— Одежда имеет значение? Возможно — лишняя деталь. Все усложняет, больше деталей = дольше создавать.
Продолжая обдумывать, я схематично набросала на полях вышеописанный конструкт. Большие глаза, большие руки и длинный язык, свисающий изо рта. Камеры на плечах. Наконец, я почувствовала, что готова. Закрыв глаза, я приступила к работе.
Было сложно. Не в том же смысле, как заковать в цепи Мадам Секрет — то было физически изнурительной борьбой. Это было сложно также, как попытаться запомнить длинную цепочку чисел. Я продолжала забывать детали, и отслеживать, что я уже добавила, мой разум постоянно сбивался. Я начинала думать о том, что, похоже, слишком много съела, в тот момент, когда должна была создавать охотничью конструкцию, чтобы найти флейту моей мамы.
Ладно, признаю, несколько раз я отвлекалась от работы, на мысли о том, что я могла бы создать конструкт, который сумел бы выследить хулиганов и заставить их страдать. Те изменения, которые я внесла в конструкт, наводили на такие мысли, но я не собиралась в это углубляться. Натравить на хулиганов невидимых чудовищ из колючей проволоки и шипов, определенно было злодейским поступком, а я себя злодейкой не считала. Это они злодеи, а не я.
С шестой или седьмой попытки, мне удалось, наконец, удержать в голове образ полностью. Я выдохнула и открыла глаза. Долговязый гигант с паучьими конечностями смотрел на меня большими объективами вместо глаз. Чтобы поместиться в моей комнате, ей пришлось скрючиться пополам, и ее колени задевали потолок. Ее голова была слишком большой для ее тела, размером с мое туловище. Я пыталась не трястись, но ничего не могла с собой поделать. Я не ожидала, что Ищейка окажется такой огромной. Я убедилась, что цепи надежно закреплены на ее руках и ногах и добавила еще слой для верности.
Конструкция обнюхала меня, открыла рот и высунула свой извивающийся язык, пробуя воздух.
Я обернулась и взяла фотографию.
— Вот, — тихо сказала я конструкту. — Посмотри на эту флейту. Давай! Ищи!
Ищейка принюхалась и выпрыгнула в окно, которое зарябило, как поверхность пруда, куда только что бросили камень. Я очень надеялась, что не выпустила чудовище.
Закрыв глаза, я создала такой же набор куколок из колючей проволоки и телевизор с плоским экраном как в тот раз, когда шпионила за папиной беседой с докторами. Это далось мне гораздо проще, чем создание Ищейки — так вышло, потому что они были менее сложными, или потому что я уже делала их раньше? В любом случае, практика ведет к совершенству. Потрескивая статикой, экран пошел хаотичными черно-белыми узорами, пока не появилось изображение.
Это было быстро.
Я смотрела на экран в Другом Месте. Было видно бурлящую темную воду, в которой плавали какие-то частицы, возможно, ила или песка. И да, рядом со сломанной магазинной тележкой и пустой пивной банкой была наполовину закопана флейта моей мамы.
Я сжала губы. Вот суки. Они украли ее, и это даже не имело для них значения. Они не хранили ее у кого-то из них под кроватью, не спрятали в каком-то укромном месте, и даже не сдали в ломбард. Они просто бросили ее в пруд, или, может, в гавань и забыли, что она вообще существовала. Они ничего от этого не получили. Они сделали это, просто чтобы причинить мне боль.
Я знала, где это. Я видела. Это было по другую сторону экрана, так близко, что можно коснуться.
Следующий этап.
— Вперед! — приказала я одному из проволочных младев. — Принеси мне ее.
Конструкция не сделала того, что я ожидала. Вместо того, чтобы скрыться как Ищейка, она мгновенно телепортировалась к экрану и вскрыла его рукой, как нож рассекает пластиковую упаковку. Экран распахнулся, но все еще показывал изображение.
Нет. Это было не изображение.
Кукольное личико проволочного младенца посмотрело на меня с нетерпением.
