Живая душа. Книга 1

Привычно потянулась к металлу, но... отклика нет как нет. Почему? Зато над рукой разрастается синеватое марево, явно видное только мне. Чернобыльское оружие.

Айрон смотрит на меня с надеждой.

— Ну что?

— Какой-то мёртвый металл. Откуда он у тебя?

— А это мои соседи колодец копали.

— Ножом копали?

— Да что ты, на старое захоронение наткнулись, скелет нашли и при нём этот клинок.

— И отдали тебе?

— Не, я сам отобрал. Мёртвая вещь из старого могильника, всякое могло прицепиться, а у них дитя родилось недавно. Мало ли?

— Это да, может, отдашь мне? К тебе ведь тоже что-нибудь прицепится. Оно тебе надо?

— А к тебе не прицепится? — хмыкнул мужик.

— Так я одна на свете, да и маги на что? Небось разберутся. А вот ты вряд ли.

— Да забирай, — махнул рукой Айрон, — простому человеку оно не с руки. Может, это и колдовская вещь, дешевле не связываться.

— Вот тут ты прав. Мне доводилось читать, что кое-какие штуки из захоронений оказывались проклятыми. Особенно клады!

Скажем, доводилось читать в фэнтезийных книжках, но это к делу не относится. Лучше настращать мужика, чтобы язык подвязал и никому не трепался о том, что нож поменял хозяина.

— А ещё ведьмаки отслеживают слишком шустрых гробокопателей. Наш-то князь, господин Наварг, таких неудачников лошадьми разрывает... надвое! Мало ли какое зло такой копатель из-под земли вынет, потом хлопот не оберёшься. А у вас как с этим?

Айрон повертел головой, оглядываясь.

— Ты это...

— Успокойся, — я понизила голос до шёпота, — даже словом не обмолвлюсь. Сам не проболтайся, а то для своих лет ты больно доверчив. Простенько этак вытащил ножик, предъявил на опознание, да и отдал первому встречному. Так и до беды недалеко, понимаешь? Мало ли что положили в землю наши предки, думаешь, от хорошей жизни они всякую дрянь подле сородича хоронят? Не всего можно безнаказанно касаться.

Мужик покивал, озираясь. Как раз из моего шатра выползла тёмная фигура и поплелась на свет костра. О, господин маг проснувшись.

Я уронила на землю нож и прикрыла ступнёй. Маг молча протопал мимо, явно торопясь к поганой яме, а я подняла осколки вместе со сломанной рукоятью, завернула это богатство в тряпку и сунула за пазуху. Потом разберусь.

Айрон покивал с облегчением и сунул мне кусок копчёного сыра с лепёшкой.

— Пожуй вот, до завтрака ещё терпеть и терпеть.

— Спасибо, а то и правда живот подводит.

— Ешь, детка, не докормили тебя в княжестве Варг.

Я чуть не подавилась хлебом.

— Нет, что ты! У господина Наварга хороший повар, это просто в меня много не лезет.

— Да ты не болтай, ребёнок, ты ешь. У меня ещё каша в котелке допревает, будешь?

Киваю с набитым ртом, конечно, буду! Я вчера поесть толком не успела, сморило меня.

— Ты точно, как моя дочка, — засмеялся Айрон, — за стол только со скандалом садится. Побегает по двору, а потом поклюёт, как птичка. Или вот станет матери по хозяйству помогать, да тут же и прикорнёт вздремнуть. Ест плохо, вот и выросла малосильной.

Кто-то шуршит сапогами по сухой траве и за моей спиной неприятно шелестит одежда.

— А для меня каши не найдётся?

— Найдётся, господин Иснор, — расплывается в улыбке мой собеседник, — да вы располагайтесь у огня.

Ага, это наш некромант выплыл из предрассветной тьмы, тоже проголодался? С чего бы? Дрых же без задних ног ещё полчаса назад.

— Не спится, дитя?

Старикан протянул руки к огню и резво отстранился, когда порыв ветра швырнул в лицо целый сноп искр. Я еле успела спасти свои носки!

Господин маг пробормотал под нос какую-то считалку и огонь успокоился. И ежу понятно, что он родом из этой Нутавы, огненный колдун, запомним.

Гостеприимный возчик торопливо раскладывает по мискам кашу. Ух ты, горячая, вкусная, да с маслицем! Маг щелкает пальцами и прямо в руки Айрона свалился аппетитно пахнущий копчёностями свёрток. Мой ночной собеседник ловко подхватил его и рассмеялся.

— Всё никак не привыкну, господин маг, а ведь который год ездим!

Интересненько... Маг запросто болтает с простым ямщиком? И они явно хорошо знакомы. Что же ты магу кинжал не отдал, дорогой? Побоялся? Не пожелал инициировать глупые слухи?

Меня щедро оделяют копчёным мясом, такой кусище мужику впору с голодухи, я замотала головой:

— Я столько не съем.

— Твой спутник съест, — распорядился маг, — или эта ваша птица.

— Беркуты едят только убоину, — буркнула я.

— Откуда ты родом, малышка? — это возница проснулся.

Пожимаю плечами, врать неохота, а заводить всё ту же песню про белого бычка осточертело: я ничего не помню, ничего не знаю, сами мы не местные. Есть и другой мотив — поможите, люди добрые, дайте воды напиться, а то так жрать хочется, что и переночевать негде.

— Тебе соврать покрасивше? Или можно промолчать?

Возница рассмеялся приятным раскатистым смехом.

— Да молчи уж лучше! И ешь, тебя вон на просвет видать. Не кормили с пелёнок, это точно.

С пелёнок-то меня как раз кормили, а в княжестве Варг даже лечили. И денег не спрашивали, кормили на убой, одевали, обували, как-то учили, совсем уж несправедливо не обижали. Так что задолжала Экрима много, а долги она привыкла платить сполна. Поэтому я охотно отправилась 'в изгнание', не протестовала, не шипела, не комментировала распоряжение 'нашего господина'. Не буду врать, что из одной благодарности. Просто-напросто в княжестве Варг права качать себе дороже, поскольку с зарвавшимися простолюдинками разговор короткий — пошла вон на конюшню. А там с кнутами наготове ждёт пара холопов, вполне готовых со всем тщанием научить этикету любого желающего. И научат, можете не сомневаться, повторения урока ещё никому не требовалось.

Учитывая вышесказанное, с Аглином я простилась вполне доброжелательно и с непременными реверансами в его сторону, мол, огромное спасибо, наставник, за ваш непосильный труд. Я также озаботилась непременной благодарностью в адрес господина главы княжества и господ подручных независимо от цвета их мундиров и набора должностных обязанностей.

Отблеск стали, а это маг аккуратно отрезал пластинку мяса и положил на лепёшку, с аппетитом откусил и проговорил с набитым ртом:

-Ты ешь, девочка. На меня не смотри, мне всегда тарелку с кашей дадут, а тебе вряд ли.

Это да. Излишней добротой поданные господина Наварга не страдают, а уж ежели подобрели, то держи карман шире узеньким кверху, такого насыплют, что долго чесаться будешь.

Достаточно вспомнить один-единственный случай с главным кузнецом княжества Варг. А ведь именно он настолько подобрел, что порекомендовал главе княжества избавиться от невзрачной ведьмачки. Кстати и случай подвернулся вельми удобный, подарочный меч снова норов выказывает, клятый ятаган только эту девку и слушается. Вот главный кузнец и решил — будет очень забавно, если правитель Нутавы оценит говорящий подарок и, возможно, найдёт ему применение. Откуда знаю? Влассир намекнул через супружницу и ещё больше рассказал утром, перед тем, как мы сели в сёдла.

Он приложил правый кулак к левому плечу и прошептал с оглядкой на прочих попутчиков, что головой ручается за истинность сведений и клянётся всеми древними богами, что точно опознал беседующих, уж голос-то нашего господина и его главного повелителя металла он всяко узнает.

А разговор Влассир честно подслушал на конюшне, подрёмывая на охапке сена в пустующем деннике. Сколько я поняла, это он так решил откосить от распоряжения главного ловчего. А чего нет? Всё равно завтра ему в поход, так что перебьются на сей раз и без него, вот была радость дерьмо за охотничьими псами вывозить.

Оба собеседника, Наварг и Осам-Шо, говорили тихо, но вполне открыто, явно господа маги посторонних рядом не ощущали. Как-то непривычно они общались, посмеивались не по-доброму, а ещё об заклад побились, что девка, то есть я, долго не проживёт. Почему? А неизвестно! Собеседники так и не озвучили причины, хотя беседовали довольно долго, аккурат до самого ужина. Бедный Влассир успел основательно продрогнуть в соседнем деннике, но лежал тихо, как мышь под веником. Даже подумать страшно, что учинили бы с бедолагой оба собеседника, узнай они о нежданном свидетеле разговора. Да за одну попытку подслушать господские планы его лошадьми начетверо разорвут! И то, что он оказался невольным свидетелем, казни не отменит, первым делом язык вырвут, а затем и все остальные выступающие фрагменты организма.

За размышлениями я и не заметила, что миска опустела.

— Спасибо, очень вкусно, — лепёшкой зачистила посудину до блеска, чтобы мыть было легче.

Сунула миску Айрону и пошла в шатёр, до рассвета ещё есть время вздремнуть. А заснуть так и не удалось, спасибо мёртвому клинку. Уразумев, что отдохнуть не получится, я улеглась поудобнее и попыталась оформить в стройную теорию все догадки и вопросы, оставшиеся без ответов.

Некоторые мысли казались не идущими к делу после прочтения книг, которые наставник милостиво дозволил полистать. Почему здешние военачальники, как и прочие вояки рангом пониже, избегали прикасаться к оружию побеждённых врагов? Случалось, что клинки, взятые в плен, отпевали, как настоящих покойников, да ещё и с привлечением соответствующих магов. Иногда оружие хоронили в специально отведённых местах, причём, надёжно запечатывали могилу магией.

Чего так боялись господа победители? Мести родичей? Или посмертных свойств самого оружия? Ага, уже теплее. В этом мире подобные проклятия практикуются в полный рост, сама читала. Так почему бы не завязать смертельный сюрприз на оружие? Магов тут хватает, хвала Творцу, а среди колдунов более, чем достаточно дурных экспериментаторов. Таким образом, маг сочиняет нужное проклятие с благой целью, разумеется, скажем, сломать победителю картину мира или просто пакость устроить, чтобы тому мало не показалось.

Итак, создатель заклинания помещает проклятие в клинок, в рукоять или лезвие. Наставник Аглин (в своё время) категорически отмёл осторожное предположение, что кузнецы заговаривают холодное оружие в процессе изготовления. Правда, я не стала уточнять, что заговаривают отнюдь не магическим образом, точнее, не успела озвучить ту самую ересь, за которую здесь укорачивают на голову, остереглась. И правильно сделала. Дорогой наставник одарил таким взглядом, что я мигом прикусила язык и убралась вон из его покоев. А грубиян Сетеш, в свою очередь, посмотрел на меня, как на идиотку, едва я задала вопрос о свойствах выкованных им клинков. Увидев, как глаза кузнеца вылезают из орбит, я и вовсе фразу не договорила, побоялась. И тогда ещё подумала, а известно ли здешним умельцам такое выражение как 'вложить душу в изделие'?

Кстати, наутро Аглин отправился прямиком в рабочую зону именно туда, где размещались кузни, небось, словил откат от моего неожиданного замечания. Или решил проверить идиотскую гипотезу об оружейном заговоре на этапе ковки? Так или иначе, с кузнецами какую-то беседу он имел, да ещё и присутствовал при создании некоего меча. И не сам ли этот сукин кот напортачил с бывшим кунартом? Вполне жизнеспособная идея, хоть и маловероятная. Кто-кто, а наставник Аглин крепко держится за свою драгоценную жизнь, пусть и одной рукой. Но версию запомним, пригодится.

Вернёмся к нашим баранам. Господа завоеватели никогда не пытались переплавить захваченные в бою клинки. Почему? Бывший наставник эту отмеченную мной несуразицу проигнорировал, а повторно заданный нетерпеливый вопрос едва не стоил мне показательной порки, 'ещё один такой вопрос, ученица, и я вспомню о стражниках. Они давненько не вразумляли плетьми... кое-кого'. Как тут порют, я видела, не дай бог снова увидеть.

Зайдём с другой стороны. Почему все знаменитые и не знаменитые клинки носили собственные имена и не только в этом мире?

С чего вдруг японские самураи поклонялись своим катанам? Почему на полном серьёзе считали живым любой клинок и даже тот кинжал, как бишь его называют, которым делали харакири? Почему никогда не касались чужого клинка голыми руками, да ещё и произносили при этом нужные слова? Извинялись перед клинком и его владельцем?

Отчего воинственные племена Земли хоронили оружие с павшим хозяином? Где-то я читала, что легендарная сабля Тамерлана, поющая при замахе и рассекающая врага на три части, была погребена не с ним, а с каким-то из потомков. Почему? Уж не потому ли, что Железный Хромец, он же Темурленг, завещал её кому-то из родичей? Да вроде и не в битве погиб Хромец, может, поэтому и завещал знаменитую саблю потомку?

С чего бы какие-то там германцы или гунны (не помню кто) ломали мечи покойников перед их погребением? И даже предводитель не то гуннов, не то германцев укладывался в землю с переломанным клинком. Не оттого ли, что наши предки точно знали, что металл разумен?! Или не знали, но чувствовали? Почему всех кузнецов на Руси считали чертознаями?

Да уж, вопросы они такие вопросы! Я едва голову не сломала, но вот что интересно, всякое недоумение рассеялось стоило сделать предположение, что металл живёт энергетикой владельца! И не только в этом мире.

Ощущение себя клинок обретает уже при изготовлении. Не случится ли так, что писатели Олди оказались правы? Почему нет? Но в отличие от их Кабира здешний клинок обретает собственную личность вместе со своим владельцем. Благородный или не слишком благородный юнец получает во владение несколько мечей: для детства, юности и на взрослую жизнь, которые снова и снова достаются старшему в семье сыну или просто сыну, но никак не дочери. Но фамильный клинок получает старший в роду или достойнейший из сыновей, вот почему знаменитых клинков так мало и здесь в том числе!

Да, фамильное оружие — это сильно. Особенно если вспомнить, что прежде, чем взять в руки клинок, юнец обязан уронить каплю крови на клинок и рукоять. ДНК-контроль получается! Из предположения напрямую вытекает следствие, новокрещённый ятаганом клинок уже принял чью-то кровь на этапе изготовления. Может, какой-то мастер порезался при полировке или ученик мастера неловко взял клинок в руки и тоже порезался, а происшествие благополучно скрыл, ибо знал, что жизнь свою хорошо, если закончит просто в петле. А то ведь можно долго и некрасиво подыхать на потеху толпе. Чем не версия? Очень даже версия, ибо здешнее оружие куют и с кровью владельца, и с сердцем врага, и с первой кровью девушки. Можно предположить, что кровь попала в металл на этапе плавки железа или варки стали. Отсюда плавно вытекает вопрос: если инициация кровью случилась (а определить это магам раз плюнуть!), то почему Наварг и главный кузнец не затеяли расследование? Да они должны были землю рыть, дабы наказать нерадивого, чтоб другим неповадно было! Значит, дело не в крови. А в чём? Если судить по обмолвкам наставника Аглина, аналитиков у Наварга достаточно, да и магов разума хватает. Значит, не искали? Или искали, но не нашли? Или оно им на фиг не нужно?

Тут я и вовсе похолодела. Не нужно... а что нужно? Непокорный и опасный клинок, преподнесённый королю Нутавы? А кто сказал, что клинок испортили не нарочно? Могли придать ему нужные свойства на этапе ковки? Да запросто! Они могли встроить опасное проклятие в клинок или в рукоять на любом этапе! Кто они? А разве мог такой персик созреть помимо Наварга? Меня словно ветром подбросило — Наварг!