Божественная любовь

Успокоенная, или почти успокоенная собственным объяснением, Бэль убрала шарик, задернула шторы и вернулась в кровать. Прилегла и вздохнула о том, что Элия покинула Лоуленд, а значит, не с кем будет поутру поделиться своими страхами и снами. Рассказывать о кошмаре кому-то из братьев почему-то не хотелось. Юная принцесса повернулась на другой бок, подложила ладошку под голову и задремала. Не отдавая себе отчета, на грани между явью и сном юная богиня почему-то пожелала повторения 'страшного видения' про сливовый сад и незнакомца.

Элии сливы и какие иные фрукты, вроде бананов, не снились. Герцог Лиенский, впрочем, тоже. Сие несомненно свидетельствовало об абсолютном душевном здоровье и крепкой психике Богини Логики, не свихнувшейся за десятилетия тесного общения с безумным исчадием Лиена.

Однако, сказать, что принцессе удалось отменно выспаться без помех тоже было нельзя. Отдельных апартаментов на всех лоулендцев в 'Головешке' не нашлось, и пусть у каждого родича имелась персональная кровать, но пространство, в котором оные были установлены, все равно оставалось общим. А значит, громоподобные звуки храпа разносились привольно. Только Кэлер мог бы в одиночку перехрапеть слаженный так, будто братья репетировали часами, дуэт Клайда и Элтона. Толкание и чмокание на перебравших принцев сроду не действовало. Удушение подушкой Элия сочла слишком кардинальным методом, поэтому, промучившись несколько минут, сплела личное заклятье заглушки и спокойно заснула.

Поутру богиня, не дегустировавшая местных напитков крепче кваса, поднялась буквально с первой розовой полоской рассвета и с мстительной безжалостностью растолкала братьев-бухариков. Клайд, будто и не пил вчера ни полглоточка, вскочил омерзительно веселым и бодрым. Элтон, чья голова малость гудела от крепкой огневки, втихую прищелкнул пальцами, накладывая припасенные с вечера опохмельные чары.

Когда все трое лоулендцев, работавших под легендой крашей, выбрались в коридор, там как раз разыгрывалось занимательное представление. Всклокоченный Кийрим таскал за ухо удивительно чистого, причесанного внука и осыпал его отборной и выборочной (ни одного матерного словечка не звучало) бранью. Проводник был в бешенстве от одолевшего его страха. Пацан, совершенно не понимающий, с чего это обычно снисходительный к проказам любящий дед так озверел, тоненько поскуливал. Из синих с зелеными ободками глазищ, сиявших на личике-сердечке, катились крупные слезы.

— О, вот и господин Кийрим с внучком, — бодро и весело, будто не замечая неприглядной сцены, провозгласил Элтон и хлопнул проводника по плечу той руки, что сжимала ухо пацана. Да так удачно хлопнул, что рука мужика непроизвольно разжалась и повисла плетью, а паренек, не будь дураком, метнулся за спину Элии. Вчера уж успел проверить, насколько это место надежным оказалось. А что бы и нет? Даже принцесса Мирабэль там всегда от рассерженного Нрэна скрывалась!

— Светлого утречка! Готовы к талуризу? — подержал игру брата Клайд, подпирая Кийрима со второго бока так, что сходу броситься к внуку для продолжения воспитательных мероприятий тот всяко не мог.

— Потому и поднялись ранешенько, — малость остывая, буркнул проводник.

Элия прищелкнула пальцами и попросила родичей даже не мысленно, а взглядом оставить ее наедине с Кийримом и его мальчишкой. Доверяя сестре, братья объявили, что отправляются добывать завтрак и утопали, бросив на проводника почти сочувственные взгляды. Им ли было не знать, как умеет промывать мозги Богиня Логики? Такое сложно желать даже врагу, чего уж говорить о будущем соратнике.

Дождавшись, пока Элтон с Клайдом начнут спускаться по лестнице, принцесса тихо проронила:

— Стоит объяснить мальчику необходимость маскировки. Он не глуп, поймет и не будет нужды в ругани.

