— Не понимаем мы с вами высокого искусства.
— правильно. Не доросли, — радостно согласился оборотень. — Надюшка, что ты нашла в этой попсе.
— Да что бы вы понимали! Дося так поет! А какая она красивая! Потрясающее сочетание музыки и внешности! Вы просто не улавливаете глубинного смысла ее песен!
Угу. Сложно поймать черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там нет.
— Бесполезно. Пиар сильно бьет по неокрепшим мозгам, — покачала я головой.
— А эта музыка — еще сильнее, — фыркнул Костя, вытаскивая диск и одной рукой протягивая Наде. — Учтите, если кто-нибудь еще, вот хоть кто-нибудь начнет крутить эту гадость в моей машине — я ее высажу. В ближайшую канаву.
— Встань в очередь.
* * *
— Когда?!
Вампир улыбнулся. Пока все идет по его плану. А все вокруг послушно исполняют свои роли. Как приятно воображать себя кукольником! Дернул за веревочку — и марионетки задергали ножками. Только вот некоторые марионетки слишком глупы, чтобы делать это — тихо. И не мешать Творцу.
— Скоро. Сегодня, или даже завтра...
— а они точно справятся?
— У них нет другого выхода.
— Все-таки мы намного сильнее обычных людей...
— Но мы не боги. И серебряный кинжал в сердце или отсеченная голова успокоят любого. Упокоят...
По губам вампира скользнула хищная ухмылка. Любого человека передернуло бы от... страха? Омерзения? Отвращения?
Эта улыбка на симпатичном и даже красивом лице вызывала такие же ощущения, как клубок спаривающихся гадюк на ясной солнечной полянке. Более брезгливых может и стошнить.
Но только не второго заговорщика.
— Скорее бы!
— Учись терпеть и ждать своего мига. Иначе никогда не достигнешь цели...
— Я потерплю. И Мечислав — твой. Но Леоверенскую отдай мне! Я хочу убить эту гадину — лично!
— Мне и Мечислав не нужен. Когда все кончится, ты сможешь сходить, поплевать на его труп.
Ответом вампиру была радостная улыбка.
— Возможно... мне надо идти. Когда зайти к тебе?
— Лучше не привлекать к себе внимания. Приходи, когда все уже будет ясно. Завтра к утру.
Тихо хлопнула дверь. Вампир остался в одиночестве. И еще раз задумался — насколько же люди глупее карасей? Ты можешь неделю орать, стоя над водоемом — ни одна рыба тебе не поверит. Хоть ты ей звезду с неба пообещай. Рыбке нужно прежложить вкусного и аппетитного червяка. И то она может объесть наживку и вильнуть хвостом. А тут — всего лишь обещание, пустое слово — и человек (или вампир, оборотень, какая разница?) готов сделать все, что тебе нужно.
Смешно.
Но он и сам с трудом сдерживал нетерпение.
Если все срастется, меньше чем через месяц он будет Князем города.
А Леоверенская — его фамилиаром и личной батарейкой.
Слишком мощный источник, чтобы впустую растрачивать его или разрешать простаивать, как это делает Мечислав.
Ей можно пользоваться намного эффективнее.
А если она будет протестовать... ха!
Есть вещи, которые эффективно действуют со всеми женщинами. Сначала, конечно, золото. Деньги любят все. Деньги и власть — два основных ключа к любому человеку. Против изумрудов или бриллиантов не устоит ни одна женщина. А еще можно предложить ей месть. Это женщины тоже любят.
Конечно, не Елизавете. Та еще может пригодиться. А тем, кто поближе.
Если уж ей был так дорог этот горе-художник...
Хотя нет. Художником Даниэль был хорошим.
Вампир достал из тумбочки небольшой прямоугольный и узкий предмет. Аккуратно снял с него несколько слоев бумаги. И в руках у него оказался кусок холста.
На нем вампир был изображен в облике Нерона. Или Нерон с лицом вампира?
На троне, в короне, с оргией под ногами, во всем золотом и красном...
Истинное олицетворение власти.
Вампир довольно улыбнулся.
