Академия Яго Вяличества

И пришёл Тринадцатый Демон в миры

И распростёрлась Тьма и померк Свет

И пришли семь Звёздных Рейнджеров

И были они из Миров Иных, Неведомых

И были у них Меч-Клинки осиянные Светом

И рождали эти Меч-Клинки Очищающий Свет

И был повержен Тринадцатый Демон

И сгинул он без следа в Очищающем Свете

И узрел командир Звёздных Рейнджеров

И что искорки Добра в душе спасают в Свете

И была это ведьмочка, что прошла Очищение

И были волосы её цвета тёмной меди

И были очи у неё зелёно-карие

И была она прекрасна как младая заря

И задрожали колени у командира рейнджеров

И ловили его долго и упорно

И скрутили его кое-как

И представили пред очи зелёно-карие

И дрожал командир рейнджеров аки кролик

И пропала вся его отвага

И склонил он голову пред очами зелёно-карими

(Мораль сей хроники: никогда не превращайте ведьм в нормальных барышень, себе дороже обходится)

И стали рейнджеры Воинами-Хранителями

И явились в урочный день их наследники

И были то семь мальчиков

И явились следом семь девочек

(А вот это напрасно! Нет, чтобы ещё парней сделать!)

И предстояло наследникам Послушание

И отправились они его исполнять!

(Записано со слов песенников, подтверждено собственноручно, что всё это, и про наших предков, и про наследников — истинная правда, и про наше Послушание тоже).

— 1 —

— И, р-раз! И, р-р-раз! И, взяли! И, налегли!

Преподаватель боевой работы бодро и радостно командовал, а мы всем взводом корячились в грязи под дождём в раскисших от воды окопах и пытались вытолкнуть из них сорокавосьмилинейные гаубицы Д-30. Наши ноги никак не желали находить опору, скользили, разъезжались в разные стороны.

— Не вижу радости на лицах! Не слышу бодрости в речах! — прогорланил преподаватель.

— Щас, разбежался! Оскал в тридцать два зуба ему потребовался! — вполголоса огрызнулся Стёпка Кубоба. — Тьфу, на него!

— Эй, Балбес, полегче! — утёрся Юрка О"Дралло.

Из соседнего окопа донёсся дружный тяжкий стон. Там было второе орудие, и его расчёт точно так же пытался вытолкнуть гаубицу наверх, увязая по щиколотку в грязи. Но их отчаянный рывок пропал втуне, и весь расчёт дружно попадал в эту самую грязь.

— Да ёжкин кот! — донёсся вопль Володьки Проценкова.

— Во, Валико разорался, — захихикал Виктор Лычиниц, но тут же сам поскользнулся и уткнулся своим длинным носом в грязь.

— Закон жизни, Квинтус, сидя по клюв в грязи — не чирикай! — укоризненно сказал я, вместе со Стёпкой поднимая его за воротник. — Кошмар, вся морда лица испачканная!

— Зверобой, Балбес, вы, что там с Квинтусом обнимаетесь? Станину хватайте! — просипели Юрка и Андрей Васильцов, с трудом удерживая станины гаубицы на весу. — Мы вам что, подъёмные краны?!

Я со Стёпкой ухватились за станины.

— Не понял, почему орудия до сих пор не выкачены из окопов?! — гаркнул преподаватель.

— Если он такой умный, то пусть сам подойдёт и покажет, как их отсюда выдернуть, — пробурчал я.

В общем, мучались мы с гаубицами в окопах ещё минут сорок, пока все три расчёта в изнеможении не повисли поперёк станин и столов орудий. И лишь тогда препод сжалился и подогнал тягачи. Мы с вздохами и охами подцепили орудия к "Уралам" и кое-как, с ещё большими охами и вздохами, вскарабкались на грузовые платформы. И там попадали на скамейки вдоль бортов. А тягачи с довольным урчанием потащили орудия и обессиленные расчёты с тактических полей.

— Тревожить себя разрешаю только в случае конца света, — простонал Стёпка. — При пожаре меня выносить первым.

— Так и быть, Балбес, выбросим тебя пинком под зад из кузова, если что, — пообещал Игорь Луснач.

— А для бестолковых Маленьких Дракончиков уточняю: ВЫНОСИТЬ первым!

— Состоялся торжественный вынос тела... — хихикнул Андрей Васильцов. — Вперёд ногами или головой выносить?

— Боком!

— Ага, раскачаем и вынесем... полетаешь чуток.

— К бою!!! Танки справа!!! — донёсся до нас радостный вопль преподавателя.

Мы со стонами и причитаниями вывалились из кузова тягача. Танки оказались самыми натуральными. И лихо скакали по кочковатому полю в нашу сторону. Пришлось разворачивать на дороге наши Д-30 и изображать пиф-паф. Танки шарахнули по паре раз в нашу сторону холостыми выстрелами и подкатились к дороге. Откинулись люки и оттуда повылезали ребята с танкового факультета, такие же юнкера-курсанты, как и мы.

— Привет шнуркам! — заорали они, перекрикивая урчание двигателей своих танков.

— От траков слышим! — отозвались мы.

— Ну и грязные же вы сегодня! — дружно заржали бронелобые.

— На себя в субботу посмóтрите! — тут же огрызнулись мы.

В общем, расстались мы вполне довольные друг другом. Танкисты покатили по танковой дороге в парк боевых и учебных машин нашей Академии окольными путями, ну, а мы, как белые люди, выбрались на шоссе и рванули в свою Альма-матер с ветерком.

Академия Ратных Дел Яго Вяличества имени царя Гороха Семьдесят Седьмого. Именно Яго Вяличества. Подьячие, подлецы, то ли спьяну, то ли сдуру, записали вот так царёв указ, а что написано пером, не вырубишь топором. И вот теперь уже скока лет юнкеров-курсантов "вялеными" дразнят. А что делать...

Тем не менее, слава об Академии Яго Вяличества шла по всем Чародейским Мирам. Где самые лучшие мотострельцы? У нас! А где самые лучшие ратники противодраконьей и противогорынычевой обороны? У нас! Это факультет ПДО-ПГО. А кто лучших пушкарей готовит? Опять же — наша Академия! Михайловский факультет. Если близко воробей! / Мы готовим пушку! /Если муха — муху бей! / Взять её на мушку! И вот только не надо фыркать! Наши пушкари — мы, то есть! — и на самом деле из противотанковой пушки подкалиберным снарядом муху расплющиваем! Особенно наш Панцеръягер, Андрей Лобачёв, то есть.

И обучаемся мы уже на третьем курсе. Аж целых три с половиной недели. Лучший курс в Академии. Ну, первый курс, оно и понятно — "Без вины виноватые", взгреть новобранца по первое число — это просто любимое занятие всех отцов-командиров, за дело и без дела, просто так, чтобы служба мёдом не казалась. Второй курс тоже не сахар — "Приказано выжить", так учёбой мучают, знаниями разными пичкают, что хоть волком вой. Зато третий курс — "Как прекрасен этот мир" или "Весёлые ребята". Потом будет и четвёртый курс — "Богатые женихи", и пятый — "Без пяти минут — отцы-командиры". Но это потом. А сейчас... третий курс. Всё самое тяжёлое уже позади. Первый сумасшедший курс, когда из желторотых новобранцев, делают ратников. Второй курс, когда от всяких разных наук, нужных и не нужных, голова кругом идёт, аж из ушей они вытекают. И вот третий курс! Остались только ратные науки, без всяких разных там околонаучных предметов. А ещё, дивизион пушкарей третьего курса перебрался из казарм в новые хоромы. И теперь никаких у нас двухъярусных коек, зато есть отдельный кубрик у каждого отделения. Нет, конечно, это ещё не общежитие, как будет на четвёртом курсе, но всё же уже вполне приличное обиталище. У каждого юнкера-курсанта теперь свой отдельный шкафчик для вещей, книг, тетрадей и обмундирования. Да и в городские увольнения вроде как чаще отпускают. Недаром ведь наш батарейный воевода Свиницкий драл нашу тринадцатую батарею первые два года как помойных котов. Зато теперь в Стольном Граде юнкера-курсанты нашей батареи бродят просто стаями, на зависть другим батарейцам. А на балах в Институте Благородных Девиц Её Величества Василисы Ивановны Шестьдесят Шестой народ с нашей тринадцатой батареи просто роится.

Хотя я, лично, всех этих "прелестей" по большому счёту не вкусил. В тринадцатой батарее я появился только в начале прошедшего лета, в конце второго курса. А до этого грыз ратную науку в другом месте. Вместе со своим двоюродным братом Андреем О"Брайеном — лихое сочетание, не правда ли? — и остальными ребятами из нашей компании одногодков — Альваро, Звонимиром, Марко, Эсой и Джуэном. Хорошо, что и там, в ходу были все те же понятия, названия и обозначения, что и в Академии Яго Величества, так что, белой вороной я не выглядел, а знал даже побольше других. Хотя, если быть точным, я тринадцатую батарею увидел ещё в день посвящения в юнкера-курсанты два года назад, перед первым учебным днём новобранцев Академии. Мне показали батарею, первый взвод и сказали, что почти через два года я в этом взводе окажусь. Я принял к сведению эти слова. А моя сестрица Диана, тогда ещё мышь белая четырнадцати лет, посмотрела на сто тридцать первый взвод, сиречь первый взвод тринадцатой батареи, и... ладно, потом расскажу, мы уже у ворот парка боевых и учебных машин оказались.

В общем, тягачи с гаубицами были загнаны на автомойку и окачены от колёс до крыши водой, чтобы грязь смыть. Но потом лафа кончилась, и пришлось гаубицы на руках катить на их места под навесы. Чтобы там их на колодки поставить. И какое же это счастье, гаубицы в три с гаком тонны не по песку, а по бетону катить! Ноги не разъезжаются, грязь не брызжет. В общем, поставили мы гаубицы на колодки и потопали в казарму.

А топать было далеко. Потому как наша Академия Ратных Дел имени Яго Вяличества Царя Гороха Семьдесят Седьмого занимает немало места. Аж целый район в Стольном Граде три седьмого царства — три восьмого государства Царя-Государя Гороха Сто Шестнадцатого. Ежели войти через главные ворота с КПП, то за ажурной чугунной оградой вправо и влево уходят две аллеи, обсаженные голубыми елями и аккуратно подстриженными кустарниками. Затем Главный Плац. Представьте себе три футбольных поля, уложенных бок о бок, как раз представление о нашем Главном Плаце получите. На Главный Плац выходит фасад Парадного Дворца Академии. Цокольный этаж, а над ним ещё четыре этажа с потолками под пять метров. Фронтон с портиком и колоннами, на крыше башенки и барельефы, изваяния всякие, аттики. В общем, зодчие, когда готовили проект для магов-строителей, постарались от души, чтобы Академия Яго Вяличества после очередной перестройки впечатляла. И вот в цокольном этаже всякие разные пушки да гаубицы стоят, а так же прочие боевые машины всех остальных ратных специальностей. Первый этаж воеводы академические занимают, да разные приказы ратные, что учёбу обеспечивали. Ну, а остальные этажи — это наши классы и залы, где нас науками пичкают.

Но если вы думаете, что это наше главное здание в виде буквы "Ш" всё, что есть в Академии, таки вы глубоко заблуждаетесь. Потому как каждый факультет имел свой собственный городок, где были свои плацы, свои казармы и кое-какие учебные корпуса. А вот трапезная в Академии была общая, и это был настоящий дворец! Как и огромный спортивный комплекс с бассейном и спортивными площадками. Да ещё был Дворец Увеселений и Торжеств. А в Парадном Дворце, в средней его "палочке" этой самой буквы "Ш" главного здания, был Большой Актовый Зал. И снаружи он, конечно, большой, но маги-строители сделали так, что внутри он раз в десять больше, чтобы можно было и юнкеров-курсантов поместить, и гостей.

Помимо всего прочего, все наши здания были плотно обсажены вековыми елями, дубами, вязами, клёнами и ясенями. Красиво, конечно, слов нет. Но сколько мучений от всей этой листвы, которую каждую осень убирать приходится! Вот только не надо выражать сомнений в том, как это вековые деревья сохранились, ежели Академия Яго Вяличества каждые десять лет перестраивается по-новому? Так ведь её маги-строители перестраивают! Раз! И все ваши дворцы и казармы исчезли. Два! Сложились снова и уже по-новому. У нас ведь не то, что у этих гномов-подгорников или у эльфов-лесовинов. У гномов-подгорников, как выдолбили они под горами свои чертоги, тысячу лет назад, так и ютятся там. Стыдно сказать, танки у гномов — а они все танкисты классные! — по каким-то пещерам распиханы. А у эльфов-лесовинов? Тоже их ратные чертоги с седины седой неизменными остаются. У нас такого не получается. Ведь танки, САУ и прочие БМП с БТРами в конюшнях богатырских сивок-бурок не поставишь. Нет, конь богатырский он тоже, конечно, не маленький, но, ни с Т-80, ни с Т-90, не потягается. Я уж не говорю о наших пушкарских восьмидюймовых "Пионах". А у ребят с факультета противогорынычевой обороны с их С-600, разве ж влезешь в конюшню Сивки-Бурки? Поэтому маги-строители и перестраивали периодически нашу славную Академию.

В общем, исходя из просторов нашей Альма-матер, вскоре мы перешли на лёгкую рысь, потому как идти пешком — означало опоздать везде и всюду. Добрались мы до казармы без происшествий, переоделись, запихнули полевую форму и обувь в сушилку и поскакали в чайную. Таскание трёхтонных гаубиц, оно, знаете ли, благотворно действует на аппетит. А надеяться на нашу столовую не приходилось. Ведь как рассуждали наши отцы-командиры: ежели придёт какой Тугарин Змеевич, али Батый Поганый, в полях и боях будет не до разносолов. А поэтому к скудной и однообразной пище юнкеров-курсантов надо приучать заранее. Что и исполнялось с преогромным усердием. Щи, в которых крупинка за крупинкой гонялась с дубинкой, да каши, когда на глаз, ну о-очень трудно понять, какая же именно каша сегодня на столе, какой-то комок лежит в бачке неопределённого цвета. Разве что макароны давали отдохновение. Там хоть можно было с одного взгляда сразу определить, что сие за кушанье. Да ещё по вечерам была картошка, сваренная и пропущенная через электромясорубку. Пока картошка не успевала подмёрзнуть, её очень и очень можно было есть. Но после первых же морозов она синела и становилась слаще сахара. Из мяса мы уважали, очень уважали, жареного минтая. Хороша рыбка! А вот про настоящее мясо, или, как его кто-то обозвал — мсяо, такого сказать было нельзя. Сие великая загадка, куда девается мсяо, что мы перетаскивали со склада на кухню, когда стоим в наряде по столовой, и откуда появляются те разваренные куски жира, что попадают в бачки при раздаче. Ну, так ведь в Чародейских Мирах живём, что ту скажешь... Магия, однако, юнкера-курсанты.

В общем, в свете перспектив малоаппетитного обеда мы отправились в чайную трапезную. Мы — это вся наша весёлая компания: я — Ричард Будаев, а так же Андрей Лобачёв, Юрий О"Дралло, Виктор Лычиниц и Степан Кубоба. В чайной трапезной мы быстро протиснулись к прилавку и сцапали свой стандартный набор: по кувшину молока и по паре коржиков.

Изрядно помятые, но с добычей, мы нашли свободный стол и выставили на него свою снедь. Но тут к нашему Андрею подъехали три фрукта с седьмой и шестой батарей нашего пушкарского факультета, что были на год нас старше. И поставили пальцы веером. Вообще-то Андрей парень крепкий, рост метр восемьдесят восемь, но характер у него мягковатый, незлобный. Уж не знаю, как его с таким характером на командирскую стезю занесло. И сила у него есть, но пользоваться ею не умеет. Как-то дал в лоб "минусу" — первокурснику, то есть, с какой-то десантной батареи или роты, черт их там разберёт, что перед ним пальцы веером ставил, так потом две недели душевными сомнениями терзался, правильно ли поступил. И вот эти три фрукта — Сэм, Чёрный и Пан — начали претензии Андрею выставлять. Что-то они с него хотели. То ли реферат какой-то, то ли ещё что-то, чтобы он за них сделал, потому, как Андрюха выделялся отличными способностями к наукам. Наш Андрей, естественно, начал отказываться; у него и своих дел хватает, с какой такой радости он на кого-то ещё пахать должен.

Вообще-то порядки в нашей Академии строгие (нет, вы только посмотрите, уже Академию Яго Вяличества своей Альма-матер считаю!). Но седьмая и шестая батареи — это просто какая-то аномалия. То ли сглаз кто-то наложил, то ли какой тёмный чародей постарался, но юнкера-курсанты в тех батареях — оторви и брось. Поговаривают, что Наипервейший Воевода Ратных Дел Его Величества царя Гороха Сто Шестнадцатого, три седьмого царства — три восьмого государства, собирается обе эти батареи по окончании Академии Ратных Дел разогнать-распустить на все четыре стороны, чтоб они рати государевы не портили.

И вот Сэм, Чёрный и Пан поставили пальцы веером. Андрей попытался вежливо их так увещевать, остальные наши ребята его поддержали, но та троица решила, что с ними вежливы не по воспитанию, а от страха. Поэтому пришлось вмешаться. Воспользовался, что суматоха возникла, проскользнул за спины преподобной троицы и применил то, чему меня папашка с четырёх лет от роду учил. Так, едва заметные нажатия на нервные узлы на поясницах, а в итоге Сэм, Чёрный и Пан с непередаваемым удивлением на лицах почувствовали, что у них отнимаются ноги.

Я выразил искреннее сочувствие постигшей их напасти, а потом оттащил всех троих за дверь на лестницу. И там надавил на нервные узлы в основании их шей, от чего у них уже почти полный паралич наступил. А затем предупредил, что, ежели они от Андрюхи не отстанут, я в следующий раз на эти нервные узлы уже не надавлю, а ударю. И тогда паралич на всю оставшуюся жизнь наступит. Пообещал, что через часик к ним вернётся способность шевелиться, и возвратился за столик.

А там шли бурные дебаты на предмет природы немощи, столь внезапно поразившей забияк. Я внёс вою лепту в путаницу, предположив, что это была магия. И тонко намекнул, что такое вот обережное заклятие накладывают влюблённые феи и волшебницы. Возможно, какая-нибудь ведьмочка запала на Андрюху. Бедный Андрюха! Каким он пунцовым стал, как он оправдываться начал и доказывать, что ничего такого ни с кем не было, что ни с какой феей он дела не имел. Мы угорали. Вообще-то он у нас хронический неудачник на любовном поприще. Парень видный, симпатичный, умница. Но — святые небеса! — полный профан в отношениях с барышнями. Ну, как в том анекдоте про невезучего пассажира, когда стюардесса сообщила, что самолёт идёт на вынужденную посадку в море, и всем пассажирам выдадут спасательные жилеты и свистки для отпугивания акул. А один пассажир уныло так говорит, что он невезучий, и обязательно, или свистка для него не хватит, или акула глухая попадётся. Так вот, у Андрюхи по жизни всегда и свистка не хватает, и акула глухая. В смысле, когда с барышнями он дело имеет. Назначит свидание и обязательно в наряд по службе загремит, или батарейный воевода ему увольнение зарубит. А когда летом, в отпуске, он уже хвост распустил перед барышней, что тот павлин, подруга тут же хвостом вильнула и уплыла к какому-то хмырю. Ну, не умеет наш Панцеръягер двусмысленными намёками объясняться, скользкими шуточками баловаться. Не так воспитан.

То ли дело я! Нет, я, конечно, никакой не Дон Жуан и не ловелас. Но вот чего я от папашки набрался, так это барышень шутками-прибаутками изводить. Мне только дай повод или намёк, только словечко неудачно скажи, а уж там я по полной программе на несчастной девушке отыграюсь. Так что барышням приходилось или смеяться вместе со всеми, или же пытаться надавать мне оплеух, что никогда у них не выходило. В общем папашка был бы доволен. Ведь, ох, сколько же насмешек от него матушка вытерпела! Прежде, чем папашка, наконец-то, поднял лапки и сдался. Хотя влюбился в матушку с первого взгляда. Но как он сопротивлялся! Но это совсем другая история.

Правда, все мои подвиги блекли перед любвеобильностью Юрки О"Дралло. Юрка, на зависть Андрюхе Лобачёву, может почти любую барышню склеить за полчаса. Но у этого орла каждые три недели наступала очередная любовь до гроба. И как он каждый раз бьёт себя пяткой в грудь, что на этот раз всё будет по-другому! Что на это раз у него чувство на всю жизнь. Но дальше всё идёт по строгому графику: пять дней эйфории, девушка мечты, несравненная, бесподобная, блистательная и далее по списку превосходных эпитетов. Затем пять дней сомнений: гм, что-то здесь не так, что-то она уже не кажется такой бесподобной. И, наконец, четыре дня горького разочарования и раскаяния: и где только мои глаза были?! Она и такая, и сякая... Потом неделя отдохновения и вперёд на новые подвиги, Юрка готов к новому чувству!

Но над всеми нами были два суровых критика: Игорь Луснач и Андрей Васильцов. Они примыкали к нашей дружной компании и сурово блюли нашу нравственность. Причём, если Игорь сурово отчитывал нас в высокопарных выражениях, апеллировал к высоким материям, то Андрюха читал нотации с шутками и прибаутками. Особенно эффектно ему удавалось завершать концовки высокопарных наставлений Игоря. После чего мы все хватались за животы и катались по земле от хохота. Правда, хотя наша вся компания и посмеивались над нравоучениями Андрея и Игоря, в глубине души мы с ними всегда соглашались.

В общем, стрескали мы свои коржики и поскакали на построение на обед. Построилась наша батарея, унтер-офицеры проверили нас всех, чтобы никто не смел от этой экзекуции, именуемой приёмом пищи, уклониться. И мы бодро потопали в нашу трапезную, во всю силу своих глоток распевая песню. Запевала из второго взвода затянул "Ой, да при лужке, лужке". И надо же было такому случиться, что как только мы вывернули из-за угла на плац перед трапезной, а там тоже свой плац есть, и взвыли: "При знакомом табуне, / Конь гулял на воле!", как там нарисовался заместитель наиглавнейшего воеводы Академии дивизионный воевода Сивоконев. А у него давно грызут душу смутные сомнения, что тринадцатая батарея не просто так распевает эту песню. И он в очередной раз начал следствие. Пытал он нас как мог. А мы бы и рады ему сказать всё, да вот только не знаем, что он от нас услышать хочет. В общем, расстались мы взаимно недовольные друг другом. Воевода так и не узнал в очередной раз наши тайные помыслы, а мы поняли, что почти пролетели с обедом.

— 2 —

На исходе первой недели октября нас опять "обрадовали". В Академии намечается какая-то спортивная Олимпиада. Собираются спортсмены-ратники со всех концов света, чтобы выяснить, кто же из них самый-самый. Даже Тёмные Эльфы грозятся пожаловать, не говоря уже о Светлых. А это вообще отпад! И для увеселения всей этой компании устраиваются показные стрельбы. Естественно, что отдуваться придётся четвёртому дивизиону и тринадцатой батарее (у нас в Академии в дивизионах по четыре батареи, а не по три, как у всех нормальных людей, поэтому мы и тринадцатые). Мы первым делом поинтересовались, из чего будем стрелять. Оказалось, что на этот раз это будет шестидюймовая гаубица "Мста-Б". А, самое главное, с облегчением узнали, что для разогрева из трёхдюймовок ЗИС-3 стрелять не будем.

Вообще-то против этой пушки, как таковой, мы ничего не имели. Вес всего-то одна тысяча сто шестьдесят килограммов. Одно удовольствие её расчётом ворочать. По любому снегу, песку или грязи — раз плюнуть протащить. "Мсту-Б" с её пятью с лишним тоннами так не поворочаешь, сразу ноги протянешь. Но — силы небесные! — как же эта ЗИС-3 звонко по ушам при стрельбе бьёт! Уши просто в трубочку сворачиваются! А как от этой ЗИС-3 Старый — сиречь Серёга Старчук — пострадал! Он за наводчика был. И когда на спусковой рычаг нажимал, невольно левым ухом к стволу поворачивался. И надоело Старому, что у него только в левом ухе звенит. Решил он дать левому уху передышку. Повернулся правым боком и на спусковой рычаг нажал. Но при этом неудачно отставил пятую точку. И ему казёнником пушки при откате по этой пятой точке въехало. Хорошо, что только по касательной. Но, как же Старый летел! Как он в этом полёте поминал всех и вся! И пушку, и её создателей, и всех святых, и всё Мироздание в целом. Повторить невозможно, потому что печатными в той тираде были только связующие предлоги. Да редкие упоминания ЗИС-3, святых угодников и, почему-то, папуасов. Что папуасы-то ему плохого сделали?

И как же мы тогда ржали! Правда, потом смех как ножом обрезало, когда мы вспомнили, сколько тонн в силе отката у этой ЗИС-3. И бросились ощупывать Старого. Каким же дурным голосом он заорал. Ну, ещё бы, синяк во всю правую половину пятой точки. Он потом две недели только на животе спал. А вот у "Мсты-Б" откатом не получишь, там специальное ограждение предусмотрено на этот случай.

Поскольку учения были показными, нас для начала принялись усиленно дрессировать. И начиналось каждый день всё с того, что мы на руках выкатывали гаубицы на городок боевой работы. Надо признаться, что даже пять тонн шестьсот кило, ежели их катить по асфальтовой дорожке, ничуть не в тягость. Главное при этом равновесие ствола и станин удерживать. И тогда станины один человек вместо шестерых держит, ствол ещё один, двое человек на колёсах, ещё двое — в лямки впряглись. И, тянем — потянем, катим, катим, катим. Вот только равновесие лучше надо держать, а не как четвёртое орудие. Клюнули стволом и вознесли станины к небесам. А на станинах вознесли Сашку Лаврикова. Висит несчастный наверху, а внизу весь расчёт ржёт, ехидные советы даёт. Сашка ведь маленький у нас, почти самый мелкий, по росту.

Ну, смех, смехом, а гоняли нас не до седьмого — до семьдесят седьмого пота. Сначала тренировались "К бою" и "Отбой". Потом тягачи пригнали и стали тренировать выезд и занятие огневой позиции. Когда мы тягачи увидали, испытали громадное облегчение, ибо это были "КамАЗы" с форсированными двигателями. А то ведь в Наиглавнейшем Штабе Воинства Его Величества Царя-Государя Гороха Сто Шестнадцатого бурные дебаты шли. Нашлись воеводы, которые решили, что негоже воинству Его Величества иметь артиллерию на тягачах. Раз у нас рать Чародейских Миров, то должна она на Сивках-Бурках рассекать. Мол, что ж это за богатырская рать на танках, БМП и автомобилях.

— Кошмар, это ж придётся во всех этих постромках путаться! — стонал Стёпка, когда до нас дошли эти слухи.

— Нет, против лошадок, как животных, я лично ничего не имею, — рассуждал Андрей Лобачёв. — Но не желаю иметь этих непарнокопытных друзей запряжёнными в орудие. Получить копытом в лоб — это слишком!

— Ага, тебе бы танк подать, — фыркнул Стёпка.

— А то!

Андрей был фанатом танков. Но из-за своего роста в танке он, ну, никак не помещался, поэтому пришлось идти в пушкари, потому как, в мотострельцы он не пожелал идти категорически.

Но вернёмся к показным стрельбам. Когда посчитали, что дрессура достигла своей цели, нас отправили на полигон. По такому случаю маги и чародеи Царя-Государя Гороха Сто Шестнадцатого обеспечили уже десять дней солнечной и сухой погоды. Поэтому когда наш дивизион со всеми своими командирскими бронированными машинами, тягачами и гаубицами, транспортными машинами выполз на дорогу, настроение у всех у нас было препаршивейшее. Ещё бы, вся академия будет теплом и Солнцем в Стольном Граде наслаждаться, а нам в леса и поля тащиться. И что, эти спортсмены и спортсменки без нашей пальбы обойтись не могут?

— Кстати, кто-нибудь в курсе, гимнастки на полигон приедут? — поинтересовался Юрка О"Дралло.

— Приедут, приедут, — успокоил его Игорь Луснач. — Все приедут. И гимнастки, и тяжелоатлетки, и борцовки. Тебе тяжелоатлетки какие больше нравятся: весовой категории до шестидесяти или до девяносто шести килограммов?

— Мне нравятся гимнастки, художественные.

— А документальные?

— Маленький, ты у меня точно пешком пойдёшь на полигон!

— Ты меня ссадишь с тягача? И как это ты себе представляешь?

— Я этот тягач сломаю!

— Это называется — назло кондуктору, куплю билет и не поеду! Чудо в перьях, гаубицу же на себе придётся тащить!

— А чтоб тебе досадить, я и на это согласен!

— Эй, полегче!!! — дружно заорали все мы, потому как тащить на себе гаубицу до полигона нам совсем не улыбалось.

— Что, испугались... — ослепительно ухмыльнулся Юрка. — Живите!

Ну, вот и полигон. Лопаты в зубы и вперёд, рыть окопы. Давно известно, что два курсанта и лопата заменяют экскаватор.

Вырыли мы окопы, развернули орудия. И началось главное "удовольствие" — разгрузка боеприпасов. Мы-то думали, что начальство выдаст по паре снарядов, мы их пульнём и сразу до дому, до хаты, в Академию. А оказалось начальство решило показать настоящую артиллерийскую подготовку. Это мы поняли, когда возле каждого окопа остановилось по два "КамАЗа" с боеприпасами. А в их кузовах шесть десятков ящиков с гаубичными выстрелами — то есть снаряд и гильза с зарядом в одной укупорке — помещается.

И если вы думаете, что разгрузка боеприпасов это неспешная работа, то глубоко ошибаетесь. На всё про всё есть нормативы. И мы с этими ящиками метались как угорелые кошки, или ошпаренные тараканы, кому, что больше нравится. А ящичек каждый восемьдесят с лишним килограммов весит. В расчёте нас восемь человек, четыре пары, ящиков — шесть десятков, итого по пятнадцать ящиков на пару бойцов. И перетащить их надо на полста метров, сначала от грузовика к окопу, потом по окопу в ровик для боеприпасов. В общем, удовольствие ниже среднего. Больше чем по тонне двести на пару грузчиков получалось. Но ничего, и эту неприятность мы пережили. Хотя после всех этих подвигов с рытьём окопов и разгрузкой к рассвету мы были как выжатые лимоны.

Но, на то у нас и Чародейские Миры! Завтрак был у нас сухим пайком — тушёночка и перловая каша с мясом из банок пошли за милую душу! — а потом нам принесли чай. И уж не знаю, что туда всыпали, но усталость у всех у нас как рукой сняло. Дайте нам в руки лопаты, мы подземный ход в Заморские Пределы за полчаса пророем! А уж гаубицы за пять минут на руках до Академии дотащим! В общем, были мы полны сил и рыли землю копытами, сапогами, прошу прощения.

И нас томить не стали. На дороге показалась длиннющая колонна из автобусов, они подъехали к гостевой трибуне, в ночь чародеями воздвигнутой, и выгрузились оттуда гости. А нам тут же дали отмашку, и мы забегали.

Но вскоре гости, видимо, заскучали. Да и то, гавкнет вдали гаубица, дёрнется назад ствол и всё. И вот дали команду "Стоп стрельбе", и гостей начали подводить поближе. А когда вся эта компания приблизилась, из окопа соседнего орудия тихий стон донёсся. Там же ведь в одном флаконе все коты мартовские, сиречь ловеласы, нашего взвода собрались. И было от чего заскулить, потому, как такие спортсменочки были! И ладно бы только из наших или всяких Заморских Ковбойских, Тевтонских и Франкских Пределов, так нет же, и лесовинки, сиречь эльфийки, и спортсменочки с Самурайских Пределов, с Поднебесных Пределов. А ещё и с Анимешных Пределов. Это вообще, умереть не встать, вернее, мёртвые поднимутся, чтобы взглянуть. Ноги от ушей, фигурки точёные, глазищи какие... А волосы? И до плеч, и до пояса, и короткие, и хвостики, и один хвост. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие, каштановые, фиолетовые и прочих оттенков. Само собой, кроме стаи мартовских котов из соседнего окопа, наш Юрка О"Дралло тоже начал землю копытом рыть.

И тут пять или шесть этих куриц-фиф, включая одну ушастую эльфийку, приближаются к нам, элегантно так, прижав юбочки свои к коленям и бёдрам, склоняются, смотрят своими глазищами и спрашивают:

— А можно посмотреть, что вы тут делаете?

— Конечно! — с готовностью откликнулся я. — Только когда услышите крик "Выстрел" рты раскрывайте, а то оглохнете.

В окопе послышалась возня, это Стёпка и Витька вцепились в Юрку и зажали ему рот, а то бы он ринулся предупреждать барышень, чтобы они ни в коем случае не делали того, что я им сказал. Но Стёпка и Витька не могли позволить такой цирк испортить. И сражались как львы! А барышни радостно подозвали к себе ещё стаю подруг и приятелей, от чего у соседнего орудия просто взвыли от обиды. Спортсмены и спортсменки с оживлённым интересом готовились лицезреть нашу боевую работу. И даже эльфы с эльфийками, хотя и стояли с надменным видом.

В общем, Юрка освободился-таки, но было уже поздно. Игорь Луснач уже уточнил наводку, Андрей Васильцов и Андрей Лобачёв притащили мне снаряд и гильзу, я, будучи замковым, зашвырнул всё это в казённик орудия, затвор жадно лязгнул, заглатывая выстрел. Затем я гаркнул: "Готово!", Сашка Давиденко — командир орудия — вскинул руку с флажком. Послышался крик: "Третье!", Сашка тут же рявкнул: "Орудие!". Игорь завопил: "Выстрел" — и рванул спусковой рычаг. И мы все дружно опустили вниз головы, а они у нас в касках были. И всю ударную волну выстрела приняли на себя наши каски. Ствол орудия откатился назад, потом накатился в прежнее положение, клин затвора с лязгом ушёл вниз, вылетела из казённика стреляная гильза. Я уже держал наготове палку с намотанной на неё паклей с солидолом и тут же воткнул эту палку в гильзу, крутанул пару раз, смазывая внутренности, одновременно бросил взгляд на указатель отката, потом в ствол, и заорал, что было сил: "Ствол чист, откат нормальный!" А затем вышвырнул гильзу из окопа.

Так вот, поскольку маги и чародеи сделали погоду тёплой и сухой, а на полигоне у нас под дёрном песок, то после выстрела взметнулись здоровенные тучи этого песка. И что интересно, издалека они как-то не очень впечатляли, зато вблизи были ой-ей-ей! А всё из-за того, что на шестидюймовке "Мста-Б" такая штуковина на стволе есть — дульный тормоз. Он энергию отката поглощает. Но от этого газы пороховые не только вперёд, но и в стороны и назад бьют. И тучи песка понеслись как раз туда, где зрители, разинув рты, стояли.

Силы небесные, как они кашлять и плеваться начали! Мы едва хохот сдержали от этой картины маслом, но потом нам не до смеха стало. Потому как все эти спортсменочки вознамерились нас отметелить, не отходя от окопа. Нет, с одной барышней можно справиться, поймай её за руки, прижать к её же бокам и пусть брыкается. А если их целая стая? Кстати, привычку называть девчонок барышнями я перенял у отца, а он... потом расскажу, если смогу удрать.

Стая разъярённых девиц ринулась вершить возмездие. Тут уж не до сохранения репутации было, тут шкуру спасать надо. А поскольку девушки-красавицы вознамерились отдубасить всех подряд без разбору, то мы всем расчётом побросали снаряды и принялись делать ноги.

— Эй, красавицы, а я-то здесь причём?!! — возмущённо вопил Юрка О"Дралло, удирая впереди всех. — Я же за вас, я свой!

— И мы! — вторили ему оба Андрея, настигая его. — Нас-то за что?!!

— Было бы за что, вообще убили бы!!! — донёсся яростный вопль.

— Ну, ни хрена себе, сходил водички попить! — взывал к небесам Серёга Иванцов, попавшийся нам по дороге и тоже давший дёру, увидев полторы сотни разъярённых донельзя красавиц.

— Только бы воевода наш Свиницкий не увидел эти новые методы тренировки, — умудрился сострить на бегу Степан.

— Типун тебе на язык!!! — дружно завопили мы.

В итоге получилось, что разбегались мы веером: два Андрея и Игорь Луснач, Витька Лычиниц, Серёга Иванцов и Юрка, ну и я со Стёпкой. Куда наш командир орудия Сашка Давиденко подевался, оставалось загадкой, наверное, у станины орудия залёг и шлангом прикинулся, его никто и не заметил.

Девчонки были спортсменками, поэтому соревноваться с ними в беге на длинные дистанции было опасно, могли и догнать, и по шее надавать. Так что я со Стёпкой добежал до опушки леса, и мы пулей взлетели на ближайшую сосну. Как это у нас получилось, ни он, ни я потом не смогли объяснить. И наверху мы с облегчением перевели дух. Но в Чародейских Мирах отсутствие в данный момент пилящих и рубящих предметов в руках ещё ничего не значит. Наши преследовательницы в мгновение ока обзавелись двуручной пилой и топорами и принялись совещаться, как лучше валить дерево.

— Алло, красавицы, — окликнул их Стёпка. — Неужели ваша жажда мести распространяется столь далеко, что вы готовы погубить невинное дерево?

