Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки

Зачем и для чего они медлили? Джон — понятно, он никогда на Лиару не давил в этом вопросе, предоставлял ей право и возможность самой определить и решить всё относительно этого момента.

А она? Чего она ждала, чего она медлила? Боялась? Так она всегда боялась за Джона. Декадами и месяцами боялась, потому что знала Джона, как никто — полно и чётко. Разве что Светлана смогла бы с ней сравниться по уровню и глубине понимания и знания Шепарда. Боялась Лиара за Шепарда, когда вышла из монастыря, когда лежала месяцами в госпитале, восстанавливаясь после ранения, когда воевала, когда работала в лабораториях под бомбёжками и обстрелами, под постоянной угрозой окружения, прорыва за периметр войск Жнецов, под постоянной угрозой плена, индоктринации, физической гибели.

Боялась. Потому что не могла не бояться — она любила Джона. Он лез на передовую с постоянством, вызывавшим ужас и оторопь у врагов и воодушевление и понимание у друзей и сподвижников. Он воевал, он руководил, он командовал. И он воспитывал. Воспитывал Лиару собственным примером, находясь на расстоянии от неё. Давая ей возможность жить своей собственной жизнью, построенной только по её собственным представлениям и желаниям. Никогда не посягал на её право работать, изучать, исследовать, торговать информацией. Никогда не посягал на её право с оружием в руках защищать свою планету, свою расу. Никогда глупо не ограничивал её в праве строить свою собственную жизнь только так, как хочет этого она, Лиара Т'Сони.

Джон молчал, с нежностью глядя на неё. С нежностью, любовью и пониманием. Никакого животного желания, никакого развязного стремления, никакого представления, что она что-то должна дать ему вот сию секунду, сию минуту отдаться ему телесно. И Лиара тоже молчала. В её позе, в её взгляде, в её молчании не было ничего завлекающего, ничего животного, ничего распутного. Они оба понимали — сейчас их души сверяют своё восприятие ситуации, приходят к важным решениям.

Лиара догадывалась: даже сейчас, когда она прямо заявила о своём желании, Джон не будет срывать ограничители со своей сути, не будет набрасываться на жену, не будет рвать на ней одежду, добираясь до её обнажённого тела, до его низины, не будет чинить над азари насилие, не будет уподобляться животному, ослеплённому гормональным ударом. Не будет. Потому что до последнего будет уважать её право на отказ, право на прерывание, право на откладывание момента реализации её желания. Джон снова и снова доказывал, что люди за сто или двести лет своей жизни могут понять, познать и осознать намного больше, чем азари за свою гарантированную тысячу лет жизни.

Они долго стояли друг против друга, держась за руки и обмениваясь спокойными, нежными взглядами. И, чувствуя, что Джон по-прежнему не будет выставлять для неё какие-либо рамки, Лиара решилась:

— Джон. Пусть это произойдёт на "Нормандии". Этот корабль связал меня и тебя воедино и он, вне всякого сомнения, достоин стать местом рождения наших детей.

— Родная.. — Шепард обнял Лиару, поцеловал в губы. — Спасибо. Согласен. Позволь...

— Конечно, Джо, — усмехнулась азари. — Лети. А я прибуду позднее, когда буду готова.

— Обязательно, Ли. — Шепард закружил Лиару по комнате, — Обязательно. Всё будет так, как ты хочешь.

— Нет, Джон. — Лиара коснулась глаз Джона своим мягким зовущим любящим взглядом. — Всё будет в этот раз так, как мы оба того захотим. Только мы оба. А не по отдельности.

— Конечно. — Шепард кивнул. — Тогда я — улетел! — он бережно поставил Лиару на ноги, убедился, что она в порядке, что у неё не закружилась голова. — Разрешишь?

— Лети, Джон. — Лиара легонько оттолкнула его рукой. — Лети.

И Шепард улетел. Улетел, давая возможность Лиаре принять другое решение, отказаться от этой перспективы и выбрать любую другую перспективу. Давая возможность подготовиться, сосредоточиться, принять окончательное решение.

