Последний шанс(41-76)

В то же время недалеко в лесу возле Хохеншпицен при участии начальника гестапо Г. Мюллера остальные заключенные, одетые в форму Войска Польского, были в бессознательном состоянии расстреляны, якобы в ходе боя с вторгшимися в Германию польскими подразделениями.

Утром 1 сентября Германское информационное бюро распространило под общим заголовком "Поляки совершили нападение на радиостанцию в Глейвице" следующие сообщения:

"Бреслау. 31 августа. Сегодня около 8 часов вечера поляки атаковали и захватили радиостанцию в Глейвице. Силой ворвавшись в здание радиостанции, они успели обратиться с воззванием на польском и частично немецком языке. Однако через несколько минут их разгромила полиция, вызванная радиослушателями. Полиция была вынуждена применить оружие. Среди захватчиков есть убитые".

"Оппельн. 31 августа. Поступили новые сообщения о событиях в Глейвице. Нападение на радиостанцию было, очевидно, сигналом к общему наступлению польских партизан на германскую территорию. Почти одновременно с этим, как удалось установить, польские партизаны перешли германскую границу еще в двух местах. Это также были хорошо вооруженные отряды, по-видимому, поддерживаемые польскими регулярными частями. Подразделения полиции безопасности, охраняющие государственную границу, вступили в бой с захватчиками. Ожесточенные действия продолжаются".

Ровно через три дня после подписания советско-германского договора о ненападении на германо-польской границе взревели сотни моторов. Вторая Мировая началась, и одному Богу было ведомо, насколько мне удалось хоть немного изменить ход ее возможного течения.

Глава 56. Предвоенные дебаты

Гитлер принимал отчет Риббентропа по результатам переговоров в Москве.

— Создание демилитаризованной зоны, конечно, в будущем способно создать нам некоторые сложности по продвижению на Восток. Но сейчас в целом такой пункт договора нам скорее на руку. Он гарантирует невозможность внезапного удара Сталина в процессе европейской операции. А значит, мы можем больше сил направить на Западный фронт. Разумеется, контроль за передвижением советских войск в их польской зоне ответственности должен быть усилен. Да и Ваши люди, господин адмирал, должны тщательно отслеживать обстановку в Москве.

Канарис молча кивнул.

А Вы, господин Кейтель, должны начать проработку вариантов, как в случае необходимости наши войска в обстановке максимальной скрытности и оперативности могли бы преодолеть эту зону.

— Яволь, мой фюрер, штаб немедленно приступит к разработке соответствующего комплекса мероприятий.

Гитлер задумчиво посмотрел на лежащий перед ним конверт без каких-либо отметок.

— Значит, господин Риббентроп, этот пакет передал Вам для меня лично Сталин и без каких-либо комментариев на тему содержимого?

— Так точно, мой фюрер, при этом он подчеркнул, что пакет должен попасть именно в Ваши руки без какого-либо предварительного вскрытия. Он лишь сказал, что информация, которая в нем содержится, поможет Вам избежать лишних ошибок.

— Интересно. Ну что же. Посмотрим, какие ошибки по мнению Сталина мы собрались совершить.

Гитлер вскрыл конверт и целую минуту молча рассматривал короткую записку, отпечатанную на машинке. В ней было всего две фразы.

"Не стоит упускать возможности в Дюнкерке".

"Будет большой ошибкой посылать Рудольфа в Британию".

— Все свободны, Гейдрих, останьтесь.

— Рейнхард, взгляните. Что бы это могло значить? — Гитлер протянул записку. Дюнкерк это, кажется, во Франции? Там есть что-то особенное?

— Понятия не имею, мой фюрер. Да, это во Франции, но это совершенно заштатный городишка на побережье, не имеющий никакого стратегического значения, кроме близости к Англии. Вероятно имеется в виду Ла Манш. Сталин косвенно дает нам понять, что он не будет против нашего вторжения в Англию.

— Интересно. Особенно в связи со второй фразой. Дело в том, что Гесс уже некоторое время ведет по моему поручению переписку с какой-то прогерманской организацией в Шотландии, обещающей нам поддержку на островах. Но ни о каком полете туда пока и речи не было. Откуда Сталин мог это взять?

— Вероятно, советская разведка смогла нащупать информацию о каких-то планах британцев. Но в таком случае вся игра с нами в шотландское сопротивление подстава.

— А не мог ли Сталин получить какие-то обрывки информации у нас? И этим письмом пытается теперь разрушить наши возможные планы?

— Теоретически возможно. Но это нарушает всю логику. Первая фраза однозначно намекает на то, что советы совершенно не против нашего захвата островов. В таком случае, если шотландцы реально существуют, то это существенно облегчает нашу задачу. И зачем в таком случае Сталину препятствовать нашим контактам? Я, конечно, проведу проверку всех лиц, имеющих доступ к информации по переписке, но все же считаю, что русские получили весточку из Британии.

— Да, это логичней. Ну что же. Отнесемся к посланию русских осторожно, но с должным вниманием. Можете идти, Рейнхард.

