Не получилось, да и не позволили. В дверь квартиры позвонили.
— Это он — забыл чего-то... — встрепенулась на радостях Мария.
— Погодь, внучка, — засомневалась бабуля. Старого и подозрительного человека пережившего то, что творилось в нашей стране в середине 20-го столетия, не так просто провести вокруг пальца. Её чутьё не подвело. Она прильнула к глазку и замерла.
— Ну что там, ба? Кто? Не томи! Если он — открой!
— Хрена с два это он! Скорее за ним...
В дверь повторно позвонили и даже постучали, а затем прильнули глазом к глазку с иной стороны.
— Ох ты... — отскочила старушка. — Ш-ш-ш, Маша...
— Откройте... — настоял грубый мужской голос. — Это милиция!
— Не отвечай... — зашептала старушка внучке. — Хрен им! Мы не вызывали их, так чего им надо от нас! Прячься...
— Поздно, ба, — дала понять Мария: лучше сразу во всём разобраться и...
— Не забывай: я в этом доме пока что ещё хозяйка — не померла!
— Скажешь тоже, ба! У меня и в мыслях относительно тебя ничего плохого не было! Я не смогу жить без тебя!
— Будет врать, а заливать! Уже нашла с кем...
— Я не обиделась, ба!
— Ну и я, Машуль...
— Откройте... — продолжал настаивать незваный гость, колотя ногами в дверь, — или я буду вынужден сломать её!
— Рискни, а здоровьем, — молвила про себя старушка для Марии.
Она установила металлическую дверь толщиной стального листа в пять миллиметров. Да и окна с тройным стеклопакетом. Так просто не разбить не порезавшись. А это уже разбойное нападение среди бела дня на ветерана ВОВ. И в прошлом блокадницы Ленинграда. В столицу после войны перебралась.
— Значит так, Машуля, будем баррикадироваться! — заявила старушка. — Если твой хахаль настоящий мужик, а не му*ак, и любит тебя, найдёт способ как выручить нас из беды!
— Ой, не знаю я, ба... — едва вновь не расплакалась Мария. — Сомневаюсь...
— А что тебе сердце подсказывает?
— Люблю я его, дурака...
— Поплачь, поплачь, родная... — уверила старушка, обняв внучку. — Обязательно полегчает! Мне это раньше часто помогало...
Женщины принялись баррикадироваться. Из квартиры до незваного гостя донёсся скрежет как при передвижении тяжёлой мебели по полу. Опасения подтвердились, ему сообщил иной подельник на смотровой позиции, разглядывая из соседнего здания в бинокль с лазерным дальномером многократного увеличения то, что удавалось разглядеть в квартире, где ими был запеленгован по голосу Мешков.
— Звони в милицию, Машуля... — предупредила бабуля, пытаясь выиграть время. — Скажи, мол, так и так — к нам ломятся бандиты! И адрес наш не забудь сообщить, и то, будто сама — аноним!
— У меня нет СИМ-карты в мобильнике — Михаил вытащил и выкинул...
— От ты яво — хозяин, блин, выискался! Одно слово — му*ак, а не мужик!
Старушка пожалела, что не оставила ружья от своего последнего "ухажёра", бывшего военного и любителя пострелять не столько живность, как охотник, сколько по жизни — армейской привычки по разным банкам-склянкам и тарелкам. Поэтому когда ссорились с Асей, всегда напоминал: всё, что та хотела разбить, он готов расстрелять вместе с ней — обоим полегчает. Так частенько и бывало. Да нужда и цену давали хорошую. А оружие в доме держать без документов — криминал.
— Не вынуждайте меня идти на крайние меры, — пытался достучаться незваный гость до сознания обитательниц квартиры. Он отвлекал их от балкона, куда уже проникла тень сотрудника "маски-шоу" — и не одного. Им даже бить стекло не пришлось — всё сделали высокопрофессионально.
— Лицом на пол... — раздался из-за спины у Марии с бабулей голос одного из гостей. — И руки за голову! Живо!
Женщины не послушались и разом оглянулись. Пришлось зажмуриться и далее щуриться. В глаза им угодили лучи инфракрасного излучения от целеуказателей с табельного оружия с ПБС.
