Универсал

Информация относительно будущего произведения "ЧУЖОЙ МИР. Книга-1: ГОРОД ОБРЕЧЁННЫХ". Про попаданцев (ПИШЕТСЯ).

Если интересно — заходите, будет готово недели через две, может три.

Коротко о нём: Любителям крови — да хватит! Однако захлёбываться и упиваться чересчур уж не придётся!!!

Всё как всегда. Катаклизм. Целый город (с населением в 100.000) проваливается в жуткий мир Пустоши. Армия, МВД, МЧС объединяют свои усилия, но не по спасению людей, а себя и своих семей — закрываются на военной базе. При этом изымают из города продовольствие и медикаменты. Тем, кто не попал в число счастливчиков, приходится браться за оружие, чтобы выжить, поскольку на улицах города объявились обитатели чужого мира — твари. Да не просто хищные рептилии. Кто-то ещё водится среди них. И много опаснее.

Людям предстоит отстоять город (отдельные районы и кварталы) в схватке с ними не на жизнь, а на смерть!

Вопрос: что из этого выйдет, и кто выживет — затруднителен! Как попаданцам постичь чужой мир во всех его проявлениях...

25.03.2011

СЕРГЕЙ МИХОНОВ

УНИВЕРСАЛ

Книга-1

Проект "У"

ПРОЛОГ

Взвейтесь кострами синие ночи...

(строка из гимна пионеров)

Осознание действительности давалось тяжело. Человек, сидящий за столом, с трудом переваривал события недавнего времени. Он придумал метод, который восприняли в спецслужбах на ура, а затем...

Затем ему не нашлось места в собственном проекте. А как всё начиналось. Но... следовало забыть как дурной сон. Хотя кошмар продолжал твориться в действительности.

Он сидел в рабочем кабинете на даче закрытого типа, являющейся секретным объектом ничем не отличающимся от явки. И была провалена.

Со стороны проезжей части улицы до него донеслось шумы. К стоянке подъехало несколько машин — одна легковая, а вторая...

На парковке остановился микроавтобус с тонированными стёклами. Кто находился в там, что за пассажиры, человек в кабинете не сомневался. Это они — и за ним.

Вдруг вскочил. Опомнился. Нельзя ему сидеть сложа руки и ждать, когда на него набросятся...

Взгляд проследовал на огромный монитор, установленный на стене и разбитый на квадраты. Он видел всё, что творилось вокруг периметра дачи и даже внутри уже на территории.

Из микроавтобуса выскочили люди с чёрными масками на лицах и такого же точно окраса обмундирования с оружием наперевес.

— Ага, без них никуда, — ухмыльнулся глупо про себя человек. — Маски-шоу пожаловали...

В свою очередь затеял им устроить нечто в этом же роде. Его взгляд торопливо перекочевал на сейф-шкаф с документами. Это был его проект... всей жизни. Такое придумать, даже психу не под силу, а уж осуществить...

А почему бы и нет? Ведь тогда десяток лет назад...

Хотя чего там уж вспоминать. Всё пошло прахом. Значит, так тому и быть — документы в прах превратит и тогда его подопечных с самым лучшим спецом им никогда в жизни не заполучить. Пускай выясняют кто он, а сам им даже под пыткой не скажет. У него всё предусмотрено. Даже если за него никто и не вступиться, он сумеет выкрутиться. А если и нет...

Такова уж его незавидная участь. Одно определённо: тем, кто пожаловал к нему под покровом ночи, требуются документы на его "бойцов-учеников". А скорее мучеников. И первым из всех станет он — их учитель. А на деле главный мучитель.

Как же тяжело приходилось ему на первых порах, когда пришлось переступить ту грань, за которой нет возврата назад. Однако сделал это, так почему сейчас не поступит аналогичным образом? Ибо в ответе за тех, кого приручил. А иначе и не скажешь. Он — куратор и руководитель в одном лице проекта "У", значившимся за грифом большой секретности. И о нём знали единицы даже в силовом ведомстве подконтрольные президенту страны, а точнее премьеру и председателю правительства в одном лице.

Что же пошло не так — кто его подсидел — захотел нагреть руку на его учениках? Когда они...

Он не успел вспомнить их. Ему не дали и шанса. А он и не требовался ему. Пускай захватчики ворвались на территорию засекреченного объекта с непринуждённой лёгкостью, положив немногочисленную, но хорошо вышколенную охрану. Так ведь не убили — просто обезвредили. А вот с ним церемониться не станут. Хотя и попытаются взять живым и с документами...

Точно — он чуть не забыл про них. Кинулся к сейфу. Вскрыл и...

В этот момент те, кто напал столь стремительно на его людей, уже маячили на экране, передающего картинку с камеры наружного наблюдения у двери в кабинет. И она только с виду на первый поверхностный взгляд была неказиста, а на деле выполнена из сверхпрочного металла толщиной в кулак. Да и стены не пробить даже при наличии пластида.

Захватчики предприняли попытку и толку — всё без толку. Человек в кабинете усмехнулся про себя в глубине души, в то время как на лице у него застыл оскал. Он скалился.

Вот они — документы. Он первый добрался до них. Но толстых папок слишком много. Это не электронные носители. Как же их спалить? Требовался камин. И имелся у него в кабинете на данный "пожарный" случай. Да не дровяной. Подавался газ.

— Точно — газ... — усилился оскал на лице человека, превращаясь в маниакальную ухмылку.

Он одним махом покончит со всем и возможно всеми... неприятностями. Готовил себя к чему-то подобному — особенно в последнее время, подозревая: против него зреет заговор. А раскрыть ему его было проще простого. Он — сенс — человек, обладающий сверхспособностями, принятыми считать отклонениями от норм развития человеческого организма. Так что ему прочитать мысли оппонента и не обязательно того, кто стоит перед ним лицом к лицу, а в стороне — пара пустяков.

Халатность едва не привела его к погибели, но провалу — вне всякого сомнения. Он загубил проект всей жизни — сам вырыл себе яму, грозящую превратиться в могилу. И ладно бы только себе, а и тем за кого был в ответе.

Настал час расплаты. Пришло время платить по долгам. Он понимал: задолжал и немало. И также было немало людей в силовом ведомстве страны имевших на него зуб, поскольку выбил такие деньги под проект на долгие годы вперёд, какие никому даже в Кремле не снились в радужных мечтах. А что уже отмечать про банковские счета за рубежом и развитую систему сотрудников там же. Да везде...

Зависть... тупая людская зависть. Не стоил его проект её. Он даже готов был поделиться деньгами с кем угодно, лишь бы не загубили проект. И вроде бы ему уступили — поверили... точнее он тем, кто ныне с их указки подверг штурму его аналитический центр. А что же тренировочный лагерь и происходит там? Что же грозит его ученикам? Неужели...

За дверью прогремел взрыв направленного действия, заставивший содрогнуться стены и осыпаться тонким слоем нанесённую на них штукатурку. А вот стальной двери хоть бы хны. В неё надо из САУ бить и не 152-мм калибра, а минимум "Пиона". Хотя тут и самоходный миномёт "Тюльпан" не подойдёт. Всё разнесёт. А тем, кто ломился сюда, жертвы были ни к чему. Они и к стрельбе-то не стремились прибегать. Всё сделали тихо до последнего препятствия.

— Эй, Чуркин! Не будь дураком! Слышь... Иван...

— Я — Чуйкин! И Василий... — огрызнулся человек, не собираясь тратить время на никчемные переговоры, коими его стремился отвлечь командир спецназа.

Голос ему показался знаком. На это и был расчёт — потянет время.

— Хрен вам... — стал бросать папки, словно дрова в камин хозяин кабинета.

Дополнительно баррикадироваться не думал. Смысл — главное уничтожить "улики". Проект он не отдаст им. Документация у него в голове. Все досье на тех, кого подвёл.

Ученики не шли у него из головы. Он понимал: те, кого успел скрыть — силовикам не добраться до них, а тех, кого не успел... так толку от них. Он даже не начал обучения как следует. И взять им нечего с них. Вся технология у него. А он уже начал палить документы.

В камине вспыхнул огонь. Места для уничтожения всех материалов оказалось недостаточно. Слишком много накопилось документации. Тут нужно что-то больше обычного костра, поскольку спецы заложили повторно более мощный заряд, и перешли на автоген — резали толстый металл двери в районе замка-запора.

Ушлые ребята — не мастера — асы своего дела. Но и он не лыком шит, а ломом подпоясан.

— Ладушки... — затеял нечто такое человек, на что только такой псих как он мог решиться. — Сами напросились... гости дорогие! Устроим братскую могилу с вечным огнём!

Залив папки водой из графина, он сорвал краник с газовой трубки, и кабинет стал наполняться газом. Достаточно одной искры по прошествии некоторого времени и...

Она вылетела из-за двери. Захватчикам удалось прорезать её, в конце-то концов, автогеном.

Рвануло. Дом содрогнулся — стены заходили ходунов. Что уже было отмечать про крышу. Её сорвало и разметало по округе. Выжить или уцелеть в эпицентре объёмного взрыва по определению ничего не должно было, да и не могло, за исключением одного металлического предмета больше похожего на куб в силу воздействия на него ударной волны. Это был...

— Х-х-хо-хол-ло-дильн-Ик... — выдал тот, кто наблюдал со стороны за действиями собственного отряда спецназа. Уже мысленно похоронил всех. А тут такое и явилось, откуда не ждали, а не гадали.

Уловка хозяина кабинета едва не прошла на ура. Он выбрался из пекла, устроив ад тем, кто предал его и...

Вывалился из холодильника. Металл дымился. Краска продолжала гореть.

— Ух... я даю-у-у... Ух... — отдышался он вслух, не подозревая о близком соседстве. Оказался на мушке. — Вот и всё-о-о...

Прогремел выстрел. Тот, у кого было оружие в руках, обращался с ним мастерски. Стрелку хватило одного стреляной гильзы, дабы лишить противника инициативы в передвижении.

Бедро беглеца обожгло. Он инстинктивно коснулся больного места рукой. Пальцы с ладонью обагрились. Пуля прошла на вылет. Он оступился, но не завалился. Не сразу.

— Врёшь, не возьмёшь!

— Сам не уйдёшь, Василий Иванович!

— Не Чапаев!

— Вот и я о том же, Чуркин!

— Чуйкин — моя фамилия! Когда уже запомните, уроды-ы-ы... — взвыл человек, отступившись во второй раз — упал и покатился по склону вниз.

— Стой, паразит! — бросился за ним сломя голову преследователь.

Внизу раздался всплеск воды. Сначала один, затем иной и... новые. Столкнувшись меж собой, соперники устроили заплыв. Один из них оставлял кровавый след в воде.

— Остановись иначе горько пожалеешь о том, что я тебя не пристрелил... — предупредил преследователь, фыркая время от времени из-за попадавшей в рот воды во время оголтелых выкриков в адрес беглеца. — Хуже будет...

На ином берегу уже ждали. Оттуда доносился лай. На Чуйкина спустили собак.

— Вона как... — набрал он в лёгкие воздуха и нырнул, чтобы больше никогда не вынырнуть.

— Всё одно достану — и со дна, и из-под земли, даже если придётся. А и на том свете!

Преследователь потребовал света. Над озерцом-прудом вспыхнули прожектора. Облава была устроена по всем правилам загона.

Как и когда схватили беглеца, он понятия не имел, а очнулся уже в зале суда, выслушивая приговор в собственный адрес. Затем всё в том же полуобморочном состоянии был доставлен в камеру пожизненного заключения. Лежал, стараясь вспомнить весь тот сумбур, что творился в голове. То и дело выхватывал отдельные кадры своей жизни, возвращающиеся к нему урывками подобно отрывкам оборванной киноленты.

Становилось смешно. Его обвинили в порче государственного имущества — то бишь подрыва аналитического центра, а также в изувечении группы спецназа, явившегося мирно на его захват. А он — этакий террорист-смертник — чуть было не упокоил их души, поскольку тела нынче покоились на больничный койках, получив ожоги различной степени тяжести и переломы. А вот документы...

Документы было не восстановить. Ему удалось их уничтожить, пускай и отчасти. Но те, что уцелели, сейчас пытались составить как паззлы специалисты, а были из разных папок. И пойди ещё догадайся: к каким именно досье принадлежали.

Но самое главное: ни одной фотографии на учеников-мучеников не было за исключением одного полуобгоревшего или истлевшего снимка.

Сколько так он провалялся на нарах, Чуйкин уже и не помнил, а толком не соображал. Его обкалывали сывороткой правды, пытаясь докопаться до сути истины — информации на подопечных, но он так и не сдал конкурентам ни одного своего ученика. Поэтому последовал открытый контакт.

В полумрак сознания Чуйкина ворвался голос нежданного и незваного посетителя. К нему явился его преследователь... из прошлой уже жизни.

— Здорово, Василий Иванович...

— И те не хворать, животное...

Оппонента величали — Животин. Как говориться: дал же Бог фамилию — а метил шельму.

— Ну ты... не очень-то, а то ведь и поправить твоё здоровье — это мне быстро! И разрешения не потребуется! Хошь загреметь в зону вечной "юности"?

— Да не боюсь я мерзлоты! Холод напротив помогает сконцентрироваться и думать...

— Вот и подумай о своей неправедной жизни! Ещё не поздно всё исправить...

— Мне не гони! Как и то, ради чего пожаловал... — не жаловал хозяин камеры-одиночки в специзоляторе залётного гостя. — Ничего я вам не скажу, а и дальше рассказывать не стану про своих подопечных!

— Да я и не собирался тя пытать относительно них, просто хотел "обрадовать" по старой "дружбе", ну и, конечно же, своей душевной "доброте"... — затаил обиду и зависть словоохотливый оппонент. — Нашли мы одного твоего ученика — и лучшего! А больше мне и не надо! Зацепка имеется! Это...

Заключённый вскочил, пытаясь наброситься на гостя.

— Руки... — блокировал захват на шее тот, уронив Чуйкина на нары, — ...убрал от меня! Я к те не обниматься пришёл! Так что оставим эти телячьи нежности на потом...

Прощаться гость надолго не собирался с узником, пообещав: станет приходить к нему и изводить.

— Вали...

— Так что передать мне твоему почти, что состоявшемуся выпускнику? Или...

— Не надо! Вали...

— Не, я не к ней ща двину, а...

— Стой! Остановись!

— Извини... — ухмыльнулся гость. И добавил ехидно: — Подвинься!

За ним закрылась дверь, а Чуйкин замер у решётки, из-за которой пытался достать визитёра. Его содержали в камере-одиночке как хищного зверя или маньяка. А таким и сделали документально — буйно-помешанным психом. Иначе как объяснить кому надо, его странное поведение. Да и улики на лицо — вся группа захвата в лазарете.

Отныне конкурент будет по крупицам собирать всё то, что прежде было известно как проект "У".

— У-у-у... — зашёлся от бессилья Василий.

А чуть погодя взял себя в руки. Нет, он так просто не сдастся. Конкуренту не сломить его. Он ещё поквитается с ним — найдёт способ доставить весточку тому, кому необходимо в его незавидной ситуации. Ещё выберется из этой западни, а пока притвориться: ему безразлична его нынешняя участь. Он отрешился. Хотя это и не так. Но его больше никому не пронять. Он само спокойствие, а его аура — броня, если не вовсе потёмки для противника.

Пора браться за ум, а точнее дело... всей жизни, и ещё не погублено, а ничего не загублено. Всё только начинается и не с нуля, как тогда, когда он только зачинал проект...

— 1 -

В Европе работают, если платят хорошо.

В России работают. Если платят — хорошо...

Голова человека пытавшегося ещё вчера сделать выбор в пользу бутылки или табельного оружия лежала на столе и не щекой, а всем лицом и булькала в том, что было налито на его поверхность, стараясь ответить голословно на назойливо-дребезжащий звук стационарного телефонного аппарата. Какая-то сволочь — по мысли человека — пытается донять его.

Башка не то что трещала или раскалывалась, а разламывалась на куски точно при взрыве или пулемётной очереди крупного калибра. Каждый позывной звонка отбивался в мозгу именно такими ощущениями, больше смахивающем на размазанную по котелку кашу.

В такие моменты было себе дороже беспокоить его или приближаться к нему. Кто-то караулил за дверью, поглядывая с опаской в замочную скважину. Даже открывать щель не торопился на свою погибель.

— Ну и как он?.. — донеслись голоса до того, кому, мягко говоря, было не совсем здорово осознавать, что он до сих пор жив, а не выжил окончательно из ума.

— Откуда я знаю... — нервно отреагировал сотрудник на того, кто застукал его за подглядыванием за шефом. Что называется: взял за то самое место с поличным. — Сам загляни и спроси, если те не дорога твоя собственная шкура! А то ить попортит! Даже не сумливайси...

Это таким образом иной раз подшучивали над шефом его сотрудники и также все при табельном оружии.

Обладатель плохого настроения инстинктивно сжал руки в кулаки и...

В кабинете прогремел выстрел. Дверь тут же открылась и не просто по обыкновению к противоположной стенке с грохотом, а на пол плашмя. К шефу подлетели двое, отрывая его от стола, и одновременно руки от огнестрельного оружия. Обошлось без ранения. Но инцидент на этом не был исчерпан. В руке шефа ещё оставался "напиток Молотова". Благо не сумел воспользоваться им должным образом при наличии зажигалки, поскольку ёмкость была пуста. В бутылке ни капли.

— Дайте что ли прикурить, оболтусы... — выдохнул тяжело шеф.

— Командир... — озадачил того в ответ один из пары сотрудников при привычном обращении к нему.

— Опять чего-то стряслось? Новая жертва? Я угадал?..

Ответа шефу не требовалось. Всё и без того очевидно. Нет, нельзя ему пить — чревато. Да вроде бы и не собирался. Просто сделал один глоток и...

А всё этот праздник ВДВ. Уж лучше бы тогда ещё в армии парашют не раскрылся... запасной. Да слишком поздно. И контузия. Нет, не во время прыжка с парашютом и ударе о землю. Так ведь и не мать в детстве за угол не цепляла и с рук вроде тоже не роняла. Тогда почему же его жизнь идёт наперекосяк? Где и когда он зацепил тот косяк? А выходил с ним постоянно.

— Всё, я сказал... — забил он косяк в стол вместо пепельницы и...

— Огонь! Пожар! Горим... — поднял переполох адъютант, заливая возгорание на столе из сифона. Только всё больше усугубил. Он понятия не имел, какой жидкостью любит заправлять его шеф. А ничем не уступающей ГСМ.

Выручил помощник и зам шефа в одном лице. Сорвал со стены флаг РФ, им и потушил возгорание, пропалив местами.

— Во ухари! Ещё бы портрет президента разбили мне о башку-у-у... — затянул с болью в голосе шеф.

— Командир...

— Ша...

— Т-с-с... — подтвердил адъютант.

Воцарилась гробовая тишина, иначе бы шеф добился её иным способом и без табельного оружия.

— По коням... — скомандовал он, когда пришёл в себя после стакана с шипучими таблетками.

Не сказать: боль отпустила, но то, что он почувствовал себя много лучше — тоже враки. Поскольку дело превыше всего. Да и беспробудным пьяницей он не был. Просто иной раз срывался, а бывало это не чаще, чем раз или два в квартал или полгода. Но зато основательно и так, что было о чём вспомнить всем отделом. А не убойным из местного РОВД или ГОВД. Всё-таки какие-никакие, а силовики.

— Группа на выезд, — скомандовал заместитель.

— Вот только давай без кавалькады... — попросил шеф.

— Как прикажешь, командир, — уступил ему помощник, не став врубать сирену с мигалкой. Зато спецсредства подключили сотрудники, следующие за ними на микроавтобусе.

— Вы чё... издеваетесь?!..

— Даже не начинали, командир...

По такому случаю в бардачке имелся шлем танкиста. В нём он и прикатил на место преступления, где уже орудовали криминалисты.

Подниматься наверх к месту преступления шеф не торопился. Лифт отсутствовал, а топать пешком на пятый этаж — нынче выше его моральных и физических сил. Каждый шаг отбивался в мозгу, а при поднятии на высоту ещё и давление росло.

Кто-то невольно угодил ему под ноги. Вскрикнул. Не сам, а...

— Девочка... — изумился он юному прохожему. — А что здесь делает... ребёнок?

Шеф чуть повысил голос, обращаясь не столько к ребёнку, сколько к сотрудникам.

— Какого она тут... И происходит?.. Ты кто?..

— Потерялася я-а-а... — выдала навзрыд дитя.

— ...мля... — схватился за голову шеф. — Не начинай! Цыц, я сказал! Молчи! Не ори! Всё самое страшное уже позади...

Сразу и не определить, кого он успокаивал наяву — её или себя. И ещё раз повторил громко, насколько это было возможно в его случае с непрекращающейся головной болью.

— Откуда здесь взялся ребёнок?!

— Собачка-А-А... — выдала девчонка в продолжение.

— Это кто она — я! Когда сама — су... Как ты сказала, что здесь потеряла?

— Пёс-Ик-а-а-а...

На свидетеля она явно не тянула. Так смысл опрашивать, а и не допросить.

— Уберите её отсюда! — выдал шеф. — Выведите! И найдите родителей!..

Подбежал кто-то из сотрудников милиции.

— Сдайте её участковому! Пускай он разбирается с ней! Это его работа, а наша... — вспомнил силовик про неё, и побрёл туда, куда умчался его помощник с группой спецов.

Человек в штатском и шлеме танкиста поверг в шок публику, в число которой вошли и обычные сотрудники МВД в оцеплении.

— Шилов... — приветствовал его в квартире криминалист.

— Давай без этого... — предложил он тому, кто обратился к нему сразу перейти к делу, точнее телу на полу.

— Труп...

— Сам вижу! Говори по существу!

— Легко. Ваш клиент из тех, кого того... наёмный киллер.

— Тогда пошёл на...

— Свободен... — перевёл помощник Шилова.

— Чего и вам желаю, парни! А не прощаюсь...

— Он ещё и издевается над нами, командир...

Команда Шилова уже не первый год гонялась за наёмным убийцей, помечающий свои жертвы буквой "У". И к чему она была привязана, а ему эта известность? Ни один нормальный наёмник на это никогда бы не пошёл. Дурная слава до добра в их деле не приведёт.

Тот же калибр пули в теле, та же гильза с буквой "У" на обратной стороне возле капсюля.

— Блин, опять этот у-у-универсал... — сам того не ведая, выдал догадку шеф.

— А и верно, командир! Ведь работает профессионал — мастер своего дела! И следов не оставляет! Людей полным-полно, а он всегда остаётся незамеченным! А как работает... — затарахтел помощник.

— Чуть тише, Мешок! А лучше вообще захлопни его!

Не обращая внимания на труп и улики, к которым не следовало прикасаться, шеф подался на диван. Ему сейчас требовалась дополнительная точка опоры. Сотрудники решили: шеф начнёт думать в тишине, а вместо этого до них долетел свист больше похожий на то, как человек спит беспробудным сном.

На языке сотрудников это называлось: шеф работает — напряжённо. Его мозг отдыхает. А когда отдохнёт, они предоставят ему все необходимые факты. Так будет лучше ему и им самим — успеют сделать свою работу от и до.

— И чё? — неожиданно качнулся шеф на диване и проснулся, приоткрыв один глаз. Сощурился на сотрудников. — Кто что говорит? А труп?

— В смысле, командир? Мы ещё не допрашивали его! Да и толку — ведь молчит!

— Типа намекаешь мне: шило в мешке не утаишь? — ответил Шилов любезностью Мешкову, вызывая улыбки с ухмылками на лицах иных сотрудников.

Шеф был в норме. Сомневаться не приходилось. Всегда, когда он спускал ситуацию на тормоза и шутил, говорило о многом — во всяком случае, для его сотрудников. Хотя и для непосвящённых людей было всё и так понятно. А выглядело и звучало всегда занятно.

— Что новенького?

— Ничего, ком...

— Хреновость, а не новость, — отметил шеф вслух. — Ну, раз такая байда, то не беда! Айда по "домам"!

Работа была сделана, и дальше тут нечего лишний раз светиться со своими рожами. Предстояла рутинная аналитика.

По возвращении в отдел все собрались в зале "ожиданий" в ожидании того, что им скажет "танкист". Но дело ограничилось его помощником-переводчиком. Боевую задачу поставил заместитель Мешков. Шилов лишь одобрительно кивнул, цепляя подбородком грудь и... захрапел.

У помощника появлялся шанс заняться теми, кем давно мечтал, а подбирался всё ближе и ближе. Это был наезд на местный криминалитет. А точнее произвол, на который и указал одноглазый бандит.

— Ты для меня не авторитет, — поднёс кулак Мешков к лицу одноглазого прощелыги.

Циклоп, а именно таковой была кличка авторитета в криминальных кругах, нисколько не убоялся угрозы, нагло покосился на оппонента.

— Да я чё, всего одним глазком!

Вызвал ухмылки у группы "маски-шоу" и на рожах тех, кого они помяли изрядно.

— Короче! — наехал Мешков.

— За базар придётся отвечать, гражданин начальник!

— Ты мне — уже! Выбирай сам: куда дальше, и с чего нам начать?

— Неча нам шить "жмурика"! Не наш он — заказ!

— А если я по иному и в другом месте спрошу? Да с пристрастием "отлюблю"?

— А ежли я те шило в то место воткну?

— Тогда я те, вражина ты этакая, кое-что на жопу натяну!

Сошлись на том: если у Циклопа появится какая-нибудь мало-мальски значимая информация на "универсала", таки найдёт способ, как слить её Мешкову или Шилову. А взамен его и район оставят в покое. Плохой мир лучше хорошей войны. Это понимали все — и криминал, и силовики.

Циклопу пришлось призадуматься — и очень серьёзно. Этот странный киллер был ему самому поперёк горла. И на нём также числились если ни его люди прямо, то косвенно подконтрольные им. А тут ещё азиаты повадились отбивать у них хлеб с маслом, добравшись до "икры". Её он и метал не хуже рыбы на нересте.

— Твари...

— Нам устроить кому-то из них "жмурки"? — предложил его помощник.

— Хавало забей, Халява!

Не с руки им нынче война. Не с руки. Тем более с неё их и прикармливали всё это время иные силовики. А те в свою очередь потчевали их.

— Ничо — разберёмся! Ништяк...

— Я... — откликнулся одноимённый бандит.

— Сделай всё тип-топ, а не тяп-ляп! Ты понял меня?

— Ага...

— Ну и маза...

Шестёрка приклеился к силовикам. И там у них был свой человечек. На него и вышел. Пока что было глухо, как в танке.

"Танкист" очнулся совершенно один в зале "ожидания". Не вокзал, но закрыли... дверь. И без стука не выйти. Хотя тут греми, не греми, а психуй, не психуй, всё одно ничего не изменится.

Пришлось подождать Мешкова.

— Ты где был?!

— Лучше и не спрашивай, командир...

— Чё, в жопе?

— Хуже...

— Понятно. И чё?

— Ничё...

— Тогда на сегодня отбой...

* * *

— Даша!..

— Да, мамуля... — отреагировало дитя.

— Ты...

— Я это, я... — ответил ребёнок. — Али не признала?

— Чего ссоримся, девчонки, а? Шум без драки — не дело... — показался отец.

— Ты хоть не встревай в наш девичий разговор! — выдала жена.

— Ну, ма, ну не начинай... сама... — заискивающе произнесла дочь. — Давай без... этого?

— А давай без — давай! Ты где была?

— Как — где?! На планете Земля, ма!

— Сама ведь начинаешь, додик!

— Ты как дочь называешь, милая?

— Те ж сказали — не лезь на рожон!

— Вот так всегда!

— Я в курсе, что она — папина дочка!

— И твоя, милая!

— Ну, ма, ну нафиг это, а? И всё...

— Что это значит? И сказала? А ну повтори! Ты где набралась этих слов? У мальчишек?

— Да ну их! Сопляки... — отмахнулась дочь.

— Дарья!

— В курсе — Дар я для вас! Так что забудь, ма. Проехали.

— Нет, ты это слышал, дорогуша, что нам говорит додик?

— Сама ты она у нас с ней...

— Ах, так! Вот значит как! Заговор — против меня?

— Ну, ты хоть скажи ей, па, что в секцию меня записал...

— Чего? Куда? Это в какую такую ещё секцию?

— Обычную... простую...

— А подробнее? Случаем не в карате?

— Нет, гимнастическую... практически...

— А по факту — существу!

— Милая...

— Это моё имя, а на деле я не такая! Она у нас единственная дочь, дорогуша...

— И прошу учесть, ма: неповторимая! — настояла дочь.

— Да, додик она! Но ты... Ты... куда смотрел? Где были твои глаза? Отвечайте мне по существу и только правду! Ведь всё равно выясню, что за секция там у вас, гимнастов... с ластами!

— По пулевой стрельбе, милая...

Жена взвыла.

— Господи! Это не дом, а дурдом! Вы меня в могилу раньше времени сведёте, если не в психушку! Девчонке и оружие!? Да вы оба додики у меня-а-а... — продолжала голосить Мила. — У всех семьи, как семьи — муж и дети! А у меня — дод-Ик-и-и...

— Эх, па! Я ж просила, а ты... И кто после этого всего?.. Сам догадайся!

— Я запрещаю вам это! Слышите — вашу пуленепробиваемую секцию! Иначе устрою такое...

Мать семейства грозила этим с завидным постоянством, но дальше слов дело не шло.

— Ну, сама посуди, милая... — взял слово отец семейства. — Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не...

Мила заплакала.

— Да ладно те, ма, — прильнула к ней дочь.

— Ну, чего ты, в самом деле, милая, а... — присоединился отец семейства к женщинам.

— А сами-и-и... — рыдала взахлёб Мила. — То вам карате подавай вместо танцев, то гимнастику вместо балета. А тут вовсе убить решили — зарезали без ножа-А-А...

— Так я ж стрелять буду, а не ножи метать, ма...

— Ага, так я те и поверила, додик, — припомнила ей мать случай, когда застукала её с отцом на кухне. Тот тогда оделся во всё тёмное, имитируя налётчика. Даже лицо маской скрыл — шапку попортил, прорезая дырки для глаз, а она отходила его сковородой, прежде чем дочь сумела выбить нож. А потом и ей досталось. Пришлось скорую вызывать, а те милицию — побои снимать. Едва разобрались в итоге, что к чему. Весь двор потом судачил с подачи соседей и участкового о приключениях семейства Сергеевых, считая и ранее ненормальными, говоря: яблоко от яблони недалеко падает. Хотя все знали, но помалкивали: дочь у них не родная, а приёмная. И имя они для неё подобрали подстать — Дарья. Она и впрямь была им как подарок судьбы. Их жизнь с той поры, как они приняли её в семью, резко изменилась — тёмная полоса закончилась и наступила светлая. Оба сделали головокружительную карьеру, разъезжая по всему свету, а не только бескрайним просторам родины. И командировки по работе больше напоминали отдых. Поскольку оба консультанты в туристическом агентстве и были на хорошем счету. Делали репортажи с видео для конторы. Так что личности по месту прописки известные, если не сказать больше — медийные.

— Ну, я ж ни в кого ещё не стреляла...

— Типа — не убила, додик!?

— Ма...

— Да ну вас! Уйду я от вас! Подам на развод и...

— Она нас не любит, додик!

— Ты как дочь называешь? А ещё смеешь при мне, дорогуша!

— Обалдеть... — приставила дочь кулаки под щёки, уставив локти на стол. — Аж заслушалась!

— Всё — хватит с меня! Всем спать!

— Так время ещё детское и "Спокойной ночи, малыши!" не показывали, ма...

— Выросла ты уже из мультиков! Сколько там ей стукнуло у нас, дорогуша?

— Погоди, дай вспомнить, милая...

— Вот так всегда у нас — ничего толком друг о друге и не знаем, а когда узнаём — просто мурашки по коже!

— Только не останавливайтесь, ма и па, — улыбнулась дочка. — Продолжайте...

Лучше сказки для неё на ночь и не надо.

— Нет, ты понял, дорогуша: она ещё и издевается над нами!

— Ага, вертит как эта хвостом...

— Ты про что это ща и кого вообще?

— Хи-хи, расслабься, милая! Подвернулось к слову!

— То-то я смотрю, дорогуша: наш додик вся в тя!

— Скорее в мать твою! Или твою мать? Как правильно сказать, милая?

— Скорее в твоих родителей пошла!

— Вашу мать... То есть... вы про моих бабушек и дедушек спорите, да?

— Додик!!! — гаркнули родители разом на Дарью.

— А чё я — и сказала? Когда молчу!

Она провела рукой по губам, делая вид: закрыла на замок. А вот отец семейства не стал молчать.

— Кстати, милая, что у нас сегодня на ужин будет? Он вообще-то будет сегодня у нас или как?

— Да вы и на завтрак на завтра не заработали! И вообще, чтоб я вас кормила!

— Опять в холодильник лезть или буфет?

— Ну уж нет! Жрите...

Мила метнула на стол сковородку. Крышка слетела, и оттуда потянуло ароматом.

— Ух ты! А чё это за размазня, ма?

— Типа битые яйца, милая?

— Типа омлет! И будет на вас, если что не так, а ещё скажите!

— Здорово! А на завтрак, додя, мы с тобой закажем маме...

— Яйца...

— Жареные или...

— Нет, вареные, па!

— А всмятку? — пригрозила жена.

— Ты же знаешь, милая: я только жареные люблю! Но больше тебя, чем твою стряпню!

Дочь захрустела омлетом.

— Надо же, кальций нашла, — наткнулась она на скорлупу.

— Угу, — согласился отец: он полезен для зубов и костей, кои грозилась им пересчитать мама, если они что-нибудь ещё отпустят в её адрес и стряпни.

— Нас абсолютно всё устраивает в тебе, милая! Даже больше скажу, — шепнул далее отец, — ты меня — как женщина...

— Ну и как мать моя... — залепила Даша.

— Кошмар! — всплеснула руками Мила. Это она сказала про собственную стряпню. — Как можно есть то, что я готовлю?

— Так не отвары варишь нам типа отравы... — отпустил очередную реплику муж.

— Что ты сказал, дорогуша? А ну повтори!

Переводчиком выступила дочь.

— Па, хотел те сказать, ма: яд в малых дозах тоже лекарство! Ну, или как бальзам на душу...

— Тьфу... — плюнула мама в тарелку, и вытерла, собираясь вымыть по старинке.

— Спасибо за ужин, ма... — соскочила дочь, пока появилась такая возможность.

— И мне пора, милая, готовиться ко сну...

Отец ещё подмигнул.

— И не надейся!

— Неужели высплюсь в кои-то веки! — появилась язвительная ухмылка на лице Даниила.

— Вот же где поросята...

— Свинку купила, ма? Морскую?

— Ага, ща! Как бы не так, додик! Чтобы ты утопила её! Не дождёшься!

— Подарка от тя, ма? — напомнила дочь: у неё намечается очередной день рождения. А вот какой по счёту, не уточнила.

— И ведь верно, милая! Что же это мы?

— Не я, дорогуша! Сам... сам...

— Не надо ля-ля, милая! Я ей секцию подарил — абонемент в стрелковый клуб купил!

Зря он это напомнил жене. Та загремела посудой на кухне, и благо не ей на нём, а дочь уже было понадеялась поучаствовать в качестве невольного свидетеля в очередной "кровавом" зрелище.

— Странная она у нас какая-то, дорогуша, — заявила жена мужу после того, как успокоилась.

— Это ты мне говоришь, милая, когда и мы сами хороши, что дальше некуда!

— Не вздумай взболтнуть лишнего!

— А я чего — и давно забыл, где мы её того...

— Это чего? А сделали? — выдала дочь.

Подслушивала. Всегда. А и подглядывала. Да застукать себя не позволяла. Но прокололась — впервые.

— Тебе ещё рано знать!

— Ну да — бывает! Но и вы знайте: когда я подрасту — вы мне за всё ответите!..

— Нет, ты слышал, дорогуша!?

— Додик... — согласился отец семейства. — А ведь сама первой её так назвала, как обозвала! А сказать почему?

— Только попробуй, а ещё раз напомнить и я не знаю, что с тобой сделаю!

Отец шепнул, намекая на постель.

— Дурак! Додик!

— На первое согласен, а на второе...

— Ты про чё — дочь?

— Не, я если на то пошло — десерт, ма, — откликнулась Дарья.

— Брысь!..

— Сами — марш... в спальню мириться!

— Обалдеть, дорогуша! Что она такое несёт?

— Не курица — факт! Яйца не может, которые ты так любишь готовить!

— Вот и договорились — ты у меня — завтра завтрак с тебя!

— А обед, ма?

— И ужин!!!

— Вот это праздник! Всю жизнь мечтала увидеть па в роли тя, а тя, ма, в его роли!

Родителям пришлось выбросить белый флаг. И уже в спальне посовещаться, что подарить в итоге дочери на день "варенья". Животное — нельзя — чревато. Жалко будет. Дарья хоть и подарок, но тот ещё — ей палец в рот не клади. Крокодила утопит, не то что морскую свинку. Да и змею в узел завяжет или ядом отравит.

Призадумались, а заодно над тем, как им дальше быть — жить. Дочь росла, и не по дням, а часам. Они уже не справлялись с ней, постоянно уступая во всём. Иначе и быть не могло — всё-таки ребёнок... их, а не приёмный. Всё уже в далёком прошлом. И когда это было. А кто про то знает, и сами вспоминать не торопились — забыли. Да напомнили им — сама.

— Я боюсь, дорогуша...

— Если честно, милая, я сам немного побаиваюсь...

— И чего же?

— Того же чего сама...

— Тогда давай спать...

— Можно попробовать, а получиться ли?

Подействовало снотворное, которое им невероятным образом удружила дочь, резко переменившись не только внешне. Щёлкнул замок на входной двери, и... она покинула пределы квартиры с мило посапывающими приёмными родителями.

— 2 -

Да я одним глазком!

(изречение Циклопа)

На даче Циклопа в сегодняшний вечер было неспокойно. Неслыханное дело чтобы вот так запросто к одному из авторитетов осевших в Подмосковье заявились "маски-шоу" и для хозяина всё закончилось благополучно — вывод напрашивался сам собой: среди них завёлся крот, а вернее крыса. И кто она в данном случае — не надо иметь семи пядей во лбу, достаточно морщин на нём вместо извилин мозга. Так что сходка была неизбежна.

Первым Циклопа побеспокоил Араб. Вот уж где неугомонный джигит, как иной раз называли дитя гор за спиной конкуренты по "бизнесу". С ним надо держать ухо востро иначе сей орган окажется у него в качестве трофея. Любил он работать по старинке. И терять лишнюю часть тела вслед за глазом Циклопу не улыбалось.

Араб забил ему "стрелку". Циклоп поспешно попытался разрулить ситуацию, пригласив соперника к себе на дачу в качестве почётного гостя, обещая полную неприкосновенность.

— Давно хотел с тобой перетереть и не тёрки. Маза есть! За базар отвечаю! А сам сижу на измене...

С ответом Араб повременил, но можно было не сомневаться — навестит. Обязательно. Вопрос — чем всё это закончится для вора в законе? А был коронован, как и Араб, но каждый своими людьми, и если один славянами, то иной выходцами с Кавказа. Вот и делили они меж собой столичный регион на двоих. И нынче мир был на гране разрыва. Попахивало войной. А только-только удалось наладить худой мир, и не сказать: на выгодных условиях для обеих противоборствующих сторон, да под угрозой спецслужб пошли на поводу друг у друга. Азиат — мир его праху — нашёл точки соприкосновения, однако отправился в мир иной. И это его грохнули только что. С места убийства к Циклопу и явился Мех.

О том и желал переговорить тет-а-тет Циклоп с Арабом. Поэтому обвинять в ликвидации Азиата могли оба один другого. Но толку — всё без толку. Их словно нарочно стравливали. А им это надо — когда...

Стрелка и выявит наличие силы у конкурентов — кто прав, а кто виноват.

— Ништяк... — набрал Циклоп по мобильнику "шестёрку". — Подь сюды, доходяжный. Шустрее! Слышь...

Бывший сотрудник МВД, изгнанный с позором из "органов" нынче суетился у криминалитета, поскольку выбор был невелик — деваться некуда, а деньги очень любил, как и все, кто, так или иначе, занимался тёмными делишками или махинациями. Соответственно у него остались кое-какие связи с подвязками в структуре МВД. Лучше помощника и найти сложно, а проверяли — не крот и не крыса. Подставы с его стороны можно было не опасаться. На него компромата выше крыши — разок заставили поучаствовать в разборке с пальбой и даже казнить одного из конкурентов. Так что соскочить он вряд ли теперь сможет — повязан с Циклопом по гроб жизни, а обязан ей и безбедным существованием ему — и только. Случись что с "кормильцем", его первого отправят вслед за ним.

Ждать долго "шестёрку" не пришлось. Он явился тотчас — как только, так сразу. Однако Циклоп не упустил возможности сорвать на нём накопившуюся злость. А больше и не на ком было толком. Всё-таки в прошлом мент. Вот и напоминал ему об этом частей дыхания.

— Ну чё, мусорок, а?

— Не понял, босс, — изумился Ништяк. — Всё тип-топ, а не тяп-ляп...

— Есть чё базлать — базлай, а не устраивай мне тут базар!

Ништяк уже был в курсе "стрелки" с Арабом, и его самого не прельщала перспектива трястись на ней за собственную шкуру. Поэтому и проявил шкурный интерес с рвением по "службе".

— Говно делюга — там зацепок ноль...

— А ежели фаза в мазу? — пригрозил Циклоп поговорить с "шестёркой" в ином месте с применением электричества.

— Да хоть порви на ремни — всё одно хрен да ни хрена! Я задействовал все свои связи "там" — и глухо как в танке!

— Будешь это Арабу гнать, когда я подсуну тебя ему в качестве крысы!

— Падлой буду, Циклоп, но дело нечисто! Это чистой воды — глухарь!

— Сам он — тетерев, али дятел!

— Не я стукач!

— А придётся, Ништяк — ништяк?

— Босс... — опустился "шестёрка" на колени. — Шеф...

Циклоп размышлял, как ему далее поступить с помощником, от которого толку в последнее время было не больше чем с козла молока — одно дерьмо и только. Так ещё и убирать приходилось за ним. Положил ему руку на волосы и рванул, поднимая лицо на себя.

— Смотреть мне в глаза!

Ещё бы лампу настольную включил, чтобы месть получилась 100%-ной.

— Циклоп...

— Буде напоминать мне про то, что я лишился глаза! Хошь шоб я твой туда же натянул вперёд Араба?

— Я всё что хошь, Циклоп... для тебя и ради тебя...

— Ништяк... — язвительно ухмыльнулся Циклоп, выставив платиновые зубы в оскале напоказ.

На душе у "шестёрки" отлегло. Он расслабился. И едва рука пахана скользнула с его чуба, он кинулся к бутылке — приложился раз, затем ещё и...

— Ты мне нужен трезвым!

— Ништяк... — подавился спиртным "шестёрка".

— Думай, как будем выпутываться. Шибко к нам заявится Араб со сворой джигитов. Догнал?

— Халява... — заорал Ништяк.

Он был ответственный за охрану дачи и лично Циклопа. Мог и не орать. Тот уже готовился по полной программе к встрече "дорогого" гостя, что всем на территории Циклопа был как в горле кость, которую кинули голодной озлобленной шавке.

До триумвирата донеслось блеяние барашка, что было неудивительно, но сразило их наповал. Они разом уселись на диван перед монитором на журнальном столике.

— Араб... — не сомневался Циклоп, спав с лица.

Поникла и его свита. Это был сюрприз, причём обычный в таких случаях — визита Араба со свитой на стрелку.

Баран продолжал блеять, глядя на чужие ворота, как недорезанный, вгоняя в краску охрану. По периметру дачи забегали люди с оружием в руках, шурша кустами, падали на землю, не обращая внимания на то, что все в дорогих костюмах с иголочки. Уж лучше извозиться в дерьме, чем захлебнуться в крови.

— Где же эти чурки?! — не выдержал Циклоп. — Какого они себе позволяют на моей территории!?

Помощникам нечем было крыть. Вот их он и покрыл, заставив заняться делом. "Шестёрок" словно ветром сдуло — ураганным. Благо не ударной волной при взрыве.

Баран — бараном, а намёк на то, что последует далее.

— Гляньте чё там, — приказал Ништяк, обращаясь к Халяве.

А тот в свою очередь к тем, кто дежурил у ворот, услышали от него нечто в этом роде, но в нецензурном выражении и на жаргоне. Он посылал их куда подальше.

Никто не торопился становиться бараном и уж тем более идти на заклание. Все знали наверняка, чем это чревато. Поэтому за ворота силой вытолкнули самого слабого.

Калитка распахнулась, и оттуда вывалился первый "жмурик". Зажмурился... поначалу в страхе, не помышляя вставать с земли, а затем и с четверенек отвалился, когда из глаз посыпались искры. Баран принял его за соперника, двинул с прыжка рогами. И снова заблеял, заставляя людей Циклопа испытать ни с чем несравнимое чувство шока.

У Циклопа сердце оборвалось — или что-то там ещё — и провалилось в штаны. Усидеть за монитором дольше не мог — это было выше его сил — кинулся в отдельный кабинет, закрываясь на защёлку изнутри, принявшись рвать в клочья рулон бумаги. Грыз пальцы, зажимая себе рот силой, чтобы не орать. Пытался переждать бурю... страстей.

— Ты чего-нибудь понимаешь, Халява, а? — озадачил его своим вопросом Ништяк.

— А? Чё?

— Догоняешь?

— А сам?!

— Баран — это наезд Араба, если я не ошибаюсь...

— Ты сам — он! — не сдержался Халява.

Его люди держали животное на прицеле в ожидании соответствующего приказа, готовясь покончить.

Кто-то не выдержал и выстрелил, заставив барана заблеять и кинуться на ворота. Животное скрылось из виду. Теперь из огнестрельного оружия не подстрелить. А гранату применять чревато, сами откроют доступ технике внутрь охраняемой территории.

— Прекратить! Отставить! — опередил Ништяк Халяву.

— Какого на... ты раскомандовался?

— А какого твои бараны устроили охоту на...

Издалека донеслось новое блеяние по нарастающей амплитуде и топот копыт. Могло показаться: к даче Циклопа приближается стадо.

— О...тара... — округлились глаза у Ништяка. — Сделай чё ни то, Халява!

— Типа — халява! Шашлык... — разошёлся тот не на шутку.

Вооружившись РПК, он сам двинул на разборки к воротам с баранами.

— С дороги... — прикрикнул Халява на охрану, наказав открыть ему их, а не калитку.

Возражения не принимались. Спорить с начальником охраны себе дороже. Его не остановить. Если уж он что-то себе вбил в свой пень — не прошибить. Да и мозги — труха. Не робкого десятка.

— А-а-а... — заорал одновременно с нажимом на гашетку Халява, поливая пространство, открывшееся за воротами. Баран метнулся к нему и... угодил туда, куда дотянулся рогами. Удар пришёлся в район паха.

Охрана отвлеклась. Что и требовалось тому, кто занялся ими вплотную, а точнее стремился добраться до Циклопа — тенью промелькнул мимо множественного вооружённого контингента уголовников.

Никто ничего подозрительного так и не уловил за исключением бодания с бараном. Животное схватили за рога и повалили, однако резать не стали. Все ждали, что им выдаст Халява, а тот был в состоянии не стояния, и ему требовалась срочная медицинская помощь, которую на словах оказывал Ништяк, уверяя:

— Всё будет ништяк! Ты главное расслабься и попрыгай, а лучше поприседай...

В ответ неслась матерщина с блататой, которую не могли расшифровать даже те из числа охраны Циклопа, кому шконка на зоне была роднее кровати. В итоге пришли к выводу: участь послания Араба должен решить пахан. К Циклопу и подался Ништяк, стремясь убраться в дом с улицы. Очень уж ему не хотелось маячить на открытом месте. Всякое могло случиться — и он оказаться со всеми остальными на мушке у джигитов Араба. Поскольку ни для кого не секрет: Араб отсылал деньги боевикам на Кавказ, а те порой присылали ему террористов. И он помогал им устраивать теракты. Столкнись они с ними — им всем вилы — не избежать "братской" могилы.

В подставе Ништяк и подозревал Меха. Не зря говорят: шило в мешке не утаишь. Соответственно сделал вывод: происки силовиков — Шилова. А Мешков — подстава. Их собирались поиметь вместе с Арабом. Знать и дело с наёмным убийцей останется и дальше не раскрытым. По всему видно: работает на силовое ведомство — по их указке убирает криминальных лидеров и не только, а неугодных чиновников и неугомонных политиков — зарвавшихся и заворовавшихся. Так проще, поскольку попробуй ещё поймать за руку и посадить. А нет человека — нет проблемы.

Не девяностые и разгул преступности, но тоже всё искусственно. А обыденно. Люди за последние десятилетия привыкли и к громким убийствам и просто виду крови на улицах. А в последнее время о них старались помалкивать в СМИ. И лишь по "лицензии" имели право освещать события, которые подсовывались "свободной" прессе "силовиками".

— Пахан... — окликнул Ништяк Циклопа, не застав на привычном месте в гостиной у журнального столика на диване перед экраном. Бросил на монитор косой взгляд.

Баран не трепыхался. Бойцы Халявы держали его по рукам и ногам — за копыта ног и даже рога. А сам начальник охраны лупил животное прикладом от РПК меж глаз.

— Бестолочь! Одно слово — долба... "Шлёп", а даже не дятел... — ухмыльнулся Ништяк, опускаясь на диван в позе "горниста" с бутылкой в руках.

Это то, что сейчас было необходимо ему — снять нервное напряжение. Вдруг уловил краем уха и глаза: он не один здесь. Похоже, что объявился Циклоп. Зажмурился. И не сам, ему помогли.

Раздался звон битого стекла, донёсшийся до уборной, где прикорнул Циклоп. И также нервно встрепенулся, как и его люди, реагируя на него. Однако и с места не сдвинулся.

Нутро свело, из утробы вырвался предательский звук. Циклопу показалось: у него выскочило сердце из груди, но как оказалось нечто иное и из прямо противоположного места. Захрипел, пуская пену изо рта. У него и впрямь случился сердечный приступ.

Когда люди Халявы ворвались в дом, перед ними на диване с пулевым отверстием во лбу истекая кровью, лежал, запрокинувшись на спинку...

— Ништяк... — сорвался начальник охраны в крик и с места, подскочив к напарнику. Измазался в крови, проверяя пульс.

Никаких признаков жизни.

— Спёкся... — кто-то позволил себе отпустить в его адрес короткую реплику из людей Халявы.

— Какая падла... вила нас? Искать у-у-убийцу-у-у... — затянул Халява.

Но кого нашли и в плачевном состоянии Циклопа.

К моменту объявления на даче у него Араба, его уже увезли в неизвестном направлении, куда вслед пожаловали "силовики"...

* * *

— Командир... — раздался голос Мешкова над ухом Шилова, и касание рукой плеча. Зря. Помощник едва не лишился "клешни".

Даже спросонья реакция полковника была таковой, что он мог бы лишить его жизни, а не только руку сломать.

Кость затрещала, а с ней в крик майор.

— Это я, командир — Мешок...

— С дерьмом! Что стряслось? — покосился на наручные часы с подсветкой Шилов.

Была глубокая ночь. Время перевалило далеко за полночь.

— Как всегда — тревога! Тут такое началось...

Адрес Мешков знал наверняка. И там уже орудовали его ребята.

— Айда со мной, командир...

— Ну чё, поехали... кататься... — осознал Шилов: выспаться ему после вчерашнего или позавчерашнего не удастся, а голова до сих пор была тяжёлой, если не отметить больше — налитой свинца. Подъём дался тяжело. Годы — без них никуда. А и боевые ранения не добавляли здоровья. Да и жизнь на работе — в кабинете на диване — не прибавляла энергии. Поэтому дремал по дороге, откинувшись на спинку сидения, не обращая внимания на завывания сирен в машине.

— Приехали, командир... — толкнул Мешков плечом в бок Шилова.

— Уже? Так быстро?.. — не поверил полковник, вновь покосившись на ручные часы.

Ошибка была очевидна: он спал больше часа. Встряхнулся, и вышел на свежий воздух. Прохлада сняла последние остатки дремоты.

— Эх... — раздвинул руки в стороны Шилов. — Хорошо-то как!

Ему захотелось станцевать.

— Асса...

— Ты как догадался, ком... — завёл о чём-то своём речь помощник.

— А... — опомнился полковник, реагируя на майора. — Что-то не так?

— Араб...

— Неужели, а я думал: мы на даче у Циклопа? Не раздавили ещё этого клопа?

— Да тут работы — непочатый край! Конь не валялся! Война и немцы...

Зато нашёлся баран. Животному хоть бы хны, а вот кругом людских трупов, как брёвен на лесоповале.

— И чё за ураган здесь был? Учения проходили? — покосился Шилов на Мешкова.

— Не... не наши это были... — уверил тот. — Слишком поздно на вызов явились. Опоздали...

— Как впрочем, и всегда, — не стал полковник журить своих людей. — Обычная в таких случаях практика. Лучше поздно, чем никогда!

Шилов бродил меж трупов, стараясь распознать их по лицам. Ни одной знакомого изображения, а точнее обезображенной физиономии, не попадалось на глаза. Зато в доме первый сюрприз. И полная неожиданность.

— Где я мог видеть его? — никак не мог вспомнить полковник. — Определённо...

Подсказал майор.

— Ништяк...

— А?..

— Он это — его погремуха в банде Циклопа. Из наших органов — "шестёрка".

Дальше Мешков мог не продолжать, Шилову хватило одной подсказки. В голове тут же калейдоскопом завертелись лица тех, на кого они "охотились" помимо "универсала".

— Что думаешь? Чья это работа? Его или...

— Араба... — напомнил Мешков про барана.

— Знать можем спать спокойно...

— Чего, командир? Не понял — типа шутка юмора?

— Ага. Ни одно ж животное не пострадало...

— А эти... — указал Мешков на бандита с пробитым "лобовиком" на диване.

— Ни в счёт. Гринпис нас не тронет. Скажешь им: баран спасён...

— Ну, командир... — пожурил его в свою очередь помощник.

— Работай, Мех! И помни: шило в мешке не утаишь! Нельзя, чтобы на нас спихнули всё это...

— Привет, мальчишки... — подал неожиданно голос криминалист.

— И те, не хворать, деточка, — отреагировал Мешков на Деточкина.

— Я — капитан!

— А я — майор! Короче!

— Это ваш случай...

— Как... — обернулся Шилов, — так...

— Вот... — продемонстрировал криминалист на раскрытой ладони в перчатке стреляную гильзу с хорошо всем известной буквой "У". — И была здесь в единственном числе.

— Он это нам специально подсунул, командир... — отказывался верить Мешков. — Засада! Подстава...

— Дай-ка сюда... для коллекции... — протянул руку Шилов, удостоверившись. — Все данные мне на стол... к утру!

Он ещё раз взглянул на "жмурика" на диване.

— Кому ж ты перешёл дорогу, а? Неужели напали на след "универсала"?

— Я это выясню, командир! Я буду не я, если...

— Землю рой, но выясни всё, что здесь произошло... — распрощался Шилов с помощником, отправившись к машине. Двинул в одиночку назад в столицу. По дороге он едва не сбил какого-то карлика.

— И привидится же такое посреди ночи... — вздрогнул он, стряхивая с себя дремоту. Всё же дал по тормозам и вышел, оглядываясь. Прошёлся. Нигде ничего и никого на обочине дороги. Даже вмятины. — Какая скотина здесь блуждает непривязанная? А...

В ответ ни звука — тишина.

— Знать и впрямь показалось...

* * *

— Ма... — пробился детский голос сквозь затуманенное подсознание матери. — Ну, ма...

Никакой ответной реакции.

— Па... — побеспокоил всё тот же назойливо-надоедливый голос дочери самосознание отца полный возмущения и протеста. — Сговорились что ли?

— А... — откликнулся он чуть погодя, садясь на кровать.

— И чем это вы занимались здесь без меня, пока я спала?

— Ой... — подскочила мама, хватаясь руками за грудь. Обошлось. Нижнее бельё было на месте. Родители до сих пор стыдились дочери, стараясь не выдавать себя тем, чем обычно взрослые люди любят порой заниматься в спальне, а не только спать. Дети же не сами собой появляются на свет. А в басни про аиста и капусту давно уже не прокатывали у дочери. Но пока что рассказывать ей обо всём не спешили, считая: мала для таких разговоров. Вот пройдёт годика два, тогда может быть, а, скорее всего, придётся кое-что обсудить, иначе... — Ты чего озорничаешь с утра пораньше, додик?

— Не я — сами! Время видели...

Дарья подсунула родителям будильник. Тот предательски зазвенел, заставляя маму с папой сморщиться недовольно и зажмуриться, заткнув попутно уши.

Дочь дождалась, когда у них пройдёт шок — родители отняли руки — продолжила их обработку.

— На работу не проспите...

Родители разом вскочили с кровати и бросились кто куда — мама в ванную комнату приводить себя в порядок, а папа проследовал по соседству в уборную.

Дочь запустила на ручных часах секундомер, выясняя скорость сборов родителей. Победитель так и не был выявлен. Оба опоздали...

— На работу вы сегодня у меня не пойдёте... — выдала она в продолжение утренней экзекуции над взрослыми.

— Чё на этот раз придумала, додя? — заинтересовался папа.

— Да ничего особенного — всё очень просто — сегодня ж выходной! Если забыли... — напомнила дочь.

— Додик! — не сдержалась мама. — Мы могли ещё спокойно спать, а ты... Ты...

У мамы не было слов выразить свои чувства. Мозг захлестнули эмоции и били через край.

— Ладно... — уступил первым папа, стремясь вызнать у дочери, что она затеяла на сегодня, а за мероприятие намечалось у них, да пока не предупредила их.

— Слушать сюда — меня, взрослые...

Мама всплеснула руками, хлопнув по лбу ладонью, а затем спустила на глаза и далее уши.

— Ничего не хочу слышать! И знать не желаю!

— Ну, милая... — попросил муж жену, вступаясь за дочь. — Будь милой, а всегда остаёшься ей благодаря своему имени.

— Нет, нет и ещё раз нет! — стояла на своём сугубо личном мнении мама.

— Ну, ма... — придвинулась к ней дочка. — Не начинай! А то я первой...

— Чего вам надо от меня — хотите? Хотя чего я говорю и кому, когда требуете, а постоянно! Жить спокойно не даёте — поспать и то!

— В воскресенье отоспишься, а сегодня только суббота...

— Я помню: день забот и хлопот...

— Сегодня ведь праздник — гуляния...

— Вот гулёны вы у меня! Ничего бы не случилось, если бы поспали лишний часок и...

— Проспали бы всё самое интересное на свете! Айда гулять... — сорвалась дочь с места, кинувшись к входной двери.

— Держи её, дорогуша! Останови! Задержи...

Идти в рабочем костюме мама не собиралась. Всё-таки суббота — выходной день. Сменила строгий наряд на платье. Хотя поначалу стремилась влезть в джинсы и блузку. Да муж запротестовал, пообещав надеть в отместку жене спортивный костюм. В итоге облачился в шорты и рубашку.

— Шляпу не забудь... — сунула дочь панаму отцу. — И стёкла тонированные нацепи!

Дополнительно напомнила она про солнцезащитные очки. Запела:

— Лето, ах лето...

— Какая-то не современная она у нас, дорогуша... — отметила жена, шепча на ухо мужу.

И дочь подыграла, запев строки из песни "Лето" группы "Чи-Ли":

— Лето взяло в руки краски...

А потом перешла на иную "Преступление"...

— Вот только не надо ля-ля, додик, — попросила мама.

— Скажешь тоже, милая, — вступился папа за Дарью. — Она ж не "Мурку" затянула...

— Мне бы котика... — ухватилась дочь.

— Животных в доме я не потерплю! С меня достаточно и вас в качестве них...

— Кажется, собрались — готовы... — отметила дочь: у родителей праздничное настроение — и поднялось, достигнув нужного градуса кипения.

Сергачёвы пропустили экстренный выпуск новостей о разгуле криминала в столичном регионе. Так что праздник ничем не был омрачён — с одной стороны, а с иной — у них всё было впереди.

* * *

Сбежав с дачи — избежав расправы — Циклоп с Халявой прятались в людской толпе, затерявшись среди гуляющего народа. Гуляния получились массовые и многотысячные, поэтому вычислить их или узнать было сложно.

Циклоп отсиживался в тире, где не сразу определишь, какое оружие пневматическое, а какое нарезное. Его прикрывали уцелевшие люди из охраны.

Праздник проходил на нейтральной территории, и случись встреча с людьми Араба: перестрелки удастся избежать, но вот резни... кто знает. Всё-таки выходцы с Кавказа — дети гор — дикий и воинствующий народ. Однако расчёт был на то, что явка не провалиться. К тому же Циклоп шустрил посредством своих "шестёрок" о перемирии.

Ох, и не вовремя отправился в мир иной Азиат. Перемирие тут же было нарушено стычкой меж боевиками двух противоборствующих сторон. И самое главное — непримиримых. Все удивлялись, как ему удалось примирить их, в итоге это стоило ему жизни.

Что ж за "универсал" такой валит их? Не шло из головы ни у Циклопа, ни у Араба. А оба точили один на другого — и не зуб, готовясь к новому столкновению. Искали его — особенно Араб. Он явился со своей свитой на "стрелку" и его джигитов покрошили на фарш. Теперь ход был за ним — порубать конкурента на шашлык. Ну или прирезать аки барашка.

Ходили вокруг да около и те, и другие, стараясь подобраться незаметно один к другому и нанести последний удар.

* * *

— А здесь весело, — не сходила улыбка с лица Дарьи в людской толпе.

Родители держали её за руки, понимая: стоит одному из них дать слабину или отпустить, тут же вырвется и тогда будет, как один раз уже проходили, а через милицию. Где им и сдали на руки дочь, пожурив за неосмотрительность.

Не на поводок же её сажать им, как собаку, да и смысл, а толку — всё одно сорвётся и уйдёт. Поэтому загодя взяли с неё слово: она будет держаться их, как родителей, а они следовать за ней, куда им укажет. Зря уступили дочери. Она едва не свела их с ума.

— Вот туда хочу — там покататься, — ткнула Дарья на головокружительный аттракцион.

— Смерти нашей хочешь, додик? — возмутилась мама. — И потом я в платье, а не брюках...

Мама сделала вид: опасается, что подол платья задерётся ей на голову, и люди увидят то, чего не должны.

— Скажешь тоже, милая... — ухмыльнулся отец семейства. — И потом если что — я тя прикрою собой. Как такой расклад?

— Чё скажешь, ма? Нечем крыть? — вставилась дочь.

— Почему же... — готова была разразиться мама нецензурной бранью, а ничем иным и впрямь не покрыть доводы мужа с дочерью.

Папа поспешно прикрыл Дарье ладонями уши с намерением повести "переговоры" с мамой. Это и было его главной ошибкой. Дочь вырвалась и...

Не сбежала, просто билеты принесла оттуда, где непременно желала покататься.

— Моя смерть будет на твоей совести, додик! — заявила мама, прибавляя: — И твоей тоже, дорогуша!

— Расслабься, ма, — подмигнула Дарья. — Это ж детский аттракцион! А вы у меня взрослые люди...

Заявление дочери не оправдалось. И платье у мамы задралось туда, куда она заранее подозревала, так ещё и едва не стошнило... мужа на неё. Но главное опасение было в том, что они вновь потеряли дочь.

Мама решила: Дарья выпала во время аттракциона и подняла на уши наряд милиции, дежуривший на празднике. Кому гульба, а кому и работа. Те лишь сделали вид, будто направились на поиски их ребёнка, а на самом деле тупо свалили подальше от Сергачёвых, чтобы больше не встречаться.

— Я так и знала... — продолжала жена долбить мужа. — Ну и кто ты после этого всего, дорогуша?

— Ты, наверное, хотела сказать — мы...

— А ты не тыкай в меня! Где наша дочь? Я тебя спрашиваю! Отвечай?

— Хм, ну знаешь! То же самое я могу спросить у тебя! Да вряд ли ответишь!

— Ты мне дома за всё ответишь! Теперь я буду спать в спальне — неделю! Нет, две!

— Да хоть три, милая! А лучше месяц! — зевнул Даниил.

— Ах ты...

— Только без рук, милая! Не забыла, что Мила-А-А...

— Развлекаетесь тут без меня, — подала голос дочь.

— Ты где пропадала, додик?! — по-прежнему не унималась мама.

— Как где — на празднике, как и вы! Только сами отдыхаете, развлекаясь, а я вынуждена бегать по очередям и покупать нам билеты на различные аттракционы!

— Твой упрёк неуместен, додик!

— Не начинай, милая...

— А я ещё и не заканчивала, дорогуша...

— Тогда пора бы, ма, — подмигнула хитро дочь. — Айда кататься на горках!

— На чём? Где?!..

— Вот на этой железной дороге, — указала дочь на лестницу скорее предназначенную для подготовки десантников, чем нормальных людей.

— Что хотите, со мной делайте, но я туда не сяду! Не пойду и всё тут! Так и знайте! Лучше здесь начинайте убивать! А зарезали без ножа...

— Метнись за сладким, па... — толкнула дочь отца локтем в пах, от чего тот согнулся в три погибели, а она шепнула ему об этом на ушко. — Живей...

— У-у-уже... — затянул отец семейства, явившись с мороженым и сахарной ватой в руках. — Налет-Ай...

Жена воткнула рожок с мороженым мужу в лицо, угодив точно в нос, а вату воткнула в рот на манер бороды.

— Хи-хи... — порадовалась дочь. — Снеговик...

— Хорошо, что не баба... снежная... — отряхнулся папа. — С меня хватит праздника на сегодня!

— А я про что, дорогуша... — подхватила мама.

У дочери предательски навернулись слёзы на глаза.

— Только не начинай, Дарья, — предупредили родители. — Даже и не думай! У тебя этот номер не пройдёт...

Какое там. Едва по щеке дочери покатилась слеза, родители разом подхватили её и двинули на "горки". И хорошо ещё, что мама опять во время катания на очередном аттракционе ничего не видела благодаря задравшемуся подолу платья — нашла в данном виде одежды преимущество, нежели недостаток. Не пришлось закрывать лицо руками, поскольку были заняты поручнями, а не дочерью. Что и требовалось Дарье. Она в который раз была предоставлена сама себе.

— Сбежала... зараза... — не выдержала мама.

Отец семейства промолчал. И даже не мычал. Просто стоял, держась за турникет у аттракциона, и шатался из стороны в сторону.

Тут как тут вырос наряд милиции, словно черти из-под земли, решив: мужик готов — переборщил с пивом. А сами нарвались. Его жена набросилась на них.

— Вы нашли нашу дочь...

— Ох, ты... — опомнился наряд, признав в парочке тех, кто достал их. Снова еле успели смыться.

— Держи себя в руках, дорогуша...

— Я стараюсь, милая, но у меня это плохо получается... — вывалил язык изо рта Даниила.

— Пить? — догадалась Мила.

Муж кивнул головой и зацепил турникет.

— С боевым крещением, па, — подала пластиковую бутылку с прохладительным напитком дочь.

Отец довольно принял её у неё и приложил к больному месту, а не к горлышку.

— Довольна, — выдала доведённая до истерики мама.

— А я чё? И сделала такого? — словно не понимала Дарья, пожимая в недоумении плечами в ответ маме. Даже руки в стороны развела. Зря. Её за ладони и ухватили родители.

Рядом с ними появились тёмные личности. Это навскидку и ребёнок определил.

— Ой, цыганки! — порадовалась дочь. — Живые...

— Уходим, дорогуша! Быстрее... — зашептала мама.

— Ай, какой красивый семья! Дай погадаю — на счастье!

— Спасибо — не надо! — пыталась отбиться от них на словах мама.

Не вышло. Цыганки табором обступили их.

— Держи додика, дорогуша! Не упусти... — процедила мама сквозь зубы.

Одна из цыганок схватила за свободную руку Даниила и притянула к себе.

— Всё скажу — всю правду расскажу! Какое счастье ждёт, где и когда... — заговаривала ему зубы цыганка. И не только она, иная такая же профессионалка своего дела раскручивала его жену на то же самое — ювелирные украшения и сумочку с кошельком.

Дочь недолго взирала на то, что вытворяют цыганки, заорала как ужаленная в одно место, и тех словно ветром сдуло. Зато появились сотрудники ППС.

— Опять вы... — переполошились милиционеры. — Нашлась пропажа...

Почти порадовались. Но как тут же выяснилось: у Сергачёвых пропали кольца, цепочки, браслеты и денежные средства к существованию.

— Цыганки-и-и... — взвыла мама, заголосив.

— Отыщем — не сомневайтесь, — заверили дежурные наряда милиции и снова исчезли в неизвестном направлении.

— Лады, взрослые, так и быть — сегодня я нас гуляю, — выдала дочь на-гора. Она в свою очередь обобрала цыганок. Как и когда успела, а сумела, так ещё выудила те вещи, которые были при них от иных облапошенных празднующих. Затеяла разобраться с ними, да родители чуток притормозили.

— Как тебе это удалось, додик?! — не поверили они ей.

— А, ерунда! Слишком длинная история получиться, чтобы детально рассказывать. Лучше стойте здесь и никуда не уходите, я за билетами на очередной аттракцион... — заявила она, заставляя родителей впасть в ступор.

На них обоих напал "столбняк".

— А... куда это она опять сбежала, дод-Ик?!.. — не сдержалась мама.

— С-с-сказала же уже, — едва справился с волнением папа. — Главное дождись — и всё будет хорошо!

— Хо...ро...шо... — пересилила себя жена, уставившись недовольно на мужа.

Тот поспешно зажмурился.

— Смотри мне в глаза...

— Ну, мася моя...

— Чё ты сказал?

— Милая...

— Нет! Кто такая мася? Колись, урод!

— Только не начинай опять...

— Сказала уже раз: и не заканчивала — никогда!

— Тогда кончай...

— Если только тебя — здесь и сейчас! А ну выкладывай всё как на духу или душу из тебя вытрясу!

Дело практически дошло до рукоприкладства. И снова вездесущий наряд. Опять обознались.

— Вы... — разом выдали обе пары одна в адрес иной.

— Снова дочь потеряли?..

— Нет, отпустили...— вставился Даниил, — на волю...

— Какие-то они подозрительные, сержант, может нам стоит препроводить их кой-куда...

— Но за что?! — возмутились Сергачёвы

— Было бы за что — сразу оружие применили — и не дубинки, — согласился сержант с ефрейтором. — Ваши документики!

Сотрудники наряда милиции надеялись: те так и не вернули их себе, а они умыли их, сунув под нос.

— Довольны, ухари!

— Извините... — вновь постарались милиционеры удалиться от Сергачёвых.

— О, менты... — подала голос Дарья. — Вы-то мне и нужны...

— Как она обозвала нас?.. — спохватился ефрейтор. — Это же оскорбление при исполнении, сержант!

— Там цыганок бьют...

— Бьют — не убивают...

— Эти как их — лысые...

— Бритоголовые?!

— Во-во... — подтвердила Дарья. — Скинь кеды!

— Скинхеды! Где?

— Там... — махнула Дарья рукой, и в это же время шепнула родителям. — Уходим...

Завела их в тир.

— Только этого мне не хватало, додик! — отметила мама. — Ты куда нас привела?

— Пострелять, ма! А чё тут такого — расслабься...

— Ага, — напрягся папа.

Соседство с лицами в уголовных тату не прельщало.

— Нашла место для отдыха, додик...

Ухари довольно оскалились. Тир назывался "Сафари".

— Ну и где тут козлы? — выдала Дарья на ура.

— Это она чё ща загнула и кому — типа нам? — сморщился один из "татуированных".

— О, здорово, татушки, — ничуть не смутилась девчонка.

Отец семейства не сдержался и рассмеялся.

— И кто мы? А ну повтори! За базар отвечать придётся! — зашлись уголовники.

— Кто со мной готов посоревноваться в стрельбе? — озадачила Дарья бандитов. — Или слабо?

— Можно... — откликнулся один.

— С катушек съехал, Халява... — выдал одноглазый.

— Её не будет! Я в секцию по пулевой стрельбе записалась, — уверила заносчивая девчонка.

— А я типа сдал ГТО... — взялся за боевой пистолет бандит.

— Ох ты... — осунулась мама.

— Ух ты, — напротив порадовалась дочь. — Класс! А мне из такой пушки дадите пострелять?

— Ага, когда подрастёшь... — сунули ей обычный пневматический пистолет.

— Ну и где козлы? — не унималась Дарья.

Один из них заблеял — бандит. Рассмеялся. Рано и зря. Всё самое интересное у них было впереди.

Первым выстрелил Халява. У невольных зрителей — родителей Дарьи — заложило уши. Да и в нос ударили пороховые газы.

— Ну и хлопушка у тя... — не убоялась девчонка.

Глаза прослезились. У мамы, а не у неё.

— Терь моя очередь валить козлов, — выдала девчонка в продолжение, ухватившись двумя руками за пневматический пистолет, и выстрелила не целясь. Руки дёрнулись и...

Соперник понадеялся: промажет. А попала и куда надо — точнее не надо. Взвыл одноглазый "жмурик".

— Какая су...а-а-а...

— Подстава! — зашёлся Халява. — Засада...

— Не дёргайся — чревато, — воткнула Дарья пневматический пистолет Халяве в пах.

— Хм, нашла, чем грозить, — приставил он в ответ к голове девчонки настоящий пистолет.

— Беретта... — признала Дарья. — Оружие для лохов! То ли дело граната! У неё на пальце оказалась круглая чека, а всё остальное уже катилось к ногам "жмурика". — Бежим!

Её последняя короткая фраза касалась родителей. Повторять не пришлось. В тире "Сафари" поднялся переполох. Граната оказалась светошумовой.

— ДОДИК... — орала мать вне себя от того, чего натворил её ребёнок. — Что это было?

— Шутка — обычная хлопушка... — уверила Дарья. — И потом они первыми начали... эти козлы...

Бандиты посыпались следом за Сергачёвыми из тира — разбредались, не разбирая дороги. Теперь их можно было брать голыми руками.

А тут ещё "джигиты" Араба и...

— Уходим... — снова стала серьёзной дочь.

Спорить с ней родители не стали. С аттракционами было покончено. Праздник закончился для них самым неожиданным образом. Их дочь зацепила Циклопа. А кто он такой — говорить не имело смысла.

— Козлы... — наконец-то справился с волнением отец семейства.

— А вот и бараны... — уставилась дочь на свиту Араба.

— Давай обойдёмся без очередных сюрпризов, додик... — взмолилась мама.

— Как скажешь, родная...

Дарья и не подозревала, что неродная Сергачёвым. А те уже не знали, чего и думать в отношении приёмной дочери. Им в какой-то миг показалось: её подсунули им — подменили.

Просто сходили с ума. Следовало расслабиться.

— Хочу в комнату смеха — кривых зеркал... — заявила Дарья.

— Не начинай, додик...

В ответ мама услышала от дочери свою коронную фразу, заставившую папу улыбнуться вновь не к месту и не ко времени.

— 3 -

Как надену портупею,

так тупею и тупею...

(признано армейским юмором)

Утро застало Шилова врасплох, луч солнца проник в кабинет через незакрытое жалюзи на окне и ударил в глаза. Борис вскочил впопыхах. Ещё бы — в памяти всплыли дела давно минувших дней, когда он входил в ограниченный контингент в одной из горячих точек, и тогда его пытали с применением лампы, пуская свет в глаза — слепили, не давая опомниться, а затем и спать. Обычная практика в любой контрразведке мира — соответственно и применяемая у боевиков различных бандформирований независимо от территориального принципа их принадлежности.

Ощущение не из приятных — его словно током ударили. Из кабинета донёсся грохот. Адъютант не спешил влезать, куда ни просят, а не звали. Знал не понаслышке, что там происходит и чем чревато: сунь он нос в дверной проём, мало не покажется, а достанется — "полкан" достанет. Оно ему надо с утра пораньше, когда что — дождаться дежурного сменщика и...

Не судьба — злодейка, и сыграла с ним злую шутку. Последовал вызов по внутренней связи и голос в приказном тоне Шилова:

— Зайди...

— Вызывали? — тупо выдал адъютант.

— Издеваешься, капитан?

— Никак нет, командир... — попытался исправиться вызванный.

— Что слышно от Мешка? Или полная лажа — с ним и дело — глухарь?

— Пока что не докладывал...

— Ты сам — мне! Когда должен был уже знать, до чего они там докопались, прежде чем я до тебя!

— Виноват...

— Накажем, — не дал вставить Шилов коронную фразу адъютанту: "Исправлюсь!"

— Разрешите прояснить ситуацию с ночным вызовом?

В ответ молчаливый взгляд подобно предательскому выстрелу в спину. Полковник умел держать в напряжении сотрудников, заставляя их работать на пределе возможных сил, а порой и выше человеческих. Сам частенько этим отличался — дневал и ночевал в отделе на работе в "любимом" кабинете.

У него до сих пор никак не шёл из головы тот ночной кошмар при столкновении с каким-то коротышкой.

— Чёрт... — опомнился Шилов. Следовало проверить, что делал возле дачи Циклопа какой-то там лилипут или карлик. На бомжа он явно не тянул — лазал там неспроста. И скрылся. А что если остались следы? Днём в светлое время суток их проще найти и... — Эксперта ко мне — живо!

Адъютант едва успел добежать до приёмного устройства.

— Криминалиста? — переспросил на свою голову.

— Нет, патологоанатома, блин!

— Так, кого, командир — того или...

— Я те дам — или...

— Один сек, командир...

Криминалист явился много позже — и задержался не на минуту, а почти косой десяток. К тому времени полковник уже успел заварить чаёк. Кофе старался не пить — почки... и отбили ему "враги".

— Погнали... — не дал Шилов опомниться криминалисту.

— А чё так, начальник?

— Есть подозрения...

Относительно чего — не уточнил. Ехать не пришлось далеко, а уже по хорошо известному для криминалиста маршруту.

— Чё-то ещё нарыли?! — удивился он: неужели его обошли в кои-то веки — чего-то не доглядел и упустил из виду.

— Кажется, здесь — приехали... — резко дал по тормозам Шилов.

Ремень безопасности выручил криминалиста от удара носом о лобовое стекло, но зато зацепил подушку безопасности, и теперь от досады вгрызался в неё зубами и как водится обиды, затаённой на Шилова.

Полковник, не мудрствуя лукаво, соответствуя собственной фамилии и прозвищу, произвёл хлопок, проткнув подушку безопасности чем-то острым, выручая криминалиста, а точнее окончательно допекая. В руках он сжимал заточку подобную на шило.

— Все на выход — конечная! Дальше поезд не идёт... рельсы закончились или шпалы...

— Ёлы-палы...

Криминалист лишь сморщился. А что ещё ему оставалось, разве что злиться на себя, ну и, конечно же, клял про себя "полкана", обзывая собакой, благо не самкой. Отвлёкся.

Шилов быстро вернул его в реалии.

— Где-то здесь я вчера чуть не сбил кое-кого...

А кого — не мог толком пояснить или объяснить.

— Чёрт знает что... — не выдержал криминалист.

— Почти угадал — так всё и было, а случилось где-то тут со мной... — подтвердил Шилов. — Ищи следы...

— Чего — преступления или тела?

— Ног... если на то пошло, — пошёл прохаживаться вдоль дороги Шилов.

— Твою... не ругавшись... — обмолвился для успокоения души Деточкин. Спугнул кошака — чёрного. — Зараза!..

— Оружие опусти... — поспешно успокоил его Шилов. — Давай хотя бы сегодня обойдёмся без пальбы, деточка! Дома в тире нагуляешься — там и настреляешься! Я сам там часто бываю — и прямо скажу: помогает! Правда не всегда — если с этого дела, — намекнул он на похмелье, — то лучше не стоит соваться туда, а если до — самое оно! И отрезвляет здорово — пить уже не хочется, а тем более лезть на рожон и в бутылку!

Никуда не денешься — криминалисту пришлось выслушать краткую лекцию о вреде алкоголя на человеческий организм. Вдобавок курил.

— Брось...

Деточкин нервно дёрнулся, отправив окурок наземь, и придавил ногой, туша на всякий "пожарный".

— ...мусорить, а не курить... — присовокупил "полкан".

Блин — подумалось криминалисту — блюститель порядка и чистоты на его голову. Он совсем позабыл, что Шилов объявил данный участок сектором тщательных поисков каких-то там следов. В них в последствии и вляпался криминалист.

— Какая скотина это сделала!?

— Она самая, — подтвердил Шилов. — Корова...

— ...ля... ля...ля!!!

Композитор в лице Шнурова отдыхал, криминалист превзошёл его по части нецензурной лексики в данной "песне".

— Какого нам тут надо, начальник? Стадо коров прошло — с утра пораньше или возвращалось домой! А гнал их пастушок — не иначе! Лето — обычная практика — детвора подрабатывает! Всё ж очевидно!

— Не сказал бы... — наконец-то наткнулся на детский след Шилов. Отпечаток принадлежал спортивной обуви — и явно дорогой. След был рифлёный, как протектор шикарной резины от крутой "тачилы". — Делом займись...

Криминалисту в очередной раз пришлось уступить старшему по званию и сделать снимок какого-то следа, а затем ещё и взять пробу земли — заполнил не одну колбу и пакетик.

— А терь могу я быть свободен на сегодня?

— Аки сопля в полёте, — уверил для красного словца Шилов, напомнив: — Как только будут получены результаты, так сразу! А не забудь их сравнить с землёй на участке Циклопа...

Шилов остался на обочине, в то время как криминалист двинул на его машине обратно в отдел. Полковник надеялся: его подберёт по дороге назад Мешков, да наткнулся ещё на следы — решил немного побродить и выяснить: куда они приведут, а заведут...

Не в болото, напротив обратно к обочине вывели, где он наткнулся на след от резины крутой машины.

— А вот это уже становиться интересно!

Но следов того, кто управлял ей, а тем более подобрал ребёнка — не обнаружил. Водитель подстраховался, не думая покидать пределов салона. Либо какой-то джигит подобрал дитя, либо родитель, выпустив погулять — так сказать: подышать свежим воздухом.

Заинтересовался ситуацией. Вроде бы всё обыденно, но Шилов точно знал: то, что на первый поверхностный взгляд кажется простым, на деле обычно выводит на преступные личности.

Проверить, кто проезжал ночью здесь по этой трассе, было проще простого — достаточно взять кадры съёмки с одной из видеокамер на эстакаде вблизи МКАД и время он приблизительно знал — столкновения. Так что скоро — и очень — будет знать номера машины, подобравшей карапуза, а по ним выяснит адрес владельца. И всё прочее, что требовалось ему.

Нутром чувствовал: дело стоит свеч — обязательно выгорит. Интуиция его ещё ни разу не подводила. На то и "полкан" — нюх и хватка как у собаки. А тот ещё волкодав. Если взял след — своего не упустит.

Пришлось тормознуть попутку. Не сразу удалось. Водители стремились проскочить на скорости мимо него, видя издалека человека голосующего на обочине, да ещё мужика. Пока тот не выхватил табельное оружие из нагрудной кобуры, и не выскочил навстречу несущейся машине.

Та резко дала по тормозам, и её занесло на обочину и далее в кювет. Раздался звон битого стекла.

— Во-ё-маё, а даю-у-Ух... — поспешно убрал Шилов пистолет назад в кобуру, присвистнув, и не сразу поспешил на помощь к водителю и тем, кто, возможно, находился в салоне. Поначалу сделал вид, будто не при делах. Да какое там...

До слуха донеслись грубые выкрики, грозящие обернуться не меньшими неприятностями, чем он устроил "автолюбителю". И надо же такому было случиться — также при оружии, хотя и не сказать: исполнении служебных обязанностей. Они у них разнились. У Шилова имелись соответствующие документы с тремя буквами на красных "корках", а вот у оппонента в качестве тату на теле.

— Приехали... — поднял руки Шилов, делая виду: сдаётся на милость обладателя оружия, как веского аргумента, против которого ему и нечего было противопоставить. Слукавил.

В ответ мать-перемать.

— Сдаюсь, — продолжал в том же духе Шилов. — И прошу учесть — практически добровольно...

Обладателя "тату" было не унять и словами не пронять. Да Шилов и не делал на это основной упор, расчёт был на затяжку времени и сокращения дистанции. Едва соперник оказался на расстоянии вытянутой руки, пистолет неожиданно выскользнул у него из пальцев, перекочевав к прохожему и...

Тот представился:

— Полковник ФСБ Шилов! Проблемы нужны?

— Да ты чё, гражданин начальн-Ик... — занервничал "автолюбитель". — Я ж пошутил!

— Типа — шутка юмора, умора?

— В натуре! Век воли не видать...

— Ща и поглядим, чё ты за птица...

— Обижаешь, гражданин начальник...

— Даже ещё и не начинал, а тем более издеваться... Петухов! О, как! Да... — выудил сию информацию из водительского удостоверения Шилов. — А говоришь: не птица, когда она самая и есть — дичь! Не глухарь...

Татуированному "автолюбителю" было сложно понять полковника ФСБ, и вообще то, что он делал в одиночку на обочине дороги, хотя ночью по соседству был небольшой переполох в тихом "гангстерском" районе Подмосковья. Вот и навострил лыжи от греха подальше, да не судьба добраться до аэропорта и свалить на курорт. Вместо Канар маячили нары. А на шконку ох как не хотелось, всегда лучше в солнечный край, а не заполярный круг с Колымой, да и Магадан не улыбался.

— Отпусти, гражданин начальник, по гроб жизни обязан буду, а падлой — никогда!

— Ты откуда и куда? — сразу перешёл к делу Шилов.

— Оттуда и куда — сам уже догадался...

— Ага... — порадовался полковник: он на верном пути. Теперь главное не свернуть... себе шею, а заодно и "птице". — Давай по существу, пернатый. Где был, что видел, а слышал — подробно!

Ситуация для Петухова грозила обернуться подпиской о невыезде за пределы столичного региона, не то что куда подальше, а послать изначально человека на обочине не удалось. Случился прокол. И с колесом помимо разбитого стекла.

— Отпустил бы ты меня, начальничек, а? На кой я те? Да и не я нужен, а...

— Сказал "А", говори "Б"! Не блей, аки баран...

Татуированный "автолюбитель" всё понял: играть в молчанку не с руки, того и гляди: в "жмурика" превратится. Да и на обочине с "силовиком" не улыбалось светиться.

— Спустимся... — кивнул он Шилову на обочину в сторону кювета с машиной.

— Уговорил...

Татуированный тип слил всё, чему явился невольным свидетелем, предупредив: он ничего полковнику не говорил, и также требовал сделать вид: вовсе не встречались.

— Ну что же, — сделал вывод Шилов. — Лети, птица! Но далеко не улетай! А самое главное — за буйки не заплывай, водоплавающее! И ваще! А то мало ли что...

— Чё?

— Там какие аллигаторы али ещё гады водятся в тёплых краях? Надеюсь поняли друг друга?

Намёк "силовика" был очевиден — при случае достанет Петухова из-под земли, в какой бы тот стране мира не хоронился от него — если что...

Уступил в итоге, спустив ситуацию на тормоза. А вот татуированный "автолюбитель" дал по газам, выскочив из кювета с пробитым колесом, так и покатил дальше спешно, не помышляя менять, а то неровен час "силовик" поменяет своё решение относительно него. Да и маячить с ним там, где частенько проезжали соратники по "бизнесу" не с руки — спалят... вместе с машиной.

"Голосить" в дальнейшем Шилов не собирался, двинул прямиком к месту преступления в тихий "гангстерский" посёлок. Расчёт на встречу с Мешковым оправдался на все 100%. Машина с помощником выехала ему на встречу и резко остановилась.

— Вот так встреча, командир! — изумился майор. — Не доехал до отдела! Случилось чего, а стряслось? ДТП или хуже?

— Нет, кое-что и лучше...

— А точнее, командир? — заинтересовался подробностями Мешков, читая по лицу Шилова: тот знает больше них, и владеет информацией о том, что конкретно произошло на территории Циклопа.

Прежде полковник сделал необходимый звонок, затребовав видеоматериал с одной из камер наружного наблюдения на мостовой развилке в определённый промежуток времени с МКАД, и по дороге в отдел сам всё рассказал помощнику, нежели тот ему — поразил до глубины души.

— Но как, командир, ты это выяснил? Каким образом?! — не мог взять в толк Мешков.

— Уметь надо, а учись, пока я жив...

— Никак помирать собрался?

— Кто знает, у кого какой срок — отпущен! Всё-таки имеем дело с "универсалом"! Неровен час — перейдём ему дорогу, а он — наш отдел...

— Не посмеет! Побоится...

— Не смеши... — отобразился скорее саркастический оскал, нежели улыбка на лице Шилова. — Если уж таких важных "шишек" валит, а сам полез в "осиное гнездо"...

— М-да, с Арабом открыто толкаться — себе дороже! Его тронь — весь Кавказ поднимется, а и Азиопа! Это ж... Опа... полная!..

— А я про что, когда про то самое и толкую! Догоняешь?

— Но не обгоняю пока...

— Вот и учись, — лишний раз напомнил начальник.

В отделе его уже заждался криминалист. Догадка Шилова подтвердилась. Экспертиза дала положительный результат. След имел примесь земли с участка дачи Циклопа.

А тут и видеоматериал поднесли — с пылу, с жару. Шилов занялся его просмотром на пару с Мешковым и Деточкиным. Криминалист решил задержаться.

— Иди — свободен! Сам просился... — напомнил полковник капитану.

— Да ладно те, начальник, одно дело делаем...

— Тогда это надолго, — нашёл способ Шилов, как избавиться от лишних глаз. Предпочёл пока что держать всё в тайне. Иначе пойдут слухи с домыслами, и сам предстанет в невыгодной ситуации, а его представят в данном свете перед генералом. И дал же ему Бог фамилию — Суровых. Кличка ничем не отличалась от фамилии и разнилась на одну конечную букву "й". Поэтому тот и любил расставлять точки над "і".

— Зря мы его того — отослали, — отметил майор. — На то и криминалист, быстрее бы опытным глазом определил к какой "колымаге" принадлежит этот протектор...

Фото с ним прикрепили к монитору и принялись в увеличенном масштабе отслеживать проезжавшие авто. Их оказалось не так и мало, но и немного. Зато все как одно — дорогие иномарки. И колёса с протекторами едва ли разнились. Похожих набралось порядка двух десятков из четырёх.

— Займись пробивкой адресов по номерам... — отправил Шилов помощника прочь из собственного кабинета, а сам отвалился на спинку, закинув ноги на стол, да голову запрокинул назад и призадумался, уперев взор в потолок. Напряжённо думал, перебирая в голове всё то, что беспокоило его последние два года.

Он впервые был близок к разгадке запутанного дела, заведённого ими на "универсала".

— Погоди, недолго тебе осталось стрелять! Неделя — форы осталась — не больше! А повезёт — мне — и того меньше!

Шилов уже грезил, как встретиться с наёмным убийцей и не в камере предварительного заключения, а на месте захвата при очередном преступлении. Жертвы планировались им загодя, и кажется, он пробил их — это Циклоп и Араб. Но если что — и пойдёт не так — их не жалко. Займётся хозяином — сами выведут на него или "универсал".

Круг замкнулся. Важно было не дать его разорвать — раньше времени. И на отдых как всегда не было лишней секунды. Сам не заметил, как прикорнул, погрузившись в собственные мысли со сновидениями.

— Командир... — потревожил его по обыкновению голос помощника.

— Уже? Так быстро? Что выяснил...

— Я...

— Короче!

— Стрельба...

— Где? Кто и когда? А кого? — покинул Шилов в мгновение ока диван, а заодно кабинет.

Помощник не отставал, бежал рядом и тяжело дышал.

— На празднике в центре города — прикинь, командир...

Говорить: кто и с кем — не имело смысла. Шилов уже догадался: перестрелку могли устроить люди Циклопа и Араба, поскольку это война — с перемирием было покончено ещё ночью меж ними.

"Маски-шоу" стояли уже наготове и также во всеоружии.

— По коням! Погнали...

Дорога не заняла много времени. Спецсредства помогали пройти сквозь любые заторы, тем более при наличии восьмиколёсного БТР.

Празднующие не сразу поняли, что фейерверк, начавшийся с применения светошумовой гранаты в тире и последующими выстрелами, является кровавой разборкой, а не театрализованным представлением. Да и "маски-шоу".

Короче понеслось...

* * *

— Это то, что я правильно поняла?! — подумала вслух мама, глядя на отца семейства.

А тот перевёл взгляд с супруги на неугомонную дочь.

— Отвечай, додик! — настояла мама, поскольку папа безмолвствовал, в то время как толпа народа неистовствовала.

— А чё сразу я! И виновата? Когда...

Дарья намерено увела родителей из эпицентра столкновения бандитов.

— ...сами начали! Я ведь не трогала их! Ну, промазала разок! Так терь злиться будете на меня из-за ерунды! Никто ж не пострадал...

Сергачёвым пришлось укрыться в комнате смеха среди кривых зеркал.

— Кончай кривляться, додик! — не унималась мама.

— Да это не я, ма, а моё отражение в зеркале! Я здесь, — одёрнула её дочь.

— Фу ты... напугала, додя... — присовокупил отец семейства.

— Да я если честно — ещё и не начинала, — озорно улыбнулась проказница.

— Всё верно — как день начнётся, так и продолжиться, а сегодняшний никогда не закончится...

— Ты хоть не начинай, дорогуша... — не знала мама, что и думать по поводу происшествия на "Сафари". Продолжила чуть погодя, придя в себя: — С вашими секциями — край! Больше никаких стрелковых или восточных единоборств! Даже гимнастики! Вот где у меня вы с вашими танцами! Будете дома сидеть! Один после работы, а вторая — школы!

— Нет, я так не играю! Несогласная я! — надулась дочь.

— Что... ты сказала, додик?!

— Все дети, как дети — записаны в секции, либо кружки, одна я как эта...

— Кто?

— Не пойми что!

— Будешь у меня рисовать...

— Ага, я согласна...

— В чём подвох, дорогуша? — перевела поспешно мама взгляд с дочери на отца семейства.

Тот поначалу пожал плечами и даже развёл руками, как вдруг вспомнил:

— Ах да, чуть не забыл! Там ещё лепка есть из пластилина...

— Так ведь не из пластида... — ляпнула дочь.

— Молчи, додик! Тебя сейчас никто не спрашивает!

— И... — продолжил отец семейства, — ...резьба по дереву...

— Чем?

— Острыми предметами...

— И что же нам остаётся? Куда пристроить дочь?

— Я так думаю: в общество юных натуралистов...

— Вот уж спасибо — не надо! Сам давно ли был одним из них! Забыл? Это ж не Гринпис! Да и наши дети — те ещё живодёры! Сами найдём занятие для дочери! Пора уже её научить готовить еду!

Отец так и прыснул, схватившись за бока.

— Ой, не могу! Уморила, милая...

— Чё-то не так, дорогуша?

— Чему ты можешь её научить из еды? Когда...

— Мать твою...

— Не при дочери!

— ...попросим! Она и научит! А заодно сиделкой послужит!

— А почему не твою мать... пригласить, милая?

— Мою — нельзя! Она плохо влияет на додика!

— Хм, можно подумать, что моя мать лучше твоей...

— Это вы про бабушек?

— И дедушек! Опять начнут оружие покупать...

— Ну, так игрушечное... ни в счёт...

— Уже видели, чем это закончилось не так давно!

— Да ещё ничего не закончилось...

Дочь была права. Грохот пальбы не прекращался. А в него попутно вплёлся рёв мощного двигателя и, похоже, что армейского образца.

— О, кажется, технику подтащили — точнее бронетехнику... — уведомила дочь родителей, полагаясь на слух.

Мама в изумлении покосилась на папу.

— Откуда у неё такие познания, дорогуша?

— Вдруг ошиблась... — пытался муж успокоить жену.

— Я... — возмутилась в свою очередь дочь. — Не смешите!

Родителям было не до смеха. Грохнуло 30-мм оружие.

— Холостой — в воздух... — присовокупила Дарья.

— Чё — воздух? Ложись... — кинулся отец семейства на пол, увлекая жену.

— Нет чтобы додика... — возмутилась она. — И потом не здесь же — у неё на глазах! Да и люди кругом...

— Не вставайте... — посоветовала дочь, давая понять: отец поступил правильно. Однако присоединяться к ним она не спешила.

— А с другой стороны, милая, нам не стоит бояться за неё — не пропадёт...

— Зато мы...

— Т-с-с... — приставила Дарья указательный палец к устам. — Ни звука!

Кто-то испустил воздух.

— Газы-ы-ы...

— Ну, па...

— Да, дорогуша, додик права — держи себя в руках! И отпусти меня!

— Мне страшно...

— Вот как?

— Не за себя, а за вас, бабы...

— И кто мы?

— Ой, оговорился, девчонки!

— Что-то слишком часто в последнее время стал ошибаться, дорогуша? К чему бы это, а?

— К дождю, наверняка... — ляпнула дочь.

— Додик...

— Да спакуха, ма, я всего лишь одним глазком...

Та вспомнила одноглазого бандита, и дёрнула её за платье назад.

— Стоять...

— Бояться... — присовокупила в продолжение Дарья.

Зазвенели зеркала при содрогании стен от очередного орудийного выстрела.

— Чуть не разбились... — перевёл дух отец семейства. Рано. Слишком рано.

Одно всё-таки сорвалось вниз, и по полу полетели осколки. Зеркало разлетелось вдребезги.

— Ой... — воскликнул папа.

— Тебе плохо, дорогуша? Больно? Порезался?

— Нет, но не к добру это, милая! Ох, не к добру...

— Ух... — присела дочь.

Выстрел пришёлся в стену.

— Один, другой, третий... — принялась Дарья считать их вслух.

— Как думаете, девчонки: нас пронесёт?

— Кое-кого — уже! И кого, не стану указывать пальцем, па... — зажимала руками нос и рот дочь.

— Ты опять, додик!?

— Это не я, а па, ма... — возмутилась она. — Его работа!

— Ну, извините! Не сдержался! С кем не бывает!

— Вот где засранец ты у нас, дорогуша! А не у всех проходит!

— Давайте выбираться, девки, — намекнул отец семейства на чёрный ход. — Здесь есть иной выход — запасной?

— Разберёмся, — уверила дочь. — Я буду не я, если не найду лазейку, а не сделаю...

Родители запаниковали, опасаясь: дочь прихватила у бандитов иное взрывное устройство — принялась мять в руках пластилин или что-то очень похожее на него, но серого цвета тягучее вещество. Слепила змейку кольцом и прилепила ударом ладони к стене. Демонстративно заткнула уши.

— Нам лучше последовать её примеру, милая...

— Ты думаешь, дорогуша, или...

— Уверен... — заявил отец семейства. — Даже не сомневайся-а-а...

Раздался приглушённый хлопок. Отверстие было сделано, но в него мог пролезть разве что ребёнок.

— Голова пройдёт — всё пройдёт... — уверила дочь, уже с иной стороны, крича родителям, чтобы они пошевеливались. — Торопитесь!

— Ой... — запаниковала мама. — Я это...

— Чё, застряла?

— Додик... Дорогуша-А-А...

Дарья закрыла маме рот рукой, а отец принялся пихать жену туда, куда было привычно, но не сейчас. Со стороны невольным свидетелям из числа любителей "немецкого видео" могло показаться: мужик воспользовался удобной ситуацией. Наконец-то увеличил пролом в стене, вывалившись наружу вместе с женой — так ещё навалился сверху.

— Вы опять?! — опешила дочь.

— Нет, снова! И первой начала, додик!

— Не, я конечно не против пополнения семейства — братика или сестрёнки, но и вы тоже хороши, родители: нашли место и время для размножения!

— Нет, ты слышала, милая! А поняла?

— Додик!!!

— За мной! Не отставать! Не потеряйтесь! Догоняйте!

Догнать умом дочь не сразу удалось, как и иным образом на деле, но главное: выбрались из переделки, да такой, что дальше о праздниках Дарье можно было не заикаться в ближайшие год-два. И это минимум!

— Бры-ыр-ред... какой-то! Как вспомню, аж не могу... — трясло маму по дороге домой. Она располагалась на заднем сидении. Отец семейства рядом, а дочь впереди, и не на месте пассажира. Только теперь родители опомнились, кто у них за водителя.

— Додик!!!

— Да чё разорались, родные мои! Прям как неродные — в самом деле! Я ж на каблуках — дотягиваюсь до педалек...

— Мама... — выдала она. — Какой ужас!

— Не начинай, милая, а продолжать тем более не стоит... — более трезво смотрел отец семейства на ситуацию с дочерью за рулём.

— Водить давал — нашу машину?!

— Не, карт...

— Так, значит, про секцию с картингом умолчали, партизаны!? — догадалась мама.

Ответом послужило молчание как немой знак согласия в исполнении отца.

— Да чё тут сложного, ма, когда — педаль газа, тормоза и пятое колесо...

— Чё, додик?!

— ...Оно же руль, типа баранки...

Мама "заблеяла":

— Хотите, чтобы нас тормознули, гаишн-Ик-и?!.. — опасалась она дополнительных проблем, а то, что будут — нисколько в том не сомневалось. Последствия того происшествия в тире ещё аукнуться им. — Надо валить из страны — за границу! Сегодня же! Документы у нас на руках — паспорта! Так что в аэропорт, додик! И гони — не тормози!

— Может быть, я всё-таки сяду за руль, милая?

— Да, ты прав, дорогуша! Стой, додик!

— Не догонишь, ма...

— Вон из-за руля! Марш на место — я сказала!

— Чё, на светофоре? Когда нельзя!

— А она права, милая...

— У неё нет их! Только обязанности...

— Приветик, мальчишки... — отвлеклась дочь на то, что творилось на проезжей части снаружи.

— Хана! Менты! Шухер... — разошлась мама.

Те не сразу тронулись с места, а умом — уже. Увидеть ребёнка на оживлённой дороге — нонсенс. А тем более девчонку. Устроили пробку, а чуть ранее ДТП.

— Кажется, оторвались... — ликовала мама.

— Надолго ли, милая, — усомнился папа. — Они могли запомнить номера и нас...

— Да хрен с ним со штрафом, дорогуша! Главное до аэропорта добраться и слинять...

— Что за слова, милая? Откуда эта похабщина?

— Забыл, дорогуша, где мы с тобой детство провели? — напомнила жена мужу, в каких они трущобах жили. Это нынче в престижном районе столицы и дорогой квартире в доме с подземным паркингом и бассейном в спортивном комплексе. А по необходимости на крыше имелась вертолётная площадка вместо Пентхауза. Пожалела, что не в винтокрылой машине, всё было бы проще добраться до аэропорта, минуя пробки и заторы на дороге в центре столицы. В небе знаки не стоят, там коридоры...

Дочь вроде бы неплохо справлялась с управлением машиной, и у неё это получалось в разы лучше, чем у отца семейства.

— Неужели это она в секции по картингу научилась так водить, дорогуша? — не поверила мама.

Папа сам затруднялся с ответом. Пожал плечами. Дочь поражала приёмных родителей своими уникальными способностями.

— Профессионал — Шумахер отдыхает.

— Это что, родные мои, — заявила для поддержания разговора дочь. — Выйдем на МКАД — быстрее поедем!

— Да уж куда быстрее, додик! И не надо — успеем взлететь на воздух, главное, чтобы это произошло в салоне самолёта, а не авто... — перенервничала лишний раз мама.

На спидометре было 120 км/час, и ниже стрелка ни разу не опустилась.

— Колымага... — выжимала Дарья из иномарки все "соки". Мотор ревел и рычал под газами.

— Не газуй!

— Да это не я, милая...

— Я не тебе, дорогуша, а додику!

— Тогда можно, я форточку открою?

— Свою закрой — и терпи! До аэропорта! Уже рукой подать!

— Ага, домчу с ветерком, — вырвалась дочь на оперативный простор и понеслась.

Отец семейства зажмурился. Мать поступила аналогичным ему образом и не пожалела.

— Конечная, — заявила дочь при резком торможении. — С вас пять тыщ...

— Че-чё?!

— Деньги гоните, родные мои! А то ведёте себя со мной, как неродные!

— Типа — шутишь, додик?

— Типа да, ма! Вываливайтесь...

Родители так и сделали. Держаться на ногах без дополнительной точки опоры у них получалось с большим трудом.

— Меня сейчас стошнит, милая-А-А... — согнулся папа.

— Стоять — не падать... — придержала его мама, притянув к себе левой рукой, а правой дочь. — Ни шагу от меня! Идём...

— На таран... — пошутила Дарья.

— Прямо, а дальше...

— Напролом...

— Уймись, додик!

— Это не я, а па, ма! Ты чё, не признала его голос? С моим спутала!

Мама уже ни на что не реагировала толком. Её переклинило. Но не забыла покоситься на собственное отражение в зеркале вестибюля, делая это мимоходом.

— Мне надо отойти, милая... — напомнил отец семейства про туалет: ему обещали.

— В самолёте это сделаешь, дорогуша...

— Нет мочи терпеть, она прёт из меня!

— Зажми коленями...

— Что?

— То самое — и молчи...

Дело дошло до покупки билетов, а затем и прохождения паспортного досмотра.

— Ему плохо? — поинтересовалась между делом женщина в пагонах.

— А кому сейчас хорошо, — выдала мама.

— Так он у вас больной?

— Не то что бы, но... на курорт подправить здоровье и летим.

— Мне бы выпить чего-нибудь ни того, милая, а? — простонал отец семейства.

— Всё в самолёте, дорогуша, — заверила мама.

— Он у вас мужчина? — вопросила женщина при исполнении служебных обязанностей и погонах.

— Могу показать, — потянулся рукой к ширинке отец семейства.

— Держись, дорогуша! Не здесь и не сейчас, а то нас не пустят в самолёт...

— С вами точно всё в порядке?! — изумилась женщина в погонах.

— А разве невидно по нам? И потом, кому хорошо в этой стране? — озадачила мама проверяющую.

Та призадумалась — и явно не над ответом, а над тем: а не задержать ли ей странных пассажиров и не допустить на рейс? В лучшем случае при тщательном и детальном досмотре.

— Неужели вы до сих пор не узнали нас — то есть их?!.. — подала голос дочь из-за стойки.

— Что вы говорите? И кто? — озадаченно поинтересовалась женщина в погонах. — Так вы ещё с ребёнком?

— И чё? Ведь не киднепингом они занимаются у меня! — залепила Дарья.

— Как знать... — озадачила проверяющая.

— А должны были их в лицо! Мы — Сергачёвы! Из передачи: "Всему свету по секрету"! Неужели не смотрели ни разу... телевизор? Это такой плоский квадрат или короб, передающий картинку на расстоянии!

— Точно...

— Это вы ща про телевизор? — не унималась Дарья.

— Извините, проходите!

— Аллилуйя! Свершилась! Верю, Господи! Ты есть на этом грешном свете! Не забыл нас сирых и убогих! Аминь...

— Додик!!! Не греши... — зашипела мама.

— Вот те крест, ма... — пожила Дарья крестное знамение на себя по православной традиции. — Не хотела, да эта заставила...

— Следующий... — выдала на-гора женщина в погонах.

— Уф... получилось... — выдохнула облегчённо дочь. — Прорвались...

Отец семейства как резвый жеребец на выгоне стремился в самолёт, ему не терпелось попасть на одно место с "дырявым" сидением. Где и закрылся от пассажиров с экипажем.

— Боюсь я за него, ма...

— Да брось, куда он денется с самолёта, додик...

— А если засосёт...

— Куда?

— В турбулентность?

— Ты про что — у-у-унитаз?!..

— А куда, по-твоему, девается то, от чего мы избавляемся естественным, но безобразным, а в данном случае бесцеремонным образом от излишеств организма — и прямо на головы людям! Забыла, как сами с па в одной передаче обсуждали тему ледяного метеорита, оказавшегося...

— Дерьмо!

— Вот и я про то, ма! Надо доставать па, пока он не того...

Зачем это понадобилось дочери — изводить и дальше своих родителей — им невдомёк. Не до того сейчас было, особенно после того, что она устроила им, а такое — долго ещё не забыть. Так ещё продолжала творить. И ведь знала, на что шла, а делала. Её заинтересовал один тип, на которого положила глаз Дарья, и готова была мысленно натянуть ему его на то самое место, которым восседал их отец семейства на "дырявом" сидении. Поскольку сам положил глаз на маму.

Дарья стрельнула презрительно на него исподлобья, но не подала виду, что затаила обиду. Не к лицу ей негативные проявления. Детский мозг уже работал на пределе возможностей взрослого человека, и не обычного, а сенса, просчитывая всё, что должно было случиться в будущем — заглянула в него без тени сомнения или зазрения.

Подозрения подтвердились — он тот, кто был нужен ей в данный момент времени. Родители же для прикрытия, а точнее для отвода глаз.

"Пассажир" делал вид, будто рассматривает журнал, а сам стрелял глазками, бегающими по салону, выискивая женщин с привлекательными формами. Не забыл и про стюардесс. Бортпроводницы хоть куда, но одна молодая мамаша со своим ребёнком — девочкой — сногсшибательная.

Знал бы он, что не она, а её дочь — укрыл бы лицо за газетой, точнее бронежилетом все свои жизненно важные органы. Хотя скорее нуждался в бронетрусах.

— Вай-вах... — отпустил реплику выходец с Кавказа, не удержавшись от восхищения женской красотой. — Какой красавиц!..

— 4 -

Нас просто найти: от станции "Октябрьская"

по азимуту 136 до поваленного дерева,

оттуда ровно 3456 шагов на юго-запад,

переплыть реку у пирса, подняться на гору

и всего лишь спросить у первого встречного...

(набор в секцию спортивного ориентирования)

Праздник удался на славу, иначе сказать было нельзя, а уж отметить и подавно. Народ загулял. Не Кавказ, но дело не обошлось без фейерверков — пистолетной и автоматной стрельбы. А и без светошумовых гранат применённых бойцами штурмового отряда спецназа никуда... не деться. Бандиты засели в тире под красноречивой вывеской "Сафари".

— Не, ну не козлы ли, командир... — позволил себе Мешков отпустить сию реплику в адрес матёрых уголовников. — Совсем оборзели! Мочить их надо, помниться, даже если застукаем в сортире!

Помощник напомнил полковнику ФСБ о том, что заявил один известный политик в стране и также был выходцем из силового ведомства.

— Можно, но не нужно, — отреагировал Шилов. — Отставить! Будем брать живыми!

— Надеюсь, командир: не целыми и невредимыми?

— Желательно — раненые нам ни к чему...

— Так это... долго ли добить...

— Чего?

— Им откинуться в больничке, после того как мы допросим их?

— Медведь, ты Мешков, а не Мешок!

— Вызывали... — откликнулся на свой позывной один из командиров группы захвата — спецназовец в звании подполковника.

— А то... — подыграл Мешков.

— Майор... — дал понять ему полковник, чтобы помощник не зарывался. — Какова ситуация? — стремился Шилов прояснить наверняка у бойца "Альфы". А прибыли ещё и сотрудники "Вымпела".

— Мои люди перекрыли все подступы к тиру — снайперы, но пока что никого не стали валить...

— Типа — нас ждали? — снова не удержался Мешков.

Шилов не стал лишний раз обращать внимания на очередную вольность на словах помощника, дорог был каждый миг — не стоило отвлекаться по мелочам, тем более таким пустякам. Просто молод ещё, вот кровь и играла у майора.

— У них тут какие-то внеплановые разборки с той памятной ночи... — поведал подполковник. — Ну и не сдержались — пошла резня — джигиты Араба нарвались на парней Циклопа. А у тех оружие — и на измене...

— Стало быть, слыхал уже...

— Не всё же те, Шило, быть в том месте, надо же и нам когда-то измазаться, а иначе не заработать "бонусы" у главного...

— Пошли... — затеял подобраться поближе Шилов, и даже повести переговоры.

— Граждане бандиты и уголовники...

— Прямо как Глеб Жиглов, — ухмыльнулся Мешков, продолжая общение с подполковником Медведевым.

— А ты значит, при нём за Шарапова, да? Тогда почему тут, а не там — в "Сафари"?

— Ща и устроим этим козлам...

Шилов меж тем продолжал, пытаясь перекричать бесконечные выстрелы. Бандиты не жалели патронов нисколько не обращая внимания на силовиков. Им бы меж собой разобраться прежде, чем с ними — и побоку то, чем для них закончится перестрелка в центре столицы среди бела дня.

Кто-то даже попытался заткнуть "матюгальник" сотрудника ФСБ. Зря и не следовало.

— Винт мне!

— И болты? — мгновенно отреагировал Мешков на призыв командира.

Получив СВД-У, Шилов более досконально изучил обстановку. Циклопа снаружи не было видно, как и того, что происходило внутри. Без спецаппаратуры никуда — и на штурм никто не отважится — чревато потерями. Наконец подъехала — соответствующая техника с тепловизором. При помощи неё определить наличие живых "форм" жизни в "Сафари" не проблема. Силовики будут точно знать, где кто находится и каким оружием обладает.

— Работаем! В полный контакт! — поступила команда от Шилова.

— Давно бы так, командир, — повеселел Мешков, демонстративно погладив себя по макушке — подал сигнал своим людям. — Ну, мы пошли, Медведь!

Первым и вломился туда, куда чуть ранее полетела граната с газом. И далее за ним "маски-шоу".

— Лежать! Никому не двигаться! Всем оставаться на своих местах!..

Какое там — типа шутка в исполнении Мешкова. Озорничал. Бандитов оставалось принимать. Каждого хватали под белы ручки и заламывали за спину, ставя раком — сличали в "табло" — особо ретивых козлов коленом. И ни одного...

