Королева. Выжить и не свихнуться

Затем прочитала Совету письмо графа Финского в урезанном варианте. Романтическая чепуха, которую писал Юхан, предназначалась исключительно для моих глаз и ушей. Долго слушала дебаты. Устав от препирательств и криков, решила их прекратить, так как услышала именно то, что и ожидала. Да, мы не можем идти против законов. Да, Эрик — каким бы сумасшедшим ни был — все же наследник престола, поэтому ему и сидеть на троне, но... В этом деле было одно "но". Встала. Дождавшись тишины, произнесла:

— Юхан все равно станет королем, с нашей помощью или без. Он идет к своей цели, не жалея ни себя, ни окружающих, так как его цель оправдывает средства.

Я вспомнила легкие прикосновения, мужские пальцы, ласкающие мою руку, касание губ моей щеки... Да, я права, цель оправдывает средства. Получив отказ, он встряхнулся, словно пес после холодного дождя, и побежал дальше. В нужном направлении. Не дали руку королевы — плевать! — заключу соглашение... Не согласится — ну и не надо, и так залезет на трон, отпихнув старшего брата.

— Он предлагает военный союз, и мы согласимся. Если надо, поддержим войсками. Тише, не кричите! За это потребуем монополию на торговлю в Швеции сукном, шерстью и текстилем, а также свободный проход по Балтийскому морю для наших купеческих судов. Будем торговать с Россией через Нарву, а не плавать туда по Северному Ледовитому Океану...

Вот криков-то было! Чуть не дошло до рукоприкладства и таскания друг друга за бороды. Мнения разделились. Не к месту вспомнили, что за господство на Балтике спорили две морские державы — Швеция и Дания. Если получим разрешение от Юхана, то неплохо бы подписать договор с Копенгагеном.

— Эта проблема тоже разрешима, — я кокетливо захлопала ресницами и улыбнулась. — Наш дорогой друг Фредерик в скором времени станет королем Дании. Он питает надежды получить руку королевы Англии, поэтому не думаю, что откажет ей в такой незначительной просьбе.

Несмотря на бурные обсуждения, я поняла, что Совет на моей стороне и сопротивлялся лишь для порядка. Осталось прояснить позицию по шотландскому вопросу.

— Но, Елизавета, если придется воевать, — опять неугомонный маркиз Винчестер!.. Я же смотрела на Уильяма, а тот согласно кивал головой. — Мы никак не дадим внятный ответ Шотландии, а вы уже готовы послать войска в Швецию, до которой нам, в принципе, нет дела.

— Я помню о Шотландии. Но, дорогой маркиз, уже много раз говорилось о том, что наше вмешательство, вероятно, приведет к разрыву мирного договора с Францией. Мы не готовы с ними ссориться... Когда будем готовы, не только освободим Шотландию, но еще вернем себе порт Кале. Так что на данный момент будем поддерживать амбиции молодого и умного графа Финского, нашего доброго друга.

Слово взял молчавший до сих пор государственный секретарь. Он заверил Совет, что государственный переворот в Швеции скорее всего обойдется малой кровью. Вероятно, даже без нашего вмешательства. Слишком много сторонников у Юхана среди шведской аристократии, которые успели за короткое время отвернуться от Эрика, переметнувшись на сторону графа Финского. Доводы Уильяма были более чем убедительны. Чувствуя сладкий вкус победы, я видела, как один за другим соглашаются советники. Наконец, попросила Роджера составить письмо Юхану, которое, с небольшими моими дополнениями, отправим с курьером в Швецию.

Покинув Совет, отправилась на встречу с шотландской делегацией. Они в очередной раз умоляли вмешаться, ввести войска и выбить из страны рьяную католичку Марию де Гиз. Уповали на религиозные чувства — братьев-протестантов бьют! — но я была непреклонна. Никакой войны! Денег тоже не дам, самим не хватает. Мы начали переговоры через посла в Венеции о постройке военных кораблей на судовых верфях Арсенала. Если достигнем успеха, вернее, договоримся о цене, то это подкосит без того хилую государственную казну. Хотя когда она была особо богатой?..