— Ах...уё...ренеть... — выдала старушка и кинулась на пол, делая вид, будто у неё сердечный приступ.
— Ба-а-а... — прильнула к ней в панике Мария.
Старушка хитро и незаметно подмигнула внучке.
— Нет, ба! — воспротивилась та.
Но сотрудники "маски-шоу" не подозревали об истинном смысле фразы Марии. Им казалось: она испугалась за старушку — вот-вот помрёт у неё на руках. Один из них придвинулся для оказания первой медицинской помощи, стремясь сделать массаж сердца и продуть лёгкие при дыхании рот в рот. О таком старушка и мечтать не могла, а сама взасос поцеловала залётного гостя, выхватив у него из кобуры табельное оружие. Пригрозила выстрелить.
— Не дури, бабка-А-А... — получил от неё коленом меж ног спецназовец.
Иной сам заявил:
— Убью!
— Мне всё одно помирать, так какая разница — рано или поздно! А нечего терять! Пошли вон из моей квартиры!
— Третий, третий! Это первый! Приём! Что там у вас? Почему молчите? Отвечайте... — запищало переговорное устройство в ухе у каждого из обоих "налётчиков".
— Чё это? — заинтересовалась старуха, выдернув микрофон с наушником у того из гостей, кого оприходовала.
— Старая партизанка...
— Руки в потолок, милок, и пистолетик выкинь, но так, дабы не выстрелил ненароком, а ведь сама зацепить могу...
Сомневаться не приходилось.
— Второй, что там в квартире? — вышел на связь первый с тем, кто сидел у окна.
— Не вижу, первый! Отсутствует видимость...
Тревожить четвёртого у двери на лестнице и вовсе бессмысленно. Вот тут вдруг и раздался голос старухи:
— Говорит Ася...
— Кто? Что?
— Слушать меня — и только! — прозвучал противный голос старушки. — Ваши люди у меня... в заложниках! Так что соизвольте объяснить, на каком основании вломились к нам в дом? Или им не жить!
Мария уже "клеила" их... клейкой лентой по рукам и ногам. Даже про кляп не забыла — налепить полоски на рот, смахнув предварительно маски с лиц. Документов она не обнаружила у них. Зато оружие и боеприпасы к нему — пистолеты с обоймами. Могли продержаться при случае до подхода Шилова.
На него и была вся надежда у Марии, ведь обещал, слово дал — офицера. А силовик, как эти. Тогда что же происходит?
Первый настоял на штурме. В дверь заложили взрывчатку. Прогремел хлопок, отдалённо напоминающий взрыв направленного действия, и дверь вывалилась из косяка, рухнув в прихожую на пол плашмя. Сквозь дымную завесу, метнув светошумовую гранату, ворвались люди в тёмном облачении. Дело было сделано. Старуху с девицей схватили и понесли на выход. Но далеко с ними не ушли. Кое-кто преградил им путь в машину. Это был...
— Шилов... — порадовался Мешков. — Вовремя, командир!
Михаил прятался поблизости. И своевременно успел свалить.
— Стойте! — заявил он без тени сомнения сотрудникам "конторы" из "фирмы" Животина. — Оставьте женщин в покое!
— А почему ни тебе? — объявился коллега по работе.
— Ты... — смерил Шилов конкурента.
— Я... И чё?
— Не тронь их, животное!
— Уже... Дальше — и короче!
— Сам! В чём ты их обвиняешь? В том, чём невиновны? Могу доказать!
— Про пароход речи не идёт, они ранили моего бойца...
Последовал предательский выстрел от Животина в ногу одного из тех, кого спеленали женщины, и сунул в руку Марии, сделав необходимые отпечатки.
— Чего теперь скажешь? У меня свидетели и раненый боец! А подтвердят мои слова!
— Не дури, Животин! У тебя всё одно ничего не выйдет! Тебе не сместить меня! Я докопаюсь до истины твоих тёмных делишек и выведу на чистую воду! А теперь и не надейся, что и дальше буду закрывать глаза на подобные безобразия!
