Тысяча Граней-2. Турнир Пяти Башен

Ладно, пока базарная площадь вокруг арены пустует, надо этим пользоваться. Не люблю толчею...

* * *

Азам ждал, устроившись на крыше трёхэтажного постоялого двора, примыкавшего к площади арены. Убийца специально выбрал такое место, откуда прекрасно просматривался юго-западный вход колизея. Вахираз состоит в команде госпожи Таргин, так что появится с этого направления. Сделано это специально, чтобы у гладиаторов из разных команд было меньше возможностей пересечься в городе. Но они всё равно пересекались иногда — за сутки отдалиться от арены слишком далеко не получится, так что вероятность встречи имелась в любом случае.

Заклубилась голубоватая дымка справа от входа. Хоть до вероятной цели расстояние более трёхсот шагов, Азам всё равно залёг — не хотел рисковать и попасть в поле зрения Вахираза... или его прислужниц. Осторожно приподнявшись над скатом крыши, так чтобы голова была еле видна со стороны арены, убийца сосредоточил взгляд на цели. Узор на левом предплечье налился тусклым светом, зрение Азама обострилось, вышедший из портала гладиатор увеличился перед взором в несколько раз, позволяя душегубу "Кровавого кинжала" разглядеть будущую жертву в мельчайших подробностях. Он! Такой удачи Азам никак не ожидал, думая, что, возможно, до вечера придётся отсиживаться в засаде и печься под палящим солнцем. А цель сама пришла к нему... в такую-то рань, когда площадь безлюдна! Лучшей возможности для убийства не сыскать! Главное, теперь не торопиться. У него будет лишь одна попытка.

Азам открыл походную сумку, нащупал в специальном кармане четыре трубки, сделанные, по словам магов, из человеческих костей. С тихими щелчками одна за другой они присоединялись друг к другу в руках убийцы, превратившись в духовое оружие длиной в полтора локтя. Осталось добавить ещё элемент. Азам достал из сумки металлическую трубку и вдёл её на противоположный конец костяной. С виду это обычная медная насадка, но в действительности последний фрагмент Шёпота Смерти, как убийцы "Кровавого кинжала" называли это приспособление, зачарован и способен открывать микропорталы на расстояние до шестисот шагов. Дунешь в трубку, и отравленный дротик телепортируется прямиком к жертве, возникая в шаге от цели. И всё, можно хоронить — от яда хахсида, гигантского песчаного паука, обитающего за пределами Дархасана, лекарства нет. Нет, целитель-маг может нейтрализовать отраву, но пока до него доберёшься...

После третьего выстрела медная трубка теряла волшебные свойства, превращаясь в хлам — повторно её зачаровать почему-то не удавалось. Ранее Азам использовал Шёпот Смерти единожды. Что ж, пришла пора применить безотказное орудие убийства во второй раз. Конечно, можно было сразу прикончить цель, ещё тогда — в первый раз, воспользовавшись костяной трубкой, но... в тот миг Азам посчитал, что справится и так; во-вторых, зачарованные насадки для Шёпота Смерти стоили немалых денег — магам ордена тоже кушать хочется. А если ты состоишь в списке лучших убийц "Кровавого кинжала", то обязательно купишь подобную игрушку — в арсенале смертельных приспособлений лишней не будет точно!

* * *

"За нами следят, господин", — произнесла Садара.

Угум-с. Тоже чувствую, только непонятно откуда следят.

"Крыша трёхэтажного здания", — в видимом поле зрения оно здесь одно.

Понял. Будем начеку.

До края площади сотня шагов, каблуки сапог стучат по мостовой, иду медленно, размеренно и глубоко вдыхая утренний воздух. Семьдесят шагов до возвышающихся впереди домов, обрамляющих артерию улицы с двух сторон. Главное, спокойствие. За мной просто следят. Пока... По крайней мере беспокоиться не о чем. Чтобы добраться до меня, возможному убийце предстоит преодолеть открытое расстояние метров в десять — не стану же я облегчать ему жизнь и идти возле домов. А если будет стрелять, закроюсь куполом — Найрин среагирует мгновенно...