Лиара понимала, что Шепард не будет возражать, не будет возмущаться, даже если прибыв на фрегат-крейсер, она пожелает просто посидеть рядом, поговорить. Он не будет настаивать ни на чём большем. Он очень повзрослел, помудрел, хотя как никто другой, Лиара знала — он в душе так и остался мальчиком, мальчишкой, обожающим корабли, обожающим всё, что связано с армией, с оружием. Мальчишкой, оказавшимся способным организовать Сопротивление, сломавшее хребет Жнецам.

Лиара и Шепард. Ночь единения

Ни Шепард, ни Лиара не назначали друг другу сроков знаменательной ночи. Лиара знала, что она вольна в своём выборе, она может прибыть на борт фрегата завтра, а может — через неделю, через декаду, через месяц. Джон всегда будет её ждать, будет рад её видеть, будет рад говорить с ней. И будет готов к высшему согласованию с ней тогда, когда она сама этого захочет.

Когда Шепард ушёл из её квартиры, вернулся на челнок, унёсший его на борт фрегата, Лиара долго стояла у окна, смотрела на звёздное небо над океаном Тессии. Просто смотрела, наслаждаясь вечной картиной. Не думала ни о чём конкретно. Впитывала спокойствие космоса. Спокойствие Галактики. Спокойствие Вселенной.

Повернувшись, азари сделала несколько шагов от окна, вышла на середину холла. Её глаза подёрнулись чернотой — сама суть Лиары соглашалась с необходимостью дать жизнь детям Джона. Хотя бы одному ребёнку. Несколько минут Лиара свыкалась с выбором своей сути и немо, молча радовалась тому, что сознание и подсознание в этом были едины — Джон достоин её детей и она вольна показать ему всё, что хранила все эти месяцы только для него, Джона Шепарда. Даже Майкрофт о многом не догадывался и не знал.

Медленно, очень медленно Лиара расстегнула свой научный комбинезон. Ожидая прихода Шепарда, она одела его на голое тело. Знала — это не спровоцирует Джона на вольности, не подвергнет её опасности. Ей казалось, что так будет лучше для того, чтобы они вместе приняли решение в принципе — быть детям Джона или не быть. И сейчас Лиара рассматривала своё отражение в экране выключенного инструментрона.

Азари старели очень медленно. Очень. Поэтому обнажённое тело Лиары не несло на себе признаков увядания. Ещё несколько сотен лет на нём не будет этих признаков, несмотря на то, что позади была тяжёлая война с Жнецами, позади были два года ожидания возвращения Джона... Инструментрон, чуть попискивая на руке азари, проводил медицинское обследование хозяйки. Как всегда в важные моменты её жизни.

Лиара вспоминала, сколько раз она была рядом с Шепардом, вместе с ним. Да, на них тогда были скафандры или комбинезоны, да, вокруг могли быть полотнища стенок палатки, стенки балков или борта кораблей. И она знала, что Джон не пойдёт ни на какие развязные приставания, не будет посягать на неё. Им обоим очень долго хватало объятий и поцелуев. И ещё больше и ещё на дольше хватало разговоров. А сейчас ей всего этого уже мало. И Джону, безусловно, тоже — уже мало. Значит, нужно будет подготовиться получше. Ночь единения будет длинной, будет полной, будет важной. Будет настоящей вершиной любви. Любви Лиары и Джона. Вершиной, порождающей дочь Джона Шепарда и Лиары Т'Сони. Первую, но не единственную дочь.

Лиара уже сейчас полагала, что одним ребёнком от Джона она ни в коем случае не ограничится. Детей от Джона должно быть много. Но первенец должна быть совершенно особой. Лучшей, сильнейшей, самой красивой. Как там в дальнейшем сложится ситуация — неизвестно. Джон и сейчас не прекратил лезть к чёрту на рога и в самое пекло спускаться — его уже не переделаешь. Он и в дальнейшем будет рисковать, защищая и оберегая других разумных. И потому первая дочь Джона должна впитать в себя максимум сути Джона. Лиара сделает для этого всё, даже если ей придётся отключить все ограничители поведения. Ради Джона она это сделает. Джон должен раскрепоститься, должен полыхнуть маячным, внутренним, самым главным Светом. Этот свет примет, воспримет, вольёт в себя его дочь.

