Выродок

-И не претит тебе, Лохмоть, с выродками якшаться? Старший-то твой знает? ...Хотя это с его подачи, само собой. Вы ж без его разрешения и шагу не ступите, — попытался Бенор уколоть помощника Рыжеблуда. — А ты, девка? Ты не боишься? Лохмоть у нас личность известная своей скрытностью. Так что ты даже не узнаешь, когда ему надоест с тобой возиться! Отдаст приказ Рыжеблуд — и его верный слуга тут же глотку тебе перегрызёт. Почище грайса — слыхала про зверюгу такую?

Новый взрыв хохота потряс подгнившие стены старого хлева. Бенор тоже невольно заулыбался, хотя и не понимал причин такого веселья. Умершая было в груди надежда, снова робко ожила и "шуршун" потихоньку стал выпрямляться, умоляя всех Богов, что бы на него продолжали не обращать внимания. Выродок находился ближе, но Лохмоть, в глазах Бенора, был гораздо опаснее эльмы и поэтому, ещё не выпрямившись до конца, он с силой метнул нож в его сторону.

Реакция не подвела Лохмотя. Он как-то странно вытянулся, изогнулся и нож, пущенный Бенором, пролетел мимо, лишь чиркнув доверенного по плечу. Одновременно с этим "шуршун" услышал крик, но лишь через мгновение осознал, что орёт он сам, глядя на свои отсечённые пальцы, валяющиеся у его ног. Ударившая его эльма даже не замедлила движения руки, лишь немного изогнула кисть. Её кинжал вошёл в живот вора и тут же нож, брошенный Лохмотем в ответ, попал Бенору в шею. — Спелись-то как, — ещё успел прохрипеть "шуршун" прежде чем бесформенной кучей рухнул у стены.

Юллин вытирала кинжал куском ткани, оторванным от рубахи Дудули, и смотрела на Лохмотя, который уже спрятал оружие куда — то в глубины своего одеяния. Теперь он сидел на корточках перед разорванным кошелём Ивии и негромко напевал себе под нос что-то фривольное. Эльма прислушалась, но разобрала только одно часто употребляемое в песенке непотребное слово, причём каждый раз с другим предлогом. Юллин невольно улыбнулась, но тут же стёрла улыбку с лица и, спрятав кинжал, спросила доверенного:

-Ну, и что теперь с этим делать? Надо же всё Ивии вернуть... а кошель прорвался.

Лохмоть ещё немного помурлыкал, потом закивал головой, привстал и содрал с пояса Бенора кожаный мешочек. Вывалив его содержимое наружу, он присвистнул: — Да, негусто,— немного пошвырялся среди высыпанных монет, выбрал среди них одну большую толику и протянул эльме. — Держи, это твоё. — Юллин не успела возразить, а Лохмоть уже собрал остальное наследство "шуршуна" и ссыпал в свою мошницу. Затем он немного подумал, склонив голову на бок, достал пару монет и бросил обратно в кошель Бенора, после чего стал деловито собирать туда же разбросанные по земле "сокровища" Ивии. Делал он это так сноровисто и быстро, что Юллин сумела что-то произнести, только после того, как он закончил.

-Мне ничего не надо, — она кинула толику рядом с Лохмотем. — Я не падальщик, чтоб трупы обирать.

-Конечно не падальщик, — согласился доверенный. — Ты дура. Это твоё вознаграждение за помощь старшему Дальней пристани. Эти недоноски не имели права "шуршать" на Приовражном...

-Потому что с вами не поделились? — язвительно заметила Юллин, немного обидевшись на "дуру".

-И это тоже, — нисколько не смущаясь, подтвердил Лохмоть. — Но сей факт, не так важен. Гораздо страшнее то, что они нарушили сразу два положения наших устоев: обидели юродивую и попытались обидеть тебя. За Ивию им прямая дорога в невольничьи ряды, а за последнее-смерть, что они и получили. Так что бери и не сомневайся, всё абсолютно по закону.

-По какому ещё закону? — спросила эльма, машинально беря вновь протянутую ей Лохмотем монету.

-А по-нашему, по-местному. Там, в городах сидят умники и законники и сочиняют всякий бред. Ты можешь себе представить, что бы кто-то из Верхних пошёл в острог, за то, что девку дворовую ссильничал? Да не в жизнь! А вот если бы он такое в Заводи провернул, до острога не дожил бы. И никто,— даже вильет — и слова поперёк не сказал.