— Да я ему уж столько раз говорил, чтоб не смел прихорашиваться, добычу для тварей из себя делать, — в сердцах рубанул здоровой рукой по воздуху взволнованный дед.

— Да кто прихорашивается? Я только причесался, да рубаху новую надел. На старой уже одни дырки остались! — запальчиво выкрикнул пацаненок, выглянув на миг из-за спины заступницы, и чуток покраснел, явно показывая, ради кого это он ринулся по утру марафет наводить.

— Говорил, да не так, — с легкой, но почему-то необидной усмешкой, сказала Элия. Развернувшись к мальчику, принцесса присела на корточки. Ее глаза оказались даже ниже, чем у ребенка: — Малыш, дед боится за тебя потому, что ты очень красив.

— Я? Да будет вам, леди-краш, — вспыхнув от корней волос до кончиков пальцев, потупил дивные очи пацаненок.

— Красив. Я не хвалю тебя, лишь объясняю. В красоте и уродстве лица нет никакой заслуги или вины того, кто им обладает. Однако, милая мордашка — приманка для многих темных тварей. Потому дед пытается скрыть от них тебя, уберечь до поры, пока ты сам не научишься защищаться. Чумазое личико, старая одежонка и лохматая голова — неплохая хитрость, — коротко изложила основные методы маскировки богиня. — Мы отправляемся на опасное дело, и лишний манок для нежити нам ни к чему. Понимаешь?

— Теперь понимаю, — смущенно промямлил паренек и пылко пообещал: — Я вас не подведу, я сейчас все как было верну! Только в городе не оставляйте!

Мальчишка вихрем промчался по коридорчику таверны и хлопнул дверью, скрывшись в комнате. Кийрим беспомощно пожевал губами:

— Я ж ему тоже самое втолковать пытался, а он в крик.

— Может, ему были нужны чуть-чуть другие слова? — утвердительно предположила Элия и, не дожидаясь благодарности, стала спускаться в нижний зал к трапезничающим братьям.

Что удивительно, кушали принцы не в одиночестве. За широким столом заправлялись и двое вчерашних знакомцев: Файн с Дайфаром. Сенсавы никаким похмельем не страдали. Мужики лопали разогретые сосиски вприкуску с хлебом и сыром за обе щеки с катастрофическим для запасов 'Головешки' рвением.

Побыстрее, пока еще оставалось хоть что-нибудь кроме пустых мисок и выскобленных досок столешницы, Элия присоединилась к компании.

— Ну как, сестрица, спасла пацана? — забросив в рот сразу три сосиски и еще круг чесночной колбасы сверху, пристал с расспросами Клайд. Как при этом он умудрялся не походить на жадного хомяка, говорить внятно и не брызгать вокруг слюной вперемешку с кусками пищи, было личным секретом бога.

Выбрав самую крупную и поджаристую сосиску из придвинутого Элтоном блюда для умилостивления источника информации, Элия принялась жевать, ограничившись в качестве ответа коротким кивком. Талантом брата к членораздельным переговорам с набитым ртом принцесса не обладала.

Чуть погодя явилось и доказательство успешного завершения спасательной миссии. Дед спустился в зал таверны вместе с внуком. Причем рука Кийрима покровительственно покоилась на плече вновь запачканного мальчонки, а тот даже не пытался ее сбросить. Между родственниками вновь был установлен если не мир, то крепкое перемирие.

К концу завтрака, когда на столе оставалось лишь несколько крошек, в почти пустую поутру 'Головешку' прибыл Тэйв при оружии и с дорожной сумкой. Будь ты хоть десять раз сын члена городского совета и сто раз вампир, а франтоватые одежды, отправляясь на талуриз, следовало оставить в городе. Работа предстояла грубая и, даже если непосредственного участия в ней принимать Тэйв не собирался, имелся превеликий шанс не то что слегка запачкаться, а измараться по уши в разнообразных субстанциях. Поэтому одежду лорд подобрал весьма практичную. Плотная ткань красно-бурого и блекло-зеленого оттенков идеально подходила для маскировки в лесу близ Шангара. Широкополая шляпа затеняла лицо, защищая от прямых ударов солнечного света и наглых веток. Для бодрости Тэйв хлебнул одного эликсира из папиных запасов, потому обычной утренней вялости не отошедшего ко сну вампира не испытывал.

