я понимала, что не оставила Жорику шанса работать тут и жить как прежде. Если он струсит, то условия его пребывания в замке герцога станут только хуже. И все благодаря моей беспардонности.... Хотя, я отлично знала, что в этом деле мне не помогла бы даже килограммовая лесть или не дюжие способности парламентера, ибо герцог привязан к Жорику исключительно как к домашнему животному.

А вот что касается триумфального шествия Рошшера, ведущего Грема через площадь Сеноша — здесь у меня даже фантазия отказывалась работать, чтобы представить этот цирк. Они поведут мага через толпу людей, чтобы те могли закидать его овощами и высказать вслух свои недовольства и ради чего? Ради того, чтобы попасть в королевский дворец если не с помпой, то как минимум с поводом. Это характеризует их отношение к Грему вообщем? Не то слово! Единственной отдушиной для мага станет финал этого представления, который несомненно, удивит всех.

Катая по извилинам сии неприятные мысли, я сумела принять ванную, (благо стараниями мага, я теперь могла себе это позволить), не спеша пообедала в полном одиночестве (что тоже немного странно, учитывая что герцогиня и ее падчерица вроде не объявляли меня персоной non-grata) и спокойно перебрала свою сумку, на предмет обнаружения в ней остатков чего-нибудь полезного. Увы, из полезного остались только косметичка, аптечка, смена нижнего белья, запасная пара носков и мобильник, правда в хлам разряженный. Вытряхнув свои 'сокровища' на кровать, я вывернула сумку наизнанку, так и не найдя для этого рациональной причины. В драной подкладке обнаружилось целых три(!!!) сигареты, куда они очевидно высыпались из пачки. Я гипнотизировала их взглядом, но они упорно не желали размножаться. Наконец, аккуратно сложила две штуки в косметичку, а с третьей уселась в будуаре, пользуясь вынужденным бездельем.

Преодолев первый кашель (а не курила я больше недели!), я впала в некое забытье и мозг, от знакомого толчка, возобновил вышел наконец из 'спящего' режима.

Несомненно, я предвкушала предстоящее путешествие, но о его окончании было страшно даже подумать. Что будет со мной? Почему я не могу слинять? Да потому, что Грем меня как собака найдет и свобода действий будет на этом закончена. Печально, но факт. Значит, придется идти вместе со всеми, до конца.

Я не хочу. Я пришла к этому выводу еще ночью, когда Рошшер и Грем сообщили мне детали. Почему я должна добровольно идти на эту бойню? И при этом наверное должна еще буду благодарить этих двух дураков, что ввязали меня во все это. И не только их, ведь есть еще герцогиня Сеношанте, напичкавшая меня массой информации и активно взывавшей к моей совести, ее муженек, предоставивший мне помимо крова всяческие условия и т.д и т.п....

Как же я от всего этого устала! Мне хотелось выть от безысходности положения, в которое я вляпалась по собственной дурости. Но ведь подвел меня к этой дурости не кто иной, как Рошшер, бывший муженек. Чтобы он теперь не говорил и как бы не смотрел, я в жизни больше не оставлю этого засранца у себя за спиной. Впрочем как и его бывшего раба, который номинально считается теперь моим хозяином. Я во второй раз наступила на эти грабли — поверила. И что в итоге? Он так же, как и Рошшер, предпочитает использовать меня втемную, не считая нужным без пинка быть откровеннее.

Зато какие песни каждый из них двоих пел в свое время! Тот же Мэд, с томным придыханием и тоской взгляде сообщавший мне, что не хочет моего возвращения в свой мир. И Грем...

— От твоей злости буквально летят искры! — Тихо произнес предмет моих рассуждений, скользнув в будуар.

Я инстинктивно оглянулась ему за спину, но сопровождения в лице главы королевской стражи не заметила. Это и удивило и насторожило одновременно. Но спросить мага на этот счет я не успела, так как он довольно-таки проворно сократил расстояние между нами и впился в мои губы, заставив меня замереть. Я забыла, как дышать. Забыла, о чем думала. Зато вспомнила его руки и слова, которые он произнес перед отъездом...

— Не сомневайся во мне, пожалуйста! — Зажав мое лицо ладонями, глядя в глаза, попросил он. — Я никогда не оставил бы тебя, если бы не был уверен, что ты сумеешь воззвать к моей силе в случае необходимости.

— Это ты про драку с маркизом? — Аккуратно отстранившись, уточнила я. В этот момент я отдала предпочтение двум оставшимся в сигарете тягам. — Но ведь из-за нашей ночи я стала наполовину седой! А глаза?! Как я ребенку объясню, что с ними стало?!

— Ты моя нареченная! — Проведя ладонью по щеке, с мягкой улыбкой ответил он. — И твои изменения это лишь доказывают!

— Обещай мне рассказать об этом позже! — Отмахнулась я. — А пока нет твоего провожатого, расскажи мне о том, что нас ждет? Ее Светлость рассказала мне, что пришло время правления магов, но я не понимаю, как это осуществить.

— Герцогиня — симилла, потомок древних драконов. Она может общаться с богами и по собственной воле принимает или отвергает смертную жизнь. — Стоило мне затушить окурок, как маг усадил меня к себе на колени и перебирая чуть сырые после ванной волосы, тихо рассказывал. — Я и не надеялся, когда принимал предложение герцога, что Боги вспомнят о своих договоренностях, ведь смена правления между людьми и магами была забыта много веков назад. Через разговор с тобой, Ее Светлость донесла мне об этом. Это великий момент в истории Эллионора и честь начать этот новый виток выпала мне! Конечно, ни герцог, ни его люди, ни даже Рошшер — никто и не догадывается, что за король сядет на трон, но до этого момента нам придется держать их в уверенности, что все идет так, как они задумали, иначе мне не попасть во дворец. Ты во всем этом, моя опора и моя сила, и чтобы не говорил Рошшер, я не позволю упасть даже волосу с твоей головы! Ты мне веришь?

Я смотрела на него и не могла определиться с тем, что чувствую на самом деле. Еще десять минут назад я была уверенна, что и этот тоже меня использует ради достижения своих целей, но теперь я не знала, что и думать.

— Знаешь, даже если бы Мэд ничего не говорил, у меня у самой сложилось впечатление, что я тебе нужна исключительно в качестве ширмы — ты берешь силу, выставляешь меня на всеобщее обозрение в этом аду и уходишь! Что я должна еще подумать?!

— Что на данный момент, я не могу остаться. — С вымученной улыбкой ответил Грем, накручивая влажные пряди на пальцы. — То, что произошло между нами, позволяет тебе теперь держать меня за горло, если тебе того захочется — ты отныне не рабыня и моя жизнь в какой-то степени в твоих руках.

— Что это значит? — Непонимающе нахмурилась я.

— То, что я в прямом смысле не смогу жить без тебя. — Не мигая ответил Грем и накрутив прядь плотнее, привлек мое лицо еще ближе к себе. — Нареченные — это не просто вторая половина, это одно сердце на двоих и магам всего дважды в истории этого мира выпадало счастье встретить их.

— Что же будет с тобой, когда я уйду? — Эта мысль пульсировала внутри черепной коробки, отзываясь во всех органах жизнеобеспечения организма. Естественно, ни о чем подобном я и не думала до этого, предполагая, что наш новый вид связи ничем не примечательней предыдущей.

— Нам стоит поговорить об этом, когда все закончиться. — Твердым голосом пресек мои попытки поговорить о туманном будущем маг.

— Тогда скажи, что именно мне делать в этом походе? — Немного разочаровавшись, перевела я тему.

— Держаться подальше от Рошшера и маркиза. — Не задумываясь над ответом, выдал Грем. — Каждому из них интересно попробовать нашу связь на прочность, чтобы понять, насколько мы зависим друг от друга. Они бояться не только меня и моих возможностей, но того, что может случиться после того, как нас перестанет сдерживать совместное дело.

— Но ведь ты наверняка гарантировал их неприкосновенность, нет? — С сомнением спросила я. — В противном случае, это было бы для всех опасно, а не только для маркиза и Рошшера.

— Да, обе стороны сейчас держит договор. — Признался Грем, уткнувшись носом мне в ключицу. — Они получат власть, а мой народ свою землю и гарантию безопасности. Но только полный дурак не стал бы бояться неожиданностей, которые могут произойти. Понимаешь?

Я подумала, что для герцога и его подданных, договор с магом, не что иное, как бомба, замедленного действия — обязательно рванет, если допустить хоть один промах. Герцог может лишь предполагать, что прижал своими условиями мага к стене и ему предстоит сильно удивиться. Слава Богу, что они об этом не знают, а догадываться можно и на пустом месте!

— Грем, я боюсь этого похода. — На выдохе призналась я и повернувшись, встретилась с его внимательным взглядом. — Эти интриги не внушают мне доверия и я понятия не имею, чего в действительности ждать.

— Я знаю. — Коротко и емко. — Но, к сожалению, тебе не удастся отсидеться в тихом месте. Со своей стороны я могу лишь гарантировать тебе безопасность.

— Это весьма призрачное заявление, ты это знаешь? — Смешок получился нервным, но тема взвывала к подобной откровенности. — Как ты можешь гарантировать мне безопасность, если сам будешь играть роль пленника?! Я попадаю во власть Рошшера или того, на кого он меня спихнет. Потому, что с такими ставками, размениваться по мелочам никто не станет. — Пояснять, что именно входит в категорию 'мелочи', я не стала. Голос сорвался, а руки начало трясти. Словно вся твердость, благодаря которой я держалась все это время, разом вышла, как воздух из легких. Страх поднимался из глубин сознания, поощренный отсутствием аргументов, направленных на его снижение.

— Мне есть, что терять. — Не получив ответа, продолжила я шепотом, чувствуя, что глаза начинает щипать. — И я очень этого боюсь. Мне кажется несправедливым сложить голову в чужом мире, да еще и за дело, к которому не имею никакого отношения. Мне надоело все до чертиков! Меня буквально тошнит от всего, что вижу здесь — люди, условия, отношение, словно я комок грязи, а не человек! Ты ведь можешь отправить меня домой, но держишь рядом, заставляя во всем этом участвовать!

— Могу. — Тихо ответил Грем, чуть крепче прижав меня к себе. — Но за пределами замка за этим будет следить Рошшер. А если я сделаю это сейчас, то в итоге погибнет много людей и моих сородичей, потому, что я не уверен, что мне хватит сил сделать все без резерва.

— Другими словами, ты будешь использовать меня под благовидным предлогом? Что ж, у тебя с Рошшером в этом есть определенное сходство.

Я хотела вырваться из его объятий и встать, но он притянул меня сильнее и прошептал:

— Я не использую тебя, я лишь хочу для начала разобраться с проблемой, с которой все равно придется столкнуться. Гарантия твоей безопасность не зависит от того, рядом я или нет — наша связь позволит знать мне об этом даже на расстоянии.

— Угу, как с маркизом, да?

— Все, что я мог на тот момент, это дать тебе сил и я это сделал. К тому же, ты ведь знала, что стоит быть более осмотрительной и не поддаваться на провокации! Тем не менее, тень Хасами, которая занимает ровно половину твоей души, не может отказать себе в удовольствии от получения чужой крови, он взывает тебя забрать жизнь, заставляя думать, что решение в действительности принадлежит тебе. Так было и на площади у Ратуши и мне стоило сразу тебе рассказать о происхождении гнева, который я почувствовал. Моя вина только в этом.

Это единственное, что заставило меня задуматься всерьез о том, что именно я испытывала в начале всех этих драк. Маг прав, мне ХОТЕЛОСЬ их крови и я точно знала, что сумею ее заполучить. Я и в прошлый визит сюда не могла списать эту кровожадность на коня, который прочно запал мне в душу. Мне всегда казалось, что это исключительно мои демоны, ожившие на этой земле. Я столько раз думала об этом, что совершенно упустила из виду все, что мне уже говорили о конях нижнего владыки.

Но ведь он помогал мне, разве нет? Если бы не эта жажда крови, я бы, вероятнее всего, была бы уже мертва. Как минимум несколько раз. А в предстоящем деле такая часть меня станет незаменимой, если я хочу выйти из всего этого сухой.

— Тебе вообще стоило более своевременней говорить о том, что касается меня, а не ждать, пока это сделают другие! — Отрезала я. — Но ты предпочитаешь оставлять это другим. Я узнала о деталях нашей связи не от тебя, а от Жорика, который сказал, что я могу черпать из тебя силу почти так же, как черпаешь ее из меня ты. Или например о том, почему именно ты ушел в самый тяжелый для меня момент — это мне любезно объяснял Рошшер. Пусть с некоторым преувеличением, но я сомневаюсь, что он сильно покорежил суть. Поэтому давай просто оставим этот разговор ровно до того момента, когда необходимость в моих силах для тебя отпадет!

Ответить Грем не успел и застыл с открытым ртом, когда дверь сотряслась от стука, который просто не может сотворить женская рука. Я спешно слезла с нагретых коленей мага, но дойти до двери не успела, так как она распахнулась, явив моему взору взъяренного главу королевской стражи, за могучей спиной которого маячил поверенный герцога. Немая сцена продолжалась ровно до того момента, пока Мэдсток не обнаружил Грема, не сдвинувшегося с места.

— Мне стоило догадаться, куда ты побежишь! — С перекосившимся лицом, заявил он, обращаясь к магу.

— Раз так, отчего ты недоволен? — Хмыкнул Грем, совершенно не испугавшись.

— Я не доволен тем, что ты нарушаешь условия нашего договора! — Взревел Мэдсток, испепеляя мага горящим взглядом.

Решительно плюнув на этих двух петухов, я отодвинула Рошшера, запуская в будуар Жорика, который даже по телосложению значительно уступал им обоим. Вот его я действительно была рада видеть.

— Я смотрю, ты уже собрался? — Улыбнувшись, спросила я, кивком головы указав на его полную амуницию — плащ, перчатки, сапоги. Ничего лишнего на поверенном герцога не наблюдалось, кроме разве что не совсем уместной радостной, я бы даже сказала по-детски восторженной, улыбки. — Когда нам отправляться?

— Вообще, я за этим и пришел. Но как вижу, ты еще не готова... — Скосив глаза на по-прежнему сидящего в кресле мага, а потом на раскрасневшегося Рошшера. Улыбка медленно стаяла с лица.

— Почему? Готова! — Заверила я его. — Вот только сумку заберу.

Не поворачиваясь, я прошла в комнату и взяла сумку и начала методично запихивать в нее все то, что выложила чуть ранее. Уж не знаю, как насчет косметички, а аптечка мне точно пригодиться на этом испытании судьбы.

Закончив, я потрогала волосы и нашла их почти высохшими. Заплела в косу, которая держалась 'на соплях', из-за небольшой длинны. Ну да ничего, все равно плащ-то то мне положен с капюшоном, на улице все-таки зима!

В будуаре было тихо и даже Мэдсток с Гремом не выясняли отношений. Когда я вышла, все трое уставились на меня, как на полководца. Я что-то должна сейчас сказать?

— Ну так мы едем или нет? — Обратилась я к Жорику, скромно ждавшему у дверей.

— Ты даже не спросишь куда именно? — Вздернув удивленно бровь, поинтересовался Мэдсток.

— А ты решил напоследок меня проинструктировать? — Хмыкнула я. — Как всегда вовремя, Мэд! Не переживай, за тебя это уже сделал герцог!

— Вы поедете вдвоем и я тебя очень прошу — не влезай ни во что и ждите нас в условленном месте! — Добавил Грем, красноречиво посмотрев на меня.

Я пожала плечами, не желая ничего обещать и гарантировать. Жорик протянул мне плащ, который ему же и пришлось мне помогать завязывать. По мне, это изделие больше напоминало кусок брезента, но несмотря на внешний непрезентабельный вид, оказался на удивление теплым и даже длинна была обрезана под мой рост, а не под местные стандарты.

В голове стояла гулкая тишина и меня начала бить такая дрожь, которую ничем не прикроешь. Было страшно от осознания, что этот поход может быть как началом моих приключений, так и концом. Исправить или изменить что-либо уже нельзя, оставалось только смириться и всеми силами пытаться остаться в живых. Но черт побери, как я устала от этой непрекращающейся борьбы! В такт разуму заныло и калеченное тело, напоминая о каждом полученном здесь синяке, ранении и ссадине. Меньше всего Даринке нужна мать— калека, а здесь я легко могу таковой стать.

Даже не оглянувшись на мага и бывшего мужа, я покинула покои, старательно пытаясь унять чрезмерное сердцебиение. Что же со мной будет?

Глава 3.

1.

За время моего пребывания в замке герцога Сеношанте, зима вошла в полную силу, не щадя ничего вокруг — снега насыпало по колено, а температура опустилась далеко за минус, заставляя зубы стучать в ритме польки. Я радовалась, что получила хотя бы плащ с перчатками (ну и пусть, что не женскими и от того у меня все время норовили выпасть из них руки), потому как буквально через полчаса, после того, как мы с Жориком оставили Сенош за спиной, у меня окоченело все, что можно и нельзя. Мне даже рот открыть лишний раз было холодно! Злосчастное пальтишко таки пошло в утиль.

Держать узду стало далеко не единственным испытанием на этой состоящей из сплошных сугробов дороге смерти — встречный ветер был такой силы, что начисто выдувал из головы все ненужное. Как впрочем и нужное. И если в городе от него еще защищала стена, то здесь, на бескрайних равнинах, спасения не было вовсе. Пальцы ног, рук, уши, лицо — казалось, что все это отвалиться за ненадобностью. Хорошо хоть снег не сыпал, а не то я потеряла бы свой ориентир, в виде зада лошади Жорика, еще на выезде.

Мы ехали по не протоптанной дороге не меньше 3 часов и сумерки опускались все быстрее, делая очертания сугробов если не устрашающими, то как минимум жуткими. Когда мне показалось, что всему этому не будет конца, на расстоянии километра замелькали огни переправы. Я бы улыбнулась от счастья, вот только губы совсем не слушались. Кобыла, которую мне выделили, полностью разделяла мои чувства и прибавила скорости, поравнявшись с Жориком.

На последнем издыхании мы преодолели это расстояние и буквально ввалились в одноэтажный домик, который служил здесь постоялым двором.

— Да стой ты, ради бога! — Раздраженно прошипела я поверенному герцога, из последних сил удерживая его под локоть, чтобы он не завалился на пол. Меня хватило лишь на то, что переступить через порог и закрыть за нами дверь, как мы с Жориком дружно осели на пол, не в силах отдышаться. Перед глазами плыли разноцветные круги, а лицо и тело горели так, словно их намазали скипидаром.

— Добро пожаловать, господа! — Раздался над нами голос и не сговариваясь подняв головы, мы увидели небольшого мужичка, который в своей округлости мог дать фору беременной слонихе. Живые глазки бегали на упитанном лице с меня на поверенного, видимо пытаясь распознать природу нашей сути.

— Добрый! — Сипло гаркнула я, с превеликим трудом разжав руку, которую держала на локте Жорика. Конечность подалась с диким хрустом.

По прежнему не вставая с пола, я вытащила из нагрудного кармана поверенного распоряжение герцога и протянула его хозяину сия заведения. Благо нам хоть эту бумажку выделили, иначе мы бы долго объясняли толстяку кто мы есть. А так, пробежав по письмецу цепким взглядом, он тут же расцвел в широчайшей улыбке.

— Господа, я лично приготовлю вам комнаты! И не стоит беспокоиться — за лошадками я тоже пригляжу!

Горячую ванну нам никто не предложил ( собственно, в этом постоялом дворе, помимо самого хозяина, были только его дети — дочь и сын, которым было примерно лет по 16), но зато хотя бы усадили у камина и выдали толстые пледы. Хозяйская дочка, симпатичная кстати девочка, предложила нам вина, но я попросила лишь две кружки горячей воды. Она удивилась, но послушно принесла требуемое. Хорошо хоть никто не видел, что я в эти кружки добавляю, а иначе нам никакое письмо бы не помогло от обвинения в колдовстве! Ну вот как бы я им объясняла, что такое 'Колдрекс'?! А так, по комнате поплыл запах лимона и меда, который постепенно превращал нас с Жориком из снеговиков в людей.

— Ты все еще рад, что поехал? — Толкнув в бок поверенного, усмехнулась я. Уж не знаю, на что была похожа я, но Жорик со своим синим носом на 'мачо' никак не тянул.

— Это все же лучше, чем пребывание в замке. — С видимым усилием ( от долгого пребывания на морозе) растянув рот в улыбке, отозвался он. — Может в это трудно поверить, но я счастлив, что сумел вырваться! И вообще, если бы не ты, я никогда бы не решился.

У него и впрямь светились глаза, что искореняло сомнения относительно его честности. Хотя, я этого и не понимала — ведь в его руках были возможности и получше этой. Но он не пожелал рискнуть, заведомо зная, что в этом мире никто за него не встанет и если герцог Сеношанте захочет, то поверенного в тот же миг казнят. У нас с ним разные взгляды на этот счет и его путь — это только его путь, на котором лишь ему одному предстоит решать, что действительно стоит сделать, а с чем можно и повременить.

— Да уж, хороший повод, чтобы вырваться. — Кровообращение в пальцах постепенно наладилось и сигналом этого стало легкое покалывание. Похоже, обморожение откладывается... — Неужели не страшно?

— Думаю, так же, как и тебе. — Пожал плечами Жорик, предпочитая смотреть на огонь в камине, нежели на меня. Интересно, с чего вдруг?

— Мне вот, например, чертовски страшно! — Призналась я. — Потому как мне очень хочется вернуться домой в целости и сохранности. — Поразмыслив приблизительно минуту, я решила сменить вектор разговора. — Скажи мне, родное сердце, почему эта река не замерзает, когда на улице такие морозы? Вроде должна...

— Потому, что на ней лед будут долбить до последнего! — Хмыкнув себе под нос, заявил Жорик. Смена темы определенно подействовала на него положительно. — Дальше до столицы дороги заметет и добраться кроме как по этой реке куда либо, станет просто невозможно. А оставаться отрезанными друг от друга ни один город не рискнет, потому как сразу подохнут все от голода — одни, потому что им некому станет продавать, другие потому, что нечего будет покупать. Понятно?

— Вполне. — Покатав во рту начинающий остывать разведенный след цивилизации, кивнула я. — В мой первый визит сюда я попала в графство Деамор. Так вот так мне заявили, что на весь цикл связи между усадьбой графа и ближайшим городом просто нет и все запасы продовольствия делаются загодя. Может такое быть?

— Граф на своей земле и царь, и бог. — Чуть приподняв веки, задумчиво изрек Жорик. — И каждый такой 'царь' сам решает, как им пережить конкретную зиму. Может им хватает запасов, кто их знает?! Герцогу, например, ни фига не хватает, потому эта речка и не успевает толком промерзнуть, потому как запасы возятся с Паршата и с графства Вайнахар.

— Чудные люди. — Только и смогла добавить я.

Глаза стали слипаться раньше, чем я могла ожидать. Да и чего ждать от организма, после скольких часов скачки на морозе? Оставалось надеяться, что мне будет достаточно сна, чтобы не свалиться с простудой.

До комнаты я добралась с легких туманом в голове и хватило меня только на то, чтобы снять ножны с мечом. После этого, я в обнимку с ним и рухнула на жесткую кровать, едва не отбив себе при падении грудную клетку. Мне даже было плевать на то, что из окна нещадно дуло, а в щели даже намело немного снега.

Я проснулась в кромешной темноте от того, что нос отказывался дышать. Изо рта шел пар, а конечности окоченели настолько, что далеко не с первого раза поддавались. Желая выбраться из этого холодильника, по ошибке признанного жилым помещением, я нашарила сумку и с ножнами в руках, по памяти пошла на выход.

Несколько раз споткнувшись и пару раз ударившись ногой об углы, я таки нашла дверь и выйдя из комнаты, задумалась, как поступить дальше? Здесь же лестница, а сколько до нее точно шагов я не помню, еще свалюсь кубарем назло недругам... Что я буду делать внизу одна, тоже представлялось смутно, но возвращаться в комнатенку не хотелось категорически. Пока я раздумывала и прикидывала, как лучше осуществить задуманное, внизу послышался скрип половиц, а спустя мгновение перед лестницей возникла фигура, с поднятым подсвечником.

Когда оказалось, что фигура принадлежит дочери хозяина заведения, я облегченно выдохнула. Зато сама девушка испугалась так, что едва не уронила свою средневековую лампу.

— Если ты его подержишь, я сумею спуститься и не переломать ноги! — Почти радостно известила я ее, подразумевая подсвечник и стараясь при этом придать голосу непринужденность.

— Госпожа, час еще ранний.. — Пролепетала она, сделав шаг в сторону зала, в котором мы накануне вечером распивали с поверенным 'Колдрекс'. Может думает сбежать?

Мне хотелось заверить ее, что есть я ее не собираюсь, но я сочла такое заявление излишним для столь нервной девушки. Они же не знают, кто мы конкретно такие и откуда вообще взялись, так стоит ли ее осуждать за этот страх? Да и рожа у меня, опять таки, побитая и очень похожа на бандитскую...

— Я замерзла дико! — Призналась я, осторожно преодолевая скрипучие ступени. — И все, что я хочу, это выпить чего-нибудь горячего. Но если еще найдется что-нибудь пожевать, это будет просто прекрасно!

Девушка так сильно выдохнула, что едва не загасила пламя свечей на канделябре, но стоически дождалась моего спуска. При приближении я заметила, что ее колотит и решила не мучить несчастную больше необходимого. Собственно, мне не нужна была компания, тем более состоящая из столь юной, да к тому же еще и такой впечатлительной особы.

Я устроилась на том же месте у камина, который по странному стечению обстоятельств, еще горел. Видимо девушка и не собиралась идти спать, или же у нее просто нет своей койки и она вынуждена обитать тут. Вникать в это не хотелось.

Девушка молча принесла мне чашку с подобием чая и здоровый кусок хлеба, который успел изрядно затвердеть. Но в моем ли положении привередничать? Питанием на Эллионоре меня вообще не баловали, даже в особняке матери Рошшера. Здесь что нищие, что благородные, предпочитают исключительно мясо, в любом приготовлении и лишь женская часть аристократов позволяет себе есть зерновые каши по утрам. Для меня же этот рацион чем-то схож с кормление скотины 'на убой'.

Я осталась в одиночестве, наслаждаясь теплом от камина. Времени, чтобы предаться мрачным размышлениям (а откуда взяться другим в 5 утра?!) было предостаточно. Внутри вдруг стало пусто — ни предостережений от мозга, ни страха, ни боли. С одной стороны, это же правильно — война не моя и все, что мне надлежит делать, это всеми силами пытаться выжить. А уж скольким для этого придется пожертвовать (в этом я вообще не сомневалась) не имеет значения. Плевать. Если придется, я заставлю себя плюнуть и на мага, который успел незаметно въестся в душу, и на Рошшера, который в этой же душе изрядно потоптался. В конце концов, чтобы они оба не говорили, каждый по своему меня обманывал или умалчивал что-то либо важное.

Помниться, я спрашивала Мэдстока, что наша связь принесет ему и зачем он вообще решился на такой шаг и искренне недоумевала, чем могу быть полезна такому человеку. И еще списывала его молчание на романтизм, коим Рошшер отродясь не страдал. Дура, одно слово. Зато они оба напрочь отбили у меня охоту заводить какие-либо отношения и я точно знала, что стоит мне лишь вернуться домой, как центром моей вселенной вновь станет только ребенок. Хватит с меня этих привязанностей и 'нежных' чувств — я сыта ими по горло!

Некое беспокойство у меня сейчас вызывала лишь история, рассказанная герцогиней — я вот не понимала, как могли два божества допустить такое неравноправие между людьми и магами? Почему людям выпало властвовать над магами, если правитель на троне в Эллионоре должен чередоваться?! Неужели тут все решает число, ведь Грем говорил, что магов осталась жалкая горстка? Или в финал этого заговора влезут боги, дабы исправить эту не справедливость? В каком-то смысле, будет интересно.

Затем мои мысли сделали скачок от этого мира к родному и перед глазами опять стояла родная 'панелька', с вечно отсутствующими лампочками в подъездах. Господи, как же я хочу домой! К ребенку, к брату, к матери, которой хоть посчастливилось не знать, в каком дерьме плавает ее дочь! Неужели я так и буду скитаться в этом средневековье и все время зависеть от чьего-то желания или обстоятельств?! Это вымотало меня настолько, что отвращение к Эллионору прочно укоренилось на подкорке.