Что-то острое вонзилось мне в шею. Я вскрикнул. Поморщившись, схватился рукой за дротик, торчавший чуть ниже правого уха. Твою мать! С иглы капнула чёрная жидкость.

"Господин! Это яд!" — завопила Найрин, возникнув рядом со мной и подставляя плечо.

Вовремя, ибо в глазах помутилось, тело налилось свинцовой тяжестью. Ханира помогла удержаться на ногах.

"Садара... за ним!" — только и успел приказать я, проваливаясь во тьму.

* * *

Есть! Есть! Есть!

Он прикончил Вахираза! Шёпот Смерти сработал безотказно!

Ликующий Азам несся прочь от места преступления по крышам домов. Сотня! Целая сотня полновесных таналов ожидает его в качестве награды! О, да! Этой ночью он от души повеселится и отдохнёт. Хотя нет. Не стоит торопиться. Нужно залечь на дно дней на три. Убийство гладиатора, тем более такого известного, всполошит всю округу. Стража зубами землю грызть будет, чтобы отыскать преступника... Нет, ну надо же! Завалил Вахираза! Даже светлая защитница его не спасла!

Азам спрыгнул с крыши, нырнул в переулок и растворился в тени...

* * *

Чёрт! Как же голова болит!

Поморщившись, я медленно поднялся... И только сейчас заметил, что окружён гудящей толпой. На лицах людей застыло удивление вперемешку со злостью. Если б не световой купол, удерживаемый Найрин, меня б точно разорвали на кусочки.

Солнце уже поднялось над стенами колизея и светило во всю, припекая голову. Эт ж сколько я провалялся без сознания?

"Пару часов", — ответил Вахираз. — "Ты хотел знать, действуют ли на тебя яды. Вот и узнал. Убить тебя не способны, но особо сильная отрава может вырубить на некоторое время".

Фигово.

"Ну, дык чего ты хотел? Человеческое тело, в отличие от демонического, имеет ряд недостатков. У тебя ж только аура демоническая... пока", — на последнем слове Вахираз хихикнул.

Н-де. Я передёрнул плечами, вспомнив, как изменились мои лицо и рука после испытания в Лабиринте Смерти.

— Найрин.

— Да, господин.

— Ты с Садарой на связи? Как поживает наш убийца?

— Она его потеряла... — начала она, но увидев моё нахмурившееся лицо, затараторила, — Фахиса помогла. Они его схватили и держат в плену.

— Отлично. Далеко отсюда?

Ханира кивнула.

— Ладно, — я улыбнулся. — Тогда полетаем.

Найрин улыбнулась в ответ, расправила крылья и окуталась светом. Чернь в страхе кинулась врассыпную. Вспышка, и предо мной уже стоит на сильных когтистых лапах гигантская белая птица — карган. Величественно задрав голову, она раскрыла хищный клюв. Над округой разнёсся клёкот птицы света.

"Взбирайся, господин", — Найрин опустила крыло.

Затаив дыхание, я шагнул к ней. С замиранием сердца провёл ладонью по жёстким сияющим перьям. Всё-таки я впервые полечу верхом на каргане. Почти год Найрин привязана ко мне, а я ни разу этим не воспользовался, чтобы воспарить над городом. Не хотелось прибегать к власти над ханирой подобным образом — просто так, ради развлечения.

"Нас ждёт небо, господин. Смелее", — в её голосе слышались задор и насмешка.

Так значит? Ну, ладно.

Вцепившись в крыло, я взобрался ей на спину и крепко обнял за шею.

"Держись крепче, господин".

Об этом можешь даже не просить.

Она заклекотала. Мощный взмах крыльев толкнул нас в небо, взметнув на земле тучу пыли. Желудок ухнул вниз, птица взвивалась с чудовищной скоростью. Ветер трепал волосы и одежду, воздух свистел в ушах — пришлось слегка приоткрыть рот, чтобы выровнялось давление на барабанные перепонки. Я сильнее стиснул объятия, чтобы не сорваться. Но вот стремительный взлёт прекратился. Расправив крылья, карган парил над городом, оставляя за собой шлейф из множества сияющих нитей, тянущихся от длинного хвоста.