Стоя перед зеркалом, Лиара методично меняла одежды, крутилась, критически оглядывая себя со всех сторон. Она прекрасно понимала, что тогда, в ту ночь она прекрасно обойдётся без всей и любой одежды. Но сейчас ей нужно зарядиться энергией от столь привычных для Джона одежд. Хотя бы вот от этой — брюк и куртки нормандовцев.

Обычная одежда. Привычная и для людей и для неё, Лиары Т'Сони. Азари крутилась перед зеркалом, расправляла складки, выгибалась, изгибалась, наклонялась. Да, Джону будет приятно. Он — человек, в его культуре это присутствует — интерес к одетому женскому телу. Он — мужчина, в своём воображении он способен дорисовать многое к реальному виду одетой азари. Британец Шепард мог быть холодным как айсберг и неприступным, как утёс. Мог быть сдержанным как лондонский осенний дождь, под который однажды попала Лиара, когда прилетела в Британию, выполняя одно из заданий Серого Посредника.

А ещё в культуре людей большое внимание уделяется женскому нижнему белью. Лиара достала из ящиков гардеробной несколько пакетов, вскрыла упаковки, расправила, примерила, крутнулась перед зеркалом, критически наблюдая за собой в зеркалах. Да, это Джону тоже понравится. Пусть срывает, пусть рвёт, пусть показывает ей, Лиаре, свою мужскую сущность завоевателя. Для него она это разрешит и допустит в полной мере. В эту ночь. И в последующие такие же важные и ключевые ночи. Которые обязательно будут. Лиара об этом позаботится.

Главным в эту ночь будет её тело. И, подумав об этом, младшая Т'Сони шагнула в душевую кабинку.

Несколько часов она мылась, использовав едва ли не весь арсенал чистящих средств. Вода для неё была привычной, материнской средой. В этом азари и люди были похожи. Не во всём, но похожи. Только убедившись, что теперь нигде на ней нет и малейших следов грязи и пыли, Лиара покинула кабинку, промокнула тело несколькими полотенцами, вдела ноги в шлёпанцы.

Больше десяти минут она стояла перед большим, в полный её рост зеркалом в холле. Стояла обнажённая, оценивающим, внимательным взглядом окидывая свою фигуру, стараясь представить себе, на что обратит внимание её Джон, когда она предстанет перед ним вот так — без всей и любой одежды. Она была уверена, что он будет её рассматривать.

Будет. Для мужчины-землянина обнажённое женское тело было сравнимо с эталоном высшей красоты и Лиара не хотела допустить никаких отступлений от полноты этого сравнения. В эту ночь была важна каждая деталь. Любая деталь и тем более — её тело, тело женщины, дающей жизнь, порождающей жизнь. Оставаясь азари, Лиара научилась мыслить, чувствовать, думать, как земная человеческая женщина. Конечно, не в полной мере, но в очень, очень значительной.

Вот биотикой в масштабах, доступных только азари, большинство земных женщин похвастаться не могли. И Лиара спокойно включила биотику на прогрев. Голубое свечение лёгкой дымкой обняло её тело с головы до пяток, просушило кожу окончательно, но не допустив пересушивания, не дав начаться процессу шелушения. Обнажённое тело азари посинело, давая возможность биотической дымке проникнуть в мельчайшие поры. Наконец в сознании Лиары мелькнул огонёк, возвестивший об успешном окончании процесса.

Несколько минут — и Лиара проходит в комнату, откуда открывается вид на Океан Тессии. Ночное светило льет на поверхность свой неверный, лучистый свет, волны барашками накатываются на побережье, едва едва шумит прибой. Азари замирает, впитывая в себя картину Океана. Это нужно для равновесия, для стабильности, для силы её сути. Совсем скоро она на несколько часов скроет в глубине эту настройку, чтобы снова вернуть её вовне уже в каюте Джона.