От трапезы Тэйв вежливо отказался, сославшись на то, что успел позавтракать в отцовском доме (чем или кем, вампир, во избежание конфликта интересов, благоразумно не уточнил). Поэтому через несколько минут шумная ватага вывалила из таверны на деревянную мостовую и устремилась к городским воротам.

Их только-только отомкнула знакомая лоулендцам по вчерашнему вечеру стража. Тут-то, после шумных приветствий между знакомцами из сенсавов и охранников, Клайду припомнили его оброненное обещание поглядеть на магическую защиту стен. А то мало ли, что может с крашем, на талуриз отправляющимся, случится? Вдруг некого уж просить о помощи будет? Гильдейские, они в своей постельке редко помирают!

Почесав бороду, принц еще разок повнимательнее оглядел грубое плетение примитивной сетки защитного периметра. На пальцах загорелся малиновый огонек. Клайд протянул руку и дернул что-то невидимое на уровне первого из замыкающих брусьев. Воздух вздрогнул, дрожь отдалась даже в землю, гася избыточные колебания отлаженного заклятья.

— Все, теперь вовремя закрываться будет, — уверенно пообещал Бог Магии.

— Это ж как? Глянул, чего-то незримое дернул и все? — недоверчиво ляпнул рыжий Унтай и зевнул во весь рот.

— Крашам виднее, чего и как, — попытался оправдать деяния мага, хоть и без особой уверенности, начальник дребезжащим тенором.

— Знаешь байку, — ничуть не обидевшись на такое недоверие, ухмыльнулся в бороду Клайд. — Пришел к костоправу скрюченный ювелир. Тот на него глянул, подошел сбоку, ткнул пальцем куда-то в спину, ювелиру враз полегчало. Костоправ цену за лечение называет, а ювелир возмущается: один раз ткнул и горсть монет, за что? Ну а костоправ ему и отвечает: Ткнуть — не велика премудрость, главное — знать, куда ткнуть!

— Извиняй, господин краш, твоя правда, — хохотнул Унтай и первым поспешил распахнуть створку перед компанией.

Идя по пыльной дороге, петляющей в красном бурьяне, боги подыскивали лучшее место для ритуала, призывающего нечисть. В общем-то, заклятье, подходящее для талуриза, можно было с равным успехом творить везде. Имелась лишь парочка дополнительных условий: во-первых, стоило встать с удобством, чтоб иметь хороший круговой обзор и твердую почву под ногами, во-вторых, встать так, чтобы таящаяся у города нечисть не сидела по своим ухоронкам слишком далеко от намеренной ее уничтожить компании. А то пока дождешься припоздавших тварей, ночь настанет! Боги же хотели сделать побочную черную работу по-быстрому и взяться за свое дело — поиски развалин столицы крылатых.

Клайду, как самому профессиональному магу, Элтон и Элия доверили вести расспросы Кийрима, широкое сканирование местности и собственно окончательный выбор нужной точки. Где-то в полукилометре от городских стен, причем не на убитой в пыль дороге, а чуть дальше от нее рыжий нащупал круг утрамбованной до крепости бетона земли — местечко, где долго жил и издох от старости гайфар. Здоровенная норная тварь, чем-то похожая на насекомое, караулящее своих жертв и способное в мгновение ока превращать плотную, слежавшуюся землю в жидкую грязь, стоило ступить на нее добыче. Но сейчас совершить такую трансформацию было некому, потому пятачок на пригорке идеально подходил для того, чтобы стать плацдармом борьбы с темными тварями.

Встав на него, боги переглянулись. Обычный магический вызов-заклятье на талуриз боги заранее уговорились заменить его модификацией, усовершенствованной силой Пожирательницы Душ.

— Ну что, сестра, твой ход! — мысленно обратился Клайд к принцессе.