Воспоминания о доме сделали меня еще несчастней в эти утренние часы, заставив жалеть саму себя. Вот чем я заслужила такое 'путешествие'? Почему ни одна прочитанная мной история про 'попаданок' не содержала в себе столько грязи, как моя. Ко всем героиням относились если не с уважением, то хотя бы не столь враждебно. Меня же каждая собака пытается убить, не гнушаясь никакими способами! Есть только одно объяснение этому феномену — Эллионор пытается отторгнуть чуждое, как кошка отплевывает застрявший комок шерсти. От того и все мои злоключения, если не брать в расчет мою вспыльчивость и полное отсутствие умения молчать, когда того требует случай. Может и есть во всем этом моя вина, но процентов так на 60, так как открывать рот меня порой вынуждают обстоятельства. Каждый синяк на моем теле, каждый шов, служили очередным пунктом в списке, за что мне следует не любить этот мир. А список был большим. Ведь если бы все эти люди меня не трогали, пытаясь указать низменное положение женщины, я бы даже пальцем не пошевелила, не то, что мечом. Мне бы собственно и в голову не пришло начать изучать это искусство, направленное в первую очередь на лишение противника жизни. Мне с лихвой хватило бы тех знаний, которыми я и так обладаю. Но не судьба, не сложилось у меня с пацифизмом, да и терпеть оскорбления или молча принимать побои я не смогу. Уж насколько я самокритична, но обижать себя не дам. И если не дотянусь рукой, обязательно достану словом.

Время текло, плавно, но упорно приближая рассвет. Насколько я успела заметить, за время вынужденной лежки после драки с маркизом, это должно произойти часа через полтора.

Я представляла, что приблизительно в это время, из Сеноша должны уже выехать Грем и Рошшер, с кавалькадой. Тихо ли они проедут или в Грема и впрямь будут кидать овощи? Хотя, нет, местные с голоду сдохнут от такой расточительности. Остаются только помои и содержимое ночных горшков, но я очень надеялась, что до подобного дело не дойдет. Не настолько же народ безбашенный, ведь так можно и угодить в сопровождающих стражников, если не в маркиза, например...

К шести часам проснулся хозяин постоялого двора и его сын. Почти сразу тепло от кухонной печи добавилось к теплу от моего камина, жить стало еще лучше и я успела полностью согреться. Жорик спустился лишь когда рассвело и несказанно удивился, когда обнаружил меня бодрствующей.

— А тебе чего не спиться? — Не успев прикрыть рот в зевке, спросил он. — Переживаешь?

— Замерзла. — Допив одним глотком холодный чай, пожала я плечами. — Странно, что ты этим не страдал...

— Поживешь с мое в этом мире, научишься и не на таких сквозняках спать! — С усмешкой заявил поверенный.

Минут через двадцать, со стороны реки послышался грохот, дикий скрежет и ругань. Приплыли корабли, на которых нам надлежало отправиться в столицу. Для меня, человека абсолютно не сведущего в кораблестроении, они представляли собой чудо здешней современной мысли — оба двух палубные полностью деревянные, с развевающимися на ветрище парусами и флагами, с неясной мне символикой в виде скрещенных палок. Но даже несмотря на габариты, было как-то сразу ясно, что они торговые.

— Вот это размах! — Присвистнула я, не сумев оторвать взгляда от окна. — Сколько же человек поместиться на этих чудовищах?

— Около 50. — Пожал плечами Жорик, жадно смотря туда же, куда и я. — Планируется, по крайней мере. Это если они никого не потеряют до сюда...

— Было бы неплохо, если бы маркиза. — Мечтательно произнесла я, закатив глаза. — Ах, мечты — мечты..

— Они должны прибыть через пару часов. — Заметил Жорик, оторвавшись таки от созерцания пришвартовывания кораблей. — Нам повезло чуть больше, чем главе королевской стражи и твоему магу — у нас была возможность перевести дух после скачки на морозе.

— Злой ты, Жорик! — Укоризненно протянула я и тут же осела на пол у окна, пытаясь восстановить дыхание. Казалось, что чья-то рука сжимает мне горло. Помимо нехватки кислорода добавился холод, пробирающийся от ног до самых ушей. Казалось даже органы внутри леденеют. Что за черт?!

Мне хотелось убрать преграду с горла и я бездумно царапала по нему руками, но легче не становилось, наоборот — в глазах начинало темнеть.

— Останови! — Донесся словно сквозь вату голос поверенного, который размахивал руками перед моим лицом, как ветряная мельница. — Останови его! Скажи!!!

Что и кому надо было сказать, я уточнить не могла, но в потухающем сознании мелькала упорная мысль о том, что повинен в этом Грем, который брал в этот момент для чего-то мою силу.

Я готова была отправиться к праотцам, но очень вовремя пришел пес, который в привычном для меня оскале, прогнал тьму за мной. В каком-то извращенном смысле этого слова, я действительно привыкла к этой картине, не задумываясь, что это в действительности за пес и что он означает. Грем ведь сказал, что у меня есть защита, которая даже ему не позволяет властвовать надо мной, а один этот факт стоит того, что терпеть такие вот приступы. Главное, чтобы один из них однажды не стал последним...

Закашлявшись, я с трудом перевернулась на живот, чтобы встать хотя бы на карачки. Речи о том, что бы вообще подняться, не шло.

— Вот. — Передо мной на колени опустилась дочь трактирщика и протянула мне стакан с какой-то дымящейся жидкостью. — Вам полегчает.

Спорить не было сил, впрочем, как и самостоятельно удержать стакан, но на помощь пришел Жорик, который заботливо его придержал.

Жидкость отдавала травами и обжигала горло, но я молча пила мелкими глотками, не вникая в суть — дают, значит надо пить. К тому же, мне действительно становилось легче, сколь бы странно это не звучало. Вот только холод не проходил и вскоре начали стучать зубы, в такт трясущимся рукам. Не самые лучшие ощущения и думать об их истинной природе было немного страшно. Зачем магу столько сил в простом походе?!

Ответ нашелся сам собой, когда воздух в помещении неожиданно загустел и заискрился, а уже через мгновение, словно из ниоткуда появились Рошшер, маркиз, Грем и сопровождающие стражники, в количестве 6 штук. Теперь в комнате на постоялом дворе у переправы стало так тесно, что дышать реально стало трудно.

Ко мне подбежал Мэд, так как стоял ближе остальных, и легко подхватив на руки, перенес на кресло у камина. Затем, взяв мои руки в свои, начал их отогревать. На меня нашла такая оторопь, что я даже не могла найти слов и молча смотрела на бывшего муженька, питая надежду, что это все таки галлюцинация. Когда с другой стороны кресла на пол опустился Грем, надежда рассеялась, как дым.

— Прости. — Покаянно произнес маг, заглядывая мне в глаза. — Выбора не было.

Это заявление заставило меня встрепенуться, поборов слабость.

— Отлично! — Хрипло каркнула я, буравя его тяжелым, как мне казалось, взглядом. — Я значит должна была трястись на морозе 4 часа в седле, а вы просто переместились?! А нас с Жориком нельзя было так отправить?!

— Мне нужен был конечный пункт для перемещения. — Развел руки в стороны маг. — По Сеношу поползли слухи и у замка герцога собралась толпа с вилами наперевес. Нам не дали бы пройти.

На мой взгляд объяснение было так себе, но спор занял бы у меня еще больше сил, а я на это идти не хотела. Тем более, когда они начали потихоньку возвращаться.

Мы отправились сразу после того, как эта гоп-команда позавтракала. Если честно, я думала, что герцог выделит больше 'конвоиров' для мага, но очевидно, он не видел в этом смысла, если они и так перемещались непосредственно из замка, не покидая его пределов. И шесть человек смотрелись весьма колоритно, учитывая полную амуницию и внушительные рожи.

Ветер на посудине, по ошибке признанной плав— средством, гулял такой, что нас с Жориком едва не снесло и удержались мы только благодаря магу и Рошшеру, которые окружили нас с двух сторон. Вообще, занятно было наблюдать, за их бессловесной борьбой, в которой лично я не могла найти смысла. Как дети в песочнице.

Скрежет, который мы уже слышали раньше, исходил от успевающего схватиться льда, который без усилий ломала наша версия ледокола 'Ленин'. Было настолько странно плыть по реке под сыплющим с неба снегом, что вскоре я перестала обращать внимание на шумы подобного рода. Куда больше меня, например, радовал тот факт, что маркиза временно определили на второй корабль, то ли до первой стоянки, то ли на день — я не поняла точно. Мне достаточно уже было не видеть его перекосившуюся рожу хотя бы несколько часов!

На корабле все были заняты, кроме нас с Жориком, а потому, чтобы не смущать людей своим тунеядством, мы с ним укрылись в одной из предоставленных кают, заранее выклянчив у мужика, заменяющего повара, пару кружек с кипятком, чтобы развести остатки 'Колдрекса'. То еще времяпровождение, но в условия продуваемой из всех щелей каюты и наличия у нас с поверенным после вчерашней скачки обильных соплей, было самое то.

— Хорошо хоть скорость не большая! — Двумя руками удерживая кружку, признался Жорик.

Мы сидели бок о бок на небольшом диванчике, старательно упираясь ногами в пол, чтобы не свалиться.

— И сколько нам потребуется времени с такой скоростью добираться до столицы? Неужели и вправду неделю? — Задала я животрепещущий вопрос, который интересовал меня еще с момента разговора с герцогом.

— Ну, с учетом того, что эти суда торговые, на них, если ты не заметила, отсутствует кухня и даже такая мелочь, как санузел. — Хмыкнул Жорик, скосив на меня правый глаз. — Поэтому вдоль реки есть великое множество всякий трактиров, в которых мы будем останавливаться. На мой взгляд, даже если сократить время пребывания в них до необходимого минимума, то один хрен, дней 5 уйдет. А остальное зависит от того, насколько лед будет успевать схватиться — большую скорость тут не развить, сама понимаешь.

— Как-то не продуманно. — Качнула я головой, 'предвкушая' очередной голодный период. Ведь понятно же, что чаще одного раза в сутки, останавливаться в этих трактирах мы не станем. Наша черепашья скорость просто не позволит такой расточительности. — По скольку же дней тратят торгаши на такой променад?

— Думаю, столько же. — Пожал плечами Жорик. — Кто же им позволит, например с продуктами, провести на реке больше недели? Все сгниет, пока они будут в кабаках у речки прохлаждаться!

— Черт, мы же с тобой загнемся от простуды! — Несколько гнусаво возмутилась я, удерживая кружку. Посудину как-то очень сильно качнуло и треск снаружи стал громче. — Представляю, в каком состоянии мы пребудем в столицу — голодные, замерзшие...

— Ну, думаю, если нас ничего не задержит в пути, то пару дней перед началом бала у короля, у нас будет. — Жорик уперся ногами в качающийся пол.

Мне подумалось, что это время, Грем должен будет провести в темнице, куда его доставит сам глава королевской стражи. Как по идиотски то все! Или точнее, через жопу. Плывем в эту столицу, как овцы на заклание, а сами организаторы будут в стороночке надеяться, что, во-первых, магу хватит сил удержать жрецов, стоящих на защите короля, а, во-вторых, тем, кому предназначено быть тупой физической силой, не подведут и исполнят все в честью. Чтобы в случае удачного завершения пафосно приехать во дворец, отдавая дань новому королю, которого они выбрали. Никого не интересует, что может стать со всеми этими захватчиками, в случае, если королю вдруг вздумается казнить мага немедля?! Что тогда? А ничего — те, кого не успеют заметить и обвинить, тихо смоются через вот эту же самую речку, зализывать раны. Остальных на плаху. И что самое главное — куда при этом податься мне?! Ведь с одной стороны, меня сейчас держит Грем, а с другой мне не даст уйти Рошшер. Поэтому, мне наряду со всеми остается молиться, что сил Грему все-таки хватит и на трон в Эллионоре сядет новый король. Остальное меня не касается и задерживаться здесь дольше я не собираюсь.

Поразмыслив еще чуть-чуть, я пришла к выводу, что не знаю, как относиться к словам мага насчет того, что он не сможет жить без меня. Черт, я даже не знаю — правда это или нет?! А вдруг это очередная тактическая хитрость? Что касается личных чувств к Грему, я могла с уверенностью признаться себе, что в душу он мне запал. Но несмотря на это, я абсолютно не видела своего с ним будущего. А откуда ему взяться, если я здесь оставаться не собираюсь?! Хм, дилемма, похожая на ту, что я испытывала в переломный момент отношений с Рошшером. Все это я уже проходила. В итоге то все будет как в прошлый раз — я уйду, а он останется. Вот и вся сказка.

Ход моих невеселых мыслей нарушил не громкий хлопок двери, за которой тотчас же появился Грем, конечно же в сопровождении Рошшера. Оба были нахмурены, но молча расселись на второй диванчик, аккурат напротив нас с поверенным. К слову стоит заметить, что в их присутствии Жорик заметно напрягся, подобрав с узкого прохода ноги. Мне пришла в голову мысль, что раз у меня не получиться вызвать каждого на приватный разговор по отдельности, то можно сделать своего рода гадость и выставить эти темы на всеобщее обозрение. В разумных пределах, разумеется.

— Скажи, Мэд, — Не отводя от него взгляда, вполне мирно начала я. — Как ты поступишь со своей избранницей после всего этого? Насколько мне известно, род-то знатный...

— Что ты имеешь ввиду? — Сильнее сведя брови на переносице, хмуро переспросил Рошшер.

— Я имею к тебе вполне конкретный вопрос, который по различным причинам не могу задать приватно. — Оскалившись в улыбке, охотно пояснила я. — Поэтому, было бы просто шикарно, если бы ты счел возможным ответить на него — как ты намерен обойтись со своей официальной избранницей? Она ведь таковой и останется, не так ли?

Жорик на своем месте завозился, устраиваясь удобнее, а Грем же напротив, сидел не шелохнувшись. Казалось, что он вообще с нами присутствует чисто номинально, не вникая в суть.

— Почему тебя это интересует? — Не спешил с откровениями Рошшер, не уступая мне по силе взгляда.

— Наверное потому, что от этого напрямую зависит моя судьба. — Пожала я плечами, стараясь придать голосу беспечность, которой не было и в помине. — Мне-то чего ждать? Опять щедрого предложения содержанки?

Он криво усмехнулся, потирая указательным пальцем подбородок и явно не собирался раскрывать своих задумок. И хотя я задала вопрос, ответа на него я не ожидала. Тут даже не надо семи пядей во лбу, чтобы угадать финал.

— Ладно, фиг с тобой! — Махнула я рукой, не обратив внимания на его ошеломленный вид от моих высказываний. — Тогда ты, мастер Грем. — Повернувшись к магу, требовательно добавила я. — Помниться, перед тем, как нас 'повязали' люди герцога, с нами был ищейка. Куда он делся? Или никого из твоего рода в этом деле больше участвовать не будет?

— Будут. — Кивнул маг, с легкой улыбкой. — Но я призову в нужный момент тех, кто мне будет необходим.

Мне хотелось так же спросить его о Рэе, который с маленьким мальчиком уехал из Сеноша еще перед нашей дракой у Ратуши. Где он пропал? Есть ли повод вообще тревожиться об этом, или Грем уладил этот вопрос во время своего отсутствия? Почему-то упоминать о ребенке в присутствии Рошшера показалось мне неуместным. Но ведь есть и куча других провокационных вопросов, не так ли?

— Ты, видимо, никогда не научишься следить за своей речью! — Вынес мне вердикт Мэдсток, в чьих глазах я неожиданно увидела пляшущие огоньки веселья. Что его так позабавило?

— Если ты хотел более витиеватых словесных обхождений, тебе стоило дождаться свою избранницу! Ни секунды не сомневаюсь в том, что она все это может предоставить. — Мило улыбнулась я и вспомнив о разведенном в стакане пойле, которое успело изрядно остыть, залпом допила. М-да, остается надеяться, что с простудой я не слягу.

— Если бы мне в действительности только это было нужно, едва ли я бы сейчас был здесь. — По прежнему улыбаясь, ответил Мэдсток.

Глядя ему в глаза, я предпочла игнорировать полыхнувшее в них пламя, происхождение которого оставалось для меня загадкой. Относительно этого мужчины я уже давно не питала иллюзий и прекрасно знала, что если Рошшер что-то делает, то точно не из-за большой гуманности и врожденной доброты. Скорее, все его действия положены в угоду собственной прихоти. И в данный момент, мне казалось, что ему нужна лишь власть, которую он непременно получит после переворота. Но мое невежество в области местной политики не позволяло увидеть в его действиях выгоды — куда выше нужно забраться, уже находясь в такой должности? Ведь глава королевской стражи, это второе лицо после короля, разве нет? Жаль, что таких нюансов мне объяснять точно никто не станет.

Хотя, во всем происходящем есть и своя доля иронии, о которой не догадываются участники — ведь королю-магу может и не потребоваться предводитель армии из числа людей. Даже если кого-то и оставят, то точно не таких, как господин Рошшер. Да и станет ли он сам служить под началом тех, кого презирал? Но, опять таки, об этом никто не знает и этот 'сюрприз' остается за Гремом, как финальный штришок. Определенно, будет весело! Если я конечно доживу до этого момента.

Что меня действительно смущало, это расход собственных сил, когда Грем начинал колдовать. Если я едва не отдала богу душу, когда он просто построил портал, то что будет во дворце? Со жрецами-то ему наверняка потребуется куда больше сил, а у меня всего одна жизнь...

— Скажи мне, Великий Оз, а нельзя ли как-нибудь предотвратить для меня трагические последствия использования тобой своих сил? — Поставив кружку на низенький столик, стоящий в уголке, обратилась я к Грему. — Или у меня так и будет все время присутствовать риск преждевременной кончины?

— Нет, не будет. — Мягко, и на мой взгляд совершенно неуместно, улыбнулся Грем. — При переходе я несколько торопился и взял чуть больше необходимого. Поэтому у тебя начался приступ.

— Приступ? — Удивленная его непосредственностью, я даже поперхнулась воздухом. — Я между прочим могла и задохнуться! И все из-за того, что ты чуть-чуть переборщил?! Тебе самому это объяснение не кажется притянутым за уши?

— Эльга. — Сложив пальцы домиком, как он всегда делает при трудных или неприятных разговорах, ровным тоном заговорил маг. — Во-первых, я бы не дал тебе погибнуть, что бы ты об этом не думала. А, во-вторых, я действительно не успел нормализовать канал, чтобы избежать для тебя последствий. Повторяю — перемещаться пришлось несколько поспешней, чем я думал. Но я тебе обещаю, что впредь....

— Не надо! — Остановила я его излияния чуть резче, чем намеревалась. — Эти обещания я уже слышала! Вы оба мастера по части их раздачи. Только мне кажется, что для вас обоих они не более, чем пустой звук. По крайней мере в том, что касается лично меня, точно!

Меня несло и я понимала, что Жорику не за чем все слушать. Это личное, что ли? Он и так во время этого разговора едва не сросся со спинкой дивана, широко раскрыв от изумления или ужаса глаза.

— Раз уж на то пошло, — Вкрадчиво произнес Мэд, — Тебе стоит конкретизировать свои претензии!

Прищурив от накатившей злости глаза, я подумала, что раз 'господа' желают знать, я не имею права оставлять их в неведении!

— Думаешь с твой стороны все лучше? Твои родственники, между прочим, дважды пытались меня убить! И что же делал в это время ты? Сначала потакал братцу, а потом папашке, которому не терпелось отправить нас к черту на кулички! А меж тем я говорила тебе, что затея не из разряда самых лучших!

— Между прочим, я отказался от брата из-за тебя! — Чуть повысив голос, отозвался Мэдсток. Мои слова явно достигли цели, если судить по вздувшимся от напряжения венам на шее. — Твое поведение само их провоцировало!

— Ах, да! Я и забыла, что мне надо было оставить собственного ребенка на попечение твоей маменьки и тихо уйти, да?! — Я не желала молчать, как делала все время до сего момента. И мне стало наплевать, к чему это может привести — Даринка то теперь в безопасности и меня ничто не сдерживает. Так почему при таком раскладе не отвести душу в накопившихся претензиях?

— Тебе стоило лишь вести себя тише! — Сквозь зубы прошипел Мэд, буравя меня взглядом. — Но, видимо, тебе это не под силу!

— Конечно не под силу, я вообще-то живой с свободный человек, чтобы смиренно сносить все твои собственнические заскоки! — Нашлась я. — Впрочем, ты об этом врят ли вспоминал, когда отдавал приказы на охоту за нами, как за собаками?!

Я высказала далеко не все, что хотела, но смотреть на этих двоих больше не хотела. Мне нужен был глоток свежего воздуха, который прочистил бы разгоряченный мозг. Поэтому я вскочила со своего места и стремительным шагом покинула каюту. Благо, что за мной никто не пошел и я смогла побыть наедине со своими мыслями, которые ни в какую не желали перетекать в мирное русло. Словно мое 'эго', которое все это время было послушно чужой воле, сначала Рошшера, потом Грема, теперь взбунтовалось и требовало сатисфакции. Как минимум, возможность высказать каждому, что я о них думаю, у меня есть. Правда ничего кроме морального удовлетворения (и то, неполного) мне не принесет. Испортить отношения я не боялась, ибо была твердо уверенна, что нельзя испортить то, чего в принципе нет. Они оба используют меня, прибегая при этом к излюбленному способу — катанию по моим ушам слезливыми признаниями, которые в итоге ни черта не стоят. Даже Грем, который в глаза мне заявляет о том, что не даст меня в обиду, сам едва не помог мне отправиться на тот свет. Он тупо бы не успел ничего сделать!

Они оба ведь не просто плюнули мне в душу, но еще и умудряются постоянно удивляться тому, что я не прыгаю возле них зайчиком, рассыпаясь в благодарностях! Мне хотелось верить, честно. Больше того — мне хотелось верить, что хоть одному из них я действительно важна и нужна, но подтверждений этому не находила. Может я и излишне сентиментальна, но так поступать с женщиной, которая тебе не безразлична, не станет даже отъявленный эгоист. И зачем я только еще их слушаю? Чтобы сделать себе больнее и лишний раз убедиться, что женское счастье — это не про меня? Определенно, я мазохист.

Меня никто не трогал до самого вечера, то есть до момента причала. Питаться и впрямь предстояло один раз в день и я ждала этого причала как манну небесную. Признаться, мне порядком осточертело жить впроголодь и я намеревалась уйти из кабака с личными запасами, к которым никто больше не будет иметь доступа. Мне не особенно много нужно, но уж точно больше двух затвердевших насмерть лепешек из непонятного состава и пары кружек полу-прозрачного чая, которые я получила за сегодня.

Трактир, встречавший нас уютными огоньками в окнах, источал запахи на много миль вперед, а песни, которые слышались оттуда, обещали веселое времяпровождение. Все это мигом подняло мне упавшее за этот дерьмовый день настроение и я бодро трусила по тропинке под ручку с Жориком, игнорируя тяжелые взгляды Рошшера и Грема за спиной. С ними я разговаривать не хотела, потому как не была уверенна, что у меня хватит вежливости и непредвзятости.

Зал в трактире был просто необъятный по местным меркам — приблизительно метров 50, а может чуть больше. Светлый, просторный и настолько уютный, что даже не замечаешь щербатые лавки под задницей и кучу крошек на столах. За широкие улыбки двух женщин официанток можно было простить все. Я вообще зачарованно смотрела на то, как легко они носятся по залу, умудряясь при этом вилять обширными бедрами так, чтобы никого не задеть.

Здесь не принято было делать заказ, а потому едва освободившись, женщины принесли нам еду, в которой на мое счастье помимо мяса были и тушеные овощи. Но самым вкусным оказался хлеб, который видимо только недавно испекли, он так и таял во рту. Ну или мне с голодухи за день так показалось. По крайней мере, я не отвлекалась ни на что кроме еды, несмотря на то, что сидеть пришлось за одним столом с моими личными конвоирами. И хотя за целый день я относительно успокоилась, испытывать свою нервную систему на прочность категорически не хотелось.

Судов на пристани, кроме нашего, не было, а потому народ в зале составлял исключительно знакомые лица, которые поглощали пищу, практически не разбавляя ее разговорами. Легкий гул начался, когда тарелки в большинстве своем опустели. Мне хотелось этого избежать и с трудом дождавшись, когда Жорик доест, потащила его на кухню.

— И чего ты там хочешь найти? — На ходу дожевывая хлеб, поинтересовался поверенный. — Или тебе просто не терпится вернуться на судно?

— Конечно не терпится! — Хмыкнула я, не сбавляя хода. — А еще я терпеть не могу голод, который несомненно будет мучить меня до следующей остановки. Мне вот не хватает этих деревянных лепешек!

— А-а! — Понятливо кивнул он, открывая передо мной дверь на кухню. — Но я не думаю, что нам много чего смогут предложить после такого ужина. Они готовят наверняка тоже только на раз.

На кухне стоял жар от печей, смешиваясь с запахами еды. Но несмотря ни на что, запах тут был приятным, в отличии от кухни в особняке матери Рошшера, да и на первый взгляд все, чего касался глаз, было чистым. Удивительно!

— Желаете что-то еще, господа? — С добродушной улыбкой поинтересовалась одна из официанток, что носились по залу. Я оценила в первую очередь искренность и не смогла не улыбнуться в ответ.

— Мы хотели спросить, не найдется ли чего-нибудь с собой, в дорогу? — Спросила я. — А то нам с не привычки тяжело целый день на воде сидеть...

— О! — Понимающе кивнула женщина. — Думаю, что-нибудь найдется!

Эта добрая фея (как лично я ее охарактеризовала) собрала нам с собой небольшой узелок, в котором был не большой кусок отварного мяса, хлеб и несколько яблок. Больше здесь, после ужина на всех членов наших двух посудин, реально ничего не осталось. Жорик всучил женщине несколько монет, неизвестного мне номинала, и мы с улыбками распрощались.

Зал за это время успел изрядно поредеть и народ уходил с явным сожалением. Еще бы, ведь следующий прием пищи не раньше, чем через сутки. Помимо капитана нашей посудины, сидели только Рошшер и Грем, эмоционально обсуждающие что-то в пол голоса. Возвращаться не хотелось и я прошла мимо, а Жорик по инерции пошел за мной следом.

Ветер на улице стих и хотя бы не сшибал с ног, что позволило нам с поверенным спокойно дойти до корабля. А вот там лично меня ждал неприятный сюрприз, в лице застывшего на палубе маркиза.

При виде нас он нацепил на лицо усмешку, которой впрочем не удалось скрыть природную надменность.

— Вы сильно рискуете ходить в одиночку, леди Эльга! — Произнес он, стоило нам с Жориком взойти на борт. — Еще, не дай Пресветлый, подскользнетесь!...

— Да вы что?! — В притворном ужасе воскликнула я, прижав руки к груди. Отчего— то после пререканий с тем же Рошшером, мне захотелось еще кому-нибудь испоганить настроение. Как устоять, тем более, если жертва сама нашлась?! — Ужас какой! Наверное стоит попросить выделить мне охрану, Вас например, а? Уж Вы то, милорд, сумеете разглядеть лед под ногами?

— Безусловно. — Как-то сквозь зубы ответил маркиз, сверкнув недовольным взглядом.

Я полагала, что этот сноб сам бы меня с превеликим удовольствием толкнул на какой-нибудь лед, или еще лучше в реку, но озвучивать я этого, по вполне понятным причинам, не стала. Мало ли примет к сведению! А мне с ним сталкиваться на узкой дорожке больше не хотелось.

Собственно, на том наш обмен любезностями был закончен и мы с Жориком чинно удалились в каюту, подальше от вновь начавшегося ветра. В этом сражении нам с поверенным точно не выиграть — массы не хватит.

2.

Я могу с уверенностью заявить, что это были мои худшие 5 дней на Эллионоре. Ни в особняке графа Андеамо, ни в особняке матери Рошшера, ни в замке герцога, мне не было так паршиво, как в этой скрипучей посудине, которую я возненавидела всей душой.

5 дней унылой качки, с отсутствием нормального питания и сна (потому как невозможно нормально поспать при таком раскачивании и сквозняке со всех щелей), без возможности помыться и сходить в туалет. Чем не рай для садомазохиста?! Ко всему прочему, мы с поверенным на пару все-таки сильно простыли и дружно чихали на весь корабль, костеря мага, который ничем нам в данном случае помочь не мог. Он видите ли не мог помочь нам в данном случае! А потому нам приходилось обходиться 'народной' медициной, в виде всяческих отваров и вонючих мазей. Эффекту было чуть и если бы не мои заначки в аптечке, мы с Жориком уже двинули бы ноги от такой заботы.

Но! Была и вторая сторона, которая не могла не радовать — на все эти 5 дней я была полностью избавлена от общения с кем-либо, кроме Жорика и временами Грема, который и приносил нам всю эту дребедень. Кстати! Приносил один, без сопровождения! Но меня настолько захватила болезнь, что спрашивать я ничего не стала. Из такой мелочи я сделала не хитрый вывод, что маг и глава королевской стражи что-то скрывают и демонстрируют непримиримую неприязнь исключительно в моем обществе. Только вот чего ради?