Что ж. Этот мазила и правда иногда был пророком.
Вампир не был бы так доволен картиной, если бы знал, что Даниэль изобразил вовсе не Нерона, а сюжет из Библии. С царем Валтасаром. И в картине резко не хватало светящейся руки с ее историческим: 'Мене, текел, фарес'.
* * *
Монастырь мне откровенно не нравился. Да мне вообще не нравятся люди, которые решили служить Богу. И сразу хочется задать вопрос — а его вы спросили? И что ответил?
Если ответил, то это лучше сразу в психушку, пока кусаться не начали. А если нет...
Вот какая польза государству от монастырей?
Реальная, ощутимая, конкретная...
Нету.
Разве что монастырь — это гибрид психушки с курортом, на котором лечат трудотерапией.
Я все отлично понимаю, и даже могу признать определенную пользу. Для чего нужны церкви?
Для слабых духом. У которых не хватает ни сил, ни ума сказать: 'Бог в моих бедах не виноват. Сам (а) дурак (дура)'. Им — ясное дело, нужен крайний. Он же — левый. И на эту роль Бог подходит идеально. Можно откровенно говорить всем: 'Бог не дает'. Или 'Бог наказывает'. Благо, с неба рука не высунется и пальцем не погрозит, мол, не фиг на меня тут всех собак вешать!
Еще бы. А вот признать — сама дура, потому и тащу на себе откровенного алкоголика, вместо того, чтобы сдать в больницу, или сам дурак, потому как ленив, глуп и высокомерен — это не каждому под силу. Ну и бегут в церковь. Это — практическая и ощутимая польза. Опять же поплакать где-то надо, попросить... к психологу-то сходить мы не можем, наивно считая, что психолог и психиатр — одного поля ягоды. И чешем к священнику.
Но!
Это — один поп. В крайнем случае, штук пять на церковь. А остальная свора? На фига стране содержать кучу бездельников?
Налоги они не платят. Насколько я осведомлена, они вообще на привилегированном положении. А один друг рассказывал мне, что к ним в магазин с сельхозтехникой (комбайны, сеялки, веялки и прочая прелесть жизни) явился поп на джипе. Дешевом таком джипике, всего тысяч за девятьсот. И стареньком. Всего год, как в продажу поступил. Явно куплен на пожертвования. Копил бедный батюшка по рублику, копил — и наконец купил.
Хотя в другую машинку поп и не уместился бы. По скромным прикидкам друга, в нем было килограмм 120 — 140. Но это он от голода опух. Точно. Или у батюшки просто неправильный обмен веществ... Но уж точно никак не обжорство. И вовсе даже от него салом с чесноком не пахло. Гнусное вранье! На дворе же пост как раз был! Какое сало?!
Одним словом, заваливается этот поп и просит показать ему комбайн.
Ребята обрадовались, щас продадут... процент получат, вы вообще знаете, сколько комбайн стоит?
Много.
Поп посмотрел, походил, похмыкал...
И предложил пожертвовать комбайн церкви. На исключительно добровольных и безвозмездных началах. Им же это зачтется на небесах! Обязательно!
Ребята офигели. И сил у них хватило только на то чтобы послать попа... нет не туда. Всего лишь к начальству.
А уж директор, будучи в тот день не в духе, послал попа... да-да. Именно, что туда. Вы догадались абсолютно верно.
Поп пригрозил анафемой.
Директор — собакой.
Поп — проклятием.
Директор — охраной магазина.
Победила — дружба.
То есть, когда на пороге воздвигся славянский шкаф Вася и меланхолично осведомился: 'Шеф, этот козел что, бабки платить не хочет?', поигрывая резиновой дубинкой и притоптывая ножкой в ботинке чуть ли не пятьдесят последнего размера, поп сдался и вылетел вон.
Обошлось и без анафемы. Так, скромным семиэтажным матерком с обоих сторон.
И за что мне уважать такую церковь?
И за что мне уважать монастыри?
Да в Европе все бордели от них отдыхали! А семейка Борджиа чего стоила?...