— Циклопа! Где одноглазый? — никак не удавалось Мешкову обнаружить главаря. — Что-то здесь не то! Не так...

Когда из помещения тира выветрился газ, Мешков в сопровождении Шилова заглянул внутрь.

— Блин, действительно Сафари... Сколько козлов...

— И не говори, командир, одно слово — животные, — подтвердил Мешков. — А те ещё звери!

Кругом кровищи — сразу видно: работали джигиты.

— Эх, и горячие парни... были...

Поторопились. Прикрытие бы не помешало им. Один из бандитов оказался недобит, а точнее недорезан — вскочил. Его и принял на руки майор, зацепив головой о дверь, где того дальше подобрали иные бойцы спецназа.

Осмотр продолжился.

— Криминалиста вызывать — деточку? Пущай поиграется со "жмуриками", это ж его любимая забава. Что скажешь, командир?

Побеспокоил Медведев.

— Соскучился, али как? — не удержался от очередной подколки Мешков.

— Кого-то нашли — кого искали? — адресовал он вопрос Шилову.

— А сами? Как так получилось, что первыми прибыли? Кто вас сюда заранее отправил? — усомнился полковник в искренности подполковника.

— Работа такая... — дал он понять им: могли и не спрашивать — секретная информация.

— Стало быть, также следили за ними...

— И не с той злополучной ночи, а много раньше...

— Вот и я о чём, мужики... — вмешался майор. — Как делить-то трупы скота будем? Чтобы и вашим и нашим — не обделить...

— Ну и шута ты себе нарыл, Шило, прям как в пословице: шило в мешке не утаишь! На фамилию повёлся или...

— Считай: я не обиделся! Ты же меня знаешь, Медведь: я незлопамятный — зла не помню, приходится записывать...

Ни Циклопа, ни тем более Араба силовики разных групп и отрядов здесь не застали. И не сказать: упустили, хотя сработали оперативно — как положено. Но и повалено было, а навалено трупов — целая куча. И крови — море. Если не брать невольно пострадавших людей. Их привлекли как очевидцев, классифицируя свидетелями. Среди них могли затесаться и те, кто также интересовал силовиков. По наколкам с татуировками и искали. Но поди ж ты всех бандитов отыщи — не у всех же на лбу написано: они являются ими. В последнее время новобранцы обходились без "знаков отличия". Криминал стремился в бизнес и политику.

Из неотложки людей с огнестрельными ранениями отправляли вместо больницы едва ли не в морг. Слишком уж мрачным было заведение, а ходила дурная слава о нём. Их почему-то опускали в подвал. И не люди в белых халатах, а "маски-шоу" — и продолжалось для них.

Допрос вести с пристрастием запрещалось, скорее короткий опрос — перекрёстный — при отборе всех подозрительных личностей и в основном мужчин, а также некоторых девиц близких по своему одеянию к лёгкому поведению. А вот остальных отпустили вместе с "альфавцами" и "вымпеловцами", чтобы те не скучали от безделья, и им также было чем отчитаться перед вышестоящим начальством, а оно было в одном лице у них, к тому же медийной личностью, узнаваемой не только в родной стране, но и за рубежом — во всём мире.

Круг общения сократился в разы — подозреваемых в том, что именно они совершили преступление — а принимали непосредственное участие в перестрелке — были единицы. Вот их-то и следовало допросить по всей строгости закона, и как умели те из силовиков, для кого это была обычная практика.

Шилов с Мешковым расположились за зеркалом в смотровой комнате, восседая на мягких креслах. День должен был затянуться, а рабочий, как и время — не заканчивались для них ни днём, ни ночью. Такая уж собачья работа у них. И без них никуда. Не то что бы развалится необъятная страна — она же родина — но кто, если не они. А таких людей хватало — защитников родины — не только уродов, хотя последних даже чересчур, нежели в избытке.

Криминалист живо определил у кого рыло в пушку — пороховых газах — и пальцы рук. А у одного и вовсе порезы.

Предстояла очная явка во время перекрестного допроса. То, как оппоненты покосились исподлобья один на другого, подтвердило догадки силовиков: один человек Циклопа, иной — Араба.

Их и принялись колоть — поначалу орехи руками следователь. Брал грецкий и...

— Вы будете говорить! — ахнул он кулаком по столу, раздробив орех в труху. А затем достал ещё один из кармана и захрустел им вместе со скорлупой, делая вид: позабыл очистить.

— Иллюзионист, блин, и тот отдыхает, — улыбнулся Мешков. — Фокусник...

Такова и была кличка с позывным агента в комнате допросов. Третий грецкий орех он раздавил пальцами — скорлупу — протянул одному из двух мрачных типов с побитыми рожами в кровоподтёках.

— Я ничего вам не скажу без адвоката!!! — не сдержался человек со славянской внешностью.

— Слышь ты, падла рыжая... — закинул съедобную сердцевину грецкого ореха в рот Фокусник, — ещё слово не по теме разговора — и будет короткий для тебя! Вынесут тебя отсюда ногами вперёд прямо туда, куда я прикажу — и в крематорий, а не на кладбище!

Следователь пригрозил кремировать задержанного — живьём.

Джигит оживился — ему понравилась затея следователя в отношении конкурента.

— А тя, чурка, вовсе расколю, аки Буратину!

— Папа Карла отдыхает... — отпускал время от времени соответствующие реплики Мешков в адрес тех, за кем продолжал неотступно следить с Шиловым. — Сказка, блин! А попали в неё...

Не зрительный зал, но открываться раньше времени Шилов не спешил, собирая необходимую информацию на тех, кого колол Фокусник, поскольку последним, кого здесь увидят допрашиваемые станет он лично. И тогда...

Видя, что дело пахнет керосином, следователь пригласил девицу всю из себя.

— Не вздумай ломаться — поломаю... — щёлкнул орехом в пальцах Фокусник.

— Вау-у-у... — округлились глаза у девицы. Ей явно понравился цирковой номер в исполнении настоящего мужчины. Бандиты же по её мнению в сравнении с ним — не мужики. Вот кто настоящий мачо — перед ней. — Обалдеть!

— Кажись, прибалдела, шалава... — припух в свою очередь Мешков.

Шилов лишь поднял ладонь, коснувшись лба, помощник понял: стоит помолчать. Командир думал напряжённо, а он сбивал его с мысли. А жаль... обсудить было что, и далее в том числе.

Выяснилось всё, что было и так очевидно, однако сам факт задержания и "маринования" подобным образом подозреваемых в нашумевшем преступлении — то, чего и требовалось Шилову. Главное не переборщить, а самих себя не перехитрить. Того и гляди: по их души явится тот, кто представится и впрямь адвокатом, но с полномочиями выше, чем у них, тогда поминай, как звали — им снова подсунут ложный след. И всё начинай с нуля, если не с чистого листа.

— Пора... — заявил на полном серьёзе Борис.

— Ты, Борис, командир, вот и борись с ними, а я... — выдал на-гора Мешков. — На кой они нам были — лишний мешок трупов...

— Наш выход... — дал понять полковник майору: им пора на выход.

— Свободен, Фокусник... — услышал тот от Мешкова, и тут же распрощался со своими "подопечными", покидая их на двух иных следователей.

— Типа добрый и злой? — заявила девица. — Как интересно... будет...

— Не сказал бы... — перешёл сразу к делу Шилов.

И далее подхватил Мешков:

— Чё не поделили, горячие парни? Девицу? — улыбнулся майор во всю ширь собственной улыбки с монументальным подбородком и желваками квадратной формы.

В ответ тишина.

— Видать хотят по старой русской традиции сыграть...

— В рулетку? — вставилась девица, перебивая на словах майора.

А тот грозился на деле перебить всех троих.

— ...ящик! — намекнул он на цинк с мёртвым грузом. — Так чего скажете, а за всё мне ответите, балласт...

— А я чё? Меня за что загребли? Я ж не с ними! Моё дело маленькое...

— Большие не любишь?

— Майор...

— Понял, "полкан"... — уступил Мешков Шилову возможность общения с подследственными.

— Я сам отпущу вас — лично, но при условии...

— Чисто конкретного признания — оно же чистосердечное... — снова улыбнулся Мешков — и в адрес девицы.

— Ага, — схватилась она за бумагу и ручку. — А как правильно писать "чисто сердечное" — вместе или раздельно?

— Пиши, как сказал: чисто конкретно...

— Обойдёмся без маляв... — заявил Шилов.

Полковник взял под руку девицу и вывел, покидая мужчин на Мешкова. Тот сразу понял: может делать с ними, что его душе угодно. Время от времени Шилов невзначай улавливал в смотровой комнате, чем тот занимается. Помощник умел работать и без рукоприкладства, как Фокусник. Кости не пришлось ломать, а головами задержанных проверять на прочность стены и дверной косяк. Никто не споткнулся и не запнулся, даже девица. И готова была перейти сразу к делу, прильнув к телу Шилова.

Тот уколол её — на словах.

— Я тя сюда не для того привёл, — желал он поговорить с ней о тех, кого колол в комнате для допроса его помощник.

Девице понравилось, что он показал ей. Такое даже в кино не увидишь, поэтому выложила всё, что было у неё на них. Оставалось проверить полученную информацию. Та не особо разнилась от сведений предоставленных Шилову Мешковым.

— Интересно! Очень! А чем дальше, тем больше становиться... — выяснил полковник: и Циклоп, и Араб остались живы.

Но кто всё начал и из-за чего — опять же непонятно. Как и кто натравил на них "универсала".

— Адреса, — напомнил Шилов Мешкову про номерные знаки с машин — отсмотренный видеоматериал.

— Помню, командир, парни уже работают.

Заминка с праздником и пальбой помешала немного им. Как ни странно было, но за задержанными никто не явился, даже адвокат не объявился. Их хозяевам сейчас не до них — свои бы шкуры спасти.

— Надо найти их ... — прибавил начальник головной боли помощнику.

— Так точно...

Однако и сам Шилов не сидел без дела. Информация стала поступать из различных источников, а никогда не прекращалась, сам её и проверял, удостоверяясь в том, чему и кому можно верить, а от каких источников давно пора отказаться. Тоже обрубал концы, как и криминал.

Он всё ближе был к истине раскрытия личности "универсала", и его интересовал не столько наёмный убийца, сколько то, кто стоит за ним — и не один человек, а целая организация — возможно государственная. Иначе бы уже давно всё раскрыл и забыл. А "универсал" по-прежнему не шёл у него из головы.

— Кто же ты? И что представляешь собой? Мужик или девица?

По горячим точкам помнил: женщины лучше мужчин приспособлены к стрельбе из снайперских винтовок — биатлонистки. Но не из-за ближнего зарубежья — свои.

— Кто ты?..

Подчерк один и тот же во всех громких делах. И если "универсал" брался за какого-нибудь клиента, доводил дело до логического конца, превращая в "жмурика". Но игрался с ним до последнего момента, точно кошка с мышкой.

— Неужели женщина, а?

— Это ты мне, командир? — явился помощник в кабинет шефа.

— Докладывай...

— Ага, держи карман шире...

— Уже оттопырил... — подыграл Шилов в кои-то век Мешкову. — Чего у тя там?

— Ну, как сказать, командир, а не знаю с чего и начать...

— Короче — по существу...

— Хреново...сть у меня, а не новость...

— На кого вышли — не тяни!

— Не поверишь...

— Уже! Кто стоит за "универсалом" — наши?

— Если бы, а то...

— Режь правду-матку, Мех...

— Вот... — протянул он сводку полковнику.

— Ну и ну... — не удержался тот от проявления чувств вслух. — Скотина...

— Она и есть... — соответственно фамилии подтвердил помощник догадку начальника. — Животное, блин...

Полковник задумался.

— Будем брать? — не удержался майор.

— Ты дурак или как, Мех?!

— А чё так, командир?

— Кто мы и кто он? И потом что предъявим?

— Да хотя бы заявимся к нему и заявим: дескать, нам известно кое-что, а сам нас выведет на своего "универсала"...

— Если он один из нас, то нам-то, какой резон раскрывать спеца?

— А дело? Нам из-за него иные не дают раскрывать, командир! Тут что-то нечисто — нас сливают — пускают побоку! А так нельзя — пускать ситуацию на самотёк и тормоза!

— Ты у меня и впрямь тормоз, а даже не медленный газ! Случаем прибалтов в роду не было — эстонцев? А финнов?

— Русский я — славянской национальности!

— Ну, о чём с тобой можно говорить, Мешок... и есть! Ума — лопата, а того, во что нас очередной раз этой сводкой макнули с головой, не догнал!

— Ничего, командир, прорвёмся...

— Уже нарвались и на минное поле, выложенное перед нами стеной, сапёр ты недобитый!

— А если обойдём или перепрыгнем?

— Выше головы — не смеши...

Спорить можно было сколь угодно долго, но толку. А тут ещё раздался звонок в кабинете Шилова. И звонили откуда-то сверху или тот, кто знал его номер, а явно желал пообщаться.

— Ответь, командир... — указал помощник на телефонный аппарат.

— Ох, чую: ща за всё и разом с тобой...

Интуиция на уровне — не подвела полковника.

— Шилов у аппарата... — ответил он на звонок.

— Узнал... — раздался в трубке до боли знакомый голос.

— Чего надо?

— А те от меня?

— Не понял?!

— Это я тя, Шило, а лезешь в жопу... мне! Сводку получил? Только не ври! Я этого не люблю — ты же знаешь!

— И чё?

— Сожги, а лучше съешь! Надеюсь: мы поняли друг друга?

— Какие-то проблемы, Животин?

— Не у меня, а будут у тебя! Я всё сказал!..

Последовал обрыв в одностороннем порядке от звонившего. Мешков уловил на слух короткие гудки:

"Ту-ту-ту..."

— И... — заинтересовался он странным разговором у начальника. — Чё там, а кто был — трезвонил, командир?

— Отгадай с трёх раз? Или слабо?

— Неужели — он... — указал на сводку майор. — Ну, надо же! А мы? Что будем делать мы?

— Что и всегда в таких случаях — он мне не звонил, да и разговора не было! Работаем, как работали...

Только Шилов об этом сообщил, как вновь раздался звонок, заставивший содрогнуться помощника.

— Генерал... — догадался командир. И не надо было иметь семи пядей во лбу, а шесть звёзд на погонах с двойными шпалами. — Слушаю...

— Вот-вот, полковник! И при этом внимательно... — раздался суровый голос Суровых.

Началась накачка...

— Получили по шапке, командир?

— Хуже, считай: мы на один шаг стали ближе к эшафоту... с гильотиной...

— Во где су...

— Что ты сказал?!

— ...ровый у вас начальник! Прямо как сам, командир, у меня, — предложил Мешков установить слежку за Животиным.

— На это он и рассчитывает — игру в открытую, — наотрез отказался Шилов. — Ни в коем случае — ни-ни...

Запретил и думать Мешкову об этом даже в самых радужных сновидениях.

— И дальше чё?

— Ничего такого! Где Циклоп? А Араб? Ищи их, а найди мне — из-под земли достань!

Для Циклопа хорониться по подземельям была обычная практика, а вот Араб — птица высокого полёта — сразу и не вычислишь даже по его восточной внешности и южному говору с акцентом. Умел затеряться в толпе. Профессионал. Явно сам из бывших боевиков. Тот ещё террорист. А охраняли — и не подступиться даже при наличии бронетехники. С группой захвата и вовсе не следовало соваться. Просто угробишь ребят, оставив семьи без отцов — детвору, а жён — вдовами.

— Так же нельзя, командир!

— Молод ты ещё, майор! И не стать тебе полковником, не говоря уже генералом...

— Да я не за тем сюда пришёл...

— И я, но чем выше чин, тем больше...

— Проблем, командир, нежели значимости. У нас и министры подолгу на своих креслах не засиживаются! Случаются, убирают, а порой и убивают!

Случаи бывали и в основном в южном регионе, где отчётливо просматривалась длинная и загребущая рука Араба. За ним стояла вся Азия — Ближний Восток. А там шейхи — нефть, оружие и деньги — немереные! Плюс миллионы вооружённых фанатиков, в том числе и тысячи, а не сотни внутри необъятной страны. И щупальца разрастались — аппетиты росли.

Без "универсала" и не приструнить. А в последнее время наметился сдвиг в пользу клиентов с Кавказа — криминала.

Так что Циклоп случайно угодил под раздачу. Животин явно спланировал искусственно инцидент, отводя от силового ведомства всяческие подозрения. Вроде бы получалось: делают одно дело с Шиловым, но методы...

Взять, например то, что вышло на даче у Циклопа, а случилось после того. Это же разбой среди бела дня — разгул бандитизма в центре столицы под носом у Кремля. А недопустимо — и жертвы среди мирного населения.

Совестью или совестливостью Животин не отличался — шёл по людским трупам вверх по карьерной лестнице, вымащивая гору "жмуриков", как в свою бытность Тамерлан или прочие ханы из Азии в годы Дикого Средневековья. Зарвался.

— Не рановато ли...

— Ты о чём, командир? И мне? — перебил его мысли помощник.

— Свободен! Иди... — пожелал Шилов уединиться.

— Будет сделано, а только прикажи... — напомнил помощник про всё то, что только что случилось в кабинете у начальника.

— Найди их — Циклопа и Араба... — настоял Шилов. — Установи их местонахождение! Обоих! И чтоб без приключений у меня! Как только — так сразу ко мне и... Т-с-с... У стен тоже имеются уши! Ничего никому...

— Угу... — одобрительно кивнул Мешков, не преминув сильно хлопнуть дверью.

Намёк на то самое командиру...

* * *

— Дорогуша... — постучала мама в дверку уборной.

— Женщина, вы что... — догнала её стюардесса. — Да ещё с ребёнком! Взлетаем! Сядьте на место согласно билетам!

— Твоя сюда садись... — подсуетился тип с восточным акцентом и внешностью.

Как ни странно было, но к нему без тени сомнения на сидение опустилась...

— Дарья! Ты что себе позволяешь, додик? — возмутилась мама, мечась меж двух огней — мужем и дочерью.

А и стюардесса на подхвате, да не одна — позвала напарницу.

— Пристегнуть ремни... — гаркнули бортпроводницы.

— Вах... расслабсь, красавицы! Такой женщин, как вы, не к лицо злиться! Улибнись!

В ответ на заверение пассажира они выставили напоказ зубы в оскале.

— А чё сами бродите? — вставилась Дарья.

— Вай, какой умный ребёнка... — подхватил азиат. — Как зват?

— Ну, явно не свистом — всё одно не откликнусь... — озадачила Дарья по своему обыкновению любого, кто надоедал ей, будь то даже родители.

— Ти девка?

— А сам — джигит?

— Моя такой — гордый народ!

— А, дитя гор...

— Сам ещё ребёнка!

— Чурка... — последовал размен любезностями.

Дарья стремилась выяснить свиту Араба. Те быстро проявили себя. Но он подал им скрытый жест: дескать, сам разберётся во всём. И ему нравится, не столько разговор с девчонкой, сколько её мать. Настоял, чтобы они блокировали в туалете отца.

Встал ещё один из пассажиров в нарушении правил.

— Персик, а не женщин, — занялся он бортпроводницами. — Так бы и женился на обоих?

— Как так?! — озадачил он их.

— Моя вера разрешать иметь не одна жена, и иметь уже! Совсем одна, а надо три!

— Султан что ли? — назвала одна из стюардесс кличку боевика Араба, сама того не подозревая.

— Нет, ти это слишал? — обратился он невзначай к пахану.

— Не думай — женись! Упустишь, потом рука с обратной стороны кусать станешь!

— Вах... — встал на колени джигит, явно предлагая руку и сердце. — По коврам будете ходить — персидским, красавиц, на золоте кюшат... персики! Сладкие мои...

— Мужчина, сядьте и успокойтесь...

— Как скажешь, красавиц... — заложил ногу за ногу кавказец прямо в проходе на ковре. Благо не стал делать намаз по мусульманской традиции.

На что и намекнула Дарья.

— Не пора ли лбом о дно самолёта биться и стонать с высокой колокольни: мана-мана... тыт-тыт... тырыры...

— Омана... — подсказал азиат.

— Заманал...

Самолёт набрал скорость, отрываясь от земли.

— Пять минут — полёт нормальный... — выдала в продолжение Дарья, покосившись в иллюминатор. И затянула: — Земля в иллюминаторе...

— Да ти, космонавта будиш...

— Ага, ВДВ...

— Вах?..

— Чё, не слыхал про "Войска Дяди Васи", чурка? И кто из нас двоих Буратино, а папа Карло?

— Додик... — подала голос мама, но на неё никто и внимания не обратил.

Дарья нравилась Арабу — смелый ребёнок, а ко всему ещё и девчонка — боевая. И был недалёк от истины.

— Твоя скока лет стукнул?

— А чё?

— Моя влюбится в твоя!

— Типа жениться задумал?

— Вай...

— Угадала?

— Додик... — снова выдала мама.

— А чё, ма? У них же в 14 лет замуж берут, а мне вот-вот 12 стукнет — почти взрослая по их меркам!

— Дод-Ик... — зашлась мама. — Вот погоди, выйдет папа, он тебе всыплет!

— Телесные наказания запрещены во всём мире конвенцией о... военнопленных... — окончательно поразила Дарья своими познаниями — а на деле непосредственностью общения — Араба.

Как учили: застань противника врасплох — и полдела сделано — можно смело брать его голыми руками, а тёпленьким и невредимым.

— Эй, красавиц... — окликнул Араб бортпроводниц. — Как освободишься, к нам подойди! Да?..

Он затребовал сладости с прохладительными напитками для девчонки.

— Кюшай, моя сладкий пупса...

— Я не одна — у меня семья...

— У моя тоже — большой такая, как и женщин...

— Жена — толстый?

— Нет, пухлый...

— Как подушка...

— Как перин с кроват...

— Ну и раскормил же ты её, грузчик...

— Почему мой грузчик? Мой не грузчик...

— Типа не работать, как грузин?

— Моя иной национальность. Князь...

— В натуре? Или в законе?

— Шутка? Твоя шутить над моя?

— Типа... — подмигнула озорно Дарья, пробуя на вкус всё то, что принесли на тарелке бортпроводницы, как в анекдоте: "Шо ни зьим, то покусаю!" — Фу, кислятина!

— Вай-Вах... — остался недоволен Араб гостеприимством проводниц.

— Врёт она...

— Устами ребёнка глаголет истина... — озадачила Дарья стюардессу.

— Ай, нехорошо, красавиц, врать! Наша твоя замуж не брать...

— И чё? В девках не останусь! У меня таких чурок как вы, целый салон самолёта на каждом рейсе! — позволила бортпроводница взболтнуть себе лишнего.

— По-моему, как мне кажется, это оскорбление, — ухватилась Дарья. — Нас пытаются обидеть, чурка! Или не джигит? Давай самолёт угоним на какой-нибудь зарубежный курорт? И я твоя — навеки!

— Вах... — осознал Араб: ребёнок неспроста подсел к нему. Подстава. Осмотрелся. Нигде ни одной подозрительной личности.

Охрана также по его жесту засуетилась. Но ничего и никого подозрительного не заметили, притом при всём, что иные пассажиры в салоне следили за импровизированным театрализованным действием больше подобным на цирковое представление.

— Додик... — не выдержал Араб.

— Сам — чурка! — состоялся обмен любезностями. — А ещё джигит называется! Струсил — кишка тонка!

— Моя твоя не понимать...

— Ма, нас оскорбляют! Зови папу! Это дуэль!

— Дод-Ик... — поникла мама с лица, сползая по спинке сидения вниз.

На крики снова примчалась стюардесса, пытаясь унять шумных пассажиров. И надо же было такому случиться, чтобы именно ей попался неспокойный ребёнок да ещё донимающий выходцев с Кавказа — горячая кровь могла взыграть в любой момент, тогда жди беды, а то и вовсе резни.

На миг даже представила салон полный трупов.

— Успокойся, деточка! Уймись... — схватила она за руку Дарью. — Иди на своё место!

— Во-первых, я вам не деточка! А во-вторых...

— Хорошо, девочка, как скажешь! Просто оставь дядю пассажира в покое!

— Да он оскорбил мою семью! А это чревато — позор на наши головы — и смывается кровью!

— Вах... — не сдержался Араб.

Ребёнок перешёл все рамки приличия. Но ему не стоило унижать себя, опускаясь до уровня капризного дитя. Да и стюардесса предложила им обмен.

— Пожалуйста, я вас очень прошу! Даже больше скажу: умоляю поменяться местами с девчонкой! Пересядьте на место ребёнка, а? Что вам стоит?

— Дом построить — нарисуем, будем жить! Папа этого не допустит! Он у нас ревнивый! Так что сразу стреляйся, джигит! Те край!

Стюардесса всплеснула руками, хватаясь за голову. Ей снова померещился теракт с угоном самолёта. Доведёт капризный ребёнок кавказца, а таковых набралось едва ли не половина салона. И все смотрели сюда — чем закончится дело — разбор полётов.

— Я буду вынуждена вызвать службу охраны...

— Вах... — больше прежнего насторожился Араб.

— ...в ближайшем аэропорту...

Данная перспектива развития — втягивания в конфликт — не прельщала Араба. У него были иные планы на жизнь. Он стремился затеряться, а тут его какой-то ребёнок выведет на чистую воду. Тогда силовики вплотную займутся ими.

Опрометчивого шага в свою очередь и ждала Дарья от него, провоцируя на конфликт. Она помнила, как учили: главное неожиданность и — противника можно будет валить голыми руками. Но дело происходило в небе на самолёте да на приличной высоте — случись чего — всякое могло произойти. И потом родители. Куда она без них — точнее они без неё, а простые пассажиры — не джигиты из свиты Араба и также тут ни причём — лишние жертвы ни к чему. Но уступать не собиралась — это дело принципа. А швах...

Стюардесса вызвала в помощь одного из пилотов самолёта, стараясь поспешно разрулить набирающий силу конфликт, поскольку Араб тоже не думал уступать пускай даже ребёнку, а тем более опускаться до его уровня и унижать своё собственное достоинство в глазах свиты. Что подумают о нём его люди? Даст слабину, тогда точно конец — и близок.

Главное не сдаваться. Упрямство отличительная черта людей с Кавказа.

— Ну, чё уставился, чурка, на меня, аки баран? А блеет эта коза? Ты мужик или так только с виду джигит, а на деле — вжик... и больше не он! А ещё говорят: вы поедаете бараньи яйца? Вот только я никак не пойму — откуда они у баранов? Ведь не куры — нести не могут! Ладно, там крокодилы или черепахи! Это понятно — они рептилии...

— Я не опоздал? — объявился в салоне отец семейства с радостной улыбкой на лице, ничего не подозревая, какой сюрприз ему приготовила любимая и пока что единственная дочь.

— О, а вот и папа! — кинулась к нему на руки Дарья.

— Ох, и тяжёлая ты стала-а-а...

— Нас обижают, па...

— Чего? Кто?

— Вот он, — указала Дарья на Араба, — грозился меня взять в рабство, а ма и вовсе сделать своей наложницей...

У отца настроение упало до уровня плинтуса, если не вовсе ниже.

— Ты что такое несёшь, додя?

— Я, когда не птица, а этот баран! Сделай что-нибудь, па! И желательно с ним! — продолжала наседать дочь.

— По приземлении обязательно разберёмся... во всём...

— Нет, здесь и сейчас!

— Давай не будем, додя! Только не теперь и не сейчас — не начинай! И вообще, ещё надо маму спросить, а то ты любишь раздуть из мухи слона!

— Муха — это любимое оружие моего отца... — выдала Дарья на-гора в адрес Араба.

Намёк был на одноимённый гранатомёт, а также то, что её отец якобы герой войны на Кавказе.

— Шутит она — балуется так обычно... — замялся папа. — Озорничает! Та ещё проказница!

— Моя держать своя дети в узда!

— Ну вот, запряг уже! Я те не лошадь, чтоб ты мной понукал! Одно слово — чурка! Верно, па?

Отец семейства оглянулся по сторонам, ловя на себе пристальные взгляды пассажиров в салоне.

— Не будь тряпкой, па... — шепнула на ухо дочка. — Конфликта всё равно не избежать! Покажи этим чуркам, что ты настоящий мужик! Маме это тоже понравиться...

Он стрельнул на неё искоса и понял: дочь уже обработала её, доведя до полуобморочного состояния.

— Враки, это не я, а дитя гор! Чурка...

Араб не выдержал и погрозил указательным пальцем, а Дарья в ответ, имитируя им пистолет и выстрел.

— Пух...

Лицо Араба вытянулось и переменилось. Злобу с ненавистью сменили иные эмоции от удивления и растерянности, а безысходности ситуации. Вдруг уяснил: без конфликта не обойтись. Всё заранее спланировано — против него. Оставалось выяснить: где, кто и охотится за ним?

От него поступил очередной сигнал свите. Джигиты вступили в дело.

— Никому не двигаться! — заговорил один из них на чисто русском языке безо всякого наигранного акцента. — Всем оставаться на своих местах! Это...

— Захват! — подхватила Дарья. — Ура! Как здорово, а весело!

Она всё ещё надеялась пострелять. Но в заложников взяли именно их.

— Что происходит? — отреагировала мама на панику в салоне самолёта 1-го класса.

— Ты не поверишь, милая, но это... — запнулся отец семейства, — это...

— Захват... — подсказала дочь

— И что ты говоришь, дорогуша? А додик?

— Правду, ма! И только правду — как учила! И ничего кроме правды! Тот дядя с Кавказа, в общем одним словом — додик! Он...

— Террористы-ы-ы... — зашлась мама.

— Ага, угадала — с первого раза! Класс...

— Она не всё сказала, милая... — напомнил папа. — Мы...

— За-за-заложн-Ик-и?!..

— Правда — супер, ма?

Мама снова вырубилась. Они только-только избежали одной переделки в центре столицы, а затем ещё и на дороге, даже в аэропорту с досмотром, и на тебе — надо же было такому случиться, чтобы угодить в один самолёт с террористами. Хуже и придумать нельзя, а нарочно — подавно, но их дочь — просто кладезь таланта. Умела она добиваться своего — поставленного результата.

У людей Араба оказалось оружие из какого-то иного материала, а не металла, поэтому спокойно проходили с ним сквозь любые металлоискатели. Из-за чего выглядело с виду игрушечным.

— Кстати, если пальнёте — дырка в обшивке самолёта обеспечена, — проявила познания эрудированная не по годам девчонка. — Тогда жди беды — разгерметизация салона и т.д. и т.п. с вытекающими для всех плачевными последствиями!

Она дала понять: недолго разбиться.

— А все сядем — и кое-кто надолго...

Араб пообещал: если выстрелит, то в Дарью, и дырка окажется у неё в голове.

— Почти напугал, чурка! Ха-ха! Уже можно бояться?

Тут и отец семейства потерял контроль над собой, а чуть ранее над сознанием, присоединяясь к супруге, покидая дочь одну на толпу "джигитов", скорее смахивающую на свору головорезов.

— Готовы к смерти, чурки? — озадачила она иных невольных пассажиров, которые также стремились отключиться.

Нервы были на пределе, а всему есть предел. И капризное дитя перешло все дозволенные рамки приличия.

— 5 -

— Бублик, бублик... — смеялись от счастья дети,

не подозревая, что Колобок смертельно ранен.

(типа анекдот — детский...)

Особенно рассчитывать на помощь помощника Шилову не приходилось — разыскать быстро затаившихся преступников всегда непросто, а таких как Циклоп и Араб — подавно. Тут дело случая, но также не стал уповать. Следовало действовать самому, по старинке — поднять старые связи и задействовать всю "агентурную" сеть тех, кого в силовом ведомстве не брали в расчёт.

Переодевшись в старые вещи, полковник озадачил адъютанта, мелькнув перед ним в образе потрёпанного жизнью страдальца.

— Э... А... — терялся в догадках тот: кто же это был. Слишком поздно опомнился, чтобы что-то изменить.

Кабинет остался незакрыт, да и прятать особо Шилову ничего не приходилось. То, что надо, он хранил в тайнике, а сейф — для отвода глаз, ну и приманка для любознательных сотрудников. Куда лучше не соваться — чревато. Да мало кто о том знал, тем более новый адъютант, и как понял Шилов изначально: навязали ему в отдел неспроста. Похоже, что он глаза и уши тех, кто желает быть в курсе всех его дел. Вот и оставил не у дел, а всегда своих конкурентов с начальством.

Дело шло к ночи. Вечер, пускай и летний, был поздним. Начали сгущаться сумерки. Загорались фонари. Скамейки занимались либо влюбленными парочками, либо теми, кому спать было негде. Вот и разбирались на ура.

Хватало и беспризорников, за коих, как ни брались в ведомстве Шилова, но так до сих пор справиться не могли — очистить улицы от "шелухи". А всяких попрошаек — от мало до велика.

Уселся и вдруг услышал:

— Занято!

Голос донёсся из-за скамейки.

— Слышь ты, свалил... — продолжал настойчиво басить голос того, кто шёл на посадку с иной стороны скамейки.

Шилов никоим образом не отреагировал, подпуская грубияна ближе. Тот зашёл к нему со спины и протянул руки, благо не ноги, растянувшись с иной стороны скамейки на тротуаре. Как и когда совершил кульбит через голову и скамейку, бродяга толком не успел сообразить, даже понять: его профессионально скрутили. Шилов усадил незадачливого конкурента за место под солнцем у фонаря в лужу.

— Охренел, мужик... — вырвалось удивление у бродяги. — Совсем офонарел! Я ж те кричал: это моё место — законное! И ночую здесь! Ищи себе в другом месте шконку...

Грубиян сплюнул, при этом шмыгнул носом.

— Не признал, Сопля? — послышался в ответ впервые до боли знакомый голос.

— Шо, гражданин хороший! Ты, начальничек?

— Уж лучше первое, чем второе...

— А мне десерт на третье... — развёл бродяга на мелочь "силовика". — Чё надо? А с чем пожаловал? — не особо-то и жаловал он залётного гостя.

Бродяге хотелось полежать, а по всему видать: предстоит какая-то работа — и нервная. Да деньга карман не тянет. И жрать хотелось так, хоть из пушки стреляй.

— Помощь нужна, али как?

— Как сказать... — призадумался для виду Шилов. — Даже и не знаю...

— Тады я спать, а сам свалил с моего места, гражданин хороший...

— Дело есть...

— Шо? На сколько медяков? Если по мелочи — держи карман шире — ищи себе иных собутыльников! Я нонче в завязке...

— А чё так?

— Да... Те какое дело? И потом лето — жара...

— На тя это не похоже, Сопля? Стряслось чего ни того?

— А у самого чё?

— Ищу тут кое-кого, а кого...

— Знаю, и всё, что творилось в последние сутки, гражданин хороший. Круто взяли, а забрали...

Бродяга опасался влезать в подобные дела — заработать шило в бок — как два пальца обас...фальт.

— Не впутывай ты меня в свои дела, начальничек, — отмахнулся бродяга. — Стар я стал, ленив и...

— Сколько хочешь, а чего конкретно за свою услугу?

— Дай подумать... — тянул время бродяга, понимая: Шилову дорога каждая секунда.

— Не пожалеешь, Сопля...

— Уже, что связался с тобой! Зачем пришёл? Неужто наши доблестные органы... "внутреннего сгорания" не справляются с разгулом преступности? Хи-хи...

— Берёшься за поиски одной одиозной личности?

Шилов демонстративно прикрыл один глаз ладонью. Намёк очевиден бродяге: полковнику требовался Циклоп.

— Во-ё-маё... — озадаченно произнёс он. — А твоё-наше! Самому его на одно место натянут — и это в лучшем случае, а худшем — даже думать не хочется! Могилу мне роешь, гражданин нехороший?

— Да я укрою тя у себя в камере-одиночке...

— М-да? И как надолго? А пайка там у вас?

— Я те самую лучшую отведу — со всеми удобствами и полным "пансионом" — настолько времени, насколько захочешь.

— На полную — могу загреметь?

— Запросто — привлеку как пособника Араба! Кстати, слышал о нём что-нибудь?

— Слухи разные ходят, да сам в курсах: след проверять, а опосля доверять...

— Знать по рукам... — хлопнул Шилов бродяге ладонью о ладонь, передав купюру.

— Щедро... — скомкал пять тысяч рублей бродяга, пряча в потайное место на рванине. Кашлянул, плюнул и закричал для виду: — Да пошёл ты! Мы ещё встретимся...

Скрылся.

— Кажется, получилось, — отметил Шилов про себя.

Его побеспокоил звонок от помощника. Мешков беспокоился по поводу того, а куда это исчез шеф.

— Командир... — услышал полковник обычную фразу-обращение в свой адрес. — Ну, ты где?

Ещё и упрекал, словно оберегал его как старика.

— Ближе к делу, Мех...

— Тут такое...

— Твориться?

— Не то что бы, но...

— Не тяни...

— Адъютант...

— Ясно, и как он?

— Да как-то не очень — позеленел, точнее, посинел как труп. Сидит и не моргает...

— У меня в кабинете или...

— На своём рабочем месте. А у тя там был взрыв, командир. И сейф... открыт...

— После разберёмся с этим "синяком". Ты по существу говори — напал на след Араба?

— Тут у нас объявился один аноним — звонил с... Не угадаешь!

— Кто или откуда звонил? А, скорее всего, из аэропорта и тот, кого я остановил на трассе прошлой ночью...

— Точно! Как догадался, командир?

— Работа у нас такая, Мех, если ещё не забыл, — напомнил полковник майору. — Так что он говорил, а сообщил?

— Что интересующая нас личность улетела кой-куда загорать...

— Понял тебя, Мех. Пробил номер рейса и всё такое? А предупредил, кого следует или...

— А может я на "Миг", как наш главный? Разреши, командир!

— Ты давно к врачу показывался — в больницу ходил, как пациент, а не по работе?

— И чё? А дело предлагаю! Перехватим! На вертушке можем не успеть — скорость не та!

— Может те ещё Ил-76 заказать и в небо с бронетехникой поднять?

— Я бы не отказался, но не хочется шумиху поднимать, командир. Думал: у тя кое-какие подвязки имеются в южном регионе. Так что прикажешь, а делать нам?

— Если ты прав, то никуда Араб не денется от нас — достанем. Сначала Циклоп — он до сих пор у нас под боком. А непременно достану из-под земли! Не суетись — положись на меня! Я понял тебя, главное чтобы ты сам — меня...

— Это отбой?!

— Нет, напротив, ждите команды от меня! И команду предупреди...

— Сразу бы так, командир... — повеселел голос у Мешкова.

Майору удалось определить местоположение полковника. У начальника в телефон был заложен поисковый чип — отобразился точкой на экране нетбука.

— Засекли... — уведомил майор командира спецназа. — Готовь команду на выезд.

В городе появился микроавтобус с "гастарбайтерами", а подле них особо ретивый бригадир из обитателей столицы. Что-то развозили — похоже, стройматериалы с доставкой по адресам.

Засиживаться в сквере Шилов долго не стал, понимая: нечего ему здесь светиться — рожей не вышел для тех, кто обычно тут обитал. Не любитель ночных развлечений, а и к одинокому прохожему скорее прицепится "сердобольный" наряд милиции. Тогда пропала вся конспирация — затеянная им операция. Решил немного прогуляться. Не маньяк, но долго ли спутать. Держался в тени, не пытаясь выходить на свет фонарей. Быстро понял: не мешало бы живность прихватить — какую-нибудь зверюгу в отделе с намордником и поводком. Поэтому пришлось имитировать, будто ищет её — посвистывал время от времени и кричал:

— Полкан...

— Во командир даёт... — еле держался Мешков от смеха. Его так и подпирало заржать.

Но конспирация и прочее в том же роде — убрался от греха подальше в микроавтобус и там загремел руками и ногами по полу и стенкам, качаясь от смеха.

— Ха-ха-ха...

— Полкаша... — продолжал для виду искать "пропажу" Шилов, пока ему дорогу в переулке не перешёл один мрачный тип.

Смех у помощника мгновенно улетучился, и он приготовился к захвату неустановленной личности, задействовав подслушивающее устройство на пару с командиром группы захвата. Сидели оба в наушниках и переглядывались.

Обошлось. Тип оказался знакомым полковника. Для майора было удивительно слышать то, что шеф общался с отбросами общества. И как выяснил сам, а вперёд него командир: это весьма выгодное мероприятие. Бродяга вывел их на искомую личность, отсиживающуюся в подземелье у бомжей. Готов был выступить проводником-диггером.

— Вот дерьмо... — угадал отчасти Мешков, куда придётся лезть. Благо не в канализационную шахту, но лучше от этого ему не становилось.

Людей для подобной операции мало, зато облачение соответствующее — сразу впотьмах и не разберёшь, что "гастарбайтеры" в основном славянской внешности, а не азиаты.

На Араба не подумают, хотя... почему бы и нет. Тоже дело — подумают на его джигитов, если что, а пойдёт не так.

— Ну, командир! Ай да...

— А. С. Пушкин... — поправил майора спецназовец.

— Почти как его начальник Су...ровый!

Шилов связался с ним, давая очередные указания.

— Работаем, черти... — заявил майор.

"Гастарбайтеры" вооружились, рассовывая под свободные комбинезоны оружие и в основном табельное, отказавшись загодя от автоматического. Не с руки оно им там, куда собирались спуститься. Да и в тесноте лучше орудовать врукопашную.

Мешков сам сунул в нагрудные кобуры под мышки дополнительные обоймы к пистолетам, также нацепил на ногу у бедра нож с воронёным лезвием.

— Ещё бы перемазался, Рэмбо... — усмехнулся командир спецназа.

— Это всегда успеется, и там, куда лезем, а в такую задницу, что жопа обеспечена!

Схема подземных коммуникаций была неведома им, но делать нечего — расчёт оставался на неожиданность и то, что охрана у Циклопа уменьшилась значительно. А бомжи и прочие бродяги не станут препятствовать охотиться на того, кто сам им поперёк горла. Главное чтобы их не трогали.

Проводником оказался мальчишка по кличке Хиля. Выглядел подстать — тонкий, звонкий и невысокий, но шустрый. Такого и пуля не догонит. Юркий как мышь. Постоянно махал рукой, шипя чуть слышно, привлекая внимание отряда.

— Ты уверен в них, командир? — сомневался помощник в искренности помощи отбросов общества.

— Кому нужны чужаки, сующиеся со своим уставом в чужой монастырь? А Циклоп из тех, кому всегда есть дело до чужого хабара.

У Шилова имелась информация о том, как одно время Циклоп пытался подмять под себя бродяг. Это же огромный подземный город людей, где можно скрыть всё что угодно, и попробуй найди. А в подземке столицы частенько исчезали люди и в немалых количествах. Тут азиатов — море. Араб также имел свои виды, вот и столкнулись их интересы — кто-то на этом нагрел руки, стремясь произвести передел в криминальной сфере влияния — и неспроста.

Но сейчас это мало кого интересовало из числа тех, кто впервые забрёл в столичные "катакомбы".

Спецназовцы для виду были вооружены орудием труда простых работников коммунального сектора, а основное оружие прятали. И на головах шлемы вместо касок. Даже лица за масками не прятали, хотя также скрывали до поры до времени шапки-маски под шлемами.

— Стойте... — заставил приостановиться отряд "гастарбайтеров" Хиля. Чуток пошустрил, разузнавая, что твориться впереди. — Дальше край — ход закрыт...

— А если я взгляну, как водится — одним глазком? — не уступил Мешков. — Вдруг там Циклоп?

— Нет, но какие-то люди — и вооружены, — дал понять мальчишка: есть иной лаз. Им проще обойти их — выставленную охрану.

Шилову стало очевидно: Циклоп кого-то подкупил из местных сталкеров, и случись стрельба — уйдёт в очередной раз прямо из-под носа.

— Да что нам стоит снять их? — навинтил глушитель на табельное оружие командир спецназа.

— А связь — они держат её в открытом режиме...

Опасения полковника подтвердились. Бандиты переговаривались с теми, кто постоянно держал связь с ними.

Хиля указал на полую трубу, в которую пролезть мог сам, да те, кто не отличался от него телосложением.

— Голова пролезет — всё пролезет, — уведомил Шилов.

Мешков почувствовал себя глистом, отныне знал наверняка, каково этим гадам там, куда сами забрались, а хотелось поскорее выбраться наружу.

— Клоака-А-А... — позволил он себе отпустить данную реплику в единственном числе.

В то самое место его подталкивал командир, а вот спецназовцы остались у поста бандитов с оружие наизготовку. Они по сигналу от "лазутчиков", должны были пойти на приступ логова Циклопа — валить его "баранов".

Наконец в конце туннеля забрезжил свет, но не сказать: Мешков обрадовался. Их ждали там, куда они пожаловали, а там их не жаловали, встретив во всеоружии.

— Сдали, бродяги... — не сомневался Мешков.

Шилову хоть бы хны, он не подал виду: ситуация вышла из-под контроля — по-прежнему был невозмутим.

Циклоп первым завёл разговор с ним:

— Никак начальник?

— И те на хворать, одноглазый...

— Нарываешься?

Мешков пытался вступиться за полковника, но его зацепили в шлем каким-то тупым и тяжёлым предметом. Зря — спецназовцы вернули должок — не только сравняли счёт, но и вывели команду "гастарбайтеров" вперёд со счётом 2:1, убрав с прохода пикет.

— Хана, пахан... — подал голос начальник охраны Циклопа. — Халявы не будет! Кранты! Менты-ы-ы...

— Я дам тебе возможность уйти, Цика, если поговорим об одном нашумевшем деле, — желал выяснить Шилов, что же не поделил его подопечный с Арабом — из-за чего возник весь сыр бор с войной.

— Достали, в натуре! Куда ни плюнь, везде чурки — в каждом районе столицы! Самому не противно, начальничек? Это же иго — орда!

— А нас рать...

— То-то и оно — мало нас, да и вас! А надо бы сообща очистить столичный регион от них! Мы только — за! Дайте нам карты в руки и...

— Мне проще тя посадить, чем пристрелить, — намекнул Шилов Циклопу: на ловца и зверь бежит.

— Я не сдамся... без боя, так и знай, начальничек! Меня не оставят тебе — Араб найдёт способ как добраться и... Мне всё одно край, так хоть не мешай! Те всё польза, пока мы валим друг друга!

— Не скажи, Цика, кто-то за всем этим стоит...

— А то типа не в курсах...

— Да уже, но толку — доказать не могу, а взять! Сам понимать... твою должен! Услуга за услугу — угу?

— Не, я вольная птица — сам по себе! Уж лучше синица в руках, чем...

— Дятел в заднице... — очнулся Мешков.

— Не трогать его... — заступился Шилов за помощника.

— Сам ему о том же скажи... — предупредил Циклоп: если что — дело дойдёт до стрельбы или поножовщины — уж как повезёт, точнее наоборот.

— Подумай, Цика, и как следует, пока ещё не поздно!

— Слишком поздно, начальничек! У меня нет ходу назад, только вперёд...

— На мины... — снова вставился Мешков.

— Слышь, а у тя весёлый шут, жаль, у самого нет такого...

На том и расстались.

— Не понял шутки юмора, командир! Что это было? Почему мы не взяли его тёпленьким?

— Карта не легла... в масть... — задумал какую-то хитрую игру Шилов. Он дал возможность Циклопу уяснить: готов сотрудничать с ним до определённого момента — закрыть глаза, намекнув на "крышу".

— Чтобы мы крышевали Циклопа, командир! Да за кого ты меня держишь?

— То-то и оно — никогда! Ты можешь сделать выбор — прямо сейчас!

— А как же Араб и... "универсал"? Как быть с ними?

— Решай, Мех: ты дальше со мной или сам по себе!

— Да куда я денусь, командир, просто не люблю, когда ты не доверяешь мне — никому!

— Учись, такова наша работа — выдавать обман за действительность, а действительность за обман. Иначе никак! Тут целая колода карт — и Циклоп с Арабом — шестёрки, а даже не валеты!

— Валить их надо, а затем и "универсала"!

— Без нас разберутся с ними — оба приговорены! И кем — в курсе... — напомнил Шилов про телефонный звонок Животина. — Главное рейс в южном направлении не упустить...

— Понял! Прикажешь действовать согласно ситуации, а уставу ведомства, командир?

— Давно пора!

— Так я это — завсегда рад... стараться!..

— Вот и старайся. Старайся, майор...

* * *

Самолёт был захвачен в самый неподходящий момент. В рубку к пилотам прорвались люди с восточным типом лица и оружием в руках, прекратили всякую связь с диспетчером, приказав изменить направление движения в нужном им направлении.

Курс не особо разнился с прежним, но всё-таки пилоты не знали куда летят, и чем это закончится для них, а посадка.

— Топлива в баках не хватит, — предупредил командир экипажа. — Без дозаправки не обойтись, если придётся лететь за пределы страны!

— Это же международный рейс, — изумился захватчик.

— И что с того? У нас не все пассажиры? Не вы одни пытаетесь улететь из этой страны! Есть ещё много желающих в иных городах нашей необъятной родины!

Заявление командира экипажа озадачило захватчика, ему требовалось переговорить с главарём.

Араб не поверил в басни, и приказал обойти весь самолёт от носа до хвоста. Новость удручала — в наличие, и впрямь имелись свободные места — не так много, но всё же факт оставался им — без посадки не обойтись. А поблизости ни одного аэропорта в глуши, где могли бы затеряться террористы.

— Поднимай всех людей... — приказал Араб. И потребовал карту полётов у экипажа. Джигит доставил её ему.

Дарья также краем глаза взглянула туда, и куда ткнул пальцем Араб. Улыбнулась, порадовавшись про себя. Действовать лучше было на земле. В заложники в первую очередь предполагалось взять детей, поскольку "силовики" потребуют освободить их. А взрослыми не укрыться — начнут штурм.

Помимо Дарьи на борту самолёта оказался ещё всего лишь один ребёнок и тот мальчишка в возрасте.

— Ему сколько лет? — изумился Араб на заявление Султана, когда увидел того.

— Три раза по четыре и ещё один...

— Тринадцать, стало быть, — сосчитала вслух Дарья.

— А выглядит на все 15 или 16... — согласился Араб, и сам не уловил: повёлся, наказав взять в заложники ещё и женщин, а всех мужчин загнать в хвост самолёта.

Выходить в эфир экипажу пилотов запретили, оставляя в неведении наземных диспетчеров, контролирующих полёты всех самолётов в воздушном пространстве.

* * *

— Командир, ты не поверишь, но наш рейс сбился с курса!

— Сильно уклонился?

— Не то что бы, но факт на лицо — это угон! Захват очевиден!

— Что и можно было ожидать от Араба. Их требования — выдвигали уже или...

— Пока что тишина... в открытом эфире. Наши люди уже выходили на них и глухо, как в танке!

Новость была неудивительна для Шилова, а вот для Мешкова...

— Чего делать станем, командир? Как нам быть? Самолёт не сбить...

— Думай, что городишь... — постучал по лбу полковник, а затем и по столу — сплюнул. — Тьфу-тьфу-тьфу...

— Может "скоту" звякнуть?

Тот сам позвонил.

— И чё хотел, командир?

— Чтобы мы не вмешивались...

— Универсал... — догадался Мешков.

— Скорее всего — и там — на борту... — подтвердил догадку Шилов.

— А мы чего до сих пор тут сидим, командир, как эти...

— Не суетись, если Араба того, Циклоп всё одно под боком.

— Надолго ли...

— Поживём — увидим...

— Но также нельзя, командир...

— И как предлагал ты — тоже! Что-нибудь придумаем! Главное не суетись — чревато! Не зря же говорят: чем дальше в лес, тем толще партизаны...

— Я думал: комары...

— И паразиты в том числе...

* * *

— На нас выходили? — заинтересовался подробностями Араб у Султана.

Тот пожал в ответ плечами.

— Выясни!

Никто из экипажа пилотов не подтвердил данную информацию.

— Как так? Почему? — пытался Араб докопаться до сути истины происходящих событий, приказав заявить в открытом эфире об угоне самолёта.

— Говорит капитан борта N738 следующего международным рейсом...

И так далее и тому подобное. А в ответ в открытом эфире тишина.

— Диспетчер... — заорал Султан.

В эфире по-прежнему ни звука. Снова побежал к Арабу. Причина отказа общаться была непонятна им.

— Да сбить нас решили... — подала голос Дарья.

— Заткнись! — не выдержал Султан.

— И не подумаю! Вы теперь меня оберегать должны... — показала Дарья язык террористу.

Джигит распалился.

— Она права... — подтвердил Араб. — И нужна нам — пока, а потом...

— Моя... — заявил Султан, проведя ребром ладони по шее.

— На себе не показывают — чревато! — продолжала Дарья допекать угонщиков, не тянущих на террористов — выявила всех. Никто из джигитов Араба не усидел на месте — дети гор — горячая кровь. Итого набралось не так много, но и немало. Около десятка.

Началось перераспределение пассажиров — захватчики силой загоняли в хвостовую часть салона самолёта мужиков. Хотя и на мужчин не тянули, не оказывая сопротивления, даже на словах.

— Мне надо отойти... — вдруг выдала Дарья.

— Куда? Сидеть! — рявкнул Султан.

— Да расслабься ты, джигит, куда я денусь с самолёта — за борт не выйду! И чего хочу — пи-пи...

Тот покосился на Араба. Ничего предосудительного хозяин не уловил, лишь кивнул одобрительно на вопросительный взгляд пособника.

— Не вздумай дверь закрыть... — предупредил Султан Дарью, грозя выстрелить на уровне защёлки.

— Извращенец... — отказалась она уступать ему. — Я надолго хочу — задохнёшься!

Султан оскалился. Ну, точно извращенец — педофил. И у южан это в порядке вещей — берут в жёны девчонок 14-15 лет, подделывая паспорта, прибавляя зачастую год-два. Иначе уголовная статья за растление несовершеннолетних. Так и родителям грозит по статье — киднепинг.

Дарья затаилась.

— Выходи... — не выдержал Султан.

— Не выйду — я ещё не всё сделала, что хотела... — заупрямилась она.

— Выходи, кому говорю!

— Не выйду — и всё тут!

— Силой вытащу!

— Только попробуй и я всё дяде Арабу скажу!

Султан опешил: он не называл хозяина по кличке. Девчонка прокололась. Точно подсадная. Поспешил разобраться с ней — придвинулся к двери, как та с грохотом открылась, ударив его. Захватчик потерял сознание.

— Один готов, — хлопнула в ладоши Дарья, и как ни в чём небывало, подалась одна на прежнее место — не застала подле мамы отца. — Где мой папа?

Араб растерялся.

— А Султан?

— В туалете остался...

— Чего?!

— Приспичило ему — засранцу! Обделался он лёгким испугом...

Араб живо кивнул иному джигиту проведать его там. Дверь оказалась закрыта. Султан никоим образом не реагировал ни на голос, ни грохот пособника.

— А я что говорила! А вы мне не верили... — не унималась Дарья.

— Ты что с ним сотворила?!

— Я... — озадачила ещё больше Дарья Араба. — И не могла — ещё ребёнок — девочка! Да и сам виноват — приставал...

— Она не могла! Султан не таких ломал, как... — запнулся посыльный.

На пособнике Араба хватало не то что "федералов", а "силовиков" из числа тех, кто воевал в Чечне против наёмников и бандитов всех мастей.

Араб ещё раз покосился на джигита, а затем девчонку. Дарья, как ни в чём небывало, смотрела ему в глаза.

— Где мой папа? Я тя спрашиваю, чурка! Понимать... твою? Или совсем плохо? Больной на голову!

Араб замахнулся на ребёнка и... получил плевок в лицо. Дарья залепила ему слюной глаза. Когда он отёр их, посыльный оказался на полу, а Дарья верхом на нём с его же пистолетом в руках. Взвела курок.

— Ты будешь играть с нами? — озорно выдала она в адрес Араба.

— Вах, шайтан! Ва чито?..

— Хм, как во что — в рулетку!

— Так пистолет с обоймой, а не барабаном!

— Да хоть дудкой и шариком! Падать всё одно вниз! Одним бандитом больше, одним меньше! У тя людей что ли мало?

Араб не мог поверить в то, что происходило в салоне самолёта подле него, а продолжал творить ребёнок — девчонка.

— Ты кто?!

— Дарья я! И это имя, а фамилия — не скажу, пока папу не увижу!

— Пистолет отд-Ай... — протянул руку Араб к девчонке и...

Неожиданно грянул выстрел — одиночный. Араб дёрнулся, ощутив, как ему обожгло нутро, схватился за окровавленное пятно, и ему вдруг стало нехорошо. Захрипел, теряя сознание.

— Это он стрелял — хотел убить меня, а попал в дядю Араба... — запричитала Дарья, сунув пистолет в руки посыльного, когда на них отреагировали иные джигиты. — Он предатель! Убейте его! Зарежьте...

— Нет... — пытался оправдаться тот. Да какое там — лучше бы застрелился сам. Его в грудь ударил кинжал, брошенный чей-то крепкой рукой.

— Вот это ножичек... — выдернула Дарья холодное оружие из посыльного, не обращая внимания на кровь.

Тот, кому принадлежал родовой клинок, протянул руку к ребёнку, пытаясь забрать. Попытка оказалась сущей пыткой.

— Ай, порезался... — отскочила Дарья от очередного джигита.

Никто из захватчиков не видел, что случилось — девчонка закрывала обзор, подстроив всё так, что посыльный и резанул метателя. Им сложно было поверить: она способна в своём возрасте столь искусно обращаться с оружием, тем более холодным. В свиту Араба абы кого не набирали, а отбирали отъявленных головорезов, прошедших огонь и воду. Да споткнулись на ребёнке и к тому же девчонке.

Итого уже четыре захватчика были выведены из строя.

— Сажай самолёт... — ворвался в рубку к пилотам один из захватчиков, угрожая открыть стрельбу.

— Уже... запрашиваем посадочную полосу! — отреагировал командир экипажа. — Без разрешения не могу!

— Сажай на магистраль! — настаивал захватчик.

— Исключено! Это только в фильмах всё просто!

Зря сопротивлялся капитан, захватчик прострелил ему ногу, а следом обещал зацепить в голову.

Пришлось уступить.

— Всем пристегнуться! Убедительная просьба: всех пассажиров занять свои места! — справляясь с болью, объявил во всеуслышание капитан лётного экипажа.

Самолёт качнуло и затрясло.

— Яма... — улыбнулась озорно Дарья тому захватчику, что расположился подле неё, заняв место отца согласно купленным билетам Сергачёвыми.

— На дороге?!

— Мы пока что летим — в небе...

Захватчик не поверил и вытянул шею в сторону иллюминатора. На это и рассчитывала проказница. Никто не видел, по какой именно причине джигит свернул себе шею, но она уверяла: при столкновении с землёй, а иной запутался с аналогичным успехом в трубках от кислородной маски.

На этом приключения не закончились. Её схватили уцелевшие террористы и тело Араба, выскочили из самолёта на дорогу. Один кинулся под колёса машины и был сбит.

Водитель не растерялся и бросился прочь из машины. Попытки иных боевиков расстрелять его в спину не увенчались успехами. Торопились, да и Дарья мешала им вести прицельную стрельбу — укусила за руку одного из тех, кто нёс её под мышкой.

А иной был занят её мамой, волоча за волосы. И женщина также упиралась.

— Отпустите нас... — вторила ей Дарья. — Иначе горько о том пожалеете...

Как и когда она разобралась с ними, последний из джигитов даже не заметил.

— Ты... — направил он на неё трясущуюся руку с оружием на взводе. — Это ты их...

— И чё? — стал серьёзным голос у Дарьи.

— Опомнись, додик! Что ты такое говоришь? Как можешь? И вы, ведь взрослый мужчина-А-А... — закричала мама так, как никогда до этого в жизни.

Дочь опередила с выстрелом джигита, прострелив ему руку, а затем ногу, приблизилась, направив инфракрасное излучение от целеуказателя на собственном оружии в лоб захватчика.

— Ты у-у-у... — застонал джигит и "зажмурился".

— Сами напросились, — обернулась дочь к маме, незаметно избавившись от оружия.

Её руки были в перчатках.

— Додик! Что ты натворила?

— Это не я, ма... — взглянула она на неё, гипнотизируя — глаза в глаза. — Это они — и взяли нас в заложники! Их сделали "силовики"! Так всем и говори! Запомнила?

Мать послушно кивнула дочери, и та узрела, как в иллюминаторы на неё с опаской косятся иные пассажиры и персонал экипажа. Вдруг поняла: тут работы непочатый край. Взяла "мобильный" и вызвала кого надо.

— Дело сделано!

— Отбой... — последовал короткий ответ и...

Дарья сама ничего не помнила, что происходило. Для неё самой всё было в диковинку.

Появились какие-то люди из группы "маски-шоу" и всех препроводили куда следует, а вот Сергачёвых не тронули. Их забрали в неотложку, поскольку и мать, и дочь были в крови.

— А куда это моих увезли? — обнаружился отец семейства.

— Сергачёв? — спросил боец спецподразделения без опознавательных инициалов на чёрной униформе.

— Да, а что?

— Пройдите, пожалуйста, вон туда, — указал он ему на машину у обочины с тонированными стёклами. — Там психолог. Вам помогут — окажут необходимую помощь.

— А как же мои родные? Что стало с ними?

— Вам там ответят на все вопросы без исключения — идите...

Он передал его иному бойцу, а сам подался в самолёт заниматься иными пассажирами и членами экипажа.

— Данила Сергачёв? — обратился к нему с вопросом мужчина в машине.

— Мы знакомы?

— Даже и не знаю, как вам сказать... — чуть замешкался оппонент. — Посмотрите сюда...

Вспышка и провал памяти. Как и когда Сергачёвы очутились в собственной квартире — не помнили. Утро очередного выходного дня застало их врасплох. Наступило воскресенье, а суббота оказалась стёрта из памяти как дурной сон.

— Ну и валяться же вы горазды, — озадачила Дарья родителей своим заявлением, влетев к ним по обыкновению в спальню без стука и соответствующего на то разрешения. — Когда меня гулять пойдём, а? У меня ж сегодня день варения, если запамятовали! Подарки гоните!

Папа с мамой переглянулись в недоумении. Суббота и впрямь была вычеркнута из жизни. А тут ещё звонок в дверь и...

На пороге стоял какой-то парень. Где-то они его видели, а где — не могли вспомнить. И держал коробку.

— Типа — денежный перевод, — пошутила Дарья.

— Не открывай, дорогуша! Это может быть подстава! — напряглась мама.

— Скажешь тоже, милая, — также подсказывало чутьё отцу семейства: что-то здесь не то.

Пришлось дочери проявить сноровку.

— Заходи, — отварила она дверь парнишке, — гостем будешь!

— Сергачёвы?

— Ну, допустим, — выдала мама. — А что?

— Вам...

— Денежный перевод? — подпрыгнула озорно Дарья.

— Нет, посылка...

— Бомба! — занервничал папа.

— Ну, па... — подмигнула Дарья посыльному. — Типа шутка! Ха-ха! Юмора! Он у нас такой умора...

— Будете забирать или...

— А что там? — поинтересовалась с опаской в голосе мама.

— Откуда мне знать, но что-то шевелиться там...

— З-з-змея-а-а... — приметила дырку в коробке мама.

— Здорово! — выхватила Дарья коробку у паренька. — Всю жизнь мечтала о животном! Тяжёлый, гад! Питон или удав?

Парень пожал плечами. Он уже и сам был не рад, что его заставили доставить посылку Сергачёвым. Странные они какие-то были, а подозрительные. Полная квартира психов. Им самое место в дурдоме, а не обычном доме. Явно упущение врачей из поликлиники.

Попятился спиной в сторону входной двери.

— Стоять... — рявкнул отец семейства.

— Бояться... — присовокупила Дарья, уронив коробку, вдруг приметила: та намокла. А звона битого стекла не услышала. Значит, что-то разлила. — Только не черепаха!

Зажмурилась, открывая коробку, почувствовала, как увлажнились пальцы руки. Кто-то лизнул её.

— Ой, собачка!

— И кто там у нас? — опомнился отец.

— Сука... — не сдержалась мама.

— А если ошиблась, милая, и это — кобель?

— Делать мне больше нечего, как под хвост заглядывать...

— Распишитесь в получении...

Паренёк оставил документы на живой товар Сергачёвым.

— Чё там написано, дорогуша? — заинтересовалась мама.

Её не прельщала перспектива поселения зверя в квартире, и она как могла, отказывала в дочери в домашнем животном. А тут на тебе — чья-то глупая шутка. И подозревала в заговоре против себя дочь и мужа. Но покупателем оказалась сама.

— Чё за ё-маё? — не нашлось у мамы подходящих слов, дабы выразить свои эмоции. — Это всё вы!

— Спасибо, ма! Век не забуду... — бросилась дочка обнимать её.

— Спокойно, додик! Только без рук! Ещё надо разобраться во всём...

Чувствовался подвох, смахивая на подставу. Дата покупки была проставлено субботой, а доставка сегодняшним днём. Но никто ничего не помнил из того, что было вчера.

— Может это всё происки наших родителей, милая?

— Точно — мать твою... надо спросить! Ей первой позвонить и всё выяснить!

— Скорее твою мать... необходимо побеспокоить...

Дочь не обращала внимания на склоки родителей, всё её внимание было приковано к щенку.

— Кекс... — выдала она в отношении питомца.

— Ой, а про праздничный торт и забыли, милая...

— Ты мне зубы не заговаривай, дорогуша! Я ещё разберусь, что к чему! И если виноват... кое-кто... обязательно выясню, а накажу — будь уверен!

— Кекс... — снова выдала Дарья. — Кекс...

Щенок откликнулся, завиляв хвостом, даже залаял.

— Так, теперь мне надо ошейник для него и...

— Намордник с поводком, а лучше цепью, — заявила мама. — И конура! В дом я его не пущу, а то...

Щенок опередил её по мысли, сделав лужу.

— Засранец!

— Не, Кекс...

— А почему не Рэкс? — заинтересовался папа.

— Мордой не вышел...

— Действительно, — подтвердила мама. — Одно слово — с-с-су...

— Милая, будь милой...

— ...бака!

— Уже лучше, милая, но не совсем то, что хотелось бы услышать...

И такое... отец семейства с дочерью и щенком от мамы, что впору было занимать очередь в уборную.

— 6 -

— Доктор, вы зашили мне не то место!

— Точно — надо было рот...

(случай в кабинете у хирурга)

Выполняя наказ Шилова, Мешков лично отправился в аэропорт. Только ему мог доверять как себе полковник — майору — и выпестовал его с лейтенантских погон. Да что там — со стен академии, когда разок заглянул туда к боевому другу. Тот и присоветовал ему обратить внимание на самого настырного ученика, добивающегося своего в любой ситуации, даже казалось бы безвыходной. Не барон Мюнхгаузен, зато наш человек. Им Мешков и стал для Шилова. Хотя тогда полковнику пришлось повозиться с ним. Он уже в те годы был при своих погонах, и до сих пор не повысили. Причина до банальности проста — точно такой же, как и его ученик — тёртый калач, а не шёл на сговор с совестью, и она была для него не пустым звуком, как, в случае с Животиным, когда их пути-дорожки разошлись. А начинали вместе при развале великой страны, которую рвали политики на части как лоскутное одеяло — и не залатать. Пришлось резать по живому. В чём Животин преуспел больше Шилова. Хотя поначалу Борис не мог нарадоваться на коллегу, но как потом выяснил: тот проворачивает у него за спиной тёмные делишки и с теми, кого они давили, как паразитов. Сам оказался им. Вот и подрались с применением табельного оружия — не дуэль устроили, а чуть круче, оказавшись оба в одном палате и как назло их больничные койки рядом. Благо не стали кидаться дерьмом, но "утками" погремели для приличия.

Знать об этом Мешков не знал, да, похоже, что и не догадывался, какие чувства испытывают оба друг к другу — оказался меж двух огней. И также не сказать: круто забрался, а взбирался по карьерной лестнице. У Мешкова боевых заданий, а ранений хватало, как и у начальника — мог часами рассказывать какой-нибудь смазливой дурёхе, а после...

Не клеилось у него почему-то с женщинами, особенно, когда его привозили домой с простреленной рукой или ногой, а иной раз и разбитой головой. Нынче все любили достаток, и неважно, каким путём и средствами он зарабатывался на жизнь, пускай неправедным, главное урвать побольше.

Не из того теста был слеплен Мешков, да и Шилов, как водится, приложил руку к его характеру — ковал как металл, а постоянно закалял. Всё-таки изначально видел в нём преемника.

Сколько Мешков уже времени тянул с ним лямку, оказавшуюся непосильной ношей — прикинул мысленно про себя дорогой:

— Ага, это что же получается: намотал почти на... юбилей! А тот ещё срок — десяток лет своей жизни разменял — и лучшие годы, — нисколько он не жалел о том, как и о подполковничьих погонах. Зачем они ему, когда лучше сразу отхватить полковничьи, а для Шилова расстараться на генеральские, с лампасами заодно.

И надо же такому случиться — очередная незадача. Им постоянно мешали, обрубая концы. Только бы казалось, они зацепили кого надо — и на тебе — было запрещено встревать, а влезать подавно чревато. Перед лбом маячила красноречивая надпись, как на трансформаторе: "Не влезай — убьёт!"

— Животин — животное! Скотина ... — выругался Мешков, нажав на тормоза, едва не проскочив на красный свет.

Спецсредства он не выставлял напоказ, и не включал. Но также понимал: и без них за ним могут следить. И кто — тоже ясно. Решил проверить грешным делом. А то мало ли что, а душе хотелось приколов. Спокойная жизнь не для него, если в крови не бурлил адреналин, а она не имела выхода из тела.

Резко рванул с места ещё до того, как загорелось зелёное око — двинул на жёлтый моргающий глаз.

— Понеслась... — понравилось Михаилу. — О я даю! Одно слово — Шумахер!

Едва не подрезал какую-то бабульку, что не торопилась переходить на иную сторону проезжей части, замешкавшись на "зебре".

Словно по команде за Мешковым устремился поток машин, а бабулька знай себе замерла, как вкопанная, в довесок ко всему выронила авоську с продуктами.

— Яйца... — слишком поздно опомнилась она, и давай ими швырять в авто, чуть было не подрезавшее её. А затем ахнула по капоту клюкой.

Из машины выскочил крепыш, стараясь убрать бабку с дороги, да та вступила с ним в перепалку и не на словах — короче перегнула палку — погнула свою клюку на нём, как следует отходив.

Тип лишь успел закрыться рукой, прежде чем схватил после бабку. Что было дальше — Мешков не видел, скрывшись за поворотом, а заодно из виду у преследователей. Это были они — люди Животина — нисколько в том не сомневался. Значит, скоро снова повстречаются, а вычислят, если не засекут по "маячку". Следовательно, стоит поискать "жучок" и в кабинете у шефа. Но это потом, сейчас главное выполнить то, на что намекнул Шилов. А ведь шило в мешке не утаить — имели дело с конкурирующей "фирмой", но что самое обидное из одной "конторы". Как так получалось, что они отличались друг друга, Михаил мог исключительно строить догадки с предположениями, да вряд ли они были верными, хотя б чуток.

А всё было просто и очевидно: Животин прибегал к любым методам воздействия на тех, на кого его спускали с цепи. А вот Шилов не желал уподобляться ему — животному — и тем более становиться цепной зверюгой в руках политиканов и прочих высших чинов из силового ведомства и министерства. Закон для него не пустой звук — и превыше всего. Раз сами его изобрели, так будьте любезны исполнять, как и простые люди — то бишь испытайте его во всей красе на собственной шкуре. Вот и портили ему её. И убирать не пытались — всегда нужен был такой неугодный, а неугомонный сотрудник, на которого можно при случае навешать всех собак. А без козла отпущения никуда. Нужная в "хозяйстве" скотина.

— Кажется, оторвались... от жизни ненадолго, — не очень-то и ликовал Мешков. Хотя на душе сразу отлегло — обставить конкурентов и заставить понервничать, пускай и на коротком отрезке пути ничего незначащем, тоже уметь надо, а уколоть — милое дело.

Говорить кроме себя, ему было не с кем, шеф остался в отделе, но не факт: прохаживается или прохлаждается в кабинете. Делом это доказал, когда в одно мгновение напал на след Циклопа и отыскал.

Теперь дело было за малым — Мешковым — добыть необходимую информацию о пассажирах странного и загадочного рейса, о котором уже трезвонили все СМИ какую-то чушь: мол, обычные люди оказали достойное сопротивление террористам и, дав им отпор, сумели посадить самолёт на автостраду. Нонсенс, и верилось с трудом, однако умели у нас в стране обрабатывать население в нужном контексте, вводя в уши людям то, что было выгодно кой-кому, а также нравилось простому обывателю. Прямо как в одной шутке про телевидение: "Вы будете смеяться, но у нас в стране опять катастрофа!"

Это всё как раз и не нравилось Шилову, а Мешкову только ещё предстояло разобраться — покопаться в электронных записях. Главное не опоздать и вовремя всё выяснить.

Перед глазами мелькнуло здание аэропорта, а чуть в стороне взлётно-посадочные полосы. В уши ударил гул реактивных двигателей. Наши лайнеры напоминали военные бомбардировщики. Наверное поэтому их строили по тому же образцу, чтобы летая по всему миру, а чаще над Европой и Америкой, заставляли думать о том, кто в итоге выиграл Вторую Мировую войну, и отнюдь не проиграл Холодную гонку вооружений.

От грохота двигателей "ТУ" тряслись стёкла в домах, да что там — стены содрогались. Поэтому в последнее время на международных рейсах запрещались перевозки людей самолётами Аэрофлота.

Та ещё хохма — иных то не производили, а "Боинги" не хуже ломались и падали. Просто у них там об этом молчали, а у нас напротив действовал принцип в СМИ: если где-то плохо, значит им хорошо.

Не хватало на телевидении того, что называлось идеологической работой. Требовалось дозировать передачи с негативным подтекстом с иным — положительным — и в пропорции минимум один к трём. Да куда там — у нас если плохо, то хуже некуда. Новое веяние в идеологии. Поскольку с масштабными проблемами надо же кому-то бороться, а проще сделать хорошую мину при плохой игре. И вроде пытаются исправить глобальную ситуацию из последних сил, как у нас это принято, но как-то не очень всё получается пока...

Забыть о том — решил для себя майор — не сейчас ворошить то, чего не изменить. Нынче важно докопаться до сути истины происходящих событий. Дезинформацией в "фирме" Шилова уже все сыты, а Мешков и подавно — нахлебался этого "дерьма" выше крыши.

Поспешно бросил машину, где попало, и поторопился внутрь здания аэропорта, следуя точным курсом к дежурному администратору. Представился миловидной женщине, сунув под нос "корки". Та привычно улыбнулась, чуть подняв края губ, и уставилась вопросительно на него.

— Чем могу помочь доблестным сотрудникам правоохранительных органов?

— Мне нужна вся доступная информация на пассажиров нашумевшего рейса, — заявил без тени сомнения Мешков.

— Вы не первый, майор, кто требует от нас подобную информацию... — дала понять администратор: к ним уже наведывались люди из силового ведомства и, похоже, что подконтрольного "фирме" Животина.

— А, конкуренты... уже были — приходили...

— И предупредили, чтобы мы больше ничего никому, иначе... — администратор запнулась.

— Понимаю — запугивали, да? — пояснил, вопрошая Мешков.

Администраторша растерялась.

— Извините, но я должна предупредить начальника о вашем прибытии! Вы не будете против?

— Напротив... — сделал вид Мешков, будто уступил. Ему казалось: с мужчиной будет проще общаться, чем с ней, как женщиной. Как-нибудь найдёт общий язык. Надеялся, и ошибся. Не Шилов — до конца не научился разбираться в людях. Поскольку те, кто устроились на "тёплых" местах — не прошибить. Они тряслись не только за собственное кресло и то самое место, а шкуру.

— Уходите — не мешайте работать! — выдал вместо приветствия начальник аэропорта.

— Не понял — шутки юмора! Чё за дела? А... — наехал в свою очередь Мешков, махнув корками майора-силовика перед носом важного сотрудника аэропорта. — Живо мне на стол всю информацию о пассажирах с нашумевшего рейса! И я больше не стану повторять!

Отвернув край пиджака, Михаил оголил рукоять пистолета, торчащего в нагрудной кобуре.

— Не доводи до греха! А то проедем кое-куда, где придётся задержаться до выяснения всех обстоятельств! — намекнул гость: подозревает начальника аэропорта в связи с террористами. — Каким образом они оказались вооружены? Куда смотрела охрана? И как вообще они прошли через контрольно-пропускной пункт с оружием? Отвечай! А за всё...

— Я вас понял!.. Я всё понял... — поспешил вызвать кого-то хозяин аэропорта по мобильному телефону.

— Вижу, что не совсем, — отнял мобильник Мешков. — Пройдём!

— Куд-куда?! — закудахтал начальник аэропорта.

Ему вторила дежурная администраторша.

— За что вы его? Он же ничего не сделал... плохого...

— Там, где надо, разберёмся, а накажем по всей строгости закона!

— Это произвол! Я буду жаловаться... — подхватил начальник.

— Конечно-конечно, вот только адвокат вам не пригодиться — можете попрощаться со своей сотрудницей, больше вы её не увидите — точнее она вас на рабочем месте! Вы меняете прописку — государство предоставит вам всё необходимое — и жильём обеспечит пожизненно за казённый счёт! — разошёлся словоохотливый гость.

— Давайте как-нибудь договоримся, майор? — поспешно предложил начальник аэропорта.

— Ты у меня — уже! — взял Мешков его под руку.

— Я осознал свою неправоту — готов исправиться! Даже понести наказание, но не такое, каким грозили...

— Я? Когда и в мыслях не думал пугать! Система — против неё не попрёшь!

— Один сек... — заюлил начальник, сморщив лицо при взгляде на администраторшу — мысленно обвинил её в том, что ему здесь устроил майор. — Она предоставим вам всё, что ни пожелаете! Только убедительная просьба — отпустите меня, а? И если что — достаточно будет одного звонка мне!.. Кстати, вот мой номер...

Начальник аэропорта черкнул ряд цифр на листке бумаге, и, скомкав, сунул Мешкову.

— Да, чуть не забыл, — опомнился он. — Меня звать...

— Как-нибудь разберусь — и с тобой потом. А если что — свистом...

— Как будет угодно, — попятился задом к двери на выход из кабинета дежурного администратора начальник, низко кланяясь.

— Колобок...

— Ага, это его фамилия... — подтвердила администраторша догадку незваного гостя.

— Колобок?!

— Бубликов.

— Прям анекдот ходячий... — вспомнился к слову Мешкову один. Его и решил рассказать администраторше, чтобы та раз и навсегда уяснила, с кем имеет дело. — "Бублик, бублик, — кричала радостно детвора, не подозревая, что Колобок был смертельно ранен..."

— О-о-очень интересно, а смешно... — занервничала ещё больше администраторша.

— А мне — не очень, — придвинулся ближе к телу дамы залётный гость. — Ближе к делу!

— Я ща... — уверила она, схватившись за рабочий телефон, и вызвала кого-то, кто должен был уточнить всё то, что требовалось майору-силовику.

— Вот, — указала администраторша на молодую сотрудницу, явившуюся к ней в кабинет по первому зову. — Прошу любить и жаловать, Марья Андреевна. Она исполнит любую вашу прихоть!

— Так уж и любую? — покосился Мешков на администраторшу, уловив краем глаза, как покраснела молодая сотрудница.

— Это уже будет зависеть от вас... самих...

— Ну, чё, Марья Андреевна, пошли на выход, есть разговор тет-а-тет... Так сказать — с глазу на глаз...

— А вы кто такой? — чуть стесняясь, спросила девица.

Больше двадцати пяти лет и не дашь, и то много.

— Не всё ли равно, а то, что вы мне уже нравитесь...

— Что?!

— Я не про то, чего могли подумать — и плохого относительно меня!

— Тогда откуда у вас на лице шрам? Вы были ранены?

— Ага, в детстве... — решил отшутиться Мешков. — Знаете ли... драться приходилось...

— И всё-таки...

— Вы про что?

— Мне вас забыли представить, а меня вам — уже...

— Михаил... Батькович...

— Я серьёзно!

— И я... — протянул Мешков соответствующий документ. — Здесь всё написано...

— Зачем мне ваш паспорт?

— Ну, вы же хотели познакомиться со мной поближе, а там всё, что обычно интересует женщину — адрес, женат ли мужчина и имеются ли дети? И не стар ли...

— Да вы что — в своём уме?!

— Извините — ошибся... с документами, — "и на твой счёт", — додумал про себя Мешков. — Хотя...

— Чего вы хотите от меня? Только честно!

— Положа руку на сердце и... встав на колено...

— Пошляк!..

— А я раньше думал: это поступок сильного мужчины — рыцаря!

— Хм, где вы видели их? — считала Мария Андреевна: мужчины выродились, как некогда доисторические рептилии.

Пришлось ей показать товар лицом. Паспорт сменили "корки".

— Они настоящие?

— Что это значит? Взгляни на меня — мне в глаза... — стал серьёзен Мешков, как никогда.

Спутница задела не столько мужское самолюбие оппонента, сколько его профпригодность. А это уже наглость, если не сказать больше — хамство.

— Извините, майор...

— Можно просто, Михаил Сергеевич...

— Мешков...

— Как угодно, — согласился он на фамилию, вспомнив о причине визита. Администраторша словно нарочно подсунула ему самую юную и прелестную сотрудницу. — Хоть один лучик света в этом тёмном царстве мрака!

— Это вы сейчас про что?

— Мысли вслух — не обращай внимания!

— Стало быть, контужены?

— Не бери в голову, да и в рот тоже...

— Вы что себе позволяете?

— То самое и позволяю, чего другие не могут! Что, не понравился изменившийся разговор с позиции силы в моём лице и давления?

— Извините, я не хотела вас обидеть — никоим образом! Просто...

— Всё непросто! Достала тебя администраторша, да? Угадал? Невзлюбила за что-то?

— Есть немного...

— Конкурентку увидела? И не только на собственное место, а... начальник стал интересоваться тобой?

— Это не ваше дело, майор!

— Почему же — преступление на должностном месте с сексуальным подтекстом...

— Неужели это всё из-за меня — вы явились сюда? Но как узнали?

— Работа такая! Стало быть, донимает — принуждает? А склоняет к тому самому в нерабочей обстановке и месте?

Спутница смутилась до неприличия.

— Понял — молчу! Если хотите, я быстро "хвост" вашему шефу прищемлю, а при вашей благосклонности ко мне — и на деле!

— Не поняла?

— Мне нужна информация на пассажиров с рейса захваченного террористами. Это в ваших силах?

— Не думаю, Михаил Сергеевич, но попробую...

— Уж постарайтесь, Мария Андреевна! Будьте так любезны, а добры ко мне и моей "конторе"!

— Идёмте... — резво стартовала с места спутница.

Мешков чуть замешкался, пропуская её вперёд себя — всё-таки не удержался и повёл себя как обычный мужчина. Уж очень ему хотелось взглянуть ещё раз со стороны в ином ракурсе на спутницу.

"Боже, прости мне грех прелюбодейства, но как же она хороша — чертовки!" — подумалось Мешкову.

— Вы идёте? — обернулась Мария Андреевна.

— А... Да-да... Конечно-конечно... — смутился немного Мешков, что не ускользнуло от спутницы.

— Тогда чего стоите?

— Да мысли всякие — и лезут в голову...

— Ну-ну...

— Больше я от вас не отстану...

— В смысле?

— В прямом.

— То есть?

— Никогда!

— Что?!

— Шучу — типа озорничаю!

— Ну...

— Михаил, Мария... — напомнил Мешков, перейдя с официоза на простой язык имён.

Почти уговорил. Спутница не отреагировала резко, значит, и он понравился ей. Во всяком случае, майору очень хотелось в это верить. А то семьи не предвиделось до сей поры. С Марией бы он не отказался создать её — это подарок судьбы свыше. Вот и проверял, как она отнесётся к нему в дальнейшем при разговоре — заговаривал зубы. Ведь не секрет для него: женщины любят ушами. Это обычная практика при подготовке в силовом ведомстве — сотрудники знали все тонкости, разбираясь в психологии людей. Чего так не любил Мешков, поэтому и слушал лекции спустя рукава. Теперь вот приходилось навёрстывать упущенное время, обучаясь всем премудростям на собственном жизненном опыте.

— Маша...

— Да, — отреагировала та вполне спокойно — будто они уже давно знакомы с Михаилом. И сама того не заметила, а может, намерено уступила ему — почувствовала — женская интуиция подсказала: а парень не промах. Настоящий мужчина.

— Вы как тут оказались?

— Как и все, кто пришёл сюда работать по объявлению о наборе в административный штат.

— На администратора учились?

— Училась... — сказала она так, будто поправила оппонента.

— Да-да, я именно это и хотел сказать, — подтвердил Михаил.

Они поняли друг друга — с полуфразы. Уже что-то, но не совсем то, чего возможно бы хотелось в дальнейшем.

Как назло раздался звонок. По мобильному звонил ...

— Хм, — смутился немного Михаил. — Командир...

И ответил:

— Слушаю...

— Это я тя, — заявил в ответ начальник.

— Я почти всё выяснил...

— Что это значит? Ты с кем там лясы точишь? К девкам пристаёшь? О деле забыл?

— Нет-нет, командир...

— А ну-ка дай тому, кто сейчас с тобой "трубку"!

— Выручай, Маша...

— Здравствуйте... — услышал Шилов женский голосок.

— Так и знал...

— Извините, не знаю вашего имени-отчества.

— Значит, спасть будешь спокойно. Верни трубку моему охламону!

— Тебя... — отдала она мобильник Мешкову.

— Чё терь мне на это скажешь, сказочник, блин! Маша и медведь! Читал?

— Даже смотрел...

— Что?

— Одноимённый мультфильм.

— В отделе поговорим, юный зритель!..

Связь прервалась.

— Вот блин, засада! Спалился!

— Строгий начальник у тебя, Михаил...

— Да... — махнул рукой Мешков, — вполне нормальный мужик, просто задвинут на своей работе...

— А ты?

— А что я... Паспорт ведь показывал...

— Это личная информация...

— Поняла, наверное, уже и сама... всё...

— Ага, пришли, — уверила Мария Андреевна, переведя поспешно разговор в иное русло. Она открыла электронную документацию и была удивлена: вся информация уничтожена. Как и когда в базу данных попал вирус, а каким-то невероятным способом — загадка.

Но не для оппонента.

— Скотина...

— Что? Кто?

— Нет, не ты... — переменился внешне Мешков, — один тип...

— Я могу поднять бумаги...

— Давно бы так! А шевелись, Мария... Андреевна!.. Выручишь меня, я тебя... расцелую!

— Вот только соплей не надо! Я слюни не люблю... у мужиков!

В ответ Мешков озорно подмигнул. Похоже, что у них всё складывалось лучше некуда, а и не надо.

Вовремя они явились за бумагами. Им едва не приставили ноги. Кто-то уже прихватизировал их, а Мешков наложил свою руку с документами сотрудника силового ведомства.

— А я к вам, и спешил, как было условлено... — уведомил технический работник.

— Конечно-конечно, само собой разуется, — уверил Мешков. — Свободен! Иди...

Мария удивилась прыти и сообразительности Михаила.

— Выручай, красавица, одному мне не справиться без тебя, а выйти отсюда целым и невредимым! Проведёшь иной дорогой на выход из аэропорта?

— Надо подумать...

— Да чего тут думать — с меня причитается! Я готов на всё, только бы... — запнулся Мешков, додумав про себя: "Не расставаться с тобой до конца жизни!"

Возможно, что-то подобное подумала про себя и спутница. Улыбнулась так чисто и светло, что у оппонента запела душа. У Мешкова точно крылья выросли. Жизнь обрела какой-то иной смысл, нежели прежде.

— Кого стоит опасаться? — поинтересовалась Мария.

— Тех, кто будет следить за нами, не отрывая взгляда или напротив делать вид: мы безразличны им — отворачиваться и...

— Тогда я предлагаю сделать вот что... — шепнула она на ухо Мешкову, коснувшись невольно губами мочки.

Как Михаил удержался, чтобы не соблазниться близостью к Марии и не поцеловал, только он знал, хотя и сомневался. Дело сейчас было превыше эмоций. Чувства прочь — они главная помеха на пути к поставленной цели. Важно отвлечь конкурентов и доставить документы в отдел командиру — в кабинет и...

На обратном пути им занялись.

— А вот и они... — расстался он с Марией для виду. Побежал.

Кое-кто сорвался за ним. У машины и скрутили, затолкав в салон. Лиц сотрудников Животина Мешков не знал, да и самого не помнил — тот постоянно прятал глаза за тёмными очками.

— Где документы? — задал вопрос солидный тип.

— Мы знакомы-ы-ы... — последовал удар. Мешкову досталось под дых. Его задел профессионал своего дела.

— Те рёбра пересчитать, а затем зубы, Казанова?

— Девку не троньте, она тут ни при делах!

— Где бумаги?

— В жопе! — намекнул Мешков: съел их, как учили. — Если подождёте немного, скоро увидите, правда, в не совсем приглядном виде...

В ответ ему пообещали устроить ДТП со смертельным исходом.

— А почему бы мне вовсе не застрелиться? Так сказать: жизнь не удалась — достала...

— Ты прав — Шилу лишний прокол на пользу пойдёт — особенно с тобой... — покинул машину тот, кого не жаловал начальник Мешкова.

Им занялись вплотную. Один из амбалов вытащил шприц, вот тут Мешкова словно подменили. Он-то был в своей машине — на своей территории — откинул спинку сидения назад. Поэтому кого и зацепил противник — своего же подельника.

— Дернёшься — пристрелю! — сунул Мешков ему ствол табельного оружия в брюхо. — А теперь пошёл вон из машины, урод...

Иного он вытолкнул сам, и рванул с места. До погони дело не дошло. Припугнули — и то хорошо, как посчитали конкуренты.

— Маша! Мария... — опомнился Мешков.

Ей могли сесть на хвост. Он обязан её защитить, поскольку Животин уже наверняка уяснил: документы у неё и...

— Беда!

Он нашёл её с разбитым лицом, спугнув выстрелами в воздух конкурентов.

— Поплачь — полегчает, — обнял он её и поцеловал.

— Кто это были, Миша-А-А...

— Лучше не спрашивай, всё равно не отвечу, кроме того — скоты! Теперь я не брошу тебя — слышишь!

— Ага-А-А...

Про бумаги ни слова. Чёрт с ними, главное спутница уцелела. И сама того не поняла до конца — жизнь могла оборваться в самый неподходящий момент.

Сама заговорила про них...

— Забрали? — сухо спросил Мешков.

— Нет, не успели...

— Вот как! И куда же ты сунула их?

— Подружке передала, а та...

— Куда дела? — вернул Михаил данной фразой с небес на землю спутницу.

— Не беспокойся — в надёжном месте, уже, наверное...

И точно — очередной звонок от шефа застал Мешкова врасплох.

— Да, командир...

— Поздравляю — справился! Жду тебя у себя...

— Не понял? Что за шутка юмора?

— А ну ко мне — живо! И с той, кто шмыгает носом подле тебя!

От Шилова ничего не утаишь, как в той пословице с мешком, а имел дело с Мешковым.

— Знакомьтесь... — представил Мешков свою спутницу начальнику, а спутнице — начальника. — Маша, Шилов...

— Борис Аркадьевич... — поправил полковник помощника. — Вижу: вам обоим досталось. А лиха беда начала...

К чему присовокупил последнюю фразу полковник, пояснять не пришлось. Вид лукавого взгляда, оказался красноречивее слов в его исполнении.

— Выручила, Мария... — продолжил он. — Слов нет! Остаётся надеяться: это не дезинформация...

— Как так, командир!? — растерялся Мешков.

— Вот сейчас и проверим данные...

Откуда и когда их раздобыл Шилов, похоже, не догадывался и Животин. Однако командир был прав — конкуренты пытались развести их. А в итоге вышло как раз всё наоборот.

— Вот он — настоящий список пассажиров, — где добрая четверть была с подставными документами.

— Выясним, — заверил Мешков. — Всех, кто там был — поголовно!

— Успеется, — обескуражил своим ответом Шилов. — Сначала с одним делом разберись, а потом за иное берись!

Полковник указал глазами на Марию.

— И смотри мне... — пригрозил начальник. — Головой отвечаешь за неё! Чтоб ни один волосок, и прочее в том же роде!

Мешков не сразу поверил в то, что Шилов говорил серьёзно относительно Марии. Но, зная характер командира, можно было не сомневаться, если говорил, то всегда искренне, особенно когда это касалось его сотрудников. Взял на заметку её, как внештатного в будущем сотрудника. Пригодится — боевая девица. А если и нет, то у Мешкова намечался хороший "тыл". За ней его преемник будет как за каменной стеной. Это он — перекати-поле к своим 45-ти годам. Или сколько ему там стукнуло, а остановился на данной дате? Во всяком случае, время покажет, и всё расставит по своим местам.

* * *

Шок прошёл не сразу, а постепенно. Мама старалась вести себя степенно, но несдержанно. Сдержать эмоции, бьющие фонтаном через край, а не ключом родника — выше моральных сил. На это нервов не хватит. Одно слово — Сергачёвы. Сюрприз на сюрпризе.

— Кекс... — ликовала дочь, — ну ты и он! А кто будет вытирать за тобой?

— Тряпку в руки и ведро, додик! — заявила мама.

— Милая, у неё же сегодня день... варения... — напомнила папа.

— Тогда сам взял у меня в руки швабру, пока я ей не отходила кое-кого, дорогуша!

— Хорошо, милая, а потом мы пойдём в кафе — детское и...

— Издеваетесь, взрослые! Я уже немаленькая! В ресторан обещали сводить! — напомнила Дарья.

— Не пустят нас туда теперь с твоим животным — запрещено! — выдала мама в продолжение темы.

— Так он ещё щенок!

— Тем более...

— Фи, а я видела, как дамочки носят их повсюду с собой в сумках!

— Да тут баул необходим! Не щенок, а телёнок! И чё за породы такой — никак бульдожьей! Ну и рожа! А та ещё морда! Одно слово — волкодав!

— Не, Кекс...

— Да тут с его пастью — каравай!

— Па, ну ты скажи ей, а?

— Да ладно вам ссориться, девчонки! Праздничный ужин в ресторане я беру на себя! Положитесь на меня, ага?

— Ох, чую: добром это всё не закончиться, — качнула недовольно головой мама, однако деваться некуда — уступила. И занялась своим любимым делом — пошла наводить марафет, да "тряпки" трясти.

Убрав за Кексом, отец семейства принялся тыкать мокрой тряпкой в нос щенка.

— Будешь ещё гадить у нас в доме! Будешь...

— А ты его не заставляй, па... — озадачила Дарья.

— И ведь права, доча! Что это я?.. — спохватился папа. — Не вздумай больше делать того, что уже натворил!

Кекс навалил.

— Кто ж тя и чем таким кормил?! — сморщился отец семейства, зажимая нос одной рукой и прикрывая рот, а иной, стараясь убрать зловонную гору отходов щенка. — Если так дальше дело пойдёт, доча, придётся нам жить с ним со стороны лестницы на коврике! Мама нас с ним в дом больше не пустит!

— Разберёмся! Пошли на прогулку, Кекс...

Но щенок решил познакомиться с новым местом обитания.

— Стой, куда, собака!? — подалась следом Дарья.

— Ах, детство — благодатная пора, — позавидовал папа дочери. — Вот было бы мне сейчас столько лет!

Зря и рано. Позвонила...

— Ма?!

— Что тебя так удивляет? Когда не тебе звонила, а внучке...

— Мне её позвать, ма?

— А сам как думаешь, или мне это по обыкновению сделать за тебя — разжевать и в рот положить?

— Не бери до головы и в неё тоже! Она сейчас занята подарком Милы...

— Это каким же?!

— Ты не поверишь, но она подарила ей...

— Что? Чего? — не любила Анфиса, когда сын тянул, заставляя её нервно ожидать ответа на поставленный вопрос.

— ...Щенка!

— Твоя жена? — что-то явно не сходилось у матери Даниила. — Ничего не путаешь? Может сам?

— Если бы, а то обещал в ресторан их сводить — обеих! Теперь уже всех троих — щенка тоже...

— Собака-то хоть хорошая?

— Наверное...

— А чё так — не так?

— Пришлось уже убирать за Кексом...

— За кем?!

— Щенком!

— Это кто ж его так, а за что обозвал — Мила?

— Нет, Даша...

— Вся в мать — ничего твоего не переняла!

— Это плохо или как, ма?

— Отлично! В нас, баб, пошла! Что и нужно для девки! Не папенькина дочка!

— Да уж и не маменькина... Сама своя — собственная... — едва не проговорился Даниил.

— Всё одно зови — поздравлять буду!

— А я наделся — открыткой...

— И это — приедем! Так что ждите! Старый хочет засвидетельствовать лично передачу подарка внучке! Ворчит под боком в трубку, а сам не подходит!

— Ты с домашнего звонишь или...

— Прошлось с мобильного раскошелиться...

— Ой...

— Что не так, сын?

— Жена "обрадуется"!

— Своих поди тоже пригласила?

— А куда ж без них... — не сомневался Даниил: это конец. Перемирие будет нарушено. Того и гляди: начнётся Третья Мировая в отдельно взятой семье и квартире. Сбор предстояло перенести на дачу.

Дарью было не дозваться, да бабуля и не стала настаивать.

— Открывай... — раздался звонок в дверь.

— Ещё посылка... — тут как тут объявилась проказница, поймав щенка — гладила против шерсти.

— Это вы, ма... с отцом?

— Ура! Дедушка с бабушкой прикатили!

— А... — выскочила мама из спальни, не успев уложить волосы, из-за чего на голове стояла копна аля взрыв на макаронной фабрике, из-за чего Кекс снова сделал под себя.

— Я ща, ма... — положил трубку Даниил.

Ему снова пришлось убирать за щенком.

— Хм, подарок на мою голову!

— Нашу, дорогуша!

Дарья снова опередила родителей, открыв дверь.

— С подарком? — строго спросила она у дедушки с бабушкой.

— Ещё сомневаешься? — выдал старик.

— Нет, но если не понравиться...

— И чаю не нальёшь?

— Ты ж помнится, дед, это пойло не пьёшь! А воду, доведённую до температуры в сорок градусов!

— А вот и мы, — выдала Анфиса. — Не опоздали?

— Не, ба, вы первыми к финишной черте пришли! Дальше...

— Край... — сдуло ветром Милу в спальню из прихожей. Заторопилась.

— Да-да-да! Есть... — выдал дед. — Мы сделали их!

Он имел в виду соперничество с родителями жены сына. В дверь снова позвонили, едва её за ними закрыла внучка в ожидании подарка.

— О, ещё одни деда с бабкой...

— Явились... — забурчал тот дед, что явился прежде иного.

— А вот и м... — запнулись очередные гости при виде "конкурентов".

— Заходите, гости дорогие... — выдала баба Анфиса, расхозяйничавшись.

— Ну, где мои подарки? — перебила Дарья.

— Вот, держи... — завалили они внучку коробками.

— Чё, кубики подарили? Такие большие?

— Ты внутрь загляни, внуча... — затараторили наперебой старики, каждый, подсовывая первым свой.

Обидеть их она не могла — понимала, чем это чревато.

— Опоздали, родители опередили вас с Кексом, — представила она к всеобщему обозрению щенка. — Ищи...

Дарья положилась на его вкус. Щенок задрал заднюю ногу и...

— Нет, только не это! Я ж ведь только-только убрал! — застонал папа.

— Ха-ха... — порадовались его родители на то, как щенок внучки сделал "пи-пи" на подарок родителей жены сына.

Недолго ликовали. И их пометил.

— Все ж свои, — пояснила Дарья.

— А как же... — загалдели дедушки с бабушками. Всё-таки поздоровались друг с другом — семьями.

— Я так поняла: ресторан отменяется, — объявилась мама.

— Какая у нас дочь красавица...

— Да и сын у нас хозяйственный мужик...

Каждый хвалил своё дитя, как умел.

— Да в принципе, не жалуюсь на них, какие уж есть, а родственники, да и сами мне достались из-за них, — разрулила конфликт Дарья, оказавшись умной девчонкой не по годам. А за словом в карман не лезла, куда — в подарки, а обычно лучше и не вспоминать — иначе, кто забудет, тому глаз долой. А один такой тип был на примете, оставаясь неприметным.

— 7 -

Дайте мне точку опоры и...

или я переверну этот мир!!!

(случай в вытрезвителе)

Дело было к вечеру, делать было нечего — почему-то вдруг вспомнились Мешкову слова одного известного стихотворения с детства, отпечатавшегося у него в памяти. Мария даже с разбитым лицом — опухшей губой — не стала менее привлекательной. Её как не порти, всё нипочём, только краше становиться. Да и Михаилу требовалось загладить перед ней свою вину, а с чего начать, не знал, опасаясь, как бы вообще всё не испортить — те отношения, которые вроде бы наметились меж ними. Но опять же, кто знает: вдруг это сугубо его личное мнение, а спутница придерживается совершено иного? Продолжал мяться застенчиво точно на первом свидании.

Мария тоже не удержалась и смутилась, но после того, как улыбнулась — озорно так — по-детски. Её взгляд очаровывал, а улыбка поражала воспалённое мужское воображение — и была сногсшибательна.

— Могу я предложить... — запнулся Михаил, пытаясь нечто предложить, а вот что именно — ему не хватило смелости сообщить. — Блин, как дети!

Эмоции — не сдержал — и били через край.

— Что если я тебя провожу до дома? Ты не будешь возражать?

— Буду... — озадачила Мария. — Помнится, твой шеф мне обещал: ты приставлен ко мне, а я не уверена, что справишься с поставленной задачей!

— Это какой же? — запамятовал Мешков.

— Охранять меня, и чтоб ни один волосок не упал! Соответственно, насколько я поняла, если что пойдёт не так во всём остальном, то...

— Ну-у-у...

— Одно слово — мужик! Не хочешь пригласить понравившуюся тебе девушку...

— Конечно! С этого и надо было начинать! — подпрыгнул на месте Михаил, крича на всю округу.

— Тихо ты, — озадаченно произнесла Мария. — Вот же где ненормальный! С тобой даже в кафе опасно заходить, не говоря о том, чтобы в какое иное пристойное место!

— Я бы ресторан предложил, но на первом свидании это будет выглядеть как-то слишком уж вычурно, — опомнился Михаил.

— Неужели или денег не прихватил с собой в полной мере?

— Понял — не дурак! Дурак бы не понял!

— Сам-то, что сейчас сказал?

— Не извольте беспокоиться, девушка! Всё за мой счёт...

Мария прижала губу и... сморщилась.

— Больно? — прильнул к ней Михаил.

— Не первый раз по мордасам получать...

— Ба, да я не узнаю тебя, Мария...

— Вот и давай найдём укромное место, Миша, чтобы узнать друг друга поближе...

— Я только "за" — обеими руками и ногами, а...

— Остальное меж них придержи у себя в штанах!

— Сдаётся мне: кто-то из нас двоих начинает... пошлить...

— Нет, просто сразу даю понять...

— На что могу рассчитывать, а на что даже не стоит намекать?

— Я люблю спать одна!

— Знаешь, я тоже, но всё-таки иной раз приходится бодрствовать...

— В каком смысле?

— В смысле — на работе пропадаю — долг службы и всё такое...

— А знаю, знаю: ночных бабочек ловите и...

— Обижаешь? Я ж не орнитолог, а...

— И я пытаюсь понять, что ты за человек, Михаил...

— А сама?

— Уже, наверное, составил психологический портрет на меня?

— Я ж те не психопат, то есть псих...иатор! — едва совладал с разгулявшимися в край эмоциями Мешков. — И потом, что-то мы не о том говорим! А вроде поначалу неплохо начали! Да и не дети!

— Вот об этом и поговорим...

— У кого, что в этой жизни было до нашей встречи?

— А что было?

— У меня?

— Ну да, я вроде как первой спросила...

— Работа...

— А после неё?

— Разве так бывает?

— Ясно — служба... — уяснила Мария.

— Так получается — просто... — постарался пояснить Михаил, — ...приходится всегда держать ухо востро, а хвост — пистолетом!

— Что?!

— Извини, ничего не хотел сказать дурного — и в мыслях не было! Просто слетела с языка обычная фраза — чисто мужская...

— И логика!

— То-то и оно, Маша, нам тоже вашу — женскую — не понять! Противоположности, чтобы по закону физики притягиваться — плюс к минусу.

— И кто из нас, по твоему сугубо личному мнению обладает положительными качествами? Ты или я?

— Разберёмся! Ещё не вечер, а утро мудренее!

— Тогда до утра, Михаил!

— Нет, Маша, погоди! Неужели я тебя чем-то обидел? Так прости и пойми! А прими, всё как есть! Ты мне очень нравишься! И так, что... даже себе этого просто не представляешь...

— Что лишний раз и подтверждает твоя фраза — мужик! А, по сути — эгоист!

— Нет-нет, ну постой же, Мария! А...

— Сказал "А" — говори "Б"...

— Зайдём в кафе, а? Я знаю одно весьма уютное и прекрасное местечко — тебе там понравиться...

— Выходит кого-то уже водил туда, как наметил меня — проверенным маршрутом?

— Ну что ты такое говоришь, Мария! Я там был всего один раз и... — запнулся Михаил.

— Если я чем-то задела тебя, а обидела...

— Не говори ерунды, — притянул он Марию к себе, приближая уста к лицу, и... тихо шепнул на ушко, вместо поцелуя. — Пошли...

— Нет, ну надо же... — завелась спутница Михаила, проявив свои эмоции.

— А надо было поцеловать? — спохватился он.

— Ой, не знаю, далеко мы так с тобой не уйдём...

— Так, а я о чём, Маша, когда о том самом — идём — не пожалеешь!

— Уже, а сразу...

Она снова задела языком разбитую губу.

— Необходимо продезинфицировать...

— Спиртом?

— Я не классик, да и ты не Маргарита — обойдёмся напитком полегче...

— Кофе — на ночь?

— Вином — настоящим! Есть у меня на примете один речной ресторанчик, хотя как посмотреть, скорее кафе, но там всё есть — и сервис...

— Давай, удивляй дальше, что ли, — сдалась Мария. А самой деваться некуда — Михаил нравился ей не меньше, чем она ему. Просто оба отказывались поверить счастью, свалившемуся на них в одночасье. Из-за чего им обоим казалось: так не бывает — не может быть. А оно вон как всё вышло и случилось. Расскажи кто — не поверили бы. А это и была самая настоящая любовь с первого взгляда. Чувства, страсти — всё как положено. Не искра, а всепоглощающее пламя. Они поедали друг друга глазами. И оторваться не могли, готовы были разговаривать на любые теми безо всякого обращения на время — потеряли его, и сами потерялись во времени. Ничего и никого кругом не замечали, что на Мешкова было непохоже. Раньше бы он вряд ли пропустил то, чего обычно выхватывал его цепкий взгляд, а неприятности — и стремился туда. Сейчас хоть стреляй, а бей мешком по голове или скинь кирпич — просто почешется, если ещё почувствует, а догадается — и дальше пойдёт, как ни в чём небывало.

Небылица, да и только...

— Похолодало... — поёжилась Мария — то ли специально, то ли на самом деле.

Они прогуливались по берегу реки — тротуарной плитке, кидая камушки в воду, пока не зацепили какого-то рыбака.

— Я вам дам, хули...ганы... — выразился тот, не стесняясь в выражениях.

— Ну, ты даёшь, Михаил, а ещё майор, да к тому же силовик...

— По-твоему выходит: мы не люди! Когда ничем не отличаемся от обычных в нерабочее время и обыденной домашней обстановке, — напомнил он. — Те же две руки и ноги...

— Я помню — и дальше — проходили в школе анатомию! В курсе, чем отличаются мальчики от девочек по половым признакам!

— Как интересно! И чем же?

— Тем самым...

— А я думал — грудью...

— Вот... поросёнок...

— Нет, скорее медвежонок...

— Есть такое — заметила.

— Что именно?

— В спячку впадаешь и сосёшь кое-что... зимой!

— Ну, ща лето, Маша...

— Вижу: пытаешься наверстать наперёд в будущем упущенное время...

Смешки продолжали исходить в адрес друг друга — ведь всем известно: милые бранятся, только тешатся. Вот и веселились на потеху себе и людям.

— Ненормальные! Одно слово — чокнутые! — погрозил им вслед "рыбак", вытаскивая из воды садок, где у него из рыбацких трофеев значились бутылки. Зазвенел ими. — Фу-уф, кажется, не разбили!

Он дожидался иных "рыбаков", а тут эти... влюблённая парочка.

— И чё за мода пошла портить людям праздн-Ик...

А на пять тысяч купил — о чём и говорить. Да компания задерживалась, притом, что время поджимало — трубы горели.

По побережью пронёсся гудок. Сигнал исходил от парохода на реке у причала. Мария предложила поплавать.

— Вода холодная... — не понял её Михаил.

— Я это про пароход, а не...

— И я о том же — почти пришли...

— Куда? В ресторан типа кафе, а по простому — кабак?

— Не скажи, Машуля, сама сейчас убедишься, что там и как дело обстоит...

Влюблённая парочка заглянула на пароход. Места в зале-ресторане были заняты. Правда, имелись за шторками заказные столики, но туда и нечего было мечтать попасть. Публика, соответствующая досугу, выбранному глядя на ночь.

— Зря мы сюда пришли, — осознала Маша: заведение приличное — соответственно цены. И места заранее расписаны, согласно купленным "билетам".

— Нет, не зря... — удивил Михаил. — Гулять, так чтоб потом необидно было за потраченное время и деньги...

К ним подошли.

— Вы заказывали столик? — поинтересовался тот тип, кто только на работе чувствовал себя человеком, поскольку к нему, таким образом, и обращались, подзывая к столику: "Эй, человек!"

— Нет, но... — запнулся Михаил.

— Не понял, повторите... — попросил официант.

— Хозяин на месте или...

— Какие-то проблемы?

— Нет-нет, вы неправильно меня поняли... — узрел краем бокового зрения Михаил: к ним по жесту официанта двинул охранник заведения. — Я немного знаком с ним...

— Одну минуту... — заверил официант, и его сменил охранник.

— Приветик... — улыбнулась ему Мария.

Тот изобразил нечто наподобие приветственного оскала в ответ.

— Понимаю, — вмешался Михаил. — Работа такая — собачья...

— Шо... — пробасил охранник.

— Я к тому: мы почти что коллеги...

— Это ты-то, калека?

— Всё в порядке, Николай... — выскользнул у охранника из-за спины иной тип вместо официанта. — Это свои люди! И ко мне... Михаил, какими судьбами, да ещё с барышней! Боже, какая красавица! Где откопал?

— Если скажу — не поверишь! Но одно точно — не в Египте...

— Ой-хи-хи... вот где шутник...

У Марии глаза округлились.

— Знакомься, это... — Михаил в очередной раз запнулся.

— Зовите меня, Душка...

— Маша... — растерялась спутница, испытав ни с чем несравнимый по истине шок. — Ты куда меня привёл, Михаил? Что за притон?

Хозяин явно оказался нетрадиционной сексуальной ориентации и не скрывал этого никоим образом, напротив подчёркивал всем своим внешним видом в одежде, предпочитая дамские вещи мужским.

— Это ещё что! Знали бы вы, Мария, как мы с ним познакомились и при каких обстоятельствах... — не унимался тип назвавшийся душечкой.

— Дальше, пожалуйста, подробнее, во всех тонкостях деталей...

— Ой-хи-хи... — захлопал в ладоши хозяин пароходика. — Это моя самая любимая история... Идёмте ко мне в апартаменты на второй этаж...

Мария вопросительно покосилась на Михаила. Тот лишь в растерянности пожал плечами. Вот так и узнаёшь человека — по его друзьям, а знакомым. Или трупам в шкафу. Загадка на загадке.

Душка оказался Равшаном и не из Узбекистана или Таджикистана, а иной мусульманской страны, где ему бы за то, что он с собой сотворил, оторвали не только то, что принято кастрировать, но и все иные конечности, а только потом голову. Всё-таки Восток и Ближний, а не Дальний...

Как выяснила Маша, там его и откопал, как любили выражаться её оппоненты-собеседники — в горячей точке. А затем пристроил в столице на теплоходе и... человек-то оказался с умом, а как любой выходец с юга — деловым в отношении заколачивания денег — открыл собственный бизнес. Вот крышу вроде как ему и давал Михаил, захаживая порой для виду, ну и по старой дружбе, забегая на минутку-другую.

— Если бы не вы, Мария, мне бы с ним не удалось поговорить, — уверил Равшан. — А рад за него и вас! Вы прекрасно смотритесь вместе — отличная пара!

— Это что же получается — смотрины?!

— Ой-хи-хи... — засмеялся дробно Равшан. — Славная девчока, майор! Не упусти! Потом локти будешь кусать, да поздно что-либо исправить! Вот только губа...

— Что-то не так? — заинтересовалась Мария, опередив с высказыванием Михаила.

— Нет-нет, я могу вам помочь убрать нарыв...

— Неужели?!

Мария покосилась на спутника. Михаил подтвердил кивком одобрения.

— Медиком был — первоклассным. Меня вот не раз штопал, так что соврал он: обязан мне по гроб жизни, когда это я — ему...

— Да что прошлое ворошить, когда настоящее много лучше, Мишутка... — продолжил хихикать Равшан. — Шутка...

— Хм, Душка... — улыбнулась Мария. — А почему не милашка, ведь ты такая симпатяшка!

— Это правда? Вы искренне, Мария?

— Ну, как сказать...

— Чтобы не обидеть, — наехал Михаил немного для приличия на Равшана.

— Режьте правду... мать её!

С поговорками у него было не то что бы и очень, зато получалось красноречиво — ругаться в русских традициях стиля.