— А ну, помолчи! — донёсся снизу яростный вопль. — Оскорбление требует отмщения!

— Да что вы такого говорите?! — воскликнул я. — Мы ничего подобного и в мыслях не держали!

— А ты, презренный, вообще помалкивай!!! — вопль снизу был ещё более яростным, чем прежде.

— Уже молчу, — согласился я.

Снизу донёсся резкий выкрик, и сосна содрогнулась. Это одна из барышень-спортсменок заехала по дереву ногой. Она явно была прекрасно знакома с боевыми искусствами Шаолиня. Но разве ж мог стерпеть Стёпка, упустить момент и не ввернуть язвительного замечания?

— Мадемуазель, а вы головой попробуйте, — посоветовал он.

В ответ снизу донёсся такой вопль ярости, что мы со Стёпкой начали серьёзно беспокоиться за свои шкуры. А когда послышался звон двуручной пилы, принялись высматривать соседние деревья. Хорошо ещё у барышень бензопилы не оказалось.

— А может всё же не надо? — жалобно воззвал я. — Сеньориты, мисс, мадемуазели, фройлян, а что вы в субботу вечером делаете? Я готов примерным трудом искупить свою вину! Я буду примерным котиком, то есть мальчиком, я каждой из вас по конфетке куплю!

— Молчи, презренный! — возникла рядом с нами на ветке какая-то эльфийка. — Ты поплатишься за своё гнусное издевательство!

— Мама, роди меня обратно... — простонал Стёпка.

Но не со страху, просто эльфийка была чудо, как хороша! И тут на соседней ветке появилась ещё одна эльфийка, ещё более обворожительная.

— И не надейтесь перескочить на другое дерево! — грозно предупредила она.

Судя по метавшим молнии изумрудным глазам, эти эльфийки были вне себя от ярости. А снизу доносилось пение пилы, вгрызавшейся зубьями в ствол дерева.

— Алло, барышни, — воззвал я к эльфийкам. — Вы же светлые эльфы, добрые. Неужели вы такие кровожадные и желаете нашей погибели?

— Ещё как! — донёсся от подножия дерева гневный вопль.

Мне ужасно захотелось, чтобы рядом оказалась моя матушка или, на худой конец, моя сестрица Диана. Вот уж они бы задали перцу всей этой компании. А уж Дианку пришлось бы вчетвером держать, чтобы она не разошлась и не порвала всех этих барышень как Тузик грелку, точнее как касатка тюленя. Магия и волшебство, они осторожного обращения требуют. Матушка умеет себя сдерживать, а Дианка ещё не научилась. Заносит её иногда.

Но спасение пришло не от моих родичей, а от батарейного и взводного воевод — Свиницкого и Логинова. Они, наконец-то, разыскали меня и Стёпку. Потому как, оказывается, все остальные давно уже отбрыкались от рассерженных барышень. А от Юрки самим барышням, что его догнали, отбиваться пришлось, когда он решил с ними поближе познакомиться, на ощупь, так сказать. И стрельба давно уже продолжалась, хоть и сокращённым расчётом. Расчёт там мечется, как угорелые кошки, а мы тут прохлаждаемся на дереве. Короче, спустились мы вниз по стволу сосны, а девчонок трясёт от ярости, что добыча из рук ускользает.

— Слушай, ты! — заступила мне дорогу какая-то спортсменочка.

Я оглянулся назад.

— А там никого нет, — сообщил я затем с самым простодушным видом.

Девчонку чуть не разорвало от гнева.

— Я с тобой разговариваю! — завопила она.

Я воздел руки вверх.

— О, святые небеса! Вы услышали мои молитвы! Со мной заговорила девушка! Барышня обратила на меня внимание!

У девчушки минута молчания на полчаса наступила, как она онемела от ярости и гнева. Увы и ах, дождаться, пока сия девушка обретёт дар речи, мне и Стёпке было не суждено. Батарейный и взводный воеводы пинками погнали нас на огневую позицию. В общем, вырвались мы из окружения девичьего потрёпанные, ощипанные, но не побеждённые!

Но возмездие настигло нас на огневой позиции, когда воеводы нас туда пригнали. Расчёт встретил меня и Стёпку плотоядным хихиканьем. Мы насторожились. И не зря! Толпа общим решением объявила нам, что налагает на нас епитимью. За свои труды в сокращённом составе, пока мы в обществе барышень прохлаждались. Там, в ровике для боеприпасов почти цельный боекомплект остаётся — полсотни выстрелов. И нам двоим предложили их перетаскать к орудию и закинуть в казённик. Я переглянулся со Стёпкой, вздохнул, и мы уныло согласились. Что поделаешь, провинность надо искупать.

Да, не лёгкая это работа, из болота тащить бегемота. Вы знаете, что такое выстрел для шестидюймовой гаубицы "Мста-Б"? Это снаряд весом сорок три килограмма восемьсот граммов и гильза с зарядом весом килограммов этак двадцать пять. Нет, я ничего не имею против того, чтобы носить барышень такого веса на руках. Это даже приятно, барышню носить. Но ежели выстроить полсотни таких барышень и дать команду бегом перетаскать всех их по щиколотку в песке на два десятка метров, причём без роздыха, то удовольствие это ниже среднего. Как говаривал кот Матроскин — это перебор.

А тут ещё вокруг окопа нашего орудия собралась толпа пострадавших красавиц и принялась наслаждаться нашими мучениями. Да ещё наши обормоты раздобыли где-то жбан кваса, сухарики сладкие и сидят, паразиты смакуют это дело. И вдобавок ещё зубы скалят и поторапливают меня со Стёпкой, интересуются, почему не видно радости на наших физиономиях. С нас обоих пот градом льёт, а они спрашивают у девушек, не желает ли кто из них платочком вытереть нам личико. Нет, я точно кого-нибудь укушу, а когда я злой, у меня слюна ядовитая, что у кобры.

— 3 —

Поздняя осень, дожди и листопады. Мучаемся с этой опавшей листвой, сгребаем её в кучи и вывозим с газонов и аллей.

Ранняя зима. Морозы и снегопады. Мучаемся со снегом, сгребаем его с дорожек и многочисленных плацев. Сугробы вдоль дорожек и плацев — человек с головой скроется. И нет, чтобы всевозможных чародеев и магов на это дело подрядить, чтобы они одним мановением своих палочек или дуновением на магический перстень снег убрали. Или, на худой конец, у наших сапёров полно всяких там разных бульдозерных артиллерийских тягачей, бульдозерных колёсных тракторов. Почему ни маги с чародеями снег не убирают своей магией, ни сапёры своей техникой? А это всё для того, чтобы нам служба мёдом не казалась! Вот и пашем мы как ломовые лошади. А снег идет и идёт.

И тут среди снегопадов гром грянул. Андрей Лобачёв вроде как с девушкой познакомился, и она его не отшила. Он, бедняга, обалдел от такого подарка судьбы. Хотя девица, на мой вкус, так себе. Но, как говаривал один царь:

Коли б их толпился полк,

В пререканьях был бы толк,

Ну, а нет, хватай любую,

Будь то даже брянский волк!

И всё было бы хорошо, но узрел эту подругу Юрка О"Дралло. И пыль столбом поднялась, как он начал пяткой в грудь себя лупить, что такой девушки ещё в жизни не встречал, что это его судьба. А Андрюха ради друзей готов на всё. Вздохнул, развёл руками и вежливо отступил в сторону. А мы тут же принялись забивать пари, через сколько дней Юрка разочаруется в новой пассии. Всё прошло точно по графику: первые пять дней восторг и эйфория, следующие пять дней резкая убыль всех этих восторгов и эйфории, ну, и четыре дня жалобы и стенания, полное разочарование в подруге, потом полное разочарование в женщинах и жизни ровно на одну неделю после расставания. И Юрка готов к новому чувству! Но надо отметить, что одно условие он блюл свято. Ни одна из его пассий не могла пожаловаться, что он её соблазнил и бросил. Разочарование у нашего Бобра всегда наступало раньше, чем дело доходило до интимных встреч наедине. В этом деле наш Юрка был безупречен.

С зимними морозами появились и волки. И ладно бы из диких племён, а то соберётся бесподобная троица волчар, что на Красную Шапочку, Трёх Поросят и Семерых Козлят охотятся всё время, насосутся пива и давай свои концерты закатывать! И вот стоишь, бывало, часовым на посту, а под забором ария из завываний раздаётся. И гадаешь, то ли это славная волчья троица опять пива перебрала, то ли из лесов дикая стая заявилась. А тут ещё волколаки взяли за моду на границах нашего царства-государства шастать, совсем озверели оборотни чёртовы. Причём охотятся на этих паразитов на самой дальней окраине царства-государства, в глухих дебрях, а тревогу по всему воинству государеву объявляют. Вообще-то вурдалаки и волколаки единственная нечисть, с которой не церемонятся и бьют беспощадно.

Но все эти волки, вурдалаки и волколаки не мешали нам продолжать грызть военную науку, несмотря на изношенные зубы. Изучали мы досконально ту самую шестидюймовку "Мста-Б", из которой уже с успехом стреляли. Ещё предстояло нам по винтикам разобрать шестидюймовый "Гиацинт" и восьмидюймовый "Пион". Ну, прямо клумба какая-то, а не артиллерия. А до этого ребята тоже изучали сплошную ботанику — сорокавосьмилинейную "Гвоздику", шестидюймовую "Акацию" и ракетную "Хризантему". Или насекомых — противотанковую ракету "Фалангу". И даже музыкальные инструменты: противотанковые ракеты "Фагот" и "Гобой". А ещё была сплошная непогода: реактивные установки "Град", "Ураган", "Смерч", бр-р-р, хоть дождевик надевай. В общем, разносторонние интересы были у наших парней, прежде чем я в нашем взводе нарисовался.

Кроме гаубиц и пушек мы изучаем ещё и массу интересных и не всегда полезных вещей и предметов. Ну, например, очень интересная дисциплина стрельба и управление огнём артиллерии. Но там нам преподносят новейшее достижение технической мысли — прибор для расчёта корректур. Этакое сооружение с двумя целлулоидными кругами. И их надо вертеть, чтобы высчитать всякие разные поправки при стрельбе, да ещё не забывать рычажки всякие в разные стороны сдвигать, а то вместо правильных цифр получишь цену пеньки в позапрошлом веке на Архангельском торжище. И это, когда у каждого в полевой сумке или в ранце давным-давно лежат портативные компьютеры фирмы "Золотая Сонька интернешнл", с программным обеспечением, куда давным-давно все программы по расчёту данных и всех поправок внесены. Но попробуй-ка его достань, этот компьютер! Преподы сразу как помойного кота выдерут! Потому что все знают, что во времена войны Царя-Государя Гороха Семьдесят Седьмого с Тугариным Змеевичем Пятьдесят Пятым, всего-то полтыщи лет назад случившейся, супостата побили без всяких компьютеров. Так что негоже все эти подозрительные электронные штучки использовать.

Так и тянулись учебные будни. И вот в одно прекрасное утро (мороз и солнце, день чудесный!), мы с радостью узнали, что полевых занятий не предвидится. А будут у нас два часа занятий по стрельбе и управлению огнём, а потом какое-то зачётное занятие по артиллерийской разведке. Отсидели мы на занятии по стрельбе и галопом через длиннющие коридоры главного здания прискакали на занятие по артиллерийской разведке. Смотрим, класс какой-то незнакомый. И все стены сплошь схемами, таблицами, плакатами завешаны. Андрей Лобачёв подошёл поближе. И аж заурчал от удовольствия, что твой кот у миски со сметаной.

— Толпа, смотри, здесь организация тевтонской панцердивизии! — радостно провозгласил он. — И мотокопытной тоже! Ты смотри, и Заморского Ковбойского Предела дивизия есть! И франкские рати! Да здесь по всем воинствам таблицы и плакаты!

А нас всех охватила зелёная, как крокодил Гена, тоска. И появились смутные подозрения, что сейчас будет совершено злодейское преступление, итогом которого будет лишение всей толпы увольнения из-за влепленных преподавателем "неудов".

Зашёл преподаватель. Дежурный гаркнул "Смирно", отрапортовал. Преподаватель поздоровался и предложил садиться.

— Ну, юнкера-курсанты, сегодня у нас зачётное занятие по теме "Организация и вооружение забугорных ратей", — бодро провозгласил он.

Послышался глухой стук. Это наши челюсти (не путать с акулой Спилберга!) отвисли и ударили по столам. Зачётное занятие! Это ж в счёт экзаменов пойдёт! Прощай зимний отпуск! Потому как мы в этих забугорных ратях разбирались как хавронья в апельсинах.

— Андрюха, Панцеръягер, выручай! — простонал кто-то.

Андрюха Лобачёв млел. Танки танками, но второй его страстью были все забугорные рати и воинства. Всё их ратное оснащение и снаряжение он знал досконально, до последнего шнурка на ботинках.

— Желающие ответить есть? — скучающим тоном спросил преподаватель, ожидая увидеть, как от его взгляда весь взвод начнёт под столами прятаться.

— Я! — аж подпрыгнул Андрюха.

— Не понял... — опешил преподаватель.

— Я желаю ответить!

— Как это?

— Ну, вы же спросили, кто желает отвечать? Вот я и желаю!

— А... вы точно желаете?

— Точно!

— Ну, ну... идите.

Преподаватель с опаской посмотрел на Андрюху. Такого, похоже, ему ещё видеть не приходилось.

Через полчаса взвод уже тихо млел, а к концу первой пары уже откровенно ржал. Андрюха лёг грудью на амбразуру. Преподаватель уже гнал его на место, но наш друг отчаянно сопротивлялся. Преподавателю пришлось выслушать подробное — до солдата и последнего пистолета! — описание организации и вооружения подразделений, частей и соединений всех видов ратей Заморских Ковбойских Пределов. Затем в том же духе последовали тевтонские рати, франкские рати, рати Самурайских и Поднебесных Пределов, а так же Предела Великой Степи. Мимоходом было рассказано о ратях амазонок. Преподаватель уже не знал, как ему отделаться от Андрея.

— Ну, теперь я спрошу вас о том, что вы точно не знаете, — буквально простонал несчастный препод, хватаясь за последнюю соломинку. — Расскажите-ка мне тэ-тэ-ха танков...

С нами началась истерика. Юрка Трифонов — наш помощник взводного воеводы — рухнул со стула, ещё половина взвода, задыхаясь от хохота, сползла на пол вслед за ним. Бедный препод, если бы он знал, задавая этот вопрос, какого джинна выпускает из бутылки, что танки — любимый конёк нашего Панцеръягера. Он знал о них буквально всё! От первых консервных банок, до последних суперсовременных разработок. Ну, а Андрей плотоядно улыбнулся, потёр руки и начал повествование. Через три минуты преподаватель понял, что погиб окончательно. Для начала был краткий обзор танков серии "Паттон" — М-46, М-47 и М-48, потом был зигзаг на "Леопард-1" и АМХ-30. Затем последовал подробный разбор особенностей конструкции М-60, М-60А1, М-60А2 и М-60А3.

— По-моему, достаточно, — робко сообщил преподаватель.

— Это как это, достаточно?! — возмутился Андрей. — А "Леопард-два"? А "Эм-один "Абрамс"? А "Леклерк"? А ещё на Востоке есть "тип девяносто" и "тип восемьдесят восемь"! А в Заморских Латинских Пределах — "Озорио"! Как же без них?

Преподаватель посмотрел на часы и обречёно возвёл глаза к потолку. Он сломался! Он сдался! Андрюха сделал его! И поэтому едва только раздался сигнал об окончании занятий, преподаватель пулей вылетел из класса, бесславно покинув поле сражения, так и не выставив ни одного "неуда". А мы с радостными воплями подхватили Андрея на руки и принялись его качать, а затем потащили его в чайную, угощать столь любимыми им пирожными с кремом и песочными кольцами с орехами. Сластёна он страшный. Был. Пока мы в этот день не накормили его коржиками и пончиками на всю оставшуюся жизнь. Как мы думали. А вечером мы только и делали, что хохотали, вспоминая, как Андрей издевался над преподавателем.

Через пару дней после нашего счастливого избавления от напастей артиллерийской разведки довелось нам опять караул нести в парке боевых и учебных машин. А через улицу в каком-то кабаке сборище Котов в сапогах проходило. На дворе декабрь, а они там такие мартовские рулады выводили! Нализались валерьянки, паразиты, и воют. Сутки из-за них глаз не сомкнули! Кастрировал бы гадов!

Но мы мужественно вытерпели все эти кошачьи рулады, потому как в субботу у нас предполагался бал в Институте Всяческих Изящных Искусств. Наш первый взвод уже предвкушал развлечение, когда нас элегантно так прокинули. Вместо нас на бал отправится сто тридцать четвёртый взвод, а мы заступим вместо них в хозяйственный наряд по Академии. Вот, блин, счастье привалило! Где справедливость?! Юрка Трифонов метнулся по начальству. Но там сказали, чтобы он не дёргался, решение принято, воевода сто тридцать четвёртого взвода подсуетился, заскочил к Бизону, сиречь воеводе нашего четвёртого дивизиона, и обо всём уже договорился. Сто тридцать первый взвод уже влетел в приказ по Академии, и менять никто ничего не будет.

Я почувствовал, как внутри меня начала подниматься кипящая волна. Обычно после такого вот волнения моя матушка долго и упорно занималась ликвидацией последствий моих художеств. А отец долго и упорно вбивал всеми возможными способами в мою голову понимание, что такие вот фокусы — не игрушки, а серьёзная вещь. Поэтому я стиснул зубы и обуздал свои эмоции, чтобы этому прохвосту — воеводе сто тридцать четвёртого взвода — не пришлось испытать непередаваемое удовольствие от пребывания в ближайшем осином гнезде. В общем, обошлось без жертв, так, пара дубов в окрестных лесах взорвалась.

Вот так и получилось: сто тридцать четвёртый взвод веселился, а мы вместо них почти вручную чистили картошку и мыли посуду, таскали бачки с отходами от курсантской трапезы. Хотя для меня всегда остаётся загадкой: это что ж, в наших Чародейских Мирах нет магов, чтобы наколдовать самочистящуюся картошку? Или самомоющуюся посуду? Чтоб сама прыгала в посудомоечную машину, сама потом в ванны для споласкивания ныряла, а оттуда — на стеллажи для сушки. Или это всё для того, чтобы нам служба мёдом не казалась? Да она и так не сахар! Куда уж больше горчицей мазать! А тут эти паразиты из сто тридцать четвёртого взвода заявились с бала и начали на мобилах фотки барышень демонстрировать. Еле удержался, чтобы не покусать всю эту компанию без разбора.

Всю следующую неделю ходили злые как собаки. Разве что только не кусались. Зато лаяли на всех подряд. Но когда подошла следующая суббота, за наши страдания нам воздалось сторицей. Хотя и не для всех, а только для тех, кто не свалил в увольнение в Стольный Град. Потому как к Старому приехала его разлюбезная невеста Татьяна. И Старый сразу после обеда на пятой передаче умчался на контрольно-пропускной пункт. Ну, а мы уж отработали за него, отдраили пушки, гаубицы и прочие реактивные установки в парке боевых машин.

Перед самым ужином Старый позвонил с КПП и потребовал подкрепления. Мы отрядили двух Андреев — Лебедевского, по прозвищу Ара, лучшего друга Старого, и Лобачёва, который как всегда пролетел с увольнением без объяснения причин по причине его всегдашней неудачливости. Старый не посмотрел на то, что Ара его друг, навьючил по самые уши. Новая порода — вьючная птица.

И чего только в этих вьюках не было. Колбаска домашняя, мясцо копченное, сало слабосолёное, огурчики соленные, сыр домашний, пироги с картошкой, с грибами, с мясом, с капустой, с повидлом. Торт домашней выпечки. И всё руками Татьяны сделано. А на дне сумки, обложенная салом лежала, вернее, лежали, бутылёчки с горилкой.

Как мы размялись! Вообще, люблю я повеселиться, особенно хорошо покушать. И на это раз веселье било через край. Кое-кто, не будем говорить конкретно, хотя это были наш Панцеръягер, Андрей Васильцов и Игорь Луснач, ушли в кусты и горилку не употребили, зато все остальные — Старый, Ара, я, Степан Кубоба, Витька Лычиниц, Сергей Аладьев и Витька Андрушенков — оторвались от всей души. На вечерней поверке стояли, подпирая друг друга, чтобы не упасть, а вместо ответа "я", на свою прочитанную старшиной фамилию, раздавалось сначала громкое икание, а потом нечто среднее между иканием и ослиным криком "И-а". Хорошо дежурным воеводой был наш взводный воевода, ничего не сказал, только своему помощнику Трифону по башке настучал. Бедный Юрка, и с горилкой пролетел, и по голове получил. Правда, у меня возникли смутные подозрения, что при такой кормёжке наш Старый, и без того упитанный, в настоящего колобка превратиться. Но чёрт с ней с фигурой, ради таких пирожков можно на неё и плюнуть.

А нас возмездие настигло на следующий день. Во-первых, у утра все страдали жутким похмельем. Во-вторых, давил ещё более жуткий сушняк. В-третьих, воевода дивизиона устроил спортивный праздник — пятнадцать километров на лыжах. Нет, с горилкой надо завязывать, хотя у меня это и так только раз в год по большому празднику. Пятнадцать километров — это, тьфу, мелочи, и не такие марш-броски в Учебном Центре, где семь лет обретался, выдерживал. А вот если папаня с матушкой узнают, что горилку употребляю, таких... таких... пистонов, мягко выражаясь, выпишут, на всю оставшуюся жизнь незабываемые впечатления останутся. Особенно, если матушка рассвирепеет. Что-то не особо меня прельщает быть превращённым в хорька или ещё в кого.

— 4 —

В понедельник после похмельных выходных последовало ещё одно "радостное" известие. Через две недели в нашей Академии начнутся Большие Многосторонние Учения. И для участия в них прибудут боевые команды всех, кого только можно. И академии ратных дел со всех Пределов, которых только можно, и эльфы-лесовины, и гномы-подгорники, да ещё всевозможные магические школы и академии соберутся. В общем, весело будет. И пахать придётся денно и нощно, потому как во все Пределы, что к нам гостей пришлют, уже отправились представители наших отцов-командиров, чтобы методом тыка выбрать там наших соперников. И тоже всех с третьего курса. Интересно вот только, а скока лет третьекурсникам эльфов-лесовинов? Ну, да ладно, бог с ними. Понятно было только одно: готовиться надо всем, кто на третьем курсе, потому что выбор может пасть на любого. И это очень "радовало". Нас единственное, что заинтересовало — за каким чёртом всех этих магов-недоучек будут собирать? Без них скучно, что ли? Ну, да ладно, посмотрим, посмотрим, что это за фрукты такие — маги-недоучки. Где-то я уже слышал: "Сделать хотел грозу, а получил козу". А потом ещё одна новость пришла, что от Академии Амазонок тоже гости прибывают. Тут все донжуаны, ловеласы и дамские угодники Академии Яго Вяличества просто застонали от предвкушения. Говорят, что амазонки — все как на подбор девчонки.

Для гостей в чистом поле за Академией маги и чародеи в одну ночь возвели такие хоромы, что нас чёрная зависть чуть не загрызла, а жаба чуть не задушила. Ну, что б им вот так за одну ночь все снега вычистить с аллей и дорожек или всю картошку перечистить? Так нет же, мучайтесь юнкера-курсанты. Паразиты они, эти маги и чародеи, натуральные!

Ну, а нас, злосчастных юнкеров-курсантов Академии Яго Вяличества, начали гонять, как чёрт его знает кого. Мы и с гаубицами тренировались, и с противотанковыми пушками, и с миномётами, и с реактивными установками. Мотострельцы и танкисты тоже круглые сутки бегали, ездили, чистили свои танки и БМП. Сапёры мучались со своими траншеекопателями, зенитчики вокруг ЗРК как мартышки прыгали. В общем, Академия жила напряжённой полнокровной жизнью.

Мы в очередной раз заступили в наряды и караулы по Академии. Мне на этот раз повезло — достался наряд по пропускному пункту нового городка. Вместе со мной заступили несколько "минусов" — ребят первокурсников. И поэтому мы были первыми, кто лицезрели всех гостей.

Первыми явились гости из Академии Высокой Магии и Чародейства. Посреди плаца перед новыми хоромами закрутился золотистый вихрь, потом опал, и на плацу оказалась компания молодёжи в каких-то мантиях и накидках, расшитых блёстками, в высоких остроконечных колпаках. Вместе с ними были и несколько взрослых в возрасте — три пышнотелых дамы и два высохших старца. К ним тут же подскочил вызванный мною дежурный офицер и предложил проводить гостей в их покои. Ну, ни фига себе! Нам казармы, а им покои! Где справедливость?!

Следом тут же ещё гости заявились. С небес верхом чёрт его знает на чём свалилась пёстро одетая компания из трёх с лишним дюжин отроков и отроковиц во главе с дамой с шевелящимися волосами и величественным старцем. Вид у компании был настолько непрезентабельный, что я попёрся выяснять, что это за фрукты сверзились на наши головы. После короткого, но бурного скандала оказалось — гости из Тибидохса, магической Академии или Школы, не разберёшь. Сдал и их дежурному офицеру.

Зато потом началась комедия. Сначала посреди плаца появилась сплочённая толпа в мантиях и с сумками. Я не успел даже вызвать дежурного офицера, как что-то завертелось, закружилось и на плац, кроша брусчатку, ввалился парусник. А с него беспорядочно вылетела через борта ещё куча народу. У меня и у "минусов" минута молчания едва на всю жизнь не растянулась. Подводная лодка в степях Украины.

— Беги, поднимай сапёров, — сказал я одному из дневальных-"минусов".

— А зачем? — пискнул он.

— Пусть отбойные молотки тащат, сейчас будем выковыривать эту консервную банку из брусчатки.

Но "минус" не успел никуда уйти. Толпы на плацу перемешались. Охи, ахи, горестные стенания, сочувственные возгласы. Потом вся эта компания занялась подводной лодкой, парусником, прошу прощения. Кое-как с пятой или десятой попытки выдернули его из брусчатки, поставили на ровный киль, восстановили целостность брусчатки. Я подошёл к этой компании.

— Старший наряда по пропускному пункту нового городка Академии Ратных Дел Яго Вяличества юнкер-курсант Будаев! — представился я. — И кто вы такие, мореплаватели? Вы, часом, адресом не ошиблись?

Оказалось, что это стаи магов-недоучек из Хогрвартса и Дурмстранга. Я почесал голову. И кто это такие? Папашка с матушкой ничего про них не рассказывали. Ладно, поехали, дома мотор заведём. Я отослал "минуса" за дежурным офицером, а сам вернулся на пропускной пункт. И очень вовремя. Потому как появились новые гости.

Колонна грузовиков и бронемашин различных типов остановилась у ворот. Причём окрас этих машин был такой, что поставь их рядом со стеной или деревом, или купой кустарника, ни в жисть эту машину не заметишь, так она окраской с окружающим фоном сольётся. Из передней машины вышел высокий человек и приблизился к воротам. И оказалось, что это эльф-лесовин, судя по оттопыренным ушам. Он смерил меня надменным взглядом.

— Где чертоги эльфов и лесовинов? — спросил он.

— А на кой чёрт они вам нужны? — ехидно фыркнул я. — Вы и под кустиком себя хорошо почувствуете.

— Вы будете наказаны, — холодно процедил эльф.

Я хотел огрызнуться, но тут подскочил дежурный офицер и отвлёк внимание эльфа от меня. Машины эльфов мы запустили через ворота, они выгрузили десанта и уехали по боковой аллее. А "минусы" аз засвистали от восхищения, когда эльфиек увидели, затесавшихся среди своих собратьев-мужчин. Но долго разглядывать эльфов им не пришлось — гости валом повалили. И с Заморских Ковбойских Пределов, и с Заморских Латинских Пределов, и из Тевтонских Пределов, из Франкских, Бриттских и Латинянских Пределов. Потом появились гости из Самурайских и Поднебесных Пределов. Тут у "минусов" челюсти отвисли, потому, как с этих двух пределов все гости на одно лицо казались.

Гномы-подгорники прибыли на своих танках. Красивые всё же у них машины! Какие-то приземистые, обтекаемые. Вот только ежели все гномы-подгорники у нас сплошь танкисты, кто же у них мотопехота? И артиллерия? А как они от драконов отбиваются? Надо у Андрюхи Лобачёва спросить, он всё знает об этом.

Последними прибыли гости из Анимешных и Амазонских Пределов. Ну, с амазонками всё понятно и так, там сплошь барышни, мужчины побоку. Но почему, скажите мне, в Анимешных Пределах на одного парня шесть барышень? У них там тоже сдвиг по фазе?

"Минусы", как увидели амазонок и анимешных барышень, тихо на Луну завыли. Для тех, кто не уяснил, повторяю описание: ноги от ушей, изящество фигурок — недостижимый идеал для всех остальных, глазищи — отпад, волосы — прелесть, на портреты — симпатяга на симпатяге сидит и симпатягой погоняет. Глаза разбегаются, какая стая красавиц нарисовалась. Единственная ложка дёгтя была у амазонок — некоторые из них обладали излишне атлетичными — на мой, сугубо личный взгляд — фигурами. Но всё равно — где они только таких красавиц находят? Скажу честно, даже я был в замешательстве, так меня все эти барышни взволновали.

Но служба есть служба, поэтому я подскочил к старшим обеих этих команд. На счастье у гостей из Анимешных Пределов команду возглавлял мужчина. Ну, а у амазонок — само собой — женщина. Рявкнул я свой доклад, стою навытяжку, а меня барышни как из лазерных пушек взглядами расстреливают. И позади меня глухой стук раздался. Это "минусы" не выдержали, потому как часть взглядов с промахом пошла и им досталась, вот они и попадали под непосильным бременем. Шутка. "Минусы" не падали, это у них челюсти по коленям ударили, потому что на плацу агрегаты анимешного воинства появились. Даже я дар речи потерял, хотя видел о-очень много такого, что местному воинству и во сне не приснится.

Представляете, через ограду гостевых хоромов перешагивают конструкции, как бы вам попроще их описать, человекообразной формы, только размерами с девятиэтажный дом. И на каждой верхней конечности у них цельный арсенал навешан — и пушки, и ракетные установки, и огнемёты. А на нижних конечностях — и ракетные двигатели, и колёсные установки, и чего только нет для прыжков и полётов. И таких агрегатов не один, и не два, а дюжины полторы и ни один на другого не походит.

Анимешные барышни начали тихо хихикать, наслаждаясь произведённым эффектом. Но я уже взял себя в руки и только ухмыльнулся. Ничего, ничего, посмотрим, кто будет смеяться последним. Наш Панцеръягер у прицела противотанковой пушки чудеса творит. Действительно муху на мишени подкалиберным снарядом вдрызг разносит. Посмотрим, как ваши агрегаты затанцуют, когда он все их суставы из стодвадцатипятимиллиметровки "Спрут-Б" перекалечит, вот комедия будет.

Пока я ухмылялся и мысленно злорадствовал, к командирам гостей уже подскочил дежурный офицер и организовал распределение по гостевым покоям. Я со спокойной душой вернулся на пропускной пункт, а там "минусы" уже установили разведывательный оптический визир двадцатикратный.

— И на кой чёрт вся эта техника здесь? — спросил я.

— Зверобой, понимаешь, девчонкам амазонкам и этим, с Анимешных Пределов, покои отвели окнами не на Академию, а к лесопарку. А наш КПП как раз здесь и расположен. Они на ночь начнут же переодеваться... — последовал ответ.

— И как вы, озабоченные, собираетесь все сразу любоваться через один визир?

"Минусы" фыркнули и показали два переходника, присоединённые к окулярам визира, от них оптико-волоконные кабели тянулись, сливаясь в один, к объективу видеокамеры, от неё кабель тянулся к ноутбуку. На экран ноутбука была выведена картинка с оптического визира и подсоединённой к нему видеокамеры.

— У наших разведчиков разжились, — сообщил один из моих дневальных и указал ещё на одного "минуса". — Питон метнулся. Так что мы всё на экране увидим.

Я почесал репу. Конечно, любоваться барышнями исподтишка не благородно. Но и "минусов" можно понять, они ведь четвёртый месяц безвылазно в Академии, им увольнения до первого отпуска не положены. Поневоле взвоешь на Луну. И пока в моей душе боролись противоречивые чувства, "минусы" тихо завыли, сначала от восторга, потом от разочарования. Потому как вид был прекрасный, словно мы в пяти шагах от окон находимся, но все окна были зашторены. Причём, эти паразитки из Амазонских и Анимешных Пределов, хоть эти и окна зашторили, настольные лампы так поставили, что силуэты их на эти занавесы проецировались. И вот начинает такая вот киса снимать нижнюю рубашку через голову в профиль, а когда самое интересное должно наступить, спиной поворачивается. И так все по очереди. Словно специально так делали, издевались. Грешно смеяться над чужим несчастием, но я едва удержался, чтобы не заржать в голос, как "минусы" волосы на головах рвали.

Самое интересное, когда я с наряда сменился и в батарее рассказал обо всех этих фокусах амазонок и анимешных барышень, наши ловеласы в один голос взвыли от обиды, что такое зрелище упустили и умчались к гостевым хоромам. Правда, по возвращении вид у них был облезлый до невозможности. Всю компанию словно стая мартовских котов исполосовала.

— Барсик, что такого? — опешил Лёшка Малаховский.

— Да эти козлы там по ограде своих магических штучек понаставили, — разъярённый Андрюха Микитихо не знал, что бы ему такое сломать. — Мы только через неё перемахнули, как там все кусты и деревья в нас, как коты в сосиску, вцепились. И когда только успели все эти заросли в шесть рядов появиться?

— Так вы до красавиц тамошних добрались или как? — спросил Старый.

— Какой добрались! — возопил Серёга Карповцев. — Еле ноги унесли!

— Матвей, а вы там одни были или как? — спросил Игорь Луснач.

Серёга задумался, а потом только махнул рукой.

— Если и были, так они, так же как и мы, на обратном пути по тёмным углам таились и только хихикали злорадно, предвкушая, как же их последователи влипнут.

— Там в стороне тоже кто-то вопил, — просипел Морган; вся физиономия у него была опухшей. — Не мы одни пострадали.

Печальный опыт нашей компании оказался отрезвляющим, во всяком случае, ловеласы сто тридцать второго, сто тридцать третьего и сто тридцать четвёртого взводов решили не искушать судьбу и в гости не отправились. Так же как и наш спортсмен Юрка О"Дралло, который сначала тут же распустил хвост веером, но на его счастье наши ловеласы вернулись раньше, чем он успел сделать шаг из казармы. Истерзанный вид наших Донжуанов сразу отрезвил нашего Бобра. А вот Андрюха Лобачёв впал в уныние.

— Панцеръягер, а ты что не весел? — тихо спросил я.

— Да, плохо дело, Зверобой, — только и вздохнул он. — Обязательно я на какую-нибудь барышню западу, растаю перед ней, а она мне на голову ушат ледяной воды. Для закалки.

— Ну, дружок, почему сразу такое уныние? А вдруг получится?

— А если не получится?

— Попробуем опять!

— Вот только не надо делать из меня попугая, а из себя удава, мартышку и слонёнка!

— Это ж почему?

— Нет, дружище, это бесполезно, хотя спасибо тебе, Зверобой, за заботу. Не мой это удел...

Хотел я сказать, что напрасно он так о себе думает, что есть одно юное создание с длиннющими волосами цвета тёмной меди, но передумал.

На следующий день отцы-командиры соперничающих академий и школ выбрали из нашего третьего курса команды участников Больших Многосторонних Учений. Естественно, по закону подлости, сто тридцать первый взвод угодил в самое пекло. Во-первых, предстоит показать наши умения и способности в стрельбе, боевой работе и увлекательном занятии таскания тяжеленных гаубиц по полю и снегу на руках. Во-вторых, бодаться с тевтонами. Мы будем воевать на "Спрут-Б" — и какой дьявол дёрнул меня подумать об этой пушке!!! — вместе с мотострельцами и танкистами отражать наступление тевтонов. В-третьих, предстоит ещё что-то, о чём пока умалчивают.

"Во-первых" сначала вылилось в сеанс взаимного запугивания. В смысле в показные выступления боевых команд. Ну, всевозможные академии ратных дел оригинальностью не отличались. Плац-парад с жонглированием карабинами, танки с БМП перестроения показали. Гномы-подгорники показали живопись стволами танковых пушек. Это уже о-го-го! Эльфы-лесовины продемонстрировали своё искусство исчезать буквально на глазах и пробираться куда угодно сквозь замочную скважину. Но гости из Анимешных Пределов умыли всех! Их боевые доспехи — а именно так называются эти конструкции с девятиэтажный дом высотой — что только не вытворяли! И вальс танцевали, и в теннис с футболом играли. Но и тут Андрей Лобачёв всё же сумел затмить даже эти доспехи! Попробуйте-ка из противотанковой пушки на тысячу метров у бутылки шампанского подкалиберным снарядом точнёхонько одну только пробку снять и горлышко не повредить. А он снял! Правда, шампанское отцы-командиры употребили без нас. Паразиты...

