Академия Яго Вяличества

Минут двадцать мы потратили, чтобы подвести упряжки к орудиям и подцепить пушки. Поначалу мы мучались сами, поскольку оказалось, что ездить верхом и управлять упряжкой — две большие разницы. Передки упрямо не желали вставать прямо перед орудиями. Не знаю, как бы у нас получилось, если бы, не помощь амазонки. Оказалось, что Артемиса очень даже умело обращается с непарнокопытными друзьями. Кстати оказалась и помощь Дианки с Мариэллой. Управляться с упряжками они, может, и не так уж здорово могли, зато умели обаять четвероногих друзей человека. Те просто сомлели от обаяния наших сестричек. Так что совместными усилиями мы, в конце концов, всё же справились с нелёгким делом подцепить орудия к конной упряжке.

— Ну, дружок, сам дорогу к парку боевых машин найдёшь? — без всякой задней мысли спросил я у коняги, из первой упряжки, которому пытался скормить горбушку, похлопав его по шее.

Конь скосил на меня глаз и фыркнул, мол, нашёл что спрашивать.

— Так ведь ты же никогда здесь не был, — вздёрнул я бровь.

— Ты в каких мирах живёшь, друг двуногий? — вдруг поинтересовался конь.

— Мы ещё и разговариваем?

— Скажи спасибо, что не пою!

— Да уж...

— Вот только не надо здесь ехидничать, — вмешалась кобылица. — Мой супруг приглашался на стажировку в "Ла Ржала"! Его ария "Копытного гостя" сорвала тридцатиминутную овацию!

— Понятно, тогда будьте так любезны, доставьте агрегаты по назначению!

— Не вопрос! — кивнул коняга и скомандовал двум другим упряжкам: — Эй, архаровцы, держаться за мной!

И все упряжки бодро двинулись по лесной дороге к парку боевых машин и вооружений.

— Может споём? — послышался голос стажёра "Ла Ржала".

— А то как же! — отозвался ещё кто-то из непарнокопытных.

— Ой, да при лужке, лужке, / При широком поле! / При знакомом табуне, / Конь гулял на воле! — затянул мой знакомец.

— При знакомом табуне! / Конь гулял на воле! — дружно взревели две дюжины лошадиных глоток.

Репертуар у непарнокопытного хора был всё больше связан с поэтическими образами лошадей. Но нас особо впечатлило, как они завершили песню "Ой, мороз, мороз". "Я вернусь домой, на закате дня! / Напою жену, обниму коня!". Впечатляет, знаете ли.

А в парке боевых машин и вооружений дневальные просто офанарели, когда им в ворота постучали копытом и осведомились, долго они ещё собираются мариновать достопочтенных коней перед закрытым въездом в парк. И что кони — не бараны, на новые ворота любоваться не привыкли. Втащив орудия в парк, кони поинтересовались, куда их установить, а потом поторопили, чтобы дневальные отцепили орудия от передков, сообщив, что этих упряжек имеется ещё несколько вызовов по доставке грузов, и им некогда тут кота за хвост тянуть. В общем, коняги оставили у дневальных по парку неизгладимые воспоминания. Особенно, когда мой знакомец на прощание исполнил композицию "Good bay, my life, good bay". А все три упряжки выступали при этом в роли бэк-вокалистов. Это были неописуемые минуты.

Правда, нас отцы-командиры выдрали потом по полной программе. Мол, как это так, доверили три драгоценные пушки каким-то четвероногим вокалистам. Ну да ничего, выжили, где наша не пропадала.

Зато, пока мы, не торопясь, попрощались с родителями и прогуливались от опушки леса до лагерного городка, я так хорошо поболтал с Мейо и Артемисой. Они меня успокоили, что сцен ревности устраивать не будут. Потому что Артемиса уже растолковала Мейо, что хоть она со мной и крутит шуры-муры, никаких планов у неё нет, у них, у амазонок, не принято зацикливаться на одном парне, да и вообще, у них парни долго не задерживаются. Так что Мейо может со спокойной душой считать себя единственной моей дамой сердца. С чем я с превеликим удовольствием и согласился.

