— Не может быть, — выдала Вера.
Она не могла поверить в то, что услышала — чему стала свидетельницей пусть и со слов Серафима.
То, о чём ей поведал доцент-психиатр, имело продолжение — подтверждение.
— Серафим не псих! Психиатр раскрыл его, и сам теперь тому не рад. С ним следует переговорить!
Она отложила наушники и отключила голосовую программу на компьютере; побеспокоила врача.
— Да... — раздался его голос в телефоне, и тишина.
— Это я, — ответила Вера, не назвав имени. — Узнали?
— Да... — вновь последовало прежнее слово в качестве ответа.
— Мне необходимо с вами поговорить, и сами знаете о чём — ком.
— Да...
— Но это не телефонный разговор. Давайте встретимся. Где?
— Нет...
— Да. Нам есть, о чём поговорить. Не отказывайтесь! Иначе мне придётся подключить иных людей, а они как свидетели нам с вами ни к чему.
В телефоне наступила тишина. Пауза затянулась.
— Всё останется в тайне — только между мной и вами. У меня есть кое-какой сюрприз для вас. Не пожалеете, если встретимся.
— Где?
Вере удалось зацепить доцента.
— При выходе с работы. Я буду ждать вас в машине.
Вера назвала марку и номер.
— Подойдёте и сядете на заднее сидение, и мы прокатимся в любом удобном для вас направлении. Договорились?
— Да... — заявил доцент, и последовал резкий обрыв связи, сопровождаемый короткими гудками.
— Надя, — кликнула Вера дочь. — Заходи! Я знаю, что ты сидишь под дверью.
Та взяла паузу.
— Звала, ма? — заглянула она. — А то мы с бабулей занимались Серафимом.
Соврала и глазом не моргнула.
— Тогда скажи мне: как он там?
— Пойди и посмотри. Я не связная!
— Конечно, ты не разведчица, а шпионка.
— Нет, не доносчица, — выкрутилась дочь, не поддавшись маме на провокацию.
"Моя школа, — улыбнулась Вера. — Врёт так, будто правду говорит! И стоит на своём до конца! Наша порода — бабская!"
Серафим больше не стонал, он просто хватал воздух губами — шевелил ими. Так думали и верили в это его спутницы, а он продолжал возносить мольбы, взывая к тем, кто предал его, отдав на поругание.
— Мне необходимо отлучиться, родные мои, — заявила Вера.
— И куда ты собралась, дочка, если не секрет?
— То-то и оно: секрет! Всё после...
— Чего, ма? Встречи с кем-то запланировала?
— Не скажу, Надька! Не имею права! Это не моя тайна!
— А чья?
— Наша общая. Поэтому держите со мной мобильную связь.
— Проверим? — предложила Надя.
Получилось.
— Ну, всё, мне пора, — выскочила мама.
— Ушла, — констатировала дочь, обращаясь к бабуле, а следом прибавила, отпрянув от окна: — А теперь ещё и укатила!
Подалась спешно в кабинет к маме. Дверь оказалась закрыта. И Надя забралась на лоджию, прильнув к окну. Оно не было плотно закрыто благодаря одному ухищрению, которое использовала она, вкладывая стирку в паз. И рама не закрывалась до конца, хотя казалось при повороте ручки — закрыта.
Надя навалилась на одну из двух створок окна всем телом, открыла. Пробравшись в комнату, она, не останавливаясь у стола, замерла напротив двери, и... в проёме очутилась бабуля.
— Т-с-с...
— Да мы одни, проказница. Верка укатила. Сама говорила.
— А Серафим?
— Он сейчас ни в счёт. Ему не до нас! Спит он.
— Тогда ничего здесь не трогай, иначе мама просечёт, что мы в её отсутствие находились тайно в кабинете. Не стоит быть беспечными!
— Уговорила, внучка.
Та села за мамино кресло на колёсиках, и придвинулась к столу — включила компьютер.
— Смотри, не напортачь, а то испортишь маме настройки, тогда жди беды!
Надя открыла мамину папку с интервью и репортажами.
— Не то!
— А что мы ищем, внучка?