— Даже и не знаю... — продолжила Мария. — Просто для меня необычно общаться с мужчиной, ведущим себя, как женщиной!

— И всё-таки, Мишутка, откуда это милое дитя — не испорченное временем?

— Сам удивляюсь, как работая в таком людном месте — международном аэропорте — и чистый воды кристалл!

— Не бриллиант, но алмаз... — уловил наметанный глаз Равшана. — Может быть, если бы мне в своё время повстречалась столь прекрасная прелестница, я бы не стал тем, кем сделали меня джигиты Араба...

— Неужели евн... Ух...

Михаил успел закрыть Марии рот рукой, ещё и покосился с укором.

— Простите, я не хотела... — замялась Мария. — Просто...

— Всё непросто, — взял слово Михаил.

Ему было чем порадовать Равшана.

— У нас сегодня праздник, а точнее у тебя, Душка...

— Вот как — и какой же если не секрет?

— Что-нибудь слышал про авиакатастрофу?

— Да, точнее про захват самолёта террористами, и как люди разобрались с ними... То есть ты и...

— Нет, но тем, кто давно задолжал нам с тобой...

— Араб... — подскочил Равшан.

В апартаменты влетел знакомый охранник. Осмотрелся. Всё вроде бы было пристойно. Никто и не собирался обижать его работодателя.

— Шампанского нам, Николя...ша! Шампанского! Гуляем...

— Понял — сделаю... — пробасил амбал.

— И сладостей — восточных! Моих самых любимых! Да и фрукты не забудь...

Охранника сменил "человек".

— Угощайтесь, Мария, это за счёт заведения! Сегодня такой праздник!... Ну, порадовал, Михаил!

Душка обнялся с ним по-мужски. Смахнул с головы парик. Даже стёр мейкап. Всё-таки попросил повторить со спиртным и на этот раз подать стопочку водочки.

— Я, конечно, дико извиняюсь... — встряла Мария, когда мужики забыли о ней вдруг и дошли до кондиции.

— Какие проблемы — никаких! Доставим, куда прикажешь, принцесса, и в наилучшем виде! Лимузин! Никол-Ай... — упал Равшан.

— Стоять... — подхватил его Михаил. — Бояться...

— Я не про то, что собиралась покинуть вас одних... — дала понять Мария: её беспокоит кое-что ещё, о чём она стеснялась говорить открыто вслух.

— Глупости не говори, а смело о том, что наболело!

— Как же вы всё это время без...

Мария свела руки внизу у живота.

— Об этом не беспокойся — пришил себе такой орган, что любой стриптизёр обзавидуется! Кстати, могу показать!

— Она у меня не такая, Рафик...

— А я какая, по-твоему!? Чё, не мужик значит!

— Ты сам сделал выбор!

— Тебя бы так сношали, как меня джигиты Араба! Массаж простаты ни в какое сравнение не идёт!

— Пожалуй, что мне действительно пора... покинуть вас, мальчишки и... девчонки...

— Постой, не уходи, красавица! А то ведь я не удержусь... — схитрил Равшан, чмокнув по-женски Михаила.

— Слышь ты, противный! А ну прекрати! Что обо мне Машка подумает!

— О, уже Машкой стала, — отметила она про себя. — Нет, надо спасать мужика, а то эта милашка с мордашкой Душки больше похожего нынче на душегуба, сотворит с ним чёрти что! А мне мужик нужен — настоящий!..

Да вот стоять не хотел, искал дополнительную точку опоры, чтобы перевернуть мир, а всё в апартаментах азиата вверх дном.

— Ма...

— ...ша я... — напомнила она Михаилу. — Но можно и Мария...

— А...

— ...ндреевна!

— О как...

— Как-то так, Мешков! Ну и тяжёлый ты, как...

— Мешок с дерьмом?

— Не без него — конечно. А хватает, чего уж там скрывать! Но лучше и не надо, а другого...

— Не дано...

— Это точно...

— Люди! Человеки! — снова заговорил хозяин пароходика. — Дайте выпить...

— Может, хватит уже?

— ...воды-ы-ы...

— Это сколько душе угодно, а всегда, пожалуйста, — согласилась Мария обслужить его, раз уж взялась за Михаила, а увязалась вместе с ним.

— А давайте искупается... — предложил Мешков.

— Давайте, — выдал Равшан. — Только я бикини не захватил!

Это он хватил — и лишка, а изначально — и Мешков разом с ним. Марии пришлось звать на помощь охранника.

— Отлить бы их...

— Это запросто, — вытолкнул он обоих мужиков на палубу и окатил водой из ведра.

— Дожд-Ик... — удивился Михаил, задрав голову в звёздное небо.

— Шторм... — поскользнулся Равшан и едва не искупался, да зацепился за перила поребрика.

— Куда... без меня... — схватил его, что называется за зад Мешков. — Утонешь ведь!

— Это вряд ли... — вмешалась Мария. — Такие обычно не тонут — всплывают!

— Вот дерьмо... — выругался Равшан.

А как красиво всё начиналось, вдруг вспомнилось Марии — вечер, прогулка, романтика и ресторанчик, оказавшийся... притоном разврата. Про хозяина и вовсе отдельный разговор, а та ещё история. И вляпалась в неё.

Нет, в самом деле, ей пора домой. Не подозревала, что за ними следили со стороны — и заинтересованные лица, предпочитая держаться незаметно в тени. Будь Мешков не так озабочен спутницей, давно бы приметил их и выяснил всё относительно них. Но слишком расслабился — в кои-то веки. А лиха беда начала. Забыл обо всём на свете — был на седьмом небе от счастья. Да куда уж без несчастья.

Мария уже перешла на берег, когда неожиданно для себя уяснила: не может покинуть вот так Михаила одного в беде. Чутьё подсказало ей вернуться и сопроводить его, а куда — не знала... адреса его квартиры или комнаты в общежитии, если таковое имелось у него. Не в отдел же к начальнику везти. Оставалось ещё два варианта — номер в гостинице на ночь, но туда их не пустили, и последний, как шанс — везти к себе домой. Не паника, но чувство близкое к шоку. Что подумают про неё родные?

Да и ладно, сама виновата, что связала себя по рукам и ногам с ним. Заодно хоть будет чем с утра пораньше пристыдить и заявить, конечно же, как водится в шутку: "После того, что между нами было прошлой ночью — обязан на мне жениться!"

Так практически и вышло всё. Но расчёт на все 100% не оправдался. Помешало одно обстоятельство...

* * *

— Что за люди пошли, а не умеют ходить... — возмутился бывший военный офицер в чине капитана 1-го ранга. — Даже на суше их ноги не держат...

— Да будет те, деда, сволочиться... — выдала Дарья.

— Додик! — возмутилась мама. — Ты что такое сейчас сказала?

— Ой, я хотела сказать: волочиться...

— Всё верно, внучка, он это — старый кобель! И заслужил! А обещал мне стать адмиралом — целый флот подарить, хотя бы я сейчас не отказалась от яхты и острова где-нибудь в тихом...

— Океане?

— Месте! Ах, мечты, мечты! Всё порушил этот, боцман!

— Полундра! Свистать всех наверх! — заявил в продолжение морской волк.

— Те чё, морячок? А куда ласты навострил? — вырос перед отставным офицером охранник на пирсе у причала теплохода-ресторана.

— В каюту пройти к капитану, но лучше сразу в камбуз...

— А в гальюн тя не спустить?

— Ишь распустились без меня на флоте!

— Короче, старик: деньги есть?

— Найдутся...

— Тогда в кассу за билетами!

— Я ветеран — войны!

— Да уже заметил — контуженый! Где воевал? Только не гони: в горячих точках? Там морским алкадавам делать нечего — суша кругом!

— Да я...

— Я тоже...

— Отставить, сынок! — вмешался второй дедок. И также с военной выправкой, пусть и в штатском облачении.

— От Дяди Васи? — угадал охранник.

Дед до сих пор предпочитал кепкам с панамами берет.

— От него, сынок...

— Проходите...

— Вот черти сухопутные... — не сдержался морской волк.

— Молчал бы уже, старый... дьявол, — толкнула его локтем в бок Анфиса.

— А с ребёнком куда? — не сразу приметил охранник девчонку.

— Это что же получается — с животным можно, а с ребёнком нельзя? — возмутилась Дарья.

— Здесь вам не детское кафе, а взрослое заведение...

— Дорогуша, ты, куда нас привёл с додиком?

— Спокойно, милая, только без паники — и желательно без истерики! Ща всё образумиться!

— Зато ты сам — никогда у меня!

— Да я уже немаленькая! Мне стукнуло 12 лет... — стукнула Дарья по ноге охранника и проскочила на палубу.

— Извини, "служивый", это те на лекарства... — порадовался морской волк за внучку.

— Уж не обессудь... — присовокупил иной офицер в отставке на гражданке.

— Маленькая она ещё у нас, чтобы наказывать... — не остался в стороне Даниил.

Спорить с целой толпой посетителей, охраннику было не с руки, а едва ногу не свернули. Удар получился мастерским в коленную чашечку, и будь на месте девчонки взрослый человек, точно бы превратился в калеку, а не коллегу тех, кто, так же как и он отдал долг родине, правда, не до конца и сам демобилизовался.

— Вот зараза!..

Что ж он хотел — имел дело с Сергачёвыми, а Рогачёвыми по линии мамы Дарьи.

Настала очередь официанта знакомиться с ними.

— Эй, ты... — призвали они человека снующего с меню меж столами. — Подь сюда...

— Да, слушаю вас... — отозвался тотчас официант.

— Где тут у вас свободный столик имеется?

И гости не спрашивали его: заказан ли или нет — проявили незаурядную активность, вот поэтому-то и произошёл никем незамеченный конфуз с плачевными последствиями для официанта и не только в будущем. Он решил: они явились за "бронью" — сопроводил шумную компанию в одну из кабинок за шторками.

— А ничего так... — попрыгала Дарья на мягком сидении. — Как на перине!

— Всё для тебя, принцесса, — заявил отец семейства, утратив свой статус по вине собственных родителей и родителей жены.

— Что у нас в меню? — первым проявил инициативу морской волк. — Надеюсь, пища соответствующая плавсредству?

— Вы про макароны по-флотски? — усмехнулся официант. — Тогда могу вам предложить их с креветками и прочими морепродуктами — устрицами, мидиями, кальмарами, осьминогами...

— Фу, гадами пичкать собрались... — сморщилась Дарья. — Морскими червяками?

Официант растерялся.

— Рыбу подать?

— Но без солёной каши... — снова залепила Дарья.

— Это она про икру... — шепнул папа на ухо официанту, поясняя всю подоплёку.

— Тогда вы пока подумайте над заказом, — оставил им официант меню, а сам удалился, предупредив: — Как только надумаете что, а выберете непременно...

— Свиснем, — уверила Дарья.

— Можно и так... — официанту без разницы — лишь бы платили. А ему за обращение с собой — подавно. Он накрутит им сумму счёта — будьте уверены.

Дарья сходу предложила начать с десерта. Блюда оказались с подвохом — фрукты и прочие сладости подавались исключительно в белом вине. И напитки не исключение. Там вообще шло добавление самых крепких горячительных напитков.

— Дорогуша, — покосилась мама на папу.

— Да, милая?

— И что мы закажем, додику?

— Дай подумаю...

— Вопрос на засыпку — чем? Когда изначально было нечем! У тя в голове вместо мозга...

— Опилки... — понравилась Дарье шутка в исполнении мамы.

— Хуже! Я бы даже сказала несколько грубее, но не при додике и родителях!

— Своих?

— И твоих!

Старики быстро разобрались в меню. Им принесли горячую воду, доведённую до сорока градусов, от чего они быстро раскраснелись, заедая салатиками и панцирными животными.

— Вя-а... — вывалила Дарья язык, — мерзость!

— Мужики... — подтвердили бабушки. Но также не отставали от них.

Дарье стало скучно со взрослыми, и пока её родители "сволочились", она уловила момент и выскользнула, сказавшись бабулям, дескать в туалет подалась, наотрез отказавшись от сопровождения.

— Немаленькая — сама справлюсь! На горшок умею ходить, и в туалет, а гальюн ничуть не сложней в своём устройстве!

— Только на палубу не выходи... — попросили они внучку.

— А... — слишком поздно опомнились её родители. И наехали на своих. — Где додик?

— Ну и кто придумал ей это имя? — принялись вправлять им мозги старики.

Что и требовалось в итоге проказнице.

— Человек... — подозвала она официанта.

— Да... — как ни странно было, отреагировал он на девчонку.

— Где тут у вас гальюн?

— Что-что?

— Туалет...

— А...

— Б... — съязвила Дарья в ответ.

— Там... — махнул он рукой, а точнее отмахнулся от назойливо-привередливого ребёнка, да ещё девчонки.

— Спасибо, до свиданья — пошёл на фиг... — нагородила вдогонку Дарья.

Но он уже не слышал её, не обращая внимания. Что ему с неё взять, когда и деньгами на карманные расходы при таком стечении родни, вряд ли располагает. Да и не выклянчишь.

Дарья продолжала бродить меж столами, изучая посетителей. Детский мозг сейчас работал на полную катушку, как тогда, когда она совершала с родителями перелёт, да террористы и всё такое — искала зацепку. И нашла, включившись в работу по максимуму. И ситуация была подстроена для неё по обыкновению неспроста. Ожидалось очередное одиозное событие, грозящее выйти за рамки приличия норм поведения и морали. А никакой...

Заглянув в туалет типа гальюна, Дарья обнаружила там всё необходимое. С этого самого момента её как подменили. Детское лицо стало серьёзным, как у взрослого человека, у которого голова занята исключительно проблемами по работе, и даже дома ни о чём другом не мог думать. Что уже было отмечать про ребёнка, которому прочистили мозги ещё с пелёнок.

Движения Дарьи стали пластичными, как у хищного животного семейства кошачьих, а взгляд так и рыскал в поисках жертвы. Добычи пока что не предвиделось. Она отсутствовала, но мышеловку не миновать, и засада обеспечена.

Дарья ещё не понимала, что ей предстоит сделать и кого, но несомненно одно: сегодня вновь прольётся чья-то кровь — была настроена на боль и муки. А трудности — любимая забава. Без них никуда. Не с такими заданиями справлялась.

В подсознании ребёнка всплыло лицо человека с пиратской повязкой на глазу. Так, где же ему быть, как не на корабле. Не пират, и не капитан шхуны, а сама на теплоходе и ребёнок, но... кто бы мог подумать, что она та, кого ищет "фирма" Шилова, а его сотрудники сбились с ног.

И Мешков прошёл мимо неё, даже не заметил. Ему было не до того, он сейчас праздновал с Равшаном наверху какое-то грандиозное событие, не замечая, что под боком у него намечается нечто подобное.

На палубе парохода-ресторана в трюме находился один тип со своей потрёпанной свитой. Туда ему в потайной зал, предназначенный для игр, и подавалось всё необходимое. Его люди стояли у каждого иллюминатора, даже на спасательной лодке, бросив якорь поблизости, и на берегу, исполняя роль рыбаков.

А тут вдруг неожиданное соседство с правой рукой Шилова и видели его тогда в подземелье. Как они опять нашли их — им не нравилось. Впрочем, и хозяину. Одно он уяснил: это неспроста — знать не тронут — напротив охрана приставлена.

Ну и на кой она ему такая — это всё равно, что включить прожектор и вызвать расстрельную роту. Конкуренты не дремлют — люди Араба не спят. Да и как могут, когда их хозяина больше нет — сыграл в целлофан. Укатали в мешок. А тут этот Мешков...

Подозрительно.

— Пока не поздно — линяем, пахан... — настоял начальник охраны.

— Успеется, — имелось какое-то дело тут у Циклопа — кого-то ждал, на свою погибель, условившись о месте встречи.

— Подстава! Нутром чую засаду! — не унимался настырный телохранитель.

— Ша... — пригрозил Циклоп. — Сгинь!

Спорить с хозяином пропал всякий смысл — нынче его не переубедишь. Он готовился к переделу имущества Араба. Такой куш, даже зная: своя собственная жизнь висит на волоске от гибели — упустить не мог. Потом себе не простит слабости, а и свои же люди посадят на пику. Так что в любом случае не соскочить, а ещё попробуй проскочить. Да вроде бы везло до недавнего времени, и пускай не всегда и не то что бы уж очень, однако хватки не терял — и свой кусок всегда рвал, едва предоставлялся мало-мальски мизерный шанс. А тут такой подарок — судьбы. Да знал бы, что это оскал злодейки...

— Тебе чего, девка? — остановил Дарью один из соглядатаев Циклопа.

— А те надо от меня, козёл? — озадачила девчонка.

— Шла бы ты отсюда, писюха!

— Что ты сказал? И кому — мне?

— Ща ты у меня-а-а... — пытался расстегнуть ширинку бандюга, да не успел похвастаться "инструментом".

— Т-с-с... — приставила Дарья к его мошонке лезвие воронёного клинка. — Ни звука! Прыгай за борт — сам! Не то твои яйца из трусов...

Она пригрозила удружить ему камень на шею.

— Да ты кто такая? И что себе позволяешь?

— Наклонись — шепну на ушко... — хитро подмигнула девчонка и...

За бортом послышался всплеск воды. Халява насторожился.

— Злобный...

Его человек не отвечал. Он кинулся на его пост и, поскользнувшись на какой-то лужице, непонятно откуда взявшейся на выдраенной палубе, сам наткнулся на что-то острое, проследовав аналогичным маршрутом преемнику.

— Что за чёрт?! — прильнул к иллюминатору Циклоп, уловив всплески воды. С иной стороны на него глядело дуло пистолета с накрученным глушителем, слепя лучом инфракрасного излучения в одинокий глаз от целеуказателя.

Бандит инстинктивно поднял руки в безвыходной ситуации.

— Не надо улыбки — внутрь пусти... — раздался противно-писклявый голос.

Шок только усилился при виде того, кто затеял с ним игру.

— Что за лилипут! Ты кто?

Лицо коротышки было в маске.

— Те чё надо от меня? Это не я Араба! Сам виноват! Я хотел как лучше, а получилось как всегда! Нас подставили!

Он думал: явился наёмный убийца — от азиатов. И мстил за Азиата, а не Араба.

— Падлой буду — в натуре! Век воли не видать! Глаз даю...

Мог и не говорить о том — всё и без лишних слов было очевидно по его лицу.

— Зажмурься... — отбился странный писклявый голос в мозгу Циклопа, отпечатавшись до конца жизни — и висела на волоске.

В этот момент в игральный зал открылась дверь, и... с грохотом на пол рухнул один из людей Циклопа. Шанс был невелик, но он воспользовался им — ударил руку с пистолетом и...

В ответ прогремела автоматная очередь...

— Странно... — уставился с недоумением на соседа морской волк.

— Ты тоже это слышал, Толик?

— Ну, чё удумали, алкоголики? — выдала Анфиса.

— Это стрельба! — порывались старики встать из-за стола.

— Отставить! Это хлопушки — фейерверк, наверное, устроили какие-то развесёлые посетители!

— Айда посмотрим, — предложил Даниил.

— Верно, дорогуша! — опасалась Мила. — Додик может не послушаться и выйти на палубу посмотреть! А это чревато — не дай Бог вывалиться за борт!

— Типун вам на язык! — не сдержалась Алевтина.

Старики выскочили из своего "укрытия". Все люди в зале спешно покидали пароход.

Очередной "праздник" не входил и в планы Сергачёвых. С них вполне хватило субботы, если бы помнили, но тут ничуть не лучше и обстояли для них дела. Их снова втянули в какую-то перестрелку.

— Хорош же фейерверк из "АКМ", — чётко уловил на слух морской волк.

— И Стечкина... — признал пистолетные выстрелы иной сухопутный вояка на "гражданке". — Не высовывайтесь, бабы!

— А я... — занервничал Даниил. — Меня возьмите!

— Ты в армии не служил... — последовал укор в адрес сына и зятя одновременно от стариков. — За бабами присмотри! Головой за них отвечаешь!

— Вот черти старые... — бросила им вдогонку Анфиса.

— А чтоб их... — согласилась Алевтина. — Мало они нашей кровушки попили, грёбаные интернационалисты! Так снова полезли, куда им самая дорога — в ад!

Когда старики оказались на палубе — на пароходе уже никого не осталось — ни тех, кто сбежал из ресторана, не заплатив, ни тех, кого кто-то повалил, утилизируя за борт, заметая следы преступления.

— А кто платить-то за всё будет? — выдал на-гора официант.

— Ищите, Дашку, вояки — и валим... — озаботились благосостоянием семейного бюджета Сергачёвы с Рогачёвыми.

Её нигде не было видно, она словно сквозь землю провалилась.

— Ой, дод-Ик... — затянула Мила. — Утопла-а-а...

— Ага, бегу, милая... — кинулся за борт впопыхах Даниил.

— Куда? Ты же плавать не умеешь!

Какое там — слишком поздно.

Очнулся отец семейства уже на берегу, и был готов отблагодарить своего спасителя, коим оказалась...

— Додя?.. Жива! А почему мокрая? За борт упала?

— Пришлось... и вымокнуть из-за тебя, па!

— Додик... — донёсся до них голос мамы.

— Бежим, доча...

— А смысл, па! Окружили...

И точно — к берегу цепью приближались дедушки с бабушками во главе с мамой.

— Ох, и влетит же нам из-за тебя, додя!

— Ну, это вряд ли, и потом, скорее, из-за тебя, па, — приврала Дарья.

В воду она попала сама, избегая автоматной очереди. Задание не провалила, но дело осталось незавершённым. Да ничего не помнила из того, как отправилась в туалет типа гальюна — провал памяти, и казался ей одним мигом, к тому же ничего незначащим. А в него уложилось слишком много событий, обычно комментирующихся в передаче криминальной хроники из будней столицы и столичного региона.

— 8 -

— После того, что между нами было ночью,

ты просто обязан на мне жениться, милый!!!

(банальная проза жизни)

Сознание с трудом пыталось достучаться до мозга собственного обладателя, он спал беспробудным сном, и в данном случае всё равно: хоть потоп, хоть погром — даже не поднимется, а и голову тяжело оторвать от подушки. Она словно налилась свинца.

Мысль зарождалась тяжело, и казалось из небытия. Где я? Кто я? Куда попал?..

— Где — у меня, — отбился женский голос, прорубаясь сквозь подсознание человека. — А кто — Михаил. И то, что попал — вне всякого сомнения...

Голос показался отвратительным. Мешков скривился, поморщившись. Зашевелил слипшимися губами, пытаясь что-то ответить, лишь булькнул с трудом разлепляя уста. А вот язык, похоже, намертво прирос к нёбу. И не ворочался, впрочем, и сам — живой труп — не более того. Именно такие ощущения испытывал сейчас его организм. Ему бы какой-нибудь живительной влаги для разгона крови по затёкшим суставам. А и глаза подвинуть — веки вверх — проблема.

Про голову вообще речи ни шло, ему казалось: он контужен — задело снарядом, и рикошетом, а засевшим в черепе. Того и гляди: вот-вот рванёт...

Пословица — лучше бы я умер вчера, чем сегодня так мучился — подходила как нельзя кстати.

— А... — не то попробовал чего-то сказать клиент, не то напротив стонал. Но стон получился коротким и обрывистым.

Кто-то положил ему на лицо что-то приятно-мокрое и... начал ухаживать за ним, помогая выбраться из лабиринта небытия на грешную землю.

"Чисто ангел... хранитель..." — подумалось Мешкову.

Ему вдруг стало спокойно и хорошо. Однако на этом его приключения не закончились. Его перетащили чьими-то усилиями и включили душ.

По телу прошла приятная нега от тёплой воды, а затем холодный ушат, вылитый из дождика на него прямо на макушку.

Встряска дала положительный результат, Мешков вскочил, отирая спешно лицо рукой, продирая глаза, на которые ему попалась улыбающаяся девица.

— Ма...

— ...ша, — подсказала она. — Если ещё не забыл, Михаил!

— Ох ты... — спохватился он, уяснив: стоит перед ней, в чём мать родила. И ладно бы только данное обстоятельство, а то ещё одно в виде курьёза — у него всколыхнулась плоть — нижняя чакра под воздействием ледяной воды. Внизу у паха и скрестил поспешно руки. — Не смотри!

— Да чего там... — продолжала усмехаться девица. — И я там не видела! Всё как у всех мужиков...

Не сказать: Мешкову отрадно было слышать то, что она ему сказала, а продолжала умилительно смеяться над ним.

— И всё-таки... — запнулся гость на собственной мысли, а чуть ранее словах.

— Что ты хочешь знать? — никак не могла сдержаться Мария от задорного проявления эмоций. Улыбка по-прежнему не сходила с её лица.

Мешков покрутил головой по сторонам, изучая ванную комнату. Обстановка была незнакома ему.

— Где это я, а?

— На планете Земля — определённо, — выдала неопределённо Мария.

"Проказница! — нахлынули волной мысли на воспалённое сознание Мешкова. — Как же голова болит, а раскалывается!"

Еле справился с болью и эмоциями.

— Дай угадаю...

— Рискни... — озадачила Мария.

"Ох ты... — осознал он: она застала его врасплох. — Держись, майор! Сейчас начнётся!"

Мешков проявил упорство. Его лоб прорезали морщины, по-видимому, заменив воспалённый мозг спиртными парами, отравляя атмосферу ванной комнаты перегаром. А Мария напротив опрыскала его каким-то приятным ароматическим веществом, понравившимся гостю.

Точно — он у неё! Но, как и когда попал сюда — ничего не помнил. Лишь ресторанчик на воде у...

— У-у-у... — затянул Михаил.

— Как всё плохо? — поинтересовалась Мария.

— Запущено-о-о...

— Воды? — направила она на него струи душа из дождика в руке.

Михаил спешно прикрыл лицо от них. Мария озорничала. Он снова оголил то, что пришлось вновь прятать от неё. Смутился.

— С чего бы, герой?

— Я вчера геройствовал? — заинтересовался Михаил.

— Ну, как те сказать...

— Прямо — всё как есть — начистоту... — потребовал залётный гость, а, похоже, и впрямь залетел. Это залёт. Мог не сомневаться. Что и пыталась ему доказать Мария.

— Слишком длинная история...

— Блин... — уяснил Михаил: влип в историю. Теперь ему влетит ещё и от командира. Хотя... ему бы с девицей разобраться. А помнил то, как познакомились и при каких обстоятельствах?

Губа у Марии была в норме. Так сколько же он провалялся у неё и где — в квартире или комнате общежития? Нет, явно дома у неё — ванная в общаге столь прилично не выглядит, как и сама владелица.

— Ну, держись... — не удержался Михаил, и рванул дождик из рук Марии — саму окотил.

В дверь постучали с иной стороны.

— Ох ты... — опомнился Михаил. — А это кто? Неужели...

— Родители... — подтвердила Мария.

— Твою... не ругавшись... — ругнулся Михаил.

Мария подала ему полотенце — один край, иным вытиралась сама. И в самом деле — чего им теперь делить, когда, похоже, ложе уже разделили, иначе бы...

— Что было вчера, Мария?

— В смысле?

— У нас было... это?

— Это — что?

— Секс...

— Вот оно что! А я думала — любовь! — последовал всплеск неконтролируемых эмоций.

Ох, женщины! И что ты будешь делать с ними. Да сам хорош, ишь мужик. Терь точно не отвертеться, сама вертит им уже как хочет — точно своей собственностью.

— Да я не то хотел сказать, не так...

— Ась... — послышалось из-за двери.

— Это мать твоя?

— Нет, твоя... — озадаченно выдала Мария.

— Обиделась, — решил Михаил.

— Ещё чего! А размечтался! Это моя бабуля...

— К-кто?!

— Оглох что ли? В уши вода попала?

— Бабуля? — переспросил Михаил.

— Ну да, и что тут такого? Живу я с ней...

— А как же родители?

— В другом городе, — пришлось Марии сообщить: она не коренная москвичка. Но и не лимита — бабуля прописала внучку, а затем выучила и... получила подарок от неё в лице Мешкова.

— Что она подумает...

— Ты про что?

— То самое, что мы сотворили ночью у неё под боком.

— Ну почему же, у нас с бабулей двухкомнатная квартира — за стенкой спали, — пояснила Мария.

А Михаил в свою очередь:

— То-то и оно: за стеной!

— Она у меня не такая — подслушивать не станет...

— А ща что сотворила? — напомнил Михаил Марии про её бабку за дверью. — Как не начеку стоит!

— Интересно же, что за человека я в дом привела...

— Выходит, я с ней ещё не знакомился?

— Достаточно того, что уже со мной успел...

— Извини, если что...

— Чего? Это что ща было в твоём исполнении? Я не поняла...

— А что ты хочешь от меня?..

— Мужлан! Эгоист!..

— Нет, что ты, напротив, я готов...

— К семейной жизни со мной?

— Уже? Так быстро?!..

— А чё тянуть-то? У моей бабули есть связи в районном ЗАГСе — работала там "свахой".

У Михаила руки опустились, и снова открылось то, что он скрывал от Марии. Вид не порадовал её. У гостя упало... настроение.

— Не порядок! — улыбнулась она как-то растеряно.

— Ма...ша... — притянул Михаил край полотенца к паху.

— Извини, но ничего не могу поделать с собой после...

— Всё-таки давай разберёмся...

— Да ладно тебе, не суетись, майор! Ничего не было — мечты, а женские фантазии! Эх... — явно пожалела Мария о том, на что оказался неспособен Михаил.

Он был пристыжен в её глазах — женщины, как мужчина.

— Я не такой! И никогда не испытывал проблем с... Ну ты поняла, надеюсь? И всё правильно!

— Конечно, всё правильно. Я не такая, — укорила Мария в очередной раз Михаила, переключившись на бабушку. — Ну, ба...

— Ась... — прикинулась глухой и слепой старушка.

— Ася...

— Ась...

Михаил уловил то, что пыталась ему сказать Мария — имя бабули. В более приглядном виде и вышел из ванной комнаты, запахнутый по пояс в полотенце, поздоровался.

— Здравствуйте, бабушка...

— Ась... — оглядела старушка его с головы до ног без зазрения совести, задержав на миг взгляд там, куда до неё косилась Мария — на то, что выпирало из-под полотенца.

— Гм... — смутился в очередной раз Михаил.

— А чё... — озадачила старуха. — Ничё так...

Он явно понравился ей — его сбитое и атлетичное тело.

— Аполлон... — подтвердила Мария.

— Не Бог, но как сложён... — продолжила издеваться ещё и бабка над Михаилом. — Где мои молодые годы, а твои бы, Мария! Я бы... Ух!..

Михаил едва перевёл дух, косясь на кухню. Есть не хотелось, а вот пить — восстановить кислотно-щелочной баланс желудка и кишечного тракта не мешало бы. Хотя кишка липла к кишке и била по башке.

— Чаю... — заявила Мария.

— Предложение приемлемое, — согласился Михаил.

Деваться всё одно некуда, надо спешно одеваться во всё своё и знакомиться с семьёй Марии. Попался, а пропал. Она ничуть не изменилась — и их отношения друг к другу.

Мешкова ждал сюрприз сродни конфуза. Его вещи отсутствовали.

— А где... — предстал он в растерянности перед Марией.

— Твоя одежда?

— Ага! Надеюсь, я вчера не совершал глупости на пароходе и не купался в реке?

— Во всяком случае, порывался с...

— Равшаном?

— Именно с Душкой...

— Чё? На реке и под душем? — вставилась баба Ася, высунувшись из-за спины Марии, просовывая нос в дверной проём разом с головой.

— Ну, ба...

— А чё сразу — и я! Просто мимо шла, внучка...

— Вот и дальше двигай без остановки, родная...

— Иду-иду... — съязвила старушка, задав привычную скорость — один шаг в минуту или два, но не больше трёх — определённо.

Как тут же выяснилось: Мария замочила вещи Михаила.

— Это конец...

— Где? — подала голос бабуля. Скорость старушки возросла многократно, и Михаилу показалось: ничуть не отходила от Марии и двери в её комнату.

— Варенье тащи, а всё мечи, ба!

— Сама — икру! — озорно прыснула старушка.

Михаил так и сел на кровать от удивления.

— Засада!

— Вот и оставайся в ней у меня, пока...

— Меня не потревожит, командир...

И оказался лёгок на помине. Раздался позывной мобильного телефона.

— Куда ж я его задевал? — принялся искать Михаил, полагаясь на слух.

— Ой... — опомнилась Мария. — Так он же у тебя в вещах! А я...

— Что ты наделала, Маша... растеряша... — кинулся Михаил на звуки позывного горна, как в пионерском или военном лагере. Да затихли, меняя поначалу интонацию, как у заевшей пластинки. — Утопила...

С мобильника стекала ручьями вода.

— Да не расстраивайся ты так, а не стоит убиваться, — прильнула Мария к нему. — Хочешь, я тоже свой утоплю!

— Нет, — не позволил ей Михаил оборвать связь с внешним миром, поскольку стационарного телефонного аппарата в квартире не приметил наметанным глазом — проблемы со здоровьем ему не помеха. Глаз — алмаз, а намётан или даже набит... — У тебя какой оператор связи?

— Матюки — и покрывают всю территорию России, а также ту, где отдыхают за границей наши люди!

Михаила подрывало изнутри, он готов был рассмеяться, но не до того ему сейчас — дозвониться в отдел до командира, тот ему устроит.

— Не звони... — взмолилась Мария.

— А как же работа — твоя?

— Я сегодня выходная — после вчерашнего...

— В смысле?

— Нападения! Ты же прикроешь меня — выпишешь документ, что я была вчера и сегодня у тебя в "конторе"?

— Не всё так просто, Маша!

— А твой командир меня уверил: я могу рассчитывать на твою благосклонность с его подачи!

— Я конечно только "за", но сама должна понимать... твою! Командир звонил неспроста!

Мария оторопела. Она никому не позволяла повышать на себя голос, а тем более ругаться. Михаил живо всё уяснил, пытаясь загладить вину.

— Я ж при исполнении — сама должна понимать... всё! Ну, извини, если виноват, а...

— Накажу... — не позволила она ему докончить мысль вслух и заверить об исправлении.

— Хорошо, только позволь мне сделать один звонок "другу"! Угу?

— Не соглашайся, Маша... — вмешалась бабуля.

— Как-нибудь сама разберусь, ба...

— Эх, молодёжь! Послушали бы в кои-то веки старуху! Всему вас учить надо, да толку — всё без толку! Только время тратить понапрасну! А я ведь плохого не посоветую, тем более тебе, внучка!

Её ухажёр нравился ей, что льстило не только внучке, но и гостю. И всё-таки он настоял на звонке.

— Будь человеком, Маша! Вдруг кому-то, как тебе вчера, требуется моя помощь, а я...

— Он чё, типа бэтмент у тебя, внучка?

— Хуже, ба — силовик...

— Етить яво... а раскудрить! Во ё-маё... Хреново...сть...

— Ну, ба, не начинай...

— Останешься в девках, аки я...

— Так вроде внучка! — выдал Михаил.

— Моя мама приёмная...

— Не боись, родная, аки сама!

— Ну, вы даёте, девки!

— Айда пить чай, хахаль... — залепила старушка.

Спорить бессмысленно.

— Я сейчас — один миг...

— Сейчас — это русский час... — не поверила старушка, недовольно качнув головой, покидая молодёжь.

Мария всё же уступила Михаилу.

— Алё, командир...

— Слушай меня сюда, олух... — озадачил своим резким заявлением полковник. — Где бы ты сейчас не был — ноги в руки и ходу!

— Не понял...

— Это я того, во что ты влип, а натворил сегодня ночью!

— Я?!..

— После всё — исчезни! Я найду способ отыскать тебя — сам! Не высовывайся! И смени номер — СИМ-ка "запалена"!

Кем и почему — объяснять не пришлось, да и не требовалось.

— Что такое, Миша? — изумилась Мария при виде изменившегося сильно лица у возлюбленного. Таким она видела его впервые — он был в полной растерянности. Всего миг. За это время ему хватило собраться с мыслями.

— Квартира спалена!..

— Да вроде ничего не сожгли, если только ба не устроила пожар на кухне... — кинулась она туда.

— ...Явка провалена... — добавил Михаил, но Мария уже не слышала его.

Мешкову требовались собственные вещи. Он вытащил их из воды. Но одеть на себя, даже выжав, не удастся. Тут же обратит на себя внимание странным видом. На улице жара с утра, а он весь мокрый — с головы до ног. Первый же наряд сотрудников милиции прицепится к нему на улице.

Оставались вещи Марии. Его она и застукала копошащимся в её белье.

— Не поняла!? — занервничала она на полном серьёзе. — Это такая шутка — с переодеванием?

— Типа да, — подтвердил Мешков. — Маскировка! Я не такая!.. Ой, не такой, как...

— Равшан?!

— О нём, кстати, помалкивай! Это тайна — и должна умереть вместе с нами! Кстати, нам грозит опасность...

— Какая? Почему?

— Ничего не знаю, Мария, но мне надо валить отсюда и...

Он извлёк СИМ-карту из мобильника, швырнул в открытую форточку.

— Это что за наглость, майор?

— Верь мне, Мария, и всё тут!

— Вот и я о том же — не забыл: находишься в гостях, а не у себя дома!

— Женюсь — обещаю!

— Хм, не верю! Обещанного три года ждут!

— Я постараюсь пораньше справиться — не выдержу такой длительный срок разлуки с тобой!

— Это что же получается: ты покидаешь меня? Бросаешь одну на произвол судьбы, когда обязан... и даже не жениться, а защищать как...

Последовал стремительный поцелуй и такое же точно расставание.

— А куда это он, да в таком виде, Маша?! — растерялась старушка.

Внучка лишь пожала плечами, стараясь не разреветься. По лицу — щекам — катились слёзы. Она не в силах была сдержать их, а задержать того, кто ворвался точно ураганный вихрь в её жизнь и тут же покинул. А толком ничего не знала про него, за исключением — звания и где работает. Лучше забыть...

Не получилось, да и не позволили. В дверь квартиры позвонили.

— Это он — забыл чего-то... — встрепенулась на радостях Мария.

— Погодь, внучка, — засомневалась бабуля. Старого и подозрительного человека пережившего то, что творилось в нашей стране в середине 20-го столетия, не так просто провести вокруг пальца. Её чутьё не подвело. Она прильнула к глазку и замерла.

— Ну что там, ба? Кто? Не томи! Если он — открой!

— Хрена с два это он! Скорее за ним...

В дверь повторно позвонили и даже постучали, а затем прильнули глазом к глазку с иной стороны.

— Ох ты... — отскочила старушка. — Ш-ш-ш, Маша...

— Откройте... — настоял грубый мужской голос. — Это милиция!

— Не отвечай... — зашептала старушка внучке. — Хрен им! Мы не вызывали их, так чего им надо от нас! Прячься...

— Поздно, ба, — дала понять Мария: лучше сразу во всём разобраться и...

— Не забывай: я в этом доме пока что ещё хозяйка — не померла!

— Скажешь тоже, ба! У меня и в мыслях относительно тебя ничего плохого не было! Я не смогу жить без тебя!

— Будет врать, а заливать! Уже нашла с кем...

— Я не обиделась, ба!

— Ну и я, Машуль...

— Откройте... — продолжал настаивать незваный гость, колотя ногами в дверь, — или я буду вынужден сломать её!

— Рискни, а здоровьем, — молвила про себя старушка для Марии.

Она установила металлическую дверь толщиной стального листа в пять миллиметров. Да и окна с тройным стеклопакетом. Так просто не разбить не порезавшись. А это уже разбойное нападение среди бела дня на ветерана ВОВ. И в прошлом блокадницы Ленинграда. В столицу после войны перебралась.

— Значит так, Машуля, будем баррикадироваться! — заявила старушка. — Если твой хахаль настоящий мужик, а не му*ак, и любит тебя, найдёт способ как выручить нас из беды!

— Ой, не знаю я, ба... — едва вновь не расплакалась Мария. — Сомневаюсь...

— А что тебе сердце подсказывает?

— Люблю я его, дурака...

— Поплачь, поплачь, родная... — уверила старушка, обняв внучку. — Обязательно полегчает! Мне это раньше часто помогало...

Женщины принялись баррикадироваться. Из квартиры до незваного гостя донёсся скрежет как при передвижении тяжёлой мебели по полу. Опасения подтвердились, ему сообщил иной подельник на смотровой позиции, разглядывая из соседнего здания в бинокль с лазерным дальномером многократного увеличения то, что удавалось разглядеть в квартире, где ими был запеленгован по голосу Мешков.

— Звони в милицию, Машуля... — предупредила бабуля, пытаясь выиграть время. — Скажи, мол, так и так — к нам ломятся бандиты! И адрес наш не забудь сообщить, и то, будто сама — аноним!

— У меня нет СИМ-карты в мобильнике — Михаил вытащил и выкинул...

— От ты яво — хозяин, блин, выискался! Одно слово — му*ак, а не мужик!

Старушка пожалела, что не оставила ружья от своего последнего "ухажёра", бывшего военного и любителя пострелять не столько живность, как охотник, сколько по жизни — армейской привычки по разным банкам-склянкам и тарелкам. Поэтому когда ссорились с Асей, всегда напоминал: всё, что та хотела разбить, он готов расстрелять вместе с ней — обоим полегчает. Так частенько и бывало. Да нужда и цену давали хорошую. А оружие в доме держать без документов — криминал.

— Не вынуждайте меня идти на крайние меры, — пытался достучаться незваный гость до сознания обитательниц квартиры. Он отвлекал их от балкона, куда уже проникла тень сотрудника "маски-шоу" — и не одного. Им даже бить стекло не пришлось — всё сделали высокопрофессионально.

— Лицом на пол... — раздался из-за спины у Марии с бабулей голос одного из гостей. — И руки за голову! Живо!

Женщины не послушались и разом оглянулись. Пришлось зажмуриться и далее щуриться. В глаза им угодили лучи инфракрасного излучения от целеуказателей с табельного оружия с ПБС.

— Ах...уё...ренеть... — выдала старушка и кинулась на пол, делая вид, будто у неё сердечный приступ.

— Ба-а-а... — прильнула к ней в панике Мария.

Старушка хитро и незаметно подмигнула внучке.

— Нет, ба! — воспротивилась та.

Но сотрудники "маски-шоу" не подозревали об истинном смысле фразы Марии. Им казалось: она испугалась за старушку — вот-вот помрёт у неё на руках. Один из них придвинулся для оказания первой медицинской помощи, стремясь сделать массаж сердца и продуть лёгкие при дыхании рот в рот. О таком старушка и мечтать не могла, а сама взасос поцеловала залётного гостя, выхватив у него из кобуры табельное оружие. Пригрозила выстрелить.

— Не дури, бабка-А-А... — получил от неё коленом меж ног спецназовец.

Иной сам заявил:

— Убью!

— Мне всё одно помирать, так какая разница — рано или поздно! А нечего терять! Пошли вон из моей квартиры!

— Третий, третий! Это первый! Приём! Что там у вас? Почему молчите? Отвечайте... — запищало переговорное устройство в ухе у каждого из обоих "налётчиков".

— Чё это? — заинтересовалась старуха, выдернув микрофон с наушником у того из гостей, кого оприходовала.

— Старая партизанка...

— Руки в потолок, милок, и пистолетик выкинь, но так, дабы не выстрелил ненароком, а ведь сама зацепить могу...

Сомневаться не приходилось.

— Второй, что там в квартире? — вышел на связь первый с тем, кто сидел у окна.

— Не вижу, первый! Отсутствует видимость...

Тревожить четвёртого у двери на лестнице и вовсе бессмысленно. Вот тут вдруг и раздался голос старухи:

— Говорит Ася...

— Кто? Что?

— Слушать меня — и только! — прозвучал противный голос старушки. — Ваши люди у меня... в заложниках! Так что соизвольте объяснить, на каком основании вломились к нам в дом? Или им не жить!

Мария уже "клеила" их... клейкой лентой по рукам и ногам. Даже про кляп не забыла — налепить полоски на рот, смахнув предварительно маски с лиц. Документов она не обнаружила у них. Зато оружие и боеприпасы к нему — пистолеты с обоймами. Могли продержаться при случае до подхода Шилова.

На него и была вся надежда у Марии, ведь обещал, слово дал — офицера. А силовик, как эти. Тогда что же происходит?

Первый настоял на штурме. В дверь заложили взрывчатку. Прогремел хлопок, отдалённо напоминающий взрыв направленного действия, и дверь вывалилась из косяка, рухнув в прихожую на пол плашмя. Сквозь дымную завесу, метнув светошумовую гранату, ворвались люди в тёмном облачении. Дело было сделано. Старуху с девицей схватили и понесли на выход. Но далеко с ними не ушли. Кое-кто преградил им путь в машину. Это был...

— Шилов... — порадовался Мешков. — Вовремя, командир!

Михаил прятался поблизости. И своевременно успел свалить.

— Стойте! — заявил он без тени сомнения сотрудникам "конторы" из "фирмы" Животина. — Оставьте женщин в покое!

— А почему ни тебе? — объявился коллега по работе.

— Ты... — смерил Шилов конкурента.

— Я... И чё?

— Не тронь их, животное!

— Уже... Дальше — и короче!

— Сам! В чём ты их обвиняешь? В том, чём невиновны? Могу доказать!

— Про пароход речи не идёт, они ранили моего бойца...

Последовал предательский выстрел от Животина в ногу одного из тех, кого спеленали женщины, и сунул в руку Марии, сделав необходимые отпечатки.

— Чего теперь скажешь? У меня свидетели и раненый боец! А подтвердят мои слова!

— Не дури, Животин! У тебя всё одно ничего не выйдет! Тебе не сместить меня! Я докопаюсь до истины твоих тёмных делишек и выведу на чистую воду! А теперь и не надейся, что и дальше буду закрывать глаза на подобные безобразия!

— Да тебя уже нет, считай: ушли из конторы! Твой помощник — киллер! Это он — универсал! Устроил резню на пароходе и всех перебил...

— Равшан... — смутился Мешков. — Как же так, дружище...

Он ничего не помнил из того, что было ночью на пароходе. Кто-то опоил его — ему подсунули какое-то палево — и кто? Равшан не мог на это пойти — против совести. Не такое издевательство выдержал со стороны тех, кто мешал ему жить. Неужели охранник или официант? Кто-то из них был подставным лицом — вне всякого сомнения. А разберётся — во всём! Так этого не оставит! И Марию с бабулей не бросит в беде.

Чувство мести захлестнуло мысли Мешкова. Он старался гнать их прочь, в нём сейчас говорил профессионал. Требовалось отринуть эмоции и с холодной головой окунуться в омут страстей и тех событий, которые развивались стремительно, а против него, точнее Шилова.

— У Суровых разберёмся — кто прав, а кто виноват, — заявил без тени сомнения Животин, приказав своим людям грузить "заложниц".

— Я пришлю им своего "адвоката", — заявил Шилов.

— Попробуй, а рискни...

— Всенепременно...

На том и расстались — каждый при своём сугубо личном мнении и интересе. Как впрочем, и с позиции силы. Расстановка была не в пользу Шилова, но и давать фору Животину не собирался. Стал собирать компромат, а улик как таковых у него на него не было. Другое дело, как обернёт его в свою пользу Животин против него и сотрудника.

— Ах, Михаил! Одно слово — мешок... с...

— Пс... — уловил полковник на слух: его пытается заинтересовать собой одна странная особа. И не совсем женщина, скорее тип нетрадиционной сексуальной ориентации.

Как его упустили из виду люди Животина — загадка. А разгадка была близка. Косметики с помадой на лице "милашки", как штукатурки, которую некуда было девать гастарбайтерам, вот и налепили всю на стены, а она на себя.

— Это я, командир...

— Ми-Михаил!? — еле совладал с волнением полковник.

— Милашка я, проказник!

— Ну и ну! Я с ума сойду из-за тебя, Мех...

— Фи, как грубо!

Мешков взял Шилова под руку, а тот вырвался для приличия. Осмотрелся: не следит ли за ними кто со стороны?

Хвоста не было. Соглядатаи конкурирующей фирмы отсутствовали.

— Есть разговор, майор...

— И у меня к тебе несколько вопросов, командир... — намекнул Мешков: не мешало бы уединиться. — Только не в машине.

— Тогда не тяни меня за то, что обычно кота любознательный ребёнок, гладя по животику рукой! Ты влип, майор! Что было на пароходе?

— А что?

— Не помнишь?

— Ни хрена, ком...

— Хреново...сть! Тебя обвиняют в ликвидации банды Циклопа и... что ты — универсал!

— Ахуе...ренеть!..

— То-то и оно!

— И ты поверил этому животному, командир?

— Нет, но одно точно — универсал — его человек. Он прикрывает своего агента!

— Ясно — здоровая конкуренция!

— А без этого никуда! Мешаем мы этому животному! Вот и решил нас уйти с тобой! Поэтому особо не светись и не лезь на рожон! Я всё устрою!

— Нет, командир, не выйдет! Мария...

— Уймись! Я знаю, что говорю! А ничего ей не будет! Её и пальцем его люди не тронут! Она — свидетель!

— Животин преподнесёт её, как мою сообщницу, если на то пошло!

— А хрен ему в зубы! Я первый сделаю заявление в СМИ, что имеется свидетель с парохода, и он...

— Она?

— Соображаешь ещё — не все мозги отпил, а голову пропил!

— Да я вроде и не пил...

— Как же, водичку с Равшаном хлестали! А та ещё милашка и мордашка...

— Что с ним?

— Догадайся с трёх раз...

— Его... убрали?

— А ты как думаешь? Какой-никакой опыт есть — наработал!

— Равшан... — уткнулся Мешков лбом в грудь Шилова.

— Ну-ну, будет, а то, что люди подумают! Мне ещё в эфир выходить! Слышишь — уходи! Исчезни!.. — оттолкнул командир от себя помощника. — И не забывай про связь, а также место менять и "трубки"! Двигайся, а шевелись...

* * *

Кто-то включил телевизор. И это после того, что было вчера. А многие из семейств Сергачёвых и Рогачёвых помнили с трудом. Дарья вообще ничего из того, сидела у телевизора и искала мультики, пока вдруг не наткнулась на одну передачу с канала на три буквы: "Будни криминальной хроники столицы".

— Дод-Ик... — простонала мама, заикнувшись.

Родители Дарьи были в отпуске, и им не требовалось бежать с утра пораньше в понедельник на работу, а уж их родителям и подавно — они находились в пожизненном отпуске до конца дней своих — на законной пенсии.

— Не переключ-Ай... — выдал отец семейства.

— Совсем обнаглел, дорогуша...

— Ты сюда взгляни, милая... — признал Даниил пароход, на котором они вчера отдыхали — точнее пытались расслабиться, да не особо получилось — и угодили в такой переплёт, что лучше бы дома остались праздновать день рождения дочери.

Речной транспорт дымил, пуская клубы, словно его обстреляли из реактивной установки системы "Град". Репортаж в прямом эфире вёла женщина-корреспондент с места событий по горячим следам. Рядом с ней находилось ответственное государственное лицо, представившееся полковником ФСБ по фамилии Шилов. Он сообщал, что у "конторы" имеется свидетель — это женщина. Он назвал её имя-отчество, а вот про фамилию в тайнах следствия не стал распространяться. Тому, кому адресовалась его информация, всё понял без лишних слов.

Шилов, как водится, возвращал конкуренту должок. Суровых также внимательно следил за подобного рода передачами — ему о них сообщал его адъютант, и также посоветовал включить телевизор на нужный канал.

Его подопечные вынесли склоки на всеобщий обзор.

— ...ля... — услышал адъютант. — Обоих ко мне сюда — живо!

Вызов последовал незамедлительно.

* * *

— Чем это вы таким занимаетесь? — застукал родню морской волк, покинув домашний "гальюн" в доме у сына.

— Да вот, — озадачила Дарья деда. — Мультики собралась посмотреть, а па не даёт! Смотрит чёрти что!

— Что?!

— Мы там были вчера — и мне этого вот так хватило, чтобы ещё сегодня с утра пораньше ворошить прошлое!

— А внучка права, охламон!

— Да ты чё, батя! Она сама включила эту передачу!

— А я про что — кто старое помянет, тому глаз вон!

— А забудет — два... — вмешалась мама. — На два слова, дорогуша!

— Ну, ты хоть, милая, не начин-Ай... — получил Даниил тычок в бок от жены.

У экрана телевизора собрались все три семьи о двух фамилиях.

— Нет, надо валить из столицы, иначе не удастся отдохнуть, как следует, пропадёт отпуск даром, — выдала мама.

— А поехали к нам в Питер? — предложил дочери сына морской волк. — Море рядом и потом свежий воздух! А белые ночи и разводные мосты!

— Развести нас пытаетесь? — вмешались родители Милы. — Лучше к нам поехали, Дашка, в Сочи! На Чёрное Море! Там сейчас хорошо!

— Отдыхающих море, а в нём содержание соли запредельно из-за того, что туалетов на пляжах нехватка! Ха-ха...

Возник спор о том, куда ехать.

— На дачу хочу... — остудила внучка воинствующий пыл Сергачёвых и Рогачёвых. — На наше озеро...

— Пруд, доча...

— Комаров кормить да иных кровососущих паразитов! — заявил морской волк.

— Хм, как будто в Питере их нет, когда построен на болотах! — подхватил мысль сухопутный отставник, развивая далее.

— Ну и ваши Сочи — деревня! Там масштабная стройка идёт — к Олимпиаде готовятся! Кругом гул и грохот машин! Не поэтому ли сами в Москву сбежали?

— Перемирия... — запросил Даниил.

Отпуск накрылся медным тазом. Сваты нарочно подгадали время явиться к своим детям, чтобы испортить не только внучке день рождения, но и отпуск им.

— Едем на дачу! Для меня слово дочки — закон! Кто-то против?

Даже мама промолчала, что послужило для всех немым знаком согласия. И родителям деваться некуда, Даниил им всем намекнул на то, что старикам придётся уступить им с женой, как своим детям. А дурной пример заразителен.

— На машине поедем или...

— Аля по шпалам! Аля по шпалам... — завернула Дарья.

— Додик! Ты где набралась этого... "жаргона"?

— Кино с па смотрели, и называлось: "Мама не горюй"!

— Действительно, с вами тут не соскучишься...

Нервозную обстановку едва удалось разрулить. Дача Сергачёвых-младших находилась прилично от столицы. И на машине полдня езды, ну а на электричках — от пересадных собак отказались — раскошелились на поезд. Билеты взяли в купе, хотя Дарья требовала СВ. Настырности внучки пришлось уступить. Родители родителей разместились в купе — старики на верхних полках, а старушки на нижних. В СВ же всё проще — для родителей Дарьи. А её хоть ты в багаж сдавай. Им и занялись они, а она осталась одна в СВ.

— Ни шагу отсюда! Как поняла, додик?

— Так точно, ма... — рапортовала Дарья.

— И не вздумай мне, как тогда — на пароходе — в гальюн отойти! — присовокупил папа.

— Не на флоте, тут всё привычно — обозначается!

— Ты не ответила, додик! — прибавила мама.

— Как скажете, родные мои...

— И окно не опускай — сдует, доча!

— Не сдует, па...

Родители проверили для приличия, прося проводницу присмотреть за их ребёнком, пока они проведают своих.

— А почему бы вам ни взять её с собой? — удивилась ещё проводница.

Как выяснилось: отцу самому приспичило в одно место, а маме — то, что и было озвучено.

— Мы ж не одни, у нас ещё четыре взрослых ребёнка!

Те сами объявились, стараясь заполучить два пустующих СВ.

— Не положено!

— А если так... — раскошелилась Анфиса с Авдотьей. На вокзале пожадничали, а теперь готовы были платить втридорога, лишь быть поближе к внучке, а то у них всего месяц отпуска детей на то, чтобы побыть вместе — всем, а не только с ней. А там глядишь, придётся ссориться: у кого из них первых будет гостить, а затем и у других? Ведь летние каникулы — не отпуск — длятся три месяца.

Дарья не сидела на месте, её подрывало выскочить утайкой из СВ и прогуляться кой-куда. Не позволила проводница.

— Стучаться надо, женщина! Или вас не учили этикету? — заявила Дарья.

— Хм, сама хамка!

— У... — показала Дарья язык, на раз отбив у проводницы охоту следить за ней.

— В ресторан-вагон... — настояли старики, решив продолжить для внучки день "варения", а точнее нашли простой и доступный повод для себя, чтобы их не цепляли старухи, если вдруг утайкой решат сообразить на троих с сыном и зятем в одном лице. Чему Даниил был не против, но Мила напротив...

Умилостивили всех женщин — четырёх, даже Дарью. Той захотелось почувствовать себя лишний раз взрослой.

— Здорово!..

— Додик... — укорила мама, но с родителями — своими и мужа — не поспоришь — проспоришь.

Уступила нехотя. Хотя... А почему бы и нет? Когда ещё удастся побывать в таком месте, тем более в элитном поезде, где по большей части были предусмотрены вагоны с сидячими местами, из-за чего пассажиры чувствовали себя, зрителями в кинотеатре с длинным сеансом. И там также непростые, а не бедные пассажиры — те, кому время было дороже денег, а некоторым и жизни. Каждый миг ловили, и косыми взглядами тех, кто располагался по соседству.

Циклопу не свезло свалить из столицы по тихой воде, вот и спешил это сделать — аля по шпалам, аля по шпалам. А к "этапу" по "железке" не привыкать — проходил в свою бытность по молодости ни раз...

— 9 -

— Девушка, вы танцуете?

— Я не девушка!

— Тогда не будем терять времени...

(метод "знакомства" на дискотеке)

Посматривая время от времени в зеркальце, Мешков останавливался, копируя женщину во всём, что ранее подмечал про себя неосознанно. Очень помогало. Оборачиваться и озираться не приходилось, он нашёл более удобный и простой способ следить за тем, чего творилось за спиной.

"Хм, — ухмыльнулся он себе, — надо будет перенять данный опыт и учесть на будущее!"

Его не сразу признавали за того, от кого шарахались не только настоящие мужики, но и женщины. А на расстоянии десятка шагов сразу и не уяснишь, что перед тобой...

— Педик!.. — неслось вдогонку Михаилу. — Пи*арас! Гондурасец...

— Сами... — проявил эмоции.

"Держаться — не поддаваться!"

Вернуться в квартиру за собственной одеждой к Марии не мог, там его ждёт засада. Явка спалена. Но надо переодеться, а то неровен час нарвётся на каких-нибудь бритоголовых уродов или ещё каких отморозков типа гопников.

Накаркал. Точнее закаркала ворона. Дурной знак.

— Кыш... — махнул Михаил на неё сумочкой Марии. И снова взялся за пудреницу с зеркальцем — раскрыл.

Так и есть — за ним шли. Увязались какие-то чудаки на букву "М", как его самого и обозвали, окликнув.

"Попался!" — не сомневался Мешков. Деваться некуда — переулок мало того, что был незнаком, так ещё оказался тупиком. Остановился.

— Эй, красавица! Деньги гони! Иначе отработать придётся прямо здесь по полной... — выдал гопник с рожей как у бульдозера и такими же точно кулаками.

— Ты чё, не догоняешь, шалава! Сюда иди — те сказали... — прибавил иной. — Попользуем тя, шоб знала, где шляться! У нас своя такса за проход!

— Ой... — выдал для острастки Михаил. Голос оказался грубым. Пришлось немного подправить интонацию. — Ай...

Уже что-то, но не совсем то, чего требовалось. Придётся в будущем немного потренироваться.

Он услышал, как один из гопников загремел ножом, раскладывая его, как профессионал-мокрушник.

— Ну дурак... — отметил едва слышно про себя в полголоса Мешков. — А сам напросился — нарвались, дураки!

— Слышь ты, коза дрисливая, стучи до нас копытами! — повторил тот из двоих гопников, у кого рот не закрывался. — К те народ обращается — уважь!

— Только не здесь, мальчики! Не надо! Я вас очень прошу!

— Мошну гони, корова! А не тряси выменем! — прибавил гопник с "пером". — Не то разрисую — Пикассо обзавидуется!

Михаил обернулся, прикрывая лицо сумочкой.

— Слышь, Хмырь, а у неё походу колготки кривые и шерстяные... — заржал словоохотливый оппонент в спортивных трениках и майке "абибас".

Так его про себя и обозвал Мешков. Иного по аналогичной надписи "хуйвенбин". Разобрать каллиграфию азиатов сложно, но вот с ними Мешкову, как два пальца обас...фальт.

— Ну, ты чё ломаешься, аки первый раз на свидании... — продолжал ухмыляться своим щербатым ртом суетливый гопник. — Подошла — я сказал — и упала на... колени!

Гопникам разошлись. Им помимо того, что находилось в сумочке у Михаила, требовалось кое-что ещё, а именно — унизить деваху и пристыдить.

Он напротив сжал зубы и пальцы одной руки в кулак. Вдруг понял: если уж начал играть роль женщины, то до конца. Как бы она поступила на его месте?

Пришлось отказаться от мужского начала — и происхождения — раз влез в чужую шкуру, так нечего вести себя, как тому, кем его обзывали всю дорогу прохожие люди до тупика, а жизнь завела. Благо не сошёл с ума.

— Не, ты глянь на эту...

Самку собаки — прозвучало короче изречение из уст "абибаса". Он сам двинул к ней.

— Дай я "чикну" её, Хмырь, и своим "инструментом"...

— Ну ты и Шнырь...

"Ага, шконку нюхали, и баланду явно хлебали", — дошло до Михаила: таких учить — только время тратить. Проще обломать им рога и...

Подпустив ближе "абибаса", он сделал вид: будет драться за сумочку — намерено дал ухватиться гопнику за неё обеими руками, и... нога сама инстинктивно двинула вперёд, зацепив соперника туда, куда тот явно ни ожидал, а пропустил удар. Застонал.

— Су-у-у... кА-А-А...

— Те кр-Ай... — кинулся иной гопник с "пером" и...

В лицо ударила струя, пущенная Михаилом из баллончика. То ли лак там оказался, то ли аэрозоль — уточнять не стал. Сработал по глазам не хуже газового баллончика. И также повторил процедуру с предательским ударом в пах.

— А-а-ах... — опустился амбал, рухнув на манер тяжёлого шкафа наземь.

— Фу-уф... — выдохнул облегчённо Михаил. У него это получилось — он справился с гопниками — и со стороны никто не поймёт, что мужчина, а не женщина. Не сомневался: всегда имеются любопытные глаза, подглядывающие за тем, что обычно происходит в подобном дворе. Похоже, излюбленное место для тех, кого повалил. Ещё бы препроводить их ему куда следует, да нет ни времени, ни желания, кроме одного — спасти Марию с бабулей.

До слуха силовика донеслись звуки из раскрытого окна на втором этаже. Голос принадлежал...

— Командир... — признал сразу Мешков речь Шилова — и доносилась из телевизора.

Жаль не на первом этаже, а и во дворе нет ни дерева, ни мусорного бака нужной высоты, чтобы забраться туда и взглянуть хотя бы одним глазком в чужой телевизор. Пришлось спешно строить гопников, а из них пирамиду, венцом которой и оказался сам.

Конструкция пошатывалась, грозясь оборвать отлив у подоконника, за который держался Мешков, подглядывая за простым обывателем, не спешившим менять канал и переключать криминальную передачу.

Михаил слышал, как командир озвучил имя-отчество его возлюбленной.

— Есть! Дело сделано! Теперь не отвертится-а-а... — не удержала пирамида равновесие, а Михаил её в статичном положении. Слишком хлипкой оказалась у них дополнительная точка опоры — отлив отделился от окна, и... конструкция с криками рухнула наземь.

Хозяин телевизора, а по совместительству и квартиры, не растерялся, объявившись у раскрытого окна, закричал:

— Милиция!

Гопников словно ветром сдуло. А вот Михаил поднялся, отряхнулся, показал непристойный жест в адрес паникёра, и, поправив сбившийся на бок парик, ещё успел носик припудрить, а затем подвёл губы — заковылял прочь на "копытах" спотыкаясь.

— И как они на них удерживают равновесие, а ходят — ума не приложу...

Каблуки-шпильки ему казались настоящими ходулями.

— Нет, надо было развести этих "абибасовцев" на их костюмы...

Оказались легки навспомине. И не думали отставать.

— Чего этим "чудакам" надо от меня? Понравилось или я сам...а...

Гопники не сговариваясь, кинулись разом на Михаила, стараясь повалить, да он сам споткнулся на этих несносных шпильках и... порвал колготки. А тут ещё гопники, грозясь добить его ногами.

— Только не по... лицу... — едва не сказал про голову Михаил — вовремя исправился, закрывая её руками.

— Слышь ты... — заявил амбал. — Мы это...

— Хмырь гонит: типа понравилась ему, — пояснил Шнырь, выступив переводчиком. — И всё такое — номерок не оставишь от "трубы"? Ну или "трубу" конечно бы не мешало...

— Чё ты гонишь, Шнырь... — досталось ему от Хмыря.

— Ну, чё ты... — возмутился тот. — Привычка, блин, в натуре! За базар отвечаю!

Михаил был в ударе. Что уже отмечать про гопников. Они сразили его наповал. Он и понятия не имел, что будет пользоваться таким успехом как женщина.

— Конечно... — пробасил он по обыкновению.

— Э, тёлка, ты чё там мычишь?

— Вот... — просипел более женственно, а как получилось у Мешкова — сунул салфетку, на которой значился номер. — Сюрприз!

— Ты глянь, Шнырь, она мне типа воздушный поцелуй подогнала...

— Не, явно губы вытирала, Хмырь...

— Ревнуешь... — не согласился амбал, развернув салфетку.

К этому времени Михаил был уже далеко от них — всё-таки ему не хотелось лишний раз светиться.

— Это чё за лажа?! — уставился амбал на "абибаса".

— Типа телефон... — засмеялся тот, ухватившись за живот.

— Такой короткий?

— Ну да — 02...

— Чё-та знакомое, блин...

— Не тупи, Хмырь, это ж телефон службы по вызову...

— Типа шалава...

— Ну да — сука!

— Всё равно проверю...

— Ага, попробуй — потом расскажешь, чё было!

— А ты чё не в теме?

— Не, Хмырь, я — пас! Это без меня — у меня Шакира! Ревнивая, зараза! Понимать... твою должен...

— Лады, вали, Шнырь! — решил Хмырь сделать вызов на дом, поспешив в родные пенаты.

Едва он набрал 02, на ином конце провода раздался голос:

— Дежурный ГОВД слушает. Говорите!

— Это чё за говно, а?

— Не кладите трубку, молодой человек, — понял дежурный: им звонит какой-то шутник. Его адрес и высветился на определителе. А за тем по нему выявили адрес телефониста, ну и естественно наведались, препроводив, куда следует. Не свидание, но близкое к тому, на что рассчитывал.

Пришлось ждать возлюбленную. Недолго. Так и не явилась, а его отпустили.

— Убью, су*у... — выдал амбал при виде "абибаса".

— Ну ты, в натуре Отелло, Хмырь!

— Она чё мне подсунула?

— Типа адрес, где сама часто останавливается! Я ж те отвечал за базар, а ты мне не верил! Теперь поверил: она — шалава!

— Слышь, Шнырь...

— Чё?

— Будь человеком — заткнись!

— Да без базара, Хмырь! Найдём мы те девку ничуть не хуже моей Шакиры...

— Нахрена мне другая? Мне эта нужна!

— Чё, сильно прижало? Типа запал?

— Век воли не видать!..

Отделавшись от гопников, Мешков спешил к одному своему знакомому — не приятель, чтобы уж так и говорить, но больше не к кому обратиться. К тому же за ним числился должок. Позвонил в дверь квартиры и...

Ему открыла женщина в бигуди и халате. Уставилась в недоумении округлившимися глазами.

— Алексей дома?

— А ты кто... такое?! — чуть справилась с волнением женщина.

— Если не ошибаюсь: вы — его жена? Угадал... а?.. — спохватился Михаил, едва вспомнив: от какого лица ведёт речь. Он — женщина. Это и твердил про себя мысленно: "Я — женщина!"

— Я чё-то не поняла? — упёрла руки в бока оппонентка в бигуди, загораживая собой весь дверной проём, чтобы залётная гостья не проскочила мимо неё на её законную территорию. — Те чё зде надобно? Занято!

— Уже догадал...ась...

— Пошла отсюда, пока...

— Мужа не позвала или милицию?

— Ты в курсе, что он у меня — мент!

— Тогда я — бэтмент... — хотел вытащить документы Михаил, да вещи на нём были Марии. — Чёрт, совсем забыл!

— Да ты не баба, — могла спалить его хозяйка квартиры.

— Пожалуйста, впустите, будьте человеком... — взмолился Михаил. — За мной гонятся...

— И кто — милиция? Адресом ошибся!

— Нет, вы не поняли — я всё объясню! Умоляю-у-у...

Мешкову удалось выбить каким-то невероятным образом из себя слезу. Получилось — женщина проявила солидарность.

— Да все мужики — козлы! Одно слово — кобелины! А те ещё скоты! Проходи...

"Надо запомнить!" — мотал на ус Михаил, чем и кого можно прошибить. А получилось — к гадалке не ходить.

— Я по работе...

— Да поняла уже, чем мой занимается на ночных дежурствах! Ну уж я ему — вернётся домой...

Хозяйка пригласила залётную гостью на кухню за стол и принялась поить и кормить.

— Вы, наверное, меня не правильно поняли...

— Да всё я поняла — идти те некуда, девка...

— Я не девка, я... вот... — смахнул Михаил парик с головы и рукой стёр помаду с губ.

— Муж-Ик...

— Нормальный, а не "эти", кто сами знаете! И при исполнении — на задании...

— Да иди ты...

— Выгоняешь, хозяюшка?

— Типун те на язык! Неужели правда: мой охламон делом занимается, а не шляется по ночным бабочкам!?

— Конечно — долг родине отдаёт, а не уродине какой...

— Лучше бы мне всё лишнее в дом приносил!

— Вы про что, дамочка?

— А ты?

— Надеюсь: мы поняли друг друга!

— Конечно, подруг... А... — осеклась хозяйка.

— Позволите мне дождаться у вас, вашего супруга...

— Рискни...

Михаил попросился в туалет. Ему приспичило. Санузел оказался совмещён с ванной комнатой. Там его и застукал хозяин, вернувшись неожиданно с работы.

— Это что такое!? — уставился он на мужика. — И делает у нас дома в моё отсутствие? А сама в халате? Ах ты су...

— Это я, Алексей! Михаил...

— Вижу, что мужик! Ты чё к моей жене захаживать повадился? — потянулась рука к табельному оружию, хватая жезл вместо пистолета. Всё-таки привычка.

— Да погоди ты! Я — майор! Силовик! Ну, помнишь: на дороге тормознул нас и взятку пытался содрать, а я...

— Мешок? Ты?

— Вот Алёша...

Мужики обнялись.

— Э, вы чё там делаете? — желала знать хозяйка, выглядывая у мужа из-за спины. — Никак целуетесь?

Мужики засмеялись. И впрямь нелепо всё вышло, да чуть было не дошло у них до конфликта. Вовремя удалось разрулить.

— Какими судьбами, Мишаня?

— Сам в курсе: пути Господни неисповедимы...

— Так не священник — у самого рыло в пушку! Не выручи ты тогда меня — погорел бы!

— Знать не исправился — не получилось мне наставить тебя на путь истинный?

— Чё — гуляет, собака? — вставилась жена.

— Ты хоть не встревай, Зая...

— Ах ты козёл!

— Выйди! Тут мужской разговор предстоит!

Какое там — жена тёрлась у двери с иной стороны, пока мужики продолжали шептаться на кухне.

— Она не спалит меня?

— Главное чтобы сам не спалился! А я — могила...

— Передачу про пароход видел?

— Слышал.

— Мне надо узнать кое-что про кое-кого. Я те составлю описание рож, а ты мне выяснишь по фотороботам — кто такие и где обитают.

— Говно вопрос! Я мигом!

Он сопроводил Михаила в ближайшее РОВД и представил как пострадавшую женщину.

— Делать те неча, Алёша, блин! — возмутились оперативники.

Но деваться некуда. Пришлось выслушать слёзную историю нервной особы, которая постоянно лила слёзы, прикрывая лицо платком. А, по сути, скрывала свою безобразную физиономию.

Ну не верилось следователю, что на неё могли позариться два типа, на которых с её слов были составлены автопортреты и пробиты адреса.

— Они это... они...

— Никуда не уходите — сидите...

— Погоди, следак, я сам с ними разберусь, — удивил в продолжение Алексей.

— Не понял — поясни?!

— Она моя...

— Любовница!? — съязвил следак.

— Родственница по линии жены — сестра... Дела семейные и всё такое...

— Так на кой мне было гнать тут пургу? Сразу не мог сказать — по-человечески! Я, блин, дело завёл, а ты...

— Она откажется от показаний!

— Да... — кивнул Михаил. — Ничего не было...

— Ну, вы мне за это заплатите...

— Сколько? — перешёл к делу Алексей.

— Много!

— Ящик или два?

— И не пойла для дебилов!

— Как скажешь... — уверил Алексей.

А его "родственница" схватила волосатой рукой бумажку с адресами у следователя со стола.

— Бры-ыр-ред! Жуть... — вздрогнул он.

Она послала ему воздушный поцелуй. А он в ответ брезгливо сморщился.

— Не подвезёшь? — заинтересовался Михаил у сотрудника ГИБДД.

— Как скажешь, красавица! А только прикажи... — усмехнулся Алексей.

Надоело ему на его скучной работе, он всегда мечтал о чём-то другом. А тут вроде бы появился неплохой шанс попасть во властные структуры и не МВД, а ФСБ. Даже перевода просил, но отклонили. И надо же было такому случиться: судьба давала ему реальную возможность круто изменить свою жизнь. Грех не воспользоваться.

— Надеюсь: это законно?

Михаил отрицательно качнул головой.

— Тогда я не спрашивал, а ты не отвечал...

— И если что — мы не встречались! Я — женщина!

— Ну, чё, женщина, — ничуть не смутился Алексей. — Погнали кататься...

Первым они проведали охранника. Тот отсутствовал дома по известной причине — дачи показаний — вот они и заглянули к нему. Мешков проявил свою очередную уникальную способность забираться в квартиры без ключа. И дверь не пришлось ломать, как и стекло бить в окне. Всё вышло пристойно — осмотрелся. Нигде ничего подозрительного. К тому же бывший офицер. Знать ошибся он на его счёт.

— Уходим, Алёша...

Помощник находился на подхвате и дежурил у подъезда. Как вдруг мимо него промелькнула знакомая рожа.

— У нас гости, Мишутка...

— Типа — шутка?

— Типа — суровая правда жизни! Вали...

Пришлось уходить на балкон и сигать на дерево, а оттуда в кусты.

— Помоги... — ободрался о них Михаил.

— А я думал: в засаде лежишь...

— Некогда прохлаждаться, ещё один адрес и хмыря следует пробить.

Вот с официантом оказалось не всё так просто. Чувствовалось, что скользкий тип. Квартира была завалена всяким барахлом, которое он сбывал преступным образом.

— Контрабанда — палёный товар, — узнал маркировку ГИБДД-шник.

Мог и не говорить. Михаил сам уяснил: официант человек Циклопа, а не Равшана. Чуть не всплакнул грешным делом, войдя в образ девицы. Устроил засаду.

Долго ждать возвращения официанта с парохода не пришлось. Щёлкнул замок на двери при повороте ключа, и в прихожую заглянула знакомая физиономия. Не одна, кто-то ещё явился с ним.

— Баба... — приметил из шкафа Алексей, теснясь там на пару с Михаилом.

— Она твоя, а он — мой! И только!

— Как скажешь, красавица.

— О групповухе и не мечтай!

— Да я что, когда сам...

— Начали...

Из шкафа вывалились...

— Это чё такое? Я так не работаю! — выдала девица лёгкого поведения. — Про оргию речи не шло!

— Заткнись, дура! — пригрозил ей жезлом Алексей.

— Игрушки — можно! Но только не оргия-А-А...

Официант оттолкнул девицу, да дальше коврика на выходе не ушёл. Его достал Михаил, совершив головокружительный рывок с последующим прыжком.

— Куда же ты заторопился?

— Кой-чего забыл прихватить из машины! Вот и вспомнил! — пытался отвертеться официант.

Не получилось — его скрутили.

— А с ней что делать? — указал Алексей на девицу.

— В туалет посади!

Та воспротивилась, да толку — орать также не могла — была скована скотчем по рукам и ногам, и во рту кляп. Глупо моргала.

Михаил предпочёл говорить с "человеком" наедине.

— Вижу — узнал...

Тот отрицательно закачал тем, пока было чем, и грозился лишить Мешков, открутив.

— Равшана помнишь?

Реакция отрицания.

— Кто его? А заказал? И меня? — сорвал полоску с лица Михаил.

Официант заорал. Пришлось включить громко телевизор, настроив на боевик, где бандиты также пытали какого-то заложника.

— Смотри, чё я нашёл, Мишаня... — продемонстрировал ему утюг Алексей.

— А анального детектора лжи случаем не завалялось тут у него?

— Чего?!

— Паяльника...

— Ради такого зрелища я готов пожертвовать свою "волшебную палочку"...

Официант замычал.

— Что-то хочешь сказать, а имеется по существу относительно заданных вопросов? — переспросил Мешков.

Ответ впервые был положительным — кивком одобрения.

— Начинаешь соображать... — похвалил его Михаил. — Говори...

— Я, честное слово, не виноват в том, что произошло на пароходе! Это всё люди Циклопа...

— Опа!

— Они мне приказали усыпить вашу бдительность — узнали, ну и...

— Дальше понятно, что ты сделал с нами, а вот что происходило на пароходе — они делали там? И где прятались всё это время?

— В трюме — там игральная комната для таких, как они...

— Равшан был в курсе?

— Разумеется...

Михаил смутился.

— Дальше...

— Дело у Циклопа было — дожидался кого-то хоронясь у нас. Я так думаю: в случае провала должен был слинять по тихой воде на нашем плавучем ресторанчике, да не успел...

— Деза — Цика жив!

— Не может быть!? — не поверил официант.

— Кто его людей утопил?

— Какой-то азиат-коротышка! Я думаю: человек Араба или Азиата — явно мстили. Это в их обычаях...

— Почему решил, что их человек приходил за ним?

— Потому что наглый — в одиночку присунулся и...

— Короче...

— Цирковые номера выделывал! Я думаю: его надо в цирке искать! К нам, кстати, в столицу пожаловал один такой — китайский или японский...

— Типа намёк на ниндзя... — посмеялся Алексей.

— Ей-ей... — заверил барыга. — Появился ниоткуда и исчез также! Никто не видел...

— А сам тогда чего несёшь?

— Режу — и правду матку! Если не верите — режьте! А рвите — всё одно сказать больше нечего...

— А ты откуда явился? Где столько времени пропадал? Случаем не в "конторе"?

— А ведь меня про тебя пытали... — не стал скрывать барыга.

— И что же ты?

— А что я мог поделать! Если бы тебе корячился казённый паёк в солнечном Магадане или курорт на Колыме?

— Ясно — фамилия следователя...

— Копылов...

— Вона как... — выяснил Мешков: правая рука Животина. — А что про мою спутницу? Настаивали на чём-нибудь — её обвинить со мной в пособничестве?

— Поначалу вроде бы, а затем раздался звонок — кто-то побеспокоил следака — и тот резко изменил мою точку зрения относительно неё.

— Ай да командир! — порадовался помощник.

Шилов сейчас торопился туда же, куда и Животин. Разом с ним и столкнулся в приёмной у начальника. Тот ожидал обоих. Вместе к нему и проследовали, представ пред ясные очи Суровых.

Генерал покосился на подопечных из разных структурных подразделений и ахнул рукой по столу, заставив подпрыгнуть на его дубовой поверхности все канцелярские принадлежности.

— Это что за цирк на дроте? — обрушился он на них безо всякой раскачки. — Почему я должен узнавать всё из криминальной хроники по "ящику"? К чему эти подковёрные игры? А чего не поделили? Когда одно дело делаем — родине служим!

— Кто служит, а кто прислуживает... — позволил себе Шилов перебить Суровых.

— Вот и я о том же... — перевёл поспешно Животин стрелки на него.

— Прекратите собачиться! — требовал генерал предоставить факты по нашумевшему делу — целому ряду разбойных нападений.

— Это всё универсал... — перехватил инициативу Животин. — Шилов в курсе! И я напал на его след...

Полковник не стал опровергать слова конкурента, занял выжидательную позицию, готовясь подловить его на слове, из-за чего Животину предстояло вдумчиво и вкрадчиво подбирать слова, обвиняя Мешкова.

Расчёт Шилова оправдался — конкурент без зазрения совести предъявил косвенные улики и ни одной прямой, за исключением свидетелей с парохода.

— Это правда, Шило? А в мешке не утаишь?

— Мешков здесь ни причём! Я точно знаю, и могу доказать его непричастность к разбойным нападениям! Никакой он не универсал — просто дурак! Одно слово — майор! Больше и не стоит, а звания выше ему не видать!

— Тебе тоже, полковник...

— С таким же успехом, я мог бы обвинить Животина с его людьми, что это он убирает криминальных авторитетов в угоду...

А кому — не уточнил. Но и так всё очевидно по чьей указке работает.

— Вы по делу говорите — существу...

— Вот... — положил документы в папке Животин на стол Суровых. — У меня здесь всё!

Шилову предстояло опровергнуть компромат конкурента, собранного на собственного помощника. Сделать это будет нелегко, как и крыть фактами, но генерал готов был поверить ему на слово, а знал: тот умеет держать, если дал.

— Не хочу лезть через вашу голову, генерал... — намекнул Животин: тому долго не удастся прикрывать Шилова — под самим кресло шатается.

— Разберусь как-нибудь без подсказок! И родине ещё послужу! А твои слова, животное, я запомню!

"Я твои тоже, генерал! Даже не сомневайся... — затаил конкурент обиду. — Тогда поглядим: чья возьмёт!"

Суровых выгнал обоих подопечных из кабинета, и занялся изучением проведённой кропотливой работы Животина. Но и от Шилова ему достался компромат. На это и был главный расчёт полковника: пока генерал разберётся, что к чему, а прочтёт обе папки — и свою подал толстую нарочно — выиграет время... для помощника.

— Девушку отдай, — задержал Шилов Животина.

— А вот хрен те! Она — моя свидетельница! — заупрямился конкурент.

— Всё ещё надеешься оклеветать Мешкова? Тогда она тебе не помощница!

— Это мы ещё поглядим — и кто кого! Тебе лучше бы уйти с моей дороги!

— Намекаешь на почётную отставку? Не дождёшься!

— Знать сам у меня когда-нибудь! А много раньше, чем думаешь или подозреваешь!

— Не первый раз слышу...

— Но в последний! Больше предупреждений не будет! Дальше всё по-взрослому!

— Давно пора, а всю жизнь мечтал! Может, поговорим по-мужски?

— На дуэль намекаешь?

— Нет, на русскую рулетку! Только ты и я, да старый добрый наган с барабаном и одним патроном? Слабо?

— Я предпочитаю более надёжный метод — взрывчатку типа пластид...

— Считай: я испугался! А запугал меня подрывом машины! Сам ни боишься, что дело получит слишком большую огласку?

— Поживём — увидим... и кто кого! А не сомневайся: я — тебя!

— Ну, это ты размечтался!

На том и разошлись, а окончательно и бесповоротно. С перемирием было покончено раз и навсегда, начиналось открытое противостояние.

Шилов забеспокоился, а никогда не нервничал. Просто пора было бы выйти ему на Мешкова, а лучше тому на него. Командиру требовалась кое-какая информация от него, а у самого имелась.

Посыльным оказался ГИБДД-шник, назвавшийся Алексеем.

— Я от... — начал он ещё в открытых дверях кабинета.

— Я понял... — перебил Шилов, дождавшись, когда гость прикроет плотно дверь, и указал ему на диван подле себя. Чуток пошептался. — Дело ясное, что дело тёмное...

Ещё удивился подробностям.

— Хм, азиаты говоришь — ниндзя? Умнее ничего не могли придумать, а купились как малые дети на уловку скотины!

Он чувствовал его руку в том, что сообщил Мешкову официант с парохода. Обработали и квалифицированно, не удивится, если дело с ним дошло до гипноза. А конкурент любил прибегать к подобной практике воздействия на своих клиентов.

Пока Животин старался отвлечь Шилова от действительности произошедших там событий, полковник как всегда собрал подробную информацию на "пассажиров" — искал совпадения меж теми, кто чуть ранее угодил в подобный переплёт на самолёте, захваченном террористами, а точнее людьми Араба.

Он напал на след "универсала", но пока что не сумел вычислить его. Зато круг сужался. Наёмник один из перечня ФИО из этих двух списков.

Женщин хватало, и азиатов, поскольку к Равшану частенько захаживали его соплеменники по вероисповеданию. Чем и занимались люди Циклопа, переворачивая все китайские кварталы в столице, наводнив рынки и подпольные места проживания гастарбайтеров.

Затевалась настоящая игра — широкомасштабный передел собственности в криминальном мире. Такой куш никто не откажется упустить, а хоть кусок урвать — и то за счастье.

— М-да, дела... у прокурора, а у нас пока что похоже делишки! Ну, Животин — скотина!

Шилов был в курсе, что Циклоп свалил из столицы и даже за пределы столичного региона — стремился отлежаться в глуши. Там ему и грозили большие неприятности — универсалу проще будет напасть на его след и найти.

Информация подтвердилась, когда совпали кое-какие данные. Одна и та же фамилия прошла по очередному списку в третий раз и на этот раз на железнодорожном транспорте.

— Есть... зацепка! — повеселел в лице Шилов. — Могу я доверять тебе, Алексей?

— Как своему помощнику...

— Стало быть, ты — его...

— С ним заодно — по гроб жизни...

— Наскучила рутина?

— Не без того, товарищ полковник! — подскочил с дивана капитан.

— Да ты уймись — садись! Хотя нет, поторопись! Свяжись с Мехом, а он пусть выйдет на меня! Есть что передать...

— Лучше через меня...

— Боюсь я...

— Провала?

— За тебя и дело всей жизни! Понимаешь, хотя чего я и кому...

Всё-таки Шилов решил загадать Мешкову ребус — передал копии каких-то списков.

— На этом у меня всё, Алёша! Не будь им, а... Иди...

Адъютант тотчас сообщил, куда надо о визитёре.

— Понял — не пались! — последовал ответ. — Отбой...

Это ему, а вот иному своему подопечному напротив:

— Работай...

* * *

— Как-то слишком тихо, — не верилось маме, что её дочь может вести себя подобным образом — это было не похоже на Дарью. Да к тому же собаку. — Кекс!

— С удовольствием попробую, — уверила дочь.

— Собака! Где она?

— Спакуха, ма! Ситуация под контролем! Он у меня! И про него никто ничего — даже проводница!

— А если залает?

— И чё?

— Но всё-таки...

— Положись на меня, ма!

— Нет уж-ки... — вспомнила мама то, во что они постоянно влипали.

Её взгляд устремился на стоп-кран.

— Не вздумай глупить, милая... — опередил отец семейства с данным высказыванием дочку.

Они уже сидели в вагоне-ресторане и дожидались заказа.

— Точно — рюкзак! — вспомнила мама про багаж дочери.

Та скинула его под стол, постоянно таская с собой за спиной. И лишний раз уяснила, когда дочь сунула туда, чуть приоткрыв замок, руку с куском хлеба. А оттуда показался язык, лизнув её за пальцы.

— Что-то потеряла, ма? — встретилась дочь взглядом с ней под столом.

— Я вам не помешал, девчонки? — присоединился к ним папа, намерено роняя столовую принадлежность — поднял.

Сергачёвы требовали "хлеба и зрелищ".

— Только попробуйте... — пригрозила мама, сжав руку в кулак, поднеся к лицу мужа. — Понятно, додик?

— Я, дорогуша, милая, — напомнил папа.

— Надеюсь, все поняли меня! — не стала она исправляться.

И снова встретились всей семьёй над столом. За соседним столиком напротив располагались их старики. Также всё видели, наблюдая со стороны.

— От нашего стола вашему, — передали они в дар "детворе" бутылку горячительного напитка и блюдо с фруктами.

— Где мясо? Я ж вам не травоядное! — озадачила Дарья.

Номер с десертом не прошёл. Пришлось заказать горячее. Как и подозревала мама, дочь уронила бифштекс с тарелки и точно в приоткрытый рюкзак, откуда торчала мордашка Кекса. А когда к ним снова подошла официантка, отец семейства получил от неё звонкую пощёчину.

— Не понял! Что это было? — уставился он с опаской на жену, опасаясь, та могла решить: он ущипнул за ногу официантку. А и в мыслях ничего дурного не было. Всё дело в собаке. Кекс лизнул её в коленку.

— Приятного всем аппетита, — выдала в довершение ко всему официантка и удалилась.

— Зараза! — заявила миг спустя мама.

— Согласен...

— Собака, а не ты, дорогуша! Но и эта особа тоже хороша, а уж додик...

Мама покосилась с таким видом на дочь, что та вновь полезла под стол, поспешно прикрыв рюкзак, оставляя небольшое отверстие для вентиляции псине.

Кекс принялся фыркать. А всем со стороны казалось: это делает отец семейства. На лице отпечаталась вся пятерня. И багровела.

— Будь мужиком, па! Держись... — попросила Дарья.

Передача со стола стариков пришлась как нельзя кстати. Он откупорил бутылку и приложился... прямо из горлышка. Мама удивилась.

— Можно мне отойти... — осознала дочь: оставаться дольше с родителями ей не с руки, да и рюкзак лучше прихватить. — Я к себе в СВ, ма...

— Попробуй, а рискни, додик...

— Честное слово — устала и хочу полежать...

— Или напротив поиграться кое с кем?

— Тогда закройся изнутри и не открывай нам, пока не выяснишь: это мы вернулись, — присовокупил отец семейства.

— Как скажите, родные мои...

— Это она нарочно, милая?

— Что, дорогуша?

— Повторяет свою фразу? Может, знает или подозревает, что мы ей не...

— Заткнись! Будь мужиком до конца...

Отец семейства снова приложился к "подарку" от стариков. Обед сразу не задался, а иначе и быть не могло. Одно слово — Сергачёвы. Так ещё и Рогачевы оказались на подхвате с иными "однофамильцами", а даже не родственниками.

— Дал же Бог нам...

— Их?

— Додика...

— Давай не будем, милая! Ну не начинай, а... — взмолился отец семейства.

— Уговорил — наливай... — устала мама. В их случае лучше всего было напиться и забыться.

Так практически и случилось. Но не сказать: напились уж слишком. Закусывали в меру и мирно потягивали, дегустируя местные коктейли с напитками.

Не они одни, кто-то также затарился — и выше крыши.

— Водяры плесни... ящик, а лучше два... — явно собирался квасить один мужик. — И пивасика...

А затем прибавил:

— Сдачи не надо!

Щедрый подарок. С таким клиентом не поспоришь, даже если он действовал в нарушении правил. И был не один. Его ждали в одном из вагонов.

— С дороги, малявка... — едва не налетел он на ребёнка с рюкзаком за плечами. Тот вдруг залаял, иначе бы разбил всё содержимое в руках.

— Хули...ган... — выдала Дарья.

Тип с ящиками шмыгнул носом, ставя "тару" на пол, а заодно приблизив лицо к девчонке.

— Тёрки затеваешь, мелюзга?

— А за базар ответишь... — не дала Дарья и слова лишнего вставить человеку Циклопа. Тот вывалился из вагона в раскрытую дверь. Как и почему забыла проводница запереть её на ключ — отдельная история.

Пропажи не сразу хватились, а чуть погодя, когда в один из СВ заглянула девчонка и уставилась на тех, кто пялился на неё в недоумении.

— Дверь закрой — ошиблась! — грянул один из тамошних пассажиров.

Дарья действительно заблудилась. Так, во всяком случае, показалось нервному пассажиру на измене.

— Пить хотите, мужики? — озадачил ребёнок.

— Чё?!

— Во... вода сорок градусов! Берёте?

Словоохотливый пассажир покосился вопросительно на соседа.

— Так берёте или как? Чего молчите и не мычите?

Они ждали увидеть с выпивкой кого угодно, только не ребёнка, да ещё девчонку, а Циклоп уже заслал одного человечка в вагон-ресторан.

— Палево!

— Не, натурпродукт, мои клиенты не жалуются! Ещё не один ни разу ничего плохого в мой адрес не сказал...

— И много у тя этого добра?

— Два ящика с пойлом будет...

— И где они у тя?

— В тамбуре — не поможете?

— Берём всё...

— Тогда деньги вперёд...

— Отвечаешь за базар?

— В натуре — зуб даю! А могу и глаз на одно место натянуть!

Намёк на глаз насторожил людей Циклопа. Слишком подозрительно всё было — и в отношении девчонки. Да вроде бы не врала. Ящики на месте, а вот человечек пропал. Проверили дверь из вагона наружу. Была закрыта.

— Деньги гоните...

— Держи... — откупились они от девчонки.

И та как ни в чём небывало вернулась в СВ дожидаться, но не родителей, а чего-то ещё. Стала готовиться, обнаружив всё необходимое для того, что лучше всего получалось у неё — и это в её-то детские годы.

— 10 -

У гаишников с китайцами много общего:

и тех, и других — орда, да и кормятся — палочками...

(главный закон выживания в диком мире)

Мешков с нетерпением ждал возвращения Алексея, в то время как его жена пытала гостя на предмет мужа — как у него обстоят на работе дела, и почему он в последнее время охладел к ней, да и не только, а ко всему, что ранее приносило ему радость и счастье. Не был восторге. Впрочем, и Михаил. Зоя мешала ему думать о деле, и о чём заставляла — вот она какая оказывается семейная жизнь. Стоит поставить подпись под брачным контрактом в Загсе и всё — жизнь после брака настоящий брак — всё меняется кардинально. Кое-кто начинает жаловаться и стонать, но чаще кричать и выказывать недовольство партнёром.

Критерий семейной жизни виделся Мешкову в шутке: "Я потратила на тебя свои лучшие годы, а ты... А я свои лучшие страницы сберегательной книжки!"

Ну и кому нужна такая жизнь? Хотя бывали исключения — люди жили, что называется душа в душу. Но чаще... Чаще душили друг друга, или жаба их. Но опять же не сказать и не отметить: пара у Алексея с Зоей идеальная — никакая иная жена не выдержит мужа-мента — является, когда вздумается и исчезает неожиданно с выходного дня. Работа — долг родине, или что-то ещё должен отдать чего-то, а и сам кое-кому или чему.

"Так к чему это всё, а я?!" — не было иной возможности у Михаила, как уставиться на хозяйку квартиры.

Он по-прежнему пребывал в том "роскошном" виде — образе женщины. И Зоя-Зая пыталась говорить с ним как со своей подругой, не обращая внимания на некоторые особенности в анатомическом строении тела "оппонентки".

Менять наряд Мешков не торопился, понимая: ещё пригодится для конспирации, и может выручить в самый неожиданный момент.

Наконец с иной стороны входной двери кто-то вставил что-то в замочную скважину, заставив щёлкнуть и повернуться защёлку замка, опустив внизу ручку.

— Ш-ш-ш... — попросил Мешков тишины от балаболки. — Ни звука!

Табельное оружие ему заменил инструмент кухонного обихода — скалка. Жена Алексея вооружилась сковородой.

Ожидать можно было кого угодно и чего — оба на измене. Если за Алексеем следили от кабинета Шилова, то непременно вели сюда до явки — и снова провалена, если не чуть раньше им удалось пробить на него всю информацию, тогда жди Копылова с "маски-шоу".

— Есть кто дома жив-Ой... — опешил Алексей при виде вооружившейся парочки. — Привет-Ик, девчонки...

Одна из них поспешно затворила за ним дверь, прильнув к "глазку". Нигде никого — лестничный пролёт оказался пустынным. Буквально тут же "красотка" переместилась на балкон, сделав пальцем щёлку в жалюзи, осмотрела с подозрением двор.

— Что выяснил? — вопросил неформал у хозяина, не отрываясь от балконной рамы.

— Всё... и вот... — сунул Алексей кипу бумаг Михаилу.

— Это, конечно, всё интересно, но нам пора сниматься...

— Куд-куда?! — закудахтала жена.

— Спокойно, Зая! Работа — должна понимать...

— Твою... — не сдержалась жена в свою очередь. — Я тут собрала кое-что вам в дорогу, мальчики...

— Мы ж ненадолго? — покосился вопросительно Алексей на Михаила.

Тот быстро оглядел корешки списков, наткнулся на один про который пока ни слухом, ни духом.

— Хм, как знать... — что-то определённо уяснил он, уловив смысл, переданный ему через эти списки с фамилиями командиром. — Кто-нибудь ещё видел их кроме тебя?

— Да кому нужна эта макулатура!?

— Не скажи... — озадачил гость. — Уходим! Есть иной выход — через крышу?

— Сделаем...

— Да, и меня здесь не было — к тебе, Зая, приходила твоя подруга, а твой муж любезно согласился доставить её домой по дороге к себе на работу!

— Я бы проверила, — не доверяла жена мужу.

— Ну, Зая... — возмутился Алексей. — Было бы с кем изменять тебе, только не с этой "красавицей"!

— Смотрите у меня, если что... — погрозила Зоя. — А вдруг вы разводите меня, а сами эти... как их...

— Мы не такие!

— Все вы — мужики! А на поверку оказываетесь...

— Я обязательно вернусь, — сподобился на мужской поступок супруг, чмокнув супругу в щёку.

— Ах ты... мент поганый... — понеслось вдогонку мужу с Мешковым.

И смех, и грех...

— Повезло тебе с ней, Алексей...

— Или ей со мной, — улыбнулся самодовольно напарник.

"Так вот оно значит, что такое семья", — лишний раз уяснил Михаил: прощать друг другу не взирая ни на что всё то, что кому-то не нравиться из супругов и уметь с этим жить, подстраиваясь один под другого.

— Забавно... — отметил он вслух. А относительно чего именно — не уточнил, продолжая на ходу перебирать списки — обнаружил пометки, как на краплёной колоде карт.

Разгадка была близка. Одна и та же фамилия — точнее несколько значились во всех списках.

— Ай, командир... — порадовался помощник.

— Куда едем? — заинтересовался Алексей, когда они сели в его машину — и не служебную.

— Карту дай...

— Столицы или столичного региона?

— Страны...

— Хорошо, что не мира, а то мы далеко не уедем на этом "драндулете"!

— А придётся покатиться в южном направлении...

— На Кавказ?

— Ну почему сразу туда? Чуть южнее вдоль Волги.

— Эх, жаль "снасти" не захватил...

— Рыбак?

— Нет, и я не про удочки, а то самое, когда обычно нормальные мужики отправляются порыбачить... — хитро подмигнул Алексей.

Михаил лишь поморщился, притом, что пять капель явно не помещали бы ему, даже пиво, но... работа и долг родине — превыше всего. А от него зависит судьба одной понравившейся ему особы и не только, а ещё и боевой старушки. Да и шеф на волоске к провалу — и всё из-за него — дурака!

Командир дал ему последний шанс, и ему предстояло не только воспользоваться им, а ещё и отблагодарить.

Пока крутили по улицам столицы, старались отследить преследователей. Зря, можно было не пытаться. Если за ними увязались люди Копылова, то постоянно меняют машины, и будут неброскими как по расцветке, так и модельного ряда. А вот за МКАД совсем иное дело. Поэтому затеряться требовалось именно сейчас.

Мешков то и дело командовал действиями Алексея, а затем не выдержал, и они поменялись с ним местами. Михаил расположился на сидении водителя, а "гаишник" занял место пассажира на переднем.

— Только убедительная просьба — не свисти...

— Денег не будет?

— Стану правила нарушать, а у тебя может сказаться рефлекс, отработанный годами службы в ГИБДД...

Михаил не обманул. Алексею пришлось в срочном порядке пристегнуться. Жаль, шлема не было, а то бы точно надел. Мешков превратил его драндулет в гоночный болид "Формулы-1". Из-под колёс повалил дым, когда он стартовал на светофоре и протиснулся меж потока машин, устраивая аварийную ситуацию, повлекшую образование пробки на оживлённой дороге.

— Кажись, оторвались...

— От жизни, — не торопился отрывать руки от панели Алексей. Казалось ещё немного и оторвёт подушку безопасности.

— Держись... — повторял Мешков постоянно одну и ту же избитую короткую фразу, перед тем как сотворить очередной шедевр на драндулете подельника.

В сторону от колёс полетели колпаки. Резина давно была лысой и стёртой. А Михаил продолжал вытворять чудеса на виражах, заставляя пассажира глотать воздух. На панели проступили борозды от царапин, сделанные ногтями Алексея.

— Подушку не трогай — безопасности! Чревато... — ещё успевал сумасшедший водитель посматривать по сторонам.

Мешков даже на автостраде продолжал обгонять одно авто за другим. Того и гляди: за ними погонятся сотрудники Алексея. Да расчёт был на то, что прежде увидят его в салоне в ментовской форме.

— Жаль, что нет у тебя не с собой знака "У", — намекнул на машину "убийцы" Мешков. И сам вспомнил про данную аббревиатуру, встречающуюся на стреляных гильзах, как подчерк "универсала".

Не экзамены сдавал по вождению гаишнику, но всё-таки... могли и прицепиться сотрудники одного поднадоевшего всем ведомства, которому служил верой и правдой пассажир. Тогда огребут по полной программе, а соответственно и Животин будет знать, в каком именно направлении подался помощник Шилова.

Михаилу не хотелось оставлять им зацепку. Скорость наконец-то снизилась, и не потому, что Мешков сбавил обороты. Бензин приближался к нулевой отметке. Им требовалось наведать ближайшую заправку.

— Деньги есть, Алёша?

— Хм... — ухмыльнулся лукаво ГИБДД-шник. — Обижаешь! Даже если и нет, долго ли раздобыть!?

Он напомнил: находится не только в униформе, но и при исполнении вроде бы служебных обязанностей. А кто станет проверять его, если он выйдет на большую дорогу. На то и сотрудник ДПС ГИБДД.

Что в итоге и сделали они.

— Теряем время — темп преследования...

Для Алексея заявление из уст Михаила явилось откровением. Он и понятия не имел, что затеял его оппонент. Нервно свистнул. На свисток остановился какой-то автолюбитель.

На счастье, а возможно и несчастье, им попался нервный владелец авто.

— Чё, нарушаем, гражданин хороший! Ай, нехорошо... — начал Алексей обработку "клиента" чувствуя носом: у того найдётся, чем поживиться.

— Какие-то проблемы? — озадачил автолюбитель.

— И будут у тебя, если мы не поймём друг друга.

— Разве я что-то нарушил? — удивился лысый толстяк. Одно слово — тюфяк. Но упирался из последних сил.

— Время... — напомнил Михаил, указывая на запястье рук, где у него находились часы. — Поторопись...

— Придётся штраф заплатить... — грозно заявил Алексей.

— Но за что? — не сдержался автолюбитель.

— Было бы за что — прав лишил! А так просто заплатишь мне за оскорбление сотрудника милиции при исполнении.

— Я вас не оскорблял, господин инспектор!

— Меня — может быть и нет, а вот агента службы госбезопасности под прикрытием глазами поедаешь!

— Да у меня даже в мыслях ничего дурного не было, а и в отношении вас обоих!

— Ясно, не хочешь по-хорошему, придётся с тобой обойтись по-плохому! — продолжил обработку Алексей упёртого автолюбителя. — Выйти из машины! И открыть багажник!

Он желал взглянуть, что тот везёт.

— Обычный инвентарь... охотника...

— Винтарь... — обнаружил Алексей карабин и передал Михаилу.

Патрона внутри ствола не оказалось.

— Где патронташ?

— Зачем он вам? — занервничал автолюбитель.

— Так надо — проверка! На дороге находится преступник... — соврал Мешков, придумывая историю на ходу. — И также положил много народу из подобного автомата!

— Это карабин — Сайга! Должны разбираться в оружии, если те, кто сами сказали, а являетесь на самом деле!

— Разговорчики... в строю! Я те устрою...

Пришлось уступить и сдать обойму.

— Фига се — калибр 20-мм! Ты на кого охотишься, маньяк?

— Это дробовой патрон... — зажмурился автолюбитель.

Грянул выстрел. Зазвенело битое стекло, простреленное навылет, и... зашипело колесо.

— А ещё и фара разбита, — добавил "волшебной палочкой" Алексей, повеселев. Ему давно хотелось это сделать, да всё не представлялось случая.

— Он стрелял в меня, — заявил Михаил, намерено перед выстрелом прострелив платье. — Чуть не убил!

Автолюбитель сдулся, заваливаясь на машину, и... повалился наземь.

— Ты задел его? — испугался Алексей.

— Не мог! Да и потом на этого слонопатама иной калибр нужен с литой пулей, а дробь ему, что слону горох! — уверил Мешков.

— И чё нам терь делать с ним?

— Поможем человеку — окажем платную медицинскую услугу.

— Это как же?

— Вот так... — сделал искусственный массаж с дыханием рот в рот Михаил.

Когда автолюбитель очнулся, Мешков потребовал от него за свою услугу денег, иначе обещал его "отымеет" прямо здесь на обочине дороги у авто, а Алексей заснимет горячее видео на мобильник и отправит во всемирную сеть. Если не вовсе в передачу криминальной хроники столицы и столичного региона.

Автолюбитель предпочёл откупиться.

— Да не жмись ты! Слышь, толстый, не скупись! — наседал Михаил.

И даже вроде всё пристойно вышло.

— Извини, запаску заменить нет времени! Сам справишься? — поинтересовался неформал.

Стараясь поскорее избавиться от странных сотрудников силового ведомства, автолюбитель даже про оружие нисколько не заикнулся. А Михаил не мог долго обходиться без него, в то время как Алексей обладал табельным в кобуре, но оно его. А Мешкову требовалось иметь своё собственное.

— Сойдёт, — отметил он, осматривая "Сайгу-К" при заезде на автозаправку. Распугал народ. Очереди перед ними, как и небывало. Спокойно заправились и также укатили восвояси.

Однако про странный дуэт сообщили, куда следует.

— Кажется, мы напали на след Мешкова, — доложил Копылов Животину.

— Найди их! Слышишь — разыщи! И на этот раз не упусти! Хотя... — призадумался конкурент Шилова. У него зародился хитроумный план — не спонтанно готовил его и вдруг такая удача — счастливый случай. Догадался, куда майор держит путь. — Вертолёт мне и "маски-шоу"! Будем брать "универсала" с поличным!

Заявление начальника озадачило Копылова, но спорить с ним или осуждать его, зам не стал. Приказ поступил, знать обязан исполнить, во что бы то ни стало. А там и видно будет, что к чему. И почему случился прокол с "универсалом"? Похоже, что тот уже отработанный материал. Им явно пренебрегли, чтобы спасти собственные жизни и должности. А иначе не подняться бы им столь высоко по карьерной лестнице — и далее оба метили. Не предел совершенства, а достигли немыслимых высот. Всё равно стремились забраться как можно выше, но выше головы не прыгнешь.

Поменявшись с Алексеем, Мешков пересел на место пассажира. Во-первых, ему требовалось передохнуть, а во-вторых, подготовиться к встрече с "универсалом". Он стал сверять время и показания по карте, определяя то расстояние, которое уже покрыли сами и поезд, продолжая нестись за подвижным составом.

— Нам надо сюда попасть, — указал Мешков на какой-то полустанок партнёру.

— На кой... — изумился Алексей.

— Сюрприз будет...

Явившись на полустанок, Мешков испытал ни с чем не сравнимое разочарование, уловив мельком хвост нужного ему поезда.

— Опоздали! — понимал он: даже если и сумеют нагнать на иной остановке, то не факт, что успеет напасть на след "универсала", а намеревался взять его с поличным на месте преступления. — Лучше бы я сидел за рулём, а... Топлива хватит?

Алексей пожал плечами. Могла и поломка случиться.

— Типун те на язык! — призадумался Мешков над тем, а не взять ли во временное пользование какой-нибудь автомобиль для служебных целей. Но без документов силовика вряд ли удастся развести какого-нибудь лоха. Не разбойное же нападение устраивать со стрельбой. И так засветились тогда с толстяком.

— Положись на меня, — уверил Алексей.

Так и вышло. У них приключилась поломка и не вовремя, а с другой стороны, как посмотреть на ситуацию. Нет худа без добра...

Раздалась трель гаишника, и полосатая палочка опустилась, как шлагбаум перед знакомым до боли авто с водителем в нём.

— Вот так встреча, мужик! Те сегодня явно везёт — твой день...

Автолюбитель утратил дар речи. Два раза за один день "грабить" его — это уже слишком — ментовской произвол.

— Ты не против, если мы прокатим тебя с ветерком кое-куда? — влез к нему в открытое окно Михаил, держа оружие за спиной на ремне.

Автолюбитель лишь поднял руки вверх — сдавался с повинной.

— Повинную голову меч не сечёт, а правосудия — и подавно, — заставил его подвинуться Алексей.

А вот неформал расположился на задних сидениях, продолжая заниматься оружием — проверял иные обоймы-магазины к карабину. Зарядил и убрал в чехол. Посмотрел, как в нём лежит рука — сможет ли сразу выстрелить, если вдруг придётся отбиваться от "универсала".

— М-м-м... — замычал владелец авто.

— Чего-чего?

— Ми-и-и...

— Милиция, а как же, — уверил Алексей. — Не бандиты с большой дороги.

— Ми-иня куда везут? В ми-и-и...

— Нет, не в милицию — догоняем мы кое-кого — преступников! Так что можешь считать себя героем! — выдал на-гора Михаил.

Мужик побледнел, как его авто, став одного цвета лицом, полез в аптечку за лекарством.

— Не поможет, — уверил неформал. — А то, что... Ты взял с собой?..

Намёк был очевиден. Он предлагал ему выпить.

— Да не боись, — уверил Алексей. — Я обычно не штрафую два раза подряд — и так благодарен, что вошёл в наше положение. А я в твоё! Не робей! Докажи, что мужик!

Мужик откупорил стандартный спиртной напиток, отхлебнул разок... для храбрости. Затем ещё и... напился до безобразия. Их и принялся творить — вырывать руль у Алексея. Ему вдруг тоже захотелось порулить, тем более что авто принадлежало именно ему.

— Я вам не мешаю, — напомнил Михаил: у него ружьё. Может и выстрелить. А кое-кого пристрелить по долгу службы...

Автолюбителя не прошибить, он разбил бутылку, противопоставив "розочку" Мешкову.

Последовал удар прикладом в таблоид и... сладкий сон неспокойного автовладельца на подушке... безопасности, когда он зацепил панель лбом.

— Спокойной ночи, жмурик... — выдал Михаил.

— Ты того — его?! — проступила паника в голосе Алексея.

— Не беспокойся на его счёт, даже не сразу поймёт, от чего голова болит, а что с ним было — происходило, когда мы его остановили. Даже лиц не вспомнит — вообще ничего!

— Ты что подмешал ему в спиртное?

— А что может подсыпать ему такая особа, как я?

— Клафилин?

— Соображаешь — чистой воды сыворотка правды получается! Мозги уносит из головы, а подсознание вообще срывает точно крышу! Ты лучше за дорогой следи — не отвлекайся! И скорость прибавь... — сопоставил время и покрытое расстояние Михаил, а точно выяснил с точностью до минуты время следующей остановки поезда и где она произойдёт. Туда и торопились. Не на движущийся же состав ему прыгать. Не в фильме — реальность много прозаичнее. И вроде бы справлялись. — Только бы самих не остановили!

— Давай в дальнейшем без стрельбы, — попросил Алексей обойтись Михаила без дополнительных приключений.

— А кто говорил: ему не хватает их — жизнь наскучила!? Развлекайся — всё ж для тебя, дружище!

— Вот порадовал, Мишаня, да так, лучше бы сразу огорчил, чем огорошил!

— Всегда — пожалуйста! А я такой...

— Чудной? Типа чудак на букву "м"?

— Он перед тобой, — погладил Михаил по лысине тюфяка и не удержался от очередного озорства, оставив ему помаду при поцелуе на макушке. Посмеялся. А у самого нервы — вот и гнал дурные мысли прочь от себя Мешков, а то недолго сойти с ума.

Один раз поезд промелькнул перед ними, когда они стояли на переезде. Что называется: глаз видит, а зуб неймёт.

Мешков застонал не в силах сдержать эмоции. Слишком уж вошёл в образ той особы, роль которой исполнял. Тут бы и Станиславский поверил ему, как актёру, изменив кардинально свою крылатую фразу, точно верующий человек по православной традиции.

А вот подвижек у преследователей не наблюдалось. Шлагбаум не снести.

— Гони! Не тормози! — заставил Михаил пойти на должностное преступление Алексея.

Тот проверил шлагбаум на таран — погнул, а заодно владельцу машину.

— Ничего, переживёт, — уверил Михаил. — В его случае за счастье остаться живым — целым и невредимым! А машина что — дело наживное! Для него это ерунда!

Мешков знал, что говорил, заглянув между делом в его документы. И оказались настоящими — не поддельными. Разбирался в этом лучше кого бы то ни было.

Снова отвлёкся, а иначе никак. Ситуация не благоприятствовала оптимизму, а напротив давала повод кусать локти.

— Шевелись! — предупредил Михаил Алексея, чтобы тот не обращал внимания на знаки ограничивающие скорость на том или ином участке дороги.

Они торопились туда, где также стремительно происходили события.

* * *

Мама дошла до кондиции, расслабившись в кои-то веки. И теперь её веки слипались, а голова клонилась в салат.

— Милая... — окликнул её папа. — Алё, гараж! Тормози — не тормози!