— Мейо, а ты скоро к себе будешь возвращаться? — осторожно спросил я, улучшив момент.

— А что?

— Да понимаешь, раз сейчас комаров и мошки со слепнями и оводами больше не будет, в выходные на Биг-Мамайке будет просто классно. Погода тёплая стоит, вода уже прогрелась. Можно будет классно искупаться.

— И я там буду одна?

— Ну, почему же! Во-первых, могут остаться и твои подружки; кстати, их как зовут?

— Рэя и Венера. Венера повелительница Огненного Духа, а Рэя — Громового.

— Прекрасно! Во-вторых, моя Дианка будет, это точно! В-третьих, об отсутствии комаров и мошки с оводами и слепнями в момент станет известно барышням из Институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств. Так что они сюда как пчёлы на нектар слетятся. Поэтому ты в одиночестве не будешь.

— Ну, если так, я обязательно буду. И ещё других своих подружек приглашу. Повеселимся!

— Повеселимся! А я уж постараюсь, чтобы барышни из Стольного Града прознали, что в живописном уголке ни один комарик их не укусит!

И тут вдруг нарисовалась персона, которую мы никак не ожидали увидеть в своих лагерях. Из леса вывалилась Дубина Региницкая с целой стаей операторов и носильщиков аппаратуры. Увидала нас и, аж, взвыла от восторга.

— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои, драгоценные мои! Ни за что не догадаетесь, где я сейчас нахожусь и кого вижу! — скороговоркой затрещала она, расположившись на фоне нашего взвода перед оператором. — Только что вы все с моей помощью лицезрели поле битвы, где лежат груды бездыханных туш всевозможных монстров. И вот вопрос: кто поверг этих чудовищ?

И вы ни за что не догадаетесь, к кому я сейчас обращусь с вопросом! Этот юноша взорвал спокойствие множества завидных невест! Царевны и королевны, принцессы и боярышни день и ночь грезят о нём и его двоюродном брате! Но что мы видим! Рядом с этими перспективными спутниками жизни уже есть девушки! И даже не одна! И вы ни за что не догадаетесь, что я сейчас сделаю! А я напрямик спрошу у этих девушек о перспективах их отношений!

И вот я сейчас буду спрашивать! Да-да, я буду спрашивать. И пусть он только попробует не ответить мне, я ни за что не догадаюсь, что с ним сделаю! Да-да! Ответит мне, он мне ответит! За всё ответит! На всё ответит! Про всё ответит!

— Зверобой, наколдуй... — только и смог сказать Стёпка. — Прямо в студию ихних ВЧН. А то я её убью из рогатки, и пусть только суд присяжных попробует меня не оправдать!

— И только попробуйте уйти от ответа! — продолжала тараторить Дубина, наскакивая на меня. — Мои обожатели и обожаемые обожают слушать мои обожаемые интервью. И я вот вас спрашиваю, именно вас, да-да, вас спрашиваю! И не сметь уходить в кусты!

Я понял, что даже в лесной чаще эта Дубина от меня и Андрея, братца моего, не отстанет.

— Мои обожаемые обожатели желают знать, насколько серьёзны и глубоки отношения между вами и этими ну, очень юными представительницами, ну, очень прекрасного пола! Вы уже представлены их родным? А ваши близкие и родственники уже познакомлены с этими юными леди? Стоять! В глаза смотреть! Шаг вправо, шаг влево расценивается как попытка к бегству! Всех касается!

— Слушайте, вы, ошибка мироздания, — зарычала Диана.

— Что-о? — завопила Дубина. — Я, такая обожаемая всеми обожателями — ошибка?!

И тут Дианка взорвалась. Вернее, чуть не взорвалось всё, что было в руках у Дубины и её бригады съёмочной, а затем они все с отчаянным воплем вдруг взвились ввысь и исчезли в сумеречных далях.

— А то мой братец, чувствую, до второго пришествия будет думать, что ему с этой трещоткой делать, — сказала моя сестрица, отряхивая руки.