Затем начался второй акт "во-первых". Битвы развернулись на всей площади заснеженных учебных полей, лесов и полигонов Академии. На директрисах и трассах не на жизнь, а на смерть бились за зачётные баллы танкисты и мотострельцы всех мастей и народностей. Десантники прыгали с парашютами и без. Шутка. Только с парашютами. Сапёры, наплевав на мерзлоту, перерыли своими траншеекопателями и котлованными машинами всё и вся. Градоначальник Стольного Града, увидь он, сколько ям и котлованов осталось после сапёрного творчества, загрыз бы голыми зубами всех наших отцов-командиров. Ну, ещё бы! Он торгуется с землекопами из-за каждого червонца, а тут задарма траншей нарыли, как до Туманности Андромеды. Едем дальше. Эльфы соревновались с разведчиками и спецназом всех народов. Особо впечатлило, как представители спецназа Самурайских Пределов головой забор из досок-сороковок пробивали. Толпу сразу заинтересовало, а нельзя ли это как-нибудь приспособить, чтобы в самоволки ходить. Ну, пробивание дыр в заборе в укромных местах Академии имелось в виду. Мы, пушкари, тоже не отставали. Стреляли, разведывали, привязывались на местности (только не надо скалить зубы, что мы себя верёвками к чему-то привязывали, мы привязывались топогеодезически), считали поправки.

Потом было обещанное "во-вторых", в смысле — война с тевтонами. Они выкатили свои "Леопарды". И у всех почему-то на лобовой броне оскаленные тигриные морды намалёваны. Ну, да ладно, мы тоже не лыком шиты. И разыграли партию с заигрывающими орудиями. Само собой понятно, что эту неблагодарную роль выпало играть сто тридцать первому взводу.

Суть "заигрывающих орудий" следующая. Несколько пушек будут маячить на холмах и, завидев "Леопарды", начнут разнузданно подмигивать им панорамами, зазывно отставлять станины и вообще всячески привлекать внимание. Когда же доверчивые тевтонские танки бросятся навстречу этим "заигрывающим орудиям", из кустов справа и слева вывалится целая орава противотанковых пушек и с криком: "А кто тут к честным женщинам пристаёт!" — устроит безобразную драку на коротких дистанциях. После чего помятые, ободранные и обглоданные "Леопарды", поджав хвосты и завывая от страха, отважно бросятся наутёк.

Всё так и вышло. Мы затащили, пыхтя и отплёвываясь от снега, орудия на холм и начали заигрывать с "Леопардами". Правда, Стёпка обозвал их "Леопольдами" и поинтересовался, не хотят ли они жить дружно. Ему посоветовали сбегать к этим "Леопардам-Леопольдам" и спросить об этом у них самих. Стёпка почесал репу и решил, что пятнадцать вёрст по снегу это даже для сумасшедшей кошки перебор. К тому же эти "Леопарды-Леопольды" были уж что-то очень воинственно настроены. И ринулись в наступление с рычанием, урчанием и пальбой. Но, как и ожидалось, клюнули на наши разнузданные заигрывания и развернулись для атаки на наш холм. Вот тут-то из-под всех кустов и повылезали остальные наши стомиллиметровки "Рапира" и с криком — правда, слов было не разобрать, одни непечатные выражения — начистили этим разрисованным танкам их морды. А конкретно — начали хлестать имитационными снарядами по бортам и кормам "Леопардов-Леопольдов". После чего эти танки стали такими же пятнистыми, как и настоящие живые звери. Потому как в чародейских мирах у нас имитационный снаряд с виду как настоящий, вот только не взрывается, как боевой снаряд, а превращается в здоровенное цветное облако, разбрызгивает вокруг брызги, словно осколки, и оставляет после себя такое же огромное цветное пятно. Поэтому наш взвод тоже был леопардовой раскраски, "Леопарды-Леопольды" успели нас из своих пушек как мамонтов задолбить.

Но это было ещё не всё! В засаде сидела четырнадцатая батарея. А ей двое суток паёк забывали выдавать, и трое суток — табак. Ну, без сухого пайка ещё можно прожить, в лесу, как-никак, кабаны и зайцы бегают. Но без табака! Это уже невтерпёж. И вот озверевшая от этого без всякого озверина четырнадцатая батарея вывалилась на "Леопардов-Леопольдов". Раскрасить их в пятнышки им показалось мало. Юнкера-курсанты похватали кувалды, ломы, гаечные ключи, и вообще, всё прочее тяжёлое, что под руку подвернулось, и бросились разбирать "Леопардо-Леопольдов" на запчасти. И как же эти "Леопарды-Леопольды" ноги, то есть, гусеницы делали от четырнадцатой батареи! А толпа с криком, свистом и гиканьем неслась за ними вслед. Эта погоня потом была выбита золотыми буквами на скрижалях истории. Потому как догнать "Леопарда-Леопольда" — это ещё что, умудриться его на ходу разобрать на запчасти — вот это искусство! Тевтоны потом долго хныкали, всё канючили, чтобы мы им гусеницы и прочие коробки передач вернули. Ха! Нашли о чём просить! Мы трофеи не возвращаем!

Таинственным "в-третьих" Больших Многосторонних Учений стала битва против воинства из Анимешных Пределов. С ними воевала сводная команда из лучших подразделений, участвовавших в учениях. В эту компанию и наш взвод затесался, благодаря нашему Панцеръягеру.

Битва была грандиозная. Поначалу, конечно, эти механические агрегаты — боевые доспехи, то есть, — имели оглушительный успех. Даже гномы-подгорники на своих танках ничего поделать не могли. Нет, ну, представьте себе, когда такая махина с девятиэтажный дом прыгает, что твоя кенгуру! Попробуй её из пушки достать. Но потом мы приноровились. Опять использовали тактику "заигрывающих орудий". И вместе с эльфами-лесовинами заманили целую стаю этих боевых доспехов в болото. И началось! Эти боевые доспехи на льду чувствовали себя ещё хуже, чем коровы. Да коровы на льду, по сравнению с ними — Ирина Слуцкая! Как они пытались устоять на разъезжающихся "ногах", то есть нижних двигательных опорах, какие кренделя выписывали! Пока лёд их держал. Потому что хоть и стоят у нас морозы тридцатиградусные, но для такой махины не льдина — айсберг нужен! Покрошился лёд под этими доспехами, и увязли они по самое некуда (я только сглотнул потом, над какими бездонными трясинами и топями мы на руках свои стодвадцатипятимиллиметровки "Спрут-Б" таскали).

Вот тут-то наш Панцеръягер и взялся за дело. Мы как угорелые кролики метались, снаряды и гильзы с зарядами в казённик летели с быстротой пулемётной очереди. А он стоял и только маховики механизмов вертел, даже к прицелу не приникал. Поверх щитового прикрытия смотрел и на глаз орудие наводил. Да как наводил! Двумя выстрелами верхние конечности этим доспехам отрывал, третьим выстрелом разносил вдребезги двигательный узел сочленения нижних опорных конечностей. В общем, разделал он эти механические конструкции, как Бог черепаху. Хотя, это я так говорю, разделал. В реальности снаряды ничего никому и ничему не отрывали. Просто, если имитационный снаряд попадал в нужную точку, посредники — маги и чародеи — отключали все эти верхние или нижние конечности. Так что вроде бы конечности у боевого доспеха на месте, а пользоваться ими невозможно. Вот и уселись все эти механизмы по самые помидоры в лужу, то есть в болотную жижу, в буквальном смысле слова.

Мы потёрли руки и приготовились почивать на лаврах, но тут появилась лихая компания моих друзей-одногодков в лице Андрея О"Брайена и Альваро Божевича.

— Зверобой, пошли выкурим этих чучел из их консервных банок! — махнул рукой Альваро.

— Ластоногий, и всё тебе неймется? Пусть лежат! — отмахнулся я.

— Дудки! Я из-за них тут по всем этим болотам как лягушка с кочки на кочку прыгал! Жажду отмщения!

— И как мы доберёмся до них? Там же сплошная топь! И не факт, что она промёрзла!

— Не боись, Зверобойчик! Мы у эльфов проводника выцыганили!

Проводник-эльф был пониже нас, до наших метра девяноста ему было далеко, в своих маскировочных одеждах, накидке, капюшоне и маске он казался неуклюжим, но мы знали, насколько обманчиво это впечатление.

— Тсс! — приложил шепнул мне Альваро. — Он не знает, для чего мы к этим консервным банкам пробираемся!

С нами увязался Юрка О"Дралло, и мы вчетвером, плюс эльф-проводник, направились к неуклюжим, застывшим конструкциям, ещё недавно бывших грозными боевыми доспехами. Эльф-проводник вёл нас по немыслимой траектории. Мы вслед за ним такие зигзаги и петли выделывали! Но по-иному было нельзя, или петлять, или купаться в бездонных "окнах", которые, ну, просто наотрез не желали замерзать, несмотря на все морозы и вьюги, что уже с ноября стояли на дворе.

Вскоре мы уже были рядом с первым доспехом. Юрка постучал прикладом автомата по "голове" агрегата.

— Эй, есть кто живой? Выползай! Война закончилась. Пайку раздают!

Кроме девушек, Юрка ещё был большим любителем хорошо потрескать. Он даже с Эдиком Поварцовым из нашего взвода турнир устраивал, кто больше гречневой каши слопает. Эдик на голову ниже Юрки и особой упитанностью не отличается. Худой даже. Но шестилитровый бачок каши умял за милую душу! Юрка сломался, не выдержал, а Эдюха, знай себе наворачивает! Поэтому Юрка был уверен, что упоминание о выдаче пайки непременно заставит пилота боевого доспеха выскочить наружу. Но, к его удивлению, тот никак не отреагировал на это известие.

— Ща, вы все у нас забегаете, — ухмыльнулся Альваро.

Он достал из сумки небольшой цилиндр и запихнул его в какое-то отверстие.

— Пошли в обход других!

Эльф повертел головой, ничего не понимая, но потом провёл нас к четырём боевым доспехам, точно так же увязшим в болоте поблизости. И всюду Альваро запихивал внутрь такие же цилиндры. Потом мы собрались на небольшом островке, метров шестьдесят на сорок размером.

— Ну, погнали наши городских! — провозгласил Альваро и нажал кнопку на небольшом дистанционном пульте.

Раздались пять одновременных хлопков и из всех боевых доспехов повалили клубы белёсого дыма. И тут же оттуда донеслись отчаянные вопли, надрывный кашель, а затем с громкими хлопками все пилоты доспехов катапультировались из них. На счастье все эти катапультируемые кресла вылетели очень высоко, раскрылись парашюты-парапланы, и пилоты, чихая и надсадно кашляя, приземлились на наш остров, а не в болотную жижу. И мы дружно засвистали от удивления: из пяти пилотов трое были девчонками. Но главная наша беда оказалась в другом. Наш эльф-проводник понял, что помог нам в этой наглой проделке. И натурально рассвирепел.

— Так вот что вы, оказывается, с самого начала собирались делать! — возопил он.

— Ага! — простодушно отозвался Альваро.

Эльф сорвал с головы капюшон и маску, и мы увидели, что это не совсем эльф... вернее, это эльф, но девушка, эльфийка. И первое, что мы все подумали, что не особо стеснялись в выражениях, если случайно оступались. Да и когда рассматривали эти доспехи, тоже не особо прилично выражались.

— Ты, человечишко! — прошипела эльфийка. — Ты посмел обмануть эльфийскую деву? Ты посмел воспользоваться моей помощью, чтобы издеваться над этим девушками? Берегись!

Эльфийка резко развернулась и пошла к пилотам доспехов, которые всё ещё кашляли и чихали, никак не могли отойти от нашей газовой атаки. Она помогла им успокоиться, дала какое-то снадобье и пинком спровадила прочь Юрку О"Дралло. Потому что на Бобёр, как увидел девчонок-пилотов, сразу попытался на них спикировать, но его облаяли так, что мало не показалось. А затем эльфийка повела несчастных пилотов к тропинке, ведущей с острова среди топи к твердой местности. Когда же мы попытались сунуться следом, она на нас рявкнула так, словно мы её смертельные враги:

— Только попробуйте идти следом! Бездонную топь под ногами разверзну!

Мы замерли, с разъярёнными эльфийками шутки плохи. Она увела пилотов с острова, оставив нас одних. И каким взглядом она одарила Альваро! На нём чуть куртка не задымилась.

— Всё, Тюлень, быть тебе битым, — вздохнул мой кузен Андрей.

— А, обойдётся! — беспечно отмахнулся Альваро.

Мы выждали немного и побрели через болото к своей пушке, стараясь выбирать промёрзшие участки. Как мы выбирались, это отдельная песня. Её надо исполнять в другом месте и в другой обстановке. И если её исполнить, она войдёт в фольклор под наименованием: "Туда и обратно, направо и налево и обратно, взад-вперёд и ни с места".

В конце концов, мы всё же выбрались на твёрдую землю, но только для того, чтобы нос к носу столкнуться с разъярёнными отцами-командирами. Наши с Юркой взводный, батарейный и дивизионный воеводы блистательной троицей, плюс взводный, ротный и батальонный воеводы батальона Альваро, и такая же троица батальона Андрея. Казни египетские и избиение младенцев мелочами покажутся по сравнению с тем, что нам было обещано. Я, Юрка и Андрей поникли головами, готовясь стоически перенести мучения, принять терновые венцы, но наш Тюлень решил не сдаваться.

— Отцы-командиры! — воззвал он. — Мы же не просто так собрались идти! А с целью пленения пилотов вон тех механических агрегатов. Мы же на войне как-никак! А пилоты были бы реальным подтверждением наших ратных деяний! И пушкарям досталось бы, и мы бы к их славе примазались!

Отцы-командиры умолкли и призадумались. И тут на наше счастье от орудия вопли донеслись. Оказывается, на нашу позицию целая экскурсия гостей из вояк с Анимешных Пределов вместе с эльфами заявилась. А как я узнал позже, Стёпка — вот уж действительно Балбес! — решил побахвалиться и красочно им расписал, как Андрей без всяких оптических прицелов, на глазок все эти механические доспехи замочил. Тонкие и ранимые души вояк из Анимешных Пределов не вынесли позора, и они решили свершить возмездие, не отходя от кассы, вознамерились отыграться за своё бесславное поражение на нашем Пангцерягере и остальном расчёте. Вообще-то, после драки кулаками не машут. Но они, вероятно, этой пословицы не знали. А эльфов поддержать Анимешных воителей, по-видимому, подбила та эльфийка.

— Отцы-командиры! — возопил я. — Панцеръягера убивают! Без светлой головы останемся.

— А ты что стоишь? — вопросил дивизионный воевода.

— Жду команды! Я же без команды никуда!

— Вперёд! — рявкнул наш Бизон.

Два раза мне повторять не потребовалось. Я пулей метнулся к орудию, где анимешные юноши бледные, со своими барышнями и эльфы нашим юнкерам-курсантам экзекуцию устраивали. Подскочил я туда, когда там все были в невообразимой куче. Не поймешь: где свои, а где чужие. Пришлось разбросать всех подряд, без сортировки. Андрюха Лобачёв нашёлся в самой глубине этой груды тел, красовался там с огромным фингалом под глазом, с распухшим носом и вздувшейся губой.

— Кто это тебя так? — опешил я.

— Да девчушка какая-то, — пробормотал он.

— Ну, а ты что клювом щёлкал?

— Так ведь это девушка, — промямлил он в ответ.

Нет, Панцеръягер это не просто чудо, это чудо в перьях. Его лупцуют, а он деликатничает! Кавалер, хренов, галантное воспитание не позволяет, видите ли, ему девушке пониже спины рифлёной подошвой ботинка заехать.

Но ничего высказать ему я не успел, разъярённые анимешные юноши бледные и эльфы не поняли намёка и полезли вновь махать кулаками. И я, честно говоря, забылся. Я, ведь, здесь в Академии не афишировал, как умею драться. Шестнадцать лет дрессировки, знаете ли. С четырёх лет папашка с матушкой отводили душу на старшем отпрыске, с двенадцати до девятнадцати — в иной Альма-матер. В общем, когда я забываюсь, меня надо держать вчетвером, нет, вшестером, а ещё лучше сразу дюжиной, вернее двумя дюжинами навалиться для полной гарантии успокоения. Единственное, я все же проявил определённую учтивость к барышням.

Первыми на меня налетели четверо или пятеро эльфов. И тут же отлетели в разные стороны. Потом были пять или шесть, а может семеро юношей бледных с взорами горящими из Анимешных Пределов. Эти тоже получили по хоро-ошей такой плюхе и последовали за эльфами в стороны. Барышень я принял на приёмы, используя их же собственные удары. Они все ушли по элегантным траекториям сначала ввысь, а потом в сугробы.

Потом послышался отчаянный вопль. Я оглянулся. Это на свою беду мне на помощь подоспел Альваро, и на него яростно налетела та эльфийка, что была у нас проводником. Барышня лупила его со всей дури, но попасть в нашего Тюленя ей удавалось только раз через три, Альваро ловко уворачивался от всех её ударов, да ещё успевал ехидные замечания вставлять. Вообще-то я серьёзно подозреваю наличие близких родственных связей у Альваро и нашего Стёпки. Их хлебом не корми, дай позубоскалить. Но меня отвлекли от этого забавного зрелища. Анимешные юноши бледные с взорами горящими и разъярённые эльфы опять полезли на меня, не поняли с первого раза, с кем дело имеют. Пришлось повторить экзекуцию, только более болезненно. А вот барышень я опять отправил только полетать.

До ребят дошло, что здесь что-то не так, только с третьего раза. Когда я уже рассердился и надавал юношам бледным и эльфам по ушам почти в полную силу. Ну, так, на две пятых полной силы. А барышни вновь улетели далеко-далеко, высоко-высоко. Потирая отбитые бока и держась за отбитые уши и почти выбитые челюсти, эльфы и анимешные юноши бледные с взорами горящими поднялись на ноги, барышни выползли из сугробов, и дружно так все уставились на меня, соображая видимо, какие последствия для них будет иметь четвёртый раунд.

— Мы ещё встретимся! — прошепелявил какой-то анимешный вояка и поковылял в сторону.

— Всенепременно! — согласился я. — И я исполню над вашими хладными телами композицию — "Ты в сердце моём навсегда".

Я отряхнул руки и посмотрел на нашу компанию и на Альваро. Тюлень продолжал измываться над эльфийкой, мой двоюродный братец Андрей сидел по-турецки, подперев рукой щёку, и со скучающим видом дожидался, когда весь этот цирк закончится. А Юрка, Игорь, Витька, Стёпка, оба Андрея и Сашка Давиденко таращились на меня как бараны на новые ворота. Моя расправа над толпой из двух дюжин эльфов и анимешных юношей бледных с взорами горящими повергла их в ступор.

— Зверобой, это как это ты? — только и спросил Игорь Луснач.

— Что я? — последовал ответ вопросом на вопрос.

— Ты как это умудрился сделать?

— А чёрт его знает, — пожал я плечами.

— Зверобой! — подскочили ко мне Серёга Старчук и Андрей Лебедевский, прискакавшие от соседнего орудия. — Ну, ты даёшь! Как это ты?

— Не знаю, — опять пожал я плечами.

Следом подлетели отцы-командиры. И сразу же закудахтали, потому, как первой мыслью у них было представление о грандиозном скандале, который закатят эльфы и гости из Анимешных Пределов. Мол, обидели их, несчастных. И что им теперь делать, как быть, куда бежать.

— Да не переживайте вы, отцы-командиры! — успокоил всю эту компанию Сашка Давиденко. — Начнут кукарекать, вы им припомните, что они целой стаей на нашего Панцеръягера полезли.

Воевода дивизиона сразу успокоился.

В общем, вернулись мы в свою Академию, поставили орудия с тягачами в парк, по-быстрому привели их в порядок, и на закуску нам устроили показательные выступления магов-недоучек.

Сразу скажу, не впечатлило это. Деятели из Хоргвартса и Дурмстранга сыграли товарищеский матч в какой-то кирпич, нет, квир... квидлуч... нет, во! — квиддич. Летали на своих мётлах над плацем, кидались друг в друга какими-то мячами, ловили какой-то мячик с крылышками. Скукота... то ли дело, футбол на БТР и регби на танках. После матча по всему полю — километр на километр — оторванные колёса, опорные катки, гусеничные траки, обломки пушечных стволов. Сшибутся два клина танков в назначаемой схватке, и давай гусеницами поле перепахивать. А как эта схватка элегантно кружится по полю! С каким скрежетом гусениц и завыванием двигателей! Симфония! А футбол? Как рванёт БТР вдоль бровки поля в проход по флангу, только держи его! Вот только порой так увлекаются игроки, что про мяч забывают, теряют его где-то среди колдобин.

Потом гости из Тибидохса показали драконобол. Тоже не впечатлило. Носится стая чудаков верхом на всякой рухляди, а их драконы глотают. Попробовал бы на меня такой огрызок пасть разинуть. Даже если бы я его не замочил, так папашка с матушкой прискакали бы и рагу из него сделали. Хоть я уже и здоровый лоб, они всё меня за малыша почитают. А вот Академия Высокой Магии и Чародейства мне больше понравилась. Исчезновения, трансформации, превращения. В общем, своим делом ребята занимались — фокусы показывали, хотя, на мой взгляд, им бы не помешала бы малая толика юмора.

Но по большому счёту, все эти маги недоучки мне слабаками показались. Щеглы! Без своих палочек, заклинаний и перстней — ни черта не могут! Про матушку и Дианку я промолчу, взять ту же Бабу-Ягу. Цыкнет зубом, и без всяких заклинаний колдовство творится. А Крементина? Это предводительница тех ведьм, у которых в юности мая матушка "стажировку" проходила. Щёлкнет пальцами, бровью поведёт, и такие дела твориться начинают! В общем, всё не то, ребята!

— 5 —

После трёх дней упорной чистки и драйки орудий, тягачей и прочей техники, в пятницу вечером было объявлено, что все гости останутся в Академии, аж до самого Нового Года. Все донжуаны, ловеласы и просто бабники нашей Академии взвыли от восторга. Ещё бы! Остаются все эти куколки из воинства Анимешных Пределов, остаются амазонки, остаются эльфийки. Правда, до этого Нового Года оставалось-то всего ничего — десять дней. И в субботу будет нечто вроде репетиции знаменитого Новогоднего Бала. Единственное отличие, как мне толпа объяснила — Большой Новогодний Бал всегда проходит в Большом Актовом Зале, а вот нынешний бал будет во Дворце Увеселений и Торжеств. И это, в принципе, даже не плохо. В этом Дворце несколько залов, лестниц и уютных уголков, где юнкера-курсанты и гости веселятся, а не в одном громадном ангаре стратегического бомбардировщика — Большом Актовом Зале. Да и буфетов во Дворце немало.

В субботу во Дворце Увеселений и Торжеств было не протолкнуться. На вечеринку собрались третьи, четвёртые и пятые курсы всех факультетов. Пришли даже те, кто обычно предпочитал танцам пиво с креветками. Как всегда прибыли благородные девицы из своего института. Но к своему удивлению эти барышни вдруг увидели, что у них появились конкурентки. И какие! Во-первых, пришли эльфы со своими эльфийками. И одна из них тут же начала рыскать, вынюхивать, где же Альваро, Тюлень наш. Во-вторых, заявились амазонки. Принарядившиеся воительницы были, диво, как прелестны. В-третьих, заявились барышни-воительницы из Анимешных Пределов. Когда они появились, сбылась мечта одной киногероини — идут эти барышни-красавицы, а парни вокруг падают, падают, падают и сами собой в штабеля укладываются.

Но, как выяснилось, анимешные курицы тоже затаили жажду мести. И пришли с единственной целью — отомстить, жестоко притом, нашему Андрюхе-Панцеръягеру. Вообще-то он пришёл во дворец без особого энтузазизма, энтузиазма, то есть. Так, побеситься во время массового исполнения ритуальных танцев племени тумба-юмба перед жертвоприношением, скромно именуемых в обиходе быстрыми, энергичными танцами. Всё остальное время — медленного топтания на месте в обнимку юнкеров-курсантов и приглашённых барышень — он собирался провести в буфете. Это ж надо! Оказывается, наше угощение после зачёта по артиллерийской разведке у него охоту к пончикам и коржикам не отбило. Если бы в меня столько впихнули, я бы лет пятнадцать на всё это дело смотреть не смог бы.

Свой план анимешные воительницы привели в исполнение быстро, энергично и безжалостно. Сначала очаровали Андрюху, тот счастью своему не поверил, что такие красавицы к нему интерес проявляют, а затем как приложили фейсом по тейблу, то есть мордой лица об стол. И ещё с такими издевательскими комментариями, что Андрюха духом упал ниже преисподней. И ушёл, сказав, что пойдёт в город проветриться. Знали бы мы, как он проветрится! Это ж, сколько надо было выпить пива, чтобы заявился к полуночи на КПП с крышкой от дорожного люка над головой и орать там, что, пока он в танке, он непобедим? Но это было потом, а вечером меня эти фокусы анимешных барышень сильно задели. Я быстро собрал военный совет: моя персона, Стёпка и Альваро.

— Что-о?! Эти курицы посмели нашего Панцеръягера обидеть?! — разбушевался Стёпка, выслушав меня. — Да пусть теперь пятый угол ищут! Я сейчас их убивать начну! Медленно и с наслаждением!

— Слушай, Зверобой, может их сразу пристрелить, чтобы они не мучались? — предложил Альваро. — А то ведь, если твои планы в исполнение привести, вдруг у них тонкие и ранимые души, и эти фифы в петлю полезут?

— Зуб за зуб! Хвост за хвост! — твёрдо отрезал я.

— Леопольд, подлый трус, выходи! — добавил Стёпка.

Хлопнули друг друга по ладоням и ринулись вершить возмездие.

Да, два таких ехидных друга как Стёпка и Альваро — убийственный коктейль. Их вдвоём к барышням можно подпускать только в намордниках, причём в таких, через которые ни звука не прорвётся. Словами передать, как они над нашими жертвами изгалялись, невозможно. Барышни краснели, бледнели, зеленели, синели и т.д. по всей палитре. Правда, сначала они пытались ответить словом на слово. Но где им справиться с такими мастерами импровизации и мгновенного юмористического реагирования как Балбес и Тюлень. Да ещё я добавлял жару. Кончилось всё тем, что барышни из Анимешных Пределов сбились в одну громадную стаю и принялись отлавливать нас поодиночке. И сумели таки подловить меня в одиночестве и окружить всей толпой на лестничной площадке. Но вместо того, чтобы сразу начать дубасить, затеяли болтовню.

— Вы посмели нас оскорбить! — грозно заявила одна из них.

— Такое поведение недостойно будущих воевод ратников Его Величества! — добавила другая.

— И вообще — недостойно для мужчин! — закончила третья.

— Нечего было после драки кулаками махать! — огрызнулся я. — Если вас в честном бою сделали, так сидите, и не чирикайте!

— В честном бою?! — аж задохнулась от ярости ещё одна из них, выскочив из-за спин своих подружек. — Ты называешь болото честным боем?! А то, что нам не дали призвать Духов Боя, чтобы они помогли пилотам боевых доспехов, это честный бой?

— У нас тоже без магов и чародеев обошлись! — мгновенно отозвался я.

Барышни просто онемели от ярости. Их просто затрясло от гнева. Стоит стая красоток, стоит, сверлит меня разъярёнными взглядами, убить меня готовы на месте, но, то ли воспитание не позволяет, то ли помнят, как я на болотах их юношей бледных с взорами горящими разделал, то ли не привыкли врукопашную с супостатом сходиться.

Зато не знала ничего преподобная троица Сэм, Пан и Чёрный. Они нарисовались на лестничной площадке, где меня окружили девчонки и плотоядно потёрли руки. Присутствие таких симпатичных барышень явно разожгло их боевой пыл.

— Сейчас мы с тобой поквитаемся, — продемонстрировал из-под усов ослепительный оскал Сэм.

Они мне мешали, поэтому я быстренько спровадил всех их этажом ниже, через четыре лестничных марша, благо эта беломраморная лестница опоясывала пустую шахту магического лифта, была широкой и покрыта ковровой дорожкой. На мордах лица преподобной троицы, когда они кубарем летели вниз, читалось непередаваемое удивление: "И как это мы до такой жизни дошли, и что с нами только что сделали?". Ну, как если бы вы, усталые и измученные непосильным трудом, рухнули бы на кажущееся мягким ложе, а там сплошь ковёр из канцелярских кнопок.

На девушек-воительниц моя расправа над Сэмом, Паном и Чёрным тоже произвела неизгладимое впечатление. Прыть вершить свою расправу сейчас и немедленно у них мгновенно поубавилась.

— Вот что, красавицы, — сказал я. — Я, конечно, мог бы заставить всю вашу компанию просить прощения у нашего Панцеръягера, но поскольку на него имеются особые виды, то вам этого делать не придётся. Но если я увижу хоть одну из вас ближе, чем на полсотни метров от этого молодого человека — пеняйте на себя!

— И что будет? — вызывающе спросила одна из них — синеглазая златовласка.

— Руки-ноги поотрываю! — пообещал я, хотя твёрдой уверенности в отношении неё у меня не было, наоборот, сразу захотелось сбегать за всеми богатствами мира, или спеть что-нибудь лирическое.

Она возмущённо фыркнула, смерила меня взглядом. Я простодушно захлопал глазами. Она ещё раз фыркнула и отвернулась. Но, отходя, исподтишка бросила на меня ещё один взгляд, заставивший меня возликовать. Девчонка явно проявляла интерес ко мне. Но затем я сразу же призадумался, ко мне или же к моей расправе над преподобной троицей? И не кроются ли за этими кокетливыми взглядами коварные замыслы? В общем, мне удалось избежать экзекуции, и я отправился на поиски своих друзей. Стёпка и Альваро самым наглым образом наслаждались пончиками с горячим чаем и даже не чесались, что меня едва не постигла участь быть растерзанным толпой свирепых барышень. Я собрался уже устроить им скандал, но тут откуда-то вынырнул мой кузен Андрей О"Брайен.

— Зверобой, Тюлень! Вы что это здесь прохлаждаетесь?

— А что такого? — вздёрнул бровь Альваро.

— А тебе, Ластоногий, вообще лучше пятый угол найти, та эльфийка тебя ищет! И готова порвать в клочья! А ещё говорят, что эта эльфийка, то ли всё ещё тёмная, то ли совсем недавно была ею. А когда такие барышни свирепые, они столько дров могут наломать,... никаких каминов в академии не хватит, чтобы их потом стопить.

— А, ну её, — беспечно отмахнулся Альваро,

Напрасно он так сказал...

Но на этом балу обошлось без эксцессов. А затем Андрей и Альваро сказали, что мой взвод спокойно переживёт моё отсутствие, и утащили к Марко, Джуэну, Эсе и Звонимиру. И как мы оторвались! Там компания амазонок была. Чудо девчонки! Если бы поблизости Юрка О"Дралло оказался бы, у него точно зависание системы произошло бы, кому из этого соцветия отдать очередную любовь до гроба на две недели.

Наблюдал я и ещё одну картину. Халиф в гареме. Валерка Казачков из нашего взвода в окружении стаи красоток. Сам Валерка небольшого росточка, а таких куриц-фиф вокруг себя собрал! Как раз под колено рукой подержаться. Шутка. А по жизни, все эти пять красоток на полторы головы выше него были, но Валерке хоть бы хны, как кот мартовский, сметаны наевшийся, только и облизывался. А как эти красотки вокруг него порхали, как щебетали, как всячески его старались улестить. А говорят, когда-то переживал, что ростом в метр девяносто не вымахал. Андрюхе Панцеръягеру его бы заботы.

Зато Альваро на следующий день понял, что напрасно он так отмахивался от свирепой мести эльфийки. Эта красотка такую партизанскую войну ему устроила, что хоть стой, хоть падай. Он ни к одному кусту или дереву не мог ближе, чем на пяток метров приблизиться, они сразу начинали его хватать и терзать. Ну, просто хоть огнемёт с собой таскай. Нашему пересмешнику и остряку стало не до смеха. Я даже дела взвода забросил, чтобы на подхвате у своего друга детства быть, вдруг придётся с эльфами сцепиться. Конечно, нас потом выдерут как помойных котов, но это всё потом.

Хотя во взводе тоже интересные дела разворачивались. После триумфального возвращения из города нашего Андрея Лобачёва, с дорожным люком над головой и заявлением, что пока он в танке, он непобедим, все гадали, какую ему казнь египетскую придумает батарейный воевода. Ну, то, что он Новый Год в наряде на службу по батарее встретит, никто не сомневался. А вот что дальше? Но за всем этим я следил краем глаза, меня больше Альваро интересовал, как он выкрутится.

— Зверобой, как ты думаешь, что из всего этого выйдет? — спросил меня мой кузен Андрей.

— Одно из двух: или она его убьёт, чтобы он не мучался, или...

— Ну, не тяни хвоста за кот! Что, или?

— Или он её. Труп будет в любом случае. Но поскольку мы стоим на страже целостности и сохранности нашего Ластоногого, то труп будет её.

— И когда это всё случиться?

— Я думаю — на Новогоднем Балу.

— Кстати, наши сестрицы преподобные будут?

— А куда они денутся, хотя лично я бы не стал рисковать и запускать их сюда.

— Ты прав, а то ведь они в матушек пошли, и враз решат проучить каких-нибудь котяр, что к ним клинья начнут подбивать.

— А я был бы не прочь, если бы обе ваши сестрицы кому-нибудь здесь перья на хвостах подпалили бы! — мечтательно произнёс Эса. — Вот картина была бы!

— Кстати, о подпалённых хвостах, — заметил Джуэн. — Та троица, что Зверобой спустил вниз по лестнице во Дворце, похоже, воспылала жаждой мести и нашла понимание у тёмных магов-недоучек из Тибидохса. Может, нашей команде стоит показаться во всей красе? Пусть знают, что наехал на Зверобоя, получил ещё шестерых перед собой.

— Согласен! — поддержал его Звонимир. — Учитывая этих магов-недоучек из Тибидуха...

— Из Тибидохса, — поправил Марко.

— Да какая разница! В общем, эти маги-недоучки могут той троице в чём-то помочь. Стало быть мы должны выступить сплочённым строем. В виде древнеримской "черепахи". Чтоб никто к нам не подобрался!

— И мы тоже ни к кому не сможем приникнуть, — хмыкнул Марко.

— Это второй вопрос, главное — соблюсти себя в целости и сохранности!

— Дежурный бутерброд никто слопать не желает? — между делом простодушно спросил Альваро.

— Ластоногий, ты точь-в-точь в своего папашку, — покачал головой я.

— Точно так же, как и ты, Зверобой!

— Ладно, не будем уточнять, кто в кого.

— Ластоногий, ты уже отбился от своей эльфийки? Похоже тебе пришлось всё, что есть съедобного в округе слопать, чтобы затраты калорий восполнить, — ехидно спросил Марко.

— Санта-Клаус, солнышко, чтоб какая-то ушастая барышня...

— Кстати, вот и она на горизонте нарисовалась! — перебил его Марко.

— Меня здесь нет! — Альваро буквально испарился.

Мы только посмеялись над самодовольными заявлениями Альваро и его поспешным исчезновением при упоминании грозной эльфийки. А затем меня срочно вызвали к зеркалу ВЧС — всеобщей чародейской связи. Я задёрнул портьеру и постучал по стеклу. Зеркало сразу же засветилось, и появилась моя сестра Диана. Очаровательное создание с ангельской внешностью, гривой густейших волос цвета тёмной меди почти до колен, точь-в-точь, как у нашей матушки, с большущими изумрудными, с небольшим карим отливом глазами, и с самым зловредным характером. На мой, братский взгляд. Отец и матушка души в ней не чают. Ласточка, солнышко, котёночек, зайка, звёздочка. Змея особой ядовитости она, а не зайчонок! Вот только скажите мне, почему к этой оторве, бандиту в юбке, торнадо с косичками, тайфуну с маникюром, так и льнут все оленята, бельчата, лисята, зайчата и прочие лесные детёныши? К ней и сестрице нашей двоюродной Мариэлле.

— Привет, братец!

— Привет, привет.

— Спешу тебя осчастливить, я буду на вашем Новогоднем Балу! И ты знаешь, кто должен там присутствовать!

— А вот с этим, барышня, проблемы.

— Не поняла юмора!

— А что ты должна понимать в нашем юморе?

— Ладно, я поняла, что возникли проблемы. Придётся напрячь предков. А ты готовься, моё появление будет эффектнейшим! Я тут на ди-ви-ди классный сериал отсмотрела про девочек из Анимешных Пределов. И появлюсь в образе одной из их героинь.

— Надеюсь, это барышня — не воительница на каком-нибудь боевом роботе?

— Нет, это девочка с волшебными способностями, перевоплощающаяся в воина.

— А, ну, тогда развлекайся.

— Спасибо, что милостиво разрешил! Короче, я, Мариэлла, Ариэль, Лия, Мия, Риона и Рэя будем у вас.

— Кошмарный ужас! Академия не вынесет такого нашествия!

— Терпи, братец, доля у тебя такая!

— Это не доля, это кара небесная!

На том и закончили разговор, взаимно довольные друг другом.

