Наследники (часть 2)

— Нет, — честно ответил колдун. — Но рад услышать, что случайности на нашей стороне.

— Вы все тот же. Как ребенок, честное слово. Кардинал сегодня должен остановиться в своем особняке, вы могли бы увидеться там. Там, конечно, полно охраны, но раз уж вы сумели сбежать из крепости Святого Ангела, не думаю, что обычные охранники вас задержат. Кроме того, на резиденцию его преосвященства маги напасть не рискнут, даже если заметят вас там.

— Еще как рискнут, — возразил колдун. — Просто взорвут все здание, а потом свалят вину на меня. Сядьте, Леонардо, с вашим домом такого не случится!

Встревоженный банкир снова опустился в кресло.

— Я бы почувствовал, если бы меня засекли. Я вижу будущее, не забывайте. И я успею спасти вас и детей, и даже половину слуг, если что-нибудь случится.

Чернокнижник теперь говорил очень властно и уверенно, и Леонардо невольно вспомнил императора Карла, который тоже мастерски умел прятать тирана за маской мальчишеской непосредственности. Хотя удивляться тут было особенно нечему, под влияние Нибенга попадал всякий, кто хоть раз с ним общался.

— Но до взрывов не дойдет. Я отвлеку магов в другом месте, и у нас с его преосвященством будет время поговорить. Вам потребуется лишь подать сигнал, когда кардинал согласится меня увидеть, и я тотчас перенесусь к вам. Ваш колокольчик, говорите, действует по всему городу?

Леонардо снова извлек предмет из стола и протянул его чернокнижнику. Глаза колдуна на миг засияли ярче, и он кивнул.

— Сойдет. Метку я уже скопировал. Ваше местоположение я вычислю по сигналу колокольчика. Итак, у вас есть еще вопросы?

— Да, — довольно резко произнес банкир, раздраженный командным тоном колдуна. — Что мне такого сказать кардиналу, чтобы он согласился? Он ведь глава Церкви, а вы отступник. С чего ему вообще вас слушать?

— Скажите, что Великий Инквизитор и Архимаг — демоны в человеческом обличии. И что я знаю, как их изгнать. Без них Инквизиция и Гильдия снова станут покорными Церкви, но этого можно вслух не говорить, он и так поймет. И что я не демон, а просто сильнейший чародей за всю историю мира. И что у меня нет политических амбиций, я просто хочу вернуть себе честное имя и тихо заниматься своими опытами, никому не мешая. Словом, я готов оказать Церкви огромную услугу в обмен на простое прощение грехов. Думаю, этого будет достаточно, чтобы кардиналу захотелось выслушать меня лично.

— И это всё — правда? — с сомнением спросил Леонардо.

— Чистейшая, — совершенно серьезно ответил чародей. — Самое правдивое, что вы когда-либо слышали.

— Все равно не верю. Но кардиналу передам. Полагаю, мне надо идти?

— Да. Как и мне. Не забудьте колокольчик. Я жду сигнала.

Вспышка света завершила разговор, и чернокнижник перенесся туда, где маги ждали бы его меньше всего. Обдуваемый приятным ветром, стоя босиком на холодной плитке университетской площади, колдун с ностальгией любовался высокими белыми башнями главного училища магов и резиденции Архимага. Университет магии был построен не строителями, а чародеями, и потому состоял из огромных, совершенно неподъемных без магии мраморных блоков. Он мог бы казаться обычным замком, если бы изогнутые башни, прочно скрепленные магией, не были неестественно высокими и не расходились от центрального пика под разными углами. Издалека казалось, что университет разваливается, вблизи — что его башни падают на наблюдателя. Древние маги-архитекторы добились своего — их творение настолько не сочеталось с представлениями людей о реальности, что казалось порождением некоего иного мира, где законы геометрии заметно отличаются.

Колдун обернулся. В противоположном конце площади высился менее громадный, но гораздо более приятный глазу церковный университет. В противовес магам, он был построен из черного камня, но его высокие, вытянутые окна повсюду украшали цветные витражи, отчего вид он имел не мрачный, а вполне нарядный. Но игра света и тени было основной темой всей площади, и под босыми ногами колдуна складывался абстрактный узор из белых и черных плиток. Ближе к университету магии они постепенно становились черными, ближе к церковному — светлели.

Под лучами солнца сияние чернокнижника было менее заметно, и площадь почти пустовала, так что появления чародея никто не заметил. Оскорбленный таким безразличием, колдун выкрикнул заклятие, и в чистом небе грянул гром. Иных эффектов заклинание не имело, но этого хватило, чтобы немногочисленные прохожие сначала растерянно уставились в ясные небеса, а затем начали подозрительно коситься по сторонам.

— О да! — во все зубы оскалился колдун и швырнул яркую молнию в ближайшую башню.

Конечно, невидимый щит университета поглотил заряд, вследствие чего искра исчезла еще на полпути к зданию, но чернокнижника наконец-то заметили.

— Думаете, я сумасшедший?! — весело крикнул он в ответ возмущенным воплям. — Смотрите!

