Границы реальности. Книга 1. Завтра было вчера

— Когда я появился на поле ваших солдат было больше раза в четыре. Как получилось, что именно вы скрывались в лесу, а не разбив врага победоносно двинули в столицу?

Маг помрачнел, лицо потемнело, глаза потухли.

— Не знаю Андрей, не знаю.

Лагот больше не обронил ни слова, голова повисла на плечах, словно пытаясь оторваться от плеч, скатиться, и сбежать как колобок от бабушки и дедушки. Но, видимо, чтоб не дать голове укатиться старик накинул капюшон.

Глава 4.

Маг так и едет впереди, капюшон подрагивал в такт лошади. Дорога не мощённая, пыль выбитая, как из ковра, взвивается, и зависает воздухе, не торопясь опускаться, словно не подвластна гравитации. Это облако, густым туманом поднимается до стремени, земли не видно, ощущение, что плывём по реке. По медленной, сонной, сказочной, не хватает только выпрыгивающих резвящихся рыбок.

Впереди звякнуло, точно ударили поварешкой по кастрюле. Еле успел разглядеть, как от Валькелина отлетела сломанная стрела, и утонула в пылевой реке.

— Это было предупреждение. Хотели бы убить, стреляли бы в бездоспешных. — сбоку на пригорке высокий мужик, русые волосы, копной сена примостились на голове, в плечах шире меня раза в два, да и выше на голову. По сторонам шевелилась трава, кто-то ещё прячется.

Я насчитал пять мест, где колыхается. Значит их минимум шестеро, но скорее больше, если остальные опытней, и не выдают себя. На другой стороне дороги овраг, маловероятно, что там кто-то прячется, надеются, что жертва туда со страха кинется, тогда можно брать голыми руками.

Валькелин и Элиас с мечами на гало, встали между разбойниками и девушками, прикрыв Юлиану и Люсию собой. У Лагота на руке вспыхнуло пламя и неугомонный, пульсирующий огонёк заметался по ладони. Я, наоборот демонстративно положил руки на луку седла, расслабленная поза, но смогу выхватить пистолет быстрее, чем маг кинет фаербол.

Вообще-то попали серьёзно, мы на виду, из кустов нас превратят в ёжиков, а мы даже не видим куда стрелять. Нескольких наугад снесём, а дальше сценарий вижу крупным шрифтом. Нас с Лаготом снимут первыми, девушек, скорее всего, трогать не станут. Зато Валькелин с Элиасом не по зубам, их доспех и арбалетный болт выдержит. Но это если рыпнемся. Если двое для банды недосягаемы, значит вся тактика на шантаже уязвимыми. Интересно, блефуют, или из принципа нас положат?

— Ну-ну, не горячитесь, а то у парней нервы сдадут, и ваш отряд резко поредеет. Четверых снимем одним залпом, а если выбьем коней, то вы даже до холма не добежите. — Подтвердил мои прогнозы, глядя только на рыцарей.

— Нам видимо слазить с коней, раздеваться и снимать доспехи, вытрясать карманы, оставить как откупное, а самим топать дальше в исподнем? — нагло и уверенно прозвучал вопрос Лагота.

— Ну мы же не изверги, девушки могут не расчехляться, такие красавицы не по нам. Хотя много бы отдал, чтоб такая сама сняла платье, но... насильничать не будем.

— Ого, какой благородный, — не удержался я. — Поди, ещё и деньги бедным раздаёшь.

— Почему бы и нет? Сам не богат, знаю как это тяжко, половину обязательно раздам нуждающимся... если встречу таких.

— Тебя случаем не Робин Гуд зовут?

— Никогда про такого не слышал. Не заговаривай зубы, парни на взводе, рука не удержит тетиву, и переговоры закончатся.

Ну, это ожидаемо, я же не в сказку попал, во всех смыслах.

— Жаль, Робин Гуд, который не Робин Гуд. Ты мне нравишься. Предлагаю сделку — мы даём вам пятнадцать золотых, и едем дальше. Ты получишь не всё, что у нас есть, но сбережёшь своих людей.

