Сказка - ложь...

Впрочем, ты от него тоже ушел недалече! Вот это уже оказалось сюрпризом.

Да и рассказать кому, — засмеют, не поверят! Сколько не прожил на свете, а вот ТАК его, пожалуй, в самом деле еще не целовали... Тщательно загнав подальше собственное смятение, мужчина попытался аккуратно высвободиться. Объятья тут же разжались, и Иван отступил судорожно улыбнувшись.

Зато Кощей к своему удивлению отпускать его не торопился, все вглядывался в синие глаза, словно искал что-то, а что — ни понять, ни объяснить толком не мог. Наконец очнулся, отошел в глубокой задумчивости, а на самом пороге зала обернулся и признал тихо:

— Ты, Ваня, сегодня не одно испытание с честью выдержал! Теперь и мне время подумать надобно...

* * *

Подумать... легко сказать, да трудно сделать! По всему было заметно, что Кощею вряд ли думалось сколько-нибудь успешнее, чем Ивану, у которого до сих пор голова шла кругом, как в тумане все было. Поэтому со смесью облегчения и растерянности молодой человек лишь молча кивнул на замечание бесшумно вошедшего чародея:

— Довольно пока всяческих слов, обещаний и объяснений, — Кощей коротким упреждающим жестом остановил подскочившего было ему навстречу парня. — Давай просто поужинаем.

Нет, это было не уступкой, всего лишь вполне разумный и оправданный шаг: избегать друг друга нелепо, не так ли... к тому же дальше зайти в откровенностях итак уже просто некуда.

Хотя... несмотря на это, особой нервозности не ощущалось. Чародей не язвил и не набрасывался с жестокой отповедью, так что Ваня все же смог немного успокоиться и собраться с мыслями. Да и Кощей не выглядел неимоверно расстроенным, скорее по-прежнему отстраненно задумчивым, словно мужчина все это время про себя тщательно составлял какую-то замысловатую головоломку и одновременно к чему-то напряженно прислушивался.

Наконец эта странная трапеза подошла к концу. Прекрасно осознавая, что заснуть у него сейчас вряд ли выйдет, как в прочем и сосредоточиться на каком-либо занятии или книге, Иван решил не насиловать себя и ничем таким не заморачиваться. А чтобы не шастать по замку, изображая привидение, он не стал спускаться в сад, ограничившись удобным, довольно широким балконом как раз поблизости от комнат, которые занимал.

И совершенно упустил из виду, что попасть туда возможно не только с этой стороны, а хорошая идея проветриться, может прийти не только в его бедовую голову. С наслаждением вдохнув и выдохнув полной грудью свежий ночной воздух, заполненный какофонией звуков и ароматов приречного лесочка, Иван немного постоял, зажмурившись и подставляя запрокинутое лицо под яркий свет растущей луны, а когда раскрыл глаза и повернулся, намереваясь пройти чуть правее, где у стены стояла скамейка, то уловил среди теней смутный шорох и движение.

Иван замер, не сразу найдясь, что ему следует сделать: тотчас уйти или же все-таки не бросаться в бегство, хотя бы пожелав доброй ночи:

— Простите, не хотел вам докучать, — вырвалось торопливо. — Просто, как пьяный все еще... подышать вышел.

— Понимаю... — негромко раздалось из темноты.

Молодой человек совсем смешался от непривычного тона, не зная, как ему следует воспринимать это неожиданное замечание.

— Что же тут тайного! — фыркнул на его смущение Кощей, — а кто бы еще это мог быть, — в голосе скользнуло знакомое ехидство. — Да и ночь какая, как по заказу!

Ваня немного опомнился, огляделся, оценил и тоже невольно хмыкнул:

— Точно!

Ясная летняя ночь раскинулась над ними ослепительной россыпью сияющих звезд, золотистый неровный диск луны и его рассеянный свет не был им помехой, лишь кое-где темнели тонкими росчерками редкие облачка. Темнел сосновыми иглами склон горы на другом берегу, внизу мягко шелестела листвой дикая груша, шептались между собой буки и грабы, и меж их ветвей местами мелькал высеребренный блик вечно спешащего вдаль водного потока... Самая что ни на есть располагающая атмосфера!

