Принесли второе блюдо. Кан Ын Кю пересел на своё место, и мы продолжили разговор. Я уже самостоятельно при помощи палочек поглощала свою порцию. Еда была для меня непривычной, но вкусной.
— Ты похожа на мою шаловливую сестренку. Она тоже всегда пытается меня накормить из своей тарелки, — поведал Ын Кю. — Я рад, что мы стали соседями. Теперь после долгих поездок буду заходить к тебе в гости, будем вместе готовить, осваивать премудрости корейской кухни или японской. Если ты не против?
Проглотив очередной кусочек, я ответила:
— Я согласна!
Кан Ын Кю приподнял бокал вина в знак одобрения.
— Чин-чин! — сказала я и отпила вино из своего бокала.
— Тебе понравился Сеул? — спросил Ын Кю, выпив немного вина.
— Пока не могу точно сказать. Я практически ничего ещё не видела. Мне понравился аэропорт Инчхон. Он феноменальный, производит впечатление инопланетного корабля, — я улыбнулась своим воспоминаниям о прибытии в Сеул. — Правда, меня удивил специфический запах воздуха, когда я вышла из самолёта. Сейчас я не чувствую его, разве что иногда на улице близ палаток с едой сильно пахнет жаренным.
— Да, этот запах чувствуется по приезду. Особенно когда возвращаешься из долгой поездки. Я даже скучаю по нему. Некоторые говорят его появление связано с большим количеством деревьев на полуострове. Другие утверждают, что запах образуется из-за гниющих водорослей на побережье. Инчхон расположен не далеко от него.
— Ещё в Сеуле меня удивила молодёжная мода. В одежде много ярких сочных цветов, необычных костюмов и аксессуаров. Девушки носят чересчур короткие юбки. И много парней похожих на девушек, — продолжила я делиться своими впечатлениями.
— Неужели в России такого нет?
— Не так массово. Многие парни у нас практически не следят за собой. В Сеуле наоборот ощущение такое, что парни больше чем девушки заботятся о своей внешности. Мне это понравилось, — заключила я.
— А мне понравилось твоё общество. Ты симпатичная, общительная и не заигрываешь со мной. Как только я пытаюсь флиртовать, ты краснеешь и прячешь глаза. Так мило! — говорил он, смотря мне в глаза. Потом неожиданно предложил:
— Давай будем дружить!
— Хорошо, будем друзьями. А что значит быть другом по-корейски? — уточнила я на всякий случай.
— Значит часто видеться, ходить вмести в кино, кафе, по магазинам, делиться проблемами и мечтами, приходить на помощь друг другу, когда друг просит и когда не просит тоже.
— В России друг — это близкий человек, с которым можно разделить радость и горе, — дополнила я его ответ.
— Тогда, мы поладим, — заключил он, и мы хлопнули по рукам.
В душе расцвела надежда. Ведь теперь я больше не одна, у меня появился друг. Правда по-настоящему назвать Ын Кю другом я смогу лишь, когда пройдёт время, и он своими поступками покажет своё реальное отношение. "Всё равно я рада", — подумала я. "Возможно, я обожгусь. Но если не попробую, то жизнь будет не настолько радостной, какой могла бы быть рядом с другом".
Ужин пролетел в мгновенье ока. Мы говорили и говорили, не умолкая ни на минуту. Рассказывали друг другу о том, что любим, что нам нравиться в людях, природе, временах года, чувствах. О разнице в культуре Кореи и России. Но при этом единодушно умалчивали о своём прошлом и личной жизни. Для раскрытия этих тайн нужно время и больше доверия.
Во время ужина мы выпили бутылочку вина и от этого стали болтать еще больше. Покинув ресторан, поехали в норэбан (караоке-бар). Для чего вызвали такси, а машину Ын Кю оставили на парковке у ресторана.
Очень любопытно! Заведение с трудом можно назвать караоке-баром. Больше похоже на загородный клуб. Вывески нет, обычная дверь за которой открывается ярко освещенный холл со стойкой, у которой стоит красивый молодой человек, кланяется нам и без слов протягивает ключи — любопытно и необычно. Очевидно, Кан Ын Кю и здесь частый гость.
