К разделяющей герцогства Глефе, мелкой, но широкой реке, можно добраться за пять дней, но при этом утомить солдат и за-гнать лошадей, что, конечно же, в планы Сергея не входило. Вот он и решил особо не спешить.
Только теперь Краевский понял, насколько велика Аландия. Золото пшеничных полей сменила краснота дозревающей гречихи и еще каких-то неведомых злаков. Чуть в стороне от тракта то и дело виднелись хуторки и небольшие деревеньки. Крестьяне особой радости при виде солдат не выказывали, но и страха, похоже, не испытывали. Им казалось, что война где-то далеко, за семью морями, в другой стране. Что границы надежно стережет дружина Альфреда, и до них та-милы никогда не доберутся.
К вечеру второго дня поля сменились фруктовыми садами. Они огромным кольцом окружали Ради. Да, того самого Ради, где Минис отравил вино и союзники угодили в плен.
Сергей хотел было проведать хозяина постоялого двора, но передумал. Трактирщик выполнял приказ, и мстить ему было глупо. Да и Миниса след давно уже простыл.
А вот отказать себе в удовольствии помыться в горячей воде не мог. Пожалуй, больше всего неудобств в новом мире ему доставляли отсутствие нормальной бритвы, зубной пасты и мыла. Зубы приходилось чистить солью, обмотав палец лоскутком ткани, а мыло заменяло какое-то густое, довольно-таки мерзко пахнущее снадобье. Узнав у хитровато прищурившегося Кена, что в Ради та-мильский купец держит восточные бани, Краевский, несший на себе не один пуд дорожной пыли, решил их посетить.
К местечку, как и в прошлый раз, подъехали на закате. Оризис опустился за горизонт, сразу посвежело. Теперь лотширский ветер в полной мере показал свой колючий нрав. Немного при-утихнув на вечерней зорьке, задул с новой силой, угрожая сорвать шатры и недвусмысленно напоминая о том, что не за горами осень.
"Волки" разбили лагерь в лите от городских ворот, разожгли костры, стали готовить нехитрый солдатский ужин.
— Большая охрана нам ни к чему, — самоуверенно заявил Генсли. — Меня в Ради знает каждая собака. Никто и пикнуть не посмеет. Возьмите с собой Федрика, а я своих ребят. Будет вполне достаточно.
Маленькому отряду освещала дорогу взошедшая в полной красе Тая. Ветер развевал плащи, их тени походили на крылья гигантских птиц, играл в волосах, холодил лица, насвистывал в уши ведомую лишь ему одному мелодию.
Из полумрака мутным пятном проступила городская стена. Ворота, на удивление, оказались открыты. Стражники, услыхав имя Генсли, низко склонившись, отступили.
Кривые улочки окраин встретили незваных гостей неодобрительными взглядами окон деревянных сплошь и рядом покосившихся домишек. Под стать им были и обитатели, серыми тенями жавшиеся к подворотням. Ближе к центру улицы стали ровней. Появившиеся масляные фонари освещали похожие на крепости дома. Прохожие уже не спешили убраться с дороги, а недовольно шипели вслед.
"Обитель неги" выделялась среди прочих строений более ярким светом и вычурностью архитектуры. Помимо совершенно неуместных, ничего не поддерживающих колонн, изображавших неведомых морских чудищ, Сергей увидел пару вполне "земных" русалок. Среди всей этой живности, высматривая добычу, в полной готовности замерли слуги. Стоило спешиться, как они ловко подхватили коней под узды.
В дверях уже гнулся в поклоне хозяин. Увидев Кена, он, казалось, стал еще ниже. Его тонкие, сухие губы расплылись в подобострастной улыбке, обнажив наполовину беззубый рот.
Сергею та-милец напомнил пушкинского Кащея. Маленький, с бритой головой и колючими черными глазками, недобро сверкавшими из-под седых мохнатых бровей. С крючкообразным носом и сплетенной в три длиннющие косички, выкрашенной в ярко-рыжий цвет бородой. "Бойся краснобородых!" — всплыло почерпнутое из детских сказок предостережение. На "Кащее" был добротный черный сюртук и такого же цвета кожаные полусапожки с узкими загнутыми носами. На груди поблескивала гранями массивная серебряная цепь, а в левом ухе — золотое кольцо. На Дейра или других подданных Кора Вилла, плававших на галере Фоджи, он был совершенно не похож.