— Это... прекрасно! — выдохнул я, разглядывая раскинувшийся во все стороны Дархасан.

Да, я уже видел город и с большей высоты, когда был в гостях у госпожи Таргин и любовался ночным пейзажем с балкона башни. Но это всё равно ни в какое сравнение не идёт с чувством... с чувством полёта! С чувством безграничной свободы!

— Йухухухууууу! — проорал я, будто школьник какой-то... сдержаться не смог бы даже при всём желании.

Тут невольно ощутишь себя Икаром, взлетевшим от радости столь высоко, что солнце расплавило воск, удерживающий перья его крыльев. Это всего лишь печальная легенда. Но теперь, сидя верхом на гигантской птице, я представляю, что мог бы чувствовать мифический персонаж, если бы он действительно существовал.

"Нравится, господин?"

Спрашиваешь! Боюсь, заражусь этим чувством, потом постоянно буду бороться с искушением, чтобы не попросить тебя, Найрин, полетать снова.

"Тебе достаточно приказать, господин".

Ты не понимаешь? Мне не по себе от мысли, что я буду использовать тебя подобным образом... как игрушку.

"А ты хочешь использовать меня иначе? Я всегда готова", — в её голосе прозвучала смешинка с явным намёком.

Чёрт! Подловила!

Найрин рассмеялась, её голос звенел, словно горный хрусталь.

"Мы почти на месте", — она повернула влево, начала снижаться.

Главное, чтобы мы приземлились мягко.

"Как прикажешь, господин".

* * *

— Садистки! Что вы с ним сделали?! — донеслось до ушей Азама, как сквозь туман.

И вместе с этим пришла боль. Ноющая и тупая.

— Прости, господин! — невпопад ответило два женских голоса.

Сидя привязанным к стулу, Азам поморщился — даже это принесло боль. Нос разбит, языком нащупал порванную десну — пара передних зубов выбита, один сломан — рваным осколком тот неприятно царпался. Дышать трудно — видимо, два ребра или больше приказали долго жить... Двигать левой рукой не хотелось совсем — стоило попытаться пошевелить пальцем, как предплечье и кисть будто изнутри обжигало огнём. Кажется, кость сломана.

— Я вам дам "прости господина"! — взъярился мужской голос. — А если б этот засранец копыта откинул? Я же велел схватить, а не избивать до полусмерти!

Какие копыта? Нет у него никаких копыт. Азам удивился собственному спокойствию. В его-то бедственном положении.

— Прости, господин! — вновь затараторили женские голоса.

Проклятье! Он же всё сделал идеально! Шёпот Смерти поразил цель, и Азам тут же сорвался с места. Его не могли заметить! И уж тем более не смогли бы отследить — ведь он успел уйти достаточно далеко, успел раствориться среди лабиринта улочек Дархасана. И всё равно его достали!

Он всё бежал и бежал, не обращая внимания на лай дворовых собак. Сапоги взметали дорожную пыль, горячий воздух обжигал лёгкие. И вот, стоило убийце перейти на шаг, как что-то свалилось на него и повалило на землю. Удар в затылок, и всё погрузилось во мрак. Потом... надев на голову мешок, его долго избивали, с усердием, молча. От этого становилось лишь страшнее. Ведь когда ясно, что от тебя хотят, с людьми можно договориться. А тут... С другой стороны, он сам выбрал путь убийцы — всегда имелся риск попасть в подобный переплёт.

Кто-то подошёл и сорвал с головы мешок.

— Н-да. Жалкое зрелище, — произнёс всё тот же мужской голос.

Азам попытался открыть глаз, левый заплыл совсем, а правым пришлось щуриться от боли. Наконец удалось сфокусировать зрение. О, Всеблагой Ану!

— Вахифас! — прошепелявил убийца.

— Угум-с. Он самый, — гладиатор кивнул и присел на корточки, чтобы Азаму было легче на него смотреть. — Ты уж прости моих союзницу и прислужницу. Ты пытался меня убить, а Садара с Фахисой не удержались от того, чтобы намять тебе бока. Честно. Я хотел, чтобы тебя всего лишь поймали, а не избивали до состояния шаурмы.