-А Властитель?

-Что Властитель?

-Ну, если бы он на защиту насильника встал, тогда как?

-Ну не знаю, — замялся Лохмоть. — К Лимею может, и прислушались бы, он настоящий герой как-никак. Я этих Падших, что государя не уберегли, своими руками придушил бы.

-Почему "не уберегли"? — поинтересовалась эльма. — Регент считает, что Падшие его убили.

-Глупости,— отмахнулся Лохмоть. — Они с ним весь Север прошли, в любом бою могли ему в спину кинжал всадить и на них не подумал бы никто. А у него, говорят, даже телохранители из Падших были-вот как он им доверял!

-А вдруг он от своего слова отказался? Ну, что освободит их после краха Погибели?

-Сразу видно, что ты плохо Властителя знала. Он в жизни бы такого не сделал. Раз пообещал — значит, выполнил бы!

-А ты что, с ним знаком был? Уж больно хорошо знаешь, что бы он сделал, чего бы ни сделал... — подковырнула Юллин доверенного.

Лохмоть рассмеялся: — Кто? Я?! Нет, правильно я тебя дурой назвал! Ты сама подумай, где властитель, а где твой скромный собеседник. Ладно, давай собираться, да пошли отсюда. Скоро темно будет, а нам ещё надо Ивию найти и стражам обсказать, что да как. А ты что, одна здесь? — спохватился Лохмоть.

-Нет, со мной Грошик с Араей. Тоже, наверное, с ума сходят.

-Всё равно вас проводить надо. В темноте у нас всякие дела творятся, и кота твоего рядом нет, что б защитить. Верю, верю, что и сама за себя постоять сможешь,-увидев, что Юллин собирается ему возразить, замахал руками Лохмоть. — Только с тобой малец и женщина пожилая. Да и два клинка лучше одного.

Юллин хотела что-то сказать, но передумала и полезла в щель. Лохмоть выбрался за ней, и они скорым шагом направились к опустевшему торговищу. Они не успели даже дойти до рыбного ряда, как навстречу им донеслись голоса, среди которых выделялся звонкий дискант Грошика.

-Нет, ну не сидится ему,— всплеснула руками Юллин, увидев, как от спешащих навстречу им стражей, отделилась маленькая фигурка и бросилась к ним. Подбежав, Грошик обхватил эльму руками и прижался к ней, не обращая внимания на катившиеся из глаз слёзы.

-Ну, ну, перестань, всё в порядке, — стала успокаивать мальчугана эльма. — Видишь не одна я, барн Лохмоть со мной...

-Это-то и страшно, — отдуваясь от быстрой ходьбы, произнёс старший из стражей, расслышав последние слова Юллин. — Тот ещё спутничек...

-Не заговаривайся, Ральт, — надменно произнёс Лохмоть. — Как видишь, ничего с нашей гостьей не случилось. Лучше наведайся в старый хлев, там троих найдёшь...

-Барн Лохмоть спас меня от насильников, — неожиданно плаксивым голоском произнесла эльма. — Я благодарна ему за это.

Ральт нахмурил брови и озадаченно почесал в затылке.

-Кто там, в хлеву-то? — наконец спросил он доверенного.

-Бенор и два его ублюдка,— спокойно произнёс Лохмоть. — Я от Белой пристани шёл, решил дорогу срезать через дыру в хлеве, а там на тебе: эта в углу дрожит и около неё "шуршунчики" трутся, один уже руки распускал.

-А тут ты, — подколол его Ральт.

-Ага, — нисколько не смутился Лохмоть, — а тут я, ну и понеслось...

-Тебе смотрю, тоже досталось, — Ральт показал пальцем на тонкую кровавую полоску, видневшуюся на рубахе доверенного.

-Так их же трое было. Да эта, — он качнул эльму за плечо, — визжит ещё, отвлекает...

Юллин сердито вырвалась из-под руки Лохмотя и, пользуясь тем, что уже почти стемнело, с силой наступила ему на сапог. Лохмоть охнул и схватился за ногу.

-Что такое? — всполошился Ральт. — Ещё куда ранен?

-Почти, — скривился доверенный. — Споткнулся здорово. Вели хоть факелы зажечь что ли, а то все без ног останемся.