Жена всё-таки клюнула... салат и очнулась на мгновение, пытаясь понять, где находится. Её укачало в вагоне-ресторане. Она отвыкла от поездок на поездах, качающихся в такт ударам колёс по рельсам. Напоминала собой маятник настенных часов или музыкальный, задающий темп музыки. Её бы сейчас на ринг — и попробуй попади, а подлови — раскачает и сама уйдёт в аут. Снова дёрнулась вперёд, и... голова стала опускаться.

— Куда! Стоять... — протянул руку ко лбу жены Даниил. Сам стал заваливаться на стол с блюдами.

— Эх, молодёжь... — пожурили их за соседним столиком напротив старики.

Старушки также к тому времени мирно посапывали, а старики дожидались десерта, заказав по обыкновению: морской волк — чай, а сухопутный отставник — кофе. Про Дарью из них никто ни слухом, ни духом. Та оказалась предоставлена сама себе. А изначально всё было подстроено так, что родные не побеспокоят её. Загодя спланировано — и очередная операция под неё, как универсала.

Половина дела сделана — бдительность усыплена... всех, кто мог бы воспрепятствовать ей для устранения очередного клиента, а попутно требовалась от него кое-какая информация. Убить Циклопа проще простого — и могла изначально тогда в тире, а не только на пароходе.

Циклоп не находил себе места сидя на измене — извёлся. Ему не хватало воздуха, вот и решил открыть окно. В СВ ударил порыв воздуха, а с ним и кто-то его в единственное око. Когда он разлепил его, перед ним предстал всё тот же низкорослый лазутчик.

— Зажмурься... — пропищал противный голос точно из небытия. — Или я сделаю из тебя жмурика!

— Те чё надо от меня, шмакодявка! Ты кто такая?

— Универсал...

— Ну, рассмешила, аж не могу-у-у...

Последовал бесшумный выстрел в ногу. Залётная гостья прострелила Циклопу коленную чашечку. Он завалился на кровать подобно нарам и застонал.

— Ори, не ори, тя всё одно никто не услышит — мы здесь одни...

Циклоп не мог поверить в то, что говорил ребёнок, даже девчонка, как определил он на слух. И до сих пор не верил, что это возможно. А по-прежнему казалось нереально. И осуществить. Одна не могла, кто-то стоял за ней. И кто — не сомневался — силовые структуры. Хотя могли и бывшие уже конкуренты — Азиат с Арабом.

Скрежеща зубами от боли, Циклоп зажимал рану руками, не помышляя стрелять единственным в глазом в ту, кто подстрелила его, и грозилась вновь.

— Вали меня или нах... — пригрозил в ответ то же самое сделать с ней уголовник.

Его уловка наезда с позиции взрослого человека на ребёнка не прошла. Ведь уработала его, а чуть ранее тех, о ком подумал, вспомнив не к месту.

— Может, договоримся как-нибудь? Мне удастся — и не с тобой, а тем, кто стоит за тобой? Чего он хочет, а всё получит, если это будет выгодно мне? Иначе никак!

Новый выстрел и новый крик в исполнении Циклопа. "Универсал" прострелил ему руку на коленной чашечке. Уголовник поднял ладонь на уровень единственного глаза. В упор на него смотрело дуло с глушителем. Он отвлекал низкорослого противника, стараясь дотянуться иной рукой до спрятанного у него на ремне "пера".

Уловка изначально не задалась. Третий выстрел охладил пыл воинствующего оппонента, и заставил его отвалиться навзничь. Дело было сделано — задание выполнено, но не до конца. "Универсал" принялся искать кое-что, что так интересовало того, кто послал её за ним, а заставил прихватить с собой что-то очень ценное. На него и наткнулся наёмный убийца, растворившись в тени мостового перекрытия.

Поезд, в который уже раз промелькнул перед глазами преследователей. И сейчас Михаил взирал на него с моста. Знал бы, что так выйдет, не удержался бы и прыгнул вниз на мелькавшие вагоны, уходящие вдаль по железнодорожному полотну. До встречи оставалось всего ничего — каких-то полчаса и он присоединится к людям Циклопа, а непременно выйдет на след "универсала". Не подозревал: готовилась подстава.

В небе над ними прогремел лопастями винтов вертолёт без опознавательных знаков, но ни Михаил, ни Алексей не придали особого значения данному явлению. Мало ли кто и куда летел — обычная практика. Явно какая-то шишка ранга губернатора области или выше куда-то торопилась. Им это без надобности — за дорогой следили, а иной раз отвлекались и на железнодорожное полотно, пересекавшее им путь.

Мешков уже отсчитывал минуты до встречи, настроив часы на обратный отсчёт. Время неумолимо таяло. Он в очередной раз прикинул оставшееся расстояние и скорость на спидометре державшуюся на одной отметке — вычислил средний показатель. Вроде бы не должны опоздать, но любой прокол — и колеса на дороге — может повлечь необратимые последствия.

— Нет, всё-таки надо было рискнуть... — вспомнился Михаилу мост и уносящиеся прочь вагоны поезда.

— Догоним, напарник, положись на меня, — "обрадовал" Алексей.

Только отвлекал. Мешков уже прикидывал про себя ни раз: как войдёт в вагон с СВ и как нагрянет к людям Циклопа, а затем...

Затем возникала заминка. Ну, войдёт, и даже устроит засаду на "универсала", сыграв роль доступной девки или даже неформала, так ведь убийца никогда не оставлял следов — свидетелей своего преступления.

Да не с руки ему бояться за собственную жизнь — просто понимал: не может застрелить наёмного убийцу, иначе попробуй докажи, что сам не являешься им.

— Приехали... — обернулся Алексей. — Мишаня...

— А... — поднял голову Мешков.

Напарник загнал машину прямо на перрон. Поезд отсутствовал.

— На выход! С вас...

— Оставь свои дурацкие шутки на потом! Уходим... — выскочил Мешков из авто.

Они покинули автолюбителя, бросив на произвол судьбы. Вовремя. К машине уже бежал наряд милиции.

— Подстава! А засада! — стало вдруг Алексею жалко его.

— После вытащим, а пока нам это не с руки! Иначе нельзя... было... — принялся Михаил успокаивать его. — И потом чего это я? Когда сам выбрал его в качестве жертвы на заклание!

— Я...

Раздался гудок приближающегося поезда и голос дежурной по вокзалу, сообщающей о прибытии подвижного состава, следующего по маршруту "Москва-Сочи". А также об опасности перехода по железнодорожным путям.

— А про билеты мы забыли! — вдруг вспомнил Михаил, отсылая Алексея от греха подальше от себя. Тот выполнил с блеском свою миссию, и теперь только будет мешать — привлекать к себе внимание формой милиционера. — Шевелись!

— Ага... — не уловил подвоха напарник.

А зря. И так поступил Мешков с ним. Прикрытие бы не помешало, да толку сейчас от него и самого — не опоздать бы.

Убрав в сторону проводницу, он кинулся в вагон.

— Вы куда? — озадаченно возмутилась она, не зная, что ей делать.

Мешков не очень походил на встречающую особу, имея при себе странного вида багаж, больше смахивающий на чехол для оружия.

Препятствий на пути Михаила больше не предвиделось, за исключением той, что осталась позади и не желала отставать...

— Стойте! Постойте!..

— Замри... — и не думал оборачиваться к ней Михаил, пробасив грубым мужским голосом. — Где тут у вас остановился одноглазый пассажир?

— Ой, — опешила проводница и встала, как вкопанная.

— Что-то не так? — пришлось покоситься ему на неё боковым зрением.

— А вы кто?

— Кто надо — и к нему! У нас с ним встреча назначена тут! Я заплачу...

Из-за двери СВ, напротив который находился Мешков, раздался лай собаки.

— Кто там?

— Ребёнок... один... — опешила проводница. — Родители сейчас в вагоне-ресторане...

Дверь оказалась закрыта изнутри. Как и иная с нужным "гостье" пассажиром. Делать нечего — пришлось открыться. Вытащив полуавтоматический карабин, Мешков выстрелил на уровне замка и убрал дверь с проёма, отодвинув в сторону.

Его взору предстало тело, накрытое одеялом с головой и...

— Кровь...

— Вы убили его... завизжала проводница, кинувшись из вагона прочь.

— Опоздал... — замешкался Мешков подле Циклопа, приподняв дулом карабина край одеяла в районе головы. — Так и есть... жмурик...

Пулевое отверстие в глазу было ещё свежим, а тело — тёплым. Знать "универсал" только-только сделал своё грязное дело и не ушёл — не должен был успеть покинуть вагон.

Михаил кинулся наружу, выглянув из вагона. Проводница постаралась на славу, подняв панику. И теперь люди с перрона разбегались кто куда. Даже те, кому было ещё ехать и ехать в сторону будущей столицы Зимней Олимпиады.

Всё-таки решил обойти все СВ пока было время, а практически не оставалось. Откуда ни возьмись, появились "маски-шоу".

— Скоты... — дошло до Мешкова: его подставили. Охотились не за Циклопом, а за ним. Всё-таки подвёл Шилова. Конкуренты развели их. — Копылов...

Тот шёл спокойным шагом к поезду и точно к вагону с трупом. Вернувшись повторно в СВ к Циклопу, Мешков сиганул в раскрытое окно. Иного пути у него не было. А и уйти не дали.

— Стой! — последовал предательский голос, раздавшийся в непосредственной близости от Михаила. — Замри!

Две тени выросли точно из-под земли, также минуя поезд со стороны перрона, но пролезли под колёсами меж рельс со шпалами. Михаил находился на одной линии с ними, а соответственно огня, поскольку они — по бокам. Не растерялся и упал, заставляя их проявить себя во всей красе.

Пспешных и необдуманных выстрелов не последовало.

— Всё верно — лежи и не рыпайся, — отобразились на теле Мешкова под углом точки от прицелов инфракрасного излучения бойцов из "маски-шоу". — Дернешься — выстрелим!

Знать убивать не собирались, он требовался им живым, да и погибать не стремился.

— Попался... — подошёл Копылов, хватая Мешкова за волосы — сорвал скальп в виде парика, заставляя засмеяться своих людей.

Шанс — уяснил Михаил, и выхватил у него оружие, взяв в заложники.

Объявился Животин.

— Не вздумайте преследовать меня, иначе ему не жить! — предупредил Мешков.

Животин злорадно усмехнулся, направив пистолет на помощника.

— Зачем же, я сделаю это сам...

Копылов дёрнулся и осунулся, заваливаясь на Мешкова. Тот ни ожидал, что конкурент пожертвует своим человеком ради того, что затеял, а непременно обвинить Михаила в убийстве Циклопа и Копылова, как универсала. Соответственно Шилову также не поздоровиться.

Люди в масках замешкались.

— Чего стоите?— выдал Мешков в адрес Животина. — Хватайте его!

— Действительно! Вот он — универсал... — указал начальник им на Михаила. — Или мне пристрелить вас следом?

И не дёрнешься.

— Видишь, как всё просто... — склонился Животин над Мешковым.

— А как же люди — столько свидетелей — и все видели, что здесь происходило! А слышали...

— Неужели... — язвительно заулыбался Животин, не снимая солнцезащитных очков. — Не думаю, что они смогут меня опознать, а вот тебя...

Он направил свой скрытый взор на вагон. Все, кто подглядывал в окна, предпочли исчезнуть с поля зрения зачинщика бесчинств.

— Увести его...

* * *

— Что происходит? — суетился Алексей, объявившись слишком поздно на перроне перед поездом "Москва-Сочи", держа в руке два билета. Его подельник исчез, как вдруг появились люди в масках и вели Мешкова под руки, заковав в наручники.

— Хочешь проследовать вместе с ним? — спугнул его некий навязчивый голос типа в тёмных очках, раздавшийся со спины

— А... Что? Вы про что? — запаниковал Алексей.

— Ты с ним? Заодно?..

— Нет, я сам по себе...

— Тогда не мешай работать — сгинь...

Михаил также отрицательно качнул головой, чтобы подельник и не думал вступаться за него. Вдобавок хитро подмигнул.

Над тем, что же означал его последующий жест, и призадумался Алексей.

— Точно! — дошло до него: ему следует сообщить всё Шилову. Взялся за мобильник.

Трубку из рук у него и выхватил тип в солнцезащитных очках.

— Слушаю! Кто это? — раздался голос полковника.

— Я... — прозвучал голос Животина. — Узнал?

— Чего ты хочешь?

— Сообщить тебе одно пренеприятное известие — я взял "универсала", и как предполагалось: им оказался твой помощник! Не веришь, тогда приходи на встречу к Суровых! Думаю, генерал скоро сам пригласит тебя к себе вслед за мной...

— Постой! Ты где...

Последовал предательский обрыв связи в одностороннем порядке. Животин со всего маху разбил мобильник Алексея о перрон.

— Надеюсь, ты всё понял, "герой"...

Ответа ему не требовалось. Алексей заторопился... к стационарному телефону. Зря. Последовал выстрел. Пуля угодила точно в аппарат. Животин глумился, злорадствуя. Он в кои-то веки обставил Шилова, а обскакал.

— Рано радуешься... — уяснил это про себя Шилов. — Ну, Мешков! Загнёшься ты у меня и даже не майором, а капитаном!..

Полковник сам мог готовиться к худшему, и в лучшем случае — к отставке, которая грозила ему харчами за казённый счёт.

— Вот старый идиот! Нашёл, кому довериться — помощнику и обычному менту! Так мне и надо, дураку!

До адъютанта донеслись крики из кабинета и пистолетный выстрел. О чём тот мгновенно сообщил одному человеку, порадовав его.

— Застрелился — говоришь! Это даже лучше, чем я мог предположить! — обрадовался Животин. Теперь он мог забыть о конкуренте — его не существует для него. Знать и торопиться с доставкой Мешкова в столицу не стоит. Неожиданно вспомнил про Копылова. Набрал его номер.

— Ты где, кадрист?

— Как и положено...

— Уже в морге?

— Нет, в неотложке...

Они разыграли спектакль перед помощником Шилова. И помогли спецэффекты с пиротехникой. Убийство Копылова Животиным выглядело натурально.

Помощник передал начальнику артефакт, а криминалист — фотографии с иного трупа, очень похожего на Копылова. Постарался один пластический хирург, который был обязан Животину по гроб жизни за свои махинации с богатыми клиентами. А Суровых он доложит: дескать, Мешков обознался и подстрелил не его помощника, а обычного прохожего, похожего как две капли воды на зама.

— Вот и всё... Отбой... — последовала команда от Животина "универсалу".

Теперь можно избавиться и от него — на всякий случай, а то мало ли что. Сыграл свою роль — отработанный материал.

— 11 -

— НЕ ВЕРЮ!!!

(Станиславский)

Едва заметно приоткрыв глаз, Шилов покосился на адъютанта. Тот побрезговал подходить к мертвецу, каковым он казался ему. А ведь прекрасно выполненная работа — накладной грим, что надо. Обычная дурацкая шутка — игрушка, которую можно купить в магазине и налепить на лицо. Ощущение со стороны на небольшом расстоянии, будто у тебя разнесло череп, а мозги разбросало по стенке. Да и язык высунул свой собственный. И пену слюнями изобразил. Пистолет также держал в руке, ну и стреляная гильза валялась на полу.

Дело сделано — человек конкурента поверил ему, а соответственно и главный противник. Уж что-что, а Шилов умел устраивать подобного рода спектакли — не первый раз, всего лишь во второй, но действовало данное зрелище безотказно.

Теперь важно подсунуть вместо себя муляж из воска в морг и...

На вызов адъютанта явились нужные Шилову люди в белых халатах — фельдшер с санитарами и носилками, констатируя смерть полковника — и забрали безо всяких заморочек.

— Вы куда его? — ещё поинтересовался адъютант.

— Известно куда — в морг! — спокойно ответил фельдшер.

— Но как же так! Может сначала специалистам показать?

— В реанимации ему делать нечего!

— Я про криминалистов!

— Сначала его осмотрит патологоанатом!

— Без криминалиста никак нельзя! — настоял адъютант.

— Значит, так тому и быть — произведёт вскрытие при нём! Ещё какие-то вопросы или проблемы? А мне также не нужны! У вас своя работа — у меня своя! Не будем один другому мешать! — выдал фельдшер на-гора.

— Как же так!? — всё ещё не мог поверить адъютант в то, что Шилов застрелился. На полковника это непохоже — он крепкий мужик... был... тёртый калач! И на тебе... дырка в голове на полчерепа. — Он точно — труп?

— Если не веришь, можешь сам лишний раз удостовериться — айда с нами...

— Куд-куда?

— В морг...

— К мертвякам?!

— Так не зомби — не встанут!

— У меня работа... тут!

— Ну, вот и у меня — время дорого стоит!

Пока фельдшер заговаривал зубы адъютанту, санитары укатили носилки с телом полковника.

— Порядок, командир... — заявил один из них, приподняв покрывало. А в целлофановый мешок тело не убирали.

Явился криминалист и уставился на оживший труп.

— Чего-то не так, деточка? — озадачил его Шилов.

— Мне надо выйти... — порывался наружу Деточкин.

— Стоять — ни с места, — накинул на криминалиста один из санитаров смирительную рубашку и налил спирта. — Как водится: за упокой души, командира!

Криминалист отрубился и без ста грамм. Местный наркоз также не потребовался ему, а жаль — у "санитара" чесались кулаки.

— Куда дальше, командир? — поинтересовался фельдшер в звании капитана.

Это была группа захвата, редко используемая полковником — исключительно в самых сложных и загадочных делах. О них знал только он да Мешков.

— Едем отбивать майора у Животина. Отследили?

— А как же, — заверил капитан.

— Знать, прикрывает кто?

— Не без того...

— Отрадно — и слышать, — немного пришёл в себя Шилов, и сам оприходовал стопку со спиртом. — Фу-уф...

На душе полковника отлегло. Наконец-то намечается стоящая боевая операция, а та ещё и авантюра. Но не он зачинатель конфликта — конкурент. Теперь не даст ему спуску и его людям — пройдётся по ним бульдозером. А не впервые. Да и потом охота на оборотней в погонах — обычная практика. И опыт имелся. Животин заглотил крючок, его лишь Шилову оставалось подвести к сачку и... не упустить добычу.

— Действуй... — услышал он, как капитан обратился к тому, кто прикрывал Мешкова.

— Понял... — уверил тот. — Сделаю...

* * *

— Да что же это? Да как же так? — суетился Алексей, мечась по вокзалу на перроне, не зная как ему быть, а в дальнейшем поступить в той ситуации, которой оказался Мешков.

Его меньше всего заботило сейчас собственное положение — и находился в подвешенном состоянии — однако успел проникнуться с душой в авантюру предложенную ему силовиком. Неожиданно остановил свой выбор на машине автолюбителя, коего там окружили сотрудники наряда ППС, постукивая в тонированные стёкла резиновыми дубинками.

— Есть кто дома, а живой? — проявили они наглость свойственную любому милиционеру из сержантского состава вплоть до старшины.

— Алё, гараж... — наехал второй.

— Мужики... — бросился Алексей к ним. — Всё в порядке! Это моё авто!

ППС-ники покосились недовольно на него. В их взглядах читалась реплика Станиславского — они не доверяли ему.

— И дальше чё? Типа борзой? Столичный!

— Давайте не будем, мужики! Свои ведь люди — одно дело делаем!

— Ты на нашей территории — не забывай! И у нас здесь свои порядки!

— Ну, может, договоримся как-нибудь — вы выручите меня, а я вас, когда загляните на гости в столицу?

— Да чё мы там не видали!? У нас тут тоже жизнь бьёт ключом!

Один из сотрудников дежурного наряда по вокзалу ударил чуть сильнее по боковому окну, грозясь разбить стекло. Но оно даже не завибрировало. На миг показалось: не только тонировано, но и бронировано.

— Документики кажи, гаер...

— Вот... — уступил им Алексей.

— Пройдём-ка в отделение до выяснения всех обстоятельств. Что это столичное ГИБДД забыло у нас в глубинке на периферии? Вдруг ты один из тех, кого ловят "маски-шоу"?

— Да вы чё, мужики! — оказался озадачен Алексей заявлением сержанта. — Будьте же людьми!

— При исполнении!

— Так и я ведь...

— Руки опустил, — пригрозил старшина. — И неча тут свои права качать! Это наша территория!

Со стороны водителя неожиданно опустилось тонированное стекло. У Алексея забрезжил мизерный шанс на благоприятный исход столкновения с нарядом ППС. Оттуда показалась рука толстяка и поманила властно указующим перстом одного из сотрудников наряда к себе.

— Чё за наезд? А развода не будет! — предупредил старшина, просовывая голову в окошко и...

Стекло чуть приподнялось, и он застрял головой в машине автолюбителя. Что тот там делал с ним, а сотворил, одно Алексей точно уяснил: каким-то образом автолюбителю со стажем удалось избавиться от наряда и выручить вдобавок его самого.

— Живо в машину! Кому говорю! — обрушился в приказном тоне автолюбитель.

— Ты уж извини, мужик, если что, а затаил на нас какую обиду — и в мыслях ничего дурного не было, но... сам всё видел, а должен понимать...

— Держись...

Где-то Алексей уже слышал сию фразу и явно любимую не только у Мешкова, а ещё и у странного типа. Тот резво переменился внешне. Его было не узнать. Апатия тут же исчезла с лица и на нём появилась уверенность и чёткость в собственных действиях.

— Ага, — ухватился Алексей за ремень безопасности и не успел пристегнуться, как авто рвануло с места.

Так водить не умел даже Михаил.

— А ты кто, мужик? Случаем не из этих будешь, что повязали моего сотоварища?

Ответа не последовало. Автолюбитель был всецело сосредоточен на вождении. И знал куда гнал, а что делает. Чуть было не подрезал наряд ППС.

Но те даже вослед резиновыми дубинками не стали грозить.

— Что же происходит? Куда я влез? А по уши... — не сомневался Алексей: приключения для него при утрате Мешкова в лице напарника не закончились, похоже напротив только начинались.

Ему и нравилось всё это, и не нравилось, да изменить что-либо был ни в силах, а в одиночку — подавно. Водитель озадачил его, а раньше они с Михаилом разводили того, как лоха, или всё-таки он их, подыгрывая им?

Алексей снова покосился на него с вопросительно-недоумевающим взглядом. Ответная реакция последовала незамедлительно.

— Ты при оружии?

— А как же... — ухватился инстинктивно Алексей рукой за кобуру. Табельное оружие не исчезло. Оно было при нём, как и положено. — И что это значит?

— Скорее всего, придётся применить...

— Чего? Это как?!

— Типа пострелять! Умеешь стрелять, а обращаться с ним? Или только пивные бутылки открывать, используя в качестве открывалки?

— Да я тот ещё стрелок...

— Заметил, а сразу!.. Если вдруг ситуация всё-таки дойдёт до перестрелки — пали в воздух! Главное старайся никого не зацепить — и в первую очередь себя не подстрели! Лады?

— Оскорбление?

— Нет, предупреждение!

— Да кто ты такой?

— Тот, кто спасёт тебя и твоего напарника!

Больше по данному вопросу автолюбитель не распространялся. У него самого оказался под сидением "ствол", и как водится с глушителем.

— Ты случаем не универсал?

— Почти угадал — профессионал своего дела! Так что не суетись, сиди тихо и может быть, поймёшь кое-что, а увидишь в этой жизни такое, о чём ни скоро забудешь!

— Уже... — нисколько не сомневался Алексей: во влип, так влип, а по то самое — и не забалуешь. Теперь ему его прежняя работа казалось несбыточной мечтой — стой себе на дороге с протянутой рукой, в которой держал волшебную палочку, и деньги сами текли в карман рекой. Нынче же сплошные неприятности. И на кой ему сдались такие трудности?

Они были ещё только впереди и толком не начинались. Машину в очередной раз занесло, но водитель справился с её управлением, вернув на все четыре колеса, продолжал нагонять микроавтобус, в котором увезли Мешкова люди Копылова.

— Нам не отбить его у них, — занервничал Алексей. — Их слишком много там, а нас двое!

— Верно: я и Михаил — ты ни в счёт, — не брал его в расчёт автолюбитель.

— Типа балласт — первым пойду в расход, если что, а начнётся!?

— Да не боись ты — прорвёмся! Мне это всё не впервой!

— Надеюсь, то, что мы затеяли — не противозаконно?

— Конечно, одобрено сверху начальством, иначе бы ты хрен с два раскусил меня!

Шпионских игр Алексею только и не хватало для полного счастья. Сейчас бы он не отказался выйти и всё хорошенько обдумать, а взвесить все "за" и "против". Да не судьба — и злодейка — сыграла с ним злую шутку.

Он схватился за пистолет.

— Когда услышишь первые выстрелы, точнее увидишь, как станут падать люди в масках, сам вались наземь и не забудь снять пистолет с предохранителя! Иначе при всём желании не получиться застрелиться!

Мозг Алексея рисовал жуткую картину: его окружают "маски-шоу" и валят наземь автоматными очередями.

По телу поползли мурашки. Его пробило на озноб.

— Держись... — в который раз прозвучала короткая фраза предупреждением в исполнении толстяка.

Они пошли на таран микроавтобуса. Алексей зажмурился, пытаясь вспомнить слова какой-нибудь молитвы — возносил мольбы к высшим силам, прося, а то и требуя у них заступиться за него и защитить.

— Спаси и пронеси...

Нутро предательски скрутило.

"Что угодно, только не это и не сейчас", — вдруг приспичило ему отойти в кусты, а пока что даже не остановились, чтобы он мог воспользоваться удобной ситуацией.

И вышла из-под контроля...

* * *

— Ну чё, допрыгался, майор? — самодовольно произнёс в его адрес тёзка по званию. — На кого наехать пытался — на нас?

— Сами — и не на тех напали... — отреагировал адекватно ситуации Михаил.

— Помалкивай, неформал... — присовокупил иной его конвоир и также из "маски-шоу". — Тебе теперь нескоро удастся выйти на волю! Да и смысл, когда к тебе выстроиться очередь из тех, кого же сам и сажал. А едва узнают: в кого превратился — ещё и "полюбят"!

Склоку меж силовиками прервал звонок.

— Босс... — уловил на слух Мешков.

Подполковник вышел на майора. Разговор получился коротким. На всё, что сообщил тот, кто звонил старшему группы захвата, ответил коротко и односложно:

— Так точно!.. Будет исполнено!..

— И? — заинтересовался оппонент.

— Приказано часть людей отправить кой-куда на очередное внеплановое задание!

— Вот так всегда... — озадаченно произнёс подельник.

— Я на выход, а ты... — командир группы "маски-шоу" указал кивком головы на Мешкова, — ...пригляди за ним! И смотри мне — не упусти! Головой отвечаешь!

Силы спецназа пришлось разделить. Микроавтобус неожиданно остановился, оттуда выскочили люди в камуфляже, масках и при оружии наизготовку.

— Всё... хана! Край... — решил пассажир: они выскочили по их души с водителем. — Тормози — не тормози-и-и...

Спецназ не тронул их, зато они в свою очередь их — водила не стал торопиться, держа руку на оружии — сам был на взводе. Что испытал в этот момент Алексей, знал только он, да и то не помнил ничего из того, чего приключилось далее, а и не соображал — мозг, словно выключили. Он открыл дверцу со своей стороны и бросился сломя голову в кусты.

Этого от него никак не ожидал водила — выбирал сейчас, как ему поступить: бросить здесь, глядишь, он и отвлечёт тех, кто, похоже, также стремился в кусты с тем же успехом или помочь, а затем заняться теми, кто остался подле Мешкова в микроавтобусе.

Не тут-то было. Их подобрала машина, и они укатили в ином направлении. Микроавтобус тоже долго не простоял на обочине дороги, погнал дальше.

Водила уже не надеялся, что напарник вернётся, да Алексей несказанно удивил.

— Извини, приспичило...

— Бывает... — согласился водила. И снова напомнил ему: — Держись...

Столкновения с микроавтобусом было не миновать.

— Ты как водишь?

— Не понял?! — изумился Алексей. — Вроде видел, как я вёл твою машину, пока мы преследовали поезд...

— Я про то: справишься, если мне вдруг придётся покинуть машину через лобовое стекло?

— Че-чё?! — оторопел Алексей.

— Держи руль...

— А...ага-А-А... — запаниковал пассажир.

Скорость авто увеличилась, и они влетели в зад микроавтобуса, сминая дверки, и... толстяк своим телом лобовое стекло, вывалившись из него на капот, проследовал далее в салон "маршрутки".

Алексей затормозил, как в прямом, так и переносном смысле — дал по тормозам с небольшим опозданием — вроде бы оторвался, а точнее отстал. В микроавтобусе посыпалось стекло со всех сторон и... вдруг перевернулось.

Алексей зажмурился на мгновение, показавшееся ему вечностью длящуюся бесконечность, поскольку прежде чем успел открыть глаза, услышал, как кто-то лупит по корпусу машины. Никого не приметил, лишь искры при рикошете пуль о каркас авто. Залёг, выхватил пистолет. И выстрелил, как было велено — в воздух.

По крыше изнутри салона забарабанили пули, отлетая рикошетом от обшивки. Одной вскользь зацепило паникёра, но он не почувствовал ожога, не заметив царапины на скуле.

Всё его внимание было сосредоточено на том, что творилось за бортом. И вроде бы ничего — стало тихо, как в могиле.

— Неужели они все там погибли? — посчитал Алексей: ему лучше валить отсюда.

Что он и сделал, но в очередной раз, сиганув в кусты, присел на корточки и... взял на испуг одного из тех, кто предстал перед ним, зайдя с тыла. Чуть ранее выстрелил сам, и как водится задом — нагадил в душу спецназовца.

— Вот дерьмо... — вскрикнул тот и вдобавок ещё поскользнулся на нём.

— Ну, ты даёшь, напарник... — выдал Мешков, бросившись следом за беглецом, нарвавшимся на засаду, устроенную ему здесь "гаишником".

— Да... как-то всё само получилось — и нелепо, — поспешно вернул штаны на прежнее место Алексей. И вдруг опомнился. — Ты! Это ты, Михаил?

— Быстрее в машину... — окликнул их толстяк. — Уходим, пока не поздно!

Тайный агент опасался: вернуться те из "маски-шоу", что отвлеклись от конвоирования Мешкова, посчитав дело сделанным, а конкуренты отбили его у них.

— Погодите! — настоял Михаил прихватить в заложники одного из тех, кого постреляли. Ему было о чём поболтать с ним, а непременно по душам. Закинули в багажник.

Как ни странно было видеть, но авто толстяка не пострадало. На капоте лишь небольшие царапины, да едва заметная вмятина.

— Броня...

И стеклу хоть бы хны, не считая лобового, которое также не разбилось, а опрокинулось при выходе наружу владельца. Снова вернул его на место. И сел за руль.

Предупреждать пассажиров не пришлось. Те разом вцепились в ремни безопасности. Даже Алексей на заднем сидении. Крутил головой по сторонам, часто оборачиваясь назад, страшась преследования.

Беглецы искали тихой уголок, где можно было остановиться, отсидеться и перевести дух, пока подтянутся основные силы команды во главе с Шиловым.

Данная информация стала полной неожиданностью для Мешкова, что уже отмечать про гаишника.

— Ну и втравили вы меня в историю, братцы...

— Не суетись и не мельтеши — отвлекаешь от дороги... — осадил его водила.

— Ты знаком с ним, Михаил?

— Если только заочно, а наслышан...

— Он — универсал?!

— Но не тот, про кого подумал — не он это...

— Ага, не я... — отпустил шутку водила — и это после всего того, что они натворили — им грозила вышка и не пожизненным заключением, а расстрелом без обжалования в будущем по вынесенному приговору.

— Вы их того?

— Чего — конкретно ставь вопрос...

— Убили?

— Нет, только шкуру попортили — всё-таки свои люди, как ни крути, а также при исполнении были...

— Почему — были?

— Потому что они нам больше не соперники — конкуренция устранена...

Сюрприз на сюрпризе. А очередной для пассажира. Водила остановился, обнаружив искомый адрес. Вышел и открыл гараж. А затем закрылся изнутри.

— Приехали...

Михаил впервые перевёл дыхание. Его всё-таки зацепили. Без аптечки никуда, а точнее спирта и не нашатырного. Выручил водила — у него была с собой плоская фляжка в кармане, а в нёй крепкий напиток.

Чуть пригубив, Михаил сказался готовым к работе.

— Вы чё задумали, мужики? — озабоченно покосился Алексей на них, когда они подошли к багажнику и подняли крышку, занявшись заложником.

— Смотреть в глаза... — направил ему луч фонаря водила, предварительно приклеив ресницы с веками скотчем к коже лица, чтобы он не мог их закрыть.

Клиент недовольно задёргался. Да куда там — а и пошевелиться проблема — был связан по рукам и ногам, и прилеплен всё тем же скотчем к воротам гаража с иной стороны, точно его оплёл какой-то гигантский арахнид из фантастического боевика.

— Зачем же вы так с ним? — не переставал выдавать номера на словах Алексей, усугубляя и без того незавидную ситуацию с допросом спецназовца-конкурента.

— Как? Когда ещё ничего плохого ему не сделали...— заверил Михаил, бросив на аккумулятор два провода. И также с клеммами с иного конца. — Только собираемся...

Намёк в его исполнении был очевиден — он собирался пытать конкурента током. И никаких претензий или вопросов в его адрес от троицы надзирателей.

— Да вы чё, мужики! В своём уме? Это же противоправно! — и не думал униматься Алексей.

— Кричи, не кричи, всё одно никто не услышит — стены гаража и ворота покрыты шумоизолирующим материалом, — скорее сказал это водила, обращаясь к пленнику, чем к "гаишнику".

Заложника предварительно облили, плеснув в лицо некой жидкостью из ведра.

— Бензин?! — потянул носом "пассажир". — Палить его собрались — живьём?

— Напротив... — добавил Михаил из огнетушителя, поливая напарника, а не заложника. Остудил его пыл. И перешёл к допросу конкурента. — Надеюсь, ты всё понял, а мы друг друга?

— Ничего я вам не скажу... — дал волю эмоциям спецназовец, а водила рукам, присоединив одну клемму к паху.

— Тогда держись! И это — не вздумай мочиться — только хуже будет! — намекнул "садист" на хорошую проводимость тока специфической жидкостью. Иначе задымиться кожа.

Электрический стул в отдельно взятом гараже России на периферии — не США — дикие нравы.

— Извини, конечно, если что не так, а дальше пойдёт, но анального детектора лжи не прихватили! Можем автогеном заменить!

Заложник презрительно плюнул в лицо водилы.

— Контакт! — выдал он.

— Есть контакт... — подтвердил Михаил, повернув ключ в замке зажигания, и чуть утопил педаль газа ногой в пол.

Аккумулятор выбил искру и по проводам пошёл ток, устремившись к телу спецназовца.

— А-а-а... — закричал заложник.

В такт ему вторил "гаишник". И если один кричал от боли, то иной — испуга. На обоих без слёз не взглянешь, но не они виноваты в том, что нынче происходило тут в чужом гараже, а те, кто в свою очередь стремился подставить их.

— Будешь говорить, — отлили "садисты" из огнетушителя пленника.

— Отвечай... — добавил ударами пощёчин по лицу водила, заставляя очнуться заложника.

Открывать глаза не пришлось, они и так были открыты у него благодаря скотчу. Зрачки опустились вниз, а прежде закатились вверх.

— Кто такой этот универсал? — последовал первый вопрос в исполнении Мешкова. — Учти: соврёшь — кремируем живьём!

— А искры из глаз обеспечены! — предупредил водила. Тот ещё мясник.

Алексей затихарился, забившись в дальний угол гаража, не желая принимать участия в зверствах над живым человеком.

— Можете пытать меня и дальше, но я вам всё одно ничего не скажу-у-у... — простонал заложник.

— Дай я попробую, — предложил водила свои услуги "живодёра".

Михаил уступил, хотя и не сказать: с радостью — всё-таки старался не причинять большой боли пленнику — давал изначально шанс, больше запугивая, но подготовка у спецназовца была ещё та — сам проходил данную школу выживания. А нынче из ума. Однако жизненная ситуация заставила его пойти на конфликт с совестью. Он до сих пор объявлен вне закона и ему одна дорога, а заказана в не столь отдалённые места. А ещё и Мария на нём со старухой висят как ярмо непосильным грузом. И давит на него.

— Погоди... — осадил Мешков толстяка. — Дай я поговорю с ним на чистоту! Как говориться: откровенность за откровенность...

Гаишник навострил уши, прислушиваясь к совсем иному разговору, последовавшему далее в исполнении майора.

— Ты, наверное, уже догадался, кто он такой... — кивнул Михаил на водилу. — И он — не я — не станет тянуть резину, а кота за хвост!

— Что?! — дошло это вперёд до Алексея.

— Молчи, Лох! Не встревай! Твоя жизнь также висит на волоске, как и моя!

Водила оказался узкопрофильным агентом силового ведомства — своего рода чистильщик. И ему без разницы кого валить — своих или чужих. Главное, что ему платили прилично — и редко когда тревожили, зато метко — и бил сам.

Мешков убрал свет от лица заложника.

— Так что ты скажешь мне на это, капитан?

— Я не в курсе: кто такой универсал! А кто — моё начальство — Копылов с Животиным.

— Хреново...сть, а не новость! Что ещё можешь мне сообщить, а какую-нибудь зацепку?

— Твой тёзка по званию и мой непосредственный начальник, отбыл как раз для ликвидации универсала...

— Что... ты сказал? А ну повтори!

— Нашей группе пришлось разделиться! Поступил приказ от самого — заняться универсалом!

— Кто он?

— Я не знаю — никто из нашего отряда — ничего относительно универсала! Наша задача была подстраивать всё так, чтобы он мог спокойно работать. Мы прикрывали его!

— Кого? Кто он?

— Ты дурак, майор, или как? Никак контуженый!

Михаил вспомнил про списки, где встречалась одна и та же фамилия — Сергачёвых.

— Кто они такие? Что это за семья? Отвечай!

— Уже всё и сразу...

— А за всё мне ответишь... — присоединился ликвидатор к их разговору.

— Тормози — не тормози, — не желал Мешков спускать его с цепи, а то и впрямь дел натворит. Лишние жертвы им ни к чему. Капитан невиноват, что у него имеется приказ от начальства. И его долг выполнить...

— Любой ценой!

— Отставить! — готов был накинуться Михаил на водилу, а тот сцепиться с ним.

— Не начинайте, мужики... — подал голос из тёмного угла Алексей.

— А ты вообще молчи и не встревай, затычка! Он спалит нас — меня... — не желал светиться ликвидатор.

— Это я беру на себя! — понял Михаил: зря он подставил капитана. Знал бы, чем может обернуться его затея, попытался бы на месте преступления добиться признания.

Да чего натворил, того уже не исправить.

— Тебе бы переодеться... — указал водила на прикид спецназовца.

— У тя есть связь с Шиловым или...

— Держи... — протянул он мобильник, нажав быстрый вызов.

— Командир...

— Михаил... — обрадовался поначалу полковник, а затем вдруг его голос стал грозным и суровым.

— Да ладно те, командир! И на том спасибо! С меня причитается, а должок...

Мешков уточнил ту информацию, которую удалось выбить ему из заложника — человека Животина. Также сообщил: тот пристрелил Копылова...

— Ага, как бы не так... Знакомая история... — рассмеялся Шилов. — Я вроде бы тоже трупак! Стало быть, обменялись дезой! А иначе никак — одна школа выучки, да и работали вместе одно время поначалу! Забавно, не правда ли?

— Что делать с заложником, командир? Как быть? Мой спаситель намерен его того...

— Ни в коем случае! Он свидетель твоей невиновности! Я лично займусь им, а ты... Поспеши, майор! Не дай возможность "животному" ликвидировать одного нашего "знакомого" из списка! — напомнил полковник про фамилию Сергачёвых.

И дал ему адрес их дачи на периферии.

— Но как узнал, командир?

— Опыт и знание конкурента, как самого себя — для меня не секрет каждый его шаг и давно просчитан! Работай! Поторопись!

Мешков призадумался над тем, кого оставить с заложником — гаишника или чистильщика? Первого тот облапошит, а вот второй — его. И так ни этак, и этак ни так.

Покосился на обоих.

— Я забираю у вас машину... — заявил он им обоим.

— Не понял... — выдал водила.

— И я... — присовокупил Алексей. — Я с тобой!

— Нет, тебе дальше нельзя со мной — чревато! И чем — сам в курсе, а всё видел!

Опасность скорее исходила от чистильщика. Тот мог подстроить всё так, будто спецназовец вырвался и пристрелил гаишника, ну а он положил его, как профессионал. И никто не осудит за профессионализм. Да не тот случай, чтобы оставлять гору трупов.

До Мешкова дошло: заложника проще усыпить.

— А я бы на твоём месте всё-таки пристрелил его — всё надёжней... — вёл авто водила.

Рядом с ним на переднем сидении в качестве пассажира располагался Мешков, а на заднем уже по заведённой традиции Алексей. Они ехали по трассе в какую-то глушь, где было расположено дачное сообщество кооперативного типа с застройками ещё с советских времён. И для чего катили в такую глухомань — понятия не имел, а никто с ним по-прежнему не считался и не брал в расчёт.

* * *

— Ма... — отбился противно-назойливый голос дочери в подсознании Милы. — Ты спишь?

Та поморщилась недовольно и приоткрыла глаза, щурясь на дочь.

— Додик...

— Никак признала... — порадовалась Дарья.

Стука колёс по рельсам не слышно. Можно было решить: поезд остановился — они находятся на перроне какого-то вокзала.

И точно — она на деревянном сидении, а рядом муж и старики. Все как один сидели и сопели.

Когда и как покинули вагон...ресторан... мама не помнила. Поэтому вопросительно уставилась на дочь.

— Мы как здесь очутились, а когда из поезда вышли?

— А чё сразу я? Как сказала, так и сделали, — соврала дочь и глазом не моргнула.

Мама призадумалась, пытаясь отыскать в тайниках подсознания полученную информацию от дочери.

— Точно — не соврала?

— Да чтоб мне провалится на этом месте... — зашаталась дочь, имитируя землетрясение. — Катастрофа!

— Ты сама она у меня! Буди отца и... — Мила покосилась на стариков, — ...этот балласт!

— Рота, подъём! — озадачила Дарья своим очередным заявлением дедушек с бабушками.

Старики встали как по команде, а старушкам хоть стреляй из пушки — всё одно не поднять.

— Кому пирожки? А саженцы? Продаю всё, что видите... — подыграла Дарья.

— Халява... — очнулась Анфиса.

— Где? — присоединилась к ней Алевтина.

Старушки уставились в недоумении на внучку.

— Это всё, ма! Она заставила меня поднять вас... — тут же извернулась Дарья.

— Приехали... — напомнила Мила, успев выяснить: вышли на нужной им станции и дальше придётся трястись на рейсовом автобусе. Не столица — маршрутки не летали, аки пули в оба конца, а на перроне была какая-то перестрелка. Об этом и судачили те, кто дожидался своего поезда.

— Не смотри на меня так, ма, — выдала Дарья. — Я в вагоне сидела с Кексом, в отличие от вас! Вы где пропадали столько времени?

— Длинная история — подрастёшь поймёшь! А раньше и говорить не стоит о том! Всё потом...

Построившись цепью, Сергачёвы с Рогачёвыми двинули на выход, занимая места в рейсовом автобусе. Автовокзал находился тут же — на вокзале — и был совмещён с железнодорожным.

— Мы едем-едем-едем в далёкие края... — затянула Дарья, заняв место у окна.

Пассажиров нещадно трясло. Водитель был ещё тот — какой-то джигит. И откуда он взялся в глубинке России? Что-то ещё пел на своём диалекте или наречии, чем языке.

— Эй, там! — выдала мама. — Не дрова везёшь, чурка!

— Сама такой! Молчи, женщина!

— Ах ты... чурка!

— Мила, не начинай, — взмолился отец семейства. — Ну его, скоро выходить — немного осталось трястись! И потом не он виноват, что у нас в стране такие дороги, а...

— Дураки! И оба — мужики! — обвинила она мужа в том, чём был виновен он по её сугубо личному мнению и своим половым признакам, как и джигит за рулём.

— Танки грязи ни бояться... — присовокупил сухопутный отставник. И был прав. Их высадили посреди дороги у знака с названием дачного посёлка.

— Пруд... — обрадовалась Дарья.

Если б не мама, она окунулась с головой в...

— Это лужа! — прибавил отец семейства.

— Да тут лодка нужна, чтобы перебраться через неё на иной берег... — присовокупил морской волк.

— Ну, чё встали? Поплыли, мужики... — выдала в продолжение Анфиса.

— А и впрямь, давно нас на руках не носили... — присовокупила Алевтина. — Когда обещали до Загса: всю оставшуюся жизнь!

— Помалкивал бы, балласт... — выдал морской волк.

Он первым решил измерить глубину лужи. Закатал по колено штаны, сделав из них импровизированные шорты.

— За мной...

— Сусанин, блин! — не удержалась Анфиса. — Заведёшь ить нас...

— Да я морской офицер... — погрузился он в лужу и ушёл сначала по пояс, а затем и с головой всем телом, устроив заплыв — принялся барахтаться, поднимая фонтан грязевых брызг. — Спасите! Помогите! Тону...

— Надо бы кинуть ему чего-нибудь, бабули, — засуетилась Дарья на "берегу".

— На... — подала Анфиса булыжник внучке. — Самое оно будет, чтоб не мучался! Только не промахнись!

— Чему вы её учите... — возмутился сухопутный вояка. — Тут верёвка нужна...

— И камень к ней... — стояла на своём Анфиса.

— Моему бы то же не помешала, — согласилась Алевтина со сватьей.

— Да вы никак сговорились...

— Додик... — разоралась мама.

— Доча... — вторил ей отец семейства.

Дарья не послушалась их, забравшись в лужу.

— Да тут мелко, — заявила она.

Вода достигала ей щиколотки.

— Будет притворяться, деда — пошутил и хватит.

— Да... — присоединились старушки. И разом провалились в подводную яму.

Дарья подала им по камню, а вот верёвки не было, поэтому уступила поводок Кекса.

— Молодец, внуча! Ай, молодец! Так им и надо! — порадовались старики.

— Вы чему её учите? — возмутились старухи.

— А сами — вот и получили!

В дальнейшем путь по дачному посёлку обошёлся без подобных эксцессов с купанием. Жара, а лужа откуда-то взялась?

Парило.

— К дождю... — отметил кто-то из семейки Дарьи.

— К грозе... — угадала она, а не сомневалась: едва старики останутся одни со старухами меж ними тотчас начнутся разборки.

— Ну, вот мы и... — запнулся отец семейства, отварив калитку на дачный участок, и та отвалилась с грохотом наземь, слетев с петель...

— ...на даче, па... — напомнила Дарья.

— Точно — не дома... — забыла мама, когда они в последний раз выбирались сюда. Кругом разруха и запустение.

Каким образом устояли стены и крыша, наверное, потому что были сложены из кирпича и черепицы.

На голову ничто не упало — ни на крыльце, ни внутри дачного строения. На дом денег не пожалели, а вот на калитку явно не хватило, поскольку забор был сделан из металлической сетки, поросшей, как и весь участок, бурьяном.

Не цветы, но тоже растительность.

— А мне здесь нравиться! Правда, Кекс... — заявила Дарья. — Природа! Чистый воздух!..

Мама открыла окно, стараясь избавиться от затхлого запаха в доме, всё ещё больше усугубила. Потянуло ароматами со свинофермы расположенной в километре. Колхоз-совхоз развалился давно вот его руины и выкупил какой-то ИП, разводя свиней.

— Зашибись... — поспешно загремела створками окна мама. — Вот те и чистый воздух, а природа, додик!

— Ничё — разберёмся, кто тут собирает это дерьмо и продаёт...

Даже соответствующая реклама нашлась в качестве листовки вброшенной в почтовый ящик на двери.

— Навоз — самовывоз! Недорого!!! — обнаружил её отец семейства. И что самое главное — запись была сделана на клочке от рулона туалетной бумаги. Что верх наглости. А ничего иного и не приходилось ожидать от чурки.

Куда ни плюнь — везде они.

— Иго проклятущее! Заполонили всю страну, а загадили так, что дальше некуда! И сюда добрались — до глуши!

— И не говори, милая: лес рубят — щепки летят... — угадал про наличие пилорамы отец семейства.

Ещё и грохот пил донёсся до них с иной стороны. О тиши в глуши следовало забыть. В столице и то казалось всё тише.

А тут ещё реактивный рёв двигателей в небе и звон стёкол при сотрясении стен и пола под ногами.

— При-при-приехали... — так и села мама.

— Может ещё ничего — всё обойдётся — образуется само собой...

— Ты в своём уме, дорогуша!? — готова была мама дать от ворот поворот. Да отправляться в дорогу на ночь глядя не с руки.

И потом рейсовый автобус проезжал один раз в день в обоих направлениях.

— Отлежимся и с утра пораньше двинем...

— На рыбалку... — договорились мужики — и снасти не брать. Ведь собрались отдыхать, а не рыбу мешками таскать из местного водоёма типа пруда.

А также оказался прихватизирован ещё одним местным олигархом типа олигофрена. Всё скуплено на корню. И к дачному посёлку подбирались... чурки. А работали на них китайцы.

— 12 -

"Если вы ломитесь в закрытую дверь,

а за дверью гудит, значит, гудят без вас,

либо вы ломитесь в трансформаторную будку!"

(пособие для начинающего электрика)

— Второй! Второй! Приём, как слышно? Говорит первый! — принял вызов Копылов.

— Слышу тебя, первый! — вышел он на связь с Животиным.

У босса дрожал голос. Никто иной на слух вряд ли бы определил, но Копылов слишком давно работал с ним, как помощник, и знал все тонкости, а интонацию с нюансами голоса начальника. Тот был сам не свой.

— Я понял тя, босс! Что-то стряслось?

— Есть такое дело, — озадачил начальник, — улов сошёл с крючка...

— Как так?!

— Сам пытаюсь понять. Пропал один из людей третьего — четвёртого нигде не удаётся найти. Похоже, что он у того, а у кого — сам догадался уже!

Неожиданное известие поразило Копылова. Его бойцы во главе с майором уставились на него. Они катили в направлении какого-то там дачного кооператива в дикую глухомань, а тут странное и необычное сообщение, к тому же тревожное.

Копылов переменился внешне, побледнел в лице, соответствуя легенде разработанной под него, напоминал ожившего мертвеца.

— Командир... — окликнул его майор.

А следом и голос Животина донёсся до него:

— Всё остаётся в силе! Ликвидацию осуществить в любом случае, но если что...

— Что, босс?

В эфире возникла пауза и затянулась, Животин размышлял над сложившейся ситуацией.

— Концы в воду! Надеюсь, ты понял меня?

— Так точно! Будет сделано всенепременно — камень на шею и на дно...

— Вот и хорошо... — отключился Животин.

Он продолжал хаотично рыться в памяти, возвращая события минувшего времени, выискивая прокол — где, как и когда мог совершить его? А чего-то явно не учёл?

— Ну точно — Шилов! Засада! Подстава! Хрен он сдох! Разыграл меня, как я Мешкова с Копыловым!

Набрал номер адъютанта конкурента.

— Узнал? Это я, штабная ты крыса! Разговор есть и довольно серьёзный!

— Да-да... — засуетился на словах "крот". — Говорите — слушаю!

— Это я — тебя! Ты лично удостоверился в смерти Шило?

— Разумеется...

— Пульс на шее проверял — не пульсирует ли кровь по сонной артерии или на запястье?

— Нет, но...

— Идиот! Он провёл нас!

— Не мог! Это нереально! Я сам видел, как у него снесло полбашки при выстреле, и по стене стекали его мозги!

— Свои проверь — и на месте ли! А то я те при встрече лично организую лоботомию аналогичным образом, но через задницу! И гланды рвать стану! Выясни всё толком — где Шило? А в мешке не утаишь, даже если в "целлофан" укатали и в морг отправили! Найди его тело и... Звякни, когда будешь уверен на все 100%: он труп и перед тобой! Исполнять! Это приказ!..

Адъютант зашевелился, впервые проявив рвение по службе, вызывая всех, кто должен был быть в курсе происшествия с шефом. В итоге побеспокоил сотрудников одного структурного медицинского подразделения, затем иное и... наконец-то пробил адрес того места, куда увезли Шилова.

Едва подошёл конец его рабочей смены, он прямиком направился туда.

— Командир, — раздался голос одного из сотрудников отдела Шилова. — Кажись, конкуренты засуетились!

— Давно пора было проверить им: жив я или труп... — усмехнулся он в трубку. — Я надеюсь, всё готово к продолжению спектакля?

— Как учил — по Станиславскому, а в лучших традициях православия будет. Уверует что ты — жмурик! Или сами станут такими!

На том и расстались. Следовало поторапливаться. Шилов заторопился, понимая: последняя стадия разработанной им операции подходит к логическому завершению. Два года он ждал этого мига, а готовил его, прорабатывая все детали и прочие нюансы — ничего вроде бы не упустил, предвидя то развитие событий, которые и устроил конкурентам. Но и они не сидели без дела — также могли просчитать его. Животин готовился к дуэли с ним. И кто кого — ещё не факт. До сих пор сохранялся паритет сил в разыгранной ими меж собой партии, но настал черёд главной — последней в их жизни — и кому-то одному из них не поздоровиться, а то и обоим. Для Шилова было самым главным вывести из игры конкурента, а там готов уйти в отставку, даже посмертно, лишь бы его дело всей жизни выгорело.

— Мех, приём! Это Шило! Как слышно?

— Да, ком! Пом слушает...

— Мы раскрыты...

— Угу, и чё?

— Просто будь в курсе, а сам постоянно держи меня, что к чему...

— Понял, ком, сделаю, и как надо — даже не беспокойся. Со мной те, кто делом доказал: не подведут!

— Ох, и не знаю я, — озадачил шеф. — Чую беду какую-то, а какую и откуда исходит, пока что не пойму до конца! Будь начеку! Держи глаз востро! И сделай одолжение — не зажмурься!

— Постараюсь, ком, но ничего обещать не стану...

Мешков лишний раз сверился с картой. До места назначения им было ещё пилить и пилить, а ехали не по главной дороге страны, а такой, которую вообще не поворачивался язык обозвать даже дорожным полотном. Асфальт заменял гравий, а местами и вовсе песок. И дорога петляла по весям и сёлам, словно тут в доисторические времена проехал нетрезвый председатель колхоза или дорогу торили ещё татары, блуждая по Древней Руси в поисках поселений, разбросанных среди лесной и заболоченной местности. Едва появлялось какое-нибудь название населённого пункта на придорожном знаке, Михаил отмечал место на карте.

* * *

Добравшись до искомого места, адъютант покинул свою "красавицу" на автостоянке предназначенной для сотрудников медицинского учреждения, на территории которого располагался морг. Туда, не обращая внимания на охрану, и направился он, продемонстрировав свои документы, когда один из ВОХРа заинтересовался, кто таков залётный гость и что здесь забыл.

Охранник тут же сообщил кое-кому куда следует и...

Адъютанта ждал сюрприз. Его встретили там, куда ему не следовало заходить, а переходить черту вседозволенности.

Морг по своему обыкновению являлся любимым местом тёмных личностей, что порой скрывались от правосудия и не только, а от собственных конкурентов по криминалу. Один такой авторитет и ошивался там.

Пред его ясные очи и предстал адъютант с пробитой головой. На лице залётного гостя запеклась кровь. И это ещё не самое страшное, что ждало его впереди.

Кто он такой, авторитет не стал спрашивать. Его люди вывернули карманы у адъютанта Шилова, и тот по ним выяснил: тот принадлежит к "конторе", а точнее "фирме" полковника.

— Чего забыл? А по чью душу явился? — отбился голос в затуманенном подсознании адъютанта, прорезавшись жгучей и нестерпимой болью в воспалённом мозгу.

Открыв глаза и подняв на того, кто говорил с ним, залётный гость едва не лишился дара речи, а вдобавок сознания. Отключиться от внешнего мира не позволили люди авторитетной личности. Тряхнули и подняли на ноги.

— В твоёй ситуации тебе лучше говорить, чем молчать, — продолжал отбиваться назойливо-надоедливый голос неведомого ему лица, а наконец-то зафиксировал его образ перед собой, уставившись в одну точку на физиономии оппонента. — Ты в курсе: кто я?

Адъютант отрицательно закачал тем, пока было чем, и его не лишили люди говорившей с ним авторитетной личности.

— Шах...

И мат, последовавший в исполнении авторитета.

— Как ты вычислил меня — в вашей "конторе"? И что надо этому надоедливо-неугомонному "полкану" от меня?

Авторитет живо уяснил: к нему подослали сявку.

— Мне ничего не стоит раздавить тебя — закатать в "целлофан" или разрубить по кускам и накормить ими собак из местной охраны!

Адъютант ничего не соображал. Откуда вдруг взялся этот авторитет известный в криминальных кругах не меньше чем Азиат, Араб или Циклоп? А был ещё Череп — тот вовсе держал Урал с Сибирью. Но также был не прочь залезть в столичный регион. Столица манила всех, в том числе и криминалитет. Он-то явился по душу Шилова. О чём и заявил.

— Нет, вы слышали, парни? — заржал дико Шах. — В натуре, блин, забавно!

И резко переменился:

— Издеваешься, сучёнок? Отвечаешь за базар? А мне за всё...

— Я вообще-то при исполнении служебных обязанностей...

— Мы типа тоже, а по жизни! — озадачил Шах.

Пришлось авторитету немного остудить пыл адъютанта Шилова и убрать в морозильный шкаф. Его люди продержали там гостя где-то минут пять и снова вытащили. Тот посинел от холода и трясся, а заодно страха.

— Чё терь скажешь, жмурик? — пригрозил Шах оставить адъютанта навечно в "зоне вечной мерзлоты". — Так и быть уступлю свою камеру, а числится за мной в пожизненном владении...

Его юмор оценили собственные боевики.

— Режь правду-матку, жмурик, пока мои архаровцы тебе кое-что не отрезали...

Адъютант стоял на своём, и не думая врать. Его речь звучала убедительно.

— Хм... — призадумался Шах, как ему поступить с ним. Всё-таки видел, где он схоронился.

— Да хавало ему залепить наглухо и...

— Глохни, Шар... — прикрикнул Шах на боевика с лысой головой, подобного на бильярдный аналог.

Залётный гость чего-то не договаривал, вот Шах и решил немного попытать его на предмет того, что тот ещё может ему сообщить.

— Жить хочешь? — поинтересовался он у адъютанта.

Гость поспешно закивал.

— А выйти отсюда в более или менее пристойном виде — целым и невредимым?

Снова жест одобрения.

— Тогда начинай, сказочник, травить свои небылицы — я весь во внимании! И лучше бы те поведать мне былины — что было, а происходило в отделе у Шило? В мешке не утаишь...

Адъютант рассказал всё, как видел ситуацию со своей колокольни, присовокупив: является человеком Животина — его подставное лицо в "фирме" конкурента.

— Животное! — подскочил Шах. — Вот скотство!

Он прятался как раз именно от него, а Шилов вроде бы дал крышу — и тут такой облом!

Это и уловил адъютант, да слишком поздно.

— Кончайте с ним! — запаниковал Шах, понимая: самое время сниматься с якоря — тихая гавань провалена, если его отыскал тот, кому подчинялся "универсал". А жди беды — сам тут останется и навечно. — Шило мне будет ещё должен за него по гроб жизни!

— Не-а-ат... — закричал адъютант.

— Да... — настоял Шах.

И Шар занялся делом... кровавым.

* * *

Прошло какое-то время, а "крот" не выходил на связь с Животиным. Тот сам решил побеспокоить его. В ответ противный женский голос, сообщающий: "Абонент находится вне зоны доступа!"

Или сети...

— Убью гада! — едва не разбил мобильник Животин.

Ситуация окончательно вышла из-под контроля. Операция разваливалась прямо на глазах, и это на конечной стадии завершения. Когда казалось: достаточно ликвидировать универсала и...

Начались первые, а главные проблемы в жизни карьериста.

— Ну, Шило... — заорал он. — Я вставлю его те в то самое место, а загоню по самые гланды-ы-ы...

Всё-таки не сдержался и разломал, но не мобильник, а кое-что что подвернулось ему под ногу — стул, на котором сидел. Пнул ногой, а затем подлетел, схватил и принялся им бить о стену.

Животин находился в номере гостиницы, а точнее в местном клоповнике. Так что лучше бы "коридорной" к нему не заглядывать от греха подальше.

Явку сам провалил. Оставаться дольше в номере было не с руки. Требовалось действовать и самому.

— Ну ни на кого нельзя положиться!..

* * *

Вечерело. Гости на даче занялись выкладыванием прихваченных с собой вещей. Старики не отличались большим умом или сообразительностью, их обычный запас провизии состоял из консервных банок тушёнки, запаянного в плёнку хлеба и напитки в пластиковой таре. Ну и разумеется по одному сменному комплекту нижнего белья. Да и сумки им заменяли рюкзаки, благо не военного образца. Но по смыслу содержания — несомненно. Как и расцветка гражданского обихода. А в остальном всё то, к чему они привыкли за долгую военную жизнь.

Старухи немногим отличались от них, но вот тряпок прихватили в разы больше, чем еды. Поскольку продукты всегда были тяжелее и занимали много места. У них в отличие от стариков баулы. И волок их на себе Даниил. Когда всё разобрали и комнаты на даче, снова собрались в гостиной.

Дарья забавлялась с Кексом и ни на что не обращала внимания. Кто-то из взрослых решил затопить камин. А без дров никуда.

— Да где их взять? — озадаченно произнёс Даниил.

— Калитка... — напомнил морской волк.

Сухопутный отставник поддержал его:

— Материал, что надо! Разгорится аки порох! Только стоит чиркнуть спичкой и...

— Ну, слышал? Сметнись... — присовокупила мать-старушка.

— Ага, будь так любезен, зятёк, — добавила Алевтина.

— Слышал, что мамы сказали, дорогуша? — прибавила жена.

— Я с тобой, па! Кексу надо прогуляться до ветра... — пожелала Дарья присоединиться к нему.

— Пошли, доча...

— Далеко не уходите, а надолго не пропадайте... — предупредила мама.

И старики уверили: ужин почти готов — стоит им только воспользоваться армейскими клинками. Разом вогнали, соревнуясь меж собой в армейской выправке — и кто чего ещё стоит, а способен ли родину защитить случись какой вооружённый конфликт. До сих пор надеялись на призыв на случай Третьей Мировой...

— Допились, а окончательно выжили из ума... — выдала в их адрес Анфиса.

Алевтина согласилась со сватьей и подругой по жизни.

Склоки остались позади, Дарья тянулась к приёмному отцу, да и он сам души в ней не чаял. Щенок также не отставал, семеня рядом.

— Под руку не лезь, родная, а и собаку свою ко мне не подпускай — ещё покусает, волкодав... — пошутил папа.

Какое там — Кекс, соответствуя кличке, заинтересовался какой-то живностью обитающей в траве, залаял громко и подался следом, а Дарья за ним.

— Помни, что говорила мама, — напомнил папа. — Далеко не уходи — чревато!

И чем, мог не говорить, а знал бы на самом деле — ужаснулся, заблуждаясь на счёт грозящих неприятностей. То, что могла им устроить Мила — детский лепет в сравнении с тем, чего те, кто остановился на развилке у знака, где объявился какой-то бойкий пацан с корнями восточного происхождения, и таким же акцентом.

Он впервые видел неотложку и людей в тёмном облачении вместо белых халатов. Хотя как сказать: откуда родом был сам, таких там хватало. Он тотчас признал людей, обычно прячущих лица в масках.

Тот, кто выглянул из уехавшей в сторону двери сбоку неотложки, поманил его к себе указующим перстом.

— Да не боись — не укушу...

— Моя твоя не понимать... — залепил пацан.

— Твою... — еле сдержался майор.

Ему пришлось выйти из машины и подойти к неробкому мальчугану.

— Чем торгуешь, правоверный? Мусульманин?

— Моя твоя не понимать!

— А как же ты тут торгуешь тогда?

— Твоя деньга давать, моя — товар! Что не понять?

— А так... — выудил из кармана банкноту майор.

— Твоя брать моя товар?

Майор глянул, что там было в лотке у малолетней чурки. Обычные садовые овощи и фрукты. Да и не только — удивился он восточным сладостям.

— А гранаты почём?

— Какие?

— Чё?!..

— Моя твоя не понимать... — живо опомнился малолетний торгаш всем тем, что можно было приобрести у него, а оказывается абсолютно всё, чего душе угодно — от овощей с фруктами вплоть до оружия и наркоты.

— Кто твой хозяин?

— Моя сам продавать своя товар! И не понимать твоя!

— Кто отец, а мать? — заинтересовался странным мальчуганом командир группы захвата. И не мог пропустить, а проехать мимо. Всё слишком подозрительно. Ситуация — и ещё та — смахивало на засаду, а определённо подставу. Не зря же Мешков сбежал от них. Что если это работа Шилова? И вновь его "фирма" проявила себя во всей красе. — Беженцы?

— Твоя хотеть саженцы?

— Моя хотеть, чтоб твоя убраться отсюда — не маячь!

— Моя здесь торговать — и никуда не уходить! Моя купить это место! Моя...

— Заткнись... — выхватил майор оружие. И сам ни ожидал этого от себя. Сработал рефлекс, доведённый до автоматизма. Его переклинило. Вдруг вспомнилась горячая точка — Кавказ, где он бывал не раз и... столкнулся теперь с теми же в средней полосе России.

Парень не испугался. Похоже, ему было не привыкать к виду оружия, тем более приставленному к голове человеком в военном облачении. Забормотал что-то на фарси — явно строки суры из Корана.

— Майор... — окликнул его Копылов. — Третий! Отставить! Марш в машину!

Военного сменил человек в штатском.

— Извини, парень, если что не так...

Помощник Животина взял у него с лотка какие-то фрукты и сунул в руку деньги.

— Сдачи не надо! — и уже обращаясь к водиле: — Поехали! Ну же, быстрее!

Едва неотложка скрылась из виду у паренька, он сорвался с места, забыв про товар — торопился домой, опасаясь: люди явились по их души. Не обнаружил на месте. И закричал.

— Э... зачем шумишь, Шамиль... — отозвался отец из в винного погреба.

Сын сообщил о подозрительных людях из неотложки. Тот быстро передал всё жене, а та ещё кое-кому. Целая агентурная сеть тех, кто проник на территорию врага. А всем здесь — и людьми из числа "беженцев" — заправлял Шейх.

Такова была кличка боевика — бывшего полевого командира в звании бригадного генерала. Отныне он местный авторитет, и затесался в криминальные круги России. Тут же объявил тревогу, призывая бойцов к оружию.

Его дом находился на отшибе дачного посёлка, и известие о странных людях не похожих на бригаду медиков дало ему пищу для оживлённых размышлений. Он не стал разбираться, а и не сомневался: это за ним — и силовики. Приказал своим людям разобраться с ними.

* * *

Не подозревая ни о чём, Дарья продолжала беззаботно играть со щенком — искала Кекса забившегося в бурьян и не откликавшегося на её призывы.

Сгущались сумерки. В дачном посёлке не везде горел свет в домах, как впрочем, и на улице. За фонарными столбами из местной вертикали власти никто не следил. Поэтому люди предпочитали приобретать карманные аналоги. С ними и блуждали впотьмах.

— Кекс... — в очередной раз крикнула Дарья.

А чуть погодя, справившись с калиткой, разобранной на дрова, её окликнул отец семейства.

— Доча...

В ответ тишина — ни звука. Испугался за неё.

— Идём домой, родная...

И снова никакой ответной реакции.

— Даша! Дарья-А-А... — заголосил он, и не думая возвращаться без неё домой. Не жены опасался или стариков, а то, что она возможно и вправду потерялась. Точнее он не доглядел за ней.

Двинул по детским следам — узкой колее проделанной явно дочерью в бурьяне.

— Ну ты где? Откликнись! Отзовись! Ау! Будет тебе играть со мной в прятки! Нашла место и время... — надеялся папа: она подшучивает над ним.

Но если б была где-то поблизости, он точно бы уловил на слух её возню со щенком. А так тишина — ни звука. Принялся доской от калитки косить бурьян.

— Дочка!..

Нервы у отца семейства сдали окончательно, и он бросился в дом.

— А где додик, дорогуша?

— Только не начинай, милая... — выдал в сердцах муж.

— Погоди, дорогуша... — насторожилась жена. — Что это всё означает, а? Где Дарья?

— Гуляет...

— Одна?! — встали старухи на сторону Милы.

— Так ить немаленькая, — заступились за сына и зятя в одном лице старики.

Они предложили выйти всем вместе и поискать её — прочесать цепью дачный посёлок, а заодно набрать овощей и фруктов на стол с чужих приусадебных участков, понимая: им явно не хватает на нём "витаминов", а точнее закуски.

— Кто о чём, а эти старые хрычи только о том самом — своём желудке! — обозлились женщины на мужчин.

— А ну цыц, бабы! Сидите в доме! А то ить самих потом искать придётся! Мы быстро!..

— Нельзя их отпускать одних, — зашептала Анфиса.

— Ага, — согласилась Алевтина. — Они ж как дети малые!

— Только не напоминайте... — взвыла Мила, вспомнив про дочь.

* * *

— Как будем искать её? — заинтересовался Даниил.

— Как-как... — передразнили его старики, загалдев наперебой. — Как и всегда — по следам...

— Каким?

— Собачьим! Не её же — она не станет оставлять их на тропе. Туалет в доме есть!

Даниилу стало понятно: далеко он с ними не уйдет. И точно — вляпался в...

— Дерьмо...

Старики тотчас замерли подле него с карманными фонариками больше подобными на целеуказатели с оружия. А прикрепили себе на головные уборы.

Свет от лучей исходящих от них ударил Даниилу в лицо. Пришлось закрыться рукой. Иной он продемонстрировал им то, на что наткнулся не только ногой.

— Вот...

Принюхавшись, старики поморщились.

— Не собачьи следы... — заявил сухопутный отставник. — Скорее коровьи — мина...

— Где?! — подскочил Даниил.

— Уже разминировал, а точнее подорвался, сапёр хренов! Будь ты им — лишился бы кое-чего — и ног по колено!

— Так не на войне, мужики!

— Не скажи...

Старики точно в сук влепили. Со стороны дома местного олигарха шли — и также цепью — люди с фонарями на...

— Да у них оружие... — приметили старики, хоронясь сами, а заодно заставили залечь сына и зятя туда, во что он вляпался в третий раз. А макнули в дерьмо.

— Заглохни, не шебурши, — пригрозили они ему тем, чем им грозили люди с оружием в руках.

— Отступаем? — шепнул морской волк сухопутному отставнику.

— Но не сдаёмся... — согласился тот совершить обходной манёвр.

Старики потащили Даниила за собой.

— А дочь? Как же Дарья?

— Найдём и отобьём... — не сомневались старики: она в руках бандитов неизвестно откуда взявшихся и пожелавших напасть почему-то именно на них.

— Так быстро?! — удивились им женщины. — А где Дарья?

Без слёз на мужиков не взглянуть, особенно на Даниила.

— Что за дерьмо!?

— Оно это, бабы! Вляпались... — уверили старики, хватая со стола бутылки с горячительным содержимым.

— Кому что, а им бы только поскорее напиться! — заворчали старухи.

Не угадали — старики принялись изготавливать "напиток Молотова". На место пробок они приделали тряпичные затычки, смочив их спиртным, и приготовились палить и метать в тех, кто уже был на расстояние броска от дачного участка.

— Из дома ни шагу! — предупредил морской волк. — И это... спрячьтесь!

— Мама... — запричитала Мила. — Я боюсь...

— Не бойся, — выдала Алевтина.

— За Дарью-у-у... — зарыдала дочь.

— Ну-ну, будет тебе, невестушка, — присоединилась Анфиса к сватье с её дочерью. — Если уж наши мужики за дело взялись — выгорит...

— Что — посёлок? — озадачила Мила.

— Поживём — увидим...

* * *

Копылов пребывал в лёгкой растерянности. Он уже со своими людьми окружил дачный участок Сергачёвых, а тут какие-то люди с оружием в руках двигались цепью на них.

Пришлось через призму прибора ночного видения понаблюдать за ними, прежде чем оказывать какое-либо сопротивление. А без перестрелки никуда — и не уйти.

— Обложили... — подтвердил его опасения майор.

— А всё ты... — припомнил ему Копылов случай на дороге с мальчишкой.

— Да кто ж знал, что в средней полосе окажутся боевики...

— Забыл, как они устроили теракты в столице? И теперь везде где угодно! Приготовились...

— А это кто? Что за чудики? — приметили бойцы иных трёх чудаков с какими-то бутылками в руках. И зашли им в тыл.

* * *

— Ну... не чокаясь, мужики... — окончательно чокнулись старики по личному мнению Даниила.

Он в отличие от них опасался разбить бутылку, а и поджигать не собирался. Зато те не сомневались в том, что последует дальше.

— Главное не торопись, — обратились они к нему. — Подпусти поближе и кидай наверняка! А затем не отставай от нас...

Заодно поинтересовались:

— Кухонный нож прихватил?

— А консервный или штопор можно считать им?

— Если в глаз ткнуть или вены вскрыть — то да, — сомневались старики: Даниил умеет обращаться со столовыми принадлежностями, как оружием.

То ли дело их пропажа. Дарья сама затихла, ничего не понимая: откуда взялись люди и почему все с оружием?

Непохоже, что они собирались гонять бомжей, часто заглядывающих к ним в дачный посёлок и любящих воровать не только овощи с грядок и фрукты в садах, но и лазить по домам в поисках того, что плохо лежит, а закрыто.

Команды к стычке вроде не поступало. Никто на связь с ней не выходил. Тогда что же это всё означает, а кто может быть? Вопрос на вопросе и ответов искать не у кого. А что если это ищут её? Но кто? Она ведь не оставляла никаких следов. Если конечно на неё не навёл кто-то из фирмы Животина тех, кто не пожалел бы ни денег, ни людей, дабы покончить раз и навсегда с универсалом.

"Засада... — уяснила она. А тут ещё и... — Подстава!"

Рядом с ней объявился щенок. Кекс выдал её местонахождение для тех, кто охотился и неизвестно на кого — для многих. Но только не для Дарьи.

Пришлось менять позиции. Тщетно. Кекс на то и собака — подался за ней следом, как за хозяйкой. Ещё бы, ведь мы в ответе за тех, кого приручили. А научила плохому. Точнее кто-то ещё его. И подсунули Дарье намерено. Собака и есть — не замолкала ни на миг — скулила.

Люди в цепи с оружие в руках наизготовку остановились, стали прислушиваться и присматриваться. Не все имели спецсредства, как силовики. Но также имелись у парочки из людей Шейха. Его личные охранники и по совместительству в прошлом полевые командиры рангом и статусом ниже хозяина. Рассредоточились. Их спугнули.

Старики занервничали, что уже было отмечать про Даниила при них. Он признал голос подарка дочери.

— Дарья-А-А... — не сдержался он и закричал. — Даша-А-А...

— Провокатор... — рванули его за ноги старики, валя поспешно наземь.

Вовремя. Над головой засвистели пули. Кто-то из боевиков также выстрелил не удержавшись. А среди них было и много таких, кто впервые держал в руках оружие. Всё-таки в основной своей массе и впрямь беженцы, коими в последствии занялись боевики, сообразив: можно осесть в средней полосе России и безнаказанно творить свои грязные дела — отмывать деньги при продаже оружия, наркотиков и... заложниками тоже торговать не гнушались. А захватывали.

Шейх наблюдал со стороны в бинокль за тем, что творилось в удалении от его дома в центре дачного посёлка. Местная власть была скуплена им на корню, и он заменял её своими людьми. Отсюда и столько нерусских лиц в местном Совете и даже в органах правопорядка в лице участковых. А и цыган приструнил. Всех подмял под себя. Даже дачники платили ему дань — игу басурманскому под видом ЧП за аренду земли. Так и прозвали про себя частного предпринимателя.

Он здесь и царь, и бог, и судья. Что хотел, то и творил, а на деле — беспредел. Да гости из столичного региона пожаловали. Соответственно по его душу, а чью же ещё. И кто как не он мог заинтересовать их. Явно киллеров подослали. Так чего ему бояться их. Не войска же ввели, а при случае мог и здесь устроить "федералам" маленькую войну. Оружия и людей под рукой хватало — не полк, но на батальон наберётся. А там и теракты устроить недолго.

Его люди следили за всем, что творилось в районе — также были преднамеренно расселены им по соседним сёлам и весям. Да и лес с судоходной рекой под боком. Всегда по необходимости уйдёт, а выйдет сухим из воды.

— Вах, шайтаны... — не понравилось ему то, что он увидел.

В ночи мелькнули трассеры, а затем очаги возгораний. И устроили их какие-то дачники, вооружившиеся бутылками с горючим.

Послышались вопли парочки загоревшихся бойцов Шейха, а затем вдруг стали палить какие-то иные тёмные и неучтённые личности. В цепи возникла прореха.

— Закрыть! — приказал он. И подтянуть дополнительные силы из резерва. А также задействовать снайперов, чтобы мимо них и мышь не проскользнула — никто и ничто не осталось незамеченным.

Попутно боевики глушили связь, задействовав спецаппаратуру по постановке помех. Всё, казалось бы, предусмотрели.

Охрана настоятельно требовала от хозяина покинуть зону боевых действий, намекая: ему не стоит светиться, поскольку личность известная — его физиономия до сих пор висит во всех отделениях силовых структур с приличным вознаграждением за его голову.

Работали профессионалы. Они и валили людей Шейха со стороны. То был отвлекающий манёвр с бутылками и дачниками, спровоцировавшими начало вооружённого противостояния.

Дарья сумела вырваться из кольца окружения. Даже Кекс. Щенок не отставал ни на шаг от ребёнка.

— Ну, погоди у меня, собака! Мы ещё с тобой поговорим о том, что ты устроил мне здесь и моей семье! За всё мне ответишь...

На дороге у обочины подле них остановился джип. Из внедорожника выскочили люди с оружием и какими-то повязками с иероглифами.

— Арабы... — признала Дарья по говору их язык и кто они такие. Но откуда взялись? И потом никто с ней до сих пор так и не вышел на связь и не заявил, что предстоит устранение очередной авторитетной личности в глуши. Вдруг приметила...

— Глушак... — признала она прибор для постановки радиопомех. — Так вот значит что — почему с нами не связались, Кексик!

Она схватила щенка на руки. Питомец взвизгнул. В её сторону обернулись все, кто выскочил из внедорожника, направив стволы.

— Вихады... — раздался голос в приказном порядке.

— Не стреляйте... — захныкала Дарья, пуская слёзы, кои старательно вылизывал щенок.

Боевики уставились на ребёнка — девчонку с собачонкой в руках — она показалась им безобидной личностью. Просчёт был очевиден. В последующее мгновение Дарья швырнула щенка в лицо того, кто стоял ближе всего к ней, а сама поднырнула под него, задевая иного боевика головой меж ног, незаметно выхватила нож с воронёным лезвием — не кинжал, но привычная сталь. И напилась крови третьего боевика, а четвёртого опередила с выстрелом при точном броске и попадании в горло.

Оставались ещё двое позади — тот, что стонал и корчился от боли, держа руки внизу живота, а второй с собакой, вгрызающейся ему в рожу. И ни тот, ни другой не спешили возвращать себе утраченное оружие. Впрочем, и Дарье не повезло разжиться им. Её кто-то опередил.

Выстрелов она не слышала, но чётко уяснила: обоих боевиков сразили наповал со снайперской точностью.

— Кекс... — окликнула она питомца, прыгнув под днище машины. — Ко мне — сюда!

Мгновенно переместилась с ним на руках в салон с иной стороны от тех, кто засел у обочины с оружием наизготовку.

По борту забарабанили пули. А одна прошла навылет сквозь оба борта, ударившись в дверь на месте пассажира спереди и пролетев по салону вблизи руля, вылетела через иную.

Дарья не пострадала. Она как раз наклонилась, чтобы нащупать руками педали, выясняя, куда в дальнейшем жать, попутно уяснила: сможет ли дотянуться? В общем, ей дико повезло — в рубашке родилась. Её пронесло. И щенку хоть бы хны.

Джип рванул... с места, а не на воздух, как мог бы при применении тёмными личностями гранатомёта или реактивного огнемёта. Ликвидаторы не обладали данным видом оружия. И вообще не собирались убивать жертву из оружия. Животин намекнул им на то, чтобы они устранили её тихо и незаметно, будто всё произошло естественно — она утонула в пруду. Но боевики... и нарвались на засаду. Да и на связь с боссом никак не удавалось выйти. Также обнаружили "глушак". И то, как по дороге в их направлении несутся ещё джипы, проследовавшие вдогонку за тем, что укатил от них.

— Чё делать, Копылов? — озадаченно вопросил майор.

— Хотел бы я знать ответ на твой вопрос!

Ликвидация универсала накрылась медным тазом. Благо пока не сами, но вот их транспорт...

Обнаружив неотложку, боевики Шейха изрешетили её, а затем ещё как водится, закидали гранатами.

Никто из них не желал рисковать собственной жизнью. И так потеряли уже немало народа. А сколько точно убитыми — не считали, да и раненых хватало.

* * *

Дарья спохватилась...

— Родные... — вспомнила она о семье. Они остались на даче и ничего не знают.

Она не могла бросить их, как и щенка, ведь подобрала. Шла точным курсом в направлении хорошо знакомого ей дома с участком, и точно помнила: калитка убрана, так что сможет подъехать вплотную к входу и эвакуировать их.

* * *

— Отходим! — потащили Даниила за собой старики, передвигаясь по участку по-пластунски.

Участок был выкошен от бурьяна автоматными очередями, что также барабанили по дому, оставляя в кирпичной кладке выбоины.

Дом мог сослужить им дурную славу, оказавшись в итоге братской могилой подобно семейному склепу.

К боевикам помимо автоматического оружия и ручных гранат поднесли реактивное. Не миномёты, а гранатомёты и МРО.

— Это чё такое? — загалдели старухи при виде мужчин.

— Война, бабы! Война!.. — не сомневались старики: начался самый настоящий вооружённый конфликт — боевые действия боевиками с Кавказа были перенесены в среднюю полосу России, а спецслужбы профукали их под видом беженцев.

— А додик! Где Дарья-А-А... — подала голос Мила.

Со стороны улицы до "дачников" донёсся рёв мотора и скрип колёс. На участок, пробившись за сетчатое ограждение, влетел джип.

Ничего кроме холодного оружия у защитников дачи под рукой не было — всё спиртное ушло на "напиток Молотова".

— Эх, ща бы гранату... — пожалел сухопутный отставник.

— Или торпеду, а лучше мину... — согласился морской волк.

Входную дверь снесло. Джип странным образом влетел задом в дом, совершив резкий разворот на 180 градусов при заносе, и через заднюю дверцу багажного отделения выглянул...

— Кекс?! — изумились Сергачёвы с Рогачёвыми.

Питомец Дарьи гавкнул довольно при виде них и...

— Скорее в машину... — прозвучал девичий голос.

— Дод-Ик... — растерялась мама.

Ну конечно — и влипли из-за неё.

— Чё встали... — погнали старики баб в джип. И погрузились с немыслимой скоростью как учили в бытность проживания в военных городках, кои меняли точно перчатки.

Путь к отступлению "дачникам" преградило два джипа.

— Держитесь, родные мои... — по-прежнему сидела Дарья на месте водителя.

Мама даже не успела воспротивиться этому, как дочь протаранила оба внедорожника, сминая им и своему транспортному средству борта.

— Не сидите! Отстреливайтесь! — заявила Дарья.

По беглецам стреляли вдогонку.

— Чем и из чего? — озадаченно выдала мама, прежде чем уяснила: в машине полно стволов, и ничем не отличались для неё от каких-то коротких труб, явно предназначенных для сантехнических целей.

Старики живо разобрали их и цели — высунулись наружу из окон.

— На раз-два... — предупредили они друг друга.

— Три... — залепила Дарья, а они из гранатомётов по джипам.

Позади машины беглецов грохнули две огненные вспышки. Старики не попали. Да и особо не рассчитывали, а на ударную волну.

Один из двух джипов преследователей перевернулся, а иной налетел на первый.

С преследованием было покончено. Незадачливым дачникам оставалось пробиться сквозь пешее кольцо окружения со снайперами, а также тех, кто обстрелял Дарью у обочины на дороге при выезде.

— 13 -

Звонок в дверь. Мать открывает и видит:

стоит небритый мужик с гробиком на плече.

— Мамаша, это квартира Сергачёвых?

— А-А-А...

— Чего орёшь? Я — учитель труда! Мы на уроке

собирали шкафчик, а получилось как всегда...

(кружок "Умелые руки")

Шейх не переставал срывать голос на зажиревших людей, ему казалось: они потеряли былую хватку. Ему надо было гонять их — постоянно отправлять на Кавказ, чтобы они время от времени принимали непосредственное участие в различных вылазках иных полевых командиров, также скрывающихся в последнее время под видом обычных граждан России — но чего не сделано, того не изменить. Как впрочем, и ситуацию в дачном посёлке. И не мог допустить, чтобы конфликт вышел за пределы данного населённого пункта.

Готовилось второе кольцо окружения, а и третье, заметь кто из его людей в иных поселениях передвижение военной техники в направлении штаба — дома Шейха.

За периметром пока было тихо. Близлежащие населённые пункты канонада обошла стороной. Значит, права была его охрана: он нужен силовикам. За ним и пришли. Значит, сами не желали раздувать шумихи.

Начальник охраны готовился к отходу, даже если Шейх воспротивится этому в очередной раз, всё одно утащит его силой в безопасное место.

Помощник приказал выдвинуться части бойцам охраны к реке на пирс и там приготовить парочку катеров с яхтой для преодоления водной преграды, поскольку сплавляться по реке было опасно — силовики также могли перекрыть им водную артерию — и проще простого разобраться с ними.

Это и понимал начальник охраны Шейха, а вот в лесу их вряд ли достанут. Там они будут в полной безопасности. К "зелёнке" привычные. И повоевать смогут довольно долго, если возникнет такая необходимость. А требовалось заранее учесть всё, что могло случиться в будущем, но предвидеть — разве только ясновидящий человек.

Таковой имелся при них. К нему и спустился в подвал начальник охраны.

— Я ждала тебя, — встретила его данным заявлением предсказательница, раскладывая карты на столе — и делала это постоянно, а не от случая к случаю. По ним и предсказывала, а гадала.

Говорить ей, с чем явился помощник Шейха, бессмысленно — знала это наперёд.

— Что нас ждёт? — коротко отрезал он.

— Дальняя дорога...

— Домой или...

— В не столь отдалённые места...

— Нас повяжут — федералы?

— Нет...

— А кто? И что вообще ты говоришь, женщина!?

— Уймись! Остынь! Не к лицу джигиту проявлять слабость по отношению к слабому полу! Карты врать не станут! Они как звёзды — я всё вижу...

— Что? И как это можно изменить?

— Судьбу — никому — ни одному смертному! Она предначертана свыше!

— А твоя судьба, какая она? — намекнул клиент на скорую расправу гадалке. — И как долго протянешь?

— Довольно долго, в отличие от тебя, джигит!

— И кто меня?

— Я бы сказала, но всё одно не поверишь...

— Уже! Говори, женщина! Иначе...

Гость ухватился за рукоять родового кинжала, чуть приподнял, оголяя край лезвия. Сталь заиграла бликами, отражёнными от хрустального шара.

— От собственного клинка! Твой род прервётся на тебе!

— Вах, шайтан! Ведьма... — замахнулся на предсказательницу джигит, и сделал бы с ней то, на что решился, да предательски затрезвонил портативный прибор связи. Его беспокоил Шейх.

— Да, хозяин!

— Ты куда скрылся, пёс?

— Я здесь, в доме, хозяин! У...

Предсказательница лишь рассмеялась в лицо джигита.

— Погоди! Рано скалишься, ведьма! Я ещё вернусь сюда за тобой! Ты только дождись — никуда не уходи!

— Я бы тебе ответила, но ты всё равно не поверишь на слово. Уходи! И молись своим богам! Может, они услышат тебя и примут к себе, а не демоны с шайтанами, и уже явились по твою душу!

— Зарежу... — крикнул напоследок джигит. Сказывалась горячая кровь.

А предсказательница ещё раз разложила карты на столе и сама изумилась тому, что они показали уже не в первый и не во второй раз. Сама удивлялась, хотя чему, когда нечему. Они никогда не врали, да и сама — говорила всем, что видела. Такова уж её судьба и оказалась связана с тем человеком, что явился сюда не один, а привёл за собой большие неприятности.

— Неужели такое возможно, чтобы ребёнок...

Она осеклась, принявшись спешно собираться. Вещей у неё было мало, да и потом какие вещи у человека, который не обременён земными благами, всё одно с собой в мир иной не заберёшь. Так к чему обзаводиться ими, разве что необходимыми для ремесла прорицательства. А без них она никуда — не без рук конечно, но способности резко снижались. Да и нужен был хрустальный шар, колода карт и огонь — необязательно свечи, даже лучинка или головня сойдёт. Поэтому была готова в любую минуту сорваться с места и податься, куда глаза глядят, а точнее, куда укажет путеводная нить судьбы.

Ей претило соседство с боевиками. Она и за людей их не считала, но раз ей свыше предначертано это, знать такова её судьба. И теперь резко изменила свой виток. Ей тут больше нечего делать, отныне она вольная птица.

Шейх обрушился на помощника, обвиняя в дезертирстве.

— Хозяин, я был у прорицательницы... — склонил покорно голову джигит, ударив себя кулаком в грудь. — Клянусь своим родом!

— Она что-то сказала — предрекла?

— Ведьма она! Я давно наблюдаю за ней! Она — шайтан в юбке! Я когда-нибудь зарэжу её!

— Ты не ответил мне на мой вопрос!

— Врёт она всё! Говорит мне: мой род прервётся на мне! А я точно знаю: этому не бывать! У меня брат, а у него семья! Он не воевать как я!

— Всё верно... — озадаченно произнёс Шейх, утаив от помощника: их разбомбили во время обстрела при захвате его людей, что прятались там у родных джигита.

— Хозяин... — впервые увидел помощник растерянность во взгляде Шейха, а также сквозившую в его действиях.

Шейх почувствовал, а давно уже предчувствовал: его дни жизни сочтены.

— Этому не бывать, хозяин, пока я с тобой! А до конца! Моя судьба неразделима с твоей! Только прикажи — и мои джигиты камня на камне не отставят от аула неверных!

Теперь уже начальник охраны не сомневался: без эвакуации хозяина не обойтись. Но пока ещё рано предпринимать подобную попытку — слишком рано. Собственные люди могут расценить его действия как трусость — за бегство с поля боя. А у него был славный род, принимавший участие во всех войнах против русских. И он не станет покрывать себя позором, а клинок — славой — кровью неверных. Он будет до последнего вздоха служить хозяину как цепной пёс, чего бы ни случилось в дальнейшем.

Вдруг приметил какую-то тень, мелькнувшую со стороны чёрного хода, следующую к калитке. Не сразу признал в ней одну тёмную и одиозную личность.

— Это она, хозяин! Ведьма! И бежит от нас! Разреши мне я её...

Джигит схватился за пистолет.

— Нет... — запретил Шейх. — Это я отпустил её!

Не врал, хотя и ничего не говорил прорицательнице. Та это уяснила сама, предвидя, как помощник будет пытаться выстрелить ей в спину, а он... исполнил предначертанное судьбой. При этом несильно смягчил свою незавидную участь там, где его уже ждали, а были пущены за ним тени мрака, явившиеся из иного мира. И только ждали удобного случая разобраться с ним.

— Вай, шайтан! Проклятье на мой голова... — зашёлся джигит, проклиная всех и всё. Чего не следовало делать — сам проклял себя и свой род. А это всегда чревато — даже на словах, поскольку эффект воздействия усиливался при выбросе негативной энергии.

Гадалка остановилась на миг у калитки, и оглянулась. Её взгляд адресовался хозяину дома. Он отвернулся от неё, пряча глаза. Также выбрал свою судьбу. А она давала ему последний шанс.

Сдаваться Шейх не помышлял, веря: его кровь прольётся в священной войне с неверными не напрасно. О нём станут слагать легенды, заставляя детей гор ненавидеть и дальше тех, кто жил на равнине. Ненависть порождала злобу, а злоба... ни к чему хорошему не приводила, ещё никогда, ускоряя ход времени, уменьшая срок жизни алчного человека.

Не получив возможности сорвать злость на предсказательнице, помощник Шейха решил взять в руки оружие и с высоты третьего этажа, залёг со снайперской винтовкой на чердаке.

Стрелять было куда, даже во тьме благодаря повсеместным вспышкам прекрасно видно, как противник захватил джип и теперь стремиться прорваться за пешее ограждение людей Шейха, следуя в направлении дома.

Джигит не сомневался: это силовики и едут на разборки с ними. Прицелился и выстрелил. Первый выстрел оказался неудачным. Он дал маху и не потому, что был плохим стрелком — как раз наоборот отменным, впрочем, и водитель за рулём внедорожника — вилял, уходя из-под пуль и гранат, коими пытались забрасывать беглецов пешие боевики в цепи. Парочку протаранил.

В одного из бедолаг и угодил джигит. Винтовка хороша по живым целям, а не механическим. Поэтому отказался от огнестрельного оружия и ухватился за реактивное.

Встал на одно колено, установив на плечо гранатомёт, и по чердаку загуляло эхо от выстрела.

— Снаряд... — крикнул сухопутный отставник, приметив огонёк, приближающийся к ним в ночи, оставляющий позади себя огненно-дымный шлейф.

Дарья едва успела отреагировать, поскольку из-за панели управления торчали её глаза. Именно по этой причине кто бы из боевиков не стремился подстрелить водителя, никак не удавалось. Они били на уровне головы взрослого человека. Даже снайпера. А зацепить не могли, как и подстрелить.

Джип резко изменил направление движения, уходя с дороги на обочину, влетел в кювет под воздействием ударной волны. И перевернулся.

Посыпалось стекло, а за ним и люди, выбираясь наружу.

— Господи-и-и... — голосила мама. — Доди-и-ик...

— Я здесь, ма... — объявилась Дарья подле неё, как ни в чём небывало — улыбалась.

— Ты не ранена?

— А сама... и в крови...

Отец семейства порывался взять дочь на руки и бегом направиться в лесные заросли, где-то метрах в ста от дороги, а кустарниковая растительность и того ближе на полусотне метров. В ней в первую очередь и порывались скрыться беглецы.

— В "зелёнку" нельзя... — заявила сходу Дарья, обращаясь к родным на военном языке.

— И где только нахваталась этих слов — от них? — кивнула мама на стариков.

Подле тех хлопотали старухи. Похоже, что им досталось. Их самих обстреляли, когда они высунулись с гранатомётами из окон джипа.

— Не залёживаться... — продолжала Дарья. — Ноги в руки и айда вдоль обочины дороги вон к тому дому...

Напомнила про оружие и то, что джип сейчас рванёт. Как в воду глядела. Не отбежали беглецы и десятка метров, им снова пришлось распластаться на земле. Над головами пролетела дверь, и колесо, объятое языками пламени, покатилось, оставляя огненный след на траве.

Поверить в это было сложно, но ещё больше в то, что если не продолжить бегство, им конец.

Не тут-то было. Одного из незадачливых дачников подстрелили.

— Деда-А-А... — закричала Дарья.

— Без паники, внучка, — подмигнул старик, превозмогая боль, вдобавок усмехнулся, а точнее скривился. Ему было не по себе.

Кровь сочилась из плеча.

— Ключица перебита, — пояснил он: кость зацепили из-за чего не может пошевелить правой конечностью, но зато левой, поскольку левша, и нижними. Так что сможет продолжать путь своим ходом какое-то время. — А там... вам проще бросить меня здесь и спасать свои жизни, родные мои!

— Будет ныть, старый хрыч, я тя лично пристрелю! — пообещала Алевтина.

— Я тебя тоже люблю, старуха! Ха-ха...

Морской волк настоял на том, чтобы сын тащил на себе тестя, поскольку толку от Даниила как стрелка, зато сам не расставался с оружием и...

— Брось его, додик! — запретила мама Дарье даже прикасаться к нему. — Это не игрушка!

— Я знаю, ма, и как стрелять! Учили...

— Кто? — влезла Анфиса. — Они...

Она кивнула на стариков.

— Теперь-то какая разница! Надо валить... и врага, пока они не завалили нас... а попутно отсюда! — залепила дочь.

— Дарья! Вот дод-Ик... — растерялась мама.

— Да чего уж там, дорогуша, — вступился папа за дочь. — Делом доказала: не пропадёт! А вот мы без неё...

— Рот закрой! Будь мужиком в кои-то веки!

— Старайтесь не высовываться из-за дорожной насыпи... — напомнил сухопутный отставник.

Да и снайпер где-то засел поблизости. Но пойди вычисли его посреди ночи. Работает с применением ПБС, предназначенного для ведения бесшумной и беспламенной стрельбы. И как минимум из "СВУ-А" или "Винтореза". А то и "Вала" валит.

На дороге снова пробежали очередью пули, выбивая щебень из насыпи. Беглецы вновь залегли несолоно хлебавши. До "зелёнки" им оставалось рукой подать, да попробуй подберись, когда их намерено отрезали от неё.

— Давай, деда, — раздался голосок Дарьи.

Они поняли друг друга без лишних слов. Он вскинул на плечо МРО, встав на колено и...

Заряд угодил в кустарниковую растительность. Со стороны родным незадачливого стрелка показалось: он ошибся, выстрелив не в ту сторону. А на деле всё именно так и было спланировано, а никак иначе.

И старик, и внучка подозревали: стрелок засел в "зелёнке". Так оно и вышло. На его обугленный труп и наткнулись.

— О, бонус... — подобрала Дарья "Винторез".

— Винт мой, — тут же заявил сухопутный отставник.

И внучке пришлось довольствоваться табельным оружием с глушителем. Тоже не расстроилась. Для неё — самое оно.

— А то, что доктор прописал... — сыпала она афоризмами, не обращая внимания на трагичность ситуации. Казалось бы, даже напротив чувствует себя как рыба в воде, а в родной стихии.

Родители не могли надивиться на приёмное дитя. Да не всегда могли увидеть её и то, что она вытворяла в тот или иной миг, а всё видела и подмечала. Снова скрылась из виду.

— Я так больше не могу, дорогуша... — прильнула жена к мужу.

У Даниила удвоилась ноша. Теперь ему помимо тестя пришлось тащить ещё и её на себе, так как она вцепилась в него, не желая отпускать.

— Привал... — не устоял отец семейства на ногах, и завалился, попутно роняя тестя.

Тот застонал, закусив губу до крови.

— Лежите здесь, мы прикроем вас с Дарьей ... — уведомил их и старух сухопутный отставник.

— Рот бы лучше прикрыл... — наехала Алевтина с Анфисой на него.

— Слушать меня, бабы! Мою команду...

— Ишь ты яво — раскомандовалси!

Старухи тоже были не с пустыми руками. Анфиса при автомате, а Алевтина при ручной гранате. И та, и другая умели обращаться с данным видом доставшегося им оружия — в своё время жён офицеров в военных городках учили всему — и военному ремеслу. А часто оказывались с семьями в горячих точках. Это незнающему человеку казалось: у них жизнь по загранкам как на курорте, а всегда сидели на измене, исполняя интернациональный долг.

— Чисто, — вернулась Дарья.

Кекс по-прежнему не отставал от неё, и если бы кто затаился поблизости, непременно бы облаял. А так ничего подозрительного не учуял.

Дарья потрепала питомца за холку, задав новое направление движения.

— А если честно, какова наша диспозиция и расстановка сил противника? — вопросил у неё мимоходом шёпотом сухопутный отставник.

— Будем держаться вон того здания! Если что...

— Понял, там и укроемся...

— Особо не надейся! Там тоже люди с оружием...

— Ну у тя и глаза, внучка...

— Пока что на зрение и слух не жалуюсь, а и на голову не бомблю, как некоторые.

Укрываясь в кустарниковой растительности, беглецы медленно, но верно подбирались к основательно построенному сооружению, где забор выглядел как маленькая крепостная стена, а само здание — настоящая башня где-нибудь в горах. И того же оборонительного предназначения. Пробить стены даже из пушки ещё суметь надо, а не только по применение гранаты или гранатомёта. А у беглецов из "тяжёлой артиллерии" малый реактивный огнемёт (МРО), да ручная граната (РГД-5). Негусто, но и немало, если учесть: являются дополнительно обладателями "Винтореза" с обоймами на пять и десять патронов к нему, а также пару рожков к классическому автомату Калашникова, да пистолета в руках у ребёнка. И пока что девчонка не стреляла из него, приберегая патроны наверняка.

Обойма полная — под завязку, а вот запасная отсутствовала. Снайперу она была ни к чему. Основной упор им делался на "Винторез" и на скрытость позиции. Да быстро вычислили — профессионально. Он и удивиться не успел, а не ожидал от залётных дачников: они окажутся смышлёными в тактике и стратегии ведения партизанской войны. Не запаниковали и не бросились сломя головы на свою погибель к нему. Сами завалили его.

* * *

— Ты это видел, второй?! — озадаченно вопросил третий.

Для него было в диковинку, чтобы ребёнок, да ещё девчонка двенадцати лет от роду умела лихо управлять внедорожником. Про оружие — и холодное — вообще речи не вёл, испытав шок. А теперь была вооружена табельным оружием.

— Её нам и предстоит ликвидировать... — заявил Копылов.

— Погоди, командир! Ты хочешь сказать мне: она...

— Да, угадал — универсал!

Заминка со стороны "маски-шоу" стоила жизни боевику с "Винторезом" и упущенным моментом. Беглецы скрылись у спецназовцев из виду, так ещё и боевики наседали. Им пришлось заняться в первую очередь ими, а уж затем думать о том, как достать Сергачёвых с Рогачёвыми. Одно точно уяснили: у них один "вояка" в минус — ранен. Не бросили. Знать далеко не уйдут — нагонят их по его кровавому следу.

Потери "силовиков" до сих пор составлял транспорт в виде неотложки, а нынче ими занялись всерьёз и надолго — последовал обстрел позиции из реактивных гранатомётов и огнемётов, а в ответ лишь бесшумная, но точная стрельба из АС "ВАЛ", ВВС "Винторез", "СВД-У" и Ан-94 "Абакан".

Всё спецвооружение, которым обладали четыре человека — второй, третий и два бойца майора. И знали своё дело. Как впрочем, и боевики. Им удалось зацепить одного из них.

— А-а-а... — заскрежетал зубами один из четвёрки ликвидаторов. — Нога-А-А...

Она оказалась перебита у него. И ладно бы только она, на теле имелись иные рваные раны, на которые он не обратил внимания.

Ему сделали обезболивающий укол.

— Лежи... — посоветовал Копылов прикинуться ему мёртвым.

Прикрывать его у них не было ни сил, ни времени.

— Да пошли вы... — понял он всё сам, а был готов к подобному повороту событий.

Гранат при них не было, но табельное оружие... Ему свой пистолет и оставил майор, а вот "Винторез" прибрал к рукам. Самим ещё пригодиться, как и боеприпасы, чтобы пробиться за сужающееся вокруг них кольцо окружения.

Теперь уже боевики укрывались за внедорожниками, где при открытых люках на крышах появились пулемётчики с РПК на сошках, и поливали всё пространство впереди себя на пути следования, взрывая каждый клочок земли.

В небо то и дело взмывали осветительные ракеты. Боевики серьёзно взялись за диверсантов, подтянув основные силы. Трое из них не слышали, как последовали одиночные пистолетные выстрелы из-за навинченного на ствол глушителя.

Считая мысленно патроны в обойме при каждом выстреле, раненый спецназовец оставил последний для себя. Пожалел о том, что у него нет боевой гранаты, а лишь светошумовая. Её и применил против джипа, а затем не удержался и выстрелил в пулемётчика.

Ошибка была очевидна. Кто-то навалился на него сзади и сбил, огрев прикладом по затылку. И куда-то спешно поволокли.

— Хозяин... — покинул свою наблюдательно-стрелковую позицию начальник охраны, явившись к Шейху для сообщения радостного известия.

— Чего тебе?

— Мы взяли одного из тех, кто охотился на тебя! Его уже везут сюда к нам! Я пойду встречу...

Шейх лично пожелал спуститься за пленником, но охранник настоял, чтобы он дожидался его в подвале, куда обычно доставляли заложников. И сейчас не от всех ещё избавились. Люди были запуганы до смерти, плюс измучены голодом и побоями. Не подали ни звуку при виде какого-то надзирателя.

Один из них не выдержал, и Шейх уловил посторонние шорохи.

— Кто здесь? — включил он свет и обнаружил: клетки забиты людьми.

Объявился начальник охраны.

— Почему они здесь?

— А где им быть, хозяин! Когда за них ещё не заплатили! Не с руки нам убивать их...

Заложники в панике закрывались от света своими обрубками, пряча глаза в тень. Сюда же был доставлен спецназовец.

— Вот он, вражина... — отвлёкся джигит на тело раненого "силовика".

Его привели в чувство доступным методом. И тут не обошлось без рукоприкладства.

— Смотри на меня, чурка... — съязвил джигит.

В глаза спецназовца ударил свет. Он невольно дёрнул головой, наткнувшись на дуло пистолета.

— Говори, что ты здесь делал? Цель твоего визита к нам сюда?

Голос принадлежал выходцу с Кавказа из-за акцента, которым тот коверкал едва ли не каждое слово русского языка.

— Не молчи — хуже будет!..

Последовал выстрел в раненую ногу.

— У-у-у... — пробился стон пленника сквозь сжатые зубы до треска эмали.

И удар по больной конечности. А затем в окровавленную плоть вонзилось лезвие родового клинка, причиняя немыслимые страдания при вращении.

Шейх взирал на всё без особого смущения. В горах на войне приходилось самому это делать — и ещё не такое — резал головы людям, а также глотки как баранам. И складывал в кучу на обочине у дороги. Даже видео имелось и не только в его "домашней коллекции", а и у федеральных сил. Отсюда и стоимость вознаграждения за его голову исчислялась шестью нулями после первой цифры — и не единице.

Джигит грозился намотать кишки на клинок, если пленник и дальше будет молчать, а не мычать, когда даже не "телился". Готовился отрезать ухо или пальцы отрубить, а то и кое-что, что опасался лишиться любой настоящий мужчина — своего достоинства.

Шейх сомневался, что спецназовец скажет хотя бы слово. Да и пытать времени не было. Ещё где-то бродили подручные пленника. Поступили новые неутешительные сообщения о потерях пары единиц техники и до десятка людей. Среди коих значились не только пулемётчики, но и снайпер — и уже два, а не один.

Кто-то расправлялся с ними при этом, не раскрывая себя.

— Сколько вас? — желал знать джигит точное число бойцов федеральных сил, превращая пленника в кровавое месиво, продолжал резать его, и за благо, что пока не на куски, не задевая жизненно важные органы и сосуды. Один раз сломал ему кость на лице и выбил несколько зубов. Но действовал так, чтобы пленник не лишился сознания. Всё-таки выбивал признание. Настолько раздухарился, что забыл о том, чего планировал, неожиданно уверовав: всё ещё поправимо — и ситуация с диверсантами. Им удастся разобраться с ними. Под началом Шейха изначально была рота бойцов, а к данному моменту времени её численность довели до двух, и это, не взирая на потери — и немалые — взвод трупов и столько же раненых.

Деваться лазутчикам некуда. Их окружили не одним плотным кольцом, подгоняя толпу народа, за которой расположились снайперы. И только ждали шанса разобраться с залётными гостями. Не замечали под боком у дома хозяина беглецов.

— Кажись, оторвались... — перевели дыхание Сергачёвы с Рогачёвыми, устроив очередной привал, пока сухопутный отставник с внучкой и собакой разведывали поблизости обстановку.

Кругом них посты и пикеты, даже в лес не прорваться, можно нарваться и на большие неприятности.

Дарья стремилась в дом на отшибе, выглядевший подобно крепости, попутно уяснила: если там люди с оружием, то дополнительные боеприпасы им не помешают. Укрываясь заложниками, им будет проще добраться до своих и... если повезёт, найдёт способ как самой выйти на связь с тем, кто постоянно отдавал ей приказы о ликвидации той или иной личности с криминальным прошлым или настоящим.

Вот и в настоящем что-то было из той же оперы. Не из убойного же отдела пожаловали сюда сотрудники силового ведомства, а явно на задание и люди из её прикрытия. Она признала их, но почему они стреляли в неё — может, не признали — обознались?

Не брала до головы. Ещё разберётся во всём, и даже если потребуется, в том числе и с ними, коль и дальше будут угрожать не столько её жизни, сколько родным. А за них и умереть не грех.

Вот только как это всё умещалось в детской голове, когда у взрослого не укладывалось. А также: почему она бродит по населённому пункту с оружием в руках, да ещё и при наличии глушителя? Действовала скрытно и незаметно.

— Ну и чё, внуча? — заинтересовался сухопутный отставник.

— На трассе поперёк дороги установлен джип, а на нём РПК, чуть в стороне находится грузовик типа "Зил-131" с закрытым кузовом, где мне сдаётся: установлен крупнокалиберный пулемёт типа "Утёса" или "Корд", а возможно и АГС. Без них никуда. Любят они копировать нас, деда...

Старик едва не ошалел от заявления внучки. Нет, он, конечно, любил дарить ей альбомы с оружием и наградными знаками, но чтобы она вот так определила их на глаз издалека — странно и непонятно. Да и с оружием не баловалась, а держала, как и должно. Хотя опять же, учил её разбирать и собирать автомат и даже ПМ, но про "Абакан" ни слова. А та упомянула, что именно ими и вооружены джигиты у пикета. А не "калашами", как те боевики, что охотились на них в цепи.

Отсюда вывод, который сделала сама Дарья, проанализировав ситуацию: с этими джигитами шутки плохи — сунешься без подготовки и непременно сыграешь в ящик.

— Нам нужна граната — ручная, и автомат...

По заявлению внучки, старику предстояло сидеть в засаде с автоматическим оружием, пока она доберётся до джипа и ликвидирует средство передвижения, а затем, он отвлечёт от неё внимание на себя, и она займётся вплотную тем, что скрыто в грузовике.

Привлекать иных своих родных они не стремились. Шумиха им ни к чему, а массовость только приведёт к ненужным жертвам.

— Ба... — объявилась Дарья подле женщин с Даниилом и морским волком.

— Какие люди, — присовокупили её родные.

— А где этот старый хрыч? — озабоченно произнесла Анфиса.

— В засаде он остался, ба, — уверила Дарья. — Ты мне лучше автомат дай!

— Ты в своём уме, Додик!? — перенервничала в очередной раз мама. — Зачем тебе оружие?

— За тем...

— Никак стрелять собралась?

— Не, не сама — не удержу, а вот деда... Оно ему... Он меня за ним к вам и послал!

А вот женщины его — куда подальше. Но дальше слов дело не пошло.

— Я быстро, — заверила Дарья. — Только к нему и обратно! Вы даже испугаться не успеете... и за нас!

— Нет, додик! Не ходи... — подкосились ноги у мамы.

— Спокойно, ма, ты же знаешь меня: я всего лишь одним глазком, — и уже обращаясь ко второй бабушке. — Да, чуть про гранату не забыла!

— Какую? — поспешила та отвести с ней руку назад, пряча за спину.

— Про ручную! Так что бояться вам за нас с дедом нечего! Ведь ручная, а работа нам с ним предстоит!

Внучка надеялась обойтись без стрельбы. Ах мечты, а детские... Одно расстройство да разочарование.

Скрылась из виду у них.

— Ну где ты пропадала, внуча? — заждался сухопутный отставник внучку.

— Угадай с трёх раз, дед! — сунула ему автомат Дарья. — Меня не подстрели!

— Обижаешь...

— Тебя, старик...

— Да если хошь знать, пигалица, я ещё ого-го...

— Тогда чего это ба ругается моей маме на тебя — ни на что неспособен больше, как мужик!

— Ах, она хрычовка старая!

— После, разберёшься с ней, дед, сначала иного рода устраним неприятность... — подалась Дарья в направлении дороги с пикетом.

До боевиков донеслись шорохи, они приготовились открыть огонь на поражение, ожидая визуального контакта с целью.

Из растительности перед ними у насыпи вылез щенок. Его им и подсунула Дарья в качестве отвлекающего манёвра. А сама зашла с иной стороны. Отогнув у гранаты усики, она выдернула чеку и швырнула под днище джипа, присела, зажимая уши. Но всё равно рвануло так, а резануло по ним. Даже щенок заскулил, избежав попадания под выброс ударной волны и то, что отлетело от джипа при подрыве.

Боевики попадали. Не все были сражены наповал. Но все контужены. Поэтому какое-то мгновение оказались беспомощными. Будь они здесь одни, Дарья уже бы давно разобралась с ними, а окончательно и бесповоротно, но всё её внимание было направлено на грузовик. Там заметались тени. Одна из них выскочила наружу и... Автоматная очередь из кустов прошлась по брезенту, накинутого на металлический каркас кузова.

Дарья залегла, так и не добравшись до грузовика, оказавшись меж двух огней. Уже и боевики у подорванного джипа пришли в себя, спешно хватаясь за оружие, крутили головами по сторонам в поисках диверсанта, устроившего им подрыв.

— А-а-а... — заревела Дарья, пряча руку с оружием в сумку в форме мягкой игрушки.

Они уставились на неё в недоумении. Как вдруг к ней примкнул щенок. Никто и не подумал на ребёнка, что это она устроила им диверсию у пикета, а ведь сами одно время использовали детвору против федералов, заставляя за сладости закидывать блокпосты не только камнями, но порой и гранатами.

Чуть замешкались. По ним снова шарахнули из "зелёнки". Пришлось отвлечься на стрелка и ответить ему превосходящим огнём множественных стволов.

