Эрта книга четвертая

— Мне на ферме, — Кинт показал рукой куда-то себе за спину, — сказали, что у вас есть постоялый двор. Верно?

— К реке езжай, — один из кочевников, что в котелке и заросший бородой почти до глаз, показал рукой направление.

— Благодарю, — ответил Кинт, медленно поехал к реке, и спустя пару минут остановился у недавно построенного сруба, к нему примыкала конюшня, а над дверями была вывеска, которая гласила, что это постоялый двор некого Даша.

Ребятня догнала чужака и моментально обступила одноколейник...

— Дай... дядь... дай, — на разные голоса гомонили они и тянули они ладошки.

Дверь скрипнула и высокий парень, выйдя на крыльцо крикнул:

— Ну ка разбежались! — сказал он и потянулся к дрыну, что стоял у двери.

Ребятню как ветром сдуло, но кто-то из них все же успел, убегая, выкрикнуть что-то неприличное.

— Дети, — парень улыбнулся и приставил дрын обратно к стене, — многое меняется, порой очень быстро, но дети не успевают, и не понимают, почему их гоняют от проезжих...

— И почему чужака нельзя скормить собакам? — Улыбнулся Кинт и слез со своего транспорта.

— И это тоже, — парень оценил шутку и, хмыкнув, спросил, — на ночлег?

— Да, поесть и выспаться, а завтра опят в путь, — ответил Кинт и присмотрелся к лицу парня, оно ему казалось знакомым.

— Надо закатить в ворота конюшни, — парень кинул на одноколейник, — я помогу...

Постоялый двор представлял из себя таверну на одну треть постройки и небольшие комнатки, на пару шагов от стены до стены, действительно, только отдохнуть и двигаться дальше. Поспать было на чем — деревянный топчан с соломенным матрасом, еще из мебели в комнатке присутствовал табурет и тумбочка у крохотного окна, которое скорее было бойницей, о чем Кинт и поинтересовался у хозяина, когда тот проводил его в комнату.

— Да, случаются налеты, но сейчас реже, река отделяет от совсем уж диких земель. А к следующей зиме мы выставим дозоры по берегу. Но вам-то чего переживать? — хозяин кивнул на саквояж Кинта на табурете, поверх которого лежали патронташ и карабин.

— Я и не переживаю.

— Вас устраивает комната?

— Да, вполне.

— Ночлег и ужин двадцать кестов серебром.

— Ого!

— На день пути другого места нет, — хозяин пожал плечами, — если у вас нет денег, то я могу купить ваш карабин...

— Я его сам только что купил, — Кинт достал из кармана монеты, отсчитал и ссыпал их в протянутую ладонь парня.

— Тогда располагайтесь и выходите в зал ужинать, да... не усните с дороги, на ужин придут артельщики, что строят пилораму и мой отец с другими старейшинами, ужинать многие приходят, может не хватить места.

— Да, я сейчас... только, а где у вас можно умыться с дороги?

— Вам принесут сейчас все.

— Спасибо.

Хозяин вышел, прикрыв за собой дверь, а Кинт снял плащ, шлем и бросил все на матрас, присел на табурет и, раскурил трубку, глядя через маленькое окошко на склон холма напротив, по которому пастухи верхом на лошадях, гонят к поселку большое стадо баранов, им помогают не менее десятка больших собак, со знанием дела выполняя пастушью работу. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на степь стали плавно опускаться сумерки.

Дверь со скрипом распахнулась, причем предварительного стука не было, девушка вошла в комнатку спиной в перед, а до этого, сильно толкнув дверь местом, что ниже спины. Она принесла медный таз, в котором стоял медный же кувшин.

— Привет, — девушка повернулась лицом, поставила на тумбочку таз, сняла с плеча цветастое, но надо заметить чистое полотенце и протянула его Кинту.

— Привет, — Кинт невольно улыбнулся этой непосредственности.

— А к нам редко вот так постояльцы заезжают, боятся... два года уже постоялый двор тут стоит, а люди все боятся.