— Какой гость! Ай, какой гость! Давненько Ваша милость к нам не хаживали! — захлебываясь от восторга, гнусавил хозяин. — Заринас и Тамиле... ах, как заждались девочки! Да и я, Ваш покорный слуга, стал подумывать, не обидел ли чем ненароком. Уж не обессудьте, коль чего не так... Только намекните — старый Фейруз мигом все исправит.
— Да какой там Фейруз, — осклабился Генсли. — Ты клещ! Кле-ща-ра! Только зазевайся — высосешь все до последнего корена!
— Ну что Вы, Ваша милость. Наговариваете на старика! Проходите. Проходите, дорогие гости. Уж для Вас — постараюсь. Не сомневайтесь, останетесь довольны.
— Да уж, постарайся! К тебе пожаловал сам лорд Кра...
Поймав выразительный взгляд Сергея, Генсли поперхнулся на полуслове.
Фейруз, казалось, ничего не заметил. Он уже распахивал перед знатными гостями обитую толстой тканью дверь.
За ней открылся небольшой, но богато убранный кабинет. Ноги ласкал пушистый, сшитый из шкур неведомого зверя, ковер. На стенах, обитых голубым бархатом, в массивных бра, отлитых в виде все тех же чудищ, ярко горели свечи. Посреди комнаты бил миниатюрный фонтанчик, возле которого красовался мраморный стол цвета морской волны, два вырезанных из цельного куска красного дерева кресла и небольшая скамья. Сразу за ними, у самой стены, стояла довольно-таки живописная скульптурная группа: чудище-осьминог, обвивший щупальцами хвост зазевавшейся русалки и тащивший ее куда-то в бездны морских глубин.
Сергей обернулся, ища глазами Федрика, но увидел только Фейруза. Тот, сложив перед грудью ладони, медовым голоском пропел:
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. О слугах позаботятся!
Краевский недовольно нахмурился, но промолчал. Клещаре он не доверял и предпочел бы видеть Федрика рядом с собой. Но, глянув на счастливое лицо Кена, решил сказать об этом чуть позже.
Тем временем в комнате появились нимфы. Они впорхнули сквозь беззвучно приоткрывшуюся боковую дверь. На девушках были легкие, колыхавшиеся при малейшем движении туники. На лбу крупными капельками белели жемчужины. Лента, к которой они крепились, пряталась под волосы и ни в коей мере не портила причесок. Брови, глаза и нос скрывало игривое подобие паранджи — множество тонюсеньких ниточек разноцветного бисера. И лишь губы, приоткрытые в зовущих улыбках, остались на виду.
Кен, довольно хохотнув, шлепнул подвернувшуюся смуглянку по заду.
— Тамиле...
— Да, господин, — раздался в ответ грудной с бархатинкой голос. — Я очень рада, что Ваша Светлость меня помнит.
— Забыть тебя, моя колдунья? Это выше моих сил.
Генсли подошел к изваянию морского дьявола и небрежно швырнул на одно из щупалец плащ, после чего, расстегнув сюртук, с удовольствием раскинулся в кресле.
Тамиле бросилась к его ногам и стала стягивать сапоги.
— Проходите, Советник, не стесняйтесь, — тоном хозяина пригласил Кен.
Сергей последовал его примеру. Он уже догадался, что диапазон услуг купален Фейруза достаточно широк...
Стол, словно по волшебству, заполнялся яствами. Нимфы успевали везде: подать новые блюда, наполнить высокие кубки вином, убрать остатки фруктов и кости и при этом как бы невзначай прикоснуться горячими телами к пирующим господам.
Сергей оценивающе разглядывал девушек. Смуглянки Тамиле и Заринас, несмотря на стройные тела и тонкие талии, были уже вполне зрелыми женщинами. В их движениях сквозила не-двусмысленная откровенность и сексуальность. Две другие — почти еще девочки, тонкие и хрупкие, как тростинки, — вовсю старались не отстать от более опытных подруг, угодить знатным гостям.