— Да тебя уже нет, считай: ушли из конторы! Твой помощник — киллер! Это он — универсал! Устроил резню на пароходе и всех перебил...
— Равшан... — смутился Мешков. — Как же так, дружище...
Он ничего не помнил из того, что было ночью на пароходе. Кто-то опоил его — ему подсунули какое-то палево — и кто? Равшан не мог на это пойти — против совести. Не такое издевательство выдержал со стороны тех, кто мешал ему жить. Неужели охранник или официант? Кто-то из них был подставным лицом — вне всякого сомнения. А разберётся — во всём! Так этого не оставит! И Марию с бабулей не бросит в беде.
Чувство мести захлестнуло мысли Мешкова. Он старался гнать их прочь, в нём сейчас говорил профессионал. Требовалось отринуть эмоции и с холодной головой окунуться в омут страстей и тех событий, которые развивались стремительно, а против него, точнее Шилова.
— У Суровых разберёмся — кто прав, а кто виноват, — заявил без тени сомнения Животин, приказав своим людям грузить "заложниц".
— Я пришлю им своего "адвоката", — заявил Шилов.
— Попробуй, а рискни...
— Всенепременно...
На том и расстались — каждый при своём сугубо личном мнении и интересе. Как впрочем, и с позиции силы. Расстановка была не в пользу Шилова, но и давать фору Животину не собирался. Стал собирать компромат, а улик как таковых у него на него не было. Другое дело, как обернёт его в свою пользу Животин против него и сотрудника.
— Ах, Михаил! Одно слово — мешок... с...
— Пс... — уловил полковник на слух: его пытается заинтересовать собой одна странная особа. И не совсем женщина, скорее тип нетрадиционной сексуальной ориентации.
Как его упустили из виду люди Животина — загадка. А разгадка была близка. Косметики с помадой на лице "милашки", как штукатурки, которую некуда было девать гастарбайтерам, вот и налепили всю на стены, а она на себя.
— Это я, командир...
— Ми-Михаил!? — еле совладал с волнением полковник.
— Милашка я, проказник!
— Ну и ну! Я с ума сойду из-за тебя, Мех...
— Фи, как грубо!
Мешков взял Шилова под руку, а тот вырвался для приличия. Осмотрелся: не следит ли за ними кто со стороны?
Хвоста не было. Соглядатаи конкурирующей фирмы отсутствовали.
— Есть разговор, майор...
— И у меня к тебе несколько вопросов, командир... — намекнул Мешков: не мешало бы уединиться. — Только не в машине.
— Тогда не тяни меня за то, что обычно кота любознательный ребёнок, гладя по животику рукой! Ты влип, майор! Что было на пароходе?
— А что?
— Не помнишь?
— Ни хрена, ком...
— Хреново...сть! Тебя обвиняют в ликвидации банды Циклопа и... что ты — универсал!
— Ахуе...ренеть!..
— То-то и оно!
— И ты поверил этому животному, командир?
— Нет, но одно точно — универсал — его человек. Он прикрывает своего агента!
— Ясно — здоровая конкуренция!
— А без этого никуда! Мешаем мы этому животному! Вот и решил нас уйти с тобой! Поэтому особо не светись и не лезь на рожон! Я всё устрою!
— Нет, командир, не выйдет! Мария...
— Уймись! Я знаю, что говорю! А ничего ей не будет! Её и пальцем его люди не тронут! Она — свидетель!
— Животин преподнесёт её, как мою сообщницу, если на то пошло!
— А хрен ему в зубы! Я первый сделаю заявление в СМИ, что имеется свидетель с парохода, и он...
— Она?
— Соображаешь ещё — не все мозги отпил, а голову пропил!
— Да я вроде и не пил...
— Как же, водичку с Равшаном хлестали! А та ещё милашка и мордашка...
— Что с ним?
— Догадайся с трёх раз...
— Его... убрали?
— А ты как думаешь? Какой-никакой опыт есть — наработал!
— Равшан... — уткнулся Мешков лбом в грудь Шилова.
