Ник "Испанец" продолжение

Сначала, не обратил никакого внимания на щелкнувший внизу кодовый замок двери в подъезд, потом, когда ковырялся, чертыхаясь, ключами в замке, прошляпил тихие стремительные шаги по лестнице сзади. И когда дверь в квартиру открылась, и желанный унитаз замаячил в трехметровой доступности, его сотряс мощный удар по заднице, от которого тщедушный Игумен, пролетел кубарем в квартиру до самой кухни. Там, моментально протрезвев и оглянувшись, он увидел направленный между глаз ствол ПМа, причем настоящего, боевого, учитывая специфику профессии, в подобных вещах разбирался неплохо. И человека, который навел пистолет, узнал сразу, хоть и видел всего несколько раз в жизни и мельком. Именно этот кавказец, поигрывая четками, принимал участие в разговоре на территории порта, когда Игумен уговаривал Диму Зангина выступить в роли его крыши. Кажется, его звали Дзабо, осетинское имя.

Держать полученную информацию в себе смысла не было никакого, поэтому Тимоха, сразу позвонил Сене. Главарь очень внимательно выслушал, соединил его, через некоторое время, с Бубнилычем, заявив при этом, что умывает руки и гарантировал, со своей стороны, всяческое содействие. Подполковник, в отличии от него, руки умывать не собирался, изложил соображения на бумаге и поспешил на прием к Гонтарю за высочайшим одобрением плана операции, он твердо намеревался засадить всю гоп компанию за решетку, не взирая ни на каких столичных покровителей. А вот Гонтарь, крепко призадумался, прямой, как просвет на погонах Бубнилыч не знал определенных нюансов этого, весьма непростого, дела.

Невидимка, в последнее время, сильно не гадил, но постоянно напоминал о своем присутствии неприятными мелочами, держал в напряжении. И если раньше его шутки носили просто провокационно — хулиганский характер без всякого смысла, то в последнее время они начали приобретать определенно зловещий характер. Как — то раз Гонтарь лег спать в хорошем подпитии после крепких посиделок в узком профессиональном кругу, а когда ночью приперло в туалет, то обнаружилось, что рука пристегнута наручниками к ножке прикроватного журнального столика. Пришлось орать на весь дом и будить Жанну, чтоб та нашла ключ, хорошо что этих милицейских штучек по углам валялось несколько штук. А что стоит нарисованная маркером тюремная решетка на огромном зеркале в прихожей? Весьма, кстати, реалистично и натурально получилось.

Первой не выдержала и взбесилась Жанна. Сначала закатила истерику, чем настроила его на нужную волну восприятия, потом немного успокоившись, усадила благоверного за стол для серьезного разговора, суть которого сводилась к тому, что эту бодягу пора каким — то образом заканчивать. Истерика деморализовала и подавила волю к сопротивлению генерала, а выставленный на стол французский коньяк помог расслабиться и развязать язык. Спешить было некуда, вечер длинный и понемножку Жанна вытащила из него все известные подробности о невидимке, включая факт вербовки в кафе Прокопа. Гонтарь выкладывал детали дела охотно и в подробностях, у него не было людей в этой жизни кроме супруги, с которыми можно было откровенно разговаривать, не опасаясь подставы или прямого предательства. Говорили долго, проникновенно и Женя успел основательно поднабраться, в одиночку прикладываясь к стоящей на столе бутылке, супруга его тактично не перебивала, хотя всякие оперативные подробности интересовали мало.

Ее сильно пугал этот невидимка, она объявила ему войну. Сам Гонтарь так же очень серьезно оценивал потенциальную опасность от загадочного феномена, но слишком распылялся, по роду службы, на другие вопросы. Для него мелко гадящий озорник был частицей общего плана, одной из составных уголовного дела, успешное окончание которого рубило все концы разом. Но это для него, жена придерживалась прямо противоположной точки зрения. Мягко воркующим голоском, поглаживая мужа по сильной мощной руке, она заставила его дать твердое слово, что все малейшие детали, непосредственно касающиеся невидимки, он будет немедленно доводить до ее сведения. А своих бандитов пусть оставит себе, они ее не касаются. И результатом милых семейных посиделок, стало авторитарное решение Жанны захватить барабашку, или в крайнем случае уничтожить, он не в коем случае не должен попасть в чужие и возможно очень враждебные руки. Мужу ничего говорить не стала, это было небезопасно по двум причинам. Во первых, объект поиска шастал как хотел по их жилищу и вполне мог сейчас слышать весь разговор, находясь за ее спиной. И второй веской причиной самостоятельных действий, было то, что держать постоянно под контролем Гонтаря было трудно, тот мог выйти из повиновения. Вместо такой понятной ликвидации или захвата, могли пойти бесконечные оперативные комбинации с абсолютно не предсказуемым результатом.

Но что может противопоставить слабая женщина сильному и не понятному врагу, к тому же еще и невидимому?. Шансов, на первый взгляд, никаких, однако Жанна так не считала. За советом она поехала к единственному человеку, которому доверяла в этом незнакомом городе — Георгию Кипариди, милицейскую поддержку со стороны мужа она исключила сразу и без колебаний.