Изысканные блюда и вина понемногу делали свое дело: кровь быстрее побежала по жилам, лица раскраснелись, глаза заискрились, а языки развязались.
— Я смотрю, Вы не очень-то разговорчивы, Советник, — пристально глянув Сергею в глаза, пробормотал Кен. — За то время, что мы вместе, сказали лишь пару фраз. По-прежнему мне не доверяете? Опасаетесь? Ну и зря!
Краевский понял, что дальше отмалчиваться не стоит. Так он оттолкнет тысячника.
— Нет, Генсли! Как раз в Вашу искренность я верю. А вот слуг мы отпустили зря. Уж больно подозрительна рожа у бритоголового Фейруза.
— Клещару можете не бояться. Я знаю все его грязные делишки... Фейруз?.. Нет, он не посмеет... Хотя... Вы, наверно, правы. Лучше, если они будут где-то рядом. Меньше та-мильцев я верю только святым отцам.
— Чем же Вам так не угодили служители Создателя? Мне казалось, что Вы с ними в дружбе.
— Я??! Терпеть не могу этих жуликов! Плодятся, как крысы... И каждый норовит урвать кусок пожирней. Была б моя воля — сделал бы, как Фергюст. Рыжий эту погань на дух не переносит и давно вымел из Торинии. Ну, а Создатель... — тут Кен перешел на заговорщицкий шепот, будто тот мог их слышать с небес, -ему я благодарен лишь за то, что не пустил своих псов в "Обитель неги".
Генсли, довольный своей шуткой, громко расхохотался. Затем дружески хлопнул уже не казавшегося страшным чародея по плечу и продолжил:
— Советник, нас уже заждались.
— Генсли, мы хотели позвать Федрика и...
— Ах, да, слуги, — недовольно наморщил лоб тысячник... — Зря Вы не даете ребятам немного пошалить.
Стало заметно, что он успел хлебнуть лишнего. Но это не помешало ему ловко поймать Тамиле за талию:
— Клещару!.. Приведи ко мне Клещару.
Пришедшему на зов Фейрузу велел:
— Пока мы будем мыться, наши люди должны быть здесь.
— Но...
— Ты слышишь, что я сказал?! Приведи немедля!
По раскрасневшимся и недовольным лицам слуг было несложно догадаться, что их прервали в самый неподходящий момент.
— Ну, что я Вам говорил, — кивнув в их сторону, буркнул Кен. — И не совестно Вам, Советник?
Безнадежно махнув рукой, он направился к приоткрывшейся двери. Краевский последовал за ним. Как только переступил порог, две пары женских рук стали его раздевать.
Теперь на нимфах остались лишь лоскутки набедренных повязок да мини-паранджи. Сергей почувствовал, как кровь приливает к лицу. Но, увидев уже обнаженного Кена, шествующего со счастливо-глуповатой улыбкой к огромной парующей бадье с горячей водой, немного успокоился.
Сама купальня, против ожиданий, была не слишком велика. Кроме высоких деревянных корыт, стоявших возле круглого бассейна, здесь поместились три накрытые мехом тахты да еще мраморный столик с множеством разноцветных кувшинчиков и пузырьков.
Вода вначале показалась невыносимо горячей, пахла ароматными травами, отдавала горечью полыни. Зажмурив глаза, Сергей погрузился с головой. По телу разлилось блаженство. Вынырнув, он почувствовал, что его волосами играют девичьи пальчики. Заринас, вылив в черпак маленький пузырек, стала понемногу лить воду на голову. Снадобье с запахом лаванды, зашипев, вспенилось, словно шампунь. Сергей вновь закрыл глаза, а пальчики продолжали свой быстрый танец. Открыв глаза, он увидел перед собой другую девушку, до этого стоявшую за спиной. Ореолы сосков ее небольшой груди налились, покраснели, а из полуоткрытых губ торчал кончик розового язычка. От усердия она мило посапывала.
"Для нее это всего лишь игра, которую затеяли взрослые", — внезапно подумал Сергей.
Ему вдруг стало невыносимо стыдно. Хорошо, что благодаря горячей водице сильней покраснеть невозможно.
