| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Во главе их стоял величественный принц, в доспехах отделанных золотом и серебром. В правой руке он сжимал меч устрашающего вида, вдоль клинка которого шли могущественные руны. Его левая рука сжимала драный штандарт, с неровного края которого сочилась свежая кровь.
— Кто тревожит наш покой? — потребовал ответа принц мертвых. Его голос был тихим, резким шепотом, словно ветер, завывающий среди скал.
ГЛАВА 13
ПОЛЕ ОТЧАЯНИЯ
Шлем принца-нежити повернулся к Малусу, и вся мощь его пылающего взгляда обрушилась на высокородного, как удар меча. Он покачнулся под ненавидящим взглядом нежити, чувствуя, как леденеет сердце, смутно отметив, как вокруг заволновался его отряд, и прочие друкхи натягивали поводья в шоке и ужасе. Один из воинов начал подвывать от страха, и ряды мертвецов дрогнули, шагнув вперед, словно жаждали поскорее сцепиться с врагом, который сможет истечь кровью и умереть под их мечами.
Прежде чем Малус мог вымолвить хоть слово, заговорил Бэг, тихим, сдавленным голосом, — Мы всего лишь путешественники, могущественный принц! Прости наше вторжение, и мы почтим тебя ... жертвой.
'Жертва, вот оно что!', — ум Малуса напряженно заработал. Замысел урхана стал ему понятен.
Принц сделал еще один шаг к перепуганному отряду, скрипя и лязгая сочленениями древней амуниции. — Жертва! — с голодным видом прошипела нежить, — И кто же взойдет на мой холодный катафалк и омоет и согреет мои кости своей живой кровью?
С отлаянным и яростным воплем Малус отвел взгляд от парализующего взора принца, и обнажил меч. Прежде чем Бэг сказал хоть слово, высокородный привстал на стременах и высоко вскинул оружие, — Скачите! — крикнул он своим людям, — Во имя смерти и разрушения — скачите, воины Хага! ВПЕРЕД!
Высокородный пришпорил науглира, и Зловред рванул навстречу орде нежити с яростным рыком. Еще через удар сердца воздух зазвенел от боевых кличей Хаг Грэфа, когда рыцари обнажили клинки и атаковали страшного врага, следуя за своим лордом.
Воздух заполнили вопли проклятых душ, когда твари сцепились с врагами. Когда два отряда столкнулись в грандиозной битве, Малус за толпой воющей нежити потерял из виду принца-знаменосца. Атакующие холодные рассекали армию эльфов зазубренным лезвием, дробя древние тела и осыпая их товарищей чудовищным душем из осколков костей и доспехов.
Мечи сверкали и косили ряды взбешенной нежити, рубя конечности, тела, и черепа. Иссушенная плоть и сухожилия разлетались белесой пылью, а отбеленные кости обращались в прах под поступью холодных. Смертный враг отшатнулся бы в ужасе под яростным натиском отряда, но завывающие мертвецы текли вокруг друкхи словно вода. Обращенный в прах боец замещался следующим, и все они грозили закованным в доспехи воинам клинками, копьями, секирами и когтями.
— Двигайтесь вперед! — проорал Малус, пытаясь перекрыть шум, коля мечом налево и направо. Зловред перекусывал врагов напополам ,и отправлял останки в полет по широкой дуге. Высокородный направил зверя вперед, к следующей группе верещащей нежити, и холодный начал их крушить со звуком ломающегося дерева.
Науглир злобно заворчал, когда его глубоко ранили несколько вражеских клинков. Изъеденное временем копье соскользнуло с наплечника Малуса и прочертило кровавую полосу по его шее. В гладкую броню на ногах и руках вцепились руки, стремясь выдернуть его из седла. Рыча он рубил руки и пальцы, ржавые доспехи разлетались облачками пыли.
А затем, с Малусом сцепился принц, чей сверкающий меч был подобен змеиному языку.
