Растроение личности. Начало

— Но ты же разорвал себя пополам? — вспомнила я.

— Что?! — одновременно закричали эльфийка и гном.

— Ну, после неудачи с королевой, которая узнала твое имя, — смутилась я.

— Это в каком королевстве? В северном или западном? — жалобно спросил Румпель.

— Я не помню, — пожала плечами я.

— Она не помнит! Она не помнит! Отпусти меня, остроухая! — закричал гном.

— Вот обижусь на остроухую и голову сверну, — ласково прошептала эльфийка, слегка усиливая хватку на загривке. Гном примолк.

— Да дракон с ним, Касси, пусть бежит.

— Еще желание, — на память эльфы точно не жалуются.

— Исполню, — помрачнел гном, — только отпусти.

Кассандра медленно поставила его на землю, я лениво вертела в руке кинжал. Гном сглотнул и повернулся ко мне:

— Ну, заказывай.

— Заказы принимаются только с девяти до шести по будням и с девяти до четырех в выходные дни, — металлическим (так в больших городах маги делают объявления) голосом произнесла Касси, мы прыснули со смеху, гном ничего не понял, но смолчал.

— Скажи мне, где моя сестра, других желаний у меня нет. Как ее найти? — попросила я. Румпельштильцхен сощурился, подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе и хлопнул в ладоши. Потом нахмурился:

— Вот же она, — и указал на волчицу, вылезающую из-под куста и что-то разгрызающую.

— Это лишь ее часть, мне нужна вторая половина.

— Но, — начал было гном, но замолчал на полуслове, увидев наши вытянувшиеся лица.

— Что такое?

— Я ищу людей по одежде, понимаешь? Вот на сестре твоей и на волчице одна и та же цепочка.

Я вспомнила, о чем он говорит, да, сестра носила, не снимая, мой подарок на день рождения — кулон в виде клыка. Говорила, что так ей легче контролировать зверя.

— Вот я и почувствовал так. Я ведь все об одежде знаю, делаю ее золотой, даже сено могу в пряжу превратить, — выпятил грудь гном.

— Ага, а за это требуешь младенцев.

— Ну, это издержки профессии, — отмахнулся малец.

— Так можешь найти ее?

— А собачка не укусит?

— Нет, — покачала головой я, подождала, пока Румпель дотронется до цепи на шее волка и добавила, — Сразу убьет.

Волчица щелкнула зубами у носа гнома, тот завизжал и подлетел в воздух, стремительно удаляясь.

— Эй, а желание? — закричала я.

— Я тут не помощник, — донеслось из густой кроны, — идите на Север, это все, что я узнал.

Я вздохнула, Касси подняла свои сумки, и мы двинулись в указанном направлении. В спину нам донеслось едва слышное хихиканье. Я, не глядя, стрельнула пульсаром. Хихиканье захлебнулось.

— Что-то мне перестает это нравиться, — заметила Касси, пробираясь сквозь густые заросли и расчищая мне тем самым дорогу — перед эльфами деревья будто расступались.

— Судя по всему, это начало, — покачала головой я, хватаясь за загривок волчицы, чтобы не упасть. Та рыкнула, но без злости. Я выровнялась и отпустила ее. Волчица тут же скрылась в кустах.

— Что же будет дальше? Кстати, откуда ты знаешь этого гнома?

— Мама в детстве читала нам сказки, там и про него было, и еще много всего.

— Расскажешь? — огонек любопытства плясал в светлых глазах.

— Обязательно, но не сейчас. Тем более у меня ощущение, что после нашего визита хоть все их переписывай.

Однако, где-то через полчаса молчания я не выдержала и начала рассказывать. Кассандра слушала очень внимательно и бурно удивлялась человеческой фантазии. Я рассказала про Румпельштильцхена, потом про Красную Шапочку и перешла к Белоснежке. Мы вышли на небольшую тропинку, которая привела нас на пологий холм. Прямо посередине холма возвышался здоровенный булыжник, простите, камень. Просто он был весь какой-то косой и неровный. Впрочем, большой таблички с указаниями, прибитой к камню огромным гвоздем, это не отменяло. Касси дернула меня за рукав: под камнем сидело что-то и издавало режущие слух звуки. Мы передернулись, но подошли. Я откашлялась, существо вздрогнуло, встало, повернулось к нам лицом и оказалось... девушкой! У меня отвисла челюсть, Касси ограничилась поднятой бровью.