— Ты хочешь, чтобы я..? Я могу...
Они безмолвно пялились на меня.
Я сделала глубокий вдох и встала. Я не могла позволить себе задаться вопросом, что я творю. Одним движением я протянула руку через вскрытый экран в ледяную воду и ощутила, как мои пальцы смыкаются на холодном металле флейты. Я выдернула руку так быстро, как только возможно, и вовремя, потому что, едва я это сделала, экран вернулся в прежнее состояние. Я почувствовала, что ноги подкашиваются. Ошеломленно, я пошла к кровати, с флейты, покрывшейся патиной, капала вода, и я с трудом уселась.
Это была мамина флейта. Я нашла ее с помощью моих способностей. Я создала Ищейку, которая ее отыскала, а потом проволочный младенец превратил экран в прокол в пространстве.
Это ведь был прокол в пространстве, правда? Вода не протекла сквозь него. Я размяла руку, которую просунула в прокол, с удивлением отмечая, что пальцы снова начали кровоточить.
Было очень, очень больно. Значит, гавань — соленая вода причиняла сильную боль. Нужно пойти, промыть ранки. Но сперва, я переключилась на реальный мир и махнула рукой в том месте, где должен находиться мой телевизионный портал. Ничего. Моя рука ощутила только воздух. Она не прошла сквозь скрытый портал, и не задела невидимого херувима из колючей проволоки.
Итак, этот прокол был порталом внутри Другого Места. В нормальном мире он не существовал. И у меня получилось. Я уже видела в больнице, что некоторые двери не совпадали с реальными, но я никогда не пыталась пройти через них.
Я начала осознавать, что Другое Место было не просто способом, чтобы как-то структурировать информацию, которую я получала с помощью своих способностей. Это был не просто информационный фильтр, который я наложила поверх нормального мира. Я заподозрила, что оно существует вне моей головы. Это было место, где пространство, расстояние — черт, может, время и Бог знает, что еще — работали не совсем так, как должны.
Этот успех научил меня еще кое-чему. Разумеется, большинство моих способностей не были такими уж потрясающими, но они были очень гибкими. Хах. Судя по всему, что мне довелось прочитать о способностях, я более всего походила на Технаря. Я не обладала реальными способностями сама по себе, но я могла создавать штуки, которые обладали.
Я бы не решилась пободаться с Губителями в ближайшее время, но я вернула мамину флейту. Я крепко сжимала ее, пока шла в ванную. Я одолела их хоть в чем-то. И я сделаю это снова.
Той ночью мне приснилось, что я снова оказалась в шкафчике. Моя жизнь пыталась сбежать от меня также, как и моя душа, чернотой просачиваясь сквозь открытые раны вместе с кровью. Я билась и сражалась, пытаясь остановить ее побег. Но становилось все труднее и труднее, и я так устала. Гниль была повсюду, и она ползала, извиваясь, по моей коже. Я умирала. Становилось все холоднее.
Я проснулась, хватая ртом воздух. Часы показывали 3:58.
Я не смогла снова уснуть.
Глава 2.04
Утро вышло чересчур долгим. Кошмар о шкафчике прорвался через снотворное, и мне нельзя было принять еще. Я просто лежала без сна, слушая шум машин за окном. Дождь поредел и прекратился задолго до рассвета. Я ощущала себя разбитой. Поэтому единственно верным поступком, который я должна была совершить, — это дополнить свой отдых долгим и ленивым утром в качестве случайного бонуса. К сожалению, папа постучал в мою дверь около одиннадцати утра.
— Доброе утро, — сказал он, но я видела, что папа лишь притворялся жизнерадостным. — Эм... Тейлор, ты не могла бы встать и быстро собраться? — попросил он.
Я устало на него взглянула, потирая глаза рукавом.
— Хнргхм? — выдала я беспорядочный набор звуков, который мог бы издать почти любой человек, который почти не спал.
— Что-то случилось на работе, — сказал он. — У меня сегодня выходной, но... слушай, все серьезно. В плохом смысле.