Дарья мгновенно учла точное количество боевиков способных держать оружие, взялась за дело с особым рвением. В её исполнении последовал очередной рывок к грузовику и прыжок в кузов.

Глухой щелчок — один, второй, третий... и она стала обладательницей того, что находилось в кузове, стремглав переместившись в кабину. Где очередной боевик был захвачен ей врасплох.

До боевиков у пылающего джипа из-за спин донёсся гул мотора и... "ЗИЛ" наехал на них, тараня вместе с джипом, убирая препятствие с дороги.

— Деда-А-А... — закричала Дарья из окна открытого сбоку со стороны водителя. — Скорее всех сюда...

— Ага... — уверил сухопутный отставник.

Ломая кусты, на дорогу и в кузов грузовика подались родные Дарьи. Внучка в очередной раз не подвела их. И подвезла ещё немного, насколько получилось. А деваться некуда. В них стали стрелять из джипов, установленных в поле.

Перед ребёнком мелькнули массивные железные врата, и... казалось, она не заметила их, а того, куда влетела. Но знала что делала, а продолжала творить.

Боевики в доме Шейха оживились. Один из них на вышке рубанул из "Абакана" по водиле, разбивая стекло, но не заметил там никого, странным образом схлопотал пулю в лоб и навернулся вниз.

— Минус один, деда... — услышал сухопутный отставник.

— Понял, внучка, работаем... — дал он не глядя очередь, покидая кузов. Ворвался в дом. — Всем мордами в пол!

— Ну или жопами в потолок! — присоединилась Дарья к нему. — Это...

— Ограбление! — присоединились старушки к ним, примчавшись следом.

— Вы чё тупите, бабули? Какое ограбление, когда захват! — поправила их Дарья.

— Что ты сказала, додик!?

— Ну, ма, не цепляйся к словам... — возмутилась в свою очередь дочь. — Так надо — поверь мне на слово!

Тех, кого они застали в доме врасплох, уже не знали, что и думать по поводу странных гостей, ещё успевающих устроить перебранку на словах меж собой, попытались скрыться от них, не помышляя отстреливаться. Да не судьба.

Морской волк выстрелил в потолок, и... на головы боевикам рухнула массивная люстра в гостиной.

— Вас же предупреждали, а вы не послушались...

До тех, кто засел в подвале, отзвуками эха донеслась стрельба из автомата. Джигит отвлёкся от пленника, покосившись вопросительно на Шейха. Не мешало бы взглянуть то, что творилось наверху.

Оба поняли один другого без слов по одному взгляду. Шейх согласился с немым доводом джигита. Сам подался следом за ним.

— Нет... — осадил его охранник. — Если чё, хозяин, коси под заложника...

И ведь прав оказался. А и гадалка. Не думая шуметь, джигит положился на умение в искусном владении родовым клинком. Сколько раз он выручал его, когда приходилось прорываться с боем через окружение федеральных сил в горах, а резать спящую охрану на блокпостах как баранов — и подавно не перечесть.

Вот и теперь не сомневался — не подведёт ни себя, ни хозяина. Исполнит свой долг перед ним и родом — обагрит булатную сталь кровью неверного.

Чуть приоткрыл дверь, прильнув одним глазом к образовавшейся щели. Не сразу заметил ребёнка — девчонку. Зато та его почувствовала спинным мозгом — опасность. А на деле холод, пахнувший из полуподвального помещения. Резко бросилась на дверь и выстрелила.

Пуля прошла навылет. Дверь оказалась из МДФ, а не металла, то ли дело ниже и решётчатая, на неё с грохотом и рухнул по ступеням вниз джигит, угодив под ноги Шейха.

— Хозяи-и-ин... — захрипел он, заплевывая ему кровью дорогие ботинки из Италии. — Помоги-и-и...

У него в шее торчал обломок клинка, угодив в сонную артерию. Его лезвие и перебила ему выстрелом из пистолета с глушителем Дарья.

— Минус два... — констатировала она явный факт.

Дед откликнулся.

— Заглянем туда или быть может, сначала немного пошумим?

У боевиков прибитых люстрой в гостиной нашлась граната и не фруктом, кои были в блюде на столе вперемешку с иными плодами, также подкинули в качестве сувенира Шейху.

Это последнее что он видел за последовавшей вспышкой и взрывом. Единственное что не пострадало — дорогие туфли из отличной кожи и сшиты были на совесть. Зато у владельца — её ни на грош. Заплатил по счетам, а как водится — долгам. Его срок настал — час расплаты пробил.

— Я наверх, деда, а ты — вниз! Всё — разошлись...

Разошлись как в прямом, так и переносном смысле сухопутный отставник с внучкой.

— 14 -

— Это чё такое? Я вас спрашиваю, дебилы?

— Баба, нашальнике! Без рука бил...

— Вот я и спрашиваю: кто разбил?

(этюд на тему Comedy Club "Венера Милосская")

Забив в базу навигатора данные относительно пункта назначения, водитель бронированного автомобиля, шёл точно к намеченной цели. Стрелка на миниатюрном дисплее сама вела его по разметке карты, постоянно указывая точное направления движения — смещался вслед за её показаниями.

Спецаппаратура на уровне. Но мало ли что, поэтому Мешков действовал по старинке. Старый проверенный метод куда надёжнее — лучше карта в руках. Как синица, чем дятел в одном месте. А им при них и выступал Алексей.

Балласт, как обозвали его про себя оба силовика, продолжал доставать их, постоянно интересуясь:

— Ещё долго ехать? Как скоро будем на месте?

День закончился, наступил вечер. В ночи они и вышли на какой-то пикет, примеченный ещё издалека — какие-то люди толпились у грузовика с включенным дальним светом фар и поставленного посередине дороги.

Водила с Мешковым переглянулись. Занервничал и пассажир на заднем сидении.

— Что за дела? Это кто там? И почему вдруг перегородили нам дорогу?

— Ты же у нас сотрудник дорожно-постовой службы ГИБДД, — озадачил его своим заявлением Михаил.

— Тебе и карты в руки, а ствол возьми, — присовокупил водила, намекая гаишнику на табельное оружие. — Всё одно не поможет.

Они заподозрили: пикет под видом рабочих устроен неспроста. Да и бригада скорее напоминала наёмную силу — гастарбайтеров. И вроде с виду вооружены обычными орудиями труда — не оружием, но не факт, что оно не спрятано у них, как впрочем, и при определенных обстоятельствах рукопашной схватки явно послужит им.

— Сиди и не рыпайся, — приструнил водила на раз пассажира на заднем сидении. — Те лучше не показываться им, и не светить своей униформой! Чревато! Сами разберёмся!

Алексей вжал голову в плечи, и как советовал водила, ухватился за табельное оружие.

— Раньше времени не выстрели... — попросил Михаил по возможности обойтись без стрельбы. Хотя сам сомневался, что удастся проехать мимо "гастарбайтеров" без шума.

Как выяснилось: они ещё и дорогу перекопали у грузовика. И явно не лопатами. Работал экскаватор. Ну так не бульдозер и не стоял на дороге. Но грузовик...

Яма больше смахивала на самодельный окоп, где на дне под видом прокладки труб суетился какой-то рабочий.

— Эй, джигит... — обратился водила к нему, опустив окошко со своей стороны на двери. — Твоя понимать моя?

Ноль реакции, как показалось Алексею, но его оппоненты уловили в действии гастарбайтера угрозу. Он скрылся с головой в яме. Того и гляди: выскочит оттуда с оружием в руках да обстреляет их.

Силовики сами были начеку, ожидая диверсии. Но пока что никто не спешил вступать с ними в конфликт — вооружённый тем более.

— Нашальнике... — закричал рабочий в "окопе". — Твоя топ-топ сюда, да! Тут человека понаехал на моя!

— Зачем ругаешься, а? Нехорошо, да! — показался иной чурка из-за грузовика, а перепрыгивать через яму с "рабочим" не стал. — Твоя сюда не ходи — работа ведётся! Не видишь, что ли? Совсем обнаглел!

— Слышь ты... — взял слово водила. — Какого вы тут устроили? А ну убирайте свой транспорт и закапывайте эту траншею, пока я сам вас здесь не зарыл — в этой братской могиле!

— Э, брат! Зачем обижаешь... — похлопотал бригадир, подзывая мастера или прораба. И также в оранжевой жилетке, но накинутой наверх бронежилета.

— Давай, вали, да... — заявил тот в громкоговоритель.

Водила в очередной раз покосился на Михаила.

— Вы чё задумали, мужики, а? — проступили нотки паники в голосе у пассажира на заднем сидении. — Мы всё одно тут не проедим, даже если вы положите этих чурок!

— Вот их и сложим в яму, глядишь, и мост какой получиться, а переправа будет в самый раз... — усмехнулся язвительно водила.

— Вот и я о том же, — согласился Михаил с доводами водилы. — Не похожи они на дорожных рабочих, как и людей конкурирующей "фирмы"! Что-то тут не то! Больно они уверенные в себе, да ещё устроились тут, как будто нарочно собрались устроить засаду! А точно подготовили первичную оборону.

— Ну так я проверю их...

На предложение водилы последовал кивок одобрения от Михаила.

— Слышь ты, клоун! А ну ровняйте дорогу и валите с неё! Я кому сказал!..

Гастарбайтеры даром время не теряли — те, что прятались за грузовиком, рассредоточивались, а не просто так решили поваляться на земле от нечего делать. Всё-таки по ночам было сыро, да и роса, а туман. Недолго и застудиться или заработать ревматизм. Но они, похоже, были привычны к данным погодным явлениям, как и агрессивным проявлениям со стороны людей в легковой машине.

— Твоя валить на... иной дорога, да... — заявил в громкоговоритель тип в жилетке, накинутой на бронежилет. — В обход!

Михаил уловил подвох, уяснив: водиле заговаривают зубы, поскольку на отшибе ямы появился рабочий и не с трубой в руках, а...

— Гранатомёт! — выпалил он не только на словах, но и при применении "Вала", прихваченного у капитана спецназа.

Человек с "матюгальником" лишь увидел, как с иной стороны передней дверцы в раскрытом окне появилась трубка, и один из его людей вскрикнул, роняя тубу гранатомёта. Бросил громкоговоритель в машину, стараясь достать стрелка с бесшумным наконечником на оружии, а сам бросился в яму-окоп, уходя с линии огня.

Из-за грузовика ответили. Последовали короткие автоматные очереди огненными вспышками.

— Вот гады! Одно слово — чурки! — дал задний ход водила, держа руль одной рукой, а иной отстреливался из пистолета с накрученным глушителем на ствол.

— Я пошёл... — приоткрыл дверь Михаил.

— Не торопись, прикрою, — заверил водила, развернув авто поперёк дороги. Выстрелил, отвлекая внимание от Мешкова.

Тот выскочил из машины. Водила услышал одиночный хлопок двери, в недоумении обернулся на гаишника.

— А ты тут чего расселся?!

— Я это... — замялся Алексей.

— Вали на... пока я сам не пристрелил тя!

— Понял... — выпал балласт.

— А дверь я должен закрывать... — разошёлся не на шутку водила, понимая: промедление в его случае подобно смерти. Мог вновь оказаться на прицеле гранатомёта. Не зря же тип, косящий под начальника, прыгнул в яму к тому, кого подстрелил Мешков.

Он и не давал поднять ему головы — бил короткими очередями по три патрона при нажатии на спусковой механизм.

— Лох... — окликнул Михаил гаишника. — Ты где?

— В кювете... — обычная практика для любого гаишника, а любимое место подобно обочине. И оказался с одной стороны с Мешковым.

— Какого ты делаешь здесь подле меня, когда должен был занять стрелковую позицию на другом краю дороги?!

— Но не обязан! — озадачил гаишник ещё и на словах оппонента.

Мешков забыл, что имеет дело с "любителем". Не профессионал как сам или водила.

Прогремел взрыв. По авто забарабанили осколки от реактивного снаряда и щебёнка. На дороге образовалась воронка. А вот транспортному средству хоть бы хны, как и водителю. Он мастерски уклонился от выстрела из гранатомёта. Всё же Михаил отвлёкся на Алексея и упустил момент появления джигита с тубусом. Пожалел, что под рукой нет гранаты — ручной, а то бы поквитался с ним.

Зато ими обладали "гастарбайтеры".

— Ложись... — навалился Михаил сверху на Алексея, подминая под себя своим грузным телом.

И новый взрыв, окативший их волной песка и камня вывернутого из дорожного полотна.

— Ах так... — перебрался водила на заднее сидение авто и, убрав спинку, забрался в багажник. Крышка капота открылась, и он появился оттуда с МРО. Редко когда прибегал к данному виду оружия, а практически никогда, но когда-то надо начинать. Нынче же грех упускать такой шанс — и выпал ему в кои-то веки.

Грузовик в мгновение ока оказался объят облаком пламени, разорвавшим кузов, накрытый тентом из брезента и... от техники осталась лишь платформа с колёсами. Даже кабину сорвало. Чего никак не ожидали боевики от обычной легковушки и людей в ней. А ведь их заранее предупредили, чтобы были готовы к любым сюрпризам. Теперь просто отстреливались, не помышляя ликвидировать налётчиков.

Взявшись за нож и пистолет с глушителем, водила перекатился на иную сторону обочины и, укрываясь за насыпью дорожного полотна, подался вперёд, применив светошумовую гранату.

Ослепнув и оглохнув, гаишник оказался выключен из перестрелки с "гастарбайтерами".

— Шевелись, балласт... — кто-то вернул ему сознание ударом руки по лицу.

— А... — очнулся Алексей и заорал: — А-а-а...

— Ты чего, али не признал нас? — усмехнулся Михаил. — Помогай, а не стой, как учили на обочине! Здесь этот номер не пройдёт...

— Да что с него взять... идиота... — подал голос водила. Он скидывал в яму тела в оранжевых комбинезонах с багровыми вкраплениями. Из-за своей раскраски и светоотражающих нашивок, противник был как на ладони. О лучших мишенях даже в тире мечтать нельзя при сдаче зачёта по стрельбе. Просто сказка...

— Они мертвы?.. — озадачил Алексей своим заявлением спутников.

— Типа... — отреагировал водила.

— Это вы их?!

— Нет, они сами, блин! Хотя помниться, кто-то отстреливался задом без применения табельного оружия! — укорил Михаил напарника. — Не тупи! Помогай, давай! Время уходит!

Они сами опасались, что ими вскоре займутся те, кто выставил этот странный пикет. И откуда взялись боевики в средней полосе России? Неужели тоже явились по душу универсала, не дающего им спасть спокойно по ночам в горах?

— Просто бред какой-то... — выругался Михаил про себя.

До них донеслись отголоски боя в дачном посёлке...

— Вы слышали это?! — снова выдал Алексей, навострив уши, а готов был и лыжи.

— Взрывы, — не сомневался водила.

Михаил подтвердил. Даже пулемётные очереди из крупнокалиберного пулемёта.

— Хм, это становиться интересно... — отметил он вслух.

— Да что здесь происходит? А вообще твориться в этой стране?

— И это говорит тот, кто полжизни провёл у дороги с протянутой рукой! — пожурил его в очередной раз Михаил.

— Толком можете объяснить: во что я влип?

— В дерьмо... — оказался немногословен водила.

Трупы боевиков упокоились в яме, людям из бронированного авто удалось завалить ими дно, но проехать мешал остов на колёсах от грузовика. Водила преднамеренно не стал стрелять по ним из малого реактивного огнемёта, понимая: точным попаданием термобарического снаряда ему его не убрать с дороги. Проще будет столкнуть с неё, когда уменьшиться вес грузовика. Но лучше бы вовсе не подрывал. Могли бы воспользоваться им или съехать в кювет, сев за руль.

— А на кой машине пятое колесо, когда настоящему асу нужен штурвал...

— И с кем я спорю, а кому говорю! И о чём? — озадаченно вздохнул гаишник.

Связываться с командиром Мешков не торопился. Смысл разочаровывать Шилова раньше времени. Ситуация пока что ему самому неясна, вот прояснит, тогда и можно будет переговорить о том, как быть, а поступить в дальнейшем.

Останки грузовика наконец-то упокоились в кювете, и дорога была очищена. Дальше можно ехать спокойно вплоть до дачного посёлка, не опасаясь пикетов на дороге, как вдруг им навстречу вышел кто-то...

— Чёрт... — перепугался Алексей, также приметив в свете фар, как и его подельники: им кто-то вновь перегородил дорогу. И продолжал идти навстречу, не собираясь сворачивая на обочину.

Сигналить тоже было бессмысленно. Да и потом шуметь лишний раз также не хотелось.

— Я ща... — высунул водила руку со своей стороны с привычным для него оружием.

Машина наскочила на выбоину, и... они вылетели с дороги.

— Я не понял! Чё это было? — снова заголосил по обыкновению неугомонный гаишник. — Неужто призрак?!

— Ты уж определись: та тень на дороге — чёрт или призрак, — надоел Михаилу напарник до чёртиков.

— А-а-а... — заорал в панике Алексей.

Нечто, что достало их на дороге, стремилось проникнуть к ним в машину.

— Не пускайте его к нам! Свят-свят-свят! Изыйди-и-и...

— Сам... — вытолкнул его водила из машины, выбираясь следом поспешно.

Ему было интересно взглянуть на того, кто препятствовал их проезду в дачный посёлок. Вдруг в курсе, что там твориться — беженец.

На него и была похожа...

— Ведьма-А-А... — продолжал стенать Алексей.

— Уймись... — не выдержал Михаил, — хотя мне проще тя пристрелить, списав на боевую потерю!

— И это после всего того, что я сделал для тебя... Ой... — спрятался Алексей за Михаила, отступив от той, кто выглядела точно смерть и была облачена в чёрную одежду, как монашка. А точнее паранджу и напоминала смертницу, но не скрывала лицо за сетчатой маской. Не использовала её в обиходе. — К гадалке не ходить — арабка!

— Мусульманка, — подтвердила женщина. — И правоверная, неверный!

— Это я-то, когда славянин — православный!

— Тогда почему на тебе позорная форма?

— Это униформа! И я при исполнении...

— Вот, должен защищать свой народ, а не обирать его, аки соловей разбойник...

— Да я... да...

— Молчи... — провела ладонью женщина перед лицом Алексея и его взяла оторопь. Тело не перестало слушаться. Он замер как истукан.

— Вот спасибо, выручила, — смягчился голос у Михаила.

— Ещё нет, но помогу — и всем, чем только смогу...

— Хм, забавно... — язвительно оскалился водила.

Женщина посмотрела на него пристально, из-за чего ему сделалось не по себе.

— Ты кто такая? И почему бродишь здесь посреди ночи?

— Лучше скажи нам... — перебил Михаил водилу, не зная как правильно обращаться к незнакомке, так и назвал в итоге, — что происходит в дачном посёлке? Ведь оттуда, по-моему, доносится пальба и взрывы?

— Да, — подсказала женщина. — Но тебе не надо туда!

— Не понял... — вмешался водила. — Типа шутка юмора?

Не обратив на него внимания, незнакомка снова побеспокоила Михаила.

— Лучше подбирай себе людей в компаньоны — и не по пути с ним! Да и не к добру пересеклись ваши с ним пути-дорожки — разойдутся! Я вижу две линии, а затем одну и обрыв...

— Шла бы ты, мусульманка... правоверная, отсюда... — высказался в грубой форме водила в отношении неё. — И чем дальше, тем лучше для самой!

— Тебе тоже туда не надо! Не советую!

— А... — пытался сказать что-то гаишник и не мог, пока не дозволила незнакомка.

— Можешь не напрягаться, я знаю, что ты хочешь у меня спросить. И мой тебе совет: возвращайся к семье — жене — и заведите детей! Может тогда Вышний простит тебя за все твои прегрешения! А людей убивать, ещё уметь надо...

— Это точно... — съязвил водила.

Незнакомка ещё раз покосилась пристально на него, и вновь обернувшись к Михаилу, заявила:

— Не ищи то, чего не понимаешь! А когда поймёшь, тогда и найдёшь! Это твоё счастье и одновременно несчастье! Только так всё в этой жизни и обретёшь, что положено судьбой мужчине! А и дальше оставайся им! Буду нужна, сама отыщу тебя или весточку подам...

Мешков открыл рот, собираясь сказать что-то в ответ незнакомке, да так и замер, точно рыба, не издав ни звука.

Незнакомка как шла, так и дальше пошла, не оборачиваясь назад. Она уже не в первый раз подряд оказывалась на мушке у человека с оружием в руках. На прицел её взял водила. Да не сумел выстрелить. Во-первых, помешал Мешков, запретив трогать женщину пальцем.

— Она святая...

— Ведьма она... — вернулась речь к гаишнику.

На него и отвлёкся вновь водила — и это, во-вторых. А в-третьих, она скрылась, растворившись в ночи.

— Чертовка... — озабоченно выдал ликвидатор.

Вытащить машину на дорогу из кювета было не так-то и просто. В сторону дачного посёлка предстояло идти пешком и через поле, обтянутое колючей проволокой и поросшее травой.

— Выгон что ли? — зацепился за проволоку Алексей, порвав штаны.

— Нет, минное, блин... — достал он Михаила.

— А что там было написано на табличке? — напомнил он ему с водилой.

— То и было — предупреждение...

Смех смехом, но кто его знает, что тут вообще происходит. Над головой в небе загремел лопастным винтом вертолёт. Осталось дождаться бронетехники и...

— Ложись! — крикнул Мешков. — Воздух!

И снова по заведённой традиции повалил напарника. Водила в отличие от них не стал шарахаться, определив: не за ними летят, но туда, куда сами путь держат.

Следовало поторапливаться, иначе могут опоздать — до их появления в дачном посёлке постреляют всех тех, кто видимо там, как и здесь на дороге, вышел на тропу войны, а боевики — вне всякого сомнения.

— Но что они забыли у нас в средней полосе России? — продолжал возмущаться гаишник, стараясь скрыть панику на словах.

— Ну, как те сказать... — осознал Михаил: если не объяснит это напарнику, тот продолжит ныть, а ему требовалась холодная голова и расчёт. — Дикий народ и спустились с гор! Вот ничего хорошего и не приходится ожидать от них!

— Одно слово — чурки! — вмешался водила.

— Ну почему же, вот у меня один мой хороший знакомый тоже грузин! Так он доктор наук — учёный! Умный мужик...

— Наверное, диплом купил, а затем и учёную степень...

— Я тоже так думал поначалу, но у него своя кафедра — аспирантура и...

— Проехали... — напомнил Михаил: им ещё топать и топать, а в дачном посёлке уже начался пожар. Даже сквозь лес были видны огненные языки пламени, высоко поднимающиеся в небо. Также понимал: продолжи они путь на машине по дороге, нарвались бы на куда большие неприятности, чем те, какие им устроила незнакомка. А по-прежнему не шла у него из головы. Он до сих пор толком не знал, кто настоящий универсал, имея лишь банальную зацепку — списки, подсунутые ему командиром через гаишника. А тут ещё этот водила — ликвидатор-чистильщик. И впрямь странная у него компания подобралась, и каждый со своим интересом. Это действительно интересно. Что-то ещё его ждало впереди. Того и гляди: пока доберётся до населённого пункта, от него останутся одни руины да дымящиеся развалины. И горы обугленных и расстрелянных людских трупов с домашними животными.

Вертолёт за лесом стал снижаться, совершая обходной манёвр, кружа над местом боевых действий. Кто мог находиться на его борту — сомневаться не приходилось.

— Конкуренты... — разочаровано вздохнул Михаил.

Как вдруг вспышка света в небе и... винтокрылая машина оказалась подбита. Её сбили из ПЗРК.

— "Стрелой" или "Иглой" шарахнули... — не сомневался водила, определив на глаз. А был намётан у него и набит, да жаль не теми, кого валил по жизни.

Одно Михаил точно уяснил, а сразу: та незнакомка подтвердила его опасения относительно ликвидатора — он засланный казачок — и нисколько не удивиться, если в дальнейшем выясниться: двойной агент — работает на дядю, а не командира или конкурента. Кого-то ещё, кто заинтересован в том, что они распутывают. Чувствовалась чья-то незримая рука, переставляющая фигуры в разыгранной им комбинации многосложной партии — и фигуры — люди из силового ведомства. К тому же пешки. Вот в дамки и стремился пробиться Михаил. А чему быть, того не миновать!

— Прости Маша... — выдал он еле слышно про себя, — если что не так...

И перекрестился. Глядя на него, гаишник тоже помолился, забормотав то, что первым взбрело ему в голову, лишь бы пронесло. И как назло ему скрутило нутро. Он кинулся в кусты, нарвавшись на...

— Засада-А-А... — сорвался он в крик.

Его там застукал в прямом смысле рогатый скот.

— Козёл!

— Нет, сдаётся мне: это баран, — рассмеялся Михаил.

— Овечка паршивая... — вызверился гаишник на животное. — Я из тя шашлык сделаю-у-у...

Животному явно не понравились угрозы человека, и оно поставило его на место, точнее уронило при очередном ударе рогами в живот.

— От скотина-А-А... — рухнул на четвереньки Алексей.

— Лох и есть... — пожурил его водила.

— А ты чё стоишь? Ликвидатор, блин! Прибей этого скота, а лучше пристрели!

— Патроны экономлю...

— На кого?

— На тебя...

— Оставь один для себя... — вспомнил наконец-то гаишник, что и сам является счастливым обладателем табельного оружия, потянулся рукой к кобуре.

Случился облом, она оказалась пустой.

— Неужто посеял?.. — принялся он шарить руками по земле в поисках пропажи, на что-то наткнулся и то самое.

Поле и впрямь оказалось заминировано тем, чем его удобряла отара овец. Что лишний раз подтверждало догадку Михаила: люди с восточными корнями объявились здесь неспроста, похоже, осели и надолго. Что если у боевиков здесь перевалочная база? Ведь не зря же сюда подался универсал. Значит, это он охотился на них, а не они на него?

— Эй, майор... — окликнул его водила. — Ты со мной — идёшь?

— А может ну этого универсала? — вмешался гаишник. — Своя шкура ближе к телу, а жизнь дороже!

— Нет, я не отступлюсь! У меня имеется должок...

А перед кем — Михаил не уточнил, снова вспомнив Марию. Ему без неё не жить, а и не выжить в этом мире. Должен выручить, как она его, а ни раз.

— Не отставать! — сорвался он с места и побежал, а не просто ускорил шаг.

Водила за ним, гаишник, чуть промедлив, но тоже не желал оставаться один ночью на незнакомой ему местности кишащей тёмными личностями. Ему теперь повсюду мерещились боевики — и все как один в засаде, и с кинжалами в зубах — стоит зазеваться, и перехватят горло от уха и до уха. То-то кровищи будет. Не только нагнал водилу, но и перегнал, поравнявшись с Мешковым.

— Блин, спринтер... — уяснил ликвидатор.

И точно — не марафонец. Вскоре гаишник выдохся с непривычки заданного темпа бега, а вот майору хоть бы хны — обычная в таких случаях практика. Тут с ним как в пословице: "Волка ноги кормят!"

Мешкову частенько приходилось покрывать огромные расстояния, наматывая круги, реагируя на вызовы. А в последнее время участились и вооружённые стычки. Что уже было отмечать про ту, что нынче происходила в дачном посёлке. Там вообще шли боевые действия с применением реактивных снарядов немалого калибра.

— Привал... — сдался первым из всех гаишник. Споткнулся и упал.

— Вставай, давай, — нагнал его водила. — Неча валяться — чревато!

Алексею вновь померещились джигиты, а это какая-то овца — и явно паршивая — спугнула его, заблеяв вдогонку.

— Погоди, вот вернусь — устрою тут пир во время чумы! Все пойдёте у меня на шашлыки — стадом!

— Отарой... — подсказал водила.

— Блин, да без разницы!

Мысль гаишника понравилась ликвидатору. Да и потом надо же было где-то постоянно упражняться ему — в тире всё привычно. И охота ни в счёт — это хобби, нежели работа.

Наконец добрались до леса, оказавшегося перелеском искусственного происхождения, предназначенного для защиты посевных площадей от ветров и заносов.

— Тихо вы там, — окликнул их Михаил. Его взору открылся вид на дачный посёлок и то, что творилось там. А нечто и такое...

Часть домов пылала, озаряя округу. Меж иными строениями мелькали тени снующих людей и не все с оружием в руках, встречались и дачники, а также те, кто не имел прописки. И кто кого валил, а в кого стрелял — сразу не разобрать.

— Ну и где нам искать этого твоего универсала? — озадачил водила майора.

— По этому адресу... — сунул он ему клочок бумажки. — Дом N 32, что на улице Запрудная.

— Фуфло всё это, — отметил ликвидатор, предложив в качестве альтернативы заняться отстрелом диких горцев. — Давай лучше постреляем джигитов! Всё трофеи какие-то и не их головами, а клинками из дамасской стали!

Гаишник прикинул выгоду и понял: на холодном оружии можно было враз озолотиться.

— Не держу, можешь добыть себе их оружие, если справишься голыми руками хоть с одним из них... — предупредил Мешков напарника: жизнь одна — недолго и лишиться. — К гадалке не ходить!

— Точно, та ведьма — и предупреждала нас не соваться сюда, пока... А чё она сказала? Я так и не понял? А кто-нибудь из вас, мужики?

— Как себе хотите, а и делайте дальше, — заявил водила, — но я присягу давал...

В его голосе сквозила неприкрытая неприязнь в отношении горцев.

— Ишь ты их... этих чурок! Расхозяйничались тут, аки у себя дома! Я вам покажу Кузькину мать! От шайтан-батыры!

Нечто подобное и неслось по округе.

— Шайтан-батыр... — кричали боевики, называя так про себя тех, кто явился сюда — и не за ними — но они-то этого не знали, подозревая: по их души. И валили десятками.

Потери боевиков достигли полусотни убитыми и столько же ранеными различной степени тяжести. А не все были на счету универсала, силовиков и просто дачников. Друг друга в панике при неразберихе тоже постреляли немало. А тут ещё и из-за периметра люди прорвались.

— Минус раз... — довольно произнёс вслух еле слышно ликвидатор, работая из ПП "Пернача". — И два...

Гаишнику оставалось завидовать. Убивать, и впрямь ещё надо было уметь, а у него к тому же отсутствовало оружие.

— Я подберу его, если не против? — обратился он к ликвидатору.

— Риск — дело благородное! Уважаю! Попробуй...

— Не вздумай лезть на рожон в пекло... — осадил Михаил Алексея. — Ведёшь себя, как последний лох!

Стрелок у них был неплох. Но и у противника нашёлся один такой со снайперской винтовкой. Над головой у гаишника, срезая верхушки кустарника, просвистела пуля.

— Здоровая зараза... — уяснил ликвидатор: по ним ударили из крупнокалиберной снайперской винтовки. И выстрела не было слышно. Отсюда вывод и напрашивался сам собой: кто-то применил против них ВССК "Выхлоп". А данным оружием обладали единицы в силовом ведомстве страны. Так что несложно было догадаться: свои же и пытались завалить, но из конкурирующей фирмы.

— Допрыгался, козёл горный... — заворчал Михаил на напарника, пытаясь выяснить, откуда был произведён по ним выстрел.

Пуля прошла навылет сквозь ствол дерева позади них, о чём и сообщил шёпотом водила. А даже его бронированный автомобиль вряд ли бы выдержал попадание пули калибра 12,7 х 97-мм и весом пули в 76 грамм, прошивающий 16-мм стальной лист на расстоянии в двести метров. А вообще дальность стрельбы из такой винтовки немногим превышала полкилометра, достигая где-то порядка шестьсот метров, но зато весила 7 кг против 12-14 кг АСВК и КСВК.

— Вещь что надо, а классная штука... — дал понять водила: ему приходилось пользоваться ей, но вот с собой не взял, предпочитая обходиться табельным оружием. Всегда под рукой и в нужный момент, а и спрятать при случае не проблема.

Зато теперь возникли у них. Стоит высунуться из "зелёнки" и от головы при точном попадании ничего не останется. Снесёт к чертям, а если в грудь попадёт — лёгкие вынесет вместе с хребтом и диафрагмой.

Одно спасение — лежать, не двигаясь и надеяться, что пронесёт, а гаишника изначально. Не утерпел, да и мочи не было. Намочил штаны. Благо ночь — темно — никто не видит. К утру глядишь — если всё само собой обойдётся — высохнут.

— Нельзя нам лежать — обойдут! — заявил Михаил.

— А ведь прав, майор... — осознал водила: надо кого-то оставить тут в "засаде". Намёк был очевиден. Выбор сделали в пользу гаишника.

— Нет... — запротестовал он. — Я не останусь здесь один!

— Мы те и оружие дадим? Дадим, майор? Или в глаз? Тебе решать?

Пока водила отвлекал гаишника, Михаил незаметно скрылся. А миг спустя сам подался за ним.

— Я быстро! Так что не суетись! Иначе влетит — и не от нас с майором, а...

Водила намерено зашумел кустами, привлекая внимание снайпера. От него прилетел новый сувенир.

— Гад, чуть не зацепил... — обдало щепками провокатора.

Гаишник готов был зубами вгрызаться в землю, и даже рыть ими себе окоп...

— Типа могилы? — съязвил водила напоследок, покидая его. — И это правильно! Никто не позаботиться о тебе, если не сам о себе...

До гаишника донёсся звук, какой обычно можно встретить в любом лесу.

— Кукушка... — вдруг показалось ему: он уловил её кукование на слух. И ошибиться не мог. Несказанно обрадовался, пытаясь узнать то, что нынче интересовало его больше всего. — Скажи мне: сколько жить осталось?

И надо же такому случиться — замолчала.

— Сволочь пернатая-а-а... Вот я тебя! Погоди у меня — ещё достану-у-у...

Но кто — и кого — едва снайпер его. Стрелок выстрелил в третий раз и бил наверняка. О голову гаишника что-то звякнуло, и он поспешно распрощаться с жизнью. Слишком рано. Пуля, угодив в камень, рикошетила в пень, за которым хоронился Алексей.

Его подельники наконец-то определили, где засел стрелок, да, похоже, в "лохматке" — сразу и не распознать, какая кочка является им. Но уже хорошо и то: удалось выяснить кое-что, однако не до конца и списывать гаишника со счётов рано.

— Падла...вила-А-А... — заорал Алексей предательским голосом, вынуждая стрелка вплотную заняться им, а не отвлекаться на тех, кто всё ближе и ближе подбирался к нему.

Стрелок потратил на него обойму, прислушивался, как чуть ранее гаишник к кукушке. Снова закуковала, да так, что Алексей не удержался и вновь загадал, сколько ему осталось жить на этом свете.

Стрелок не выдержал и выстрелил в пернатого провокатора, раскрывшего его. И им тут же занялись подельники гаишника, добыв очередной трофей, коими побрезговали на дороге. Ни к чему им автоматическое оружие без ПБС, а тут и вправду "Выхлоп". Как говориться: хлоп и жмурик готов. А толком не понял кто его и за что, а как влетело. В том числе и откуда прилетело.

— Вставай, чудо в перьях, — вернулся Михаил к гаишнику.

— Кукушка... — едва не плакал Алексей точно малое дитя.

— Птичку жалко? — процитировал классику кинематографа Мешков.

— Ага...

— Знать такова её судьба! Если хочешь жить, а выжить и не из ума — не отставай...

Михаил всё ещё надеялся застать Сергачёвых с Рогачёвыми в доме N 32 по улице Запрудная. Калитка в заборе отсутствовала, как и входная дверь в доме. Кто-то устроил налёт, протаранив дверной проём на джипе.

Дом оказался пустым, а в нём ни одной живой души. Трупов тоже обнаружить не удалось, не считая кое-кого, кто забрался вперёд троицы в дом, пытаясь укрыться и поживиться. Не боевик, но тоже своего рода правонарушитель. Им и занялся гаишник. Это был его случай. Да и рабочий инструмент никуда не пропал — волшебная палочка. Не резиновая дубинка, но тоже сойдёт. Её Алексей пообещал бездомному бродяге засунуть в одно место в качестве анального детектора лжи. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы бомж всё рассказал им, а знал, как водиться и немало — тот был ещё информатор.

С его слов стало очевидно: жильцы поначалу спугнули бомжа, поскольку он тут как сам выразился, является "сторожем" и никого, кроме хозяев не пускал на их территорию. Поэтому пришить ему статью о грабеже вроде, как и не получиться. Сергачёвы с Рогачёвыми ему по гроб жизни обязаны, что иные бомжи и дачники ничего не украли у них.

— А калитку и входную дверь? Уж не ты ли разнёс? — слукавил гаишник.

— Сами... и калитку разобрали на дрова...

— Эти, что сам и палишь в камине?

— Нет...

— Как бы не так, на них твои отпечатки! Попался, взломщик!

— Осади лихих... — вмешался Михаил.

— А это чё за шалава с вами? — съязвил бомж.

— Понравилась? — не удержался водила. — Могу уступить...

— А чё, и верно — за информацию надлежит расплатиться, — провёл рукавом по немытому лицу бомж, отчего оно стало ещё грязней.

— Я не такая... Тьфу! Не такой я! — исправился Михаил. — И при исполнении!

— Да ладно, чё ты ломаешься! Или рылом для тя не вышел?

Чувствуя, что не сдержится, и вот-вот пристрелит бомжа, Михаил выскочил из дома. Гаишник следом, точно зная со слов бродяги, куда подались незадачливые дачники. Следы подтверждали полученную информацию и вели в направлении дороги, а далее к обочине, где они покинули машину и...

Взгляд Мешкова уставился на монументальное строение на отшибе, где сейчас и разворачивалось главное противостояние меж боевиками и федералами. И без оружия туда не пробиться, а тем более за кордон техники, и не только из внедорожников, но и грузовиков.

Подкатила целая колонна. Боевики подвезли что-то около двух взводов пеших бойцов и ещё около взвода тех, кто занялся обустройством позиции под...

— Миномёты... — не удержался майор. — Мать их...

— Разберёмся, — заверил ликвидатор. И было чем, а кого пострелять. Три рожка по пять патронов. Хошь стреляй в живую силу противника, а хошь в технику или орудия.

Помимо миномётов боевики на вооружении имели реактивные штурмовые гранаты двух типов, различающихся калибром и дальностью стрельбы. Вот только применять "артиллерию" не торопились, похоже, что пытались выяснить: жив ли их полевой командир ранга бригадного генерала или всё-таки с ним уже давно всё кончено? Требовали от противника продемонстрировать им его в качестве заложника, обещая в свою очередь отпустить их... с миром...

— Кого — федералов? Почему их? — изумился Мешков, уставившись вопросительно на подельника — и не гаишника.

Тот лишь пожал плечами, сказавшись готовым к уничтожению живой силы противника и его оружия. А давно наметил первую цель — ящики с минами для миномётов.

— Только скажи, а прикажи...

— Да погоди ты — рано... — уяснил Михаил: торопиться им не стоит.

Гаишник был того же мнения с ним. На том и сошлись все трое. Хотя ожидание давалось тяжело, и было томительно не только для них самих, а и всех, кто, так или иначе, принял непосредственное участие в вооружённом конфликте в дачном посёлке.

— 15 -

"Быть или не быть? — спрашивал сын

у черепа коварно умерщвлённого отца,

найденного им на кладбище.

Что ответил череп, вы узнаете, лишь

приобретя в нашем магазине-киоске

книгу Уильяма Шекспира "Гамлет"...

(чёрная пародия на рекламные ролики)

Животин не находил себе места всё время полёта затраченного им и его командой на преодоление расстояния меж городом областного типа и населенным пунктом дачного образца. Связь с группой Копылова по-прежнему отсутствовала, даже по мобильнику был недоступен. Что могло случиться с ним, а приключиться там — оставалось догадываться. Но то, что прокол — вне всякого сомнения. Его и стремился ликвидировать любой ценой Животин, вынеся смертный приговор универсалу, сам подписал его себе и своим людям.

Вдалеке замелькали огненные всполохи. Зарево показавшееся поначалу странным природным явлением на манер северного сияния или восхода солнца раньше положенного срока, произвело на экипаж неизгладимое впечатление. Все были военными людьми, а служивыми, мгновенно уяснили: там идёт бой и нешуточный, а с применением тяжёлого вооружения — как минимум гранатомётов. Их, в отличие от тех, кто воевал там, у асов в наличии не имелось, лишь обычное для боевого спецподразделения силового ведомства стрелковое оружие, а гранаты и вовсе светошумовые. Толку теперь там от них, куда летели.

— Снижаемся, командир, — заявил пилот, понимая: им лучше держаться ближе к земле, а то неровен час — подобьют.

Но кто — по-прежнему оставалось загадкой. Разгадка была близка, как и искомый населённый пункт. Стрелка на навигаторе неуклонно стремилась к намеченной отметке.

Высота полёта уменьшилась до ста метров, пилот бы спустился значительно ниже, но лес, да и начальник "экспедиции" требовал совершить облёт поле боя. Явно пытался что-то прояснить — и ситуацию с теми, кто там воевал, а с кем.

Бойцы сидели рядом, держа оружие наизготовку. На лицах читалось напряжение. В вертолёте царила тишина. Исключение составляли приборы да пилоты, постоянно переговариваясь меж собой, а заодно и с командиром — получали от него одобрение.

— Подлетаем... — предупредил ас команду, готовую к выбросу налету в любой момент, понимая: придётся садиться под перекрёстным огнём и как минимум пулемётов, если не...

— Ракета-А-А... — сорвался в крик помощник пилота, зафиксировав сигнал опасности.

Ас попытался уклониться, накренил вертолёт резко на один борт и пошёл на стремительное сближение с земной поверхностью.

— Разобьёмся-А-А... — предупредил его помощник.

Тщетно и толку — реактивного снаряда пущенного из переносного ракетно-зенитного комплекса класса "Игла" или "Стрела" всё одно не миновать.

— Живо все за борт... — уловила группа спецназа команду от аса.

Они летели над рукотворной заводью. Дверь в тот же миг ушла в сторону, внутрь ворвались порывы вихря, ударившие в лица спецназа и...

Взрыв. Вертолёт тряхнуло, зацепив в борт с иной стороны, так что не всем повезло эвакуироваться, а были выбиты из вертолёта под воздействием ударной волны. В число "счастливчиков" входил Животин.

Он не успел ничего толком понять, как и разобрать, что орал пилот, поскольку его голос перекрыл взрыв. Животина оглушило, и он погрузился в толщи воды. Инстинктивно замахал руками и ногами ещё в полёте при падении, поэтому не утонул, а всплыл, сумев удержаться на поверхности пруда. В дальнейшем увидел, как вертолёт ушёл под воду в каких-то трёх десятках метров от него и... новая волна при взрыве о дно винтокрылой машины. Она-то и вытолкнула Животина на берег, где засели люди с оружием — и не его, а... выстрелили, стараясь поразить тех, кто не сумел спастись.

Оглохнув, но, не ослепнув, Животин видел, как по поверхности водной глади заходившей волнами, пошла дорожка мелких фонтанчиков. Били из автоматического оружия и со всех сторон, ведя перекрестный огонь.

Одним человеком в команде Животина стало меньше, если включить в число погибших и без вести пропавших пилотов и тех, кто угодил под взрыв, а сидел, облокотившись на борт с возникшей там пробоиной при попадании реактивного снаряда класса "земля-воздух".

На берег накатила очередная волна, окатив Животина. Он и не думал вставать. Всего в паре десятков метров от него находились боевики. И почему-то не сомневался: это они. Но откуда взялись и по чью душу явились? Неужели за универсалом? А он только людей ни за грош положил и уже вторую команду — в первую входил его помощник с майором и парой бойцов.

Теперь понятно, почему отсутствовала связь — их ликвидировали, либо блокировали сигнал извне постановкой прибора помех. У самого в глазах мельтешили хороводом звёздочки. Почти что отключился, да осознание действительности и близость смертельной опасности заставили работать его организм на пределе человеческих сил, можно было даже отметить — выше возможностей тренированного человека, прошедшего в своё время огонь и воду.

Ситуация повторялась. Он угодил в горнило, и не один. Кто-то должен был выжить как он, и не из ума. Сам подбирал людей в отряд. А таких, у кого за плечами была не одна горячая точка и награды, да ворох трупов.

Животин схватился за голову, из ушей сочилась кровь, точнее одного, обагрив ладонь. Ругнулся про себя, вспомнив про табельное оружие — рванул из кобуры, спрятанной на груди. И почему бронежилет не захватил? А не удосужился? Теперь поздно себя в чём-то винить, главное выжить, а уж потом и пытаться разобраться в жуткой ситуации. Не Чечня и не Кавказ, но те же лица и говор.

Боевики приближались, подбираясь всё ближе к пруду, стремясь захватить врасплох тех, кто сумел выпрыгнуть из вертолёта прежде, чем винтокрылая машина детонировала при ударе о дно.

Автоматчиков сменили асы своего дела. Достаточно было взглянуть на их оружие, которым также обладали спецназовцы. Один такой расположился с оптикой и глушителем подле Животина, не замечая его в упор, будто нарочно игнорировал.

Залётный гость в свою очередь не желал торопиться. Тут как в поговорке: лес рубят — щепки летят! А и без того дров наломал! Убрать его он всегда успеет, а не дрогнет рука, да и глаз намётан, а нынче вроде как и набит. Ещё отомстит. Если успеет.

И всё-таки его кто-то опередил, сняв залёгшего боевика. Пуля приличного калибра раздробила ему череп и едва не зацепила Животина, войдя в землю меж ног.

— Фу-уф... — озадачено выдохнул он, не сдержав эмоций, рвущихся наружу и не только через ротовую полость. Не торопился впадать в панику и дёргаться, понимая: чревато в данной ситуации. Также мог оказаться на прицеле прирождённого стрелка. А тот ещё снайпер, и явно стремился убить одни выстрелом обоих противников.

— Кто же ты? — вглядывался, не моргая Животин туда, откуда прилетела пуля приличного веса и калибра.

Если бы выстрел был произведён из АСВК или КСВК — уловил бы хлопок даже при той канонаде, что творилась кругом в дачном посёлке. А в домах начал взрываться природный газ с маркировкой "Пропан" на баллонах.

— Пропал... — почувствовал нутром холодок Животин.

И поторопился с выводами, стрелка от него отвлекли иные тени перемещающиеся в приличном количестве в направлении залётного гостя.

Боевики зачищали место высадки федеральных сил. И на их совести был один из бойцов спецназа, покачивающихся до сих пор на дробных волнах посреди пруда не подавая никаких признаков жизни.

К нему подались на лодке двое. И зря. Первый выстрел пришёлся чуть ниже ватерлинии, пробивая приличных размеров дыру в плавсредстве бандитов, а иной сразил гребца.

Напарник пытался избежать расплаты, подался вплавь, но и ему досталось. Пуля пробила грудину, сминая диафрагму одновременно с бронежилетом, как какую-то жестянку.

Дёрнувшись, боевик пошёл на дно, пуская пузыри, а чуть погодя в том же направлении проследовала и затопленная лодка с гребцом.

Пока стрелок занимался ими, Животин получил шанс на спасение, не преминул воспользоваться удобным случаем, и был таков, сменив диспозицию. Теперь пускай снайпер ищет его, и те, кто также подались за ним на берег. В его случае лучше разжиться заложником, но, учитывая калибр винтовки, не укрыться как за живым щитом. Прикончит обоих разом. А, похоже: ему было всё равно, кого валить.

Перебирая медленно руками и ногами, Животин отползал по-пластунски в сторону от пруда, ломясь в бурьян. В доме проще переждать зарубу, а там глядишь: рассветёт — станет видно, что твориться кругом и на чьей стороне перевес. Выскочил на дорогу меж домами. Навстречу вылетел джип, он вскинул руку, и не с оружием, а прикрывая ладонью глаза. Противостоять пулемётчику с пистолетом в его случае было верхом безумства. Машина подпрыгивала на ухабах, из-за чего её кидало из стороны в сторону при заносах, так какой смысл лишний раз привлекать к себе внимание противника, способного не целясь поразить его очередью из пулемёта. А то и вовсе на гранату нарвётся.

Рядом что-то рвануло, и он снова упал, как водится не сам, а под воздействием ударной волны. По ягодице резануло жгучей болью. Ранение оказалось касательным, а не сквозным. Почти повезло, если не считать: ему всё же влетело — прилетел какой-то предательский осколок. Но всё равно грех жаловаться на судьбу, и сам являлся её творцом, как и того, что устроили тут его люди.

Снова отлежался и снова вскочил, едва появилась возможность изменить диспозицию — налетел на невидимую преграду в виде форменного безобразия, а сетчатого ограждения. И отвалился на спину. Вовремя. По ней звякнул ряд пуль, выпущенных ему в спину.

Пулемётчик не удержался, послав беглецу вдогонку очередь, имея круговой обзор благодаря ручному пулемёту и люку на крыше.

— Вот так поездочка вышла, а прогулочка... и ещё та, — подумал вслух Животин. — Кто ж меня так подставил, а? Не сам же я себя?

Чувствовалась чья-то незримая рука. На Шилова грешить можно сколь угодно долго, но одно очевидно: он вряд ли бы допустил массового разбоя даже со стороны террористов в средней полосе России. Тогда кто же и ведёт свою игру помимо них, а сталкивает лбами обоих? Неужели Суровых?

Да и тот стрелок снайпер наводил на такие мысли. Явно ликвидатор, и затесался среди боевиков странным и непонятным образом. Или всё-таки был из конкурирующей фирмы? Хотя почему был? Прекрасно маскируется, не позволяя обнаружить себя.

Где-то в стороне грохнуло и так, как будто взорвали армейский склад. По дачному посёлку на небольшом клочке прокатилась целая волна разрывов. Паникой в стане противника и воспользовался в полной мере Животин. На этот раз он сумел перемахнуть через сетчатый забор и проникнуть во двор одного из дачных участков, не останавливаясь и не сбавляя скорости, подался внутрь дома, выстрелив на бегу в окно на первом этаже.

До слуха донеслись отголоски разлетевшегося со звоном битого стекла от окна, которые никто и не услышал за исключением Животина. Все иные звуки извне за спиной у него перекрыла волна взрывов, грохочущих в расположении миномётных расчётов. Расчёт был на то: добраться живым до кирпичного укрытия. И необязательно целым и невредимым, главное чтобы полученные раны были совместимы с жизнью и не столь серьёзны. Обрезался о торчащие куски стекла из окна, кои также захрустели у него под ногами и коленями. Опустился на четвереньки. И снова растянулся, имитируя труп, а сам оживлённо водил глазами по сторонам, не ворочая головой. Поостерёгся, иначе мало ли что — вдруг хозяева или иные залётные гости оказались тут вперёд него. И точно...

До слуха незваного гостя из глубины дома донеслись шаркающие отзвуки. Лежать дольше неподвижно не имело смысла, кто-то стремился к нему и явно с недобрыми намерениями, поскольку на пол в том месте, где он валялся мгновение тому назад, угодил некий громоздкий и тупой предмет. За ним и укрылся лазутчик, пригрозив выстрелить. А в ответ удаляющиеся бегом шаги вверх по лестнице.

Преимущество в оружие было на стороне Животина, а вот тот, кто противостоял ему, не обладал огнестрельным аналогом, но зато понимал: чем выше будет, тем сложнее его достать незваному гостю.

— Кто же ты? Чего боишься? Отзовись! — показалось на миг Животину: ему противостоит ребёнок. — Уж не мой ли... агент?

Если так, то судьба благосклонна к нему, чуть попугала для приличия, а затем как всегда вернула должок с лихвой.

— Не бойся меня, я не имею никакого отношения к тем, кто устроил всё это здесь! И только что прилетел на вертолёте!

Голос разума не возымел должного эффекта воздействия на притаившегося в доме обитателя. Животин призадумался над тем, как же ему разрулить ситуацию — убедить того, кто напал на него, что не враг ему. И сам попал в беду. А тот выстрел по стеклу был спасительным для него — и не думал целиться в хозяина жилища.

— Я уберу оружие, — заявил Животин, опустив руку с ним вниз. — Смотри!

Он не сомневался: за ним неотрывно следят чьи-то напуганные глаза. Сунул пистолет в кобуру, пряча за пазуху пиджака на груди.

— Вот видишь: я не собирался причинять тебе вреда! Самому досталось! И прошу разрешения остаться здесь, если, конечно, не будешь против моего временного соседства...

Животин добивался любой ответной реакции, пытаясь выяснить, где укрылся соперник — старался вывести на чистую воду.

Но где там и что произошло, а такое, чего явно не ожидал, хотя и подозревал: соперник предпримет очередную попытку избавиться от него доступным способом. Снова кинул в него чем-то тяжёлым. Едва отскочил.

Вновь грохнуло.

— Не хочешь, как хочешь, тогда давай договоримся: ты остаёшься наверху, а я внизу, и если к нам пожалуют иные люди с автоматическим оружием в руках, решим сообща: кто они и что делать с ними. А то вдруг окажется: за мной явится один из моих бойцов, а не боевик... — пытался Животин раскусить того, кто ему противостоит — ребёнок дачника или тех, кто взялся за оружие, как и сам.

Догадка подтвердилась: ему противостоял недоразвитый джигит.

— Выродок... — процедил сквозь зубы Животин. Ему пришлось выстрелить пару раз вверх, и не в качестве предупреждения в воздух, но и не на поражение. Просто не давал высунуться противнику, застав его врасплох и...

В ногу что-то вонзилось. Ему удалось ухватить чью-то руку. Она принадлежала ребёнку. Последовал удар наобум во тьму. Рукоять пистолета нашла точку опоры, и... кто-то с грохотом, как чуть ранее он, упал на пол.

Животину показалось этого мало, и он двинул ногой, снова зацепив малолетнего противника. А затем ещё раз и не раз, пока не опомнился и не выдернул из ноги клинок с обоюдоострым лезвием и рукоятью, оканчивающейся диском, чтобы не соскользнула рука.

— Вражина-А-А... — проорал Животин.

Из ноги брызнула кровь. Выродок нанёс ему серьёзную рану — без накладного жгута не обойтись. А долго не протянет, но и мерзавца бросать одного не стоит, рассчитывая: сдохнет от внутреннего кровоизлияния. Крепкий гадёныш попался, а жизнь в горах, если родился там — закалила.

Оторвав рукав пиджака, Животин использовал его одновременно в качестве бинта и жгута. Снова заскрежетал зубами, однако не закричал, сдержался, всё же застонал. И паршивец...

Животин схватил его за волосы и подтащил к себе, приставив без лишних слов клинок дитя гор к горлу.

— Что на это мне скажешь, ублюдок?

— Зарэжу-у-у... — стоял по-прежнему на своём выродок, затянув не столько от боли, сколько обиды.

Выбор Животиным в отношении мерзавца был сделан окончательно и бесповоротно, приговор не подлежал обжалованию. Последовал взмах рукой и удар. Гадёныш рухнул к ногам силовика. Теперь нескоро встанет, если вообще сможет.

Перехватывать ему горло он не стал, отделавшись ударом рукояти пистолета точно по темени мальчишки, но его клинок прибрал к рукам. В схватке с иными "джигитами" не будет лишним. А также сносно владел холодным оружием, поскольку патроны имели свойство заканчиваться рано или поздно, а булатная сталь всегда под рукой, если не бросать, в кого ни попадя, и куда попало. А самому и неслабо.

Сейчас бы ему не помешал стимулятор. Да не имел под рукой, как любой из его бойцов. И опять же не скажешь: им повезло больше чем ему. Похоже, и вовсе выжил в единственном числе, а родился в рубашке. Её и испачкал в крови, вытирая о себя руки. Выглянул наружу с высоты чердака.

Округа по-прежнему озарялась вспышками разрывов и многочисленных пожаров. Основные события снова перенеслись на иной край дачного посёлка, поскольку боевикам при появлении в небе вертолёта пришлось отвлечь часть сил оттуда и привлечь для уничтожения противника. И вроде бы никакого сопротивления не было встречено — очаг нового сопротивления локализован. Надолго ли — другое дело и вопрос. А оставался открытым. Приближалось утро. И при свете дня преимущество не будет выглядеть столь весомым как в тёмное время суток. Поэтому боевики стремились покончить с федералами до появления на небе дневного светила.

Где-то здесь упокоились люди Животина — вся его команда, собранная за последнее десятилетие — и таких ему не собрать вот так сразу. Соответственно напрашивался вывод: Шилов получал преимущество в противостоянии меж ними.

Выход был, но для начала следовало удостовериться в гибели универсала, а также самому выбраться отсюда живым. Тогда и может натравить на людей Шилова тех, кто тоже, как и он желает поквитаться с ним, а не просто сместить с поста и отправить в отставку — если на то пошло — то желательно посмертно. Такой исход устроил бы многих людей, кому полковник перешёл дорогу. А сколько таких же точно личностей наберётся, кто не прочь поквитаться аналогичным образом с Животиным — не меньше, если не вовсе куда больше народу.

Получив необходимую передышку, Животин продолжал напряжённо думать, сопоставляя данные с фактами. Что он имел? Группу Копылова, исчезнувшую здесь бесследно, как и иную, с которой явился сюда и нарвался на боевиков, да в таком количестве, что в последнее время не встретишь и на Кавказе. И знать про них ничего не знал, а и не подозревал беженцев в том, что ими могут оказаться джигиты эмиссара. Не иначе, а вряд ли бы устроили тут широкомасштабную облаву и пальбу, стремясь локализовать вооружённый конфликт в считанные часы. Расчёт не оправдался. Слишком много различных стечений обстоятельств, которые также не укладывались в голове у Животина, мешали им.

А и Шилов недоумевал, куда это пропал Мешков. Как ни пытался он выйти с помощником на прямую связь в открытом эфире — никаких подвижек. Мобильник тоже молчал — пропущенных звонков не наблюдалось.

— Неужели опоздал — конкурент опередил? — опасался Борис: подставил Михаила, подведя под монастырь и свою буйную головушку. Как теперь взглянет в глаза его родным, а Марии? Её и намеревался сторговать со старухой у конкурента. Имелся повод, а точнее универсал. Да и факты не помешали бы в качестве компромата на Животина. А всё шло в очередной раз к тому, что тот с наименьшими для себя потерями выйдет сухим из воды. А не раз и не два доказывал это делом.

— Ну что там со связью? — отвлёкся от собственных мыслей Шилов.

Хотели бы его люди понять то, что творилось у него в голове, а такое: сами бы свихнулись.

— Глухо, командир,— отреагировал один из оппонентов Шилова. — Мешков молчит.

— Почему?

— Понятия не имею, командир! Ты же у нас он — тебе и...

Говоривший осёкся. Поступил сигнал извне о вооружённом столкновении в той области, по которой уже катили они, оставив давным-давно позади соответствующий указатель на автостраде.

— Где? — пожелал уточнить Шилов. Ему требовалось точная и достоверная информация, а не дезинформация, которую мог намеренно слить конкурент, пытаясь отвлечь его от противостояния с ним, делая ход конём.

— Где-то здесь... — ткнул связной пальцем в карту на какой-то район, толком не разглядев населённого пункта. — Дачный посёлок кооперативного типа...

— Это всё? — пожалел Шилов, что не сам лично принял странный вызов. — Кем представился информатор?

— Адъютантом Суровых...

— Хм, — призадумался командир над ответом бойца. — Выходит, и он затеял свою игру.

Другое дело: чью в итоге сторону принял, а пока явно колебался. Шилову требовалось склонить его в сторону — и чашу весов. Генерал довольно длительное время доверял полковнику, но при этом не позволял ему доставать Животина. А тому, похоже, что в свою очередь его самого.

— Презабавно... и получается... — находился как всегда на своей волне Шилов.

Бойцы лишь подивились услышанному, а даже строить догадок не могли — это было выше их сил, хотя с умственными способностями всё в порядке, иначе бы "полкан" не обратил на них своего внимания. А у него был талант на откапывание алмазов из числа выпускников академии МВД, и доведения их до состояния бриллианта. В его коллекции до поры, до времени и сверкала подобная россыпь талантов. Но кто-то из них был подсадным — фальшивым.

Это ему и предстояло выяснить. Не Мешков же, в самом деле, а кто-то из тех, кто сейчас рядом с ним? Гаишника он сразу отмёл, не беря в расчёт. Тот вообще седьмая вода на киселе, и майор сам отыскал его, а раз доверился, то одной головной проблемой меньше. Зато ликвидатор? Кто он, и что за человек? А чей? Помниться не сам ввёл его к себе в штат сотрудников, а кто-то предложил ему сию кандидатуру и не то что бы навязчиво, но у Шилова закрались сомнения на счёт него.

— Ах, Суровых! Ну, генерал! Неужто испугался меня? — решил Борис: тот видит в его лице конкурента за "тёплое" место под солнцем. Соответственно и Животина. Их и сталкивал лбами, а иначе никак. Вот всё и сошлось наконец-то — все точки в одну цель. А раз так, то не удивится скорой встрече с Животиным и в самом неожиданном месте.

Шилов в очередной раз взглянул на карту.

— Дачный посёлок — говоришь? — перевёл он взгляд на командира группы, отправившейся с ним на выезд.

— Так точно, командир...

— Блин... — окончательно прояснилась ситуация для Шилова с данным населённым пунктом. Туда он и направил собственноручно Мешкова.

Всё сходилось, а все в одном месте и в глуши, где можно устроить небольшую войнушку силами силового ведомства — и никто ничего о том ни слухом, ни духом. Точно — генерал поработал — его люди расстарались столкнуть конкурентов лбами. Или кто-то ещё, кто давно убирал тех из них, кто не щадя живота своего отдавал долг родине.

Шпионы подсуетиться не могли. Не их размах, да и смысл светиться им. Выгода — и очевидна. В стране происходил не только передел криминальной собственности, но и во властных структурах. А обычно взаимосвязанное явление. И ничего в том удивительного не было для знающих и сведущих людей в "конторе". Это для простых обывателей — тёмный лес.

Шилов не заметил, как микроавтобус съехал с автострады на грунтовую дорогу районного предназначения, и опомнился, когда изрядно тряхнуло на очередном ухабе.

— Расстановка сил? — озадачил он людей.

— Тебя интересуют наши, командир? — в свою очередь ответил любезностью командир группы спецназа при полковнике.

Тот сам окинул их взором, да таким: все поняли всё без лишних слов, что сбирался только ещё донести до них полковник. Демонстративно занялись осмотром оружия, ведя подсчёт боеприпасов.

Обычное в таких случаях стрелковое, и не винтовки с автоматами, а различные виды ПП. Ведь не воевать собирались с конкурентами, да и никто бы им этого не позволил, а помериться силой и договориться. Так что шансы на вступление в бой с противником, обладающим и владеющим классическим автоматическим оружием, был невелик. А это разница — и существенная. Хотя можно было подобраться незаметно, но если противник обладал превосходящими ресурсами в живой силе и технике, то...

Приказ был получен, а соответственно должен быть исполнен тотчас по прибытии на место. И сколь бы не были подготовлены у Шилова бойцы, против лома всё одно приёма не найти.

До слуха донеслись первые отзвуки канонады. Вид зарева за лесом шокировал видавших виды бойцов элитного подразделения спецназа, принимавших ни раз и ни два непосредственное участие в вылазках на территорию бандформирований на Кавказе, но чтобы такое у них под боком, а точнее носом — нонсенс.

— Пикет, — предупредил водитель.

Пришлось остановиться, стараясь не светиться. В разведку двинула пара непревзойдённых бойцов владеющих в совершенстве навыками диверсантов. И вскоре уже докладывали посредством прибора портативной связи о дорожных рабочих больше смахивающих на ватагу гастарбайтеров, нежели бригаду ДРСУ. Да и оружие не было замечено, скорее орудия труда — и как положено — лопаты, ломы и...

— Труба... дело, командир... — озадачил один из разведчиков. — У них РШГ...

— Точно — не ошибся? Можешь приблизиться?

— Да, но тогда если что, без стрельбы не обойтись!

— Понял — прикроем... — отправил Шилов очередную группу бойцов, оставшись наедине с водителем. Расположился подле него с биноклем, являющимся одновременно дальномером, и встроенной в него систему ночного видения.

Расстояние до пикета было менее километра, так что тренированным ребятам покрыть его — милое дело, а и подобраться скрытно и незаметно — пара пустяков.

— Дозволяешь пошуметь, командир? — ждал капитан соответствующего приказа от полковника, чтобы в свою очередь скомандовать своим людям о начале операции по захвату ватаги гастарбайтеров врасплох.

— Желательно бы обойтись без пальбы, а и жертв — оптимальный вариант... — уступил Шилов.

Вдалеке мелькнули вспышки света, взывавшие грохот, разнёсшийся по округе. Нападение спецназа было сколь стремительным и неожиданным, столь и подготовленным. Они в одно мгновение разобрались с людьми в оранжевых робах, положив на дороге лицом в грунтовку, и уже обыскивали.

Поиски порадовали, а также вышедший вновь на связь капитан.

— Это снова я, командир... — раздался радостный голос сотрудника. — Мы стали счастливыми обладателями всего, что и было нам так необходимо!

— А точнее — конкретно... — настоял Шилов, чтобы бойцы ничего не утаили от него ненароком. Бывали случаи — и несчастные на "охоте".

— РШГ — раз...

— Точное количество каждой единицы оружия и боевой техники!

— Много, всё сразу и не перечесть, а времени в обрез... — подобрал боец аналогичный вид оружия и соответствующего калибра. — На кого охотиться собрались, чурки, а?

Он наехал на пленных, пока командир не добрался до них, чтобы следом доложить ему обстановку с ними и тем, что творилось в дачном посёлке.

— Кто такие, и откуда?

Ответа ни на один вопрос со стороны "гастарбайтеров" не последовало, зато устремлённые взгляды на того, кто числился их командиром — и выдали.

— Давно бы так, а сразу... — оттащил его в сторону капитан, пригрозив неминуемой расправой. Выстрелил для острастки. Боевикам показалось: в него, не над ухом. Сразу нашлись те, кто захотел поговорить с ним по "душам".

Подкатил микроавтобус. К нему и подбежал со стороны пассажира на переднем сидении капитан, приметив полковника.

— Информация относительно конфликта с применением оружия подтверждена и является достоверной!

— Это всё или...

— Куда пленных девать? Я предлагаю их того! Нам балласт ни к чему? Да и оставить не на кого! Каждый боец на счету!

Полковник поступил много проще и разумнее, действуя по старинке. "Гастарбайтеров" скрутили по рукам и ногам, заставив сесть в круг, а меж ними воткнули гранату, продев проволоку, которой и были привязаны. Так что без разницы кто дёрнется, а не поздоровится всем без исключения.

— Уяснили? — переспросил для пущей убедительности Шилов. — Если да — не вздумайте кивать головами, пока мы не отъехали от вас! Моргните один раз...

Боевики зажмурились — стали щуриться и мигать, а некоторые просто моргать.

— Вот так как-то, — хлопнул в ладоши Шилов. — Учить тебя надо ещё уму-разуму, капитан!

Не Мешков, а не помощник в будущем ему. О нём и вспомнил между делом полковник.

— Как она там?..

Туда, к нему и подались они для выяснения всех обстоятельств. Шилов краем уха уловил, как его люди принялись делать ставки: рванёт граната или нет? Развлекались. Не стал журить. Им ещё достанется, и о тех, кто всё-таки подорвался на растяжке.

— Знать такова их судьба... была... — констатировал факт Шилов, заставляя бойцов приготовиться к новой схватке с боевиками.

Они выдвинулись к развилке, куда шли на грузовике, прикрывая микроавтобус. Отвлекающий манёвр получился на загляденье, им удалось добраться туда безо всяких проблем, и даже занять оборону, перекрывая единственную дорогу, ведущую из дачного посёлка, подобного сейчас на дымящиеся руины с развалинами.

— Только прикажи, командир... — отвлёк его от мыслей капитан.

— Без разведки и моего приказа не начинать, если конечно не будет иного выхода, а и выбора...

В сторону пожарища устремилась уже привычная парочка лихих разведчиков, вооружённая нынче до зубов не только автоматическим оружием, но и реактивным, больше не опасались неприятностей, и тех, кто мог бы доставить им, а сами дать короткий бой, а там глядишь и основные силы группы подтянуться. Сразу приготовились к подобному обходному манёвру, разглядывая электронную карту в навигаторе, увеличивая масштаб до максимума. Топография не подкачала. Они выявили пруд посреди посёлка и все иные нюансы с ландшафтом местности. Плюс, господствующие высоты, которые нивелировались кирпичными строениями с крышами и прочими зданиями капитального образца. А без водонапорной вышки никуда.

— Смотреть мне в оба, — настоял капитан. — Это вам не захват криминального авторитета в ресторане или на фирме с упитой охраной в дым...

Потянуло дымом, тёмные клубы местами затрудняли видимость даже обладателям приборов ночного видения. Но и без навыка никуда.

— Минус один... — уловил позывной от разведчиков капитан и поднял вверх руку с одним оттопыренным пальцем.

Обычная практика — переговариваться запрещено, но вот жесты — это их язык. Моргнёшь и пропустишь всё самое интересное.

Что и сделал в силу привычки водитель, а когда вновь уставился на капитана, тот уже показывал три пальца.

— Разминает их что ли? — съязвил он.

Полковник не разделял его чувства юмора. Сейчас было и впрямь не до шуток. Сам понимал: потери неизбежны, и к чему приведут — тоже загадка. И пока ни одной мало-мальски значимой подсказки.

А тут ещё забрезжил рассвет, который не сразу удалось уловить тем, кто устроил пылающее зарево много раньше восходящего из-за дальнего горизонта дневного светила. Ситуация ухудшалась стремительно, и точно также продвигались вглубь посёлка разведчики.

От них поступили первые неутешительные сведения о трупах разбросанных повсюду и не все являлись мирными жителями.

— Гастарбайтеры...

Это последнее, что услышал капитан перед тем, как прервалась всякая связь с бойцами.

— Парни, как слышно, приём? Говорит старшой! Ты куда пропал, меньшой?

В ответ в открытом эфире исключительно помехи. Шилов следил со стороны за действиями подопечных капитана, и также не мог сказать: их завалил какой-то снайпер или они нарвались на неприятности. Попадись они на глаза боевикам, те бы не преминули заслать своих лазутчиков к ним и удостовериться наверняка: с диверсантами покончено.

— Ещё ничего не закончено... — осадил Шилов капитана. — Уймись! И доверься мне! Я сам отдам соответствующий приказ!

— Полковник... — проявил нетерпение подчинённый, выказывая недовольство в адрес начальника.

— Вот оно... — приметил он кое-что.

И дал капитану возможность взглянуть.

— Видишь?

— Угу...

Там, на что капитану указывал полковник, объявились их люди, а следом им удалось восстановить связь.

— Говорит, меньшой! Найден прибор постановки помех и ликвидирован, а также растяжка подле него и...

— Ну... — приготовился капитан выставить очередной палец на руке, собираясь в дальнейшем сжать всю пятерню в кулак.

— Итого — минус пять...

Отсчёт можно было обнулять, а точнее продолжать вести подсчёт.

— Дальше пусть не лезут, закрепятся на данной позиции и наблюдают... — приказал Шилов.

— А как же мы, командир? Что нам делать? Только не говори: и дальше здесь оставаться!

— Угадал, капитан! Исполнять приказ...

— Тьфу... — только и мог позволить он себе. А ничего более. За исключением постановки приказа бойцам. — Рассредоточиться! Удерживать занятую позицию любой ценой, кто бы сюда и на чём не выдвинулся!

— 16 -

"Я часто просыпаюсь по ночам и, захлёбываясь слезами,

утыкаюсь в подушку. А всё потому, что не могу понять,

как Господь позволил появиться на свет таким людям,

как Гитлеру, Чикатило, и редкостной гадине — моей тёще...

(оправдательное слово подсудимого перед вынесением приговора)

Взлетев вверх по лестнице, Дарья не дала возможности опомниться боевикам, занявшим оборону на втором этаже. Они слышали, приближающиеся стремительно шаги — кто-то бежал к ним — и нисколько не сомневались: те, кто вломился в дом. Всё одно оказались неподготовлены к встрече противника — выстрелили на опережение. Автоматные очереди ударили по бетонным стенам и...

Дарью осыпало каменной крошкой. Она залегла. Но тут же вскочила. Противник применил против неё гранату, загремевшую вниз по ступеням, в то время как она рванул вверх вперёд неё. Взрыв отвлёк внимание боевиков, они пропустили момент контратаки противника, к тому же выстрелили наобум перед взрывом на уровне взрослого человека, а тут ребёнок и держался у пола, согнувшись в три погибели.

Над головой девчонки просвистели пули. Иной бы ребёнок упал и заорал в испуге, заливая пол потоками слёз, а этот...

Это было нечто — и то, что сотворила Дарья. Каждый выстрел был предельно точным, и ей потребовалось всегда два... патрона. Два выстрела — два трупа. Лобовая кость пробита насквозь. Ей показалось этого недостаточно, и она произвела ещё парочку контрольных.

Тот, кто невольно наблюдал за ней со стороны — и ещё один боевик, подсунувший двух своих бойцов — терялся в догадках: кто же она такая? Выдал себя.

На звук в стороне и прореагировала девчонка, израсходовав обойму в дверь одной из множественных комнат, навалилась следом, проникая внутрь, совершив кульбит через голову, и тут же юркнула за диван. Тот, кого она стремилась подстрелить, остался у стены возле дверного проёма, снова продолжал прятаться за раскрытой дверью, держа руку с оружием наружу.

— Не подходы...

— А то что? — съязвила Дарья, выигрывая время — осматривалась.

Стрелять было нечем — обойма пистолета пуста, но она могла обойтись и без него. Важно определить: один ли противник, тогда у неё не возникнет никаких проблем с его устранением.

— Зарэжу...

— Лады, — озадачила Дарья, запрыгнув без тени сомнения и боязни на диван. — Вот она я — режь меня! Слабо, джигит? Кишка тонка?

Тот выглянул утайкой из-за двери, скосившись одним глазом на ребёнка. Раньше она казалась ему страшнее — с оружием в руках.

— Пух... — сымитировала Дарья выстрел и...

У противника выпало его оружие и дверь под воздействием нагрузки тела "джигита" подалась на место, закрывая проём.

— Э-э... — возмущённо произнесла Дарья. — Я так не играю...

Боевик оказался нервным типом и, похоже, никогда ранее не имел настоящего дела с оружием, скорее нацепил для красоты — отвалился на пол, съехав по стенке.

Подобрав пистолет, Дарья машинально проверила наличие патронов в обойме, тут же прикинула: насколько она рассчитана и калибр. Всё вполне устраивало. Она стала обладателем ГШ-18. С него и начиналась её практика по стрельбе в те далёкие времена, когда была ребёнком, а нынче не считала себя таковой — всё-таки сказывался возраст — ей 12-лет — а начала свой боевой путь два года тому назад в десятилетнем возрасте. Так что практика, а выполненных боевых задач — позавидует взрослый профессионал. И убивать для неё — обычная практика. Кровь не вызывала чувство рвотного спазма. Опустилась на диван. И даже на миг зажмурилась, однако это не значило: кого-то подпустит ближе, чем на выстрел из пистолета.

В памяти тотчас всплыли дела давно минувших дней, которые нисколько не мешали ей спать по ночам — и делала она это вполне спокойно и естественно. Никакого шока, а и быть по определению не могло. Если детей в грудном возрасте вскармливали молоком, то её — нет, не кровью — она уже в утробе матери слышала выстрелы, а затем, затем какие-то люди занялись её обучением по аналогии подготовки ниндзя. Так что игрушками у неё ещё с пелёнок оказались боеприпасы с огнестрельным оружием. И первый подарок был именно ГШ-18, правда, без обоймы. Её она получила после, а чуть ранее патроны от него и висели гирляндами над кроваткой.

Непосвящённому человеку всё это покажется вопиющим кощунством, но только не для универсала. И была задействована в проекте не одна. Детворы в странной группе детсада закрытого типа хватало, и няньки с воспитателями у них там были не в белых халатах, а форме защитного окраса военного образца.

Ещё до того, как она научилась ходить, чуть ранее плавать. Тот случай запомнился Дарье на всю жизнь — как чья-то рука выхватила её из люльки и опустила в ванну с водой, окуная с головой. Она закричала, и едва не захлебнулась. Это был первый урок, а когда повторился, уже не пыталась возмущаться или протестовать открыто, напротив выжить. Поэтому и орать под водой не стала, а что — пускать пузыри. Инстинкт самосохранения подсказал ей, как должно выживать в подобной ситуации. А с третьего купания она уже работала во всю руками и ногами. На четвёртый раз поплыла.

Инструктор-нянька тоже не рисковал, подводя поэтапно ребёнка к тому, что ему предстояло уяснить инстинктивно, а научиться выживать в той или иной ситуации.

Всё это Дарье вспомнилось при взгляде на аквариум, поскольку в своё время она также плавала среди рыб и порой хищных и зубастых. Её готовили к выживанию в любой среде обитания, будь то средняя полоса России или экваториальный пояс. А и про зону вечной мерзлоты напомнил холодильник.

Ей хотелось пить, она открыла дверцу, в лицо ударил холод морозильной установки. И в памяти сразу же неосознанно всплыла картина закаливания. Она познакомилась со снегом раньше, чем обычный ребёнок.

Всё та же рука с рукавом защитного окраса положила её в пелёнках на снег. А затем при повторном закаливании и вовсе раскрыла их. На третий раз рука осыпала её охапкой чего-то колюче-холодного. Она не захныкала, и плакать не думала, напротив пыталась привыкать к новому испытанию. Деваться-то всё одно некуда. И была права — на голову вылили ушат ледяной воды, и... растирание. А потом жар как в печке. Её приучали к бане, а на деле — повышенному температурному режиму.

Открыв бутылку, Дарья пригубила напиток. И снова пережитые воспоминания захлестнули её. Она оказалась во власти того, что уже пережила, так неужели и сейчас переживает, но не за себя, а своих родных? Хотя не помнила, когда впервые увидела маму, и почему она не сразу оказалась с ней. В памяти то и дело продолжала возникать рука с рукавом защитно-маскирующего окраса — хватать её и куда-то тащить. А один раз она бросила её на каком-то канате. Ей пришлось самой вцепиться в него, дабы не упасть туда, где не было видно дна.

Обман зрения — пол находился рядом — инструктор знал об этом, а ученице это ни к чему, тем более что она показывала наилучшие результаты в сравнении с остальными детьми. Отсев производился естественным образом, и никто не погибал, как в средние века из учеников ниндзя, где чтобы выжить, а и из ума не приветствовалось, надо убить соседа.

Характер ребёнка-девчонки ковался, закаляясь, точно булатная сталь. Один слой накладывался на иной, и так просто с ней никому не покончить. Природные инстинкты выживания она впитала вместе с жизненным опытом, и со стороны даже инструкторам-мучителям, казалось: как кошка имела девять жизней. Но тот, кто считал ученицу своим детищем, а себя — её "отцом", так и не увидел выпуска. Она в это время сдавала выпускной экзамен. И тогда также оказалась в окружении тех, кто накинулся на неё и родных с оружием в руках. Боевики были повсюду, и скрываться от них, а бежать было бессмысленно. Хочешь избежать неприятностей, уничтожь их всех до одного.

Рука с напитком последовала вниз, зато поднялась иная с пистолетом. Дарья навела ствол на тело боевика у стены. Он видел её — запомнил — не должен выжить. Ей надо убить его! Убить! Уничтожить! Истребить...

Дарья тряхнула головой, отгоняя от себя дурные мысли, точно ворох проблем. Почему-то тянула время, и почему, сама не понимала. А попросту не могла выстрелить в безоружного противника. Это было выше её сил. Ей надо было кончать с ним, когда он сжимал то, что теперь она. Может ему вернуть ГШ-18 и расшевелить? Всё одно не выстрелит, скорее пистолетом в неё бросит и побежит.

Как же ей быть, а поступить с ним?

— Эй, джигит! — подскочила она к нему, отвесив звонкую пощёчину.

Тип нервно дёрнулся, открывая глаза и...

— Не убивай меня! — заорал он.

"Вот гад такой... — подумалось Дарье. — Как он мог, а сказать ей такое!"

— А ещё мужик — горец! Ну и кто ты после этого? Позор своего славного рода! И смывается кровью!

— Не-ат... — зажмурился тип, закрывая голову руками. — Пожалюйста-а-а...

"Сволочь!" — теряла терпение Дарья, чего раньше за собой не замечала, убеждаясь лишний раз в поговорке: Мы в ответе за тех, кого приручили!

— Встань! — услышал "джигит" от девчонки.

Повиновался.

"Ну вот, он выше её в два раза, так чем не повод разобраться с ним при применении огнестрельного оружия?"

"Джигит" нервно трясся — пальцы рук дрожали, а и зубы дробно стучали.

"Как всё-таки непросто с ним!"

— Где твой кинжал, джигит?

Противник не обладал им.

— Ты вообще-то горец — дитя гор?

— Нэт, моя тут родилса, аки твоя!

— Хм, сравнил... — осознала Дарья: ей не следует продолжать разговор с ним — с каждым мигом будет сложнее решиться на то, что она обычно делала машинально на инстинкте самосохранения, не задумываясь, поскольку главная цель — выжить и не из ума. — Нападай на меня!

— Я? — переспросил в недоумении тип. — Поднять рука на ребёнка? Вах, да за кого твоя держать моя!?

— То-то и оно — не держу! Беги — свободен! — надеялась Дарья выстрелить ему в спину, как беглецу: будет звать на помощь, тогда грех не пристрелить его.

— Нэт, — воспротивился тип. — Моя не бегать...

— Типа твой дом — живёшь в нём, а я такая нехорошая, зато ты — просто само совершенство — ангел среди убийц? Сто процентов!

— Не совсем...

— Вот видишь... — казалось бы нашла она повод для выстрела.

— Не убивай моя, и моя выводит твоя отсюда! Твоя и тех, кто явился сюда с твоя к нам...

— И что ты говоришь, джигит?

— Правду — чистую...

— Ну... смотри! — понадеялась Дарья: теперь он не уйдёт от неё — и если что — появится долгожданный повод избавиться от него привычным образом для неё. — Если соврал...

— Моя говорить твоя правду...

И акцент ей понравился. Тип всё больше походил на боевика.

— А что выше — под крышей? — заинтересовалась в продолжение Дарья.

— Чердак...

— А на нём? Есть ещё боевики вроде тебя или оружие?

Тип не знал, что ответить.

— Веди, — решила она прикрыться им. Если там кто-то засел — всё меньше проблем — хоть таким образом избавиться от него, и вроде как её совесть будет чиста, соответственно сможет спать спокойно по ночам, а беззаботно.

Дверь на чердак ушла в сторону и взору ребёнка открылась картина подготовленной стрелковой позиции в виду установленной там на сошках крупнокалиберной снайперской винтовки. Модель знакомая — изучала её, но никогда не пользовалась. Слишком тяжёлой была винтовка и весила под пуд. Отдача при выстреле такая, что при всём своём желании не удержит. Сюда бы кого-то крупнее, чем она — отца или стариков.

— Деда, — вспомнила она про сухопутного отставника. Тот в отличие от неё подался вниз.

Как он там? И вообще что обнаружил, а, вне всякого сомнения: на кого-то обязательно наткнулся.

— Что в подвале? — озадачила Дарья очередным вопросом джигита. — Отвечай, или ща за всё мне здесь...

— Заложники...

— Что? Кто?!

— Люди... — исправился на словах джигит.

— А ну пошли... — погнала она его по лестнице вниз — спустились в гостиную.

— Додик! — воскликнула мама в сердцах, не в силах сдержаться. Переживала. А пришлось понервничать, как всегда. Да никак привыкнуть не могла. — Ты где столько времени пропадала?

— Да, доча, — подтвердил папа. — Мы с мамой уже собирались идти за тобой! Думали: нарвалась на засаду и...

— Минус два, плюс балласт... — отрезала дочь.

Морской волк улыбнулся, превозмогая боль. Внучка радовала его всё больше и больше. А ведь когда появилась у них в семье, он, как и сухопутный отставник со сватом, был не меньше озадачен. Они-то хотели получить внука, чтобы тот пошёл по их стопам, каким отказался сын-зять. Да теперь уяснили: ошибались на счёт Дарьи и сильно. Она превзошла их ожидания, и даже самих. Куда им до неё. А ведь растёт молодёжь — боевая. Грех жаловаться.

— Моя помогать... — указал джигит на старика.

— Медик? — уставилась Анфиса на него. У неё, как у внучки — не забалуешь, а быстро раскроет обман.

— Учиться на врач...

— Будет врать...

— И работать...

— Санитар?

— Нет, врач на неотложка — студент моя.

Ему поверили. Дарья была рада: ей на какое-то время удалось избавиться от балласта, теперь ничем и никем не была обременена — подалась в подвал.

— Додик!

— Спок, ма! Я за дедой, ага?

— Угу-у-у... — затянула Мила, наказав мужу не отставать ни на шаг от дочери.

— Нет, пусть валит на чердак! Там удобная стрелковая позиция и снайперская винтовка! Только крупнокалиберная, па! Так что не зевай при выстреле, иначе будет та же история, как и с дедом...

— Которым? — встрепенулась Алевтина, опасаясь за сухопутного отставника прожив с ним порядка полвека.

— Моряком... — кивнула внучка на морского волка, подле которого уже хлопотал джигит, выяснив: у старика перебита ключица и кость раздроблена. Требовалось срочно очистить рану и... короче без операции — кустарного типа — не обойтись.

Старик по такому случаю потребовал местной "анестезии".

— Есть коньяк... — начал перечислять спиртное в баре врачеватель, да был остановлен стариком на данном виде спиртного.

— То, что надо — коньяк! Як конь буду, — заржал он.

— Кому что, а ему лишь бы пойло! — запричитала Анфиса.

— Цыц, баба, — что в переводе на язык джигита означало: молчи, женщина, да!

Но когда старик узрел чистый спирт, не то что бы отказался от коньяка, просто предпочёл запить им кристально чистый, а горючий напиток.

— Ну, как говориться, не чокаясь и: не дай Бог последнюю! А если последнюю — не дай Бог! — заявил он перед тем, как приложился к горлышку.

— Чокнутый... — пожурила его Анфиса, а сама места себе не находила.

Успокоившись за них, Дарья заторопилась вниз, застукав сухопутного отставника в растерянности.

— Чё не так, деда? — услышал он её обращение к себе, и не сразу отреагировал надлежащим образом, а, чуть промедлив, указал ей на людей в клетках. — Зверинец...

— Уже слышала про них от одного джигита, — уверила Дарья. — Они — заложники!

Предложила выпустить их.

— Могут кинуться на нас — неправильно понять...

— Расслабься, деда, — заверила внучка. — Всё под контролем! Доверься мне! Поверь на слово...

Загремев по прутьям клетки ГШ-18, Дарья громко сказала:

— Прошу минуточку внимания! Силами боевого подразделения ФСБ проводится спецоперация по вашему освобождению! Поэтому убедительная просьба слушать меня внимательно! Сейчас вами займутся — дадут поесть и возможность покинуть клетки! Так что ведите себя соответственно — будьте людьми! Не надо впадать в панику или истерику! Мы с вами, а это главное! И не бросим в беде!

К подобному зрелищу ей было не привыкать — проходила один раз при сдаче выпускного экзамена. И ситуация повторялась. Правда тогда она спасла ребёнка — одного заложника, и проникла в аул под тем же видом. Просчёт боевиков был очевиден, и тогда её прикрывала группу захвата. А нынче на ней ещё и родные балластом на шее. Но зато взрослые люди, и при случае могли держать оружие, да и сносно стрелять — обученные азам военного дела.

— Мужчины есть, а люди способные взять в руки оружие...

К Дарье из-за прутьев клеток потянулись обрубки.

— Боже! Господи... — едва сдержался сухопутный отставник. — Да что же это! И как допустили...

— Всё нормуль, дедуль? — поинтересовалась внучка, вопросительно уставившись на него.

— Угу...

— Тогда бабуль и маму зови!

— Держись, внуча...

— Да я что — сам...

Они поняли друг друга без лишних слов.

— Сюда... — закричал сухопутный отставник, объявившись в гостиной.

— А додик где? — заголосила дочка.

— В подвале осталась...

— Как ты мог, отец?! — последовал укор в его адрес.

— ...с людьми, — прибавил он, чуть погодя.

— С какими людьми — боевиками?! — готова была Алевтина наброситься на него.

— Нет, с заложниками! И это, девки... — замялся старик. — Им помощь нужна! И еда...

Разграбив содержимое продовольственного запаса на кухне, женщины заторопились вниз, а отставник остался в доме, прильнул к окну на втором этаже — перебрался на балкон.

С ним и пытались повести переговоры боевики, требуя выдать эмиссара, в противном случае обещали медленную и мучительную смерть всем без исключения, не взирая на возраст и половую принадлежность.

— Сволочи... — не сдержался сухопутный отставник, и обратился за разъяснениями к пленнику, оказывающему медицинскую помощь морскому волку. Сват уже плавал — и конкретно — он поплыл от спиртного, иначе бы не выдержал той боли, какую причинял джигит, очищая рану от мелких костных оснований.

Мешать ему не хотелось, но пришлось спросить:

— Что за эмиссар такой, и кто он? Случаем не сам?

— Нэт, моя его сын... — дал понять джигит: если что — могут прикрыться им. Только это вряд ли поможет. Для тех, кто окружил беглецов в доме эмиссара — отец национальный герой, а он... Не будь отца с ним не стали бы особо церемониться. Сын не пошёл по его стопам, хотя отец пытался силой принудить его к тому, что претило ему — лечил людей, а не убивал.

— Хреново...сть... — решил выиграть время сухопутный отставник — потянуть хотя бы до утра. Тогда будет проще отразить навал противника или прорваться за кордон окружения. Он всё ещё надеялся на местные власти, и наконец-то предпримут какие-нибудь шаги по их спасению, ведь в дачном посёлке идёт настоящая бойня с применением реактивного оружия, а не только автоматического.

Приметил миномёты, благодаря сыну. Тот узрел в прицел АСВК людей подле странного вида труб, установленных ими на двуногие упоры и какие-то металлические диски.

— Это миномёты, неуч, — отправил сухопутный отставник зятя вместо себя на балкон договариваться с боевиками.

— А что я им скажу?!

— А я знаю? Придумай, что-нибудь, зятёк! От этого зависят наши жизни — и в первую очередь внучки! Кстати, твоей дочери, если не забыл, — напомнил тесть.

Скажи Даниилу это тёща, точно бы поспорил, так ещё и поссорился. А с тестем, к тому же в недалёком прошлом военным человеком — бесполезно, да и дёргаться лишний раз бессмысленно. Впрочем, как и с боевиками вести переговоры. Они могли говорить, что угодно, а обычно то, чего хотели услышать окружённые ими люди, лишь бы самим избежать ненужных потерь, а затем всё равно всех порежут, как водится. Месть для горца — основной принцип и стимул жизни. Они в ответе за сородичей и хозяина перед предками, иначе, что о них скажут потомки. Трусость также не в чести.

"Так, — вспоминал Даниил, как надлежит вести переговоры, а с чего начинать. — Кажется, нужен белый флаг!"

Но что им могло послужить, когда на нём нет ни одной белой вещи, даже если и были, то вымазал их.

— Мама... — опустился он на один этаж ниже.

— Будь мужчин-Ой... — скривился отец от боли при виде перепуганного сына.

— Я это... — поспешил оправдаться он, — и чего зашёл?

— Ну-у-у... — продолжал стенать отец.

— Мне нужна белая простыня...

— На к-Ой... — не закрывался рот от боли у старика, а был повод покричать... на сына в том числе. — Приведением решил заделаться-А-А...

Сын растерялся — окончательно.

— Нашёл чем и кого пуга-А-ать...

Ждать помощи от отца бессмысленно, она требовалась ему самому.

— Любой тряпка на кровать разверни... — дал дельную подсказку врачеватель.

— Точно, — спохватился Даниил.

— Ну, чё встал? Иди-и-и... — застонал отец. — Уйди-и-и...

Сын компрометировал его в глазах "джигита".

Обнаружив подходящее ложе, Даниил принялся потрошить бельё — сорвал покрывало, а затем одеяло. Оно как назло оказалось красно-багровых оттенков. И простыня, а вот матрас...

С ним и подался на балкон. Упал.

— Тюфяк... — пожурил тесть на словах зятя за глаза. — И хорошо, что не стал позорить нас со сватом! Неча ему было в армии делать! Хотя... сейчас явно бы не помешал полученный им опыт там!

Да время упущено, а чего было, то прошло. Назад не вернёшь и не изменишь.

— Эй, бандиты! — обратился Даниил с призывом к тем, кто разворачивал оружие и технику в их направлении. А давно наблюдали за странными действиями того, кто вышел с ними на переговоры. Им показалось: люди в доме издеваются.

— Вагид, пристрели эту собаку, ... — настоял какой-то джигит-командир, обратившись к подчинённому.

Тот вскинул СВД. Это было последнее, что он сделал в своей жизни. Грудь и одновременно крышу джипа, над которой показался незадачливый снайпер, пробила пуля крупного калибра. А затем ещё одна, прошивая навылет салон сквозь лобовое стекло.

— Можешь не продолжать, зятёк... — окликнул сухопутный отставник Даниила.

Тот не видел того, что там произошло, и был занят установкой матраса, так и не ставшего ни белым знаменем, ни защитой от пуль.

Последовал обстрел дома, прежде чем возобновились переговоры.

— Эй, Иван! Ваня... — глумился над дачниками какой-то полевой командир, мстя за боевого друга и товарища. — Наша резать ваша тупой башка, аки барашка, да! И насаживать ваша на кол, аки собак! Где эмиссар? Моя в последний раз предупреждать!

Выискивая очередную жертву, сухопутный отставник сам едва не стал ей, уловив мельком в предрассветной дымке огненную вспышку. И в его сторону, оставляя позади шлейф, полетел реактивный снаряд.

— Твари... — кинулся он прочь со стрелковой позиции, прыгнув из окна на зятя с матрасом. И вовремя. Приземление получилось мягким. Но этого мало, пришлось накрыться матрасом, а заодно и зятя от обломков летящих им на головы.

В чердак угодил снаряд от гранатомёта.

— С переговорами покончено... — уяснил старик: а скоро и с ними будет то же самое, если не продемонстрируют боевикам их чёртового эмиссара.

Занявшись поспешно его поисками, они наткнулись на него в подвале, где и находилась основная масса народа в доме. Заложники, доведённые боевиками до животного состояния, вели себя подобно запуганным и диким зверям — толкались и чуть ли не дрались за лучшие куски пищи, выхватывая из рук у женщин.

Если бы эмиссар был жив, сухопутный отставник, не задумываясь, пристрелил бы его, а тому и без него досталось.

— Вот что осталось от него... — указала Дарья деду с отцом на тело без ног.

Нижние конечности валялись рядом с ним, и он истекал кровью, пребывая в бессознательном состоянии.

Выпусти они из клеток заложников сейчас, те разорвут его. А много иных дел натворят.

— Дедуль, как там иной из вас двоих? Всё нормуль?

— Почти, внуча...

Спрашивать про боевиков не стала, до подвала также докатилась дрожь по стенам при попадании в них реактивных снарядов. Дарья не сомневалась: за обстрелом последует настоящий штурм, а если и нет, то вот-вот...

— Есть дело, мужчины! Айда за мной наверх...

Разобрав оружие, они расположились на первом этаже. Лезть выше бессмысленно, там их скорее подстрелят либо из снайперской винтовки, либо гранатомёта. А внизу прикрывает бетонный, а не кирпичный забор. Боевикам прежде следует пробиться через него, а затем во двор и к дому, вот тут их и встретят защитники.

— Я осмотрюсь, — выскочила за дверь Дарья.

— Доча... — порывался отец семейства за ней, утратив свой статус при наличии стариков.

Один из них осадил зятя, а иной снова приложился к виду местного наркоза, притупляя боль. Плеснул также на рану через бинт.

— Ну чё, музжчины! — вставил он лишнюю букву в последнее слово для красноречия. — Постреляем этих баранов, когда они двинут к воротам на приступ?

— Да ты сейчас и пальцем в небо не попадёшь, не то что в противника, — попытался сухопутный отставник на словах приструнить морского волка.

— Это, смотря с чем воевать! А ежели гранатой?

В доме был обустроен неплохой склад оружия, его и выдал им сын эмиссара, стараясь не спрашивать про отца. Тот сам выбрал свою дорогу, и ему было с ним не по пути. А и матери лишил — разлучил, считая: женщине не место подле сына — она мешает ему стать настоящим джигитом.

Вернулась внучка, вид её лица говорил о многом, она была не просто удручена, а озадачена.

— Без растяжек никуда, а даже с ними долго нам здесь не продержаться...

Она что-то знала, и не договаривала. Боевики собирались таранить ворота грузовиком, начинённым взрывчаткой. И защитникам не остановить его огнестрельным оружием. Требовалось реактивное.

Им дико везло — нашлось всё, о чём только можно было мечтать. Удачу принёс тот, от кого Дарья меньше всего ожидала её, а скорее подвоха.

— Ну и везёт те, джигит... — подмигнула она лукаво ему. — Живи пока, а там... посмотрим, может, ещё на чё сгодишься...

Не стала благодарить, а иным образом не умела. Так что её слова можно было трактовать чем-то подобным.

Суетиться старикам не пришлось, за них всё сделала Дарья.

— Ну и внучка у нас, старик, — хлопнул сухопутный отставник на радостях морского волка. — Профессиональный диверсант отдыхает!

— Ай... — задел он его за больное плечо.

— И не говори, батя... — дивился Даниил тому, чего вытворяла приёмная дочь.

Воткнув "Мон-50" в газон выгнутой стороной напротив ворот с надписью "к противнику", Дарья установила электронный взрыватель, а затем приладила растяжку из связки гранат на двери.

— Приготовились...

До слуха защитников дома со стороны ворот донёсся рёв мотора.

— Давай, деда... — крикнула Дарья, стараясь докричаться до сухопутного отставника.

Тот давно ждал удобного случая, засев с гранатомётом у одного из окон выходящих на врата — видел, как вслед за оторвавшимся вперёд грузовиком, вереницей катили джипы с пулемётчиками на крыше. И у каждого РПК. Ерунда по сравнению с тем, какой урон им могли нанести снайперы.

А в дачном посёлке по-прежнему творилось нечто невообразимое — то тут, то там, суетились боевики и стреляли в кого-то. Да непохоже, что в дачников. Хотя и от них доставалось им, поскольку терять людям было нечего. В их дома по всему посёлку в порядке очереди вламывались вооружённые люди и стреляли наугад, убивая всех, кто попадался им там на глаза. Порой сами нарывались на неприятности. Одна такая группа напоролась в сарае на хозяина с вилами в руках. И будь у боевика бронежилет, ничего бы страшного не служилось, а так оказался нанизан на тонкие зубья. Всё же успел выстрелить в мужика. В ином доме и вовсе засада — засел какой-то охотник. Против него пришлось применять гранаты, забрасывая в дом через окна. И так везде и повсеместно.

На это и старались не обращать внимания те, кто явился сюда по одному и тому же адресу, а затем в направлении дома, куда колонной тяжёлой техники двинули боевики.

Ближайшему грузовому транспорту до ворот оставалось всего ничего, когда из дома напротив вылетел снаряд, угодивший точно в кабину с водителем. Прогремел взрыв, врата под воздействием ударной волны и разлетевшихся во все стороны обломков грузовика как стояли, так и дальше продолжали стоять. Всё-таки были сделаны из цельного стального листа, способного выдержать удар лёгкого бронетранспортёра.

Промедли старик, и с ним бы приключилось то же самое, что и с тем, кого он поразил.

Дом с защитниками обстреляли. По второму этажу и крыше с чердаком ударили в ответ реактивными снарядами, и... новый взрыв в расположении противника. Кто-то разобрался с миномётчиками одним выстрелом.

И новые взрывы повсеместно. Боевики перешли в повальное наступление по всему периметру, следуя на приступ дома принадлежащего эмиссару.

По бетонному забору шарахнули из РШГ. Одна из плит не выдержала и рухнула, а с ней и врата грохнулись на землю. Выбитая плита являлась основной опорой для них. И теперь даже при обычном таране грузовиком можно опрокинуть их.

Данную попытку и предприняли боевики, но их расчёт не оправдался, грузовик нарвался на мину, а затем и те, кто пытался ворваться в дом. Их смело с крыльца всё теми же "МОН-50".

Какие ещё сюрпризы приготовили беглецы боевикам, и откуда они вообще взялись, поскольку сквозь призму оптических прицелов и увеличительных линз биноклей-дальномеров, они не выглядели матёрыми федералами, свалившимися к ним на головы с вертолёта, а и другими, явившимися на неотложке, и ещё неизвестно откуда.

Одна группа за другой проникала в дачный посёлок, из-за чего до сих пор не удавалось пойти на штурм дома эмиссара. Но как только полевым командирам показалась: им удалось разобраться со всеми федералами, подались на штурм, отбивать бригадного генерала у не пойми кого. Далеко не заглядывали. Без заложников никуда, а имелись в доме у эмиссара в подвальном помещении. Да и тех, кто противостоял им, тоже можно взять в заложники, а затем убить, угрожая — и всех остальных — если федералы займутся ими всерьёз и надолго. А то, что подтащат бронетехнику с ВДВ — можно не сомневаться. Это вопрос времени. Вот и стремились выиграть его, стараясь вернуть себе утраченную инициативу.

— Гранаты... — приготовилась Дарья метать их.

Старикам не надо объяснять, как срывать чеку или отгибать усики, чтобы было легче обращаться с ними, а вот отец замешкался и растерялся. Даниил впервые держал взрывное устройство типа "лимонки" в руках.

— Да не беспокойся ты так, а не боись, па! Не рванёт у тя в руках, на то и гранаты, а ручные, аки зверушки! Не дай им себя укусить и...

Дарье пришлось на собственном примере продемонстрировать отцу то, как надо обращаться с РГД-5. Ведь всегда лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать, да и теорию практикой не заменить.

Ему пришлось повторить всё в точности, вот только бросок оказался менее удачным и изначально неподготовленным — граната ударилась о стену вместо боевика, возникшего у открытого дверного проёма.

— Ложись... — упала Дарья, цепляя отца, и тот также растянулся, как и она.

Рядом грохнуло и так, что заложило уши всем, кто находился подле них.

— В подвал... — напомнила Дарья.

Куда сухопутный отставник уже тянул морского волка.

— Отвали... я сам... — заявил он. И шторм в виду большого количества спиртного в организме свату нипочём. А по его предварительным оценкам — морского волка — всего-то семь балов. На пять пунктов — звёздочек — тянул коньяк, а на два — спирт.

Сват сделал вид, будто уступил, а сам сдал его на зятя, оставшись прикрывать внучку.

— Дашка... — услышала она голос сухопутного отставника.

— Всё нормаль, дедуль! Уже бегу... — кинула она себе за спину ещё одну гранату, и угодила в ящик с иными.

Боевиков рвущихся в дом накрыло ударной волной и шквалом осколков, а вот беглецы сами бросились по лестнице вниз, и дверь закрывать не пришлось, та захлопнулась за ними сама собой.

— Пронесло... — обрадовалась Дарья.

— Сюда иди, да... — напомнил джигит про чёрный ход за пределы дачного участка.

Заложники к тому времени оказались на свободе и во всём слушались своих спасителей, прикормленные ими едва ли не с руки.

Без слёз на них и не взглянешь, а не та ситуация, чтобы проявлять слабость. Да и времени не оставалось.

— Ну, смотри, гид... — пригрозила Дарья джигиту. — Если окажется гадом — раздавлю!

Мама больше не кричала на неё — и смысл. Ей с мужем повезло с одной стороны, что они не ошиблись в выборе приёмной дочери, а с иной — всё слишком подозрительно. Они не учили её тому, чем она владела в совершенстве, а как оказалось: оружием и боевым искусством. Но даже при таком раскладе подозрения падали на стариков — те могли научить её всему, чему сами были обучены в своё время как военные люди, когда Дарья гостила у них летом на каникулах — по месяцу у каждого из их родителей. И Мила в будущем обязательно поговорит об этом с ними, как следует — по-взрослому. А пока что не до того.

Встретив ожесточённое сопротивление со стороны защитников, боевики взяли паузу. После атаки нахрапом последовало временное затишье. Они решили: будет лучше сначала закрепиться на захваченном рубеже, подтягивали дополнительные силы для повторного штурма, опасаясь применять то, что против них какие-то дачники, обращающиеся с взрывными устройствами, как профессионалы, а знали своё дело.

Потери в стане противника составили около взвода тяжело ранеными и убитыми. И снайперы не помогли. Они не зафиксировали ни одной цели. Окна были пусты, да и здание на уровне второго этажа горело, объятое языками пламени.

Воспользовавшись дымовой завесой, боевики наконец-то решились вновь проникнуть в здание через балкон. И нигде ничего и никого, не считая "жмуриков".

Осмотрев тела, налётчики пришли к выводу: в доме эмиссара работал профессионал. На языке вертелось одно слово, которое никто не решался озвучить вслух, пока наконец-то не нашёлся такой герой, а тот ещё джигит.

— Универсал... Он был здесь! А мы... упустили...

Эмиссар был здесь же — в доме. Его люди наткнулись на бездыханное тело хозяина в подвальном помещении. Сын отсутствовал. Как и заложники в клетках. И защитники.

— Предатель... — не сомневались боевики: все, кто тут находился, ушли от них, воспользовавшись подземный ходом.

Того и гляди: придётся самим валить туда, пока их самих не завалили те, кто вновь обрушился на них — и как водится с тыла...

— 17 -

Свет в конце туннеля отключен в целях экономии!

Да и в аду нет огня, приходится угольками согреваться!

(представление об апокалипсисе в иных мирах)

С наступлением утра картина в дачном посёлке прояснилась окончательно — перевес оказался на стороне противника. Боевики превосходили отдельные разрозненные группы спецназа ФСБ как численностью, так и в вооружении, подавив всевозможные очаги сопротивления в тылу, шли на приступ дома с бетонными стенами. Одна волна атаки накатывала за другой, и лишь с третьей попытки им удалось пробиться туда. На этом стрельба закончилась, оплот защиты дачников рухнул, а с ним и надежды на благоприятный исход. Хотя то тут, то там по дворам и участкам среди грядок и бурьяна прятались отдельные личности. В их число входили уцелевшие сотрудники "конторы", принадлежа к различным отделам. Да ещё несколько неучтённых и неустановленных личностей, для которых то, что произошло в посёлке, было скорее за счастье, чем принесло несчастье.

На одного такого типа и нарвался Животин. Встреча оказалась неожиданной, а мужик вёртким и упрямым. В его направлении последовал взмах руки с пистолетом, а в ответ не менее быстрый откат. Бомж сделал ход конём, зацепив силовика в голову, как водится в таких случаях тупым и тяжёлым предметом. Скрылся из виду.

— У-у-у... — простонал Животин, приложив руку к рассечению. На лицо и ладонь хлынула кровь. — Чтоб тебя-а-а...

Без повязки на лоб никуда, а и бровь разбита. Камень прошёл вскользь, оказавшись куском кирпича. И если не очистит рану, заражение крови обеспечено.

Под рукой ни одного медикамента соответствующего предназначения. Оставался пруд. Там вроде бы чистая вода... была. Да и потом всё равно не мешает разведать обстановку.

Стрельба, перенесённая на окраину поселения, и вовсе затихла. А это не нравилось силовику. Он остался совершенно один — без своих людей. А без них... не без рук конечно, но...

Следовало действовать, чтобы прояснить ситуацию с универсалом. Боевики нынче меньше всего заботили Животина. К ним и предстояло ему податься. Если не кретины, а никогда не отличались этим — особенно полевые командиры — попробует договориться с ними и при случае выяснить, что стало с универсалом. А сам готов был выдать его им, лишь бы замести следы всех своих преступлений. И одним больше, а меньше — ему без разницы. Главное опередить Шилова и его людей, а боевики помогут ему в том, как впрочем, и разобраться с ним. Ведь конкурент непременно объявиться здесь — и в первую очередь его зам Мешков. Носом это чуял, а интуиция никогда ещё не подводила его. Да и расчёт — он приблизительно просчитал действия конкурентов — всё говорило за то: они не минут дачный посёлок, особенно после того, что здесь произошло.

Пора самому было делать ход конём. И если что пойдёт не так, боевики всё равно не тронут его — он как заложник, куда ценнее, нежели в качестве "жмурика". Наконец-то решился действовать, всегда ходя по тонкой грани между жизнью и смертью. А без адреналина в их профессии никуда, да и того, что случилось здесь, а везде, где бы ни появлялся Животин.

К людским страданиям и горю не привыкать, сам приносил их, и не всегда в меньших количествах. Это с его подачи на Кавказе происходили зачистки горных аулов с применением тяжёлого вооружения — федеральные силы выбивали боевиков, производя обстрел тех или иных хорошо укреплённых населённых пунктов реактивными системами залпового огня "Град".

Добравшись до водоёма в предрассветный час, он взглянул на собственное отражение. Водная гладь не зеркало, но всё одно растворившаяся в нём кровь была дурным знаком — отражение в багровом окаймлении.

— Ну и рожа... — плюнул в пруд Животин, не обращая внимания на аналогичную пословицу с колодцем, чуть сдвинулся в сторону и окунул руки, омывая лицо.

Остановить кровь удалось не сразу, но как только это получилось, встал в полный рост, не собираясь прятаться от вооружённых людей, и двинул в их направлении, не опасаясь: кто-то обязательно не удержится от соблазна и выстрелит в него. Поднял руку над головой с белым лоскутом. Сдавался.

Чудика сразу же приметила охрана из числа снайперов. Один из них долго всматривался в странного типа не выглядевшего, как обычные обитатели дачного посёлка. Он был в грязном и рваном костюме, но всё равно даже через оптический прицел издалека было очевидно: ткань дорогая, что и подтвердили туфли на ногах, являясь лишним дополнением, когда он вышел на грунтовую дорогу, следуя в направлении дома эмиссара.

От группы снайперов поступил сигнал одному из командиров — тому, кто теперь заменял эмиссара и руководил вооружёнными силами боевиков — о странном типе с "белым флагом", намеревающимся повести с ними переговоры.

Первой реакцией в ответ было заявление пристрелить его, как собаку, но тут же последовала иная — захватить и доставить к нему. Моджахед решил выяснить, что может предложить ему и его людям этот тип. А просто так бы не подставил лоб под пули, рискуя собственной жизнью. Значит и впрямь ему есть, о чём с ним поговорить и предложить, а непременно стоит выслушать, тогда возможно и решит его незавидную участь. А прощать смерть эмиссара его сменщик никому не собирался. Тут не обошлось без федералов из числа силовиков.

Им и представился "оборванец".

— Спирт есть? — выдал гость на-гора. — А выпить?

Моджахед принял его в гостиной, где от стола осталась груда обломков, а диван напоминал дуршлаг, но за неимением иной мебели в капитальном укрытии, пришлось довольствоваться этой.

— Моя слушать, твоя говорить... — заявил моджахед.

— Я — Животин, — понадеялся "оборванец": бандиты должны узнавать его не только в лицо, но и по ФИО.

Ничего подобного. Это был шок для него, пускай лёгкий, но всё же неприятный — и сюрприз.

Моджахед не верил словам, требуя предоставить ему гарантии. Животин сунул ему документы сотрудника силового ведомства.

Сличив их — фото с обладателем — головорез пришёл к выводу: одно лицо.

— Дальше... — настоял моджахед на продолжении разговора, явно торопился. Заложнику же это было не с руки, он намерено тянул время, стараясь заставить оппонента общаться с собой на равных, а не с позиции силы.

— Я могу долго перечислять: кто я такой и что числится за мной, а трупов — больше чем на твоём боевом подразделении за все те годы, что каждый из вас держал оружие в руках. Таких людей, как я, в этой стране единицы, если я вообще не единственный в своём роде. Мне открываются двери в любые кабинеты, и доверяет сам... — поднял указующий перст в потолок собеседник.

— Короче... — терял терпение моджахед.

— Можно и так... — кивнул одобрительно Животин. Он уже успел осмотреться и увидел всё, что хотел, а боевики ничего и не пытались скрывать от него. — Я уже представился, и хотел бы в свою очередь знать, с кем имею дело, а намерен повести его, если...

Преднамеренно запнулся гость, взяв паузу, не докончив фразу. Пускай моджахед раскинет мозгами, иначе может по стене.

— Что твоя хотеть, а от моя? — подкинул подсказку Животин. — Ты жаждешь спасти свою жизнь, а людей? Не всех, конечно, ибо всех не удастся! Но я могу устроить тебе удивительное спасение в будущем с последующим побегом, если...

Опять это "если". Животин заинтриговал моджахеда, примерив на себя образ таинственного человека. Тайна на тайне, а сюрприз на сюрпризе. Продолжал неспешно переговоры. Ему подали спиртной напиток. Прежде он понюхал его, затем сделал пробный глоток и... потребовал оказание себе первой медицинской помощи.

Моджахеду предстояло удовлетворить очередной его запрос, дабы ублажить и получить благосклонность того, кого сам лишил её — будет тут же убит либо залётным гостем, либо его людьми.

— Да, чуть не забыл! Доверие за доверие — верните мне моё оружие! — настоял Животин. — И своё опустите! Не тычьте им в меня, как в гостя!

Всё верно — по законам гор его могли пристрелить или прирезать разве что за забором дома приминающей стороны.

Моджахед оскалился язвительной ухмылкой и вовсе расхохотался.

— Вах-ха-ха... шайтан!

— Нет, но согласен на данное определение в целях конспирации... — намекнул Животин моджахеду, что было и без того очевидно.

Поступило сообщение о неучтённых народных мстителях. Моджахед уставился злобно на незваного гостя.

— Конкуренты... — выдохнул озабоченно Животин. — Это они...