Сильно подозреваю, что у нас было немногим лучше. Просто — хорошо законспирированное.
Вот так, бурча и ворча, я и завалилась на территорию монастыря, отпихнув с дороги какую-то тетку в три обхвата шириной.
— Девушка, вы куда?! — возопила она.
— Туда. Отвали, — проинформировала я.
Несколько секунд тетка пыталась угнаться за мной, что-то бухтя про наглую молодежь и мой неподобающий вид. Потом мне это надоело, и я развернулась к ней.
— Тётя, тебе чего надо?
— Так в церковь не ходят! — возмутилась она.
— Без вопросов. Могу ходить на руках, — я огляделась вокруг, бросила под ноги пакет с журналами — и крутанула колесо. Между прочим, Валентин меня два месяца учил его делать! И я научилась. Единственный минус — я плохо контролировала направление. И могла врезаться в стенку. Но в этот раз ничего не пострадало.
— А... э... — застыла на месте тетка.
— Не надо на руках? Тогда ОТВАЛИ!!!
Я подхватила пакет и решительно направилась по ближайшей дорожке, не особо обращая внимание на посетителей и жителей. Мне нужен отец Павел. И я его найду.
* * *
В церкви обнаружилась подозрительно знакомая личность. Она стояла на коленях, сложив ручки и опустив головку, а рядом резво молился какой-то тип во всем черном.
— Отче наш...
Слушала я секунды три. А потом меня резко затошнило, в глазах запрыгали светящиеся мушки, а в нос ударил мерзкий смешанный запах ладана, пота и чего-то трудноуловимого, вроде затхлости, что появляется в старых склепах.
Будь я послабее, там и хлопнулась бы в обморок. Вместо этого я сделала три решительных шага и наклонившись к девушке шепнула:
— Тихвинская, свали отсюда на десять минут.
Наталья, а это была именно она, воззрилась на меня с удивлением.
— Леоверенская? А ты что здесь делаешь?
— Рожаю. Что, не видно?
— Видно. В таком виде — и в церковь?
— Человек создан по образу и подобию божию. А закрывая часть себя всякими гнусными тряпками, мы совершаем богохульство, закрывая подобие божье, — ханжески ответила я. — Где я могу найти отца Павла?
Тип во всем черном поднял голову — и оказался тем самым батьком Павло, который уговаривал меня прийти в лоно истинной церкви. Но я не извращенка. Пусть туда мужики ходят. А у меня ориентация стандартная.
— Юля? Я не знал, что вы — подруги...
М-да. И что теперь? Как оправдываться?
А почему я должна оправдываться?
— Таких друзей — на выставку в музей. К реликтовым гоминидам! Однокурсницы мы. А не подруги. Ясно?
Отец Павел покачал головой.
— Юля, вы всегда так агрессивно настроены...
— Вы что — знакомы? — искренне удивилась Наташка.
— Нет, — отрезала я. — Это был несчастный случай.
— Несчастный?
— Назвать знакомство со святым отцом счастливым случаем — у меня язык не поворачивается, — я тряхнула волосами — и развернулась. — Всего хорошего, не поминайте лихом, поминайте водкой...
— Юля, подождите, — попытался задержать меня священник.
Но я уже умчалась.
* * *
В машине я плюхнулась на сиденье, вытащила неразлучный блокнот и начала по памяти набрасывать лицо священника. А потом и вовсе впала в подобие транса. Рука сама путь найдет.
Минут через десять предварительный набросок был готов — и я поглядела на лист бумаги.
М-да.
Абзац.
На рисунке весьма схематично были показаны несколько костров, на которых горели люди. А рядом, на возвышении стоял священник с одухотворенным лицом и толкал речь, потрясая крестом. Кардинальская шапка и мантия, одухотворенно-безумное выражение лица — чувствовалось, что это не вера, а кайф от покорной ему толпы и осознания своей власти. И все же черты лица батька Павла были вполне узнаваемы.
Властолюбец. Однозначно. И опасный.