— Я могу остаться дома? — спросила я, пытаясь подавить широкий зевок.
— Это будет не очень... ээ, удобно, — сказал папа, очевидно, пытаясь очень осторожно выбирать слова. — Ты... ты можешь взять с собой книги, верно? Просто посидишь в приемной. Просто я хочу быть рядом и... слушай, я не хочу оставлять тебя одну, ладно?
Я подняла руки, сдаваясь.
— Дай мне пятнадцать минут, чтобы встать одеться и все такое, — сказала я с зевком, который я так пыталась подавить. Честно, пыталась. — Я не очень хорошо выспалась. Дурной сон.
Папа с сочувствием на меня посмотрел.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил он.
— Не особо, — сказала я. — Мне просто... снова приснился шкафчик. А потом я проснулась и не сумела снова заснуть, — я качнула головой. — Что поделать? Я... Я провела там всего час или два. Я знаю это. Я провела в снах о нем больше времени, чем... — я закусила губу, пытаясь сдержать дрожь. — Когда-нибудь это пройдет, правда? — кашлянув, спросила я. — А теперь, если не против...
Я шаткой походкой поплелась в ванную и поплескала себе на лицо холодной водой. В Другом Месте пол был завален битым кафелем, слишком яркое и резкое освещение над раковиной заставляло мое лицо выглядеть бледным и болезненным в отражении разбитого зеркала.
Не так я хотела провести свою первую ночь в родной постели. Черт. Мне было хреново и... Боже, что там случилось у папы? У него было очень серьезное лицо. Я припомнила, что он рассказывал о беспорядках и тому подобном, пока я лежала в больнице, но мне казалось, что они уже прекратились. Может, вспыхнули вновь?
Я так не могу. Если случилось что-то серьезное, я хочу столкнуться с этим бодрой, а не уставшей как собака после нескольких часов изучения потолка... Я вздохнула. Пора это исправить.
Моя усталость походила на младенца с темно-синей кожей в невзрачной маске в виде конской морды. Он постоянно орал колыбельную, которая заставляла мои глаза слипаться, несмотря на его мерзкий голос. Я представила, что он прибит к стене гвоздями в локоть длиной, и услышала, как его песня захлебнулась, сразу ощутив прилив бодрости. Почему я не догадалась сделать это раньше? Так я смогу избавиться от кошмаров.
Хотя это может быть вредно. Надо как-то выяснить, не заставляю ли я себя всего лишь игнорировать усталость, или же она на самом деле исчезает. Я буду чувствовать себя такой дурой, если окажется, что я все еще физически устаю, и свалюсь в обморок от недосыпа.
Я постучала по раковине. Может быть, если спать через день, то я буду слишком уставшей, чтобы видеть сны, и смогу нормально отдохнуть. Было б здорово. И у меня появилось бы больше времени на разные дела. Что ж, я проверю. Хотя не уверена, что подавление усталости будет совершенно безопасным. Вытерев лицо, я оставила Плаксу прибитым к стене и пошла одеваться.
Ночью облака рассеялись и дождь прекратился. К сожалению, это означало пронизывающий холод и обледенелые тротуары. Основные дороги были посыпаны солью и песком, но я видела пару разбитых машин по пути на папину работу. Кто-то умер в одной из них. Я поежилась. Мне не хотелось знать об этом. Это заставляло думать о маме. Когда папа припарковался на стоянке Союза Докеров, я постаралась выбросить эти мысли из головы.
Офис Союза был со всех сторон окружен ветшающей промышленной инфраструктурой Броктон Бей. Улицы были проложены широкими, чтобы пропускать колонны грузовиков, которые уже давно перестали приходить. Старые грузоподъемные краны вырастали на горизонте будто хищные насекомые. В Другом Месте они истекали ржавчиной. Каждая лужа, которую я видела, переливалась радужной пленкой, а все поверхности были почерневшими и грязными. Но хотя бы, кровавый дождь не лился с неба. Он не оставил после себя ни пятнышка, будто никогда и не было.