— Увидишь, ба. Точнее услышишь.
Повозившись немного времени, Надя нашла, что искала — программу голосового набора и исправления — для очистки шумового искажения. Она по времени вычислила нужный ей документ и запустила, включив звук не через наушники, а колонки.
— Ой, Сима кричит! — рванула бабуля с места в карьер.
— Стой, ненормальная, — пыталась Надя унять бабулю и вразумить, переключила звук с колонок на наушники. — Тебе это послышалось.
— И действительно стало тихо.
— Просто мама записала его голос на диктофон, а после скинула на компьютер и обработала.
— Для чего?
— Когда послушаем — узнаем, не раньше! Как и поймём!
— Что?
— Всё, что задумала мама.
— А что?
— Слушай и молчи, а не задавай ненужных вопросов.
Надя поделилась с бабулей наушником, который та, как и внучка вставила себе в ухо.
— Ой, кажется, опять Симочке плохо!
— Не тупи, ба! Это запись его голоса!
Голос Серафима в обработке был чётким и выразительным. То, что услышали иные его две спутницы по жизни, как и Веру, заставило изменить взгляд на мир и на него самого.
— Неужели он сам Бо-о-о...
— Цыц, проказница! Этого не может быть! Он человек!
— Так-то оно так, да не совсем так, ба. В тело заключена не душа, а бесплотный дух неведомого существа из параллельного мира.
— Всё! Хватит слушать этот бред! Отключайся! Уходим!
— Это не бред, ба, — настаивала Надя.
— Как же не бред, когда Серафим бредил! Факт и остаётся им! Будешь спорить?
— Да!
— Тогда сделаем это в ином месте, пока твоя мама и моя дочь не вернулась, и не застукала нас здесь разом.
— Ага, уговорила. Считай: убедила. Но не в том, о чём мы спорили!
Люба вышла в дверь, защёлкнув её на замок, а Надя — в окно. И вновь встретились в спальне.
Серафим больше не потел и даже не шевелил губами.
— Ой, да он похолодел, — выдала бабуля.
Тело оказалось едва ли не ледяным, но при этом ещё не отвердело.
— Ну и доктор из тебя, ба! Патологоанатом отдыхает! — выпалила Надя.
— Звони маме! Пусть срочно мчится домой!
— Угу, — отреагировала внучка.
А бабуля принялась укутывать Серафима в одеяла, куда стала пихать бутылки, наполненные горячей водой.
— Что, доча? — отреагировала Вера с ходу на её звонок.
Она уже встретилась с доцентом, и тот находился у неё в салоне авто. Они ехали по указанному им маршруту, как Вера повела себя неадекватно — ускорилась и понеслась не туда, куда стремился попасть пассажир. — Как окочурился? Уже? Совсем! Нет! Этого не может быть! Дай бабушку! Живо-о-о...
Доцент скукожился весь и вжал голову в плечи, боясь проронить слово. Да что там — издать какой-либо звук ненароком. Он испугался женщины за рулём, и того, что ДТП в их случае — её состоянии — с ними неизбежно.
— Что с Серафимом, мама-А-А... — закричала Вера в трубку бабуле.
— Ничего... страшного. Жив он пока. И пульс есть и давление — правда слабое, и другое всё.
— Поняла. Лечу к вам с доктором.
— Я психиатр, а не терапевт и не фельдшер со скорой помощи.
— А какая разница, доцент! Ведь ты — он, а не додик! Медик — одно слово. Что-то должен знать и уметь.
— Только в общих чертах — не более!
— Этого вполне достаточно для Серафима. Я вам главной тайны не открыла связанной с ним. На нём любые телесные раны заживают как на собаке. Да что там — прямо на глазах. Сами в этом убедитесь скоро.
— Если не угодим из-за вас на больничную койку-у-у... — завопил доцент. — Не гоните, дамочка-А-А...
— Да я ещё и не ускорялась. Это моё обычное вождение — в привычном повседневном режиме.
— Ны-неужели-и-и... — покосился доцент на спидометр скорости. — Мы-меня обманывают мои глаза — зрение подводит?