Малус изогнулся в седле, в отчаянной попытке заблокировать удар принца, направленный ему в бедро, пусть и прикрытое броней. Высокородный прицелился в руку принца, сжимающую меч, но нежить сверхъестественно быстро блокировал выпад. Клинок из зачарованного итильмара сверкнул еще раз, и Малус зарычал от леденящей боли, когда тот прочертил кровавую линию на его щеке. По его лицу потекла кровь, а от скованных морозом краев раны пошел пар
Теперь, когда эффект от неожиданной атаки отряда прошел, воины оказались окружены голодными мертвецами, и Малус слышал вокруг их крики. Он устремился вперед, целясь принцу в глаза, но нежить не пугала перспектива ослепнуть. Вместо того чтобы отшатнуться, костяной воин склонил голову, и принял удар на шлем, а сам нанес удар высокородному в голень. Зачарованный клинок разрубил сталь, и Малус задохнулся, когда нижняя часть его ноги онемела.
'Думай!', разум высокородного напряженно работал, 'Тебе не победить его простой сталью! Быстро придумай что-нибудь, иначе, ты — покойник!'.
Высокородный завопил и снова ударил принца в голову. Нежить отклонилась назад, ровно на столько, чтобы не попасть в пределы досягаемости оружия Малуса, за тем жестоким замахом устремила свой меч в коленное сочленение доспехов Малуса.
Но вся атака Малуса была обманкой, и предвидя выпад принца, но выдернул свою ногу из стремени, и перехватил оружие нежити ступней. С леденящим душу воем, Малус опустил свой меч на корону его шлема, развалив итильмар доспеха на две половины.
Принц попятился, в яростно разевая рот, и полыхая пламенем из пробитого черепа. Тело нежити взорвалось облаком пыли и осколками брони, а исчерченный рунами меч, вращаясь отлетел прочь.
Малус фыркнул в ответ, и дернул поводья, посылая Зловреда резко в влево. Толстый мускулистый хвост науглира стегнул воздух и тараном врезался в грудную клетку принца.
Высокородный лишь один удар сердца наслаждался своим триумфом, а потом мертвец всадил свое копье в плечо Зловреда, и тот рванулся в сторону. Неожиданная смена направления захватила Малуса врасплох. За ошеломительную секунду его онемевшая нога промахнулась мимо пустого стремени, а затем когтистые пальцы вцепились в его плечи и выдернули его из седла. Он приземлился спиной на камни дороги, и к нему устремилась толпа нежити.
По его доспехам градом застучали удары. Жало копья нашло в зазор в защите предплечья и вонзилось глубже, и Малус зашипел от боли. На его левое колено обрушился удар секиры. Броня выдержала, хотя и погнулась от удара. Кончик зазубренного клинка резанул его по лбу, и по вискам хлынули потоки крови.
Зарычав, словно одержимый, Малус ударил мечом врагов по ногам. Его оседлали несколько бронированных врагов, и их холодные руки царапали его лицо и подбирались к горлу. Взревел Зловред, и насевшая на него толпа разлетелась от удара мощной головы холодного.
Конвульсивным движением высокородный сбросил своих врагов, и коротким и точным ударом меча расколол череп одного из призрачных воинов. Ведомый боевой яростью он поднялся на ноги, хотя его разум был объят паникой. Без предупреждения его поврежденное колено подломилось, и он рухнул на окровавленный бок Зловреда. Его свободная рука сомкнулась на одной из седельных сумок, но изношенная кожа порвалась под его весом.
Он рухнул, и в его руки упал полыхающий череп.
Рука Малуса рефлексивно сомкнулась на инкрустированном проволокой реликте, несмотря на пробегающие по ней линии и сполохи голубоватого огня. Прежде пустые и темные, глазницы черепа заполняли шары призрачного пламени. Стоило реликвии коснуться руки высокородного, как сквозь его тело прошел импульс, сквозь руку и болезненной хваткой стиснул его сердце. Все его тело содрогнулось, и из его рта потоком полились слова.
Он не понимал ни слова из того что произносил, и не слышал — ишь жужжащий звук колеблющий воздух. Но он ощущал мощь произносимых фраз, выбрасываемых его ртом, и принимающих резкие и тяжелые формы. Его губы трескались, а во рту стоял привкус крови. С испуганным стоном нежить отхлынула прочь, натыкаясь друг на друга и прижимая иссохшие руки к черепам.