Не Робин не Гуд повернул голову вбок, и не спуская с нас левый глаз, зашептался с кем-то на холме. Мы тоже застыли на своих местах, лишь Юлиана и Люсия подальше задвинулись за живую стену, но на них никто и не обращал внимания, потому некому было заметить, что у обеих в руках пистолеты. Вот это боевые подруги, научить бы их ещё патроны подносить, а самих от передовой подальше отодвинуть. Морально, я готов отдать деньги, всё равно не мои, есть что-то в этом разбойнике подкупающее, вызывающее симпатию, харизматичный, чертяка, но понимание, что боя не избежать заставляет собраться. Я облокотился на луку седла, так что руки стали ещё ближе к бокам, чтож, повоюем.

— Хорошо, мы согласны. Но как вы поняли, что нас пятнадцать? — видно было, что вожак в недоумении.

Вообще сказал наугад. Думал предложить десять или двадцать, пошёл на компромисс — посередине. Теперь понятно, почему согласись, если смогли их посчитать, значит всех видим, не так просты, и да, могут кровью умыться. Я и не рассчитывал, на такую удачу, хотел лишь время выиграть. Ладно, делаем хорошую мину при плохой игре.

— Даже распланировали, кто кого достанет, хватило бы семи секунд, и мы бы поехали дальше.

— Шесть, ты опять меня недооцениваешь, — подыграл, обиженным голосом Элиас. Сообразительный мальчик.

Лагот достал из седельной сумки мешочек, отсыпал из него половину, а мешочек кинул главарю. Я подъехал ближе к прекрасной половине нашего отряда, маг тоже подтянулся, образовав коробочку. Лошади тронулись, не расслабляемся, ничто не мешает им пустить подарок в спину, да и холм вдоль дороги тянется далеко, стрелки могут сидеть где угодно.

Я повернулся, разбойник с копной на голове продолжал стоять, кажется, даже позу не поменял, всем видом показывает, что борется с собой — не ударить ли в спину. Была не была.

— Как тебя зовут-то, романтик с большой дороги?

— Хорошо звучит, я запомню. Меня зовут Джон. Джон Секира.

— Меня Андрей, можно просто Андрей. Если ещё свидимся — с тебя кувшин вина, похвастаешься, как распорядился золотом, нашёл ли неимущих, сколько отсыпал.

Джон прищурил глаза, пытается запечатлеть момент в памяти. Предложение ему явно понравилось. Теперь в спину не ударит.

Солнце как в гору вкатилось в зенит, и только-только начало, набирая скорость, скатываться вниз. Юлиана и Люсия перешептываются, мило хихикая, иногда оглядываются, пробегая по нам глазами, и шушукаются дальше. Наверняка мальчикам косточки перетирают.

Элиас делает вид, что не замечает сарафанное радио в действие. Валькелин склонил низко голову, плечи мерно покачиваются, возможно, дремлет на ходу. Лагот погружён в свои мысли, взгляд пустой, губы что-то нашёптывают.

Вал вдоль дороги бесконечно тянется вдаль, кажется уже и не кончится никогда. Что за тупость делать дорогу рядом с возвышенностью. Или, наоборот, тянуть холм рядом с дорогой, это же рай для криминала, а также источник нервозов и паранойи у любого путника.

На моё недоумение Лагот пояснил, что зимой тут сильные ветра, дорогу заметает высокими сугробами и только такие стены с северной стороны позволяют побороть снежные перемёты.

Не прошло и часа, а все расслаблены, будто не нас только что ограбили. Но мне не даёт покоя, что тут каждые полчаса можно натыкаться на работников ножа и топора. Пистолеты взял в руки, ехать трудно, зато безопасней. Высматриваю шевеление в кустах, устал пялиться, от травы рябит в глазах.

Не сразу заметил, что холмик начал оседать, пригибаться к земле, норовя распластаться по полю. Вот уже сидя на коне могу видеть, что происходит на той стороне, вроде вода блестит. Через десять минут, из-за вала выглянуло и засверкало на солнце большое озеро. На поверхности искрясь и отблёскивая от солнечных зайчиков бегает рябь, что лишь выглядит не серьёзно, словно вода почти гладкая, но, если вглядеться, можно разглядеть высокие волны. В воздухе повеяло свежим бризом, захотелось искупаться, с головой окунуться в приятную прохладу.