В ночь перед прибытием в столицу, мы с Жориком решили все таки выйти на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Время было около полуночи, когда мы прокрались из своей каюты наверх и найдя относительно укромный уголок, застыли подобно двум изваяниям, в немом изумлении таращась на огромные звезды, которые казалось сейчас просто упадут в воду. Ничто не портило эту красоту — ни ветер, ни снег, ни даже привычно -раздражающие скрежещущие звуки ломающегося льда. Да и те из членов команды, кто не спал и трудился, нас тоже не тревожили, предпочитая видимо коситься из-под тишка.

— Красиво. — Тихо произнес Жорик, словно эту визуальную идиллию могло нарушить даже слово. — И спокойно...

— Ну, спокойствие-то временное! — Усмехнувшись, так же в пол голоса ответила я. — Утром прибудем в столицу и оно развеется как дым...

— Мы идем ровно по графику, так что два дня до бала у нас будет. Успеем и выспаться и даже отъесться. — Мечтательно закатил глазки поверенный.

— Кстати о бале! — Оживилась я, пряча руки в широких карманах. — Кто нас туда пустит? Ты ведь даже без герцога!

— Меня проведет маркиз, а тебя видимо господин глава стражи. — Отводя взгляд, пожал сутулыми плечами Жорик. Меня этот жест насторожил, словно что-то скрывал в себе.

— Родное сердце, — Вкрадчиво начала я, — скажи мне, что ты знаешь такого интересного на сей счет, чего не знаю я? С чего ты взял, что Рошшер проведет меня?

— Потому, что это я ему сказал. — Неожиданно произнес знакомый голос, от которого у меня непроизвольно свело челюсть. Какого хрена он тут делает?!

Я собиралась развернуться, чтобы задать ему этот вопрос в лоб, но Мэдсток опередил меня, обратившись к застывшему на месте Жорику.

— Оставь нас! — Бросил он поверенному повелительным тоном, умудрившись даже не посмотреть в его сторону.

Жорик, несмотря на свой явный страх перед этим человеком, вопросительно посмотрел на меня, как будто я могу остановить его одним словом. Надо же, в тщедушном теле появляется характер, кто бы мог подумать!

Я кивнула и повернула голову на Рошшера, лишь когда Жорик ушел с палубы. Глаза у главы королевской стражи отражали лишь висящие над головой звезды, а расслабленная поза уже не обманывала. Что он опять задумал?

— Почему тебе можно общаться со мной тет-а-тет, а магу нет? — Облокотившись о перила, спросила я. М-да, я успела забыть, каково это — постоянно задирать голову, если хочешь смотреть собеседнику в глаза. Мэд действительно по телосложению чем-то напоминал медведя и неожиданно для себя вспомнила, как использовалось преимущество его роста над моим тогда, в нашу единственную ночь... Мне оставалось радоваться, что сейчас достаточно темно для того, чтобы он не увидел, как краснеют мои щеки.

— Потому, — приблизившись ко мне вплотную, вкрадчиво заговорил Рошшер, — что ты моя женщина. Чтобы не говорил и не делал маг, ему этого не изменить. — Он положил руки на поручень, по обе стороны от меня, преграждая тем самым пути к отступлению.

— А мое мнение, как и раньше, тебя не интересует, да? — Непроизвольно вздрогнув, с горькой усмешкой ответила я. — Тебе стоило оставить эту пустую затею и найти себе более благородную цель для применения своего извращенного обаяния.

— Ты не цель, Эльга. — Обнажив в улыбке зубы, качнул головой Рошшер. — Ты женщина, без которой мне оказалось удивительно плохо.

Сердце гулко стучало от такой близости, а во рту вдруг стало удивительно сухо. Черт, мне так хотелось избавиться от подобной зависимости и забыть этого здоровяка, а по всему выходило, что мне это никогда не удастся! Даже ночь с магом не смогла перебить воспоминания, которые упорно лезли в голову, подстегиваемые его близостью.

— Настолько, что ты смог бы собственноручно отдать меня и мага на королевский суд? Брось, Мэд! Я точно знаю, что тобой движет и не вижу у этих чувств ничего общего с любовью или хотя бы привязанностью! Тебе нужна собачка, готовая лаять по твоему велению, а не иномирянка, способствовавшая гибели твоего брата!

Рошшер заметно напрягся, но рук не убрал. Напротив, его взгляд стал пристальнее.

— Я сам все эти почти 3 сириона хотел свернуть ему шею и действительно не жалею о его кончине. — С горькой усмешкой вдруг признался бывший муженек. — И если бы не мать, принявшая его под свое крыло, едва ли бы я тогда сам устоял!

— Тогда откуда та холодность, с которой ты нас встретил? — Не веря в подобное откровение, вновь задала я вопрос. — Словно...

Не дав мне договорить, он неожиданно подался вперед и с такой яростью вцепился в мои губы, что я напрочь забыла все вопросы, которые роились в моей голове. Вскинув руки, я хотела его оттолкнуть, но он завел мне их за спину, крепче прижимая к себе. Воздуха тут же стало в разы меньше, чем было секунду назад.

— Я не отдам тебя ему! — С каким-то звериным рычанием, произнес Мэдсток.

— А тебе никто и не предлагает! — Ответил ему.... Грем?

Выглянув из-за могучего плеча Рошшера, я увидела нахмуренного мага, со сложенными руками на груди. Мне даже показалось, что глаза у него светятся от плохо сдерживаемого гнева. Ситуация была патовая и я бы рассмеялась, если бы в горле не встал ком.

Мэдсток убрал руки от поручней за моей спиной и медленно развернулся — по всему выходило, что мне опять надлежит присутствовать при их стычке. Очень захотелось уйти не оглядываясь, но для этого пришлось бы сначала обогнуть одного, а затем пройти мимо второго. И что-то мне подсказывало, что это будет не просто и тяжело вздохнув, я лишь чуть отодвинулась от Рошшера. Посмотрела на одного, потом на другого и вдруг меня перемкнуло — мне захотелось подлить масла в огонь. Не дав себе возможности отступить, обратилась к магу:

— Тебе не нравиться? Почему же ты тогда стоически терпишь его выходки в отношении меня? Почему предпочитаешь быть свидетелем, вместо того, чтобы вмешаться?!

В свете по-прежнему ярко горевших звезд, я отлично видела, как раздуваются ноздри мага и сужаются глаза. Но видит бог, мне хотелось конкретики в этом долбаном триумвирате! Я начала уставать от их поочередных приставаний и так как самостоятельно определиться не могла, предпочла пойти кружным путем, вынуждая говорить правду при сопернике. Подло, но что еще остается, если они без пинка не могут решиться?!

— Я дал ему возможность лишь поговорить с тобой! — Наконец выпалил Грем, сжимая руки в кулаки. — Потому, что это сжирает его душу, день за днем. Он не понимает, что отголоски вашей связи давным-давно порвались, и что теперь вы абсолютно чужие друг другу люди!

Голос Грема наполнил пространство вокруг, привлекая к нашей троице внимание остальных членов команды горе — корабля. Некоторые воодушевленно оставили свои дела и не стесняясь уставились на нас, ожидая видимо развязки. Что ж, негоже расстраивать зрителей...

— Так какого черта ты даешь ему шанс?! — Повысив голос, спросила я у мага, игнорируя сопение Рошшера. У меня была другая цель на текущий момент — вытащить мага из панциря отчужденности, заставив его явить мне эмоции, на которые он способен. Иными словами, мне отчаянно хотелось, чтобы он открыто заявил мне о том, что чувствует. — Почему он находит момент, чтобы поговорить со мной без свидетелей, а ты нет?! Где ты вечно шляешься в это время?!

Дыхание у мага участилось, но он не двигался с места, буравя меня взглядом, от которого у меня шевелились волосы на затылке. Сдавать назад было поздно и мне оставалось лишь доиграть свою партию. Не учла я только одного, что Рошшер не будет молча наблюдать за нашей с магом руганью. Он повернулся ко мне и схватив за руку, выше локтя, чуть встряхнул.

— Так вот значит, как ты рассуждаешь?! — Угрожающе прошипел он. — Значит, тебе нужно, что за тебя дрались?

— Нет! — Тщетно пытаясь вырваться из захвата, вскрикнула я. Странно, но меня полностью охватило ощущение нереальности происходящего — словно все это сон и все исчезнет, стоит мне лишь захотеть. Мэдсток снова меня встряхнул и подобные мысли тут же вылетели из головы. Еще как все реально! Вон как со свистом вбирает воздух в легкие Рошшер и как злиться Грем!

— Пусти ее! — Надвинувшись на соперника, с явной угрозой в голосе произнес маг. И не дождавшись каких-либо действий, протянул руку, чтобы помочь мне освободиться. Однако в этот момент Рошшер с силой толкнул не ожидавшего подвоха мага в грудь, заставив того отступить на несколько шагов назад. Я поняла, что переборщила с маслом и если сама все не исправлю, то до столицы мы рискуем добраться не всем составом. Извернувшись, я ударила Рошшера по голени, но руку он так и не разжал.

— Ты хотела посмотреть, как за тебя будут бороться? — С несколько перекошенным от ярости лицом, в лицо мне прошипел глава королевской стражи. — Так смотри! — А затем сам оттолкнул меня и я, не удержавшись на скользком полу, кубарем покатилась по палубе. Остановилась от того, что на полном ходу врезалась в какие-то бочки, стоящие у спуска в каюты. Пытаясь сфокусировать взгляд, я безуспешно старалась подняться. Мои мучения прервались на том, что меня вдруг поставили на ноги, подняв за шкирку, как котенка. Обернувшись, я увидела маркиза, недовольно смотревшим на меня сверху-вниз. Меня едва не стошнило от такого поворота, но рта раскрыть я не успела, так как этот сноб обратился первым:

— Вы эту драку затеяли, Вам ее и прекращать! — Безапелляционно заявил он, сдвинув вместе брови на переносице. — А иначе они ради Вашей благосклонности разнесут весь корабль в щепки!

Я плюнула на презрение в его голосе и нетвердым шагом пошла обратно. Внезапно послышался дикий скрежет и грохот от удара, перемешавшийся с криками снующих взад — вперед моряков. Пол под ногами почему-то сильно накренился сначала в одну, а затем в другую сторону. Я попыталась осторожно пройти к парочке дерущихся, но ноги сильно скользили по успевшей обледенеть палубе.

Эти два дурака вцепились другу в глотки, не обращая больше ни на что внимания. Неужели давняя вражда настолько сильна между ними, что они полностью проигнорировали и пролетевшую над их головами оторвавшуюся от общей кучи бочку и удар посудины об особо крепкий лед, который собственно и вызвал такую панику?! Или просто пользуются возможностью безнаказанно расквасить другу носы?

Когда мне оставалось всего пара шагов до дерущихся, я слишком поздно заметила оторвавшийся от мачты брас ( это такая здоровая деревянная хрень, к которой крепиться нижний парус ) и не успела среагировать — в результате эта могучая балка просто снесла меня к противоположному борту. Зацепиться за что-нибудь не было возможности и я плашмя полетела за борт. Во время краткого полета в голове не было ни единой мысли, а голос отказывался слушаться — я даже на помощь не могла позвать!

Удар о льдину вышиб воздух из легких, но она не выдержала моего веса, увеличенного падением и треснула, опрокидывая меня в ледяную воду. Ноги и руки мгновенно свело судорогой, да так сильно, что я не могла даже барахтаться. Главенствующее место в мозгах заняла паника, рожденная от осознания того, что пока меня хватятся, я буду уже лежать на дне, изображая вечный камень. Как так?! Вышла воздухом подышать.. И чего мне в каюте не сиделось?!

Я не отвратно приближалась ко дну, не в силах что-либо изменить. Теперь уже легкие жгло огнем от нехватки воздуха, а сознание с каждой секундой готово было позорно убежать. В этот момент, я от всей души пожелала, что эти два дурака, которые в данный момент дрались на палубе, очутились рядом. В таких условиях оба бы мигом остыли.

Моя злость разгоралась на заднем плане потухающего сознания и главенствующее место в ней было отдано в равной степени как магу, который так не кстати поддался на мои провокации и доказывал свои призрачные права на меня, так и Рошшеру, который поди с радостью пользовался возможностью помахать кулаками. Чтоб им провалится обоим, собственники чертовы!

Над толщей воды что-то еще упало и меня ударной волной снесло еще дальше. А затем я вдруг почувствовала, как поднимаюсь, но что способствовало этому подъему было не разглядеть во тьме, которая меня окружала.

Воздух кончился и давление на черепную коробку усилилось во сто крат, но меж тем я явственно ощущала, что подъем продолжается. И каково же было мое удивление, когда меня буквально вытолкнуло на поверхность через секунду. Жадно хватая ртом холодный воздух, я даже не сразу поняла, что рядом барахтается кто-то еще, а когда сфокусировалась, то увидела, что это Грем, который пытается схватить меня.

— Эльга! — Раздался откуда-то сверху оглушительный рев и в следующую секунду рядом упало что-то еще. Это был Рошшер, который обхватил меня за подмышки и потащил за собой. Грем барахтался сзади и вдруг всплески прекратились. Это породило во мне мысль, что у него свело ноги судорогой и он сейчас вместо меня пойдет ко дну. Не знаю как, но я извернулась в чудовищных объятиях Рошшера и нырнув, добралась до места, где секунду назад исчез маг. Благо, что он не успел уйти глубже и я успела схватить его за волосы, а когда он поддался и толчком вынырнул, обхватила поперек груди. Впрочем, если бы Мэдсток не подплыл и не помог, мне бы не удался этот маневр — просто не хватило бы сил.

От обилия воздуха после его жесткой нехватки, голова у меня закружилась и остаток пути до корабля, равно как и подъем на палубу, кусками выбыли из моей памяти. У меня было ощущение, будто меня ударили бревном по груди — до того трудно было вздохнуть. Но это еще пол беды — я совершенно не чувствовала ни рук, ни ног и искренне удивлялась, как могла грести ими минуту назад. Не иначе как от шока.

Мы сидели на палубе втроем, клацая зубами от холода и пытаясь найти в себе сил подняться на ноги. Мимо нас туда-сюда сновали члены команды корабля, в спешном порядке ремонтируя все то, что пострадало от столкновения посудины с льдиной и потому не обращающие на нас абсолютно никакого внимания. Вывел нас из ступора, как ни странно, Жорик, подбежавший с теплым пледом.

— Эльга! Хвала Пресветлому, ты жива! — Накидывая на меня плед, запричитал он. — Я уже подумал, что вы все вместе там сгинете! Вода-то поди лед!

Вскинув голову, я внимательно присмотрелась к поверенному и заметила свежую ссадину на лбу, кровоточащую нижнюю губу и даже грязь на щеке. Наверное, его болтало по каюте все это время. Хорошо, хоть шею не себе не свернул!

— Д-да что т-ты?! — Не в силах разжать нормально челюсть, с превеликим трудом произнесла я. — П-прям па-парное мо-мо-молоко!

Вдруг перед нами предстал маркиз, сухой и чистенький, словно и не был со всеми на качающемся во все стороны корабле. Что еще удивительней, он обратился сразу к поверенному, не тратя время на пререкания.

— Помогите леди Эльге, а я возьму этих двоих! — Тоном не терпящим возражений, заявил он и тут же принялся выполнять собственное указание. Но в отличии от меня, маг и глава королевской стражи могли передвигать ногами, пусть и нуждались в сильной опоре. Меня же Жорику пришлось нести на руках, предварительно оторвав от деревянных досок, к которым я успела за 10 минут буквально прирасти.

Нас всех вместе принесли в ту же каюту, которую мы делили с Жориком и за неимением достаточного количества кроватей, положили рядом, штабелями так сказать. Причем мне досталось место посередине, исключительно из предположений маркиза о том, что так я быстрее согреюсь. Затем настало самое позорное — предстояло снять сырую одежду. Скрыться было не куда и хотя переодевал меня все тот же Жорик, заставив всех остальных закрыть глаза, я чувствовала себя хуже не куда. И не потому, что стеснялась Рошшера или Грема (чего они там оба не видели?!), а потому, что в каюте еще присутствовал маркиз, который до последнего не желал уходить.

Наконец в тепле, прикрытая с двух сторон от сквозняков живой изгородью, я провалилась в спасительное забытье, стараясь при этом не думать о двусмысленности ситуации. В данный момент мне точно ничего не грозило.

Очнулась я от тихого шипения и пару минут пыталась определить природу его происхождения. Наконец, вычленив из звуков знакомые голоса, я вспомнила, что собственно произошло и открыв глаза, осмотрелась. Картина, которая предстала моему взору, была до того смешной, что мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться — по обе стороны от меня лежали Грем и Мэдсток и опираясь на локтях, с жаром спорили о том, кому надлежит встать за водичкой. Сдаваться ни один не собирался.

— А давайте я пойду, а? — С улыбкой предложила я, обнаруживая тот факт, что проснулась. — А вы тут полежите пока...

— А ты уверенна, что сможешь? — Не без иронии поддел Рошшер, сверкнув в темноте глазами. И тут же добавил, — Если ты собралась пробовать, то делай это крайне осторожно, на случай, если ноги тебе все-таки дороги...

Закатив глаза, я решила изучить полученные повреждения, если таковые обнаружатся. Пальцы ног слушались хорошо, но икры при таком усердии резко заныли. Так, ходить буду, однозначно. С руками вышло сложнее — они поддавались с диким хрустом, словно суставы вставали на место. Ощущения так себе, но особой боли я при этом не испытывала. Все это я сочла хорошим знаком и вопреки прогнозам Рошшера, облегченно выдохнула. К слову стоит заметить, что оба мои 'соседа' молча наблюдали за моими экспериментами, не пытаясь вмешаться с комментариями или советами.

— Ну, не знаю как вам, а мне все-таки придется встать. — С тяжелым вздохом призналась я. Хотя как это сделать, представлялось смутно. Все таки организм испытал стресс и даже не смотря на то, что конечности гнулись, я не могла с уверенностью сказать, что сейчас резко вскочу и козой попрыгаю до нужника. Точнее, до уголка с горшочком... Ко всему прочему, меня слегка мутило и причина наверняка была в нехватке еды за последнее время.

— Я помогу. — Вызвался Грем, принимая сидячее положение. И глядя на него, до меня только дошло, что он обнажен по пояс. Нахмурившись, я повернулась на Рошшера и поняла, что полностью одета тут только я. Благо хоть Его Светлость распорядился выделить мне сменную одежду перед дорогой!

Однако развивать подобные мысли было чревато и спешно затолкав их подальше, я приняла помощь мага. Как оказалось — не зря, ибо встать-то я встала, но сделать самостоятельно шаг не могла, меня нещадно качало в разные стороны, словно корабль до сих пор не приобрел равновесия. Круги перед глазами и подпрыгнувший к горлу желудок не дали мне сказать ни слова и пришлось принимать помощь мага до конца — то бишь до полного опорожнения мочевого пузыря. Стыдно стало сразу после и мне оставалось лишь тихо радоваться тому, что в каюте темно. Но привычная ненависть к этому дикому миру лишь в очередной раз глухо шевельнулась в груди, напоминая о каждом несоответствии тем нормам, к которым я привыкла. Все таки мне не дано понять, почему так радовались параллельным мирам всякие попаданки, о которых я читала? Неужели дома, где есть горячая вода, туалет и нормальная еда, настолько хуже, чем в подобном месте? На мой взгляд, надо быть глубоким романтиком, чтобы найти в подобном положении плюсы. Увы, Эллионор давно выбил из меня всю эту романтическую дребедень.

Вода стояла на столике и прошла по кругу, от мага до Рошшера. И лишь утолив первичные нужды, я поняла прелесть своего нынешнего положения, потому как вставать больше не хотелось ни под каким предлогом. Впрочем, как и обоим мужчинам, что вновь заняли места по разные стороны от меня. Прям шведская семейка!

— Разве мы не должны были к утру причалить в порту? — Спросила я больше для того, чтобы нарушить тишину. Смотреть я при этом старалась исключительно перед собой, чтобы не видеть двух полуобнаженных тел рядом. Как-то не комфортно было быть самой одетой, но и исправлять это упущение не хотелось.

— Мы еще и не трогались после столкновения! — Мрачно оповестил меня Рошшер, чьи глаза в темноте сверкали непонятным мне блеском. Отлично! Вместо двух дней в человеческих условиях, нам предстоит еще неизвестно сколько торчать на реке. Э-эх! Прощай горячая ванна, я буду скучать...

— Мы не опоздаем. — Поспешил заверить меня Грем, вновь вселив надежду. — Ничего непоправимого не случилось и корабль можно починить в нынешних условиях. Просто мы прибудем в порт не утром, как планировалось, а скорее всего ночью, что нам даже на руку.

— Да? — Вскинув бровь, недоверчиво вопросила я. — Это интересно каким образом? Нас ведь наверняка будут встречать в порту, так какая разница, какое будет время суток?!

— Разница в том, что тебя можно будет без проблем вывести с корабля тайно. — Подал голос Мэдсток. — Если ты не забыла, то никто не должен знать, что у него, — кивок в сторону мага, — есть рабыня.

Во мне шевельнулось неприятное беспокойство, которому я пока не могла найти объяснения, а потому предпочла списать это ощущение на нервы. Было что-то в этом плане абсурдное, но мне трудно было в нынешнем положении ухватить промелькнувшую мысль за хвост. От расстройства я плюнула на все — будь, что будет! В конце концов, чтобы остаться во время этой заварушки в живых, я сделаю все возможное и не возможное, а об остальном подумаю после.

— Все таки интересно, в каком амплуа ты собрался провести меня на королевский бал? — Развернувшись к Рошшеру, в лоб спросила я. — Как предполагаемой любовницы или личной служанки?

— А в каком качестве ты предпочитаешь? — Нагло ухмыльнувшись, переспросил он.

— Да чего уж там, давай я вместе с твоей будущей супругой под ручку заявлюсь, а? Она ведь приглашена? — От подобной наглости мне стало неловко и скрывать эту неловкость пришлось таким, не совсем тактичным способом.

— Боюсь, это невозможно. — Тяжело вздохнув, признался Рошшер, а я едва сдержалась, чтобы не треснуть его по голове. — Во избежание скандала, который может привлечь ненужное нам внимание, тебе придется пройти во дворец под видом дальней родственницы герцога Сеношанте, которую я вызвался сопроводить.

У меня отпала нижняя челюсть, но я смело плюнула на сей факт, рассудив, что сейчас не самое удачное время для демонстрации манер. Родственница герцога?! Тогда какого черта мне не сказали об этом еще в замке?! Почему я должна узнавать такие новости по ходу действия?

— Поверь, в твоем случае лучше войти во дворец через парадную дверь, чем пытаться проникнуть под видом прислуги. — Поспешил добавить Рошшер уже без намека на смех в голосе.

Родственница.... Это значит, что мне придется напялить обширное платье, в которое никак не спрятать меч. Я буду как на ладони и, что самое неприятное — практически беззащитна, так как стражников там очевидно будет в н-цать раз больше. Это самоубийство!

— С такими гарантиями безопасности, я готова подождать вас у входа. — Несколько охрипшим от волнения голосом, предложила я. — Я не желаю идти на эту бойню с пустыми руками!

— Тебе и не придется! — Заверил меня Мэдсток. — В нужный момент явятся наши люди.

Мне хотелось орать в голос, призывая его к благоразумию. Ну какие к черту 'наши люди'?! А если что-то пойдет не так и никто не придет? Что если эти подельники не успеют, или их просто раскроют и схватят?! Мама, с кем я связалась? Ответ пришел сам — с людьми и магами, которые планируют государственный переворот в стране и надеются при этом на авось! Надо было бежать еще две недели назад и перерыть все королевство в поисках Целестины, а не слушать душещипательные сказки о равенстве и справедливости! Захотелось дать выход своему благородству? Получи и распишись. Но теперь-то уж точно не повернешь назад, и вся соль моего идиотского положения сводилась к тому, что на самом-то деле все причины моих бед в этом мире сейчас лежат по обе стороны от меня, выжидающе наблюдая за моей реакцией на каждое слово. О каких светлых чувствах в данном случае может идти речь? При таком раскладе, я смело отказывалась от обоих, не желая склонять чашу весов в какую-либо сторону. Судя по тоскливому взгляду Грема, он это прекрасно понимал, а вот в Рошшере горел огонь предстоящих перемен и остановить этот локомотив мне было не под силу. Но сдаваться я и тут не собиралась.

Мне очень хотелось спросить у Мэдстока, как насчет его отца, который две недели тому назад отправился в королевский дворец, чтобы просить помощи у первого помощника короля в поимке мага. Но я не знала, можно ли говорить о том, что я видела все планы главы королевской стражи на расстоянии. Поэтому я решила несколько переформулировать вопрос, придав ему совершенно другой тон.

— Как к этому отнесется твой отец, Мэд? — Повернув голову, открыто спросила я, но не выдержала и добавила, — К тому, что ты действуешь сообща с магом, за которым охотился?

— Он об этом не узнает. — Уверенно отозвался Мэдсток и убрав локоть, лег на спину. Это чтобы не смотреть на меня? Больно надо!

— Эльга. — Привлекая мое внимание, заговорил Грем. — Тебе предстоит на балу лишь держаться неподалеку, стараясь при этом быть как можно незаметней.

— Это как? Рядом с темницей твоей расположиться? — Оказывается есть еще вопросы, которыми можно меня удивить!

— С тобой будет Рэй, я призову его, как только мы спустимся в порту.

Я не стала задавать вопросов по поводу того, как он это сделает и почему именно Рэй, вместо этого я задумалась над всем тем, что они оба успели рассказать. Бал — это безусловно хорошо, но смущало меня лишь то, что мы вполне можем остаться втроем, без поддержки и оружия. И что тогда? Мне действительно придется располагаться рядом с камерой мага или с моей персоной даже заморачиваться не будут? Скорее всего, если поймают, просто убьют, без суда и следствия, исключительно в силу половой принадлежности. Женщина ведь не имеет право поднять руку против мужчины, это карается весьма жестоко. Мне стало страшно, что из-за прихоти абсолютно чужих мне людей, я рискую никогда больше не увидеть собственного ребенка. Стоит ли оно того? Ведь война то не моя, как впрочем и мир. Почему меня должна беспокоить их судьба, если я не могу даже своей распоряжаться по своему усмотрению, слепо подчиняясь чужой воле? Я верила, что Грем вернет меня домой, когда все закончиться, но вот сомнения относительно успеха самого предприятия не оставляли меня. Маг сказал, что мы связаны настолько, что он не переживет моего ухода, но я склонна была думать, что это либо преувеличение, либо откровенно вранье, чтобы удержать меня на месте. В конце концов, одной ложью больше, одной меньше — не все ли равно?

— Грем. — Повернувшись на сей раз к магу, заговорила я. Конечно, поднимать этот вопрос я предпочла бы приватно, но за неимением такой возможности, пришлось делать это при главе королевской стражи. — Обещай мне, что если ситуация выйдет из-под контроля и станет критической для тебя, ты отправишь меня домой!

В наступившей вдруг тишине, оба мужчины пристально разглядывали меня, склонив свои головы ближе к моей.

— Ты не можешь вот так уйти! — Первым нарушил молчание Мэдсток, склонившись так близко, что его дыхание обжигало мне ключицы.

— Мэд, тебе надо завести себе комнатную собачку, чтобы распоряжаться ее судьбой так, как тебе того захочется! — Устало ответила я, по инерции закрыв глаза. — Приказывать ей, учить и наказывать за непослушание. Но я живой человек! И вопреки местным убеждениям, имею собственную волю и желания, одним из которых является жизнь подле собственной дочери! Неужели за то, что я пережила в этом мире по вашей вине, я не могу пойти на поводу у собственных желаний?! Или вы оба думаете, что я до конца жизни буду молча следовать за одним из вас, как телок?! Чтобы вы мне не говорили, я убеждена, что мы все втроем не зависим друг от друга — между нами ничего, кроме ваших стремлений к власти, нет. — Если в начале этого монолога я сомневалась, то к концу была твердо убеждена, что этот нюанс наших отношений можно выяснить прямо сейчас. Так сказать, пользуясь возможностью, пока они оба рядом и от безвыходности будут слушать. — По вашим поступкам у меня складывается впечатление, что вам по большому-то счету наплевать на меня. Тебе, Мэд, нужна лишь диковинка, которая не умеет держать рот закрытым и машет мечом, не хуже заправского вояки. А тебе, Грем, немой источник сил, который позволит тебе вознестись и поможет выйти тебе и твоему народу из тени. Где вы в этом нашли чувства, в которых так меня убеждаете? Я ни от одного из вас не увидела ничего на них похожего. Поэтому я прошу тебя, Грем, лишь исполнить свою часть договора до конца, если условия будут нести для меня опасность.