Мы идем по коридору с ярким и даже немного агрессивным оформлением. Открываем ключом дверь и оказываемся в просторной комнате. Комната оформлена в красных тонах. На одной из стен висит огромный плазменный телевизор, под ним располагаются большие утопленные в стену колонки. Комната как бы поделена на две зоны. В одной из них находится танцпол, а в другой — вокруг длинного стола расставлены большие мягкие диваны. На небольшом столике под телевизором лежат несколько папок, микрофоны и два бубна. Я заглянула в одну из папок и с сожалением отложила — нужно больше тренироваться читать на корейском.
— Хочешь спою для тебя мою любимую песню? — Ын Кю бросил листать папку и взял один из микрофонов. Затем нажал на пульте нужный код и вышел в центр танцпола. Из динамиков полилась нежная грустная музыка, и Кан Ын Кю запел. В его песни о любви отражалась тоска и надежда разбитого сердца. "Похоже, его любовь когда-то предали или отвергли, раз он называет такую песню любимой", — подумала я.
Голос у Ын Кю был сильный и мягкий одновременно. Пел он красиво, с душой. Внимательно слушая, я не сразу почувствовала, что по лицу потекли слёзы. Почему-то стало невыносимо печально. Как будто я потеряла любимого не пять лет назад, а только вчера.
Ын Кю допел песню, подошёл, сел рядом со мной и обнял за плечи:
— Почему ты плачешь?
— Оппа, ты пел так хорошо, что я не смогла сдержать слёз, — проговорила я, вытирая тыльной стороной руки дорожки слез на щеках.
Кан Ын Кю встал и протянул мне микрофон:
— Теперь твоя очередь петь.
— Извини, оппа, я не знаю слов песен и не смогу их быстро прочесть. Лучше ты сам исполни какую-нибудь песню, я послушаю и потом спою её вместе с тобой, — предложила и протянула ему папку с кодами песен. Он долго её листал, выискивая нужный код.
— Это будет весёлая песня! — пообещал он, выйдя на танцпол.
Она действительно была весёлой. Когда мы стали вместе её петь, мы часто срывались на хохот. Следующая песня была о любви. В этот раз мы спели дуэтом гораздо лучше. Вместе с песней мы изливали наши радости и печали.
Мы ещё долго пели, поэтому вернулись домой далеко за полночь. Нам было так комфортно вместе, что мы не заметили, как пролетело время. Ын Кю проводил меня до квартиры, поблагодарил за вечер и пожелал спокойной ночи. Уже стоя в дверях квартиры он сказал:
— Ты исключительная девушка Лин Мэй!
— Возможно, — улыбнулась я.
Только войдя в квартиру, я ощутила, как устала и как ноют мои ноги. Провести почти 6 часов на высоких шпильках это не шутки. "Красота требует жертв", — как всегда напомнил мне внутренний голос. Спорить с ним, если честно, не было сил.
Поставив будильник, я счастливая завалилась спать. Когда проснулась, за окном уже давно отсветили первые лучи солнца. Сегодня мне предстояло встретиться с Хан Ён Уном, и съездить с ним в университет.
Встав с кровати и заправив её, пошла в ванную. Лёжа в горячей воде, стала обдумывать свои планы. Учёба в университете, несомненно, важна для меня, поэтому мне нужно приложить все силы для поступления. И как говорил Ён Ун — нанять репетиторов. Он, наверное, может посоветовать каких. Главное на сегодня выяснить есть ли у меня шанс поступить в этом году. Выбравшись из ванной, я завернулась в халат и позвонила Ён Уну, чтобы уточнить время встречи. Договорились встретиться у метро на станции "Каннам" через два часа.