— Ну, 140 км/час! И что тут такого? Это ещё далеко не предел.
— По городу? Когда мы промелькнули мимо знака с указанием скорости в 50 км/час!
— Разве? Не заметила! Как и вы первой цифры трёхзначного числа. Там было 150 км/час.
— Тогда если даже всё так, как вы пытаетесь заверить меня, почему у нас сейчас скорость 170... Нет уже 180... Ой, все 200 км/час!?
— Потому что я ошиблась на счёт 150 км/час. Там вместо единицы была двойка! И мы идём по скоростной кольцевой дороге.
— Ничего себе идём — летим! У вас не машина, а какой-то реактивный самолёт! Да и вы дамочка не шофёр...
— А кто?
— Явно не стюардесса, а пилот!
Доцент зажмурился. Перед глазами всё плыло, и он не мог выдержать напряжения. Машины впереди, которые Вера обходила на скорости, мелькали точно назойливые мухи. Как вдруг произошло резкое торможение, и доцента не спас даже ремень безопасности. Он впился зубами в бардачок. А когда отпрянул, оказалось: челюсть у него вставная.
— Ой! А мы приехали! — выдала Вера.
— Шо... — зашамкал доцент беззубым ртом, и, приметив пропажу, вернул на место, — вы говорите?
— Правду!
— Кажется, я слышала рёв мотора маминого "болида", — подскочила Надя к окну. И не застала его во дворе. Вера проследовала в подземный гараж под домом.
Не прошло и пяти минут, входная дверь открылась, и она объявилась в квартире с гостем.
— О, додик пожаловал!
— Я — доцент! — остался недоволен гость приветствием и приёмом, оказанным хозяевами данного жилища. — Где больной?
— Сюда... — сопроводила его Вера в спальню.
Доцент сел подле Серафима и положил руку на лоб, затем опустил ниже на нос, после чего приоткрыл веки глаз, осматривая зрачки.
— Ну что, док?
— Пациент скорее жив, чем мёртв. Но не стоит обольщаться вам на его счёт. Тут нужен не врач, а священник с псалтырем и...
— Много ты понимаешь, додик! — вступила с ним в спор бабуля.
— Да! И я — доцент! Всю жизнь свою учился!
— Но так и ничему не научился!
— Да я! Да я...
— И что ты? Что?
Серафим открыл глаза.
— Люди. Земля...
— Он ожил! Очнулся, ма! — подпрыгнула Надя. — Смотрите!
— И, правда, — округлились глаза у доцента. — Неужели обман зрения?
— По-моему, док, — усмехнулась Вера, — у вас проблемы не только с зубами, но и глазами. Они случаем не искусственные — один или оба?
— Никак додик — терминатор? — заинтересовалась Надя.
— Нормальный я — глаза у меня.
— Значит с контактными линзами! Угадала? — ввернула Вера.
Доцент промолчал. А после непродолжительной паузы выдал:
— Вы специально привезли меня сюда — заманили?
— Нет, но это даже хорошо, док, что вы оказались у нас. Одно дело слова и совсем иное — факты.
Вера пригласила его в свой домашний кабинет, и включила компьютер, запустив звуковую программу голосового набора, предложив доценту наушники.
Прослушав запись, гость поник и спал с лица. Рот открылся сам собой.
— Не потеряйте челюсть, — вернула Вера его в реальность данным заявлением. — Пора выходить из транса! Я говорю: раз — и сознание возвращается. Два — и душа вновь обретает бренное тело. Три — и всё позади! Вас приветствует земля и люди в моём лице. Я — Вера! А вы — доцент!
Она щёлкнула дополнительно пальцами у него перед лицом, и гость нервно дёрнулся.
— Продолжим наш с вами разговор.
— А на чём мы остановились?
— На прослушивании записи в исполнении Серафима.