Почему он жив? Ведь дротик точно попал Вахиразу в шею! Он сам видел! Азам только сейчас заметил две мрачные фигуры, скрывающиеся в тени затхлого, заваленного хламом помещения. Определить, куда конкретно его притащили, не удалось. Окон нет, на полу возле натёкшей под стул лужи крови горел масляный фонарь. Судя по всему, это какой-то погреб...

— Э-э-э... я... эм...

— Пока помолчи, — Вахираз показал ладонь. — Мне надо подумать, как быть и что с тобой болезным делать.

Азам прислушался к просьбе. Что этому гладиатору от него вообще нужно?

— В общем так... как тебя звать?

— Афам.

— Афам?

Убийца чуть мотнул головой, поморщившись от боли.

— Ахам? Нет? Ашам? Асам... Азам?

Пленник кивнул.

— Ну, отлично, дружище Азам. Прости, хлопать по плечу не буду, а то помрёшь раньше времени. В общем, спрошу в лоб и надеюсь на быстрый и честный ответ. Кто меня заказал?

Азам молчал. Предать "Кровавый кинжал"? Дураков нет. Лучше смерть.

— Ну, хорошо, — Вахираз пожал плечами. — Времени у меня разбираться с тобой нет, а по глазам вижу, смерти и побоев ты не боишься. Пытки, наверно, тоже выдержишь. А что насчёт страха? Первобытного, животного, от которого кровь стынет в жилах, сердце убегает в пятки, желудок сводят спазмы. Знаешь, о каком страхе я говорю?

Азам не ответил.

— Видишь ли, страшнее страха смерти может быть лишь страх быть съеденным заживо. Уж можешь мне поверить, — он оглянулся, задержал взгляд на одной из тёмных фигур. — Видел когда-нибудь, как змеи заглатывают свою жертву? Медленно, натягиваясь на неё как перчатка. А та ещё жива, барахтается, пищит, пытается сопротивляться, но из этой ловушки выхода нет. И вот гигантская пасть захлопывается над головой, отсекая жертву от внешнего мира, света, воздуха. И потом она ещё долгое время переваривается в желудке, и ей очень повезёт, если она к тому моменту умрёт, а не будет чувствовать, как разъедается собственная плоть. Брррр, — Вахираз передёрнул плечами. — Не хотелось бы мне такое пережить. А тебе, Азам?

Убийца немигающим взглядом смотрел на гладиатора.

— Кхм. Не проняло? Ну ладно. Садара, прошу.

Одна из фигур за спиной Вахираза зашевелилась, шагнула вперёд, одновременно опускаясь на дощатый пол. Затем послышалось шипение и какой-то шелест, от которого мурашки забегали по спине убийцы. Из-за плеча Вахираза на свет вылезла гигантская змеиная голова, покрытая крупной матово-чёрной чешуёй. Сдвоенный язык высунулся меж челюстей и задрожал. Азам с ужасом смотрел в янтарные глаза чудовища и не мог отвести взгляд, будто загипнотизированный.

— Хорошая змейка, — произнёс Вахираз, погладив гигантскую рептилию по голове. — Так как? Говорить будем? А то Садара голодная. С тех пор, как стала моей союзницей, ещё ни разу никого не съедала. Я прикажу ей начать с ног, чтобы ты как можно дольше чувствовал отчаяние и неотвратимость злого рока.

— Хо... ло... фо, — дрожащим голосом промямлил убийца. Убийца... смешно! Вот кто истинный душегуб — сидит перед ним, поглаживая гигантскую змею!

— Ну вот и прекрасно, дружище Азам. Рад, что мы пришли к взаимопониманию. Повторяю: кто меня заказал?

— Фосфофин...

Вахираз поморщился и вновь оглянулся.

— Руки бы вам с Садарой поотрубать, Фахиса, за издевательства над человеком.

— Прости, господин, — донёсся жалкий женский голос из тени.