Долг жизни. 2 часть. Пёсья верность

— Кассандра. Кассандра, — позвал Хранитель, — следуй за мной.

Душа ведьмы откликнулась на зов.

Глава 11. Между небом и землёй

Чайка парила среди облаков, криками звала попутный ветер. Крылья опирались на упругие струи, редкие взмахи направляли полёт. Выше. Выше. К золотому шару, манящему путешественников. За край горизонта. К солнцу. Она поднималась и поднималась, пока жестокие лучи не опалили перья. Перья скрутились и осыпались прахом, как сгоревшие иглы с веток пихты.

Облака расступились. И белые барашки на волнах расступились тоже. Вода сомкнулась над прощальным воплем.

Тишина. Зелень, уходящая в бездну. Ни морских животных, ни рыб, ни водорослей — ничего, кроме бирюзовой ряби и пятна света над головой. Оно уменьшалось с каждым пузырьком воздуха, поднимающимся к нему.

Она пыталась удержать последний миг, стремилась коснуться последнего проблеска кончиками пальцев. Рука прозрачная и такая же зелёная, как и всё вокруг, не могла принадлежать чайке.

— Кассандра. Кассандра, — кто-то позвал её, — следуй за мной.

Стайка рыбок закрутилась вокруг, разошлась пластинками веера, складками юбки танцовщицы, потом собралась в огромный серебристый клубок.

Он долго вращался вокруг собственной оси, затем раскололся, выпустив из своего нутра убийцу китов — рыбы уплыли неуловимо для глаз Кассандры, словно растворились в воде. Orca gladiator. Пасть с загнутыми зубами (острее перламутровых сколов и длиннее женской ладони вместе с пальцами) на чёрно-белом лице косатки раскрылась дугами капкана. От звуковой волны Кассандру отбросило от чудовища. Оно прыгнуло следом и остановило ведьму, "приняв" её на собственный бок. Морской зверь повторил намного тише:

— Следуй за мной. Я — твой Хранитель.

— Миро?! — удивлённо воскликнула Кассандра.

Он не дал ей времени на раздумья — поднырнул снизу и подкинул вверх. Ведьма, как заправская акробатка, описала ровную дугу в воздухе (визжа при этом без остановки) и полетела над морской гладью. Гигантская туша скользила в толще воды, не обгоняя, но и не отставая. Касе уже надоело кричать, и она с интересом наблюдала за действиями Миро: он то высовывал голову и подмигивал (почему-то янтарными глазами), то погружался чуть глубже и закручивался чёрно-белой спиралью. Полёт завершился, когда Хранитель вылетел из воды и поймал Касю.

Она сначала боялась упасть с его спины и изо всех сил держалась за серп плавника двумя руками. Миро плыл ровно, и постепенно ведьма успокоилась. Она прижалась щекой к гладкой мокрой коже зверя, опустила одну руку в море: тёплая вода приятно щекотала пальцы. Солнце закатилось за горизонт, позволив полюбоваться розовыми волнами. На небо вышли звёзды, большие как пуговицы и настолько яркие, что каждая могла заменить собой небольшой фонарь. Светильники ночной богини отражались от поверхности воды, и у Кассандры возникло ощущение, что Миро парит в небе.

Должно быть, она спала, и воображение унесло её в мир грёз.

В этом мире, зависнув между небом и морем (или океаном), ведьма осознала собственную ничтожность. Нелепо пытаться повлиять на нечто столь огромное, что невозможно ни целиком охватить взглядом, ни постигнуть разумом. Так зачем барахтаться, не лучше ли положиться на волю судьбы или случая? Косатка повернулся — в его человеческом взгляде Кассадре почудилась усмешка. Через дыхало на голове зверя вырвался фонтанчик воды. Ведьма вскрикнула и помимо собственной воли засмотрелась: капли падали, стирая звёзды с небесного свода — тьма затопила всё вокруг, поменяла местами верх с низом.

Поднялся сильный ветер. Водные плети, извергнутые из туч или исторгнутые из глубин океана, больно хлестали по коже. Ведьма зажмурилась. В этом "нигде" она не могла сориентироваться: где морская воде, а где ливневые потоки — смешиваясь со слезами, они также становились солоны. Шум нарастал рокотом барабанной дроби, грозя вылиться в громовые раскаты. Кася закрыла глаза и "приклеилась" к спине косатки. Океан обезумел.