Стремительно выздоравливающий Жорж, был потрясен вниманием к своей персоне и немедленно прослезился от умиления. Столик и тумбочка в его палате были завалены деликатесами, сиделка раскладывала в принесенную вазу живописную гору фруктов. Сама Жанна была ухожена, сексуальна и источала тонкие парфюмерные ароматы. Женщине было легко с этим простодушным носатым греком, она чувствовала женской натурой свою полную власть над ним. Но, тем не менее, пришлось выслушивать его слезливые жалобы — причитания на врачей, персонал и постоянные боли в разных частях избитого тела, изображать сочувствие и сострадание, а так же выразить желание скорее снова увидеть его на прежнем посту, но в полном здравии. На самом деле, ей на все было плевать. Плевать на итальянскую мебель, евроремонт в доме, работу дизайнеров в саду, по большому счету плевать и на здоровье Жоржа, на первом месте стоял только невидимка. Пока эта угроза не устранена, все остальное не имело смысла. Но она обворожительно улыбалась, сочувственно охала и дотошно выспрашивала про его состояние здоровья, и только, когда увидела, что клиент приготовлен и "можно подавать к столу", задала свой самый важный вопрос.

Жорж не был идиотом. При всей своей восторженности и плаксивости натуры, ум имел весьма практичный и рациональный и что — то подсказало ему, что сейчас, возможно, он получил один из самых важных вопросов в своей карьере. Это был своеобразный экзамен, тест, и если получится выручить эту куколку, то дальнейшее безбедное существование при генеральской чете обеспечено. Чутье на людей у него, определенно, было, и он интуитивно чувствовал, что Жанна из той породы, которая ничего не забывает, ни плохого, ни хорошего. Он задал ряд уточняющих вопросов о том, что конкретно требуется, потом надолго замолчал и крепко задумался.

— Алло, Сеня?

— Жорж? Рад слышать тебя, брат по кровати, как драгоценное здоровье, в чем то нуждаешся?

— Спасибо, отвратительно. Тут меня очень посредственно лечат и абсолютно безобразно охраняют, я нуждаюсь практически во всем. Скажи, мне, Сеня, могу я хоть раз попросить тебя хотя бы о мизерном одолжении?

На другом конце трубки раздался довольный смешок, судя по всему, незаменимый во многих вопросах Жорж скоро займет свое законное место возле Сениной тушки. Дела там явно идут на поправку.

— Жора, о чем разговор? Проси что хочешь, кроме попугая. Он, кстати, Кипариди — прохвост говорить почти научился. Выздоравливай скорее, лично заценишь.

— Сеня, вопрос серьезный и попрошу не ерничать. Тут рядом со мной сидит Жанна, надеюсь понятно кто это и чья супруга? Так вот, надо ее познакомить с Рембо, он должен помочь в проблеме, которую та изложит при встрече. Прошу учесть, что нужен именно Рембо и никто другой, это лично моя просьба и надеюсь, имею право на понимание как премного потерпевший за интересы холдинга.

— Понял, Жора, давай быстрей выздоравливай и не переживай, будет тебе понимание. Телефон не отключай, тебе позвонят.

Так было положено начало союза Тимохи с Жанной, детали которого оговаривались в кабинке ресторана "Казачий хутор", расположенном все на той же набережной Дона.

Жанна представляла собой смышленую бабенку, весьма приятной наружности, которая грамотно скрывала возраст умной работой с косметикой, весьма смелыми нарядами и особенной, смешливой манерой разговора. Но все это очень вторично, сейчас было не до флирта, женщина пришла серьезно обеспокоенной и кокетничала скорей машинально и ради приличия. Раненый Жорж заблаговременно предупредил ее, что Рембо в курсе о невидимке, даже в общих чертах представляет именно ее проблемы, поэтому генеральша сразу взяла "быка за рога" без излишних расшаркиваний и политесу. Тимоха слегка ошалел от такого напора, но подобная манера разговора импонировала, и заговорщики начали с азартом обсуждать детали.

Жанна без обиняков выложила свое понимание ситуации, и Тимоха с немалым интересом выслушал ее тираду. Суть сводилась к тому, что барабашка достал и очень опасен, его хочет захватить серьезная преступная группировка, чего нельзя допустить ни в коем случае. Что они с ним будут делать после захвата абсолютно неясно, и она боится, что ее благоверного начнут банально шантажировать, невидимка наверняка располагает целой кучей компромата. Рембо ей рекомендовали, за него поручились люди, которым она доверяет, и поэтому хотела бы попросить его устранить проблему любым способом, но обязательно быстро. Тимоха немедленно уточнил, что значит "любым способом" и не предлагают ли ему убить невидимого озорника. Жанна достала зеркальце, подправила помадой губки, получилось ну очень сексуально, и цинично ответила, что ей абсолютно фиолетово, что с тем произойдет, главное спокойствие семьи.