Их и обнаружили на выезде из дачного посёлка. Там завязался скоротечный бой. Грузовик с боевиками, следующими за пределы зоны боевых действий, нарвался на пикет федеральных сил и был уничтожен. Никто оттуда не ушёл живым.

— Вах! Что на это скажешь, шайтан?

— Походу явился батыр... — уяснил Животин: Шилов пытается подставить его, но он не позволит ему слить себя. — Моё слово в силе! Откровенность за откровенность — ты нужен мне, как и я тебе! Решайся — сейчас! Другого шанса не будет! Факт...

Моджахед недолго колебался.

— Что ты можешь предложить — конкретно?

— Деньги!

— Не интересуют... — дал понять моджахед: у него их выше крыши. Другое дело — воспользоваться ими не получится, если надолго застрянет тут или его убьют. А понимал: Животин вряд ли сможет договориться с теми людьми в отношении него, кто уничтожил не самых плохих бойцов. В то время как у него был каждый человек на счету.

— Понял, тогда новый паспорт и любой уголок мира, где тебя никто и никогда не найдёт. Там и отдохнёшь какое-то время, а потом... делай, что хочешь! Хоть опять возвращайся сюда! Сработаемся! Надеюсь, что и ты понял меня? — предлагал Животин взаимовыгодное сотрудничество — он продвигает моджахеда по иерархической лестнице их боевой организации, а и сам за счёт него пойдёт стремительно на повышение, хотя куда уже выше и крыши — разве что соответствующие полномочия, чтобы его никто не мог контролировать, а сам делать, что душе угодно.

Сторговались в итоге.

— Теперь поговорим о самом главном... — перешёл к решению насущной проблемы гость. — Куда запропастились те, кто защищал этот дом?

— Тебе это зачем?

— За забором! Надо, раз спрашиваю — и нам обоим!

Гостю пришлось втолковать моджахеду в его пустую голову, что тот, кто завалил эмиссара, не просто профессионал, а универсал. И они понятия не имеют, насколько он опасен для них. И так просто не оставит, а спуску не даст. Пока не уточнял, кто является им, что за одиозная личность грандиозного размаха.

Моджахед с трудом верил во всё то, что ему сливал гость, и казалось дезинформацией. Но неспроста же полез он к ним на рожон. Ни один нормальный человек на это неспособен, значит, ему действительно потребовались их услуги, и готов был за них щедро вознаградить, обещая рай неземной.

А тут ещё выяснилось: моджахед отправил людей на грузовике к тому месту, где находится выход из подземного хода, ведущего из этого дома за пределы дачного посёлка.

Животин предложил поступить проще и самим воспользоваться им.

— Скажи своим людям, чтобы они и дальше держали круговую оборону здесь, а мы... — прикинул на миг в уме гость, сколько ему потребуется боевиков для устранения универсала — и много, но лучше бы меньше, зато профессионалов, — с отборными головорезами из вашего числа, отправимся в погоню! Если выгорит задуманное мной дело — устранение универсала, что также выгодно вам — проси, чего не пожелаешь, а исполню с радостью и тотчас!

Предложение было заманчивым, но моджахед не мог бросить людей на произвол судьбы.

— Клянусь! Всех кто уцелеет в перестрелке с конкурентами и окажется в не столь отдалённых местах, будут освобождены мной! Уж я устрою им, если не побег, то липовые похороны...

Моджахед взял паузу перед окончательным ответом, вышел на балкон, о чём едва не пожалел. Некто словно нарочно пытался подстрелить его, зацепив при этом статую рядом.

На грохот снаружи и прореагировал гость, узрев оппонента с разбитым лицом, посечённым каменной крошкой.

Спрашивать — что произошло и тому подобное, а и выяснять — бессмысленно. Моджахед дал добро Животину. Спустя мгновение он принялся раздавать последние указания приказами.

В дом явились вызванные им люди. При беглом взгляде на них, Животин сходу уяснил: они те, кто ему требовался для устранения своей главной проблемы. И числом не подкачали. Полтора десятка. Не много, но и не мало. Ещё он, сам моджахед и люди из его охраны. И того почти что взвод. Сойдёт.

Не обращая внимания на то, что происходит в посёлке, Животин с головой ушёл в работу, спускаясь в подвал. Его взгляд выхватил много нового и интересного. На глаза попались открытые клетки и кровь на полу. Поскользнулся, но не упал, моджахед поддержал, подставив плечо. Уже что-то, но не совсем то, на что был расчёт, а на него — несомненно. Сработаются. Определённо.

Из подвала они попали в узкий, но основательно сложенный туннель. Стены были из кирпича, и кладка впечатляла — не поскупились на материал — а и глубина. Повеяло холодом. Но спиртное и адреналин в крови не дали замёрзнуть Животину в лёгком летнем костюмчике. А также быстрая ходьба на уровне бега трусцой.

Боевики торопились, да и сам он мысленно соглашался с ними. Подгонять не пришлось — и то хорошо. А вскоре в конце туннеля забрезжил рассвет. Нет, не издалека, а над головой всего в метре. И тут же до слуха донеслись отголоски выстрелов у дороги.

Развилка была как на ладони. Подспудно возникло желание заняться людьми конкурента, но универсал — вот главная цель для него с моджахедом. И месть не пустой звук для его джигитов. Он заранее обо всём предупредил их, а также относительно странного спутника, обозвав его своим человеком. Однако не преминул приставить к нему парочку соглядатаев, назвав охранниками. Да не тянули они на его телохранителей, скорее тех, кто разберётся с ним при первом же проколе или возможности, а за ненадобностью. Из-за чего Животину постоянно приходилось держать ухо востро и обозревать пространство вокруг себя не на 360 градусов в плоскости, а ещё смотреть под ноги и над головой. В лесу опасность могла исходить откуда угодно. И "зелёнка" — удобное место для засады.

А и следы искать не пришлось. Слишком много народу подалось с универсалом. Животин поспешно перекинулся с моджахедом кое о чём, и оба пришли к выводу: будет неплохо, если они вернут себе заложников, а в качестве них заполучат ещё и тех, кто освободил их. Заодно и казнят показательно, если не застанут нужную им обоим особу при них.

Мечты, мечты...

Преследователей ждал сюрприз. Кто-то из головорезов напоролся на растяжку и... взрывом уменьшило их количество на два бойца. Один был тяжело ранен, иной легко. Но оба — обуза. Им проще было пристрелить их, чем возиться с ними. Однако не стали, дали шанс искупить свою халатность кровью. Оставили в засаде у потайного выхода в лесу, продолжив преследование беглецов.

— Х-Х-Хас-с-сан... — прохрипел сиплым голосом тяжелораненый головорез.

— Да, Анвар, — отреагировал лёгкораненый напарник.

Оба были наёмниками-арабами, однако переговаривались на языке той страны, в которой провели не один год, справив десятилетний юбилей. Акцент у них отсутствовал, они специально избавились от него в своё время, как и прочие люди в отряде. А у каждого за плечами не одна вылазка с терактом. Эмиссар ценил их, поэтому и платил не скупясь.

Но ни тот, ни другой не уловили, как к ним подкралась небольшая тень. Не лесной зверь, но ничуть не хуже хищника.

Анвар просил воды — попить. Хасан отвлёкся на него, протянув фляжку и... неожиданно навалился на тяжелораненого головореза. Изо рта хлынула кровь на лицо и грудь того, кто не увидел, как и с ним было покончено. А одним махом. Чёткий и точный взмах рукой с клинком воронёной стали. И ни стонов, ни хрипов.

Тот, кто уничтожил их, проверил, каким оружием обладали оба, и пришёл к выводу: ничем особым не удастся поживиться. Разве что опять их холодным оружием. Подался следом за основными силами отряда головорезов.

После того, как люди моджахеда, наткнулись на растяжку, больше не торопились, понимая: смысл им лезть на рожон. И знали данный район, как свои пять пальцем, излазив его в своё время вдоль и поперёк. У них имелась собственная карта, составленная от руки с характерными пометками на родном им языке, поэтому при взгляде на неё Животин ничего не смог прочесть из названий, но топографические знаки для него не являлись загадкой.

Головорезы обозначили несколько целей, куда могли податься беглецы в ближайшем времени, если будут держать путь вдоль дороги, надеясь выйти к людям. Хорониться им в лесу долго не с руки, напротив, чем раньше выйдут на дорогу, тем лучше будет, если удастся объявиться там или в ином населённом пункте, и сдаться властям.

Моджахед предлагал разделить силы отряда, дабы устроить засаду беглецам. Животин не разделял его мнения, вот если бы им противостояли подготовленные люди из спецназа, другое дело, но обычные, пусть в недалёком прошлом отставники со старухами, да заложники.

— Они обессилены! Обречены! И далеко им не уйти! А тот, кто их освободил, — намекнул он на универсала, — не бросит их — будет прикрывать отход! Вот тут главное самим не упустить его, а изловить и... ликвидировать! Пока не увижу его труп — не поверю в то, что с ним покончено!

— Кто он? Как выглядит? — настаивал моджахед на описании Животиным словесного портрета противника.

— Вам ни к чему это знать! — хранил он в тайне всё, что касалось универсала. Всё-таки дал подсказку: — Не смотрите на то, кто вам противостоит, а то, что с оружием! Поэтому не думайте — стреляйте и кончайте, с кем бы то ни было!

Преследователи не удержались, разбившись на группы, действуя на опережение, продолжая заниматься поисками беглецов. Одна из таких групп ушла немного вперёд. Моджахед не послушался Животина, приняв решение действовать по заранее отработанной ими тактики преследования.

Группа головорезов из четырёх человек заняла позицию на берегу реки у брода. Вплавь беглецы через водную преграду не пойдут — утонут — заложники определённо. А времени на обустройство плота не будет, да срубить нечем, и шуметь также чревато.

Топота ног не удавалось уловить. И как не полагались на слух головорезы, так и не повезло им обнаружить тех, кто также находился подле них в засаде.

— Я взгляну, дедуль? Одним глазком, — настаивала Дарья: пойдёт вперёд, а он, если что, прикроет её, как уже бывало ни раз. — В ребёнка они не станут стрелять!

— Нет, додик... — зашептала едва слышно мама.

— Я быстро, ма, — заверила Дарья. — Только туда и обратно!

— Ага, чтоб одна нога тут, а иная там... — вмешался отец семейства.

— Как ты можешь так говорить, дорогуша... — навернулись слёзы у мамы.

Ей вспомнилась жуткая картина с оторванными ногами одного из боевиков в подвале, где они наткнулись на заложников. А те до сих пор выглядели точно зомби — у кого-то отсутствовали пальцы на руках, у кого-то кисти — торчали обрубки. А были и такие среди них, кто лишился ушей или носа. И как выжили, а из ума — подавно непонятно.

Такого зверства прощать головорезам было нельзя, вот это и уяснила для себя Дарья, вперёд своей приёмной семьи. И их защитит, чего бы это ей не стоило, даже если жизни. Лезла под пули.

— Ля-ля-ля... — разнеслись эхом по округе весёлые нотки детским голосом. А-ля-ля-ля...

Дарья намерено обозначила себя для головорезов, чтобы они и впрямь не выстрелили в её сторону, реагируя на шорохи, а сразу же приметила на себе красную точку инфракрасного излучателя от снайперской винтовки, остановилась, заинтересовавшись ей, пыталась сковырнуть как какую-то грязь. И как ни старалась, у неё это не получалось.

— Ух ты... — радостно воскликнула она.

Точка оказалась с обратной стороны пальца.

— Здорово!

Ещё бы — вкрапление поползло вверх, стремительно перемещаясь на шею и лицо ребёнка, замерло меж глаз у лба. Дарья сдвинула брови, и скосила глаза, подыгрывая снайперу, давая понять: она не та, кто требовался ему изначально в качестве цели. Не стал стрелять, а тем более раскрывать своей стрелковой позиции.

Но Дарья не успокоилась, продолжая держать курс точно на него, подбираясь всё ближе. Вдруг принялась играться, пыталась поймать странного солнечного зайчика, пока неожиданно не наткнулась на лесника странного вида. Тип с автоматически оружием не тянул на егеря, скорее на охотника из числа браконьеров.

И вырос перед ней как из-под земли.

— Заблудилась? — поинтересовался боевик.

— Не-а... — нисколько не уступила ему Дарья.

— Домой спешила?

— Гуляю я... — парировала нагло девчонка. — А чё?

— Вот и дальше гуляй — отсюда...

— Я здесь люблю — это моя поляна! — не уступала девчонка.

Головорез протянул к ней свою волосатую руку.

— Ой, — отскочила девчонка от него. — Ягодки...

И даже не цветочки — принялась срывать их, пихая себе в рот за щеку.

— А вкусно-то как! — снова наткнулась она на вездесущие ноги в шнурованных ботинках военного образца у земли. — Отойди! Ягоды не топчи!

Дарья неожиданно взмыла вверх. Тип с оружием за спиной на ремне, оторвал её от земли и поднял на вытянутой руке до уровня собственного небритого лица.

— Нам Сталин дал стальные руки-крылья... — расставила Дарья свои конечности в стороны. Продолжала издеваться.

Терпение боевика закончилось. Он пригрозил ей, если она не уйдёт отсюда, он её... швырнул.

— Пять минут — полёт нормальный! — приземлилась Дарья точно на ноги.

И сама прильнула к головорезу.

— Ещё, дядя! Ещё! Покатай меня! Ну, пожалуйста, — вцепилась девчонка в ногу боевика.

Что она там творила с ним, его подельники в засаде не видели, он закрывал им собой видимость. И со стороны им казалось: играется с дитём, точнее оно с ним. А тому было сейчас не до игр. Дарья выхватила из рукава воронёный клинок, грозя джигиту лишить его "достоинства" и сделать его главным недостатком.

— Стоит те дёрнуться, и твои яйца окажутся на земле!

— Вах, шайтан...

— Цыц! Не кричи! Заткнись! Отвечать будешь, когда я спрошу тебя! Если понял — кивни...

Головорез не сразу повиновался. Дарье пришлось надавить на него. Последовал треск плотной ткани штанов меж ног и... противник ощутил острую, как бритва, сталь лезвия на собственной шкуре.

— Не надо... — запричитал он шёпотом.

— Это как повезёт! И пока что тебе дико везёт... — продолжила с ним разговор с позиции силы девчонка. — Сколько вас в засаде и где? А на каком расстоянии расположились сейчас от нас?

Последовал очередной лёгкий нажим. Из прорванной штанины засочилась жидкость и не багрового цвета. Обошлось без крови. Но не того, чего у джигита не было мочи держать в себе. Она и потекла из него. Он дал течь.

— Ты это специально испачкал мне клинок, урод?

— Нэт, моя не хотел... — появился у оппонента акцент.

— Э, не вздумай загнуть: моя не понимать твоя! Я не отступлюсь! Ты понял меня, евнух?

— Вах...

— Вижу, но не слышу!

Как головорез не упирался, в итоге сдал соратников по оружию, уточнив, где те лежат и каким оружием обладают.

— Веди меня к ним! — резко переместила Дарья клинок, вогнав его с иной стороны джигиту в то самое место, на которое он теперь нескоро сядет, а при всём желании не сможет.

— Что это с ним? — не могли поверить иные головорезы, видя, как он идёт вместе с девчонкой в их сторону и едва переставляет ногами, да так, словно ему что-то мешает ворочать ими, и торчит в заднице. А сами оказались в ней, высунув головы, имитируя охотников в засаде при охоте на лесную живность.

Меж ног у спутника девчонки что-то сверкнуло — и так три раза подряд — и все три головореза снова укрылись в засаде.

Тот, что стоял подле девчонки, не поверил своим глазам, а толком и не понял, чего произошло, сам потерял равновесие и рухнул наземь.

— Минус шесть... — убрала Дарья оружие, сообщив по возвращении к семье и заложникам: — Пусть свободен! Торопитесь!

Сама же при этом замешкалась.

— Опять решила отстать и остаться? — догадался сухопутный отставник.

— Всё нормуль, дедуль! Иди с ними, я догоню — угу...

— Ох, внучка... — только и мог ответить ей на это старик.

Он видел всё сквозь призму оптики и не бинокля, как она разобралась с четвёркой матёрых головорезов. Дарья знала, что делала, а на что шла. Для неё война бегством из посёлка не закончилась, и родным казалось — мстила. А ничего личного — просто профессионал своего дела — вот и делала его, как велел долг службы, возвращая его родине.

Преследователей ожидал очередной сюрприз. Они вышли на место разборок с группой захвата.

Моджахед в недоумении покосился на спутника.

— М-да, — выдал Животин. — А что ты хотел — вот она — работа универсала!

— Да кто он такой, что убрал столь опытных бойцов, потратив на них всего по одной пуле?!

Даже на контрольные выстрелы не расщедрился, и не думая экономить на боеприпасах, поскольку явно хватало ему, иначе бы прибрал к рукам оружие убитых боевиков в качестве боевых трофеев, коими в свою очередь не побрезговал вооружиться "силовик".

— Не смотри на меня так! Лишний ствол в отряде не помешает! — заявил Животин, одновременно проверяя обойму — нет ли патрона в стволе?

Был загнан, как и подозревал, но головорез не успел нажать на спусковой механизм, а точнее не помышлял стрелять, подпустив противника на выстрел из пистолета.

Приблизившись к одинокому трупу боевика, Животин обнаружил гильзы без гравировки, но от ГШ-18, являющегося любимым оружием универсала из-за своей миниатюрности и лёгкости, поскольку вес данного пистолета с обоймой снаряжённой патронами не превышал 800 грамм.

Моджахед же недолюбливал сию марку пистолета, считая его детским оружием. На след ребёнка и наткнулись они. А затем и...

Прогремел взрыв. Боевики нарвались на гранату без чеки под одиноким телом их же соратника по несчастью, нежели оружию. Животин не успел предупредить людей моджахеда о подобном сюрпризе, хотя и сами были профессионалами. Да расслабились, не ожидая встретить столь достойного сопротивления, а и противника в этой глуши.

— Теперь уяснили, что к чему, а почём фунт лиха?

Итог для преследователей был плачевным, они потеряли ещё четыре человека ранеными. И бросать им их было не с руки. Те, из них, кто мог идти, должны были ещё тащить на себе тяжелораненых. И охраны им не придали. А предстояла переправа через брод.

Как и когда утонула одна из пар, боевики понятия не имели, а диву давались.

— Универсал... — заорал Животин.

Тщетно. Тот даже не стал стрелять в него, и не думая раскрываться раньше времени. Преимущество по-прежнему оставалось на стороне преследователей. И предатель среди них. Больше Дарья не сомневалась в этом. Это он подставил её и хотел смерти. Но ничего, ещё встретятся на тесной лесной тропинке, а с этого момента их пути-дорожки разошлись.

— Минус восемь... — процедила она сквозь сжатые зубы, скрываясь в зарослях на одном берегу с головорезами.

Те не торопились уходить, пытаясь обнаружить убийцу, прочёсывали местность.

— Нет, — попытался запретить им это их спутник, настаивая нагнать основную группу беглецов. — Иначе нам не взять его, а не заставить выдать себя! Универсал!

Моджахед проклял тот миг, когда согласился на выдвинутые условия силовика. Ему показалось: он играет с ним в кошки-мышки.

Животин почувствовал прикосновение дула к виску. Моджахед взял его на мушку, пытаясь расколоть — либо самого, выбивая признание, либо голову при выстреле из ПП.

— Говори, гад! Ты специально завёл нас сюда?

— Если бы хотел разобраться с вами, то не стал бы придумывать невероятную историю про универсала и тащить вас в лес — всё бы закончилось ещё в посёлке! Я ж невиноват, что твои люди оказались слабее моего человека! И сразу предупредил: имеете дело с универсалом, а не просто профессионалом! Теперь это дошло до тебя, а твоих истуканов? Одно слово — чурки...

Моджахеду не понравилось последнее сравнение, и он двинул Животина рукоятью по затылку. Это спасло силовика от выстрела, зато оказалась перебита рука — кость — у обидчика.

— Ва-а-Ах... — вскрикнул он. — Шайтан... батыр... Он здесь! Ищите его! Найдите! И притащите — живым или мёртвым!

Моджахеду это без разницы.

— Господи, с кем связался... — подал голос Животин, уложив подсечкой рядом с собой моджахеда. — Лежи и не рыпайся, иначе распрощаешься с жизнью, чурка!

Он не стал брать его на прицел оружия, коим обладал сам, а из положения лёжа озирался по сторонам, стараясь понять, откуда был произведён выстрел.

Туда и выстрелил несколько раз моджахед, переложив ПП в левую руку. Куда следом подались толпой иные головорезы.

— Ну прям как дети малые... — пожурил их на словах Животин.

Итог погони за универсалом дал неутешительные результаты. Ещё кто-то напоролся на корягу и разодрал ноги. Идти без чужой помощи естественно не мог.

— Пристрелить бы тя... — почувствовал власть Животин над боевиками. — Да смысл, тебя и без меня найдётся кому добить! И не твоим людям!

Намёк был очевиден. Моджахед одобрительно кивнул. Они решили отплатить универсалу той же монетой, ожидая: он объявится подле подранка.

Не судьба и сыграла с ними самими злую шутку. Они лишились ещё одного бойца, а поняли это лишь, когда решили не тратить больше времени на появление универсала подле подранка. Тот обставил их.

— Но как... — не мог взять в толк моджахед: кто-то снял его бойца, а никто не заметил. И как, а когда покончил ещё и с приманкой.

— Минус десять... — отметила Дарья про себя, и нагнала беглецов, обрадовав сухопутного отставника данным известием.

— А сколько ещё их? — предлагал старик остановиться и дать преследователям бой.

— Рано, дедуль, да и не с руки...

— Не скажи — пришли... — пояснил он: люди выдохлись. Заложники притомились, и если так дальше дело пойдёт, то у них в "отряде" начнётся падёж. — Пожалей ты их, а и нас, внуча, не мучай!

— А я что делала всё это время? — напомнила она: ополовинила отряд преследоваталей, но всё равно они представляли для них реальную угрозу.

Предложение старика было неприемлемо, тогда, как ни старайся, а ни готовься к столкновению с головорезами, потерь не избежать.

Выручил лесник. На скитальцев вышел егерь.

— Кто такие? — направил он на них свою двустволку. — А окружены! Сопротивление бесполезно!

— Слышь, охотник, — выросла Дарья позади него. — Шёл бы ты и дальше своей дорогой, а то мы здесь не одни такие — и мирные люди! Ещё типа и браконьеры бродят! Всё, понял? А ты — меня?

Ребёнок оказался при оружии и держал лесника в свою очередь на мушке. В изумлённом взгляде "лешего", как Дарья обозвала его про себя, читался немой вопрос.

— Не думай, рука не дрогнет, и промашки не будет!

Девчонка продемонстрировала своё умение леснику во владении оружием, сбила ему на голову шишку, не опасаясь: выстрел могут услышать преследователи.

— Ты далеко живёшь? В сторожке или посёлке?

— А лабаз подойдёт? — уяснил он подоплёку. И также был наслышан о канонаде в дачном посёлке, туда и стремился для прояснения ситуации. А оно вон как всё вышло: вышел на людей с оружием в руках, да ко всему ещё и автоматическим. Не охотники, ну так и не браконьеры, а и не бандиты с большой дороги.

— Если поможешь нам отбиться, — в свою очередь выдала девчонка.

— Это можно, — согласился лесник. — А вопрос?

— Рискни...

— От кого?

— Да есть тут одни нехорошие дяди! Ещё вопросы имеются, а проблему нужны? Тогда айда к нам в отряд? Вливайся...

Лесник лишний раз подивился при взгляде на заросших людей больше похожих на каких-то дикарей, к тому же с отгрызенными конечностями, точно дрались голыми руками с хищным зверьём.

— Не сомневайся: те, кто идёт у нас по следу — намного хуже... — заинтриговала его девчонка.

Лесник решил поглядеть на них со стороны — хотя бы одним глазком. Дарья дала ему такую возможность. Теперь он всецело был на их стороне, предложив отряду беглецов разделиться и запутать преследоваталей, обещая: они пойдут за ним и...

С ним подалась девчонка и сухопутный отставник, остальных бродяг они отправили в сторожку, а сами подались к лабазу, уводя преследоваталей за собой.

— Надеюсь, вы знаете, на что мы подписались, а идём... — сомневался сухопутный отставник. Но когда оказались на месте, забравшись в дощатое строение, сооружённое на дереве, обнаружили то, что и предложил лесник противопоставить боевикам. А именно — капканы и многое чего другое. Это было сродни объявления индейцами войны колонистам.

Обустройством засады и занялись, а лесник знал здесь каждый куст и тропинку, как и где ловушки, которые оставили в его хозяйстве браконьеры. Сейчас они и пригодились им.

— 18 -

— Мы собрались здесь, чтобы проводить

наших выпускников в последний путь...

Простите... На большую дорогу...

(из напутственной речи директора школы)

Мешков присоединился к компаньону, также обозревая дачный посёлок сквозь призму оптического прицела с "ВАЛ". Рядом лежал гаишник, и был ни живым, ни мёртвым — делал вид, будто прикрывает подельников с тыла. Зря они, конечно, взяли его с собой, и с его способностями далеко не уйдёшь — разве что до развилки. Где ими с восходом солнца и были обнаружены люди в камуфляже чёрного окраса и таких же точно масках на лицах.

— Кто они? Как думаешь? — заинтересовался Мешков у ликвидатора относительно появившейся на горизонте группой.

Ответ пришёл сам собой, когда в их направлении двинул грузовик, заполненный боевиками, укрывающимися в кузове за крытым брезентом. Они обстреляли их, применив светошумовые гранаты.

— Наши... — порадовался отчасти гаишник.

Мешков тоже, но не так что бы уж очень, это могли быть люди Животина. А за одним из них и присматривал ликвидатор, приметив Копылова, но ничего не сказал о том соседу, скрывая и далее информацию на него.

И не выстрелить, а и не пристрелить. Помощник Животина перемещался мелкими перебежками, и при падении, перекатывался по земле, подбираясь всё ближе к развилке, также желая разобраться: кто там залёг, как и подле дороги в кустарнике ещё одна тройка неучтённых залётных гостей. Ликвидатор подпускал его ближе, собираясь действовать наверняка. А если подкачает винтовка, у него при себе имеется пистолет с глушителем. На полусотне метров достанет Копылова, а непременно срежет короткой очередью. Для чего припас обойму. Мельком покосился на Мешкова.

Тот продолжал лихорадочно следить за действиями "маски-шоу" у развилки. Группа захвата вооружалась, не брезгуя обычным автоматическим оружием боевиков, имея при себе в основном ПП, и случись бой, а непременно, на средней дистанции, их боекомплект будет бесполезен — послужат прекрасными мишенями для снайперов и прочих стрелков, обладающих оптикой.

— Контакт...

— Есть контакт... — обменялись командами люди в чёрном облачении.

И снова последовал откат на прежний рубеж. Продвигаться в направлении дачного посёлка они не торопились.

Боевики довольно быстро разобрались в непростой ситуации: противник на главном участке их отступления не обладал достаточными силами, чтобы атаковать. Поэтому решили сами прорваться сквозь спонтанно возникший кордон.

— Ага, засуетились... — осклабился Мешков. — Забегали, ублюдки...

Майор предложил компаньону поохотиться на них — помочь тем, кто противостоял превосходящим силам боевиков на открытой местности. Водиле предстояло поработать с "Выхлопом" по технике. Мешков поставил перед ним боевую задачу выводить из строя грузовики с джипами.

— А куда стрелять — по бакам с горючим или движкам — выбирай сам...

Тот кивнул одобрительно, стараясь не отвлекаться от перемещений Копылова, продолжая следить за его действиями. И был уже близко, когда вдруг от дома на окраине дачного посёлка эхом донёсся рокот двигателей. Боевики устремились в прорыв, следуя как водиться пешей цепью в направлении развилки, а их техника — и в основном грузовая — колонной под прикрытием джипов.

Парочка из них вынырнула из задымления, объявившись на грунтовке. Ликвидатор поторопился, стараясь завалить Копылова, да не судьба — пуля угодила в джип, заставляя его остановиться, из-за чего иной сзади протаранил головное авто.

Боевики не ожидали подобных действий от федералов, развернули пулемёты на крышах в стороны обочин, поливая короткими очередями всё обозримое пространство "зелёнки".

На тройку залётных гостей посыпались обрубки кустов.

— Какого ты творишь!? — не сдержался Мешков.

Гаишник не выдержал и вскочил, кинувшись назад в перелесок.

— Стой! Куда? Убьют ведь... — переключился поспешно Михаил на него.

Какое там — он не слышал его, ломясь сквозь кусты, нервно дёрнулся и свалился, затем вновь подскочил и проковылял ещё несколько метров до спасительной древесной растительности, укрываясь за толстыми стволами. При этом громко матерился.

— Ещё бы жезлом погрозил, кретин...

Гаишник словно уловив мысленный посыл напарника, высунул его, и... кто-то точно влепил в него из винтовки с оптикой.

— Твою... — стремительно качнулся ликвидатор в сторону от Мешкова.

Их обнаружили — его стрелковую позицию засекли — и теперь стремились отработать.

Меж ними, взрывая землю, ударилась пуля. Били из СВД. Калибр небольшой, но кусты не помеха. Зелёнку перед ними загодя выкосили пулемётчики.

— Ну, держитесь, головорезы, — дал короткую очередь по одному из джипов Михаил, выцеливая людей в окнах.

Боевики спешно покидали оба внедорожника, выпрыгивая на сторону посёлка, где их уже поджидал в засаде Копылов. На него и нарвались.

— Свои... — уловил мелком Мешков: боевиками кто-то занялся, прорываясь за пределы посёлка. Снова обратился за помощью к ликвидатору. — Прикрываем!

Тот вновь выстрелил и на этот раз по второму джипу, когда туда запрыгнул Копылов, не позволяя ему угнать машину боевиков.

— Что за чёрт, а знает что... — выругался помощник Животина про себя.

Но нет худа без добра — отварил дверь со стороны "зелёнки" с залёгшими там вольными стрелками, и кинулся к ним, стараясь бежать так, чтобы подбитые джипы, прикрывали его со спины, не позволяя противнику выстрелить ему вдогонку.

— Ох ты... — не поверил Мешков своим глазам. — Вот так сюрприз! На ловца и зверь бежит...

Раздался треск с последующим падением тела Копылова подле него. И мягким приземление не назовёшь.

— Да я смотрю: это ты — и живее всех живых!

— Считай: квиты — выручил, — отреагировал без тени сомнения конкурент.

— И это всё, что ты можешь мне сказать? А добавить ничего не хочешь? Типа должок вернуть с лихвой и прочее такое? — настаивал Мешков.

— Давай потом...

— Потом — это когда, и лучше сразу, а заплатить по долгам!

— Это ещё вопрос, кто что должен, а кому — и обязан!

— Вы что тут устроили?

— Мы?! — покосился Копылов на Мешкова так, что тот понял всё без лишних слов. Помощник Животина сам испытывал шок. Он понятия не имел, что влезает в такой замес, а потерял всех своих людей, отправившихся с ним. И был практически безоружным.

— Кто залёг у развилки? — продолжал допытываться Мешков у него. — Ваши люди или...

— Я сам их увидел не раньше тебя, к ним и прорывался, а тут вы и... Тебя отпустили?

— Ага, типа того...

— Понятно — и мне всё с тобой...

— Где универсал? И что стало с ним?

— Так я тебе и сказал — держи карман шире, а губу закатай! Ничего я те не скажу! Хоть стреляй!

— Хм, а это мысль! Ведь помниться: вроде бы я тебя завалил тогда с подачи Животина!

— Дозволь, я пообщаюсь с ним — с глазу на глаз... — откликнулся компаньон со снайперской винтовкой.

— А это кто с тобой, чё за тип? — приметил также Копылов напарника Мешкова с "Выхлопом".

— Ликвидатор...

— Кто?

— Ты не ослышался. И его мне подогнал Шилов, — подтвердил Мешков.

— Офонарели в конец?

— Не беспокойся, мы не стали убивать при моём бегстве твоих людей, правда, пришлось немного попортить... им шкуры... не более того. Жить будут — не помрут...

— Я это запомню, и... придёт время, припомню обоим!

Ликвидатор вновь поменял стрелковую позицию, уходя из-под обстрела — отступил к гаишнику, также укрываясь за деревьями.

— А ты чего разлёгся, предатель? — прикрикнул Мешков на Копылова. — Не залёживаемся — валим, пока нас самих здесь сейчас не завалили!

Теперь он должен был оберегать конкурента как самое ценное в своей жизни. А никуда не денется — выбьет из него признание, чего бы это ему не стоило. Оставалось надеяться: не жизни. Она ещё пригодиться ему — им обоим отныне — и судьба быть вместе. Копылов обязательно выведет его на универсала, если тот жив, а сомневаться не приходилось, иначе бы Копылов раскрыл карты, что Мешкову с Шиловым ловить здесь больше нечего. Они с Животиным отработали его.

Компашка подобралась ещё та, каждый был готов убить другого, и только гаишник при них не вписывался в смертельно-опасный коллектив. К тому же его зацепило в ногу. При беглом осмотре выяснилось: пуля прошла навылет. И ничего страшного в ранении не было — заживёт, если перебинтовать рану и стараться не двигаться, оставаясь и дальше в статичном положении покоя. А мог лишь только сниться.

Деваться боевикам некуда, им пришлось идти в прорыв по открытой местности, следуя пешей цепью в направлении "зелёнки" под прикрытием уцелевших внедорожников, и пулемётчики продолжали поливать из РПК растительность, не давая вольным стрелкам возможности оторвать голову от земли.

Те, кто расположился у развилки дорог при выезде из дачного посёлка, уяснили: ход боя изменился, боевики предприняли массовую попытку прорыва к лесу. Оттуда проще будет, совершив обходной манёвр по ликвидации пикета на дороге, чтобы в дальнейшем всё-таки воспользоваться транспортном и совершить стремительный марш-бросок.

Шилов на раз определил, чем им грозит данный манёвр со стороны боевиков, подался с водителем микроавтобуса к лесному массиву.

Капитан не удержался и отправил им вдогонку своего бойца с оружием, захваченным у боевиков — выделил дополнительно автомат и пару обойм. Не бог весть что, но всё лучше табельного оружия, с которым много не навоюешь. Однако Шилову не привыкать, для полковника чем сложней ситуация и меньше пространства для манёвра, тем проще действовать, тем более на опережение.

Сдержать боевиков Мешков с Копыловым и прочими двумя подельниками при всём желании оказались не в силах. Боевики не давали им ни малейшего шанса вести ответную стрельбу, постоянно прибивали к земле. И даже изловчившись, и расстреляв одну обойму от "Выхлопа" на пять патронов, ликвидатор не внёс решающего перелома, лишая бандитов мобильных средств передвижения.

Добравшись цепью до дороги, боевики залегли на обочине за парочкой джипов, пускающих дым из-под капотов, собирая основные силы в кулак, принялись забрасывать "зелёнку" дополнительно гранатами.

Волна взрывов способствовала стремительному откату вольных стрелков на новый рубеж.

Копылов стремился сбежать, но Мешков не отставал от него ни на шаг, покинув гаишника на компаньона — сильно сомневался, что тот не бросит его, но также и то: если Алексей захочет жить, сам последует за ним.

Так, по сути, и вышло — гаишник постоянно выдавал позицию ликвидатора, следуя за ним по пятам.

— Далеко собрался... — нагнал Мешков в очередной раз Копылова, приземляясь рядом.

Поверх голов короткой очередью просвистели пули.

— А чё — и так? — ухмыльнулся презрительно провокатор.

— Да так — к слову спросил? Или струсил — меня испугался, а может боевиков?

— Ты за кого меня держишь, Мешок!?

— Я — когда и не думал! А точно знаю: кишка тонка!

— Ах, так... — задел конкурент самолюбие профессионала своего дела.

Копылов выскочил из-за ствола и дал в сторону боевиков протяжную очередь, завалив одного из преследователей. Иные тотчас залегли, растягиваясь на земле, ответили беглым огнём.

Не смени оба беглеца позицию, им бы не поздоровилось. Преследователи применили против них гранату — и не одну, а две. Снова перешли в наступление.

— Патроны закончились, — уяснил спустя мгновение Копылов, пытаясь подстрелить ещё кое-кого из боевиков. Благо прикрывал Мешков.

Майор ликвидировал опасность со своей стороны, давая Копылову возможность схлестнуться со своим противником врукопашную. Последовал удар прикладом из-за дерева и повторный ногой в живот.

Конкурент прыгнул на боевика, тот хоть и пропустил ряд увесистых ударов, не сдался, оказавшись сильным и достойным противником, сумев сбросить с себя силовика, зато иной свалил его окончательно с ног.

— Руку давай... — протянул Мешков раскрытую ладонь Копылову, помогая подняться.

Тот не сразу уступил и промешкал. Заминка дорого обошлась ему. Кто-то выстрелил в спину, а изначально целился в майора.

Из лёгких Копылова выбило воздух. Конкурент захрипел.

— Какого... — закричал на всю округу Михаил. Рана в груди Копылова была смертельной.

Какой-то боевик зацепил его из крупного калибра.

— Б... б... — пытался что-то сказать Копылов.

— Ну же... — присел с ним на коленях Михаил.

— ...б-ольно-о-о... — брызнула кровь из уст Копылова в лицо Мешкову.

Не обращая внимания на это, майор продолжал настаивать на ответе.

— Кто универсал? Его имя? Назови...

Фамилию Мешков знал наверняка — Сергачёвы. И кто-то из них являлся универсалом. Подозрения падали как на отца семейства, так и на мать, но только не их приёмную дочь.

— Д... д... — пытался сказать Копылов и замер. Его уста остановились, а с ними и сердце перестало биться в груди.

— Прости... — коснулся Михаил дрожащими пальцами глаз конкурента, опуская ему веки. Поспешил покинуть его одного. Поскольку те, кто подстрелил Копылова, были не прочь покончить заодно с ним. А ему теперь надо жить — выжить, и не из ума. Он на один шаг ближе к разгадке.

Что означала буква "Д" в исполнении конкурента — загадка? Её можно было трактовать как угодно — например, производная от имени Даниил, или детка, а то и вовсе дед. Старики также умело обращались с оружием. Особенно в этом преуспел один из них — сухопутный отставник, пока морского волка штормило даже на суше.

— Кто же ты такой, а? И что за "Д"? Диверсант?

Боевики наседали, понимая: если не ликвидируют всех, кто противостоял им, и в дальнейшем не отстанут — сядут на хвост и не позволят оторваться от федералов. Поэтому любой ценой старались сбросить их с себя, продолжая действовать небольшими разрозненными группами по пять-семь человек.

На одну такую и нарвался гаишник с водилой.

— Мишаня-А-А... — разнёсся эхом по окраине леса голос Алексея. — Михаил...

— Лох... — встрепенулся Мешков, и едва сам не был захвачен врасплох, выскочив на парочку головорезов. Завязалась рукопашная схватка. Её итог был неутешительным. Мешков сумел избавиться от нападавших, но это стоило ему потери сил и времени. К тому же раны не способствовали тому, что в будущем ещё только предстояло пройти ему.

Кинулся на выручку гаишнику, а того в свою очередь бросил ликвидатор, скрывшись в неизвестном направлении, сообразив переодеться в униформу задушенного им боевика. И подался туда, откуда они шли. Довольно быстро достиг того самого дома, где скрылись незадачливые беглецы из дачного посёлка.

Также огляделся изучая обстановку и окровавленные трупы, на которые отчасти перекинулся огонь в доме, и видимость застилало дымом. Опустился ниже, обнаружив дверь в подвал, а там наткнулся на подземный лаз. Подался по нему, выяснив: тот, кто был интересен ему, давно воспользовался им.

Догадка оказалась верна. В качестве подтверждения, что здесь орудовал универсал, наткнулся на два трупа боевиков, а рядом шёл бой. Где-то поблизости суетился Мешков, противостоя в одиночку боевикам.

Всё вернулось на круги своя — ликвидатор сделал круг, совершив петлю. Снова заторопился к Мешкову, следуя ему на выручку — застал подле гаишника.

Михаил кинулся на него, но как на боевика.

— Это я, майор... — раздался над ухом до боли в теле знакомый голос — спасителю пришлось применить против него запрещённый приём, а чуть ранее положить тех головорезов, что окружили их, и собирались прикончить. Да сами полегли. — И выяснил кое-что, что явно заинтересует тебя...

Интрига, а ещё та.

— Ну же, чего тянешь?

— Уходить нам надо, а больше нечего здесь ловить, кроме пуль, — пояснил ликвидатор. — Пускай с боевиками разбираются те, кто остался у развилки.

Они сейчас и вступили в бой с превосходящими силами головорезов. Мешков не согласился с компаньоном, но тот привёл один веский аргумент.

— Я чё уходил...

— Вот! Ты где был, а пропадал столько времени? Мне гаишник всё рассказал про тебя — как ты кинул его и...

— Я был там, где ещё недавно находился универсал, и вышел на его след...

Последовал короткий рассказ во всех подробностях. Догадка компаньона была верна. К тому же в своей жизни он повидал много "жмуриков", а частенько превращал в них тех, кого ему предстояло ликвидировать.

— Те два трупа в засаде определённо работа универсала — они зарезаны с одного скользящего удара. На такое даже я неспособен — во владении холодным оружием! И это ещё не всё — к ним следовало подкрасться не только бесшумно, но и незаметно!

— Дальше куда? — обрубил майор, намекая на следы: им придётся искать их, и вести преследование универсала, за коим помимо них охотились ещё и боевики. А подалась довольно многочисленная группа. Или он охотился на отборных головорезов? Сразу и не уяснишь, а то, что гаишника тащить на себе им не с руки — только лишняя обуза.

— Балласт... — намекнул спутник Мешкова на гаишника. — Сбросить его...

Майору предстояло сделать нелёгкий выбор, и времени на раздумья не было.

— Слушай, Алексей, — переменился Михаил в лице. — А главное правильно меня пойми, дружище! Я не собираюсь бросать тебя здесь, но...

— Что?!

— Так надо — поверь мне на слово! И это ещё не всё — передашь сообщение тому, у кого уже бывал в гостях... — надеялся Михаил: Борис непременно должен объявиться в посёлке. — И мой тебе совет: прикинься убитым...

— Ага, — подсказал ему ликвидатор переодеться в униформу боевика. — Тогда точно не тронут! Но это не значит: потом, когда они оставят тебя в покое, это же не сделают с тобой вольные стрелки вроде нас!

На том и расстались с ним.

— Держись, Алексей... — бросил напоследок Михаил.

— Сам, — ответил любезностью гаишник. — И возвращайся поскорей! Мне будет не хватать тебя, дружище...

— Ходу, майор... — подсуетился ликвидатор.

Оба торопились, понимая: слишком много упущений — и в первую очередь во времени. Да и боевики разбрелись по лесному массиву, а им не хотелось натыкаться на них, напротив оторваться и вплотную заняться поисками универсала.

Следы отыскались быстро. В лесу была протоптана целая тропа. Осмотрев примятую траву и сломанные ветки, помощник Мешкова пришёл к выводу: прошло где-то часа два, как здесь были люди. И много...

Догадка подтвердилась, когда они вышли к реке, обнаружив на берегу кучу трупов. Была уничтожена целая группа — и одни чуть раньше, а другие немногим позже.

Перебравшись в брод на иной берег, следопыты снова наткнулись на стреляные гильзы и тело в тростнике, а ещё одно с перерезанным горлом и лицом в земле.

— Итого десять "жмуриков", — констатировал факт ликвидатор.

Даже Мешков определил: боевики оборонялись, а не нападали, а тот, кто атаковал их, был один, хотя следов тех, кто прошёл здесь — немало.

— Кто они, что за люди? — старался понять Михаил.

— Возможно заложники... И он, — намекнул ликвидатор лишний раз на универсала, — освободил их! А боевики погнались за ними, пытаясь спасти свои жизни, да... нарвались не на того...

— То-то и оно, — уяснил Михаил: самим бы не угодить в лапы универсала. Время отчасти удалось сократить, а также расстояние между боевиками. Те больше не мчались вперёд без оглядки, а двигались осмотрительно.

То и дело парочке следопытов попадались места их лёжки. Вперёд боевики продвигались двумя группами, и одна постоянно прикрывала иную. Так что без перебежек не обошлось.

Неожиданно наткнулись ещё на одно тело, угодившее в ловушку из медвежьих капканов.

Универсал зверствовал, и не в одиночку. Имелись иные следы.

— Лесник... — настаивал Михаил.

— Браконьеры... — имел своё мнение ликвидатор.

Так или иначе, но универсал мастер своего дела — убирал боевиков, сокращая их численность с наигранной лёгкостью, словно это не стоило ему никаких усилий. А постоянно проявлял незаурядность ума и смекалку.

Иной боевик провалился в волчью яму. Его тело оказалось обнаружено следопытами на дне, нанизанное на острые колья. Жуткая картина, а смерть, если учесть, не сразу сдох, свои же и добили его, дабы не мучился, а сам не являлся им обузой.

Мешков невольно переглянулся с компаньоном.

— Что-то будет дальше, а ещё?

И ждало их самих — сюрприз на сюрпризе. Да и боевики были уже не рады, что подались вдогонку за заложниками, сами оказались ими и в смертельно-опасной ситуации.

Сколько их ещё осталось, а им жить — не догадывались ни сами, ни их преследователи. Но одно очевидно — далеко не уйти — все здесь полягут. Однако никто так и не свернул с тропы войны.

— Блин, индейцы... — ухмыльнулся язвительно ликвидатор при виде ещё одного тела боевика зарубленного топором. Не томагавк применили против него и не метали, а устроили ловушку. И не одну, почти тут же удалось наткнуться на иное тело боевика, напоровшегося на колья, ударившие его в живот.

А был и третий жмурик здесь, вбитый в землю стволом дерева, обрушившегося на него сверху.

— Минус пятнадцать, — подвёл Михаил точный подсчёт трупов головорезов.

Их оставалось ещё немало, но уже и не столь много. До следопытов эхом донеслась стрельба. Перестрелка происходила примерно в километре от них. Ошибка в определении расстояния могла составить около пятисот метров.

Если мчаться туда бегом, то через пять минут можно быть на месте — всё-таки лес, и оба следопыта ранены — несильно, но всё равно, скорости это им не прибавляло, а и сами прилично обессилили к данному моменту времени. Да и потом, какой им смысл торопиться, лучше подобраться, когда бой закончится, и разобраться с теми, кто уцелеет, а во всём том, что там произошло.

— И как водиться к шапочному разбору, — остался недоволен Михаил.

— Самое оно, и нам на руку, — не уступал компаньон.

Оба двигались скрытно, постоянно ловя на слух отголоски перестрелки в лесу. Эхо с каждым новым шагом долетало до них всё быстрее и быстрее, затрачивая меньше времени.

— Т-с-с... — осадил компаньон Мешкова, и указал куда-то.

Они вышли на возвышенность, и точно такая же была замечена им на иной стороне, а посередине нечто наподобие впадины при смыкании двух склонов. Соответственно расстояние увеличивалось.

— Пуля быстрее летит, — заметил к слову ликвидатор. И был недалёк от истины. Задумал кое-что. Это и уловил с его подачи Мешков.

Компаньон предлагал пострелять боевиков. Но сам вряд ли бы смог из "ВАЛ" — не то расстояние, а вот у ликвидатора ещё целая обойма на пять патронов к "Выхлопу".

Приблизительно столько боевиков и было по их подсчётам там, если конечно их не ухлопали народные мстители. А автоматные очереди стали редкими и даже одиночными, в которые иной раз вплетались ружейные выстрелы.

— Ну точно — лесник... — больше не сомневался Мешков, приметив среди лесной растительности и не столь густой — деревьев — некий невысокий, но довольно плотный сруб из толстых брёвен, где окошки напоминали скорее бойницы. Так что даже при применении гранаты боевикам не достать людей засевших в сторожке.

— Вижу одного, — отреагировал компаньон, явно спрашивая разрешения на выстрел в спину.

— Погоди, вдруг ошибка... — не желал её допускать Мешков.

Стрелять следовало наверняка.

— Да он это — боевик... — терял терпение ликвидатор.

Он не за тем сюда явился, а был послан тем человеком, на которого пока что не падала даже тень подозрения, и Мешкову казалось: ликвидатор по-прежнему человек Шилова. А делом доказал — напал на утраченный след универсала.

Его и прикрывал. Таково было задание — не дать возможности Шилову с людьми добраться до него, а и от конкурентов обезопасить. Поскольку тот, кто столкнул их лбами, сам стремился переманить универсала на свою сторону, подстроив всё так, что свои же люди нынче и стремились избавиться от него.

— Не может быть... — неожиданно проговорился Михаил. Он не поверил собственным глазам — в то, что узрел, а точнее одну одиозную личность. — Скотина...

— Животное? Где? — принялся рыскать оптикой по противоположному склону холма компаньон.

— Собака... — не унимался Мешков.

До слуха ликвидатора донёсся собачий лай. Откуда в этой глуши взялась псина? Хотя чему удивляться — явно собака лесника. Ошибка была очевидна. Просчитался и боевик, отвлёкшийся на питомца девчонки. Она мелькнула подле него с иной стороны, и ещё одним головорезов стало меньше.

Теперь они не атаковали, предпочитая отстреливаться, а их медленно, но верно вырезали прямо на подступах к сторожке лесника. Из-за чего один из них располагался лицом к следопытам, а спиной к основательному бревенчатому строению.

— Точно он — Животин... — подался вниз по склону Мешков, покинув компаньона.

— Где? — продолжал ликвидатор водить оптикой по одному и тому же клочку напротив себя. Мешало дерево или крона — пришёл к выводу незадачливый стрелок, поспешно занимая наблюдательную позицию, покинутую майором. — Ага, вижу тебя...

Прицелился, готовясь к выстрелу.

— Беги, майор! Беги! Пуля всё равно быстрее летит!

— Винтарь уронил, пока я свой на твой затылок, снайпер хренов... — застал ликвидатора врасплох какой-то народный мститель.

— Спокойно... — отнял ликвидатор одну руку от винтовки, не забыв про иную, обернулся.

Перед ним предстал старик.

— Ты кто?

— А сам, диверсант?

— Я не тот на кого подумал, — дошло до ликвидатора: старик спутал его с боевиком, поскольку облачился в их форму. — И доказать могу — есть соответствующий документ, удостоверяющий мою личность...

Ликвидатор потянулся рукой за пазуху.

— А ну не рыпайся! — пригрозил выстрелить старик.

— Ладно-ладно... — вновь развёл руки в стороны ликвидатор, уступая отставнику.

— Лапы в гору!

— Угу, — постарался загнуть их за голову ликвидатор.

Старик насторожился и не зря, тот выхватил из-за спины укрытое там оружие, сам выстрелил на опережение. Пистолет выпал из простреленной руки ликвидатора.

— Дурак ты, хрыч! Тебе теперь не жить!

— На колени... — пригрозил отставник в свою очередь пристрелить ликвидатора, если тот ослушается его вновь. — Мне всё одно терять нечего — пожил своё!

— Я это запомню, старик, а ещё припомню! Дай срок...

— Его тебе и объявят в суде при зачтении вынесенного приговора...

— Согласен... — понял ликвидатор: главное не суетиться, и шанс ему обязательно представится поквитаться со всеми, кто мешает ему выполнять его работу.

Мешков замер на полпути. Он чётко уловил выстрел в расположении у компаньона. И тот не стал бы выдавать себя и стрелять из оружия без глушителя. Знать у него там что-то не так — кто-то напал на него.

— Сам выкрутиться, — решил он следовать в выбранном ранее направлении. — Немаленький. А не гаишник...

* * *

Алексей всё сделал так, как ему велели подельники — переоделся в униформу одного из боевиков, намеренно воспользовавшись той, на которой было больше крови, так ещё обмазал ей лицо, нисколько не побрезговав. От этого сейчас зависела его собственная жизнь и была дороже всего на свете.

Как и предвидели его подельники, боевики не разминулись с ним, и вышли на место перестрелки, не думали ни останавливаться, ни тем более осматривать трупы тех, кто являлся их соратниками по оружию и несчастью одновременно.

И будь гаишник не столь расторопным, вряд ли бы прошли мимо него, а так обошлось. Они минули его. Сначала одна разрозненная группа, переговариваясь на недоступном языке Алексею, а затем иная.

Боевики шли налегке, не помышляя дополнительно навешивать на себя оружия, даже боеприпасами гнушались. А сами скидывали с себя униформу, оставаясь в обычной одежде, спешили затеряться в лесу под видом обычных грибников или ягодников, а особо ушлые и вовсе стремились сымитировать охотников, но из числа браконьеров.

Гаишника распирало любопытство, он не удержался, за что едва не поплатился жизнью. Один из боевиков приметил: один из соратников жив, обратился к нему на арабском диалекте.

В ответ никакой реакции. Решил уже было: соратник контужен, поэтому не слышит. Направил на него оружие, собираясь добить, дабы тот не мучился. Да самого поторопили.

Требовалось уходить. Приближались люди из группы захвата, следующие за ними по пятам от той злополучной развилки у дороги.

Рядом с гаишником прогремел выстрел, и тот, кто целился в него, сам завалился наземь. Алексей вскочил, что стало полной неожиданностью для тех, кто устроил подле него перестрелку, налетел на иного боевика, и...

Над ними склонился человек в костюме с табельным оружием в руке.

— Как говориться... — ещё был способен он шутить, — сопротивление бесполезно — вы окружены! Так что сдавайтесь! Выходить по одному, а точнее вставать! И без резких телодвижений!

Алексей повиновался, а вот боевик под ним стремился воспользоваться удобным моментом и выстрелить. Но кто и кого опередил с выстрелом — тип в костюме. Его лицо показалось знакомо Алексею. Зато тот до сих пор не признал его.

— Это же я, Полканыч... — выдал перемазанный в крови боевик.

— Хм, знакомый голос, — вгляделся внимательнее Шилов в лицо головореза.

— Гаишник я! От Михаила! Его напарник! — затарахтел тот. — Кстати, он велел мне при встрече с тобой передать кое-что...

— Давай... — протянул свободную руку Борис.

— На словах...

— Так бы сразу и сказал, а начал с этого! Ведь мог и пристрелить, как этого "жмурика"... — кивнул Шилов на того, кого не стал проверять, а тем более делать контрольный выстрел в голову.

Во лбу боевика зияло пулевое отверстие, а со стороны затылка по траве растекалось багряное пятно.

— Ну, чего замолчал? Коли начал мычать — продолжай! А и телиться...

— Они напали на след универсала, и пошли за ним...

— Погоди! Не торопись, — осадил Шилов гаишника. — Давай по порядку: они — это Мешков и...

— Водила с той машины, что ликвидатор...

— Ага, и...

— Компаньон майора бросил меня, когда в лесу началась заварушка с боевиками, и метнулся кое-куда...

— Это куда же, если не секрет?

— В какой-то дом, а затем вышел оттуда через подземный лаз и снова примкнул к нам.

— Понятно, что ничего непонятно! Дальше и короче...

— Туда вам надо, — махнул Алексей в ту сторону, куда стремились все, кто прорывался из дачного посёлка. — И там опасно — боевики!

— Молодца, Алёшка! Оставайся здесь, а я пойду, осмотрюсь, что к чему, и если не вернусь...

— И ты бросаешь меня здесь одного, Полканыч?! — возмутился гаишник.

— Нет, считай: уже работаешь на меня — мой отдел...

И также оставил ему сообщение своим людям.

— Только прикид смени, а то неровен час: нагрянут сюда, как я и...

Едва полковник скрылся в лесной растительности, Алексей поспешно сорвал с себя униформу боевика. Вдобавок вытерся от чужой крови, старательно стирая с лица багровые пятна. Ему казалось: все неприятности уже позади, сейчас он выйдет к своим и...

— Стоять... — стреножил его чей-то натужно-напряжённый голос.

Алексей огляделся по сторонам. Нигде никого — и видно не было. Противник расположился в засаде.

— Бояться... — повторно отбился голос в голове у Алексея.

— Хм, показалось, — решил он и напоролся на типа в рубашке и брюках, но без пиджака, зато всё с тем же табельным оружием в руках. — Ты чё, муж-Ик...

Алексей оторопел.

— Свои ведь люди...

— Ага, будешь в ином месте лохов разводить, — не уступил ему вооружённый тип. — У тебя руки в крови! И я видел, как ты переодевался... боевик!

— Да я если хочешь знать — сотрудник ДПС ГИБДД столицы!

— А здесь чё забыл?

— У меня и документы имеются!

— Вот только не надо ля-ля! Руки в небо! И шагом марш!

— Да мне тут твой командир сообщение оставил для тебя!

— И кто он, а как звать? Да его звание?

— Кто надо — и полковник! Шило или как-то так...

— Точно, он это — полкан! — поднёс пистолет к затылку тип с оружием в руках и...

Гаишник зажмурился. Как оказалось: у собеседника там зачесалось.

— Э-э, не вздумай сознание терять! Не поверю! Слышь...

У Алексея опустились руки сами собой. Он выбился из сил. И как не хотелось водителю микроавтобуса, на котором прибыли "маски-шоу" во главе с полковником в дачный посёлок, а пришлось перепачкаться в крови, и дотащить странного типа до бойца, отправленного капитаном им с полковником на помощь. Вмести дотащили "жмурика" к машине.

— А это кто? И откуда? — озадачил его капитан.

— Оттуда... — указал в сторону леса штатный водитель. — И чё-то там полкан нам передал через него...

Капитан первым делом проверил сомнительную личность, числившуюся по документам сотрудником ДПС ГИБДД г. Москва.

— И занесло же его сюда нелёгкая...

Ударом ладони по лицу, он привёл гаишника в чувство.

— Алексей...

— Я... — отреагировал тот.

— Вы что-то хотели нам сообщить — наш командир через вас?

— Вам надо в лес — за ним. Мы напали на след универсала. А ещё к нам прибился со слов майора конкурент...

— Животин?!

— Нет, он назвал его иначе...

— Копылов?

— Да, точно...

На тело помощника Животина и наткнулись они, а чуть ранее Шилов.

— Вот ведь судьба, — отметил полковник про себя. — А чему быть, того не миновать!

Всё-таки играть со смертью даже в шутку, прикидываясь "жмуриком" чревато. И что-то ещё ждало Шилова впереди, как и его людей. А и Михаила.

Бой у сторожки лесника продолжался.

— 19 -

Землю — крестьянам!

Фабрики — рабочим!

Сортиры — террористам!

(лозунг нового времени)

Не вовремя какой-то старик побеспокоил ликвидатора, словно кто-то нарочно свыше ставил ему палки в колёса. Фраза "Приехали!", как нельзя лучше характеризовала ситуацию с пленением двойного, а то и тройного агента. Ему не хватило какого-то мига, чтобы окончательно сбить человека Шилова со следа универсала, а знал наверняка: кто он такой, и что представляет собой.

Похоже, что тот, кто стреножил его, также владел данной информацией относительно одиозной личности, иначе бы не остался в засаде, и не выследил бы их, а именно вычислил: ликвидатора и стоит взять на мушку, а обезоружить, вне всякого сомнения.

От него и исходила основная угроза, а не от отряда головорезов и Животина.

"Кто же ты, старик? — мысленно вопросил сам у себя пленник. — Если агент, то какой фирмы?"

Не Шилова, как и Животина — определённо. Соответственно и не человек Суровых. Он сам его посыльный. Выходит, что какая-то ещё неучтённая сторона принимала незримо участие в игре, а с момента запуска сверхсекретного проекта "У".

— У-у-у... — затянул пленник. Ему вдруг стало всё понятно, что за тип противостоит ему. И сомнения по данному поводу отпали. Им мог быть только тот, кто изначально был приставлен к универсалу в качестве его родни. А что если и остальные родные — подставные лица, а не просто приёмные родители — и также являются агентами одной фирмы, давно прикрытой, как лавочки?

Их шеф всё заранее предусмотрел, а подстроил так, подбирая приёмную семью, что и комар носа не подточит.

"И кто же ты, хрыч? А твои родственники? И вообще ли являетесь ими друг другу, а не на бумаге?"

— Чего оглядываешься? — не понравилось сухопутному отставнику реакция на пленение типа с винтовкой. Он закинул его оружие себе на плечо, продолжал держать под прицелом "Калаша". Автоматическое оружие классического образца было привычным для него, а раз так, то неплохо обучен стрелять, и вообще работать даже в рукопашной схватке без применения штык-ножа в виду отсутствия холодного аналога на нём. — Топай... вперёд!

— Да иду я, иду... — заверил ликвидатор на словах старика, а сам продолжал подмечать про себя все нюансы собственного незавидного положения.

У него ещё теплилась надежда: универсал успеет добраться до Животина и... тому не жить — он не позволит раскрыть себя Мешкову.

Майор торопился к сторожке, и до неё ему было уже рукой подать, когда на конкурента нацелился разыскиваемый всеми тайный агент.

Прочувствовав грозящую смертельную опасность спинным мозгом, Животин сыграл на опережение. В прицел его автомата угодил моджахед. Боевик дёрнулся, получив короткую очередь в спину и...

— Игра окончена, — выдал во всеуслышание Животин. — Вы спасены...

Провокатор без тени сомнения двинул в направлении сторожки к тем, кто укрывался там.

— А ну стой, где стоишь! — стреножил его голос лесника.

— Ты чё, мужик! Совсем одичал в лесу? — и не думал нисколько уступать ему Животин. — Я сотрудник "ГРУ" из контрразведки! Вот мои документы...

— Руки... — не позволил ему лесник с двустволкой сунуть одну из верхних конечностей за пазуху, продолжая иной удерживать автомат стволом в землю.

— Не слишком ли круто взял, а забрал, леший? — перешёл в наступление на словах Животин, и в действиях, двинув к нему, по-прежнему не противопоставляя оружия — и даже не думал. — Ну, ты хоть ему скажи, Мешок...

Конкурент нисколько не удивился появлению помощника Шилова на месте разборок с универсалом посредством боевиков.

— Мне ничего другого не оставалось, как отвлечь этих головорезов от дачного посёлка и обезглавить — лишить вооруженный отряд лидера! Моджахед, которого я пристрелил, и возглавил их после уничтожения эмиссара!

— И что ты такое говоришь? А интересное, аж заслушаешься, — подал голос Мешков.

На какое-то мгновение лесник растерялся, впадая в ступор, не знал, как реагировать и толком на кого — от кого из двоих исходит опасность с подвохом.

Иной залётный гость также представился силовиком, но сотрудником ФСБ. Слишком много людей "конторы" оказалось на квадратный метр подле сторожки лесника.

— Вы ничего не хотите мне объяснить? — настоял он.

— Это не в твоей компетенции — секретная информация! И всё, что было здесь — обман зрения... — продолжал наседать Животин.

— Не торопись, — желал разобраться Мешков с ним.

— Рожей не вышел, чтобы мы общались с тобой тет-а-тет, а и сглазу на глаз...

— Могу сразу в глаз... — набросился Мешков на Животина.

Конкурент намерено спровоцировал его на неправомерное действие, избегая прямого контакта с универсалом.

Из сторожки выбежали люди, образуя круг. Всем было интересно посмотреть на то, чем закончится мордобой.

— А ну разойтись! — выстрелил в воздух лесник. — Я не потерплю на своей территории кровопролития!

Он являлся егерем заповедного края. И мало того, что залётные гости переполошили лесную живность, так ещё усеяли дорогу от дачного посёлка до его сторожки трупами. Но больше всего ему не нравилось, что посторонние люди раскомандовались в его вотчине. И сюда была заказана дорога исключительно туристам, да и то на экскурсионном транспорте ввиду запрета посещения заповедника под видом отдыхающих. Костры также запрещалось палить, а и деревья рубить. Не говоря про то: на дичь и прочую живность вообще возбранялось не только охотиться, но и пугать.

— Куда пленных девать? — объявился сухопутный отставник со своим пленником.

Мешков подивился тому, что ликвидатор странным образом уступил старику. Это было нечто, а видеть подобное и подавно нонсенс.

— Деда, — обрадовалась Дарья ему.

— Попрошу никого не расходиться, — снова взял слово Животин. — Сейчас я кое-куда звякну, и вас всех отвезут по одному адресу...

— Это какому же? Твоей конторы? — не собирался Мешков уступать конкуренту.

— Ну не к Шилову же?

— А ну волыны и трубы наземь! — настоял лесник.

— Да-да... — подтвердил сухопутный отставник, и не думая церемониться с теми, кто представился сотрудниками силовых ведомств страны. Своя жизнь дороже, а никто не давал им гарантии безопасности. Того и гляди: загонят в казённый дом и начнут пытать на предмет всего, что произошло в дачном посёлке, а затем и в лесу. А на Сергачёвых с Рогачёвыми хватало трупов. И заложников прихватили. Поди, потом докажи: спасли их, а не прикрывались ими. Это уж как повернут дело "силовики" против них. А и меж собой собачились прилюдно.

Мешков первым уступил, но отдавать оружие наотрез отказался, мотивируя это тем:

— По лесу ещё бродят разрозненными группами недобитые боевики!

— И чё? — уставилась на него вопросительно девчонка, а нагло.

— Ты кто?

— Кто надо, дядя!

— Дядя... — врезалось в сознание данное выражение ребёнка. Тоже определение на букву "Д". И слишком много их, а можно было применить относительно Сергачёвых с Рогачёвыми. Или для себя, как "дурака"?

Мешков предпочёл занять выжидательно-наблюдательную позицию — присмотреться внимательнее к ним, а также понаблюдать утайкой со стороны за Животиным. Тот непременно выдаст своим заинтересованным взглядом того, кто является универсалом среди них. Главное не упустить их — находиться рядом с ними.

— В сторожку — шнеля... — приказал сухопутный отставник. Он явно в своё время проходил службу в Восточной Германии. Отсюда и эти словечки проскальзывали у него в лексиконе при общении по отдаче той или иной команды в приказном тоне.

И новый сюрприз.

— Жуть, а это чё за муть... танты... — покоробило Животина.

— Заложники... — суетились подле них женщины — две старухи и довольно симпатичная особа с миловидным лицом.

Уставилась на них, пытаясь вспомнить: где и когда могла видеть эти лица, показавшиеся ей знакомыми навскидку.

Мешков отвлёкся на калек. У кого-то из заложников не хватало фаланг на пальцах рук, у других и вовсе целиком отсутствовали пальцы, у третьих лица исковерканы — отрезаны уши или носы, а и шрамы от порезов — это в большей степени касалось женщин. А среди них были замечены им дети подросткового возраста. Вид у освобожденных заложников такой, что даже самый забитый бомж-оборванец покажется приличным человеком по сравнению с ними.

Довести людей до состояния затравленных зверей ещё надо было уметь. Теперь понятно, чем руководствовался универсал, а вот Животин и дальше непонятно — загадка на загадке.

— Ты, наверное, уже и сам уяснил: нас целенаправленно здесь пытались столкнуть лбами — обе "фирмы"... — заговорил Мешков с ним по личной инициативе.

— Ничего нового я не услышал... — парировал конкурент, давая понять: не собирается откровенничать и тем более вести разговор по душам. По-прежнему не чувствовал, а и не признавал за собой вины. Ему вообще всё было нипочём — людское горе, слёзы и страдания с нечеловеческими муками.

— Тогда знай: я буду вынужден доложить обо всём, что видел здесь, своему командиру...

— Ещё надеетесь обставить меня — неудачники! Вам не справиться со мной! А никогда и никому!

Животин вытащил из кармана спутниковый телефон и... Мешков вцепился в него рукой. Они снова повалились на пол. Ликвидатор не стоял безучастно подле них, но по его виду и действиям этого нельзя было сказать: он также в "игре". Его действия оставались скрытными и чёткими. Его цель — Животин. Мешков после, и обвинит его в несчастном случае.

— Даже и не думай... — отбился позади него детский голосок. — Я всё одно опережу тебя...

Реагируя на девчонку, ликвидатор узрел у неё в руке ГШ-18, и лишний раз уверовал в то, что прежде ему казалось невероятно со слов Суровых. А подтверждались фактами. Она — не промах. И рука не дрогнет. Профессионал. Точнее универсал.

Подмигнул ей хитро в свою очередь, делая вид, будто ему всё равно, продолжил безучастно взирать на возню меж конкурентами-силовиками.

Оставлять в живых Животина было не с руки ни универсалу, ни тому, кто также явился за ним, а и ликвидатор по его душу. И не только.

Дарья предпочла скрыться, покинув спасённых заложников на силовиков.

— Внучка права... — поддержал её сухопутный отставник. — Уходить нам надо, и чем скорей, тем лучше для всех нас!

— Думай, чё городишь, старый хрыч! Вот где пень трухлявый! У тя чё там в голове — одна труха? — не уступила ему его старуха.

— Цыц, баба!

— Чё ты сказал? И кому — мне?

— Молчи, женщина!

— Беги, деда! Беги, пока не поздно, и ещё возможно...

Под это дело Сергачёвы с Рогачёвыми и поспешили за пределы сторожки лесника, попросив того, присмотреть за залётными гостями и в случае чего задержать, насколько удастся ему, а не советовали особо рисковать здоровьем.

Когда драчуны опомнились, оба уяснили: беглецы в очередной раз провели их.

— Профессионально сделали...

— Универсал? — снова покосился Мешков на Животина.

Конкурент вновь проигнорировал его, подавшись спешно на выход.

— Куда? — стреножил его лесник.

— До ветра! Могу я справить нужду? — прозвучал прозаичный ответ. Обман очевиден, но с силовиком не поспоришь.

Мешков кинулся следом за Животиным и опоздал. Тот нарвался на короткую автоматную очередь. Выстрелил моджахед в отместку силовику за то, что тот чуть ранее зацепил его в спину. Если бы не лёгкий, но прочный бронежилет, скрытый под одеждой, не выжить, а в любом случае. Выстрелив в боевика, лесник последующим движением уложил Мешкова на горизонтальную поверхность.

Михаил рухнул с грохотом на крыльцо поверх Животина, спешно занялся им, не обращая внимания на то, что творилось подле него и над ним. А лесник, перемахнув через него, проверил дулом двустволки реакцию боевика, ткнув в лицо. Оно было в крови. Выстрел получился не только точным, но и смертельным.

— Что ж ты натворил, леший... — озадаченно выпалил на словах Мешков.

И Животину досталось. Конкурент был тяжело ранен, пребывая в бессознательном состоянии. Благо дышал. Так что при определённых обстоятельствах ещё имелся шанс доставить его в больницу и выпытать информацию об универсале. Жить захочет — сольёт его им. А нет, знать не судьба. Придётся самим разбираться с беглецами.

— А где... — завертел в растерянности головой по сторонам Мешков, не застав рядом Сергачёвых с Рогачёвыми.

— Где надо, — заявил лесник.

На него как на свидетеля и была вся надежда у Мешкова — воевал с теми, кто интересовал его. Михаил предпринял попытку ненароком выпытывать у него сведения относительно незадачливых дачников, пока тот помогал ему оказывать первую медицинскую помощь. Расколоть "дикаря" было не просто. Тот ничем не выдал ни Сергачёвых с Рогачёвыми, ни себя.

— Я долг исполнял! И на мне нет вины гибели бандитов! Я действовал в рамках закона и в соответствии со своими должностными обязанностями! У меня инструкция — я при исполнении...

— Что тогда мне говорить, — заявил Мешков.

Его внешний облик — одежда — оставляла желать лучшего результата. Лесник не сразу уловил, в чём подвох, лишь, когда понял, что конкретно смущает его в странной женщине с мужским голосом. У неё на лице проступала щетина. И небритость была как минимум трёхдневная.

— Работа такая... под прикрытием... — пояснил коротко Михаил, пытаясь призвать на помощь дополнительно компаньона для переноса тела конкурента в сторожку. А в ответ предательская тишина. — Сбежал, гад! Улизнул...

Его развели, как последнего лоха. Шилов ему этого не простит, а и сам себе.

— Мне надо отойти... — посмотрел Мешков серьёзно на лесника, — по делу! И не вздумай стрелять в спину — чревато...

А чем — не уточнил. Объяснения не требовались. Лесник и так задержал преследователей беглецов настолько долго, насколько получилось. А вскоре к нему в сторожку нагрянул ещё один тип, представившись полковником ФСБ, назвав свою фамилию и продемонстрировав документ, свидетельствующий о его принадлежности к озвученному силовому ведомству. Уставился на тяжелораненого.

— Знакомы с ним? — поинтересовался лесник.

— Не может быть — Животин...

Фамилия со слов залётного гостя совпадала с той, какой его называли иные предшественники. О чём и не преминул сообщить лесник.

— Как давно они здесь были? — поинтересовался Шилов.

— А что — эти люди не интересуют вас? — указал он ему на заложников.

— Не беспокойся: сообщу, куда следует, и ими займутся, а заодно тобой.

Вопрос в качестве кого — подозреваемого или свидетеля — оставался открытым.

Не прошло и часа, как в сторожку завалился вооружённый отряд "маски-шоу" во главе с капитаном. Пошла цепная реакция. Леснику пришлось выступить в роли стрелочника.

— Неужели и вы оставите их на меня и дальше?! — не выдержали нервы у одичавшего в край человека.

Ему в помощь оставили водителя микроавтобуса. К тому же кто-то должен был присматривать за тяжелораненым конкурентом.

Последовали первые звонки в местные самоуправы о немедленном оказании всяческой помощи тем, кто оказался в сторожке у лесника заповедного края, а также уцелел в дачном поселке после столкновения с боевиками. Звонившие представлялись сотрудниками одного и того же структурного подразделения силового ведомства. По тревоге были подняты все службы быстрого реагирования, начиная от милиции и заканчивая медиками.

Опасность столкновения с разрозненными группами боевиков была высока. Поэтому колонну техники сопровождали местные участковые, вооружённые дополнительно автоматами.

Мимо бродяг залёгших в кустах у дороги пронеслись машины с включенными спецсредствами, по причине чего тем, кто укрылся от них, не составило большого труда избежать ненужного столкновения. Даже визуального контакта. Их было слышно за пару километров, а и видно на аналогичном расстоянии.

— И дальше чё? — не сдержалась мама.

— Поймаем какую-нибудь машину... — отреагировала дочка.

— А не проще ли добраться до остановки и дождаться рейсового автобуса? — предложил отец семейства свой вариант развития дальнейших событий.

— Слишком долго и непрактично, — отметил тесть. — Внучка дело говорит!

— И кто "голосить" пойдёт? — выдала Алевтина.

— Ты с Анфиской! На то и бабы!

— Не, пускай лучше Мила, она у нас самая молодая и красивая! На неё скорее клюнет какой-нибудь заезжий джигит...

— Да вы что!?

— А что... и такого?!

— Лады, я сама, — заявила Дарья: она сумеет остановить подходящее им транспортное средство. И желательно конечно минивэн, а лучше всего микроавтобус. Но довольствоваться пришлось грузовым транспортом.

— Это чё за колхозник? — не понравился он её родным, продолжавшим скрываться в "засаде" у обочины дороги в кювете. — И клеит нашу малышку!

Мужик не ожидал увидеть толпу народу, выскочившую перед ним на проезжую часть, и, не спрашивая разрешения, полезли в кузов с кабиной к нему.

— Чё встал? А вылупился — поехали, — опустился перед ним на сидение сухопутный отставник. — Шевелись!

Наглые "пассажиры" торопились.

— А чем расплачиваться думаете?

— Мелочь подойдёт?

— Чё?

— Пятаки или полтинники? Тебе, какой монетой платить? — поднёс старик кулак к носу водилы.

— Да ты в своём уме, дядя?!

— Гони — не тормози... — надавил старик на ногу колхозника своей сверху, вжимая педаль газа в пол до упора.

— Эй... — донеслось до них из кузова. — Не дрова везёте!

— Блин... — осознал мужик: влип и неслабо. — Вообще-то я здесь живу — совсем рядом.

— И хорошо, послужишь нам проводником, а то сами мы неместные...

— Да я сам недавно переехал сюда...

— Это откуда ж? С Кавказа?

— Нет, из Сибири...

— А чё так и не понравилось там?

— Да вроде бы всё устраивало — меня, а вот жена захотела вернуться на родину...

— Поближе к тёще?

— Блин...

Пояснений не требовалось. Пассажир, похоже, нашёл общий язык с водителем грузового транспорта.

— Вот помню я, когда со "своей" встречался, тоже пришлось знакомиться с её родаками. Так после той свиданки сразу заявил: военный человек — и куда скажут, точнее прикажут, туда и поедем, а нет — разъехались...

— Везучий ты, дядя, а я по жизни невезучий!

— Ну, паря, это ты наговариваешь на себя. Как поставишь себя в семье, так и будет! Ещё не поздно всё изменить!

— Да мне проще жене изменить, чем...

— Ты мужик или кто? Дал раз кулаком...

— Жене?!

— Нет, тёще! — пошутил отставник. — По столу, конечно же! Чтобы бабы поняли, кто в доме хозяин! Ты или паразиты! И я не про насекомых с грызунами речь веду! Понимаешь, да?

— Ага, — кивнул колхозник. — Вот только тесть у меня...

— Чё, тоже мужик или чудак как сам на букву "м" вместо "ч"?

— Председятел...

— И кто он у тя?

— Глава...

— Семьи?

— Нет...

— Колхоза типа совхоза?

— Сельского совета...

— Бывает! И чё? Ты ж не на родителях жены женился, а на ней! Какого они верховодят у тебя в семье? А ещё сибиряк! Коренной или нет?

— Зуб, а болит?!

— Могу удалить без наркоза... — снова сжал кулак отставник, напоминая, кто командует здесь и сейчас.

Колхозник беспрекословно уступил.

— Ну вот о чём с тобой можно говорить... — отвлекал "пассажир" всю дорогу колхозника до той поры, пока они не сбили кого-то на дороге, кто выскочил в самый последний момент на проезжую часть, бросившись под колёса.

— Какой-то странный ухаб? — покосился отставник в зеркало заднего вида со своей стороны.

Колхозник мгновенно дал по тормозам.

— Э, ты чё тормозишь? Не тормози!

— Я, кажется, на человека наехал!?

— Давно пора было, а когда-то всё одно придётся становиться мужиком!

Колхозник порывался выпрыгнуть из-за руля наружу.

— Сиди, я сам посмотрю что там, да как, — заявил отставник, посоветовав в дополнение: — Держи дверцу с моей стороны открытой, и обороты не сбавляй, продолжай работать на холостых...

От слов "пассажира" колхознику стало не по себе. Неужели это те, кого он так опасался, а попались на дороге — и именно ему. Не везёт, так по жизни. А ведь могут и её лишить. Что если попытаться оторваться от них — опрокинуть кузов и...

Отставник обнажил оружие. Так и есть — разбойники с большой дороги. И хорошо: пустым возвращается из рейса, а если бы с грузом — перевозил кирпичи. Ими бы и замуровали в асфальт. Как пить дать...

Зажмурился, причитая мысленно про себя. Душа ушла в пятки, а сердце и вовсе провалилось значительно ниже — в штаны.

— Ложная тревога, — вернулся браконьер с окровавленной добычей на плече. — Не кидать же тушу на дороге!

— Лесник меня убьёт... — спал с лица колхозник.

— Не убьёт...

— Вы меня — раньше?!

— Хм, размечтался! На кой ты сдался мне, а и моим родным? Шевели копытами...

— Вы это мне или...

— Нет, дохлятине! Конечно тебе, мужик! Или ты не мужик, а только прикидываешься им?

Деваться некуда, а и соскочить не получиться: он в ответе за машину перед тестем. Всё одно уроет, так не всё ли равно кто и когда, а рано или поздно — вне всякого сомнения. Нет, вообще-то хотелось как можно позже, а лучше и вовсе никогда — и не умирать, но такова уж судьба любого человека — рождался один раз и умирал.

А тут ещё кто-то застонал. Колхозник в недоумении скосился на охотничий трофей, подбитый им самим в ногах у пассажира.

— Чё-то не так? А чего уставился? — заинтересовала его причина странного поведения водилы.

— Это оно — животное только что...

— Что?!

— Стонало?

— А то кто ж! В больничку ему надо — и желательно к фельдшеру, а не ветеринару!

— Шу-шу-шутка?!

— Да какая к чертям собачьим шутка! Гони в ближайшую медсанчасть! Или что тут у вас на селе — медпункт?

— ФАП... — подтвердил колхозник. — Но давно не работает...

— Как и все бюджетные организации в этой стране, — нисколько не удивился такому положению дел на селе отставник. — А как вы тут лечитесь — сами?

— Ага... есть у нас тут одна ведьма...

— Типа колдунья?

— Точно не скажу, но та ещё повитуха — роды принять, а и за прочей надобностью наши бабы обращаются к ней...

— Ясно, а мужики, стало быть, предпочитают лечиться старым испробованным методом...

— Ага, самогоном... — подтвердил колхозник, найдя точки соприкосновения интересов с пассажиром.

Свернув на грунтовую дорогу с асфальтированного полотна, если так можно было обозвать дорогу областного предназначения ввиду кошмарного состояния покрытия, где яма на яме, колхозник покатил далее только известной ему дорогой... партизан. Поле и поле, а на нём тропинка в две колее, чтобы люди при встрече друг с другом могли разойтись.

Хотя и сам так, что пришлось чуток осадить.

— Не гони...

Стоны из кузова только усилились. Морского волка продолжало штормить, к тому же бредил в горячке, думая: находится в бушующем море и никак не меньше, чем в шторм восемь-девять баллов. А не пожадничал и дал бы все десять.

— Приехали... — осадил "коней" под капотом грузовика колхозник, кивнув на покосившееся от времени ветхое строение.

— Это чё за избушка и не на курьих ножках, а развалюшка? — процитировал классику пассажир, переиначив на свой лад.

— Она самая — местной целительницы.

— Ну, тогда пошли, что ли к ней, договариваться об оказании помощи...

— Этому козлу? — уставился в изумлении колхозник на тушу оленя.

— Ты же не хочешь, чтобы лесник достал тебя из-за этого... скота?

— Конечно, не хочу...

— Вот и пошли...

Отставник не уточнил, что затеял расплатиться тушей животного с целительницей, а и сам не прочь был отрезать половину охотничьего трофея и накормить родных.

— Чё встали? — высунулись старухи из кузова при остановке, интересуясь наперебой у сухопутного отставника, в чём причина.

— Конечная... — озадачил он их. — Поезд дальше не идёт, так что убедительная просьба покинуть вагоны!

— Ты чё несёшь?

— Яйца, а всегда пару! Могу показать...

— Да ну тя, дурака старого!

— Да это если мягко выразиться — ФАП...

В ответ старухи выразились и гораздо круче, упомянув тот самый орган, про который им чуть ранее заявил старик, требуя помощи от зятя.

Выскочив за борт, Даниил поспешил к тестю на выручку, и не добычу принял, как думал тот, скинуть тушу на зятя, а кинулся к двери и стукнул раз...

Как, оказалось, хватило всего одного удара, чтобы дверь открылась сама и при этом плашмя на пол.

— Ну и кто ты после этого, а?

— А чё сразу я... — хотел Даниил вернуть дверь на место в открывшийся проём.

— Лады, — отодвинул его в сторону отставник, проходя в дом — встал на двери. — Это ничего, что мы без стука?

В ответ ни звука.

— Ну и где твоя медсестра, колхозник? Случаем не вышла в отставку... посмертно?

— Свят-свят-свят... — перекрестился тот. — Ходят слухи: она частенько отходит в мир иной...

— Чё?!

— Её находят мёртвой, но потом всё одно встаёт и...

— Начинает всех кусать? — вставилась Дарья, напугав до чёртиков колхозника. — Как интересно! А увидеть бы самой вживую!

— Знать не зря я прихватил эту тушу, — свалил "трофей" под ноги отставник, теряя остатки сил — сам готов был также свалиться, а чуть погодя и замертво.

Перед ними выросла хозяйка избушки-развалюшки.

— Ведьма-А-А... — кинулся колхозник на улицу.

— Ты куда нас завёз? — накинулись в свою очередь женщины на него.

Того и гляди: самому понадобиться помощь знахарки после общения с ними.

— Несите... — заявила она, ничего ни у кого не спрашивая, зная это наверняка.

— Чего? — оторопел отставник. — Кого?

— Обоих... — озадачила хозяйка.

И вовсе не ведьма, точнее не колдунья, поскольку помниться в древнеславянских поверьях ведьмами именовали ведуний, владеющих знаниями, как исцелять те или иные недуги при помощи трав и отваров, а не отрав — и не делали — исключительно снадобья.

Вторым больным оказался колхозник — и на голову.

— А его от чего лечить собралась, ворожея? — решил отставник именно так обозвать её про себя.

— От испуга — от чего же ещё? А вот твоего сверстника...

Во загнула.

— ...от жара!

— Могу я ещё кое о чём спросить?

— Делай что должно, а замолчи!

Старик лишь кивнул одобрительно, не желая отвлекать знахарку от свата. Тому досталось и изрядно. Рана загноилась. В неё попала инфекция.

Дарья надеялась: знахарка станет пить кровь одного из двух дедов, отсасывая из раны гной. Ничего подобного — обработала рану как водиться каким-то отваром, а затем... И затем не стала вливать никакой отравы ему в рот. Сама зашептала.

— Гляньте — колдует, — едва не хлопала в ладоши от счастья Дарья.

Старушки заохали и заахали. Знахарка не отвлекалась на них, продолжая творить некий древний обряд, воспользовалась пучком трав, вспыхнувших сами собой, прижгла ими рану, а затем принялась окуривать тело морского волка, выгоняя хворь — стала мести по дому, пока не вышла с пучком травы за порог, где и развеяла по ветру.

— А когда она уже начнёт его лечить? — не удержалась Анфиса.

Знахарка по-прежнему игнорировала их. Перешла к колхознику. То, что она сотворила с ним, вызвало немало удивления у залётных гостей. Разбила на лбу у того куриное яйцо, и оно запеклось там у него, словно и от него исходил жар. А затем, заставила очнуться, сделав всё так, будто больной на голову находился в состоянии гипноза, и дала съесть запёкшееся яйцо вместе с битой скорлупой.

— И чё, а как — вкусно? — уставилась Дарья вопросительно на него.

— Да вроде ничего так — съедобное! А чё? — заинтересовался в свою очередь колхозник подоплёкой вопроса девчонки.

Ей и занялась знахарка следом.

— Нет, не подходи к додику! — заступилась мама за дочку.

— Я сниму с неё порчу...

Мама как стояла, так и грохнулась... на руки отца.

— И её будете кормить яйцами, а бить о лоб? — озорно выдала Дарья. Ей всё нипочём, а было тут в диковинку, как и её родным и близким.

— Нет, тут всё гораздо проще...

От знахарки последовал хлопок по лицу Милы. И фраза:

— Я лучше вам чаю заварю...

— Отрав-Ой?!

— Отваром... — попросила не путать знахарка. — А то и впрямь каждый получит то, что заслуживает...

— И что же? — было не остановить неугомонных старух.

— Потом сюрприз будет, — озадачила Дарья.

Помимо целебного чая знахарка выставила ещё и мёд — занялась девчонкой.

— Не бойся меня, дитя...

— Хм, — ухмыльнулась Дарья. — Чтобы я кого-то, а тебя — не смеши меня...

— Я вполне серьёзно...

— И я... — не удавалось знахарке переспорить Дарью. А та и не пыталась, знай себе, делала своё дело. Тело без души не исцелить, а прежде предстояло очистить.

— Баньку бы не мешало истопить...

Даниил оглянулся вокруг себя, не веря: она обращается к нему, а не тестю. Тот уже готовился освежевать тушу, вдруг почувствовал, как олень... им и оказался, а тем, кого его обозвал колхозник. Двинул отставника рогами, а затем ещё и копытом зацепил в то, что носил постоянно с собой в чётном количестве — согнулся в три погибели.

Про глаза и вовсе отдельная история, они округлились у старика до размеров фар грузовика.

— Скотина... такая-а-а...

Знахарка лишь покачала недовольно головой.

— Да ну тя... — решил обойтись без её помощи отставник и поприседать. Но вместо зарядки его скрутил радикулит.

Вот тут банька и пригодилась. Зять отходил тестя дубовым веником, да так, что тот едва и впрямь не дал дуба, оклемавшись в итоге.

А тем временем, пока взрослые были заняты собой, знахарка снова прильнула к девчонке.

— Ну, давай, начинай — типа гадай...

— Что ты хочешь узнать? — неожиданно озадачила хозяйка избушки-развалюшки Дарью.

— Как — что? Что ждёт нас впереди — в будущем?

— Его нет у тебя...

— И это всё, что можешь мне сказать?! — ничуть не изменилась внешне девчонка.

Знахарка проверяла её — реакцию на пренеприятное известие. Девчонка выдержала испытание.

— Точнее может и не быть, если ты не изменишься, а сама свою судьбу! И не твоя она вовсе! Тебе навязали её! — развязался язык у знахарки.

— А вот это совершенно секретная информация! Надеюсь: и ты поняла меня? — заговорила девчонка как вполне взрослый здравомыслящий человек.

— Не упрямься! И не сопротивляйся! Я помогу тебе!

— Мне помощь не нужна... и кому была изначально необходима — исключительно моим родным!

— Хочешь поговорить о них? Узнать, как ты очутилась у них в семье?

Вот тут впервые на лице ребёнка проступили эмоции. Дарью поразило очередное заявление знахарки.

— Что значит — у них? А где я была всё это время? И какое?

— Ты должна помнить, а обязательно вспомнить — и всё сама: кто воспитал тебя, передав им и... — Знахарка запнулась... — Он также нуждается в твоей помощи, как и ты в его! Вам судьба быть вместе, а предначертано вновь встретиться!

— И что ты говоришь?

— Всё, что сама хотела услышать от меня, а чистую правду... — говорила вполне серьёзно знахарка. Но больше чем сказала, добавить не могла. Это не в её компетенции, а было дозволено свыше. Слишком много всего она видела, и нехорошего, что должно было случиться в ближайшем времени в судьбе ребёнка, а никак не будущем, поскольку не видела его у тех, кто посетил её. И как это было ни прискорбно, ей не изменить то, что предначертано им. У каждого человека свой срок на этом свете, а отпущен.

Отпустила девчонку.

— Додик... — окликнула мама приёмную дочь. — Иди к нам пить чай с лакомствами...

Отойдя от столкновения со зверьём, отставник поинтересовался у хозяйки относительно морского волка.

— Он транспортабелен?

— Вот уж как скажет чего, хоть стой, хоть падай, — пожурила Алевтина своего старика.

— Или нам придётся обождать какое-то время тут у тебя, если не возражаешь? — не желал отставник обременять странную особу, к которой испытывал несколько иные чувства, нежели все остальные. Ему она не оказывала помощи, а напротив проучила. И почему именно его, а никого другого?

Вопрос оставался без ответа. Хотя сам же знал его, но скрывал от своих родных.

— Внучку береги...

— Не беспокойся, ей ничего со мной не грозит... — приставил указательный палец к устам отставник. — Ш-ш-ш...

Они поняли один другого.

— Э, я не поняла... — уловила Алевтина какой-то подвох. Не зря же полвека прожила с ним. — Ты чё творишь при живой жене за спиной, хрыч старый, а? Я тя спрашиваю — отвечай!

— Вот дура, баба! Ума, аки у птицы! Одно слово — клуша! А та ещё курица!

— Ишь раскудахтался! Сам петух!

— Деда, это правда? А как же тогда у вас родилась моя мама?

— Нормальный я, внуча! И там у меня — в штанах — будь здоров, а всё в порядке! Даже этот олень типа козла, не смог исправить меня!

— Во-во, горбатого токмо могила!

— Ой...

— Испугалась, Дарьюшка? — спохватилась Алевтина.

— Треплешь, аки помело, а такое несёшь...

— А... — поднялся с ложа морской волк и сел, свесив ноги, коснувшись пола, — ...где это я?

— На необитаемом острове, Робинзон! — залепила Анфиса.

— Пятница...

— И кто я?

— Дура ты! А так спросил: какой сегодня день недели?

— Не всё ли равно? — было старухе без разницы. Словно её старик и не был в бреду, а при смерти.

Залётные гости заторопились, и даже спасибо забыли сказать знахарке за лечение с угощениями, а и баньку, думая про себя: это дикарка должна быть благодарна им, что они посетили её, скрасив одиночество. И были недалеки от истины. Снова загребли колхозника с грузовиком, подавшись и далее своей дорогой навстречу судьбе.

— 20 -

— Всё о кабачках знаю — как растут, как цветут,

как плодоносят... Но вот как икру мечут?!..

(Журнал "Парадокс": о превратностях судьбы)

Понимая, что деваться особо и некуда, сухопутный отставник снова предпринял попытку развести местного агрария.

— Ну чё, колхозник, хочешь мы поможем тебе разобраться в твоей семейной жизни — я и мои родные?

Пассажир намекнул, что у него дружная семья в отличие от соседа за баранкой, в чём тот сам лишний раз и убедился — не бросят один другого в беде.

— Чего молчишь и не мычишь, а пора бы телиться? Где твой хутор или дом? А в каком населённом пункте размещён?

— Да как сказать... — смутился водитель.

— Как есть — режь правду-матку — и не стесняйся! Давно мечтали семьёй отдохнуть в глуши, а тут эти разбойники с большой дороги! Так что не держи на нас зла, паря! Как говориться: кто старое помянет тому что?

— А я что? Я ж ничего — и против вас не имею!

— Нет, пора те, колхозник, становиться настоящим мужиком! Так и быть — выручим, а поможем всем, чем сможем! Одного в беде не бросим — обязаны теперь тебе — не по гроб жизни конечно, но...

— Что? — настороженно поинтересовался колхозник с робостью в голосе.

— Сказал уже, а чё повторять одно и то же два раза подряд! Служил?

— А вы, стало быть, военный?

— Да, в отставке числюсь — в запас перевели, — чуть смутился отставник. — Да вот пришлось вспомнить то, чему учили в армии! И те не помешает пройти настоящую школу жизни!

Собеседники разговорились, точнее это отставник заставил развязать язык колхозника.

— Ну, так где "служишь", аграрий? На кого пашешь?

— В Париже я обитаю...

— Где-где?! — показалось отставнику: он ослышался. — Шутишь?

— Если бы я, а то один председатель! Одно слово — дятел! Деревню обозвал так...

— Как?!

— Париж...

— Точно не паришь, а и не гонишь?

— Прибавить скорости?

— Не-не, не надо! Я ща не про то, а самое...

Отставник не удержался и постучал в заднее окошко кабины, привлекая внимание родных и близких в кузове грузовика.

— Эй, население! Вы не прочь прокатиться до Парижу?

— Чего?! — покосилась в недоумении Алевтина на своего старика. — Охренел? В конец?

— Да нет, и потом не я... — постарался отставник объяснить подоплёку со столицей Франции в средней полосе России. — Тут этот аграрий проживает в одноимённом населённом пункте!

— Ура! — подыграла Дарья деду. — Мы едем в Париж на машине!

— Куда-куда?! — закудахтали её родные — мама с папой.

— Ну чё вы, аки дети малые! В столицу Франции! Али не слыхали? — перешла дочь на сельский диалект, перенимая местный говор.

— На этом... транспорте? — выдала Анфиса. — Далеко не уедем!

— Да уж почти приехали, — уверил колхозник.

И точно — ближайший указатель населённого пункта совпадал с названием столицы Франции.

— Это чё, а? — уставились на поросшее поле бурьяном Сергачёвы с Рогачёвыми, выглядывая из-за бортов кузова.

— Хрянция... — усмехнулась Дарья.

— Хреновость, а не новость... — озабоченно произнесла мама.

Ей всё меньше нравилась затея дочери и отца. А они неспроста согласились податься сюда в эту глушь — им самое место здесь после того, как они засветились у сторожки лесника со своими "рожами" перед силовиками. Где как не тут можно было затеряться — в этом диком и нехоженом крае.

— Хана — край...

— Да, так наш колхоз и назывался... — подтвердил колхозник.

— Слушай, друг, — перешёл отставник при разговоре с ним на новое определение, изменив отношение пусть пока и голословно, но подвижки уже наметились и были очевидны, — ты не будешь против, если мы по прибытии к тебе в гости заявим: дескать, твои дальние родственники? И ты подобрал нас по дороге, когда мы ехали проведать тебя?

— Да мне всё равно, — нравились колхознику его спутники, и чем дальше, тем больше. Он видел в них свою будущую семейную жизнь, а был не прочь скопировать под копирку отношения. — Как будет вам угодно...

— Тогда давай заранее условимся: я — твой дядя, поскольку постоянно обращаешься ко мне подобным образом, а сразу начал — знать судьба...

— Ясно, а кто тогда те, кто в кузове у нас... дядя?

— Вон та крикливая особа — моя жена... вроде была...

— И чё ты сказал, а я слышу?

— Шутку юмора! Помолчи, Алевтина! Иная её соседка — Анфиса — моя сватья, а сват — морской волк, — старался отставник не упоминать своего имени и иного также военного в прошлом человека, намекая: оба до сих пор находятся при исполнении своих служебных обязанностей в качестве законспирированных агентов спецслужб. — Всё понял? Если да — кивни.

— Ага... — округлились глаза у колхозника.

И отставник без тени смущения и сомнений продолжил далее разводить колхозника за глаза.

— А вот наши дети... — призадумался немного он. — Кем же они доводятся тебе?

Ему требовалась подсказка от агрария.

— Брат и сестра...

— Не... тормози! Один из них родственник, а иной чисто по паспорту со штампом из Загса. Так что выбирай себе либо брата, либо сестру, и желательно троюродного!

— Тогда лучше брата, хотя нет — сестру! А то моя жинка меня заревнует к жене троюродного брата! Зато к сестре не станет?

Троюродная сестра и предупредила своего мужа, чтобы тот не заглядывался на местных доярок, пообещав глаз с него не спускать.

— Ну, милая...

— Смотри у меня, дорогуша...

— А парни в деревне найдутся... — осеклась Дарья. — Ой, у Парыжу есть?

— У меня сын...

— И сколько ему стукнуло?

— Тебе в самый раз сойдёт... за родственника...

— А чё, я не прочь с ним породниться... — хихикнула Дарья.

— Додик! — изумилась мама. — Ты что такое несёшь?

— Пока что ничего — яйцо высидеть не смогу, а и выносить!.. — погладила себя Дарья по животу.

— ?!!..

— Да шучу я, аки деда!

— Правда, милая, она у нас совсем взрослая стала?

— И это в 12 лет, дорогуша!?

— А чё, — ввернула Анфиса. — Нынче по телевизору рассказывали и даже показывали, как у одних детей в 11 лет уже ребёнок появился. Кажется, это было в Бразилии?

— Мы не в Бразилии! А России!

— Точно, хочу во Францию — в столицу любви! — засуетилась Дарья в продолжении. — Лямур!

— Амор... — подсказал отставник, как будет звучать любовь по-французски.

— Садом и Гоморра! — не согласилась мама.

— Лады, кажись, разобрались, — лукаво подмигнул отставник местному аграрию. — Поехали на гости, родственник...

Миновав знак на дороге, залётные гости с нескрываемым интересом следили за постоянно изменяющимся и открывающимся их взору ландшафтом сельской местности.

Вдалеке на отшибе у дороги показалось какое-то полуразрушенное сооружение и напоминало то ли каменный памятник-стелу сродни ударникам труда, то ли монументальную аббревиатуру колхоза-совхоза.

— А это чё за пирамида Хеопса?

— Скотомогильник... — сказал вполне спокойно аграрий.

— Чё?

— Мор скота у нас был — ящур свирепствовал, вот и пришлось устроить скоту братскую могилу...

— Ура! Да тут доисторические рептилии водятся, — изумилась Дарья. — Будем с тобой, Кекс, на ящуров охотится!

— Ящур! Какой ящур? И где? — переполошилась мама.

— Да не беспокойся ты так, милая, — постарался унять её страхи отец семейства. — Ящур — это не ящер, а обычная смертельная болезнь животных! И также очень опасная для человека...

— Что?!

— А что!?

— Да у них тут эпидемия, дорогуша!

— Так ведь была, милая...

— И кто тебе о том сказал? Ты же знаешь, как у нас это делается — достаточно сказать: опасность миновала — и всё! Нашёл, кому верить! У нас все только и могут врать! Те же врачи!

— А причём тут медики?

— Сам видел, кто у них дежурит в развалившемся ФАПе — какая-то ведьма и страшнее цыганки...

— Неужели? А мне показалось...

— Что? Ты строил ей глазки? Это правда?

— Ну, милая...

— Ой, не ври, дорогуша! Хуже будет...

— Да после того, что пережили... — подал голос морской волк. Его по-прежнему укачивало, но шума прибоя или разбивающихся волн о борта судна не слышал, притом, что кузов выглядел, как некая спасательная шлюпка и натовского образца по форме напоминая огромное корыто. — Вряд ли...

— Это кузов грузовика! Мы на суше, пень трухлявый! — залепила Анфиса.

— Правда?

— Самая, что ни на есть! И едем — не поверишь...

— Уже...

— В Париж! Каково?

— Че-чё? Я и заграницу к врагам? Да не сдамся!

— Париж, да не тот — и наш...

— Неужто победили! А дошли до западного побережья Атлантического океана? Ура-ра-А-А...

— Ты чё, пенёк трухлявый, совсем голову потерял? И круто же тя контузило, а та баба в развалюхе! И чем только опоила? Чё за зелье подлила?

— А разве мы не воевали?

— Ну, как те сказать, шоб несильно огорчить... — огорошила Анфиса. — Третьей Мировой не было, а простой вооружённый конфликт и в дачном посёлке. Припоминаешь?

Стараясь проанализировать поступившую ему извне информацию на корку головного мозга, морской волк впал в ступор. Похоже, что морщины на лбу заменяли ему разгладившиеся внутри черепа извилины.

— Деда, держись... — присоединилась внучка к нему. — Уже всё позади — прорвались, правда, с боем пришлось, но всё хорошо! А давно позади! Не тупи!

— Да уж... — заявил он, немного подумав, — тут как водится: без пол-литра не обойтись, а маловато будет!

— Говно вопрос, а не проблема, — подал голос какой-то посторонний тип из кабины грузовика. — Ща за встречу и отметим!

— Это кто там, а?

— Типа родня объявилась, и там, где не ждали отыскать! А счастье-то какое, и подвалило! Едем в Париж! — не унималась Дарья.

— Ну да... — кивнул морской волк. — Да ну!

— Угу, деда! Ты лежи, тебе нельзя напрягаться, а голову — подавно! Чревато, и чем — ни мне тебе говорить!

Наконец-то показались очертания Парижа. Вопрос — какого века были руины — оставался открытым. Морскому волку показалось: случился провал во времени.

— Да нет же, просто наш родственник живёт в населённом пункте схожем по названию со столицей Франции. Вот только жаль, что на этом все совпадения и заканчиваются...

— Устами ребёнка глаголет истина, — подтвердил неизвестно откуда нарисовавшийся родственник, а продолжавший крутить пятое колесо в грузовике, располагаясь в кабине.

— Я гляжу, — заметил к слову отставник, — у вас тут тоже без боевых действий не обошлось? А продразвёрстки?

— Да не, это у нас обычная картина...

— Приплыли... — выдали пассажирки в кузове.

— Ага, почти приехали... — отреагировал на их заявление аграрий. — Вон там мой дом! Не хоромы, но жить можно!

— Какой-то странный он у тебя... — приметили нарисовавшиеся родственники на возвышенности одноэтажное строение и сильно вытянутое по форме. — Не дом, а...

— Коровник и есть, а был! Из него и лепил дом, точнее перестроил! А взял за основу его стены! Тесть удружил!

— Да, не жалует он тебя, — мгновенно пожаловались бабы в кузове.

— Первое впечатление всегда обманчиво, — напомнил отставник: это главное правило — ввести в заблуждение противника и застать врасплох.

Но кто и кого — колхозник их. Он и впрямь оказался аграрием — местным фермером. Выскочившая из дома гарная баба обрадовалась пополнению. Она-то решила: он привёз ей гастарбайтеров.

— Нихт...рена себе, а заявочка... — отреагировал отставник. — Вот те и родственник!

— Ты чё такое городишь, Любаша? Какие ещё батраки? И не рабы они вовсе! Живём в 21-м веке!

— Ага, и как водится в Париже!

— Это уж своему отцу скажи в знак благодарности за название села!

— Вот возьму и уеду от тебя к нему в Москву...

— А говорил: он у тебя председатель сельского совета... — шепнул на ухо отставник "родственничку".

— Да это очередная хохма тестя! Обозвал столицей то место, где сам живёт! Не свезло ему осесть там, где мечтал, вот и сделал себе и тёще подарок в виде Парижа и Москвы.

— А живёт там небось в небоскрёбе?

— Ну да, построил себе над гаражом чердак летний и...

— На себя, посмотри, Колун! — уважила жена агрария.

— Типа, Колян? — только теперь дошло до отставника: забыл узнать имя у родственника, избежав прокола по чистой случайности. А и впрямь дело случая. — А тесть твой кто?

— Вован... Ой, Владимир...

— Владимирович?

— Николаевич! — поймал аграрий на себе недобрый взгляд жены. — И мать её... то есть тоже наша — Змия...наида Дмитриевна.

Жена продолжала ждать от колхозника вразумительного ответа на читающийся в её глазах немой вопрос: "Это кто такие? А что за люди?"

— Знакомься, любимая, это мои родственники... правда дальние, а очень далёкие...

— Живём далеко... — улыбнулся наигранно отставник. — А так я вроде как прихожусь ему двоюродным дядей, а моя дочь, стало быть, троюродной сестрой, а её, и моя внучка...

— И Жучка? — приметила гарная баба у девчонки на руках собаку. — А явно сучка?

— Не, Кекс он у меня — и кобель! — заявила Дарья.

— Надо бы встретить, Любаша, как полагается по старой русской традиции!

— Так ить в Париже обитаем, а не в Москве!

— Ну, Любка, ты чё, как не родная, а? Всё-таки, какая ни есть, а родня моя!

— Да мы сами не злоупотребляем, а от чая не откажемся...

— На дорожку? — молвила хозяйка, словно уже спроваживала "родню" мужа за порог, давая от ворот поворот.

— Ну чё ты... Вдруг и впрямь помогут по хозяйству?

— Ух ты! А у вас и зоопарк имеется? — радостно воскликнула Дарья.

— Знать городские... — отметила лишний раз для себя Любаша. — Тогда зверинец, если на то пошло...

Позвала сына.

— Ну, ма... — появился толстяк.

— Вот те и амор, внучка, — усмехнулся отставник.

— Ватрушку выплюнь изо рта и иди поздоровайся с родными отца...

Отерев руку о зад, толстый мальчуган подошёл к Дарье.

— Мопс... — протянул он ладонь для приветственного рукопожатия.

— А я Даша...

— Я про собаку...

— Кекс...

— Та ни, то ватрушка, — принялся доедать её...

— Ильюшка... — подала голос Любаша, наседая на сына.

— Илья, стало быть...

— Иль не я... — оказался с юмором парнишка.

— Споёмся...

— А...

— Нет такой ноты, и всего семь! Как и нас...

Это уже Дарья сказала для хозяйки дома.

— ...собака? — напомнил Илья.

— Мы с ней едим как один взрослый постоялец.

Очередное заявление девчонки расставило всё на свои места.

— Ну, Любаша...

— Не зли меня, Колун!

— ...мечи, хозяюшка, что есть в печи, а не икру ... — подсуетился отставник. — Деликатесов нам не надо!

Вроде разобрались, что к чему. И если взрослые родственники пожелали отдохнуть с дороги, то девчонка напротив осмотреться.

— Покажешь, Илья, кто у вас живёт в зверинце типа зоопарка?

— А чё я? — тянуло его к столу.

— Да выплюнь ты эту плюшку изо рта, Илья!

— Ватрушка это!

— Дал бы попробовать...

— Ага, я бы дал, но не ватрушку... — рассмеялся озорно Илья.

— Жадина... говядина! А по жизни хряк! У, жирдяй!

— Нормальный я... — не согласился Илья. — И в меру упитанный!

— Ага, одно слово — Карлсон! Вот только в одном месте не хватает пропеллера! Ну, ничего, я это мигом исправлю! Взять его, Кекс...

Питомец девчонки первым делом отбил остатки ватрушки. Но у Ильи нашлась ещё одна. Он вытащил местное лакомство из кармана.

— Может, угостишь? — не особо надеялась Дарья на гостеприимство Ильи.

— А чё мне за это будет? — заинтересовался он.

— Честно?

— А то...

— Ничего плохого! Так что считай: тебе повезло со мной...

— Типа угрожаешь мне, мелюзга?

— Как могу, ведь родственники...

— И чё?

— Делись...

— Делать мне больше нечего! Сама гостинцы гони!

"Вот и поговорили", — уяснила Дарья.

— Дома поговорим, а пока что давай, продолжим осмотр твоего хозяйства, селянин...

— Парыжане мы!

— Ах да, чуть не забыла! Хрянцузы...

— Русский я...

— А так с виду и не скажешь! Жадный как...

— Кто?

— Да есть тут одна национальность, о которой промолчу, а то ещё поссоримся, да не хочу! Родня какая-никакая...

— А ты ничего такая... деловая... — положил глаз Илья на Дарью.

Та бы на него в свою очередь кое-что, а и натянуть кое-куда была готова то самое, но тот опередил, наступив на грабли.

— Блин... — отвалился наземь юный парижанин, считая звёздочки, замелькавшие хороводом вокруг лица девчонки.

— Ты как, Илья? А богатырь!

— Это кто меня и чем — ты?

— Нет, грабли...

— Блин... — повторил любимое выражение Илья, видимо потому, что оно напоминала ему о еде, являясь аналогичным сельским блюдом.

Хотя Дарья сама бы не отказалась отведать его, не опасаясь испортить фигуру.

— Ты куда это смотришь?

— На тебя. А куда же ещё? Стоишь передо мн-Ой...

Даша отпустила грабли, и они ещё раз зацепили древком по лбу Илью.

— Если не забыл — родственники!

— И чё? В Париже — я слышал — даже меж кузенами и кузинами "это" было... — забыл вертевшееся слово на языке паренёк.

— Амор? — подсказала Дарья.

— Во-во... — шмыгнул расквашенным носом Илья.

— То-то и оно — не любовь!

— А чё — не веришь в неё — и после первого раза?

— Видать тебя сильно грабли трахнули?

— Я не такой! Нормальный я...

— Ну да, одно слово — му...

— Сама корова!

— Ну точно — не мужик, а боров!

Детвора разругалась. Но быстро помирилась.

— Ватрушку будешь? — побрезговал "парижанин" употреблять её в пищу после того, как уронил на землю.

Зато Дарья отнюдь — ничуть. Она отломила испачканный край в песке и сунула Кексу, а сама добила иную половину местного лакомства.

— Вкусно... — заметила она к слову.

— Маман готовила, — сделал акцент Илья на "благородном" происхождении — своём рождении в "Париже".

— Ну да, куда мне столичной девице из России до тебя — богатыря!

— Да, я такой, — напыжился Илья, раздуваясь ещё больше. — Смотри, какие у меня мышцы на руках!

— Ага, как вата, — потрогала Дарья.

— Много ты понимаешь!

— И груди, как у бабы...

— Завидуешь? — нашёл Илья, чем уколоть в ответ Дашу.

— А куда мне торопиться — успею ещё обзавестись...

— Типа силикат засунешь? Клеить будешь?

— Тебя в будущем — даже и не надейся! А размечтался...

— Я это...

— Чё? Стесняешься меня?

— Не, могу покатать...

— На себе? Или на лодке?

— На коне...

— Богатырь... — прозвучало убедительно заявление из уст Дарьи сродни тому, если бы сказала чуть иначе и проще — мужик.

— Рыцарь... — напомнил Илья.

— Ах да, в Париже! Чуть не запамятовала! Значит, я получаюсь — дама?

— Ты — не смеши! Ещё ребёнок!

— А сам чем лучше? Какой ты рыцарь, когда ещё мальчишка! И помниться мне: они состояли в служках при рыцарях, и даже не орденоносцах! Убирали за рыцарями и их конями кое-что... — намекнула Даша на то самое, во что вляпался Илья, не заметив при разговоре с ней.

— Дерьмо...

— Я рада, что мы поняли друг друга...

Вот тут и появилась подруга, живущая с Ильёй по соседству.

— Привет, какашка!

— Это кто? — не то что бы приревновала Дарья, просто поинтересовалась, заинтересовавшись особой не отличающейся ничем по фактуре от Ильи, разве что по половому признаку.

— Наташка... — отмахнулся от неё Илья.

— Э, я не поняла! Чё за девка там у тя? — пыталась соседка перелезть через забор, да пока что плохо получалось — забраться никак не удавалось. В итоге сломала и также упала, как чуть ранее Илья.

— Корова... — не выдержал парнишка.

— Сам ты бык!

— А я... — стремилась Дарья познакомиться с соседкой.

— Коза ты! Чё пристаёшь к моему парню?

— Типа ещё одна хрянцуженка, а та ещё парижанка! Этикет и всё такое... — улыбнулась Дарья, делая замечание в адрес селян.

— Слышь, коза! Вали отселя!

— Как только, так сразу! А чё ща-то?

— Нет, я не поняла, Илья! Она чё — нарывается?

Тому явно льстило, что девчонку могут подраться из-за него.

— Хм, рыцарь, блин... — немного уподобилась Дарья тем, с кем пришлось столкнуться здесь на селе. — Да я, как бы это правильно сказать: его родственница!

— Чё, типа он — твой парень, когда мой — и только! — приготовилась Наташка взгреть Дашку.

— А может не надо — не стоит...

— Ишь коза дрисливая... — не унималась на словах соседская девчонка.

Достала Дарью.

— Ладушки, уговорила! Дуэль, так дуэль!