— Здравствуйте девицы красавицы, далеко ли путь держите? — красивым мелодичным голосом спросила девушка. Я ее разглядывала с недоумением. Нечасто встретишь в лесу такую симпатичную девушку: высокая, довольно стройная, и аппетитная там, где надо. Толстая русая коса через плечо, подлиннее моей, да и шире, здоровый румянец на щеках, губки бантиком, червленые брови, курносый нос и зеленые хитрые глаза. Именно глаза и навели меня на эту дикую мысль:

— И ты, здравствуй, царевна красная, свет Василиса Премудрая, — поднапряглась я и выдала цитату из сказки.

Девушка вскинула брови, потом сощурилась и молвила:

— Умна не по годам, однако, девица.

Я склонила голову. Кассандра предоставила инициативу в разговоре мне, с приличествующей эльфам безразличностью рассматривая камень за спиной у Василисы.

— Так кто вы и откуда и куда путь держите? — настаивала на своем царевна.

— Мы из державы другой, отсюда далекой, идем на север, сестру мою спасать от колдуна-лиходея. А сами мы девушки простые, уму-разуму пока учимся.

— Ясно, — протянула Василиса. Почему-то мне показалось, что из моих слов она выяснила намного больше, чем показала, — Помочь вам не смогу, так как надо бы, но поговаривают, что логово лиходея на севере находится, за тамошними королевствами. Я сама-то из тридевятого царства, оно отсюда на востоке, вон за тем пригорком.

Мы послушно посмотрели на указанный пригорок.

— Прости мне вопрос мой, но что ты тут забыла? — Кассандра в присущей только ей манере спросила у девушки, не уступая мелодичностью голоса. Неожиданно царевна покраснела:

— Ну, вот, тут, это... — она отодвинулась от камня, комкая в руках подол серого плаща. Я уставилась на камень. На первый взгляд, все было как обычно. На камне были три стрелки, обозначающие дороги. Я глянула за камень — дороги в наличии имелись. Вот что вызывало интерес, так это надписи. А на камне было написано: "Прямо пойдешь — голову потеряешь. Направо пойдешь — коня потеряешь. А налево пойдешь... (тут было затерто и коряво написано) А налево пойдешь, сама прибью. Твоя Василиса".

Я начала хохотать, держась за живот, Кассандра фыркала, фыркала, а потом присоединилась. Василиса еще пуще покраснела, но тоже засмеялась. Утирая слезы, я спросила:

— Василис, а кому послание-то?

— Ну, понимаешь, — она замялась.

— Я Ирелия, а это Кассандра, — махнула рукой я. Василиса прислушалась, и говорит:

— А попроще?

— А попроще: Ири и Касси.

— Хорошо. Так вот, Ири, есть у меня жених...

— Иван Царевич, — перебила я.

— А ты откуда знаешь? — вытаращилась на меня девушка. Кассандра обходила вокруг камня.

— Неважно, и что жених?

— Ушел он подвиги совершать, мой ясноглазый. И скоро должен возвратиться дорогой этой.

— А, теперь все ясно, — кивнула я, — Только знаешь что, царевна? Плох тот жених, что пойдет налево.

— Вот и я о том же, — вздохнула Василиса, махнув рукой на надписи, — Ой, заболталась я тут с вами, побегу я. А то мамки да бабки спохватятся. Только вы обещайте, как найдете сестру, в гости приходите.

Она так настаивала, что мы пообещали. На прощание она нам крикнула:

— Ни пуха, ни пера!

— К черту, — автоматически ответила я, но только прозвучали эти слова, как земля разверзлась и выплюнула в снопе искр самого настоящего черта! Василиса хлопнулась в обморок, Касси медленно добавила к поднятой левой брови правую, волчица зарычала, подбежав ко мне. А я рассматривала новое диво: чертенок, судя по виду, был совсем еще молодой. Весь в саже, смуглый, с носом пятачком и весь в шерсти. Ноги — копыта, а руки обычные. Рожки из копны волос торчат, из-за спины кокетливо выглядывает длинный хвост с кисточкой.