Кинт поймал себя на мысли, что бессовестно пялится на удивительно красивую и юную девушку, ее черные как уголь волосы были заплетены в тугую и толстую косу, которая свисая с плеча, огибала грудь и доходила до пояса. Выразительное лицо с просто огромными голубыми глазами, яркими кукольными губами и аккуратным, чуть вздернутым носиком. Легкое короткое платье из тонкой рыжей кожи отличной выделки подчеркивало фигуру, особенно в тех самых местах, на которые бессловесно пялился Кинт.

— Я никогда не видел так близко девушек вашего народа, — честно сказал Кинт, смутился и отвел взгляд, но ненадолго...

Девушка расхохоталась, улыбка была ослепительна.

— Времена меняются, да и не все девушки нашего народа похожи на меня, уж поверьте, — ответила она, кокетливо присела в поклоне, — я могу идти, господин...

— Кинт... Акан, — ответил он, снова уставившись на оказавшееся напротив декольте девушки, — да, можете.

— А я Ашьян, — ответила она и как-то очень юрко покинула комнату.

— Ого, Кинт Акан, — вслух сам себе сказал он, — ты бы полегче, неизвестно какие у этих дикарей обычаи...

Умывшись и приведя себя в порядок, Кинт проверил свой арсенал — пистолеты на местах, восемь магазинов в подсумках портупеи, армейский револьвер в кобуре, штык за голенищем и еще и трость... да он собрался просто поужинать, но поужинать в месте, где хозяйничают те, за головы которых когда-то неплохо платили. Пусть многие племена примирились с парламентом и ведут оседлый образ жизни на территориях предоставленных им, но Кинт им не доверяет, несмотря на все их радушие.

По выходу из комнаты Кинта ожидал еще один сюрприз — хозяин не оставил ключа в двери, ни изнутри, ни снаружи, да и оставлять его негде, так как отсутствует замок. Изнутри дверь закрывалась на деревянный засов, а снаружи на железный крючок, скорее крючочек. Недолго думая, Кинт подсунул в щель между массивной дверью и косяком сверху, медный кест и, запомнив место, пошел в зал по узкому коридору, освещенному тускло горящими масляными светильниками.

Столов в зале было всего пять, три больших и длинных, из толстенных досок, они стояли по периметру зала, у трех стен, остальные два с квадрантными столешницами и по паре стульев рядом, были распределены по оставшемуся пространству, которого к слову, не так уж и много. Кроме Кинта еще никого не было, и он, решив не торчать болотной кочкой посреди таверны, присел с края длинного стола в углу у окна, приставив трость к стене.

— У нас сегодня баранина... как и вчера, как и на прошлой неделе, — перед Кинтом возникла Ашьян, все также улыбаясь.

Он даже не заметил, откуда она появилась, тем временем хозяин заведения возился у открытого очага, что-то помешивая в огромном чугунном котле длинной деревянной ложкой.

— Похлебка?

— Да с чечевицей, но могу попросить брата, и он просто нарежет мяса на доску со свежей зеленью и лепешкой.

— И похлебку, и нарезать, и... а пиво есть?

— Нет, но есть хорошее вино, вам понравится, господин Кинт.

— Я вино не очень...

— Вам правда, понравится.

— Хорошо, и вино.

"Чертовка" — подумал Кинт, проводив взглядом Ашьян, точнее, не сводя глаз с ее зада, но снова поймал себя на этом бессовестном занятии и отвернулся, глядя в окно.

К тому времени, как Кинт с удовольствием и аппетитом разобрался с похлебкой и теперь без спешки поедал мясо, посыпанное зеленью и специями, в заведение ввалилась развеселая компания в десять человек, нет, не кочевников, артель строителей, судя по натруженным рукам, опилкам и стружке в волосах и на рабочей одежде. Они все уселись за большой стол у противоположной от Кинта стены, на который Ашьян заблаговременно уже принесла несколько парящих чугунков и корзинку с лепешками. Разбирая глиняные миски и деревянные ложки, артельщики с интересом посматривали на Кинта.