Четыре дня до Нового Года пролетели, как одно мгновение. И в новогодний вечер я убедился, что всё, что рассказывали о Большом Новогоднем Бале — истинная правда. Хотя все наши ребята до третьего курса видели всё это действо только со стороны. А вот участвовали впервые. В Академии Яго Вяличества Новогодний Бал был только для юнкеров-курсантов третьего, четвёртого и пятого курсов. Второй и первый курс в это время уныло тянут лямку всевозможных нарядов и караулов.

Гости начали съезжаться, слетаться и сходиться, начиная с семи часов. Специально выделенные команды юнкеров-курсантов были выстроены на парадных лестницах в полном парадно-праздничном обмундировании — эполеты, аксельбанты и прочие причиндалы. Поставь рядом с Новогодней Ёлкой — фиг отличишь, где ёлка, а где юнкер-курсант.

Честно признаюсь, у меня и у моих друзей-одногодков просто челюсти отвисли, когда мы увидели, какая толпа на бал собирается. Ну, про тех гостей, со всех окрестных Пределов, что в Больших Учениях участвовали, говорить не приходится, они заявились при полном параде, те ещё павлины. Одни амазонки в своих позолоченных и посеребрённых парадно-выходных туниках и туфельках с ремнями, оплетающими всю голень, чего стоили. Или эльфы и эльфийки в белоснежных, расшитых золотом и усыпанных драгоценностями, камзолах и платьях. При появлении эльфов Альваро благоразумно испарился, и правильно сделал, потому что эльфийская дева разве что не вынюхивала его, так глазами наш строй сверлила. А уж когда красотки из Анимешных Пределов шли по беломраморным лестницам, кругом только тихие писк и визг стояли. Народ выпадал в осадок пачками. Само собой, заявилась огроменная стая барышень из Института Благородных Девиц. Куда ж без них. Но как они зашипели (клянусь, все королевские кобры в Индийский Пределах сдохли бы от зависти к этому звуку!) когда опять увидели конкуренток! К тому же заявились и барышни из Института Всяческих Изящных Искусств, а там тоже красотки как на подбор.

Ну, а потом началось. Царевны, королевны, княжны и принцессы слетались стаями! Точно так же как и прочие известные особы. Одних Марий-Искусниц штук пятнадцать заявилось, Василис Прекрасных и Премудрых штук по двадцать. С десяток Царевен-Несмеян. Я даже опасение выразил, как бы они тут разборки не устроили, кто из них самая-самая. Но меня успокоили, что всё под контролем, не впервой. Патрули проинструктированы, ОГОН — отряд городовых особого назначения — наготове, так же как и дюжина пожарных машин с водомётами.

Злая Мачеха! Куда же без неё! Но с какими "крошками"! Топ-модели отдыхают! И теперь "крошек" — полдюжины. Говорят, это уже внучки или даже правнучки. Кое у кого слюнки потекли. Ну, ещё бы, заполучить такие связи Злой Мачехи! Элитное распределение гарантировано! Гвардия ждёт!

Потом прошествовали маги-недоучки из Хогвартса, Дурмстранга, Тибидохса и Магической Академии. А вместе с ними сама Баба-Яга. И тут патрульные на входе вдруг бросились вперёд и кого-то сцапали.

— Эй, а ну отпустите меня! — яростно завопил посиневший от тридцатиградусного мороза худосочный мужичок в косынке на голове, завязанной сзади, в потёртом камзоле на голое тело, в просторных шароварах с широким красным поясом и сапогах. — Вы ещё не знаете, кто я такой, а когда узнаете, вы все пожалеете, что узнали, потому что когда вы узнаете, кто я такой, вам страшно станет, что вы знаете, кто я такой, а я сам себя боюсь, когда вспоминаю, кто я такой, и когда вы все узнаете, какой я такой, потому что вы ещё не знаешь, какой такой я, и никто ещё не знает, какой я такой, а вот когда вы узнаете!

Но патрульные — ноль эмоций на эти вопли! — деловито скрутили его и потащили к выходу.

— Алло, соколики, — ласково окликнула их Баба-Яга. — Вы пропустили бы Бармалеюшку, а?

— Какой, на фиг, пропустить! — возмутились второкурсники-патрульные. — Что он опять дебош устроил? Ну, уж нет!

— Юные ратники, прошу вас проявить снисхождение... — величаво пробасил представительный мужчина, появившийся на лестнице. — Давайте не будем в этот чудный вечер такими строгими!

— Сарданапалушко! — расплылась в улыбке Баба-Яга. — Благодетель! Век не забуду! Медузочка! И ты здесь, солнышко! Как там моя сестрица стадвадцатисемиюродная поживает?

Женщина с необычными, шевелящимися волосами небрежно кивнула, снисходительно улыбнулась. Я вспомнил, что видел её, когда стоял в наряде по КПП у гостевых хоромов.

— Неплохо поживает.

— Привет и наилучшие пожелания от меня, кланяйтесь!

— Всенепременно, — сказал мужчина и прошёл по лестнице, прихватив женщину, а отпущенный патрульными юнкерами-курсантами Бармалей суетливо метался вокруг них, рассыпаясь в благодарностях.

— Тьфу ты, опять двадцать пять, — в сердцах сплюнул кто-то из отцов-командиров. — Опять пива насосётся этот Бармалей и дебош устроит.

— Ты смотри, даже тибидохсовские воеводы здесь, — сказал кто-то.

— Тибидохсовские? — переспросил Марко.

— Ага, Сарданапал Черноморов и Медузия Горгонова.

Я только усмехнулся, вот что значит, мой друг-одногодок не стоял в наряде по КПП, когда гости собирались, и не видел, как все эти маги-недоучки со своими наставниками собирались.

Время приближалось к десяти часам, так что поток гостей начал постепенно иссякать. Потянулись в Большой Актовый Зал и мы, юнкера-курсанты, под бдительным оком отцов-командиров. И тут перед нами предстал Андрей Лобачёв. С глазами по полтиннику.

— Ребята, в Африке все крокодилы сдохнут!

— В чём дело, Панцеръягер?

— Да сам не пойму! Готовлюсь с обречённым видом заступить в наряд, вдруг влетает в казарму Бизон, хватает Свиницкого за галстук мундирный и в меня пальцем тычет. Приказ: чтоб этот тип через пятнадцать минут был помыт, начищен как тульский самовар и отправлен на Новогодний Бал. Наш воевода батарейный только возопил, мол, кого он в наряд поставит, а Бизон как рявкнет, что ему по барабану, если воевода командует батареей, так пусть и ищет замену. С ума сойти. Ребят, а вы не в курсе, никакого катаклизма намедни не было? Ну, там, экологической катастрофы с крокодилами в Африке? А то ведь жалко животных, из-за меня страдают...

Я только ухмыльнулся, папашку моего всё же напрягли, чтобы тот позаботился об Андрюхе. Представляю, как все на уши встали, когда из Личной Канцелярии Его Величества указание пришло обеспечить присутствие некоего юнкера-курсанта Андрея Лобачёва на Новогоднем Балу. Не случайно наш воевода дивизиона как ошпаренный примчался Андрюху с наряда менять. Ладно, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

— 6 —

Ну, что вам сказать, про Большой Актовый Зал? Ежели снаружи смотреть, так это — центральный аппендикс Парадного Дворца нашей Академии, такой же, как и два боковых крыла. Но когда вы входите внутрь, то перед вами открывается целая анфилада залов. Паркет, лепнина на карнизах у потолка; хоры, галереи и антресоли; колоннады, прекрасные статуи в нишах простенков, барельефы и горельефы; потолки расписаны, стены украшены гобеленами и картинами. В общем, это было настоящее чудо архитектуры, живописи и ваяния. Причём внутренние размерения ну, никак не совпадали с внешними. Магия, однако. Меня же в тот момент беспокоило только одно: успеет ли появится одно создание или нет, до того момента, как у нашего Панцеръягера наступит очередное разочарование в жизни и девушках.

Правда, было одно обстоятельство в Большом Новогоднем Бале, которое очень уж раздражало: это его церемонностью сначала. Начался Бал в двадцать два ноль-ноль. Вальсы, мазурки, польки, краковяк. И попробуй сачкануть! Тут же отцы-командиры выпрут с бала. А тут столько барышень, просто глаза разбегаются! И вот для того, чтобы не вылететь, как пробка из бутылки шампанского, в парадные двери, вся толпа перед балом упорно репетировала все па этих танцев. Ну, и мне пришлось. Ну, ничего, до полуночи выдержать эту каторгу, а там оторвёмся! Самое главное, что избежали следующих напастей: во-первых, поп-группы "Бременские музыканты"; во-вторых, кошачьего хора кота Матроскина, в-третьих, собачьих плясок барбоса Шарика. И только не надо хмыкать! "Бременские музыканты" на рэпе в последнее время помешались, слушать просто невозможно. Кошачий хор кота Матроскина такие рулады выдаёт — "АББА" отдыхает. Но выдержать этот вопль больше трёх минут нет никакой возможности, самого сразу тянет на крыше повыть. А собачьи пляски? Никакой "Риверданс" близко не валялся! Но два часа слушать сплошь один "собачий вальс" — с ума спрыгнешь. Ну, а если "Калек-дуэт" лисы Алисы и кота Базилио в дело вступит — Басков и Монсерат Кабалье могут на пенсию сразу уходить!

И вдруг смотрю, какая-то курица-фифа, в полумаске на лице, с двумя длиннющими хвостами золотистых волос, в матроске и коротенькой юбочке в сборку, с ногами от ушей, обутых в сапожки, клеится к Андрюхе Панцеръягеру. И Андрюха тихо так млеет... У меня от злости аж дыхание в зобу спёрло. Это ж как она посмела, когда у меня всё уже расписано? Ну, ничего, скоро здесь кое-кто появится, мало не покажется барышне. Пух и перья по всем Чародейским Мирам полетят. И не только от неё.

В общем, выдержали мы эти два часа церемониальных танцев и ритуалов, отзвенел бой часов, ударил залп безалкогольного шампанского (это ж надо, а?). И, наконец-то, началось веселье! Лично у меня никаких планов на вечер не было, поэтому я с интересом наблюдал за бурлением страстей.

Он: Сударыня, вы разбили мне сердце!

Она: Увы, я себе не принадлежу! Я уже не свободна!

Он: Понял, собираю сердечные осколки и уматываю...

Ещё одна она: Я готова быть вашей! Но принесите к моим ногам все богатства мира!

Ещё один он: С ума сойти! И где я их искать буду посреди ночи?

Ещё одна она: Идите прочь, постылый!

Ещё один он: Понял, ухожу на запасной аэродром!

Третья она: Ах, моё сердце не вынесет расставания!

Третий он: А что делать, красавица, се ля ви! Прошла любовь, увяли помидоры, ботинки жмут и нам не по пути!

Третья она: Ах, я буду теперь страдать всю жизнь! Ну, до следующей весны... нет, недели, это точно! Хотя... гм, какой красавчик... где косметичка? Посмотрим на него поближе!

А как Юрка О"Дралло, как этот котяра развернулся! От каждого пирога пытался откусить. И к Василисам подъехал, и к Марьям-Искусницам, и к амазонкам, и к барышням из институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств, какой-то Царь-девице к ручке приложился, почти соблазнил барышню из Тибидохса, даже эльфиек попытался обаять. Итог его бурной деятельности: три таскания друг друга за косы, четыре исцарапанных физиономии, поединок тибидохской и эльфийской магий. Вроде всё... Феноменально! И это — за какие-то сорок минут! Мне б его способности!

И тут ко мне подлетел Стёпка Кубоба.

— Зверобой! Ты что тут прохлаждаешься?! На Панцеръягера наезд! Анимешные кошки!

Я ринулся напролом, по пути прихватывая команду из своих ребят-одногодков. Удавлю паразиток!

Мы подоспели вовремя. В широком боковом проходе за колоннадой с десяток анимешных воительниц окружали Андрюху, перед которым, как разъярённая пантера в боевой стойке застыла неведомая гостья, очаровывавшая его. Я как на стену натолкнулся, а вместе со мной и вся моя команда. Не может быть! Такой стойке обучают только...

— Как тебе не стыдно! — вопила какая-то анимешная барышня. — Как могла ты, Лунная воительница, встать на защиту это негодяя?!

Незнакомка вызывающе засмеялась.

— Чучело! — бросила она затем.

Мне всё стало ясно.

— А ну, мышь белая, быстро перекрасилась обратно! — рявкнул я. — Папашка с матушкой узнают, что ты с собой сделала — на запчасти разберут!

Дианка сорвала маску с лица.

— Вот те на! — расхохотался Марко. — Ты что это такой маскарад устроила, подруга?

— Да чтоб ваша стая под ногами не путалась! — огрызнулась Диана.

Я ещё раз осмотрел её с ног до головы.

— Это что за вид?! — грозно вопросил я затем. — Я терпел, когда ты из себя какую-то там Зену-королеву изображала и все вазы в доме перебила каким-то кольцом. Когда ты в женщину-кошку вырядилась и по ночам на крыше мяукала, это тоже можно было стерпеть. Потом ты дамочку-мутанта изображала, всё грозу с градом устраивала. И это вытерпели, хоть стёкол ты в окнах побила — не меряно! Про рыцаря-джедая я уже и не говорю, ты своим мечом светящимся всё, что только можно в дворце-замке покрошила. На ком ты сейчас свихнулась? Это что это за шнурочек на тебе вместо юбки? Ты во что вырядилась? Я тебя спрашиваю, или я тебе кто?

— Это облик Лунных воинов! — строптиво отозвалась моя сестра. — Я теперь в косплеях участвую, где девочки изображают разных героинь! Воинов в матросках и других!

— Да хоть воинов в пеньюарах!!! — заорал я. — Ты бы ещё нагишом сюда заявилась! И плевать я хотел на все твои эти косметики!

— Косплеи, идиот! — рявкнула в ответ Диана.

Но поругаться, как следует, нам не дали.

— Это чем это тебе не нравится облик Лунных воинов?!!! — оглушительно заверещали барышни из Анимешных Пределов. — Это самые очаровательные девочки — борцы за Добро и Справедливость!

— Цыть, курицы! — рявкнул я. — А ты, мышильда, ежели не перекрасишься и не приведёшь себя в порядок, по ушам получишь от всей моей щедрой братской души!

Дианка смерила меня испепеляющим взглядом, с шумом выдохнула воздух через нижнюю губу, подбросив вверх свою чёлку, но пальцами щёлкнула. Правда, облачение её осталось, каким и было, а вот волосы в одно мгновение рассыплись волной по спине и приняли свой естественный цвет — тёмной меди.

— Ну вот, рыжая я! — с вызовом сказала Диана, повернувшись к Андрюхе.

Андрюха раскрыл рот, потом закрыл, и в его взгляде отчётливо читался священный ужас перед неизбежным грядущим отлупом по морде лица. Похоже, Панцеръягер уже начал отсчёт времени, отведённого барышней, когда она наиграется им и даст ему полную отставку. Хотя унылая обречённость в его взгляде соседствовала с неземным благоговением перед Дианкой.

— Спёкся парень, — шмыгнул носом Альваро и промокнул глаза платочком. — Какого Панцеръягера теряем.

— Но-но! Ластоногий! — грозно развернулась к нему Диана.

— Так, в чём дело? Что такое? — вынырнула откуда-то Ариэль — огненно-рыжая сестрица Альваро. — Опять мой братец клоунаду устраивает?

Вместе с ней появилась и вся бесподобная компания остальных наших сестриц: Мариэлла, моя кузина и родная сестрица Андрея, Рэя — сестра Джуэна, Риона — сестра Марко, Мия — сестра Эсы и Лия — сестра Звонимира.

— Ого! Мы вовремя, тут небольшая потасовка намечается! — плотоядно потёрла руки Риона. — Моя матушка-амазонка будет довольна, если я паре расфуфыренных куриц перья из хвоста повыдёргиваю!

Анимешные барышни пребывали в полной прострации. Ну, ещё бы, собрались устроить взбучку какому-то кексу из юнкеров-курсантов, а тут такая стая набежала, да ещё барышня, что его защищает, волшебницей оказалась, а дочка амазонки грозится все перья из хвостов повыдёргивать. Есть от чего впасть в уныние. Но как ни приятно было всё это лицезреть, мне пришлось заняться устройством отношений Андрюхи и Дианы.

— Панцеръягер, — сказал я, подходя к Андрею. — Если эта мышь белая, эта курица-фифа, моя сестрица посмеет тебя обидеть, посмеет, хоть пискнуть, что ты ей больше не нужен, я её просто пришибу! По-братски! Руки, ноги, уши и всё, что выступает в стороны, оторву и скажу, что так оно и было! Колобком сделаю!

Диана смерила вызывающим меня взглядом.

— А что будет, если я пожалуюсь на неучтивое и нелюбезное поведение? — спросила она.

— Будет то же самое, только с ним.

— Знакомство под страхом смертной казни! — расхохотался Стёпка.

— Именно! — согласился я и кивнул Диане и Андрюхе. — А теперь, вы двое, забираете вон ту стаю наших сестричек и дуете отсюда. А мы тут разберёмся кое с кем.

— А можно мы останемся и полюбуемся! — взмолились девчонки. — Нам так нравится, когда ты перья из хвостов у разных там куриц драть начинаешь!

Анимешные барышни опали с лиц, они же не знали, что компания наших сестриц на ходу всё это сочинила. Я весело ухмыльнулся. Но тут и к нашим противницам подоспело подкрепление. Между колоннами нарисовались ещё дюжины две анимешных воительниц. Я мельком бросил взгляд, и у меня над головой взорвали термоядерную боеголовку. Даже для меня это был перебор. Эту барышню я на прошлом балу мельком заметил на лестнице, когда спустил с неё Сэма, Пана и Чёрного. Только теперь она была... была... была... как бы это сказать... в общем... с ума сойти, в общем! Бальное платье белого с розовым и тёмно-синим цветов облегало её стан, подчёркивая неописуемое изящество фигурки; широкий пояс на талии, которую, казалось, можно спокойно обхватить ладонями; длинная гофрированная юбка платья, отороченная по низу изящными кружевами; а туфельки — это отпад; руки были прикрыты длинными шифоновыми рукавами, изящный вырез на шее прикрывала изящная бархотка с небольшим кулончиком. Волосы золотистой волной ниспадали на плечи и спину ниже пояса, ровной чёлкой лежали на тёмных, изогнутых бровях. И огромные голубые бездонные глаза на прелестном личике. Это было что-то! Супер!

И что мне делать? Люди, на помощь! Караул! Стоит передо мной такое вот чудесное создание и смотрит на меня кокетливым взглядом. С ума сойти! Никогда не думал, что такое вот чудо на меня западёт. Если она запала, конечно, а то, кто его знает, что у неё на уме. Хотя и говорят, что я на матушку свою похож, а она у меня красавица, но себя я красавцем никогда не считал. А ведь такие вот девчонки просто созданы, чтобы к их ногам парни, всякие разные мачо, просто пачками падали. Она же из Анимешных Пределов, там девчонки все одна к одной. Когда кто туда попадает, у всех крышу как ядерным взрывом сносит от изобилия красоток. А тут девчонка сама заявилась в наши Восточные Пределы. Уй-ё! Это ж надо, а? Чёрт подери, права была матушка, когда говорила, что и меня, и папашку моего может в бегство обратить единственная сила — симпатичная девчонка, начавшая строить глазки. Папашка, когда матушку первый раз увидел не в ведьминских лохмотьях, а в красивом платье, на полчаса дара речи лишился, и его долго ловили, чтобы ей представить и познакомить. Похоже, и со мной, то же самое получается.

В общем, у меня столбняк не просто наступил, он грозил вечным стать. А барышня откровенно так наслаждалась моей минутой молчания на полстолетия. И так плечиком повела, так волосы свои рукой подбросила...

Стёпка подбросил вверх мою отвисшую челюсть.

— Бомбардировщик влетит, — сказал он. — Зверобой, неужели ты сломался?

— Пусть только попробует! — мгновенно возопила Дианка.

— Что, значит, пусть только попробует?! — возмутился я. — Тебе, стало быть, можно, а мне нет?

— Зверобой, в Антарктиде все пингвины сдохнут! — взмолился Стёпка. — Пожалей птичек! Что они тебе плохого сделали?! Чтобы ты, да запал на эту барышню?

Барышня из Анимешных Пределов мгновенно рассвирепела. Как это можно только подумать, что на неё нельзя запасть? Но ничего не успела сделать, поскольку всю идиллию или затишье перед бурей — кому как больше нравится — разрушил Бармалей. Как и было обещано, он нагрузился пивом (и где только он его раздобыл, паразит?) и учинил дебош. И теперь его ловили патрульные и городовые. А он удирал от них и во всего ходу беспардонно растолкал очаровательных барышень.

Меня это вывело из себя. Я так рассердился на его наглость, разорвавшую тонкую ниточку взаимопонимания с прелестной златовлаской, что собственноручно призвал его к порядку.

— Эй, что, как, трое на одного, значит?! — заорал он, барахтаясь в моём захвате. — Ну, я сейчас вам устрою!

Вот паразит! Так пивом налакался, что в глазах троится! Я не стал его разубеждать в обратном, а сдал с рук в руки подоспевшим патрульным и городовым, и те его уволокли, беспрестанно наподдавая коленами под зад. Бармалей отчаянно брыкался, вопил и ругался самыми цветистыми выражениями, хотя и без непечатных выражений.

Все с облегчением вздохнули, но тут уже из другого угла донёсся громкий шум. Оказалось кто-то из наших записных донжуанов, ловеласов или котяр мартовских, называйте, как хотите, наступил на больную мозоль какой-то барышне из Академии Амазонок. И теперь эти воинственные девы целой стаей с упоением стучали этому (или этим, в толпе не разберёшь) коту мартовскому (котам мартовским) по тыкве (тыквам), сиречь по голове (головам). Особо впечатляло, когда эти барышни каблучками своих туфелек заезжали кому-нибудь по мягкому месту. Наши котяры, что те кенгуру прыгать начинали, потирая мягкие места. А уж как они завывали! Ну, точно кошачий хор по весне!

И вот, глядя на этих амазонок, у меня вдруг возникли смутные опасения: а не поторопился ли я отдать все превосходные эпитеты барышне-воительнице из Анимешных Пределов? Потому как в своих парадных туниках и сандалиях, эти длинноногие грации были просто обворожительны. И где только мои глаза были, когда они по мраморным лестницам мимо нас в Большой Актовый Зал шествовали?

— И что это ты таким взглядом масляным смотришь? — внезапно услышал я вопрос и увидел рядом с собой разъярённую амазонку, прямо с пылу с жару расправы над кем-то из ловеласов.

И какая это была амазонка! Ну, просто богиня Диана или Артемида, кому как больше нравится. Нет, лучше Артемида, чтоб с моей сеструхой не перепутать.

— Вопрос, конечно, интересный, — почесал я за ухом. — Кое-то наоборот, просто млеет от таких взглядов.

— И кто это посмел млеть от твоих взглядов?! — рявкнула амазонка.

— Ой-ё... — только и пробормотал я.

Нет, конечно, приятно, когда барышни за тобой толпой носятся, но если амазонка и анимешная воительница вдруг сцепятся, они ж от Академии Яго Вяличества камня на камне не оставят! И не успел я об этом подумать, как на амазонку та самая златовласая анимешная барышня коршуном налетела. Я даже и не подозревал, что имею такой успех у неё.

— А ну, отстань от моего парня! — с ходу завопила она.

— А на нём не написано, что он твой! — ехидно парировала амазонка.

— Мне, воительнице Звёздной Силы, не требуется ничего подписывать! — гордо заявила анимешная красавица. — На него уже легла благодать моего выбора!

— Как легла, так вскочит и убежит! — огрызнулась амазонка.

— Это ты сейчас вылетишь отсюда! — пообещала воительница Звёздной Силы.

Похоже, дело шло к грандиозному побоищу между амазонкой и анимешной воительницей. А там и их подружки могли в битву ввязаться.

— Сударыни... — осторожно воззвал я к ним. — А может...

— А ну, цыть!!! — в один голос рявкнули обе красавицы.

Ого! Пожалуй, стоит держаться от них подальше, сейчас, а то в запале пришибут и фамилии не спросят.

— Сейчас посмотрим, на что ты способна без своих перевоплощений и без своих железяк! — процедила амазонка.

Но подраться им не довелось. Дебоширы редко шляются в одиночку. И Бармалей был не исключение. Уж как он такого собутыльника протащил — уму непостижимо! Так вот, на крики Бармалея, правда, с о-очень большим запозданием, заявился в дупель, в дребедень, в стельку, в умат, в откат, вдрызг, в дрова, в угар пьяный Змей Горыныч. Он ввалился в Большой Актовый Зал и смачно рыгнул всеми тремя глотками. Перегар был такой ядрёный, что после него можно было сразу закусывать.

Естественно, барышни из Институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств с визгом бросились врассыпную. Те, у которых под боком не было кавалеров. Те же, кто успел ими обзавестись, дружно попадали тем на руки и потребовали уносить свои драгоценные особы прочь, в безопасное место. Кавалеры, пыхтя и отдуваясь, потащили своих ненаглядных в разные стороны. Само собой разумеется, что тут же выскочил против Змея Горыныча какой-то Иванушка. То ли дурачок, то ли царевич, сразу было не разобрать. Подбоченился. И стал ждать, пока Змей продекламирует, что, мол, будет добрый молодец на обед, конь на ужин. Или наоборот, не суть важно. Но поскольку Змей Горыныч был вдрызг пьяный, он забыл все предисловия и сразу перешёл к делу. Заехал Иванушке в ухо, от чего, этого, то ли царевича, то ли дурачка унесло, и долго найти не могли. Но свято место пусто не бывает. Там сразу очередь выстроилась из Иванушек, Василиев и прочих добрых молодцев, что в нашу Академию погостить съехались — претендентов на лавры победителя Змея Горыныча. Правда, змею этому, видимо, забыли напомнить, что по канве всех повествований он бесславно складывает все свои три головы. Поэтому он всей этой честной компании беспардонно настучал по репам. И вот, полюбуйтесь: лежит груда царевичей, княжичей, дурачков и прочих героев и жалобно стенает.

Тогда, поскольку никого из Трёх, Семи и Тридцати Трёх богатырей поблизости не наблюдалось, наши патрульные решили проявить инициативу и призвать дебошира к порядку. Но Змей Горыныч опять так смачно рыгнул, таким ядрёным перегаром, что три состава патруля и пожарный расчёт — змей таки огнедышащий, как-никак! — сразу повело, уползли они на четвереньках. Апофеозом картины стало появление Юрки О"Дралло, вырулившего из-за Змея Горыныча. Шёл Юрка как крейсер в море, на противолодочном зигзаге. Тоже перегара Змей Горынычева надышался.

— Мужики! — радостно раскрыл он объятия, увидев всех нас. — Классный вечерок! Я вас всех люблю! Дайте мне кому-нибудь руку пожать!

Патруль был тут как тут.

— Вы выпили, юнкер-курсант? — грозно вопросил отец-командир, возглавлявший патрульную команду.

— Ик! Не помню! — весело ответствовал Юрка. — Хоть убейте, не помню!

Отец-командир раскрыл уже рот, но Змей Горыныч рыгнул ещё раз, на этот раз уже с огоньком, от чего весь патруль мгновенно сам окосел.

Всё было очень весело, но тут Змей Горыныч решил, что просто навалять по шеям всяким там царевичам, королевичам и дурачкам — это уже не интересно. И решил заняться любимым делом — охотой на благородных, и не очень, девиц. И ладно бы на всяких там Марий-искусниц и Василис глаз положил. Но он очень уж плотоядно посмотрел на златовласку из Анимешных Пределов. А заодно и на прекрасную амазонку. Вот этого я стерпеть не мог. Во мне взыграло благородное негодование. И я шагнул вперёд, взялся за дело серьёзно. Через две минуты Змей Горыныч был завязан в такой морской узел, что невозможно было разобрать, где лапы, где головы, где хвост. Правда, следы от подошв моих ботинок тоже на потолке отпечатались, но это мелочи.

В Большом Актовом Зале установилась тишина. Ну, царевич, ну, дурачок Иванушка, ну, княжич, какой никакой, им по статусу положено со Змеями Горынычами бодаться. В конце концов, есть Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович, Семь богатырей или, там, Тридцать Три. Но чтоб какой-то юнкер-курсант змея в узел скрутил?! Ну и дела! Со всех сторон ко мне потянулись трассирующие взгляды барышень и всевозможных красных девиц. А Злая Мачеха беспардонно растолкала всех и сходу предложила на выбор любую из своих "крошек". Попутно она отдавила ноздри одной из голов Змея Горыныча. А учитывая, что дамой Злая Мачеха была дородной и крупногабаритной, то змею было о-о-очень больно.

— Слышь, ты, лахудра, под ноги смотреть надо! — просипела голова.

— Что-о?! — взвилась Злая Мачеха. — Да как ты с порядочной светской дамой разговариваешь?! Ты, жертва ядерных испытаний в Парке Юрского периода! Тираннозавр-мутант! Диплодок с растроением личности! Птеродактиль трёхбашенный! Игуанодон расщеплённый! Зажигалка ходячая! А каблуком по харе не желаешь?

Змей Горыныч исхитрился и отполз в сторону.

— Куда-а?! — взревела Злая Мачеха. — Не уйдёшь!

Змей попытался отбиваться огнемётанием, но вследствие терзавшего его с перепоя сушняка, на этот раз ничего у него не получилось. И он как был, узлом завязанный, бросился наутёк. Злая Мачеха со своими "крошками" с воплями помчалась следом.

Но на этом ещё не всё закончилось. В толпу двенадцатидюймовым снарядом влетела бойкая дамочка с гроздью каких-то проводов, за ней поспешал какой-то мужичок с камерой на плече и опутанный проводами, и дамочка с ходу затрещала, глядя в объектив:

— Рада приветствовать вас, мои сладкие и вкусные! С вами канал ВЧН — Всеобщих Чародейских Новостей и я — ваша обожаемая ведущая — Дубина Региницкая! Ни за что не угадаете, откуда я веду свой репортаж! А веду я его из Большого Актового Зала Академии Ратных Дел имени Яго Вяличества Царя-Государя Гороха Семьдесят Седьмого. И ни за что не догадаетесь, что только что здесь произошло! А только что здесь один отважный юнкер-курсант лихо и эффектно справился с одним из Змеев Горынычей. А перед семейством Змеев Горынычей "Коза ностра" отдыхает! И ни за что вы не узнаете, как далеко простирается их влияние в политических и деловых кругах. Мафия близко не валяется! И вот я хочу спросить у этого отважного... эй, куда! А ну, стоять! От меня ещё никто не уходил! Нет, дорогие мои обожатели, вы ни за что не догадаетесь, что сделал этот оболтус. Он удрал!!! Самым наглым образом! Это от меня-то всеми обожаемой Дубины Региницкой! Ни за что не догадаетесь, что я с ним сделаю! Пришибу!!!

Но последние слова донеслись до меня уже издалека. Я самым позорным образом дал дёру от этой Дубины Региницкой. Ну, её на фиг со всеми её ВЧН!

И налетел я на сладкую компанию Сэма, Пана и Чёрного в обществе целой стаи магов-недоучек. Уж не знаю, откуда они, эти маги-недоучки были, но их присутствие прибавило воинственного пыла преподобной троице.

— Ну, попался?! Посмотрим теперь, какой ты умелый у нас! — загоготал Сэм.

Злобно заулыбались и остальные из его компании вместе с магами-недоучками. Трое из них были в мантиях и поигрывали палочками, ещё пятеро, из них четыре девчонки, потирали перстни на руках. Откуда троица в мантиях я не понял, а вот компания с перстнями явно была из Тибидохса. Я узнал по двум девчонкам. Одна во время матча их драконобола летала верхом на радиаторе парового отопления, вторая — на унитазе.

— Пободаемся? — зловеще оскалился Пан.

Маг-недоучка с волшебной палочкой резко взмахнул ею, а я как раз отвлёкся в этот момент на Чёрного, изображавшего воинственные движения. И почувствовал, как меня словно тисками стиснуло. Ни вздохнуть, ни хрюкнуть.

Вся компания злорадно захохотала. Особенно усердствовала преподобная троица. Они не скупились на обещания относительно способа расправ над моей персоной, а маги-недоучки плотоядно предвкушали удовольствие. И при виде этой злобствующей компании внутри меня опять начала подниматься та самая кипящая волна, которую я всегда старался укротить от греха подальше. Но на этот раз я дал волне подняться во всю её мощь и высоту. Треснуло, грянуло, ухнуло, и невидимые тиски, сжимавшие меня в своих объятиях, исчезли. Я повёл плечами, размял руки.

У магов-недоучек челюсти натурально по ступням ударили. И тот, кто меня уже попытался в истукана превратить, ещё раз попробовал, взмахнул палкой, раскрыл рот. Но я не стал дожидаться его повторного опыта. Даже пальцами не щёлкал, только взгляд на него бросил, и у этого фрукта волшебная палочка взорвалась, что твой двенадцатидюймовый снаряд. Тушка копчёного мага-недоучки, налетай, специальное предложение по сниженным ценам. Я, конечно, ждал аплодисментов, но все мои благодарные зрители были далеко.

Сэм, Чёрный и Пан раскрыв рты смотрели на меня. Похоже, до них ме-е-дленно так, медленно, доходило, что они не на того наехали. А вот маги-недоучки начали закипать как самовары на столе. И тут я некстати вспомнил, что, начиная с раннего ужина, у меня маковой росинки во рту не было. И мне очень захотелось к тем столам, что стояли в дальнем углу Большого Актового Зала и были завалены угощениями. От толстого бутерброда с колбаской я бы не отказался. Но, взглянув на перекошенные физиономии магов-недоучек, я понял, что сам могу стать бифштексом. Таким сочным, хорошо прожаренным бифштексом с яичницей-глазуньей в качестве гарнира.

— Ты станешь хорьком! — прошипела барышня из Тибидохса.

— Лучше козлом! — встрял маг-недоучка из Тибидохса мужского пола.

— А за козла ответите! — огрызнулся я.

— Тогда бараном его, бараном! — вступила в перепалку ещё одна курица из Тибидохса.

— Или кабаном!

— Нет, лучше ослом!

— И не говорящим, чтобы к Шреку не подался!

— Идиотка, там уже говорящий осёл есть!

— Ну и что, будут два!

Это очень хорошо, что ребята углубились в дебри зоологии. Я медленно подался назад. Нет, не так уж что я так здорово испугался, но на всякий случай хорошо бы было иметь поддержку своей компании, да и Дианка с Мариэллой не лишними окажутся. Самоуверенность так же опасна, как и недооценка своих сил.

Маги-недоучки заметили мой манёвр и бросились следом. И мы дружно вылетели из бокового прохода, отгороженного колоннадой в сам зал. А там толпа наяривала что-то быстро, энергичное. В общем, бесилась. Короче, прыгали как стая бабуинов под пальмой с бананами. Или племя тумба-юмба, когда после двухнедельной голодовки удалось разжиться упитанным миссионером. Поэтому мы сразу же внесли острый диссонанс во всеобщее веселье, и естественно, что на нас уставились как слонов, ворвавшихся в посудную лавку. Но тут же, сообразив, что к чему, все подались в разные стороны.

В грохоте музыки голосов было не слышно, поэтому от нас пошли как бы волны, те, кто подавался в стороны от нас, подталкивали других и так далее. И всем было до жути интересно, с чего бы это тут дуэль устраивается? Барышни завертели головами, выискивая счастливицу, из-за которой готовились встать к барьеру конкуренты. А юнкера-курсанты вертели головами в поисках секундантов. Их жутко интересовало — стреляться будем или на холодном оружии отношения выяснять. А, я же забыл сказать, что у нас на балах такое в моде. Когда на одну барышню западают двое и более кандидатов, а она не определилась с симпатиями, в силу вступает закон джунглей. Короче, барышне достаётся тот, кто остальных замочит из пистоля или покрошит шашкой. Но успокойтесь, трупов не бывает. Пистолеты заряжаются патронами с имитационными пулями, а потом смотрят, кто, куда противнику засандалил. Интересные случаи бывают. По команде "Огонь" оба конкурента лупят залпом. И оказывается, что попадание пришлось,... скажем, так, обоим ниже пояса. Вот картина! И какими этих кавалеров считать прикажете? Тенор у них не прорезается, кстати. Поэтому берут учебные шпаги-рапиры, защитные жилеты на грудь, и вперёд! Кто первым сопернику алый круг против сердца концом рапиры ткнёт. Вот и смотрели наши юнкера-курсанты: где же пистолеты, где шпаги-рапиры? А их не было! Никто ничего не мог понять.

Расталкивая толпу, нарисовалась Диана. За ней, как на привязи, притащился несчастный Панцеръягер. Бедный Андрюха, у него шла кругом голова. Третий час он в обществе девушки, а она ещё не дала отставки! И, причём, какой девушки! Когда Дианка нарисовалась в толпе, на неё были обращены такие взгляды! Во-первых, дамские. Если бы глаза могли стрелять, моя сестрица была бы уже решетом. Во-вторых, мужские. Если бы они могли отщипывать по кусочку, пираньи удавились бы от зависти собственными хвостами, с какой скоростью от Дианы один скелет остался бы. В-третьих, по толпе разнеслись аплодисменты. Только это не в ладоши хлопали. Это барышни начали по мордасам своих кавалеров хлестать, когда те, забыв обо всём на свете, начали облизываться при виде моей сестрицы. Какой-то пятикурсник тут же попытался наехать на Андрея, мол, не по нему пташка, что он за руку держит. Диана так взглянула на того юнкера-курсанта, что у него всякое желание находиться рядом с ней исчезло. А Андрюха пребывал в жутком состоянии ожидания, что вот-вот барышне надоест эта игрушка, сиречь он, и она пошлёт его куда подальше. Но пока что это ему не грозило, Диана была озабочена, как бы выдрать, словно помойных котов, этих магов-недоучек. Тем более что рядом уже были и все мои ребята-одногодки, и Мариэлла. Ну что же, теперь нас четверо — я, мой братец и наши сестрицы, кто может магам-недоучкам интересные фокусы показать. Теперь можно и пободаться.