— Скажите мне, что я сплю и это все привиделось, — прошептала эльфийка, руками пытаясь приладить брови на положенное место.

Чертенок повел носом, подпрыгнул и переступил с ноги на ногу.

— Вызывали? — неожиданно глубоким басом спросил он.

— Нет, случайно получилось, — покачала головой я. На меня уставились глаза-бусинки.

— Случайно? — взвыл черт почти фальцетом. Кассандра заткнула пальцами уши, — Случайно? Это мне опять ложный вызов оформлять? Да Вы знаете, девушка, что бывает за ложные вызовы?

— А Вы знаете, господин черт, что бывает с созданием Ада в воде? — стараясь не смеяться, передразнила его я.

— Чего сразу в воду-то? — обиделся чертенок.

— А чего сразу вызов ложный? Вон, посмотри, какой указатель сделали! — кивнула я на камень.

— Указатель как указа... Это кто еще пририсовал?

Я наблюдала за рожицей чертенка, она смешно скукожилась и он захихикал, повалился в траву и замахал копытцами:

— Ой, не могу, ой, не могу! Да над этой шуткой Ад еще неделю смеяться будет!

— Так надо узаконить! — предложила я.

— Точно, спасибо за идею! — черт вскочил и щелкнул пальцами. Буквы поплыли и ровным слоем врезались в камень.

— Я докладывать, зовите, если что! — отдал нам честь черт и провалился сквозь землю.

— Ладно, чего уж там, — пожала я плечами.

-Знаешь, Ир, — медленно сказала Касси, — я тебя иногда боюсь.

Я фыркнула, привела Василису в чувство, объяснила, что она перегрелась на солнце и отправила восвояси. Кассандра потребовала от меня полный экскурс в историю человеческих сказок и решила записаться на курс истории людей с нового учебного семестра. Я пожелала ей удачи в нелегком деле освоения наук, и мы спустились с холма, чтобы в страшном заколдованном лесу потерять свои головы. Надеюсь, это была метафора.

Мы шли по узкой тропинке, где-то впереди мелькала серебряная шкура, а я все чего-то ждала. И дождалась. Сначала листья пожелтели и осыпались, примерно за час. Потом пошел снег, и нам пришлось одеваться теплее. Хорошо, мороза не было, но снег продолжал идти. Кассандра качала головой и изредка притрагивалась к деревьям.

— Для них это будто нормально, представляешь?

— Ну, это же заколдованный лес, — наклонила я голову набок, прислушиваясь к звукам. Сезон опять сменился, вокруг расцвели подснежники, потом ландыши вылезли, и, неожиданно, нарциссы. Мы вернулись в лето. По обеим сторонам дороги выросли густые кусты, иногда в них мелькали задние лапы кроликов, минут тридцать назад мы стояли и ждали, пока еж переводил свою семью через дорогу.

За поворотом тропинки раздался вскрик, и кто-то высоким голосом заговорил:

— Да как Вы смеете нападать на дочь мелкопоместного дворянства?

— Она у них общая что ли, — тихо хмыкнула Касси.

— Одна на всех, — хихикнула в ответ я.

Мы ускорились и увидели нашу волчицу, в недоумении уставившуюся на маленькую девочку лет десяти в красной шапочке.

— Ну, здрасте, приехали, — пробурчала я, порываясь выйти из густых кустов ракитника, когда Касси дернула меня за руку, заставляя остановиться.

— Здравствуй, девочка, — густым низким голосом заговорила эльфийка, старательно копируя интонации школьного лесничего. Волчица от недоумения села на хвост, а девочка подпрыгнула от неожиданности, но убежать не пыталась.

— Здравствуйте, — тихо сказала она, — А Вы говорящий, да?

— И голодный, — подтвердила эльфийка страшным голосом.