Горцам я отказала не только в материальной помощи, но и в тайной встрече с графом Аррантом, очередным желающим из очереди на мою руку. Уильям глянул неодобрительно. Зачем так смотреть? Кому нужен претендент на шотландский престол, который даже не может открыто приехать в Англию, так как боится рассердить всесильных французов? Я понимала советников короля, которые удерживали Арранта у себя при дворе. Конечно, лучше, чтобы враг был под боком, наблюдать удобнее. Уильям предлагал устроить нам тайную встречу в Гринвиче. Глядишь, и проникнемся симпатией. А потом ка-ак поженимся! Ну уж нет, я в такие игры не играю...

Наконец, выпроводила послов, пообещав еще раз подумать об их предложениях на досуге. Они же не в курсе, что досуг в ближайшее время мне не светит. Даже в теннис играть без Роберта не хотелось, да и рука болела... Оставшись с Уильямом наедине, заявила, что раз он хочет романтическую встречу с графом Аррантом, то я не против. Пусть встречаются. Правда, не знаю, как посмотрит на это его жена. Государственный секретарь смущенно хмыкнул в кокетливую бороду, затем пробормотал нечто неодобрительное насчет того, что пора бы и мне замуж. Если бы он знал о разговоре с Уильямом Пиккерингом, то понимал, что сбыть меня с рук удастся еще не скоро. Если вообще удастся!

Мне было не до женихов. Роберт ранен, Парламент соберется через неделю, Пасха на носу, а потом Фредерик приезжает. Кстати, надо еще раз его поблагодарить за дары, которые оказались столь ценны, что спасли мне жизнь. Заодно попросить беспошлинный проезд через Зундский пролив для наших торговых судов.

Коротко попрощавшись с Уильямом, отправилась к лорду Дадли. Роберт спал беспокойно, метался по кровати, тревожа рану на плече, из-за чего белая повязка пропиталась кровью. Нонниус же выглядел не так чтобы уверенно. Поэтому я, снедаемая тревогой, вернулась в свои покои и провела несколько часов за письменным столом, составляя указы, которые, определенно, пойдут на пользу отечественной медицине. Мне надо отвлечься от беспокойных мыслей о Роберте! Я написала требования о соблюдении чистоты и санитарных норм в медицинских учреждениях, приемных врачей и лавках цирюльников, а также обязательной дезинфекции хирургических инструментов.

Хотела заодно запретить кровопускание, которым настолько увлеклось население, что это походило на добровольную резню. Его применяли как панацею от всех болезней, не только телесных, но и душевных, а также при меланхолии и даже плохом настроении. Некоторые люди, поговаривали, вскрывали себе вены несколько раз в день. Меня же крайне смущали выставленные в виде рекламы банки с кровью рядом с лавками цирюльников.

Подумав, решила повременить с запретом. Не дай бог отниму у граждан любимую забаву, и они пойдут на королеву войной. У нас и так на улицах неспокойно! Поэтому задумала разъяснительные буклеты, в которых советовала подойти к кровопусканиям с умом и ограничиться небольшим количеством.

Перед коллегией врачей выступать не решилась. С медиками связываться без соответствующего образования — себе дороже. Вежливо разорвут на кусочки, вернее, на перевязочные материалы... Поручу-ка я это дело Нонниусу! Потерла руки, ехидно улыбаясь — пусть королевский лекарь отдувается.

Потом разбирала с Роджером скопившуюся переписку, а с девочками — гору подарков, присланных придворными в честь моего чудесного спасения. Последующий ужин прошел скромно и тихо. Все развлечения из-за ранения лорда Дадли я отменила. Наконец, вернулась в покои, собираясь перед сном еще раз проведать Роберта, так как Поль Нонниус прислал записку, в которой извещал, что у больного началась лихорадка.

Когда уже направлялась к Роберту, столкнулась в дверях с Уильямом. Он держал в руках пачку бумаг. Увидев на верхнем листе бурые пятна, похожие на засохшую кровь, почувствовала привычную тошноту и слабость в ногах. Не слишком ли я чувствительна для этого безжалостного века?..

— Всем выйти, — приказала фрейлинам. — Да, кликните Роджера, он в приемной. Затем закройте двери и никого не впускайте, даже если случится война с Испанией.