Горящие костры показывают первое проявление его власти? Гори, отличающийся от всех, отбившийся от стада баран. Гори! И это выражение лица... Пустите такую тварь к власти — и она зальет кровью все, до чего сможет дотянуться. Так же, как Гитлер. Или, если уж брать церковников, Торквемада.
Лучше с ним не связываться. Жить охота.
* * *
Наконец-то! Я набрал доссстаточно сссилы! Мой носсситель уссслышал меня сссегодня.
Люди, эти нелепые, ничтожные сссоздания, и раньше были невероятно глупы, но теперь их глупосссть переходит всссе мыссслимые пределы! Они практичессски не ссслышат меня! Никто из них не может доссстигнуть нужного уровня сссосссредоточения.
Так много утрачено за эти годы...
Но сссегодня, сссегодня я был наконец-то уссслышан!
Сссмешно. При этом человек обращалссся к сссвоему Богу. Но ответил ему я. Как эти глупцы не поймут, что просссить — нелепо и сссмешно. Их Бог никогда не отзывалссся на молитвы. Отзываютссся те, кто ссслышат. Те, кто рядом. Например, я.
Сссегодня я уссслышал. И меня — уссслышали. Осссталосссь сссделать сссовсссем немного — и я осссвобожусссь!
* * *
Мечислав нас не встречал. Нас встречали Вадим и Досин продюсер. Нива въехала на территорию клуба, затормозила у заднего входа, я выпрыгнула — и попала в объятия вампира.
С другой стороны на территорию клуба въехало такси, из которого выползла Дося Блистающая.
Интересно, куда это она ездила? Вроде бы она первый раз в нашем городе?
— Пушистик ты как всегда — неотразима!
— Вадь, завязывай, — поморщилась я.
— И это вместо покраснеть! Потупиться! И пролепетать, нежным и чуть заикающимся голосочком: 'Вадик, я та-ак польщена...'
— Не дождешься, морда клыкастая, — огрызнулась я.
Вадим схватился за сердце, немножечко перепутав его с желудком, и застонал:
— Донна, ваша жестокость ранит меня в самое сердце!
— Сердце — левее.
— Это — уже несущественно!
С другой стороны машины продюсер отчитывал Досю.
— Ты, ...., твою ....., где .... тебя ....
В переводе на русский язык это звучало так: 'девушка, где вы были? Мы вас ждать устали!'
Дося особенно не огрызалась, видимо, понимала, что и по морде может получить. И продюсеру это надоело. Он пихнул ее к клубу.
— Давай, ползи на второй этаж. Там тебе все приготовлено. Чтобы через десять минут сверкала и блистала? Всосала?
Дося закивала — и припустила к клубу. Продюсер отправился вслед за ней. А Вадим посмотрел на меня.
— Юля, тебя Мечислав очень просил.
Я закатила глаза.
— Уже иду.
* * *
Мечислав ждал меня в кабинете.
— Пушистик, я рад тебя видеть.
Я обреченно вздохнула.
— Выглядишь просто очаровательно.
Мечислав действительно был великолепен. Одежда была вроде бы современного покроя — черные джинсы и рубашка. Но джинсы — в обтяжку из какого-то бархатистого материала. И отлично видно, что под ними никакого нижнего белья. Или стринги? А рубашка — полупрозрачная и невероятно насыщенного золотисто-оранжевого цвета. Как и моя. И под ней отчетливо был виден торс вампира. М-да. Жан Марэ — единственный из актеров, кто мог похвастаться подобной фигурой. Я едва не облизнулась. Хорош, гад. И отлично это осознает. Вон как ухмыляется.
— О чем ты думаешь, кудряшка?
Что сказать? Конечно, гадость.
— Скажи, а у тебя правда под штанами белья нет — или это стринги, как у стриптизеров?
Вампир хлопнул глазами, но потом расплылся в широкой улыбке.
— Стринги вредны для здоровья. Так что никакого белья. Желаешь поглядеть? Или потрогать?
— Не-а. Мне просто интересно — как можно застегивать молнию при отсутствии нижнего белья. Обязательно волосы защемишь.
Вампир от души расхохотался.