Выдохнувшись, я молча смотрела на склоненные надо мной головы, пытаясь найти в поблескивающих от тусклого света звезд глазах, реакцию на собственные слова. В том, что их надо было сказать, я больше не сомневалась и была твердо уверенна, что сказала правду. Они ведь сами сделали все, чтобы я пришла к такому выводу, тогда отчего они выглядят такими ошарашенными?

— Я надеюсь ты понимаешь, — Севшим голосом произнес Грем, — Что для разрыва нашей связи, мне потребуется немало сил и помощь владыки? И что сделать этого...

— Если ты не сделаешь этого сам, мне придется искать гадалку, которая перенесла меня сюда в прошлый визит. — Отрезала я, не желая больше слушать никаких условий. — Ей при этом будет начхать на связь, о которой ты говоришь.

— А тебе? — Пошел в ва-банк маг, склонившись чуть ниже и едва при этом не столкнувшись лбом с Рошшером, который также не желал распрямляться.

— А я предпочту одну единственную жизнь, вместо тех призрачных, о которых ты мне говорил. — Не моргнув, призналась я. — Война-то не моя и смысла сложить голову на этом побоище я не вижу.

— С чего ты взяла, что тебе может грозить такая опасность? — Удивился Мэдсток.

Я бы рассмеялась от такого искреннего удивления, но побоялась, что смех выйдет малость истерическим.

— А ты хочешь сказать, что мне ничего не грозит? — Вздернув бровь, переспросила я. — Может добавишь, что меня в случае неудачи хотя бы выслушают? Нет? Тогда о чем спор?!

— Хорошо. — Вдруг вмешался Грем и резко откинувшись на спину, добавил. — Если это действительно то, чего ты хочешь, я исполню.

Оставалось разве что в ладоши хлопнуть от восторга, ну или на крайний случай хотя бы порадоваться тому, что появились хоть какие-то гарантии. Но у меня было стойкое ощущение, что на меня вылили ведро помоев и сопение в обеих сторон лишь прибавляло в этом уверенность.

Через некоторое время оба мирно сопели, ко мне же сон не шел. Почему-то стало нестерпимо себя жаль и ключевой момент этой жалости заключался в том, что как бы оба эти мужчины не были мне дороги, в большей или меньшей степени, я все равно в итоге останусь одна. Хотя нет, я уже почти три года как не одна и моя дочь единственное, что придает мне сил в этом дурдоме. Пусть у меня не будет ни одного мужика, это все таки лучше, чем погибнуть здесь, во имя чуждых мне идеалов. Да и выяснения этих странных отношений меня порядком достали, у меня от них начинала болеть голова. Скорей бы уже все началось, что ли?

3.

Погода при прибытии нашей изрядно потрепанной посудины в порт столицы Эллионора, радовала полным безветрием и отсутствием снега. Однако возможности выйти на палубу и проверить, так ли там тепло как кажется, у меня пока не было. Мне предстояло пока наблюдать из узенького окошка каюты за тем, как спускаются по трапу Рошшер, Грем, Жорик, маркиз и шестеро стражников. Их уже встречал довольно таки приличный отряд стражников, во главе со страшим Рошшером. Услышать, о чем они разговаривали, отсюда было нереально и мне оставалось лишь смотреть втихаря на реакцию папеньки Мэдстока на поимку мага. А посмотреть было на что — казалось, что его глазенки от счастья светятся не хуже фонаря. Еще бы, такой успех! У меня даже скулы от отвращения, ведь ясно же как день, что магов на Эллионоре не любят исключительно из страха. Другими словами, здесь люди таким образом самоутверждаются, показывая всеми этими инквизиционными сожжениями одаренных, что они на порядок выше в этой цепочке.

Наблюдая за тем, как Грема заталкивают в зашторенную черную карету, я вдруг подумала о том, как маги вернут себе трон? Если их осталась такая жалкая кучка, то на что рассчитывает Грем? Что на королевском балу его все увидят и от стыда падут ниц, признавая вину перед магами? Едва ли. И от осознания этого момента мне становилось не по себе — ведь я связана с магом и если его начнут прилюдно сжигать во благо королевства, мне придется вмешаться, а уж тогда о благополучном возвращении домой речи не идет. Те же пособники, которые с помощью мага хотят загрести трон в свои ручонки, едва ли станут служить ему, когда истинные намерения последнего будут озвучены. И эта неизвестность разъедала душу по круче того, как коррозия жрет металл. Несмотря на то, что я весьма взбалмошная и чрезмерно импульсивная женщина, тяги к такому экстриму я в себе не находила. Возможно, виной тому весьма призрачный шанс на успех, ибо я была уверенна, что если боги не вмешаются, все полетит к чертям. Просто не совладать магу с таким объемом противников, имея за спиной лишь десяток единокровников!

Цокот копыт возвестил меня о том, что процессия по сопровождению мага, благополучно отбыла. На пристани никого не осталось кроме членов команды нашей посудины и в принципе, можно было бы уже вылезать, но мне надо было дождаться доверенного человека от Рошшера, который и сопроводит меня в безопасное место. Вот удивиться папашка Рошшера, когда увидит меня! Пусть только на самом балу, но все равно увидит. А как быть 'незаметней' на таком мероприятии, я еще не придумала. Мне кажется, что даже если одеть меня в платье и заставить претворится немой, все равно все поймут, что я здесь чужая. Этого не скрыть.

Ждать пришлось долго и когда стрелки часов перевалили за полночь, а капитан посудины уже посматривал на меня не то, чтобы косо, а с явным намеком, на пристани послышался легкий цокот. Выглянув в окошечко, я облегченно выдохнула — наконец-то! На гнедой кобыле явился всадник, лицо которого скрывал капюшон от плаща. Я не минуты не сомневалась, что это за мной, а потому быстренько метнулась в другой угол каюты, чтобы одеть плащ и перчатки. Нацепив сумку через плечо, я завершила свой скудный туалет как раз в тот момент, когда в дверях ставшей мне почти родной за время этого нудного плавания каюты появился тот самый всадник. Его рост значительно превышал дверной проем и чтобы войти, пришлось сильно склонить голову. Как-то сразу стало тесно в комнатенке...

— Леди Эльга? — Тихим, но оттого не менее уверенным тоном, спросил незнакомец. Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть. — Прошу пройти со мной.

Прозвучало это так, словно он собирается отвести меня в городскую тюрьму, а не в укромное место. Хотя, это как рассудить, какое место в Эллионоре является наиболее укромным... Но мне не понравился его тон — не то, чтобы он как-то задевал мое самолюбие из-за отсутствия в нем почтительности, просто не комфортно было и стоя напротив этого человека, не имея никакого оружия (потому как меч забрал Рошшер), я чувствовала себя как кролик перед удавом.

— Пройти куда? — Вырвалось из меня прежде, чем я успела сообразить, что отвечать мне никто не собирается. Этот странный тип стоял и молча ждал, когда я видимо заткнусь и молча повинуюсь. Что ж, не вечно же мне на этой посудине прятаться, придется идти! Тяжело вздохнув о своей нелегкой доле, я подошла к двери и сделав приглашающий жест, встала у косяка. Незнакомец странно покосился и почти незаметно хмыкнув, вышел первым. В коридорчике было темно, но я утешала себя мыслью, что иду за мужиком, а не впереди него, что дает мне хоть какое-то преимущество. Как оказалось, зря. Мы поднялись на палубу и не успела я полноценно вдохнуть свежего воздуха, как на макушку сзади опустился тяжелый предмет. Неожиданно, ничего не скажешь. А главное, удар был такой силы, что сознание потухло почти мгновенно и последнее, что я увидела, были заляпанные какой-то грязью сапоги. И где грязь только нашли, снег же кругом!

4.

Я очнулась от удара об пол, видимо когда меня не совсем гуманно на него швырнули. Хотела убрать с лица налипшие волосы, которые мешали видеть, но руки не слушались. Путем не хитрых вычислений, я все таки дошла до мысли, что они скованны за спиной. Кандалы?! Господи, кому я так успела насолить-то?! Этот вопрос разрешился достаточно быстро, ибо меня за шкирку подняли и усадили у стены. Тот самый 'провожатый', что забирал меня с корабля, медленно и методично перещелкивал кандалы с заднего захвата на передний. Затем он подтянул откуда-то сверху цепочку и с глухим щелчком пристегнул к ней кандалы, а потом нажал сбоку на какой-то рычаг и мои руки как у марионетки взлетели вверх. Самое обидно было в том, что я ничего не могла сделать в этот момент, чтобы освободиться — тело не желало меня слушаться! Даже из горла вместо слов вылетело лишь шипение, когда этот немой инквизитор прищемил мне на запястье кожу. Закончив, мужчина поднялся, а я осталась сидеть у холодной и сырой стены, с поднятыми вверх руками. Что вообще происходит?! И кто инициатор этого беспредела?!

Но было, наряду с возмущением, в моей голове место и мыслям, касательно собственного будущего. Хотели бы убить, убили бы сразу, но вместо этого притащили в какие-то казематы. Пристегнули, значит опасаются. Вопрос 'зачем' я даже не рассматривала — не было смысла, и так понятно, в свете последних событий, зачем можно организовать мое похищение — чтобы ослабить мага. При иных обстоятельствах, меня убили бы еще на корабле. Интересно, этот факт играет мне на меня или против? В миллионный раз за последние две недели я ругала себя за малодушие, которое не позволило мне сделать ноги, когда обстоятельства это позволяли! Нет, вместо этого я позволила втянуть себя неизвестно во что. В итоге, я сижу одна в каком-то сыром и вонючем подвале, гадая о собственной судьбе! Надо было еще тогда плюнуть на все эти их интриги и бежать отсюда не оглядываясь!

Слезы катились по щекам без остановки и их появление в моем случае может означать лишь надлом. Господи, как я устала от всего этого! Мне было безумно жаль лишь то, что поддавшись своим дебильным эмоциям и чувствам, я возможно никогда не увижу, как моя девочка пойдет в первый класс, как первый раз влюбиться, как будет меняться год от года ее мировоззрение... Какие увлечения у нее будут через год, два? Как она будет справляться с этим миром? Расскажет ли ей Левка, где именно я пропала и что мне пришлось сделать, чтобы она была счастливой и свободной, ни каким боком не касаясь Эллионора, со всей его грязью? Я этого не узнаю. Я ее больше не увижу, не обниму, не смогу прижать к себе и утешить, если она вдруг пораниться или опять сломает любимую игрушку. Это осознание вызывало из моей груди рыдание, примешивая к слезам сопли. Какая разница, в каком виде встречать смерть? А в том, что я ее сегодня встречу, сомнений с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Провалитесь вы все пропадом со своей властью в мире, который все равно сгниет! Сгниет, потому, что мир, в котором даже боги не знают чего хотят, обречен.

— Неужто наконец проснулась совесть? — Раздался совсем рядом смутно знакомый голос, а потом вдруг мне по лицу прошлись тряпкой, вытирая слезы. — Я хочу, что ты смотрела на меня, когда смерть заберет тебя! — Пояснил свои намерения Рошшер— старший.

От удивления я даже перестала реветь, глядя на него снизу-вверх широко раскрытыми глазами. Такого я не ожидала. Неужели это Мэд все подстроил?

— О, нет! — С широкой улыбкой ответил мой мучитель и я поняла, что задала вопрос вслух. — Мой сынок готов одним махом погубить все то, что я столько сирионов создавал для него из-за тебя! Он готов бежать за тобой, как собачонка! — Губы старшего Рошшера презрительно скривились, выдавая с потрохами его отношение к поступкам сына. А мне впервые за все время стало страшно, ибо в глазах мужчины я прочла свой приговор.

— Я столько сирионов потратил на то, чтобы сделать его своим наместником, а тут явилась ты! — Продолжал меж тем этот злобный старикашка и перетащив в диким скрежетом из угла стульчик, уселся на него, по дамски выпрямив спину. Его глаза горели даже в полумраке камеры и полыхала в них исключительно ненависть. — Он думал, что у него получится водить меня за нос, но я знаю, что если дать ему выбор, то он сделает его в твою пользу, а не в мою! И это глупое участие в заговоре только подтверждает мои предположения. Он ввязался во все это только для того, чтобы получить возможность быть возле тебя и в упор не замечает, что маг обманет всех! О, да! — Пуще прежнего оскалился старикашка, заметив мою реакцию на последнее замечание. — Я знаю, что планирует маг! Знаю, что он намеревается получить трон чужими руками. Человеческими руками, заметь!

Он напоминал мне безумца с этими красными точками вместо глаз и немного всклоченной шевелюрой. Но для моего положения это крах, ибо хуже чем фанатиков, людей не существует. А он уверен, что если убить меня, его обожаемого сыночка ничего больше сдерживать не будет и тот наконец образумится.

— Но когда я исправлю эту оплошность, он поймет! — Продолжал старик. — Поймет, что ему не нужна такая оборванка как ты!

— Надо было лучше вдалбливать в него эту мысль раньше! — Огрызнулась я и гулко закашлялась, потому, что в горло словно насыпали песка.

— Твое появление нарушило все мои планы. — Словно не услышав моей фразы, продолжал безумец. — К тому же, именно ты повинна в смерти моего младшего сына и поплатишься за это своей!

Я не стала говорить, что один раз жизнью за это я уже поплатилась — не тот у меня на данный момент был оппонент, чтобы высказывать свою точку зрения. Чего толку силы тратить, если этот старикашка все равно слышит только то, что хочет! Но как он узнал о заговоре, вот в чем вопрос?!

— Кого бы предатели не планировали на место нового короля, нам это не принесет ничего хорошего. — Странно, смотрит вроде на меня, а разговаривает как с собой... Впрочем, что я знаю о людях, с поврежденной психикой? Слава богу ничего. — И если моему сыну неведомо то, что в таком случае мы потеряем все, то я это прекрасно вижу! И я не позволю шайке баламутов отобрать у меня все, что я так долго наживал!

Может из меня никудышный психиатр, но выслушивать о мотивах его поступка было выше моих сил. Да и не заставляют психиатра выслушивать насильно, приковав к стене! Все эти мысли породили раздражение и я подумала, чему быть, того не миновать и прочистив горло, стала изводить старика.

— Я то ту причем?! — Прокаркала я, задрав подбородок. — Ты можешь отправить меня домой, а сыну сказать, что убил. Поверь, я буду только рада забыть об этом мире и всех вас вместе взятых!

— А почему я должен быть так милосерден к той, что убила моего сына?! — Искренне удивился старик и скрипуче рассмеялся. — Ты поплатишься за то, что сделала!

— А ты не боишься, — Вкрадчиво продолжала я, — Что убив меня в этом мире, ты дашь мне возможность воскреснуть в другом? Тогда я просто обязана буду вернуться, чтобы вернуть тебе должок!

— Ты умрешь смертью, которую не заслужила! — Упрямо заявил Рошшер -старший, злобно сверкнув глазами. — Я узнавал, что если смерть иномирянина будет быстрой и легкой, то он никогда не сможет вернуться в мир, в котором эту смерть встретил.

— Счастье то какое! — непроизвольно вырвалось у меня, причем совершенно искренне. — Тогда не тяни!

— Грязное крестьянское отродье! — Буквально выплюнул мне в лицо несостоявшийся свекор. Очевидно, как и многие до него, он подумал, что оскорбления могут иметь для меня силу, может я расчувствуюсь и даже расплачусь от таких несправедливых обвинений — совсем как когда-то его младший сынок. Как объяснить людям с такими дикими устоями и нравами, что меня их слова ничуть не трогают. Мало того, если бы не было так лень, я могла бы ответ покрыть его куда более изящными ругательствами, склонными к уточнениям в физиологии оскорбляемого и его сексуальных направленностей, а также все родни вместе взятой. Но это последнее, что мне было нужно. Им-то очень хочется хотя бы таким незамысловатым образом нагадить в душу, а мне не жалко, пусть практикуются и саморазвиваются, если больше ничего не получается.

Жалко было лишь себя — терять жизнь в вонючем подвале, не имея возможности ответить обидчику, не то, к чему стоит стремится. Но уж лучше так, чем под пытками и садизмом, в котором (я почему-то в этом была уверенна) старший Рошшер просто мастер. Зато все закончится, здесь и сейчас. И мне не надо будет ничего больше решать, что-то предпринимать, куда-то бежать. Не будет больше и боли по ребенку, который будет расти без матери, потому, что я и с того света смогу за ней присматривать.

Я смотрела на своего безумного пленителя, пытаясь разглядеть в нем хотя бы искорку разума, который подскажет ему то, что конкретно моя смерть ничего не исправит и не решит, и мир, в котором он привык иметь власть, не уступающей власти короля, вскоре все равно измениться. Но тщетно, я видела лишь волну гнева и презрения, окутывающие человека, когда он имеет неосторожность возвыситься над другим.

— Нолан! — Резким голосом крикнул куда-то в сторону старший Рошшер, видимо пришедший к выводу, аналогичному моему. Что ж, время дорого, а этому престарелому деспоту еще предстоит меньше чем за сутки раскрыть заговор, не самую последнюю роль в котором играет его, теперь уже единственный, сын. Ведь единственное, чего боится этот человек — потерять власть, а заговор на то и направлен. Он не сможет сдать участников выборочно, хотя бы потому, что нынешнего главу королевской стражи трудно не узнать и остальные себе во благо исправят это досадное недоразумение. И хотя этот вопрос и зудел в черепной коробке, утолять свое любопытство я не собиралась. Да и врят ли Рошшер -старший ответит что-нибудь дельное, скорее всего опять примется оскорблять.

У меня начали стучать от холода зубы, а когда в комнатенку вошел тот самый провожатый, что притащил меня с корабля, появилась и тряска. Цепь, к которой примыкали мои кандалы, мерно раскачивалась в своеобразном ритме от того, как сильно тряслись руки. Черт побери, как это оказывается страшно! И вроде известно уже, что мученическая смерть мне не грозит, но как же резко захотелось жить! Если бы имело смысл умолять это чудовище, я бы это сделала, но я молча смотрела на то, как готовят мою смерть эти два безэмоциональных чудовища. Слез не было, а так хотелось завыть в голос!

— Держи ей голову! — Сухо и четко приказал Рошшер -старший, приближаясь ко мне с какой-то пробиркой в руке.

Я отбивалась по инерции, у меня не было шансов спастись. Понимала ли я это в тот момент? Частично, ибо инстинкты заставляли меня лягать обоих обидчиков и кричать так, как не кричала никогда в жизни. Я отбивалась, хотя заранее знала, что это бесполезно и затихла лишь тогда, когда горячая, густая жидкость, потекла в горло. Едва не захлебнувшись, я постаралась разобраться с ощущениями, которые испытывала, но незамедлительной реакции не последовало. Это было и хорошо, и плохо.

— Я буду приходить к тебе каждую ночь в кошмарах! — Подняв голову на Рошшера, прошипела я. — И когда-нибудь все таки доведу тебя до того, что ты сам сочтешь за благо расстаться со своей никчемной жизнью!

Не знаю зачем я ему это говорила, но слова сами рвались наружу. А вот старик, сделав свое гадкое дело, молчал, с интересом рассматривая меня. Ждал, сука. И дождался, буквально через минуту тело свело, словно судорогой, но выгнуться полноценно мешала цепь. Ощущения были такие, словно в теле ломалась каждая кость, а воздуха при этом становилось все меньше и меньше. Я не кричала — я орала в полный голос, желая только одного, чтобы эти муки прекратились. И где интересно обещанная мне быстрая и безболезненная смерть?! Какие же они тут все сволочи!!!

Я и не заметила, когда из горла перестали вырываться крики и когда они перешли в хрип, но зато почувствовала что-то вроде пены, образовывавшейся на губах. Ноги перестали биться о пол в конвульсиях и я четко уловила момент, когда все кончилось, потому что перед глазами появился режущий белый свет, заставляющий зажмуриться. Хм, а зачем покойникам жмуриться?

4.

Все вокруг, насколько хватало глаз, застилал белый, ровный свет. Он дарил странное спокойствие, отсекая меня от тех проблем, что еще недавно терзали мое сердце. Теперь все это было настолько далеким и несущественным, что я даже не сразу вспомнила, как оказалась тут. Ах, да! Папашка Рошшера меня отравил, как я могла забыть?! Но подумав неопределенное количество времени и проанализировав произошедшее, я почему-то не смогла найти в себе ничего, похожего на гнев — одно лишь тупое безразличие и малая часть радости, от того, что все наконец закончилось. Словно в оцепенении я осознавала, что ничего больше нет — ни проблем, ни забот, ни тревог, ни боли. Боль... Да, со смертью иномирянки этот болван что-то явно напутал и вышла она совсем не такой, как я ожидала. Жестом на уровне рефлексов, я вскинула руку и потрогала губы, на которых точно помнила, появилась пена от яда. Но сейчас на них ничего не было и спешно осмотрев себя, я обнаружила, что на мне не выделенный герцогом мужской костюм, а длинная белая сорочка в пол, прикрывающая босые ступни. Убожество какое...

Одиночество и яркий свет вскоре начали давить на подсознание, (если таковое у покойников может быть) и я стала озираться, в поисках кого-нибудь, кто смог бы хотя бы поговорить со мной. Не может же такого быть, чтобы по другую сторону границы жизни я осталась одна! И когда я бездумно энный раз оборачивалась по своей оси, за мной вдруг появился уже знакомый пес, смирно сидевший на пятой точке и смотревший на меня осмысленным взглядом, свойственным больше человеку, нежели животному. Я поискала в себе страх, который всегда сопровождал меня при встрече с ним, но так и нашла ничего подобного, а потому улыбнулась вполне искренне.

— Ну здравствуй, дружок! — Я присела возле него на корточки, но не смотря на отсутствие страха, руку протянуть, чтобы погладить, все же не решилась. — Вот мы с тобой и одни, непонятно где...

Разговаривать с немым собеседником оказалось слишком просто, ибо меня никто не перебивал, а странное глуховатое эхо лишь создавало иллюзию ответа.

— Зря ты только на меня столько времени потратил — сама в итоге подставилась. — По турецки присев перед псом и глядя ему прямо в глаза, грустно усмехнулась я. — Хотя, теперь-то чего жалеть? Меня уже нет. Я не смогу отплатить этому садисту за содеянное той же монетой. Жалко, я бы проявила в этом вопросе небывалую фантазию...

Осознав сказанное собой, я призадумалась — почему я до сих пор так ясно ощущаю эмоции? Почему меня так трогает мирское, ведь теперь я дух, а духам на мой взгляд, свойственна без эмоциональность и отрешенность от мира людей. Не найдя ответа в глубинах собственных познаний, я вновь обратилась к животине.

— Кто же тебя на самом деле посылал? Неужто и впрямь Светлый Бог?

— Что тебя так удивляет? — Неожиданно раздался голос, не принадлежащий псу — тот по прежнему взирал на меня с бескрайним терпением.

Обернувшись, я лишь еще шире открыла рот от неожиданности — голос принадлежал мужчине в состоянии близком к старости, о чем свидетельствовали и наполовину седая голова итого же цвета небольшая бородка. Присмотревшись к визитеру в моем 'нигде', я не смогла найти черт, по которым этого человека можно было бы вспомнить при следующей встрече — обычные глаза какого-то серого цвета, чуть полноватый нос, выпирающий подбородок, словом ничего выдающегося.

— Так что тебя так удивляет, человеческая женщина? — Уже с явной усмешкой повторил вопрос мужчина, не делая попыток пошевелиться.

— Вы кто? — Вместо ответа на прямой вопрос, прокаркала я. Смущаться не было смысла, ведь я уже де факто мертва и хуже точно не будет.

— Именно тот, о ком ты подумала. — Подтвердил мои догадки небожитель. — Я Зерон.

Грома и молний после этого заявлений не последовало, хотя я и ждала каких-нибудь спецэффектов. А виной всему телевизор и книжки, развивающие фантазию.

— Я удивилась... — Подбирая слова, я едва в них не запуталась и решила говорить более прямолинейно. — Меня удивил сам факт вашей защиты, если таковая действительно была.

— Была? — Явно наслаждаясь моим замешательством, веселился Пресветлый Бог. — Она и сейчас есть. Точнее, он. — Кивком головы он указал на пса, который при упоминании о себе даже ухом не повел, не то, что хвостиком махнуть... — Это Лурион, твой хран. Я попросил его о помощи и он любезно согласился присмотреть за тобой. Как оказалось, не зря...

Согласился?! Совершенно растерявшись, я повернулась к псу и чуть склонившись, заглянула ему в глаза. Очень хотелось проверить догадку о наличии у животного заявленного разума.

— Так ты значит Лурион? А похож на медведя... — Пес слегка оскалился на подобное заявление, но кидаться не стал. Такая реакцию вызвала у меня улыбку, ибо в точности подтвердила заявление Зерона — песик более чем разумен. — Ну извини, я не со зла! — Покаялась я перед животиной и вновь повернулась к божеству. — Так вот почему маг не мог меня подчинить? Ему мешал Лурион?

— Ты не принадлежишь этому миру женщина. — Все так же не двигаясь с места, лекторским тоном отозвался Зерон. — Поэтому люди и маги не имели права привлекать тебя к достижению своих целей! Но тем не менее, они это сделали и я принял решение.

Все эти объяснения неожиданным образом вызвали у меня едва ли не кратковременный приступ истерики, погасить который мне удалось с огромным трудом. Это же надо! Пресветлое божество другого мира меня защищал, а я то голову ломала над словами жрицы его храма!

— Тем не менее, я мертва. — Удивленно смахнув появившиеся невесть откуда слезы, горько призналась я. Осознавать это оказалось в тысячу раз хуже. — Воспользовались они мной или нет, но своего добились! Разве нет?

— На твоих руках слишком много чужой крови. — Несколько высокопарно заговорил после паузы Зерон. — Поэтому ты должна была в обмен принести свою жизнь. Однако, если бы не связь с магом, ты бы уже оказалась дома, едва мужчина дал тебе яд. Но тебя еще держит обязательство, поэтому сказать однозначно, что ты мертва, нельзя.

Тряхнув головой, я пыталась собрать в кучу начавшие разбегаться мысли. Из всей тирады божества я вычленила лишь то, что хотела слышать больше всего и тут же решила уточнить.

— Если я жива, то почему не могу вернуться в тело? Почему здесь?

— Ты здесь, наглая девчонка, — Вдруг раздался второй, смутно знакомый, голос из ниоткуда, — Потому, что именно тебе надлежит помочь этому миру обрести равновесие!

Воздух справа от Зерона замерцал и колыхнулся, чтобы через мгновение явить мне Владыку нижнего мира во всей красе. Признаться, от его появления я ничего хорошего не ждала.

— Но ведь твой маг может сделать все сам! — Упрямо мотнула я головой, желая скостить наложенные этими двумя чудиками обязательства. — Почему нельзя просто отправить меня восвояси, во избежание всяческих недоразумений?!

— Потому, что ты теперь сосуд для мага. — С гадкой широкой ухмылкой оповестил меня Аверон. — Раз ты сама дала согласие на договор, будь добра — исполни его до конца.

— Вообще, я подписывалась только на то, чтобы проводить его к оставшимся в живых магам! — Странно, но я чувствовала злость. Должно ли покойников вообще беспокоить это чувство? Или я неправильный покойник?

— Тебе стоило узнать подробнее суть договора. — Ничуть не смутившись моим тоном, ответил Аверон. — Ты помогла ему разорвать одну связь с названным хозяином, взамен предоставив другую, в которой он стал таковым. И раз сил у тебя оказалось более, чем предостаточно, то вполне естественно, что он не смог отпустить столь ценный резервуар.

'Сосуд', 'резервуар' — звучало так, словно их подданные люди, а я так, расходный материал. Молодцы, нашли таки козла отпущения!

— Помоги ему завершить ритуал и ты вернешься домой. — Вмешался Пресветлый Владыка. Что парадоксально — вроде прозвучала просьба, а интонации были приказными.

— Как я помогу, если меня отравили?! — Непонимающе спросила я, переводя взгляд с одного на другого. — Или есть способ вернуть меня в тело?

— Тебе стоит этого лишь захотеть, потому как даже мы не властны над твоей жизнью здесь и принадлежит она лишь тебе. — Последовал лаконичный ответ.

Хм, интересно. Помниться, в прошлый раз Аверон говорил как раз об обратном, когда хотел меня этой самой жизни лишить за свое творение — коня из породы Хасами. А теперь оказывается, что они не могут меня убить?!

— А если меня убьют в королевском дворце? — Задала я самый животрепещущий вопрос, который меня волновал. — Шансы-то на успех не большие..

— Лурион поможет тебе. — Последовал лаконичный ответ, на который я не совсем этично хмыкнула. Напоминать им о том, что даже с помощью этого медвежонка я не смогла остаться в живых, в юбилейный раз, не хотелось.