— Начинаю, только за вампирчиком нашим проследите, чтоб ошалев, на острие не полез. Я зов темной сутью в направлении ограничить постараюсь, но... — предупредила, едва заметно пожав плечами.

— И ежику понятно, нельзя прилив устроить, да сапог не замочить, как наш брательник Кэлберт говорит, — согласился Элтон, немного меняя позицию. Карие глаза смотрели вперед на красно-бурое колышущееся от легкого ветерка море травы, навевавшее ассоциацию с водной стихией, но толику внимания обеспечению безопасности клыкастого детектора бог уделить собирался.

Сенсавы, Файр и Дайфар, поигрывали своими топориками с посеребренными лезвиями и короткими копьецами с упором, чтоб нанизавшаяся на такое тварь не добралась до тела охотника. На поясах у мужчин висели дротики, смазанные чесночным маслом. Воняло от этого оружия изрядно, даже Элия морщилась, но кое на какую нежить такой снаряд был способен оказать замедляющее действие. Вооружение Кийрима было схожим. Зато Тэйв мог похвастаться настоящим серебряным мечом, левую руку вампира от пальцев до запястья прикрывал серебряный щиток, а пальцы сжимали дагу. Внук проводника, запихнутый в середину круга с пращой и дротиками наготове, сердито хмурил бровки, но вякать что-то возражающее не решался. А ну как домой отправят?

Пятеро аборигенов совершенно не понимали избранной господами крашами стратегии. Радиус действия стандартного заклятья талуриза был невысок. Потому гильдейские охотники, используя знания проводника, зачищали в светлое время суток одну ухоронку тварей за другой, сколько успеют до темноты, и такая рисковая, муторно-тяжелая работа чаще всего растягивалась на несколько дней. А тут тройка крашей на полном серьезе объявила о своем намерении зачистить РАЗОМ ВСЕ пространство вкруг городских стен за одно утро и даже прихватила вещи, чтобы потом, не откладывая дела в долгий ящик, отправляться в леса на поиски легендарного города крыланов.

Только уважение к отважным гильдейским охотникам, сызмальства воспитанное в людях, удерживало спутников от скептических замечаний, ехидных вопросов и недоверчивого хмыканья.

— Я начинаю, приготовьтесь, — сурово предупредила Элия и отпустила свою силу, обратив ее в зов.

Манящая не песнь, не мелодия, ибо богиня не размыкала уст, но что-то близкое к музыке, полилось в воздухе, расходясь от гайфарова пятачка, как круги по воде. Оно все ширилось, властно призывало погруженные в дневной сон или оцепенение темные создания, заставляло их пробудиться, покинуть свои надежные убежища и устремиться к источнику зова. Как мотыльки летят на огонь, не в силах противиться притяжению пляшущих язычков костра, так монстры, чудовища, нежить выбирались на дневной свет и шли, брели, ползли к пятачку, где их поджидала смерть. В долине, прежде залитой солнечным светом, стало темнее, словно надвинулись сумерки. Таящаяся тьма, собираясь из своих носителей-одиночек, мелких и крупных, росла и множилась.

— Да сколько ж их тут, — пораженно выдохнул Файн, перехватив древко топорика.

— Поэтому полуньявва и плясала днем, — проронил Клайд, подводя под случай научно-магическую базу. — Их стало слишком много, еще чуть-чуть и никакие стены бы не сдержали такого количества тварей. Пожалуй, мы пришли вовремя.

— Все жмотничали, екарные дырдышки! — выругался Дайфар, имея в виду членов совета, не сподобившихся послать за крашами раньше. — Как же нам с этими теперь совладать. Коль разом попрут?

Даже Тэйв, сильный и почти уверенный в собственном бессмертии, громко сглотнул. При виде такого количества тварей, достаточно разумными из которых, настолько, чтоб не принять за добычу и жертву вампира, была лишь небольшая часть, у юного лорда резко поубавилось уверенности в неуязвимости и безнаказанности. А попутно возникли глубокие сомнения относительно правильности избранного советом курса на попустительство, основанного на стародавней аксиоме: люди плодятся больше, чем мрут, как их ни мори.