— Тут все не просто... (Надо же, удивил! Хоть бы раз сказал, что все очень просто). Духи Эсмеральды и ваш собственный запах — суть одно. Они просто усиливают его... Я, конечно, не Нюхач, но у Ловца обоняние тоже обострено.

— Слухач, Нюхач... — пробормотала Агата.

— Нюхач — эксперт по запахам.

— Это что... человек-собака?

— Он может составить по запаху портрет человека — ну знаете: мужчина-женщина, ребенок-старик, больной-здоровый, одежда из искусственного или натурального материала, что чувствовал в момент преступления, каким предметом, веществом или магическим действием было совершено преступление... Многое.

Агата смотрела недоверчиво:

— Вы, и правда, меня нашли по запаху?

— Пошутил. Просто я Ловец. И хороший Ловец. Обычно я прихожу туда, куда следует. Хоть это-то они у меня не отняли...

— А как вы стали Ловцом?

— На пятом курсе Академии студентов в качестве эксперимента пригласили сотрудничать с полицией — при расследовании преступлений, связанных с магией. Мне понравилось. Мы часто выезжали в провинции, учились за границей... Потом... во время войны были созданы... спецгруппы...

Келдыш смотрел на нее неподвижно.

— Вашим родителям очень повезло, что они нам тогда не попались.

Повезло! Агата вспомнила 'меняющиеся' глаза отца... Петра Стеблова. Это что — везение?

Наверно, Келдыш понял, о чем она думает — пояснил:

— Мы бы просто не оставили их в живых. А уже после войны была создана Служба контроля со Шрюдером во главе.

— И вам это... нравится?

— Иногда. Когда я помню, для чего я всем этим занимаюсь. Периодически я себя ненавижу. Вместе со всеми остальными. Хотя думаю, ассенизатор тоже не в восторге от своей профессиональной деятельности...

Он говорил все это обычным небрежным тоном.

— А теперь... ну, после всего, вы опять будете работать в СКМ?

— Если возьмут. Ловец из меня, похоже, теперь никудышный — скрутили четыре недоделанных мага...

...и одного из этих магов он убил.

— ...больше-то я делать ничего не умею.

— А если учителем? Вам ведь понравилось у нас в школе?

— Только если в меня по-прежнему будут влюбляться все старшеклассницы! Мортимер, не волнуйтесь, безработным я не останусь. У меня слишком много талантов.

Агата лихорадочно обдумывала, что бы еще спросить — пока он в расслабленном состоянии. Что, например, он собирается с ней делать... А, может, он попросту не знает, что с ней сделать? И отговаривается своей болезнью?

— А как вы сбежали из больницы? — подозрительно спросила она.

Келдыш усмехнулся.

— Думаете, меня кто-то охранял или удерживал? Я довольно быстро пришел в себя. Подсказал дежурному магу, чем он может мне помочь, у них ведь не было еще таких случаев. Они, конечно, заявили в полицию о нападении, но я временно отболтался: сказал, что плохо себя чувствую, мало что помню, и все такое... Повидался с вашей бабушкой. Получил от нее — хм! — напутственное слово. И ночью уехал в столицу.

— А... — начала было Агата, но Келдыш продолжил:

— Почему именно в столицу? Вы же не принцесса Монако и не дочь какой-нибудь суперзвезды. Ваша бабушка не в состоянии заплатить за вас выкуп. Кому понадобилось вас похищать, кроме магов? Причем магов-преступников. Мы ведь можем забрать вас в любую минуту... В последнее время СКМ зарегистрировано некое... шевеление, с провинций потянулось множество неклейменых магов. Так что все ниточки ведут в столицу.

— А вы знаете, кто меня похитил?

Келдыш смотрел с насмешкой.

— Нет. Вы ведь не сказали. Но явно кто-то из стариков. Кому небезразлична фамилия Мортимер. Если покопаться в архиве... Скорее всего, кто-то из членов исследовательской группы. Их немного осталось... Ох, черт! — он сморщился, потер лоб. — Опять раскалывается!