Я подумала о том, что использование моей персоны в своих целях Рошшером или Гремом не идет ни в какое сравнение с тем, что делают их божества. А делают они тоже самое, только куда более изощреннее, ибо могут как отнимать жизнь, так и возвращать ее.

— Почему это равновесие нельзя было восстановить раньше, когда магов было на порядок больше? — Задала я вопрос Зерону. -Зачем было дожидаться такого критического момента?

Оба божества пристально смотрели, видимо решая, стоит ли вообще говорить, но наконец Пресветлый Бог заговорил:

— Раньше люди помнили, что царствование на Эллионоре надлежит чередовать с теми, у кого есть в крови дар. Но со временем, они сочли себя более достойными этой роли и остались слепы к тому, что практически загубили этот мир. К сожалению, маг, который сможет вернуть Эллионору прежнее величие и процветание, родился только недавно. Лишь у него хватит сил все исправить.

Уточнять, что в божественном понимании 'не давно', я не стала — может 5 лет, а может 135, кто их знает?! Но вот все, что касалось общих положений, я запомнила. Да и герцогиня Сеношанте уже что-то подобное мне рассказывала. Просто на тот момент я не думала, что вляпаюсь так основательно. А схема проста, как таблица умножения — на Эллионоре уже есть маг, которому под силу вернуть власть в свои одаренные ручки, но для этого необходима помощь Грема, у которого есть живой, человеческий резервуар с силой, необходимой для осуществления этой самой помощи.

— Но ведь на сей раз погибнут люди! Много людей!... — Недоуменно уставившись на небожителей, произнесла я. — Разве их жизни тоже ничего не стоят?

— Каждая жизнь моих подданных не пройдет бесследно. — Не мудрствуя лукаво, отозвался Зерон. — Для тех, кто переживет это нелегкое время, это станет назидательным уроком.

'Ну да, который они никогда не забудут' — хмыкнула я про себя, юбилейный, н-цатый раз, поражаясь жесткости методов богов этого мира. Ведь они все то время, что люди узурпировали власть, терпеливо столетиями дожидались мага, который все исправит.

— А что если бы люди истребили всех магов, до того, как родился тот, кто нужен? — Очередной раз переводя взгляд с одного владыки на другого, спросила я. — Ведь их и так осталась жалкая кучка!

— Ты и так узнала сейчас больше, чем могла рассчитывать, наглая девчонка! — Припечатал Аверон, сдвинув свои кустистые брови. Я лишь почувствовала, что ноги сами подогнулись и не успев даже выставить руки, оказалась на коленях. Эта демонстрация того, кто здесь занимает хозяйственное положение, буквально съела жалкие крохи моего терпения.

— Как именно мне пожелать вернуться в тело? — Сквозь зубы прошипела я, обнаружив, что подняться не могу.

— Лурион! — Подозвал пса Зерон и когда мини — медвежонок не спеша подошел, добавил. — Помоги ей!

Пес встал передо мной и моргнув своими необычными глазищами, вдруг оскалился и залаял. Я видела даже слюну, капающую с пасти и зажмурилась от ожидания неизбежного укуса, на который псинка явно была настроена. Но его не последовало и не успела я открыть глаза, как появилось чувство падения. Желудок подскочил к горлу, а уши заложило, словно ватой. Я падала, сомнений больше не было.

5.

Когда чувство полета закончилось, я все же решилась открыть глаза и обнаружила, что стою на набережной, под небольшим мостом. Оглядевшись вокруг, заметила две полусогнутые тени и не придумав ничего лучше, направилась к ним. Каково же было мое удивление, когда я догнала двух мужиков с габаритами санитаров, и увидела в их ручищах свое тело! Честно, я смотрелась ужасно — лицо белое, на губах и подбородке застывшая пена, кровоподтеки на скулах. Руки были сложены на груди, но вот парадокс — они не падали от движений увальней и скорее всего, причина в предсмертной судороге, которая их свела. Глядя на себя любимую, я от всей души пожелала старшему Рошшеру сдохнуть быстрее, чем я до него доберусь. А я до него доберусь, не зря же я пережила все это, включая переговоры с божествами.

Глядя на то, как небрежно тащат эти двое неизвестных мое изувеченное тело, я поняла, что злость — это не то чувство, которое я испытывала. Скорее, я была в ярости и легко позволила ей наполнить меня изнутри. Значит, нужно лишь пожелать? Отлично, попробуем...

Все мои попытки проваливались к чертям, когда вдруг увальни остановились и подняв голову, я увидела почему — они пришли в уютный закуток под мостом и собирались тупо сбросить меня в реку. Черт, из воды мне в таком состоянии точно самой не выбраться, а новой встречи с обоими богами я не желала. Коснулась своих рук чисто инстинктивно, желая хоть как-то уберечь свое тело, и тут же прикрыла глаза от яркой вспышки. Я бы открыла их сразу, но веки словно налились свинцом. Хотела шевельнуться, но мне помешали чужие руки. Руки, которые меня держат... Наконец-то! Понимание того, что я вернулась в свое тело, путем простого прикосновения, принесло облегчение и выдохнув, не сумела сдержать улыбки. Осталось как-то разобраться с этими носильщиками.

— Смотри, Олли, она кажись улыбается... — Неуверенно произнес один, тот, что держал ноги. — Жутко как-то!

— Да как она может улыбаться, дурень, она ж покойница! — Легкомысленно ответил ему второй, но доля настороженности в голосе присутствовала.

— И все равно. — Настаивал первый. — У нее не такое лицо было, когда мы забирали ее! Смотри, видишь руки! А-а-а-а! Она руками, руками шевелит!!!

Сначала я почувствовала свободу ног, а потом и рук, когда меня кинули на землю. Ну подумаешь, решила размять втихаря конечности...

Однако смысла скрывать то, что я жива, больше не было и буквально продрав глаза, спокойно осмотрела носильщиков — у обоих был такой шок, что казалось челюсть навеки застынет в распахнутом виде. Смешнее всего были глаза — они едва не вывались из глазниц от ужаса, который я чувствовала кожей.

Сгруппировавшись в одной стороне, 'санитары' трясясь смотрели на то, как я медленно, но уверенно пытаюсь встать. А медлить была причина, ибо тело затекло основательно и подчиняться не спешило. Ощущение, будто очередной хруст костей может знаменовать их перелом, было более, чем реальным. Я предприняла великое множество попыток подняться на ноги, но все они с треском проваливались, когда на закутке вдруг появился четвертый участник нашего милого, почти семейного спектакля. Это оказался Рэй, собственной персоной, который довольно-таки быстро справился с так и не отошедшими от шока носильщиками и подошел ко мне.

— Слава Владыке, ты жива! — Облегченно выдохнул он и с небольшой натугой поднял меня на руки. — Я думал, что ты легче! — Признался он через пару минут, направляясь прочь от моста.

— Это называется трупное окоченение! — Сипло отозвалась я, оскорбленная до глубины души. Да с этими вынужденными диетами мой вес едва ли перевалил за шкалик с отметкой в 50 килограмм! А вот окоченевшее тело всегда весит в два раза больше...

— Трупное окоченение? — Нахмурив непонимающе лоб, переспросил маг. — Так ты умирала?

— Угу, и воскреснуть успела. — Тем же милым басовитым голоском подтвердила я. — А как ты узнал где я?

— Я был на пристани и видел, как тебя увез какой-то человек. — Признался Рэй. — Только сделать ничего не мог. Пришлось проследить за ним, а потом тебя вынесли вот эти двое...

— Этот неизвестный человек служит под началом старшего Рошшера. — Мрачно поведала я, вспомнив последние минуты своей жизни. За стариком безусловно должок!

Рэй нес меня молча, четко чеканя шаг, а когда начал спотыкаться, я все таки решила уточнить цель похода.

— И куда теперь?

— Извозчик за углом, а там все сама увидишь. — Коротко поведал маг, выходя с набережной на мостовую, окрасившуюся в розоватый цвет, видимо в ожидании приближающегося рассвета. Быстро посчитав, я пришла к выводу, что приключения заняли всю ночь и королевский бал уже сегодня! Вот это называется отдохнула перед торжественным событием!

Город был погружен в предрассветную тишину, которую лишь изредка нарушало ржание одинокой лошади неподалеку. В домах, что в ряд выстроились вдоль набережной, ни где не горел свет и в связи с отсутствием достаточного освещения, маг начал спотыкаться чаще, пару раз даже опасно накренившись. Но тем не менее, это не заставило проснуться мою совесть и предложить пойти самостоятельно, потому как я была уверенна, что в таком случае мы будем добираться до извозчика не десять минут, а как минимум пол дня! Поэтому я лишь крепче вцепилась в мага, высматривая конечную цель нашего променада.

Пройдя примерно метров 100 по буквально вымершей мостовой, Рэй вдруг свернул в не приметный переулок, в котором и вовсе стояла кромешная тьма. Однако карета, запряженная одной лошадкой, все же была и именно к ней мы и подошли.

Кучер на козлах, при виде нас, заметно оживился, вмиг приосанившись и натянул вожжи, явно не собираясь помогать магу открыть дверцу. Впрочем, это сделала я, когда мы подошли вплотную.

Лошадка при виде чужаков нервно всхрапнула и Рэй едва успел усадить меня в кабину, когда карету тряхануло. Я вдруг представила, какой от меня очевидно исходит 'аромат' и поняла, что лошадь явно чует мертвечину. Ей же не объяснишь, что я снова жива и шарахаться от меня больше нет необходимости. Но вот отдам последний рубль на то, что верхом я бы проехать сейчас точно не смогла, потому как животное 100% меня бы скинуло. А так, не совсем удобно устроившись в холодной кабинке, мы медленно и со вкусом, наслаждаясь каждым ухабом и задуваемым во все щели ветром, покатились по столице и каждый лошадиный шаг эхом разносился по округе.

— Только не говори, что ты везешь меня к Рошшеру! — Обратилась я к Рэю, очертания чьего силуэта я могла лишь представлять, в виду кромешной темноты. И как интересно кучер видит, куда править? Так же лошадь может запросто ноги переломать!

— А давай я на месте расскажу, а? — Устало отозвался маг, пытаясь отдышаться после ходьбы с препятствием. Слушая его тяжелое дыхание, я почувствовала, как стремительно краснею и искренне порадовалась, что в кабинке так темно — не такая уж я и тяжелая если честно!

И хотя вопросов накопилась масса, я стоически терпела отсутствие ответов на них, вплоть до момента, пока мы не подъехали к освещенному особняку, стоявшему в окружении погруженных в сон домов — соседей.

На крыльцо тут же высыпали слуги, которых легко можно было различить по одинаковой форме и стремительности движений. Правда, помогать нам с магом выйти никто не торопился и Рэй, тяжело вздохнув, выбрался первым и встал у открытой дверцы, протянув мне руку. Если бы я могла более устойчиво стоять на своих двоих, я не свалилась бы на мага, но увы, именно так все и произошло. Но его сил хватило, что удержать равновесие и не рухнуть вместе со мной на мощенное камнем крыльцо.

Кучер, видя, что кабина освободилась, тут же щелкнул лошадь кнутом и поехал дальше, опасаясь видимо того, что мы можем передумать и вернуться. Очень зря. Хотя бы потому, что если первое я еще могла сделать самостоятельно, то второе точно нет.

Рэй помог мне преодолеть ступени, поддерживая под локоть. Стало очень любопытно, куда же он меня привез и кому принадлежит особняк, но ответ нашелся сам собой, когда в холл, навстречу нам, стремительным шагом вышел маркиз Авион, собственной персоной. Я сглотнула вставший в горле ком и не смея оторвать взгляда от этого сноба, ждала, когда он заговорит первым.

— Да, надо признать, вид у Вас отвратительный. — Осмотрев меня с ног до головы, презрительно скривился мужчина. Подумать только, как будто я к нему в содержанки набиваюсь!

— Позволю себе заметить, — Закипая, процедила я, — Что при схожих обстоятельствах, у Вас был бы не лучше!

— Я Вас уверяю, леди Эльга, что мне в таких обстоятельствах быть не придется! — Усмехнулся наглец, наслаждаясь своим превосходством. Конечно, почему бы и не возвысится за счет женщины, которую за одну ночь и убили, и воскресили?! Впрочем, черт бы с этим снобом — главное дожить до этого треклятого бала, а уж потом соберу всех вместе и пошлю на 3 веселых буквы!

— Я велю приготовить Вам ванну, думаю, что для Вас сейчас это самое необходимое. А после мы можем поговорить. — Чуть склонив голову, уведомил этот мерзавец и удалился прежде, чем я смогла расцепить сжатые от злости челюсти для ответа.

— Ты-то хоть никуда уходить не собираешься? — Круто развернувшись по своей оси, выпалила я в лицо застывшего от такого напора мага.

— Если ты про совместную ванну, то я пас! — Выставив руки перед собой, нашелся с ответом Рэй. Вот странно, до того как Грем отправил его с площади, я практически с ним не общалась, в виду небольшого количества проведенного вместе времени, и по сути понятия не имею, что это за человек?! Точнее, маг. Но тем не менее, его появление я восприняла настолько легко, словно он мне закадычный дружок. То ли приоритеты в плане общения после смерти поменялись, то ли окружающие стали проще — загадка...

Он вызвал у меня улыбку, причем искреннюю, а подобным в этом мире еще никто, кроме Жорика, похвастаться не мог. К слову о поверенном, где он интересно, если не с маркизом?

Служанка, женщина средних лет и безкомплексного отношения, пыталась помочь мне раздеться в ванной, куда привела меня прямиком из холла. От подобного напора меня спас исключительно собственный словарный запас и клятвенные заверения, что я все таки девочка уже большая и не такая уж и изнеженная, чтобы не раздеться самостоятельно. Поджав тонкие губы женщина ушла, предварительно по моей просьбе пообещав не вламываться, пока не позову.

Оставшись в одиночестве, я облегченно выдохнула и не без труда стала снимать прилипшую где от крови, где от грязи, одежду. Это было тяжкое испытание, но мысль позвать все таки на помощь, я отвергла еще на подходе. Они тут люди морально изнеженные и к подобному зрелищу явно не привыкшие, а дать им шанс устраивать после увиденного пересуды, с подробным описанием всех моих увечий, не хотелось.

Вода в большой бадье была теплой и я погрузилась в нее, затаив дыхание. Господи, а счастье-то есть! Даже в этом убогом мире... И не важно, что в габариты бадьи не позволяют полноценно вытянуть ноги, главное, что я наконец отмою с себя запах смерти, который казалось уже въелся в поры. О, да! У смерти есть свой запах и каждый, кто с ней сталкивался, поймет, о чем я.

Постепенно, по мере расслабления организма и неизбежного остывания воды, я немного успокоилась и позволила мыслям заняться излюбленным делом — шатанием по извилинам. Стало интересно, почему Рэй привез меня именно к маркизу, который без сомнения, был заведомо осведомлен о моем плачевном состоянии? Кто вообще сдал меня Рошшеру — старшему, ведь узнать о таких подробностях как заговор и персонально мое в нем участие, этот престарелый гад просто не мог на таком расстоянии! Кто-то нереально добрый его просветил. Кто? Вопрос на миллион и я очень наделялась, что после разговора с маркизом, хоть что-нибудь проясниться. Не зря же он меня принимает в собственном доме...

Вставал и второй вопрос, но от этого не менее насущный — почувствовал ли Грем мою смерть? Ведь он сказал, что мы связаны настолько, что он не сможет без меня, а как насчет смерти? Входит ли она в этот договор? Единственное, в чем я не сомневалась, это в том, что маг жив, потому как оба божества просто не дадут ему умереть на данном этапе, когда цель так близка. Он для них важен и его будут беречь, как зеницу ока. Меня это устраивало, потому что при таком раскладе, я смогу выполнить свою часть уговора и вернуться наконец домой.

При мысли о доме глаза уже привычно защипало, но сдерживать слезы не было никакого желания и я позволила им свободно течь по лицу. Все эти события вымотали настолько, что мне не хотелось ничего, кроме как прижаться к дочери и не отпускать ее ни на шаг. Единственным утешением служил тот факт, что это мой второй и последний визит на Эллионор и больше ни меня, ни моего ребенка, ни брата, никто не выдернет сюда против воли. Осталось потерпеть еще чуть-чуть и при такой перспективе, мне было даже наплевать на то, что здесь останутся оба мужчины, которые мне не безразличны. Хотя....

Сдвинув по привычке брови, я задумалась над тем, что чувствую к каждому в отдельности. Мэд — упертый баран, который так никогда и не признает за мной свободу слова и действий. Грем — интриган, который легко втягивает меня в весьма сомнительные ситуации, прикрываясь тем, что якобы всегда сможет помочь. Чушь! Его же не было рядом, когда я дралась с маркизом, не было рядом когда я замерзала, добираясь до постоялого двора на переправе, не было и тогда, когда меня схватили люди Рошшера. Получается, все его заверения — пустой звук, как справедливо было замечено Авероном, направленные исключительно лишь для того, чтобы удержать меня, как действующий сосуд силы, на месте. И это любовь? Да начхать я на нее в таком случае хотела! Я, как последний мазохист позволяю ему после каждой такой ситуации вешать мне лапшу на уши, даже не задумываясь над тем, что когда-нибудь он все-таки меня угробит! Нет, все таки чувствами здесь точно не пахнет. И хотя к магу я и привязалась, все же склонна была поверить, что эта привязанность возникла исключительно на фоне бушующих гормонов. А Грем сейчас этими самыми гормонами и пользуется, умело маскируясь под видом влюбленного. Главное, сделать по-собачьи преданные глаза и добавить в голос преданности, которой в действительности и не пахло. Ведь если подумать, любящий мужчина не будет толкать свою женщину в такие ситуации, в которых она рискует расстаться с жизнью. Нет, скорее его интересует своя жизнь, раз уж мы так тесно связанны. Это гадко, ведь в таком случае получается, что он выбрал весьма изящный способ использования меня в своих целях. Я как будто со всей дури ударилась лбом о стену, а теперь стою и думаю — больно или нет?! Прислушавшись к себе, не без удивления признала, что не больно. Значит, не настолько я привязалась к магу, как сначала подумала. Это радует! Радует, что при возвращении домой, в память о нем останутся только разного цвета глаза и седая прядь на башке.

Вода в бадье давно остыла и наскоро вымывшись, я вылезла, клацая зубами от холода. Завернувшись в большое полотенце, которое полностью охватывало мое тщедушное тело, вышла в комнату, которая прилегала к ванной. Здесь меня уже поджидала дотошная служанка, с непререкаемым видом держа в руках гребень для волос. Я поняла, что на сей раз отвертеться не удастся.

На низкой кушетке лежали вещи, неизвестного происхождения и назначения.

— Это мне? — Уточнила я у служанки, почему-то крепче сжимая полотенце.

— Милорд велел принести. — Кивнула женщина и послушно застыла статуей самой себе, дожидаясь, пока я оденусь.

Из моих вещей остались только носки и нижнее белье, извлеченное из сумки, которую Рошшер -старший выкинул вместе с моим телом, а Рэй подобрал. Хотя, вполне естественно, что я о ней не вспоминала в свете последних событий.

Вещи оказались мягкими и, что не мало важно, моего размера. Они 100% принадлежали женщине и мне не хотелось думать, жива ли их обладательница сейчас или нет. Молча одев обтягивающие брюки и рубашку, доходящую до бедра, я стойко игнорировала широко раскрытые от изумления глаза служанки. Вот поэтому я и не хотела, чтобы кто-то присутствовал при том, как я моюсь и одеваюсь — уж больно страшными сейчас казались все полученные мною ранее травмы, включая шрам от меча маркиза и полученное на площади у Ратуши ранение в предплечье. Все это сейчас было сине-фиолетовое, со страшными красноватыми припухлостями по краям. Но слава богу, руки— ноги двигались сносно.

— Госпожа, за что же Вас так? — Прижимая ладонь ко рту, прошептала вдруг женщина. Она была сильно поражена и не играла удивление.

— За свободу мысли. — Криво усмехнулась я, застегивая пуговицы на рубашке и надевая жилетку. — Ну и за собственную дурость, и излишнюю доверчивость.

Одевшись, я вдруг увидела высокие сапоги, аккуратно сложенные за кушеткой и внимательно их осмотрев, удивленно заметила, что размер с моим совпадает — чудеса, ибо лапа у меня отнюдь не женская.

Когда с одеванием было покончено, служанка открыла дверцу шкафчика на стене и явила мне тем самым спрятанное за ней зеркало. Что именно заставило меня сдержаться от крика — не знаю, но волосы от увиденного приподнялись на затылке. Такой 'красивой' мне еще никогда не приходилось быть, даже при неравных поединках на ринге — под глазами красовались огромные темные круги, нижняя губа разбита, на подбородке ссадины, на шее тоже, ужас одним словом. Теперь хотя бы понятно, почему те два 'санитара' так шарахнулись, когда такая красотень изволила открыть глаза. На их месте меня бы тоже Кондратий хватил.

Вопреки ожиданиям, женщина довольно-таки аккуратно расчесала мое воронье гнездо и заплела самый обычный колосок. А после повела меня куда-то вниз, сославшись на то, что господин Авион велел явиться к завтраку. При упоминании о еде, желудок зашелся тихим счастьем и мне стало уже все равно, что проходить это событие будет в компании человека, которого я изрядно ненавидела за снобизм и гнилой язык. Какая к черту разница, я ведь не собираюсь здесь вечно жить! Уж один то завтрак переживу как нибудь!

Столовая была не большой и довольно-таки уютной, хотя в ней и не хватало света, на мой взгляд. Очевидно, она была рассчитана на естественное освещение, проходящее через большие, с витражным стеклом окна, но сейчас за ними только-только начинался рассвет, оттого и горели несколько канделябров, с пляшущим от тихого сквозняка пламенем.

Маркиз Авион и Рэй уже сидели за столом, который сервировали две молоденькие служанки. Впрочем, мужчины на них практически не обращали внимания, обсуждая что-то в пол голоса. Я успела войти и присоединиться, оставаясь не замеченной. Лишь когда со скрежетом пододвинула стул к столу, маркиз соизволил поднять голову и после тщательного осмотра, вынес мне вердикт:

— Теперь Вы хотя бы похожи на человека, это не может не радовать.

Уточнять, на кого я была похожа до этого, не стала. Сама в зеркале минут 10 назад видела.

— А где Жорик? — Полюбопытствовала я, решив отвести внимание от своей персоны. — Кажется он должен пройти на бал под Вашим светлым именем или я ошибаюсь и планы поменялись?

Взгляд маркиза почему-то остекленел, а губы сжались в прямую линию. Ответил вместо него, как не странно, Рэй.

— Если ты имеешь ввиду поверенного Его Светлости, то господин Георгий сейчас очевидно находиться в фамильном замке Рошшеров. Знаешь, что это значит?

Я мотнула головой, не желая делать поспешных выводов. Мало ли что у них там случилось, вдруг Мэд все-таки решил сам его провести?

— Это значит, что Ваш дружок успел отослать из замка герцога донесение господину Рошшеру — старшему. — Сквозь зубы произнес маркиз, глядя на меня суженными от злости глаза. — Благодаря чему Вы и попали в руки бывшему главе королевской стражи не сходя с корабля.

— Жорик рассказал о ваших планах? — Не веряще переспросила я, игнорируя откровенно жалостливые взгляды обоих мужчин. Да нет, черт, быть того не может! Он же всегда был при мне... Да и зачем ему это?

— Собственно, слава Пресветлому, Его Светлости хватило прозорливости, чтобы не посвящать поверенного в детали. — Презрительно выдал маркиз. — И знает он все только в общих чертах. У нас сейчас есть несомненный козырь, который заключается в том, что Вы все таки живы, не смотря на старания господина Рошшера. Они уверенны в обратном и будут полагаться лишь на то, что магу не хватит сил выстоять против жрецов, а захват действующей армии и стражников, несомненно, самое глупое и не благодарное занятие.

У меня не было слов. Настолько невероятным оказалось услышанное, что мозг забуксовал, пытаясь в это поверить. Неужели Жорик, охранник склада из 21 века, который пил со мной из одной бутылки, спал в одной постели — сдал меня с потрохами?! Ведь он не мог не понимать, что меня убьют! Куда делся затюканный местной жизнью парень, к которому я успела так сильно привязаться, что искренне сочувствовала его нелегкой судьбе в этом гадюшнике?! Да быть того не может!

— Когда Вам стало об этом известно? — Сипло спросила я, пристально смотря на маркиза. — Я имею ввиду то, что он сумел оповестить Рошшера еще из замка герцога?

— За ним наблюдали. — Коротко и весьма емко. А на роже, как и следовало ожидать — ни капли раскаяния.

— Тогда почему он не попытался убить меня раньше? — Скорее себе, чем кому либо, задала я новый вопрос. — На кой черт было столько ждать, чтобы только сейчас сдать меня этому садисту!?

— Потому, что он рисковал своей шкурой. — С кривоватой усмешкой ответил маркиз. — Сейчас он под защитой господина Рошшера, а на тот момент мог запросто лишиться головы даже за попытку.

Я поняла, что не злюсь. Нет, мне стало до одури обидно за собственную слепоту, не позволившую увидеть суть человека, которому я так доверилась. А ведь, помниться, герцогиня меня предупреждала! Дура, одно слово — дура.

— И Вы с дядюшкой любезно предоставили ему такой шанс здесь, в столице? — Взяв в руки аккуратный ножик, я невидящими глазами смотрела на игру света в отражении стали. — Ведь Вы знали, что он послал донесение и молча ждали развязки, позволяя тем самым этому психу Рошшеру меня убить! А если бы я не смогла вернуться? Как бы Вы тогда использовали своего мага?! — Удивительным было то, что я при этой тираде даже голос не повысила. Просто я спрашивала скорее для проформы, дав своему кровожадному мозгу пищу для размышлений, коих теперь накопилось предостаточно. О, да! В эту ночь я планировала сполна погасить ту жажду, что посеял во мне еще Хасами и которой я в последствии сама позволила пустить в своем сердце корни. Мне нужна была кровь моих обидчиков. Чем больше, тем лучше.

— С одной стороны, — Осторожно начал маркиз, тщательно подбирая слова. — Мы ведь не должны заботиться о Вашем благополучии...

— Речь идет не моем благополучии! — Прервала его я, широко улыбнувшись. Страшная наверное вышла улыбка, раз лицо у титулованного сноба перекосилось. — А о том, какая мне отведена роль в Ваших планах и к каким чертям все это могло полететь. Ведь Грем наверняка не просто так держит меня здесь, или Вы с дядюшкой об этом не задумывались?

— Нам известно. — Сухо ответил мужчина, уязвленный моим пренебрежительным тоном. — Но предугадать, что они возьмутся за Вас так резво, мы, к сожалению, не могли. Признаюсь, мы предполагали, что они попытаются ликвидировать Вас непосредственно на балу.

'Ну, прогадали чуть-чуть, с кем не бывает?' — откровенно говорил его взгляд, приправленный злостью от моих слов. Я поняла, что этого чурбана ничем не проймешь.

— Хорошо. — Глубоко вздохнув пару раз для успокоения, продолжила я. — Как же мне теперь попасть на этот проклятый бал? Раз мне теперь через парадный вход путь заказан...

— Ты пойдешь со мной через подземелья! — Снова подал голос Рэй и при этом на его хитрой роже сияла такая улыбка, что я ни на секунду не усомнилась в том, что будет не легко.

— Это прям ответ на все мои вопросы! — Всплеснула я руками, изображая восторг. — А по конкретнее нельзя?

— По конкретнее я объясню на месте. — Заявил маг и добавил, — Обещаю, скучно не будет! — После чего как-то заговорщически мне подмигнул. Сомневаться не приходилось, ибо заговор внутри заговора — это уже весело.

В зал, как будто только и ждали команды, вошли служанки с подносами в руках, источая едва уловимый запах манраша. Когда на стол передо мной была поставлена тарелка с желтоватого цвета кашицей, я вдруг остро захотела какой-нибудь йогурт и кофе, что всегда составляло мой рацион на завтрак. Ковырять же свою порцию я начала лишь после того, как убедила мозг и желудок, что пища (даже такая) потребуется для восстановления потраченных сил. Помогло слабо, но хотя бы не было рвотных позывов. Далее завтрак проходил в не гласном молчании, нарушаемый лишь ритмичным перестукиванием ложек о тарелки.

До бала был целый день и мне любезно предложили отдохнуть перед столь важным для истории событием. Уговаривать себя дважды не пришлось и буквально через 15 минут я уже лежала бревном на чистой кровати, падая в объятия Морфея.

6.