-Ты куда тётушку дел? — тихо спросила эльма Грошика, пользуясь тем, что внимание стражей отвлеклось на потешно сморщившегося Лохмотя.

-А там она, у телеги. Не бойся Юллин, барн Ральт с ней стража оставил...

Услышав его слова, старый воин самодовольно пригладил усы и, спохватившись, сказал Лохмотю:

-Всё равно придётся вас к дознатчикам свести. Сам понимаешь, видоков-то у тебя нет. Может Бенор просто у тебя на пути встал, а ты сам с этой служаночкой побаловаться хотел... Ты ведь новая прислужка Одноухого Касама? — обратился он к эльме. — Нам так мальчик сказал, — объяснил он свою прозорливость. — Ты не бойся, говори, как есть, может он запугал тебя?

-Да нет же, говорю вам! — опять плаксивым голосом затянула Юллин. — Эти ко мне приставать стали, затащили куда-то, а барн Лохмоть защитил. Как страшно-то было, у меня и сейчас ещё ноги дрожат. Вы б отпустили нас, барн страж, а то темнеет уже, домой быстрее добраться хочу.

-Так мои молодцы проводят, — ответил ей Ральт. — Их-то, надеюсь, ты не боишься?

-Не надо никого посылать, — нахмурился Лохмоть. — Сам провожу, всё равно нам в одну сторону. Ты лучше скажи, вдову сумасшедшую не наблюдал часом? У нас тут вещи её, вон, она видела, как Бенор у юродивой кошель сдёрнул, — показал он на Юллин.

-Она у площадки рабской. По земле ползает, ищет чего-то. Наверное, его, как раз, — сказал один из стражей.

-Так что ж мы стоим? — неожиданно подал голос Грошик. — Пошли быстрее, вернём ей всё и домой направимся. Тётка там не знает, что и думать, поди...

-Погоди, малец, — одёрнул его Ральт. — Сперва мы служанку вашу и барна Лохмотя к дознатчикам свозим. Так что ты с тёткой своей можешь домой ехать, а эти двое позже придут (если придут, конечно). Вдруг их до утра задержат?

-Да ты совсем обнаглел, Ральт! — Лохмоть поднял руку и резко опустил её вниз, произнеся при этом: — Нарушение устоев! Эти трое заслужили свою смерть, и ты в это лезть не имеешь права! Или ты силой нас к дознатчикам везти собираешься? — полюбопытствовал доверенный и нехорошо прищурился.

Ральт смешался. Подручный Рыжеблуда прикрылся фразой про устои надёжнее всякого щита: сейчас даже просто схватить его было опасно, не то, что куда-то везти. Страж прекрасно знал, что на торговище в любое время есть пара любопытных глаз, и их обладатель не преминет тут же сообщить Рыжеблуду о случившемся. Тогда уже никуда не доедешь, захваченных отобьют, а вот самому Ральту и всем его стражам путь в Заводь будет закрыт навсегда. Потому что, по их проклятым уговорам, Лохмоть прав, да и пострадавшая служанка была на его стороне.

-Ну что решил, страж? Некогда нам просто так с тобой воздух сотрясать... дел ещё много, — недовольно произнёс Лохмоть

Ральт смущённо посмотрел на своих сослуживцев и, махнув рукой, потопал с ними к хлеву. В руках у стражей уже горели факелы. Лохмоть ловко выхватил один из них и подмигнул пытавшемуся возмутиться солдату. Решив не связываться с Рыжеблудовым подручным, тот только выругался и поспешил за остальными. Эльма, наконец-то, свободно вздохнула: Ральту могло прийти в голову приказать ей откинуть наголовник, а как бы стражи отреагировали на её внешность-это большой вопрос. Лохмотю могли и не поверить, что он ввязался в смертельную поножовщину из-за выродка. Однако пронесло, видимо действительно здешние стражи гораздо больше зависели от местных устоев, чем от законов Обители.

-Скорее, — спохватилась она. — Ивию надо найти пока она не ушла.

-Верно, — произнёс Лохмоть уже на ходу. — Если юродивой там не будет, мы её не найдём. Она в разных местах ночует, даже старожилы не про все знают. А в ближайшее время она здесь, на Приовражном уже не появиться... Малец, давай-ка вперёд беги — задержишь её, если что.