Разумеется, по мнению всех остальных, его и не было.
Некто ожидал моего отца в фойе. Они были примерно одного роста, но если папа был тощим как я, второй походил на шкаф. С глубокими мешками под глазами, он выглядел изможденным.
— Прости, что вызвал тебя, Дэнни, — извинился он.
Папа вздохнул.
— Не могу сказать, что рад этому, Кэл, но исходя из того, что ты рассказал по телефону... — он умолк и покачал головой, а потом перевел взгляд на меня. — Тейлор, просто подожди здесь, — сказал он, копаясь в кармане с мелочью. — Купишь себе чего-нибудь перекусить в автомате, — добавил он. — Я постараюсь управиться как можно скорее, но... ты ведь взяла с собой книжку, да?
Я кивнула, слегка поджав губы. Что-то происходило, и я не знала, что именно. Это было важно, раз папу вызвали вот так, но мне никто ничего не хотел рассказывать. На секунду промелькнула идея переместиться в другое место, пока я не остановилась. Правильно ли вообще вот так запросто шпионить за папой?
Нет, это не правильно, решила я. Надо проявить сдержанность, как и раньше. Папа — это запретная зона. Я не стану злоупотреблять своими способностями таким образом. Сунув руки в карманы, я поплелась к торговому автомату, посмотреть, что там есть. У меня сегодня шоколадное настроение? Бее. Я правда не хотела начинать свой день с такого завтрака. Мне хотелось поесть нормально. Я обещала себе, что буду следить за здоровьем. Пора снова начать делать упражнения.
Я услышала приглушенный грохот и, нахмурившись, огляделась. Теперь, когда я прислушалась, я смогла уловить на самой грани слышимости громкие голоса из того помещения, куда ушли папа с тем человеком. Мне удавалось сдерживать любопытство, пока грохот не раздался снова. Какого черта там происходит? Я сосредоточилась, выдохнула двух кукол-близнецов с крыльями как у бабочек, и отправила одну слушать, а другая должна была повторять все, что та услышит.
— Думаешь, блять, я этого не знаю? — огрызнулся папа. Его голос исходил из уст сломанной фарфоровой куклы. — Но это никак не докажешь!
Я ахнула, а потом нервно огляделась, проверяя, не привлекла ли чье-то внимание.
— Ничего себе, как дорого, — сказала я. Наверное, это была одна из самых неубедительных попыток скрыть удивление, но я хотя бы попыталась. Но что? Что здесь происходит?
— Да кому нужны эти доказательства? Помнишь? Сейчас — Тим, до этого Аарон Криктон, когда пытался сформировать профсоюз работников Воллмарта, Юсуф из Тимстерс! Даже когда они ловят кого-то, это всегда мелкий бандит!
— Нет никаких доказательств, Кэл, — проскрежетал мой отец. В его голосе звучала ярость, но, похоже, он держал себя в руках. — Кто бы это ни сделал, они только выиграют, если мы сорвемся.
— Что случилось с Дэном, которого мы с Тимом знали! — парировал Кэл. — Он мог умереть, его сына убили! Они выиграют, если мы сядем на жопу ровно и спустим это на тормозах!
— Я знаю! — повисла пауза, и я услышала папино тяжелое дыхание. — Знаю, — повторил он тише. — ТвоюжБогадушумать. Мы в любом случае в проигрыше. Блять.
— И не говори, — Кэл тоже сбавил тон.
— Ага. И еще страховка. Сегодня я со всем разберусь, а завтра поговорю с его женой.
— Давай. С другими тоже нужно поговорить. Без Тима все будет по-другому.
— Даже думать не хочу об этом. Посмотрим, как все пойдет на следующем собрании, — произнес папа так тихо, что я едва сумела расслышать. — Неважно. Это потом, — Он прокашлялся и сделал глубокий вдох. — Я выгляжу спокойным? — спросил он.