— Ну-ну, будет, а то, что люди подумают! Мне ещё в эфир выходить! Слышишь — уходи! Исчезни!.. — оттолкнул командир от себя помощника. — И не забывай про связь, а также место менять и "трубки"! Двигайся, а шевелись...
* * *
Кто-то включил телевизор. И это после того, что было вчера. А многие из семейств Сергачёвых и Рогачёвых помнили с трудом. Дарья вообще ничего из того, сидела у телевизора и искала мультики, пока вдруг не наткнулась на одну передачу с канала на три буквы: "Будни криминальной хроники столицы".
— Дод-Ик... — простонала мама, заикнувшись.
Родители Дарьи были в отпуске, и им не требовалось бежать с утра пораньше в понедельник на работу, а уж их родителям и подавно — они находились в пожизненном отпуске до конца дней своих — на законной пенсии.
— Не переключ-Ай... — выдал отец семейства.
— Совсем обнаглел, дорогуша...
— Ты сюда взгляни, милая... — признал Даниил пароход, на котором они вчера отдыхали — точнее пытались расслабиться, да не особо получилось — и угодили в такой переплёт, что лучше бы дома остались праздновать день рождения дочери.
Речной транспорт дымил, пуская клубы, словно его обстреляли из реактивной установки системы "Град". Репортаж в прямом эфире вёла женщина-корреспондент с места событий по горячим следам. Рядом с ней находилось ответственное государственное лицо, представившееся полковником ФСБ по фамилии Шилов. Он сообщал, что у "конторы" имеется свидетель — это женщина. Он назвал её имя-отчество, а вот про фамилию в тайнах следствия не стал распространяться. Тому, кому адресовалась его информация, всё понял без лишних слов.
Шилов, как водится, возвращал конкуренту должок. Суровых также внимательно следил за подобного рода передачами — ему о них сообщал его адъютант, и также посоветовал включить телевизор на нужный канал.
Его подопечные вынесли склоки на всеобщий обзор.
— ...ля... — услышал адъютант. — Обоих ко мне сюда — живо!
Вызов последовал незамедлительно.
* * *
— Чем это вы таким занимаетесь? — застукал родню морской волк, покинув домашний "гальюн" в доме у сына.
— Да вот, — озадачила Дарья деда. — Мультики собралась посмотреть, а па не даёт! Смотрит чёрти что!
— Что?!
— Мы там были вчера — и мне этого вот так хватило, чтобы ещё сегодня с утра пораньше ворошить прошлое!
— А внучка права, охламон!
— Да ты чё, батя! Она сама включила эту передачу!
— А я про что — кто старое помянет, тому глаз вон!
— А забудет — два... — вмешалась мама. — На два слова, дорогуша!
— Ну, ты хоть, милая, не начин-Ай... — получил Даниил тычок в бок от жены.
У экрана телевизора собрались все три семьи о двух фамилиях.
— Нет, надо валить из столицы, иначе не удастся отдохнуть, как следует, пропадёт отпуск даром, — выдала мама.
— А поехали к нам в Питер? — предложил дочери сына морской волк. — Море рядом и потом свежий воздух! А белые ночи и разводные мосты!
— Развести нас пытаетесь? — вмешались родители Милы. — Лучше к нам поехали, Дашка, в Сочи! На Чёрное Море! Там сейчас хорошо!
— Отдыхающих море, а в нём содержание соли запредельно из-за того, что туалетов на пляжах нехватка! Ха-ха...
Возник спор о том, куда ехать.
— На дачу хочу... — остудила внучка воинствующий пыл Сергачёвых и Рогачёвых. — На наше озеро...
— Пруд, доча...
— Комаров кормить да иных кровососущих паразитов! — заявил морской волк.
— Хм, как будто в Питере их нет, когда построен на болотах! — подхватил мысль сухопутный отставник, развивая далее.
— Ну и ваши Сочи — деревня! Там масштабная стройка идёт — к Олимпиаде готовятся! Кругом гул и грохот машин! Не поэтому ли сами в Москву сбежали?
— Перемирия... — запросил Даниил.
Отпуск накрылся медным тазом. Сваты нарочно подгадали время явиться к своим детям, чтобы испортить не только внучке день рождения, но и отпуск им.