Я только хмыкнул, и мы отправились дальше. Весело обсуждая отлёт Дубины с её бригадой, даже и не заметили, как притопали к лагерному городку. Пришлось расстаться с нашими спутницами. Дианку всё никак не могли от Андрюхи оторвать, всё она ему последние советы давала, как за мордой его лица ухаживать, чтобы оно побыстрее зажило. А я вдруг заробел. Хотел девчушек поцеловать на прощание и вдруг такая робость взяла, сам себе удивился. Сподобился только им ручки чмокнуть на прощание.

И принялись мы ждать воскресения. А заодно вся наша компания друзей-одногодков размышляла над словами моего папашки. Потому как мы начали приходить к пониманию, что вскоре наступит момент, когда наши отцы передадут нам свои Меч-клинки и взвалят на нас тяжкое бремя Воинов-Хранителей. Ведь не даром же они нас с детских лет гоняли, потом в двенадцать лет отдали в обучение. И недаром нас провели и через Учебный Центр, где сами когда-то ратные науки постигали, и в Академию не просто так нас отправили, за всем этим стоит одна единственная цель — научить всему, чему только можно, чтобы мы любую опасность могли встретить во всеоружии. Конечно, гордость нас распирала. Ещё бы, стать Воинами-Хранителями! Стоять на страже спокойствия и благоденствия Чародейских Миров! Но и страшило такое будущее. Тяжела и беспокойна доля Воинов-Хранителей. И надо готовить себя к самым тяжёлым испытаниям. И беззаботное существование под родительским крылом канет в Лету. Но, чёрт возьми, не для того ли мы через все эти Учебные Центры и Академии прошли, чтобы спасовать перед трудностями? Прорвёмся!

А мои слова о барышнях из Институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств полностью подтвердились. Узнав об отсутствии комаров и мошки с оводами и слепнями, они ринулись в наши лагеря стаями. В субботу и воскресение на Биг-Мамайке было просто яблоку негде упасть. Вокруг Валерки Казачкова тут же собралась целая стайка длинноногих девиц, начавших его обхаживать. Валерка блаженствовал!

Моя Мейо выглядела просто сногсшибательно! И купальник-бикини был не то чтобы уж очень откровенный, но когда я её увидел в таком виде, у меня минута молчания в очередной раз грозила затянуться на полвека. Фигурка просто точёная! Ножки, талия, бёдра, хоть в бронзе отливай. Да и её подружки были ей подстать. Ну, Рэя и Венера они уже с Андреем и Звонимиром были, а к остальным подружкам Мейо (она их с дюжину ещё притащила) натуральная очередь выстроилась из желающих познакомиться. Хотя наши сестрицы, все семеро, ничуть подругам Мейо не уступали. И никакого братского снисхождения тут нет. За полчаса моей кузине Мариэлле самое малое полторы дюжины предложений руки и сердца поступило. Ариэль, Рэя — сестра Джуэна, не путать с подругой моего братца двоюродного! — Мия, Лия и Риона просто в осаде оказались, желающих завести с ними тёплые отношения нашлось превеликое множество. Барышни-институтки просто шипели от ярости, глядя на конкуренток. А вот Дианку все обходили стороной. Земля слухами полнится, так что никто не желал получить в глаз от рыжеволосой феи, запавшей по полной программе на Панцеръягера.

Плавала Мейо превосходно, мы с ней чуть ли не до другого берега доплывали. А когда она из воды выходила, то тут хоть картину "Рождение Афродиты" пиши. А от её золотистых волос я просто млел. Длиннющие, густые, аж гребень застревал. А как глянет своими голубыми глазищами, мурашки по коже бегут. Я даже стал замечать, что все мои шутки-прибаутки куда-то из памяти испарялись. Стихами вдруг захотелось начать изъясняться.