— 7 —

Итак, против меня стояли пятеро магов-недоучек из Тибидохса и ещё двое откуда-то. Со мной были Диана, Андрей и Мариэлла. Ну, и Звонимир, Альваро, Эса, Марко и Джуэн. Эти на подхвате. Ну, что ж, вы хотели войны, вы её получите!

Но тут одна из девиц с Тибидохса, вместо того, чтобы наехать на меня словесно, вдруг потёрла свой перстень, дунула на него и направила его вверх. И тут же под потолком нарисовалась живописная компания. Сорок личностей предосудительного вида в восточных одеяниях, и, что самое главное, вооружённые до зубов! Их арсенала не на сорок, на четыреста сорок человек хватило бы.

И вот вся эта компания с руганью и воплями грохнулась на пол, вскочила на ноги и начала поиски первого попавшегося, чтобы оторвать ему голову и конечности. Потому что, судя по всему, их вырвали прямо из-за обильной трапезы, обжираловки, если быть точными. У каждого из этой компании в зубах что-нибудь да было, как и в руках. Вертел с тушкой кабанчика или зайца; шампур с шашлыком; птица жареная, печёная, тушёная; халва, пахлава, лепёшка с мёдом, лепёшка с вареньем, лепёшка с патокой, лепёшка с изюмом; персики, виноград, дыня, арбуз, сливы, груши. Честно признаюсь, если бы меня выдернули из-за такого стола, я бы тоже возжелал поубивать всех, кого ни попадя.

— О, достопочтенный Абу-Хасан! — тут же подскочила к нему курица-фифа из Тибидохса. — Это вон тот недостойный отпрыск гиены и шакала посмел нарушить вашу трапезу.

И на меня указала паразитка!

Сорок разбойников и Абу-Хасан — а это были они, кто б теперь сомневался! — с руганью схватились за оружие. Но нас всех спасла реакция Дианки и Мариэллы. Их волосы взметнулись, словно подброшенные ветром, заискрились, и всё винтовки, автоматы, пулемёты, пистолеты, фузеи, мушкеты, мушкетоны и аркебузы разбойников унесло в окна. Вы думаете, это их смутило? Ха! Как бы не так! Они схватились за свои мечи, сабли и ятаганы. И ринулись врукопашную. Я схватил Дианку, Андрей Мариэллу и, пока те не догадались, что их ждёт, отшвырнули их подальше. А затем вся наша компания друзей-одногодков принялись за разбойников и Абу-Хасана.

Это была славная битва! Как мы их отметелили! Это была симфония, кантата, сказка, поэма! Минуты три-четыре, от силы, и все сорок один персонаж пали жалобно стенающими телесами.

Магов-недоучек затрясло от ярости, двое в мантиях и с палочками начали что-то лопотать и грозить нам кулаками, а всё та же девица из Тибидохса опять что-то проквакала, дунула на перстень и направила его уже не вверх, а на пол. Её приятель и три приятельницы, услыхав слова, шарахнулись в стороны как тараканы от тапочка. Ну, просто на стены полезли.

Это было так уморительно, что все дружно захохотали. Но тут же стало не до смеха. По полу расползлось чернильной черноты пятно и оттуда полезло такое... смесь бульдога с носорогом. Краба с ящерицей. Таракана с крысой. Гиены с пауком. Но самое главное у этих гамбургеров с ногами и хвостами имелись огроменные челюсти с такими зубами, что кархарадоны, белые акулы, то есть, всех морей и океанов сдохли бы от зависти, увидь они эти челюсти и зубы. И это было ещё не всё. Какие у каждой из этих помесей бульдога с крысой были клешни! Да какие! Быка запросто пополам перекусят!

И вот эти бульдого-носороги быстренько так в нашу сторону своими многочисленными конечностями перебирать начали. С явным и недвусмысленным намерением закусить нашими драгоценными персонами. Маги недоучки даже и не пытались этих монстров обратно загнать, а взлетели под потолок по стенам и с карнизов потолочных начали злорадно хохотать. Правда, хохота их слышно не было, потому как в нашем Большом Актовом Зале барышни устроили небольшой такой визг, примерно на уровне — стратегический реактивный бомбардировщик на взлёте.

Я, Андрей, Диана и Мариэлла попытались этих бульдого-носорогов загнать обратно, или выбросить куда-нибудь, но все наши усилия на этих таракано-крыс ровно никакого влияние не оказали, только мы сами себя, получилось, с ног сбили, такая отдача магическая пришла. Появилась рядом с нами и Медузия Горгонова, дама с шевелящимися волосами. Так и ей её же магия отражённая так врезала, что дамочка аж задымилась. Дед Мороз с Бабой-Ягой подоспели (морозный чародей тоже наш бал своим присутствием почтил). Но и на них эти монстры — бульдого-крысо-тараканы — чихали с высокой колокольни. В общем, возникла реальная опасность для целостности всех наших персон.

Говорят, в такие моменты перед внутренним взором человека проносится вся его жизнь. У меня же, как я ни напрягал память, ничего не пронеслось, кроме трёх эпизодов. Во-первых, как летом я, Юрка О"Дралло и Андрей Лобачёв по всему Стольному Граду искали укромное местечко, чтобы раздавить без свидетелей бутылёк винца. В конце концов, выпили мы его в каком-то палисаднике, а на закуску была только пачка жевательной резинки. Во-вторых, вспомнился так и не осиленный мною огроменный кусок кремового торта на последнем дне варенья, то есть рождения, Дианки. В-третьих — два пирожка с повидлом, которые тоже душа не приняла, когда Старый нас потчевал, столько уже всего было съедено. Чёрт, сколько же радостей жизни мимо прошло!

До монстров оставался буквально пяток шагов, когда я почувствовал странное покалывание на груди, там, где висел небольшой медальончик в виде дракона, подаренный папашкой. А затем за нашими спинами что-то треснуло, грохнуло, грянуло, загрохотало, ухнуло, хлопнуло, бабахнуло, потом раздался оглушительный рёв, и по монстрам полоснуло пламенем. Струя пламени, этак в два-три обхвата толщиной, просто слизала всех этих гиено-таракано-крабов. И от монстров в одно мгновение остались только зловонные облака. А маги-недоучки словно перезрелые груши попадали вниз и попытались на четвереньках слинять, куда подальше. Но две струи огня, окаймившие их, заставили эту компанию утихомириться.

Я задрал голову, и у меня отвисла челюсть. Точно так же как и всех остальных из нашей семёрки. Над нами возвышался огроменный дракон! У меня опять возникли серьёзные сомнения относительно безоблачного и счастливого будущего всех гостей Большого Новогоднего Бала. Потому что пьяный Змей Горыныч, это всё же одно, а трезвый дракон — совсем другое. Это, знаете ли, о-очень крупные неприятности. Учитывая его размеры.

Но дракон вдруг ухмыльнулся и подмигнул мне.

— Как мы этих огрызков сделали?! — пророкотал он и кивнул в сторону трясущихся от страха магов-недоучек.

Чешуя у него пошла золотистыми переливами.

— Ну, и что мы молчим, как воды в рот набрали? — спросил дракон, устав ждать моего ответа. — Да, еноты, с вами кашу не сваришь. Не то, что с вашими родителями.

И вот тут-то до меня дошло, что это за дракон. Мой папашка, кроме всего прочего, ещё и Звёздный Рыцарь. Это элитный орден воинов, стоящих на страже Добра и Справедливости во всём Круге Миров. Рыцари объединены в кланы. И у каждого клана — свой Дракон-Покровитель. Мудрый, могучий, владеющий магией и волшебством. И все эти драконы были разных цветов. Поэтому рыцари именовались Звёздными Рыцарями клана дракона такого-то цвета. Мой папашка возглавлял Звёздных Рыцарей клана Золотистого Дракона. А были ещё Чёрный Дракон, Белый Дракон, Жёлтый Дракон, Лазоревый Дракон и так далее. Вот только было очень интересно, как это Золотистый Дракон распознал, что нам кранты приходят? Не иначе, как тот медальон, что папашка мне дал, не простой был. Иначе, с какой такой радости я такие странные ощущения испытал?

Мои размышления прервал какой-то кадет из Тевтонских Пределов. Он подскочил к расставленным повсюду у стен рыцарским доспехам, выворотил оттуда меч и полез в драку на Золотистого Дракона, крича что-то о Зигфриде. Золотистый Дракон скосил глаз на нахала и щёлкнул когтистыми пальцами передней лапы. Тевтона унесло в ближайшее окно. Кстати, в Большом Актовом Зале становилось прохладно, потому, как все стёкла из окон давно уже повылетали. А на улице была не Африка.

Урок оказался не впрок. На нашего Дракона просто целой стаей полезли всевозможные пылкие юноши, жаждущие подвигов и славы. Дракон с вздохом спровадил всех их вслед за тевтоном. Потом вылез Змей Горыныч, сумевший всё же как-то развязаться из тех узлов, что я из него завязал, а заодно чуток добавивший горячительных напитков, и поставил пальцы веером, мол, здесь его вотчина и нечего всяким разным одноглавым сюда соваться. Дракон сначала попытался быть вежливым, но Змей Горыныч полез на рожон, стал выражаться непотребными словами, поэтому Золотистый Дракон ещё раз щёлкнул пальцами передней лапы, и Змея Горыныча тоже вынесло, только через потолок. Прелестная такая проекция дыры от трёх голов с шеями осталась.

Затем последовала краткая экзекуция магов-недоучек. Они поочерёдно побывали всевозможными животными. Дольше всего юношам из их числа пришлось пробыть в козлиных шкурах, а барышни испытали всю гамму ощущений от пребывания в крысином и курином обликах. Наша компания от всей души нахохоталась. Приятно всё же, чёрт возьми, когда такая зверюга тебе покровительствует. Но тут кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся и увидел Дианку.

— Допрыгался, дружок? — ухмыльнулась она. — На экзекуцию! По твою тушку пришли.

Я хотел, было, огрызнуться насчёт тушки, но бросил взгляд, куда указывала Диана, и только тихо заскулил. Скрестив руки на груди, посередине Большого Актового Зала стоял наш с Дианкой папашка. В полном боевом облачении, в алом плаще на плечах, с Меч-клинком на поясе, а рядом с ним стояла матушка. Она была в парадном наряде. Какое на ней было платье! А диадема в волосах! Но, судя по её взгляду, мало мне не покажется. И я, понурив голову, поплёлся на экзекуцию.

— И остальные тоже! — приказал папашка.

Вся наша команда, тихо поскуливая, последовала за мной. Мы все знали, если мой папашка рассержен — такую ижицу пропишет, что неделю потом шкура будет дымиться. А в зале разрастался гул изумлённых голосов. Он ещё более усилился, когда моя матушка мановением руки ликвидировала все последствия бушевавших в зале битв. Это, знаете ли, высший пилотаж! Сарданапал Черноморов со своей Медузией Горгоновой, и даже Дед Мороз с Бабой-Ягой, аж, крякнули от зависти. Я уж молчу про магов с этих всяких Хогвартсов и Дурмстрангов.

— З...З... Зверобой, т... т... так т...т...твой папашка — к... к... командир Воинов-Хранителей? — заикаясь, спросил Андрей Лобачёв.

Я только кивнул, подошёл к папашке и уныло понурил голову.

— Ну, каков итог, милок?

Обмишурился чуток?

Только сей чуток потянет,

Лет примерно на пяток! — громко продекламировал папашка царские слова в мой адрес и продолжил:

— Ты у нас широк в плечах,

Да башкой совсем зачах!

Вот умишко-т и поправишь,

На казённых-то харчах!

— Папаня! — запротестовал я. — Так ведь и так с двенадцати лет на казённых харчах! Куда уж более! Матушка, ну, хоть ты словечко замолви!

— Мне б огреть тебя плетьми,

Четырьмя, али пятьми! — отозвалась матушка. — Ты что за цирк здесь устроил? А?

— Клоун, — хихикнула Диана.

— А ну, цыть! — оборвала её матушка. — Ты тоже хороша! Или ты, милочка, решила, что уже все азы волшебства постигла? И решила, что стала великой волшебницей? Я тебя разочарую в обратном!

— Ну, сынуля, и что мы имеем сказать? — вкрадчиво осведомился папашка, а когда он таким вот вкрадчивым голосом разговаривать начинает, ой, потом тяжко приходиться грехи замаливать.

Я решил попробовать ответить ему в его же манере, авось растрогается, что я тоже назубок знаю похождения знаменитого Федота-стрельца. Уж больно к месту были покаянные слова генерала:

Оправдаю. Отслужу.

Отстрадаю. Отсижу.

Осознал свою вину.

Степень. Тяжесть. Глубину.

И прошу меня отправить

На ближайшую войну.

Нет войны, я всё приму.

Ссылку. Каторгу. Тюрьму.

Но, желательно, в июле.

И, желательно, в Крыму! — трагическим голосом произнёс я.

У папашки дёрнулась щека, он плотно сжал губы, чуть пожевал щёку. А матушка отвернулась, у неё подозрительно задрожали плечи, словно она беззвучно хохочет.

— Ну, клоун, погоди... — сдавленным голосом произнёс папашка. — Ты у меня не в Крыму, ты у меня на Колыме окажешься...

— Только не на Магадан!

Это мне не по годам!

Я пока туды доеду,

Опасаюсь, дуба дам! — взмолился я, опять словами генерала.

— Всё, клоун! — с шумом выдохнул воздух папашка. — Ты попал! Сейчас я только с мыслями соберусь, и священная инквизиция от зависти сдохнет, как я тебя наизнанку выверну!

Коли был ты дураком,

Не ищи вины ни в ком,

Я тебе начищу морду,

Лично энтим кулаком! — И с этими царёвыми словами мой папашка кулак свой продемонстрировал, а он у него всё такой же, как и двадцать лет назад — быка свалит.

Короче, быть мне ощипанным, препарированным и высушенным на солнышке, если бы не наши отцы-командиры. Растолкав юнкеров-курсантов, к папашке и матушке протиснулся сам Наипервейший Академический воевода Акакий Тихонович Долгоногий.

— Ваше Высочество! — расшаркался он перед матушкой. — Ваша Светлость! — это уже к папашке.

У толпы челюсти по полу стукнули.

— Зверобой, так ты у нас ещё и королевских кровей? — вытаращился на меня теперь уже Стёпка Кубоба.

— Ну, а что тут такого? — пожал я плечами.

Конечно, для многих было удивительным, что моя матушка — могущественная фея и волшебница, верная спутница Командира Воинов-Хранителей — ещё и королевских кровей. Но так уж получилось. Хоть и принцессой была, а вместе со своей сестрицей и моей тётушкой Дианой у ведьм на воспитании оказалась, когда мой дедуська чудил, магией Госпожи Советницы опутанный. Хорошо ещё, что матушка в облике ведьмочки на глаза папашке попалась. Сделал он из неё человека. Или она из него, тут уж, как посмотреть.

— Ваша Светлость! Как замечательно, что вы почтили своим присутствием наш Большой Новогодний Бал! — продолжал расшаркиваться перед папашкой наш Наипервейший воевода. — Это такая честь для нас! И этот дракон! Какое могущество! Какое благородство!

Я с облегчением перевёл дух, пожалуй, такое заступничество поможет отбрыкаться от папашкиной экзекуции. Но это оказалось не самым страшным.

— Зверобой, тебе конец... — захихикал вдруг Стёпка. — И твоему братцу тоже.

Я хмыкнул, но потом до меня дошёл смысл его слов: со всех сторон к нам плотными толпами мелкими шажками подкрадывались гостьи Большого Новогоднего Бала. Все эти благородные и всяческих искусств девицы, боярышни, царевны и прочие королевны. А заодно "крошки" Злой Мачехи, и вся эта толпа была обильно разбавлена барышнями неизвестного происхождения, по виду напоминающих представительниц богемы наших Чародейских Миров. И намерения у всех у них были самые серьёзные — вцепиться мёртвой хваткой в таких соблазнительно перспективных кавалеров как я и мой братец двоюродный. А это было чревато. Ежели полсотни девиц в меня или в Андрея вцепятся, они же нас порвут, как кархародон тюленя. В клочья.

Мы вдвоём попятились и оказались припёртым к драконьему боку.

— Что, припекает? — ехидно осведомился Золотистый Дракон.

— И он ещё хихикает! — в один голос возмутились мы. — Нет, чтобы помочь!

— Да нет проблем, — всё так же посмеиваясь, отозвался дракон и в очередной раз щёлкнул пальцами правой передней лапы.

В толпе девиц образовался проход до самой парадной лестницы. Я с Андреем не стал мешкать, и мы дружно дали дёру. Оно, конечно, надо удаляться с достоинством, но ну его ко всем чертям, это достоинство, своя рубашка, вернее шкура, дороже. Особенно её целостность.

И вот вылетели мы на улицу, а там папашка Андрея и его матушка. Мои дядька и тётушка родные. Ричард и Диана. В честь которых, собственно, я с моей сестрой и названы. Точно так же как братец мой и сестра двоюродные Андреем и Мариэллой названы в честь моих родителей.

— А ну, стоять оба! — приказал дядя Ричард.

— Какой стоять, папаня! — возопил Андрей. — Там за нами толпа несётся, порвать в клочья хочет! Узнали, что мы королевских кровей, да ещё отпрыски славных Воинов-Хранителей! Короче, мы линяем, а вы — как хотите!

И мы галопом исчезли в новогодней ночи. Чёрт, даже пончика не удалось с новогоднего стола отведать! В расстроенных чувствах я распрощался со своим братом двоюродным Андреем, приплёлся в казарму и завалился спать, всё равно на бал теперь ногой не ступишь, порвут в клочья все эти курицы-фифы.

Наутро все выпуски ВЧН были полны репортажей о нашем Большом Новогоднем Бале. И к концу дня расправа над пьяным вусмерть Змеем Горынычем уже превратилась в эпическую битву с целой стаей драконов и Змеев, в компании с прочими монстрами. Но, вот паразиты, всю славу отдали всяким разным Иванушкам и прочим царевичам-королевичам с княжичами. Словно и не настучал им всем по репам один-единственный вдрызг пьяный Змей Горыныч. Зато нашу — мою и братца моего двоюродного Андрея — родословную обсасывали со всех сторон. И мы оба с удивлением узнали, что, оказывается, со слов пяти благородных девиц, трёх боярышень, двух царевен Василис и трёх Марий-искусниц, мы уже крепко-накрепко связали с ними свои судьбы. И на всех каналах ЧТВ — Чародейского Телевещания — шло яростное выяснение отношений этих куриц-фиф, кто из них гонит не по делу. Рейтинги ток-шоу зашкаливали.

А вот из новостей нашей Академии главная касалась Андрея Лобачёва. Как выяснилось, мой папашка составил ему протекцию в увольнении до вечера второго января. Панцеръягер сомлел от счастья привалившего. Во-первых, отмазали от наряда на Новый Год, во-вторых, такая девчонка вниманием почтила, в-третьих, на сутки с лишним в увольнение отправили. Наш батарейный воевода, от всего этого смотрел на Андрея... как там "Про Федота-стрельца..." говорилось: "Смотрит на Федьку, как язвенник на редьку". Вот и Свиницкий так же на Панцеръягера смотрел.

К вечеру второго января толпа собралась после новогодних праздников, чуть пришла в себя и принялась обсуждать состояние дел. Честно говоря, огласка моей родословной на юнкеров-курсантов тоже подействовало ошеломляюще. Не говоря уже о том, что теперь все знали, что Зверобой и колдовать может. Поэтому в отношениях появилась некоторая опаска. Но на нашу взводную компанию это не повлияло.

— Ну и хрен с ним, что Зверобой колдовать умеет, — пожал плечами Старый. — Чё, ведьмаков не видали, что ли?

— Так ведь... оно... они... все эти маги-чародеи, они в своих академиях учатся, — робко возразил кто-то из сто тридцать четвёртого взвода.

— Кстати... — зловеще улыбнулся я. — Достопочтенные доны из сто тридцать четвёртого взвода. Ежели вы ещё намерены суетиться на предмет похождений на балы ко всяким там благородным девицам в выходные дни, когда вам положено бдить службу, а получается, что мы заместо вас это делаем, теперь стоп! Узнаю, что вы там суетитесь, вспомню, как колдовать надо!

— А это наш... — пискнул кто-то сто тридцать четвёртого взвода, но ему тут же заткнули рот.

— И ему передайте! Мне по барабану, кого в суслика или хорька превращать!

— Ну, суров ты, Зевс-громовержец! — хихикнул Серёга Иванцов.

— Ага, — согласился я. — Только бы папаня с матушкой не пронюхали об этом. Выдерут они меня тогда, как помойного кота.

— Сочувствую, — вздохнул Серёга.

В общем, нагнал я страху на сто тридцать четвёртый взвод.

Но праздники чем плохи, что они всегда проходят. И наступают суровые будни. Начались эти будни с экзекуции Юрки О"Дралло. Его похождения на Большом Новогоднем Бале отцы-командиры решили не оставлять безнаказанными. Хотя никто из них не мог придумать, за что бы такое выдрать Юрку. Потому как сразу после бала вся команда батарейных отцов-командиров долго и упорно пыталась выяснить, употреблял ли наш Бобёр горячительные напитки или нет. Юрка старательно дышал в кружку, а бравая четвёрка взводных воевод во главе с воеводой батарейным старательно пыталась что-то там вынюхать. Бедный Юрка, ежели бы весь воздух, что он вдул в кружку, подать в сталеплавильную печь, на хорошую плавку хватило бы. Он весь взмок бедняга! Стоит, отдувается, а отцы-командиры ничего понять не могут, ест запах, али его нет. Потом решили, что, есть ли запах, нет ли его, это по барабану. Наказать просто так, чтобы служба мёдом не казалась!

А Юрка ещё тот гусь! Ну ладно, от перегара Змея Горыныча память отшибло! Но ведь когда тебя вытащили на публичное истязание, а тебе двадцать восемь мордоворотов подмигивают и намекают, мол, скажи, что просто душно было, вот тебя и повело, можно сообразить, как извернуться! Так нет, упёрся, мол, не помню, а ежели не помню, так может оно, что и было. Камикадзе!

Не успели мы отойти от Новогоднего бала, как очередными суровыми буднями для нас оказались плановые зимние стрельбы. Оделись мы потеплее, запаслись дровами для печек, прицепили гаубицы к тягачам и покатили на полигон. А там нас ждала промёрзлая земля, в которой было приказано выдолбить окопы для орудий. И особо было отмечено, чтобы никакой магии при этом не применялось. И все отцы-командиры многозначительно так на меня при этом смотрели. Ну, что ж, раз без магии, так без магии, тем более что она опять куда-то сбежала, по причине отсутствия у меня стресса и бурных эмоций. Пришлось взяться за ломы и кирки и долбить эту самую землю. Попутно разбивали палатки.

Хорошая это вещь — палатка с печкой зимой. На улице все минус тридцать пять, а ты заползаешь под полог палатки, а там, в печке огонь гудит, тепло, лапником пахнет, плащ-палатки поверх лапника выстланы, шинели и ватники набросаны. На печке банки с рисовой, гречневой и перловой кашей с мясом скворчат, жирком плюются, там же хлеб подсушивается, чайник пыхтит. А у тебя окромя пайковой порции сахара, ещё и в чайной прикупленный сахарок имеется. Да ещё сухарики ванильные с сахаром. В общем — блаженство: кашей размялись, чайком побаловались! Вот только длится это блаженство недолго. То боеприпасы разгружать, то в парный патруль вокруг огневой позиции заступай. В общем, на блаженство часиков пять от силы остаётся. Зато, какое это неописуемое удовольствие, в два часа ночи промерзшим забраться в палатку, подбросить дровишек в почти угасшую печку, набить её чрево полешками, услышать, как пламя гудеть начинает, как тепло волной по палатке разбегается, улечься спиной к спине со своим напарником, что службу нёс, укрыться двумя шинелями, ватные куртки под себя, и отдаться в объятия Морфея.

А с утра начинаются суровые боевые будни. Немного постреляли, немного потаскали орудия по снегу на руках. В общем, всё как обычно. Наш расчёт как всегда дружной компанией был представлен: я, Юрка О"Дралло, Андрюха Лобачёв, Витька Лычиниц, Стёпка Кубоба, Андрюха Васильцов и Игорь Луснач. Командиром орудия как всегда был Сашка Давиденко. Как всегда повеселил соседний расчёт: не удержали в равновесии ствол и станины шестидюймовой гаубицы "Мста", она и ткнулась стволом в землю, а на станинах Сашка Лавриков в очередной раз вознёсся. Как он потом высказал всё, что думает всем присутствующим. Симфония!

Но затем наступили сплошь минорные ноты. Пригнали нам пострелять восьмидюймовую пушку "Пион", славный такой цветочек. Ну, наши расчёты поочерёдно сменяли друг друга, пока не дорвался до орудия расчёт, где Серёга Карповцев командиром был, а за наводчика — Серёга Иванцов. Дали команду, расчёт забегал. И кричит командир орудия: "Заряд второй!". Ну, отозвались, все кому положено, забросили снаряд и заряд в ствол. Серёга Иванцов навёл орудие, прозвучали все, какие положено, команды, Серёга заорал: "Выстрел!" — и за спусковой рычаг дёрнул. "Пион" как рявкнет, как даст откат, как подпрыгнет. Серёга от неожиданности с площадки в сугроб улетел.

— Сергеич, ты, что это так?! — дружно заржал расчёт. — Ёжики, они ведь не летают!

— Чего ржёте жеребцы?! — возопил Серёга. — Самоходка взбесилась, на дыбы встала, а им хиханьки-хаханьки! Подумайте лучше своими умными пустыми головами: с какой такой радости эта дура пятидесятитонная в пляс пустилась?!

— Да откат был здоровый, вот и встала, — отмахнулся Морган Гордеев.

— А с какой такой радости он здоровый стал? — заорал Сергеич.

Все дружно уставились на него, а потом на Андрея Лобачёва и Игоря Луснача, они лучше всех всё всегда помнили.

— Эй, толпа, вы на каком заряде стреляли-то? Матвей, сколько пороховых пучков было в заряде? — спросил Игорь Луснач, перебросившись парой фраз с Андреем.

— Не помню... — ошалело ответил Серёга Карповцев. — А ну, быстро посчитали пороховые пучки!

Сергеич, Андрей и Игорь оказались правы. Вместо второго заряда, когда выбрасывают восемь пучков пороховых, а два оставляют, в ствол запихнули восьмой — восемь пучков, а два выкинули с заряда. Толпа осела. Это ж, куда мы снаряд засандалили?

Через десять минут мы узнали — куда. Прискакала целая толпа "джипов", из них вывалилась стая воевод всех рангов и устроила такие половецкие пляски — а хотите, можете назвать их ирокезскими — вокруг нас, хоть во все Большие Театры их записывай. А заодно мы все столько интересного про себя узнали. Динозавры, прохвосты, огрызки, отстой, недоумки, папуасы, неандертальцы и так далее, и тому подобное. Вот только почему выдрали, как помойных котов, всех? Мы — остальные расчёты — здесь при чём? В общем, отправились мы всем взводом ликвидировать последствия своей доблестной стрельбы.

Оказалось, пострадала какая-то очередная Баба-Яга. Семидесятиюродная сестра той самой Бабы-Яги, которая у них самая главная. Уж не знаем, как получилось, какие там магические завихрения, но улетел наш "чемодан" восьмидюймовый на полсотни вёрст вместо тридцати и угодил этой самой Бабе-Яге во двор, конкретно — в курятник. И мало того, что в курятник угодил, он ещё цепь златую перебил, которой избушка на курьих ножках была к дубу прикована. И мало того, что цепь перебил, так ещё взрывной волной кота учёного унесло. И не только кота унесло, ко всему прочему ещё и русалку с ветвей сдуло (и что только эта хвостатая на дереве делала, моря ей мало?). В итоге, избушка удрала, невесть куда, кот взвился на верхушку ближайшей сосны, русалка контужена и теперь не говорит, а только свистит и щёлкает как дельфин, курятник вдребезги, куры в окорочка пошинкованы, петух — ощипанный, но не побеждённый — в гордом одиночестве сидит на руинах курятника и дурным голосом орёт похабные частушки, потому как пьяный вдрызг. Стресс водочкой снимает, видите ли.

Как мы ловили избушку на курьих ножках, это надо рассказывать особо и под перебор гусляров, потому как проза тут бессильна. Такое только в стихах и былинах можно описать. Типа: ой вы гой еси, добры молодцы, что ж вы, стая идиотов, да с неводом, по лесу тащитесь, реки поблизости на тридцать вёрст не видать. И так далее, и тому подобное. Но, в конце концов, отловили мы эту избушку, привели в чувство русалку (она, паразитка, тут же нам глазки начала строить), протрезвили петуха, спустили с верхушки сосны любимого учёного кота Бабы-Яги, привезли новых, свежих кур. И отправились восвояси.

Вернулись мы в родную Академию в хорошем настроении, потому как оставалось сдать экзамены и зачёты, а там начинались две недели зимнего отпуска. "Летящей походкой, по барам шагаю, / Счастливая жизнь целых полфевраля!" Это про наш зимний отпуск. Уже возникали альянсы и союзы, составлялись планы набегов на злачные места, сиречь, бары и дискотеки, составлялась очерёдность нанесения визитов старым друзьям, у коих в наличии имелись младшие сестры. Не миновала сия участь и меня. Земля слухами полнится, и вся Академия уже знала, что Диана моя сестрица, и целая стая народа с четвёртого и пятого курсов заявилась ко мне и с апломбом заявила, что считают только себя достойными партиями для моей родственницы. Ну, я им попытался растолковать, что сестрица уже положила глаз на нашего Панцеръягера. Но эти павлины ничего не пожелали слушать, поставили пальцы веером и начали кудахтать, что чихать они хотели на Панцеръягера, что они его в повидло размажут, что сестрица моя перед их обаянием не устоит и минуты. Ха! Это как же хреново: не знать и забыть! Да если Диана что-то решила, её танком с места не сдвинуть. Пока она сама не скажет Панцеръягеру: "Стоп!" — а это очень сомнительно, учитывая, что за два почти с полтиной года, что прошли после того, как она его узрела, ни черта не изменилось в её пристрастиях. Ну, ничего, побегают денёк крысами или хорьками, поумнеют. Дианка молниеносно с подобными хахалями беспардонными расправляется, это у неё не ржавеет.

В общем, этот зимний отпуск для наших парней обещал быть насыщенным событиями и приключениями. А передо мной стоял нелёгкий выбор: отправиться в родные пенаты и там отдохнуть в знакомой обстановке, или же остаться в Стольном Граде в компании нашего доблестного сто тридцать первого взвода. И, похоже, что придётся оставаться в Стольном Граде, потому как Дианка явно намыливалась провести две недели в компании Панцеръягера, так что надо было за ней присмотреть. Только не подумайте, что я опасался неджентльменского поведения Андрюхи. Этот фрукт млел перед Дианкой и разве что хвостом не вилял, дыхнуть на неё боялся. Тут барышню надо было в рамках держать, чтобы её не заносило. А то ведь прибьёт Панцеръягера случайно, а потом сто тридцать первый взвод прибьёт меня. Итак, решено, зимний отпуск провожу в Стольном Граде, буду Цербером своей сестрицы.

— 8 —

Первые два дня отпуска у всех прошли под двумя знаками: великого обжорства и всеобщего сна. Соскочив с казённых харчей, мы как саранча истребляли домашние запасы. Хотя я поначалу чуть стеснялся, ведь в гостях всё же были, но когда Дианка показала запасы, что папашка с матушкой прислали, чтобы мы с голоду не пухли, я успокоился. Там бы на дивизию хватило.

Поели, теперь можно и поспать! Это ж, какое блаженство, когда никто не орёт над ухом: "Батарея, подъём!!! Построение через две минуты!!!!!!!!". В семь утра приоткроешь один глаз, потянешься, зевнёшь, перевернёшься на другой бок и опять во власть Морфея отдаёшься. Часиков, эдак, до девяти, до десяти. Потом, не торопясь, можно встать, умыться, степенно позавтракать. А заодно обдумать план похождений на текущий день.

После двух дней обжираловки и беспробудного сна у народа постепенно пробудился интерес к жизни, сиречь к развлечениям и приключениям на свои пятые точки. А где всё это? Правильно: бары, дискотеки, ночные клубы. Но Андрей Васильцов и Игорь Луснач, неустанно стоя на страже нашей нравственности и душевного здоровья, настояли на внесение в наши планы посещение и иных культурных очагов. Мы для вида постонали, поскрипели, но согласились. И, знаете ли, нам понравилось. Оказывается это интересно — спектакли и концерты посещать. Да и в музеях славного Стольного Града оказалось немало интересного для наших младых умов.

Но концерты-спектакли они незадолго до полуночи заканчиваются, так что можно и на всякие разные дискотеки успеть заскочить. Что мы и делали. Тем более что тугрики, сиречь финансы, у меня и Дианки были. Папашка хоть и обещал мне экзекуцию в ближайшее время, но не поскупился. Мы могли чувствовать себя не стеснёнными в средствах при известной экономии.

Дианка взяла Андрея в оборот, едва дав ему отоспаться и отъесться. А он бедняга всё никак не мог понять, что происходит. По его предположениям, всё шло слишком хорошо, чтобы хорошо закончиться. И каждую встречу с Дианой опасался получить от неё полную отставку. С перепуга чуть даже сам всё не испортил.

— Привет! Собирайся! — с порога скомандовала Дианка, когда мы в очередной раз зашли за ним.

Но Андрей вдруг как-то замялся.

— Диана, вы знаете, мне как-то неловко, вы столько времени мне уделяете... я, наверное, вас отвлекаю от важных дел... и потом, я не знаю, интересно ли вам со мной...

Я посмотрел на него, и мне жутко захотелось настучать ему по чайнику, по голове, сиречь. Это ж надо! Месяц уже знаком с девчонкой, а всё на вы её называет, это раз, где уж её за талию приобнять, он и за руку-то едва взяться осмелился, это два! Нет, конечно же, излишняя фамильярность с моей сестрой чревата мордобоем с моей стороны, и с её тоже. Для кого угодно, кроме него. Потому что Диана на него такими глазами смотрит. Так ведь нет, Панцеръягер кроме своих книг, о танках, военной технике и по военной истории, ни черта больше не видит, крот слепой.

— Это что это такое? — с угрозой спросила сестрица моя. — Как это понимать? Бунт на корабле? Я тебе уже не подхожу? Недостаточно хороша для тебя?

Голову даю на отсечение — девять из десяти юнкеров-курсантов нашей славной Академии дали бы всё что угодно себе отсечь, кроме головы и мужского достоинства, только бы вот это медноволосое чудо с большущими зелёно-карими глазами вот так на них наезжало.

— И как это понимать? — уже прошипела как разъярённая кобра Диана.

— Ради бога извините, я не хотел вас обидеть, — промямлил Андрей. — Вы меня неправильно поняли. Видите ли,... я не совсем ясно выразился, наверное,... дело не в вас, а во мне... ну, я не знаю,... вы такая обворожительная... а я,... видите ли...

Я со стоном закрыл глаза рукой. Смотреть на это безобразие сил не было. Оказывается, с Панцеръягером дело обстояло ещё хуже, чем я думал. Этот фрукт, оказывается, уже поставил на себе крест. Сам! И не решался поверить, что красивая и изящная девушка вдруг запала на него. Ждал подвоха. И не знал этот бронелобый, что Диане хоть и исполнилось семнадцать в ноябре, а в него она втрескалась, когда ей только четырнадцать было. Два с половиной года назад сто тридцать первый взвод посвящали в юнкера-курсанты, а папашка мне тогда показывал и взвод, и Академию, чтобы я знал, куда через два года попаду. Ну, и Дианка тогда за мной увязалась. И с тех пор она два года тряслась от страха, что у Андрея дама сердца окажется. На её счастье из Андрюхи оказался такой же ловелас, как и меня — балерина. И вот сейчас этот балбес выражал сомнения, в том, что он подходит для неё! Скромняга, ёжик его забодай!

— Что, видите ли? — Диана уже не шипела, а рычала как разъярённая пантера.

— Просто, я боюсь,... — сбивчиво пробормотал Андрей, — боюсь, что вы,... что вы недостаточно хорошо знаете меня, в общем, чтобы,... в общем, ваши выводы обо мне могут быть несколько скоропалительными...