— Типа — умная да — городская вся из себя... — замахнулась Наташка и влепила наотмашь... — Ой, Илья! Я не хотела! Это всё она... и специально подстроила!

Тот как стоял, так и рухнул, качнувшись назад "солдатиком".

— Больно? — подсуетилась Дарья, проверяя реакцию Ильи на словах.

— Не помню... — отреагировал он странно.

Но не для Дарьи. Она уяснила: соседская девчонка контузила её "родственничка". И дальше стремилась достать соперницу, да пока что не очень и получалось. Гостья предложила ей немного побегать за собой.

— Да стой, коза дрисливая! Иди сюда, я сказала!

— Ну подошла... — сделала вид Дарья, будто повелась. И снова промах, под который вновь подставился Илья.

— Ма...ма...н-н-н... — захныкал он.

— Наших бьют! — присвистнула Дарья.

— Ща я сама тя побью! Стой ты, коза дрисливая!

— Держи, корова... — дала Дарья ногой вдогонку Наташке, заставляя ту, снова налететь телом на забор из плетёного штакетника. В нём и застряла соседка. — Она твоя — вся... Можешь делать с ней, что захочешь, Илья!

Он не без помощи Дарьи встал на ноги, получив дополнительную точку опоры, так необходимую сейчас ему.

— Эй, там... — испугалась соседская девчонка. — Вы чё задумали, а?

— Ща узнаш... — заговорил простецким языком "парижанин". И также дал соседке "пенделя".

Одно слово — "рыцарь". Не поскупился на удар, а с силой приложился, заставляя Наташку выломать забор и броситься со слезами и криками к себе домой, дескать: её бьют — навалились двое на одного!

— Блин, да ты герой, Илья! — пожурила его Дарья.

А тот ничего и не понял.

— Да, я такой... отважный, аки рыцарь!

— Ну, чё, рыцарь, коли с приключениями покончено и силы зла повержены, может, продолжим экскурсию по твоему "замку"?

Илья подвёл гостью к хлеву.

— Вот тут у нас...

— Зверинец, типа зоопарка?

— Ага, коровы стоят, и козлы... — потёр он больное место сзади, прибавляя, — с козами!

Знать сталкивались.

— И как водится — свиньи! А без них никуда! Они основные производители...

— Дерьма типа навоза в качестве удобрения?

— Мясной продукции!

— Ах да — сало...

— А сыр и творог! — напомнил Илья про молочную продукцию.

— Это с кого ж вы берёте столько молока — с козла?

— Нет, глупая! Козёл на то и он, чтобы разводить коз!

— А птица есть? Там цыплята... табака?

— Типа куришь?

— Типа еда — про неё и веду речь! А ты смалишь?

— Да ну...

— А если между нами — девочками, Илья?

— Нафига! Мне и так всего хватает — жратвы — завались!

— А работать не пробовал? Кто хозяйство тянет? Папа?

— Колхозники! Мы ж эти, как их...

— Рабовладельцы?

— Не, хвермеры! Во! У нас земля от деда досталась — колхозная...

— А колхозником чё же тогда в таком случае?

— Наша — нам они и обрабатывают землю.

— А вы тут явно не плохо устроились... в Париже!

— Как умеем. А вы к нам надолго?

— Посмотрим... — не стала заикаться Дарья. — Всяко может быть, а получиться, что ничего у нас тут не получится...

— И даже у меня с тобой?

— А что, ты про что?

— Ну там... — набрался смелости Илья. — А сама говорила — амор!

— Не я по-французки любить не умею! Русская я! И к заграницам непривычная!

— Так и я тоже не иностранец!

Дарья хотела ответить и как следует — засранец ты — всё же сдержалась. Скандалить ей не с руки, а напротив стоит затаиться на какое-то время, пока её поисками будут заниматься те, от кого едва удрали. И не сомневалась: идут по следу. Старались замести их со своими родными. Да и деда — сухопутный отставник — хорошо придумал про "Париж". Но соседская девчонка...

Её мать и пришла скандалить в дом к родным Ильи. Дарье с хозяйским сыном пришлось спешно возвращаться в дом, а заодно познакомиться с тамошней обстановкой.

— А, явились... — стояла соседка подперев кулаками бока. Такую обойти ещё уметь надо, а и обхватить не каждый мужик сможет. Да что там — и на руках носить. Хотя бы на тачке катить, когда самосвал "агрария" нужен, чтобы с места сдвинуть эту гору.

— Мы знакомы? — выдала Дарья в ответ без тени сомнения.

— Додик!

— Я — Дарья, ма! — напомнила она ей про своё имя.

— И что ты говоришь, а мне скажешь на то, что эта женщина!?

— Да... — подтержала Любаша. — Вы чё сотворили с Наташкой?

— Да ничё... — вставился Илья. — Она сама первой полезла, вот и получила... ногой по заду... От неё...

Он прикрылся Дарьей.

— Чё? Эта пигалица отоварила мою дочь? — не поверила ему соседка.

— Да, она у нас такая, — поддержал внучку отставник. — Владеет приёмами самообороны.

— Додик!

— Ну, ма! Она сама первой накинулась на Илью...

— Во... — подыграл он ей, ткнув пальцем на разбитый нос граблями. — Видали! И свидетели есть! А Дашка ещё и заступилась за меня!

"Родственники" порадовали гостепримных хозяев.

— Ты тоже, Маруся, мужика веди... — решила Любаша загладить вину перед соседской и одновременно подругой. — Праздник у нас сегодня! И дочь гони! Наши охламоны извиняться перед ней!

— Вот ещё... — надул губы Илья. — Сама первой полезла!

— Она же девочка! — улыбнулась Дарья.

— А я мужик!

— Ты — рыцарь! Вот и поступи, как они!

— Может мне ещё перед ней на колени встать?

— На одно — определённо!

— Эта типа чё — и предлагаешь мне — отдать ей всё лучшее, что есть у меня?

— Да, блюдо с ватрушками! Руку и сердце пока рано! А потом она как водится после свадьбы — выпьет кровь из тебя и плешь проест...

Илья протестовал. А его никто и не справшивал. Взрослые уже были хороши, и соседи от них не отставали.

— Явилась... не запылилась... — встретил Илья соседскую девчонку.

Та сделала вид, будто не заметила его — игнорировала. Зато Дарья сразу придвинулась к Наташке, отодвинув Илью в сторону.

— Приношу свои извинения, подруга. Чего нам между девчонками делить, а Илью подавно не стоит!

— Типа не в твоём вкусе? — озадачила Наташка Илью.

Тот даже подавился очередной плюшкой.

— Да нет, и потом я не кровопийца — обычная родственница, правда очень дальняя, но сама должна понимать: нам с ним не жить вместе...

По такому случаю Наташка перестала дуться на Дашку и даже Илью, снова принялась стрелять в него "глазками".

— Блин... — выдал Илья. — А так всё хорошо начиналось! Верно, Дашка?

— Покажете мне, где тут у вас что?

— Конечно... — набивалась Наташка в подруги к Дарье, затеяв отомстить Илье за ту драку, которую сама же и устроила.

Да он не особо-то и горевал — подтащил к себе каравай и принялся поедать, как водиться целиком.

* * *

Нагнать ликвидатору пропажу не удалось. Следы вывели его к проезжей части. Где и терялись. И спросить не у кого: куда могли податься беглецы? Машины редко проезжали по автостраде. А те немногие, что всё-таки проносились, и не думали останавливаться на призыв голосующего человека на дороге. Да и потом все в основном принадлежили селянам — транспорт либо колхозный, либо грузовой того или иного фермерского хозяйства индивидуального предпринимателя. Догадка ликвидатора подтвердилась, когда ему пришлось застопорить продвижение одного "козла", за рулём которого оказался настоящий представитель рогатой живности.

— Куда прёшь, олень безрогий? — заблеял водитель "УАЗ". — Жить надоело?

Пешеход спокойно залез к нему в машину, расположившись на переднем сидении, и как ни в чём небывало скомандовал:

— Трогай...

— Ты кого запряг, мужик!? Да ты хоть знаешь кто я — с кем связался? Да у меня связи-и-и...

Тип сунул ему в лицо свои документы.

— Как скажите, — переменился в лице хозяин "УАЗ". — А куда прикажете?

— Сначала немного прямо, а затем...

Затем "пассажир" начал спрашивать у собеседника о населённых пунктах в районе, и где, а что слышно. От водителя "УАЗ" последовало сообщение о происшетствии в одном из дачных посёлков, и с его слов получалось: он спешит туда.

— Вот только едешь почему-то мимо, — поймал его на слове залётный гость.

— Нет, просто сначала хотел узнать, как там мои родные — дочь и зять! Они у меня живут совсем недалеко — в Париже...

— Где-где?! — в свою очередь переменился в лице пассажир.

— Да нет, не в столице Европы... — явно было туго в школе с географией у водителя "УАЗ". — А в одном селе! Так названо в честь...

— Чего?

— Кого — жена попросила...

— Не понял... шутки юмора?!

— Я председатель местного совета...

— Сельского?

— Ну да! И сам родом из Москвы...

— Столицы нашей родины или...

— Тоже здешний... — дал понять председатель: название очередного населённого пункта.

— Короче! — настоял пассажир.

— Предлагаю заехать нам туда к моим родным и... — председатель запнулся. — Но сначала к одной селянке, что умеет делаеть такие чудеса...

— Любовница?

— Да нет, не приведи Господь иметь её в качестве неё! У меня и в мыслях ничего дурного не было! Но в народе ходит молва: она умеет лечить недуги и предсказывать будущее! У неё наперёд и хотел уточнить то, что случилось в дачном посёлке, а ждёт меня и мой народ... — проявил заботу на словах о селянах их председатель.

— А давай... — согласился пассажир. — Если не соврал, и мне найдётся о чём обмолвиться с ней лишним словом...

Вообще-то ликвидатор не был суеверным человеком, но в последнее время слишком часто сталкивался с чем-то необычным. Так почему бы не проверить заодно и ту версию, которую отрабатывал нынче с пропажей. И потом своя собственная судьба, а шкурный интерес, всегда интересовал любого человека, тем более представителя органов власти.

Поколесив по бездорожью не один километр, председатель наконец-то наткнулся на искомую избушку-развалюшку.

— Вроде на месте, — заявил он выпрыгнув за борт, предварительно посигналив громко и протяжно.

Навстречу никто не вышел.

— Дома ли хозяйка? — усомнился пассажир.

— Кто её знает, чертовку! Вдруг на болота подалась! Тогда долго придётся ждать — иной раз приходилось сидеть до вечера! А ночью тут жуть, как страшно у неё...

— Часто захаживаешь, а заезжаешь? — заинтересовался пассажир.

— Когда как бывает, а припекает...

За разговорами оба подошли к покосившейся от времени избушке и такой же точно двери. Открывалась она очень просто. Председатель ухватился обеиму руками за прохудившиеся доски, просунув пальцы в щели и отставил в сторону.

— А починить времени не хватает? — изумился пассажир.

— Да как-то не приходило на ум. И потом работа у меня собачья — всегда в разъездах по весям...

— Ну да, чего это я, а кому! Ты ж тут председатель... и не колхоза, а сельсовета! Только и можешь другим советовать, как должно жить...

Компаньон не обиделся. Слова посторонних людей его нисколько не цепляли. Зато жена и частенько. Вот и сбегал от неё на любимую работу, катаясь по району и чаще на охоту с рыбалкой без охотничьих и рыбачких принадлежностей. Зачем они нормальному мужику?

— Эй, хозяюшка! Тук-тук-тук... — подал голос председатель, осматриваясь в доме.

— Померла... — приметил пассажир на полу тело.

— Да не, типа притворяется... — пояснил председатель, как получилось. — Это она в транс ушла — в астрал выпала душа! Ща вернётся...

И точно — женщина на полу открыла глаза. Ну вылитая зомби. У ликвидатора аж муражки от её взгляда пробежали по коже. Чем-то он ей не понравился, а сразу.

— Я чё заехал, — заговорил председатель с хозяйкой, словно знал ту сто лет.

— Вот и ехал бы дальше, а не подбирал кого ни попадя!

— Ты что... А такое говоришь! Знаешь, кто он? Что за человек!

— Ведаю... и не человек вовсе! Он на такое не способен, как этот...

Пассажир уяснил: хозяйка и впрямь обладает какой-то неведомой и невиданной силой.

— Надо поговорить и по долгу службы... — не стал он даже бравировать "корками". И какой слысл, когда для хозяйки всё и так очевидно с ним. — Я тут ищу кое-кого...

— А ко мне чё припёрся, ищейка?

— Марфа... ты это брось! — не удержался председатель. — Не доводи до греха!

— Сами меня! Уезжайте!

— Да погоди ты! Не гони! Я чё спросить хотел...

— И к родным не суйся...

— А вот это уже становиться интересно? — проявил инициативу пассажир.

— Изыйди... — отожгла хозяйка в адрес силовика. — Сгинь...

— А если не сгину и вновь появлюсь, да с наручниками, шарлатанка? Ведь упеку кое-куда, а куда — сама ведать должна!

— Наивный...

— Не понял — поясни! Что ты видишь у меня в будущем?

— А кто те сказал: оно есть у тебя? Когда тьма — и покрывает с головы до ног, аки жнеца!

— Пожалуй я в другой раз заеду, Марфуша... — оконфузился председатель сельсовета. И не сразу попал в дверной проём, а куда — лбом в косяк.

— Лады, хозяйка... — заявил пассажир вслед председателю. — Не прощаюсь...

— Прощай, а не проси пощады — её не будет! И я не Он — у него проси...

— Сама у меня милостыню — и раньше, чем ведаешь! А сума обеспечена, как и тюрьма!

— Бог тебе судья, а мне — свидетель! — последнее, что услышал ликвидатор от прорицательницы.

— Ну чё, сидишь, председатель, аки дятел на дереве? Поехали...

— Куд-куда? — закудахтол тот точно курица.

— Куда сам собирался, — не сомневался пассажир: ему стоит заглянуть к его родным. Не зря же эта странная хозяйка избушки-развалюшки сама того не желая, дала ему подсказку. — Погнали...

— 21 -

— Поляки?

— Найн!

— Всё одно — шнеля!

(экскурсия от Сусанина)

Мешков едва-едва не нагнал компаньона — заприметил издалека, а окрикнуть и то не успел — совсем немного. Тот остановил "козла", а не машину, по причине чего Михаил мысленно отозвался о нём и водителе аналогичным образом. Снова заторопился, да толку, когда всё без толку, понимая: иной вид транспорта в этой глуши можно ждать сколь угодно долго. Всё ещё надеялся: его увидят в зеркалах заднего вида.

Простая наивность...

Надежда не оправдалась и умерла вместе с "УАЗ" исчезнувшим за поворотом. Михаил попытался срезать путь, по-прежнему надеясь: посчастливиться выйти на перехват. Не горы и не серпантин, просто изгиб на трассе и не более того. Вообще никого и ничего не застал на дороге, когда вновь появился там и с досады махнул рукой.

— Не везёт, так по жизни!

Он практически уже полжизни отдал ни за грош — всё к чему стремился, а заветной мечте, была по-прежнему далека и нереальна. Мария у людей Животина, а сам конкурент при смерти. Так ещё и компаньон укатил, опередив его с конкурентом в погоне за универсалом. А наверняка знал: кто он и что представляет собой. Теперь-то уж Мешков нисколько не сомневался в этом. Подвох очевиден и раскрыт им. Ликвидатор имел свои виды на универсала, и они с ним одного поля ягоды. Значит, в его задачу изначально входило прикрытие супер-агента.

Мешков брёл вдоль дороги в заданном направлении движения сбежавшим напарником, укатившим на "УАЗ". То и дело осматривал обочины в удобных местах для спуска, стараясь определить: не спускались ли где они? Но пока что нигде и никаких следов, как и надежды на благоприятный исход, затеянного им мероприятия, вылившегося в жуткую бойню в дачном посёлке, а затем и в лесу заповедного края.

— Это край...

Дорога с асфальтовым покрытием обрывалась, но тупика не было, напротив, просто кто-то слукавил, и дальше строительная служба обошлась без покрытия дороги асфальтом. Пошла грунтовка. По щебёнке и зашаркал ботинками, выбивающими из внешнего вида той особы, которую до сих пор имитировал Михаил, совершенно позабыв, и далее не замечая на себе наряд Марии.

А такую красавицу грех пропустить или упустить из виду. На горизонте нарисовался местный ас.

— Ва-а-Ах... — учуял Мешков на слух вперёд красноречивого выражения представителя южного региона, как заскрипели тормоза и в такт им скрипнули колёса. — Далеко собрался, красавица, а?

Мешков хотел обернуться, и даже ухватился за оружие, однако чуть промешкал, не став усугублять и без того своё незавидное положение.

"Очки!" — подкинуло подсознание: он является их счастливым обладателем, и достались ему от Животина, когда занимался им, перетаскивая в дом лесника уже раненым. Насунул на глаза. И только после этого повернулся к джигиту. На боевика тот не тянул, располагаясь в нечто наподобие маршрутного такси, но с сельским колоритом. Грузовая машина имела вместо кузова металлический короб с прорезанными окнами и дверью сбоку, книзу которой крепилась откидная лестница на манер трапа. Но главным свидетельством того, что здешний ас является водителем маршрутки — кусок картона с надписью сделанной маркером от руки: "Парыж-Масква".

— Твоя садис — моя поехала... — не унимался обладатель длинных усов и кепки в форме лепёшки на голове, а также золотым зубом во рту, что светился при его открытой улыбке.

У Мешкова чуть поднялись веки, подёрнувшись вверх, а глаза и вовсе подались из орбит, но очки скрыли удивление, которое и без того отразилось на его лице. Вот это номер, а отмочил местный джигит.

— Моя довести твоя, куда ни пожелаешь! Садис, красавица, да!

Мешков по-прежнему продолжал давить глазами на маршрут, указанный на картонке. Его названия казались ему глупой и неуместной шуткой. Разве можно на подобном агрегате добраться до столицы Франции, про столицу родины пока что не думал. Технику этого залётного джигита дальше границы с Польшей точно не пустят — к гадалке не ходить.

— Простите... — сказал Михаил, еле справившись с волнением. — Это вы мне?

— Канэчнэ, тэбе, красавица! Садис — прокачу! Вот увидыш: понравится! Дядя Вахтанг ещё никого не огорчал! — огорошил джигит с "маршрутки". — Ну же, чэго стэсняешься? Моя нечего боятся — не кусаться! Ха-ха...

— А точно до Парижа довезёте?

— Вах, обижаешь! Моя за пять минут домчать туда твоя! Садис, да, кому говору...

Клиентами джигит был явно обделён, соответственно и с приработком, поскольку предложил "девице" забраться к нему в кабину, но Михаил заранее выяснил при беглом взгляде на окна в кузове-салоне: там никого нет, так как селяне народ любопытный и вряд ли бы отказались полюбопытствовать, кого это там подобрал местный ас. А продолжал заговаривать зубы Мешкову, нисколько не подозревая о том, что тот переодетый мужчина. Как впрочем, и Михаил о странностях местного маршрута с броскими и красноречивыми конечными остановками "Парыж-Масква".

— Я не такая... — сходу заявил Михаил, предпреждая джигита, чтобы тот особо не распускал руки и вообще не заглядывался на неё.

— Вах! А какой, красавица! Жизнь прожить, а такой шикарный баба не видеть, аки твоя! Просто подарка небес, свалившийся на моя голова! Моя домчать твоя бесплатно, куда не пожелаешь!

— А куда ведёт эта дорога?

— Да здесь все толко в Парыж!

— Паришь, дядя Вахтанг?

— Нэт, я ж не артыст, аки Кикабидзе! Моя никогда не врать! И аки обещать: домчать с ветерком туда! Эх, и прокачу, красавица, да! Не пожалеешь!

Михаил уже жалел, что ему встретился сей неугомонный попутчик, точно павлин принявшийся распускать хвост с перьями перед ним, благо пока руки держал на баранке. Но уже подумывал как бы ему положить одну на рычаг коробки передач, а с него и на оголившуюся коленку в виду небольшой длины платья у "спутницы".

Опасения Мешкова оправдались.

— Ты куда это уставился? — в свою очередь покосился он в недоумении на таксиста.

— Вах, как куда, моя сладкий персик! На дорога, канэчнэ! — съехал джигит кое-куда и не туда, а ни сам, ни его "спутница" этого не заметила — продолжил внимательно изучать её, как и странную местность, вытаращив глаза.

— Что-то не так? — заинтересовался Михаил, видя, как у джигита изменилось лицо, став вытянутым. — Ты куда меня везёшь?

— В Парыж... — заверил тип за баранкой "маршрутки". — Как и обещать моя, твоя сладкий гранат...

— А мне кажется: ты свернул не туда...

Дорога и впрямь изменилась, грунтовка исчезла, превратившись в какую-то проторенную тропу в неведомые болота.

— Слушай, красавица! Сиди и помалкивай, да! — переменился даже голос у джигита, став каким-то нервным. Он уже и сам был не рад, что отвлёкся на неё.

— Чего? Что ты сказал? И кому — мне?

— Заткнись, женщина! Тебе никто слова не давал, да! — совсем распоясался джигит.

Михаил приготовился: тот вот-вот накинется на него и станет не только приставать, а и пытаться изнасиловать. Всё это ему казалось диким, но ещё больше то, что местный ас умудрился заблудиться на единственной дороге в глуши, свернув, чёрти куда.

— Э, ты видишь что там? — кивнул джигит, сбавив скорость едва ли не до нуля — катил где-то, не превышая пяти километров в час. Всё-таки грязь и близость болот, подступавшая вплотную к тропинке, настораживала.

— Сусанин, блин!

— Э, зачем сразу ругаться! Помалкивай, женщина! И отвечай, когда твоя спрашивать моя джигит!

— Что — испугался? Страшно стала? А ещё сам говоришь — джигит!

— Моя славный род — воин, да!

— Тогда чего трясешься, как пожелтевший лист в непогоду?

— Моя такой цвет кожа! И не бояться! Моя смелый! Моя...

— Куда завести нас? Что за дикий край?

— Моя не знать этот маршрут...ка — никогда не ездить сюда! И моя не нравится эта дорога, — готов был дать задний ход джигит, да приметил на пару со "спутницей" какое-то древнее строение на манер избушки-развалюшки.

— Заглянем? — неожиданно сам предложил ему это сделать Михаил.

— Вах... — подумал о чём-то своём и сугубо личном джигит. — Твоя поражать моя! Настоящий женщин!

У джигита снова проявилось красноречие, продолжал мечтать о том, что было написано у него на лице при встрече Михаила, а теперь вновь проступила та же улыбка. Он вновь сверкнул золотым зубом, раскрыв рот от края одного уха и до другого.

— Твоя сразу понравиться моя! И моя не ошибаться в твоя! — готов был кинуться джигит — и не на Михаила, а за борт кабины и нарвать букет цветов. Всё-таки джигит — какой-никакой.

Влип, застряв по колено в грязи.

— Вай, шайтан! Моя тонуть! Твоя спасать моя, красавица-А-А...

"Нет, — дошло до Мешкова, — этот паршивец тут ни причём!"

Джигит и впрямь не знал сюда дороги — заблудился из-за него, постоянно косясь ему на колени, вместо того, чтобы следить за дорогой.

— Идиот! — сказал Михаил, ругаясь, скорее всего на себя, чем на джигита с "маршрутки". — И поделом! А так мне и надо!

Пересел за руль и...

— Вах, шайтан! Твоя бросать моя, красавиц!?

В лицо джигита ударили клубы копоти, вырвавшиеся из выхлопной трубы, и он стал чёрен лицом точно чёрт. Даже золотой зуб и тот покрылся тёмным налётом с остальными белоснежными зубами.

— Апчхи-та...

К тому времени, как джигит протёр глаза, его засосало в грязь уже по самые...

— Твоя вернуться, моя красавица! — не поверил он своим очам.

Михаил накинул на него трос, ненароком угодив на шею и...

— На поясе затяни... — пояснил он подоплёку случившегося казуса.

Обошлось без конфуза. Последовали новые выбросы гари и копоти из выхлопной трубы, и комья сырой земли, полетевшие во всё того же незадачливого джигита с "маршрутки".

Михаил вытащил его, выдернув точно пробку из трясины, но вот внешний вид джигита оставлял желать лучшего результата.

— Вах... — прикрылся он от Мешкова пучком травы с цветочками, поскольку ягодки, а точнее ягодицами ему светить было не с руки. Всё то, что было на нём по пояс из одежды и обуви, осталось в трясине. — Твоя не смотреть на моя!

Михаил не удержался и расхохотался. Джигит и дальше не растерялся. Смахнув блин-кепку с головы, он прикрыл ей себя с тыла, кинувшись мимо Мешкова в кабину. Ничего лучше ему на ум не пришло, как нацепить на себя чехол от сидения. Запасного комплекта белья у него не было предусмотрено, как и рабочей робы на случай поломки, поскольку его "ласточка" с его слов никогда не ломалась. А всё по тому, что ухаживал за ней, как за женщиной.

Смех прошёл у Михаила, когда джигит сунул ему нарванный "веник" на болоте.

— Это тебе, моя сладкий виноград! — был несказанно рад джигит, что всё так получилось. А чего скрывать друг от друга или стесняться, коль на то, что он рассчитывал, Мешков сам предложил ему — пройти в избу. Где он надеялся перейти к делу и доказать: является настоящим джигитом, а не показным на словах.

— Моя приглашать, твоя заходи, красавица, да! — подскочил джигит с "маршрутки" к крыльцу, торопясь открыть дверь. Неудачно. Та покосилась в его сторону, едва он взял её за ручку, и... упала сверху, прибивая к крыльцу. — Ва-а-Ах... шайтан...

— Ты как, Вахтанг? — подсуетился Михаил, высвобождая джигита из-под двери.

— Где моя? И кто твоя-а-а... — простонал горячий спутник.

— Сколько моя показать твоя пальцев? — противопоставил Мешков к лицу джигиту руку. — Ты видишь их?

— Вай, как вас много красавиц...

Дальше мог не продолжать. Михаил подхватил его на руки и внёс в дом.

— Моя сама пускать твоя по рукам...

— Чего?!

— Моя не правильно говорить русский языка? А... да! Моя носиться с твоя по рукам...

— Ну ты, блин, и резвый горный козёл! А тот ещё баран!

— Моя — псиса! Орёл моя!

— Сказал бы я тебе, что ты за птица...

— Твоя пугать моя — и говорить непонятный слова!

Мешков не устоял на ногах, уронил джигита, и сам навалился на него сверху. Причиной падения послужило тело, угодившее ему под ноги, а он не заметил его. И принадлежало хозяйке.

Та встала, вызвав бурю эмоций у залётных гостей.

— А-а-а... — заорали они, решив, что она... — Ведьма-А-А...

— Ведунья... — поправила их женщина, а заодно свои растрепавшиеся кудри. — А так — Марфа...

— Ва-Ва-Васьковна? — подхватил джигит.

— Васильевна? — поправил его Михаил.

— А вы не тот, за кого себя выдаете, — озадачила хозяйка избушки-развалюшки разом обоих гостей.

Те переглянулись.

— Ну да, я не с Кавказа, и никогда там не жил... — первым признался джигит.

— А где? — заинтересовался поспешно Михаил.

— В Таджикистане! И никогда не делал шашлык!

— Вот чурка!

— Сам ты она! — неожиданно выдал "джигит".

— Твоё имя?

— Рашид...

— Очень приятно познакомиться, — заявил Мешков в продолжение. — А я — Михаил...

— Маша?! — не поверил Рашид в то, что он сообщил ему.

— Вообще-то я не женщина, а мужчина!

— Вах, шайтан! Му...дак!

— Нормальный я!

— Это правда... — подтвердила странная и загадочная хозяйка полуразвалившейся избы.

— А ти кто такой? — снова перешёл на прежний говор Рашид.

— Знахарка я — местная целительница, — заявила она. — Но могу и судьбу предсказывать! Вот у тебя, например, большая семья и дом полон детворы! И как это у вас водится на родине — три жены!

— Ах, ты... — вошёл во вкус Михаил. — А ещё клеил меня, уверяя: не женат!

— Не приставай, мудак! Отвали, да!

— И зарабатываешь на жизнь извозом... — продолжала говорить хозяйка. — Но это не твоё призвание...

— А какое моё, женщина, да?

— Печь хлеб — лепёшки в тандыре и... Чайхана!

— Хана... — осознал Михаил: заехал в такие дебри, что дальше и впрямь нет дороги.

Сказав всё, что интересовало "джигита", хозяйка переключилась на иного гостя.

— И у тебя всё будет хорошо! То, что задумал, непременно доведёшь до конца! Важно не суетиться и не думать, что ничего не получиться! Как раз напротив — стоит поверить и сбудется, а всё, что ни пожелаешь! Тебе это дано! Только возьми и... руку протяни, а помощи...

— Да, его такая — моя из беды спасать — болота вытаскивать! Настоящий му-у-у...жчина, — едва не сказал иначе Рашид.

— Тогда не подскажите, куда путь держать, Марфа... — запнулся Михаил. — Простите, как вас по батюшке величать?

— Просто по имени, а знают меня все здесь по нему...

— А он тогда почему же не в курсе?

— Мусульманин — своя вера и... работа, а стоит непременно сменить, как и сказала! Чайхана... — напомнила между делом лишний раз прорицательница.

— Домой мне надо, Маша...

— Михаил я, — поправил Мешков спутника.

— Да-да, как скажешь! А поехали...

— Езжай... — уверила хозяйка. А затем, чуть помолчав, прибавила: — Поторопись!

— Понял! Кажется, я всё понял! — повеселел в лице Михаил.

— Я очень на это рассчитываю, а на тебя: не подведёшь меня и одного очень хорошего человека! Только помни: первое впечатление всегда обманчиво! Важно разглядеть то, что скрыто в человеке, а всегда больше хорошего, чем плохого!

Двигаясь уже назад в "маршрутке" джигита с Ближнего Востока, Мешков пытался разобраться в последнем заявлении странной женщины, обитающей посреди болот вдали от людей.

— И занесла же её нелегкая сюда?

— Вах, шайтан... — выкрикнул в очередной раз Вахтанг, и как водится — доездился. Машина подскочила на ухабе и вылетела с проторенной тропинки туда, куда чуть ранее он сам. Едва выпрыгнуть успел на пару с пассажиром. "Маршрутка" исчезла в одно мгновение. В качестве воспоминания от неё на поверхности проступили пузыри, и лопнули точно мечты обоих незадачливых компаньонов. — Приехали...

— И далеко нам терь топать? — озабоченно поинтересовался Михаил.

— Знать бы куда... — озадачил его ещё больше и без того Рашид.

— Ну да, Париж нам теперь точно не видать! А так хотелось побывать в столице Франции...

— Сам мечтал, да пришлось осесть тут у вас в качестве гастарбайтера, — решил Рашид, чего бы ему это не стоило вернуться на родину и открыть чайхану.

— А чем здесь тебе у нас не нравиться?

— Тем, что каждый норовит обозвать чуркой! И здесь мне приходится работать на вас, а дома на меня станут батрачить китайцы!

— Вот как?

— Круговорот вещей в природе, а денежно-товарный — и массовый кассовых единиц! У них там население — девать некуда, вот и лезут к нам за границу в Азию. Того и гляди: самим придётся строить от них аналог Китайкой стены!

— Согласен, — подтвердил Михаил догадку спутника. — Ещё два десятка лет и она сама потребуется нам от них! И не по границе с ними, а по Уралу! Сибирь уже их! И там их, как здесь грязи...

По ней и зашлёпали они — Рашид босиком, продолжая прикрываться чехлом от сидения — это всё, что осталось ему на память от "маршрутки". А Михаил и дальше месить грязь в сапогах. А привычное для него занятие.

Долго ли коротко шли, а куда-то всё-таки вышли. И не сказать: им вновь повезло, но по дороге шёл рейсовый автобус.

— Деньги давай, да! — настоял Рашид о частичной оплате пути спутником. — Моя билет нам покупать и кататься до Парыжу! Как говориться: твоя садис — моя поехала!

Неугомонный спутник выскочил на проезжую часть, замахав водителю рейсового автобуса руками над головой, привлекая его внимание, и заставляя остановиться.

Тот чуть не сбил его.

— Ты куда прёшь, чурка? Жить надоело? Чего прыгаешь, как горный козёл? А сунешься под колёса, точно баран? — выскочил водитель рейсового автобуса наружу, вооружённый монтировкой.

— Что ты сказал? — задели за живое его слова Мешкова.

— А ты вообще не встревай, баба!

— Да, молчи, женщина! Моя сама разобраться с ним!

Водители — бывший и настоящий — сцепились, а разнял их Михаил, выступив рефери. Всё-таки есть ещё женщины в русских селениях. В неё и влюбился водитель рейсового автобуса со второго взгляда. Такая жена и нужна была ему — с характером.

— Ей Богу женюсь, красавица! Тя как звать-то? — пригласил её водила в автобус, и даже не стал брать оплату за проезд.

— Михаил... — заявил без тени сомнения Мешков.

— Чё? Кто? А ты так-Ой?!..

— Да мужик он... — подтвердил Рашид, наконец-то обнаружив золотой зуб, выбитый им водителем автобуса при стычке.

— А ты куда лезешь? Деньги гони за проезд! Или вали и дальше пешком, чурка!

Автобус оказался пустым. Жители района не особо-то катались по маршруту "Париж-Москва". Этот же рейс и был обозначен на автобусе.

— Что за ерунда? — заинтересовался Михаил дурацкой выходкой с вывеской маршрута.

— Да есть у нас один такой придурок — в сельсовете. Назвал одно село Парижем, а деревню Москвой, — выдал водитель автобуса, вернувшись на своё законное место согласно посадке.

— Слышь, мужик... — постучал в закрытую дверь Рашид. — Подвези, а! Будь человеком! Что тебе стоит?

— Мне — ничего, а тебе — денег за билет!

— Ну нет их у меня...

Он пытался втюхать водиле свою золотую коронку.

— Поди, фальшивка какая...

— Нет, настоящий золото — высший проба — 323...

— Цвет-мед — говоришь! Ну и на кой ляд мне твоя фикса? Что я сдам по возвращении в автопарк кассиру? Мне деньги нужны! Деньги, а не это фуфло!

— Фуфло — это бумажка, из которой делается купюра, да! А золото даже в банках приветствуется, как резервный фонд любого нормально-развитого государства!

— Ради меня... — подмигнул Михаил, намекая на то, от чего теперь старался откреститься водитель рейсового автобуса. — А то ведь он такой — растрезвонит на весь район: у нас было с тобой! И ведь подвозил, а в салон пригласил...

— И что мне с вами делать, му...жиками — нехотя уступил водитель, открывая дверь Рашиду.

— Моя никогда не забыть это твоя...

— Если ты злишься на меня из-за своей "маршрутки", то я невиноват! Сам подобрал меня тогда, а завёз чёрти куда... — напомнил Михаил — квиты.

— От Марфы знать — и тащитесь?

— Это ты на своя тарантас! А моя машина летал аки ласточка! — чуть было не всплакнул Рашид. У него на глаза навернулись слёзы. Однако сдержался.

— Джигит... — хмыкнул водитель рейсового автобуса, покатив наконец-то по нашумевшему маршруту "Париж-Москва".

Михаил не стал терять времени даром, решил немного отдохнуть, нисколько не обращая внимания на сильную тряску автобуса на ухабах. Привычка, а ещё с академии — умел спать в любом месте независимо от времени, будь то ночь, день, утро или вечер. Столько дней не спал, а тут на тебе — приснился настоящий кошмар. Очнулся, а вспомнить того, что видел, не мог. Но точно знал одно: сон в руку и вещий.

Оба водителя — один рейсового автобуса, а иной маршрутки, сгинувшей в болотах — стояли перед ним с поднятыми вверх руками.

— Вы чё, мужики?

— Сам охренел! — не удержался один.

А затем и второй:

— Вах, шайтан!

Только теперь осознал Мешков, куда оба косятся — на его руку да ещё с оружием направленным на них. В нос ударили пороховые газы. Значит выстрелил. Опасения подтвердились тут же. Позади бедолаг в лобовом стекле автобуса зияло две дыры.

— Ну и дал же я маху, — допустил Михаил промашку. — Спокойно, мужики! Я не тот, кто, как вы могли подумать на меня! Но оттуда, где велась ещё совсем недавно стрельба! И при исполнении! Не боевик и не террорист! Так что и вы не заложники — можете руки опустить! Просто на меня нашло что-то! Понятно?

В ответ тишина.

— Устал я... Три дня не спал! И работаю под прикрытием! Я — сотрудник ФСБ в звании майора! И звать меня Мешков! А имя уже сообщал! Извините, ксивы при себе нет! Но если не верите, можете в будущем проверить! Я вас не держу...

Только он это сказал, обоих селян точно ветром сдуло из салона автобуса. Только их и видел.

— Э, ну куда же вы? А мне ехать без вас? — не знал Михаил маршрута. Да деваться некуда — пришлось перебраться на место водителя автобуса и двинуть по единственной грунтовой дороге на районе. Авось и выведет куда надо.

И не он один такой рыскал по округе, за ним след в след шёл Шилов. Полковник в свою очередь вышел на проторенную дорожку в лесу, а затем и на автостраду. На удачу ему попался какой-то тракторист. И у него в отличие от помощника с документами был полный порядок. Да вот остановить невменяемого колхозника сразу не удалось. Пришлось стрелять и не только в воздух, но и по колёсам.

— Какого ты тут творишь? — ворвался к нему в кабину Борис.

— А ты стреляешь? — пахнул перегаром тракторист. — Чё привязался? И потом в поле знаки не стоят! Я знаю свои права!

— Ты выехал на проезжую часть!

— Чтобы я и заблудился — этому не бывать! И за кого держишь меня? Ты кто, мужик? Я не знаю тебя!

Шилов представился.

— И хто? Какая ещё собака полканом? — не вязал лыко тракторист, а и вообще не баба, чтобы заниматься подобным вещами. На то и тракторист. И перепахивал асфальтовое покрытие, спутав с пахотным участком земли. Отсюда и яма на яме. Вот он простой секрет русских дорог и дураков.

Спрашивать у него, что видел тракторист, а слышал в этой жизни — проще застрелиться самому, и его пристрелить.

Шилову пришлось набраться терпения.

— Куда ведёт эта дорога?

— Куда-куда! — не переставал ворчать тракторист. — На кудыкину гору!

— А точнее?

— Никто те и не скажет, служивый! У нас тут каждый день названия меняются, а вот власть и дальше жрёт всласть!

— Понятно, что ничего непонятно, а и впрямь занятно! Короче и по существу! Ты где живёшь?

— В тракторе я... и нахожусь большую часть времени года... — сморозил тракторист в жару.

— А когда домой возвращаешься?

— В хлеву пропадаю...

— Надо же, а я думал: в гараже...

— Чё ты прицепился ко мне? И вообще... отвали!

— Сколько?

— Ты ща про чё такое загнул, служивый?

— А сам?

— Я про... — призадумался тракторист, впадая в ступор.

— Давай пособлю — подскажу...

— Рискни... — уступил селянин.

— Я те дам...

— По рогам — и самому!

— ...денежку... — продемонстрировал Шилов банкноту трактористу.

— Сколько тут? — смахнул он её у него, комкая в руке при сжатии пальцев в кулак.

— Тебе хватит на это дело, а опохмелиться!

— Лады, поскакали...

— Плуг подними, а то ведь тормозит!

— Ты сам, служивый, не тормози! Мне ж пахать и пахать ещё! А ты такое городишь! Прям обидно слышать! Кто если не я вас накормит, а деревня — село! Или город?

— Не всё ли равно — поехали...

— Сам не тормози! — предпочёл не поднимать плуг тракторист, объяснив всё очень просто — его заклинило у него, а ремонтировать в поле не с руки, всё одно потом пахать придётся — рано или поздно. Вот по данной причине и нехватки времени этот "стакановец" бил все мыслимые и немыслимые рекорды. А его рожа висела на доске почёта: "Их разыскивает милиция!"

Тракторист и сам того не подозревая, угнал в поле не свой трактор, а участковый на районе сбился с ног, пытаясь напасть на след угонщика. И след от плуга не способствовал тому, напротив мешал — земля вокруг мехдвора оказалась перерыта, да так, что голову сломает профессиональный следопыт, а не только следователь. Да и болота кругом. Как он проехал по ним, а среди топей — до сих пор осталось загадкой. Хотя если вспомнить, что за человек был "угонщик", сразу всё становилось на свои места — такие как он нигде не пропадут, а по жизни и в проруби не утонут. Всплывают и всегда в самых неожиданных местах.

Вот и тропинку к избушке-развалюшке запахал, а всё в округе перепахал, произведя мелиоративные работы по осушению болот. И сильно с этим поторопился, председатель сельсовета не успел выбить под это дело деньги в райисполкоме, как вся его затея накрылась медным тазом. А денежки всё одно ушли не по целевому назначению, доставшись вышестоящему начальству.

В одну такую канаву и влетел "козёл" председателя вместе с ликвидатором. Да и Мешков угробил рейсовый автобус на том же километре пути к "Парижу". Хоть снова пешком идти.

— Осторожно! Изба-А-А... — предупредил Шилов голосовым сигналом на повышенных тонах тракториста.

— Где, а была? — очнулся тот в угаре.

Его укачало на кочках.

— Проехали... — сказал это пассажир, как в прямом, так и переносном смысле слова.

— Ничего, ещё не вечер! Найдём... а какой-никакой населённый пункт обязательно...

Борис и дальше дивился умению вождения тракториста в нетрезвом состоянии по сильно изрезанному ландшафту местности, быстро понял: в нормальном состоянии давно бы разбились. А без пол-литры тут по русской традиции и впрямь не разобраться, где какая дорога и куда ведёт.

Но вновь тропинка и снова вывела их к заброшенному строению, покосившемуся и изветшавшему от времени.

— О, заправка... — выдал на-гора тракторист. — Айда догоняться, служивый...

Не бензоколонка и не харчевня, но дом и дом. Какая ему разница. Разберётся сейчас во всём. Может там ему подскажет кто, где он очутился.

В избе было ничуть не лучше, чем снаружи — пол в щелях из-за рассохшихся и разошедшихся досок. В место крыши солома, и также что-то вроде неё развешено в качестве веников по стенам.

— Марфа! Ну, Марфа! Открой свою арфу! Вот баба! Одно слово — она! Дай отравы напиться! Слышь, хозяюшка... — закричал ещё с порога тракторист и забурился, зацепившись обо что-то, что попало ему под ноги на полу.

— Явился, не запылился, — очнулась она, поднимаясь с пола.

Шилову при виде неё сделалось нехорошо.

— Да ты не бойся меня, — уловила его поведение хозяйка. — Я не такая, как мог подумать на меня — и плохо! Не ведьма и не колдунья! Знахарка я! И потчую отварами, а не тем, чем наорал тут этот баламут!

Хозяйка переключилась на тракториста.

— Егорка...

— А... — дёрнулся тот, отрывая лицо от пола.

Улучив момент, хозяйка сунула ему под лицо миску с какой-то жидкостью, от которой потянуло горечью. И тот забулькал в ней, пуская пузыри.

— А он не захлебнётся? — насторожено вопросил Борис.

— Исключено, — уверила хозяйка, чуть усмехнувшись. — Егорку хоть головой в бочку окунай — выдует до последней капли, а сам не отойдёт! Ни за что...

— И за что вы его? А обошлись с ним, как со свиньёй?

— Да я и не думала, а поступать с ним плохо! Ему теперь хорошо! Скоро — и очень — очухается и придёт в себя...

И точно — тракторист уже начал чавкать и хрипеть. Из него полезла та дрянь, которой опоил себя сам. Пулей выскочил из избы.

— Куда это он? И без меня? — занервничал ещё больше Борис.

— Знамо дело — до ветра подался... — снова улыбнулась знахарка. — Ищите кого, кто также как и вы тех, кто ко мне захаживал всё это время?

У Шилова округлились глаза от данного известия. Он впервые видел человека, наделённого сверхъестественными способностями.

— Вы и впрямь обладаете ими?

— Да, я не только знахарка, но и прорицательница...

— А не хотите сотрудничать с нами? — продемонстрировал полковник свои документы — силовика.

— Ну, как вам сказать...

— Дабы не обидеть? Я угадал? — проявил смекалку Борис.

— Мне и здесь хорошо...

— В этой дыре?!

— Важно не где живёшь, а как! А я и здесь помогаю людям — они нуждаются во мне!

Шилов хмыкнул. Шарлатанка бы не стала так говорить, знать не она.

— Грех сомневаться в людях... — озадачила она.

"И мысли читает!"

— Не без этого конечно... — всё больше нового узнавал гость про хозяйку. — Уж такова моя судьба...

— Прозябать на болоте?!

— Почему — прозябать — я здесь живу, и мне нравится! А совершенно всё устраивает!

— И как женщину? — смутил немного Шилов собеседницу.

Та как стояла, так и села на скамейку. Он что-то почувствовал, и в отношении неё.

— Вы, как мне кажется, а точно не померещилось, ещё ничего и... ого-го...

— Что это значит?! — вскочила хозяйка.

— Только не подумайте, будто я хотел вас обидеть — и в мыслях ничего дурного не было, но...

— Уходите! Немедленно!

— Я бы с радостью, да Егор ещё не поправился.

Какое там — снова возник в избе.

— И с кем это ты тут, Марфа, заигрываешь, а?

— Вот поросёнок!

— Что да, то да — свинья, — подхватил Борис.

— Ты кто, мужик? И чё наезжаешь на хозяйку? Она — святая!

— Кто бы сомневался! Но и в монашки не записывалась! Просто никто из вас, колхозников, не обращал на неё внимания, как на женщину! Это ж очевидно!

— Чё...

— Слышал!

— Ага... — подивился тракторист. — Вижу: я это... не вовремя! Звиняй, Марфа! Как-нибудь в другой раз загляну!

— А ну стоять...

— Ещё скажи: бояться — мне тебя! — усмехнулся ехидно Егор в ответ Борису.

Шилову пришлось напомнить трактористу: кто он и как они встретились. Вид ксивы вернул память колхознику.

— А чё я сделал? И такого, что на меня наехали из вашей "конторы", да через голову участкового?

— Трактор на место верни, баламут! — подсказала ему хозяюшка.

— Так не пускают — этот не отпускает!

— За дверью подожди... — приказал Шилов.

— Так точно, служивый... — уступил ему тракторист.

Марфа вновь засмущалась, поймав на себе взбудораженный взгляд полковника.

— Я это... — потерял и он дар речи. — Чего хотел, а сказать... Не будешь против, если вернусь за тобой и...

— Согласна... — тихо пролепетала она. На том и расстались.

Шилов не помнил, как вышел из избушки, а затем забрался в кабину трактора к Егору, и пришёл в себя, лишь, когда тот поинтересовался у него:

— Куда дальше рванём?

— На мины... — озадачил Борис.

— Понял — держись!

И впрямь трясло так, что казалось: вот-вот сердце выпрыгнет из груди, но совершенно по иной причине. Шилов впервые испытал ни с чем несравнимое чувство страсти.

Тракторист то и дело поглядывал на него косо, наконец, не выдержал и спросил:

— Это чё там такое было?

— А...

— У тя с Марфой?

— Чего?

— Да так — ничего! Просто спросил! А вижу: втюрился в нашу знахарку! Только знай: мы за неё всем районом! И не посмотрим, что ты полковник ФСБ. Я когда пьяный мне по колено это... как оно?

— То, что мешает в штанах?

— Кому и ща — те, полкан! — рассмеялся озорно и задорно Егорка.

Парировать Шилов не стал, да и как водится связываться с дураком. Не желал уподобляться ему.

Тот сам продолжил с ним общение в одностороннем порядке.

— А чё, Марфа, девка хоть куда! Та ещё красавица, а баба! Сколько же ей годков натикало, а стукнуло?

Тракторист поймал на себе недобрый взгляд спутника.

— Да расслабься ты, служивый! Чё напыжился? Сдуйся! Просто и ты пойми меня, а наш народ — куда нам обратиться, если что! Ведь она для нас всё...

— А вы для неё ничего не сделали до сих пор — и никто! Когда за добро принято платить добром!

— Так не берёт она с нас денег? Даже едой!

— А кто сказал — и я сейчас — про деньги? Хата покосилась! Того и гляди: рухнет на неё! Что тогда делать станете? А только и можете: говорить, а ничего не делать!

— Да я бы давно, но председатель — гад такой — на пару с лесником лес рубить не даёт! Мне дом построить — это как...

— В анекдоте: нарисуем — будем жить! Говорить вы все мастаки! — укорил Шилов. — Вот увезу я её от вас, тогда будете знать!

— Да не поедет она...

— Кто те это сказал?

— Подкатывали к ней уже мужики...

— И...

— Ты первый, кто ей понравился! Я её такой стеснительной впервые в жизни увидел! Уж поверь мне на слово — лепить горбатого не стану!

Шилов отвлёкся. Не дело делал, а с другой стороны уже готовил себе надёжный тыл на гражданке. Надоело ему прислуживать. А что умел — служить. За что и ценили его до сих пор, а держали на его должности при собачьем отделе. И вешали на него — как водится — всех собак и не от случая к случаю.

Помимо него в сторожку к знахарке заявился вооруженный отряд "маски-шоу" и перепугали хозяйку, а она — их. Они приняли её за ведьму, а она сама их — за чертей. И сила куда-то подевалась — она больше не обращала на неё внимания — не слышала того, что ей сообщали голоса. Вдруг замолчали, сказав напоследок:

"Это судьба... твоя..."

Отряд "маски-шоу" и направила она по следам командира.

— В Париж вам надо, мальчики...

— Куда, мать?!

— В одноимённое село!

— Ах, вон оно что... — переменился в лице капитан, благодаря хозяйке избушки-развалюшки, а заодно и за тропинку среди болот, на которую та указала им.

— Она вас и выведет, а сами тех на чистую воду, кто мутит...

— Спасибо, родная...

— 22 -

"Не так страшен чёрт,

как его малю...тка!"

(прописная истина)

В доме у фермера продолжалось застолье, и никто не подозревал о том, что развернётся в ближайшем будущем, а не только кто-то стол, устроив погром. Хотя предпосылки были. Люди раздухарились. Слишком много было выпито ими, и старались залить жуткие воспоминания, которые до сих пор не укладывались у них в голове. И только Дарья внимательно следила за всем, что творилось во время застолья. Без её сверхспособностей никуда, придётся повлиять на отца семейства и мать. А тут ещё бабушки с дедушками. Хотя последним лучше не компостировать мозги.

К гипнозу прибегать не хотелось — всё-таки не чужие ей люди — родня, а не выбирают, и даётся с рождения. Но вот о своём происхождении она толком ничего не знала. Родители не показывали ей фотографии, когда выносили её из роддома, а нынче даже видео снимать на память — обычная практика. Какие-то они не такие у неё — несовременные. Возможно, это и хорошо, скорее плюс, нежели минус, но порой хотелось чего-то большего, а всегда, уж так устроен человек, тем более ребёнок, коим до сих пор оставалась Дарья, не взирая на кодовый позывной "универсал".

Ещё ничего не устаканилось, по следу идут профессиональные ищейки, а тот, кто постоянно отдавал ей приказы — предал. Эх, жаль, она тогда не разобралась с ним — помешали обстоятельства. Но ничего, ещё не поздно. Если Животин выживет, то лучше бы из ума, в противном случае ей придётся назначить ему "свидание". Но это потом, сначала надо выяснить, что к чему, а какой расклад сил? Если что — ей грозит провал — значит и родным несдобровать. Сразу выстроиться огромная очередь из желающих поквитаться с ними за все те страдания, которые она причинила им, лишив их родных и близких, а также соратников по "бизнесу".

Криминал не дремал. А никогда. Те, с кем Сергачёвы с Рогачёвыми столкнулись ненароком в дачном посёлке, также объявились на селе. И впрямь все дороги ведут в Париж. С данным постулатом на все времени не поспоришь. Факт. Но пока о том никто ничего. Даже преследователи из числа силовиков.

А один такой не сворачивая с пути, брёл в направлении выбранного им маршрута "Париж-Москва". И прибыл как ни странно в эти края не из одноимённой деревни, а столицы родины.

Какой-то километр оставался и ему пройти пешком. А дальше что? Куда он пойдёт? И кого спросит? Да о чём?

В голову пришёл джигит с маршрутки.

— Точно... — решил Мешков наведаться к нему в гости.

Его внешний облик, а и вид одежды оставлял желать лучшего результата. Зеркальца не было, поэтому пришлось воспользоваться отражающей поверхностью тёмных солнцезащитных очков с аналогичным успехом.

— Ну и рожа... — поморщился Михаил, глядя на себя.

Поправил парик, но как не старался приглаживать, искусственные пряди продолжали топорщиться в разные стороны.

— Да и... — махнул он рукой, смахнув с себя копну чужих волос, не желая уподобляться блондинке. Но без него он выглядел ещё хуже, — ...чё говорить: красота страшная сила, а требует жертв!

Мешков нисколько не сомневался в этом и предвидел: без стрельбы, а рукоприкладства, точно не обойтись. Всё-таки его никто не знал в доме Рашида, что если его три жены приревнуют и не захотят обзаводиться в своём гареме четвёртой?

— Бры-ыр-ред... — тряхнул головой Михаил, отринув прочь сомнения. Он выше этого — морально подготовлен, а ко всему и ещё не такому, что было с ним, а будет. — Ой, что будет, что будет...

Зашагал в направлении Парижа. Надпись на знаке населённого пункта не подкачала, подтверждая: он идёт правильной дорогой. Даже указатель в качестве памятника Ленину в человеческий рост указывал рукой в светлое будущее. Но Мешков точно помнил из истории, куда он завёл страну, а в тупик гражданской войны и разрухи.

Михаил продолжал гнать прочь дурные мысли. Ни к чему они сейчас ему, а тем более забивать ими себе голову. И без того хватало сюрпризов, а множились не то что день ото дня, а час от часу. Знать на верном пути — главное идти напролом, и не сворачивать ни при каких обстоятельствах, а чего бы это ему не стоило. А сил и нервов. Кого он только не повстречал на своём пути — чего только стоил один Рашид.

— Посмотрим, как живёт этот липовый грузин под псевдонимом, дядя Вахтанг? Не грузинский же разведчик! Его только здесь для полного счастья не хватало!

Навстречу Мешкову выбежала собака. Он думал: она накинется на него. Но шавка была настолько ленива, и шла по своим делам неспешной походкой увальня, что даже лень было поднять заднюю лапу при виде бродяги — завалилась посреди дороги, как ни в чём небывало, и от нечего делать занялась "развратом", вылизывая себе кое-что, что заставило Михаила поморщиться.

— Собака и есть... — только и мог он констатировать факт.

Пришлось обходить шелудивку, а то кто знает, вдруг бешеная. А оно ему надо? Не удержался и оглянулся назад.

Собаке странный прохожий был до того самого места — продолжала бездельничать. Жить на селе — не в городе. Это там вечно все торопятся то на работу, то с работы, хотя если вспомнить пробки на дороге в час-пик, становилось очевидно: торопись, не торопись, а жизнь всё одно уходит бесцельно — ничего не успеваешь сделать, как пора уже туда, куда никому не хотелось, а раньше времени подавно.

Вот и он не стал спешить, основательно осматривая очертания неведомого Парижа. Вдруг подумалось: сюда бы туристов из Франции возить для хохмы, так сказать на сельский отдых. А что — в Европе это модно — агротуризм. Им бы тут явно понравилось — в этом Париже.

Михаил вляпался и сам того не сразу заметил, наступив в то, что оставили после себя коровы, пройдя утром на пастбище стадом.

Запах ещё тот, а и аромат — заглушил все иные. Не духи из Парижа, но в русской традиции. И ни чем его теперь не перебить. Хоть ведро на себя французской парфюмерии вылей. Всё одно не поможет, да и не спасёт.

— Вот говно!

Тут как тут появились любопытные "парижане". Не каждый день удаётся узреть нечто, что само захаживало к ним. А тем более "птица" и высокого полёта. На странную вида мадам и косились ребятишки, отпуская задорные смешки.

Приподняв солнцезащитные очки средним пальцем, Михаил презрительно покосился на них. Но те даже не поняли его жеста.

— Деревня! — констатировал он в их адрес.

— Не... — не унимались они. — Село...

— Кто бы спорил, — продолжил препираться Михаил с ними, соответствуя той внешности особы, под которую косил, а давно вошёл во вкус и азарт. — Одно слово — колхозники...

— Парыжане мы, фифа!

Мешков уяснил: те не больно-то и обидчивые — за словом в карман не полезут. Поэтому перешёл на местный говор:

— Слыш-ка, пацаны, а где тут у вас обитает Рашид?

— Хто? А такой? Не слыхали! — ничуть не озадачили они Мешкова.

— А Вахтанг — джигит с маршрутного такси на грузовой машине?

— А, чурка!?

— Он — грузин или...

— Гастарбайтер... — проявили невероятные познания "парижане".

А те ещё жители "Европы", точнее Азиопы. Но сами о том, похоже, ни ухом, ни рылом, а туда же в калашный ряд.

— Да не всё ли равно! Где живёт? Адрес подскажите?

— Проще показать... — махнули рукой пацаны на какой-то скотный двор.

— Шутите? — решил Михаил: "парижане" издеваются над ним — нагло насмехаются.

— Да не, там его горем горемык...

А верно подмечено: женщины в гареме и являются ими, да и дети. Попробуй всех прокорми. Но раз сумел настругать, аки папа Карла себе Буратин, будь любезен — содержи надлежащим образом.

Чем ближе Мешков приближался к указанному строению на окраине Парижа, тем больше понимал: там и впрямь ютятся азиаты. А нынче без них никуда, как китайцев в Сибири — тьма — и просвета невидно.

Кто-то молился там, распевая суры на фарси.

— Амана-мана...

— Заманали... — подтвердили дети.

Они шли, преследуя по пятам странную особу. Чем так их заинтересовал Михаил — и пытался понять. Неужели тем, что блондинка, пусть и ненатуральная, и даже не крашеная, а на голове парик. Или действительно является шикарной гостьей.

Даже попытался пройтись немного виляющей походкой, и получилась скорее вихляющей, но тоже своего рода отпад. Он сразил ребятню наповал — те попадали от смеха, держась за животы.

— Да, — живо уяснил Михаил: не стоит ему кривляться перед местной публикой, всё равно не оценят его сценическое мастерство. А ведь когда-то до поступления в академию МВД мечтал о театральных подмостках — сцена манила его. Поэтому не пропускал ни одного спектакля в школе и постоянно принимал непосредственное участие. Даже в бытность студентом такое отчудил, что едва в армию не загребли.

Что бы ему на это тогда, а сейчас сказал Станиславский? Снова отвлёкся. Не время, а не стоит расхолаживаться. Собраться...

Михаил настраивал себя на то, что впереди его ждёт очередной сюрприз. Сначала ему следует обосноваться на селе, а затем осмотреться, и выяснить: где и кто обитает? А не сомневался: беглецы не могли пройти мимо Парижа. Не зря же сюда подался двойной агент.

Ликвидатора нигде не было видно, да и ребятня ни словом не обмолвилось о нём. Вообще никого. Они не заглядывали в грузовик фермера, и его гости выгрузились у него на подворье. Да и какой смысл подглядывать днём за ним, это ночью иное дело, а частенько лазили в его закрома. Тем и жило половина села от заката до рассвета, а иная с рассвета до заката горбатилась на него. И в основном горемыки из стран ближнего зарубежья, в недалёком прошлом бывшего союзного государства.

— Фу-уф... — выдохнул Михаил, стараясь собраться — медитировал на ходу. До калитки в низеньком заборе было рукой подать — оставалось протянуть и открыть.

Незадача. Ручка в форме кольца осталась у Михаила в руке отдельно от самой калитки. Замок проела ржавчина и... он поспешно спрятал руку с ней за спину, поскольку дверь со скрипом отварилась. Взору предстал какой-то чудак посреди двора на коврике с поднятыми руками к солнцу — молился по-арабски.

— Аллах Акбар... — улыбнулся Михаил.

Вылитый блондинка. Такое сморозить, а запамятовал, как принято приветствовать мусульман, входя к ним в дом, ну так, и заглянул-то всего во двор.

— Не вы потеряли? — продемонстрировал он кольцо-ручку старику в полосатом халате.

Тот никоим образом не отреагировал на незваного гостя. Михаил даже провёл у него рукой перед лицом, привлекая внимание, и выставил ногу, оголяя коленку из-под платья.

Никакой реакции вообще, словно мусульманин не человек, а и Михаил та ещё "красавица". Даже обиделся на старца. Пошёл в дом. И постучал для приличия всё тем же металлическим предметом, прежде чем открыть очередную дверь и войти внутрь.

На этот раз он вспомнил нужные, а правильные слова:

— Салам Аллейку...

И услышал в ответ фразу, набившую ему оскомину, а тут кто-то морду ему.

— Аллах Акбар...

Чей-то громоздкий кулак обрушился на солнцезащитные очки Михаила, и пытался затащить в дом за волосы — сорвал скальп без ножа.

— Вот так встретили-и-и... — отшатнулся Михаил к стене, а выхватить оружие не успел. На него снова навалились и на этот раз телом, повали, устроив кучу-малу.

Последнее что мелькнуло в мозгу Мешкова, как майора ФСБ:

— Засада-А-А...

Его обезвредили, и кто — толком понять не успел. А можно было и не сомневаться. В районе хватало "гастарбайтеров", как в дачном посёлке.

Недолго отсутствовал дома и хозяин гарема.

— Рашид... — услышал он настоящее имя. И обомлел.

Перед ним стоял боевик, и явился к нему в дом неспроста.

— Моя работать день-ночь... Моя отдавать оброк, бай... Твоя передавать ему...

— Слова!

— Нет, моя подносить ему золото... — продемонстрировал собственную коронку на раскрытой ладони Рашид.

Наёмник усмехнулся презрительно в лицо хозяина и ударил его, выбивая коронку. А затем добавил ногой в грудь, и, схватив за стопу, потащил в дом. Где его приложил очередной боевик, и, взяв за волосы, подтащил к телу...

— Вай, красавица! За что вы её, а? А-а-а...

— Буде придуриваться! Он пытался напасть на нас! Кто это? И откуда взялся этот мужик переодетый бабой? Почему у него оружие?

— Как мужик! Вах шайтан! А говорил: его — женщина! Ах, он негодяй... — запричитал Рашид.

Его снова приложили головой о стену, понимая: толку не добьются. Сами во всём разберутся.

Одному из мальчуганов Рашида предложили последить за обстановкой на селе, пригрозив, если мальчишка сбежит, "гости" обещали перерезать всю его семью поголовно, начиная с отца и заканчивая братьями и сестрами, а и гарем вырежут, но прежде изнасилуют... всех без разбора.

Тот кивнул одобрительно, и боевики пообещали ему за отличную службу сделать подарок в виде кинжала с булатной сталью.

— Нравиться? — продемонстрировал наёмник, поднеся острое лезвие к горлу пацанёнка, напоминая ему, что будет, если тот ослушается. И выгнал за дверь.

Наконец-то и старик закончил молиться. Его боевики не трогали — всё-таки правоверный мусульманин — их он точно не сдаст, а не предаст. И приходился отцом одной из жён Рашида, а сразу двух и сестёр.

— Ну, Рашид, и хитёр, — глумились боевики над его семьёй. — Соблазнил сразу обеих твоих девок?

— Три... — показал пальцы старик.

Вот так сюрприз: жёны Рашида и без того являлись одной семьёй. И впрямь джигит, но без маршрутки.

— Где машина? — привели боевики его в чувство, продолжая бить по лицу и не ладонью, а кулаком. И на этот раз выбили обычный зуб.

— Нет, моя ласточка-А-А... — пустил горючую слезу хозяин гарема. — Утонула, моя птичка!

— Лжёшь, собака! — выхватил один из наёмников пистолет, приставив к виску страдальца. — Не скажешь, где транспорт я тебя... Ну...

Рашид зажмурился, приготовившись к смерти. Выручил отец жён, поманив за собой наёмников. Один из них подался за ним. Тот завёл его в хлев вместо гаража и указал на четырёхкопытный транспорт.

— Ты сам ишак! — ударил боевик старика.

— Мул... — вытаращил старец в изумлении глаза.

— Зарежу, аки барашка!

Старик не понимал, чего требовали от бедной семьи Рашида эти люди. И вели себя не как правоверные мусульмане, хотя и считали себя защитниками и поборниками истиной веры в Аллаха.

Михаил с трудом приходил в себя, сознание возвращалось тяжело. Он бы застонал, если б оно не подкинуло ему то, во что он влип, а в очередную историю.

"Боевики! — выдало подсознание. — Наёмники!"

Точно — он в доме Рашида, а где им как не у своих сородичей скрываться после бегства из дачного посёлка.

Очки остались на глазах. Сквозь разбитые стёкла, покрытые трещинами, и взглянул он на тех, кто хозяйничал в доме джигита с маршрутки. Боевики занимались обычным для себя делом — запугиванием и избиением беззащитного населения.

Он принялся считать их мысленно про себя.

"Так, один, два... — и оба в доме. — Но и с улицы доносились крики с побоями. — Значит и там они — три... четыре..."

Определил по голосам Михаил, сколько их там. Но мог и ошибаться, остальные боевики запросто могли отдыхать в тишине и в тени.

Голова продолжала саднить. Дикое ощущение похмелья и близко не сравнить с тем, какую боль причиняли ему нанесённые раны боевиками. А били наверняка и целенаправленно, чтобы нескоро пришёл в себя, а потом и не смог подняться.

Сотрясение мозга заработал без всяких сомнений. Важно чтобы обошлось без переломов. Губы распухли, но зубы были на месте. Ворочая языком, Мешков учёл их все, а тридцать два зуба.

Нос разбит и также опух, а и сам. Всё лицо одна больная рана с багрово-синеватыми кровоподтёками.

"Убью, тварей! — захлестнули его эмоции. — Да и как они вообще посмели поднять руку на женщину?"

Пора было уже избавляться от неудачного образа и полученного опыта блондинки, а становиться прежним настоящим мужчиной и сотрудником ФСБ. Если бы моджахеды сразу узнали об этом — покончили с ним без особых раздумий. А так пока что "охаживали" семью Рашида вместе с ним.

Оружие естественно отсутствовало, но им Михаилу могло послужить что угодно, даже собственные ноги и руки. Да против отъявленных головорезов с огнестрельным оружием и в его состоянии нестояния много не навоюешь, а и продержаться не удастся. Занял выжидательную тактику, решив действовать наверняка, или когда уже будет очевидно: головорезы решат перерезать их всех без остатка, заметая за собой следы преступления, поскольку те видели их лица — свидетели.

Прибежал мальчишка — сынишка Рашида — и что-то затарахтел, указывая в сторону фермерского хозяйства.

Один из головорезов приложился к оптическому прицелу на автоматическом оружии, кивнул одобрительно, приметив там необходимый вид транспорта — грузовик. Туда и приказал выдвинуться своим людям для его захвата.

Село с броским названием Париж ожидало нечто наподобие того, что уже произошло в дачном посёлке. Хотя здесь боевиков в разы меньше, но были столь обозлены, что долго не станут думать, а начнут стрелять во всех и всё, кто или что попадётся им на глаза, а покажется подозрительным.

Кровопролития следовало избежать. Не жаждали его и наёмники. Им также хотелось скрыться втихую. По району уже разъезжали колонны спецтехники в сопровождении патрульных машин милиции. А и участкового не следовало сбрасывать со счетов. Вот куда Михаилу следовало податься в первую очередь — ошибка очевидна.

Да того самого побеспокоили те, кого он здесь, и оказался по соседству в наручниках с отведёнными руками за спину, и шапкой на манер кляпа во рту. Был ни живым, ни мёртвым, а также избитым до полуобморочного состояния.

От него исходила вонь.

"Засранец... — уяснил Михаил: его расчёт на него изначально не оправдался и план оказался провальным. — Лучше бы сам застрелился, чем дожидаться мига, когда тя прирежут головорезы!"

Вооружившись кинжалами и пистолетами, укрытыми в складках одежды, парочка боевиков устремились в сторону фермерского подворья. Сразу и не определишь, что они бандиты с большой дороги, но то, что не селяне, а и не "парижане", тем сразу бросилось в глаза.

Но им-то, какая разница. Знать гости Вахтанга-Рашида. Плевались презрительно вслед. Один из моджахедов не выдержал и толкнул бабу с вёдрами. Та развернула их, замахнувшись на него коромыслом, и поймала на себе недобрый взгляд.

— Иго басурманское! Ишь нечисть повылазила! — поспешила она прочь, но всё-таки не удержалась и плюнула... да не под ноги, а на спину, осталась вполне удовлетворена своим проступком, считая его геройским поступком. — Шоб у вас глаза повылазили! А их натянули кой-куда, кто надо! И куда токмо смотрят?..

Подалась к участковому. Да того, как всегда, не оказалось на месте. Спрятался от селян, и где-то квасит по-чёрному. А находился в заложниках у "чёрных".

Никто больше не встревал в перепалку с ними, провожая взглядами и тёмными мыслями дальше, чем видели сами, а и они. Пока наконец-то не достигли конечной цели своего короткого маршрута. Постучали, как водится по заведённой традиции. Им не открыли всё по той же причине, поскольку незваные гости хуже татарского иго.

Снова постучали, а затем полезли через тын во двор, где их стреножила какая-то собака.

— Кекс... — признала Дарья голос питомца. Покинув застолье, она выскочила из дома во двор.

Подле собаки возились два человека. Один уже схватил её питомца, а иной хотел разобраться с ним при помощи того, что поспешно спрятал у себя, отведя руку за спину.

— Мир вам, люди добрые...

А намерения недобрые — уяснила Дарья на раз. И выглядели оба "ходока" как те, кого она валила всю дорогу сюда, устилая трупами.

Они желали увидеть хозяина дома и транспорта, указав на грузовик.

— А больше ничего не хотите? — выдала девчонка.

— Мы хорошо заплатим! Деньги дадим! Только скажи сколько — не проблема! — заявили гости, отпустив собачонку девчонки.

— Машина не продаётся — ни за какие деньги — сама нам нужна! Проваливайте туда, откуда пришли!

— Молчи, женщина! Мужчину зови, да! Хозяин дома давай сюда!

— Опоздали, гости дорогие, нет его...

— Как — нэт!?

— Нет, он дома, но... Короче выпил немножко...

— А ты кто? Его ребёнок?

— Даже если и так, всё одно машину я вам не продам и в аренду не сдам! Она нас кормит! Но если вас интересует любой иной транспорт, могу продать, а показать...

Дарья пригласила гостей в "конюшню", но не "Формулы-1" с гоночными болидами, а той живностью, что обитала в "зверинце".

Наёмники поняли: ребёнок издевается над ними, решили проучить, а заодно применить силу. Тем более что командир предупредил: если что — дозволяет им взяться за оружие. Терять им всё одно нечего, того и гляди: нападут на их след силовики. Стремились выиграть время.

Налётчики обнажили клинки и не против живности. Один боевик отмахнулся от чего-то, что постоянно попадало ему на лицо, и оказалось хвостом коровы — дёрнул — и зря. Она что называется — насрала... ему в душу, а обосрала с головы до ног. И это было ещё не всё. Последовал удар копытом ниже пояса. И против Дарьи остался один боевик. Хотя она бы и с ними обоими разобралась, да не судьба и злодейка, а и дальше сыграла злую шутку с налётчиками.

На иного боевика набросились козлы. И какой козёл вытерпит, когда на твоё стадо накинулся джигит.

Отбившись от животных, налётчики кинулись вдогонку за девчонкой, понадеявшись догнать и наказать. Одного из них снова ударило тем, на что он наступил, а на грабли. Его напарник и вовсе наткнулся на шуфель, а и вилы дожидались своей очереди. Про серп же вообще отдельная история — не бумеранг — много опаснее. Им Дарья и пригвоздила руку с кинжалом к стене хлева одного боевика. А следом взялась за косу.

Один взмах и едва не дала маху, прибив налётчика за штанину, вгоняя лезвие косы меж ног. Из-за чего тот обделался лёгким испугом.

Оставалось разобраться со вторым. И тот больше не думал прирезать девчонку, а, не мудрствуя лукаво просто пристрелить, как собаку. Да её питомец вцепился ему в руку и...

— Зажмурься... — прозвучал голос Дарьи подле уха головореза.

Тот не послушался, и она сама помогла ему сделать правильный выбор, а изначально не было его у них, как и шансов выстоять против неё.

"Откуда же вы? И кто вас заслал сюда ко мне?" — принялась она пытать того, кто был прибит ей косой и серпом к бревенчатому хлеву по рукам и ногам.

Не говоря ни слова, и даже не стремясь задавать вопроса, Дарья принялась точить клинок налётчика, доводя его до совершенства. Проверила остроту при разрезании волоска. Попросту забавлялась. Всё-таки ещё ребёнок, как ни крути, а без этого никуда.

Налётчик не мог поверить в то, во что вляпался.

— Ну чё, засранец... — прикрыла Дарья наиграно нос рукой. — Будешь говорить? А всё одно мне ответишь — за всё разом! А сразу...

Тот бы и рад рассказать всё девчонке, да мешал кляп, коим послужил пук унавоженной соломы, торчащий во рту.

— И что мне с тобой делать, а как поступить? Помниться: у вас принято делать обрезание? Кастрировать для приличия, чтоб не прыгал как петух на всех, кто иного пола в отличие от тебя?

Налётчик затряс отрицательно тем, пока было чем. Да Дарью не удержать, она вошла в азарт. Клинок резко распорол штаны и...

Налётчик получил свободу действий. Коса больше не препятствовала ему сбежать, да и серп он выдернул иной свободной рукой, подхватив подельника — и был таков.

— Не вздумай возвращаться — убью! — бросила им вослед Дарья, а сама заняла наблюдательную позицию, следя за тем, куда подадутся налётчики — не сомневалась: туда, где засели иные головорезы.

Один косился на неё в оптический прицел оружия.

— Ох-ё-о... — растянулась она на земле, прячась за тын.

Недолго музыка играла, а продлился праздник в доме у "олигарха" местного разлива. Девчонка поспешила туда с одной-единственной мыслью: забить тревогу и поднять всех мужиков. Да где там и какое — они были не в стоянии определить время суток.

— Эх вы, а ещё мужики... — всплеснула руками в сердцах Дарья.

— А я... — подавился караваем Илья. — И этот, как его...

— Мушкетёр... — подсказала Наташка.

— Рыцарь я!

— Точно... — кое-что затеяла Дарья. И нацепила ему на голову кастрюлю, сунув в одну руку крышку, а в иную — черпак.

Чего-то не хватало? Доспех! Их и соорудила из тех же крышек, но поменьше и наспех, а на смех и подняла Наташка.

— Молчи, какашка!

— Э... слышь ты ...

— Слушать будешь сама — и меня, если жить не надоело! Ща сюда к нам заявятся отъявленные головорезы сродни бандитов с большой дороги!

— Это чё, типа рэкет...

"Ясно, — уяснила Дарья. — Жители Парижа уже сталкивались с проявлением криминогенной обстановки на селе! Это даже хорошо! Ничего объяснять, а лишний раз не придётся врать!"

Головорез, отправивший за грузовым транспортом парочку человек, не мог поверить тому, чего увидел, а затем и услышал от своих подопечных. С их слов получалось: с ними разобрался ребёнок, да ещё и девчонка.

Это же слышал, подсушивая, и Михаил, мгновенно уяснив кое-что, что было так немаловажно для него. Сейчас с ними останется один-два боевика в качестве надзирателей, а иные двинут на приступ фермерского хозяйства, на захват грузовика. Это был шанс и другого не дано. Ему лишь предстояло воспользоваться им.

— Рашид! — позвал едва слышно Михаил джигита с маршрутки. — Вах...танг...

— А... — поднял тот голову, реагируя на оппонента. — Чито твоя надо от моя? Зачем твоя подставлять моя голова и задница? За что твоя обижаться на моя?

— Заткнись и слушай, что я скажу тебе, чурка!

— Сам ты она! Я...

— А ну заткнулись! — влетел в дом иной горячий джигит, пригрозив оружием, передёргивая демонстративно затвор, вгоняя патрон в ствол.

Михаил одобрительно кивнул Рашиду, а тот своим родным и близким. Наступило гробовое затишье. Недолго продлилось оно, где-то заскреблась мышь, а завёлся паразит.

— Если кто-то из вас... — предупредил боевик, — провоцирует меня...

И выстрелил в потолок. Строение и так было не ахти какое, а крыша и вовсе сложена из кривых подгнивших жердин...

В одну такую и угодил головорез, а она зацепила его. Да и видимость скрыло соломой. А добавил уже Михаил, ударив головой в грудь — сбил боевика на пол и довершил начатое дело ногами. Затем не без помощи Рашида добрался до клинка, передав ему в зубы своими, хотя со стороны гарему показалось: они делают то, что мужики нетрадиционной сексуальной ориентации, но обошлось. Хотя опять же, что-то они там завозились — Рашид в ногах у короткой юбки до колен Михаила.

Как оказалось не то, что подумали его жёны, а перерезал путы у Мешкова, затем на руках. И прежде чем тот освободил Рашида, проверил боевика, зацепив его ногой туда, куда никто не ожидал, даже сам от себя.

Нет, гланды через задний проход не стал рвать, но вот выбить пару шаров как в бильярде, загоняя в лузу, точно мог, а бандит выплюнуть их вместо зубов изо рта.

Рашид даже нож выронил из раскрытого рта, когда Михаил обернулся к нему.

— Вах... шайтан!..

— Да не бойся, дружище, тебя я не трону...

Освободил. И заторопился с автоматом на выход, подавшись вдогонку за боевиками.

"Что там один из них сказал, а утверждали двое — их отоварил ребёнок? Это становится интересно! И всё меняет кардинальным образом!" — не сомневался Михаил: напал на след универсала, а наконец-то выяснил: кто он и что представляет собой. Оставалось убедиться в этом воочию.

* * *

— Готов, Илья? — озадачила Дарья фермерского паренька.

— Чё? К чему?

— Как водится к сдаче ГТО...

— Ась... — присовокупила Наташка.

— Перевожу — ГТО — это "Готов к Труду и Обороне"? — продолжала Дарья загружать чистый детский мозг "парижан" тем, что давно кануло в лету, но не для неё. И была серьёзной как никогда. Даже тогда, когда забавлялась с ними и прежними налётчиками.

Заприметила иных и следующих в их направлении с оружием наизготовку.

— Главное не лезь на рожон и не суйся под пули...

Илья ей должен был послужить в качестве пугала отвлекающим элементом.

— Ты — профессионал! Одно слово — универсал! Повтори! — настаивала Дарья, наседая на него

— Я — рыцарь!

— Нет, универсал... — напомнила Дарья. — Запомни! Ещё пригодится по жизни! А выручит не раз!

— Ага...

— Ну, с Богом... — присовокупила Дарья, видя: Илья не удержался и сунул себе меж крышкой на животе очередной каравай. Без провизии никуда, а продовольственного запаса и подавно. — И это правильно! Смягчит удар...

— Чего — клинка?

— Всего, чем будут пичкать тебя... — уверила Дарья. А чем именно — не уточнила.

Слово "пичкать" для Ильи означало еду. К этому он завсегда был готов — набивать свою ненасытную утробу. Да чем, и попытались изначально какие-то шумные люди — свинцом.

По ограде прошлась автоматная очередь, превращая её в дуршлаг, а затем и калитка превратилась в тёрку.

Илья как стоял, так и рухнул. Удар пули в грудь из снайперской винтовки сразил его наповал.

— Да уж, — хмыкнула недовольно Дарья. — Как в том анекдоте...

— Это в каком же? — заинтересовалась Наташка.

— Бублик, бублик, — радостно кричали дети смертельно-раненому Колобку.

— Чё? Илью убили-и-и... — заголосила она.

— Он — универсал! От него как от профи пули отлетают!

Дарья почти угадала. Одна от СВД застряла у него меж крышкой в караваем под углом. Всё-таки металлическая основа отчасти рикошетила семимиллиметровый свинец втянутой формы.

— Это чё было? — выдал Илья, и не думая вставать, лишь открыл глаза, уставившись ими на Наташку. — И чем это меня? А кто?

— Фу, какашка!

— Ты сама она, Наташка!

От Ильи попахивало и как из хлева.

— Ты молодец, — не согласилась Дарья с мнением соседской девчонки. — Герой! Универсал! Ещё повоюешь!

— Я-а-а... — вскочил Илья.

— Стой! Куда? От пули не убежишь... — перепугалась Дарья не на шутку за фермерского мальчугана.

Очередная свинцовая блямба звякнула о металлическую основу кастрюли на голове мальчугана, и... с отверстием в ней Илья грохнулся, растянувшись на крыльце с торчащими ногами из-за полуоткрытой двери.

— Мама-А-А... — запричитала Наташка, обозначив себя очередной целью для налётчиков. И также подставилась под выстрел.

Брызнула кровь. Дарья перестаралась, а возможно боевики. Заждалась их появления. Те не заставили себя долго ждать.

— А, старые знакомые, — приметила Дарья парочку бывших налётчиков.

Те повторно наступили на грабли — один из них. И на этот раз на древке был закреплён серп, засевший в горле у головореза.

Раздался предсмертный хрип и... Зря напарник отвлёкся на него. В него кто-то воткнул косу со спины.

Когда снайпер взглянул через оптический прицел оружия на то, что творилось там, обнаружил ювелирную работу жнеца, явившегося предвестником смерти. Перед ним также мелькнули вилы и не на расстоянии выстрела, а вытянутой руки от его лица.

Сознание боевика поглотила тьма...

Михаил опоздал. Разборки закончились без него. Но и девчонке досталось. Она лежала в луже крови.

— Знахарка! — вспомнилась ему хозяйка избушки-развалюшки. А и грузовик попал на глаза. Он запрыгнул в него с подстреленной девчонкой и покатил в обратном направлении из села.

Путь преградил...

— Командир! — едва не сбил его Михаил, еле справившись с управлением — дал по тормозам.

— Это кто у тя? Что за ребёнок? И почему ранен? — выдал Шилов на-гора.

Помощник в ответ коротко, уложившись в одно-единственное слово:

— Универсал!..

— Что? Ребёнок?

— Девчонка... — заявил майор. — К гадалке не ходить! А к ней катил!

— Погнали... — решил полковник дорогой расспросить помощника обо всём, что приключилось с ним и... ребёнком.

* * *

Дарья ликовала. Ей удалось разобраться со всеми своими преследователями, и теперь можно было снова затеряться в глуши — и попробуй ещё отыщи. А всё подстроила так, как её обучил один человек, коему была обязана своими навыками по гроб жизни. А ей — её приёмные родители.

Да не учла кое-чего, а точнее одной личности, которая объявилась подле неё, когда казалось: дело сделано.

— Не убивай... — заявил залётный гость, ощутив на шее сталь клинка. — Я не с ними! И из той же организации, что и сама!

Документы нашлись в нагрудном кармане.

— Подполковник?!

— Так точно... — представился он, а не иным образом, как боевики до него при встрече с Дарьей.

— Чего ты хочешь?

— Предложить тебе сотрудничество с нами...

— Это с кем же, если не секрет?

— С генералом. Слышала о Суровых? Животин предал тебя! Теперь я стану твоим начальником, если не будешь противиться! Да и смысл! Я не он — не эта скотина! И понимаю тебя, а получишь возможность поквитаться с ним! Только скажи одно слово...

— Нет...

— Ответ неверный! У тебя семья неродная!

— Что... ты сказал, полпод?!

— А слышала! И это правда! Ты приёмная дочь!

Дарья впервые не контролировала себя — свои эмоции. Клинок выпал из детской руки, и ликвидатор перехватил его, не позволяя упасть наземь.

— Сейчас прилетит вертолёт... — заявил он. — И тебя эвакуируют...

— А как же мои родители... приёмные... — едва справилась с волнением Дарья. — Почему они не сказали мне об этом? Что я им неродная? Когда обязаны были — должны...

— Не думай, будто любят — они при исполнении, как и ты!

— И старики?

— А те ещё асы своего дела — профи, но в отличие от тебя — универсала — ничто...жества...

По лицу девчонки покатилась скупая детская слеза. Дарья держалась из последних сил.

— Держись, всё образумиться! Ты же универсал... — видел подполковник перед собой девчонку 12-ти лет ничем не отличающуюся от своих сверстниц — ребёнок ребёнком.

В небе над селом гремя лопастными винтами, опустился вертолёт. Дарья беспрекословно подчинилась подполковнику и... только их видела группа "маски-шоу", явившаяся к шапочному разбору полётов на фермерское подворье, реагируя на то, что там творилось, а дополнительно на приказ Шилова, прозвучавшего в открытом эфире на связи с ними.

Они уже были среди болот. Мешков открыл дверь ногой внутрь избы.

— Марфа... — раздался голос полковника за ним.

— Борис... — не поверила та: тот вернулся за ней и столь быстро. Казалось — соскучился. Но приметила девчонку у его помощника на руках.

— Она серьёзно ранена! Помоги! Спаси её! Она нужна нам... — опустился Михаил на колени.

— Вы неправы... — озадачила хозяйка.

— Поясни?! — терялись в догадках гости — особенно Шилов.

— Вам её подсунули под видом той, кого вы искали. Она не является универсалом!

— Но как? Почему? Что случилось? — не поверил Михаил в то, что услышал, а от прорицательницы и к тому же целительницы.

— Я спасу её... — уверила хозяйка гостей, понимая: они не могут задерживаться у неё надолго — их долг сейчас быть там, где только что произошло кровопролитие — были зверски зарезаны боевики.

И впрямь работа универсала...

— Не прощаюсь... — отплатил Борис в свою очередь любезностью хозяйке. — А всё потому, что ты нравишься мне!

Мешков обалдел. Ещё бы — полковник клеил целительницу, как мальчишка.

— Идём, майор, есть серьёзный разговор ...

— Всё-таки ошибся... — поймал Михаил на себе пронзительный взгляд знахарки. А ведь она предупреждала его, да не воспользовался её советом — не понял до конца. — Обидно, но ладно! Не в первый раз! Будем надеяться: в последний...

— 23 -

"Есть ли жизнь?" — подумал малыш, вылезая из утробы матери.

Снаружи его поджидал мужик в крови и со скальпелем у пуповины.

(такова жизнь, а всегда непредсказуема)

Уткнувшись лбом в иллюминатор, Дарья безучастно взирала на удаляющиеся очертания "Парижа". Она по-прежнему испытывала чувство шока, и даже лёгкий озноб, едва заметно колотивший её. Всё, к чему она так прикипела душой и телом, оказалось обманом — сплошным. Все, кто был знаком ей — использовали. И пользовались без тени сомнения и зазрения совести. Разве это справедливо и по отношению к ней, когда вопиющая наглость!

Взгляд стал холодным и отчуждённым. Новоявленный спаситель постарался отвлечь её, но лишь поймал на себе убийственно-ожесточённый взгляд ребёнка. Такой он уже встречал, когда ему в бытность приходилось разбираться с бандами малолетних беспредельщиков, а им порезать человека, как Дарье прикончить его сейчас, ничего ровным счётом ни стоит. А больше ничто и никто не держит, да и не удержит, если решит мстить.

— Не думай — ни о чём... — не собирался подполковник уступать ребёнку. Он дольше неё прожил и найдёт способ вновь вернуть к жизни, а указать ей, в чём её истинный смысл — самой, как универсала. — У меня есть для тебя ещё один небольшой сюрприз! Сюда взгляни, а в документы загляни!

В руке у подполковника оказалась папка, а в ней альбом с фотографиями. Дарья не поверила своим глазам, поспешно переведя возбуждённо-вопросительный взгляд на взрослого человека.

— Это то, что я подумала, а правильно?!

— Полистай, да почитай... — лишь прибавил подполковник к сказанному девчонкой.

Информация предназначалась для анализа универсала, коим являлся ребёнок.

"Ну, если обманул!.." — подумала про себя Дарья, надув губы со щёками, и принялась всматриваться в старые от времени фотографии. Не цветные, а чёрно-белые. Снова уставилась нагло на подполковника.

— Кто эти люди?

— Молодая пара...

— А где их ребёнок? Тут написана странная цифра...

— Это дата. И ребёнок родится у них значительно позже...

— Продолжай, коль сам начал, а тебя никто не тянул за язык, — не сдержалась Дарья, проявляя эмоции, бьющие у неё через край. Она сейчас напоминала оголённый провод — тронешь — ударит!

— Сама-то как думаешь?

Девчонка отреагировала своеобразно на заявление взрослого оппонента — отшвырнула журнал, и снова безучастно уставилась в иллюминатор.

Если это были её родители, то информацию на них ещё следует проверить, чем поверить этому на слово. А ничем не лучше Животина. Вот кто ей нужен сейчас — и тот, на ком она сорвёт всю свою злость и злобу, однако не станет убивать — банально. Кое-кто, кого она плохо помнила, а точнее вообще ничего кроме голоса и руки из детсадовских воспоминаний с казарменным режимом проживания в тренировочном лагере.

Каким же именно было лицо у "воспитателя", а того ещё учителя-мучителя? Но нисколько не обижалась на него. Он казался ей роднее приёмного отца с матерью, и впитывала при нём тогда, едва ли не с рождения вместо молока всё то, что закладывал он в неё.

Рука девчонки машинально коснулась того места, где обычно в складках одежды у неё было потайное место, предназначенное для хранения оружия. Откуда она извлекла к удивлению подполковника миниатюрное табельное оружие и...

— Фу-уф... — выдохнул он облегчённо, отделавшись лёгким испугом, а неровен час и обделался бы. Да Дарья не стремилась разбираться с ним здесь и сейчас. Сам напрягся, хватаясь за табельное оружие.

То, которое достала девчонка, было именным, а наградным подарком от инструктора и одновременно основателя проекта "У". Он всем тамошним своим ученикам, как папа и мама — главная нянька.

— Почему я не помню его? — принялась Дарья отщёлкивать из обоймы патроны, вываливая в свободную руку на ладонь.

Оппонент живо сообразил, о ком ребёнок завёл речь, взял небольшую паузу, собираясь с мыслями — не имел права опростоволоситься.

— И где он сейчас, а жив? Я очень на это надеюсь! — продолжала настаивать Дарья на чётком и вразумительном ответе.

— Ну, как тебе сказать... — начал издалека подполковник, стараясь изначально обезопасить себя от того, чего мог выкинуть ребёнок, а с оружием в руках, и хуже обезьяны с гранатой — не знаешь: когда рванёт, и куда метнёт. Того и гляди: пошлёт она их с генералом. Чего стоили одни воспоминания о приземлении на автостраду авиалайнера следующего международным рейсом за границу. А и террористы там. Да и сам только что видел, как она уработала без применения огнестрельного оружия тех, кто наведался на фермерское подворье, где она только с виду вела себя беззаботно, как и её приёмные родители со своими стариками. Делом доказала: с ней надо держать ухо востро, иначе... — Прямо, как всё есть на самом деле — без прикрас, а приукрашивания ситуации с ним!

Вот и попробуй с ней о чём-то поговори — взрослая не по годам, а чувствует за собой силу.

Подполковник обмахнул лицо платком — вспотел, и не по тому, что было жарко, отнюдь — ничуть, просто юная соседка постоянно вгоняла его в краску, демонстрируя собственное превосходство. А на всю жизнь уяснила главный урок, вынесенный ей из "детсада": важно поставить себя выше над любым человеком или обстоятельствами, и необязательно доказывать делом: ты лучше или круче. Помни: пустить пыль в глаза — уже половина успеха, а неожиданность и внезапность с уверенностью, граничащей с беспредельной самоуверенностью — и вовсе победа. Ошеломи своего противника, будь он даже твоим напарником или оппонентом и подчини своей воле.

Уж что-что, а силы-воли ребёнку было не занимать. Она только внешне выглядела девчонкой, а во всём остальном по жизни универсал. Могла при желании и на публику сыграть. При этом Станиславский отдыхал и нервно курил.

Напарник по соседству не отказался бы выпить — причём запить тем же крепким напитком. Нервы были на пределе и натянуты как струна — дёрни — порвётся. Работа на износ. Иначе в силовом ведомстве нельзя, а и заслужить погоны с большими звёздами.

Вытащив из укромного места в одежде плоскую фляжку, подполковник открыл колпачок и пригубил, сделав пару больших глотков, а затем запил их всё из той же ёмкости, осушая до последней капли — вытряхнул, и даже рукой по дну стукнул.

— Я жду... — напомнила Дарья о своём присутствии, и пока что никуда не собиралась линять.

Зато оппонент полинял. С него сошло семь потов.

— Есть такая тема разговора, — заявил наконец-то в продолжении он. — И твой бывший учитель живее всех живых. Он — псих! Его содержат на секретном объекте строгого режима в камере-одиночке.

— И за что же его, а так невзлюбил, и кто?

— Тот, кто поперёк горла не только тебе, но и мне, а всем, кто когда-либо сталкивался с ним... — завёл речь подполковник о Животине.

Дарья мгновенно сообразила.

— Могу я лично разобраться с ним?

— Думаю, что генерал не будет против, если я предоставлю тебе такую возможность! Но ты сама должна учесть кое-что: с Животиным всё должно быть шито-крыто! Чтоб никто — даже комар носа не подточил: там действовал профессионал уровня универсал!

— Значит, плохо ты знаешь меня, а точнее вообще понятия не имеешь, с кем имеешь дело — и кто я, — перехватила Дарья инициативу у подполковника.

Ей палец в рот не клади — не акула — хуже — жизни лишит. И ей человека пришить, это как её сверстнице на уроке труда пуговицу к ткани. Вот только орудие труда у неё — огнестрельное оружие, а и холодным владела в совершенстве. Уникум — универсал. Такой её и создавал тот, кого спрятали от людских глаз, куда подальше те, кто ненавидел Чуйкина и его проект. А сами хотели — и пытались — завладеть его учениками с выпускниками. Да поторопились. Дарья была единственная, кто прошёл, все круги ада и сдал главный экзамен всей своей жизни, заглянув смерти в глаза.

Иные два ученика потерпели крах. Их ждал провал, а Чуйкина разочарование. Ни его одного — тот кто был благосклонен к нему десять лет подряд, вдруг охладел, не получив нужный результат. А постоянно торопил. Не пойди тогда он у него на поводу, возможно бы не пропали без вести два будущих выпускника.

Терпение и ещё раз терпение. А его не хватало подполковнику. Ладно бы вёл общение с взрослым человеком. Тут гораздо проще — отдал приказ сотруднику и тот в лепёшку расшибётся, а выполнит его любой ценой. Здесь же ребёнок — совсем иной случай — приходилось убеждать, и в первую очередь себя: делает всё правильно, а поступает. Иначе нельзя. Это всё равно, что держать на цепи гремучую змею, зная: она рано или поздно всё равно изловчиться и укусит, исторгая весь свой накопившийся яд в руку хозяина.

Бойся данайцев дары приносящих!..

— Давай пока что немного повременим, Дарья, а? — предложил временное "перемирие" подполковник. — Я столько времени гонялся за тобой — искал, что устал!

И не соврал, но без подвоха не обошлось. С ребёнком обычная в таких случаях разводка по отношению к универсалу не прошла.

— Тогда те в отставку пора — и лучше самому подать, чем посмертно попасться...

Дарья принялась загонять патроны назад в обойму, сделав на этом главный акцент. Подполковник ещё раз пригубил машинально на инстинкте плоскую фляжку, но она была давным-давно высосана им до последней капли.

— Жаль, мала чашка... оказалась! А хороша бражка была...

— Не уходи от темы разговора, мужик!

— Подполковник...

— Оставь эти звания с регалиями для кого-нибудь другого! Например, у меня и вовсе их нет, как и погон. И что мне ты да твой генерал? Да и Животину недолго жить осталось! Если сам не загнётся, я помогу ему в любом случае — с тобой или без тебя, а твоей поддержки! Мне это без разницы...

Правду об учениках Чуйкина ходили слухи: эти беспризорники-беспредельщики, казалось, могли выжить в заполярном круге или в одной берлоге с медведем, так ещё хищный зверь послужит им основой для коврика у себя же, а и запаса провизии будет на полгода вперёд. Такая, как Дарья, нигде не пропадёт. И всё нипочём.

Не уступи — прокол обеспечен. Поэтому подполковник предпочитал постоянно держать в разговоре с ней интригу. Любопытство — помниться — основная черта женщины, а тем более девчонки возраста юной собеседницы.

— Не хочешь говорить, не надо, я и без тебя докопаюсь до истины! Всё, что необходимо мне, сообщит Животин!

— Хм, да он и под пыткой вряд ли! На то и фамилия соответствующая, а и род занятий выбрал! — усомнился подполковник: девчонка берёт его на испуг. Да с ним это не прокатит.

Дарья привстала со своего места, покидая сидение.

— Ты куда это... и собралась?

— Прогуляться...

— Как далеко?

— Там видно будет, — в третий раз покосилась она на иллюминатор.

— Не вздумай выходить за борт...

— А то что — это угроза или...

— Совет взрослого человека!

— А если я с парашютом?

— На борту винтокрылой машины непредусмотрено данное средство спасения.

— Не очень-то и нужно было, а изначально! И без него как-нибудь обойдусь — не впервой.

— Да стой ты! Постой... — схватил подполковник за руку девчонку.

— Руки... — выдала она на-гора, — ...убрал!

— Спокойно, только без паники, а нервов! Всё, что тебя так интересует — необходимая информация — будет предоставлена по приземлении в знакомое тебе учреждение.

— Неужели?! — не поверила Дарья: её ждёт старая добрая казарма "детсада".

— Останься и сама всё увидишь... — приготовил ей неожиданный сюрприз подполковник.

Оставалось лишь выяснить: как долго им ещё греметь по воздуху в данном направлении?

— Не больше часа, — последовал ответ от пилота вертолёта.

Дарья решила занять себя листанием "семейного" альбома. И не пожалела. Подполковник чуть успокоился — рано и зря. Девчонка наткнулась на фотографию, где была запечатлена влюблённая пара, и там женщина была с большим животом — беременна.

— Это... это... — не сдержалась Дарья.

Подполковник не стал встревать, на то спутница и универсал, чтобы понять очевидное, а то, в чём пытались уверить её, лишь бы заставить работать на себя.

Генерал решил убрать всех тех, кто больше не требовался ему, а отправлять в отставку вроде бы не с руки. Начальство ещё решит: убирает конкурентов — стал неугодным на своём месте, а вот списать на боевые потери помощников проще простого. Никто его за это не осудит, и ещё подумают: стоит ли наезжать на него? А будь у него универсал под рукой в качестве марионетки, вовсе пойдёт в гору. Негоже тогда засиживаться в кресле генерала, можно смело замахнуться и на министерское кресло. А созрел для него — вне всякого сомнения, отринув их на пару с опасениями, решил: кто не рискует, тот не пьёт... и не шампанское, а кое-что, что крепче и стоит дороже.

Дарья перевернула очередную страницу альбома. Влюблённая пара исчезла, зато появился снимок малютки, укутанной в пелёнки, из-под которых торчал только нос. Она словно заново переживала собственную жизнь, которая была ей незнакома, лишь понаслышке из придуманной специально для неё истории приёмными родителями. Неожиданно поймала себя на мысли: думает о них — о том, как они там? И что стало с ними? А ничего не могло и плохого случиться — обезопасила их. Хотя видела в иллюминатор при взлёте, как за ограду подались люди в масках. Но не боевики по своему виду и подготовке, скорее силовики из группы захвата, а возможно и зачистки.

Всегда при желании может узнать их дальнейшую судьбу, а сейчас изучить свою и быстрее. Времени всего ничего — час — хотя давно много меньше. Перевернула ещё одну страницу.

Вот оно — она и в "детсаде", а рядом...

— Воспитатель... — признала она Чуйкина.

Лицо показалось знакомо ей. Она заново узнавала своего инструктора и одновременно руководителя проекта "Уникум". Не универсал, как сложилось потом — много позже и в итоге ничего в его собственной судьбе, словно высшие силы покарали его за то, в кого он превращал детей, а в бездумные и бездушные машины смерти.

Дарья себя не считала таковой. Она умела ценить жизнь, даже любить... своих, как оказалось приёмных родителей.

И снова очередной сюрприз. Она признала на ином снимке старика.

— Ба, да это ж деда — сухопутный отставник! А он что здесь делает?

Подсказки от подполковника, мечтающего о погонах полковника, не последовало.

"Думай сама, а шевели извилинами, девка!" — проступила у него на лице язвительно-презрительная ухмылка.

Да и как говориться — не надо было Дарье это. Просто эмоции — и били через край фонтаном.

Ребёнок — ребёнком. Как ни крути, а сама кого хочешь, могла развести и жизни лишить — спокойствия определённо.

Дальше больше — Чуйкин стоял в обнимку со стариком. Намёк очевиден. А затем Дарья наткнулась на группу... боевую, признав лица тех, кто жил вместе с ней в одной казарме. Это была та самая знаменитая пятёрка, от которой без ума все воспитатели-инструктора. И практически сверстники-одногодки. Возраст колебался всего ничего од года до двух. Но результаты были практически идентичными у всех. Кто-то преуспевал иных учеников-мучеников в стрельбе, другой в физической подготовке, третий в тактике, четвёртый в стратегии, а пятый...

Пятым была Дарья. Чуйкин придумал под конец выпуска создать вместо одного профессионала группу универсалов. Из-за чего его проект "Уникум" и получил название "Универсалы".

Пятеро детей вошли в испытательную группу захвата и зачистки. Дарья сразу вспомнила, как они ящиками расстреливали боеприпасы, а также, взрывая настоящие, пускай и ручные гранаты. А и мины устанавливали различного образца, проходя основы диверсионной деятельности.

Учения и ещё раз учения, а бесконечные день изо дня и ночь от ночи. Взрослые люди не выдерживали и ломались. Им постоянно противопоставлялись профессионалы, побывавшие ни в одной горячей точке и имеющие огромный боевой опыт, но дети превосходили их и были незаметны в силу малого роста, проявляя незаурядную смекалку. Бойцы, прошедшие огонь и воду с медными трубами, привыкли: соперник противостоит взрослый, поэтому и думали, как они, но дети постоянно шокировали их. Они не могли подстроиться под них и понять, что у них на уме и творится в голове. Сплошные потёмки.

Результаты пятёрки просто ошеломляли. Детвора выиграла все поединки со 100%-м результатом за явным преимуществом во всём, что касалось военной подготовки. Даже при стрельбах их результаты впечатляли, а та ещё заочная дуэль.

И в пейнтбол частенько гоняли, что меньше всего нравилось инструкторам — постоянно разукрашенные лица, которые не так легко было отмыть, а и избавиться от синяков с кровоподтёками. Из-за чего приходилось постоянно носить маски, скрывая лица под видом таинственности, но все в "детсаде" знали, что к чему, а почему — и почём фунт лиха.

— Ха... — улыбнулась Дарья, перевернув последнюю страницу альбома — и была пуста. Снимок отсутствовал.

— Прилетели... — выдал по громкой связи пилот вертолёта.

— Готова? — не уточнил подполковник юной спутнице к чему именно. Тайна на тайне, а загадка на загадке. И ей самой предоставлялась возможность искать отгадки.

Дарью снова уставилась на мгновение в иллюминатор. Зажмурилась, не веря своим глазам, готовая пулей покинуть борт винтокрылой машины. Едва удержалась сама, и свои эмоции, бьющие у неё через край.

Она дома — роднее "детсада" ничего быть не могло. Тогда почему ничего не вспомнила до сих пор, словно кто-то преднамеренно стёр её воспоминания о прошлой жизни с подкорки головного мозга. А тут вдруг включил.

Альбом и послужил тем недостающим звеном, являясь ключом к прошлой жизни — и настоящей.

Первым из вертолёта выскочил подполковник, а за ним и...

— Ребёнок?! — в изумлении выдал встречающий тип, выпучив округлившиеся глаза на гостя. — Девчонка!?

— Прошу любить и жаловать, генерал... — отстранился в сторону подполковник. — Это он — универсал!

— Она!?.. — покосился недоверчиво военный человек в генеральских эполетах и лампасах на Дарью.

— Так точно... — рапортовала девчонка, махнув рукой по-военному — отсалютовала.

— Бры-ыр-ред какой-то... — не поверил генерал в то, что услышал и увидел.

— Ошибки быть не может — исключено... — присовокупил подполковник к словам девчонки свои.

Генерал был наслышан о странностях Чуйкина, из-за чего к Василию прицепилась та дурацкая кличка, ставшая его позывным, как псевдонимом "Чуркин". Но чтобы на самом деле...

Генерал ожидал увидеть кого угодно, но только не малолетнего ребёнка, а уже довольно взрослого подростка лет этак 15-16 и мужского пола. Но девчонка — выше всякого человеческого понимания. Старался осмыслить произошедшее, а до сих пор происходящее с ним.

— Не надо шутить, помощник! Нашёл время и место! Это сейчас неуместно...

Генерал отстранил его, и сам заглянул в кабину вертолёта. Нигде никого, если не брать в расчёт пилота.

— Где ещё пассажиры? — уставился генерал на аса. — Отвечай по существу!

— Все, что были на борту — уже вышли...

Генерал обернулся на подполковника с девчонкой.

— Нет, это невозможно — недопустимо! Не может быть! Уму непостижимо, чтобы такое и... Блин... Одно слово — Чуркин!

Дарья надеялась встретить тех, с кем провела здесь долгие годы своей жизни, а справила десятилетний юбилей. Лучшего подарка ко дню рождения и ожидать не стоило, а не надо и не дано. Эйфория прошла, когда выяснилось: она здесь одна-единственная воспитанница. Подполковник только-только собирался возобновить работу бывшего военного учреждения образца повышенной государственной секретности. Но с нуля не пришлось начинать. Одна Дарья чего стоила. А и отыскать кого-то ещё из тех, кто здесь обучался — не проблема. Многие находились в местах не столь отдалённых, занявшись разбоем и грабежом. И там отличились, посадив на пику сокамерников и конвоиров. Даже был совершён не один успешный побег.

"Она их всех найдёт и вернёт", — не сомневался подполковник.

Генерал был ошарашен, а не только обескуражен. Поверить в то, что ребёнок 12-лет, да ещё девчонка профессионал под кодовым названием универсал — нет, выходит: зря он жизнь прожил, а так ничего и не понял в свои годы. Дивился всему точно ребёнок.

Подполковник предложил ему устроить для Дарьи своего рода небольшую проверку и заказать ей Животина.

— Тут необходимо сработать наверняка, чтобы никто ничего — ты понял меня, ликвидатор?

— А то, и у неё к нему должок — всё будет сделано в лучшем виде, шеф! Доверьтесь мне, а ни разу не подводил! Я её два года ловил, как Шилов! Кстати, что с полковником делать?

— Погоны его захотел, а тёплое место заполучить?

— Моё дело предложить, а ваше — отказаться...

— Не кипятись! — смягчился генерал, согласившись и с доводами помощника, и с его запросами — пообещал удовлетворить все, если тот и дальше будет услуживать ему как прежде.

На том и расстались. Но не подполковник с девчонкой. Она отвлеклась, подавшись в заброшенный корпус. На одной из коек и нашёл сопроводитель. На тумбочке до сих пор сохранилась запись метрических данных Дарьи — рост, вес, возраст. Вместо имени номер "5".

— Пятый... — окликнул её кто-то.

Она обернулась на призыв. Перед ней предстал подполковник. Не инструктор. А так хотелось увидеть его, и теперь больше, чем даже тех, кого она покинула в "Париже".

— Ты что-то сказал? — озадачила Дарья своим заявлением подполковника.

— Отныне я — твой командир! А ты — моя подчинённая! Ты в казарме и на службе при исполнении своих непосредственных обязанностей! Генералом поставлена боевая задача нам! Слушай приказ, пятый!..

Дарья не спешила реагировать адекватно, хотя всё её естество подрывало подчиниться воле инструктора. Но подполковник не являлся им, скорее самозванцем, прибрав все лавры предшественника к своим загребущим и алчным рукам.

— Универсал... — повторил подполковник.

— Я... — с большими потугами отреагировала Дарья.

— Устранить проблему в лице Животина. Разберись с ним...

— Выбор за мной? — скрывался какой-то подвох в вопросе девчонки.

Его подполковник не сразу уловил, поэтому всё самое интересное, а необычное в действиях универсала для него было впереди.

— Разумеется — и всегда! Боевая задача поставлена — и должна быть выполнена в сжатые сроки!

— Конкретней — сколько у меня времени, а всего отпущено на операцию?

— Один день...

— Мало!

— Требуется два?

— Нет, сутки — ещё и ночь!

— Исполнять...

— Выбор оружия и средств воздействия на жертву за мной?

— Определённо...

— Тогда самая малость — сведите меня с ним, — потребовала Дарья доставить её к Животину как можно раньше, а тех, кто также заинтересовался ей, соответственно не упустит возможность пообщаться также с ним.

Требовалось опередить ищеек Шилова, и его самого. На это и был расчёт, а делался основной упор подполковником. Уж универсал его не подведёт, а он в свою очередь генерала.

Партия — и завершалась за явным преимуществом основного игрока.

* * *

В "Париж" снова влетел грузовик фермера, подняв пыль столбом на просёлочной дороге, и не сбавляя скорости, проследовал на подворье Коляна.

Тот пребывал в прострации и не помнил, как, а откуда появились "маски-шоу"? Когда он точно знал: не заказывал бродячих артистов.

— Что за цирк? Вы кто такие, и откуда?

Люди в масках предупредили хозяина фермы: это они будут задавать ему вопросы и качать права.

На улицу из дома люди в масках и при оружии никого не выпускали, держа всех вместе в качестве заложников.

— Да что происходит? Кто-нибудь мне объяснит? И куда подевался... Додик... — не выдержала Мила.

— Будет тебе убиваться из-за неё, милая... — пытался унять её отец семейства. — Она не пропадёт в отличие от нас...

Они слышали выстрелы, и даже видели, как в дом у входной двери рухнул хозяйский сынишка. У Ильи в кастрюле на голове зияла дыра. Да обошлось — он остался живым, но при этом лишившись дара речи.

— Выпустите нас — сей же час! — вскочила Любаша, заколотив руками и ногами по двери.

— Ой, а моя где дочка!? Наташка-А-А... — взвыла соседка.

Исчезли исключительно две девочки примерно одного возраста и неспроста. Наконец-то обитателям фермерского дома вняли, к ним вошли два человека. Вид одного оставлял желать лучшего результата, а иного — тоже не без того, но всё-таки более или менее имел пристойный прикид.

Первый представился майором, второй — полковником, и оба сотрудниками ФСБ.

— К гадалке, любимая, не ходить! А всё из-за твоего папашки! Говорил я ему — председятелу этакому — нанять на работу колхозников, а он всё втихаря под это дело подписал гастарбайтеров! Всё — терь сума и тюрьма обеспечена нам! Да харчи за казённый счёт!

— Цыц ты! А ну заткнись!

— Ещё подеритесь... — присовокупил Михаил. — Речь не о вас пойдёт, а о ваших гостях! У нас к ним дело есть на пару слов.

И проходить никуда не пришлось, а дальше местного участка милиции, где всем заправлял участковый. Только тут Мешков вспомнил: где тот покинут им, и с кем.

— Там боевик...

В дом Рашида быстро слетали бойцы капитана и притащили всех троих. Михаил и уточнил для них, кто является джигитом по жизни, а кто им с оружием в руках.

Боевик при виде убитых зверским образом подельников согласился сотрудничать с силовиками без тени сомнения, лишь бы они не применяли к нему пытки. Даже напомнил о международной конвенции принятой по отношению к военнопленным.

— Ты — преступник! И судить тебя будут не по международным законам, а нашей страны! — пригрозил Михаил.

— Нэт, не отдавай им моя... — испугался он толпы народа в доме у фермера.

У них на Востоке так и поступали с преступниками — забивали палками и камнями. Пришлось осадить. Толку от него сейчас, только одна путаница с неразберихой. А время дорого, как никогда.

К тому же капитан уточнил: отсюда кто-то улетел на вертолёте. Фермер ещё подивился: даже у его тестя не было подобной винтокрылой машины, а сами они только со слов селян записные олигархи. На деле же скорее олигофрены.

Универсал ушёл от них, и им могла оказаться только дочь Сергачёвых.

— Что вы можете мне сказать на её счёт, а по поводу? — взялся Мешков за них.

— В чём вы нас обвиняете, а нашу дочь? Когда она нам — неродная... — выдала Мила на-гора и сама пожалела о том.

— Что?! — взвился морской волк.

И Анфиса с ним:

— Почему сразу не сказали, что она нам... Роднее и не надо! А верните — сейчас же!

— Не получится, бабуля... — вступил в разговор Шилов.

— Почему? Где Дарья? Что с ней? — подала голос Алевтина.

И только сухопутный отставник привлёк к себе внимание одного из двух посетителей.

— Надо поговорить, полковник...

— Не ходи с ними... — схватила мужа за руку старуха.

— Да отвяжись ты, баба! — предстоял отставнику мужской разговор с глазу на глаз с Шиловым.

Даже Мешкову не было дозволено принять в нём непосредственное участие. Переговорщики уединились точно какие-то заговорщики. Оставалось догадываться, о чём меж ними пойдёт речь, но одно очевидно: про девчонку. А точнее универсала, коим и являлась.

— Ну и... — дал возможность Борис отставнику начать самому всё, что он затеял выложить ему. А наболело на душе старика.

— Я — человек Чуйкина... — заявил он сходу без раскачки. — Слыхал о таком — Василии?

— Погоди-погоди... — осекся Шилов. — Знакомая фамилия! Где-то я уже слышал её? Но где?

— А про проект "У"? — вновь озадачил отставник.