Позавтракав, я начала одеваться. Снова горестно вздыхая, перебрала весь гардероб. Одежды немерено, а одеть нечего... "Извечная женская проблема", — констатировал внутренний зануда. Одежда в гардеробной казалась слишком уж молодёжной, фривольной. Откопала в этих залежах темно-синий брючный костюм. Полчаса примеряла с разными блузками. Выбрала голубую блузку с узким воротником стойкой. Ещё полчаса ушло на поиски подходящей обуви, сумки и пальто. Пришла к выводу, богатый гардероб — это изощрённое наказание для женщины.
Когда я была почти готова к выходу, в дверь позвонили.
"Неужели снова управляющий", — подумала я, подходя к двери. Однако на пороге стоял взмокший Кан Ын Кю, в спортивном костюме и с газетой в руках.
— Добро утро, Лин Мэй. Хочу поделиться с тобой новостями, — заходя в квартиру, он дал мне газету.
Я развернула её. На первой странице красовались наши фотографии: как мы вместе выходим из машины, как Ын Кю провожает меня к столику и как мы кормим друг друга. Весьма качественные фотографии сделанные вблизи от нас. Утешало лишь то, что я была снята вполоборота и со спины.
— Что будем делать? — взволнованно спросила я Кан Ын Кю.
— Думал, обрадуешься, что оказалась на первой полосе газет, — наигранно обижено проговорил он.
— Почему они фотографировали именно нас? — я не могла понять причину такого внимания со стороны прессы.
— Забыл, ведь ты плохо читаешь на корейском! Извини, что не сказал раньше. Я довольно часто попадаю на первые полосы газет. Например, в сегодняшней газете написано, что я встречаюсь с новой подружкой — красивой блондинкой-иностранкой. Скорее всего, мои фанатки будут недовольны и опять всего понапишут на моём сайте. В моём агентстве уже перестали придавать значение подобным статьям. Почти каждое моё появление на людях журналистами почему-то воспринимается как романтическое свидание, — сумбурно ответил он. — Вообще всё странно! Снимки сделаны в ресторане "Леван", а там не бывает папарацци. Именно поэтому он и популярен среди знаменитостей.
— Если ты знаменитость, почему согласился пойти со мной ужинать? — недовольно спросила я.
Кан Ын Кю пристально воззрился на меня:
— Мне захотелось пообщаться как обычному человеку, не айдолу. По твоему поведению я сразу понял, что ты не имеешь представления кто я такой, и твоё приглашение на ужин было продиктовано желанием извиниться.
— А, что значит "Айдол"?" — я непонимающе уставилась на Кан Ын Кю.
Он горестно вздохнул, и деланно рухнул на диванчик:
— Айдол — это молодая медиа-персона, идеал и недосягаемый предмет любви неистовых поклонников.
Я тоже присела в кресло. Неверяще посмотрела на Кан Ын Кю.
— Обалдеть! И ты айдол? — уточнила я. Он улыбнулся и кивнул в ответ.
— Извини! Я действительно не знала! Прости, что втянула тебя в эту историю, — на всякий пожарный попросила я прощения.
— Не беспокойся, нам просто некоторое время не нужно появляться на людях. Тогда слухи быстро поутихнут. Кроме того, я сегодня уезжаю на съёмки за город. Вернусь, где-то через месяц. Ты будешь меня ждать? Будешь скучать? — как-то по-детски и неожиданно спросил он.
Хоть Ын Кю и не подал виду, но я почувствовала что для него почему-то важно чтобы я его ждала.
— Я очень буду скучать! Ведь ты мой единственный друг и сосед — с улыбкой заверила я. — Спасибо, что зашел и принёс газету. С одной стороны, приятно появиться со знаменитостью. Наверняка на меня не обратят внимания...
Кан Ын Кю прервал меня:
— Ты ошибаешься, они все просто умирают от любопытства. Мне уже звонили и спрашивали о красавице, которая со мной ужинала вчера.
Он взглянул на часы и рванул к двери:
— Прости, Лин Мэй, за мной скоро заедут, а я вещи ещё не собрал. Мне нельзя опаздывать. Обязательно смотри дораму с моим участием. Она называется "Ты в моём сердце навсегда". Её показывают на канале "KBT".