Разговор получился продуктивным. Жанна брала на себя всю финансовую сторону дела, контроль над Гонтарем и содействие, так же дала понять, что готова пободаться с неведомыми московскими покровителями "Котлов", ее престарелый папик далеко не последний перец в столичных раскладах. А задача Тимохи была простой и понятной, представить доказательства, что генеральскую чету оставили в покое всякие барабашки и выставить счет за услуги. Расстались на позитивной ноте, обменявшись телефонами и без фривольных двусмысленных намеков, по — деловому. Все очень даже не плохо, пазл начинал складываться и Тимоха, не теряя времени, двинул к Сене обсуждать детали предстоящей операции.

На этот раз ведьма ничего в еду или напитки не подмешивала, угрозы Прокопа возымели действие и на следующее утро он проснулся почти в форме. Ну да, башка трещит с похмелья, но никаких провалов в памяти и душных ям с хохочущими демонами. Все было, конечно не так угарно и мистически как в тот раз, но очень даже на уровне, ему все нравилось и он не жалел ни времени, ни потраченных вчера денег. С него тянули лаве, он платил безропотно, очень не хотелось обломить удачу хоть какой — то мелочью, бандиты вообще народ на редкость суеверный. В итоге у ведьмы оставаться не рискнул, это дорого и небезопасно, был риск снова напиться и выпасть на сутки, а он ждал ответного звонка от Сени.

Звонок прозвучал. Уже знакомый ему представитель Битого по кличке Рембо, предложил встретиться в любом удобном месте города, желательно в кафе или ресторане, на выбор Прокопа. Обещал привезти с собой видеозапись, где Сеня отказывается от всех претензий по избитому Кипариди и семьдесят тысяч евро, как Прокоп и требовал. Если после взаимных просмотров всех все устроит, то можно прямо там произвести обмен и слегка обмыть сделку к взаимному удовлетворению сторон. Вот только срок в пару дней, который он давал им до звонка в Москву, Рембо не понравился, тот просил хотя бы неделю, чтоб успеть подготовится к визиту гостей. В качестве отмаза перед главарями, бандиту предлагалось имитация или реальный арест в милицию по надуманному поводу. Самое главное, группировка Сени была не против помочь ему красиво выйти из игры, его персона их не интересовала абсолютно, и Прокоп скрипя сердце обещал подумать. Встречу решили, не откладывая, назначить на следующее утро, место куда этот Рембо должен был подъехать, бандит обещал назвать в последний момент.

Он вернулся домой, забрал скучающих живодеров и они втроем поехали выбирать кафе для встречи, на что ушел остаток дня. Объехали весь центр, Прокоп весь испсиховался и задергал своих сотрудников, точки по разным причинам ему не нравились. В конце концов, было решено остановиться на прозрачной как аквариум стекляшке в парке, импонировало то, что оттуда отлично во все стороны просматривались окрестности с подходами. Пока он будет вести переговоры, в разных концах зала разместятся двое верных телохранителей, на этот раз предельно мотивированных и настороженных. Ну и вооруженных, разумеется, помимо заряженных и боеготовых "Стечкиных", у одного из них в сумке будет "Бизон" с полным магазином. Кроме того, флешка с основной информацией, где адрес и личность предполагаемого невидимки, пока останется у Земфирки в розетке, отдать ее никогда не поздно, а ее место на цепочке заняла другая, где нет ничего конкретного, кроме эмоциональных рассказов теток — свидетельниц. Коля мысленно похвалил себя за такую предусмотрительность, гарантия от возможных подлянок не помешает.

— Разрешите войти, товарищ генерал?

— Да, конечно, заходи Бубнилыч, рассказывай, что надумал.

— По материалам прослушки мобильных телефонов Рембо и Прокопа, установлено, что завтра состоится их встреча, на которой произойдет передача видеофайла, с точными адресными данными невидимки. Далее, через несколько дней после этой сделки, Прокоп намерен позвонить в Москву и доложить главарям опг "Котлы", что их поручение выполнено.

— Ясно, продолжай. Вернее ничего не ясно, хрень какая — то запутанная, но ты все равно продолжай, разберемся.

— Есть мнение, что Битый намерен выкупить информацию у Прокопа и захватить невидимку самостоятельно. А пауза в несколько дней между передачей флешки Рембо и звонком в Москву, является одним из обязательных условий договора, чтоб мы могли подготовить засаду главарям "Котлов" на переданном адресе, с целью их задержания.

— Уже понятней, какие выводы, что намерен делать?

— А тут и выводить нечего, паковать всех без исключения и по камерам.

— Кого это всех? Битого тоже упакуешь, на каком основании? Да нас за это задержание прокуратура в лоскуты порвет.

— Битого нет, домашний арест и пост в доме поставим, все равно не убежит. А всех остальных строго по камерам, у меня без Прокопа с его архаровцами на Котлов никакой доказухи, пойдет свидетелем. Я на все сто уверен, что без прямого указания с Москвы, он бы полумертвого Кипариди под машину кидать ни за что не рискнул бы. Наверняка концы рубили.

Генерал взволнованно прошелся по кабинету, подобная активность и напор Бубнилыча его обескуражили. Но и подрезать крылья столь заслуженному подчиненному без веских причин не хотелось.