Это был самый странный день на моей памяти — я умерла, воскресла, разочаровалась в человеке, которого посчитала другом и поселилась под одной крышей с тем, кого искренне ненавидела как за снобизм, так и за чрезмерное высокомерие. Безусловно, более богатого на события дня, тяжело и вообразить. Но тем не менее, я отнеслась к таким поворотам судьбы более, чем философски. И на предательство Жорика уже смотрела более трезво, не вовлекая в дело сильные эмоции. Ведь что ему по сути оставалось делать в мире, где правят те, кто сумел доказать свое превосходство исключительно с помощью силы? Поверенный герцога так и гнил бы потихоньку на своей должности, пока не надоел бы своему господину. А мой появление, и тем более, пламенные речи и осуждение его линии поведения в целом, заставили парня встрепенуться и поступить так, как он в последствии и поступил. Он хочет жить, и раз он заперт в этом мире, то почему не попытаться сделать свое существование здесь наиболее комфортабельным? С ним мы по сути чужие люди, сведенные вместе на короткий отрезок времени, так что думаю, никаких угрызений совести испытывать он не должен.

Противно? Безусловно! Ведь я по дурости поверила в его тщедушность и слабохарактерность, что и привело меня к гибели. Я позволила ему втереться ко мне в доверие, добровольно жалея его нелегкую судьбу, хотя надо было еще на проститутке Машеньке убедиться, во что превращаются на Эллионоре мои 'земляки' — они с радостью отдаются гнили, которой этот мир щедро их одаривает. Что ж, каждый сам кузнец своего счастья. Если я сегодня ночью не доберусь до этого засранца или вдруг опять пожалею в последний момент, пусть и дальше вариться в этом дерьме, борясь за каждый день своего жалкого существования.

Время неумолимо продолжало свой бег и когда стрелки сошлись на восьми, за мной пришла не служанка, а Рэй.

— У нас до бала два часа. — Наблюдая за моими потугами заплести свои волосы, произнес он. — А к десяти начнут съезжаться гости. Нам к этому времени уже нужно быть в казарме стражников.

— В казарме? — От удивления я выронила гребешок и чертыхаясь, нагнулась, чтобы его подобрать. — А почему сразу не собрать всю армию?

— Как раз в казарме на момент бала будет безлюдно, потому как вся стража будет занята на постах по всему замку. А ближе всего к темнице именно казармы. — Пожал плечами Рэй, прикрыв глаза и откинувшись на кушетке, словно пришел на сеанс к психотерапевту. Хотя о чем это я?! На Эллионоре проблемы с отсутствием настроения и наличия депрессии решается куда круче, чем расслабляющие ванны и легкая музыка, ну или что там еще советуют психотерапевты?

— Нам предстоит его вытаскивать? — Решила уточнить я.

— Нам предстоит быть в тени до определенного момента. — Обрадовал маг. — Вы все-таки связанны и если потребуется, он сумеет достать силу из источника.

Это слово заставило меня перекоситься, но после разговора с Нижним Владыкой, я наконец взглянула на Грема с другой, более реальной стороны. И тешить себя иллюзиями или придавать всем его словам ореол романтизма, не собиралась. Не скрою, мне были бы как минимум приятны его чувства, будь они настоящими. А таковые он наверняка испытывает исключительно к своему народу. Что ж, пусть так. Это несколько жестокий урок для моего самолюбия, что вот невозможно оказывается потерять голову от такой нереальной красоты, как я. Хм, никогда не страдала манией величия и начинать не собиралась, поэтому и не цепляли меня больше такие признания. Ведь как не крути, а мне же лучше — я отправлюсь домой, так сказать, 'налегке', без багажа в виде полюбившегося мужчины за спиной. Второй раз мое бедное сердце этого бы точно не вынесло.

Эти мысли сами по себе вызвали улыбку и я осознала, сколько вложила иронии во фразу. Да, мое бедное сердце переживает разрыв именно сейчас и вот его я точно дольше не выдержу, а остальное ерунда. Еще мама говорила, что мужики приходят и уходят, а наши дети остаются с нами навсегда. А менять свою дочь на одного из этих двух лицемеров, было бы смерти подобно.

— Что тебя так насмешило? — Подозрительно поинтересовался Рэй, чье настороженное лицо я увидела в зеркале.

— Грядущая перспектива отправки домой. — Честно призналась я, и капитулируя перед прической, убрала волосы в высокий хвост. — Ты не представляешь, как сильно я этого желаю....

— Ну почему же... — Складки на лбу мага мгновенно разгладились, словно он только что убедился, что я не тронулась умом, чтобы улыбаться просто так. — Вопреки тому, что стало с остальными чужаками, которых я видел, тебя Эллионор словно сам выталкивает. Это точно не твое место и чем дольше ты здесь находишься, тем больше этот мир разъедает тебя.

— Тем не менее, — Развернувшись к магу, печально усмехнулась я, — Эти доводы на твоего предводителя никак не подействовали.

— Я думаю он жалеет о том, что делает с тобой. — Неожиданно произнес Рэй, не мигая глядя мне в глаза. — Но отпустить тебя, когда на кону стоит столько жизней....

— Вот видишь! — Перебила я мага, подняв вверх указательный палец. — Каждый из вас считает, что жизнь одной иномирянки не стоит ни одной из тех, что могут закончиться в нынешних обстоятельствах. А меж тем, если бы Грем действительно жалел, он нашел бы себе другой источник, отпустив меня восвояси. Вместо этого он находил лишь оправдания — сначала этого нельзя было сделать потому, что мы были в замке герцога и нас якобы обоих могли убить, теперь потому, что уже поздно...

Рэй смотрел на меня так, словно увидел впервые, широко раскрыв глаза. Понятия не имею, какие мысли в тот момент бродили в его голове, но я не сомневалась, что общий смысл моего негодования он уловил. Толку от этого чуть, но хоть кому-то выскажусь!

От разговора нас отвлек дробный стук в дверь, после которого, не дожидаясь ответа, в комнату вошел маркиз, держа в руках ножны с моим мечом. За одно это я простила ему нарушение моего личного пространства!

— Вот. — Протянув мне оружие, с уже привычной надменностью в голосе, произнес он. — Я подумал, что Вам удобнее будет со своим...

— Премного благодарна! — Пискнула я и буквально вырвала из его рук творение кузнеца 21 века. Вот, у людей с недостаточной самооценкой всегда так — им лучше иметь в руках дубину в спорной ситуации, чем воспользоваться силой слова или голыми рукам. Я например, ни сколько не сомневалась, что с голыми руками не долго выстою, если придется. А потому наличие меча подействовало как бальзам на душу.

Закрепив ножны, я вопросительно уставилась на мага. Тот в ответ не спеша поднялся и первым вышел из комнаты. Я же, перебросив сумку через плечо, пошла следом.

Маркиз привел нас в свой кабинет и усадив перед столом, как провинившихся школьников, заговорил. Причем говорил, наверняка, исключительно для меня, так как маг просто не мог быть не в курсе деталей.

— Итак, Вам предстоит пробраться в королевский дворец и держаться неподалеку от темницы. Пробраться туда лучше всего через подземные ходы — их уже подготовили. — Тоном лишенным эмоциональной подоплеки, начал вещать маркиз, смотря преимущественно в пространство между мной и магом. — Этими ходами никто не пользовался уже много лет, не в свете последних событий, вам предстоит быть готовыми к неожиданностям, на случай, если на выходе во дворце поставят стражу для наблюдения. Королевской стражи больше, чем нас, поэтому приоритета в их жизнях нет. По крайней мере тех, кто рьяно будет сопротивляться.

— Такое ощущение, будто Вы готовите диверсионный отряд, а не двух человек ! — Вскинув от удивления бровь, не удержалась я от замечания. Мне и вправду было чудно слушать подобные наставления, я ведь далеко на Мата Хари.

— Я предупреждаю о неожиданностях, которые могут возникнуть. — Сухо отрезал маркиз, испепеляя меня взглядом. — Потому как рассчитывать на помощь, если вы опять во что-нибудь влезете, не стоит. По крайней мере, до начала деловой части бала, на которой королю продемонстрируют пойманного мага.

— Что за развлечения такие дикие? — Еще шире раскрыв глаза, снова перебила я мужчину. — Зачем на балу демонстрировать мага?!

— Не волнуйтесь, публичной казни никто устраивать не будет, Его Высочеству надлежит лишь решить судьбу пойманного мага, посмевшего пойти против хозяина. — Как-то обыденно, я бы даже сказала — непринужденно, отозвался маркиз. Словно подобный суд есть норма, а не что-то из ряда вон выходящее.

Представляла я себе это мало, а волнение раньше времени пагубно для кожи. Поэтому я пожала плечами, призывая тем самым маркиза закончить свою лекцию и отпустить нас на эту диверсию. Господи, как звучит! Нагадить в королевском замке — это же мечта любого попаданца! Но еще больше душу грел тот факт, что люди просто не знают, что их ждет и герцог со своим племянником сами того не подозревая, делают всю грязную работу. Мне очень хотелось увидеть их рожи, когда все откроется. Это зрелище разом покроет все мои мучения и, наверное, оно стоит моей смерти.

— Тогда все. — Подвел итог непродолжительной беседы маркиз, чинно сложив пальцы домиком.

Мы с магом поднялись одновременно и не сговариваясь, прошли на выход, молча проходя мимо встретившихся слуг. И лишь когда мы сели в любезно предоставленный маркизом экипаж, Рэй заговорил. Выглядел он при этом несколько взбудораженным.

— Ты ведь знаешь, что в действительности должно произойти? — Понизив голос, чтобы кучер не дай бог ничего не услышал, спросил он.

— Знаю. — Кивнула я. — Только не представляю, как это должно получиться. Все таки вас всего там будет два мага....

— Сила Грема позволит ему исполнить пророчество и вызвать обоих Владык, чтобы они подтвердили право магов на трон. — Глаза Рэя лихорадочно блестели в полутьме кареты, создавая эффект как из фильма ужасов. — Только люди об этом ничего не знают. Они искренне думают, что Грем схватиться со жрецами, чтобы они смогли посадить угодного им властителя без проволочек и официально представить его народу. Как будто столько лет гонения сможет возместить один островок, который они предложили в виде откупа.

— Но ведь жрецы знают, что время правления людей должно закончиться! — Недоуменно качнула я головой. — К тому же, это воля обоих ваших богов!

— Почему 'обоих'? — Вскинулся Рэй так искренне, что мне стало несколько не по себе от посетившей меня мысли — а что вообще знают о своем мире как маги так и люди?!

— Потому, что если маги не сядут на трон, ваш мир окончательно загниет, в виду отсутствия должного равновесия в правлении. — Усмехнулась я, мысленно поражаясь дебильности данного суждения. — Ваши боги ждали лишь появления мага, которому под силу вернуть это равновесие. И дождались....

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе ведома воля богов? — Скептически хмыкнул маг, подавшись ко мне чуть ближе.

— А ты думаешь, что я воскресла исключительно благодаря собственной харизме?! — Не знаю почему, но разговор о двух божествах, что вызывали у меня идентичные отрицательные чувства, в свете предстоящих событий казался мне как-то не к месту. К тому же, мне хотелось верить, что если не поминать этих личностей всуе, то в последствии я легче смогу их забыть. Как страшный сон.... — Нет, им нужно, чтобы Грем закончил начатое.

Рэй довольно-таки долго молчал, прежде чем огорошить меня следующим высказыванием:

— Если у тебя есть кому молиться — молись, потому что может получиться так, что Грем высосет тебя без остатка. Я не думаю, что он сможет остановиться, когда цель так близка....

Я вспомнила пса, похожего на медвежонка, который был мне защитником — Лурион. Сможет ли он помочь мне пережить эту ночь, если его призвать? Или я слишком много хочу? Просто если нет, то надеяться остается только на себя, а это ничтожно мало для шанса.

Эти боги гарантировали мне жизнь, но после высказывания Рэя, я уже не была так уверенна, что эта гарантия хоть чего-то стоит. Вернут ли они меня домой, если Грем ненароком убьет меня сегодня? Оставалось надеяться, что да.

— У старшего Рошшера слишком большая фора по времени. — Перевела я тему, вцепившись в ручку на дверце, когда карету слишком сильно тряхануло на очередном ухабе. — К тому же он осведомлен, что во дворец попытаются проникнуть люди герцога. Неужто будет ждать с распростертыми объятиями?

— Эльга, раскрыть заговор без веских доказательств невозможно, — Словно маленькой, объяснял маг. — А лично стоять на входе и контролировать, кому войти, а кому нет, господин Рошшер не сможет. Но естественно, что он будет ждать нападения и постарается подготовиться. Но это уже забота герцога и маркиза.

— Неужели они будут молча смотреть, как трон отходит магам? — Задала я животрепещущий вопрос, который терзал меня достаточно долгое время. — Пусть Грем успеет разобраться со жрецами, но ведь останутся люди!

Рэй собирался уже открыть рот, но вовремя его закрыл, так как карета теперь словно ехала по рельсам, нещадно трясясь и скрипя на всю округу.

— Ты просто не представляешь ритуал призвания власти. Когда ты увидишь все своими глазами — ты поймешь, почему он так важен для нас. — Заговорил Рэй, когда я уже и не чаяла услышать ответ. — И люди тоже его увидят и оспорить это право уже не смогут, потому, что в таком случае они рискуют навлечь на себя гнев Владыки.

Не удержавшись, я все таки хмыкнула. Стоит ли ожидать слепого подчинения от тех, кто намеренно прибрал к рукам власть в королевстве, сотни лет истребляя истинных повелителей? Что-то мне подсказывает, что драться за корону люди будут до последнего и никакой бог их не остановит. Тем более, если вспомнить политику обоих небожителей, касательно того, что лучше понаблюдать, нежели хоть как-то вмешаться...

— Боги не могут вмешиваться в дела своих творений. — Словно прочитав мои мысли, тихо заговорил Рэй. — Они могут лишь помогать или направлять. Поэтому люди почти истребили нас...

— Но ведь именно им под силу сделать все возможное для того, чтобы Ваша раса не стояла сейчас на грани исчезновения! — Упрямо тряхнув головой, с жаром возразила я.

Карету тряхануло так сильно, что переднее колесо с жалостливым скрежетом вдруг отломилось и покатилось прочь, собирая засыпанные снегом ямы. Я же, как сидела, так полу согнутой и упала на Рэя, которому не посчастливилось удариться затылком о дверцу. Карета накренилась еще в момент схождения колеса, а когда я с магом завалилась на одну сторону, и вовсе встала на бок, заставив нас столкнуться с Рэеем лбами.

— Ты цела? — Натужно поинтересовался маг, не совсем аккуратно сталкивая меня с себя.

Прислушавшись к своим ощущениям, я не без радости отметила, что отделалась только легким испугом и ссадиной на лбу. Могло быть и хуже. Или попадать в такие ситуации стало закономерностью для моей персоны?! Риторический вопрос...

— Цела. — Подтвердила я, инстинктивно потирая лоб. Шишка будет знатная, даже к гадалке не ходи.

Дверь в карете была всего одна и мы с магом на ней удачно лежали, так что выбираться предстояло через окошко. И если мой спутник сделал это весьма изящно, выбив ногой стекло, то мне пришлось изрядно попотеть, чтобы не ободрать ножнами и осколками всю спину. Руку мне подавать никто не спешил, так как подлый маг, едва выбравшись на свежий воздух, тут же исчез из виду.

Глубоко вздохнув, я ухватилась за край руками и подтянулась, искренне надеясь, что не застряну в этом маленьком проеме, с торчащими кусками стекла. А вот оказавшись вне это чуда здешней современной мысли, поняла, что так насторожило — тишина. Нет, лошади нервно всхрапывали, гарцуя на месте и пытаясь освободиться из натянутых упряжек, но больше звуков не было. Где же кучер?

Спрыгнув на землю, я обошла завалившееся на бок чудовище, признанное по ошибке средством передвижения и застыла, пораженная нелепостью происходящего — кучер лежал на белоснежном снегу, прибитый сорвавшейся с крыши железкой. Более нелепой смерти я на Эллионоре еще не видела, поэтому завороженная зрелищем окрашивания снега в красный цвет, не сразу услышала голос мага.

— Да помоги же ты мне! — Заорал на всю округу Рэй, пытаясь успокоить лошадей.

Тряхнув головой, я отошла от тела кучера.

— Интересно чем? — Хмуро поинтересовалась я, опасливо смотря на беснующихся лошадей.

А маг меж тем с тихими проклятиями отцепил упряжку от кареты и все-таки каким-то чудом сумел успокоить животных. После этого он вручил поводья от одной мне в руки и явно намеревался ехать дальше верхом. Нет, я не имела ничего против, но...

— Я не залезу в седло! — Подождав, пока он устроиться наверху, спокойно заявила я. — Поможешь?

Выругавшись, он все же спешился и буквально закинул меня в седло. Я весьма ощутимо приложилась филейной частью о жесткую посадку, но смолчала, не рискнув открывать рот больше необходимого на морозе.

Луна светила достаточно ярко, освещая путь, но риск для лошади переломать ноги в таких условиях оставался крайне большим. Мне оставалось надеяться, что потеря кареты — единственная потеря на сегодня.

Дорога была наполовину занесена снегом, что значительно снижало нашу скорость и повышало раздражительность мага. Для меня же главной задачей было удержаться в седле, что на фоне ледяного ветра, бьющего в лицо, было практически на грани фантастики. Глаза слезились, а руки уже минут через пять потеряли чувствительность. Как Рэй, который ехал впереди, различал в таких условиях дорогу, для меня оставалось загадкой. Мне вот например вообще было неведомо — куда мы едем и как скоро доберемся?!

Когда копчик готов был изогнуться еще сильней (что в принципе после операции на него было не возможно), мы оказались у высокого холма, за которым на расстоянии приблизительно в километр, слабо мерцали огни. Рэй спешился, отпуская лошадь и готов был уйти, если бы я не призвала его на помощь.

— Ты поразительно беспомощна! — Не без раздражения в голосе, выдал он.

Я предпочла оставить реплику без замечания, как вполне справедливую. Не говорить же ему о том, что для меня огромным достижением стало уже то, что я на этой лошади вообще сумела удержаться, а не свалиться кулем на первых 10 метрах. Да, эта кобыла далеко не Артлан...

Обойдя холм, мы наткнулись на углубление, где за огромный сугробом была спрятана старая, но по-прежнему массивная дверь.

— Это и есть вход в подземелья? — Уточнила я, прикидывая сколько придется потратить времени для того, чтобы к ней пробраться через снег. Выходило, что без лопаты можно разгребать эти дары природы вечно.

— Он и есть. — Мрачным тоном подтвердил маг и тяжело вздохнув, добавил, — Придется разбирать снег руками.

— Учитывая то, что мои мне еще ой как пригодятся — не смею задерживать! — Не моргнув глазом, отмахнулась я. Участвовать я в этом не собиралась.

Зыркнув на меня недобрым взглядом, маг молча начал копать снег, а я уютно устроилась рядышком, подоткнув под зад побольше плаща. Подняв глаза, заметила, что тучи разошлись, освобождая путь уже заблестевшим звездам. Полностью погрязнув в пороках этого мира, я могла с уверенностью сказать, что вид на ночное небо, усыпанное звездами — единственное, ради чего тут стоит жить. И мне даже стало немного жаль того, что я их больше не увижу, а вернусь к привычным созвездиям.

Первые снежинки, такие легкие и невесомые, упали на лоб, заставив меня по инерции зажмуриться. Здесь уже вовсю хозяйничала зима, а дома, когда я его покидала, царила поздняя осень, даря последние перед холодами солнечные лучи. Прошел наверное месяц (точнее сказать я затрудняюсь, потому как давно запуталась в исчислении местных недель) а я так и не могу разобраться с тем, что теперь из себя представляю и главное — как мне спокойно жить после всего этого?! Какой опыт я вынесла из этого, с позволения сказать, путешествия по мирам? Увы, похвастаться тут особо нечем — махать мечом, ездить верхом, убивать и лгать. Определенно, это не самая лучшая история попаданки.

Я хотела лишь найти брата, а вляпалась в разборки между семейкой Рошшеров. А потом, какая мать не захочет счастья и благополучия для собственного ребенка? Да, мне хочется, чтобы Даринка росла здоровой, счастливой и свободной, а здесь у нее не будет шанса ни на один из трех пунктов. Я это точно знаю. Обстоятельства, в которые я попадала все это время, лишний раз доказывают теорию того, что Эллионор не любит пришлых и всяческих их выживает. Для своего ребенка я не пожелаю подобной участи.

— О чем ты так самозабвенно задумалась? — Утирая со лба прилипшие от пота волосы, гаркнул Рэй.

Очнувшись от своих мыслей, я заметила, что куча у двери стала ниже и уже доходила магу до груди. Еще чуть-чуть, всего то пару часиков и вуаля — бастион взят!

— О том, что видела здесь, за все время пребывания. — Честно отозвалась я, не найдя приличного повода для того, чтобы солгать. Как-то момент располагал к откровенности. — В чем участвовала, что успела натворить... Это трудно осмыслить вот так, нахрапом.

— Ну, зато тебе в любом случае будет, что вспомнить. — Со смешком заметил Рэй и вернулся к расчистке снега. — А вообще, — Не поворачиваясь, продолжил говорить он, — Тебе просто сильно не повезло застать не самые лучшие времена в истории Эллионора. Возможно, если бы ты...

— Нет, не возможно. — Пресекла его попытки идеализировать ситуацию, в которой я оказалась. — Моего брата сюда притащил папашка, который был магом. У меня не было выбора — ни тогда, ни сейчас.

— Почему же? — Бросив на меня быстрый взгляд непонятного назначения, оскалился маг. — Выбор был — ты могла не спать с Рошшером и найдя брата, вернуться домой, закрыв за собой эту дверь, а не оставлять ее приоткрытой.

— Я была не в восторге от идеи женитьбы на мне, но Мэд сам принял решение. — Улыбнувшись мимолетным воспоминаниям минувших дней, я вдруг почувствовала, что скучаю по здоровяку. Какой бы он ни был засранец, и чем бы не руководствовался, когда отсылал нас как прокаженных черт знает куда — я все равно по нему скучала. В отношении мага, какой бы ни была распрекрасной та единственная ночь, я не испытывала к нему и сотой доли того, что к Рошшеру. Может это своего рода защитная реакция организма на вранье Грема, которым он меня все время щедро одаривал? Но, как бы там ни было, я не испытывала к нему ненависти, которая по идее должна была бы появиться после обнародования такой правды.

— Конечно, принял! — Передразнил меня Рэй, с остервенением раскидывая снежный завал. — Ты необычная, яркая, смелая, достаточно умная, а главное — никто о тебе ничего не знает и сказать наверняка бедная ты, как мышь или богатая, как дочь какого-нибудь герцога, нельзя. Заполучив тебя, он получил бы в жены женщину с чертами, о которых здесь остается лишь мечтать!

— Да ты романтик! — Язвительно поддела я мага, не желая пускаться в пустые диспуты. К чему рассуждать сейчас о том, чего в действительности хотел глава королевской стражи, если я в двух шагах от того, чтобы вернуться домой?! Уж лучше я никогда об этом не узнаю.

— К тому же, если ты так не хотела возвращаться, могла бы и не рожать! Ну или не связывать себя с ребенком...

— Ты за такие слова рискуешь удариться об эту дверь всем прикладом. — Довольно-таки сухо пресекла я развязность мага. — Причем в куда больше сжатые сроки, нежели планируешь!

Рэй опешил и обернувшись, застыл, удивленно смотря на меня. А чего он ждал? Что я с радостью позволю ему развить эту тему? Не настолько же он идиот...

— Тогда почему ты не приняла предложение Рошшера? — Стряхивая с лица снежинки, без обиняков поинтересовался он. И очень зря этот вертлявый маг решил влезть в мою личную жизнь.

— А с чего ты взял, что тебя это хоть как-то касается?! — В тон ему ответила я, начиная злиться от выбора темы.

— Мне интересно. — Неожиданно признался Рэй, продолжая не мигая смотреть на меня. — Потому, что в Греме я чувствую привязанность к тебе, которую никак не могу объяснить. Да и поведение господина Рошшера никак не вяжется с его характером....

Можно было легкомысленно рассмеяться или попытаться перевести эту скользкую тему, но к тому моменту я так устала от того, что каждый встречный— поперечный пытается залезть мне в душу, что даже не стала подбирать слова, чтобы смягчить сказанное:

— Копай дальше, время идет.

Рэй тряхнул головой, словно очнувшись от собственных мыслей и отвернувшись, принялся дальше разгребать снег, освобождая от плена старую, давно всеми забытую дверь в подземелья, ведущие к королевскому дворцу. Кстати, не простительная ошибка охраны дворца — на мой взгляд стоило в первую очередь выставить здесь охрану, во избежание несанкционированного проникновения. Хотя, может они нас с той стороны будут встречать — кто знает?

Медленно, но планомерно замерзая, я изо всех сил пыталась себя согреть, уже без прежней легкости наблюдая за сопением мага, возле которого не хотя таяла кучка снега. Мне даже не хотелось думать, насколько у него сейчас замерзли руки, ибо я твердо усвоила одну вещь — сочувствие в этом мире слишком дорого для меня обходиться. Даже в таких, казалось бы, мелочах. Сейчас вот я на махаюсь, а потом, когда мы все таки проберемся во дворец и мне придется держать в руках меч — маг ни фига не станет грудью меня прикрывать. Так что дудки, пусть копает сам.

Этот процесс затянулся на час. Я к тому времени уже отморозила всю филейную часть, успела попрыгать на месте, пару раз порывалась помочь, но вовремя опомнилась и в итоге, основательно окоченела. Зато на мага было приятно смотреть, ибо трудотерапия сбила с него всю спесь и теперь от наглости не осталось и следа. Более того, он вообще больше необходимого ничего не говорил.

Вопреки моим предположениям, сама дверь поддалась на удивление быстро, словно только и делала годами, что ждала нас и своего часа. Что ж, час настал и ступив в темный, пахнущий сыростью тоннель, я в полной мере это осознала.

Действительно, сегодняшняя ночь должна стать триумфом для тех, в чьей крови есть хоть капля дара. Для тех, кто столько лет скрывался, убегал, в попытках выжить. Что же почувствуют люди, когда трон Эллионора перейдет магам? Ведь они столько лет презирают их, ненавидят, истребляют целыми семьями, а теперь им придется смириться с мыслью, что все, что они делали было не священным долгом каждого уважающего себя человека, а всего навсего убийством. Людям определенно тяжело будет свыкнуться с подобным положением дел. Но в первое время, на их стороне будет численный перевес, ведь применять к ним те же методы маги вроде не намерены. Ну или я об этом не знаю, но уж точно не хочу знать. Как хотят...

Освещения в тоннеле, само собой, не было никакого и гулкое эхо шагов звучало так громко, что мне казалось, нас слышно из дворца. Разговаривать было не о чем и я молча брела, держась лишь за руку Рэя. Он сначала ее выдернул, но я схватила обратно, заявив, что не обладаю кошачьим зрением и ни черта не вижу. После этого он смирился и выражал свое недовольство лишь чрезмерно громким в этих стенах сопением.

Я не страдаю клаустрофобией и вполне комфортно чувствую себя в подобных условиях, но после 20 минут, стены тоннеля начали давить на психику и я жаждала скорее отсюда убраться. Потеющая ладонь мага уверенности не добавляла. Мысли в голове разбежались, оставив после себя лишь мусор, перемалывать который в очередной раз просто не хотелось.

Мы добирались до этой проклятой двери, ведущей к свежему воздуху, почти через час, что существенно било по планам мага. Он нервничал и приложив к двери руку, злым шепотом произнес:

— Там люди.

В этом шепоте помимо злости было и затруднение, которое он несомненно испытывал, решая, как лучше поступить в данном случае.

— Много? — Осторожно уточнила я, бессмысленно тараща глаза в темноту. Как здесь вообще что-то можно разглядеть?!

— Четверо стражников. — Рэй задумался, а затем я вдруг почувствовала его дыхание на своем лице и в интонациях теперь появился проблеск надежды, что само по себе являлось сигналом к тревоге. — Придется тебе помахать ручками, которые ты так усердно берегла — поделим их пополам.

Вытаскивать из ножен меч в такой кромешной темноте я не решилась, побоявшись ранить себя или мага, и выразила смиренную готовность к действиям кивком. Спохватившись, что Рэй может не увидеть, тихо произнесла:

— Не тяни кота, открывай эту чертову дверь!

Сначала я несколько ослепла и усиленно терла глаза, к которым казалось никогда уже не вернется зрение после этих подземелий. Однако едва услышав голоса, я тут же прозрела и повернув голову, справа от нас, шагах в 10 увидела стражников, о которых предупреждал Рэй. Гад, мог бы хотя бы уточнить их комплекцию — да даже двоих хватит, чтобы прибить меня к полу на веки вечные! 'Шкафчики' сначала тоже оторопели от нашего неожиданного появления, а потом все разом спохватились и увы, не ограничились тем, чтобы просто окрикнуть, а сразу двинулись на нас. Стало невыносимо душно, словно меня уже держали за глотку. Или это нервы?