— У-у-у... — затянул полковник. — Дальше...

— Буква обозначает того, кого ищите...

— Выходит, что ты был, так сказать "опекуном" — тайным агентом под прикрытием... — дошло до Шилова.

— Не я, а универсал! И звать её — Дарья...

Всё сходилось — слова Михаила и Марфы. Что лишний раз и подтвердил старик.

— Тебе стоит поднять архив, но сделать это лучше в тайне от...

— Генерал замешан в этом — Суровых?!

— Если бы, то не так страшно, и опасно для жизни девчонки! А она стала мне родной — внучка! И для моих родных! Это всё Васька — подговорил меня пристроить её в семью дочери...

— Без гипноза не обошлось?

— Разумеется, а и девчонка владеет им! Во всяком случае, обучена данному навыку и...

— Чему ещё?

— У неё на этом не заканчиваются сверхспособности, кои так до конца и не удалось развить Чуркину...

— Чуйкину? — поправил полковник отставника.

— Не всё ли равно, а его псевдоним...

— И что же стало с ним — твоим непосредственным начальником?

— Ушли его, да не просто так, а кое-куда, и в не столь отдалённые места...

— Посадили?

— Почти — признали невменяемым! А знаешь: таких личностей содержат в карантине. Но ты мужик ушлый, найдёшь способ встретиться с ним. Без него тебе не одолеть тех, кто затеял всё, в чём сам же и принимал последние два года непосредственное участие, — продолжал сливать информацию "отставник".

Новость ошеломила Шилова, если не сказать больше — поразила до глубины души. Ребёнок, да ещё девчонка лет 11-12 и универсальная убийца. Да при одном упоминании данного псевдонима киллера, лишались рассудка и сна все авторитеты страны, а и те политики или сотрудники, у кого рыло было в пушку и нечисты на руку.

— Выходит, все заказные убийства проходили через отдел Животина? Не молчи, старик! Говори, отставник!

— Прямых улик у меня нет, но косвенные... Всё это слова — и только!

— Понял тебя — Животин наживался за чужой счёт, а делиться не хотел, вот генерал его и слил по тихой воде тем, кто дал больше?

Догадку полковника подтвердил майор, обозвав компаньона двойным, если не тройным агентом.

Всё сходилось — вертолёт и мог вызвать подполковник.

— Как подполковник!? — изумился Михаил.

Новость шокировала его.

— А вот так — и человек генерала!

— Ты это изначально знал, командир, и молчал!? Хотя бы предупредил...

— Хотел, но сам понимаешь: в открытом эфире на большом расстоянии — нереально! Теперь уже поздно что-то менять! Надо спешить к Животину! Как он там?

Его уже эвакуировали.

— Куда? — желал получить подробную и достоверную информацию Шилов.

Ему как полковнику ФСБ сообщили: конкурент находится в местной больнице районного значения. Пришлось поспешить.

— Я к нему, а ты, майор...

Михаил навострил уши, и был весь во внимании, ловя каждое слово полковника налету, точно изголодавшаяся собака — хлеб.

— ...Пригляди за Сергачёвыми с Рогачёвыми! Головой мне за них отвечаешь! И не вздумай обменять на... Очень надеюсь: ты понял меня?

— Маша... — вспомнилась Мешкову Мария.

— Без меня ничего не предпринимай! Я всё улажу! Слышишь! Только держи постоянно в курсе!

— И сам меня, командир...

* * *

— Илья! Ильюша! — стремилась мама докричаться до подсознания сына.

— Дай я займусь им... — ухватился отец за ручки от кастрюли и потянул на себя, стараясь снять с головы сына.

— А-а-а... — заорал он. — Больно-о-о...

Любаша с Коляном едва не подрались из-за него.

— Мне вас пристрелить, и это чучело пугалом? — снова стреножил их всех Мешков.

— На себя погляди, — парировали Сергачёвы с Рогачёвыми. — Му-у-у...

— Жик я, а не дак!

— Макдак! — подал голос Илья.

Кастрюля опустилась ему на глаза. И снять её без хирургического вмешательства слесарным инструментом вряд ли удастся.

— А чё мучиться — снять ему её с шеи вместе с головой... — озадачил Мешков.

Паренёк кинулся напролом, куда глаза глядят, и снова угодил в дверной проём, правда, на этот раз в косяк.

— И наркоза не потребовалось, — пояснил свои действия на словах Михаил, сделав то, чего не удалось осуществить его родителям — снял преспокойно кастрюлю с бессознательного тела подростка. — Вот ваша посуда, мадам, а вот и сын...

— Сукин... — не сдержался Колян.

— Это кому, а сказал?!

— Ему... — толкнул Колян Илью. — Енто чё за маскарад?

— Я — универсал! — залепил пухлый подросток.

— Ещё один — итого уже три, — ухмыльнулся озабоченно Михаил. — Докажи — делом — на что способен! А то отведу к местной ведьме, она и выведет тебя на чистую воду!

— А чё я? И не виноват! Когда это всё Дашка — и подговорила меня! Это она развела нас с Наташкой!

— Где моя дочь?

— Не беспокойтесь, я отвёз её на болото к...

— Ведьме!?

— Она целительница — знахарка! Сам убедился лишний раз! Так что не надо, мамаша! Думайте лучше о том, что вам грозит... — напомнил Михаил.

— А за что? Мы у себя дома — и пили! Точнее в гостях, но соседи! Правил правопорядка не нарушали! Если и были, какие беспорядки, то на собственной территории! И мы никого не били...

— Скажете это трупам тех, кто прирезан у вас во дворе...

— Люди или скот? — перенервничал фермер.

— Про падёж скота речи не идёт, а...

— Будет те стращать нас, гражданин начальник, — вмешался отставник. — Всё что надо, твой командир на раз уяснил! Вот и ты: охранять нас должен как свидетелей того, что произошло, а где — сам в курсе!

— А что? — стремился уточнить Мешков для себя данную информацию, и также прояснить ситуацию с исчезновением универсала. — Пойдём — выйдем, старик!..

— И не подумаю, а кидать своих родных и близких! И за внучку нам ещё ответите!

— Дарья-А-А... — заревела Мила, заливаясь горючими слезами. Больше не обзывала её как прежде.

— Мы обязательно вернём нашу дочь, милая... — прижал Даниил жену к груди, гладя по волосам, чего та не могла переносить, когда он портил ей причёску, которую обычно укладывала, тратя полдня.

— Правда, дорогуша?..

— Не из таких передряг выбирались... — напомнил отставник. — И на этот раз прорвёмся!

— Уже — и нарвались... — запричитали старухи.

— Дайте срок и все получите своих девчонок назад, а целыми и невредимыми, — пообещал Михаил. — Я буду не я!

Всё-таки майор ФСБ. Слово дал — офицера... боевого.

— 24 -

"Иных уж нет, других... долечим!"

(классика современного жанра)

До слуха человека долетели отзвуки каких-то трясущихся склянок на металлической подставке с тележки со скрипучими колёсами, помимо противных звуков в нос ударил не менее противный запах медикаментов, распространяемых всё с той же тележки, а витавшей по всему зданию. И если бы только это, а то и вон от окровавленных бинтов и гноя, что обычно скапливался под ними. Да и голоса — противно-привередливые. Всё, чего ни коснись, а подкидывало затуманенным подсознанием на корку головного мозга.

Как бы не было больно и не хотелось открывать глаза, однако пришлось сделать необходимое усилие над собой.

— Больной... — прозвучал едва ли не над ухом скрипучий женский голос подстать тележке. — Ваши лекарства!

Она намерено опустила с грохотом пластмассовый мерный стаканчик, заставляя пациента окончательно придти в себя. Сознание выдало картину некоего убогого помещения. Обшарпанный потолок с потрескавшейся эмалевой краской, что свисала кусками даже со стен. Про осветительные приборы отдельная тема разговора. Одна люминесцентная лампа моргала и никак не могла включиться в работу — возможно, она вышла из строя и это обычная практика в данном учреждении. Иной осветительный прибор вовсе не горел, а третий — тусклым светом.

Не выдержав пытки светом, пациент опустил глаза ниже, взгляд заскользил по стенам, пока не остановился на уровне медработника.

— А-а-а... — выдал с перепуга пациент при виде чего-то ужасного, что было зажато в тесную больничную одежду некогда являвшегося халатом медсестры.

— И не говори: привидится же такое глядя на ночь... — подал голос сосед по палате.

— Паразиты! — отреагировала дежурная медсестра, и, повернувшись, едва не развернула своим задом лекарство в стаканчике на тумбочке, где стадом паслись, устроив тусовку те, кем она обозвала пациентов.

— Монументальная фигура! А та ещё баба! Без весла, но если рассердить, опосля ни один хирург не заштопает на операционном столе.

— Где я-а-а?!.. — вновь простонал поступивший пациент, вопрошая не то у себя, не то у соседа.

— А хоть знаешь — кто? — озадачил соратник по "несчастью", нежели палате.

Новичок призадумался, закатив глаза на лоб, и скосил их на переносице.

— Э, мужик! Ты чего это, а? — испугал он соседа. — Не вздумай откинуться! Я жуть как жмуриков боюсь! А если что — мне лежать тут с тобой остывшим до утра! Эта тумбочка на колёсиках, держащаяся за тележку, чтобы не упасть и не потерять дополнительную точку опоры, больше не объявится! Спирту сербанёт и... до утра не добудишься!

— Где мои люди?

— Ты кто, мужик? Большой человек? — заинтересовался настороженно сосед.

Сознание подкинуло новичку кое-что, что заставило его изменить отношение к соседу. Вся последующая информация была совершенно секретна. Он предпочёл держать язык за зубами. Соседу же показалось: ему сложно вести с ним общение после операции. И оказались с его слов в реанимации.

— Где? Я в больнице?!

— Ага, районной... — подтвердил сосед.

Новость оказалась убийственной.

— Слышь, мужик, а чё тя караулит наш участковый? Натворил чего?

Общение завсегдатая районной больницы с новичком давалось тяжело.

— Ну, чего ты молчишь, и даже не мычишь, а и не стонешь? Так ведь и помереть недолго... со скуки!

— Это всегда успеется, а рано или поздно всё одно придётся... — давалось не менее тяжело каждое слово новичку, не говоря про фразы.

— Эй, Животин... — удивил сосед.

— Ты знаешь мою фамилию?!

— Она написана у тебя на лбу...

— Ты кто?! — насторожился новичок.

— Да шучу я — у тя фамилия наклеена на стаканчике с лекарством. Будешь ширяться?

— Чем?

— Таблетками, а травиться? Нас здесь просроченными медикаментами потчуют, а такой же точно стряпнёй — списанными продуктами из сельмага. Так что не вздумай притрагиваться к пайке, не выпив....

— Чего?

— Знамо дело — спирта! Иной сивухи — ни-ни! Даже если будет предлагать...

— Кто — повариха?

— Даже не нянечка, а уборщица...

Вот так, не вставая с больничной койки, настоящий профессионал раскрыл преступление в сельской больнице. Да Животину не до того, он не участковый и не следователь, а... тайна за семью замками и печатями для непосвящённых.

— Охрана... — закричал он, зажмурившись от боли. Грудь сдавило и ему оказалось нечем дышать.

Влетел какой-то молодой милиционер.

— Лейтенант...

— Ну, чё встал? — присовокупил сосед свои слова к словам новичка. — Тя повысили, младшой! И слушай, чё говорит старшой!

— Ты не очень-то, Черпаков! А то ведь загремишь у меня кой-куда на пятнадцать суток!

— Не имеешь права! Я больной... на голову! У меня вот вишь... голова в гипсе!

— Это ты специально себя травмировал, таская кирпичи на стройке! А там тебя с проломленной головой и нашли!

— Ха, так не пойман — не вор! А ничего не пришьёшь, гражданин начальник! Я напротив их отбивал у тех, кто повадился красть! Меня ж их поставил охранять местный олигарх — кажется зять председятела сельсовета! Да вижу: малую плату взял — всего пол-литра за ночь! Надо было жбан! Вишь — проломили мне его ни за что, ни про что!

— Умолкни!

— А ты чё мне рот затыкаешь? Не в участке на допросе!

— Летёха... — захрипел Животин.

— Да, — откликнулся участковый на того. — Слушаю вас!

— И повинуюсь... — не удержался Черпаков.

— Чё-то мне нехорошо-о-о...

— Чего?

— Спирт нам необходим! Раны залечить! Неужели не дошло ещё? Не тормози, младшой, а выполняй, что говорит старшой!

— А ты кто такой, чтобы мне указывать, Половник?

— Я? Это ты мне? Когда его переводчик! Догнал? Кыш... — прогнал сосед участкового из палаты к сиделке.

Её Животину заменил сосед по палате.

— Я закурю... — сунул в зубы самокрутку Черпаков. — Только ты никому — спалят к чертям! Здесь курить нельзя! А и пить! Но мы ж не верблюды, и не в пустыне! Свои люди — верно, Живчик?

Животин продолжал хрипеть.

— Да расслабься ты. Тут ведь как — у нас в больнице — одних уж нет, иных залечат... до того же состояния. Отсюда одна дорога...

Дверь в палату распахнулась.

— Курил, Половник? — наехал участковый на Черпакова.

Тот еле успел проглотить цигарку, спрятав во рту, отрицательно покачал головой в безмолствие.

— А ежели проверю?

Черпаков привстал, намекая: мол, давай — обыскивай.

— Чего молчишь? Язык проглотил или...

Пришлось давиться самокруткой.

— Ху-ух... — пахнул он дымом, а сделал вид, будто паром — у него жар. — Пожалуй, я прилягу! Чё-то мне не тае, начальничек...

Едва участковый отвлёкся от него, Черпаков напомнил ему:

— Э, а где спиртяга? Нам лекарство надобно! Человеку плохо — совсем загибается! И если чё, а с ним, он будет на твоей совести!

Участковый не подвёл.

— Вот... — вытащил он пузырёк.

— Это чё за мерзавчик? Тут одному мало... — взорвался бурей негодования Черпаков. — На один глоток! Ты больной, младшой? Не догоняешь, чё требует старшой?

— Больше не дала, — намекнул участковый на сиделку.

— Знать сам мало дал! Иди работой, бездельник! Уработай эту монашку! — отомстил Черпаков разом за всё участковому. — Там работы — конь не валялся!

— Блин! А чё я — мне "повезло"?

— Потому что молодой ещё — с норовом! Иди-иди, — снова прогнал сосед Животина участкового. — Ты там нужней — у неё, чем здесь у нас!

Оставшись вновь наедине с новичком, Черпаков смахнул у него со стола стаканчик со спиртом.

— Ну... как говориться: дай Бог не последнюю, а если последнюю, то не дай Бог! За твоё здоровье, значит, Живчик! Пусть тебе будет пухом... Э-э... солома, набитая в матрас!..

Сосед ещё озорно подмигнул, опрокидывая стаканчик, и довольно крякнул.

— Хо-Ох... — состряпал улыбку блаженства. — Хорошо пошло, аки вода в суху землю! Эй, напарник! Не раскисай! Соберись, ща ещё затаримся спиртным! Младшой хоть и говнистый малый, но вот где он у меня...

Сосед сжал руку в кулак, поднеся к лицу Животина. Вдруг понял: тому действительно хуже некуда.

— Ща чё ни то придумаю, а помогу...

Он снова схватил самокрутку из-под матраса, выковыряв из дыры, с торчащей из него соломы, и сунул в зубы Животина — поджёг.

— Дыши... а как водится — глубже! Наслаждайся жизнью! Где ещё так отдохнёшь, как не в больничке! Милое дело...

Потянув ноздрями сигаретный дымок, сосед припух.

— А запах — закачаешься! Одно слово — аромат! Тут не только табак, а и... сам понимаешь меня: без "Мариванны" никуда! То есть конопли! Ништяк, правда?

У Животина глаза полезли на лоб, он не поверил в то, что узрел, глядя на соседа, а за ним — окном — приметил до боли знакомое лицо. Выронил цигарку и закричал...

— Пожар... — вторил ему сосед.

В палату влетел младший лейтенант без головного убора и в кальсонах.

— А где штаны? — спалил его Черпаков. — Горим! Туши...

Младшой и плеснул тем, что было у него в руке, и без того усугубляя незавидное положение Животина. Жидкость, прихваченная им в кабинете дежурной медсестры, вспыхнула — воспламенилось одеяло на том, за кого отвечал головой.

— Ой-ё-Оп-тя... в том числе и тя! Ты шо творишь, служивый? — кинулся Черпаков к огнетушителю на стене. Но там не то что воды, даже пены не было в наличии. Муляж муляжом.

Одеяло пришлось сбивать на пол, а затем ногами возгорание.

— Ты как, мужик? — обратился к нему с чёрным лицом от сажи сосед.

— Чёрт... — только и смог выдать тот.

— Ему больше не наливать... — пожурил Черпаков младшого за то, что тот вылил всё, что предназначалось ему. — Где спиртяга? Я тя спрашиваю?

— Горим! Пожар! — ворвалась точно фурия в палату томная медсестра, опоздав как всегда, и вылила содержимое "утки" на тех, кто подвернулся ей под руку, а показалось: обгорели.

— Когда даже не угорели! И кто — сама! — разошёлся Черпаков. — Я вынужден пожаловаться! Дайте жалобную книгу!

— А может... договоримся...

— Ты это чё такое несёшь, баба?

— Я принесу — угу?

— А...га... — дошло до соседа Животина: она предложила не то, что ей участковый, а то, чего не хватало ему и спалил этот ухарь. — Ну, так чё встали оба? Кыш...

Черпаков довольно потёр руки.

— Живём, Живчик! Ща у нас всё будет! Посидим — покурим! То есть выпьем...

Дверь снова открылась.

— Вас только за смертью посылать! — истосковалась душа у соседа. Трубы горели не хуже одеяла на Животине.

Прибрав к рукам шкалик, он отпустил участкового заниматься медсестрой.

— Да не боись ты, младшой! А я на что? Пригляжу за старшим! Ну, кыш...

Участковый скрылся из виду.

— Давай, что ли как водится за знакомство, Живчик! А живы будем — не помрём!

Животин был намертво прикован к больничной койке. И весь в бинтах.

— Я, брат, тоже воевал — контуженый! Так что мы с тобой калеки или эти, как их — коллеги... — едва вспомнил Черпаков. — Интер... интер...

— Футболист?

— ...националист!

— Кто?!

— Не всё ли равно! Пей, давай, а не вопросы задавай! Те надо поправляться!

Сосед сам влил в глотку Животину порцию спиртосодержащей жидкости.

— А теперь запить... Запить...

И снова повторил, но уже без тоста, из-за чего у Животина глазные яблоки полезли из глазниц.

— Мужик! Уважаю! А то одному лежать в палате как-то не с руки — один спиться боюсь!

— А-а-а... — снова поднял переполох Животин.

В двери возник ребёнок — девчонка. И он узнал её.

— У-у-уб...

— Ща разберёмся... — заверил сосед.

Он принял у неё букет цветов, оказавшихся сплетённых меж собой как венок, и явно не на голову.

— Это из школы — так сказать: шефская помощь по уходу за больными. Одна сумасшедшая училка их заставляет сюда захаживать.

— У-у-убийца-а-а... — тихо застонал Животин.

— Чё? И кто?

— У-у-универсал...

— Она? Эта девчонка?!

— Да-а-а...

— Ну, рассмешил, братуха! Ха-ха... — провозгласил третий тост сосед не "за милых дам", а тех "кого нет с нами". — Не чокаясь!

Возможно, сам опасался чокнуться, а был контуженым... по жизни.

— И в окне тогда она была... — напомнил Животин про пожар, когда цигарку потерял, а с ней и дар речи лишился при открытии рта от испуга.

— Что было, то было, Живчик! Как говориться: кто старое помянет, тому глаз долой! А забудет... Нет, не то — плохой пример привёл!

Сосед уже в который раз накапал по тридцать капель в каждый мерный колпачок.

— За... — призадумался он над тем, за что пьют, — ...всё хорошее — что было, а что будет...

Не подозревал: был, по сути, прав. А работал профессионал своего дела — универсал. Он и подкатывал к жертве.

Лежать спокойно Животин не мог.

— Где подстрелили, охотн-Ик?!.. — допился сосед. — Я вот тоже раз лежал с одним вольным стрелком. Так такого наслышулся от него. Например, зацени: Утка — не всегда дичь, чаще судно и не морское, а больничное! Хи-хи... Прикинь, какая хохма! Ха-ха...

Животина угнетал не только и не столько венок, сколько сосед — и добивал. Но больше всего состояние беспомощности. Дарья в любой момент могла поквитаться с ним и отомстить за то, что он устроил ей, а собирался ликвидировать — попросту мстила, заставляя помучиться перед тем, в чём не сомневался Животин — смертью.

— Папка... — влетела она.

И когда только успела сменить прикид до неузнаваемости или сосед допиться до чёртиков? Не признал в ней ту самую девчонку, что подарила им букет. А явилась с иным... "веником". И положила в ногах с намёком на то самое, чего опасался Животин, лишаясь дар речи.

— Не молчи, папка! Скажи что-нибудь!

— Ну... раз такое дело... — встал сосед, — я пожалуй пойду — не стану вам мешать общаться!

Ему попросту приспичило отойти до ветра. Нет, он обычно ходил ближе и короче, подходя к окну, распахивал настежь, и... но при ребёнке... ещё не опустился до скотского состояния, отправившись на поиски уборной комнаты. Вроде бы нашёл, что искал.

По больнице разнёсся крик медсестры. Черпаков испугал её, застав врасплох на пару с участковым.

— Я быстро! — заявил он, приспустив штаны. — Ща уйду... Уфф...

Сделал своё грязное дело, наткнувшись на что-то, что сократилось и напряглось.

— Эх, где мои молодые годы-ы-ы...

Участковый схлестнулся с ним. Такого зрелища медсестра ещё ни разу в жизни не видела, чтобы голые мужики вытворяли на полу такое, чего с ней ни один из них никогда до этого в жизни. Нервно завидовала, а точнее неистовствовала, аки публика.

— Ой, голубой...

— Это она те... — посмеялся Черпаков участковому в лицо. — А говорил: муж-Ик...

— Ты что мне обещал? В чём клялся, паразит! — ввернул тот.

— Точно — голубые — оба! — не сомневалась больше медсестра: это засада — не на тех нарвалась. А столько спирта перевела... напрасно.

— Не помню — напомни, голуб-Ой...

Участковый оттолкнул его и кинулся в палату к Животину в том, в чём его застукал у медсестры Черпаков.

Животин лежал в палате совершенно один с венком на груди и цветами в ногах, как...

— Нет... — упал участковый на колени перед ним. — Да как же это? Да что же... а делать мне?

Он опасался потерять любимую работу, где, как правило, ничего делать не приходилось, а ничего по жизни не умел.

— И не говори, — прозвучал предательский голос Черпакова. — На кого же ты нас покинул... А медсестра-то ждёт тебя! Придётся извиняться, а отрабатывать "медикаменты", кои мы уже употребили с этим... блин, жмуриком!

Подняв очередной колпачок со спиртом, Черпаков произнёс очередной тост:

— Как водится — за упокой души...

Подавился. Ещё бы — тот, кого они с участковым считали трупом, открыл глаза.

— Жив, Живчик! Ай да су... сын! Знай наших!

— Пронесло... — осознал участковый: для него ещё ничего не потеряно.

— Кыш, младшой! — снова озадачил его сосед Животина. — Дай человеку побыть одному! А я ж сказал те тогда, как ща помню: не брошу одного! Со мной не пропадёт!

— А где...

— Кто, Живч-Ик?! — переборщил с "лекарством" сосед.

— Та девка, что...

— Разве была? — намекнул он: могла и померещиться, как... — Чёрт... Это они! Снова за мной явились!

— Нет, за мной — и она... — протрезвел Животин. — У тя оружие есть?

— Нет, но у младшого помниться табельное... — напомнил сосед.

— Достань...

— Его, а сам уже меня! Будет валяться? И сколько можно? Когда на тебе пахать и пахать! Ишь ряха! Ха-ха...

Сосед отрубился прямо на полу, уткнувшись лицом в "утку" на манер подушки, забулькал, а не захрапел.

Недолго продлилось затишье в больнице. Из коридора эхом донеслись странные металлические отзвуки. Кто-то гремел в направлении палаты с Животиным.

Дверь снова открылась со скрипом и в дверном проёме возникла фигура приведения. Некто облачился в простыню, а на ноги насунул "утки".

Приблизившись к Животину, приведение поинтересовалось между делом:

— Страшно?

Голос настораживал, а и небольшой рост проказник. Но когда он сам стянул с себя покрывало, Животин лишился сознания. Перед ним вновь предстало лицо девчонки.

Очнувшись сосед подумал: это Животин позаботился о нём, накинув сверху простыню на манер одеяла-покрывала и надел на ноги "утки" в качестве тапочек или носков. Загремел ими, заставив очнуться напарника.

На грохот отреагировали. Дверь вновь открылась, и... Животин впал в истерику.

— Это же я, конкурент, — в изумлении произнёс гость. — Шилов я! Борис! Ты чего?

— Да псих он... — заявил тот, кто опустился на соседнюю койку в простыне и "утках" на босу ногу вместо тапочек.

Полковнику показалось: его пытаются развести. Не тут-то было. Едва он продемонстрировал Животину фото Дарьи, тот зажмурился и заревел навзрыд. С ним и впрямь творилось что-то невероятно-невообразимое.

— А я что говорил, — не унимался сосед. — Психопат он! Ему самое место в дурдоме! И вообще — достал он уже меня! То ему черти мерещатся, то дети, а то и...

— Кто? А заходил к вам? — осознал Шилов: у него имеется свидетель преступления.

— Да был тут один...

— Подробнее...

— Голубец! И эта — сиделка! Достали! А этот... — подвёл Черпаков Шилова, взглянув на Животина, — скорее бы уже выписали! Где врач? Выпустите меня из этих застенков!..

Свидетель из него, как из Животина псих. А оба недалеко ушли друг от друга.

У Бориса закрались подозрения относительно универсала. Что если Дарья отомстила Животину — не стала его избавляться от него физически, а несколько иным образом. Что-то новенькое, а необычное — устранение.

Он ещё раз продемонстрировал фото двенадцатилетней девчонки ему, и всё стало очевидно: она превратила конкурента в психа, или тот намерено прикидывается им. Провал в его случае очевиден. Ему в лучшем случае грозила тюрьма, а в худшем те, кого убирал с его указки универсал, так что психиатрическая клиника не самый плохой вариант развития событий в его жизни — самоустранился.

— Знать одной проблемой меньше! — уяснил Шилов: конкурентом Животин для него больше не является, а тот — и человек генерала — кто стремился прибрать его отдел к своим рукам. — Ликвидатор!

Следовало поторопиться, да и Мешкова придержать, чтобы этот медведь не наломал дров, поскольку не в его правилах сидеть на одном месте. Никогда не бездействовал и постоянно действовал.

Как и предполагал Шилов: помощник не вышел с ним на связь. И почему не стал отвечать — больше не сомневался.

* * *

Найдя общую тему разговора с сухопутным отставником, Мешков заинтересовал его тем, что готов оказать всяческое содействие Сергачёвым и Рогачёвым, если и они в ответ ему, а точнее он.

— Поговорим — без свидетелей? — предложил выйти Михаил из дома во двор. А вместо себя оставил капитана. Иные люди из группы сопровождения полковника были снаружи, да ещё парочка отправилась с начальником в районную больницу.

— Помоги мне, старик, и я тебе, а всем, чего ни попросишь, — заявил сходу майор. — Ведь ребёнок ещё! Жаль будет, если снова попадёт не к тем людям, а не в те руки!

— Универсал она, а не марионетка!

— И это ты говоришь мне, старик! Сам вспомни — и как работали на Животина!

— Я делал то, что мне приказал Чуйкин, а не этот мясник! Он и понятия не имел, что я не его человек, а...

— И твоего бывшего начальника вытащим! Мы с Шиловым не оставим так этого! Верь мне, старик! Я умею держать данное слово! Поэтому и предлагаю ударить по рукам! Да и потом нельзя нам засиживаться здесь, а почему — сам догадайся с трёх раз! Даю подсказку — дача, ферма, горы трупов. Кто-то ведь должен ответить за это! А козлы отпущения всегда были нужны "конторе"! Вы — самая подходящая кандидатура на эту роль! Что уже говорить про самолёт! А если вдруг про вас прознают те, кому вы перешли дорогу — людям Араба, а чуть ранее Азиату, и Циклопу, а много кому. Даже эмиссару. Я могу долго перечислять "подвиги" семейства Сергачёвых с Рогачёвыми. Вас засветили...

— М-да... — призадумался старик. — И чё получим взамен?

— Тихую жизнь под иными фамилиями, а новое место жительства выберете себе сами, но не за границей, а в нашей стране! И найдётся, где затеряться!

— Нет, так дела не делаются! Я при исполнении!

— Был, старик! Чуркин сидит! Он псих! Желаете присоединиться к нему?

— Мечта всей жизни...

— Действительно — психи... ненормальные!

— Сам такой же, а сразу видно: горишь на работе, коль вырядился как... — надавил Мешкову на любимый на мозоль "отставник".

— Лады, помогу, чем смогу, но взамен попрошу всё согласовывать со мной, а ничего не утаивать и не скрывать — откровенность за откровенность!

— Вот с этого и стоило разговор начинать, красавица...

Перекинувшись быстро парой-тройкой фраз, оба пришли к выводу — и одному и тому же.

— Уходим, капитан... — выдал на-гора Мешков.

— Не понял, майор? А как же полковник — и его приказ?

— Я его зам, если не забыл! Исполнять...

Михаил вызвал фермера, пожелав переговорить с ним с глазу на глаз. Ему потребовался его грузовик. И рабочая одежда. А также топливо.

Колян пошёл на всё, лишь бы поскорее избавиться от тех, кто обещал убрать за собой трупы во дворе.

Бойцы капитана закопали их, а затем погрузили Сергачёвых с Рогачевыми в кузов грузовика, накрывая брезентом — их и себя. В кабине за рулём расположился майор с отставником.

— Прости, командир... — сказал, извиняясь, Михаил, покидая фермерское подворье.

— Скатертью дорожка... — махали им вслед руками хозяева дома и соседи.

— До свиданья... — выдал Илья.

За что получил увесистый подзатыльник от матери, и вдобавок ногой от отца под зад.

— Ни приведи их нелёгкая снова к нам! — добавили они на словах.

Недолго радовались по данному случаю и пили. Заявился тесть.

— Я не понял! А куда это уехал мой грузовик, да ещё проехал мимо меня, и не остановился, когда я сигналил этим "гастарбайтерам"? Совсем они распоясались у тя, зять!

— А кто те сказал, что это были гастарбайтеры...

— А кто? Не бандиты же с большой дороги?

— Именно — разбойники!

— Типун те на язык, чтобы я пригрел боевиков...

— Хуже, "папан" — террористов!

— Что же теперь будет... со мн-Ой... — схватился председатель за грудь.

— Ну, чё ты сидишь, Колун? Не видишь: папе плохо с сердцем стало! Его надо в больницу — срочно!

— И на чём я его туда повезу? Не на телеге же, запряжённой коровами? Грузовик — тю-тю! А "козла", и этого твоего... я не вижу! И припёрся также пешком! Сивухой обойдётся! Чай не впервой! А поднимем на ноги!

— А может к знахарке? — напомнила соседка: у неё там дочь — надо бы наведать и если что — забрать.

— А поехали... — удивил "фермер".

— Колун, ты чё, а такое городишь? Неужели и впрямь на коровах повезёшь?

— Нет, на тракторе...

Тракторист также пил у них, заявившись с Шиловым. Его транспортом и воспользовались, тем более участковый был не против и сам пил напротив, стараясь забыть то, что случилось на вверенном ему участке, а и с ним самим. Все ж свои люди в "Париже", каждый кум королю, а, так или иначе, имел родственные связи. Так чего делить, когда и ругаться нет причины. Имелся "божественный" напиток от лукавого, который всех и мирил. И только когда заканчивался, тогда и начинались беды на Руси испокон веку.

По возвращении на фермерское подворье на машине участкового, Шилов не застал ни Мешкова с группой поддержки из "маски-шоу", ни тех, кого они стерегли — Сергачёвых и Рогачёвых, зато вместо них тех, кто квасил по-чёрному.

Хозяин дома также отсутствовал.

— Где они? — уставился Борис на единственно вменяемого постояльца.

Им оказался пухлый мальчуган.

— И чё мне за это будет? — заинтересовался Илья.

— Плохого — ничего!

— А хорошего? — требовал он от любого гостя гостинцы.

Шилову нечего было ему предложить. Но мальчуган и сам подсказал.

— Выстрелить дашь, мужик?

— Запросто... — сделал выстрел в воздух полковник, стараясь привести в чувство участкового. Какое там. Да и паренька испугал.

— КА-А-ар... — послышался вороний крик, и... на Илью посыпались чёрные перья, а к ногам и вовсе шлёпнулась простреленная туша птицы.

— Они на болота подались — к ведьме...

— А к гадалке не ходить, — повеселел Шилов.

Там и наткнулся с парой бойцов капитана на знакомый трактор, точно помня: тракторист лежал рядом с участковым в одном салате в доме фермера.

Соседская девчонка была уже на ногах, по причине чего Шилов не стал задерживать соседей фермера, а его чуток придержал, ухватив рукой за пояс.

— Где твои гости?

— Уехали они...

— Куда?

— Понятия не имею! Они мне ничего не сказали! Так ещё и грузовик угнали!

Пришлось отпустить. Взгляд Шилова замер на хозяйке избушки-развалюшки.

— Что скажешь, Марфуша? — покосился Борис вопросительно на неё, спрашивая ответа на свой немой вопрос, читающийся у него в глазах.

— Да...

К нему в "УАЗ" и села. Знакомить её с бойцами капитана не пришлось — уже успели познакомиться чуть ранее.

— Нам куда? А куда скажешь, туда и двинем... — присовокупил Борис.

Прорицательница опустила веки на глаза.

— Что видишь?

— Не мешай, пожалуйста... — заговорила она, сбивчиво. — Человек. Он в тесном помещении. Решётка на окне, решётка на двери. Дверь двойная — железная. Люди. Они следят за ним. Его обвинили в том, в чём невиновен. Он невиновен! А они... Они его посадили!

— Его имя, Марфуша? — взмолился Борис. — Пожалуйста! Назови, если сможешь...

— Вижу "В" и "Ч"...

— Может Василий Чуркин?

— Чуйкин он... — поправила прорицательница.

— Да-да, всё сходится, родная! Где нам искать его — подскажи адрес учреждения или того населённого пункта, в котором находится эта "тюрьма"?

— М... О... С... К... В... А...

— Деревня или...

— Столица — столичный регион. И он знает всё, что...

— Что? Ты про что? — нервничал полковник, впервые проявляя открыто свои эмоции, и напоминали оголённый провод.

— ...происходит с тем, кого сами ищите...

— Ты про ребёнка — девчонку?

— Универсала! Она — его воспитанница! И был ей за отца и мать! Хотя...

— Чего ещё?

— Винит себя во всех бедах — и не своих, а те, какие причинил тем, кто верил в него, а он... Невиноват ни в чём!.. Так надо было — его долг! Но...

— Что?

— Судьба и переплетена с теми, кого воспитал.

— Это потом, Марфуша... — запротестовал Борис, требуя: — Адрес... подскажи, куда ехать...

— На север...

— И как долго, командир? — озадачило заявление прорицательницы бойца на месте водителя.

— Заводи мотор — поехали... — было не унять Шилова.

— Сказка, блин... — завёл двигатель боец на месте водителя и сам завёлся.

Ехали-то по болотам среди топей, а как по минному полю. И ни разу не налетели на кочку. Прорицательница не подвела. Указывая короткую дорогу, она продолжала погружаться время от времени в транс. Притом, что ей постоянно мешал Шилов. Полковник не мог налюбоваться на неё. Его мысли порой и ставили её в тупик.

— Приехали... — указал водитель на поваленное дерево на лесной дороге. А подле него какие-то люди — не разбойники с большой дороги.

Они действительно оказались рабочими, а не переодетые боевики, и быстро убрали сосну, позволив проехать "служивым".

— Ну надо же, а... — не сводил глаз со спутницы Борис, думая про себя: "Ей, Богу, женюсь!"

Призвал в свидетели Небесную Канцелярию.

— Не пожалей о том... — не стала ничего уточнять спутница ни для бойцов, ни для Бориса, угадав его мысли.

— Никогда и ни о чём, — положил он руку на её ладонь, испытав сладкую дрожь. И вдруг его словно обожгло, как огнём — он увидел то, что показала ему прорицательница. Перед глазами промелькнула вся его прежняя жизнь и кадры даже немного перемотались вперёд настолько, насколько это было позволено его спутнице, а соответственно узреть и ему. — Нет!..

Он видел катастрофу, означающую крушение всех его надежд.

— Будущее всегда непредсказуемо, и не так плохо, как кажется. Всегда есть два пути — один к свету, иной во тьму! И выбор делаем сами — куда свернуть!

— А... Что... Свернуть??? — едва не врезался боец за рулём в знак при выезде на автостраду.

Они были уже там, куда им ехать ещё и ехать — словно время остановилось, а они его опередили, нарушая все законы гравитационного притяжения, известные под общим сводом небесной механики с физикой.

— Прям как в анекдоте: "Что будет, если объединить кинематику с математикой?"

Шутки в сторону. Знак принадлежал столице, а не одноимённой деревне.

— Неисповедимы пути Господни... — присовокупил Шилов.

* * *

— Дело сделано... — рапортовал универсал.

— Скот устранён?

— Не физически, но проблем с ним больше не возникнет.

— Ты что... — разошёлся подполковник, сорвавшись в крик на девчонку.

— Работа выполнена! Не вижу причин для беспокойства! Если не веришь мне на слово — проверь, а удостоверься: он — псих!

— Отомстила ему за своего инструктора? Да...

— Не всё ли равно?

— Мне — нет! Я должен чётко знать, что ждёт меня, а тех, кого тебе приказано устранить! Чтобы подобных выходок я больше от тебя не видел и не слышал!

— Могу я просить о...

— Чём? Когда у нас работы непочатый край! У меня чёрный список не то что на тетрадку, а целую папку!

— Сначала мой инструктор! Я хочу видеть его!

— Увидишь ещё...

— Когда? — не унималась Дарья.

— Как только, так сразу! Сначала я проведаю его — сам! Что если он и впрямь сошёл с ума в одиночестве? Или ещё хуже того — с ним всё кончено!

— Исключено!

— Не понял? Это что ща было, а я услышал от тебя? Угроза...

Возникла заминка.

— Ты хочешь вернуть былые времена? — стремился подполковник восстановить "пятёрку", а точнее "тройку". Хотя, по-видимому, знал, где находятся пропавшие два ученика Чуйкина. И не только они, а и два других. — Сначала они, потом инструктор! А без него никуда! Мне сам нужен этот Чуркин...

Подполковник вручил Дарье новый документ с фото на очередного "клиента" из своего чёрного списка.

— Изучи, а когда будешь готова к ликвидации, и поговорим, а обо всём, что интересует тебя! Договорились? А приказ! Исполнять!

Дарья лишь сделала вид, будто подчинилась, а сама изначально при встрече с новым хозяином затеяла свою игру.

— Могу я узнать, что ждёт мою приёмную семью?

— Ими займутся мои люди — в хорошем смысле. Дадут им новые паспорта и фамилии, а также новое место жительства...

Вот только подполковник не уточнил, что эти места забронированы им для них в качестве ячеек в городском крематории. Нет человека — нет проблемы. Развеял их и свои страхи с опасениями в отношении упрямой девицы, как прах.

— И как же это Чуркин управлялся с ней, а таких у него помниться была целая группа малолетних головорезов? Одно слово — беспредельщики!..

* * *

За тяжёлой металлической дверью раздались приближающиеся шаги. Человек внутри камеры уже знал, что сейчас последуют команды: "встать", "лицом к стене", "руки за спину"...

И точно — в дверь вставили ключ с иной стороны, повернули и открыли. В поле зрения заключённого возник конвоир-надзиратель. И встал напротив него за решёткой. Прежде чем вскрыть её, от него поступили заранее угадываемые команды.

Узник повиновался. Скрипнула решётчатая дверь, и начался обыск. Шаря по складкам одежды, конвоир зашептал едва слышно.

— Слыхал, Чуркин, кого на этот раз ликвидировали?

Ответа не требовалось. Он сам сообщил псевдоним тёмной личности. Сведения были из жёлтой прессы, но одной проверенной газеты, используемой силовиками в собственных целях для передачи информации на расстоянии.

— Эмиссар...

Список в голове у Василия пополнялся, он вёл его уже два года, а именно столько пребывал здесь, и не скучал. Ему хватало умственной пищи для размышлений. И в последнее время "несчастные случаи" в криминальной среде участились — кто-то валил бандитов всех мастей без тени сомнения и зазрения совести, как из автомата.

— Не иначе универсал сработал, а уработал... — улыбнулся конвоир. И сам же выдал: — Разговорчики! К тебе посетитель!

Отступил назад за решётку и закрыл, а затем и за дверь вышел. Вместо него пожаловал странный тип.

— А где Животин?! — удивился Чуйкин незнакомцу.

— Скопытилась эта скотина... — заявил посетитель в звании подполковника.

— И чё так? А кто его да за что?

— Не подумай, как на тех, с кем разобрался универсал — довёл до того состояния диагноза, который поставили тебе, отправив сюда с подачи Животина! Факт...

— Вот как! А чё так?

— Сам уже наверняка догадался — и о причине моего визита?

— Слишком высокого мнения там до сих пор обо мне? А и о моём агенте под прикрытием? Боитесь или опасаетесь?

— Нет, и я явился не за тем, а...

— С чем же?

— С предложением покинуть эту камеру и снова занять свой прежний пост и должность! Считай: тебя простили благодаря тому, какие результаты показал универсал! И работает отныне на меня! А сам как? Скажи одно слово...

— Нет...

— Ответ неверный! Я — не Животин!

— Я завязал — не стоят мои усилия по превращению детей в машины смерти! Это грех! А не ведал тогда, что творил!

— А как же Беслан?

— Ни одна жизнь ребёнка не стоит тысячи боевиков! А тем более воспитанных мной! Зло порождает зло! И наказуемо! Я всего лишь перенял метод врага! — напомнил Чуйкин про то: везде где происходило столкновение религий, с мусульманской стороны детей использовали как живой щит, заставляя забрасывать блокпосты гранатами, а не только камнями.

— Ты одно уясни, Чуркин: с тобой или без тебя, но школа по созданию универсальных убийц из детей возобновит своё существование! И это не обсуждается! Свыше поступил соответствующий приказ! Твои ученики будут возвращены — все до одного в "пансионат", а помнится: ты называл его "детсад"!

— Дурак ты, подполковник! Тебя используют как меня и детей в своё время, а затем...

— Человек с рождения стремиться к смерти! А логичный итог исхода из этого грешного мира! Чуркин ты — право слово! Подумай! Я ещё раз вернусь, а могу и с универсалом! — заинтриговал посетитель. — Неужели не хочешь узнать, какой стала "пятый" номер в группе "Уникум"? Хорошенько подумай, но недолго! До завтра...

— 25 -

Минувшим вечером двое неизвестных в масках

ворвались в дом супругов Петровых. И, заперев

хозяйку в ванной, распили с хозяином

принесённую бутылку водки...

(из протокола участкового при допросе потерпевшей)

Грузовик продолжал двигаться просёлками, заставляя невольных пассажиров в кузове трястись на ухабах и колдобинах. Никаких смягчающих кресел или сидений. Кузов оказался наполнен сеном. В нём и зарылись с головой Сергачёвы с Рогачёвыми, да бойцы группы "маски-шоу", обозревая в отверстия, проделанные в брезентовом покрытии всё то, что творилось в округе. И натыкаться на милицейские патрули им также было не с руки. Стоит капитану продемонстрировать документ сотрудника силового ведомства любому сотруднику ДПС ГИБДД и... считай: конкуренты будут знать номер транспортного средства и направление, в котором они постоянно перемещаются. Поэтому автостраду изначально объезжали десятой дорогой, понимая: всё равно придётся рано или поздно наткнуться на пикет даже на просёлочной дороге, где сотрудники местного отделения ГИБДД МВД не почураются и обязательно остановят их, чтобы заглянуть в кузов. Поскольку на селе вход шёл чаще бартер, чем наличные денежные средства.

Но пока что команде Мешкова везло. Он вёл группу по карте, на которой для него от руки делал пометки отставник, обозначая тот или иной отрезок пути, как заправский штурман.

И ехали практически в одном направлении с Шиловым, вот только полковник подался вослед много позже, но странным образом опередил. Они практически в одно время выехали на конечные цели непростых маршрутов.

— Уже близко! Где-то здесь — в этом районе... — обозначил его старик для Михаила.

По ходу движения ими была придумана легенда, а соответствующий инструмент в наличии.

— Стоп, машина, — скомандовал отставник.

Перед ними в ста метрах на лесной дороге возникло колючее заграждение, и что самое интересное, не являлось ни въездом на ограждённую территорию, ни выездом. Никакого шлагбаума или съёмного участка колючей проволоки. Просто тупик.

— Приехали... — отметил к слову Мешков.

Сосед подтвердил кивком одобрения.

— Всё как тогда... Ничего не изменилось... За периметром...

Они выскочили из кабины, поймав на себе вопросительно-интересующийся взгляд капитана.

— Мы ща, быстро — только туда и обратно, — намекнул на разведку Мешков. — Не высовываться, капитан! Маскировка превыше всего!

Они шли не спеша, осматриваясь по сторонам, не забывая коситься под ноги. А то мало ли что — растяжка и не боевая, а сигнальной ракетой. Подобных сюрпризов с заверения отставника хватало в данной местности. И смысл их постановки очевиден, но цель была несколько иная — ученики в свою бытность отрабатывали боевые навыки на нарушителях "спокойствия" и тех, кто осмеливался переходить периметр ограждения. Обычная практика для местного населения — где запрещено лазить, там самые плодово-ягодные, а выгодные места. И гонят то самое из даров леса — плодово-выгодный "нектар".

Так что проучить их в своё время для учеников было милое дело. Ведь известно: ребёнок тешиться — только играешься. А до жертв не доходило.

Нечто такое сейчас примерно и лезло в голову Дарьи — старые добрые воспоминания. И применила полученный тогда здесь опыт в лесном массиве между дачным посёлком и "Парижем", устраняя боевиков Моджахеда.

Она едва заметно улыбнулась про себя. Папка с документами на очередного "клиента" лежала рядом и она не думала вскрывать её, а прошёл уже ни один час времени с момента возвращения по выполнении задания, после чего подполковник покинул её, обещая проведать бывшего руководителя.

Дарья закрыла глаза на миг, растянувшийся вечностью, и казалось длиться бесконечность. Перед ней тотчас всплыли лица знаменитой пятёрки "уникумов". На соседней кровати валялся Антоша — рыжеволосый мальчуган лет двенадцати. Сейчас ему, наверное, уже исполнилось четырнадцать или пятнадцать годков. Напротив размещался Дениска на год младше Антохи парнишка. И являлся брюнетом. А и про Егора не забыла с Артёмом. Те вообще были братьями и... не близнецами, даже не двойняшками, а не совсем родными — кажется двоюродными. Но те ещё клоуны. Такое творили и оба блондины, а похожи — не сразу и различить, особенно когда надевали на себя "лохматки" и мазали лица. Диверсанты непревзойдённые. Что они творили тогда, а все вместе. И что самое интересное: Дарье отводилась роль на подхвате — прикрыть с тыла, если что или предупредить, а оказать первую медицинскую помощь, хотя и работала наравне с парнями. А уж они за неё, даже взрослым — инструкторам — спуску не давали. И обычно на учениях устраивали различного рода сюрпризы, отправляя в местный лазарет с небольшими проблемами со здоровьем. Но всё в рамках приличия и было дозволено им. Жили одной большой семьёй. А рядом тренировалась младшая группа — детвора 5-6 лет — будущая смена. Вот их уже натаскивали куда строже и относились к ним. Инструктора тоже совершенствовались, как и ученики. И даже выпускникам было очевидно, кто там выделялся, а чего-то стоил. А также одна упорная и настырная девчонка.

Дарья пыталась вспомнить её имя и не могла. А ведь была ей почти как сестра — она в ней души не чаяла, иной раз приглашала в гости в свою палатку. А жили все впятером в одной, не делая скидок на половые признаки. Рано повзрослела. И малышка. Девчонке было шесть лет, а ныне уже где-то восемь стукнуло.

Эх, увидеть бы её, хотя б издалека и помахать приветственно рукой. Лучше подруги и не надо, а и не было дано. Мальчишки тоже хорошо, но всё-таки у женщин всегда свои секреты.

Дарья продолжала улыбаться, валяясь с закрытыми глазами на родной до боли в теле койке. И решётчатая основа лежака также впивалась в рёбра тогда. А вспомнился момент, когда их выкинули в лесу, заставляя жить неделю на сырой траве и мху. Тогда они сумели соорудить шалаш-берлогу и натаскать туда сена, воруя с колхозного поля.

Колхозники решили разыскать воров и... что они тогда устроили им. Вот тогда-то Дарья и научилась обращаться с сельхозинвентарём, используя на манер оружия самообороны. Серпы метала не хуже бумерангов, а и косы за сабли сошли.

Колхозники улепётывали от "чертей заведшихся в омуте" с голыми задами, теряя портки по причине подрезанных у них ремней и резинок. Потом по округе ещё долго ходили слухи: дескать, в лесу близ озерца в глуши завелась какая-то лохматая нечисть — не то лешие, не то кикиморы болотные, не то вообще черти с водяным.

Ох, и влетело тогда им от руководителя. С его слов стало понятно: мирное население ни при чём — и сами призваны охранять их покой с народным достоянием. А и охотиться впервые научились на местную фауну, и разбираться во флоре, поскольку не всегда можно было валить живность в будущем на вражеской территории, куда собирались закидывать их, а намечался выпускной экзамен. И оставлять следы не положено. Вот и приходилось питаться травами, да ягодами с грибами, а и червяками из трухлявой древесины. И прочими жучками с паучками. Даже грызунами не брезговали.

Дарья как сейчас помнила тот изысканный вкус полевой мыши, нанизанной на прутик и запеченной на углях. А уж рыбёшка, выловленная из лесного пруда, даже лягушка — деликатесом показались. И пиявки шли на ура. Всё что прыгало, ползало или летало. А и гнёзда научились отыскивать и разорять. Даже ульи диких пчёл. Но тогда медок им боком вышел. Однако ничего — пережили тот позор, явившись в лагерь к инструкторам с распухшими рожами и узкими щелками глаз, как у азиатов.

Единственной кто не стала смеяться над ними, и была...

— Лара... — очнулась Дарья. Она вспомнила наконец-то имя той шестилетней девчонки.

И та тогда оказала ей помощь, зная как останавливать зуд от яда, вспрыснутого жалящими насекомыми.

На глаза снова попались пустые койки — четыре — пятую она занимала сама. Прав оказался подполковник: она была готова вернуть те славные, а добрые времена ребячества. Но и про приёмных родителей не забыла. С ними она тоже провела два прекрасных года своей жизни, а чуть более того. С ними она испытала те чувства, которых не хватало ей всё то время проведённое здесь до десятилетия.

— И как они там... без меня?

Снова уставилась Дарья на папку с документами. Сбросила её в сердцах на пол, и пнула ногой. Пластик развалился, из него полетели файлы с заправленными листами бумаги различного оттенка. Красные означали информацию повышенной важности. Жёлтые — проявить особое внимание. А зелёные — там числились свои люди из группы прикрытия, если что пойдёт не так при выполнении задания. Принцип светофора в действии. А проще запомнить ребёнку. Постарались психологи. Да и если бы только они, а и некие странные личности, проводя сеансы гипноза, неожиданно открыли в Дарье нечеловеческие способности. Она — уникум, а таких ребят и набралось на пятёрку у Чуркина в его военно-полевом лагере в глуши на границе столичного региона.

У Дарьи тогда развивали чувство интуиции — предвидеть опасность и определять, откуда она исходит — или кого именно. А что за человек перед тобой, и с какими мыслями по жизни — добрыми или недобрыми — а были его намерения.

Вот и от подполковника сплошным потоком исходил негатив, даже на словах — иной раз срывался.

— Нет, ну его в пень... — осознала Дарья: только время теряет с ним, а и приёмных родителей.

Кто знает, удастся ли вернуть ему учеников Чуйкина на базу, а и самого руководителя в стены данного учебного заведения, зато Сергачёвых — реально и ещё не поздно. И зачем она пошла на попятную, а на поводу у подполковника? Неужели захотелось вернуть то, что стремилась забыть, а обрести настоящую семью — не поддельную, а свою собственную. И тогда мечтала: вырастет, найдёт себе парня, и... у них появятся дети.

Ах, мечты — детские фантазии. На них и сыграли взрослые. Как они могли, так поступить с ними? А ныне?

Дарья встала с единственным намерением покинуть помещение казарменного образца, наступила на разбросанные по палу файлы. На глаза попалась информация о новом задании. Мозг словно переключили, задействовав иную программу. Она не удержалась от простого девичьего любопытства и подняла документы, собрав воедино листы, принялась осматривать постранично безо всякого прочтения, обладая аналитическим складом ума и фотографической памятью. Всё в мгновение ока записалось на подсознательном уровне на корку головного мозга ребёнка.

Удивляться было нечему. Она профессионал своего дела — универсал. Информация не показалось ей странной и необычной. Ликвидировать предстояло одну одиозно-грандиозную личность. При этом все предстояло сделать так, будто у него случился сердечный приступ.

Это Дарья умела — заставить сердце остановиться без подозрения на удушье или отравление ядом. Обучали, что в таких случаях обычно применяются, какие средства. В качестве запасного варианта допускался летальный исход в форс-мажорных обстоятельствах кончины клиента — взрыв бытового газа в доме и... по обугленному трупу не определишь — сам убился или ему помогли. Как говориться: нет человека — нет проблемы.

Она сразу учла высоту расположения квартиры в многоэтажном доме. Будет неплохо, если при взрыве газа клиент вдруг выпадет из окна под воздействием ударной волны. Тогда наверняка не выживет, если рухнет солдатиком головой на асфальт или чью-то машину, а та ещё раз детонирует — горючее в баке. Слишком много совпадений. Сразу станет понятно — работа универсала. Но с другой стороны это её подчерк. Так почему должна отступать от наработанных навыков или отказываться лишний раз от собственной демонстрации силы? Пускай и хозяева знают: на чьей стороне сила. Не ручная игрушка им, а как граната — не знаешь, когда рванёт, и пускай ещё попробуют удержать её в рамках приличия, коль сами нарушили их — вмешались в её личную жизнь, даже если и была фарсом для прикрытия. Всё равно она устраивала её вполне, как и Сергачёвы в качестве приёмных родителей.

— Я готова... — выдала Дарья громко. Эхо понесло девчачий голос по пустому просторному помещению каменного строения.

На призыв откликнулся конвоир. Иначе как соглядатаем или надзирателем сложно обозвать. Повсюду глаза и уши подполковника. И шагу спокойно ступить нельзя. Нет, вообще-то она могла бы легко и непринуждённо избавиться от любого из тех, кто сторожил её, да с другой стороны она это может сделать вне пределов базы. Там проще будет оторваться от преследователей.

— Тоже мне помощники... — не нуждалась Дарья ни в чьей помощи. Что подтвердила лишний раз, а свои профессиональные навыки, когда практически в одиночку уничтожила отряд профессиональных головорезов из числа арабских наёмников. Но здесь не они — свои люди, а служивые. Другое дело — не их выбор, что им поставлена задача — сторожить её, а призваны выполнить приказ любой ценой, даже собственной жизни. А прикрыть и защитить. Так зачем же ей их унижать, принижая достоинство? Они же невиноваты, что она пусть и ребёнок, но они ей и в подмётки не годятся.

— Нет, это никуда не годится... — отметила она лишний раз про себя. И уже для откликнувшегося охранника добавила: — Я готова! Сообщите подполковнику: жду его у себя!

Охранник отпустил язвительную ухмылку в ответ девчонке, скрылся из виду. Нет, он был наслышан о её способностях, но чтобы она отдавала приказы и назначала встречу командиру — верх наглости, а самоуверенности. Вот и списывал это на её детский возраст — сама не ведает, что творит.

Подполковник получил необходимое сообщение извне посредством смс-связи по мобильнику. На экране телефона высветилась надпись: "Клиент созрел". Знать универсал отработал материал, а вот если бы уработал, тотчас бы высветилась иная запись: "Клиент отработан". Или близкая по смыслу: "Проблема устранена", а то и "Задача выполнена".

Позывных для смс-переписки хоть отбавляй, а язык принятый силовиками на вооружение.

У связного высветилась ответная СМС: "Пусть ждёт". А подождёт...

Подполковнику предстоял нетелефонный разговор с начальником. На генерала и вышел посредством мобильной связи.

— Это я, шеф, — обозначил он себя, не назвав ни имени, ни регалий со званием. — Необходимо встретиться.

— Перебьёшься! — отказал генерал, соответствуя собственной фамилии Суровых. — Что слышно от психа?

— Пока отказал, но я дал ему время на размышления, назначив на завтра повторное свидание. За это время мы сделаем очередное дело с моим подопечным...

— Всё остаётся в силе! Действуйте...

— Понял...

Последовал обрыв связи.

— Ну-у-у... — не сдержал эмоций подполковник. Рядом с ним в машине располагался водитель, а подле того на переднем сидении ещё и личный телохранитель — впрочем, они оба. И охраняли подполковника, выполняя любую работу, находясь чаще на побегушках.

Впереди их ждал сюрприз.

* * *

Подойдя к колючему заграждению, Мешков на пару с отставником определили: проволока под напряжением. Не стали трогать голыми руками. Чуть побродили и наткнулись на распределитель, подобно трансформатору на манер небольшого щита, и гудел, скорее напоминая рой диких пчёл, а под улей и был замаскирован.

— Знакомая вещица... — ухмыльнулся старик.

Михаил не поверил и проверил, бросив еловый лапник на колючее ограждение. Последовал разряд на манер кривой молнии. И еловая ветка воспламенилась.

Высота ограждения впечатляла, и плотность колючей проволоки на квадратный метр. А неровен час и заграждение за ним пусть и не минное, но проблем огрести можно полный кузов грузовика.

Следовало сниматься с места и отправляться на поиски въезда на базу. Пришлось поблуждать, пока отставник вспомнил, где находится въезд. На центральный тот не тянул, скорее чёрный, а такой и нужен был на секретном объекте, чтобы не сразу удалось найти тем, кого сюда не звали.

— Работаем согласно "легенде", — заявил Михаил.

Сергачёвым с Рогачёвыми предстояло сыграть роль залётных ягодников-грибников, а бойцам капитана — охрану периметра базы. Они вроде как должны были конвоировать их, но по сигналу Мешкова с отставником. Те залегли у обочины дороги в ожидании любого транспорта стремящегося на въезд за колючее ограждения.

Ждать пришлось не так уж и долго, но ожидание всегда было томительно, а удовольствие от него сомнительным.

Последовал долгожданный сигнал. На дороге показался чёрный лимузин — внедорожник с бронированными бортами и точно такими же пуленепробиваемыми стёклами. Ему и грузовик нипочём — могли при случае потолкаться.

"Диверсанты" заблаговременно убрали его с дороги, нисколько не сомневаясь: ещё пригодится им, когда придётся заметать следы или...

— Это что там такое? — заинтересовался подполковник, отвлёкшись на тех, кто шёл им навстречу, перекрывая дорогу.

Одни люди были без оружия, а иные...

— У них оружие, командир... — выхватил пистолет охранник.

Водитель также машинально сбавил скорость, но останавливать внедорожник не стал, готовясь по необходимости к манёвру, собирался дать задний ход.

— Без паники... — приметил подполковник спецназ в масках. — Они должно быть охрана базы...

Он попытался связаться с их начальником. Как тут же выяснилось: связь отсутствовала. Абонент находился вне зоны покрытия мобильной сети. Сам покрыл её на словах, сорвавшись на нецензурную брань, поспешил открыть окошко и разобраться с теми, кто мешал им проехать. Едва голова подполковника возникла снаружи, подле него до боли знакомый на рожу тип, имитировавший ранее блондинку.

— Узнал? — последовал вместо приветствия удар оглушительной силы и Мешков оказался в машине. А вкупе с ним отставник, взяв на прицел того, кто Михаила.

— Ну чё, пальнём? — предложил старик немного пострелять. — Дуэль?

— Ты совсем охренел, м-Ай-ор... — смахнул ладонью с лица кровь подполковник. — И потом за что?

Мешков разбил бывшему компаньону губы, а мог при желании и "хобот" набок свернуть.

— А убить мало! — не стал скрывать и далее свои намерения Михаил.

Пальцы разжались. Бить больше конкурента майор не думал, но это не означало: опасность для того позади, взялся за пистолет.

Говорить что-либо дополнительно не требовалось. Всё и без того очевидно.

— Поехали... — обратился Мешков к водителю. — И без ваших штучек, а то я знаю вас! И мы здесь не одни!

— Шилов в курсе, что ты творишь, Мех? — усмехнулся язвительно подполковник. — А наступаешь на одни и те же грабли!

— Не твоего ума дело, предатель! Отдашь мне универсала, и можешь спать спокойно! Но если что — не дай те Бог снова разозлить меня! Тогда я начну убивать!

Таким ещё никто и никогда не видел и не знал Мешкова, даже конкуренты. Но одно помнили определённо — и его оппоненты: слов на ветер не бросает, а раз дал — сумеет сдержать, чего бы это ему не стоило. И ранее карьеры, а нынче жизни.

— Не в тот замес ты полез, балбес, — выдал на-гора охранник подполковника.

И договорился.

— Отдохни, а чуток остынь... — приветил его рукоятью пистолета по затылку Мешков, поскольку тот вёл общение с теми, кто расположился на заднем сидении посредством зеркала заднего вида на лобовом стекле. Михаил вырубил его. — Тебя что ли тоже?

Последняя фраза майора касалась водителя.

— Езжай... — дозволил подполковник, понимая, как и те, кто устроил ему тут ловушку: без стрельбы на базе и впрямь не обойтись, а заранее предвидели данное развитие событий: после придётся прорываться с боем за периметр. Поэтому и припрятали грузовик, надеясь на капитана с его бойцами, да и сбрасывать со счетов Сергачёвых с Рогачёвыми не стоило. Влезать в перестрелку им не впервой, а итог для противника всегда был плачевным — с летальными последствиями.

Но тут нечужие люди — все из одной "конторы", да работали на разные "фирмы" с "отделами". Конкуренция, а двигатель прогресса — без этого никуда даже у них в структуре силового ведомства.

Пост был обычным, и шлагбаум. Строение напоминало блиндаж с пулемётным гнездом, где вместо оружия дозорный и без бинокля с дальномером.

Признав машину шефа, даже не стал ничего спрашивать, обыденно вышел из укрытия и также поднял шлагбаум.

— Ну уж я им, — побагровел лицом подполковник.

Он не терпел две вещи — безалаберности и халатности. Почувствовал себя беспомощным. И кто только штат в охрану подбирал — если бы сам — иное дело, а так...

— Вот где дурак!

— Ты это кому? — подхватил к слову Мешков. — Ему...

Михаил указал на охранника КПП.

— Или себе?

— Тебе... — последовал ответ любезностью от конкурента.

— Квиты...

— Ещё нет, но погоди...

— База... — заявил старик. На него нахлынули забытые чувства с воспоминаниями. И здесь он знал каждую пядь земли. Ничего не изменилось за исключением отсутствия немаловажного элемента — детворы. Да и взрослые нынче охрана базы, а не инструктора. Никаких криков, в том числе и детских. Всё тихо и обыденно, а рутинно. — Умерла...

— Кто?! — разом покосились на него майор с подполковником.

— Всё одно не поймёте.

— Куда нам дальше? — поинтересовался Мешков у отставника, а не водителя.

— Да они знают, где Дашка... — не стал изгаляться старик.

Ничего нового он не услышал и не увидел.

— Чё терь делать станете? А с нами? — снова оскалился подполковник.

— Зажмурься, — выдал Мешков. — И лучше сам!

Из глаз конкурента брызнули искры, точно он налетел на силовой кабель. То же самое ожидало водителя.

— Не тормози — тормози...

Гости вырубили всех троих в порядке живой очереди, покидая машину подполковника, несказанно озадачив охрану.

— Кто такие? — выдал один из охранников, подняв оружие.

— Свои мы... — заверил старик. — На задание — прикрытие универсала!

— А где подполковник? — не уступал охранник.

— В машине он, и ждёт нас! Если не веришь, сам взгляни...

— Стойте!

— Стрелять будешь? — подставил Мешков живот под ствол. — Тогда чего ждёшь?

Последовал резкой разворот с перехватом оружия, и удар ребром ладони по горлу охранника. С аналогичным успехом старик разобрался со своим охранником. И также разом втолкнули обоих в дверь, валя прямо на входе на пол плашмя. Переступили, как ни в чём небывало.

— Дашка! Дарья! Внученька! — разнёсся эхом по корпусу казармы голос старика. — Ты где, проказница?

— Деда!? — не поверила та в то, что услышала. Она ожидала встретить кого угодно, но только ни его — не здесь и не сейчас.

— Иди сюда, моя хорошая, а любимая... — распростёр он ей навстречу руки, и заключил в крепкие объятия.

— Как вы вошли сюда? — не верила она своим глазам.

— В дверь... — молвил сухо Мешков.

— А это кто, деда?

— Свой человек, а наш — и мы за тобой! Живо уходим!

— Вы выкрадываете меня?

— А что? И тут такого? — прибавил старик.

— Но я же универсал!

— Ты — внучка мне! И это прежде! Всё остальное — ерунда! Забудь, как дурной сон! Майор поможет нам! И человек Шилова...

— Кто? Чей? — изумилась Дарья.

— После всё... — подхватил её старик на руки и бегом направился на выход к машине.

Мешков прикрывал, следуя впереди. Снова перескочил через охрану, но не старик. Кто-то из них зацепил его, и не тот, кого чуть ранее Мешков, знать отставник потерял былую хватку — не такой твёрдой нынче была его рука. Всё-таки сказывался возраст.

Охранника в "засаде" добила Дарья.

— У-у-универсал... — лишний раз убедился на деле Мешков. Ну и что, что ребёнок, а девчонка. Профессионально сработала — реакция что надо и удар — резкий, хлёсткий, а главное точный — и в то же время выверенный до миллиметра. Чуть ошибись и охраннику не жить, поскольку зацепила его в жизненно важный орган.

Они вышли за дверь, заспешив втроём к машине.

— Наконец-то... — встретили их там во всеоружии люди подполковника вместе с ним самим.

Переглянувшись, беглецы и не подумали уступать им, кинулись прочь с линии огня, при этом сокращая расстояние до противника.

— Не стрелять! — слишком поздно подал команду подполковник собственной охране, боясь за девчонку. Всё-таки универсал, что лишний раз и доказала делом, сняв пассажира, старик — водителя, а Мешков вновь оказался подле ликвидатора. Обменялся с ним выстрелами.

Бок обожгло. Из раны просочилась кровь. Оказалось сломано ребро. В него и угодила пуля, рикошетив, иначе бы для Мешкова всё могло закончиться летальным исходом.

А вот Михаил не стремился кончать с конкурентом — ранил его в плечо.

— Возьмём его заложником, — рухнул он на сидение подле него.

Отставник прыгнул за руль. Дарья не стала садиться к нему, также расположилась на заднем сидении, чтобы подполковник больше и не думал набедокурить.

— Что ж вы творите, черти!? А ты? — заорал он на девчонку. — Я же почти всё устроил! А вы... Вы всё разрушили — все мои планы!

— Знать не сходились с нашими! — подал голос отставник.

— Ты ещё пожалеешь об этом старик! И Мешков! Вот где мешок, а навалился на меня...

Подполковник спихнул его с себя.

— Уже вырвались... — заговорил майор в бреду.

На глаза надвигался туман, застилая видимость беспроглядной дымкой.

— Нет, но почти... — уверил отставник.

На базе поднялась тревога. Словно из-под земли выросли две бронемашины.

— А безопасность на уровне... осталась, — отметил лишний раз про себя отставник. Они загораживали им путь к отступлению, как вдруг за периметр с колючим ограждением проник грузовик. Капитан не подкачал, идя на таран с БТР, в последний миг выскочил из машины. Бронетранспортёр потерял в столкновении гусеницу. Иной продолжал преследование бронированного внедорожника, водитель которого сумел на ходу подобрать налётчика в маске.

Капитан очутился на переднем сидении подле отставника.

— Главное вырваться за периметр, а там мы уже подготовились.

Каким образом — не уточнил. Но на дороге оказался сооружён настил. Что было под ним, можно не сомневаться. В яму и провалился БТР, зарывшись орудием в землю.

— И когда только успели соорудить? — подивился Мешков тому, что увидел в бреду.

— Майор... — обратился капитан к нему.

— Мы теряем его, — заявила Дарья.

Подполковник был лишним. Но его как раз и оставили в салоне машины беглецы, покинув там одного, не забыли связать по рукам и ногам, воспользовавшись аптечкой не только по назначению, наложив ему жгут на руки, но и Мешкову бинты на открытую рану.

Вовремя. На лесной стежке возник танк. И наехал на машину с беглецами, смяв половину салона.

Подполковник чудом остался жив, сумев на манер гусеницы перебраться на передние сидение. Но извлечь его без службы МЧС из груды лома экипажу танка было не под силу даже при наличии снарядов.

— Какого вы... творите, а? А-а-а... — закричал для красного словца подполковник, а не сомневался: дело сделано. Универсалу оставалось дать добро для ликвидации той личности, к которой её вели Сергачёвы с Рогачёвыми на пару с бойцами капитана при наличии майора.

Соответствуя собственной фамилии, Мешков оказался довольно тяжёлым. Для него пришлось мастерить носилки и тащить. Но далеко им с ним не уйти.

— Капитан... — простонал он, теряя сознание.

— Майор... — откликнулся тот.

— Полковник... свяжись...

Ответить подельник не успел, Мешков отключился. Прямо как абонент сотовой связи, оказавшись вне зоны доступа.

* * *

Возле учреждения закрытого типа остановился "УАЗ". На него тут же были направлены два крупнокалиберных пулемёта. Серьёзность намерений охраны на вышках не вызывала сомнений. Стоит гостям сделать любое противоправное действие в зоне карантина, и они откроют огонь на поражения безо всякого предупреждения, поскольку в качестве него имелась надпись на знаке, запрещающем дальше проезд без соответствующего пропуска.

Из машины вышел человек в гражданском облачении с поднятыми руками вверх, держа в одном раскрытую "ксиву". Её и прочёл в прицел снайперской винтовки один из охраны.

— Шилов?! — удивился начальник данного учреждения. — Полковник ФСБ?

— Так точно, — сообщил начальник охраны.

— Чего он забыл здесь? И кто нужен ему?

— Спросить?

— Давно пора было, а и являться ко мне с докладом.

Но вместе с ним к нему в кабинет ввалился нежданный и незваный гость.

— Чем обязан такому вниманию? — ничуть не смутился начальник учреждения.

— Мне в целях следственного эксперимента необходимо переговорить с одним вашим подопечным! Вопрос жизни и смерти...

— Похоже, ты, полковник, ошибся адресом! У нас не богадельня, да и не Небесная Канцелярия! Скорее аналог ада на земле! И потом, чтобы попасть к нам сюда, необходим пропуск! Он имеется у тебя?

— Нет времени на эту ерунду! И отблагодарю в свою очередь. Я добро помню!

— А я вот тебя — нет! Ты кто, полковник? И что тебе надо, Шилов? А как оно в одном месте!

— Вот чтобы этого в дальнейшем не произошло — вынь да положь кое-кого! Я забираю его у тебя под свою ответственность!

— Чего? А расхозяйничался тут? Это кого же? Когда никого не получишь!

— Я те дело предлагаю! А в будущем обязательно помогу сменить род и вид деятельности! Сгниёшь ты тут в своём звании, тёзка!

— И что ты говоришь, а красиво! Но я не баба — мужик!

— Вот и я о чём, давай поговорим, как мужики — без свидетелей!

Начальник учреждения закрытого типа указал глазами начальнику охраны на дверь. И тот закрыл её за собой с иной стороны.

— Отдай психа, а? — сел гость напротив хозяина.

— Ещё чего! Он тут клиент N1! Я за него головой отвечаю перед Самим!.. — поднял указующий перст начальник учреждения.

Намёк был очевиден: он указывал гостю на портрет над собственной головой.

— Вот это мне и поможет встретиться с ним, как здесь с тобой! Давно хотел уже поговорить с ним, а напрямую! Помоги! Я и за тебя перед ним словечко замолвлю, а найду, что сказать и такого порассказать про нашу контору!

— Хм... — хмыкнул хозяин кабинета. — И кто же те поперёк горла, а перешёл дорогу? Уж не генерал ли?

— Суровых — скотина! А такие дела за спиной творит у Самого, что сюда к тебе самая дорога ему! Что скажешь?

— А что ты хочешь и услышать от меня?

— Предлагаю ударить по рукам!

Хозяин кабинета не понаслышке знал, насколько непотопляем гость. А всегда становился сам в качестве кости многим начальникам поперёк горла. Скучно было "тюремщику", вот он и не прочь был немного повеселиться.

— Да сколько той жизни — и на службе осталось!?

Ему уже корячилась отставка — и в данном календарном году. За прокол — случись таковой — не осудят, а и разжаловать не станут — отправят на месяц-другой раньше в отставку — и дел-то. А так напоследок заявит о себе, если что — хлопнет дверью — как водится.

— Считай: уговорил, нежели убедил! Забирай, но если что... документы мне на стол задним числом о его переводе!

— Говно вопрос — хошь ща зде от руки нацарапаю?

— Вот и черкани писюльку малявой. Всё, какая ни есть, а халява!

На том и порешили.

* * *

До слуха постояльца одиночки вновь донеслись приближающиеся шаги, и прервались у двери. Открылось смотровое окошко. А затем и дверь. Как ни странно было, но привычных команд не последовало. Да и вместо охранника вошёл некий тип.

— Я же сказал — нет! И ещё раз — нет! И снова могу повторить! — заявил сходу узник совести.

— Вы, наверное, меня с кем-то спутали, Василий Чуйкин, если не ошибаюсь, а кажется: так вас именуют по паспорту?

— Выходит вы не человек Суровых?

— Все мы, так или иначе, подчиняемся ему, но только не я, а родине служу! Ей и долг — как водится — отдаю!

Гость заинтересовал узника, озадачив своим присутствием.

— Могу я узнать ваше имя и фамилию?

— Борис Шилов — полковник ФСБ. Ещё вопросы есть? А у меня и куда важней!

— Валяй, гражданин начальник.

— Тогда с кем вы меня спутали, и что вам предлагалось? — заинтересовался гость.

— Так я те и сказал... — желал узник совести выслушать предложение гостя, а уж потом решить: стоит ли с ним продолжать разговор.

— Я тот, кто вёл расследование по делу громких убийств — охотился за универсалом с подачи Суровых, и в ходе следствия выяснил: не один такой был — и много подводных камней. Подвох очевиден, а сразу раскрылся: кто и за кем стоит, а кого покрывает. Схема проста — Животин выбыл из игры. Его устранили...

— Слышал уже — не новость...

— От кого? Что у вас был за гость до меня, а предлагал?

— С его слов, вроде как свободу, но менять один застенок на другой — я не согласен!

— Я же предлагаю вам, Василий, полную свободу действий, но прежде придётся оказать мне кое-какое, а всяческое содействие. Я выяснил, кто универсал...

— Ну надо же! — зааплодировал презрительно узник совести. — Сенсация! Открытие века!

— Речь идёт о судьбе ребёнка! И не только одного, а всех, кто принимал участие в закрытом Проекте "Уникум". Да-да, я в курсе всех ваших дел! И только — мой помощник и то не в курсе до конца! Пришлось скрывать, чтобы конкуренты не прознали, насколько я узнал всё про них! И то, как вас подставили, а Сам отказал в благосклонности! И не просто вытаскиваю вас, а краду!

— Хм, а мне нравится твой подход к делу, Борис, — довольно хмыкнул Василий. — Пожалуй, что я соглашусь принять участие в твоей затее! Мне она уже нравиться, хотя до конца не знаю, во что влезаю! Но... чему быть, того не миновать! Знать такова моя судьба — злодейка! Что-то и впрямь я засиделся тут! Пора уже тряхнуть стариной! Пойдём...

— Охрана... — окликнул гость конвоира-надзирателя.

— Жаль расставаться с тобой, Чуркин... — выдал на прощание охранник. — Я буду скучать...

— Не скажу, что это у меня с тобой взаимно, но... спасибо за информацию с воли!

Полковник усмехнулся.

— Наш человек! А нигде не пропадёт!

— Дальше что — и куда?

— Едем ко мне... — уверил Шилов, понимая: пора бы ему уже и помощника побеспокоить. Да связь отсутствовала и как назло с капитаном.

Выручила спутница. И медитировала всё это время, помогая Шилову разобраться со всеми проблемами — скрывала данные таланты от него, что может воздействовать на людей на любом удалении, даже не видя их. Достаточно, что её возлюбленный общался с ними, а она через него.

— Он плох и совсем, — заявила она при виде Бориса.

— Кто, Марфа? — одновременно познакомил он с ней, таким образом, того, кого ему не стоило представлять спутнице.

— Мешков. И ранен... серьёзно! У него загноилась рана! Надо спешить!

— Да что ты говоришь? Просвети!

— Не святая...

Однако сообщила обескураживающую новость даже для гостя.

— Поехали!

— Куда?

— Я скажу! — задала она направление движения, выступая в качестве компаса.

— Опять... — не сдержался боец за рулём.

— Сквозь пространство и время, — подхватил сосед на переднем сидении.

— Поскакали уже! — настоял Борис, раз того требовали обстоятельства, а точнее прорицательница.

Василию лишь оставалось дивиться странной компании. И это он-то псих, когда ему ими казались соседи на заднем сидении.

— 26 -

— Это чё у тя на голове — неудачно чихнула?

— Да я убила на это причёху бабла, а времени...

(из следственного эксперимента на месте преступления)

До беглецов донёсся собачий лай.

— Кекс, — не спутала бы Дарья ни с каким иным пронзительно-звонкий голос питомца. А при нём ещё и её приёмные родители, а роднее их никого в этой жизни.

Она бросилась к ним.

— Мама!

— Додик! — откликнулась Мила.

— Папка!..

— Я здесь, доча!

Взрослые обняли ребёнка. Мила не удержалась. По лицу женщины катились слёзы, она была не в силах сдержать свои эмоции, принялась целовать Дарью, вымазывая и слюнявя лицо, да и отец семейства не отставал. Кекс тоже старался.

— Вот собака! — не удержалась Дарья.

— Что? Кто, дод-Ик? Мы с отцом?! — ошарашено взглянула Мила на Дарью.

— Да вы чё, родные мои! Это я Кексу!

Снова обнялись.

— Кхе-кхе... — раздался кашель, исходящий от морского волка.

— Вот и я говорю, — присовокупила Анфиса.

— Дайте чё ли нам внучку потискать... — завернула Алевтина.

— А давай я тя... — откликнулся сухопутный отставник.

— Ну не при людях же — и детях! И потом внучка!

— Да я уже взрослая, ба! Чё ты сама как маленькая — ломаешься, будто у тя с дедом первое свидание? — по обыкновению завернула Дарья.

— Уходить нам надо... — напомнил капитан. — Неровен час — конкуренты кинуться по следу, а мы без "колёс"!

— Ничего — пешкодралом двинем напролом, — уверил отставник. — Я тут каждый кустик знаю и поляну...

— Да, дед прав, родные мои, — подтвердила Дарья заверение капитана.

Оставалось решить: куда всем вместе двинуть — по отдельности исключено. Все одно дело делают, а влетит всем без исключения за то, что натворили — и в первую очередь от непосредственного начальника.

Мешков совсем был плох. Не приходя в сознание, майор что-то бормотал, иной раз кричал, не в силах сдержаться — бредил.

— Далеко нам с ним не уйти, а без скорой помощи не обойтись, — отметил капитан.

Мог и не говорить — это ни для кого не стало новостью или полной неожиданностью. Выход нашли быстро, добравшись до ближайшей заправки.

К кассиру подбежала девчонка и запричитала на пару с женщиной.

— Помоги! Спасите! Людцы добрые...

— Чего стряслось?! — выпучила та на них глаза.

— Человеку плохо! Помирает! На него в лесу напал какой-то зверь и подрал! Бешеный поди-и-и... — голосили залётные гостьи.

— Сами — они!

— Скорее "скорую" вызывай! Давай! Ай-ай...

— Э, вы так мне всех клиентов распугаете!

— Да, только в милицию не звоните... — присовокупила Дарья.

— Чё, браконьерили? — усмехнулась ехидно кассирша.

— По ягоды ходили-и-и...

— Ишь ты их, — продолжала язвительно скалиться она на женщину с ребёнком. — Ягодники нашлись! Одно слово — туристы! Не знаете леса, неча и соваться!

— Пожалуйста, — заревела Дарья.

— Спакуха, бабы! Цыц, я сказала! — прикрикнула кассирша и позвонила куда надо, сообщив об экстренном вызове.

Прошёл час томительного ожидания, пока к заправке подкатила неотложка.

— Сюда! За нами! — замахали женщина и ребёнок, привлекая внимание водителя неотложки — заманивали в лес на тропу.

Пришлось уступить, а рискнуть. Похоже, что и впрямь своим собственным здоровьем. Из-за деревьев показались люди в чёрных масках с оружием наизготовку, удостоверившись: перед ними настоящая бригада неотложки, а не подставные лица, явившиеся от подполковника.

— Что с ним? — указал капитан фельдшеру на Мешкова.

Тот поднял бинты.

— Рана загноилась... — поморщился "доктор". — В больницу его надо — срочно! И на операционный стол! Похоже, что кость сломана — ребро раздроблено! И ещё... Огнестрел?

— При исполнении мы, — продемонстрировал капитан документ сотрудника ФСБ. — И про нас никому ничего, даже если на вас выйдут представители иного силового ведомства. В частности "ГРУ". Я доступно изъясняюсь?

— На кой ты нас впутываешь, капитан? И нам без разницы во что! Либо едете с нами, либо...

Это было последнее, что сказал фельдшер. Его, водителя и санитара связали, прихватив верхнее бельё. Исподнее оставили.

— А если и их того... — заявила Дарья.

— Чего — того? — перенервничал капитан.

— Зверь, какой найдёт или хуже того маньяк?

— Сами сообщим в милицию и... Чё встали? Поехали!

Едва все поместились в неотложке. Мешкова и то пришлось сажать по данной причине.

За рулём расположился один из бойцов, включив сирену, погнал на максимальной скорости в город.

* * *

— Стойте! Погодите! — выдала спутница.

— Чего годить? — уставился на неё вопросительно Шилов.

Марфа не сразу ответила, продолжая сосредоточено медитировать: сидела с закрытыми глазами, держа ладони рук на висках — потирала.

— Я вижу их...

— Где они? Куда едут? В каком направлении? — не сдержался полковник.

— Они сидят в машине. Включена сирены. Это...

— Что за машина?

— Непростая...

— То есть необычная — государственная или...

— Неотложка. Они в скорой помощи. Им нужна наша помощь — Михаилу.

— Майору?!..

— Да... — подтвердила спутница.

— Нам куда ехать и лучше всего?

— Сейчас... подождите... я попробую... постараюсь...

Со стороны Чуйкину было видно, как прорицательнице тяжело даётся взирать в неизвестность. Её лицо прорезали морщины. Она напряжённо искала знаки привязки на местности, стараясь разглядеть то направление, в котором двигался помощник Шилова с иными людьми.

Наконец в видении вынырнул какой-то знак, что он означал, спутница понятия не имела, не разбираясь в них, а вот следом указатель. Озвучила надпись с него.

— Я знаю, где это, командир, — уверил боец за рулём. И резко ускорился, выжимая из "УАЗ" всё, что только возможно. Тут как тут нарисовались сотрудники ДПС ГИБДД. Крича и ругаясь в громкоговоритель, заставили прижаться к обочине.

Шилов не рассердился на них, а напротив даже порадовался про себя.

— Злорадство тебе ни к лицу, — озадачила его своим очередным заявлением спутница, прочитав мысли.

— Уж извини, если что не так, но какой есть — привыкай... — парировал полковник, и принял на себя основной удар выскочивших гаишников из дежурной иномарки, сунул им под нос "ксиву", так ещё и экспроприировал патрульную машину — временно.

— Чё за хрень, капитан?! — возмутился напарник.

— Заглохни, летёха! — покосился тот на то, что им покинули силовики. — Козёл...

— Я?!..

— Это, что не поворачивается язык обозвать машиной! — ударил капитан с досады ногой в колесо "УАЗ".

Машина замигала. Сработала "противоугонка".

— Ну точно — скотина! — согласился лейтенант. — А чё шефу доложим?

— Я знаю!? — развёл руками в стороны капитан, и с досады запустил "волшебной палочкой", угодив в проезжающее мимо авто — разбил стекло. Так ещё и ДТП устроил.

* * *

С включенной сиреной на машине ДПС ГИБДД нестись по кольцевой дороге оказалось куда сподручнее. И пробки не помеха. Водителям приходилось съезжать на обочины, образуя коридор, усугубляя и без того в дальнейшем для себя затор. А и без столкновений никуда. Нашлось много желающих подстроиться позади машины со спецсредствами и проскочить пробку.

Спутница лишь недовольно качала головой в такт всему тому, что творили её спутники. Шилову оставалось глупо улыбаться и пожимать плечами ей в ответ: мол, невиноват: так всё вышло, а получилось. Мог и не стараться и врать не пытался, вроде бы, да ничего не поделаешь — чувствовал себя, как подопытный микроорганизм, рассматриваемый сквозь призму увеличительной линзы спутницей. От неё ничего не утаишь, а всё, что у него было на уме и творилось в голове.

— Успокойся и не нервничай... — заявила Марфа, обращаясь к Борису.

Слышать такое про полковника его бойцам, было в диковинку, поскольку внешне он никогда не выдавал своих истинных эмоций, умеючи скрывая внутри себя. Даже голосом никогда не выдавал.

— Да я вроде бы ничего, всё как обычно... — попытался оправдаться он.

Спутница придвинулась к нему, положив ладонь на лоб, и что-то прошептала, а затем обернулась к иному спутнику по соседству.

Василий дёрнулся. Ему было непривычно то, что делала прорицательница.

— Расслабься, — наказала она.

Как ни странно, но он послушался. С него также спало напряжение, и он осунулся на спинку мягкого сидения. Даже позволил себе закрыть глаза, а точнее не позволяя спутнице заглянуть ему в них. А ей этого и не требовалось, и сделала то, что было необходимо. Провела у него по волосам руками, а затем стряхнула, снимая с него накопившийся за время заключения весь негатив.

Не закончила на этом с ним, продолжая водить руками. Проверила пульс на запястье, затем груди и шее...

Борис сидел и безмолвно глядел на всё, что вытворяла Марфа. Ей достаточно было того, что его мысли мешали ей сейчас не хуже слов, если б заговорил.

Наконец закончила сеанс гипноза с узником совести. Тот по-прежнему находился в отключке.

— И как долго ещё пролежит? — уловила ход мыслей прорицательница, прозвучавшие мысленным посылом от полковника точно слова, произнесённые вслух.

— Недолго, скоро мы столкнёмся с теми, с кем стремимся воссоединиться...

Как в воду глядела, а сама обладала сверхспособностями — и не гадалка. Боец за рулём не успел отреагировать на вылетевшую под углом к ним на ту же полосу неотложку и...

Посыпалось стекло. Обе машины занесло. В разбитые окна и уставились друг на друга нечужие люди.

— Капитан!

— Командир... — обменялись они своеобразными приветствиями.

— Следуйте за нами... — приказал полковник.

— Я к ним... — настояла Марфа. — Так надо... всем нам...

Состоялся обмен пассажирами. Полковник пригласил вместо прорицательницы к себе в машину девчонку. Та не стала упираться, да и никто больше не воспротивился. Все свои люди, как поняли со слов капитана Сергачёвы с Рогачёвыми, если бы не одно обстоятельство, которое ненароком открылось прорицательнице, а ей свыше глаза на то, что ждало всех впереди.

Ситуация с катастрофой повторялась. И её зачинщицей должна была стать девчонка в будущем, лишая его всех, кто находился рядом в обеих машинах.

Борис уловил странности в поведении спутницы, вызванные визуальным контактом с девчонкой.

— Знаешь, кто я? — обратился Шилов с вопросом к Дарье.

— Ну, предположим, — ответила она своеобразно. — И чё?

Девчонка не сразу увидела того, кто располагался за полковником. Чуть отклонился, давая гостье возможность узреть своего бывшего руководителя.

— Первый!?

— А... — очнулся тот от гипнотического воздействия Чуйкин. — Дашка!?

Их взгляды встретились.

— Командир... — выдала девчонка.

— Пятая...

Полковник намерено остался меж ними, как разделительный столбик.

— Не слышу слов благодарности...

Какое там — они его не слышали, и даже не замечали больше, продолжая изучать визуально один другого. Изменения в большей степени коснулись Дарьи.

— А повзрослела и возмужала, точнее на женщину похожей стала, а то два года назад от мальчишки и не отличишь — та же причёска и те же повадки...

— Так кто учил, командир! А научил! Если бы не ты, вряд ли бы мы с тобой здесь встретились...

— Как же, как же... наслышан я про твои "подвиги"...

— Я вам не мешаю... — даже где-то обиделся в глубине душе Шилов: они не замечают его, не обращая внимания, а обязаны были ему данным свиданием. — Ещё ничего не закончилось! И всё только начинается, а самое интересное у нас всех впереди! Я на свой страх и риск, а вижу: и мой помощник сработал аналогичным образом! Так что в отдел нам ко мне нельзя! Поедем на квартиру... явочную! Есть у меня одна такая на примете для личных целей...

Туда с его подачи и поехали. А когда явились к месту конечного пути следования, Мешков сам вышел из неотложки, правда его под руку придерживала прорицательница.

— А вот ревновать меня не надо, Боря... — вызвала она своим неожиданным заявлением улыбки на лицах бойцов Шилова.

— От зубоскалы! — пожурил он их. — Исчезли! Растворились!

В квартиру поднялись исключительно Сергачёвы с Рогачёвыми да Шилов со своим помощником и прорицательницей.

Бойцам ещё предстояло замести следы во главе с капитаном — отогнать машины тем, у кого они изъяли транспорт. А на то, чтобы отремонтировать, не было времени.

— Рассказывай... — обескуражил Шилов своим заявлением Мешкова. — Где был, а что натворил?

— Ты не очень с ним... — напомнила ему про ранение спутница.

— Ну, Марфа! Не встревай, а! Уж как-нибудь сами разберёмся с ним во всём! И договоримся!

— Договоришься ты у меня!

— Что я слышу, командир: она тобой командует!? — показал зубы Михаил.

— Не командует, а помогает — на путь истинный наставляет, как я тя, и не заблудшую овцу, а паршивую, паршивец ты этакий!

— Виноват, командир...

— Виноват — накажем! А горбатого даже могила не исправит...

Пока они общались меж собой в одной комнате, в иной расположились — и довольно просторной — их подопечные.

Дарью снова увели у приёмной родни, на этот раз с ней пожелала уединиться Марфа. Та ничего не стала поначалу говорить или спрашивать у девчонки, но провести сеанс гипноза не получилось.

— Чё-то не задалось, а изначально, тётя? — заулыбалась язвительно Дашка.

— Хм... — удивили её способности Марфу. — А ты непростая, как кажешься на первый взгляд! И я не про то, чему тебя обучили! А грех людей убивать...

— Каких людей, когда нелюдей!

— Всё одно — не ты им жизнь дала, не тебе и отнимать! Ребёнок ещё — горькое дитя! Столько слёз людских пролила, а своих не меряно ждёт впереди, если не изменишься! Могу пособить...

— Нашла чем лечить...

— Как знаешь! Я же тебе помощь предлагаю, — протянула Марфа руку Дарье.

Та отвела её назад за пояс. И вторую, не позволяя прорицательнице по-прежнему вступить с ней в контакт. Знала, что делала, а наверняка. Упрямая девчонка...

— Не те чувства в тебе развивали — требовалось сострадание, а не ненависть, и любовь вместо злости со злобой...

— Можешь говорить, что хочешь, а душе угодно...

— А твоей — что хочется лично тебе, если отбросить то, что в тебя заложили взрослые дяди... Не люди...

— Руководитель базы мне роднее даже чем приёмная семья! И с ним я прожила почти десять лет — сознательной жизни и не только! А с ними — два года! А не срок...

— Срок... Ты говоришь — срок?! — смутило прорицательницу последнее высказывание Дарьи.

— Ну да, и чё?

— И у каждого свой! Неужели ты этого не поймёшь, что должно быть также очевидно тебе, а не только мне! Ведь мы — одно целое! Наши способности неделимы! Прислушайся к своему внутреннему голосу — узнай, что он тебе скажет!

— Что кое-кому необходимо срочно показаться психиатру! Хотя в твоём случае, тётя, медицина похоже бессильна!

— Я сама целительница, помимо того, что ясновидящая! Ясно... видящая! В тебе зло, а много накопилось его! Дай, помогу — порчу сниму...

— Смотри — саму испорчу!

— И не надейся! Я выведу тебя на чистую воду и тех, кто стоит за тобой незримо поныне! Ты зомбирована!

Дарья скривила лицо, и скрючила руки, подыгрывая собеседнице. Зарычала.

— Я тебя съем! У-у-у...

— Оборотень... — озадачила Марфа девчонку.

— Не очень, а то...

— Что?..

— Я пошла... — решила Дарья прогуляться по квартире. А прорицательница не зря пригласила девчонку именно на кухню, лишний раз отметила про себя поведение девицы — старалась пробиться сквозь преграду, скрывавшую её мысли. И почти добилась, чего хотела, а к чему стремилась — и универсал.

Марфа сама уставилась на плиту. Не газовую, а электрическую. В чём тут подвох, пыталась понять она, а резко пропал всякий интерес к данному виду бытовой техники у ребёнка?

На ум всплыло одно-единственное слово.

— Газ!?

Она принюхалась. Ничем таким не пахло. Запахи не выделялись из общего ряда тех, какие обычно витали в квартирах блочного дома.

— Не газовую же плиту она подалась искать? — сама нашла ответ на свой вопрос, до конца не раскусив подвоха с девчонкой. Но одно очевидно: она — засланный казачок. Как говориться: ни нашим, ни вашим — себе на уме. Понять бы, что твориться у неё в голове, а на самом деле с ней? И не всё так просто, а очень и очень непросто — и было прорицательнице. Достойный соперник, вместо помощницы, коим она видела её в будущем. Но также было туманно и для неё самой.

Катастрофа по-прежнему не шла из головы.

— Ты как? — заглянул к ней на кухню Борис, предлагая угостить прорицательницу, а ей в свою очередь помочь ему, как хозяину похлопотать по дому. Всё-таки не одни и у них гостей полна квартира.

Марфа посмотрела на него так, что Борису стало не по себе.

— Что-то не так? — испугался он за неё.

— Девчонка...

— А с ней?

— Газ...

— В смысле? Ты про мировой кризис или...

— Не могу понять!

— Вот и я, что ты пытаешься мне сказать! А толком можешь объяснить, чего происходит?

— Сам же видел тогда на болоте у меня...

— Ты про катастрофу? — всплыла картина огня перед глазами у Бориса.

— И должен произойти где-то здесь...

— Явка провалена или...

— Газ... Утечка... Взрыв... — заговорила отрывисто и сбивчиво Марфа. Подошла к окну, взглянув на соседнюю высотку.

— Что там? А видишь? И увидела ли?

Марфа не ответила. Она закрыла глаза и снова приложила ладони — на этот раз к ушам вместо висков, как делала по обыкновению. В голову ворвался пронзительный крик. Кричали люди в огне и метались, не зная, куда им деться. Это было похоже на теракт, какие происходили в столице. Но виновником ныне были не террористы, а кто-то из силовых структур.

Она видела человека, которого знал в лицо Борис, и также встречалась девчонка.

— Ах, Дарья, Дарья...

— Понял тебя, — выдал Борис, кинувшись на поиски девчонки. И не застал в квартире.

Родные сообщили ему: она подалась прогуляться с Кексом во двор, во избежание "сюрприза" хозяевам, на который был способен её питомец.

— Что вы за родители такие!? Одно слово — приёмные...

— И это он нам после всего того, что пережили... — возмутились старухи.

Отставник поспешил следом за полковником, осадив майора.

— Сиди, я сам его прикрою, если что...

— А ты чё сидишь, дорогуша?!

— Но, милая...

— Никаких — но! Пошёл...

— Вон... дверь, а на выход! — присовокупил морской волк.

Ему также было некомфортно, и также недавно перенёс серьёзное ранение.

— Калека... — пожурила его за глаза Анфиса.

— Ты хошь не начинай, а не добивай!

Марфа по-прежнему была на кухне и старалась отследить спонтанное развитие событий. Они не казались ей чем-то необычным, напротив случайность всегда являлась следствием спланированного действия, а всё и всегда закономерностью.

Девчонку не видела, ту по-прежнему скрывала беспроглядная пелена. У неё была установлена непроницаемая и непробиваемая защита для телепата, а сама обладала аналогичными способностями, но пользовалась ими в редких случаях, и то не сама, а кто-то заставлял её включаться — она получала какой-то кодированный сигнал извне, коим могло послужить что угодно — кадр в телевизоре или голос в радиоэфире. Или просто знак на дороге, даже вывеска с надписью. То, что заложили в неё через гипноз в малом возрасте, когда была ещё грудничком.

Зато Борис был отчетливо виден, с ним у Марфы связь не прерывалась ни на миг, возможно, их чувства и мешали ей сосредоточиться на девчонке.

За ним кто-то спешил. Он обернулся. Она увидела отставника. И свой — прикрывает его. Со стариком никаких проблем недолжно возникнуть и дальше. Ребёнок. Девчонка. Вот кто таит в себе опасность!

Есть. Борис показал ей её. Она играется с питомцем и ведёт себя с одной стороны беззаботно. Но что-то всё-таки отвлекло. Это нечто и привлекло внимание Марфы. Она увидела то, куда было спроецировано на какой-то короткий миг внимание Дарьи. Сама взглянула сейчас туда, устремив взгляд сквозь пространство и... время.

Там человек. И также знаком Борису. Они встречались с ним не раз и, похоже, что по работе. Его начальник. Он у него подчинённый. Или куратор?

Всё — контакт утрачен. Дарья подалась поспешно на зов старика. Шилов пытается отчитать её. Та не слышит их, а и не слушает. У ребёнка в голове свои мысли. И Марфе снова в них не проникнуть. Опять та же непреодолимая стена невидимой преградой. Всякий раз, как она пытается заглянуть за неё с иного ракурса. А ничего не меняется. И Дарья. Играет роль марионетки в чьих-то руках.

И снова лицо того, которое ей сам того не ведая, и не желая, продемонстрировал Борис.

— Звёзды... Две большие и... Огромные... — встретила новыми обрывками фраз Марфа своего суженого.

— Звёзды — говоришь, — призадумался он. — И что они говорят, а видно по ним?

— Не небесные светила, а земные — точно проклятие...

— Не с надгробий?

— Нет, на плечах лежат у двух людей, которых знаешь, а меж ними ты и кто-то ещё стоит в чёрном. Его скрывает тьма. Это жнец. Он явился сюда забрать души тех, кто...

По лицу прорицательницы покатилась скупая слеза.

— У меня три звезды, Марфуша! Я — полковник! А не подполковник и не генерал!

— Что ты сказал?

— А что?

— Истину — непреложную!

— Я... — призадумался Шилов. Спутница озадачила его, и довольно серьёзно, заставив наморщить лоб. Борис даже потёр пальцами, и не думая разглаживать там складки. Наконец осознал. — Кажется, начинаю понимать тебя — то, что ты пытаешься мне сказать таким образом...

Шилов побеспокоил помощника.

— Что ты там, Мех, говорил про компаньона — кто он, а в каком звании был?

— Почему был, командир? И подполковник...

— А генерал, стало быть, Суровых! Эво как! А запутано всё!

— Чего?

— Отдыхай, тебе нельзя напрягаться...

Борис обеспокоил капитана.

— Да, командир! Слушаю и... повинуюсь...

— Ты это брось — свои дурацкие шуточки провокационной направленности! Живо в отдел за новой командой и... Будь поблизости, а жди моей команды! И вот ещё что — уточни-ка адрес моего непосредственного начальника.

— Ге...

— ны... Крокодила!.. Ты всё правильно понял!

— Я понял, командир! Сделаю...

— Поторапливайся...

— Сколько у меня времени на всё про всё? — поинтересовался капитан.

А полковник в свою очередь при аналогичном вопросительном взгляде на спутницу.

— До вечера — не больше! — отреагировала та.

— Часа два, максимум три — но это край...ний срок!

— Опять — срок! И край... — не сдержалась Марфа. У неё снова непроизвольно покатилась слеза по щеке.

— Да не начинай ты раньше времени лить слёзы! А попусту! И что вы за народ-то такой — бабы? Чуть что — сразу реветь горазды! Лучше соберись... с мыслями, и мне помоги!

— Уже, а всем, что мне доступно было — открылось. Дальше потёмки, но прежде вспышка яркого света и... вновь тьма с беспроглядным мраком!

— Нашла чем пугать, а кого — не на того напала, — подмигнул наигранно Шилов, притом, что у него на душе кошки скребли.

Провести спутницу по жизни не получилось.

— Нам судьба быть вместе, Марфа! Сердце не обманешь, а оно подсказывает мне: всё будет хорошо! Хорошо?

— Ладно... — уступила она и также для виду.

А сама снова покосилась на окна той квартиры в доме напротив, куда стреляла своими глазками Дарья. И так, словно из огнестрельного оружия. Но действовать собиралась без него.

Поступило долгожданное сообщение от капитана. Адрес генерала поражал. Он жил по соседству с явкой Шилова.

— Да тут рукой подать... — прильнул он к Марфе.

— Знать его и должна ликвидировать девчонка...

— Ребёнок? Но она же у нас под рукой! — снова поспешил Борис выяснить у её приёмных родителей: на месте ли их приёмная дочь? И как водится — не уследили. Хотя и не сказать — мама отправила отца прогуляться с ней — вновь выгулять Кекса.

— Началось... — пулей выскочил за дверь из квартиры Шилов.

— Боже... за что? — опустилась на табурет Марфа. Ноги совсем не держали её. — Господи... по что? А не возлюбил... нас грешных...

По лицу Марфы снова покатились слезы и на этот раз ей не остановить их.

— Где командир? — озадачил майор, присоединившись к прорицательнице. И сам увидел, как во дворе из машины выскочили люди из группы "маски-шоу", бросившись вдогонку Шилову. — Не-а-ат...

Мешков решил: они из конкурирующей фирмы. Но там с Шиловым находился капитан, отреагировав на его команду — сейчас бежали за девчонкой, сумевшей найти уйти от приёмного отца, заявив: ей надо отойти в кустики по той же причине, какой вывели на прогулку питомца, а подниматься в квартиру не было никакого желания. Скрылась из виду.

— Дверь заперта! Она уже там! Им не ворваться туда! Должен взорваться газ! На кухне открыты конфорки газовой плиты. Человек уже лежит и практически не дышит — задыхается... — принялась прорицательница цитировать картину будущей катастрофы, разворачивающейся у неё перед глазами для майора.

Он нервно стоял и слушал, не имея ни сил, ни возможности сдвинуться с места, а и желания не возникало. Чувствовалась отрешённость, граничащая с отстранённостью: от него ничего больше не зависит и ему также не изменить то, что в итоге случиться, а прямо здесь на глазах.

— Есть же связь! Я могу вызвать командира, Марфа! — опомнился Михаил.

— Я и без рации могу говорить с ним посредством мысли! Но он не хочет слушать меня... — вновь обескуражила прорицательница.

— Это похоже на Шилова! Ах, Борис...

Михаил также опустился рядом с прорицательницей на стул. На кухню вбежали старухи.

— Чё ждём, а с моря погоды?

— Огненный шторм шквалом... — выдал Мешков как-то уж совсем обыденно.

— Где чё будут палить? Салют в небе намечается? По какому такому случаю, а праздник? — не унимались старухи.

— Почти — и угадали.

Те без лишних уговоров заняли места в "зрительном зале". Но пока что нигде ничего интересного. Было ещё довольно светло, а соответственно рано для салюта.

— У них больше нет времени! И идёт на минуты, даже секунды... — принялась отсчитывать Марфа последние мгновения до взрыва.

* * *

— Дарья! Слышишь меня, девочка! Открой, деточка! Не глупи! Опомнись! Остановись! Не надо! Пожалуйста! Я умоляю тебя... — кричал Шилов, гремя по двери.

Дверь в квартиру генерала была основательной и выполнена из цельного металлического листа приличной толщины. Так что её выбить — никак, только взорвать. Но заряд пластида полковник запретил применять. Он уже знал, что должно произойти, а чем всё закончиться.

— Звали? — объявилась Дарья со спины у группы захвата.

— Всем стоять! — заорал Шилов. — Никому не двигаться-А-А...

В этот момент в квартире рвануло. А чуть ранее до грохота там раздалась мелодия из мобильного телефона и похоронным маршем. Шутка сродни чёрного юмора. И умора стояла перед ними.

— Уморила-А-А...

Дверь вышибло ударной волной, зацепив полковника, и бойцов разметало на лестничной площадке. Дарья же стояла на ступень ниже и ей хоть бы хны. Она и заглянула первой туда, куда стремились люди Шилова.

— Я же просил стоять на месте... — прохрипел он охрипшим в одночасье голосом.

— Да я чё — когда и в мыслях ничего плохого не было — всего одним глазком...

Через разбитые стекла на окнах в подъезде до группы захвата донеслись голоса с улицы.

— Убили! Как пить дать — убили-и-и... — послышались крики со двора. Кричали старушки — завсегдатаи скамеек у подъезда.

— Суровых... — только и смог выдать полковник. — Эх...

* * *

— Она не дала ему погибнуть... — улыбнулась сквозь слёзы Марфа.

— Кто? И как там командир? — появилась куча вопросов у Мешкова.

— А чё это? И было? — не усидели на месте старухи.

— Доди-и-Ик... — подала голос Мила.

— Доча... — подвинулся морской волк к ней.

А отставник напротив, вспомнив про внучку.

— Дашка! Проказница-А-А...

— Да жива она... — продолжала улыбаться сквозь слёзы прорицательница. — И Борис...

— А кто должен был погибнуть? — уловили старухи суть происходящего события, разворачивающегося у них на глазах.

— Да ни кто... — выдал Михаил. — Информация засекречена! И совершенно секретна!

— Не, ну так всегда... на самом интересном месте!..

Во двор из дома напротив вышел полковник, ведя за руку девчонку. К ним кинулась собачонка с мужчиной, а следом из подъезда вышли бойцы "маски-шоу".

— Шоу как водится — окончено! Цирк уехал, да и клоуны разбежались, — заметил к слову Мешков на то, что увидел.

Суровых обгорел, но не разбился при падении, его спасло дерево с кустами. Но костей он переломал также порядком.

— Что с генералом? Как он там?

— Дышит, командир... — доложил капитан.

— Уже вызвали скорую, а реанимобиль?

— Так точно...

На этом с ним всё.

— А ты что скажешь, универсал? Попалась? Теперь никуда не денешься от меня!

К ним подбежал Чуйкин.

— О, Чуркин! Что скажешь мне? А своей воспитаннице?

— Как ты могла... — начал он за здравие, а закончил за упокой, — ...допустить прокол!?

— Ну, вы даёте, братья-славяне...

То, к чему так стремился Шилов, в итоге случилось, а явно звёзды на небе сошлись, и ведь было подозрение: не без помощи нынешней спутницы, а и той, что мысленно всегда оставалась рядом с ним.

Его ожидал экстренный вызов "наверх". Не прошло и пары часов с момента трагедии, как на него вышел человек Самого.

— Он ждёт Вас! Сейчас за вами приедут!

На этом односторонний разговор, собственно говоря, был прерван.

— Ну, мне пора... — заявил Шилов тем, кто едва не спалил его и явку, а дом напротив, устроив там взрыв бытового газа. Данной версии и советовал придерживаться при расследовании, а делать основной упор.

В квартиру вошли без стука.

— Это кто? — заявил Мешков.

— Всё в порядке — он за мной, майор! И вот ещё что — ты уж пригляди за этим "цыганским табором", чтоб они и этот дом не разнесли! Мне тут ещё жить и не одному...

Взор полковника был обращён к Марфе, как и брошенная реплика.

— Нет, я с тобой, командир! Отвечать, так вместе за всё!

— Ты про что это, майор? Совсем того — как погляжу, а впрямь контуженый!..

Шилов вышел с сопроводителем, заторопившись вниз к его машине, где их дожидались ещё люди в штатском, но с военной выправкой.

— Кто-нибудь хотя что-нибудь нам объяснит?! — загалдели Сергачёвы с Рогачёвыми.

— Вам ведь уже сказали: взрыв бытового газа, верно, Марфа? — покосился Мешков на прорицательницу.

— Ну, я не знаю... — сказалась она усталой, а сама продолжала даже сейчас незаметно поддерживать связь с Борисом. Ему её помощь теперь ой как нужна, а была и необходима... в дальнейшем непременно.

Будущее несколько подкорректировалось, но не до конца. Жнец из сновидения не покинул их, он явился за жертвой, и в любом случае получит. Вопрос в том, кто ей послужит и также в виду вынужденной отсрочки по времени.

* * *

Человек в просторном помещении имел большое сходство с портретами, кои висели во всех кабинетах начальников органов госбезопасности и правопорядка, что несказанно облегчало Марфе задачу оказания помощи Борису на расстоянии. Она посмотрела на него своими глазами и улыбнулась — Шилов невольно повторил.

Большой человек не разделял его мнения, заговорив сходу о разгуле преступности, вроде как устроив разнос ФСБ. А было замешано ещё одно ведомство, подчиняющееся ему — ГРУ.

— Вот и спрашиваю: до каких пор в нашей стране будут твориться подобные безобразия с беспорядками? Кто-нибудь когда-нибудь способен навести порядок?

— Я так понимаю: это укор в мой адрес?

— Да, полковник! Что можешь мне доложить по существу обо всём, чего успел расследовать? Скрывать бессмысленно — я уже в курсе — и всего...

— Ой, ли, господин...

— Оставь ты этот официоз для СМИ, — перебил хозяин. — Дальше коротко и по делу!

Шилов озвучил то, что и без того было очевидно оппоненту, а и глаза открывать не пришлось, поскольку тот намерено закрывал их.

— Я понял! Зато другого не очень: кто с этим всем разберётся раз и на всегда?

— Если я всё правильно понял, а вас — это предложение?

Оппонент проверял гостя — и его реакцию.

— И... что скажешь мне на это?

— Даже и не знаю... как сказать...

— Решил отказать?

— Нет, ни в коем случае, а... С чего начать?

— Тогда по существу! И ближе к делу! У меня самого их... А понимаешь меня! Надеюсь — и очень...

— Так точно! Поэтому настаиваю...

— Точнее требуешь?!

— Уж как будет угодно, а изволите — и мне продолжить...

— Я наслышан, Шилов, что ты — тот ещё козёл... отпущения! Решил кому-то отомстить?

— Для меня служба, а долг Родине — не пустые слова! Поэтому не стану выбивать ни для себя, ни для людей из своего отдела званий с регалиями...

— А что же ты просишь, точнее хочешь? Когда настаиваешь!

— На полномочиях — в разумных пределах, конечно — и подчинении вам напрямую!

— Хм-гм...

— Толку, что в последние два года криминальные группировки с завидным постоянством теряют своих лидеров. С ними как с гидрой — одну голову срубишь, две новых отрастают! А то и три!

— Знаю, пока что ничего нового не сказал, полковник...

— Необходимо уничтожать сеть преступных группировок с самих низов, не забывая про верхи — тех, кто их прикрывает...

— Ты про чистку рядов — оборотней в погонах?

— Не я это сказал...

— Но предложил!

— Выбор за вами, господин...

Оппонент осадил гостя взмахом руки. Шилов наступил ему на больной мозоль — и не побоялся, а вести себя при разговоре предельно собрано и открыто.

— Ну что же... — заявил оппонент. — Пожалуй, я рискну! А ты?

И снова улыбка на лице Марфы, отразившаяся также у Бориса.

— В таком случае, я забираю проект "У" и всех кто причастен к нему под свой контроль! Это, во-первых...

— А во-вторых?

— Будет и в-третьих, а не только...

— Ну, ты хватил, Шилов! Прямо как оно в одном месте! Неровен час — подсидишь меня! Ха-ха...

Полковник не пошёл на поводу у оппонента, стал серьёзен лицом как никогда.

— Иди — работай! Как говориться: землю — крестьянам, фабрики — рабочим, а...

— Я помню: сортиры — террористам!.. — улыбнулся Борис.

Теперь уже стал серьёзным его оппонент. На том и расстались.

* * *

— Получилось... — обрадовала Марфа не только себя, но и тех, кто ожидал от неё услышать это. А не сомневались: когда-то же и для них должна была наступить светлая полоса жизни. Но чёрная, пока что не прерывалась и всё тёмное только должно было вылезти наружу.

Снова озадачила.

— Что такое киднепинг? И причём тут дети? А эта буква "У"...

— У-у-у... — затянули все, кого порадовала Марфа, а теперь как водится, вернула с небес на грешную землю.

Открыла им глаза...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

28