Потоки клокотали и колотили по спине и плечам. После каждого удара Кассандра вздрагивала всем телом и тихонько вскрикивала. Миро подбадривал мысленно. Говорил, что они вскоре доберутся до места назначения, просил вспомнить детство. Кассандра понятия не имела, куда её несёт Хранитель. На все вопросы приходила лишь успокаивающая волна тепла. Голос Миро убаюкивал и шептал что-то на незнакомом языке. Из всех слов, знакомым Кассандре было только "вала". Снова "вала".

— Вала семьи Акхи. Род ждёт тебя. Дом открыт. Дверь открыта, — Миро пытался пробудить память души ведьмы, обращаясь к ней на языке их общей Родины. Ведьма не понимала чужую речь. Но кровь начала откликаться.

Буря отступила. Кожу осушил поток тёплого воздуха. Иные запахи и звуки заполнили пространство вокруг. Под пальцами Кася нащупала не шершавую и мокрую кожу косатки, дышащую морем, а короткую и бархатистую шерсть сухопутного животного. Ведьма провела над волосками носом, ловя запах. Лошадь, ландыши и немного древесной коры. Ведьма улыбнулась и огладила Хранителя по плечам. Пальцы пробежали по налитым мышцам плеч волшебного существа. Кассандра лежала на нем и отчётливо ощущала шишки его позвоночника грудью, животом и ногами. Ведьму качало вперед и назад, и после круговерти впечатлений дурнота подкатилась к ее горлу. Лишь некоторое время спустя, когда Кася сумела совладать с бунтующим желудком, она решилась осмотреться.

Перед глазами предстала широкая белоснежная спина, переходящая в мощную конскую шею, украшенную (по-другому подобное великолепие назвать язык у Кассандры не поворачивался) густой длиннющей волнистой гривой, доходящей до колен рослого жеребца. Такого высокого, что, спустив по его бокам ноги, Кассандра дотянулась пятками лишь до середины боков. Или это она стала меньше ростом. Ноги и руки не принадлежали ей. Вернее, не принадлежали взрослой Кассандре. На коне восседала девочка Кася. Хранитель повернул к ней голову и заржал. Взгляд его отчётливо отливал золотом.

— Миро, какой ты ... обалдеть! — взвизгнула Кася.

Словно красуясь, Миро согнул шею и начал добавлять ход. С каждым шагом выбрасывая сильные ноги чуть дальше, вскоре он пошёл размашистой рысью. Даже без седла и стремян Касю не трясло и не подбрасывало, и конский хребет не оставлял дискомфорта. Сообразив, что магия не позволяет соскользнуть с Хранителя, Кассандра перестала до судорог в мышцах сжимать колени и смогла чуть расслабиться, впрочем, за гриву она держалась по-прежнему цепко, хотя и старалась не дёргать за неё.

Зелёное. Белое. Красное и жёлтое. Пятна. Полосы. Разноцветные штрихи к картине импрессиониста. Кася смотрела строго вперёд — между ушей Миро, не успевая сосредоточиться на восприятии природы: никаких деталей, кроме пятна света — усидеть бы на скачущем с безумной скоростью жеребце. Пятно света росло, словно солнце решило спуститься и посмотреть, кто жаждет с ним встретиться. Скоро всё вокруг оказалось залито мягкими, как перед закатом, лучами. Миро больше не мчался подобно курьерскому поезду. Теперь он аккуратно ступал по полосам золота, огибая редкие тени. Кася смогла разжать сведённые пальцы и выпутать их из гривы Хранителя.

Лес окружил путешественников. От копыт в разные стороны, будто солнечные зайчики, разбегались узкие тропы. Стоило коню ступить на одну, как тут же появлялась дюжина новых ответвлений. И ведьма искренне не понимала, как Миро выбирает нужный луч. Путь оказался долгим, бесконечным. Тропы разворачивались цветочными лепестками. Кася вытянулась на спине Хранителя. Она смотрела на появляющиеся и исчезающие в темноте дорожки пока не задремала.