Когда нежить отступила, обжигающая энергия черепа пошла на убыль, но Малус поднялся на ноги, и собрав всю свою ярость, попытался заставить раскаленную реликвию вновь действовать. Сопротивляясь его пожеланию, в его разуме крутились и извивались, как живые, странные и ужасные слова. 'Свети ярче, кусок мусора', рассвирепел Малус, 'Гори, или я расколочу тебя вдребезги!'.
Из его рта вновь полились слова, обдирая его горло острыми гранями и опаляя жаром. Страшась его голоса, нежить отшла еще дальше. Звуки битвы стихали, пока наконец яростный голос высокородного не зазвучал в тишине.
Малус вскарабкался в седло. Его грудь пылала. Казалось, что вместо его сердца вложили раскаленный уголь, и он сейчас медленно поджаривал его легкие. Высоко вскинув реликвию и стегнув по рядам нежити ее беспощадным взором, Малус поднялся на стременах, и выкрикнул, — Наша кровь не для вас! Поднимете на нас руки, и я выжгу ваши души из этих никчемных костей, и извергну вас во Внешнюю Тьму! Страшитесь моего гнева, презренные дети Аэнариона! Темная Мать жаждет и ждет, и если вы меня заставите, я отдам ваши души ей!
Нежить завыла от боли и страха, умоляюще вскидывая когтистые руки. Малус оглянулся, и заметил Призраков, которые решили задержаться, чтобы понаблюдать за гибелью 'городских жителей'. Высокородный встретил взгляд урхана Бэга, и его порадовало выражение ужаса на лице вождя.
Малус указал мечом на троицу Отари, — Утолите свою жажду ими, нечисть. Это они попытались вас провести.
Бэг не сдержал вопля, и злобные взгляды нежити обратились к нему. Затем, воздух задрожал от зловещего воя, и Отари обратились в бегство, преследуемые костяными воинами.
Свет черепа вновь начал гаснуть. Малус попытался зажечь его вновь. но понял что его ярости не хватает сил. Он чувствовал себя израненным и разбитым. Из уголка его губ сочилась кровь, капая на бедро. Он опустил меч.
Вокруг него, друкхи его отряда устало обвисали в седлах, или приваливались к бокам своих верховых зверей. Их лица и доспехи покрывала их собственная кровь. Двое рыцарей лежали возле туш своих холодных, один был исколот копьями, и изрублен мечами, а другой был разделан на куски, и его внутренности уже почернели от холода.
Зловред задрожал. Науглир получил несколько ран, протянувшихся от головы до хвоста. Никто из выживших не остался невредимым.
Лица друкхи, обращенные к вожаку, были изможденными и бледными. Вокруг них расстилалась панорама из раскрошенных костей и расколотой брони доспехов, сломанных копий и разбитых щитов. И все они, даже Льюнара, смотрели на своего лорда с нескрываемым страхом.
Из темноты донесся крик, затем еще один. Им ответил хор проклятых душ.
Малус убрал меч в ножны, и взялся за поводья Зловреда, — Двигаемся, — прорычал он, чувствуя, как каждое слово алмазной пикой боли впивается в горло, — Оставьте мертвых пировать.
Он развернул холодного на север, и послал его по дороге. Под поступью Зловреда вновь захрустели кости.
* * *
Малус очнулся под замогильное завывание ветра. Мучительно-медлено он открыл глаза, и обнаружил, что лежит на спине, под свинцово-серым небом, широко раскинув руки. Сухая трава, в которой он лежал, шелестела от ветра.
Позади него завозилось нечто крупное. Высокородный приподнялся на локте, чувствуя тяжесть и пульсацию во всем теле. В нескольких футах, кося на хозяина одним алым глазом, устраивался Зловред. Бока холодного покрывали брызги ихора и костяная пыль.
Он лежал на поросшем травой холме, лицом к изъеденным ветром горам, примерно в миле впереди. Между двух скалистых пиков, Малус мог видеть распахнутый рот входа в долину. 'Это выход из Костеземья?'. Высокородный задумался. 'Как мы здесь оказались?'. Память ускользала от него, тенью прячась на задворках его разума. Похоже, он целую вечность двигался сквозь тьму, преследуемый голосами мертвецов. И когда забрезжил рассвет, он помнил что упал из седла в еще большую тьму.