* * *

*

В Москве параллельно проходил свой разбор полетов на ту же тему.

— Следует незамедлительно инициировать решение Латвии и Эстонии о присоединении к СССР, — докладывал Молотов. — Также необходимо еще раз попытаться договориться с финнами. Но здесь я смотрю на перспективы крайне скептически. Очевидно, проблему придется решать военным путем. Что касается Польши, то предлагаю не торопиться и дать немцам возможность в полной мере окунуться в военные действия. В таком случае наши последующие шаги по выдвижению на согласованные рубежи будут в глазах всего мира смотреться не как агрессия, а как нормальная попытка обезопасить собственные границы от потенциального врага. А если мы еще грамотно поведем себя в отношении местного населения, то претензий к нам вообще не будет. Скорее мы сможем подобрать какие-то части польских войск и использовать их в дальнейшем.

— Хорошо, товарищ Молотов. Видимо, мы так и поступим. Но не существует ли опасность, если мы немного задержимся, что немцы быстрыми ударами опрокинут поляков и продвинутся значительно дальше, чем мы с ними договорились?

— Сейчас это крайне маловероятно, товарищ Сталин. Ведь именно Гитлер настоял на скорейшем подписании нашего договора. И все условия были приняты немецкой стороной без какого-либо серьезного давления с нашей. Не думаю, что они тут же решатся на его нарушение. Если бы они хотели подчинить себе Польшу в одиночку, то скорее они бы начали военные действия самостоятельно, а параллельно с этим приехали бы убеждать нас в том, что эта акция не направлена против нас. Они же поступили более корректно. Да и спокойствие на границах с нами им сейчас намного важнее, чем нам. Гитлер явно наметился на войну с Францией, и повторение ситуации Мировой с ее двумя фронтами было бы для него ночным кошмаром. Нет, товарищ Сталин. Сейчас нам пока нечего опасаться.

— Ну что же. Подождем развития событий. Но готовиться мы должны уже сейчас. Товарищ Ворошилов, считаю, что в самое ближайшее время Генеральный штаб должен провести штабные игры, моделирующие операцию в Финляндии. Аналитики считают наиболее удобным временем для ее проведения с учетом климатических факторов ноябрь-декабрь. На это время и будем ориентироваться. Вам хватит двух недель на подготовку игр?

— Так точно, товарищ Сталин, должно хватить.

— Хорошо, а мы с удовольствием поприсутствуем на этих играх. Вот товарищ Берия и свою группу подключит для участия. Пусть они параллельно подготовятся.

— Сделаем, товарищ Сталин, — откликнулся Берия.

— Товарищ Ворошилов, считаю необходимым незамедлительно силами 5-го Управления Наркомата Обороны провести доскональную разведку оборонительных линий финской армии на Карельском перешейке и проверить оборонительные порядки на границе с Карелией. Результаты представить устроителям штабных игр не позднее двух дней до даты их начала.

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

— Тогда все свободны. Товарищ Берия, пригласите ко мне товарища Сидорова.

Я появился в приемной Поскребышева сразу же, как только Берия сообщил мне о вызове вождя. Поскребышев мельком взглянул, вздрогнул, не заметив, откуда я взялся и тут же пригласил к Сталину.

— Товарищ Алексей. Хотел бы попросить Вас о некотором содействии нашей разведке по уточнению финских сил на линии Маннергейма. Сможете воспользоваться своими способностями невидимки?

— Так точно, товарищ Сталин. Единственно, мне потребуется время, чтобы туда попасть. В Ленинград я могу сразу, а вот дальше придется как-то добираться.

— Это вопрос решаемый. Сколько времени Вам нужно на подготовку?

— Я практически готов, только надо заскочить к себе за шинелью, чтобы не выделяться.

— Ну так быстро не надо, а то мы сообщить в Ленинград не успеем. Давайте завтра в девять утра Вас будет ждать машина около Смольного. Контактные данные сопровождающего Вам заранее сообщат.

— Хорошо, товарищ Сталин. И еще. Я помню наш разговор касательно причин неудач СССР в финской операции. Постарайтесь своей информацией ликвидировать один из пробелов. А после возвращения передадите всю информацию в группу вашего УЗОРа, которая занимается планированием.

— Так точно, товарищ Сталин.

— Желаю успеха.

* * *

*

В последние дни августа трое солидных джентльмена расположились в уютных креслах одного из кабинетов клуба "Черный жеребец", одного из наиболее закрытых и аристократических заведений Лондона.

Премьер-министр Чемберлен, отбросив партийные и клановые разногласия, пригласил на неформальную беседу командующего "домашним флотом" Уинстона Черчилля и Первого лорда Адмиралтейства Дадли Паунда.