Чужие взгляды разбудили её. Кася не сразу сообразила, что скачка закончилась. Миро стоял спокойно, ожидая, когда ведьма оглядится по сторонам. Посмотреть было на что. Вернее, на кого. Перед конём совершенно спокойно сидели две гигантских светло-серых (почти серебристых) волчицы. В реальном мире они бы казались великаншами среди своих обычных земных собратьев. Одна из волчиц встала и подошла к Миро. Он нагнул шею, коснулся губами волчьего носа. Хранитель переговаривался о чём-то с волчицей — слишком уж внимательно они смотрели друг другу в глаза. Миро отвёл взгляд и коротко поклонился. Затем, он обратился к своей подопечной:

— Иди с ними. Не бойся. Хорты отведут тебя к Родовому Огню.

Подогнув ноги, он лёг животом на землю. Волчица возвышалась над Касей и ведьма со страхом смотрела на её острые зубы, виднеющиеся из полуоткрытой пасти. Кася не хотела идти с чудовищными зверями, куда бы то ни было.

Волчицы переглянулись. Кася могла бы поклясться, что разглядела в их глазах жалость и толику презрения.

— Ты отказываешься, Вала из семьи Акхи? — спросила та, что стояла рядом с Миро. Её глаза были синие, как у человека, и мудрые, как у древнего старца. Мышцы коня напряглись, словно он приготовился резко вскочить.

— Иди с волчицами, — в мозгу Кассандры прозвучал чёткий наказ Хранителя, — они хорты — твои проводники и защитники. Откажешься сейчас — право на проход к Родовому Огню закроется надолго.

Вторая волчица (с очами зелеными как лесной мох) подошла и обнюхала лицо Каси. Ведьма не испытывала парализующего ужаса, но шевелиться опасалась. Проснулось детское любопытство. И Кася, протянув руку, несмело коснулась волчьего меха.

— Ты не так уж и боишься, — одобрительно фыркнула зеленоглазая волчица. Оба зверя кружили вокруг Миро с его ношей. Стоило одной волчьей голове поравняться с Касей и что-то сказать, как волчица уходила, не дожидаясь ответа. Её подруга тут же заглядывала ведьме в глаза и произносила новые слова.

— Миро попросил провести тебя.

— В знак уважения.

— В знак искупления.

— Тебе будет позволено погреться у Огня.

— И задать вопросы.

— И получить ответы.

— Если окажешься достойна.

Насколько сны бывают небезобидными, Кася уже убедилась на собственном опыте и опасалась угодить в новую переделку. Ведьма боролась с ребёнком внутри себя. Или это ребёнка останавливал внутренний взрослый, слишком зажатый, следующий правилам, пребывающий в плену своих страхов. Девочка Кася доверяла лесным проводникам, она подскакивала от желания побежать за ними куда угодно, не зная ни сомнений, ни горечи разочарований.

— Торопись, Вала.

— Ворота закрываются.

И в самом деле: лучи окрасились в пепельные тона, будто закат напитался не кровью, а смертью. Волчицы беспокоились, дёргали шкурой от вздыбленной холки до кончика хвоста и нервно порыкивали.

— Промедление — твоя смерть.

— Кровью не заплатишь.

Тени деревьев становились всё толще, тянулись ветками к нерешительным гостям. Волчицы пятились. За их спинами пока оставалось достаточно золотых пятен. Но дорожки под копытами жеребца тускнели на глазах. Миро стряхнул ведьму, резко поднялся и затанцевал на задних ногах.

— Отпусти его, — оттесняя Кассандру от Хранителя к свету, велела волчца, чьи глаза отливали синью, яркой, что луговые цветы. Кася смотрела то на Миро, то на волчиц, то на жирнеющие тени.

— Скажи, что идёшь с нами добровольно.

Это вторая волчица ухватила за руку и потянула за собой, выговаривая сквозь зубы.

Миро крутился на одном месте, топтал черноту. От ударов копыт дорожки снова светлели. Ненадолго.

— Я иду добровольно! — выкрикнула Кася.

Хранитель всё ещё не уходил: не сводил глаз с синеглазой волчицы и издавал звуки, похожие на смесь злого ржания со словами. Та открывала и закрывала пасть, щёлкая зубами, но ничего не говорила. Миро уже не требовал — просил о милости. Конь храпел и косил глазами на собственную шкуру, покрытую чёрными полосами. Шерсть на спинах волчиц пошла волнами. Синеглазая сердито прогоняла его, подвывая и подлаивая, как собака:

— Она узнает лишь то, что должно! Уходи!