Малус попытался встать, но зашипел от боли, опершись на пострадавшее колено. Как и Зловред, его темная броня была покрыта прахом, потемнев лишь в местах, где на нее попала и запеклась кровь. На его лице, шее и лбу были порезы, а на щеках засохли кровавые потеки. Рана на руке мучительно ныла, и кусок металла вмятый в нее ударом копья нежити только добавлял боли. Порез на его ноге болел, но он был рад этой боли.
В левой руке, он все еще сжимал череп. Его руки мертвой хваткой сжимали черепную коробку. Темные глазные впадины оценивающе смотрели на него.
Через миг, высокородный услышал, как кто-то тихо идет к нему сквозь траву. Ветерок донес стоны и шепот. Вскрикнул от боли холодный, словно кто-то выдернул наконечник оружия, а затем запустил им по склону холма, и сталь зазвенела.
В поле его зрения появилась Льюнара, и ветер играл с прядями волос выбившимися из ее косы. Ее лицо покрывала маска из пыли и кровавой корки, а щеки и подбородок украшали темные линии свежих порезов. Глаза были тусклыми и пустыми, обведены темными кругами. В одной руке она держала мех с водой, а в другой обнаженный меч, шаря по сторонам взглядом опытного ветерана. Она присела на корточки, вздрогнув от звука похрустывающих колен, — Вы ранены, милорд? — по голосу, она немного запыхалась.
— Мое колено, — прокаркал он, и сильно закашлялся. Его рот и горло пересохли и были покрыты язвами, губы потрескались. Льюнара протянула ему мех с водой, и он жадно напился, несмотря на боль, — Мое проклятое колено, — хрипло прошептал он, — Хотя, по моему, это худшее.
Приближенная приняла мех и укупорила. В ее действиях чувствовалась скованность, которой Малус прежде не видел. Она перевела взгляд на реликвию, — Все не отпускается?
Малус опустил взгляд на череп. С усилием, он разжал хватку. Металл лязгнул и реликвия упала в траву. Суставы взорвались болью и задрожали.
Льюнара немного расслабилась, — Тогда, в долине, как ты это сделал? Что это были за слова?
Высокородный покачал головой, — Не знаю. Там ... это был сам череп. Это он вложил те слова в мою голову, — незваными, из памяти всплыли слова сестры: 'фактически, это не источник силы, по крайней мере, не в нашем понимании', — Я не знаю, как и почему.
— Это спасло нас, в любом случае. Полагаю, только это и имеет значение, — отозвалась Льюнара, — Но нежить прикончила Хуларка и Саванна. А это значит, что из шестерки твоих людей остались я и Ванир. Остальные — люди твоей сестры, — она понизила голос, — И заходят разговоры, чтобы нам повернуть обратно.
Малус сел, враз позабыв про раны и боль, — Повернуть? Да мы же только начали.
Льюнара покачала головой, — Я бы так не сказала, милорд. Вчерашняя ночь потрясла людей. Если ты нажмешь на них, они сломаются, а нам нельзя никого терять, — она устало посмотрела на юг, на горы, через которые они только что перевалили, — Как ты говорил, это только начало.
Высокородный смирил гнев. Какая-то его часть страстно желала получить имена тех, кто оспаривал его распоряжения, но Льюнара была права. Что же ему делать? Он нуждался в каждом клинке. Все, что ему оставалось — вести их, и разобраться с бунтом, когда до этого дойдет дело, — Дэльвар и Ванир были вместе со всеми, тогда в долине?
— Да, — Льюнара кивнула.
Малус заворчал. Новость его озадачила, — У них не было лучшей возможности предать меня, — прошептал он, — Странно.
Льюнара пожала плечами, — Это ты решил, что Дэльвар интригует против тебя. Но зачем? Я бы предположила, что он дождется, когда ты найдешь храм, и уже потом ткнет ножом под ребро.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