Я кусала губы в нетерпении, дожидаясь личного секретаря. Схватила веер с павлиньими перьями — подарок герцога Норфолка, очередного ухажера. Роберта на него нет, быстро бы приструнил! Наконец, Роджер занял место за столом. Мужчины были в черной одежде, с насупленными бровями и, казалось, осунувшиеся и похудевшие за этот день.

— Вы ведь знаете, кто стоит за покушениями, — уверенно произнесла я, чтобы заполнить повисшую тишину. Уильям кивнул.

— Убийца заговорил. Его зовут Гильермо Джако. Он выложил все, что знал, в обмен на помилование, которое вы подписали. Елизавета, я бы на вашем месте передумал и отрубил ему голову. И не только ему...

— Кому еще, Уильям? — устало спросила я. — Не томите! Потом будем решать, что делать с их головами.

Он покусал губы и назвал имя. Я чуть было не выронила веер, который сжимала в руке. Не может быть! Принялась нервно ощипывать роскошные павлиньи перья, чувствуя, как к щекам прилила кровь, отлившая от сердца. Но тогда... Тогда не стоит терять ни минуты!

— Что же мы сидим и разговариваем?! Почему он не арестован?

— Я жду вашего приказа. Может, вы сразу его помилуете вместо того, чтобы арестовать, — криво ухмыльнулся государственный секретарь. Ясно... Значит, все еще сердится на то, что я выпустила убийцу. Покачала головой, улыбнулась и произнесла:

— Ничего подобного. Фас, Уильям!

— Я не расслышал, — усмехнулся он. — Повторите!

Не сомневаюсь, он давно знал, что их с Роджером прозвали "псами королевы".

— Все вы слышали. Взять его, тихо и быстро!

Глава 15

На "дело", конечно, пошли без меня. Пришлось дожидаться во дворце. Я нервно ходила из угла в угол по спальне, затем потащила фрейлин по полутемным коридорам Уайтхолла до покоев лорда Дадли. Жил он на первом этаже, занимая несколько комнат, продуваемых всеми дворцовыми сквозняками. Я решила, что когда ему станет лучше, распоряжусь перевести его в комнаты этажом выше. Поблизости от моих. Теплее, да и не придется бегать так далеко, чтобы навестить выздоравливающего. Хотя, бегать уже не было скучно. После покушения меня сопровождали две дюжины гвардейцев, так что передвигались мы организованной толпой.

Роберт спал беспокойно, несмотря на успокоительное. Дышал тяжело и хрипло, иногда стонал. Я долгое время просидела на стуле подле его кровати, рассматривая измученное лицо мужчины, затем окинула взглядом скорбно замерших фрейлин и поняла, что сейчас заплачу. Поднялась и ушла восвояси. Спать не ложилась, решив обязательно дожидаться возвращения Уильяма и Роджера. Мои секретари сопровождали отряд гвардейцев, который отправился в дом архиепископа Хита. И все потому, что, несмотря на выделенные комнаты во дворце, старый придворный предпочитал ночевать в богатом особняке в центре Лондона.

Под утро, в домашнем платье, похожем на халат, застегнутый на множество маленьких пуговиц, я вытоптала на ковре "слоновью" тропу и передумала все мысли на свете. Девочки, не выдержав ночного бдения, заснули вповалку на кровати. Наконец, когда за окнами занялся рассвет, в дверь постучали те самые "достойные джентльмены с незапятнанной репутацией", роль которых сегодня исполняли граф Арундел и Томас Перри. Они сообщили, что меня дожидается Уильям Сесил, который, несмотря на неподходящий для визитов час, требует незамедлительной встречи. Я кивнула. Наконец-то! Завернулась в длинную накидку и вышла к секретарю.

Уильям, в черной одежде, с суровым лицом, походил на ангела возмездия. Мужчина указал на стул в маленькой королевской приемной, в которой мы отгородились от всего света

— Елизавета, прошу вас, сядьте! — устало произнес он. — Все почти закончено. Архиепископ Хит в Тауэре. Он сознался в организации покушений. Нам даже не пришлось прибегать к услугам... Вы знаете кого.