— Не напрягайтесь, — поспешно посоветовала Агата. Еще чуть-чуть — и он начнет перечислять фамилии. Тогда она точно выдаст Лема — моргнет или покраснеет, или еще что-нибудь такое... Она плохо умеет врать. А Келдыш — Ловец. Он работал в полиции. Он сразу догадается.

Келдыш хмыкнул.

— Сочувствуете мне или опасаетесь за своих новых приятелей?

— Все вместе! — буркнула Агата. — А вы... вели какой-нибудь допрос?

— Допросы — не в моей юрисдикции, Мортимер. Я только Ловец.

— А... принимали когда-нибудь участие?

Он внимательно разглядывал ее. Телевизор за его головой надрывался от хохота.

— Что именно вас интересует? Сама процедура проведения допроса? Или вы хотите спросить — применял ли я когда-нибудь пытки? Ведь именно на это намекали ваши новые приятели?

Агата поежилась. Так легко это у него прозвучало...

— Мортимер, существуют вопросы, которые не следует задавать. Потому что вам могут ответить — а вы не будете знать, что с этими ответами делать.

Он отвернулся к телевизору и сделал громче звук — разговор окончен. Агата, моргая, смотрела на его спину. Это что значит? Да?

Келдыш повернул голову и сказал громко — наверное, чтобы заглушить радостный смех зрителей:

— Если я скажу — да — что вы будете делать? Шарахаться от меня по углам? Прятаться в туалете? Окончательно меня возненавидите? Что? А если скажу — нет — поверите?

Она не знала. Ничего-то она не знала и не понимала. Агата сползла с дивана и села на пол. Вытянула ноги, тупо разглядывая их. Телевизор все заливался хохотом.

На самом деле она уже ничего не хотела знать и слышать. Хотелось, как той обезьянке, закрыть уши, глаза и рот. Ничего не слышу, ничего не вижу... Наверное, это и называется бегством от действительности. Только вот куда люди умудряются от этой самой действительности сбежать? Может, лучше в страшную Кобуци, про которую рассказывал Келдыш? Там точно знаешь, что кругом одни чудовища и никому нельзя верить...

Я устала, пожаловалась Агата самой себе, поскольку больше жаловаться было некому. Я так устала. И не знаю — что делать.

Что я могу сделать.

Осторожная рука коснулась ее головы. Она заставила себя не поворачиваться и не смотреть на Келдыша. А он, похоже, боялся, что Агата его оттолкнет. Он не пытался погладить ее по голове, как маленького ребенка, которого надо успокоить. Его теплая рука просто лежала на ее затылке — не двигаясь. Словно ему самому нужно было это прикосновение.

Словно и он не знал, что делать...

— Выбирайте, Мортимер.

— Что?

— Ну, спальня-гостиная, кровать-диван! — нетерпеливо пояснил Келдыш.— Вы же не собираетесь проявлять трогательную заботу обо мне и сегодня ночью?

Она вообще ничего не собиралась. Агата вспомнила громадину пустынной кровати и вздрогнула.

— Диван!

— Вот и славно, — согласился Келдыш. — Мне кровать нравится больше!

Взял подушку и ушел в спальню.

Агата тянула до последнего. Укладывалась, включала-выключала телевизор, листала одинокую в келдышевской квартире книжку...

— Вы собираетесь спать, Мортимер? — услышала наконец недовольный голос.

— Да, — обреченно сказала Агата. — Спокойной ночи.

— Угу, — сказал Келдыш. Она погасила свет и тут же пожалела, что не поставила, как вчера, у дивана лампу. Но если сейчас пойти ее разыскивать, Келдыш разозлится. Да что с ней такое? В детство впадает, что ли? Она же так давно не боялась темноты... Агата с тоской взглянула на открытую в прихожую дверь — сил и смелости встать закрыть ее уже не было. Дверь казалась громадной черной дырой, через которую в комнату могло войти что угодно. Что-то уже готовилось войти, нет, уже вползало невидимой серой дымкой, уже холодок касался мокрого агатиного лба... Агата сдавленно всхлипнула, закрываясь с головой одеялом.

— Нет, это невыносимо!