— Господа, я собрал вас по очень серьезному поводу. Мы стоим на пороге большой войны, избежать которой у Англии почти не осталось шансов. В этой связи я попросил бы Вас без соответствующего согласования с моим офисом не выносить информацию из этого кабинета. Именно поэтому мы сегодня встречаемся здесь, а не на Даунинг-стрит. Вы, видимо, уже слышали определенные слухи о прошедших не так давно в Лондоне англо-германских неофициальных переговорах. С немецкой стороны в них принимали участие советник Геринга по экономическим вопросам Гельмут Вольтат и посол Германии в Лондоне Герберт фон Дирксен. С нашей стороны их вели по моему поручению министр внешней торговли Роберт Хадсон и мой внешнеполитический советник Хорас Вилсон. Даже после оккупации Германией Чехословакии мы пытались сделать все, чтобы Гитлер сосредоточил свою военную и политическую активность на направлениях, согласованных с нами. Мы предложили немцам широкие всеобъемлющие широчайшие англо-германские договоренности", включавшие заключение англо-германского пакта о ненападении, пакта о невмешательстве и распределении сфер влияния, договора об ограничение вооружений, соглашений о включении Германии в эксплуатацию колоний и взаимном финансовом содействии. Мы даже были готовы оказать Гитлеру помощь в борьбе с коммунистами. Мы ясно дали понять, что заключение англо-германского пакта о ненападении освободило бы Англию от обязательств по отношению к Польше, развязывая ему руки. К нашему глубочайшему сожалению нам не удалось придти к соглашению. Гитлер, как молодой бычок считает, что способен самостоятельно решить любые проблемы и взять то, что захочет, где захочет и когда захочет. Более того, вчера мне сообщили, что в Москве подписанием аналогичного по сути пакта о ненападении завершились переговоры Риббентропа и Молотова. По моей информации в них принимал участие и Сталин, что говорит о серьезности и широте обсуждаемых вопросов. Наверняка стандартный коротенький пакт имеет секретные приложения, касающиеся раздела сфер влияния. В этой связи уже в самые ближайшие дни мы ждем начала военной операции немцев против Польши. А значит, Британия будет обязана вступить в войну. В этой связи мне хотелось бы услышать Ваше мнение о наиболее важных задачах, которые стоят перед нами. Прошу высказываться. Сэр Дадли, давайте начнем с Вас.

— Господин премьер-министр, сэр, безусловно жаль, что Британия втягивается в войну раньше, чем мы рассчитывали. Было бы здорово, если бы Гитлер и Сталин вместо подписания договоров вцепились друг другу в глотки. Но в принципе мы давно прогнозировали возможность такого развития событий. Думаю, не стоит пороть горячку. Вы же помните, как в Мировую немцы, объявив России войну, тут же уселись в окопы и не выползали из них больше месяца, лишь имитируя активность. Так следует поступить и нам. Да, мы будем обязаны объявить Германии войну. Но объявление и начало военных действий не одно и то же. В любом случае наши аналитики считают, что немцы раздолбают поляков всего за пару-тройку недель. Этого времени нам объективно не хватит на то, чтобы не только вступить в войну, образуя западный фронт против Германии. Мы даже не успеем толком провести мобилизацию и занять плацдарм во Франции. Одна перевозка достаточного для любых операций объема военной техники займет больше месяца. Можно, конечно, применить против Германии авиацию, но и здесь не стоит слишком усердствовать. У немцев тоже есть самолеты, способные долететь до Лондона. А вопрос нашей активности с падением Польши отпадет сам собой. Наибольшие угрозы мне пока видятся в зонах наших колониальных интересов и контролируемых проливов. А потому надо немедленно объявить повышенную готовность на флотах по всему миру. Как только мы будем вынуждены объявить войну, нам следует начать охоту на все гражданские немецкие суда в океане, захватывать их и сопровождать на ближайшую подконтрольную территорию. Без торгового флота и внешних поставок ресурсов Германия долго не продержится, и тогда нам останется взять ее малой кровью. Это пока все, сэр.

— Спасибо, сэр Дадли. А что скажете Вы, сэр Уинстон?

— Для начала, сэр Невилл, я хочу сказать, что Вы и беззубая политика Вашего Кабинета получили именно то, на что так долго напрашивались. Можете обижаться, но это правда. Вы, последовательно гоняясь за химерой сохранения мира, когда уже любому здравомыслящему политику были видны военные перспективы, шаг за шагом, уступка за уступкой отдали Гитлеру все, что он хотел. Вспомните Годесберг и последующий Мюнхен. Уже тогда Вы должны были не соглашаться и бежать от проблем, поджав хвост, а проявить максимальную жесткость. Именно тогда, пока Гитлер был еще слаб, пока он не получил в свое распоряжение всех ресурсов Судетов, и надо было увязывать чешский вопрос с пактом о ненападении и прочих геополитических разделах мира. Тогда Вы могли говорить на равных или даже с позиции силы. Но Вы провалили переговоры тогда и, как закономерный итог, получили провал переговоров в Лондоне и войну.

Именно Мюнхен привел к тому, что какой-то заштатный немецкий чиновник вытер ноги о Ваших людей. Гитлер тонкий политик. К Сталину он посылает своего министра иностранных дел, тогда как в Лондон отправил какого-то советника какого-то Геринга. Это завуалированное оскорбление, указывающее место Британии в планах Рейха. Еще раз извините, сэр, но без этого вступления Вам могло показаться странным все, что я скажу после.