— Может сделаем привал, пообедаем, ополоснёмся?

Лагот вынырнул из дум. Немного очумело оглянулся, будто спросонья, пытаясь понять кто оторвал его от размышлений о вечном.

— В этой воде не стоит купаться.

— Что с ней? Ядовита? Чудища? Священные воды? — разглядываю водную гладь, ища подвох.

— Вода холодная, будто жидкий лёд.

— У нас есть маг, вылечит. — Не сдаюсь я.

— Здоровье не проблема, удовольствия никакого. Не ты первый клюнул на это чудо природы. А в этом озере даже рыбы нет, -голосом занудного лектора сказал Лагот, любит поучать молодых и не опытных.

— Но пообедать всё равно надо. — захотелось оставить последнее слово за собой. В новой компании самое сложное — это нащупать грань, где быть собой, и на сколько строить картинку для плавного вхождения в социум. Если перегнуть палку, можно стать изгоем или посмешищем.

— Впереди таверна, там и пообедаем, и поужинаем. — подытожил маг.

— И позавтракаем. — радостно добавил Элиас.

То ли близкий отдых, то ли какая другая причуда, но кучерявый рыцарь затянул какой-то незатейливый мотивчик, судя по подвыванию Валькелина и Лагота данный фольклор весьма распространён. Даже Юлиана с Люсией покачиваются в такт, хотя сюжетик прост как три рубля, про солдата, вернувшегося к любимой невесте.

— А ты знаешь песни? — с надеждой спросила Люсия.

— Немного, — скромно ответил я, фанатеющий от русского рука. Наутилус, Ария, ДДТ и многое другое, чего вряд-ли ещё услышу. Иностранный тоже не чужд, но, не имея склонности к языкам, запомнить, а тем более повторить, не представляется возможным.

— Спой, спой! — в один голос загомонили принцесса со служанкой.

— Попробую, не знаю, как переведётся на ваш язык. — заранее оправдался я, хотя и напрасно, их тексты тоже рифмой не баловали.

На ступеньках старинного храма,

В лабиринте прошедших эпох

Мы стояли,

Нас было так мало,

Мы стояли и ждали врагов.

Нам бежать бы, забывши о чести,

вроде нечего больше терять,

Но сказал кто-то:

Мы еще вместе!

Им нас не взят.

Спина к спине,

Плечом к плечу,

Жизнь коротка, держись, приятель,

Своею кровью заплачу,

За то чтоб вы смогли остаться,

Пускай сегодня день не мой,

Пока друзья мои со мною,

Мы справимся с любой бедой,

С чертями, смертью и судьбою...

На донжоне старинного замка,

в лабиринте интриг и идей

Мы стояли,

До слез было жалко,

Что не вывести даже детей,

Только кто-то сказал:

Веселее! Мы друзьям дали слово дожить,

Люди с честью, а слово сильнее

Нас не сломить.

На опаленной адом высотке,

В лабиринте второй мировой,

Мы стояли, майор сажал глотку,

Чтобы брали побольше с собой.

Он кричал: "если есть еще пули,

Чтоб не смели беречь для себя

Эй, братишки, вы что, там уснули?

Смерть лишь одна...

(Песня Лидии Белявской "Спина к спине")

Убедившись, что я закончил, и продолжения не ожидается, отряд наградил громкой похвалой и просьбой спеть ещё. Пришлось пообещать, что в следующий раз. Хватит горло рвать, нашли певуна, у меня с этим проблемы, мне медведь не только на ухо наступил, но и по всей роже потоптался.

Дабы не скучать, достал пистолеты, и начал на ходу, то ускоряя коня, то замедляя целиться куда придётся. Вот бревно торчит из земли, вон камень на обочине. Подсолнух, чем не мишень? Разумеется, не стрелял, просто смотрел, как мушка отклоняется от цели. Ну, что же, на коне еду уверенней, надо будет проверить галоп, но и уже не скажешь, что коня видел только на картинках.