Агата чуть не подпрыгнула. Откинула с лица одеяло. В проеме двери в спальню стоял Келдыш. В одних трусах, что Агату сейчас совсем не смущало. Честно говоря, ее не смутило даже если бы учитель был вообще без ничего — так она ему обрадовалась.

— Как я могу уснуть, когда вы без конца вошкаетесь и подвываете?

— Я не подвываю, — возразила Агата и шмыгнула носом.

— Тогда скулите, — Келдыш в один шаг оказался у дивана. Сгреб ее вместе с одеялом и поставил на ноги. — Давайте, топайте. Идите в спальню.

Агата путалась и запиналась за одеяло, Келдыш подталкивал ее в спину (пару раз, кажется, даже поддал коленкой), бормоча:

— Мадам Мортимер вздернет меня на первом же суку, если узнает... Пришьет мне растление малолетних.

— Никакой вы не растлитель! — запротестовала Агата, запнувшись и с размаху сев на кровать. Добавила, подумав. — И я не малолетняя.

— Вот именно, — непонятно согласился Келдыш. — Где ваша подушка?

— На диване.

Келдыш выразительно вздохнул и пошел за подушкой. Вернувшись, метнул ее в Агату. И с громким стоном рухнул на кровать.

— Неужели я наконец-то посплю?

Агата посмотрела в его голую спину. Осторожно проползла по своей половине кровати. Осторожно улеглась, сворачиваясь в клубок. И даже дышать старалась осторожно, беззвучно — только чтоб не прогнал. Зато Тени сюда не войдут. Они боятся всех, кроме Агаты.

— Черт! — неожиданно сказал Келдыш. Кровать качнулась — так резко он перевернулся. Агата взглянула одним глазком. Он лежал на спине, до пояса прикрывшись одеялом. Заложив руку за голову, смотрел в потолок. Почувствовав ее взгляд, пожаловался:

— Весь сон как рукой сняло!

— Извините...

— Вам что, кошмар приснился?

— Я не спала.

Келдыш помолчал.

— По дому скучаете? В шоке от всего происходящего?

— Не... не очень.

Агата стянула с лица одеяло. Он что, пытается проявить чуткость? Плохо выходит. Сразу видно, не привык.

Келдыш скрестил руки на груди. Покосился.

— Мортимер. Я не умею нянчиться с девоч... со школьницами вашего нежного возраста. Если я бываю резок, можете спорить и огрызаться.

Разрешил, спасибо. Агата невольно улыбнулась.

— Я не обижаюсь.

Уже.

— Тогда какого... вы там носом хлюпали? Сами не спите и мне не даете!

— Извините, — машинально повторила Агата.

— О, господи! — вздохнул Келдыш.

— Я боюсь темноты.

Сказала и прижмурилась от ужаса — ну вот, ляпнула, сейчас опять скажет про детский сад, и что он не нянька, и вообще, это смешно для такой взрослой девицы...

— Темноты, — повторил Келдыш.— Это все с детства?

— Да...

— С того подвала?

— Какого подвала?

— Вы говорили, вас нашли в подвале какого-то здания.

— А... да.

— Вы обычно спите при свете?

— Нет. Я давно не боялась... сейчас почему-то.

— Чего вы боитесь? Вы что-то видите? Давит темнота? Кажется, что вы задыхаетесь? Часто снятся кошмары?

Келдыш выстреливал нетерпеливыми вопросами, он даже приподнялся на локте. Зачем только она сказала?

— Не снятся, — с трудом выговорила Агата. — Не кажется. Они приходят.

— Кто? Чудовища?

Он не смеялся, она видела.

— Тени.

— Тени?

— Серые тени. Они приходят и ищут. Они говорят со мной... и иногда касаются...

— Так?

Он сделал движение ладонью — и по лбу Агаты скользнуло холодным ветром. Агата поежилась.

— Да. Откуда вы...

— Что они говорят? Что ищут?

— Не знаю. Не понимаю. В детстве я пыталась понять. А сейчас... я просто стараюсь уснуть поскорее.

Келдыш побарабанил пальцами по подушке.

— Вы говорили об этом кому-нибудь?