Но тут взбунтовалась плоть.
"Дурак! — кричала она. — Не смей себе отказывать. Ты же ее хочешь! Бери пример с Генсли".
"Не будь подонком! — возразила совесть. — Ведь она — почти ребенок".
"Да какой там ребенок! — возмутилась плоть. — У нее были мужчины и до тебя! А сколько их будет потом... Завтра. Послезавтра, каждый день. Это ее работа. Тем более, что дурного ты ничего не сделаешь. А если еще отвалишь с десяток империалов, о тебе будут с благодарностью вспоминать по гроб жизни".
"Не смей, подлец! — чувствуя, что ее побивают неопровержимыми аргументами, взвизгнула совесть. — Деньги заберет Фейруз, а ты до конца дней будешь стыдиться своего поступка. А если б это была твоя дочь?"
"Не слушай дуру! — настаивала плоть. — Сейчас она назовет Заринас твоей сестрой, а еще лучше матерью в молодости. Так можно дойти и до маразма. Если прикинуть, скольких ты за последнее время отправил в мир теней, то это детская забава. Когда еще подвернется такой случай? А Фейрузу пригрозишь. Забрать деньги он не посмеет".
В этот миг спорщиков прервала третья сила — чувство опасности.
Подняв тучу брызг, Сергей пружиной вылетел из воды.
С треском вывалилась дверь, и в купальню кубарем вкатился Федрик. За ним в образовавшийся проем один за другим, как из рога изобилия, посыпались вооруженные люди. Девушки с визгом бросились врассыпную, прижались к стенам. Запела сталь, рубя под корень тростинку, о которой недавно спорили совесть с плотью. Свидетелей в живых не оставят.
Сергей призвал шпагу.
И закружилось, и понеслось — смертельное танго неподвластного времени демона. Шаг вперед — выпад. Шаг назад, поворот — удар наотмашь. Вновь шаг назад, чуть в сторону — и вновь выпад. Изумленные лица, смертельный страх и тоска в глазах противника. Их стоны, хрипы, кровь. Восторженные аплодисменты Трехглавого, не замедлившего явиться на сей жуткий пир.
Бросок к уже поднявшемуся на ноги, но не успевающему отбиваться от двух головорезов Федрику. Затем, перелетая через умирающих врагов, — на помощь напоминающему затравленного охотниками медведя Генсли — голого, брызжущего с густой шерсти водой, со звериным оскалом и черпаком в руке.
Выпад, нырок, поворот. Вновь выпад... Топот ног за спиной.
Оставшиеся в живых уже ломятся в дверной проем, спасая свои жизни от гнева берсеркера-колдуна.
Тяжесть отката. Фейерверк разноцветных искр.
— Ну, маг! Ты даешь! В жизни подобного не видывал, — сквозь молочную пелену слабости пробивается голос Кена.
Руки и ноги противно дрожат, в голове карусель, а в ушах шипящий свист. Но сознание, удерживаемое волей, не уходит. Постепенно контуры окружающего мира становятся четче. Сергей медленно, обходя убитых, бредет к своей одежде. Все еще непослушными пальцами застегивает камзол. Вспоминает, что сапоги остались в соседней комнате, возле скульптуры чудища.
Но вернуть их оказалось не так-то просто. Войдя туда, среди разбросанной посуды, фруктов и других остатков пиршества он увидел мертвых телохранителей Генсли.
Сам Кен, по-прежнему голый, держа за глотку, прижимал к столу сипящего Фейруза. Налитые кровью выпученные глаза тысячника, хищно слившиеся в линию брови ничего доброго купцу не предвещали.
— Кто посмел? Жить хочешь? Говори! Кто? — злобно рычал он. — Удавлю, гад! Твоей же бородой удавлю!
Та-милец, беспорядочно брыкаясь, безуспешно пытался разорвать железную хватку.
— Пощадите! Я ничего не знал! Это люди барона. Он не в себе после смерти сына... Я хотел предупредить... мне не дали.
Кен немного ослабил тиски. Но тут его взгляд упал на мертвых слуг. Прочитав в глазах Генсли приговор, Фейруз отчаянно завизжал и выхватил откуда-то из потайных ножен кинжал.