Правда, не обошлось у меня без ложки дёгтя. Амазонка хоть и сказала, что вроде как не очень так на меня и запала, но на Биг-Мамайке появилась. И чуть такой номер не отчебучила, что, хоть стой, хоть падай. Хорошо, что на пляже народу было ещё только два с половиной человека. Собралась нагишом купаться. Нет, конечно, у нас в Чародейских Мирах всякое имеется, и нудисты тоже, и дикие пляжи. Но это всё где-то далеко-далеко. Юнкера-курсанты нашей Академии к таким видам не приучены, сразу крышу снесёт. Поэтому насилу я с Дианкой её уговорил все же хоть чем-то прикрыться. Хорошо Милирэсс предложила свой наряд для купания: набедренная повязка и две ленты из материи, переброшенные через плечи и прикреплённые к поясу повязки. Я чуть успокоился, но только до первого купания. Когда Артемиса и Милирэсс выходили из воды, меня с Альваро чуть кондратий не хватил. Эти повязки и полосы так рельефно облегали все выступы тел амазонки и эльфийки, что это ещё сильнее крыши сносило. Я срочно воспользовался своими способностями, и Милирэсс с Артемисой оказались в мгновение ока закутанными в толстые и широкие махровые полотенца. А то к ним уже такие трассирующие взгляды потянулись, что ой-ей-ей!

Пришлось затем провести небольшую разъяснительную работу, после чего амазонка и эльфийка, скрепя сердце, дали согласие на облачение в нормальные купальники. Я с облегчением перевёл дух, но как оказалось, у Артемисы были ещё сюрпризы припасены. Она непринуждённо устроилась рядом со мной на песке. И принялась обниматься со мной и целоваться. Я, конечно, против поцелуев ничего не имею, но не на людях же. Кроме того, у них же с Мейо уговор был! И вдруг на тебе! Анимешная барышня от такой фривольности аж дара речи лишилась. Поначалу. Потом пощебетала с амазонкой, посмеялись они, продемонстрировали друг другу дружественный оскал, но когда Артемиса умотала куда-то, Мейо мне такую экзекуцию устроила, что мало не показалось. И специально ещё уточнила, что экзекуция сия за то, что я прилюдно с амазонкой целоваться и обниматься начал. Пришлось всё вытерпеть. А что делать?

Наш Андрюха Лобачёв как всегда учудил. Умудрился притащить на пляж книгу. Что-то там про историю танков и бронетанковой техники. Искупались они с Дианкой, она отлучилась на минуту, с Мариэллой парой фраз перекинуться, возвращается, а Андрюха уже в книгу уткнулся. Дианка ему что-то говорит, он только угукает. Потом она ещё что-то сказала, он опять кивает и угукает. А затем оторвался от книги и с такой милой непосредственностью спрашивает, мол, ты что-то мне говорила, я не расслышал. С Дианкой чуть удар не случился. Примчалась ко мне, узнавать, часто ли такое с её разлюбезным другом бывает. Я её успокоил, сообщил, что каждый день. Она только уныло вздохнула и поплелась к Андрею, перевоспитывать его. Хотя вряд ли у неё что-то получится. Если Андрюху перевоспитать, это уже не наш Панцеръягер будет, а кто-то другой. Правда, судя по всему, Дианке Андрюха нравится со всеми его недостатками, странностями и причудами. Пожалуй, именно это её больше всего в нём и привлекает.

С исчезновением комаров и прочих кровопивцев всё наше существование в лагерях теперь сводилось к тому, чтобы дотерпеть с понедельника до субботы и в субботу после обеда, отработав трудовую повинность, называемую парково-хозяйственным днём, рвануть на Биг-Мамайку.

Юрка О"Дралло на Биг-Мамайке просто разрывался. Красавицы ходили кругом стаями, он не знал в какую сторону бросаться. Попытался даже к моей кузине Мариэлле подбить клинья, но наши сестрицы — все семеро — ему такой список безутешно рыдающих барышень представили, с которыми он шуры-муры разводил, что пальцев на руках и ногах не хватило бы. Мы дружно встали на защиту нашего Бобра.

— Так ведь он никого из них не соблазнил! — веско заметил Витька Лычиниц. — Он с ними расстался без последствий.

— Юрка был с ними честен! — напыщенно добавил Старый.

— А душевные муки?! — яростно возопила Мия. — А сколько слёз выплакано?! Если их собрать в одном месте — с это озеро наберётся!

— Ну, подумаешь, человек в творческом поиске, — ехидно вставил Стёпка.