— Уильям, вы сошли с ума! — ужаснулась я. — Вы хоть представляете, сколько ему лет?! Он бы не выдержал пыток...

Поймав тяжелый взгляд государственного секретаря, заткнулась. Однажды он сказал мне, что, получив корону, я перестала принадлежать себе. Тело, разум и чувства королевы навсегда отданы Англии, с которой она неразлучна. Если кто-то покушается на ее жизнь, он становится врагом целой страны. Пораженная страстной речью, я все же перевела ее на доступный язык. Если погибну, не оставив законных наследников, начнется гражданская и религиозная война, которую Уильям не собирался допускать.

— Он заговорил. К тому же, во время обыска в его кабинете мы нашли тайник.

— Вот это удача!

— Я знаком с мастером, который делает письменные столы с секретом. У меня дома похожий, — усмехнулся Уильям. — Поэтому я знал, где искать. И не составило труда подобрать правильную комбинацию.

— Что в бумагах? — спросила я, кусая губы.

— Их разбирает Эшам. Я скажу вам завтра, — Уильям кинул взгляд на окно, через которое в комнату лился утренний свет. — Уже сегодня. Ему надо несколько часов.

Кивнула. Время есть. Главное, не вспугнуть тех, кто еще стоял за покушениями.

— Архиепископ сказал, почему он это сделал?

— Вам нужны мотивы? Я нашел письмо от Папы Павла IV, который, как вы знаете, собирается отлучить Англию от Церкви, если продолжим путь Реформации.

Я пожала плечами. Пусть развлекается! Отлучает, присоединяет... Мы давно уже нашли собственный путь.

— Для многих это будет как удар ножом в сердце. Особенно для такого яростного сторонника католицизма, как архиепископ Хит.

— Но он же перешел на нашу сторону! Пусть со скрипом, но поддерживал законы, которые мы собирались принимать.

Хотя, по большому счету, он лишь делал вид. Постоянно вставлял палки в колеса и капал на мозг, объясняя, что Палата Лордов никогда не поддержит нововведения.

— Елизавета, он не был на вашей стороне. На нашей стороне, — поправил себя Уильям. — В тайнике мы нашли интересный документ.

Он показал мне свиток. Я протянула руку, затем развернула тонкий пергамент. Красивые буквы с завитушками. Латынь... Какой-то церковный текст, сразу не разобрать.

— Отпущение грехов, подписанное самим Папой. Всех грехов, Елизавета! Включая смертоубийство... Архиепископ Хит готовился отойти в мир иной, совершив богоугодное дело. Убить еретичку на троне Англии! Не сомневаюсь, что похожую бумагу мы найдем и у епископа Огторна, который проводил коронацию...

— Вы думаете, что он?..

Уильям кивнул.

— Я приказал его арестовать. Думаю, яд был в вине, которое он дал вам во время причастия.

— Последнее причастие, — пробормотала я. Уильям перекрестился.

— Гоните прочь плохие мысли, Елизавета. Вы будете жить очень долго, обещаю.

— Угу, и рожу Англии наследников... — пробормотала я.

— Вы уж постарайтесь, — попросил он. В голосе не было насмешки.

Смущенно ответила, что я как бы непротив, но пока не от кого. Государственный секретарь бросил на меня страдальческий взгляд. Ну да, понимаю! Список женихов он составил впечатляющий, но я же не виновата, что каждый из них оказался со своими тараканами.

Наконец, вернулась в мыслях к коронации. Причастие, или Евхаристия — вкушение хлеба и вина как символ Плоти и Крови Христова. Ритуал, от которого мы собирались отказаться. Елизавета сознательно шла на то, чтобы последний раз перед коронацией причаститься по старому образцу. Ей не простили... Она заплатила за это жизнью. А я? Мне, кажется, была дарована новая. Слезы подкатились к горлу, напали изподтишка. Я собралась заплакать, но раздумала. Что-то я стала слишком уж чувствительная! Привыкай, Лизка, к тому, что ненавидят и предают. Один неверный шаг, неосторожное движение, и за углом поджидают убийцы, а в кубок с вином чья-то рука уже бросила тайком яд.