Спора

Любознательная и неутомимая натура донора, подогреваемая зудом моего любопытства, заставляла его вставать и идти к цели. Не признавая провалов, он был готов вновь и вновь возвращаться к проблеме, пока не достигал необходимого результата.

Прожив длинную, по меркам своего вида, жизнь, полную удивительных открытий и достижений, он оставил за собой плеяду учеников, каждый из которых сам стал двигателем развития расы. Влекомые своими желаниями, они выбирали свой путь и шли по нему. Но, так уж сложилось, что приблизительно половина из линии передаваемых знаний, проявила себя несколько асоциальными странниками, больше предпочитая проводить свою жизнь вдали от селений и общин, погружаясь в природу, познавая её и свою роль в ней. Именно они смогли до конца развить идею, выдвинутую Дзири и упущенную мной.

В самом начале нашего сосуществования, когда он едва озвучил мне своё желание не просто познать жизненные процессы, а понимать их суть, я, в качестве первого глобального урока, направил его к стае крылатых хладнокровных существ. Цель была проста, чтобы максимально развить возможности организма донора в кооперации с ганглиями Роя, была необходимость стимулировать осознанное стремление индивида к взаимодействию. Подселив через кровь Дзири в едва вылупившегося птенца частичку Роя, я открыл ему доступ к ощущениям Чибика.

Другими словами, нам с ним пришлось обучать нервную ткань Тха распознавать сигналы, отвечающие за взаимодействие внутри Роя. Пусть и не сразу, но мы достигли желаемого результата. Мало-помалу, организм Дзири сумел подстроиться под симуляцию чувств несвойственных ему. Впрочем подстраивался не только донор, но и Рой. Путём экспериментов, при помощи моего осознанного влияния, он подобрал способ проецировать свои 'чувства' непосредственно в нужные области мозга реципиента и всё больше встраивался в симбиоз, накапливая опыт и новые схемы реакций.

Первые успехи в передаче и приёме сигналов появились в ретрансляции неструктурированных чувств, таких как радость, недомогание, свобода полёта. Сложнее было с ощущениями тела. Чтобы правильно адаптировать сигналы, пришлось не просто индуцировать их в нужную область, а ещё и параллельно накладывать своеобразный фильтр, отделяя их от родных для донора ощущений. Что уж говорить про высшие проявления нервных реакций, таких как передача зрения или команд. В полной мере овладеть ими удалось только к самой старости особи, и то на весьма небольшом расстоянии между двумя организмами. Всё же сам Рой мог продуцировать свои сигналы лишь в радиусе Внимания ганглиев.

Но важность этого открытия оказалась мной недооценена. Не раз проводя подобные процедуры со своими сателлитами, коллекцию которых Рой в фоновом режиме продолжал пополнять, я упустил из вида то, что будучи уникальным проявлением разума в рамках своего вида, я, однажды научившись влиять на тот или другой тип организмов, мог спокойно перепоручить дальнейшее управление Библиотекам.

Тха, в тоже время, были полиличностным видом. И кроме преимущества в скорости развития интеллектуальных сред получили сложность в обучении и взаимодействии.

Говоря проще, того, чего сумели достигнуть мы с Дзири, другие Тау-Тха смогут добиться путём длительного обучения и самосовершенствования, а родоначальный вид не сможет никогда.

И именно решение подобной проблемы, сложность которой я вначале даже не удосужился оценить, нашёл один из учеников, посвятивших себя познанию дикой жизни. Мне даже довелось увидеть глазами своего донора, как уже далеко немолодой Тау-Тха приручил дикое животное и, выдрессировав его, подарил гнездовью. Тау-Тха не просто передал пару организмов, как ещё один трофей или пропитание в тяжёлую пору, а именно как одомашненный вид.

На моих глазах селение, едва способное прокормить полсотни своих особей, стало превращаться в небольшой населённый пункт, две трети питания которого стало приходиться не на добычу охотников, а на планомерное разведение одомашненных млекопитающих.

Первые особи контролировались, по большему счёту, моими частями, но их приплод с рождения обучался взаимодействовать с пастухами и с каждым поколением становился всё более и более ручным.

Первыми полноценно одомашненными существами стали Чибики и Топотуны. Небольшие крылатые ящерицы жили единым гнездовьем и давно, в рамках эволюции своего вида, научились взаимодействовать между собой. Так что роль Роя в их одомашнивании свелась к тому, чтобы повлиять на их переселение поближе к Гнездовью Тха. С остальным охотники справились практически полностью сами.

Смышленые чибики, если их взять ещё яйцом и вырастить в Гнездовье, легко признавали в Охотниках своих 'родителей' и становились незаменимыми помощниками в походах и ремесле Пастухов. Выучить десяток команд щелкающего языка Тха для них было совсем не сложно, и освоить цепочку поведения на тот или иной сигнал тоже не выходило за рамки возможного. В охоте крылатые создания становились глазами Тха, наводя их на дичь и предостерегая об опасности, а при выпасе позволяли проще управлять стадами.