Мужчина со вздохом поднялся, подошел ближе, тоже полностью выйдя из скрывавшего его до поры сумрака, и остановился, опершись бедрами на перила прямо перед царевичем:

— Удивительный ты человек, Ваня, — протянул он тихо, спустя некоторое время.

— Чем же? — Иван едва удержался, чтобы не поёжится неловко под его пристальным взглядом.

Кощей отвернулся с невеселой усмешкой, но ответил, правда по-прежнему будто про себя:

— Да посмотришь так — нет в тебе ничего особенного... А между тем ты ни много ни мало жизнь мою переворачиваешь!

Ваня аж обомлел от эдакого признания.

— Это хорошо или плохо? — сипло выдавил ошарашенный парень.

— Это странно, — пожал плечами Кощей, снова впиваясь в лицо тяжелым взглядом. Беззвучно рассмеялся с усталой обреченностью. — Каюсь, я ведь в такой ситуации тоже впервые оказываюсь...

— Что же в ней странного? — напряженно поинтересовался Иван, все больше теряясь.

Кощей откинул голову, улыбнулся непонятно чему, насмешливо изогнув брови:

— Хотя бы то, что ты мне нравишься, Ваня! И не в том смысле, что внешне, хотя на природу тебе обижаться не за что, — он усмехнулся более явно, отметив легкий румянец, проступивший в ответ на комплимент, и объяснил. — Как человек нравишься, поэтому не хочется мне тебя обижать. Видишь ли, Ванечка, я вполне себе живой, и некоторыми естественными желаниями от тебя ничем не отличаюсь. Считай, что твой поцелуй меня впечатлил, и в принципе я был бы не против ни повторения, ни продолжения.

— Но?..

Мужчина подтверждающе кивнул и договорил:

— Согласись, когда просто хотят забраться кому-то в постель — на подвиги не кидаются... Зато с моей стороны, вещать тебе сейчас о пылком ответном чувстве было бы ложью. Вот и кажется мне нечестным, тебя использовать.

— Да кто вам сказал такую глупость про 'использовать'! — неожиданно для себя вспылил Иван. Смутился от своего выкрика, но остановиться не получалось. — Когда используют кого-то, то врут или замалчивают, а вы прямо наоборот поступаете. И сам я все вижу, хотя не скажу, что мне от этого радостно... Только вот беда, быть с вами мне все-равно из-за того меньше не хочется!

Кощей с минуту смотрел на него в немом изумлении, а затем искренне расхохотался.

— А ты упорный! — чародей тряхнул головой, разве что не утирая слезы.

— Не самое плохое качество! — буркнул Иван.

— Не стану спорить, — заметил все еще посмеивающийся мужчина. — Что ж, пусть так...

И вдруг выпрямился, заглянув даже не в глаза, а в самую душу с какой-то бесшабашной лукавой искрой на дне потемневших зеленых омутов, низко и вкрадчиво шепнул в губы:

— Ну, будь по-твоему, Ваня! Давай попробуем...

В первое мгновение Иван не то что растерялся, он попросту ушам своим не поверил, подумав, что это у него рассудок окончательно помутился от переживаний и выдает желаемое за действительное. Полная оторопь нашла, но так наверное и бывает, когда то невозможное, о чем ты долго и страстно мечтал, вдруг оказывается на расстоянии вытянутой руки.

А то и гораздо ближе! Губы их снова встретились, и Ванин разум без лишних сожалений покинул хозяина, не выдержав прямого столкновения с куда более приятной перспективой. Ничего другого ему и не оставалось — вел на этот раз Кощей.

Уверенно, даже где-то властно, без тени игры, прозвучавшей только что в тоне. Явственно демонстрируя нюансы отношений, которые Ванечка в эйфории мог из виду выпустить, однако не переходя при этом определенной грани и изредка намеренно уступая, тем самым провоцируя царевича на еще более бурный отклик. Пожалуй, этот поцелуй и был настоящим ответом тому со стороны мужчины, во всяком случае, очередной проверкой — определенно.