— В школе. Психологу. Он говорит, у меня просто богатая фантазия, и с возрастом это пройдет.

— Вашей бабушке?

— Она сказала, что дети видят многое, чего не видят взрослые, и что никто не причинит мне зла. И поставила ночник. И всегда приносила мне на ночь Сему.

Келдыш вновь откинулся на подушку.

— Когда они приходят? Вы не пробовали анализировать? До полуночи? После? Когда вы долго не спите? Если просыпаетесь среди ночи? Может, перенервничали или решаете какую-нибудь сложную проблему? Вспоминаете прошлое? По каким дням недели или числам? Не связано это как-нибудь с вашим месячным циклом?

Теперь села Агата. Уставилась на учителя недоверчиво.

— Значит, я это... не выдумала?

Келдыш оскалился, глядя в потолок.

— Я разочарован. Уж своей-то внучке мадам Мортимер должна была объяснить... Любое повторяющееся видение или сон что-то говорят нам. Если бы это был сон, я бы потащил вас к специалисту по сновидениям. Если нет — попытался все досконально проанализировать. Вплоть до того, чтоб начать обучаться языку ваших... теней. Если поймете, что они хотят сказать, вас оставят в покое. Но в одном ваша бабушка права. Они не причинят вам вреда. Не стоит их бояться. А...

Он посмотрел на Агату и осекся.

Сказал медленно:

— Мортимер, вы что, решили соблазнить меня своим роскошным бюстом?

— Ай!

Агата поспешно рухнула на постель, натягивая одеяло до подбородка. 'Роскошный бюст', издевается!

Она услышала, как Келдыш хмыкает. Сказала сердито:

— Спокойной ночи!

— Спокойной, — согласился он. — Секунду.

Агата открыла глаза вовремя — как раз над ее лицом скользнула длинная ладонь Келдыша. Сразу навалилась мягкая темнота. Ночь. Тихая сонная ночь...

— Спи, девочка, — сказали откуда-то издалека. — Они не придут сегодня.

Я не маленькая девочка, хотела сказать Агата. И нянчиться со мной вовсе не надо.

Не сказала, потому что уснула.

Почему-то она поняла, что Келдыш ушел, едва только-только глаза открыла. Без него квартира казалась пустой и какой-то гулкой. Была бы ночь, Агата снова бы начала бояться. А так ничего — встала, умылась, попила кофе (есть без Келдыша почему-то совсем не хотелось), заправила кровать и собрала диван — и все это с неубедительно бодрой песенкой: 'Если вы в своей квартире, лягте на пол, три-четыре...'. Медленно расчесывая волосы перед зеркалом в ванной, скорчила себе рожицу. Если подумать, после трех ночей, проведенных вместе, Келдыш просто обязан на ней жениться. (Ха-ха, сказать кому в классе, не поверят! У той же Дьячихи глаза на лоб полезут!). Правда, обнимал он ее только первую ночь — да и то потому что в этих дурацких катакомбах они страшно мерзли. А на вторую ночь сталкивал с дивана и пытался утянуть на себя покрывало. И еще ругался с утра. А на третью сказал про ее 'роскошный бюст' и вообще усыпил так, что она проспала его уход...

Агата включила телевизор. Местный канал показывал какие-то рекламные ролики. Агата, подумав, снова заглянула под диван — журналов не было. Наверно, Келдыш вспомнил о своем учительском авторитете и убрал порнуху подальше от невинных глаз подрастающего поколения. И чем, скажите пожалуйста, ей заняться? Книжек нет, по ТВ смотреть нечего, телефона тоже нет... хотя куда бы она звонила?

Агата пошла и подергала входную дверь. Та запиралась и отпиралась только ключами, которых у Агаты не было. Ну хоть бы записку написал, или дал какой-нибудь телефон! Ладно, он ее всегда может найти по своему кольцу, а она-то как его найдет? А вдруг с ним что-нибудь случится, а она не узнает? И так до конца жизни будет сидеть в этой квартире? Да нет, глупости какие! Что бы придумать? Он ночью говорил про Тени... уловить систему, вот!