Ролевик, Ветка "Паладин"

#######################################

Dixi et animam levavi — Высказался и тем облегчил себе душу

Absolvo te — отпускаю грехи

ad maiorem Dei gloriam — к вящей славе Господней, девиз иезуитов, в оригинале монах сказал какой-то местный аналог.

Неррут взял письмо, прочёл его, так как я его об этом попросил, и свернул в кошель. Потом встал в задумчивости и несколько неуверенно спросил:

— Брат Томас! Хочу задать Вам вопрос.

— Да, пожалуйста, брат Неррут. — сказал я, еле двигая челюстью. Дышать мне очень тяжело, голова постоянно кружиться, а в глазах вечно 'чёртики' скачут.

Неррут постоял в задумчивости и осторожно так спросил:

— За каким лешим Вы прицепили шлем к горжету? Сначала все решили, что в этом был какой-то тайный смысл, но сейчас я просто теряюсь в догадках. Вы дали обет умереть в бою, по этому сознательно портите себе доспех?

— Сэр Неррут, если бы Вы были более внимательны, Вы бы усвоили простую истину, я никогда не был рыцарем в том смысле, в котором Вы понимаете это слово! — Между прочим, истинная правда. — И я просто не знал, что к горжету крепить шлем не нужно.

Тут Неррута перекосило. Это как так, не знал? Это как так, не был? Но на его лице мгновенно проскочила искра понимания, ведь сэр Томас с востока! А на востоке все бьются только пешим строем и вообще другие доспехи. А то, что не рыцарь, так это лишь из-за того, что никогда не умел ездить на лошади, наверное. Остальные предположения он отбросил, как кощунственные.

Попрощавшись со мной, он вышел, вскоре я услышал дробный стук копыт.

Выздоровление

Первые шаги давались с трудом. Голова постоянно шла кругом, виски сдавливала боль, но я прекрасно понимаю, что мне очень повезло встретить такого священника, как брат Гомер. Он много странствовал и очень многое знает и умеет. И это правильно, ведь только такие и могут быть настоящими врачевателями.

Четыре дня я отлёживался у брата Гомера, но на пятый я встал, несмотря на слабость. Лёжа в постели, я не расслаблялся и всё равно тренировался: укреплял сухожилия, крутил тяжёлую палку в руках, чтоб кисть не забыла тяжесть меча. И у меня постоянно шла носом кровь из левой ноздри, видимо при ударе переборка чуть сместилась. А сердце вечно выбивало танец там-там в грудной клетке.

И вот, наконец, свежий воздух. Помолясь и прося дать мне сил на дальнюю дорогу, я стиснул зубы. Глубоко вдыхая свежий и сладкий утренний воздух, я делал первые шаги по улице. Просто невероятно, что так быстро оправился от удара.

Священник вышел проводить меня, девушки, что помогают ему по хозяйству, собрали мне в дорогу мясо, вино, хлеб, немного овощей. Не разносолы, но очень добротно, как я люблю. Девушки милые и постоянно хихикали, когда меня видели и о чём-то загадочно перемигивались. Но мне как-то было не до них — сам еле как стою.

— Ты ещё не оправился от удара, брат-паладин — Сказал мне брат Гомер. Одна из милых девушек при этих словах особенно серьёзно посмотрела в мою сторону, а когда я перехватил её взгляд, глаз в сторону она не отвела, словно о чём-то просила.

— Надо ехать, брат Гомер. Эта миссия возложена на меня, и я должен удостовериться, что всё сделано правильно. К тому же, — здесь я посмотрел на хорошенькую пухлощёкую прислужницу — мы будем возвращаться именно по этой дороге.

— Тогда мирной дороги тебе, Странник.

— Спасибо, брат.

Я взял коня под уздцы и повёл его со двора. Когда я вышел на большую дорогу, слабость прошла, как и головокружение, хотя я осознавал, что они просто забиты адреналином, но при малейшем расслаблении вернуться вновь.

Шагал я не слишком быстро, не выбиваясь из сил, но всё же быстрее, чем со своими спутниками, даже лошадь, не всегда за мной успевала, точнее она просто быстрее устала.