Флайер доставил Лиару в космопорт, челнок поднял к шлюзу пассажирника. Через несколько часов челнок "Нормандии" подхватил её на перегоне между двумя космопортами — и вот она уже идёт к двери капитанской каюты. Хорошо знакомой ей каюты. Каюты, доставшейся Джону от Андерсона.

У самой каюты её встречает Пресли, кивает приветственно и шёпотом просит пройти в каюту старпома, которая также осталась за Джоном. Лиара понимающе кивает — глупо скрывать от первого помощника Джона то, за чем она прибыла на борт фрегат-крейсера в этот раз. Нормандовцы такие вещи ощущают сразу. Пресли кивает, отступает, Лиара поворачивается и направляется к каюте Джона, его старпомовской, ещё более знакомой Лиаре каюте. Там теперь тоже три части — прихожая, рабочий кабинет и спальня. Прихожую Шепард устраивал редко — большей частью обходился без неё, но сейчас Лиара чётко ощущала — он восстановил её, понимая — его жене-азари эта маленькая комнатка будет сегодня нужна. Да и ему — тоже. Таинство надо подготовить, нельзя торопить момент. Всё должно быть естественно, всё должно быть выверенно.

Закрыв дверь на код и на защёлку, Лиара убедилась в том, что Джон уже здесь и ждёт её. Он уже в спальне, которую часто именовал комнатой отдыха. Снимая верхнюю одежду, Лиара уже ощущала его мягкое нетерпение, мягкое, обращённое к ней желание. Совсем не обидное, не животное, не развязное, не оскорбительное. И потому она спокойно и свободно обнажилась, на несколько секунд полыхнув биотикой, обнявшей всё её тело, дополнительно просушившей все поры. Пусть потом будет влага, пусть потом будет всё, как полагается. Пока она дойдёт до двери комнаты отдыха, кожа тела придёт в полную норму, снова будет слегка влажной. Но это уже будет нормально — она не зря мылась несколько часов. Она чиста, она понимает — в такой момент чистота критически важна и необходима.

Несколько шагов и ступени короткой лестницы позади. Вокруг — кабинет Джона, погружённый в полумрак. Только аквариумы светятся привычным неярким светом, шумит кислородная станция, на табло автопоилки стоит время следующего сеанса кормления рыбок — ещё несколько часов.

Наконец впереди приоткрытая дверь комнаты отдыха. Лиара проскальзывает в щель и ощущает на себе мягкий взгляд Джона, лежащего на кровати. Полумрак скрывает почти полностью его фигуру, но азари чётко ощущает — он именно там, он лежит навзничь и смотрит на неё, мягким, совершенно не обидным взглядом. Не оценивающим, не измеряющим. Любящим.

Легонько, совсем незаметно, вокруг тела обнажённой азари начинает куриться биотический дымок. Сама суть Лиары одобряет решение своей хозяйки. Всё будет сделано так, как надо, наилучшим образом. Лиара чувствует на себе мягкий взгляд Джона и идёт к кровати спокойно, медленно и абсолютно свободно. Знает, что в любой момент, в любую секунду она может остановиться, может отказаться продолжать, может повернуться и уйти. Джон поймёт. Она пришла сюда по собственной, по своей воле и в любой момент может уйти тоже по своей собственной воле. Это будет только её решение и только её выбор. В такие моменты у неё, как у женщины — полный и высший приоритет в решении.

И сейчас Лиара внутреннее спрашивает себя: продолжать идти или остановиться? И ощущает мягкий шепоток сути, своей собственной сути — продолжать идти. Всё нормально, всё будет хорошо. Продолжать идти.

Азари ощущает, что её обнажённое тело нравится Джону, что его желание нарастает, что он хочет её. Вот сейчас хочет, сию минуту, сию секунду. И она тоже хочет Джона.