Всё, я понял, что сейчас будет труп. По волосам Дианки пробежали искры, а сами волосы взметнулись, словно их подбросил порыв ветра (волосы, между прочим, длиннющие, почти до колен, густые, цвета тёмной меди, один к одному как у нашей матушки). А когда по волосам матушки бегают искры, и они взметаются вверх, то матушка рассержена очень и очень. А у Дианки и того пуще — значит, она злая до невозможности и ищет, кого бы прибить мимоходом. Так что самое малое, что грозило Андрюхе — получить по полной программе по голове, вторая степень — недельку побегать хорьком, скунсом или крысой какой-нибудь. Ну, а на третье — быть испепелённым. Хотя Дианка вообще-то барышня отходчивая, вспыхнет, возгорится и тут же утихомиривается. Но чёрт его знает, что будет сейчас.

— Спасай Панцеръягера, — торопливо прошипел мне на ухо его тёзка и мой двоюродный брат. — Если твоя сестрица его испепелит, следующей жертвой будешь ты. Сто тридцать первый взвод не простит потерю ходячего справочника по военным наукам. Тебя предадут всем казням мира сразу и одновременно!

Да я уже и сам видел, что пора вмешиваться.

— Короче, Панцеръягер! — громко заявил я. — Кончай дурить и начинай ухаживать за моей сестрицей. Больше месяца уже знакомы, а ты даже за ручку её робеешь взять! Как старший брат приказываю подать ей руку! И ежели сегодня вечером увижу, что ты вместо того, чтобы за Дианкой ухаживать и на все танцы её приглашать, по углам жмёшься — голову оторву и скажу, что так оно и было! Или покусаю! А ты знаешь, когда я злой, у меня слюна ядовитая!

Андрей знал, что я слов на ветер не бросаю, и действительно могу и покусать, поэтому поник головой и безропотно смирился со своей участью. И поплёлся вслед за Дианой по злачным местам. Правда, мы в очередной раз получили звучный отлуп в ночных клубах, потому как двадцать один год нам ещё не стукнул. Но дискотеки зазывно манили своими огнями! Оставалось определиться — куда податься бедным юнкерам-курсантам. Был Парадный Зал Дворца Государевой Рати. Ну, там "минусы" и второкурсники роятся вместе с гимназистками-старшеклассницами. А мы же себя уже такими пожилыми, потёртыми жизнью числили. Далее на очереди были Институт Благородных Девиц и Институт Всяческих Изящных Искусств. Всё хорошо, но вся стая, что там обитает, уже знает, кто такие Зверобой и Дредноут, кто их папашки и матушки. Устроят дикую охоту, да ещё между собой передерутся. Отпадает этот вариант. Есть ещё музыкально-развлекательный дворец "Метелица", самим Дедом Морозом и Снегурочкой патронируется! Но там всякая разная "золотая молодёжь" кучкуется и тусуется. Естественно начнут пальцы веером ставить. И мы их точно всех поубиваем, потому как наши родители нам к этой публике привили глубокое и стойкое отвращение. Итак, нависала опасность остаться без активного отдыха. Нет, конечно, Панцеръягер, Игорь Луснач, Андрей Васильцов они будут довольны — застрянут в библиотеке какой-нибудь.

Но на выручку пришли наши сестрицы. Они, оказывается, не просто так до этого целый месяц в Стольном Граде проторчали.

— Спокойно, брателла, — хмыкнула Диана. — Всё под контролем. Тут диско-бар чудный имеется — "Три поросёнка и Семеро Козлят". Как раз для нас местечко. Интерьер симпатичный и публика спокойная. Диск-жокей тоже неплохой. Репертуар обещан приличный.

— Ну, что делать, почтим своим визитом козлов и кабанов, — только и вздохнул Альваро.

Но по возвращении домой все признали, что сестрицы имеют неплохой вкус. Всем всё понравилось. А уж, какие там пончики и плюшки были! Одно плохо: как же потом придётся себя истязать, чтобы эти калории из себя выгнать! Наш батарейный воевода Свиницкий и так на меня волком смотрит, потому что я по утрам его зарядку игнорирую, а по вечерам — его увлекательные спортивные затеи — пробежать километров шесть или десять в полной выкладке. Потому как у меня с утра своя зарядка, а по вечерам у нашей великолепной семёрки тренировки, тренировки, тренировки. Боевые искусства Воинов-Хранителей, они просто так не даются. Но вот видеть их посторонним не положено.

А ещё через день чёрт нас дёрнул попереться на развлечения в спорткомплекс Олимпиоников. А всё сестрицы наши, захотелось им в атмосфере праздника побыть, видите ли. Видите ли, там грандиозная дискотека намечалась, супер-шоу с участие групп "Ту-ту", "Оттуда" "Не туда", "Ну-ну", "Ну и", "Да ну" и "Ну да". А так же прочих всевозможных ди-джеев и всяких разных клоунов.

Пришли мы в этот спорткомплекс Олимпиоников целой стаей: наша компания друзей-одногодков, все сестрицы наши, плюс компания сто тридцать первого взвода — два Андрея — Лобачёв и Васильцов, Юрка О"Дралло, Игорь Луснач, Витька Лычиниц и Степка Кубоба. В общем, это было грандиозное вторжение, грозившее потрясти основы этих Олимпиоников.

Альваро первым делом метнулся по буфетам и тут же разжился парой бутербродов. Это у него семейное. Его папашка Звонимир — вечное наказание моего папашки! — большой спец по дежурным бутербродам. Делает их великолепно, а уж как он их истребляет! Правда, Альваро, сжевав бутерброды, жестоко их раскритиковал. Мы с внимание выслушали его пламенную речь и двинулись разыскивать место, где можно было бы расположиться всей толпой. Прыгать с первых же тактов музыки желания не было. Надо сначала осмотреться, оценить обстановку, выяснить, что за публика присутствует, а там уж и веселиться начинать. Нашли мы довольно-таки удобное местечко, расположились там, отправили Альваро и Звонимира за вкусным и питательным, они притащили целую охапку пакетов с пончиками и плюшками, соки и лимонад (пиво мы решили не пить). И мы потихоньку вникали в музыку и в обстановку в зале. И даже не обратили внимания, что вокруг нас начали вертеться какие-то неведомые личности. А напрасно. Когда мы уже совсем, было, решили вписаться в атмосферу веселья и беспечности, вокруг нас вдруг нарисовалась, ну, просто огроменная стая барышень-воительниц из Анимешных Пределов. Похоже, наш Панцеръягер их сна и покоя на долгие годы лишил.

И вот стоит эта стая и готовит страшные козни против нашего Панцеръягера, а у нас у всех просто слюнки потекли. Какие куколки стоят! Одна к одной! Ножки, талии, бёдра, волосы, а портреты какие! Отпад! Юрка О"Дралло с ходу начал землю, пол, то есть, копытом рыть. Я все глаза проглядел, выискивая давешнюю златовласку, но её почему-то не было. Кроме того, судя по взглядам и выражениям лиц, намерения у всех этих красоток были самые воинственные. Кто-то из нас уже рот открыл, чтобы предложить барышням мировую, как из-под потолка верёвка упала и ещё одна девица соскользнула вниз. Мама моя! Это амазонка! Но на этот раз она была не в тунике и сандалиях, а в полном боевом обмундировании — высоких ботинках, брюках, куртке и даже в бронежилете и шлеме.

— Не бойся, я тебя защищу! — хлопнула она меня по плечу.

Да уж, как говориться: избавь меня от таких друзей, а с врагами я и сам справлюсь. Хорошо ещё, что красавица эта пулемёта или пушки с собой не прихватила, а то устроила бы погром, отвечай за неё потом. Правда, на анимешных красоток появление амазонки впечатления не произвело. Они наперебой принялись уличать Андрея в бессовестном, бесчестном, безобразном и так далее, по списку, поведении. А поскольку трещали они без умолка и все одновременно, то такой гвалт поднялся, что мы музыку слышать перестали.

Меня претензии всех этих красавиц возмутили до глубины души. Ладно бы если Панцеръягер вместо обычного оптического прицела, положенного по условиям поединка, использовал лазерный. А то ведь он вообще прицелом не пользовался! На глазок наводил! И эти курицы-фифы ещё недовольны! Я уже собрался вмешаться, но увидел Диану. И бросился её утихомиривать. Потому как по её волосам цвета тёмной меди уже не искры пробегали, там молнии змеились, что твои кобры! А когда Дианка в такой ярости, она на километры вокруг камня на камне не оставляет. А мне что-то не очень хотелось оставаться посреди руин на морозе. В общем, спорткомплекс я спас, но, как оказалось, ненадолго. Анимешные воительницы пришли к консенсусу: придать Панцеръягера всем казням одновременно. И приступили к выполнению задуманного.

Но сначала почему-то разбежались по закоулкам. Мы только переглянулись недоумённо. Но тут они начали возвращаться. И у нас челюсти отвисли, потому что эти барышни с собой такое сделали,... одежды на них осталось ещё меньше, чем было, а и было-то чуть-чуть. Юбки у одних укоротились — дальше некуда. У других какие-то облегающие комбинезоны образовались. А каждые две из трёх остались... я извиняюсь... скажем так... чуть ли не нагишом, ну, в купальниках... в лучшем случае в топиках. И это зимой-то! Нет, мы, конечно, глазели на их фигурки, почти ничем не прикрытые, и облизывались, как коты на сметану. Но и недоумение испытывали немалое. Потому как, вот, амазонка. Там всё понятно — боевое обмундирование, бронежилет. Барышня идёт на войну. А в таком виде как у анимешных воительниц — тут не воевать, в таком виде только в ночном клубе вокруг шеста вертеться! Но красавицы, хоть и едва одетые, настроены были агрессивно и решительно.

Правда, я всё ещё утихомиривал Дианку, поэтому за дело приведения воинственных барышень в чувство взялись мои друзья-одногодки. Первой пострадала буйная и пылкая барышня в, ну, очень короткой юбочке, туфельках и изящной блузке с бантом и широким воротничком, с роскошной гривой длиннющих черных волос. Она вознамерилась ударить по Панцеръягеру огненной атакой. Но Альваро был начеку. Он молниеносно отдёрнул нашего друга в сторону, и огненный удар пришёлся в пустоту, только кресла вдребезги разнёс. И тут же в дело вмешался Звонимир. Непонятно, откуда у него в руках нарисовались сразу два огнетушителя, не иначе как Мариэлла постаралась, но он мгновенно утихомирил огнеопасную барышню, окатив её пеной сразу из двух стволов. Ну, просто снежная баба образовалась.

Анимешные воительницы такой вой подняли — волчары всех миров от зависти сдохнут, если услышат. Ещё одна из них завопила: "Громовой удар!" Но теперь уже мой кузен Андрей вмешался, отдёрнул в сторону Звонимира, любовавшегося пенной симфонией. Удар разнёс вдребезги ещё два десятка кресел, но без всяких последствий для нас. А девица-громовержец отчаянно завопила и ринулась в бой по-простому, с кулаками. Но в Андрея ещё попасть надо. Барышня с минуту молотила впустую кулаками воздух, потом с отчаянным воплем попыталась изобразить что-то из кунг-фу или карате, удар в прыжке. Мы все скромно потупили глаза, потому что при столь короткой юбочке прыжок открывал, ну, очень нескромный вид. А Андрей, как истинный джентльмен, вежливо посторонился. И как же эта барышня плюхнулась своей пятой точкой об пол... Мне даже страшно стало, вдруг у неё позвоночник вниз просыплется.

Увидев свою подругу, с охами и стонами поднимающуюся с пола и держащуюся за бока и пятую точку организма, барышни из Анимешных Пределов заверещали ещё громче, у нас в ушах аж закололо. А все гости спорткомплекса про музыку и все эти "Ту-ту" — "Ну-ну" думать забыли. Какая, к чертям музыка, когда такое представление разыгрывается!

Тем временем огнемётная барышня избавилась от пены, схватила швабру из ведра и принялась дубасить Звонимира по-простому, без изысков. Вот только вопрос, откуда это ведро и швабра взялись, если минуту назад на том месте, ну, абсолютная пустота была? Чудные дела в Чародейских Мирах творятся! И вот что значит, целых семь лет в других вселенных обретаться. Когда мне было двенадцать лет, подобные фокусы были для меня само собой разумеющимися.

— Какая идиллия, — всхлипнул Альваро и промокнул глаза платочком. — Они просто созданы друг для друга, наш Кабальеро и эта барышня.

И то, верно, наш Звонимир был подстать барышне: волосы — как смоль, глаза чёрные. Ну, просто настоящий мачо, как и его папашка, такое же прозвище носящий — Кабальеро. И этого красавца пытались отдубасить шваброй!

— Тётенька, простите, пустите, больше не буду! — вопил Звонимир, прыгая по креслам, словно мартышка. — Караул, спасайте хищника! Меня, то есть!

А барышня-громовержец с охами и стонами с помощью подружек кое-как поднялась на ноги и увидела самодовольную улыбку моего братца двоюродного.

— Кто-нибудь! Дайте мне пулемёт! — завопила она.

И тут рядом с ней нарисовалась та самая златовласка, что меня на новогоднем балу ошарашила. Какой у неё был вид аппетитный! Короткая юбочка с кожаным поясом, соблазнительная блузка, сапожки на ногах, и на поясе какие-то побрякушки висят. Но в какой она была ярости! Её златая грива стояла просто дыбом, что шерсть у той киски, что нос к носу с барбосом столкнулась.

— Атака Страсти! — возопила она и почему-то врезала мне.

Хорошо, что Дианка увидела, что у меня столбняк наступил на полгода, отдёрнула меня в сторону в последний момент. И кому, вы думаете, досталось по полной программе от этой златовласки? Конечно, Панцеръягеру, кому же ещё! Как он летел! Как он на себя все кресла, что попались ему на пути, собрал! Какой грохот стоял, какой треск! А мне опять пришлось Дианку руками, ногами и зубами вцепиться. Не хотелось, знаете ли, безвременной гибели такой очаровательной барышни — златовласки, голубоглазки, грации... солнышка, ягодки, птички... курицы безмозглой!!! Нашла, кого своей страстью лупить!

— Пусти, брателла!!! — заорала Диана. — Порву кошку облезлую!!! Макака бешеная, ты на кого наехала?!!! Корова вашингтонская, ты чё буреешь?!!! Овца беременная, щас все перья из хвоста выдерну!!! Курица сальмонеллёзная, щас всю шерсть обрею!!!

И это моя сестрица... смотрю, у Мариэллы челюсть по коленам ударила, Андрей, Альваро, Звонимир, Джуэн, Марко, Эса, плюс все остальные сестрицы нашей компании, все в немой сцене замерли. Игорь, Витька, Андрей Васильцов, Стёпка и Юрка просто сомлели от такой сочной и звучной тирады. Не часто такое услышишь. Хорошо Андрей Панцеръягер всё ещё под креслами барахтался, и все эти эпитеты мимо его ушей пролетело.

— Ты чё пальцы веером ставишь, кочерыжка гнилая?!!! Ты на кого пургу гонишь, моль бледная?!!! Ты чё здесь лапками дёргаешь, медведка огородная?!!! Крыса брюссельская, щас я тебе всю щетину сбрею!!! Хрюля парижская, щас я тебе хвост-то оборву!!!

Красноречие Дианы било фонтаном. И откуда он только про коров вашингтонских и крыс брюссельских узнала? Но самое удивительное, тирады Дианки и анимешным барышням как пыльным мешком по голове заехали. Застыли, рты пораскрывали, глазами хлопают.

Казалось, что златовласка, в конце концов, отделается только лёгким испугом и небольшим моральным уроном, потому как Дианка весь свой воинственный пыл вкладывала в красноречие и её ярость постепенно сходила на нет. Но не тут-то было! Воспылала жаждой деятельности амазонка. Бам! Бам! Бам! Это она принялась самозабвенно дубасить златовласку, бросившуюся искать пятый угол. И — как вам это понравится? — эта барышня не нашла ничего более умного, как искать спасения за моей спиной. Бам! Бам! Бам! Бух! Бух! Бух! Это всё амазонка. А Бух, Бух, Бух — это то, что мне досталось вместо златовласки. Бум! Бум! Бум! Бах! Бах! Бах! Трах! Это уже златовласка ответила, причём — Бах, Бах, Бах и Трах — это опять мне по чайнику, сиречь по голове. Ну, ни фига себе! Ну, дерётесь между собой, и ладно, а мне за что по кумполу?

И вот, представьте себе, бегают эти две красотки вокруг меня, пытаются друг друга долбануть, а все удары мне достаются. Называется, приехали! Хорошо, что Дианку уже успели в сторону оттащить, а то бы она на все эти Бух и Бах ответила таким, что всё вокруг в пыль бы обратилось. И если бы сюрпризы на этом закончились, было бы хорошо. Но тут ещё кое-кто появился.

— Уй-ё! — раздался вопль Альваро.

И я не поверил своим глазам. Он делал ноги со скоростью болида "Формулы-один", а за ним со свирепым рычанием мчалась та самая эльфийка, что нас по болотам водила. Кошмар, вселенский заговор! Да ещё появление этой ушастой словно оцепенение с анимешных барышень сняло, и они все толпой двинулись вперёд. Нет, конечно, для нашей великолепной семёрки и вдвое большая толпа не проблема, раскидаем, отдубасим, в узлы завяжем. Но здесь, всё же были барышни, и нам воспитание не позволяло им по головам настучать. А в переговоры они вступать были не настроены. Короче, намечались крупные для нас неприятности.

Но тут подоспела нежданная помощь. Чёрт возьми, ни в жисть не поверил бы, что как родным обрадуюсь толпе всевозможной нечисти, что нарисовалась вдруг в центре зала спорткомплекса Олимпиоников. Там дым клубами пошёл, потом искры, вспышки, треск, хруст, и появилась стая таких образин, что Голливуд отдыхает! Хотя, надо признаться, что там были и люди, мужчины и женщины. И какие это были дамочки! Если бы они не были старушками тридцатилетними, я бы за ними приударил. А барышни из Анимешных Пределов, как увидели всех этих рогатых, хвостатых, клыкастых и зубастых, про нас и думать забыли и галопом, вприпрыжку помчались спасать мироздание от вселенской катастрофы, аж локтями друг друга расталкивали. И тут, наконец, Андрей Панцеръягер выбрался из-под груды кресел.

— И что мы стоим! — воскликнул он. — Там же девушки, а против них монстры!

Мы все со стоном попадали. Андрюха просто неподражаем в своей наивности и простодушии.

— Спокуха, Панцеръягер, — похлопал его по плечу Джуэн. — Сейчас этим барышням лучше не мешать.

Но вопреки нашим ожиданиям, противники не сошлись сразу же в смертельной битве, а начали словесную перепалку. Потом со скрежетом поднялся купол, накрывавший центральный зал спорткомплекса, и с десяток боевых доспехов, отодравших его от бетона, вместо того, чтобы с ходу замочить всех этих образин, для начала исполнили ритуальный танец папуасов, а потом дружно превратились в Кинг-Конгов, начали колотить себя по верхними конечностями по груди. Грохот стоял, неимоверный, искры сыпались градом. Пожарные спорткомплекса метались с огнетушителями как сумасшедшие кошки.

— Чё это с ними? — только и спросил я.

— Зверобой, понимаешь... — тут же откликнулся мой кузен Андрей и прочёл небольшую лекцию о правилах войн в Анимешных Пределах.

Вот тут-то я и сообразил, почему барышни с претензиями были. Панцеръягер, прежде чем отстрелить конечности их боевым доспехам и роботам, пафосной речи не толкнул. Отпад.

Между тем выяснилось, что все эти боевые доспехи без дополнительного допинга в бой не ходят. И этим допингом оказались девчонки-волшебницы, повелительницы стихий.

— Дух Огненного Боя! — вскричала первая из них.

— Дух Громового Боя! — вторила ей вторая.

— Дух Боевой Доблести! — это третья.

— Дух Боевой Системы Смазки узлов и механизмов!

— Дух Боевой Гидравлической Системы!

— Дух Боевой Оптической Системы!

Девчонок было много, и они долго и упорно призывали духов всех узлов и механизмов боевых доспехов, не забыв опорные подшипники и электролит аккумуляторов. Меня вот только заинтересовало: а дух боевого, извиняюсь, ватерклозета, когда в дело вступит? Не вступил...

И тут мы заметили, что народ так капитально устраивается на трибунах, попкорном запасается, бутербродами, пивом, и даже кое-чем покрепче, коньячком, конкретно. Потом матрасы появились, раскладушки, люди явно готовились к долгому ожиданию. Заодно все утеплялись, раскладывали пуховые спальные мешки, натягивали шерстяные свитеры и рейтузы, тёплые куртки. И то, верно, эти ходячие агрегаты купол подняли, а на улице не Африка, мороз, знаете ли.

— Эй, вы чего это? — поинтересовались мы у группы молодых людей и девушек.

— Как чего? — изумились они. — Когда эта болтовня закончится, тут такое родео начнётся! Чтоб мы его пропустили? Да ни за что!

Но до родео было ещё далековато. Духов всех узлов и агрегатов боевых доспехов вызвали, и началась новая песнь. Девчонки начали долго и подробно излагать, каждая, своё видение Добра и Справедливости и то, почему они его защищают. Причём строго по очереди, вежливо предоставляя ответное слово всем этим рогатым, хвостатым, клыкастым и зубастым монстрам, а так же мегазлодеям — мужчинам и дамам противной стороны. Когда кто-то из тех заканчивал, вступала следующая воительница. И песнь, действительно, грозила затянуться, поэтому Альваро и Звонимир метнулись за кофе, лимонадом и пирожными, не оставаться же голодными, пока они всей своей стаей не выскажутся. В общем, время у нас было, можно и подкрепиться. А то, знаете ли, все эти словесные перепалки и последующая беготня очень способствуют аппетиту. Одну Дианку удержать — такой расход калорий!

Но высказаться всем до конца этим анимешным барышням и их противникам-мегазлодеям не довелось. Появилась команда быстрого магического реагирования. Первым в зал ввалились Дед Мороз и Снегурочка. Дед Мороз высадил ворота в дальнем конце и влетел в зал на катере на воздушной подушке, вооружённом двумя шестиствольными пушками по бортам. А Снегурочка эффектно появилась на снегоходе с сиреной и проблесковым маяком. Платье на ней было как обычно, с меховой оторочкой, но поверх него был бронежилет. Да и вооружена она была не слабо — ручным пулемётом. А снегоход был с автоматическим гранатомётом. Следом заявилась Баба-Яга с "Маузером" на боку, карабином на плече и перепоясанная пулемётными лентами, а затем, сразу вслед за ней — Сарданапал Черноморов и Медузия Горгонова, эти, правда, без оружия были.

И такую ругань устроили со всеми этими анимешными воительницами и их мегазлодеями! Галдёж стоял неимоверный! Дело шло к смертоубийству.

— Ну, что, сынуля, развлекаемся? — раздался вдруг у меня над плечом знакомый голос.

— Папаня, а ты здесь как оказался? — аж подпрыгнул я от неожиданности.

— Ну, ты барбос, сынуля, такие вопросы задавать... или не видишь, сколько нечисти в одном месте собралось? Как раз для Воинов-Хранителей работа. А, ну, еноты, все ко мне!

Шестеро остальных Воинов-Хранителей тут же оказались рядом с моим папашкой. И я понял, что дело будет серьёзным. Их Меч-клинки были обнажены, по оружию пробегали волны то голубоватого, то золотистого свечения. А такое бывает, только когда в дело будет пущен Очищающий Свет.

— Прикройтесь руками! — приказал папашка и громко скомандовал: — Соединить клинки!

Семь Меч-клинков взметнулись и соединились остриями. И тут же в точке касания остриёв Меч-клинков родилось ослепительное золотистое свечение. Оно разлилось по залу, затопило весь спорткомплекс Олимпиоников, вырвалось за его пределы, залило всё вокруг. А когда оно померкло, от всей стаи монстров, бесновавшейся в центре зала, вместе со всеми мегазлодеями, ими повелевавшими, не осталось и следа. Ну, хоть бы клочок шерсти, и того не завалялось.

— Мариэлла, ласточка, верни на место купол, а то холодно, да и порядок надо восстановить, — ласково обратился мой папашка к матушке, тоже появившейся в проходе.

— Дочура, племянница, ну-ка, проявите свои способности, — тут же переадресовала матушка пожелание.

Сестриц не пришлось долго уговаривать. Они вкинули руки, по их волосам пробежали искры, волосы взметнулись, словно подхваченные порывом ветра, и тут же купол мягко лёг на место, а весь беспорядок в зале исчез, всё вернулось на места своя. Мы семеро с облегчением перевели дух, потому что от двух наших сестриц-чародеек можно было ждать всего, чего угодно. И вместо образцового порядка он этот Дворец Олимпиоников вообще могли вдрызг по кирпичику разнести.

— Эй, громила, ты, что это натворил?! — раздался вдруг громкий вопль.

Это к моему папашке обращалась какая-то дамочка-воительница из Анимешных Пределов, не обременённая излишками одежды, в каких-то кожаных лоскутах, едва прикрывавших пышные, мускулистые формы, и увешанная оружием.

— Вы чем-то недовольны, сударыня? — вежливо поинтересовался мой папашка.

— Это мы всегда разбираемся с монстрами и демонами! Это наша битва! — рявкнула воительница.

— Кто вам это сказал? — с усмешкой спросил мой папашка.

— Это все знают!

— А я ни разу не грамотный...

— Тогда тебе придётся преподнести урок! — завопила дама в кожаных лохмотьях и выхватила то ли кривой меч, то ли ятаган.

Но Меч-клинок моего папашки мелькнул с быстротой молнии, и анимешная воительница оторопело уставилась на обрубок своего оружия.

— И... ик... как это? — только пробормотала она.

— Молча! — отрезал папашка и отвернулся. — Отбой боевой тревоги, еноты! Можно общаться со своими отпрысками.

Бам! Бух! Бах! Мы все, в том числе и наши родители, чуть не подпрыгнули. Оказывается, Альваро и эльфийка тут же продолжили самозабвенное лупцевание друг друга, чем ни попадя. Бам! Это Альваро получил ведром по макушке (попустил удар, караул!). Пам! Это эльфийка схлопотала по ушам. Трах-бах-бах! Это Альваро получил по загривку вырванным из ряда креслом. Шлёп! Шлёп! Шлёп! Это эльфийка оказалась у него подмышкой, и он надавал ей пониже спины. Бум-с! Это эльфийка вывернулась и съездила уже ему ногой пониже спины.

— О, как трогательно, — промокнул платочком глаза отец Альваро. — Какое кипение страстей! Какие высокие чувства! Какое родство душ!

— Звони, ты всегда был оригиналом, — только и фыркнул мой папашка.

— Что здесь происходит?! — раздался возмущённый вопль.

Это был какой-то эльф. И не один, а со своей дамой. И они вдвоём изумлённо взирали на битву Альваро и эльфийки.

— О, не стоит беспокоиться, — успокоил их отец Альваро. — Наши дети ищут взаимопонимание.

— О, боги! — всплеснула руками эльфийская дама. — Неужели сбылись наши мечты, и благородный юноша-человек обратил свой взор на нашу дочь!

— Аурита, ты слышала? — подтолкнул локтем папашка Альваро его матушку.

— Конечно, — кивнула она и лучезарно улыбнулась эльфам. — Не обращайте внимания на выходки моего сынули. Это у него наследственное. В отца пошёл. Я вот уже двадцать лет терплю эту сумасшедшую парочку. А если и дочура начинает чудить, так хоть "караул" кричи.

В глазах эльфов появился священный ужас, но тут к ним подскочила их дочь.

— Отец, мама, этот человек... — начала она и не договорила, Альваро схватил её в охапку и затряс как грушу или яблоню.

— Будешь знать, как жаловаться!

— Он такой классный! — радостно взвизгнула эльфийка, с воодушевлением лупя Альваро по голове. — Я в нём ошибалась! Я-то думала, что он противный и гадкий...

— Пропал наш ластоногий, — вздохнул мой кузен Андрей.

Но тут Альваро и эльфийка попались на глаза амазонке. Видимо её воинственный пыл битва со златовласой анимешной барышней не утолила, и она искала, с кем бы ещё повоевать. И она с воинственным воплем ринулась в битву:

— Как ты смеешь, презренный, поднимать руку на эльфийскую деву!

— Что такое?! — взвилась эльфийка. — На моего парня наезжать?!! Да я тебе сейчас уши оборву!

Амазонка опешила. Особенно, по-видимому, её ошеломило обещание оторвать уши. В устах ушастой эльфийки это звучало особенно пикантно.

— Это как это? — только и квакнула она.

— Молча! — отрезала эльфийка и повернулась к Альваро. — Меня Милирэсс зовут, а тебя — Ластоногий, я знаю...

Мы грохнули от хохота. Эльфийка смутилась.

— Его Альваро зовут, — отсмеявшись, сказала Ариэль. — Но ты можешь звать его Ластоногим, как и мы. А я — Ариэль, его сестра.

— Милирэсс. Красивое имя, — сказал Альваро. — Ну, что, Милирэсс, куда пойдём веселиться?

— А здесь что, больше никакого веселья не предвидится?

— Предвидится.

— Вот и отлично, оторвёмся, не отходя от места!

И как они потом, когда всё более-менее устаканилось, весь вечер зажигали! По полной программе! Диану чёрная зависть терзала. Как ни пыталась она своего Панцеръягера расшевелить на что-нибудь подобное, ничего у неё не получилось. А меня буквально рвали на части амазонка и барышня из Анимешных Пределов. Чёрт возьми, а в каждой из них есть своя изюминка. Караул, пропадаю!

К счастью не пропал. Хотя все оставшиеся дни пришлось крутиться как белке в колесе. Я внезапно обнаружил у себя немалые дипломатические способности. И умудрялся общаться с обеими этими барышнями и ни разу не дать им сойтись нос к носу. Но, боже ж ты мой, какие муки выбора мне приходилось терпеть. Точно, пропадаю...

— 9 —

Чем плох отпуск — он обязательно и очень быстро заканчивается. И у нас опять начались суровые будни нашей Академии. И мы опять, не жалея зубов, начали грызть гранит ратной науки, постигая все её таинства и премудрости, которыми нас с превеликим удовольствием пичкали. А впереди нас ждёт летний выход на полигон, а там имелись особые "прелести" жизни — комары и мошкара...

Первое время мы, естественно приходили в себя после отпускной вольницы. Особенно тяжко было вставать по утрам, когда нас беспощадно выгоняли на мороз на физзарядку. Но человек, он ведь, такая скотина, ко всему привыкает. И вскоре мы опять жили в привычном ритме: перетерпеть пять дней ради прелестей отдохновения в субботний вечер и воскресный день. Хотя воскресные утра отнюдь не бывали прекрасными. Отцы-командиры свято верили, что нет ничего более бодрящего и веселящего, чем запустить нас пробежать на лыжах на время километров этак пятнадцать.

Большая часть толпы продолжала находиться в творческом поиске своей второй половины, а посему усердно посещала субботние балы во Дворце Увеселений и Торжеств нашей Академии, а так же балы в Институте Благородных Девиц и Институте Изящных Искусств, а так же всевозможные увеселительные заведения, где роились всевозможные барышни. Юрка О"Дралло опять находился в свободном поиске, и толпа спешила заключать пари, на какой день на этот раз у него будет наступать разочарование в очередной пассии.

На Андрея Лобачёва поначалу начали косо смотреть наши отцы-командиры батареи и дивизиона. Пришлось тонко намекнуть, что протекцию ему составил мой папашка. После чего у всех наших воевод сразу исчезли все претензии к нашему Панцеръягеру. Кроме того, он сразил наповал всю толпу, ну, естественно, за исключением нашей компании. Во-первых, ещё в отпуске немало народу видело его в обществе Дианки. Во-вторых, ещё в отпуске пяток-десяток ловеласов, в том числе и со старших курсов нашей Академии Ратных Дел, попытались подъехать к моей сестрёнке и намекнуть, что Андрей ей не пара. Однако, побегав, чуток, по окрестным лесам хорьками и крысами, ребятки понимали всю глубину своих заблуждений. В-третьих, толпа просто не знала, что и думать, потому что Диана и не собиралась давать Андрюхе отставку. А сама чуть ли не каждую неделю объявлялась на КПП. Зато, какое раздолье для Степана Кубобы наступило. Вот уж он отвёл душу, вот уж позубоскалил насчёт ведьминских способностей моей сестрицы. Бедный Панцеръягер не знал, куда деваться от этих шуточек. Самым прелестным было, что Стёпка все шутки юмора с совершенно непроницаемым лицом творил.

Кстати, влетело от Дианы и преподобной троице Сэм, Пан и Чёрный. Уж не знаю, то ли они не видели на Новогоднем Бале, как Диана за Андрея барышням чуть головы не поотрывала, то ли забыли. В общем, опять наехали они на Панцеръягера, когда он с Дианкой в увольнении встречался. Поставили пальцы веером, мол, пшёл вон, щенок, красотка эта не для тебя. Андрей, хоть силы были и неравные, плечи расправил. Да Диана его отстранила и без разговоров Сэму в глаз засветила. Ногой. Тот сальто назад, прогнувшись, изобразил. И плашмя о землю приложился. Пан и Чёрный застыли немым вопросом. Диана только пальчиками щёлкнула, у них пряжки на брючных ремнях испарились, все пуговицы на брюках тоже. И пришлось им одной рукой бесчувственного Сэма тащить, а другой штаны поддерживать. А то ведь спадут на глазах у всех. Судя по всему, столь яркое общение с моей сестрицей произвело на всех троих неизгладимое впечатление, после чего я их поблизости от нашей компании больше не наблюдал.

В Академии установилось относительное затишье. Неделя шла за неделей, весна вступила в свои права, солнышко пригревало, травка и деревья начали зеленеть. Мы коротали время от выходных до выходных, наслаждаясь весенними деньками. У меня была только одна проблема — как развести своих подруг, которые взяли за обыкновение являться в гости без предупреждения. Да ещё оказалось, что барышня из Анимешных Пределов ещё даже школу не закончила, ей едва шестнадцать лет стукнуло. Правда, в своей школьной форме — коротенькой гофрированной юбочке, блузочке с бантом, туфельках с гольфами — она выглядела сногсшибательно. Но всё равно у меня головная боль образовалась. Как это мне, пожилому, потёртому и потасканному жизнью двадцатилетнему молодому человеку, пользоваться наивностью и неопытностью столь юного создания. С амазонкой всё было в порядке, она заканчивала первую ступень воинского обучения, второй курс, если по-человечески, своей амазонской Академии. Вот так, хоть и терзался я сомнениями, но на свидания бегал исправно.

Сдвиги на личном фронте были так же у Альваро, Звонимира и Андрея, моего братца двоюродного. Ну, с ластоногим всё было понятно, он с эльфийкой предавался весёлым забавам под названием "Надавай подруге (другу) по шее, прежде чем она (он) надаёт тебе". Встретятся, подерутся, потом начинают обниматься, целоваться. Надоест целоваться, опять подерутся. В общем, повседневная будничная жизнь.

У Звонимира так же вырисовывались интересные отношения с огнемётной барышней. Она регулярно отлавливала его в увольнениях, сначала заявляла, что его ждёт смертный бой, потом слово за слово разговор переходил на другие темы, кончалось всё где-нибудь на дискотеке. На прощание барышня спохватывалась и заявляла, что в следующий раз она Звонимира точно испепелит. Тот понуро соглашался, и в следующий раз всё шло точно так же.

Барышня-громовержец также каждый раз сначала наезжала на моего кузена, вызывала на самый последний бой. Этот самый последний бой продолжался до первой разбитой витрины или искорёженного автомобиля, потому как Андрей упорно не желал давать в себя попасть. После чего эта парочка удирала, сломя голову, с места сражения и каждый раз невероятным образом оказывалась на той же дискотеке, что и Звонимир с огнемётной красавицей.

При этом и мой братец, и мой приятель точно так же терзались сомнениями по поводу юного возраста этих обеих воительниц. Но эти терзания не мешали им отрываться с красавицами на дискотеках по полной программе.

Альваро в перерывах между битвами с эльфийкой, просто млел от возможности ежедневно изводить нас троих ехидными вопросами с глубоким подтекстом относительно наших барышень. Мы, правда, не оставались в долгу, простодушно интересуясь, сколько сотен лет той эльфийке, за которой он ухлёстывает. В общем, все были довольны друг другом. Марко, Эса и Джуэн от всей души веселились, глядя на наши похождения.

Большую ложку дёгтя в медовые бочки наших амурных похождений добавили воеводы академии. В конце апреля нас отправили на учебные поля немного пострелять из миномётов. Всё хорошо, но вот таскать эти трубы и опорные плиты по лесным зарослям не очень-то приятно. Зато во время стрельбы так занятно наблюдать за полётом мины. Гавкнет выстрел, мина, не торопясь, вылезает из ствола и отправляется в полёт, прощально покачивая хвостовым оперением. Правда, без приключений не обошлось. Забыли на ночь укрыть ствол миномёта чехлом. А ночью дождик прошёл. Утром миномёт отказался стрелять категорически. Пришлось отсоединять ствол от опорной плиты, наклонять его. А оттуда сначала вода хлынула, а потом уже мина вывалилась. Получили за свою забывчивость по голове.

Серёга Карповцев тоже всех повеселил. Пошёл ночью менять патруль на огневой позиции. А в лесу с предыдущих стрельб кабелей телефонных набросано — не меряно. Он и зацепил ногой один из них. Слышит, сзади шорох. Оглянулся, видит — в прошлогодней траве позади него что-то извивается. Как заорал: "Караул, змея!" Слышно было, наверное, в Поднебесной. Мы потом долго его с дерева снимали, всё убеждали, что в апреле, хоть уже и тепло, змеи ещё не просыпаются. Еле-еле уговорили вниз спуститься. А потом долго ломали головы: и как это Матвей умудрился на эту сосну вознестись, ежели до самой нижней ветки метров тридцать?