— Стойте на месте и сложите оружие! — Гаркнул один из четырех, и сказать кто именно, было трудно.

Оказалось, что инстинкт сработал быстрее и разглядывая потенциальных противников, трясясь от страха, перемешанного с азартом, я успела выхватить из ножен меч и стояла, выставив его перед собой.

— Тебе каких? — Не поворачивая головы к магу, ехидно поинтересовалась я. — Тех, что слева или тех, что справа?

— Я вообще могу в сторонке постоять, ты же тут великий воин! — Не остался в долгу одаренный засранец и словно в подтверждение своих слов, попытался отойти обратно к стене.

— Стоять! — Вместо меня рявкнули на мага стражники, не оценив по достоинству его маневра.

Рэй даже руки вверх зачем-то поднял, а потом вдруг повернулся ко мне и гаденько так ухмыльнувшись, мирным тоном заговорил:

— Господа! Это дикое недоразумение! Мы всего лишь заблудились!

Я хотела уже повернуться к магу полностью, чтобы внимательней посмотреть на его лицо, но совершенно неожиданно заметила, как все четверо стражников замерли, словно восковые статуи, глядя на нас остекленевшими глазами, в которых явно читался немой упрек.

— Круто! — Только и смогла выдохнуть я, опустив меч. — Ты всегда так умел?

— Сила моего мастера растет, что позволяет мне без ущерба для себя проделать подобный фокус. — Самодовольно усмехнувшись, пожал плечами Рэй.

— Это Грем твой мастер? — Обходя застывшие фигуры, уточнила я. — И с чем связан ее рост?

— Думаю, с твоим приближением. — Так же простодушно отозвался маг, обгоняя меня, чтобы выйти в коридор, прилегающий к пятачку, с появившимися на на нем новыми предметами интерьера.

Сказать, что подобное высказывание меня удивило — ничего не сказать. Поэтому догнав Рэя, я буквально вцепилась в его рукав, призывая к ответу.

— Объясни!

— Мы почти у цели. — Бесцеремонно вырвав руку из моего захвата, огрызнулся маг. — Пусть Грем сам объяснит!

Мне очень хотелось взять его грудки и потрясти как грушу, чтобы услышать детали. Даже жаль, что ни время, ни место, к этому не располагали. Где-то в отдалении послышалась приглушенная музыка, что кроме как начала бала, больше означать ничего не могла.

В коридорах, которые мы пересекали, было на удивление пусто, словно те стражники, что сейчас украшали зал, в который мы вышли, оказались там случайно. Ведь если бы нас действительно ждали, то едва ли оставили там всего лишь четверых. Свои мысли я высказала Рэю и он лишь кивнул в ответ:

— Об этих подземельях действительно забыли, после свержения магов с трона. Здесь герцог расстарался на славу....

— Да, знал бы он, для чего именно старается... — Хмыкнула я, поминутно оглядываясь по сторонам. — Так куда именно мы идем? Судя по музыке, явно не в темницы...

— Ты права, о мудрейшая из мудрейших! — Умудрившись на ходу отвесить шутовской поклон, с издевкой ответил маг. — Но наши планы несколько разнятся с теми, о которых говорил маркиз. Нам надо попасть на балкон в зале, в который приведут Грема.

— А почему раньше этого сказать нельзя было? — Несколько оторопев от такого поворота, я даже споткнулась на ровном месте и едва не выронила меч. — Времени — то у тебя было предостаточно!

— Послушай! — Неожиданно остановившись, он развернулся и направив на меня указательный палец, зашипел, — Прибереги свои вопросы и претензии для Грема, потому, что я их слушать не обязан! Просто держись рядом и по возможности молчи!

Левая бровь взлетела вверх независимо от моего желания. От таких заявлений мне хотелось и смеяться и плакать одновременно. Это же какое лестное предложение — молча смотреть, как меня используют и не мешать им это делать! Стоило наверное испугаться гневного вида мага, но на меня неожиданно напал истерический смех.

— Ты гонор — то свой прибери, мне он совершенно без надобности! — Вытирая выступившие от смеха слезы, произнесла я. — Объяснись, уж будь так добр!

— Мы потеряли с этим снежным завалом слишком много времени. — Раздраженно отмахнулся Рэй, возобновив шаг. — И идти к темнице уже бессмысленно, так как Грема уже совсем скоро приведут для разбирательства к королю. Понятно?

— Понятно. — С трудом скрывая несоответствующую моменту дурацкую улыбку, кивнула я. — Видишь, не переломился же от одного объяснения!

Тяжело вздохнув, Рэй лишь увеличил скорость, уверенным шагом идя в одном ему известном направлении. Меня же приближение музыки и монотонный гул, который мог исходить лишь от голосов, несколько напрягал. Это ведь означало, что цель близка. А раз цель так близка, значит скоро наступит та развязка, о которой я так мечтала. И мечтала вовсе не потому, что радела за судьбу магов или местных людей, а потому, что чертовски хотела домой. Мой эгоизм достиг своего пика и я готова была во всеуслышание плюнуть на все и всех, чего коснулась на Эллионоре. Конце концов, они поставили своими условиями меня таким раком, что сопереживать им в таком положении смог разве что клинический идиот. Ну или закоренелый садомазохист. Так уж вышло, что ни к первой, ни ко второй категории, я не отношусь.

Мы миновали широкую лестницу, на которой смог бы смело проехать трактор (и не один) и снова углубились в коридоры, прячась в темных углах от проходящих стражников, коих ближе к месту действия становилось как грязи. Этот факт немного напрягал, так как по комплекции равного себе я не увидела — все как на подбор рослые и здоровые.

Рэй указал на одну из дверей, шагах в 10 от которой крутились стражники, негромко звякая мечами о доспехи. Я глубоко задумалась, как же их отвлечь, раз устраивать шум пока нельзя и пропустила тычок под ребра от мага. Зашипев не хуже кошки, уставилась на него злым взглядом. Маг же невозмутимо указал в обратном направлении, призывая пойти следом. Глубокомысленно решив, что делать все равно нечего, я повиновалась.

Он привел меня еще к одной двери, от которой только что пришедшие стражники стояли чуть дальше, чем от той, от которой мы ушли. Они нас не видели, но бдели весь хорошо освещенный коридор, явно нацелившись не пропустить даже мышь. Чем их отвлекать я не имела ни малейшего понятия. А вот Рэй явно знал и встряхнув руками, начал производить в воздухе какие-то странные движения и вдруг в дальнем конце коридора с оглушительным грохотом упали доспехи рыцаря, заставив всех, включая меня, подпрыгнуть на месте. А маг, воспользовавшись тем, что вся стража метнулась к несчастным доспехам, буквально за шкирку втащил меня за выбранную им ранее дверь, предварительно как-то хитро ее закрыв.

— Ну, теперь они хотя бы знают, что не одни тут. — Нервно усмехнулась я, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

— Выбора не было. — Пожал плечами Рэй, отходя от двери. — Их все больше и через пару минут мы совсем бы не смогли пройти.

Маг привел меня на балкон, находящийся над бальным залом и минута затишья в музыке, пришедшаяся как раз на момент нашего проникновения, закончилась и музыканты вновь грянули что-то мелодичное и легкое, но совершенно мне не знакомое. Выбирая преимущественно тень, я в след за магом подошла к перилам и словно завороженная уставилась на праздник, который разворачивался внизу. А посмотреть было на что — женщины в красивейших пышных платьях кружили под руку с мужчинами в такт музыке, взад-вперед сновали официанты с подносами, на которых опасно раскачивались бокалы в вином. Несмотря ни на что, в воздухе царила атмосфера безудержного веселья, так и манящая к ней присоединиться. Я никогда в жизни не была на балу и смотрела, широко распахнув глаза.

Танцующих пар был много, и цветовая гамма женских нарядов буквально поражала воображение, заставляя взгляд метаться от одной к другой. Калейдоскоп из платьев различных цветов и фасонов мог вскружить голову кому угодно и я милостиво пала перед этими чарами, широко разинув рот. Совершенно случайно я наткнулась на знакомую фигуру и застыла, опознав Мэдстока, умело ведущего в танце партнершу — не высокую хрупкую девушку, в летящем платье кремового цвета. Ее светлые волосы были убраны в затейливую прическу, а вот лицо мне рассмотреть не удавалось, так как танец предполагал постоянные повороты и она во время каждой остановки оказывалась ко мне спиной.

Они смотрелись настолько гармонично, что я почувствовала себя крайне неловко — словно подглядывала в замочную скважину. Красивая пара — она хрупкая, грациозная, он — мужественный, сильный и не менее привлекательный. Неужели это и есть та самая госпожа Де'Тровалль, его невеста?

— Какая же ты все таки... женщина! — С неприкрытой издевкой, в пол голоса произнес подкравшийся со спины Рэй. Обернувшись, я наткнулась на полный пренебрежения и высокомерной насмешки, взгляд. 'Совсем как у маркиза' — мелькнула пустая мысль.

— Сам догадался? — Я отвернулась, чтобы вновь найти глазами Рошшера с партнершей. Лицо начинало полыхать от стыда, будто маг и впрямь застал мня за подглядыванием. — Или подсказал кто?

— Тебя как и их, — Он обвел танцующих коротким и рваным жестом, — Привлекает лишь блеск побрякушек да красивые платья? Манеры, титул, положение... Неужели это то, чего ты действительно хочешь?

Мне захотелось поставить этого выскочку на место хотя бы за то, как он это говорил. Словно обвинял меня в чем-то.

— Ну, во-первых, я никогда не была на балах и мне просто интересно. — Пожала я плечами, стараясь, чтобы голос звучал ровнее, чем было в действительности. — Во-вторых, если я просто смотрю на них, это еще не говорит о том, что я предпочла бы вырядиться подобным образом. Ну и в— третьих, дело-то больно не твое, не находишь?

— Я всего лишь хотел понять — что ты за человек?! — Равнодушно отозвался Рэй, переводя взгляд с меня на танцующих.

— А зачем тебе лезть мне в душу? — Удивилась я. — Мне вот на твою наплевать, поэтому я молча радуюсь, что больше твою рожу не увижу.

Мне хотелось спросить — с чего он взял, что может критиковать мои действия, поступки и предпочтения? Неужели только с того, что его раса совсем скоро станет правящей? Тогда он ничем не лучше никого из тех, кто у них эту самую власть отобрал — такие же лицемеры и эгоисты. Однако я предпочла свернуть все разговоры, не касающиеся дела напрямую. Мне такого добра, как беседы 'по душам' хватило здесь с лихвой, ибо каждый встречный — поперечный желал мне эту самую душу препарировать. Сдалась она им, в самом деле!

Рэй покосился на меня тяжелым взглядом, но на сей раз оставил свое мнение при себе. Странный он все таки, и перепады в настроении как у беременной женщины — то улыбается и шутит, то лезет на рожон с оскорблениями и претензиями. Может конечно у него есть для этого основания, но мне они были неведомы. Впрочем, об этом я никогда не узнаю.

Музыка внизу сменилась с быстрой на спокойную, заставив некоторые пары разбрестись по углам. Однако Мэдсток со своей невестой, а я с каждой секундой все больше убеждалась в своем предположении, продолжали танцевать подобие вальса. Он так бережно ее держал, а она так изящно держала спину и голову, что мне остро захотелось развернуться и уйти, чтобы не слышать ее тихий смех. Да, по сравнению с госпожой Де'Тровалль, я неуклюжа как медведь и к тому же, танцевать совсем не умею. Глядя на эту девушку можно было смело сказать, что она создана для такой жизни — балы, всеобщее признание, пышные платья... А что видела я? Для чего создана я? Для меча, для убийств, для чего?! Риторический вопрос. Конечно, каждому свое и я на свою жизнь, по крайней мере до того, как попасть на Эллионор, не жалуюсь. У меня помимо прочего есть ребенок и в отличии от той же невесты Мэдстока, я не связана никакими иными обязательствами, помимо тех, что выполняю в текущий момент.

Все же было неприятно на них смотреть, тем более, что они так явно выделялись из общей толпы, и я отвернулась. Как раз вовремя, чтобы заметить, как из других дверей, ведущих на этот балкон, выходят стражники. Я тут же забыла про танцы внизу и пихнула мага локтем в бок.

— Они обязаны здесь быть. — Почти не слышно ответил Рэй, увлекая меня в тень за колонной. — Уже скоро.

Я с откровенным ужасом наблюдала, как балкон заполоняют стражники, занимая позиции по периметру. Нас выручало то, что дверь, которую выбрал Рэй, привела нас именно с этой стороны на балкон, потому как только в этот уголок никто не подошел. Так и вышло, что находясь на одних квадратных метрах, стражники были у нас как ладони, в то время как они даже не подозревали о нашем присутствии.

В таком ожидании время тянулось, казалось, вечность и стоя тесно прижатая к магу, я пыталась понять — где же эти союзники герцога, которые помогут?

7.

Музыка резко прекратилась и украдкой взглянув на часы, я с ужасом осознала, что простояли мы в углу, как нашкодившие подростки, почти час! Исходя из того, как затекли мои ноги, я искренне пожелала всем танцующим таких же ощущений. Но наряду с этим, была поражена собственной выносливости, которой никогда особо не отличалась. Для меня это же своего рода подвиг, ведь я все таки не ниндзя — простоять без движения столько времени, шевеля только глазами. Рэй же вообще казалось превратился в статую на время ожидания и оживился только сейчас, незаметно разминая шею.

Наше положение за время ожидания ничуть не улучшилось — вокруг по-прежнему находились стражники и стоило нам пошевелиться, мы неизменно привлекли бы внимание. Только вопрос, что делать дальше, для меня был самым насущным. С балкона без боя не уйти, а сам бой против такого количества противников нам не выстоять. Я тут пасть смертью храбрых не собиралась и Рэй, судя по его напряженному лицу, тоже.

Часы отмерили половину двенадцатого и в бальном зале началось движение — все танцующие как по команде разошлись по сторонам, освобождая центральный проход и кучками застыли вдоль стенок. Додумать, ради чего такая кардинальная дислокация, я не успела, так как в зал, в сопровождении свиты вошел король, при каждом шаге подметая длинной, алого цвета накидкой с черными вкраплениями, полы.

Я, как впрочем и стражники, чуть подалась вперед, желая рассмотреть монаршую личность более детально и жадно впилась в профиль. Первое, что бросалось в глаза — это борода у старика, как у хоттабыча, длинная и абсолютно седая. Она доходила до груди и единственное, что делало плюс для него в моих глазах, то, что он ее не теребил. Иначе я бы не выдержала и расхохоталась в голос.

А вот телосложение у правителя Эллионора было отнюдь не сухим и сплющенным, а очень даже крепким, что наводило на мысль о том, что ему вообщем — то лет 55-60, не больше и что он держит себя в руках, как может. Широковат конечно в талии, но за такими одеяниями более детально не разглядеть. Крепкий старикашка, но сверху было отлично видно небольшую плешку, прятавшуюся аккурат под короной. Я вдруг представила, как Грем будет снимать эту самую корону и все увидят, что правитель давно натер ею голову. Хотя, им врят ли будет до этого.

Меж тем, процессия с правителем добралась до небольшого постамента, на котором водрузили трон и остановилась. Забрался старик сам, держа спину и голову на удивление ровно и усевшись, окинул покровительственным взглядом зал. Тишина стояла мертвая, все ждали, что же скажет король.

— Подданные мои! — Уверенным тоном начал он, обращаясь к вжавшейся в стенки толпе. — Я рад, приветствовать вас на празднике, знаменующего очередную смену цикла! — Аплодисментов не последовало и правитель продолжил, положив руки на подлокотники кресла. — Увы, в этот раз наш праздник несколько омрачен и я хочу, чтобы каждый из вас стал свидетелем того, как справедлив наш суд. — На сей раз в толпе пронеслись шепотки, которые, впрочем, тут же умолкли. — Дело в том, что нашему королевству вновь угрожают маги, эти порождения нижнего Владыки, исчадия тьмы и хаоса.

Несколько дам слишком громко ахнули и в толпе как по команде, возникли веера, которыми прелестницы стали активно обмахивались. Рэй заскрежетал зубами.

— Благодаря умелым и своевременным действиям моего нового начальника стражи, нам удалось пленить одного из них и каждый из вас сегодня станет свидетелем высшего суда, который над ним свершиться. — Голос старикашки нигде не дрогнул, напротив, был полон решимости. — Я хочу уверить каждого из вас, что мы непременно искореним эту нечисть и очистим наше светлое королевство от этой грязи!

На этой фразе Рэй сжал руки в кулаки, но я не рискнула сказать ему что-либо. По мне, то, что происходило внизу, было настолько пафосно и бессмысленно, что глаза резало. Но, что еще сказать людям, чтобы они продолжали слепо верить, как не ложь?

— Господин Абиасс, распорядитесь привести мага. — Заявил во всеуслышание старикашка, обращаясь к хлыщу, стоявшему от него по левую руку и с чувством выполненного долга, откинулся на кресле.

Ропот в толпе за секунду достиг своего апогея — люди гадали, как такое вообще могло случиться? Откуда в мирное время взяться магу?! Этот 'шепот' было слышно даже с нашего места, а расстояние с балкона до зала составляло никак не меньше 6-7 метров. Я усмехнулась подобному проявлению подобострастия и обернувшись, вдруг увидела, как на балкон пришли новые лица — в десяти метрах от нас стоял старший Рошшер, с покровительственной рожей слушая что-то, что вещал ему на ухо Жорик! Теперь уже я напряглась и Рэй с силой сжал мое плечо, заставив прикусить губу.

— Еще не время. — Еле слышно произнес он.

Я же смотрела на этих двоих, один из которых меня убил, а второй предоставил ему такой шанс. Как ни странно, жажду поквитаться я испытывала только к старшему Рошшеру и при виде его самодовольно ухмылки, горела желанием вернуть ему должок. Кстати, если я до него доберусь, это будет еще один камень раздора между мной и Мэдстоком, помимо погубленного Феорда. А я кажется начинаю входить во вкус с истреблением этой семейки, где каждый друг друга стоит — его мать пыталась меня отравить, брат убить, а отец обскакал всех и таки убил меня, с помощью яда.

Мне хотелось расспросить Рэя о том, как мы будем выбираться из этого балкона, где кишмя кишели стражники, но произнести вопрос вслух не решилась, из опасений быть услышанной. Все таки я не обладаю способностью говорить так, словно шумит ветер, а рисковать без нужды раньше времени не хотелось. Оставалось молча смотреть на эту сладкую парочку и ждать.

В зал, словно тени, стали входить люди в длинных, белых балахонах. Десять штук — один за одним, в руках у каждого был подсвечник и зажженной свечей, что придавало шествию вид ритуала. Причем, если брать на анализ исключительно их вид, то можно подумать, что ритуал сатанинский, так как подобного рода одеяния и атрибуты я видела только в кино. Меж тем жрецы, а Рэй успел просветить меня на сей счет, встали за спиной монарха, по 5 штук с каждой стороны и замерли, подобно каменным изваяниям.

Грема привели достаточно быстро и едва конвой ступил в зал, перед ними материализовался Мэдсток, встав во главе процессии. Так как на бывшего муженька я успела насмотреться во время танцев, теперь мой взгляд, как и всех остальных присутствующих, был направлен на Грема — ему зачем-то связали руки за спиной, а на лице красовались свежие ссадины. Но в общем и целом, выглядел он даже очень не плохо, по крайней мере на умирающего в пытках не похоже. Шел покорно, но головы не опускал и даже не пытался смотреть по сторонам, словно точно знал, что мы здесь. Я прислушалась к себе, чтобы понять, почувствовала ли я что-нибудь в физическом плане при его появлении и поняла, что нет, ничего не изменилось. Тошноты, слабости и прочих проявлений магом колдовства не наблюдалось.

Когда процессия приблизилась к трону, Мэдсток едва уловимым движением заставил Грема опуститься перед королем на колени и дальше маг взирал на короля с высоко задранной головой. Я вдруг подумала, что все действующие лица вроде в сборе и ждать осталось не долго. Не ошиблась.

Старикашка выпятил грудь и уставившись на Грема надменным взглядом, завел речь.

— Тебя привели сюда, исчадие тьмы, в наказание за твои деяния. — В образовавшейся тишине каждое его слово разлеталось по залу со скоростью звука. Шушукаться в такой момент себе никто не позволил. — Ты, как и все твои сородичи, не желающие жить в мире, будешь казнен на рассвете.

В свете горящих в руках жрецов свечей, старикашка выглядел, на мой взгляд, несколько зловеще. Хуже того было то, что он упивался моментом, смакуя каждое слово своего приговора. Можно же было такую прочувственную речь сказать магу тет-а-тет, но нет, люди предпочли устроить из этого представление. Знали бы они, что их погубит страсть к излишней помпезности, предпочли бы наверное казнить Грема сразу и тихо.

— Мы поймаем каждого, кто остался. — Обещал меж тем король, сверкая глазами. — И каждого постигнет участь, подобно твоей. Так облегчи свою душу, маг, если она у тебя есть — сколько вас еще осталось?

Даже я поразилась дебильности вопроса, не говоря уже о Греме, который молча смотрел на короля. Пауза была выдержана, ответа естественно не последовало и монарх, не без раздражения, продолжил:

— Я хочу показать своим подданным, что таких как ты можно не опасаться. Слава Пресветлому, люди могут больше не бояться колдунов и в наших силах истребить вас, как насекомых.

Грем повел плечами и на этот жест встрепенулось несколько жрецов, чуть подавшись вперед. Мне же стало интересно — какого именно момента ждет маг? Когда его обратно поведут? Интересовало меня это наиболее остро потому, что я тупо устала стоять. Рука с мечом будто свинцом налилась.

Боковое зрение уловило движение на балконе, которое было обусловлено перемещением ближайших к нашему углу стражников, на более дальнее расстояние, ввиду не выгодности данной позиции. Тем самым они, совершенно того не подозревая, открывали мне доступ к Рошшеру, который продолжал стоять вместе с Жориком на том же месте и жадно смотреть на то, что творилось внизу. Я прикинула варианты и поняла, что даже если подберусь к ним максимально тихо, убивать буду все равно со вкусом, а это громко. Соответственно, это привлечет внимание. Но и стоять в таком положении дальше было выше моих сил. В конце то концов, раз Грема уже привели, значит сообщники уже тут и чем раньше все начнется, тем лучше?

— Долго еще? — Не разжимая губ, спросила я Рэя, который даже не потрудился повернуть в мою сторону голову.

— Нет. — И скользнув быстрым взглядом по сторонам, добавил. — Не делай глупостей!

— Я вынес тебе приговор, маг Грем! — Пророкотал меж тем король, повышая голос, будто в этом была хоть какая-то надобность — все и так стояли широко разинув рты. — И он будет исполнен на рассвете! Да будет так!

— Ты ошибаешься, человек. — Тихо, но с насмешкой, произнес наконец Грем. — Ваше время подошло к концу и власть твоя сейчас не более, чем пыль.

С этими словами веревка на его руках внезапно вспыхнула и маг поднялся на ноги. Жрецы дернулись было в его сторону, но перед ними вдруг выросла мерцающая стена, отгораживающая их ото всего, включая мага и трон, на котором широко разинув глаза и рот, все еще сидел король. Секунда, две, три и в зале началась паника, в которой хором звучали исключительно женские крики. Увидев, что жрецы не могут прийти на помощь королю, толпа в один миг ринулась на выход, не желая видимо присутствовать при убийстве монарха. Ну и заодно не попасться под руку магу, которого почему-то не останавливал даже глава королевской стражи.

К трону, минуя Рошшера, подбежали несколько мужчин, в одном из которых я легко распознала маркиза, и подхватив ошалевшего от неожиданности короля под руки, увели в сторону. Стража, как на балконе, так и в зале, застыла в нерешительности, пытаясь очевидно определиться с действиями. Вот дураки, короля вот-вот убьют, а они, присягавшие ему на верность, стоят разинув рты, не хуже приглашенных на бал дам.

Меж тем, Грем развернулся и взмахнув рукой, закрыл дверь, за которую не успело выйти ровно половина гостей. Они так и столпились возле нее, подозрительно притихнув, словно их поймали на воровстве.

— Вы слишком долго правили, люди. — Тихо и спокойно произнес маг, насмешливо оглядывая присутствующих. — И волей богов я это исправлю!

Я нервно сглотнула, понимая, что он собирается использовать силу. Мою силу! И вновь не ошиблась в опасениях, успев только сжать голову, во избежание ее разлома. Боль пришла адская и сквозь стиснутые зубы прорвался стон, сдержать который я просто не сумела. Словно маг на живую вытаскивал из меня органы.

Осев на пол, я не могла видеть, что твориться внизу, но вскоре одиночный женский визг прорезал внезапную тишину.

— Они уже здесь. — Довольно произнес Рэй в полный голос, положив мне на плечо руку. Мне хотелось заорать, чтобы он убрал свою клешню подальше, но для этого пришлось бы открыть рот, а этого я сделать не могла. Мне вообще казалось, что еще секунда и я просто над ломлюсь, как сухая ветка.

8.

Кто-то что-то говорил, даже кажется кричал, но у меня все было словно в тумане, сквозь который сначала мутно, а потом вполне четко, появился образ Хасами. Я впала в ступор, не зная, как реагировать на эту галлюцинацию — испугаться или обрадоваться. Артлан, тот самый коняшка, которым я так дорожила в прошлый визит сюда и который отдал за меня жизнь, смотрел на меня своим умными глазами, чуть перебирая передним копытом землю. Странно, я была так привязана к нему и никогда не боялась, а теперь стояла напротив и чувство опасности просто зашкаливало. Когда конь начать сильнее бить копытом, рядом со мной из ниоткуда возник Лурион, тряхнув своей большой, лохматой головой. Животные смотрели друга на друга, проявляя первичные признаки беспокойства — конь бил копытом и ржал, а пес скалился, прижимая уши к голове. Я стояла в стопоре, не зная, как поступить и хотела уже было остановить их, как внезапно Артлан рванул вперед, а Лурион прыгнул на него, не дав подойти ко мне. Конь пытался сбросить пса, но тот своей немалой пастью вцепился ему в шею и драл, мотая башкой из стороны в сторону. Страннее всего в этой картине было полное отсутствие крови, которая по идее должна была появиться из поврежденной шеи Артлана. Или я не о том думаю?

Впрочем, додумать я не успела, так как Артлан исхитрился сбросить таки обидчика и даже ударить копытом. Хромая и качая головой, как китайский болванчик, Лурион все же встал.

— Прекратите! — Внезапно услышала я голос, похожий на мой собственный и обернувшись, увидела себя. Похожа, как две капли, за исключением мелких деталей, таких как цвет волос и глаз — у моего двойника они были черными. М-да, если я и хотела когда-то перекрасить волосы, то сейчас точно поняла — мне не идет. Стало жутко, так как мой двойник подошла к животным и встала подле Артлана, как бы принимая его сторону. Не придумав ничего умней, я интуитивно заняла позицию возле Луриона.

— Ты сама сотворила нас. — Заговорила моя копия, самодовольно ухмыльнувшись. — И тебе не удастся от нас избавится.

Сотворила? Я недоуменно смотрела на эту парочку, как вдруг меня озарило — это же и есть та самая черная часть моей души, в которой поселилось наследие Артлана, в виде непомерной агрессии! Это и есть тот гнев и жажда крови, которые я испытывала без причины, убивая не раздумывая. Неужели это правда? А ведь я когда-то безоговорочно верила этому коню, хотя стоило задуматься, учитывая, кто его создатель. Все то время, которое я убивалась после его гибели, он продолжал жить во мне, распространяя внутри черноту, как клякса на чистом листе. Это осознание вызвало жалость к самой себе, надо же было уродиться такой дурой!

Артлан заржал, словно подтверждая мои домыслы, а копия еще гаже ухмыльнулась. Неужели я и впрямь так выгляжу?

— Здесь нет места для нас двоих. — Глухо произнесла я, сама до конца не понимая, где это 'здесь'. — И уйти придется тебе!

— Нет! — Не раздумывая ответила копия, тряхнув черными волосами. — Твое время кончилось, тебе и уходить!

— Хорошо. — Оскалилась я. — Тогда пусть маг прикончит меня своими экспериментами, недолго ждать осталось! В таком случае ты сдохнешь вместе со мной!

— Ошибаешься, он убьет лишь тебя! — Отозвалась часть меня. — Потому, что в нашем мире нет места твоей порядочности!

— Если бы была такая возможность, я бы оставила тебя с ним здесь — вы определенно споетесь. — Не удержавшись, улыбнулась я. — Он и вам двоим найдет применение!

Лурион наконец перестал качать головой, словно контузия отпустила. Это хорошо.

— Так убирайся! — С нажимом потребовала копия, притопнув ногой.