Магии света никакие щиты не были страшны. Вырвавшиеся из рук колдуна парные лучи скользнули по мрамору, вышибая искры и оставляя на белой поверхности глубокие темные полосы.

Последних свидетелей как ветром сдуло. Скорее всего, то были студенты, которые уже могли по достоинству оценить подвиг чернокнижника — прожечь защиту университета в одиночку мог только кто-то вроде Девятого Демона. Правда, серьезных повреждений не смог бы нанести даже он, поэтому колдун решил развлечься иначе: телекинезом выдергивал из площади плитку и швырял ее в окна. Пассивная защита здания обнуляла только магию, но не обычную инерцию, и черно-белые камни успешно били стекла на мелкие осколки.

— Кошмар, и чем я занимаюсь? — фыркнул колдун.

Он снова произнес заклятие Гласа Небес, но уже в полную силу, и гром обрел сходство с людской речью.

— Иоганн! — гремело небо. — Выходи, подлый трус!

Чернокнижник с восторгом отметил, что его сила не уменьшается. Нет, заклинания по-прежнему расходовали энергию чародея, но его сознание больше не было пленкой на границе миров, которая как простыня над водой улавливала лишь испарения драгоценной силы. Теперь он сам был частью потусторонней вселенной — логически невозможным существом, живущим сразу в двух мирах. И это принципиальное противоречие ставило его за пределы законов природы, позволяя тянуть энергию в неограниченных количествах, сдерживая этот процесс только узким каналом наполнения. Другими словами, колдун черпал силу постоянно, а не только во время специальных ритуалов, но сама скорость ее восстановления оставалась обычной для сильного чародея.

Колдун задумался. С такой непрерывной подпиткой он мог, не выдумывая ничего нового, из простых и давно известных знаков составить что-нибудь поистине грандиозное. Он прекратил детские атаки и погрузился в вычисления.

В это время центральная башня университета, самый высокий и массивный белоснежный колосс, увенчанный золотым шпилем, начала искриться. Толстые и стремительные змеящиеся искры густой сеткой пробежали от основания к вершине, все ускоряясь. Колдун отстраненно наблюдал за этим, не придавая особого значения. О величайшем секрете магов, что башни университета служат своего рода огромными жезлами, в столице знали даже дети, хотя все старательно делали вид, что пересказывают друг другу всего лишь очередную городскую легенду.

Когда заряд добрался до шпиля, он на мгновение погас, а затем из вершины золотистой иглы в колдуна с угрожающим гудением ударил тонкий красный луч. Тонкий относительно башни, а не колдуна, потому что он выжег в площади глубокую яму в половину человеческого роста и шириной в добрый десяток шагов.

— Неплохо, — оценил чернокнижник, успевший переместиться в сторону за миг до удара.

Из ямы валил густой черный дым. По башне побежал второй заряд, быстрее и ярче предыдущего. Колдуну в голову пришла интересная мысль, и хотя ее краткая математическая проверка оставила много вопросов, чародей решил попробовать.

За секунду до того, как искры собрались в шпиле, чернокнижник воспроизвел заклятье искажения пространства — одно из самых энергоемких заклинаний. Оно было настолько энергетически невыгодным, что колдун обнаружил его в списке "бесполезных заклятий", составленном магами как руководство своим ученикам для наглядного примера неудачных изобретений. Но выполнялось оно просто и быстро, и, по сути, помимо неограниченной силы требовало от оператора лишь сосредоточения.

"То, что надо", — решил колдун и принялся кромсать реальность.

Сначала он просто хотел согнуть пространство на пути красного луча, чтобы заряд угодил в соседнюю меньшую башню, но с непривычки допустил несколько ошибок и зацепил заклинанием область большую, чем было необходимо. Последствия ужаснули даже его.

Красный луч разделился на две кривые, одна из которых вонзилась в небо, ничего не разрушив, а вторая благополучно обогнула университет и легко срезала крыши четырех стоящих вдалеке особняков. Но не урон имуществу каких-то аристократов озадачил чернокнижника.

Его заклятие задело плоскость площади и сработало как многократно усиленная версия телекинеза, выдрав из земли толстый пласт и поставив его набок. Сия конструкция имела высоту с двухэтажный дом и аналогичную длину, лишь немного уступая в ширине.

Но и это было ерундой по сравнению с главным: заклинание зацепило одну из башен и согнуло ее посередине под прямым углом. Строительные заклинания все еще действовали и пытались вернуть камни на место, но сила тяжести их вполне уравновешивала, и поэтому башня застыла в поклоне, лишь слегка покачиваясь.

Чернокнижник, утомленный заклятием, утер пот со лба и, взглянув на собственную ладонь, отметил, что его тело больше не светится. Силы постепенно возвращались, но в ближайший час чернокнижник точно не был способен повторить свой подвиг.

— Потомки запомнят это как самое ужасающее и самое бессмысленной применение силы за всю историю, — пророчески пробормотал колдун, отрешенно созерцая дело рук своих.

Пласт земли все-таки не устоял на боку и с глухим, но громким ударом рухнул обратно в яму, из которой был извлечен. Упал он не идеально, и потому оставил на своем месте высокий грязный бугор с торчащей черно-белой плиткой. Издали этого курган очертаниями напоминал могилу великана.