Я всё также шёл, счастливый, что могу ходить, что ветер всё также овевает моё лицо, что Солнце светит и я, наконец, избавился от своего горшка. Надо будет теперь заказывать не только меч, что само по себе просто разорение, но и приличный шлем. Думаю, обойдусь бабюртом с Y-образным вырезом. И обзор не плохой и брамицу можно приделать. Что ещё для криворукого паладина, как я, надо?

Правда, это всё не просто достать.

В конце концов, я увидел ориентир — тропу, можно сказать, грунтовую дорогу, что шла к монастырю франкцев, на ней-то я и свернул в сторону. Солнце было уже низко, я проголодался просто дико, но я упрямо шёл, боясь опоздать, и по этому мне пришлось заночевать в лесу. У дороги, на холме, где всегда останавливались путники, когда путешествовали в сторону Тракта.

Перед ночёвкой я тщательно смотрел под ноги и по сторонам, выискивая сушняк. Конечно, моя лошадь этому не сильно обрадовалась, так как нести это всё пришлось именно ей.

Ага! Вот и то место: Высокий глиняный холм, когда-то бывший каменным. Его толи насыпали, толи облагородили во времена падения империи. В подражание имперским фортификаторам Лодонд Кровавый, завоеватель Империи, возводил свои башни, правда только из дерева, в качестве дозорных. Однако, вскоре такое строительство потеряло актуальность: Лодонд Кровавыц умер, а на его место пришёл Корол Первый со своей системой вассалитетов. Собственно, Лодонд так мало правил именно по причине установления имперской системы управления провинциями — власти у него не было, но он продолжал давить так, будь-то уже был полновластным императором.

Но сейчас это значение не имеет. Сама вершина холма не была пологой — на её вершине росли сосны, что своими корнями скрепляли этот холм намертво. С северной, обращённой к дороге стороны, верхняя терраса была отгорожена от ветров земляной насыпью. Сама насыпь поросла изумительного вида травой и мелкими плевыми цветами, которые в это время года уже редко где встретишь на севере. С южной же стороны был вполне удобный подъём, немного похожий на винтовые пандусы, что ведут к главным воротам крепости. Точно также, при подъёме человек идёт, оставляя по левую сторону от себя обрыв, а справа — вершину. Так как большинство людей в этом мире правши, а щит всегда держат левой рукой, то этот факт говорит в пользу той версии, что этот холм был когда-то фортом.

Остановившись у самого начала холма, я в кожаные вёдра набрал воды, наверху попою лошадь, когда расседлаю, и она немного остынет.

Закат я встречал в очень хорошем и спокойном расположении духа, несмотря на то, что внизу вечно мелькали невнятные тени с горящими глазами. Что мне до них?

Но всё же я не спал: как истый ролевик, я не раз играл и за эльфа и реально отыгрывал. По этому, я вполне искренне и с явным удовольствием слушал ночные звуки, сверчков, шорох ветра. Считал звёзды и поддерживал огонь, всё-таки очень холодно ночью в лесу.

Неясные тени всё также кружили рядом с холмом, но близко подходить не решались.

Утро наступило удивительно быстро, хотя, четыре утра только с большой натяжкой можно назвать утром. Задав корма лошади и напоив её, я с трудом, но всё же надел уздечку, водрузил на неё поклажу. Сам я не завтракал, ограничился только водой — по пути поем.

Ноги болели с непривычки — почти за пять дней простого лежания. Да и местность все больше и больше стала бугриться холмами, верный признак того, что монастырь уже рядом. И точно! После полудня этого дня, я увидел первые домики, что относились к посёлку у монастыря франкцев.

Сам монастырь предстал в этот вечер не грязной и серой кучей щебня и камня, а вполне благопристойной крепостью. Высокие стены были призваны оберегать больше от садовых воров, чем от войск баронов, но в случае нападения, и они могли бы стать серьёзным рубежом обороны.

За стенами виднелось только само здание церкви, крепкой постройки с достаточно широкими окнами, правда, на очень большой высоте.