— Бред это всё и не более того! В бреду любой, даже, казалось бы, на первый взгляд самый обычный и нормальный человек может такого нагородить! Поэтому не верьте ничему — ни единому слову из вашей записи! И мой вам профессиональный совет, как психиатра: не заморачивайтесь, а то не заметите, как сойдёте с ума и окажетесь в дурдоме! А чтобы этого не произошло, принимайте, как и я вот эти пилюли, — поделился доцент целой пластиной. — Сначала одну таблетку в день, а когда перестанет помогать — по две. Но можно довести приём и до трёх! Больше — ни-ни — иначе всё — психбольница и уколы — сильнодействующие психотропные препараты внутримышечно и внутривенно.
— Нет, спасибо, док, — отказалась Вера напрочь от таблетки — транквилизаторов. — Обойдусь! А вам самому пригодится. Вы лучше скажите мне, что выяснили во время сеанса гипноза?
Доцент робко осмотрелся по сторонам, изучая обстановку кабинета Веры на предмет подслушивающих устройств.
— Не беспокойтесь о том. Я чем вооружена — диктофоном и мобильным телефоном. Но уже отключила их. Если не верите, можете проверить. В мобильном нет сим-карты, а в диктофоне — флеш-карты.
Доцент для приличия поупирался, а после под напором обаяния собеседницы сдался. Вере удалось его обольстить и охмурить, втеревшись в доверие. Сказался профессиональный навык журналиста и незаурядная хватка. Доцент попался на уловку, заговорил. Вера не перебивала его и слушала, записывая от руки, интересующие её сведения. Получился целый список личностей — начиная от ангелов, и заканчивая бесами с демонами и дьяволом.
— Как интересно!
— Как посмотреть. Если это не бред, а реальность — нам с вами грозит большая опасность!
— Ерунда! Боятся надо живых людей, а не духов!
— Ну, смотрите! Моё дело вас предупредить по долгу службы и роду занятия, как психиатра, а вам в дальнейшем с этим жить! Но учтите: не вздумайте никому ничего говорить обо всём этом — пропадёте! Сгинете! Залечат и искалечат не только тело, но и душу!
— Но мы ж не психи, док, — я, а вы — психиатр, а не психопат!
Тот проглотил капсулу с транквилизатором.
— У вас ко мне на этом всё?
— Практически.
— Тогда мне пора домой.
— Я подвезу вас.
— Ни-ни! И даже не уговаривайте! Я пешочком, а там на метро! Всё для здоровья не так опасно и полезно. Тем более в моём возрасте. И просьба: давайте больше не встречаться. Я вам не консультант в том, чём вы пытаетесь разобраться. Я — врач телес человеческих, а священник — душ. К нему и обращайтесь за подсказкой и помощью. Это в его ведении — епархии, а не моей компетенции. Я узкий специалист — ставлю диагноз! Всё, честь имею!
Доцент откланялся и поспешил на выход. Вера не успела его проводить, как он покатил вниз на лифте. Она подошла к окну, выходящему во двор, желая проводить старичка хотя бы взглядом. Он задержался в здании, не появляясь на улице.
— Не случилось бы чего с ним, а то у нас лифт неисправен, — вдруг опомнилась Вера. И хотела уже бежать на выручку, как старик объявился на улице.
— Фу! Это нервное! Нервы ни к чёрту! Совсем расшатались за последнее время у меня!
11. ПРОВОКАЦИЯ.
Тень отлучилась от квартиры соперниц и подалась за гостем — кружила над ним, не теряя в толпе людского потока. Дождалась, когда он перешёл дорогу, чуть не угодив под машину. То был знак ему.
Доцент спустился в подземное метро. Тень проследовала туда за ним. Доцента охватил страх. Он словно почувствовал: кто-то его преследует. Но нет — люди не обращали внимания на него, спешили по своим делам, уезжая на поездах в разных направлениях. Доцент замешкался и остался один, но не сразу заметил этого, а когда опомнился, в лицо ему ударил ветер. Он решил: сквозняк. Как порыв усилился и закружил вихрь, подтолкнув его к краю платформы, и увлёк вниз на рельсы.
Послышался крик. Голос принадлежал не доценту, а иному посетителю метро в лице женщины.
— Человек упал за перрон!
Сама резко потеряла сознание. Явился подвижный состав. Оттуда вышли люди, как ни в чём не бывало. И укатил.