Он подошел ко мне, на миг обнял и прижал к себе, чмокнул в лоб и стремительно вышел из квартиры. Такое проявление нежности было столь неожиданным и непривычным для меня, что я впала в ступор. Дверь захлопнулась, а я всё еще стояла столбом, ошеломлённая поведением Ын Кю. Мы только недавно познакомились, а он ведет себя как старый друг. Здорово! Ну и пусть, что он знаменитость, прежде всего он просто хороший человек, мой друг и сосед.
14. Поездка в университет
У станции метро "Каннам" я появилась вовремя. Повертелась, оглядываясь по сторонам, но Хан Ён Уна не обнаружила. Присела на скамеечку подождать. Рядом со мной сразу же примостился высокий парень, одетый во все чёрное — на голове надета бейсболка, прячущая глаза, а нижняя часть лица скрыта плотной черной тканевой медицинской маской. Странный типчик! Я посмотрела на прохожих, но никто из них не обращал на него внимания. Хуже того, среди толпы я увидела ещё одного парня в чёрной защитной маске. "Мода нынче такая что ли?!" — недоумевала я.
Тут парень потрогал меня за плечо. Я обернулась и увидела, как он немного приспустил маску, открывая часть лица.
— Привет! Не узнала? — засмеялся Хан Ён Ун.
— Зачем ты надел маску?! Теперь все будут смотреть на нас, и тыкать пальцем, — возмутилась я, при этом, пытаясь стащить злополучный предмет.
— Во-первых, в Корее никто показывать пальцем не будет — это считается оскорблением. Во-вторых, в Сеуле многие ходят в масках. Никто не будет обращать внимание. Ты же видела другого парня в толпе? Маска может быть частью имиджа или же человек болеет и носит её, — Хан Ён Ун отвечал, ловко отворачиваясь от моих рук, и одновременно стараясь не свалиться со скамейки. — Поверь, маска нужна мне для конспирации.
— Ты думаешь, поможет? — с сомнением спросила я.
— Проверено, — заверил он вставая. — Пошли, поедем на метро. Ты уже видела Саульский метрополитен?
— Мне было некогда, — недовольно пробурчала я, шагая вслед за ним. Очень неловко общаться с человеком, когда его лицо почти закрыто. Ведь часть информации мы черпаем, следя за мимикой собеседника.
Он обернулся, наклонился и заглянул в глаза.
— Тебе не комфортно со мной из-за маски?
Я кивнула. Он снял с плеч рыжий кожаный рюкзак, смахивающий на ранец. Достал оттуда розовую маску с нарисованными кошачьим носом и усами, а также круглые солнечные очки.
— Я предвидел, что тебя смутит мой вид. Поэтому купил для тебя милую масочку и очки.
Он переступил ближе, убрал мои распущенные волосы назад, надел на меня защитную маску и очки. Я смутилась. Как-то не принято, чтобы знакомые заправляли за уши петли от маски. И вроде бы ничего такого, но вызывает дикую неловкость. Еле выговорила слова благодарности.
Снова наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза. Наша разница в росте составляла более 20 сантиметров. И сегодня она чувствовалась сильнее, так как я для удобства надела ботинки, отказавшись от 15-ти сантиметровых каблуков.
— А ты оказывается крохотная?
Я лишь презрительно хмыкнула. Его глаза улыбнулись мне в ответ. Он взял меня за запястье и решительно направился к входу в метро. Но тут же повернул в сторону высоченного светового табло, в нижней части которого располагался интерактивный дисплей. На нем отображались разные картины. Порядка двадцати таких медиастолбов располагаются на некотором расстоянии друг от друга вдоль дороги Gangnam-daero сразу же после поворота с Тегеран-ро.
— Здесь показывается информация по выставкам, которые сейчас проходят в художественной галерее "Хангарам" Сеульского арт-центра. Сходим вместе на выставку полотен Огюста Ренуара в следующую пятницу? — спросил он, перелистывая изображения на табло.
— Хорошо, мне нравятся его полотна с цветами. "Когда я рисую цветы, на мою душу нисходит спокойствие", — говорил Ренуар, — процитировала я слова художника.