— Сколько я времени здесь? — вслух подумал колдун и сам же себе ответил, — минут пять. Проклятье.

"Леонардо, наверное, даже не успел покинуть дом", — мысленно продолжил он.

Смеяться больше не хотелось. Эйфория ушла вместе с лишней силой, отчего чернокнижник переживал состояние, отдаленно напоминающее похмелье. Здравое мышление наконец-то вернулось, и колдун оценил свои предыдущие действия как поступки неоспоримого идиота.

Однако Архимаг, а скорее всего красным лучом управлял именно он, придерживался иной точки зрения. По центральной башне снова побежали искры, но на сей раз сверху вниз, и через несколько мгновений весь университет накрыло невидимым для обычных глаз, но вполне заметным колдуну гигантским коническим щитом.

— Ого, — восхищенно выдавил колдун, даже не подозревавший, что у магов есть столь впечатляющая система защиты. Его предыдущее заклятие прошло пассивный щит благодаря тому, что никому прежде просто не приходило в голову, что возможно крушить стены искажением пространства, но новая магическая броня начисто отрезала университет от внешнего мира, отчего достать магов становилось невозможно. Естественно, маги тоже не могли преодолеть такой барьер и попросту заперли себя внутри здания.

Колдун подошел к щиту и осторожно постучал кулаком. Вполне осязаемая незримая преграда не издала никакого звука, что было логично: нематериальные объекты не обязаны копировать все свойства материи, чтобы функционировать. На ощупь барьер тоже нельзя было попробовать, просто в какой-то момент рука останавливалась и не могла двигаться дальше. В последний раз колдун сталкивался с чем-то подобным во время памятного визита хана на бал.

Сила хана была заимствована у одного из Великих Демонов. И хотя в тот раз чернокнижник успешно рассеял барьер стандартными заклятиями, теперь он знал, что на самом деле тогда его собственная демоническая сила вступила в контакт с энергией другого демона, результатом чего стала взаимная нейтрализация. Словом, причиной прорыва прошлого барьера служил сам колдун, а не конкретные знаки, и можно было рассеять невидимую стену хана, просто шарахнув по ней силовым ударом.

Ныне перед колдуном высилась аналогичная преграда, но масштаб ее был совершенно иным. Хан всего лишь хотел отгородиться от лишних ушей. Архимаг же поставил броню достойную величайшего параноика, глядя на которую чернокнижник сомневался, что ее вообще возможно пробить извне — силы требовалось просто неимоверное количество. На этот фокус определенно ушла львиная доля энергии, копившейся в стенах университета на протяжении нескольких столетий.

— И все-таки щит долго не протянет, — прикинув в уме расход силы, решил колдун. — Ты что-то задумал, Иоганн, просто тянешь время. Мне это не нравится.

Но ничего поделать чернокнижник не мог, поэтому просто мрачно ходил вдоль барьера как обиженный тигр около прутьев клетки и бросал на белые башни уничтожающие взгляды.

— А вообще неплохо получилось, — задумался он. — Поставить такой щит можно быстро, но на снятие уйдет немало времени, если, конечно, Архимаг не хочет разрушить все вокруг внезапно возникшим ураганом.

И чернокнижник снова погрузился в вычисления. "Даже полубоги должны дружить с математикой", — иронично подумал он, закончив считать. Колдун решил, что щит может продержаться от пяти часов до трех дней, но никак не больше и не меньше. На разговор с кардиналом времени было достаточно, и чернокнижник перестал суетиться. Погрозив университету кулаком на прощание, он развернулся и пошел прочь с площади, видом и назначением превращенной в поле боя.

Сгорбившись и спрятав руки в карманы брюк, колдун неторопливо прошел через металлическую арку ворот, послушно раскрывшихся перед ним, и двинулся к дворцу. Из полуоткрытых окон за ним следили напуганные горожане, видевшие битву почти с самого начала, а впереди бодро бежали и прятались в переулках случайные прохожие, не разделяясь на нищих и богатых. Но чем дальше колдун отходил от университетского квартала, тем меньший страх он видел в глазах людей, и в какой-то момент обнаружил себя посреди людного перекрестка. Две широких улицы размашистым крестом на теле города были полны народа. Кареты и повозки ползли по центру мостовой, пешеходы жались к окраинам, всадники окрикивали зазевавшихся бедняков, те сердито огрызались, бегали дети с красными щеками и носами, редкие бродячие псы настойчиво клянчили еду у добряков...

Чернокнижник внезапно осознал, насколько мелкой была его великая битва по сравнению с жизнью человечества, если даже на соседней улице никто ничего не заметил. Он посвятил жизнь обретению могущества и действительно считал это великой целью, оправдывающей самые кошмарные средства, и добился своего. Но мир прекрасно обходился без колдуна.

— Стану я спасителем или тираном, я всего лишь займу одну из вакантных должностей, — пробормотал колдун. — Им нет дела до меня. Даже если я буду карать. Даже если я буду исцелять. Никому нет дела до меня. Мир не обращает внимания на амбиции одиночек, и моя цель ничем не отличается от цели этого пса...