Но стрельбы, они всего-то дней пять продолжаются. А вот на горизонте маячил и неотвратимо надвигался выход в летние лагеря. И всех нас начала глодать тихая, но зверская тоска, потому как нас ожидали непередаваемые ощущения от тесного общения с комарами и мошкарой. Это же такое зверьё, которое ничто не брало. Из палатки дым клубами валит, юнкера-курсанты кашляют, плюются, а комары знай, себе, зудят внутри, не желают от дыма прятаться. Хотя нас заверили, что маги и чародеи провели серьёзную работу с этими пернатыми кровопийцами, после чего все комары и вся мошкара в тех местах, где находятся наши летние лагеря, стали поголовными вегетарианцами. Мы, правда, выразили лёгкие сомнения насчёт их вегетарианских пристрастий. Но отцы-командиры предложили всем сомневающимся сходить раз пять вне очереди в наряды на работу и через трудовое воспитание понять всю глубину своих заблуждений. Желающих свершать трудовые подвиги не нашлось.

Правда, подготовка к выходу в летние лагеря выглядит очень занимательно. Академия напоминает не кузницу ратных кадров, а какое-то племя кочевое. Юнкера-курсанты тащат в округе всё, что плохо лежит. Нам — пушкарям — всё же проще, у нас тягачи, на которые можно нагрузить множество всякой всячины. А вот тракам — танкистам — и мотокопытным — мотострельцам, то есть — туго приходится. У них не танки, БТР и БМП получаются, а какие-то сараи-ковчеги на гусеницах и колёсах.

В лагеря мы должны были отправиться в среду. И поэтому в выходные отцы-командиры никого в город не пустили. Они почему-то пребывали в святой уверенности, что юнкера-курсанты, едва ступив на городские мостовые, разбегутся все кто куда, и их потом придётся долго и упорно ловить, чтобы отправить в лагеря. Больше всех этим была расстроена Диана. Она уже на романтическое свидание настроилась, и тут такой облом. С горя стрескала коробку пирожных. Андрюха, как узнал о несостоявшемся угощении, так ему плохо стало. Вообще, ежели он в плен к супостату попадёт, ему не иглы под ногти надо загонять будет, чтобы военную тайну выведать. А на его глазах сотворить что-нибудь непотребное с десятком пирожных с кремовыми розочками. Такую пытку он не вынесет. Вот только супостату надо будет тонкую грань соблюсти. Ежели переборщить и испоганить лишнее пирожное, он, вместо того чтобы расклеиться, наоборот, озвереет и всех порвёт, как лев антилопу.

И вот, наконец, наша Академия двинулась в поход на летнее стойбище. Сначала по хорошим дорогам проехали, потом свернули на просёлки и с опаской углубились в дебри полигона. Всё, что могло истреблять и отгонять комаров, было в полной боевой готовности.

И небольшое лирическое отступление. Комары и мошка. Относятся к кровососущим. Одним из древнейших. Есть, правда, представители этой породы, обладающие недюжинным умом и сообразительностью, но они-то, как раз, стараются держаться подальше от людей и прочих разумных существ, поскольку знают, читали, видели рекламу по МагТВ, что такое "Раптор", "Фумитокс", "Райд" и тривиальный "Дихлофос". Но не все же сообразилкой обладают. Есть и малосведущие личности среди этой публики. Так вот, в отличие от слепней и оводов, прокусывающих кожу, чтобы добраться до кровушки, жвалами, комары и мошка протыкают её хоботками. При этом они впрыскивают в кровь особые ферменты, чтобы она не сворачивалась, и можно было насытиться до отвала. Чешутся места укусов — преотвратно! Нападают комарики по всем правилам военной науки. Сначала разведчики летят. Ага, свежатинка теплокровная. Потом появляется головной дозор, следом — головная походная застава, за ней — передовой отряд, затем — авангард и только потом уже — главные силы. И вот тогда, берегись! Когда эта туча сваливается на крыло и переходит в крутое пике, тогда начинается танец всех народов мира сразу. Потому как разом прихлопнуть два десятка мерзавцев, одновременно впившихся в тебя своими хоботками — дело не лёгкое.

Но время шло, а кровопивцев не появлялось в воздухе. И мы с облегчением перевели дух. И по приезду в лагерный городок с воодушевлением принялись обустраиваться. Неужели нас ждёт спокойный сон под мерный шум сосен? Сказка!

Однако уже вечером нас стали глодать смутные сомнения. Из лесной чаши доносились какие-то странные и непонятные звуки, ни на что не похожие. Нас начало обуревать беспокойство, уж не присоседились к нам очаровательные зверушки из "Парка Юрского периода"? Знаете ли, мало приятного ночью увидать над собой рожу тираннозавра с аппетитом выбирающего себе закусон. Тем не менее, несмотря на все эти звуки, мы мужественно привели лагерный городок в порядок, разместились в нём и приготовились продолжать грызть гранит ратной науки.

Это ж, какое счастье, что мы пушкари, а не мотострельцы или танкисты. Ребятам крупно не повезло. В наши лагерный городок заявилась развесёлая компания из трёх, семерых и тридцати трёх богатырей и принялась с воодушевлением гонять мотострельцов и танкистов. Как все эти ребятки взвыли! Даже мои друзья-одногодки пятый угол искали. Особенно впечатлял новый вариант занятий "пешим по машинному". Весь фокус был в том, что одна рота рассаживалась по танкам, БТР и БМП, а все остальные мотострелецкие и танковые роты впрягались в эти танки, БМП и БТР и с громким урчанием таскали их по учебным полям. Топливо экономят отцы-командиры и моторесурс двигателей с трансмиссией.

Наше счастье оказалось недолгим, пушкарские отцы-командиры тоже решили последовать примеру всех сорока трёх богатырей и дядьки Черномора. Теперь мы таскаем все свои пушки и гаубицы на занятия и с занятий исключительно на руках. Чтоб у этих богатырей три дня несварение желудка было.

Постепенно прояснилась и обстановка с комарами и мошкой. Комары действительно вроде как пьют только нектар. Но зато размерами они все вымахали с носорога, если не со слона, и такие же свирепые. Чуть что — идут на таран. Представляете ощущения, когда этакий небольшой танк тебя к дереву припечатывает? А каково дереву приходится? Самое же хреновое, что эти носороги — летающие. От пешеходного тарана ещё можно как-то увернуться. Но когда этакая тушка на тебя с неба пикирует, тут уже вся надежда на быстроту ног и близость леса. Между деревьями эти слонопотамы на крыльях не протискиваются. На лету. Зато прекрасно бегают по земле. Уй-ё! Караул!

Кстати, о карауле. Заступили мы на эту боевую задачу. Как в уставе говориться: "Караул есть выполнение боевой задачи в мирное время". И что тут началось! Цельные сутки отбивались от этих летающих носорогов. Да и мошка не отставала. Конечно, она поменьше, размером с телёнка, но если телёнок лягается, тоже мало не покажется. И, похоже, у всех у них проснулись гены кровопивцев, и как раз в нашу боевую службу. Иначе, как объяснить, что они своими хоботами всё норовили в кого-нибудь из нас с лёту, на полной скорости проткнуть? Слава богу, что отцы-командиры сами чуть не пострадали от этих слонопотамов. Поэтому когда часовые пальбу открыли, чтобы "пернатых" этих отогнать, никто слова даже не сказал.

Скоро всем стало понятно, что у комаров и мошки точно пошёл сдвиг по генам. "Слонопотамы" устроили просто настоящую охоту на нас, несчастных юнкеров-курсантов. Пришлось взяться за оружие всем и всерьёз. Воюем с ними по всем правилам военной науки. А у этих паразитов никакого представления о чести и достоинстве. Сколько мы натерпелись, пока зенитчики не подоспели... Представляете, когда стадо голов этак на полтысячи заходит строем на вас и одновременно начинает на лету, извиняюсь, гадить. Из противогазов и изолирующих комбинезонов не вылезали.

Зато зенитчики поначалу оторвались по полной программе. Настрелялись от души. И из "Шилок", и из "Тунгусок", и из "Осы" с "Кубом", и из "Тора". Слонопотамы летающие сначала с небес сыпались градом. Но потом, похоже, смекнули что к чему и исчезли с небосвода. На радостях мы перешли в наступление и начали преследовать отходящего противника. А этот противник оказался настоящим паразитом! Вместо того чтобы отступать с арьергардными боями, эти сдвинутые по генам комарики и мошка сначала ломанулись назад, а когда мы бодро и радостно устремились в погоню, дружно перелетели в наш глубокий тыл. Хрен с ними, что в тыл, но ведь эти слонопотамы слопали и выпили все наши запасы продовольствия. А что не смогли слопать и выпить — обгадили. Жуём теперь сухой паёк. Его, наверное, ещё легионерам Юлия Цезаря заготовили. Галеты не разрубить даже топором, а размокать в воде они не желают категорически.

Но если бы несъедобные галеты были единственной напастью, это ещё можно было бы как-то вытерпеть. Но оказалось, что кроме сдвинутых по генам слонопотамных комариков и мошки, в лесах появились ещё кое-какие сюрпризы. Уж не знаю, каким рикошетом та магия, которой из комаров и мошки кровопийскую сущность пытались изгнать, ударила по сторонам, но из всех нор такие сюрпризы повылезали и повылетали... Оводы и слепни размером с буйвола, которые решили перейти на мясное меню. Жучки всевозможные, медведки, которые в связи с танкоподобными размерами тоже решили перейти с травки на мясо. Ну, а про богомолов, что вымахали размером с самоходку "Мста-С", и говорить не приходиться. Они так-то хищниками были, а когда в размерах резко увеличились, то оборзели донельзя. И их тоже сразу почему-то на человечину потянуло. Кабанов в лесу — не меряно, так нет, подавай нежное мясцо. Да и муравьи размером с БТР — это тоже перебор.

Так что пришлось нам уйти в глухую оборону и ждать, пока не прискачет скорая магическая помощь по ликвидации нестандартных образцов животного мира. Окопы мы вырыли с такой скоростью, что позавидовали бы экскаваторы и котлованные машины. Мало приятного, знаете ли, оказаться в чистом поле нос к носу с проголодавшимся жучком или муравьём размером с БТР. Уж, лучше в окопе от него укрыться.

Засели мы в свои окопы, а наши отцы-командиры принялись по радиосвязи магов и чародеев в наши лагеря зазывать, чтобы те свои художества к порядку призвали. А заодно чтобы призвать к порядку и самих магов с чародеями. Пусть сначала колдовать научаться, а уж потом природу начинают переделывать, факиры хреновы.

Сто тридцать первому взводу как всегда достались три пушки противотанковые "Спрут-Б" калибра сто двадцать пять миллиметров. И загнали нас на самую дальнюю опушку леса, где на просторе ожидалось появление жуков, муравьёв и медведок размером с танк. Ну, естественно, что туда и поставили противотанковые пушки. А для нашего воодушевления отцы-командиры всех рангов толкнули пламенные речи, что мы должны встретить опасность лицом к лицу без страха и робости и не посрамить славное племя пушкарей, но только строго по приказу и соответствующему разрешению и никак иначе. После чего забрались в БТР и БМП и убыли на командные пункты, оставив с нами только взводного воеводу.

— Лучше её не встречать вовсе, эту опасность, — пробурчал Стёпка, провожая взглядом БТР и БМП.

Мы быстренько перетаскали в окопы все снаряды, что нам подбросили, и принялись ждать нападения жучков-паучков. Но, оказалось, что нам были уготованы куда как более интересные приключения. Все эти жучки-паучки детским лепетом показались.

-10—

В лесу вдруг что-то глухо зарокотало. Донёсся перекатывающийся шум. Потом послышался треск. Деревья закачались, заходили ходуном.

— Мама моя родная, — пробормотал Сашка Давиденко, наш бессменный командир орудия. — Это ж, никак гости из "Парка Юрского периода" пожалуют...

— Всё жизнь мечтал живого тираннозавра-рекса увидеть, — сглотнув, добавил Игорь Луснач. — Прелестно...

К счастью, до тираннозавра-рекса дело не дошло. Поначалу, во всяком случае. Из леса с оглушительным визгом выскочила какая-то девчонка — и очень даже стройная и симпатичная оказалась, когда её вблизи разглядели — с фиолетовым отливом волос и галопом помчалась в нашу сторону. А за ней, круша всё на своём пути, летел огроменный жучара, размером этак с танк Т-90, примерно.

— Разворот! — заорал Андрей Лобачёв и повернул рычаг у маховика горизонтальной наводки.

Я с Андреем Васильцовым метнулся к стволу нашего "Спрута", и мы дружно налегли на него. Ствол с лёгкостью покатился вправо. Это наш Панцеръягер разъединил шестерни привода горизонтального наведения, чтобы можно было ствол быстро перебросить.

— Снаряд!!! — это уже заорал Сашка Давиденко.

Кто-то, то ли Стёпка с Игорем, то ли Игорь с Юркой, метнули в ствол снаряд с зарядом. Андрей вернул рычаг на прежнее место и приник к прицелу. Стрелять он должен был ювелирно, ведь в поле зрения прицела маячила отчаянно удирающая от монстра девчонка. Андрей, не отрывая рук от маховиков вертикального и горизонтального наведения, нажал большим пальцем на спусковую кнопку. Грянул выстрел. Снаряд с рёвом пронёсся над самым ухом девчонки и вонзился в голову монстра, в "лоб", можно так сказать. Оказалось, это был подкалиберный снаряд. Предназначенный пробивать двухсотмиллиметровую броню, он пронзил монстра насквозь. Тот даже не сразу понял, что он уже труп. И пробежал по инерции еще метров тридцать. Потом в агонии сплясал джигу, лезгинку и нижний брейк в одном флаконе и упокоился брюхом вверх.

Но, как оказалось это только начало. Из леса начали один за другим выскакивать ещё гости и гостьи. И за всеми кто-нибудь гнался. То какой-нибудь монстр — смесь мезозойского ящера с крабом, то целая шайка каких-то верховых оборванцев, но не Сорок Разбойников, это точно. А за последним гостем стая каких-то человекообразных монстров с рогами на головах и клыками в пастях. Все шерстью покрыты, а на передних и задних лапах такие когти, что слона враз исполосуют. В общем, никому из этих очаровательных "зверюшек" в когти или на зуб лучше не попадать.

Мезозойского мутанта Андрей всё так же подкалиберным снарядом продырявил. С конниками обошелся столь же непочтительно, всадил осколочный снаряд в землю под копыта их лошадей. Те всадников посбрасывали и умчались прочь. А оборванцы с воплями погнались за четвероногим транспортом. Труднее всего оказалось справиться с рогато-клыкастыми "зверюшками". И снаряд с убойными элементами уже в стволе, а стрелять нельзя, заодно с монстрами и парнишку можно изрешетить. Но тут случай помог — беглец споткнулся и упал. Ну, а Андрюха мешкать не стал, как врезал снарядом с готовыми убойными элементами, с установкой трубки дистанционной "на картечь". Всех этих "зверюшек" стрелы убойных элементов просто в решето превратили.

И вот собралась, значит, вся эта легкоатлетическая компания у нашего орудия, дышат тяжело, глаза — по полтиннику, ничего сказать не могут. Ну, мы помогли им в чувство прийти. Стали спрашивать, за каким чёртом их понесло в эти дебри, и с какой такой радости все они к нам в гости пожаловали. Ну, они и поведали.

Мама дорогая, роди меня обратно! Короче. Одна Избранная — это девчонка в мини-юбке с фиолетовым отливом волос. Моей Дианки ровесница. Затем Носитель Сокровенного Знания — паренёк лет шестнадцати. Следом — Отмеченный Пророчеством. Тоже паренёк, только лет восемнадцати. Обладатель Талисмана — это мужик, лет под сорок. И Благословенная Дева, девчонка лет восемнадцати, то ли монахиня, то ли послушница, то ли из какого-то пансиона при монастыре барышня, судя по её одежде. И никто из них ни в зуб ногой, что, куда и почему.

— Барышня, а что это за Избранная такая? — спросил у девчонки Игорь Луснач. — В чём ваша избранность-то заключается?

— А кто его знает, — пожала она плечами и уныло вздохнула. — Все вокруг бегают, кричат, что я Избранная, и никто толком не объяснит, что к чему. Но всем обязательно надо меня сцапать и куда-нибудь утащить. И на жизнь мою покушаются.

— И я, хоть тресни, не пойму никак, что это за Сокровенное Знание такое, — пожаловался паренёк. — А все меня ловят, трясут как яблоню или грушу какую. И все кричат, чтобы я им это знание открыл. А как я им открою, если ничего не знаю и не понимаю?

— А я из-за этого Пророчества уже собственной тени боюсь. Куда не шагни — всюду всякие злобные твари изо всех кустов лезут. А если не злобные, так какие-нибудь рыцари всё норовят к рукам прибрать, — горько посетовал его собрат по несчастью. — И все требуют чтобы я им это Пророчество открыл. А я ни в зуб ногой, что это за Пророчество такое!

— Ты бы попробовал побыть Обладателем Талисмана! — отчаянно возопил наш третий гость. — Задобали! Через два дня на третий наизнанку выворачивают! Да ещё морду бьют за то, что знать не знаю, что это за талисман такой, и как он выглядит! Один день рыцари — борцы за добро и справедливость мордуют, на следующий день всякие разные злодеи добавляют! На мне уже места живого не осталось! Сколько себя помню, кажный божий день по физиономии получал! И если бы знал за что! Один раз трое суток вниз головой провисел, всё ждали, мерзавцы, что из меня этот талисман вывалится, думали, что проглотил я его. А на фиг он мне сдался!

— Ну, красавица, твоя очередь жаловаться, — обратился я к последней нашей гостье, Благословенной Деве. — Что это за благословение?

— Не знаю... — уныло вздохнула она. — Но как меня замучили все эти сексуальные маньяки. Кто не встретит, все так и норовят на меня взгромоздиться, ой...

Благословенная Дева смутилась, но не своих слов, а того, как стала пунцовой Избранная.

— Не стоит так смущаться, барышня, — поспешил я успокоить её. — Ведь всем и всюду давно известно, что детей находят в капусте, это все знают. Нашу Благословенную Деву подлые и бесчеловечные негодяи просто пытаются использовать как вьючное или верховое животное.

Избранная с облегчением перевела дух. А мы дружно принялись чесать свои репы, и морщить умы, соображая, с какой такой радости вся эта компания вдруг собралась в наших краях. Причём одновременно. Им что Чародейских Миров мало?

— А позвольте поинтересоваться, как это вас сюда занесло? — выразил всеобщий интерес Игорь Луснач. — И почему?

— А меня послали, и я пошла, — с готовностью отозвалась барышня-Избранная.

— И кто это послал и как? — опешил Игорь.

— А все подряд. Послали и сказали, чтобы без свершения Избранности не возвращалась. Вот я и иду. Устала, сил нет. А чуть где передохнуть остановишься, обязательно кто-нибудь появляется, кто знает, что я Избранная и идти должна. Как мухи на мёд слетаются.

— Ну, а вы? — обвел взглядом Игорь всех этих носителя Пророчества, обладателя Сокровенного Знания, Обладателя Талисмана и Благословенную Деву.

— И нас тоже... послали, — кивнули носитель Пророчества и обладатель Сокровенного Знания. — Сказали, чтобы шли Пророчество свершать и Сокровенное Знание открывать для себя и для всех.

— И долго идти надо?

— Да сказали, пока не упрёмся.

— Да, уж, — почесал за ухом Игорь.

— А меня никто не посылал, я сам дёру дал, — сообщил Обладатель Талисмана. — Надоело с битой мордой ходить, вот я и решил в дальние края податься.

— И я, — добавила Благословенная Дева. — А то ведь лезут под юбку, все кому не лень.

— А как вас угораздило всех вместе в одном месте собраться? — продолжал допытываться Игорь.

Но наши гости только руками развели. И то верно, в наших Чародейских Мирах на такие вопросы ответа не дождёшься. Логического объяснения искать бесполезно. Просто, собрались пятеро чудиков в одном месте, ни с того, ни с сего, и всё!

Пока мы наших гостей расспрашивали и все их душераздирающие истории выслушивали, у нас появились новые гости. Нарисовалась небольшая такая стая напыщенных персон, поставила пальцы веером и заявила, что давно уже идёт по следу наших новых знакомых, и теперь, наконец-то, их настигла и собирается вступить в законное владение всеми ими.

— Вы бы хоть представились бы для начала, — предложил им Юрка О"Дралло. — Как все порядочные люди делают.

Мама, миа! Знаете, кто к нам в гости заявился? Злодей, Суперзлодей, Мегазлодей, Мегасуперзлодей, Супермегазлодей, Супер-суперзлодей, Мега-мегазлодей, Тёмный Властелин, Мегатемный Властелин, Супертёмный Властелин и т.д.

— Значит так, ребятки, — сказал я. — Так дело не пойдёт. Мы языки тут ломать не собираемся. Будем вас считать. На кого какой счёт выпадет, того так звать и будем. Первый Злодей, Второй Злодей, Третий Злодей и так далее. Становись к расчёту!

Злодеев, как и полагалось, оказалось ровно тринадцать. И для начала они устроили жуткие разборки из-за того, что я без спросу назначил одного из них Первым Злодеем. Как они галдели! Как каждый из них пятками в грудь себя колотил, что именно он, а никто другой, должен быть Первым Злодеем, перечисляя попутно все свои злодеяния. Мы же к своему стыду не придумали ничего лучшего, как стоять и смотреть на всех на них, хихикать над всей этой комедией и ни черта не делать. А ведь могли одним снарядом всему цирку конец положить. Ни один клоун не разбежался бы. Когда же эти злодеи разобрались, кому каким по счёту быть, мы спохватились, но поздно. Тринадцать злодеев приступили к реализации своих злодейских замыслов.

Это была славная битва! Мы дрались как львы! Нет, не львы, как волки свободной стаи с рыжими собаками. Нет, как Кинг-Конг с динозаврами, защищая белокурую красавицу.

Кстати, о Кинг-Конге и динозаврах. Не понимаю, почему столько симпатий к этой волосатой образине в вопросе её разногласий с представителями мезозойской фауны. Ну, собрались они слопать блондинку. А что делать, голод-то не тётка! К тому же, они — динозавры — ни разу не грамотные и понятия не имеют, что блондинок трескать нельзя. Брюнеток, рыжих, шатенок — лопай хоть до умопомрачения, хоть до несварения желудка. А блондинок нельзя, потому как вымирающий вид, скоро в Красную Книгу занесены будут. Но тираннозавры, они же книг не читают и телевизоров не смотрят, и для них блондинка — просто ходячий двуногий деликатес. И тут вдруг появляется мохнатая образина и отбирает скромный ужин (обед или завтрак) у проголодавшихся зверюшек. Поневоле взвоешь. Посмотрел бы я на вас, если бы вы собрались перекусить, положили на тарелку перед собой сочный дежурный бутерброд (рецепт спросите у нашего Ластоногого, он их полтысячи знает), и вдруг появляется некто мохнатый, колотит себя кулаками в грудь, хватает ваш бутерброд, бросает на пол и встаёт над ним, опираясь на передние конечности. Да ещё клыки скалит! И какие будут ваши действия? Да убьёте вы эту образину, что вас голодными оставляет. На месте, из рогатки, без суда и следствия. Вот теперь и думайте, с чего это динозаврики так расстроились.

Ну, да ладно. Вернёмся к нашим баранам, к злодеям то есть. Кого только эти Тринадцать Злодеев на нас не натравили. И монстров двуногих, и монстров многоногих, и динозавров мезозойских (сбылась мечта идиотов, узрели и тираннозавра-Рекса, и дейнонихов!), и оборотней, и орков-гоблинов (ну, какой злодей обойдётся без этих злобных недомерков?). И хорошо, что наши отцы-командиры случайно забыли в окопе пару-другую ящиков с патронами к автоматам, а то бы наша компания и все эти Избранные, Благословенные и прочие отмеченные Пророчествами не просуществовали и двух минут.

Андрюха Лобачёв оторвался на славу! Как он только этих монстров и прочую публику не крушил! И подкалиберными снарядами, и кумулятивными, и осколочными, и картечью. Андрей Васильцов, Стёпка, Игорь и Витька метались как угорелые коты от ровика с боеприпасами к орудию и обратно. А я с Юркой О"Дралло поливал всё вокруг из автоматов. А справа и слева громыхали остальные два орудия нашего славного и доблестного сто тридцать первого взвода.

Бездыханные монстры и прочие разные всевозможные чудовища громоздились вокруг нас настоящими Эверестами. Но злодеи не успокаивались. Они решили, что, если долго мучаться, что-нибудь, да получится. Монстры становились всё более страшными. Из пушки их Андрей, конечно, валил с одного выстрела, но вот из автоматов уже приходилось полмагазина засандалить, прежде чем тот копыта откидывал. В общем, положение наше становилось аховым.

Правда, барышня — Благословенная Дева — оказалась ещё та штучка. Схватила автомат и давай поливать из него монстров. И не хуже чем у наших мотострельцов получалось у неё. Вторая барышня — Избранная — тоже попыталась поучаствовать в сражении, но из неё стрелок был ещё хуже, чем из слона балерина. Хорошо ещё, что никого из своих не убила. Пришлось отобрать у неё автомат от греха подальше. А вот мужская часть наших подзащитных оказалась не на высоте. От огнестрельного оружия шарахнулись как чёрт от ладана.

— Нам бы мечи... — проблеял паренёк, отмеченный Пророчеством, и оба его собрата по несчастью согласно закивали головами.

В общем, дело запахло керосином. Но тут начала прибывать подмога. Во-первых, прискакали мои друзья-одногодки и сходу принялись крушить монстров. Стало полегче. Но и злодеи пустили в дело дополнительные силы. Над лесом вздыбились с полдюжины боевых доспехов и принялись поливать нас всевозможными снарядами со своих верхних конечностей. Хорошо ещё, что наш "Спрут-Б" в окопе стоял. А то бы из нас рагу сделали. И скормили бы его врагу. И хорошо, что наводчиком был Панцеръягер.

— Ну, зайцы, погодите! — только и прорычал он.

Бедные два ближайших доспеха! На этот раз Андрей стрелял с оптическим прицелом. И доспехам пришлось ещё хуже, чем зимой на болотах. Тогда у них просто отключали руки-ноги. А сейчас Андрюха их отрывал снарядами. Сначала руки, потом ноги. Напоследок — голову, или что там у них сверху торчало. Вот только остальные четыре доспеха о-очень рассердились и принялись готовиться разделаться с нами. Натурально затоптать собрались. Но тут на наше счастье из поднебесья свалились с громогласным рёвом несколько похожих доспехов, вот только раскрашенных по-другому. Это была — во-вторых — подмога, которая пришла из Анимешных Пределов. И какой же все эти боевые доспехи между собой мордобой учинили! Безобразный.

Пока боевые доспехи мутузили друг друга, к нам, в-третьих, подоспела и моя подруга-амазонка. В полном боевом облачении и вооружении. В руках — пулемёт, за спиной — трубы гранатомётов и меч, по бокам — два револьвера. И вся навьючена боеприпасами. С ходу как дала из пулемёта по монстрам, от которых Юрка О"Дралло из последних сил отбивался. От тех только щетина в разные стороны полетела. Вот это я понимаю!

Тогда Тринадцать Злодеев решили пустить в дело драконов и демонов. И вот тут нам чуть кирдык не наступил. Ну, дракона, его конечно можно из зенитного автомата тридцатимиллиметрового завалить, а демон элементарно обращается в зловонное облако от удара Меч-клинка Воина-Хранителя. Вот только ни тридцатимиллиметровок зенитных, ни Меч-клинков у нас не имелось. Автоматами зенитными нас отцы-командиры позабыли снабдить, а до Меч-клинков наша дружная компания из Солнечной Долины ещё не доросла. Оставалось надеяться на Андрея, что он сумеет и этих летучих мышей-переростков завалить.

Андрюха, конечно, старался. Трёх драконов таки он снял влёт! Ещё двоих замочил соседний расчёт, там Старый с Андрюхой Лебедевским заправляли. Но драконов-то было штук двадцать. И они явно собирались произвести залповое огнеметание. Так что нам всем грозило стать хорошо прожаренным мясцом. Я невольно поднёс руку к груди, где висел медальон Золотистого Дракона. И наш покровитель откликнулся! Потому что так получилось, что все семь отпрысков Воинов-Хранителей опять все вместе воззвали к нему. Ещё бы, в барбекю никому превращаться не хотелось.

В клубах дыма и блеске молний явился наш Золотистый Дракон, расправил крылья и взмыл в воздух. Драконы Тринадцати Злодеев были мелочью пузатой по сравнению с ним, но их было много. И они явно решили, что толпа зайцов замочит льва. Если бы они только знали, с кем связываются, то, конечно же, не были бы столь самонадеянны. А так, Золотистый Дракон устроил им такую трёпку — только чешуя в разные стороны летела, во все концы Чародейских Миров. Честно признаюсь, это впечатляет, когда здоровенный дракон хватает двух драконьих недомерков за их загривки и начинает мутузить мордами друг об друга.

Но оставались ещё демоны. Мы уже приготовились к рукопашной, причём с очень малыми шансами на успех. Но на наше счастье вдобавок к боевым доспехам, подоспевшим из Анимешных Пределов, заявилась и целая стая тамошних воительниц. Наверное, про демонов пронюхали. А этих барышень и юношей из Анимешных Пределов хлебом не корми, дай демона порвать в клочья.

На этот раз вся эта публика обошлась без длинных и вычурных речей. И ринулась в бой с ходу. И очень вовремя. Один из демонов как раз собирался меня с Юркой О"Дралло и амазонкой приложить своей атакой — чёрными змеящимися молниями. Но какая-то девчонка-воин так ему засандалила золотистой светящейся плетью, что от демона и дымка не осталось, не то, что рогов или копыт. Я глянул и обомлел. Это ж моя красавица подоспела! А чуть в стороне рядом с моим братцем двоюродным и Звонимиром маячили огнемётная и громобойная барышни.

Но демонов было очень-очень-очень много, и одним ударом с ними было не расправиться. Так что драка продолжалась с прежним, если не большим ожесточением. Меня, Юрку и амазонку демоны зажали так, что не вздохнуть, не пискнуть, и лезли со всех сторон. И тут, как всегда, в самый критический момент, бойки затворов наших автоматов и пулемёта амазонки сухо щёлкнули, в магазинах и пулемётной ленте иссякли патроны. Мы схватились за подсумки, а там пусто. И демоны поняли, что нас можно взять тёпленькими. Они взметнули вверх руки, вокруг них завертелись змеящиеся молнии. И тут опять ударила золотистая светящаяся плеть и смела сразу нескольких демонов одновременно. Но оставшиеся продолжали упорно готовиться приложить нас как следует. И тогда моя златовласка метнулась вперёд. Видимо, у неё уже не было времени, чтобы собраться с силами для нового удара. Девчушка опередила демонов на какие-то мгновения. Она хотела сбить нас троих с ног, чтобы удары демонов прошли мимо, но только чуть оттолкнула в сторону. И вся сила ударов демонов пришлась по ней самой. Она, бедняжка, даже закричать не смогла, такая боль её пронзила. Упала, посерела лицом.

Я сразу увидел, что дело швах. Очень плохо обстояли дела. Из рук вон плохо. Умереть могла девчушка. Меня захлестнула слепая ярость. Демоны, драконы, все эти супер-пупер-мега злодеи. Наши отцы одним соединение остриев своих Меч-клинков могут смести всех их. Но Воинов-Хранителей нет рядом, а ждать их появления нет возможности. Что делать?

"Доверься своим чувствам", — словно бы услышал я вдруг тихий голос матушки и вздрогнул от неожиданности.

"Где ты? Я не вижу тебя?"

"Я всегда рядом. Пришла пора тебе начинать повелевать теми силами, которыми ты владеешь. Обуздай их, поставь на службу себе и своим друзьям. Ты справишься, я знаю. Расслабься, сосредоточься на своих ощущениях, загляни внутрь себя и придёт понимание."

Я расслабился и постарался сконцентрироваться на своих внутренних ощущениях, обратил мысленный взор внутрь себя. Но там всё заполоняла одна только бушующая ярость.

"Нет, не ярость, — опять шепнула матушка. — Ярость может только разрушать. Ищи другие эмоции, другие чувства, чтобы пробудить свои силы!"

Ярость? Нет, не ярость, я лихорадочно искал другие эмоции. Те, которые владели мной, которые я должен был осознать и направить их на пробуждение своих сил. И тут же нашёл их. Спасти наших ребят из сто тридцать первого взвода, своих друзей-одногодков, спасти девчушку из Анимешных Пределов, девчонку-амазонку, всех остальных. Спасти и оградить! Это желание полностью заполнило все мои ощущения. И я почувствовал, как поднимается волна силы, которая теперь повинуется мне беспрекословно, которая готова послушно следовать моей воле.

Тринадцати злодеям и их демонам оставалось только посочувствовать. Хотя, по большому счёту, им, конечно, повезло. Если бы за них взялись Воины-Хранители, от всей этой шушеры не осталось бы и следа, даже тени. А так, я просто дал выход той силе, подъём которой ощутил, которую, наконец-то, похоже, хвала всем святым, кое-как начал обуздывать и принуждать к повиновению, хоть и не очень-то ещё и понимал, что это такое и с чем его едят. Так что врезал я всей этой стае супер-мега-сверх-злодеев от всей души. Вместе с братом своим двоюродным, который тоже за компанию решил порыться в своём внутреннем мире. В общем, что-то там жахнуло, ухнуло, грянуло, грохнуло, блеснуло, заклубилось, взметнулось, засвистело, заурчало, завыло, и всю эту публику вместе со всей их нечистью унесло куда-то, сдуло, слизало, смело. И наступила тишина. Вернее, должна была наступить, но боевые доспехи продолжали друг друга самозабвенно мутузить. Пришлось нам вдвоём и в эту свару вмешаться. Разобрали мы все эти злодейские боевые доспехи на запчасти. К преогромному удивлению тех ребят и барышень, что в таких же доспехах на нашей стороне бились. Ну, ещё бы, представляете, метелите вы со своим любезным противником друг друга, и вдруг, ни с того, ни с сего, у него сначала конечности отлетать начинают, потом болты с гайками отовсюду вылетают, а потом его в такой штопор скручивает, что хоть бутылки им открывай.

И наступила, наконец-то, тишина. Вот только мертвящая какая-то. Потому что на руках у девчонок-воительниц лежала их умирающая златовласая подружка. И никто не был в силах ей помочь. Даже мои и Андрея вновь обретённые способности не простирались так далеко, чтобы исцелять смертельно поражённых демонами людей. Это мы с ним сразу поняли.

— Да, друг мой, твоё горе тяжело, — прогудел Золотистый Дракон.

Я только кивнул головой. Мне стало очень горько, что я так насмешливо и несерьёзно относился к этой девчушке. Что постоянно посмеивался над её чуть наивным, но светлым и добрым отношением к миру и людям. Что считал её маленькой и несмышлёной. Даже имя не удосужился узнать, мартышкой называл, зайцем, кроликом. Как угодно, только не по имени.

Внезапно словно невидимый полог отгородил меня от звуков окружающего мира.

— Она очень дорога тебе? — участливо спросил Золотистый Дракон.

— Она очень хорошая, — вздохнул я. — Не знаю, как у нас могло сложиться, но это очень несправедливо, что такая молодая девчонка должна уйти из этого мира. У неё было столько планов и надежд. И какое у неё сердце отважное и чистое, какая светлая душа, ведь не всякий сможет вот так, без раздумий, прикрыть собой других. Уж лучше бы меня этот демон приложил.

— Она неравнодушна к тебе, поэтому и закрыла тебя собой.

— Да она же видела, что демон сначала амазонке врежет, а только потом уже мне может достаться!

— Ты прав, она это видела. И я уловил всплеск её чувств и эмоций. Там был страх, страх, что ты остановишь свой выбор на этой амазонке, и смирение с таким твоим выбором. И всепоглощающее желание защитить тебя и всех, улавливай, всех, кто тебе дорог, даже если эта её счастливая соперница в любви. Можно ли допустить, чтобы такая чистая и светлая душа покинула столь стройное и изящное тело?

— Нельзя... но что мы можем сделать?

— Ну, вы-то — ничего...

— Слушай, а может, можно обменяться. Ну, она останется в живых, а я...

— Не дури, а то папашка голову оторвет и скажет, что так оно и было.

С этими словами Золотистый Дракон убрал непроницаемую завесу, приблизился к умирающей девчушке-воительнице и простёр над ней правую переднюю лапу. С лапы полилось сиреневое свечение, окутало девчушку, завихрилось вокруг неё. И тут же в этом сиянии стали видимыми, завертелись, закрутились чёрные змеящиеся плети и струи, оплетавшие девчонку. Они метались, извивались скручивались, но сиреневое свечение обволакивало их, опутывало, сминало, истончало, растворяло в своём потоке. И через какую-то минуту не осталось ни одной, даже мельчайшей, чёрной искры. А когда сиреневое свечение померкло, у девчушки на щеках сразу проступил румянец, а дыхание, до этого слабое и судорожное, стало ровным и глубоким.