То, что я не стал задерживаться, воздалось мне сторицей: я увидел издали отряд сэра Конрада: Хега, Гольта, Неррута... Они седлали коней. Я пришёл вовремя.

Конечно, с такого расстояния меня заметить сложно, и я пошёл быстрее, в надежде перехватить их до того, как они отъедут. Но я ошибся, они наоборот: приехали и сейчас рассёдлывали коней. Интересно, и куда же это они ездили?

Часть Пятая: Крестовый поход локального масштаба

Вставка в повествование

Запись в дневнике.

Аннотация к записи: 'Запись сделана во время вынужденной остановки в гостях у отца Гомера'

Текст:

И вот, я лежу, стараясь не крутить головой. Но совсем ничего делать я не могу. Брат Гомер сказал, что вера меня питает на столько быстро, что вскоре я встану на ноги. По чести, стоит сказать, что в прошлом мире, у себя дома, я бы провалялся в койке месяцы. И, может, на всю жизнь остался бы калекой, а ведь священник не маг — он одной своей верой лечит, да ещё и знанием анатомии. Откуда сии знания, я не стал допытываться.

Ладно. Пересмотрев свои записи, я понял, что совершенно забыл написать о гномах и нашем брате-кузнице. А это очень близкие темы, между прочим.

Лично я старался как можно больше разузнать о нашем селе, но ничего узнать из сказок или местных легенд мне не удалось. Вы спросите: почему искал? А я Вам отвечу! Посудите сами: деревня была на краю гибели, когда к ним пришёл дядюшка Снорг. Он вселил в сердца селян надежду и желание бороться. И они проработали тот год как проклятые, но собрали нужный оброк для церкви.

На следующий год деревня всё равно оказалась на грани банкротства. Тогда она не смогла заплатить минимальный налог, за который ей прислали бы намоленную реликвию. Эта реликвия отпугивала, иногда просто овеществляла в плоть снежных зверей, которые без этой защиты опустошали деревни севера. Но тут пришёл я и смог завербовать Неррута. Вдвоём мы помогли сервав отбить нападение зимой.

Наконец, мечи и доспехи (переделанные из старых, но не суть важно). Их нам отковал наш кузнец и брат-паладин. Его мы вытащили из сугроба: в стельку пьяного, абсолютно лысого, как на лице, так и на голове, без шапки... гнома. Да-да, именно гномом является наш уважаемый Герунд сын Вара. Слишком всё гладко. В литературе, играх и на ролевухах это называется по-разному, но суть одна — подстава.

И вот теперь, очень кстати о гномах.

Как-то занят был я, чем не помню. Прибегает ко мне мальчишка Чез, сын Туха Огородника. Зима, одет тот парень был в овечий тулуп, шапка какая-то бесформенная. Прибежал, значит, встал по стойке смирно и кричит, что сэр Неррут послал его, Чеза, за господином Томом, так как сэр Неррут не может один вытянуть из сугроба эту.... Тут парнишка запнулся. Нет, он и такие выражения знал, и понимал их, но вот не мог никто в деревне при мне ругнуться. Быть может, из-за того, что я сам не ругаюсь, так сказать, пример подаю.

Я сделал парню знак вольно, сунул ноги в унты, шубу на плечи, кушаком подпоясался и вперёд, на помощь! И, представьте себе, даже доспехи не одел, вопреки расхожему мнению, о том, что паладины даже ванную принимают в них.

Пацан привёл меня на место 'происшествия'. Выглядело это так, будь-то Неррут хотел перевернуть огромный валун. Только валун имел маленькие ноги и длинные руки. Всё это было завёрнуто в лохматый полушубок, ватные штаны, а на маленьких ногах с огромной стопой были одеты мощные, подкованные сталью сапоги.

Мда. Вдвоём мы вытянули его из сугроба. Потом послали за санями в деревню Чеза и бедный парень опять понёсся по поручению. Обратно он приехал на санках, которые тянула единственная в селе тягловая лошадь. Ессно, не без возницы. Втроём мы таки забросили в сани эту глыбу.