Миро встряхнулся (волчицы тут же загородили ведьму своими телами) — капли тьмы полетели в разные стороны, пачкая их шкуры. Волчицы оскалились. Шерсть их заострилась, как у ежей, иглы проткнули чёрные пятна. С чуть слышным шипением темнота отступила, вернулась к теням на земле.

— Прочь! — с рычанием выкрикнули обе волчицы. Они обе — фырчащие колючие чудовища — отступали от тьмы, не отрывая лап от земли. Хранитель развернулся и взял с места в карьер. В мгновение ока белоснежный конь исчез из поля зрения Каси.

Державшая её за руку волчица неожиданно закинула девочку на себя. И оба зверя, развернувшись, побежали к солнцу.

Пламя костра гудело. Мощным столбом подпирало небо. Бездымный огонь кормился просушенными и идеально ровно напиленными брёвнами, сложенными в поленницу выше человеческого роста. Искры — светлячки, а не жгучий пепел — водили хороводы. Тропа закончилась. Волчицы вышли к Огню. Касе показалось, что это солнце спустилось на землю и, чтобы согреть её, оставило часть себя.

Женщина, с головы до ног укутанная тканью, стояла так близко, что в настоящем мире её одежда давно бы уже занялась пламенем. Руки повелительницы огня до локтей обвивали оранжево-алые ленты. Светлый плащ с капюшоном и платье в тон ему только подчёркивали её хрупкое сложение. Костёр держал женщину подле себя или она вытягивала его жилы Кася сразу, как их увидела, понять не могла.

Волчицы почтительно пригнули головы. Синеглазая хорта вышла вперёд и промолвила:

— Мы привели нашу сестру. Испытай её, Акхи.

Яркие ленты мягко раскрутились. Они ещё не успели вернуться в костёр, а их Хозяйка уже стояла около гостьи. Кассандра оторопела. Женщина нарочито медленно сняла капюшон и подняла лицо, — ростом она оказалась на полголовы ниже Каси.

— Бабушка?! — ахнула Кассандра.

В глазах "повелительницы огня" ещё осталось жить солнце, но, ведьма узнала сразу собственную бабушку. Лицо её моложе, чем запомнилось с детства, виделось намного серьёзнее и строже.

— Здравствуй, юная Wala, — сложив руки на уровне груди и чуть поклонившись, поприветствовала она внучку. Улыбка бабушки отдавала полынной горечью.

— Здравствуй...те, — сбивчиво от волнения ответила Кася. Слишком вежливо — бабушка удивлённо посмотрела на неё. Черты лица её смягчились, она быстро притянула Касю к себе и крепко-крепко обняла. Коснувшись горячими сухими губами уха, зашептала:

— Ничего не бойся. Подойди к костру и, если не ощутишь сильного жара, сунь в огонь руки.

Поцеловав внучку в лоб, подтолкнула к центру поляны, не давая времени на размышления.

Костёр по-прежнему выглядел устрашающе: колонна огня, которую не затушить даже пожарным вертолётом. Кася опасливо приблизилась к границе света. Брови опалило жаром, и ведьма, испуганно ойкнув, отскочила назад в спасительную и прохладную темноту. Бабушка и волчицы затерялись во тьме, лишь три пары глаз сверкали, отражая пламя.

Тепло обволакивало, изгоняло сомнения. Огонь звал.

— Подойди, дитя. Ближе. Не бойся. Я Акхи — Мать Вашего Рода.

Как зачарованная, Кассандра подходила к костру всё ближе. Ручейки пламени мягко потекли над землёй. Дюжины змеек поднялись над ней и распахнули раскалённые добела пасти. Вывернутые челюсти не двигались, а тела змеек слегка покачивались, создавая иллюзию цветочной поляны. Кася наклонилась к одному цветку, провела рукой над венчиком. В зеве цветка клокотало пламя. Ладонью явственно ощущался его нестерпимый жар. Белые узоры на оранжево-алом фоне постоянно менялись. Кассандра отчётливо рассмотрела верхние клыки огненного цветка. Густая прозрачная жидкость медленно текла по ним, капли набухли и повисли на змеиных зубах — не роса, яд, неминуемая гибель.