С точки зрения эволюции, сложившаяся ситуация весьма сильно походила на беспроигрышный билет для обоих видов, слегка уступая перспективности взаимодействию Роя и Тха. В лице крылатых союзников, охотники получили прекрасных сторожей и помощников, предоставляя, в свою очередь, защиту кладки и стабильное питание. Более того, роль Тау-Тха на развитие Чибиков не остановилось на этапе одомашнивания. Селекция самых умных и подходящих к сосуществованию с Тха особей привела к тому, что Чибики стали изменяться, как внутренне, так и внешне. Стали появляться более крупные и умные особи.

Впрочем, одомашнивание теплокровных Топотунов тоже весьма сильно пошло на руку Тха. Средние по размерам существа с длинным, тёплым подшёрстком были медлительны и размеренны в своих движениях. Питаясь растениями при помощи небольших, но достаточно гибких хоботов, они ранее странствовали по долинам, откапывая из под снега себе корм, теперь же легко уступили право по своей защите и обеспечению пропитания Тха, взамен отдавая свою плоть и шкуры на благо гнездовья.

Быстро вырастая до взрослой особи и оставляя каждый год от трёх до пяти телят, они вполне успешно влились в жизненный цикл Тха.

Высвободившиеся руки и возросшая выживаемость приплода самих охотников привела сразу к нескольким последствиям.

Во-первых, частота отделения групп переселенцев существенно возросла. Если до одомашнивания и возникновения животноводства поселение покидала едва ли одна группа в два-три десятка лет, то теперь сроки достижения перенаселения возросли и, приблизительно, один раз в десятилетие формировался отряд Тха, во главе с несколькими Тау-Тха, что собрав пожитки, уходили в поисках лучшей доли. Учитывая же, что за последние столетия климат существенно потеплел, и совсем уж голодными и нищими переселенцы не были, не удивительно, что в зоне внимания Роя оказалось всё возрастающее количество гнёзд Тха, не спешащих отдаляться от Священного Озера.

Впрочем, вторым последствием, или, если посмотреть по линейке 'причины и следствия', то и первым, стала возросшая внутривидовая конкуренция. Если раньше, в период частых голодов и высокой смертности, каждый член поселения был условно равен, пусть и рискуя в случае череды неудач и провалов быть изгнан из гнезда, то теперь, когда Тха стало больше, и пища стала поступать стабильнее, стали возникать... нет, не конфликты, а скорее давление.

Часто более удачливые особи брали власть в свои руки, вынуждая сородичей мириться с несправедливостью. Впрочем, некоторой границы противостояние внутри социума Тха не переходило, балансируя на грани, после которой мирный индивид вставал на дыбы. Не раз и не два слишком много взявший на себя Тха оказался прижат к стене копьём. Пусть Пастухи и не были столь агрессивны как Охотники, но способности взять в руки копьё и идти до конца не потеряли.

Как уже замечалось ранее, Тха были далеко не мирными существами, и ночной образ жизни хищников, с сопутствующей готовностью умереть от любой случайности, воспитали весь вид к спокойной и уравновешенной агрессии. По большому счёту, Тха были склонны долго терпеть то, что они считали несправедливым, накапливая ярость внутри себя, готовя нужный ответ, чтобы в один момент взорваться лавиной действия, сметая угрозу со своего пути.

Скорее всего, благодаря именно этой особенности поселения Тха оказались ближе к понятию союза независимых индивидов, чем покорному стаду во главе с вожаком. Суть хищника сформировала первые законы, запреты и общий культ, одним термином который можно было бы назвать 'Достоинство Убийц.'

Кстати, одно из системных оповещений, как раз о чём-то подобном и сообщало:

Поздравляем, сформировалось первичная видовая особенность 'Тау-Тха':

'Честь Ночного Охотника' — На заре развития, Вид 'Тау-Тха' посвятил себя ночной охоте, заложив соответствующие основы социального взаимодействия.

Особенности:

Скорость развития доктрин войны: +10%

Скорость развития доктрин скрытности: +10%

Скорость развития доктрин дипломатии: -20%

Скорость накопления социальной агрессии: +20%

Шанс формирования культа войны: +10%

Шанс формирования закрытой социальной культуры: +10%

Единственным индивидом в эпоху изменения внутрисоциального взаимодействия, который оказался вне каких-либо посягательств и давления оказалась Старшая Самка. Олицетворяя собой стабильность и заботу об общем потомстве, она всегда была вне чьих-либо зон влияния. Позволившего себе надавить или иным способом влиять на неё члена общины устраняли быстро и категорично. Зачастую, даже ближайшие товарищи или даже Напарники могли воспротивиться, в меру своих сил прекращая подобное непотребство.

Впрочем, третье последствие перенаселения сильно перемешалось с внутренним напряжением. Слишком часто угроза извне, стала уступать давлению внутренних процессов и всё чаще Тха, под действие напутственных речей учителей, прививались к культуре, решаясь на становление Тау-Тха.