— Ой, не ешьте меня, пожалуйста! Я Вам пирожков оставлю! Только все нельзя, бабушке кушать нечего совсем!

— А сколько у тебя пирожков?

— Сейчас посчитаю! — девочка принялась считать пирожки, приподняв салфетку в корзинке, — Двенадцать!

— О, как замечательно, — прорычала я, волчица заинтересованно склонила голову на бок, — Оставляй мне шесть и иди своей дорогой.

Красная Шапочка как-то приуныла, но стала выкладывать пирожки на лист лопуха в траве. Я не выдержала (голодный желудок давал о себе знать) и вышла из кустов.

— Ой, здравствуйте, — обрадовалась девочка. Оглядела нас неожиданно наметанным взглядом и спросила, — А Вы, случайно, не охотники?

— Здравствуй. Случайно нет, — ответила я.

— А вот специально, — начала Касси, выползая вслед за мной, но я ее пихнула, и она замолчала.

— Убейте волка, — жестким голосом повелела девочка, тыкая пальчиком в снова севшую от подобной наглости на хвост волчицу.

— Зачем это? — подозрительно спросила я.

— Как зачем? Он меня чуть не съел! — повысила голос девочка.

— Милая, это не тот волк.

— Как это не тот?

— Это волчица.

— А она кусается?

— Конечно.

— Тогда надо убить.

— За что? — опешила я.

— А может, она птичек ест?

Я рассмеялась. В детстве Никандра часто совала в рот все, что видела. Помню, брат как-то увидел, что она заталкивает в рот перья.

— Ника, что ты делаешь?

— Ем мяшшшшко, — последовал ответ.

— А откуда оно взялось?

— Шшамо пришкакало.

Мы тогда еще две недели смеялись.

— Так она ест птичек? — требовательный голосок Красной Шапочки вернул меня на землю.

— Конечно, — улыбнулась я, — особенно когда они много говорят и плохо себя ведут. Или носят красные шапочки.

Девочка как-то побледнела и, пробормотав что-то про бабушку и пирожки, поспешила мимо нас по тропинке дальше в лес. Пирожки остались лежать на листе лопуха. Мы их подобрали и пошли искать место для привала.

Кассандра первая услышала журчание небольшого лесного ручейка, к которому мы и направились. Расположились, сложили из старых веток костер и принялись за пирожки. Рра почему-то отказалась, убежав добывать себе собственное пропитание, и очень скоро мы поняли, почему. Уже после второго пирожка, а они, кажется, были с грибами, я поняла, что они...

— Испортились! — застонала я, чувствуя, как бурлит живот.

— Я бы заметила, — сказала эльфийка, потом побледнела и выдавила:

— Или не заметила.

Солнце уже клонилось к земле, окрашивая мир в оранжевые цвета, когда мы выползли из кустов и упали на заранее заготовленные лежанки.

— За что? — вопрошающе уставилась в небо Кассандра.

— За разбойничество, думаю, — откинулась рядом я.

— Но, Ир, подумай, она ведь их бабушке несла. Больной старой женщине!

— А откуда ты знаешь, что эта старая женщина болеет не запором? — философски протянула я, — Пойду, умоюсь.

Я встала, кряхтя и пошла к ручью. После умывания, переплела волосы, все равно на ночь мне их Касси расчешет, и застирала выпачканное белье.

— Деточка, — вдруг раздался надо мной дребезжащий голос. Я отскочила с траектории удара и обернулась. Благообразная старушка в темном плаще щурила на меня красноватые глаза. Какое-то воспоминание было связано с этой женщиной, но сейчас, глядя ей в глаза, я не могла вспомнить какое.

— Да, бабушка? — слегка растягивая слова, ответила я.

— Напиться бы дала, а то не могу нагибаться. Годы-то уже не те, — вздохнула старушка. Мысль стучалась мне в голову, пока я послушно зачерпывала своей деревянной кружкой ключевую воду и подавала женщине. Она очень ловко подхватила кружку и, осушив ее до дна, протянула мне.

— Ты очень красивая девочка, беленькая такая, губки красные, косы темные, — медленно проговорила она, потом расплылась в щербатой улыбке и спросила: