Я чувствовала его на языке, пока принимала душ, одевалась, обувалась, вприпрыжку, разминаясь, сбегала по лестнице, игнорируя лифт. Меня тошнило от мерзкого послевкусия даже, когда я выбирала плейлист на телефоне для пробежки. Зато мыслей не было. Правда, ровно до тех пор, пока меня не окликнули голосом, который вызвал неосознанную дрожь по всему телу.
— Привет, помнишь меня?!
_____
* В данном контексте Оксана упоминает известное высказывание М.Т. Цицерона "Худой мир лучше доброй войны".
* Анаболики или анаболические средства — лекарственные препараты, способствующие ускоренному росту мышц и увеличению мышечной силы.
* Золотой век Испании — величайший культурный подъём в истории Испании, который пришёлся на XVI и на первую половину XVII века.
(15*) Кипеж (употребляется также как хипеж, хипес, хипеш, хипиж, хипис и т.п.) — беспорядок, бардак, ссора, драка, неполадка, шум.
(16*) Устав — главный учредительный документ, свод правил, регулирующих организацию и порядок деятельности в какой-либо определённой сфере отношений или какого-либо государственного органа, организаций, предприятия, учреждения.
(17*) Состояние когнитивной легкости — система быстрых решений, "автопилот", который позволяет делать многие вещи, не особенно задумываясь, и очевидный или привычный вариант зачастую действительно оказывается верным. Отсылка к книге Д. Канемана "Думай медленно... Решай быстро".
(18*) Гвоздь 5х150 — гвоздь, диаметром 5 мм и длиной 150 мм (15 см)
(19*) В данном контексте происходит отсылка к тому, что Сэм — католик. Католики носят обручальные кольца на безымянном пальце левой руки.
ГЛАВА 4
Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, не спасется.
(Притч., 19:5)
Наши дни
Мгновение и дорогу мне перегородила странно одетая девушка.
Невысокая хрупкая блондинка в легком летнем сарафане с рисунком из розовых цветов и салатовых листьев. У нее была странная улыбка и пробирающий до костей взгляд, нетипичный ее миловидной внешности. Длинные распущенные волосы развевались на легком ветерке подобно складкам доходящего до коленок сарафана. Обуви на блондинке не было. Девушка стояла босиком на стылой весенней земле, с которой еще кое-где не сошел снег и не мерзла. Дискомфорта блондинке не доставляли обнаженные руки, плечи, шея и, судя по откровенному силуэту сарафана на бретельках, отсутствие белья.
— Ну, так, помнишь? — ее переливчатый голос был наполнен лукавством, скрытым превосходством и глубоким знанием.
Я вздрогнула, не в состоянии отвести взгляд.
Такие девушки нравились абсолютно всем мужчинам — с виду робкие, трепетные, нежные. Их хотелось защитить, уберечь, одеть в платье принцессы и спрятать в своем замке. Внешне они были сравнимы с цветами — хрупкие, с тонким изысканным ароматом, всеми лелеемые.
— Здравствуй, — мой голос прозвучал хрипло. Я не страдала проблемами с памятью. — Ты совсем не изменилась за четыре года?
— Хорошая наследственность, — ловко увернулась от ответа на вопрос блондинка. — Почему не спешишь рассыпаться в благодарностях?! Я спасла тебе жизнь.
— Вряд ли.
— До брось, — девушка преодолела разделяющее нас расстояние и панибратски положила руку мне на плечо. Я дернулась в сторону молниеносно. — Не думаешь же ты, что после всего, что совершила, отделалась бы простым испугом. Не обманывайся на чужой счет. Таких проступков не прощают.
— Кто ты?
— Та, кто спасла тебе жизнь. Но большинство зовут меня Астрой. Тебе тоже можно, Ксана.
Блондинка улыбнулась подкупающе нежно — почти в соответствии своему цветочному имени, если бы не маленькая искра несгибаемой жесткости в глубине ореховых глаз. Заметить ее было непросто, вокруг Астры патокой сочилась аура, располагающая к себе собеседников.
— Откуда тебе известно мое имя? В прошлый раз я не представилась.
— Да, четыре года назад ты была не так многословна. Но я тебя извиняю.
— Откуда известно мое имя? — настойчиво повторила я, не поддаваясь сладким отвлекающим речам. Кажется, это была манера Астры — говорить так, будто каждое слово благодетельствовало собеседнику, кардинально меняло его жизнь к лучшему.
— Не сердись, — девушка подняла обе руки ладонями вверх. — Я просто — такая же, как и ты. Провидица. Знаю будущее, знаю правду, вижу больше, чем доступно кому бы то ни было.
— Что?
— Я здесь для того, чтобы ты смогла вернуть мне долг. Можешь сколько угодно убеждать себя в обратном, но правда в том, что я спасла тебе жизнь. Или даже больше... уберегла от участи, куда худшей, чем смерть. Я — твой друг.
— С такими друзьями враги не нужны.
— Ох, — с предвкушением выдохнула Астра. — Народный фольклор, обожаю. Кто это сказал?
У меня возникли мысли об абсурдности нашего диалога.
— Прочти "Принцип Питера"(20*), — холодно ответила я и попыталась обогнуть девушку, заканчивая, таким образом, нашу беседу.
— Эй, — Астра довольно жестко ухватила меня за предплечье. Тон ее голоса изменился — патока превратилась в едкую кислоту, яд. — Я не закончила.
У меня не было ни малейшего шанса увернуться, сбежать, оттолкнуть, с учетом моей физической подготовки. Блондинка держала мертвой хваткой. Высвободиться я смогла бы, только ампутировав руку.
Обведя Астру взглядом с ног до головы, я, с удивлением прислушиваясь к притихшей интуиции, мрачно спросила:
— Чего ты хочешь?
Девушка посветлела, отпустила меня и сделала шаг назад. Лицо ее вновь превратилось в нежную маску ранимой трепетной особы с цветочным именем и самыми доброжелательными намерениями.
К неприятному привкусу во рту прибавилось отвратительное пресыщение сахаром, от которого немедленно захотелось выпить не меньше ведра воды.
С загадочной улыбкой девушка ловко достала — я на самом деле даже не поняла, откуда — визитку из белого картона и протянула мне в руки.
— У них открыта вакансия юриста.
Выбора не было. На этот раз интуиция не смолчала, велела согласиться.
Я взяла в руки визитку и прочла минимум информации, который на ней был напечатан. Детективное агентство "Детективное агентство", адрес, сайт, телефон.
Когда я снова подняла голову, Астры рядом не было.
Куда она делась, я не знала и, наверное, все-таки, не хотела знать.
Намотав вокруг нового стадиона несколько лишних кругов, я, наконец, успокоилась, вспомнив о том, что предпочитаю решать проблемы по мере поступления.
Документы к предстоящей командировке, суд с "Бристолем", серьезные отношения с Мишей, убитые мальчики, Астра, отсутствие отклика Силы, проблемы моей репродуктивной системы — пожалуй, только в таком порядке.
В квартиру Миши я вернулась к завтраку.
Из кухни изумительно пахло свежеприготовленным омлетом. Сегодня — с ветчиной, помидорами и сыром.
Я разулась и прошла на запах, заняла свободное место за барной стойкой напротив мужчины. Как обычно, стол был уже сервирован.
Миша сидел спиной к кухне, полностью сосредоточив свое внимание на экране телефона, периодически хмурился, хмыкал и что-то строчил.
Я поздоровалась и, получив в ответ приветственный кивок головой, приступила к завтраку. Судя по всему, переписка была крайне важной. Я не стала отвлекать.
Миша закончил через пять минут.
— Что-то случилось? — делая глоток кофе, смакуя его вкус на языке, поинтересовалась я, проследив за тем, как мужчина отложил телефон в сторону и растерянно посмотрел в мою сторону.
— Н-н-нет. Не совсем. Меня сегодня не будет в офисе. Нужно съездить в другой город, к родственникам.
Он выглядел неуверенным смущенным и нерешительным. Я впервые видела его таким.
— У них что-то случилось?
— У них всегда что-то случается, — болезненно хохотнул Миша. — Не переживай, я уже предупредил Виктора.
— Не сомневаюсь.
— Хочешь со мной?
Услышав его вопрос, я поперхнулась очередным глотком кофе. Мужчина подскочил к моей спине и несильно постучал, с беспокойством наблюдая за тем, как я пытаюсь откашляться от попавшего "не в то горло" напитка.
Родственники Миши?! Его семья. Видимо родители?
Я не была уверена, что готова именно сегодня к встрече с ними. И Миша, судя по малодушному страху в глубине его глаз, который ловко прятался за показной решительностью, видимо тоже.
Он стеснялся их? Или меня?
— Пожалуй, я откажусь, — справившись с приступом кашля, и взяв себя в руки, спокойно объяснила я. — Не думаю, что чьи-то проблемы смогут сдать благодатной почвой для... хм... смотрин?!
Я хохотнула и улыбнулась чуть более естественно, чем до этого Миша. Видимо, сказывался больший опыт.
— Уверена? — он все еще сомневался, внутренне балансировал на грани правильного сына и правильного жениха.
— Не хочу произвести плохое впечатление, — вполне честно ответила я. — А на хорошее сегодня, боюсь, не способна. Рядом с твоей родней я не хочу быть дерзкой нарушительницей этикета, — я указала на спортивную форму на себе и брошенный в спальне вчера деловой костюм. Вечерних нарядов в квартире Миши у меня не было.
— Ты же знаешь, что я — не из семьи лордов? И не потомственный аристократ? Или сноб в погоне за напыщенным... Прости.
— Не бери в голову. И я понимаю, что возможно для встречи с твоей семьей будет достаточно и водолазки с джинсами, но... Миш, не сегодня, ладно?!
Он обнял и поцеловал меня. Упоительно нежно и медленно, выражая благодарность. Впервые Миша был рад моему отказу. Почему?
Рабочий день прошел легко. Мыльников привез учредительные документы "Бристоля" и у нас появился рычаг давления на недобросовестных клиентов. В суде этот рычаг был способен их уничтожить.
Мое настроение почти пело.
В обед я созвонилась с Зо, и мы договорились пробежаться по магазинам в выходные. По телефону подруга тоже казалась воодушевленной.
На землю меня спустил телефонный звонок, состоявшийся вечером после ужина. Я сидела в своем кабинете и под тихие успокаивающие звуки льющейся из динамиков музыки, разбирала текущие контракты. История с "Бристолем" была почти закончена и я решила на всякий случай перепроверить других контрагентов.
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.
Отложив бумаги, я взяла в руки телефон и, с удивлением посмотрев на незнакомый городской номер, ответила.
— Добрый вечер, Оксана Викторовна. Вас беспокоят из репродуктивного центра...
— Здравствуйте.
— Недавно вы проходили у нас обследования на предмет...
— Что вы хотите?
— Ваш лечащий врач попросил связаться с вами и узнать, собираетесь ли вы продолжить у нас лечение? Мы могли бы записать вас на прием на следующую неделю?
Воспоминания круговертью вернулись. Астра. Сэм. Случившееся в кафе "Астрэйя". Отказ Силы подчиниться в Червоточном квартале. Убитые мальчики, почему-то.
Стало как никогда прежде мерзко и отвратительно.
— Нет, — жестко ответила я услужливой девушке на том конце. — Я не буду лечиться. Я не больна. Я просто когда-то сделала выбор.
Около 7 лет назад
Начало нового учебного года погодой не радовало. Весь сентябрь был залит дождями. Казалось, что за каких-то жалких две недели, осадков на "столицу" выпало больше, чем за последние два десятка лет.