Причем проверкой для них обоих. Как и весь вечер, по большому счету. Слова словами... И впрямь, к чему в сотый раз перетирать одно и то же, переливая из пустого в порожнее. Ни сейчас, ни прежде чародей перед Иваном душой не кривил: если отбросить собственные многократно и усиленно истрепанные нервы, то, чай, не монах и не девица на выданье, чтоб ломаться, зачем же отказывать себе в малых мирских радостях!

И если уж рассуждать отвлеченно, логически-холодно, то лучше Ванечки и так вовремя ему любовника не найти. Идеальная кандидатура! Иван привлекательный молодой уже мужчина, а не нежный птенчик, который будет валяться под тобой в постели шелковой тряпочкой, закатывая глазки. Но и к месту и не к месту прущей изо всех щелей самцовости в нем нет, как образно бы выразился Серый, — шерсть на загривке дыбом не встает. Присутствие и прикосновения Ивана, даже откровенные, не вызывают подсознательного неприятия, хотя Ваня вполне силен, — его объятья были пусть и осторожными, но крепкими, и даже вспомнилось, что именно эти руки и таскали твое бесчувственное тело изо дня в день несколько лет подряд... Иван его спас, он влюблен и больше самого Кощея боится причинить своему любимому хоть каплю неудобства, не говоря уже о боли. Он может быть неловким, но неопытность и грубость не одно и тоже, тем более, что первая означала возможность без труда сохранять за собой нужную степень контроля над ситуацией. Все это вместе позволяло без особых опасений передать ведущую роль Ивану.

И можно было ожидать, что получится все же выдержать это, не сорвавшись в панику или ярость, а еще вернее сначала в панику, а затем в ярость... Получится дойти до конца, испытав законное удовольствие и тем самым через Ивана вернуть себе прежний полный спектр адекватного восприятия хотя бы секса.

Да, вот только принципы иногда вылезают не вовремя: например, не делай другому того, чего себе не желаешь.

А затем, на всю эту мешанину пудовой плитой обрушилось новое откровение, задавив на корню все прежние измышления, ведь суть катастрофы крылась даже не в том, что зацепили его Ванины поцелуи, а в том — чем и почему. Это было, как если бы слепой стрелок, к тому же впервые взявший оружие, вдруг легко и непринужденно попал в яблочко. Слишком легко! Настолько, что оставалось лишь посмеяться над собой: а ты, оказывается, любитель наступать на одни и те же грабли! За такое короткое время уж по третьему кругу пошел...

Не оттого ли бесился? Кто еще здесь дурак — Иван, готовый в лепешку расшибиться за толику внимания своего избранника, или колдун многомудрый, прикрывающий проповедями о свободных отношениях свой страх перед чем-то большим, что на самом деле очень хотел бы иметь.

Это не любовь, конечно, да и черт с ней! Откуда же ему вообще знать, как это должно им самим чувствоваться, как-то никак не успевал до сих пор понять... Тем более, это же Ванечка, уж от кого-кого подлости ожидать не приходится! Тянет к нему? Ну, может и правда судьба? Сколько уже всего между ними понаверчено!

— Попробуем? — повторил Кощей в сияющие синие глаза.

Он протянул руку, желая толи погладить парня по пылающей щеке, толи отвести растрепавшиеся от ветерка кудри с лица, но Иван перехватил его за кисть, принявшись покрывать горячечными поцелуями кончики пальцев, запястье, ладонь.

— Вы?.. — он тоже не отводил взгляда, буквально всем существом впитывая эти вихрем кружащиеся вокруг мгновения близости.

Мужчина вначале недоуменно приподнял бровь, потом понял и мягко усмехнулся:

— Ты же сам подчеркивал недавно, что я тебя ни в чем не обманывал. И теперь не обманываю. Правда, поэтому заранее и не обещаю ничего.