— Ну, Зверобой, получай барышню, — подмигнул мне Золотистый Дракон.

Подруги девчушки, когда сообразили, что ей уже ничто не грозит, такой визг подняли радостный, дельфины от зависти свои хвосты отбросили бы. А потом бросились благодарить Золотистого Дракона. Вот тут-то я и понял, что единственная сила способная обратить его в бегство — стая барышень из Анимешных Пределов, воспылавшая желанием излить на него свою благодарность. Золотистый Дракон пятый угол искать начал. Но потом вспомнил, что он может сделать, и обратился в сиреневое сияние, разлившись по медальонам. И тут уже нам мало не показалось. Барышни принялись трясти нас как деревья во фруктовом саду, требуя вернуть дракона. Пришлось спасаться от них на соснах.

И можете себе представить, что я с сосны узрел? А всех наших папашек и матушек. Они преспокойно наблюдали за нашими мучениями из зарослей ельника. А папашка Альваро как всегда закусывал дежурным бутербродом и изводил моего родителя ехидными вопросами.

— Эй, алло, что за шутки?! — заорал я и кубарем слетел вниз. — Нас тут убивали всех смертным боем, а вы стояли и любовались, значит?

— Умерь громкость, — отозвался мой папашка, выезжая из зарослей на Вихре — своём огромном вороном коне.

— Ещё и громкость умерить?! — возопил я ещё громче. — Да у меня вообще могла минута молчания навеки наступить!

— Всё под контролем было, — усмехнулся папашка.

— Ага... под контролем. Под капельницей могло всё оказаться, или под надгробием!

— Ты уж выбери что-то одно. И вообще, сынуля, ты всерьёз думаешь, что я вот так всю жизнь буду тебя прикрывать? Не пора ли и самому уже на крыло становиться?

— Прекрасно! Обучение методом бросания в болото! Кто научится плавать, тот выплывет! Папаня, ты бы хоть предупредил! Сказал бы, что так, мол, и так, сынуля, пора тебе без моей помощи обходиться, я бы тогда знал... а, кроме того, у нас Меч-клинков с Очищающим Светом не наблюдается!

— И ты серьёзно думаешь, что мы только и делаем, что прибегаем на место и Очищающий Свет в дело пускаем? И больше ничего нам делать не приходиться?

— Нет, конечно, но когда такой аргумент в ножнах имеется, оно как-то уверенней себя чувствуешь.

Мой папашка рассмеялся, но потом стал серьёзным.

— Ладно, не сердись. Но для того, чтобы передать тебе и твоим друзьям наши Меч-клинки, мы должны быть уверены, что вы справитесь, и не будете по пустякам расходовать Очищающий Свет. Он тоже не бесконечен и не неиссякаем. К тому же, как ещё было пробудить в тебе магические силы, чтобы они не уснули сразу же опять?

— Ну, об этом я с ним побеседую, — улыбнулась матушка.

Правда, беседа та произошла уже вечером и была очень плодотворной. А тут анимешные барышни-воительницы не вытерпели и бросились брать автографы у наших папашек и матушек. А потом прискакали наши отцы-командиры. Скакали они на джипах с явным желанием устроить разносы за самовольную пальбу, без санкции высокого начальства. Но когда увидели груды бездыханных монстров и чудовищ, минут на тридцать задумались, что бы это значило. Ну, не на тридцать, поменьше. Потом, наконец-то, улицезрели моего папашку с его Воинами-Хранителями. И такие пляски вокруг него устроили благодарственные. Оказывается, они решили, что всё это побоище мой папашка устроил! Ну, ни фига себе! Украли победу!

— 11 —

Я задумчиво смотрел на амазонку и девчушку-воительницу из Анимешных Пределов и ничего не понимал. Сколько я сил потратил, чтобы эти две курицы-фифы не сошлись нос к носу, а они щебечут, как ни в чём не бывало. И по очереди ещё мне успевают лучезарно улыбаться. А ведь на Новогоднем Балу чуть друг друга не поубивали. Ничего не понимаю!

— Ну, что, сынуля, как дела на личном фронте? — положил мне руку на плечо папашка, отбрыкавшись от излияний благодарности отцов-командиров, отправившихся в очередной обход поля боя.

— Тягостные муки выбора, — тихо засмеялась матушка, тоже подошедшая ко мне.

— Хорошо вам, как увидели друг друга в первый раз, так никого больше и замечать не хотели, — буркнул я. — А тут глаза разбегаются.

— И в чём проблема? — хитро прищурилась матушка.

— Ну, понимаешь,... амазонка, ей уже восемнадцать, с ней можно на серьёзные темы поболтать, а... — тут я чуть замялся.

— И что мы запнулись?

— Да я ведь умудрился ни у амазонки, ни у девчушки-воительницы даже имён не узнать.

— Весь в отца... папашка твой тоже долго и упорно не удосуживался узнать, как же меня всё же зовут. Ну, не знаешь имени, и только в этом проблема?

— Да нет, девчонка из Анимешных Пределов, она же ведь даже младше Дианки! Ей лет шестнадцать от силы! Ну, совсем ещё ребёнок.

Папашка зажал рукой рот, чтобы не захохотать в голос. Матушка только возвела очи горе.

— Дорогой ты мой сынуля, юность, это такая вещь, которая очень быстро проходит. А если ты считаешь себя двадцатилетним пожилым человеком, то это только для лошадей кошек и собак — двадцать лет запредельная старость. Когда я с твоим папашкой познакомилась, мне ведь ещё и восемнадцати не было, а ему уже двадцать три стукнуло. И как-то всё нормально у нас сложилось, ты не находишь?

Вообще-то я и сам уже подумывал, что не всё время же девчушке будет шестнадцать. И слова матушки только придали мне дополнительной уверенности.

— Так что, сынок, давай-ка быстро вперёд и узнавай имена у девчушек, — почти приказал папашка. — Кстати, они твое имя знают?

— Не-а! Только прозвище!

— Тогда вперёд, гроза джунглей и саванн!

Я поплёлся к амазонке и барышне из Анимешных Пределов.

— Привет, красавицы, — со вздохом поприветствовал их.

— Зверобой, а что это ты такой унылый? — хитро прищурилась амазонка.

— Да вот, сообразил, наконец-то, что так и не удосужился ваши имена узнать, — покаялся я. — И пришёл терпеть экзекуцию.

— Боже мой, Ричард Будаев согласен терпеть экзекуцию! — всплеснула руками амазонка.

— Да, Дик, это на тебя не похоже, — согласилась девчушка-воительница из Анимешных Пределов.

Представляю, какой у меня в этот момент был вид. Пыльным мешком из-за угла по голове шарахнутый Зверобой.

— А-а... э-э... вы это... вы что, сразу узнали, как меня зовут? — обрёл я дар речи через пару столетий, вернее, через пару минут.

— Конечно, — самодовольно ухмыльнулась амазонка. — Чтоб я, да не узнала имени парня, из-за которого едва не сцепилась с девушкой-воительницей из Анимешных Пределов? За кого ты меня держишь?

Анимешная барышня тоже кивнула и лучезарно улыбнулась мне.

— А как вас обеих зовут? — спросил я. — Честное слово, мне так стыдно, что я до сих пор так и не узнал ваших имён.

— Да ладно, — рассмеялась амазонка. — Меня Артемисой зовут. Почти Артемида.

— А меня — Мейо, — с обворожительной улыбкой представилась анимешная красавица.

— Красивое имя... и Артемиса тоже.

Обе барышни вдруг дружно прыснули в ладошки.

— И что такое смешное я сказал? — обиделся я.

— Да не сказал, ты посмотри вон на ту парочку, — сквозь смех ответила амазонка и показала рукой в сторону.

Меня тоже стал разбирать смех, когда я увидел эту картину. Дианка уже успела прискакать вслед за нашими родителями. И теперь, всхлипывая и охая, обхаживала своего Панцеръягера. И когда это только Андрюха успел по морде лица схлопотать? Левый глаз заплыл, левая щека опухла, правое ухо оттопырилось, словно его оторвать собирались, вся левая сторона лица кровью залита. И Дианка ему ласково так кровь вытирает, заговоры разные шепчет, чтобы опухоль и боль снять. Андрюха, хоть ему и больно было, просто млел. Я ещё посмотрел по сторонам. Звонимир и мой братец двоюродный нежно ворковали со своими барышнями. В общем, царила полная идиллия.

— Ласточка, а тебе не кажется, что надо поручить нашим отпрыскам разобраться с теми магами и чародеями, что всех здешних зверюшек так изуродовали, — громко сказал вдруг мой папашка. — По-моему, жучки, богомолы и муравьи получились чересчур большими и излишне кровожадными.

Вся наша компания друзей-одногодков насторожилась. Ну, с всякими разными монстрами бодаться, это ещё куда ни шло. Но попытаться взять за хобот магов и чародеев — это уже совсем другая опера.

— Не думаю, — покачала головой моя матушка.

— И что же, несчастным юнкерам-курсантам теперь до скончания веков с этими комариками-переростками биться?

— Ну, это не проблема, — рассмеялась матушка. — Диана, решим проблему?

— Конечно, сестрица, — отозвалась моя тётушка.

Не было никаких заклинаний, никаких магических книг, никаких пассов руками. Матушка и тётушка посмотрели друг на друга, вскинули вверх правые руки, опять обменялись взглядами, кивнули, серебристые диадемы в их волосах цвета тёмной меди заискрились, волосы взметнулись. С вскинутых вверх рук сорвались россыпи искр и небольших золотистых молний. И унеслись в разные стороны. И всё. Ни тебе землетрясений, ни ураганов, ни вихрей. Зато по окрестным зарослям разлился знакомый нам звон. Это комарики с мошкой сразу же загудели.

— Ну, парни, сегодня у нас будет весёлая ночь, — только и сказал Эса.

— Можешь не переживать, — рассмеялись моя матушка и тётушка. — Комары и мошки вернулись к нормальным размерам. Но мы заодно и заклятие на них наложили, теперь они от вас будут шарахаться. Как и слепни с оводами. Так что теперь здесь ни один комарик или овод вашу компанию не потревожит, ну, а заодно мы и ваших друзей из вашего взвода в оберег включили. И любой комар, если залетит сюда, сразу же вас и ваших друзей начнёт пугаться.

Для нас слова матушки были как бальзам на душу. Теперь наши перспективы в летних лагерях становились просто радужными. Тут у нас недалеко чудная речка протекает с прелестным озером, прозванным Биг-Мамайкой. Но злобствовавшие комары и мошка не давали по-настоящему насладиться водой, солнцем и воздухом. И вот, когда комары, оводы и слепни будут облетать нас десятой дорогой, как же можно будет расслабиться на бережке! Тем более, что пляж там огромный, а в озере никаких водорослей нет, дно чистое. Жаль, вот только, что пары палаточек с прохладительными напитками и пончиками не имеется. Надо будет указать отцам-командирам на этот пробел.

Чёрт! И надо же было вспомнить об отцах-командирах! Их обход поля боя нашего доблестного взвода с всякими разными там монстрами и злодеями и любование грудами поверженных врагов закончилось, и они вдруг вспомнили, что тут, оказывается, есть ещё и неприкаянные юнкера-курсанты, которые почему-то до сих пор ничем не озадачены. И тут же принялись распоряжаться. Не нашли ничего более умного, чем приказать откатить орудия в парк боевых машин и вооружений на руках. Ближний свет! Километра четыре, самое малое! Они что, решили, что мы буйволы? Сами-то попрыгали в свои джипы и ускакали.

— И что это мы такие хмурые? — насмешливо спросила матушка.

— А чему радоваться?! — возмутился я. — Четыре километра это железо на руках тащить по щиколотку в песке! Новая порода гужевых животных — юнкера-курсанты!

— Фу, Зверобой, — фыркнула Артемиса. — Или я ошиблась, или ты со своим братом не показывал здесь чудеса магии?

Я ошеломлённо посмотрел на неё. И вспомнил слова матушки о том, что пора свои силы использовать постоянно, а не только тогда, когда сильно рассержен. Я быстренько сосредоточился, сконцентрировался на своих ощущениях, и заставил опять подняться волну силы. Теперь уже почти послушную, повинующуюся. И почти сразу же раздалось бодрое, жизнерадостное ржание. Рядом с орудиями ржали и били копытами три упряжки по восемь могучих першеронов, впряжённых цугом в орудийные передки. Мы с братом горделиво подбоченились, но толпа сто тридцать первого взвода тут же популярно объяснила нам, что вообще-то все ожидали другие тягачи — механические.

— Алло, Зверобой, а мы того, как будем с ними обходиться? — опасливо спросил затем Стёпка.

— Зверобой, мы не конно-копытная, а моторизованная артиллерия, — уточнил Серёга Старчук. — Оно, конечно, шпоры с малиновым звоном, это прекрасно, но меня кузов тягача как-то больше прельщает, чем седло.

— Спокойно, Балбес, спокойно, Старый, вы что думаете, я просто так в иных Альма-матер обретался, — ухмыльнулся я. — Щас всё в ажуре будет. Вот только с копытными контакт установлю...

Я осторожно приблизился к ближайшей упряжке. Левый конь первой пары скосил на меня глаз и переступил ногами. Я быстро сотворил горбушку хлеба с солью и протянул ему. Но тут правый конь бесцеремонно оттолкнул морду своего собрата и слопал хлеб, хотя удила, конечно, ему и мешали. Я уже собрался высказать ему за эту наглость, но коняга вдруг принялся прихватывать губами ухо первого коня, что-то фырчать, тереться своей мордой об его шею. Я присмотрелся. Да, это был, как бы сказать, не совсем конь. А конкретно — кобыла. И она беспардонным образом пользовалась благосклонностью своего напарника. Вот он-то был точно конь. Чёрт меня побери, и у копытных, оказывается, дамы тоже себя ведут нахально и бесцеремонно.

Минут двадцать мы потратили, чтобы подвести упряжки к орудиям и подцепить пушки. Поначалу мы мучались сами, поскольку оказалось, что ездить верхом и управлять упряжкой — две большие разницы. Передки упрямо не желали вставать прямо перед орудиями. Не знаю, как бы у нас получилось, если бы, не помощь амазонки. Оказалось, что Артемиса очень даже умело обращается с непарнокопытными друзьями. Кстати оказалась и помощь Дианки с Мариэллой. Управляться с упряжками они, может, и не так уж здорово могли, зато умели обаять четвероногих друзей человека. Те просто сомлели от обаяния наших сестричек. Так что совместными усилиями мы, в конце концов, всё же справились с нелёгким делом подцепить орудия к конной упряжке.

— Ну, дружок, сам дорогу к парку боевых машин найдёшь? — без всякой задней мысли спросил я у коняги, из первой упряжки, которому пытался скормить горбушку, похлопав его по шее.

Конь скосил на меня глаз и фыркнул, мол, нашёл что спрашивать.

— Так ведь ты же никогда здесь не был, — вздёрнул я бровь.

— Ты в каких мирах живёшь, друг двуногий? — вдруг поинтересовался конь.

— Мы ещё и разговариваем?

— Скажи спасибо, что не пою!

— Да уж...

— Вот только не надо здесь ехидничать, — вмешалась кобылица. — Мой супруг приглашался на стажировку в "Ла Ржала"! Его ария "Копытного гостя" сорвала тридцатиминутную овацию!

— Понятно, тогда будьте так любезны, доставьте агрегаты по назначению!

— Не вопрос! — кивнул коняга и скомандовал двум другим упряжкам: — Эй, архаровцы, держаться за мной!

И все упряжки бодро двинулись по лесной дороге к парку боевых машин и вооружений.

— Может споём? — послышался голос стажёра "Ла Ржала".

— А то как же! — отозвался ещё кто-то из непарнокопытных.

— Ой, да при лужке, лужке, / При широком поле! / При знакомом табуне, / Конь гулял на воле! — затянул мой знакомец.

— При знакомом табуне! / Конь гулял на воле! — дружно взревели две дюжины лошадиных глоток.

Репертуар у непарнокопытного хора был всё больше связан с поэтическими образами лошадей. Но нас особо впечатлило, как они завершили песню "Ой, мороз, мороз". "Я вернусь домой, на закате дня! / Напою жену, обниму коня!". Впечатляет, знаете ли.

А в парке боевых машин и вооружений дневальные просто офанарели, когда им в ворота постучали копытом и осведомились, долго они ещё собираются мариновать достопочтенных коней перед закрытым въездом в парк. И что кони — не бараны, на новые ворота любоваться не привыкли. Втащив орудия в парк, кони поинтересовались, куда их установить, а потом поторопили, чтобы дневальные отцепили орудия от передков, сообщив, что этих упряжек имеется ещё несколько вызовов по доставке грузов, и им некогда тут кота за хвост тянуть. В общем, коняги оставили у дневальных по парку неизгладимые воспоминания. Особенно, когда мой знакомец на прощание исполнил композицию "Good bay, my life, good bay". А все три упряжки выступали при этом в роли бэк-вокалистов. Это были неописуемые минуты.

Правда, нас отцы-командиры выдрали потом по полной программе. Мол, как это так, доверили три драгоценные пушки каким-то четвероногим вокалистам. Ну да ничего, выжили, где наша не пропадала.

Зато, пока мы, не торопясь, попрощались с родителями и прогуливались от опушки леса до лагерного городка, я так хорошо поболтал с Мейо и Артемисой. Они меня успокоили, что сцен ревности устраивать не будут. Потому что Артемиса уже растолковала Мейо, что хоть она со мной и крутит шуры-муры, никаких планов у неё нет, у них, у амазонок, не принято зацикливаться на одном парне, да и вообще, у них парни долго не задерживаются. Так что Мейо может со спокойной душой считать себя единственной моей дамой сердца. С чем я с превеликим удовольствием и согласился.

— Мейо, а ты скоро к себе будешь возвращаться? — осторожно спросил я, улучшив момент.

— А что?

— Да понимаешь, раз сейчас комаров и мошки со слепнями и оводами больше не будет, в выходные на Биг-Мамайке будет просто классно. Погода тёплая стоит, вода уже прогрелась. Можно будет классно искупаться.

— И я там буду одна?

— Ну, почему же! Во-первых, могут остаться и твои подружки; кстати, их как зовут?

— Рэя и Венера. Венера повелительница Огненного Духа, а Рэя — Громового.

— Прекрасно! Во-вторых, моя Дианка будет, это точно! В-третьих, об отсутствии комаров и мошки с оводами и слепнями в момент станет известно барышням из Институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств. Так что они сюда как пчёлы на нектар слетятся. Поэтому ты в одиночестве не будешь.

— Ну, если так, я обязательно буду. И ещё других своих подружек приглашу. Повеселимся!

— Повеселимся! А я уж постараюсь, чтобы барышни из Стольного Града прознали, что в живописном уголке ни один комарик их не укусит!

И тут вдруг нарисовалась персона, которую мы никак не ожидали увидеть в своих лагерях. Из леса вывалилась Дубина Региницкая с целой стаей операторов и носильщиков аппаратуры. Увидала нас и, аж, взвыла от восторга.

— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои, драгоценные мои! Ни за что не догадаетесь, где я сейчас нахожусь и кого вижу! — скороговоркой затрещала она, расположившись на фоне нашего взвода перед оператором. — Только что вы все с моей помощью лицезрели поле битвы, где лежат груды бездыханных туш всевозможных монстров. И вот вопрос: кто поверг этих чудовищ?

И вы ни за что не догадаетесь, к кому я сейчас обращусь с вопросом! Этот юноша взорвал спокойствие множества завидных невест! Царевны и королевны, принцессы и боярышни день и ночь грезят о нём и его двоюродном брате! Но что мы видим! Рядом с этими перспективными спутниками жизни уже есть девушки! И даже не одна! И вы ни за что не догадаетесь, что я сейчас сделаю! А я напрямик спрошу у этих девушек о перспективах их отношений!

И вот я сейчас буду спрашивать! Да-да, я буду спрашивать. И пусть он только попробует не ответить мне, я ни за что не догадаюсь, что с ним сделаю! Да-да! Ответит мне, он мне ответит! За всё ответит! На всё ответит! Про всё ответит!

— Зверобой, наколдуй... — только и смог сказать Стёпка. — Прямо в студию ихних ВЧН. А то я её убью из рогатки, и пусть только суд присяжных попробует меня не оправдать!

— И только попробуйте уйти от ответа! — продолжала тараторить Дубина, наскакивая на меня. — Мои обожатели и обожаемые обожают слушать мои обожаемые интервью. И я вот вас спрашиваю, именно вас, да-да, вас спрашиваю! И не сметь уходить в кусты!

Я понял, что даже в лесной чаще эта Дубина от меня и Андрея, братца моего, не отстанет.

— Мои обожаемые обожатели желают знать, насколько серьёзны и глубоки отношения между вами и этими ну, очень юными представительницами, ну, очень прекрасного пола! Вы уже представлены их родным? А ваши близкие и родственники уже познакомлены с этими юными леди? Стоять! В глаза смотреть! Шаг вправо, шаг влево расценивается как попытка к бегству! Всех касается!

— Слушайте, вы, ошибка мироздания, — зарычала Диана.

— Что-о? — завопила Дубина. — Я, такая обожаемая всеми обожателями — ошибка?!

И тут Дианка взорвалась. Вернее, чуть не взорвалось всё, что было в руках у Дубины и её бригады съёмочной, а затем они все с отчаянным воплем вдруг взвились ввысь и исчезли в сумеречных далях.

— А то мой братец, чувствую, до второго пришествия будет думать, что ему с этой трещоткой делать, — сказала моя сестрица, отряхивая руки.

Я только хмыкнул, и мы отправились дальше. Весело обсуждая отлёт Дубины с её бригадой, даже и не заметили, как притопали к лагерному городку. Пришлось расстаться с нашими спутницами. Дианку всё никак не могли от Андрюхи оторвать, всё она ему последние советы давала, как за мордой его лица ухаживать, чтобы оно побыстрее зажило. А я вдруг заробел. Хотел девчушек поцеловать на прощание и вдруг такая робость взяла, сам себе удивился. Сподобился только им ручки чмокнуть на прощание.

И принялись мы ждать воскресения. А заодно вся наша компания друзей-одногодков размышляла над словами моего папашки. Потому как мы начали приходить к пониманию, что вскоре наступит момент, когда наши отцы передадут нам свои Меч-клинки и взвалят на нас тяжкое бремя Воинов-Хранителей. Ведь не даром же они нас с детских лет гоняли, потом в двенадцать лет отдали в обучение. И недаром нас провели и через Учебный Центр, где сами когда-то ратные науки постигали, и в Академию не просто так нас отправили, за всем этим стоит одна единственная цель — научить всему, чему только можно, чтобы мы любую опасность могли встретить во всеоружии. Конечно, гордость нас распирала. Ещё бы, стать Воинами-Хранителями! Стоять на страже спокойствия и благоденствия Чародейских Миров! Но и страшило такое будущее. Тяжела и беспокойна доля Воинов-Хранителей. И надо готовить себя к самым тяжёлым испытаниям. И беззаботное существование под родительским крылом канет в Лету. Но, чёрт возьми, не для того ли мы через все эти Учебные Центры и Академии прошли, чтобы спасовать перед трудностями? Прорвёмся!

А мои слова о барышнях из Институтов Благородных Девиц и Всяческих Изящных Искусств полностью подтвердились. Узнав об отсутствии комаров и мошки с оводами и слепнями, они ринулись в наши лагеря стаями. В субботу и воскресение на Биг-Мамайке было просто яблоку негде упасть. Вокруг Валерки Казачкова тут же собралась целая стайка длинноногих девиц, начавших его обхаживать. Валерка блаженствовал!

Моя Мейо выглядела просто сногсшибательно! И купальник-бикини был не то чтобы уж очень откровенный, но когда я её увидел в таком виде, у меня минута молчания в очередной раз грозила затянуться на полвека. Фигурка просто точёная! Ножки, талия, бёдра, хоть в бронзе отливай. Да и её подружки были ей подстать. Ну, Рэя и Венера они уже с Андреем и Звонимиром были, а к остальным подружкам Мейо (она их с дюжину ещё притащила) натуральная очередь выстроилась из желающих познакомиться. Хотя наши сестрицы, все семеро, ничуть подругам Мейо не уступали. И никакого братского снисхождения тут нет. За полчаса моей кузине Мариэлле самое малое полторы дюжины предложений руки и сердца поступило. Ариэль, Рэя — сестра Джуэна, не путать с подругой моего братца двоюродного! — Мия, Лия и Риона просто в осаде оказались, желающих завести с ними тёплые отношения нашлось превеликое множество. Барышни-институтки просто шипели от ярости, глядя на конкуренток. А вот Дианку все обходили стороной. Земля слухами полнится, так что никто не желал получить в глаз от рыжеволосой феи, запавшей по полной программе на Панцеръягера.

Плавала Мейо превосходно, мы с ней чуть ли не до другого берега доплывали. А когда она из воды выходила, то тут хоть картину "Рождение Афродиты" пиши. А от её золотистых волос я просто млел. Длиннющие, густые, аж гребень застревал. А как глянет своими голубыми глазищами, мурашки по коже бегут. Я даже стал замечать, что все мои шутки-прибаутки куда-то из памяти испарялись. Стихами вдруг захотелось начать изъясняться.

Правда, не обошлось у меня без ложки дёгтя. Амазонка хоть и сказала, что вроде как не очень так на меня и запала, но на Биг-Мамайке появилась. И чуть такой номер не отчебучила, что, хоть стой, хоть падай. Хорошо, что на пляже народу было ещё только два с половиной человека. Собралась нагишом купаться. Нет, конечно, у нас в Чародейских Мирах всякое имеется, и нудисты тоже, и дикие пляжи. Но это всё где-то далеко-далеко. Юнкера-курсанты нашей Академии к таким видам не приучены, сразу крышу снесёт. Поэтому насилу я с Дианкой её уговорил все же хоть чем-то прикрыться. Хорошо Милирэсс предложила свой наряд для купания: набедренная повязка и две ленты из материи, переброшенные через плечи и прикреплённые к поясу повязки. Я чуть успокоился, но только до первого купания. Когда Артемиса и Милирэсс выходили из воды, меня с Альваро чуть кондратий не хватил. Эти повязки и полосы так рельефно облегали все выступы тел амазонки и эльфийки, что это ещё сильнее крыши сносило. Я срочно воспользовался своими способностями, и Милирэсс с Артемисой оказались в мгновение ока закутанными в толстые и широкие махровые полотенца. А то к ним уже такие трассирующие взгляды потянулись, что ой-ей-ей!

Пришлось затем провести небольшую разъяснительную работу, после чего амазонка и эльфийка, скрепя сердце, дали согласие на облачение в нормальные купальники. Я с облегчением перевёл дух, но как оказалось, у Артемисы были ещё сюрпризы припасены. Она непринуждённо устроилась рядом со мной на песке. И принялась обниматься со мной и целоваться. Я, конечно, против поцелуев ничего не имею, но не на людях же. Кроме того, у них же с Мейо уговор был! И вдруг на тебе! Анимешная барышня от такой фривольности аж дара речи лишилась. Поначалу. Потом пощебетала с амазонкой, посмеялись они, продемонстрировали друг другу дружественный оскал, но когда Артемиса умотала куда-то, Мейо мне такую экзекуцию устроила, что мало не показалось. И специально ещё уточнила, что экзекуция сия за то, что я прилюдно с амазонкой целоваться и обниматься начал. Пришлось всё вытерпеть. А что делать?

Наш Андрюха Лобачёв как всегда учудил. Умудрился притащить на пляж книгу. Что-то там про историю танков и бронетанковой техники. Искупались они с Дианкой, она отлучилась на минуту, с Мариэллой парой фраз перекинуться, возвращается, а Андрюха уже в книгу уткнулся. Дианка ему что-то говорит, он только угукает. Потом она ещё что-то сказала, он опять кивает и угукает. А затем оторвался от книги и с такой милой непосредственностью спрашивает, мол, ты что-то мне говорила, я не расслышал. С Дианкой чуть удар не случился. Примчалась ко мне, узнавать, часто ли такое с её разлюбезным другом бывает. Я её успокоил, сообщил, что каждый день. Она только уныло вздохнула и поплелась к Андрею, перевоспитывать его. Хотя вряд ли у неё что-то получится. Если Андрюху перевоспитать, это уже не наш Панцеръягер будет, а кто-то другой. Правда, судя по всему, Дианке Андрюха нравится со всеми его недостатками, странностями и причудами. Пожалуй, именно это её больше всего в нём и привлекает.

С исчезновением комаров и прочих кровопивцев всё наше существование в лагерях теперь сводилось к тому, чтобы дотерпеть с понедельника до субботы и в субботу после обеда, отработав трудовую повинность, называемую парково-хозяйственным днём, рвануть на Биг-Мамайку.

Юрка О"Дралло на Биг-Мамайке просто разрывался. Красавицы ходили кругом стаями, он не знал в какую сторону бросаться. Попытался даже к моей кузине Мариэлле подбить клинья, но наши сестрицы — все семеро — ему такой список безутешно рыдающих барышень представили, с которыми он шуры-муры разводил, что пальцев на руках и ногах не хватило бы. Мы дружно встали на защиту нашего Бобра.

— Так ведь он никого из них не соблазнил! — веско заметил Витька Лычиниц. — Он с ними расстался без последствий.

— Юрка был с ними честен! — напыщенно добавил Старый.

— А душевные муки?! — яростно возопила Мия. — А сколько слёз выплакано?! Если их собрать в одном месте — с это озеро наберётся!

— Ну, подумаешь, человек в творческом поиске, — ехидно вставил Стёпка.

— Я сейчас тебе устрою творческий поиск! — зарычала Мия. — Ты у меня пятый угол творчески искать будешь!

— И вот так каждый раз! Стоит замолвить словечко за своего друга — тут же такие кары грозятся применить, хоть вообще носа из Академии не показывай! За что, тётенька?!

— Какая я тебе тётенька!

— Так вы дяденька?

Мия взвыла как пожарная сирена и бросилась на Стёпку с кулаками. Он благополучно увернулся и юркнул за наши спины.

— Внимание! Дикие звери на воле без намордников! Кормление и дразнение каждые сутки в три часа дня! — провозгласил он из своего убежища.

— Ах, дразнение и кормление?! — завопила Мия. — Ну, всё! Ты попал!

— Куда?

— На погост!!!

Разъярённая Мия растолкала нас всех и попыталась поймать Стёпку. Но его ещё надо умудриться схватить. Сухой, жилистый, он мог носится без устали невероятное количество времени. Так что догнать его было проблемой ещё той. И сейчас тоже ловко уворачивался от разъярённой Мии, заставляя её раз за разом пролетать мимо. Кончилось всё это тем, что все наши сестрицы принялись дружно ловить Стёпку и вслед за ним умчались куда-то вдаль по берегу озера. А я подошёл к Юрке.

— Не переживай, Бобёр, ну, не получилось с первого раза...

— Да-да, — рассеяно отозвался Юрка, провожая взглядом девушку, шедшую по урезу воды.

— Может, я с Дианой поговорю, — предложил свою помощь Андрей Лобачёв.

— С кем?

— Ну, с Дианой, сестрой Зверобоя.

— Панцеръягер, смотри какая девушка... мечта поэта! — невпопад ответил Юрка, не отрывая восхищённого взгляда от барышни, замершей шагах в десяти от нас и задумчиво смотревшей на воду.

Мы все крепко сжали зубы, чтобы не дать хохоту вырваться из наших уст. А Старый показал часы, где у него был календарь и поднял три растопыренных пальца. Мы все дружно закивали головами — у Юрки, похоже, опять наступала любовь до гроба на три недели. Что ж, посмотрим.

Биг-Мамайка очень скрашивала наше существование. Хотя в обычные дни по вечерам там и не роились барышни в купальниках, но после всех этих полевых занятий с тасканием за спиной тяжеленных дальномеров и теодолитов, буссолей и приборов управления огнём окунуться в тёплые, ласковые воды озера было, ну, очень приятно. Или после боевой работы со всеми этими тактиками, когда раз по пятнадцать, если не по двадцать, приходилось пушки с гаубицами к бою приводить и обратно в походное положение. Окунёшься в озеро, и как будто не было свинцовой тяжести в ногах и во всём теле.

Вот так от выходных до выходных мы и скоротали время до экзаменов и зачётов, венчавших очередной год обучения в нашей славной Академии Ратных Дел. Август уже явственно маячил на горизонте. И не то, что на горизонте, его дыхание уже овевало наши лица, заставляя трепетать сердца в ожидании тридцати суток полного расслабления. А ведь многим из нас светили не тридцать, а тридцать трое суток отдохновения. Отцы-командиры решили не бросать слов на ветер и выполнили обещание добавить по трое суток к отпуску для тех юнкеров-курсантов, кто проявил особую прыткость в беге и стрельбе. Это когда нас запустили пробежаться полтора десятка километров, а потом приказали ещё по мишеням стрелять. Кто в норматив уложился, тому и пожаловали эти трое суток.

Так что скоро мы все разбредёмся из Академии на целый месяц. Ласковые и тёплые воды моря у южного побережья нашего царства-государства просто манили. И целые стаи юнкеров-курсантов готовились ринуться на его манящие берега, чтобы потом целый год предаваться сладостным воспоминаниям. Ну, а мы семеро друзей-одногодков отправимся в Солнечную Долину, где стоит дворец-замок Воинов-Хранителей. Тем более что одним своим концом Солнечная Долина выходит на Лазурное море, так что морские ванны были нам гарантированы.

Дианка заставила своего Андрея пообещать, что он приедет к ней в гости недельки на две-три. Андрюха опасливо согласился, причём главным, чем его удалось соблазнить, было обещание показать карты всех сражений со времён Царя Гороха Первого, где было расписано соотношение сил воюющих сторон, и перечислены все дружины, полки, дивизии, корпуса и т.д., участвовавшие в этих сражениях.

Я, Андрей — мой братец двоюродный — и Звонимир пригласили в гости Мейо, Рэю и Венеру. Альваро, естественно позвал в гости Милирэсс, хотя её особо приглашать и не надо было, она бы и сама нарисовалась. К всеобщему непередаваемому изумлению Мия приказала привести к нам в долину Стёпку. Пообещала, что устроит ему незабываемую экзекуцию. Хотя у всех нас появились смутные сомнения, что там будет всё наоборот. Стёпка скорее её доведёт до истерики своими насмешками, чем она его. Немного подумав, я решил, что Юрка О"Дралло, Игорь Луснач, Андрей Васильцов и Витька Лычиниц тоже будут не лишними на празднике жизни в нашей Солнечной Долине и намекнул им тонко и деликатно, что их приезду будем рады. А вот если они не приедут, наши кары будут страшными. Самое же главное, они лишатся возможности опробовать удивительное по разнообразию меню. Это был самый вески довод, перевесивший их колебания и сомнения. Ну, а ещё мы — то есть я и мои друзья одногодки — решили отловить и притащить Старого с его Татьяной. Во-первых, попытаемся превзойти её кулинарное искусство. Во-вторых, если не получиться, и она наших поваров и поварят умоет, получим двойное удовольствие. Вот пончиков и плюшек натрескаемся!

Что самое интересное, за всеми этими гуляниями и развлечениями забудем сделать главное, о чём мечтаем перед отпуском — отоспаться и отъестся. Спохватимся, когда до возвращения в Альма-матер останется только пара дней. Это уже проверено и не раз. И на себе и на других.

Хотя... что может быть приятнее и романтичнее чем прогулки и свидания при луне. Сад благоухает, ручеёк журчит, пробегая по своему руслу, усыпанному камнями, едва слышно шелестит листва. Серебрятся в лунном свете листва деревьев, трава, цветы. Лежат причудливые тени. Или, наоборот, в новолуние, чернеет бархатной тьмой небосвод, усеянный россыпями переливающихся звёзд, нависает низким шатром. Искрятся на нём рисунки созвездий. И кажется этот небосвод таким низким, таким близким, что, протяни руку, и можно коснуться звёзд, ощутить их живительную энергию. Сад и парк полны таинственных звуков. Трещат цикады, вот прошуршал в кустах ёжик, топая по своим делам, с шумом вспорхнула вспугнутая птица. Бесшумной тенью пролетел филин, уселся на ветвь сосны, пугающе ухнул. А рядом со мной Мейо, я обнимаю её за плечи, она ласково льнёт ко мне...

Стоять! Стоп! Стоп, остынь, Зверобой, что-то тебя заносит не в ту степь! Не стоит заходить в дебри волнующих и манящих соблазнительных мечтаний. А то протянешь руки, куда не следует, и ударят из глаз снопы искр. Мейо девчушка строгая, ну, насчёт фривольных прикосновений. Так, а как с этим у Артемисы? Нет, нет, нет, там вообще заходить так далеко даже в мечтаниях опасно. Одно дело просто целоваться, а вот рукам волю давать — это уже совсем другая история. Можно не морде лица, а вообще по всей анатомии тела схлопотать. Да ещё чем-нибудь тяжёлым. Вдруг у них, у амазонок этих, свои тараканы в голове. Протянешь к ней руки, а потом протянешь ноги. А этого очень не хочется. Ладно, пусть всё идёт, как идёт, а там видно будет. Как там Наполеон Бонапарт говаривал? "Сначала ввяжемся, а там посмотрим".