Когда гном пришёл в себя он ничего не сказал, он даже не встал. Но по его мутным глазам я понял, что ему нужно: часто я видел подобные взгляды. Тогда я сказал, что для лечения ему необходимо вино. Желательно пиво. Больной посмотрел на меня очень жалобными глазами и, возможно, с благодарностью.

Когда он оправился от простуды, первое слово, что он произнес, стало 'кузня'. Конечно, у нас была и кузня и кузнец, но это был black-smith, то есть хорошее оружие ковать он не умел, ковал только инструмент. И вот тогда-то гном сразу же доказал, что гномы истинные знатоки металла. Конечно, тот инструментарий, что был у нас, ни в какое сравнение ни шёл с тем, которым гномы творят у себя под горами. Но мастеру и этого хватило.

Вторым словом, точнее словами, которые он произнёс после того, как мы его подобрали, стало имя: Герунд сын Вара.

В нашей общине его побаивались и когда лысый, как колено гном проходил мимо любой веселящейся стайки детей, смех и шутки тут же стихали. О причинах его странного для любого человека поведения ни кто из нас не допытывался, как и о том, что же с ним случилось.

Нас, двоих паладинов, Герунд Варович сторонился. Впрочем, он вообще держался особняком и только со Сноргом общался достаточно плотно, хотя, на наш орден смотрел с изумлением. Он бы и высказался не лестно о нас, но неблагодарным он не был и по этому молчал.

В конце концов, он пришёл-таки на одну из проповедей. Послушав нас минут пять он покинул собрание. Но через некоторое время он подошёл к нам с Неррутом, приказав не двигаться, пока он будет снимать с нас мерки и прочее, это была самая длинная его речь за всё время нашего знакомства. А через пару месяцев мы стали обладателями замечательных мечей, вместо тех, что мы 'отжали' у заезжих дворянчиков. Они всё равно были гадами.

Ну, ладно! Мы их попросту взяли на гоп-стоп. И за дело, между прочим, но это иная история.

Конец записи.

У монастыря франкцев

Пока я находился в небольшой рощице, меня видно не было, но как только я стал спускаться в долину, где и был построен монастырь, на мою одинокую фигуру, завёрнутую в серую дерюгу, обратили внимание в отряде. Конечно, меня можно было узнать только по лохматой шевелюре, годами не чёсанной и всегда стоящей дыбом, какой бы длинна волос ни была.

И меня узнали. Сэры рыцари встали, как бы общаясь на тему погоды меж собой, дожидаясь меня. Через десять с лишним минут я таки доковылял к ним, ведь я уже никуда не торопился.

Когда я подошёл ближе, сэр Конрад рассказывал об одном из походов на юг, в котором он участвовал в свои юные годы. Шум от моих шагов глушился уже жухлой травой, но моё приближение всё равно не осталось не замеченным. Лошадь мою подхватил под уздцы грум, едва я приблизился на расстояние десяти шагов.

Рыцари стояли и слушали де ля Пикнера, его сыновья: Хельг и Гольт в пол уха, они-то это уже знали, а Неррут и Дер-Борбрь с его оруженосцами с удовольствием. Особенно их удивили пассажи на тему очень мягкой зимы и палок, которые нужно втыкать в землю и тогда они будут сами по себе расти.

Я подошёл к ним, встал рядом и точно также стал слушать. Мне вежливо кивнули 'с добрым утром' и сэр Конрад продолжил рассказывать. Вот он закончил рассказ про сарацина и белокожую Мадалию дель Трассия, закончившуюся диким гоготом всей дружины (не буду пересказывать, но, в общем-то, юмор присутствовал).

Воспользовавшись перерывом, в разговорах я поинтересовался:

— Сэры, а тут вообще кормят уставших с дороги рыцарей?

Обозванные сэрами оглянулись по сторонам, переглянулись меж собой и дружно загомонили, дескать, а действительно! Где это тут кормят и всё такое?! Тут же подошёл очень важный старший слуга сэра Конрада, и огласил окрестности новостью 'кушать подано'. Рыцари, воодушевлённые этим известием лучше, чем сигналом горна к атаке, развернули боевые порядки в указанном грумом направлении и, кидая в небо боевые кличи, подхватили меня под локти.