Иван счастливо кивнул и обнял чародея теснее, прижимаясь к нему всем телом и зарываясь лицом в ниспадавшие на плечи темные волосы. Прежде, чем Кощей успел его перебить, твердо проговорил:

— Я — обещаю: вы не пожалеете!

* * *

Невероятная... невообразимая... необыкновенная ночь все никак не желала сдавать позиций и уступать свое место рассветному лучу, за что Иван был ей бесконечно благодарен. Пребывая в тягуче-томительной сладкой полудреме, он то и дело изредка приоткрывал веки, чтобы убедиться лишний раз, что не сошел с ума, не бредит, запутавшись во времени и в помешательстве забравшись ко все еще бессознательному колдуну в постель... Да, в одну постель, ибо Кощей лежал рядом, правда в отличие от Вани, — спал тот хотя и несколько беспокойно, но по-видимому довольно крепко.

А и глупо, должно быть: сколько раз Иван так, украдкой, уже любовался соразмерными чертами лица чародея, а затем и чистыми линиями сильного и гибкого тела, — всем его обликом, совершенно неотвратимо затмившим собой чего бы то ни было прежде...

Однако именно этот раз был иным. В корне отличаясь от прочих предшествующих — отсутствием смутного, но оттого не менее неприятного чувства, сродни стыду за воровство.

Сейчас же то, откровенное и будоражащее все существо его, зрелище, которое молодой человек буквально пил сквозь ресницы, затем накрепко запечатывая под веками, — становилось не добычею, а даром!

Кощей лежал не просто близко, а так, что Ваня чувствовал его ровное дыхание на своей коже. Мужчина свободно раскинулся на простынях, забросив одну руку за голову, длинные темные волосы в беспорядке разметались по подушкам и несколько прядей по-хозяйски переплелись у Ивана на плече, смешались с его собственными, куда более короткими золотыми локонами. А наготу Кощея прикрывал лишь угол весьма небрежно смятого одеяла, под которым их бедра вплотную соприкасались, и на мерно колеблющейся груди чародея абсолютно естественным образом покоилась ладонь царевича.

Куда уж естественнее после того, что между ними в этой постели было!

...— Уже почти жалею, — мужчина чуть высвободился с тяжелым вздохом. — Неисправимый ты!

— Ни за что! — довольно подтвердил Иван. — Что-то меньшее — вас не стоит!

Кощей толи подавился очередным сокрушенным вздохом, толи передумал фыркать и насмешничать, толи все сразу: вот и что на такое сказать-то можно?! Ваня-Ванечка...

— Полно уж! — отстранился он вовсе, сделав шаг в сторону.

Да только кто его выпустит! Уж точно не Ваня, заполошно шепчущий:

— Позвольте, я еще немного с вами побуду! Молчать обещаю...

— Вот же! — Кощей все же вскинулся, запуская руку в солнечные пряди, чтобы сжать, оттянуть удобнее...

Замер. Перевел вздох:

— Неплохая идея! — бросил жестко. — Молчать!

Отступил к самому выходу, брезгливо и зло ломая губы, но, пересилившись, — обернулся на оцепеневшего Ивана.

— Я не гоню, — улыбнулся даже. — Пойдем... Ты же не до рассвета собрался здесь коротать...

Растерянный парень последовал за ним, но Кощей уже опомнился и успокоился так же быстро, как и вскипел непонятно из-за чего. Когда Иван зашел в опочивальню, мужчина стоял к нему спиной и раздевался, стягивая с себя рубашку. Молодой человек бездумно перехватил резкий жест и приблизился, осторожно дотрагиваясь до его плеча:

— Я все не так делаю, да?

— Так-не так... Не в том дело, — не оборачиваясь отозвался чародей. — Просто я немного устал.

— От меня? — Иван словно в безнадежной мольбе вычерчивал губами контуры лопатки, подбираясь к откинутой шее

— От себя скорее... — неохотно признал Кощей.

— А вы от дум отдохните! Я сам... — не удержался от нового обещания Иван, чуть сдвинувшись, он тем временем добрался до ключицы. — Только подсказывайте иногда, как лучше... чтобы вам приятнее было.