Если раньше пошедшие на ритуал получали уважение, но больше опирались на внутреннее желание чего-то достигнуть вопреки всему, то теперь это стало своеобразным вызовом. Критерием отбора самых достойных. Как следствие — изменение в жизненных принципах и желаниях Тха распространилось и на общность Тау-Тха, одновременно увеличивая их количество в соотношении с видом родоначальником.

Влиять на этот процесс я не стал. Зачем? По сути для меня, как ядра Роя, поставившего себе целью симбиоз с Тха, дополнительная конкуренция и усилившееся стремление достигнуть идеала, явления весьма положительные. Эволюция буквально скакнула вперёд.

Тау-Тха становились умнее, быстрее, крепче. Слияние с Роем с каждым поколением достигало всё более высокого уровня. Потомство, оставляемое Тау-Тха, было всё более адаптировано к взаимодействию с Ганглиями.

Даже физиология Тха постепенно изменялась. Вид всё больше переходил к вертикальному хождению. Костная структура изменялась под воздейсвием нагрузки возросшей массы головы и носимых в верхних конечностях предметов. Пятипалые кисти стали крепче. Хватательные рефлексы, ранее больше применявшиеся при лазании и зависании на вертикальных поверхностях, видоизменились под фиксацию небольших объектов.

Несомненно, основной причиной этому стала возросшая потребность в технологиях и плодах ремесленного и военного труда. Отделка материалов для создания оружия, одежды, бытовой утвари требовали несколько другого строения конечностей, чем лазание.

По-сути, изменения начались на доброе тысячелетие раньше моего второго контакта с Тха, но именно за последние столетия стали всё более очевидны. Более округлая голова, укоротившийся хвост, вертикальная осанка, кисть, способная осуществлять жёсткий захват при помощи двух пальцев, противостоящих основному вектору ладони, всё явно изменялось из поколения в поколение.

Не менее быстро развивались и сами технологии. Если в первые этапы развития Тха высшим пиком своих знаний считали мастерство охоты и едва ли не инстинктивный подход к строительству гнёзд, то в позднее появились сельское хозяйство, примитивное гончарное дело, архитектура и множество других направлений. Что уж говорить, если даже каноничные направления видоизменились до неузнаваемости.

Та же охота, которая вначале своей эволюции выглядела как ночное нападение пары Тха на дичь малого и среднего размера, со временем развилась в вылазку на крупных особей группой до десяти охотников, правда всё так же представляла собой практически линейную атаку с примитивным оружием, но уже в последнее время превратилась в нечто новое.

Всё большую роль в процессе стали играть инструменты и оружие. Силки, западни, подготовка охотничьих угодий, да даже составление плана с индивидуальным распределением обязанностей, всё говорило о существенном продвижении в понимании и знаниях охотников. Вместо атаки гурьбой, пришли травля чибиками, планомерное изматывание, чёткое содействие с отвлечением внимания и распределением действий до секунд. Огромные организмы, добыть которых раньше Гнездовью удавалось только ценой гибели до половины пошедших на вылазку охотников, теперь гибли в волчьих ямах, падая с уступов, куда их загоняли в ночи охотники, или же на одном-единственном острие копья, но загнанном точно в уязвимое место.

Не менее удивительными и будоражащими для меня стали опыты и достижения Тау-Тха на ниве познания себя. Стоит признать, что результат исследования симбиотического взаимопознания двух видов оказался невероятен. Прогнозируемые и ожидаемые изменения совпали едва на треть. Способности Роя проявляли себя не так и не там, где я думал. Зачастую, подпадая под влияние разума носителя, ганглии открывали для меня совершенно новые эффекты. Со всей уверенностью могу сказать, что развитие способностей Тау-Тха в действительности сложно уместить в чистую биологическую эволюцию, хотя и её в получившемся коктейле немало.

Если попытаться отстраниться от личного впечатления, свойственного каждому разуму, а сосредоточиться исключительно на анализе собранных данных Библиотек, можно сказать, что весь симбиотический вид в своём, личном развитии разделился на направления. Направления, вначале лишь умозрительные, со временем всё больше и больше выделялись, приобретая явные, уникальные специфики. Накопленный Библиотекой опыт с сотен тысяч жизненных циклов сформировал линейки предпочтений, если можно так сказать.

Упрощённая модель жизни особи Тау-Тха складывалась таким образом, что легко было определить в какой плоскости начинал развиваться симбиоз. Фактически, после ритуала становления, когда Рой вселялся в тело Донора, все Тау-Тха оказывались, более или менее, в схожем состоянии. Можно сказать, что только в первые пару лет каждая особь была Тау-Тха, дальше всё больше и больше продвигаясь по выбранному пути. Именно в первый период все особи сходились в способностях. Практически сразу 'новообращенному' открывались базовые способности в ощущении жизни и усилении своего организма, а также задавались базовые аксиомы мироощущения Роя, а вот дальше начинала развиваться специализация.