Чуть позже, когда Кинт уже окончательно разобрался с ужином, весьма вкусным надо сказать, и откинувшись на стену пускал табачный дым к потолку, потягивая вино, в меру кислое и хмельное, в таверну вошла группа мужчин. Артельщики сразу сбавили тон своего гомона, а Ашьян будто из-под земли возникла перед вошедшими...

— Подавать, отец? — спросила она человека, который сразу повернулся к Кинту и очень внимательно стал его рассматривать.

— Да, сегодня никаких дел обсуждать не будем, так что только ужин... как у вас?

— Вот, постоялец, — Ашьян кивнула в сторону Кинта, — и сегодня утром обоз останавливался, коней накормить... сами обозники есть не стали, только чай выпили.

— Хорошо, — ответил он.

Мужчины, их было четверо, прошли и сели за один стол с Кинтом, но с другого края. Того, с которым говорила Ашьян Кинт сразу узнал и вспомнил ночной визит их племени на постоялый двор в степи, свидетелем и участником которого Кинту пришлось стать. Широкие скулы, прямой нос и волевой подбородок, голубые глаза и пронзительный взгляд... этот человек, как и его дети очень сильно отличаются от своих соплеменников, то есть никаких высоких и выпуклых надбровных дуг и чуть приплюснутых носов, широких ноздрей и глубоко посаженных глаз. Кинт сделал вывод, что это какое-то высшее сословие среди кочевого племени.

— Садись ближе, — вдруг сказал Кинту мужчина с голубыми глазами, а потом, повысив голос, сказал сыну, — Даш, принеси еще вина гостю!

Кинт отказываться не стал, во-первых невежливо, во-вторых вино действительно вкусное, не обманула Ашьян.

— В прошлый раз мы не познакомились, — сказал мужчина с голубыми глазами.

— Да, вы порядком напугали людей на том постоялом дворе, — Кинт сел рядом.

— Но и ты тогда не испугался... Как твое имя?

— Кинт! — ответила за Кинта появившаяся с большим подносом в руках у стола Ашьян.

— Кинт Акан, — подтвердил Кинт.

— Я первый старейшина этого племени, племени восточных погонщиков, Доту Прак.

— Очень приятно, господин Доту, — кивнул Кинт.

— Интересно, — Доту задумался...

— Интересно что?

— Знаешь, что означает твое имя на древнем языке матери Эрты?

— А есть такой язык?

— Был, он давно забыт, но мы, — Доту повел рукой, показав на своих людей, — кое-что помним.

— И что же? — поинтересовался Кинт принимая от вернувшейся Ашьян глиняный кувшинчик с вином.

— Человек обманувший смерть, примерно так.

— А-ааа, — хмыкнул Кинт, — а я-то все думаю, что же оно никак не случится.

— Но от тебя пахнет ей, — Доту глубоко и шумно втянул носом воздух, чуть наклонившись к Кинту, — пахнет смертью.

— Вот вы и в прошлый раз несли что-то про голод крови, — Кинт уже захмелел, несмотря на легкость, с которой пьется вино.

— Отец слышит голоса мертвых, — Ашьян пихнула в бок Кинта, усевшись рядом и подперев кулачком щеку, внимательно слушая.

— Раз такое дело, то может скажете, есть ли среди мертвых один человек?

— Подумай о ней, — еле заметно, но как-то неприятно улыбнулся Доту.

Кинт допил вино, закрыл глаза и подумал о Сэт, отчего-то он вдруг смог вспомнить ее лицо, что раньше не получалось... он всем сознанием впился в ее образ, который был неподвижен пару секунд, а потом стал растворяться.

— Я не вижу ее среди мертвых, но и среди живых она будто лишняя... Хочешь вернуть ее?

— Хочу.

— Тогда ищи, не оставляй надежду.

— Я искал, долго искал, изъездил весь юг, те места, где она была, но ничего.

— Наберись терпения, сил и снова ищи, ищи, если в этом будет твой покой...

Это были последние слова, что Кинт услышал, и толи молодое вино сыграло злую шутку, толи это проделки вождя кочевников, но Кинт сник и опустился головой на столешницу, уйдя в небытие...