Преподаватели, видимо в отместку, зверствовали. Заявив на своих первых парах, что мы, третьекурсники — почти выпускники, которым нужно браться за ум, лекторы успели провести три семинара, задать две курсовых работы, срок сдачи которых был назначен через десять дней, и объявить о коллоквиуме на следующей неделе. Студенты роптали, злились, шушукались в курилках, матом покрывая преподавателей и ректора.
Трудности учебного процесса никак не сказались на вечеринках. Ребята из общаги по регулярной традиции закатили несколько массовых сборищ — по случаю конца лета, начала учебного года, первого на третьем курсе семинара. А накануне они отметили веселым сабантуем всемирный день защиты озонового слоя.
Какое отношение будущие юристы имели к слоям атмосферы, мне так и не удалось понять. Может, это была корреляция с природоресурным правом, которое нам поставили в сетку расписания в этом году?!
Оторвавшись от экрана ноутбука с текстом курсовой, я вопросительно посмотрела на безбожно дрыхнувшую соседку. В отличие от меня, Стася вчерашнюю вечеринку игнорировать не стала, и с удовольствием в компании друзей и одноклассников выпила за экологию, за атмосферу и за французских физиков(21*). Причем, судя по состоянию, в котором ее в пятом часу утра приволок в комнату парень лучшей подруги, сопереживала она сильно, много и не закусывая.
С соседкой по комнате мне не повезло. Стася Новицкая была взбалмошной, но абсолютно ведомой особой, много болтала, не имела своего мнения, учиться не любила, всех инакомыслящих считала по определению тупыми шмарами, пила как портовая дама легкого поведения.
Удивительно, но изначально, когда я только въехала в эту комнату, мы поладили. Разграничили пространство на двоих и сошлись на том, что ради мирного сосуществования готовы не лезть друг к дружке, не брать чужие вещи и не навязываться. Я была рада, с моими особенностями, это выглядело почти сбывшейся мечтой.
Но потом Стася познакомилась с Алиной Лаврентьевой и ее компанией. И вскрылась еще одна черта в моей соседке, которую я не принимала в людях — Стася любила лебезить и выслуживаться.
Алина была местной звездой. Отличницей, "комсомолкой, спортсменкой" и просто красавицей. В каждом коллективе такие находились. Яркие, привлекающие всеобщее внимание. В плохом или в хорошем смысле. Алина была показательно хорошей.
Лаврентьева училась на третьем курсе на факультете журналистики, председательствовала в студенческом совете, участвовала почти во всех общественных мероприятиях. Внешне она была достаточно мила — в принципе, как и я — но умела в каждой конкретной ситуации правильно себя подать. Алина была открыта, разговорчива и обаятельна. А еще отличалась острым умом и прекрасно разбиралась в людях. Об этом я узнала, когда с ней столкнулась первый раз.
Странно, но я до сих пор не могла понять, почему вызвала у первой красавицы университета неприязнь. Невзрачным внешним видом? Чересчур закрытой одеждой? Перчатками? Отчужденностью? Немногословностью?
В школе я знала, за моей спиной шептались сначала из-за смерти матери, потом — из-за отстраненного поведения. В университете меня не приняли исключительно из-за негативного отношения Алины.
Конфликт со Стасей начался спустя неделю нашего совместного проживания. Она вернулась с лекций и в духе своей новой подруги Алины Лаврентьевой принялась беспричинно меня оскорблять. С легкой руки Стаси и ее подруги я стала университетской "селедкой".
Отвернувшись от кровати соседки, я сохранила текущий текст курсовой по "Международно-правовой защите прав женщин", закрыла крышку и убрала ноутбук в сумку. Учиться в компании Стаси, даже спящей, было некомфортно.
Сегодня на нашу группу свалился внеплановый выходной. Один преподаватель слег с температурой, двое уехали на международную конференцию, еще один объявил о замене четыре дня назад, а на пару последнего практически никто никогда не ходил. Потому что даже сам преподаватель предпочитал на ней спать, а оценки ставил рандомно, автоматом, исключительно по настроению.