— Не-е-ет! — Продолжая улыбаться улыбкой маньяка, качнула я головой. — Душа-то моя и тебе ее не видать, как собственных ушей! За все то, что я натворила с ваших посылов, я уже поплатилась — умерла. Так что, теперь ваш черед.

— Ты не сможешь от нас избавится! — Вновь напомнила копия, однако взгляд ее стал тяжелее. Словно я подобралась к ключу, с помощью которого можно избавиться от этих двоих, как от заразы.

Не знаю, к месту ли, но перед глазами стояла Даринка, сжимающая в ручках своего медведя, которому еще год назад оторвала ухо. Мой ребенок, моя дочь, которую я люблю больше, чем себя. Ради которой я пошла на все это, чтобы она только жила спокойно, не зная ни бед, не лишений.

— Зря стараешься! — Насмешливо протянула копия, но я сконцентрировалась исключительно на собственных мыслях. Сознание листало всплывающие образы, как страницы в интернете — Машенька, которая нас предала, выдав наше местоположение; Грем, использовавший меня в темную; Мэдсток, своим упрямством втянувший мня во все это; старший Рошшер, лишивший меня жизни и наконец Жорик, буквально ударивший со спины. Стоили ли они все того, чтобы становиться убийцей? Определенно, нет. Каждый из них преследовал свою цель и мне лишь жутко не повезло, оказаться в эти моменты рядом.

На глазах появились слезы, вызванные раскаянием от содеянного. Какими бы ни были сволочами те, кого я лишила жизни — они больше не вернуться к родным, а мне придется о конца нести этот груз на своих плечах. Мне никогда не забыть ни одного из них. Но ведь этого безумно мало, не так ли?

Я задумалась над тем, как относиться в свете последних событий к таким, как старший Рошшер или Жорик? Месть, которую мне так хотелось осуществить, чтобы наказать обоих, уже не казалась единственной верной мыслью — Жорик сам по себе стал здесь ничтожеством, прогибающимся под того, кто сильнее, а папашка Мэдстока на грани лишения всего, что имел. Ведь именно с моим появлением Мэд стал для него не управляем. Так что, можно смело сказать, что жизнь их и без меня наказала.

Я вдруг поняла, что не хочу их смерти. Более того, я простила каждого из них, принимая во внимание человеческую слабость.

Это новое чувство принесло неожиданное облегчение, словно с моей черной души и впрямь упал камень. Дышать определенно стало легче.

Открыв зареванные глаза, я обнаружила рядом только Луриона, взиравшего на меня снизу — вверх с одобрением?... Это было немного дико.

— Спасибо тебе, за поддержку! — Присев перед псом на колени, тихо произнесла я. Глядя в его глаза, я неожиданно разревелась в голос, признавая и принимая свои пороки и слабости. Пес мягко уперся своим лбом в мой, щекоча шерстью. — Возвращай меня, пора. — Попросила я, проревевшись.

Тот лишь тряхнул головой и положил мне на грудь лапы. Ощущение было такое, словно это были не лапы, а кирпичи. Но не смотря на это, когда я открыв глаза обнаружила себя стоящей на коленях на том же балконе, мои губы тронула улыбка, предназначавшаяся моему защитнику, который как оказалось, все это время защищал меня от самой себя. Та тьма, что я каждый раз видела, и была мной, моей черной частью.

Совсем близко раздался звон стали, который выветрил из мня остатки задумчивости и подняв голову, я увидела Рэя, сражающегося со стражниками, в соотношении 1 к 3. Маг был ранен в руку, из которой живо текла кровь.

Подняв лежащий рядом меч, я поспешила на выручку.

— О! — Увидев меня, маг улыбнулся. — Ты все-таки очнулась! Тебя и впрямь ничем не прошибешь!

— Ошибаешься! — Коротко рассмеявшись, я забрала на себя одного из нападающих, отбивая его атаки так, словно делала это всю жизнь. Но, странное дело, теперь мои движения были в большей степени направлены на то, чтобы обезоружить. Теперь мной руководил исключительно азарт, а не жажда чужой крови. Новое, непривычное ощущение.

Мой противник тоже заметил мое неожиданно проснувшееся человеколюбие и с удвоенным рвением пытался нанести мне рану по тяжелее. Хм-м, не вовремя я как— то подобрела... Пришлось стиснуть зубы и несколько под напрячься, прежде чем мне удалось выбить из его рук меч и подножкой сбить на пол. Пока он пытался встать, я заехала сапогом по лицу. А потом мне было некогда его добивать, ибо пришлось помогать Рэю, который начал сдавать свою позицию, пропустив еще несколько приемов.

Я осознаю, что играла грязно — с ударами со спины и вполне рискованными маневрами, но оно того стоило, когда через 10 минут мы с магом оттеснили двоих оставшихся из трех стражников и не сговариваясь, спихнули их с балкона. Зрелище, что мне открылось, вполне можно было переварить без хлеба — внизу маги, которых призвал Грем, вполне успешно сражались со стражниками, несмотря на явную разницу в количестве. Приглашенные на бал гости, те, кто не успел сбежать, по-прежнему сбились в кучу у злосчастной двери, никак не вмешиваясь. Дамы охали и визжали, прячась за спины своих спутников. Как-то сразу глаз выделил из этой толпы госпожу Де'Тровалль, которой не нашлось защиты. На фоне растрепанных волос и порванного платья, ярче всего смотрелись широко раскрытые от ужаса глаза. Да, девушка определенно не так себе представляла королевский бал...

К слову стоит заметить, что ее спутник и потенциальный жених, начальник королевской стражи господин Рошшер, так же принимал активное участие в борьбе с разъяренными магами. Видимо, церемонию представления почтенной публике своих планов Гремом, я в борьбе за свою душу, пропустила. А жаль, хотела же посмотреть на их рожи.

Оглядевшись по сторонам, я не заметила на балконе никого, кроме нас с магом. Надо было спускаться вниз, вот только обходной путь видимо закрыт, раз остатки армии не пришли на помощь своему повелителю. Как же быть?

Рэй решил вопрос проще и схватив за руку, без предупреждения сиганул вниз, увлекая меня с собой. И хотя высота была не большая, при не правильном приземлении можно было переломать ноги, вместе с шеей. Но обошлось и я успела только отбить пятки, даже не потеряв равновесия. Не иначе как без магии не обошлось.

Возмущаться было поздновато, так как мы попали в гущу событий и если Рэй сразу метнулся на помощь своим сородичам, то мне 'выпала' честь приблизиться к Рошшеру и Грему, которые почему-то сражались на мечах. Что это? Показательная порка со стороны мага? Ведь мог же наверное и не напрягаться?..

Выставив меч перед собой, чтобы ненароком ни откуда не прилетело, я минуя попадавшихся в этой неразберихе стражников и магов, подбежала к своей 'сладкой парочке'. Видимо, это все таки был поединок чести, так как и Грем, и Мэд уже были ранены, но не останавливались на достигнутом.

Я застыла рядом, как дура, не зная, что предпринять, чтобы меня не зацепило. Мэд заметил первым.

— Эльга! — С улыбкой произнес он, не забывая отбивать нападения Грема. — Ты жива!

Грем молчал, но было видно, что он поражен. Вот и верь после этого тому, что он там говорил о моей безопасности. Врал, конечно же врал. Я для него расходный материал, и не более. Какая жалость... И почему мне сейчас все равно?

— Да, твой папашка ничего до конца довести не может. — Усмехнулась я и получив момент, подставила Грему подножку, о которую он тут споткнулся, но не упал. Зато поединок закончился и теперь оба мужчины, тяжело дыша, смотрели на меня. — Может я конечно не вовремя, но тебе не пора ли призывать богов? Момент вроде самый подходящий...— Уточнила я у мага, пытающегося видимо взглядом прожечь во мне дыру за такую подлость.

— Почему 'богов'?! — Встрепенулся Мэд, смахивая кровь с раны на брови и презрительно скривившись, добавил, — Ему подвластно вызвать лишь одного!

— Нет, оба божества заинтересованны в передаче власти магам. — Качнула я головой, стараясь смотреть исключительно себе под ноги. В данный момент я меньше всего жаждала объяснений. Но все же совсем ничего не сказать Рошшеру не могла. — Поверь мне, маги не просто так сядут на престол — у них есть на это право, которое сегодня подтвердят оба бога.

Они стояли друг напротив друга, испепеляя взглядами, но мечи все же опустили. У Рошшера были причины сомневаться, ведь план, который он помогал осуществить, имел совершенно иное значение. Не будет больше королей из числа людей.

Грем же, воспользовавшись заминкой, буквально волоком потащил меня туда, где за стеной все еще бесновались жрецы, злые от собственной беспомощности. Тоже странный народ — знали же наперед, что должно случиться, а теперь стоят с таким видом, словно все произошло совершенно неожиданно. На кой черт они вообще королю были нужны, если ничего не предпринимали? Или им была озвучена воля Зерона?

Задумавшись, я пропустила момент, когда маг резанул меня по запястью кривым кинжалом и с силой надавил, чтобы кровь текла быстрее. Возмущаться на данном этапе было абсолютно неблагодарным делом и я, со смесью интереса и брезгливости, пассивно наблюдала за тем, как он даже не поморщившись порезал свое запястье и стал смешивать нашу кровь. Затем этой страшной 'краской' он начал выводить на полу круг, постепенно окружая его по периметру странными символами. Выглядело жутко и мне, если честно, очень хотелось, чтобы кто-нибудь крикнул — 'Стоп! Снято', но сегодняшней ночью в этом зале каждый был занят своим делом и единственный, кто мог вмешаться, это жрецы или Мэд. Но бывший глава королевской стражи видимо уже понял, кто сегодня возьмет верх и наблюдая за магом, не предпринимал никаких действий. Я смотрела на него и поймала себя на мысли, что мне очень хочется подойти и встряхнуть его, что вернуть глазам блеск.

Внезапно накатившая боль и тошнота мигом вышибли все остальные мысли и желания. Я бы упала, или хотя бы зажала голову, но одной рукой этого не сделаешь, а во вторую Грем вцепился как бультерьер, продолжая украшать нашей кровью круг. Когда содержимое желудка подошло к горлу и терпеть больше не было возможности, я выпалила в пустоту первое, что пришло на ум:

— Лурион!!!

Не знаю, почему именно он, но мне отчаянно не хватало моего защитника. И когда воздух справа колыхнулся, а у меня перед глазами поплыли круги, я свободной рукой наткнулась на мягкую шерсть защитника, который смотрел на меня прищуренными глазами, словно посмеиваясь над моей 'везучестью' и крайней самостоятельностью, благодаря которым я снова стояла на грани. От него шла не только уверенность, но и силы, которых мне так не хватало. Самочувствие пришло в норму настолько, что я стала видеть, что происходит вокруг и сразу наткнулась на изумленный взгляд Рошшера, застывшего каменным изваянием на фоне всеобщего хаоса. Его глаза прыгали с пса, на меня и обратно, без остановки и открыв рот, чтобы попытаться объясниться, я вдруг поняла, что больше не могу вымолвить ни слова, как будто потратила на призыв помощника последние слова. Я сильно понадеялась, что этот горловой дефект имеет временный характер.

Грема на мой взгляд, не смогло бы оторвать от его действий даже землетрясение. Он как безумный ученый начал ползать по полу, таская меня за собой и дополняя свой 'шедевр' всевозможными иероглифами, совершенно мне не знакомыми. Да и с чего им быть знакомыми, ведь я ни с чем подобным никогда раньше не сталкивалась, в виду полного отсутствия интереса к наскальной живописи.

Странно, я вроде чувствовала себя вполне сносно, но умом понимала, что маг берет слишком много крови, не давая ей свернуться. Все звуки, которые еще минуту назад оглушали — лязг оружия, визг женщин, крики раненых и хрипы убитых — стали восприниматься, словно через вату. Не удержавшись, я все-таки закрыла глаза, продолжая гладить пса. Ноги начали подгибаться и мне очень хотелось узнать у мага, сколько еще будет продолжаться ритуал призыва небожителей, но опять таки — для этого надо было открыть рот, а я вполне оправданно опасалась, что завтрак не удержится на месте. Зато глаза открылись сами собой...

Грем заговорил в пол голоса на странном, гортанном наречии с использованием шипящих гласных и дрожь в моих коленях усилилась. И чем дольше он говорил, тем хуже становилось мне, пока мне не вырвало. Благо, что я успела хотя бы отвернутся. Оглядываться после этого по сторонам резко расхотелось, но зато маг потянул меня за собой на пол и встав на колени, положил обе наши ладони в круг. Кожу жгло, словно я положила руку на раскаленную сковороду, но одернуть маг не давал, с силой прижимая к полу. Мне совершенно не к месту подумалось, что еще чуть-чуть и будет дырка.

Меж тем символы возле круга загорелись ярче, словно нарисованы были не кровью, а флюоресцентным фломастером. А потом вдруг зал утонул в яркой вспышке, источником которой стал фонтан света, бьющий прямо из круга. Затем прямо перед нами из воздуха стали появляться фигуры — одна, две, три... Я могла только хлопать глазами, когда их количество достигло 14. Причем половина были в светлых одеяниях, а половина в темных. Лица у всех 14 были идентичными и различия помимо одеяний, составляли только цвет волос. Как будто копировальная машина дала легкий сбой...

Когда перед этими фигурами появились две последние, я вздохнула с облегчением — свершилось! Оба небожителя встали возле соответствующих им по цвету фигурах в одеяниях — светлых и темных и освещение пришло в норму, являя их остальным присутствующим в зале. Подобной тишины еще не было и от нее становилось немного не по себе. Зато Грем наконец выпустил мою руку, которую я поспешила убрать от греха подальше. Лурион спокойно стал вылизывать текущую кровь на запястье, пока она вдруг не остановилась. Когда он лизнул своим шершавым языком последний раз — ранка исчезла. Меня это настолько увлекло, что я пропустила начало речи небожителей. Они говорили абсолютно синхронно, в один голос, который громыхал по залу, не хуже мегафона:

— Сегодня свершится то, что было предначертано! Вы, мои последователи, забыли об истине, которая была вам завещана, а потому сегодня я заберу тех, кто мешал ее восстановлению!

Сказать наверняка, к какому божеству относились слова, было крайне трудно, но ведь я уже знала, что потери буду исключительно со стороны людей, а потому в отличии от остальных, не особенно переживала. Куда больше меня радовал тот факт, что все наконец закончилось и я наконец-то отправлюсь домой! Совершенно не к месту, мои губы растянулись в предвкушающей улыбке.

— Я повелеваю тем, кто готов раскаяться, принять нового короля и почитать его, как самого себя! — Громыхал меж тем возмущенный глас.

На какую-то долю секунды он замолчал, а потом по одному, люди стали загораться белым огнем и рассыпаться в прах. Они кричали и я больше чем уверенна, что буду слышать эти крики до конца своих дней. В голову неожиданно прискакала мысль о том, что Мэд тоже человек и если он вот так же сгорит... Быстрее, чем подумала, что делаю, я сорвалась с места и минуя ряд темно-светлых фигур, подбежала к бывшему главе королевской стражи и взяла его за руку. Меня начало трясти от осознания ужаса происходящего — ведь наверняка Зерон забирал тех, в чьем сердце не было согласия на новый порядок. Просто так убивать своих последователей, которые поклонялись ему все эти годы...

Мэд с таким облегчением выдохнул и стиснул меня своей медвежьей хваткой, что я позволила себе немного расслабиться, вдыхая запах его кожи, который стал действовать на меня, как валерьянка на кошку.

А меж тем на помосте появилось новое действующее лицо — тот самый мальчик, который вместе с сестрой оплакивал смерть казненной матери на площади, у Ратуши в Сеноше. Он тихо подошел к магу и встал лицом к небожителям, смотря при этом на них с какой-то взрослой серьезностью.

— Вот! — Указующий перст обоих богов уперся в едва заметно дрогнувшего мальчишку. — Ваш новый король!

Мэдсток изумленно вздохнул при этих словах, но я дернула его руку, призывая к молчанию. Однако мои движения не остались незамеченными со стороны богов, вдруг обративших на нас свой взор.

— Осознаешь ли ты, женщина, что делаешь? — Безэмоционально спросили оба.

Единственное, что я осознавала, это то, что не хочу смерти Рошшера. Прав он или нет, хороший или плохой — я хочу, чтобы он остался жив.

— У тебя нет больше в этом мире кровной привязанности, человек. Но вопреки твоему сердцу, мы даем тебе выбор.— Переведя свой взор на Мэдстока, произнесли божества. От такой новости я лишилась дара речи, и не только я — Мэд видимо тоже понял, что все его родственники осыпались на землю таким же прахом, как те люди из зала, кто не принимал нововведения. Те, кто ненавидел магов и никогда не смог бы им покориться. В этот миг мне стало за него реально страшно, потому, что я не знала — как он себя поведет и, что будет дальше.

— Если ты сможешь меня простить за то, что здесь произошло — я пойду за тобой даже в нижний мир! — Глядя мне в глаза, произнес Мэд. И крепко сжав ладонь, добавил, — Не знаю, поверишь ли ты мне, но я не могу без тебя! Я хочу быть рядом с тобой. Хочу видеть, как растет наша дочь...

Я отлично понимала, что задумала — перетащить его с собой. Но черт побери, в такой момент можно было не врать самой себе — я боялась отнюдь не того, как он устроиться в новом мире, с новым королем, а как я буду без него?! Все эти почти три года, я точно знала, что рано или поздно увижу его, а если закрыть эту дверь навсегда? Смогу ли я? Правда в том, что не хочу. Не хочу его забывать, какой бы он ни был гад и сколько бы он не выпил моей крови. Может я просто клинический идиот, не поддающийся лечению, а может все-таки безнадежный романтик, но я смотрела в его глаза и понимала, что впервые за все время нашего знакомства, он не врет. Это дало мне уверенности для ответа и я повернулась к божествам, почему-то ждущих ответа от таких несущественных личностей, как мы. Интересно, за какие заслуги такое почтение?

— Перенесите его со мной! — Твердо произнесла я.

— Эльга! — Неожиданно вмешался в нашу сцену Грем, пробравшийся через черно-белых фигур. Выглядел маг так, словно один ритуал забрал у него как минимум лет 20 жизни —

глаза впали, на лице появилась сетка морщин, а в волосах прибавилось седых нитей. Привлекательности все это ему однозначно не прибавило.

Грем не мог слышать, о чем мы говорили, но его равнодушный взгляд даже не остановился на наших сплетенных с Рошшером руках. Словно его совсем это обстоятельство не трогало. Мне оставалось лишь усмехнуться, вспоминая все его пылкие признания и признать, что маги все как один — лицемеры и циники. И Грем не исключение — он врал все это время, исключительно из собственной выгоды.

— Это действительно то, что ты хочешь? — Глядя исключительно на меня, уточнил он.

— Да. — Устало подтвердила я, не отпуская руку Рошшера, хотя он и напрягся при словах мага. — Договор я исполнила и имею право требовать, разве нет?

— Он никогда не сможет вернуться обратно, впрочем, как и ты... — Со странными нотками в голосе, которые я предпочла принять за сожаление, тихо произнес Грем.

— И я безумно этому рада! — Не выдержав, повысила я голос. Думаю, мое нетерпение в данном случае было вполне оправданно. — Ты же знаешь, скучать по этому миру я точно не буду! Впрочем, как и ты по мне, не так ли? — Сдержать насмешку не получилось, но я искренне плюнула на то, как у него скривилось лицо. Словно он не таких слов от меня ждал.

— Прости меня, если сможешь. — Тихо попросил Грем, синхронизировав просьбу с покаянным выражением лица. Ну да, теперь то уже можно и раскаяться, ведь дело сделано — власть у магов.

— Если честно, то я с большей радостью надрала бы тебе уши! — Призналась я, немало шокировав этим откровением как мага, так и стоящего рядом Рошшера. — За вранье, в котором совершенно не было необходимости. Ты ведь мог просто рассказать правду, а не кормить меня байками о своей привязанности!

— Но ведь тогда ты бы так и не осознала, насколько он тебе нужен, не так ли? — Улыбнулся маг неожиданной, какой-то мальчишеской улыбкой, кивнув головой на Рошшера. — Вы действительно принадлежите друг другу и связь между вами настолько крепка, что ее не под силу порвать даже сильному магу — поверь мне, я пробовал.

Эта новость инстинктивно заставила с Мэдстоком переглянуться. Словно нужно было убедиться в правдивости слов, сказанных магом. Не знаю, как Мэд, а я чувствовала себя счастливой уже от того, что стою после того, что пережила — живая и просто держу его за руку. Но вот вопрос 'стоило ли оно того' я бы для себя поднимать не стала, не найдя однозначного ответа.

— Я буду по тебе скучать. — Признался Грем, грустно усмехнувшись.

Я не стала ему признаваться в том, что со своей стороны постараюсь забыть все поскорее, как страшный сон. Думаю, он и так это понимает.

Маг вытянул в нашу сторону руки и закрыв глаза, начал производить необъяснимые для нас движения в воздухе, чуть заметно пи этом шевеля губами. Сначала я вообще не чувствовала разницы, а потом воздух вдруг замерцал и сгустился до такой степени, что стало тяжело дышать. Я закрыла глаза и сильнее вцепившись в руку Мэдстока, подумала, что разжимать ее наверное придется с помощью хирургического вмешательства.

По ощущениям, то, что происходило дальше, напоминало прыжок с большой высоты — все внутренности словно перекатывались снизу вверх, даря непревзойденное чувство сильнейшего дискомфорта. Когда до их непосредственного выхода через ротовое отверстие оставалось совсем чуть-чуть, все внезапно оборвалось и я почувствовала под ногами пол. Дома, наконец-то я дома!

Эпилог.

Споткнувшись о здоровую коробку, я тихо выругалась, но обойдя ее, все таки нашла потерянный в этом бедламе скотч. Наконец-то! Получасовые поиски подошли к концу, что вызвало у меня непроизвольный вздох облегчения. Довольно быстро заклеив оставшиеся пару штук, поставленных Левкой пирамидкой друг на друга, я переместилась к окну, чтобы выключить радио, а заодно и проветрить комнату, в которой подняла такую пыль.

14 квадратов, на которых прошло мое детство и которые я собиралась навсегда покинуть, выглядели как после бомбежки — голые стены, без намека на обои и ремонт. Но это условие, которые нам поставили новые покупатели — полностью подготовить квартиру к новому ремонту. Нам осталось вывезти лишь эти пару коробок, в который был сгружен всякий хлам и все, здравствуй новый дом!

— М-да, не думал, что ты так рьяно возьмешься за дело! — С насмешкой оглядывая плоды моих трудов, заметил Левка, появившийся в комнате с 2 пластиковыми стаканчиками кофе в руках. — Мне кажется, если дать тебе шанс и время, ты и полы тут вскроешь, и батареи снимешь!

— Смысла нет. — Пожала я плечами, принимая свой стаканчик. — Сами рассыпятся.

Примостившись на коробках, я забрала у братца протянутую зажигалку и прикурила, попутно думая о том, что даже Эллионору не удалось избавить меня от вредных привычек. По всему выходит, что я в гроб с пачкой сигарет лягу.

Какое-то время мы молчали, а затем Левка как бы не в значай заметил:

— Твой инквизитор как будто родился для спортивного костюма! Знаешь как резво они сейчас с Даринкой по двору носятся?

Убедиться в его словах у меня пока не было возможности и я предпочла поверить на слово. Кофе оказался кисловатым, но я стоически терпела, радуясь хоть какой-то влаге, после всей этой пыли и грязи.

— Я хочу, чтобы ты знала, — Продолжил братец, перемещая зад по коробке, чтобы она не прогнулась до конца, — Что я буду к нему лоялен до тех пор, пока ты счастлива. Если что, даже не посмотрю, что маме он нравиться!

— Знаю. — Улыбнулась я непроизвольно. — И я благодарна тебе за это безмерно! Чтобы я делала без тебя?

— Села бы уже. — Хохотнул Левка. — Хотя бы за подделку документов!

Да, этот аспект был самым животрепещущим в истории нашей семьи. Благодаря нашим незаконным стараниям, гражданин Эллионора, известный как Мэдсток Рошшер, превратился в жителя Барнаула, с неприхотливым именем Иван. Имя выбирал сам Мэд, долго взвешивая и примеряя каждое. Мы над его выбором даже не смеялись. Открыто по крайней мере — Ваня, так Ваня...

— Кстати! — Подняв вверх руку с зажатой сигаретой, произнес братец. — Тебе предстоит топать за новым поводком для своего динозавра — он опять его сожрал!

Я тяжело вздохнула, смиряясь с неизбежным. Что поделать — не любил мой хранитель поводки, как я не убеждала его в их необходимости. К слову сказать, что чахлый песик, который перемещался вместе с Даринкой и Левкой, вымахал буквально за час после перемещения и превратился в Луриона, до смерти напугав этой трансформацией брата и чуть не оставив его заикой на веки вечные. Но факт остается фактом и вернувшись домой я застала его на пороге, с тем же насмешливым выражением на морде. Месяц, что я провела там, вылился лишь в 12 часов отсутствия здесь, что пришлось как раз на весь вечер и ночь. Так что появившись утром, я смогла сама объяснить Даринке, что песик у нее волшебный, раз он так быстро вырос. Вопреки моим опасениям, дочь была счастлива, смело тыкая моего хранителя пальцем во все доступные места. Тот мужественно терпел, скашивая на меня глаза, а я разводила руки в стороны, показывая ему собственное бессилие, против процесса познания ребенком нового члена семьи.

Мэдстоку же пришлось самому искать путь к доверию дочери, которая заметно съежилась при его появлении. Но Рошшеру повезло, что у моей дочери пока короткая память и отходчивый нрав, который позволили ему приблизиться к ней. Мало по малу, но они подружились, совместно выгуливая Луриона и распугивая все местных жителей в округе. Глядя на них двоих, я думала, что все таки оно того стоило.

Левка же, поначалу со здоровым скептицизмом отнесшийся к появлению вместе со мной бывшего главы королевской стражи, так же дал ему шанс проявить свои лучшие качества, не забывая при каждом удобном случае напоминать о том, какой тот был гад и как он с нами там обращался. Больше всего меня в тот момент поразило то, что Мэд просто попросил прощения, чего даже я за ним не помнила.

Всю зиму мы были заняты поиском нового жилья, которое бы вместило 4 взрослых, одного ребенка и собаку, похожую на теленка. Это оказалось делом нелегким, достаточно изнурительным, но в итоге все сошлись на том, что пора перебираться в частный дом, так как ни одни соседи такой компашки не выдержат. Мы нашли и покупателей на свою квартиру и дом, очень похожий на тот, о которой я мечтала в детстве — двухэтажный деревянный теремок, в коттеджном поселке 'Удача'. Рядом лес, речка, действительно удача. И вот сейчас, когда маман уже готовилась к нашему возвращению, обживая теремок, мы собирали остатки хлама из квартиры, ожидая прихода риелтора и новых владельцев нашей старенькой двушки. Время близилось к 11, а они должны прийти к 12 — еще совсем чуть-чуть.

— Ты в курсе, что на твоего инквизитора помощник режиссера Симоновского, который на третьем этаже живет, глаз положил? — Вырвал меня из размышлений братец. — Они сминают какой-то исторический фильмец и он буквально капал слюной, когда меня поймал, на такой колоритный персонаж, как твой 'Иван'. Очень просит его подумать о роли дублера главного героя. Я так думаю, ему пойдет — там тоже надо мечами махать, да на лошадках резво скакать.

— Пусть сам решает. — Флегматично заметила я. — Он теперь свободный от устоев человек, имеющий семью и пачку документов.

— Да уж! Главное, чтобы потом в прошлом этой восходящей звезды никто не ковырялся. — Пробормотал Левка, стряхивая пепел прямо в стаканчик с кислым кофе. И где он только достал эту гадость? Пить невозможно...

— А что, будет смешно... — Улыбнулась я, достаточно красочно представляя себе эту картину. Да и потом, Мэд мне всю зиму тонко намекал о том, что он не может жить за мой счет, а тут такой отличный вариант для самореализации. Чем черт не шутит? Больше он и правда ничего не умеет, он ведь вояка с головы до пят, а при нашей жизни ему просто не где проявить свои таланты. Да, обязательно поговорю с ним вечером, если он конечно не уснет опять у Даринки в детской. Забавно, я никогда не думала, что так будет, но очень быстро привыкла к этим тихим, уютным вечерам, когда все кажется правильным, словно только теперь все на своих местах. Новая жизнь теперь не только у бывшего главы королевской стражи — она настала у всех нас, сплотив крепче, чем прежде.

Кстати, когда я месяц назад была у Целестины, она подтвердила слова мага о том, что Мэдсток именно мой мужчина. И если бы я его не встретила, то так и не смогла бы иметь детей и полюбить. Вот так-то.

Февраль, 2016 год.

Алексеева В.П.