Грошик, гордый порученным-да ни кем-нибудь, а самим барном Лохмотем — делом, только кивнул и растворился в сгущавшихся сумерках. Двое спешили за ним: за спиной остался рыбный ряд, проскочила одёжная лавка и, наконец, свернув налево, они выскочили к невольничьей площадке. Картина, открывшаяся их глазам, заставила больно сжаться сердце Юллин и даже Лохмоть, остановившийся рядом издал какой-то странный горловой звук.

По темной, остывающей земле, в пыли ползала глухо постанывающая фигура, лихорадочно шарящая руками по сторонам. Временами она поднималась и, пошатываясь, шла в одну или другую сторону, где опять падала на колени и продолжала свои судорожные поиски, но тут же бросала и ползла назад, к тому месту, где ограбил её Бенор. Растерянный Грошик стоял у края площадки, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Лохмоть скрипнул зубами.

-Легко мы их отпустили, — хрипло проговорил он, — ой, как легко... надо было на кусочки... прям здесь... у неё на глазах...

Юллин бросилась к ползавшей Ивии и подняла её на ноги. Юродивая начала вырываться, протягивая руки к земле. -Лохмоть, кошель давай! — крикнула эльма, еле удерживая помешенную. Подскочивший доверенный сорвал с пояса мешочек Бенора и сунул под нос Ивии. Та сразу же обмякла в руках эльмы, прекратила сопротивляться и схватила протянутый ей кошель. Но как только он попал к ней в руки, она поняла, что это не её мошница и, отбросив мешочек в сторону стоящего Грошика, глухо завыла и опять забилась в объятьях эльмы.

-Грошик, быстрее! — закричала Юллин. — Достань из кошеля что-нибудь и дай мне.

-Только не деньги! — тоже закричал Лохмоть и, подскочив к Грошику, выхватил у последнего мешочек, рванул завязку. Схватив первое, что подвернулось под руку, он бросился к эльме.

-На! — Лохмоть сунул ей скомканный кусок материи.

-Ивия, смотри, это твоё... твоё, — Юллин трясла тканью перед лицом, продолжавшей вырываться помешанной. От её движений материя немного выпрямилась и теперь из кулака эльмы свисало что-то, отдалённо напоминавшее ленту или повязку, невесть где и зачем подобранную Ивией. Юродивая неожиданно прекратила свои попытки обрести свободу и как зачарованная уставилась на протягиваемую ей вещь. Ухватив кусок ткани, она прижала его к губам, а потом, неожиданно для всех, протянула руки к голове Юллин и сбросила её наголовник. Эльма невольно отпрянула, но сумасшедшая держала её с немалой силой и смотрела на открытое лицо Юллин. — Лита?! — прошептала Ивия и провела рукой по волосам эльмы. Увидев в своей руке зажатую ткань, она протянула её Юллин. — Платочек... одень платочек, помнишь, мама тебе его подарила. Ты всегда капризничала, не хотела его носить. Одень, пожалуйста...

В умоляющих глазах помешанной отображался огонь факела, который Лохмоть сунул в руку Грошику, но присмотревшись, Юллин различила в их глубине всполохи безумия и, вместе с тем, страшную муку, которую испытывала эта женщина. Эльма растерянно посмотрела на Лохмотя.

— Одень, — кивнул головой доверенный. — Может, успокоится уже... А то мы тут надолго застрянем.

Юллин с сомнением посмотрела на него ещё раз, потом перевела глаза на Грошика, так и стоящего с факелом в руках и решительно взяв материю у Ивии, стала повязывать её на голову.

-Не туда, — послышался голос мальчугана. — На шею надо, у зареченских так носят.

Юллин безропотно перевязала платок на шею. Того, что случилось дальше не ожидал никто. — Лита!!! — закричала юродивая, с силой вцепилась в накидку Юллин и потеряла сознание.

Телега поскрипывала на неровностях дороги. Правящий анопой Грошик изредка бросал взгляд назад, в короб телеги, где примостилась Юллин и прижавшаяся к ней Ивия. Помешанная спала, но и во сне продолжала держать эльму за руку, боясь отпустить её даже на миг. От глубокого обморока она очнулась лишь в телеге, куда с торговища на руках принёс её Лохмоть и сразу заозиралась по сторонам, ища взглядом Юллин. Эльме пришлось сесть в повозку, где схватившая её за руку Ивия, тут же уснула беспокойным сном. Напротив устроилась Арая вся уже изведшаяся от ожидания.