Правда, стрелять из пистолета наскоку пока не готов, но какие мои годы. Так, а если привстать в стременах, чтоб амортизировать тряску? Уже лучше, надо ещё потренироваться, а то ноги устают нещадно.

Называется, как занять дурака на полдня. Ноги как ватные, зато лицо расплылось в довольной улыбке. Когда почувствовал, что дуло гуляет меньше — пострелял по-настоящему, благо пистолет почти бесшумный, а я замыкаю колонну. Ещё немного практики и буду не покидая седла в две руки, бить белке в оба глаза.

Навстречу стали попадаться одинокие всадники, обозы, даже целые караваны. На перекрёстке уютно разместилась таверна, двор большой, забит гружёными телегами, конюшня в три ряда. Здание впечатляет, трёхэтажное, из добротного обтёсанного бруса. С первого взгляда видно, место злачное, пользуется спросом.

Как и полагается, первый этаж уставлен столами, большая часть заняты праздной толпой. Пройдя вглубь, выбрав свободный столик, приземлились в привычном порядке. Я бухнулся на скамью, блаженно вытянул ноги, теперь приятно расслабленно гудят. Век бы так сидел. Лагот, на правах старшего, заказал еды. Юлиана и Люсия скромно молчат, ох уж это воспитание, вижу же, что те ещё егозы, но нет, сидят, потупив взгляд, спины прямые, руки в замочек на коленях. Элиаса статус рыцаря тоже обязывает быть степенным, важным, но ему это даётся тяжело, шило в пятой точке мешает, да и возраст самый озорной, гормоны бьют по мозгам.

Принесли густую похлёбку, и ароматную кашу с мясом. Похлёбка, с грибами и сыром произведение кулинарного искусства. Каша вкусная и сытная, это её единственные и главные достоинства, но надо ли большего? Опять принесли сок, именуемый вином, и жаренные пирожки. Это что закуска такая?

Откусил пирожок. Лук и яйцо. Хрюкнул от промелькнувшей мысли — пирожки робингудовые.

— Не много ли Робин Гудов за один день? — пробубнил себе под нос.

Помню детскую загадку, как она правильно-то звучала? То ли, с луком и яйцами, но не пирожок. То ли, с луком и яйцами, но не Робин гуд.

Мимо протопал здоровяк строго зыркая по сторонам, обратил внимание на Элиаса и Валькелина, пробежался по мне глазами, остановил взгляд на мече, торчащем из-под плаща, второго меча не увидел, прогрохотал в дальний край. Сел за стол, где пятеро потягивают то ли вино, то ли пиво, и начал что-то втолковывать остальным. Позы у всех расслабленные, но слушают внимательно. Здоровяк подорвался встать, но мужик напротив, встал резче, положил руку на плечо, и шкаф уселся обратно, сам же направился в нашу сторону.

Пока преодолевал десяток разделяющих нас метров, я успел его разглядеть. Высокий, поджарый. Волосы тёмные, длинные, заделаны в хост. Нижняя челюсть сильно выпирает вперёд, от чего похож на питекантропа. Подойдя, окинул взглядом.

— Благородные господа, извиняюсь за вторжение. Меня зовут Рудольф. — слова направлены Лаготу и принцессе. И переведя взгляд на меня. — Парень, ты из какой команды охотников?

— С чего ты взял, что я охотник? — поинтересовался я ленивым голосом. Хотя сам уже собран, и готов выхватить меч с пистолетом при первых проявлениях агрессии.

— Ну, вот они. — ничуть не смутившись мужик ткнул пальцем в Элиаса и Валькелина. — рыцари, сопровождают благородную особу, поэтому вещи Предков с трудом, но понять можно. А ты из их команды выбиваешься.

— Он с нами. — заступился Лагот.

— Может и с вами, но не ваш. Скорее прибившийся попутчик.

— Допустим, ты прав, но я не охотник. Зачем интересуешься?

— Оружие не по тебе. Оно могло бы принести больше пользы.

— Благодарю за лестные слова, оно принесёт.

Глаза Рудольфа сузились, заиграли желваки, руки напряглись, на руках взбугрились мышцы, вены надулись.

— Ты дерзишь. Оно принесёт больше пользы в других руках.

— История не терпит сослагательного наклонения.